— Не смешно, Блю. — подала голос сиреневая единорожка.
— Это все, что тебя заинтересовало в послании? — вопросительно изогнула брови Селестия.
— Это глупо. — отрезала Луна. — Мы должны сами отправиться и во всем разобраться.
— Тетушка, вы так спешите на встречу с королем Сомброй? — изобразил удивление принц. — Неужели настолько жаждете ответить на его чувства?
— Попридержи язык, малыш. — обожгла злым взглядом белого единорога темно-синяя аликорн.
— Не то что? — нагло, явно нарываясь на конфликт, спросил Амбал.
— Сестра явно допустила ошибку в твоем воспитании. — принцесса ночи поднялась из кресла единым плавным движением, а во все стороны от нее словно бы подуло слабым ветром, одновременно с чем в комнате стало чуть темнее и прохладнее. — Возможно мне следует это исправить.
Блюблад так же поднялся со своего места и насколько позволяла комплекция, мягко подшагнул к собеседнице, после чего произнес:
— Меня искренне удивляет ваша импульсивность, тетушка: сперва вы хотите бросить все и оставив столицу без защиты броситься на встречу со старым ухажером на край цивилизованного света, затем угрожаете мне... Неужели вам настолько не хватает внимания жеребцов, что вы готовы прибегать ради него к крайним мерам?
— Что ты несешь? — буквально прошипела в морду белого единорога приблизившаяся к нему крылато-рогатая, темно-синяя кобыла, одной рукой хватаясь за отвороты пиджака, в то время как вторая сжалась в кулак, от пока что еще сдерживаемой ярости.
— Если я прав, то ваши волнения излишни. — ладони Амбала бесцеремонно легли на бедра принцессы ночи. — Только скажите и я, как и большинство половозрелых жеребцов Эквестрии, буду рад помочь с этой проблемой.
В первую секунду Луна оцепенела от неожиданности, затем из ее горла вырвалось яростное рычание, глаза вспыхнули желтым, а зрачки вытянулись в вертикальные щелки. Только в последний миг она сумела ослабить удар, а той рукой, которой сминала отвороты пиджака, толкнула тело белого единорога в грудь, стремясь хотя бы так спасти жизнь идиота, пусть и ценного.
За тысячу лет ссылки на луне, а так же после удара Элементами Гармонии, покровительница снов несколько растеряла былую мощь, но при этом все равно оставалась полубогиней. Невзирая на все свои тренировки тела и разума, а так же на магическую силу, которая была даже выше чем у Шайнинга Армора, но уступала его сестре, все что успел сделать Блюблад — это укрепить телекинетическое поле, постоянно окружающее его силуэт подобно второй коже (для парочки наемных убийц, подобная невидимая защита оказалась неожиданным сюрпризом). Он был равен Луне ростом, гораздо шире в плечах и обладал значительной мышечной массой, только это мало помогло в данной ситуации...
— Блю! — испуганно пискнула Твайлайт, вжавшись в спинку кресла и прикрыв рот ладошкой.
— Достаточно. — громыхнул голос Селестии, которая впрочем не выглядела сколь-нибудь взволнованной, либо обозленной разыгравшейся сценой.
Тяжело дыша, стоя на согнутых в коленях ногах, расправив крылья во всю ширь и демонстрируя белоснежный оскал с парочкой выделяющихся на фоне других зубов клыков, принцесса ночи немигающим взглядом смотрела на жеребца, в очередной раз доведшего ее до ярости. Хотя следовало признать, что в предыдущие разы ни один из них не заходил столь далеко, ограничиваясь пусть резкими, но лишь словесными пикировками.
В душе покровительницы снов вспыхнули вина за несдержанность, страх за жизнь дальнего и непутевого племянника, слишком много о себе возомнившего, легкая обида, а затем и облегчение, вызванное тем, что худшего удалось избежать. Белый единорог же, отлетевший назад примерно на пять метров, по пути снеся свое кресло, как ни в чем не бывало поднялся на ноги, разгладил костюм и отряхнул руки от несуществующей пыли, а затем заявил:
— Если с предварительными ласками мы закончили, можем переходить к серьезным делам.
— Идиот. — рыкнула Луна, заставляя свою магию вернуться в тело, что отразилось на ее внешности возвращением формы зубов и зрачков, а так же посветлением кожи и исчезновением давящей ауры распространявшейся по комнате.
— Я тоже вас люблю, тетушка. — невозмутимо отозвался Амбал, поднимая перевернутое кресло и устанавливая его на прежнее место. — Обдумайте мое предложение: это как минимум безопаснее, чем бегать за темными магами из сказок для жеребят.
Несколько секунд царила напряженная тишина, затем принцесса ночи резко успокоилась, фыркнула и вернулась на свое место.
— Если вы закончили брачные игры, я бы хотела услышать остальные твои выводы, Блю. — привлекла к себе внимание белая аликорн, усмехнувшись уголками губ на раздраженный взгляд и сопение сестры.
— Хм. — откинувшись на спинку кресла и потерев правой ладонью грудь, в том месте куда пришелся удар темно-синей крылато-рогатой пони, Амбал заговорил спокойным и ровным голосом. — Каденс жива, но каким-то образом контролируется жителями кристальной империи. Вероятнее всего, ей угрожают расправой над Шайнингом, либо же превосходящей силой: тот же артефакт создающий барьер над городом, вполне способен стать проблемой для аликорна. Вероятнее всего Сомбра жив и в данный момент держит послов при себе, чтобы не дать нам действовать решительно и опрометчиво. Впрочем, об этом мы можем судить только по косвенным сведениям и на месте старого короля-чародея, сейчас может сидеть самозванец, который просто притворяется тем самым единорогом. Вы ведь связывались с членами экспедиции, которые остались за пределом барьера?
— Переписывались. — подтвердила принцесса дня. — Ничего нового, кроме того, что принцесса Каденс просила переслать нам письмо, они не сообщили. Для проверки мы обращались к разным пони, но все их ответные письма оказались подлинными.
— Шайнинг точно жив. — смущенно заявила Твайлайт и в подтверждение своих слов, потянула руки к шее и схватившись за цепочку, вытащила из выреза сарафана хрустальный кулон в виде капли, пульсирующий тусклым белым светом, то заполняющим весь объем сосуда, то сжимающимся до маленькой искорки. — По крайней мере, его сердце бьется.
— Жаль, что такие кулоны не умеют передавать сообщения. — заметила принцесса ночи. — Но это не отменяет необходимости лично разобраться в ситуации.
— Остается вопрос: кого отправить? — белая аликорн осмотрела своих собеседников и увидев как сестра собирается что-то сказать, поспешно добавила. — Мы должны остаться в Кантерлоте: угроза чейнджлингов еще не миновала, ситуация с зебрами напряженная, да и суета у грифонов мне не нравится. Если ты сейчас улетишь на север, а к примеру на юге произойдет нечто неординарное, Кантерлот останется без защиты и управления.
— Я с девочками могла бы... — предложила сиреневая единорожка. — Только нам нужны будут сопровождение и Элементы Гармонии, на случай если Сомбра действительно жив.
"И зачем устраивать эту показную демократию? Только время зря теряем: все равно уже ясно, кто должен отправиться в Кристальную Империю".
Укоризненно глянув на Селестию и получив в ответ невинную улыбку, Амбал произнес:
— Твайлайт, отправлять к Сомбре вашу команду — это почти то же самое, что передать в его руки новых ценных заложников. И не спорь: в твоих силе и навыках я уверен, но против мага способного противостоять сразу двум аликорнам, их недостаточно. Надежды на Элементы тоже немного, все же он один раз уже показал, что способен им противостоять. Не спорю, вместе с подругами вы сильны, только вот противник не будет играть по вашим правилам, а постарается навязать свои, а потеря даже одного члена отряда станет фатальной. Так что, в дипломатическую поездку отправлюсь я: у меня есть полномочия, кое какой опыт, ну и сил чтобы сбежать, если все пойдет плохо, более чем достаточно. И да, меня пока что некем шантажировать.
— Там мой брат. — спустив ноги на пол, упрямо заявила Спаркл. — Я не могу просто так сидеть здесь, пока ему и Каденс угрожает опасность.
— Твайлайт, дорогая, кто тебе сказал, что у тебя не будет своего задания? — ласковым голосом спросила Селестия.
— Но... — попыталась возмутиться сиреневая единорожка, но стушевалась и повесила голову. — Хорошо, наставница.
— Сестра, если ты заранее все решила, то могла бы и не устраивать этот спектакль. — обвинительно заявила Луна. — Лучше бы сэкономили время и уделили больше внимания проработке других вопросов.
...
Когда импровизированное совещание завершилось, принцесса ночи первой покинула свое кресло и не прощаясь ушла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Твайлайт принялась увлеченно чиркать в блокноте, который с другими письменными принадлежностями лежал на чайном столике, но при помощи телекинеза переместился в руки молодой волшебницы. Белая аликорн в свою очередь, встав на ноги и потянувшись всем телом, подошла к креслу Блюблада и нависнув над жеребцом, замерла на пару секунд, а затем совершенно не стесняясь ученицы, молча уселась на колени жеребца, тут же руками обвивая его мощную шею и приближая свою мордочку к его морде.
— Однажды, она тебя убьет. — совершенно серьезно заявила Селестия, тут же улыбнувшись добавила. — А может быть изнасилует. Или изнасилует и убьет, чтобы ты никому об этом не рассказал.
— Главное, что не убьет и изнасилует. — хмыкнул Амбал, левой рукой обнимая крылато-рогатую кобылу за талию. — Остальное как-нибудь переживу.
— Эй! — принцесса дня наигранно возмутилась. — Ты вообще-то говоришь о моей сестре.
— Готов понести заслуженное наказание. — с намеком произнес белый единорог, протягивая вторую руку к выпуклостям принцессы дня, за что получил шлепок по ладони.
— Твайлайт? — позвала белая аликорн.
— А... ЯЙ! — младшая кобылка взвизгнула, оказавшись окутанной полем золотого телекинеза, которое оторвало ее от кресла и перенесло к наставнице, усадив на колени старшей пони (в результате чего, на ноги Амбала добавился новый вес). — Я... Наставница!
— Никаких "наставниц", когда мы наедине. — щелкнув ученицу по носу, заставив смущенно залиться краской, заявила Селестия. — Мы же договаривались.
— Но я еще не закончила. — проводив отброшенный на столик блокнот печальным взглядом, произнесла сиреневая единорожка, тут же оказываясь приобнятой за бедра левой рукой белой аликорна.
Усмехнувшись, Блюблад обнял за талию вторую кобылку, притягивая ее ближе к себе, позволяя спиной облокотиться на широкую грудь. Порой он конечно ощущал себя третьим-лишним в собственном табунке, но какой жеребец Эквестрии отказался бы оказаться на его месте?
...
Как вообще получилось так, что между принцем, принцессой и ученицей принцессы образовался табун? Все началось, когда Твайлайт только поступила в школу для одаренных единорогов и стала личной ученицей Селестии, которая из-за занятости не могла уделять подопечной все свое время. После общих уроков единорожка обычно отправлялась навестить брата, уже служившего в гвардии на испытательном сроке, а Блюблад частенько захаживал на тренировочный полигон ради спаррингов, став чуть ли не личным соперником Шайнинга.
Постепенно соперничество на арене переросло в более или менее теплое общение в жизни (Амбал не мог упустить возможность войти в круг друзей к единорогу, пользующемуся явной благосклонностью принцессы любви, в то время как сам начал оказывать осторожные знаки внимания принцессе дня). Учитывая, что принц получил хорошее магическое образование, в какой-то момент маленькая волшебница стала консультироваться у него по непонятным вопросам, а после того как он пару раз защитил кобылку от хулиганов, симпатия переросла в первую влюбленность, так и не затухшую со временем.
С Селестией все было сложнее, так как к Амбалу она долгое время относилась исключительно как к племяннику, о чем не забывала напоминать при каждом удобном случае. Впрочем, особого эффекта ее старания не возымели, а позже ухаживания со стороны молодого жеребца стали приносить удовольствие. Однако же, в определенный момент, правительница Эквестрии стала замечать, что и на свою ученицу смотрит не совсем как наставница.
Уже после возвращения Луны, собравшись в одной из комнат Кантерлотского дворца втроем, они серьезно и долго говорили, решая вопрос, как же быть дальше. Особой романтичностью ни один из них не страдал, полагаясь в своих действиях в большей степени на разум и логику, а потому общим голосованием, единогласно было решено попробовать создать табун, пока что неофициальный, так как это могло вызвать слишком много проблем.
Общественность узнала об отношениях старшей принцессы с принцем Блюбладом, только после нападения подменышей на Кантерлот, во время свадьбы Шайнинга Армора и Ми Аморе Дэ Каденс: публике это было представлено, как признание в любви во время спасения жизни Селестии, попавшей в плен к королеве Кризалис. О том, что их пара — на самом деле трио, ходили только слухи, которые терялись на фоне других сплетен, одной из которых является известие, что Луна собирается присоединиться к семье капитана дневной гвардии и принцессы любви.
* * *
В светлом зале с витыми белыми колоннами подпирающими своды высокого потолка, по мраморному полу выложенному плитами цвета слоновой кости, цокая копытами закованными в латные сапоги и выписывая клинками мечей затейливые узоры, со свистом рассекая воздух, в смертоносном танце кружили пятеро силуэтов. Четверо жеребцов зебринской расы были облачены в легкие кожаные доспехи с металлическими пластинами нашитыми на грудь, плечи, предплечья, пояс и бедра, а вооружены прямыми обоюдоострыми мечами и круглыми железными щитами. Пятый воин, выделяющийся более высоким ростом, белыми гривой и хвостом, но черными усами и бородкой, носил свободные алые одеяния, серебристую кирасу, а в руках сжимал рукояти прямого меча с односторонней заточкой и кривого кинжала (в широких рукавах скрывались многочисленные тонкие кожаные браслеты, обхватывающие его предплечья, с которых свисали магические амулеты и кулоны, выдающие в своем владельце разумного, принадлежащего к касте магов).
Казалось, что четверка воинов смогла окружить своего противника и жеребцы поспешили атаковать, двигаясь удивительно слаженно и синхронно. Однако же удар правого бойца был блокирован мечом, клинок левого отведен кинжалом, оружие из руки третьего нападающего, который находился спереди, вылетел из руки после ловкого пинка ногой. Лезвие четвертого меча уже почти коснулось спины жертвы, но белогривый зебриец ловко крутанулся на месте и изогнулся всем телом, уклоняясь от смертельного выпада, затем припал на одно колено и подсек ноги первого соперника.
Лишившись в одну секунду двух напарников, по которым были отмечены добивающие удары, двое оставшихся жеребцов ушли в глухую оборону, что не слишком сильно помогало против более быстрого, сильного, опытного и умелого противника. Впрочем, держались они достойно, а когда оказались обезоружены, то дышали так будто целый день бегали по прериям от голодных хищников.
— Благодарю за разминку. — хорошо поставленным баритоном произнес обладатель красных одежд, небрежным движением забрасывая меч в ножны закрепленные на поясе, а кинжал пряча в крепление на бедре.
