Хидар и Хаф (общий)

Мое безвольное тельце Хаф уложил на что-то мягкое попой кверху. Самое страшное, что я до сих пор не могла пошевелить даже пальцем. Только и могла что моргать да глазами двигать. Напала какая-то непонятная апатия вместе с философским взглядом на жизнь.

Раздался легкий стук, и в поле зрения попала металлическая баночка с мутно-прозрачной мазью, поставленная на кровать недалеко от моей головы. Пахла смесь довольно приятно, будя смутные воспоминания. Что-то мелькало о каком-то препарате, но вот что именно в банке мои мозги так и не вспомнили. В поле зрения появилась рука, зачерпнула немного мази, и я почувствовала, как яута-те втирает препарат, разминая мне спину.

Результат появился практически сразу. Мазь обладала неплохим прогревающим эффектом, Хаф осторожно, четко контролируя силу, разминал мою тушку, буквально перебирая каждую мышцу. А я потихоньку начала ощущать тело. Вот чуть шевельнулся палец, дрогнула рука. Мышцы ныли и кололи, словно я разом отлежала все тело, но возвращающаяся чувствительность не могла не радовать.

Эксперименты прекратила короткая рычащая фраза:

— Не шевелись. Расслабься.

Дергаться я и правда перестала, положившись на знания и опыт яута-те. Хаф как раз закончил разминать спину и перевернул мое все еще безвольное тельце мордой лица вверх, заботливо подложив под голову что-то вроде тощей подушки. Лежать было удобно, спину грела втертая в кожу мазь, мышцы приятно зудели, да еще и Хаф, опять зачерпнув волшебного снадобья, принялся разминать по второму кругу руку, прощупывая сильными пальцами чуть ли не до кости, словно на мне вообще мышц не было. Так, обычное желе. Глянула, как перекатываются на его плечах могучие мускулы под пятнистой желтоватой кожей... да по сравнению с ним... даже на гордое название "желе" не тянет. Киселек.

Забавно, но сейчас Хаф был в той же одежде, в которой я его первый раз увидела: облегающие штаны из какого-то плотного черно-коричневого материала, заправленные в высокие ботинки, широкий оружейный пояс с массой барахла, наручи и ремни перевязи, пересекающие грудь. И все. Сами доспехи, скосив глаза, я обнаружила на стояке. То ли на корабле внезапно стало безопасно, то ли я чего-то не знаю. Вспомнила убитую по дороге тварь. Не так и безопасно. Или это нормально?

Мысли опять вильнули, переключившись на недавнее прошлое. Иногда я сама себе удивляюсь, пытаясь сообразить, какими тропами эти творения мозга вообще в моей башке передвигаются и по каким законам в ней зарождаются. Неожиданно вспомнился братец с компанией. Как он там? Хотелось верить, что жив. Шанс у ребят был. На катамараны сесть успели, течение быстрое. Надо будет проверить реку, как атта достанем.

Хаф осторожно положил мою руку на койку, взял другую, тщательно разминая пальцы. Я прямо чувствовала, как к ним возвращается чувствительность, как заколола ладонь. Скосила глаза, чтобы видеть процесс. Да у меня ладонь в длину, что у него в ширину!

Видимо мои мысли столь явственно отпечатались на физиономии, что охотник замер, вопросительно глядя мне в глаза.

— Да так. Разница в габаритах впечатляющая. — едва слышно прошептала, с трудом ворочая языком. Челюсть, оказывается, тоже едва шевелилась.

В золотых глазах появилось странное выражение, яут чуть слышно стрекотнул, но больше никак не отреагировал на мое заявление, продолжив приводить в чувство.

Непрошибаемое спокойствие! Никаких возражений или недовольства, что ему приходится со мной нянькаться. И где, спрашивается, их невероятная, прямо-таки демоническая гордыня и нетерпимость к чужой слабости?

К руке вернулась подвижность.

Хаф переключился на ноги, переложив их себе на колени, а я чуть не взвыла от довольно острой колющей боли. Словно в ногу натыкали иголок, и теперь яут их бодро так дергает. Мазь подействовала, нагревая мышцы, и боль пропала.

Где-то глубоко в душе вякнул моралист, пытаясь обратить мое внимание на сложившуюся ситуацию. Обратила. Стало даже смешно. Картина маслом по хлебу: голая беспомощная девка в руках инопланетного монстра. Сказка просто. Песня! А если подумать с точки зрения привычной морали и норм поведения.... Нафиг-нафиг дурные мысли! Ногу свело судорогой, но быстро отпустило.

Остатки воспитания не трепыхались, уже давным-давно пообтершись сперва о суровые будни общаги универа, а потом и о грустные реалии жизни. После общения с иностранцами, особенно с представителями совершенно чуждой мне восточной культуры, яут воспринимается как-то проще, ближе и естественнее, чем, например, те арабы, с которыми меня столкнула по работе судьба пару лет назад. Вот там — абсолютно неестественное мышление и полная алогичность поведения, наложенная на дурной характер, дикие для меня моральные принципы и странное воспитание. А после того как Касим предложил мне стать его женой, я уволилась на следующий же день, и через три дня — сменила съемную квартиру и поменяла номер телефона. От греха подальше. И зареклась иметь дело с представителями этого народа.

Касим... Красавец мужчина, очень богатый, из уважаемой семьи... Как вспомню, так до сих пор холодом обсыпает! Все же, воспоминания о нем очень благотворно на меня влияют. Сразу мозги на место встают. Да по сравнению с Касимом, или, упаси меня боги от случайной встречи, Раисом, яута-те — воплощение добродетелей. Всех. Сразу.

Подняла голову, встретив изучающий взгляд.

Хаф словно читал мои мысли. Я видела легкую, но ясно заметную иронию в его глазах.

— Не стоит переживать.

Низкий рокочущий голос взбодрил и вернул благостное настроение.

— Я не переживаю.

Он хмыкнул. Ясно и демонстративно. Пришлось объяснить:

— Мысли дурные в голову лезут.

Вопросительный наклон головы и легкий стрекот.

— Вспомнился один представитель нашей расы.

Вопрос в глазах стал настойчивее, а сильные пальцы перешли на бока.

— Как вспоминаю, до сих пор в дрожь бросает.

Вопрос сменился удивлением.

— Такие как он могут сломать не только жизнь, но и личность. В угоду своей прихоти.

В золотых глазах промелькнула ярость.

— В том обществе, в котором я жила... деньги решают все. А он — красив, богат и беспринципен. Страшное сочетание. И проявлял ко мне слишком много внимания. У меня были причины бояться. — подумала и призналась. — Я сбежала, оборвав все контакты.

Воин задумался. И кивнул.

— Знаешь, Ннан"чин"де. Я просто поражаюсь твоему терпению и терпимости. — сообщила я.

— Я не настолько терпим, как ты могла подумать. — спокойно сообщил мне Хаф.

— Не настолько?

— Ты быстро учишься понимать. — верхние клыки дернулись, обозначая усмешку. — Многие мои сородичи не понимают.

— Но тебе хватает силы и мастерства, чтобы заставить их принять? — спросила я, всматриваясь в его лицо, чтобы не дай боги не пропустить столь мимолетные проявления его эмоций.

— Силы? Не всегда. Мастерства — да.

— Не всегда решает сила... — едва слышно повторила я его слова, чуть подхихикивая от его действий. — Щекотно немного.

— Я знаю.

Простая и спокойная констатация факта, а в глазах — едва заметное веселье.

Что меня дернуло за язык? Да кто б знал! Но, подчиняясь какому-то инстинкту, я едва слышно спросила:

— Ты давно... один?

Его руки замерли. Хаф словно окаменел.

Я успела проклясть и свои тупые мозги, и дурной язык... Я же видела в его глазах... то же, что сама не раз ощущала. А Хаф просто молчал! Вот что-что, а возрождать старую боль я не хотела.

Внезапно, он ответил:

— Всегда.

— Извини.

Мне было стыдно.

Он чуть прикрыл глаза, склонил голову на бок.

— Не извиняйся. — глаза отмерли, вновь став живыми.

Хаф осторожно помог мне сесть, придерживая, чтобы я не завалилась обратно на спину.

— Я могу... узнать... — я проглотила окончание вопроса, так и не решив, стоит ли сейчас лезть к нему в душу.

Но яут и так понял, что я имела в виду.

— Когда-нибудь. — чуть слышный вздох. — Вытяни руки и держи на весу.

Я послушно подняла руки, удерживая на высоте плеч. Яут подставил ладонь под мои пальцы, позволяя чуть опираться. Вопрос я больше не повторяла. Не было надобности. Он услышал, понял и ответит. Когда посчитает нужным. Руки дрожали, норовя переломиться в локтях и сложиться. Сперва я опиралась на его ладонь только кончиками пальцев, но чем дольше держала, тем тяжелее было удерживать руки.

Хаф подсел ближе, переложил мои ладони себе на плечо, снова достал баночку с мазью, но на этот раз уже с другой.

— Это — нормально?

Он кивнул, зачерпнул мазь, вновь растирая мышцы на руках. И слабость стала немного отступать. Унялась дрожь.

Хаф заговорил неожиданно. Негромко, спокойно, как-то отстраненно. Но именно это бесстрастное спокойствие яснее всего давало прочувствовать его слова.

— Ты видела других.

Я кивнула, внимательно всматриваясь в его лицо. Видела. Огромные мужики. Хаф ниже и куда как стройнее. Фигура более поджарая, нет ощущения массивности и тупой мощи.

— Наставники посчитали, что я не смогу стать яута. Не прошел отбор. — золотые глаза стали непроницаемые, но злая насмешка проскользнула в голосе.

Вот оно что!

— Удача или шутка Воина... — низкий голос со странными интонациями заставил меня буквально оцепенеть. — Я попал на глаза будущего наставника. Черный Крец взял на обучение. Пример для других.

Умный мужик! Взял под крыло отвергнутого сопляка, стал учить с другими, с теми, кто прошел отбор. Судя по тому, что я узнала, яута-те учился на совесть. А Крецу было чем ткнуть других ученичков. Что-то мне подсказывает, что кар"клей в дерьмо носом их тыкал со смаком и удовольствием.

— Ненавидели?

Хаф стрекотнул смехом. Злым, холодным.

— Ненависть? Не совсем то.

Я качнула головой, глядя на его пальцы, мерно перебирающие мышцы на моих руках.

— Ненависть, злоба, зависть, насмешки, презрение, пренебрежение. Весь комплект? — спросила я.

Он кивнул.

— Как ты выдержал?

Жестокий смешок.

— Жить хотел. Не сдавался.

— Ты хоть кого-нибудь из этих уродов убил? — с такой надеждой спросила я, что он не выдержал и рассмеялся.

И негромко ответил с легким ехидством:

— Я очень хорошо знаю дуэльный кодекс.

— О как! У тебя хоть сутки без дуэли или драки были?

Легкий ироничный наклон головы. Вот даже как. Бесконечный мордобой. Теперь понятно, как у него сложился такой характер и манера поведения. И откуда непробиваемое спокойствие.

— Я только одного понять не могу. Они и вправду такие тупые или просто на ошибках не учатся?

— Черный Крец периодически задавал тот же вопрос. — ответил яут, легко переворачивая меня и усаживая к себе спиной. — Потом запретил дуэли до смерти.

— Ученики стали заканчиваться?

Хаф не ответил, но очень уж выразительно фыркнул.

— Но как тебе удалось пережить... начало?

— Меня тренировал сам кар"клей. Лично.

Я не видела его лицо, но спокойная усмешка сквозила в его словах. А я задумалась. Крепко. Хаф своего учителя уважал — это ясно доказывало искреннее почтение, с которым он произносил его имя. Я сомневалась, что Крец взял мелкого и неперспективного подростка просто так. Значит, что-то он в нем увидел. Я примерно представляла, что — характер у Хафа еще тот. Значит, учитель очень опытный. Если так — то и воин незаурядный. Другие преподавателями не становятся. Иначе ораву не обделенных силой невменяемых и дурных подростков в узде не удержать. А как я поняла, Крец держал подчиненных стальной хваткой. Нет, я и в самом деле поражаюсь, как Хаф смог выжить в этом террариуме! Сомневаюсь, что Крец делал ему поблажки. Скорее, гонял так, что аж дым шел. И учил. Видимо, куда лучше других.

— Скажи. Тебя учили как других?

— Нет.

— По-другому?

— Кар"клей считал, силы недостаточно. Он мог позволить себе делать по-своему.

— И доказал на твоем примере?

— Шесс — непопулярное оружие. — расщедрился на подробное пояснение яут. — Как и парные к"дайк"те. Меня Черный Крец учил парному и двуручному бою двухклинковым оружием. Этот шесс — не мой. Взял в арсенале, пока не сделаю оружие.

— А твой где?

— Сломал. — небольшая пауза. — Пришлось бросить.

— Будешь меня учить тому же?

— Буду. Ты маленькая и слабая.

Я прямо почувствовала, как он проглотил уточнение: "каким был и я". Сильные пальцы перешли мне на плечи и шею, разминая мышцы до боли. Так, что у меня аж слезы потекли.

— Твое спасение — скорость и ловкость. Ты не сможешь принять удар на блок. Не выдержишь.

— Угу... как в приколе... я сильный, но легкий. — буркнула под нос.

Хаф чуть слышно стрекотнул смехом.

— Ты понимаешь. Это хорошо. — меня снова перевернули. — Оружие сделаем под твою руку.

А потом Хаф начал проверять суставы, и у меня отшибло всю умственную деятельность, настолько это было... больно. И тоже мазал какой-то на редкость вонючей пакостью. Но я терпела, по возможности молча. Он действительно знал, что делал. К концу этого издевательства мое тело полностью вернуло подвижность, стало на редкость легким и гибким, каким не было с самого рождения. Что за смеси использовал Хаф — я не знаю. Скорее всего — самопал, ведь яута по большей части занимались собой самостоятельно, обращаясь в стационарный лазарет только при действительно серьезных ранениях.

Пришла я в себя не сразу. Сколько я еще сидела, тупо глядя перед собой — не знаю. Но видимо достаточно долго, чтобы яута-те начал беспокоится.

— Попробуй встать.

Попробовала. Чуть не села на задницу, успев повиснуть на его руке. С трудом подобрала ноги и встала, практически всем весом опираясь на его предплечье. Противная слабость и дрожь в ногах, впрочем, быстро прошла, и я смогла выпрямиться и встать самостоятельно без опоры.

— Сядь и снова встань.

Послушно села на пол и снова встала. На этот раз без каких-либо затруднений.

— Одевайся и поешь.

Хаф кивнул на стол, где я обнаружила поддоспешник и... паек. Перекосило меня непроизвольно. Яут усмехнулся.

— Тебе придется его есть еще три дня.

— А потом?

— Посмотрим.

Я быстро нацепила поддоспешник, к"тар, активировала иолонитовое волокно. Внезапно меня посетила одна мысль.

— Хаф. Сколько времени я была в капсуле?

— Четыре дня.

Сколько?!! Я чуть не выронила пояс.

— А как же...

— Они формируют улей и далеко не отходят. — спокойный ответ. — Если сейчас его уничтожить — по всему лесу ловить будем. И одиночные кладки искать.

— А так не разбегутся?

Я взяла паек, расколупала упаковку. Чуда не произошло — та же противная серая масса.

— Они из одного выводка. Держатся вместе. Королева вылупилась два дня назад.

— Ты их нашел?

Спокойный медленный, словно растянутый во времени кивок. Яут с откровенным интересом наблюдал, как я пытаюсь прожевать паек.

— Глотай не жуя.

Говорит со знанием дела. С трудом проглотила то, что разжевала, чуть не выблевав все обратно. Великие силы, ну отчего же оно такое мерзкое?

— Много их?

Опять кивнул.

— Сколько примерно? — откусила маленький кусок и быстро проглотила. И правда, провалилось легко, даже вкуса не успела почувствовать. К счастью.