Линия шторма

Тьмой жахнуло так, что почти отключило сознание. Я не чувствовал ничего подобного уже давно; я не хотел чувствовать больше никогда, как темная магия выкручивает тело как железные тиски, пробирается под кожу, буравит кости, разрывая... в грудь словно ударили копьем, пробивая насквозь; на бесконечно долгое мгновение я оказался в полной темноте, а потом темноту разломили ярко-красные трещины, и чувства вернулись.

Люди лежали вокруг, на земле. Все склоны были голые — полосы поваленных деревьев расходились в стороны, как от эпицентра. Воздух тихонько звенел, как будто в нем сталкивались прозрачные льдинки...

Я сделал шаг, не чувствуя ног, не слыша ничего, кроме звона, и чуть не потерял равновесие. Землю густо усеивали переплетенные ало-фиолетовые нити, словно вены, раздавленные там, где остались мои следы. Человеческие тела были разбросаны вокруг как кучи лохмотьев. Керридан пытался прикрыть защитной печатью Софию и Ирину, и потому они сохранились лучше, чем... лучше, чем остальные.

Я опустился на колени рядом с Софией, перевернув ее на спину. Она не была похожа на человека; какой-то предмет, белая кукла в рост человека, ни следа гаснущей искры, ни отпечатка в эмпатическом поле. Перезвон разносился над берегом — как будто мир раскололся на хрустальные грани, и те вращались, сталкиваясь друг с другом. Ветер трепал золотые волосы, которые таяли от прикосновений, рассыпаясь солнечными нитями. Там, где я держал волшебницу за руку, все еще теплую, кожа слезала, обнажая кость. Глава посольства была мертва, и ни одна печать не помогла бы вернуть ее назад даже на несколько минут.

Это были мои первые переговоры, о, мой Свет, мои первые мирные переговоры, и я их провалил.

* * *

— Удивительное ощущение — держать человеческую судьбу в руках.

— Наш магистр, — Нэттэйдж зажал табличку в пальцах, и на грани показалась подписанная серебряной краской отметка. "Эршенгаль". — Начал неправильно ставить приоритеты. И мы должны его остановить, пока он не причинил себе вред — ради его же блага. С людьми, увы, нельзя быть снисходительным слишком долго. Это будет больно, но кто сказал, что учиться на своих ошибках приятно?

Глава 3. Падение

Рядом круто затормозила антигравитационная платформа, зацепив краем землю, и меня втащили наверх.

Над камнями платформу немилосердно трясло. На обочине она совсем сдохла, рухнув в пыль, но на дороге уже ждала машина.

Небо потемнело: по раскрытому защитному куполу ударил град боевых заклятий, выжигая землю вокруг. Дорога рванулась под колеса, а позади, в дыму и пыли вознеслись непроницаемые стены, отсекая нас от разъяренных соседей.

По лазурной глади стремительно удирала к горизонту парусная лодка с гербом Нэртэс.

Боевое заклинание влепилось в нее сияющей кометой — и на волнах вместо лодки остались покачиваться щепки. Шеннейр разочарованно щелкнул языком.

Я пустым взглядом посмотрел сквозь лобовое стекло и мертво произнес:

— Я провалил переговоры.

На мгновение мне показалось, что Шеннейр уже готов оказать совершенно неприличную для темного мага поддержку — то есть ответить "не убивайтесь, это не последнее, что вы провалите".

— Посольство... мы оставили их там.

Послы доброй воли убиты на нашей территории. Никто не станет нас слушать, никто не даст оправдаться, никто не станет разбираться. Отныне и навсегда, Аринди — враг. И теперь нас будут бить. Всем скопом.

— А вы хотели собрать их по кусочкам? Один глаз там, один глаз тут?

Я вспомнил кровеносные сосуды, растянутые по земле как корни, и согнулся, сжимая голову руками. Двое магов светлой гильдии жестоко погибли прямо передо мной, и я снова их не спас.

— Тьма с вами, Кэрэа, не нойте! Вас даже не задело, — потребовал темный, и я наконец обернулся к нему и прошептал:

— Почему вы их не прикрыли? Почему не растянули защиту на всех?

Или даже не пытались? Шеннейр раздраженно побарабанил пальцами по колену и вежливо осведомился:

— По вам вдарили неконвенционкой. Вы не поняли? Неконвенционка не предполагает обычных защит.

— Вы дали мне амулет, — я нащупал на шее шнурок и вытащил подарок. Блокирующая сфера раскололась, стоило только ее коснуться, и испачкала пальцы в красном. Алый сигил; нет, капля крови, застывшая в форме алого сигила. — Если бы я смог завершить переговоры...

Шеннейр расхохотался. Запрокинув голову, громко и искренне, так, что не сразу смог остановиться.

— Кэрэа, — он утер слезы. — Вы правда верили, что вам позволят?

Я молчал. Холод медленно расходился по телу, начиная с той точки, где висел амулет.

— Кэрэа Рейни. Вы правда думаете, что все эти люди, экспедиционный корпус коалиции Всех Северных Стран, или кто там у них, пришли сюда, чтобы вас послушать, развернуться и уйти обратно? Светлые! Вы хотя бы думаете о последствиях, когда высовываетесь в реальный мир со своими пустыми наивными мечтаниями?

Каждое слово было как гвоздь в крышке гроба. Я уже не чувствовал ничего, кроме холода, когда сумел выдавить:

— Если вы не верили — зачем позволили?

— Я еще не сошел с ума, чтобы вставать у светлых на пути их светлости, — темный магистр достал латунную рыбку и крутанул вокруг своей оси. Один из крестов на чешуе поблек и почти исчез. — Все мозги выжрете без ложки. Вы хотели свои переговоры — вы их получили.

Кажется, здесь он окончательно уверился в том, что он гениальный наставник.

— И что теперь? — я вцепился ногтями в руку, не справляясь с крупной дрожью. И Шеннейр с наслаждением произнес:

— А теперь будет война.

Нэтар казался вымершим. В кабинете Нэттэйджа как будто ничего не изменилось, и только через эмпатию я чувствовал отголоски темной магии, гуляющие по комнате. Нэттэйдж сидел за своим огромным столом, закрыв лицо руками; Миль и Гвендолин стояли по обе стороны как безжалостные стражи.

— Нэттэйдж! Вы все-таки решили продать свою страну? — с наигранной радостью поприветствовал я. — А почему вещи вовремя не собрали?

— Я всегда знал, светлый магистр, что вы относитесь ко мне пристрастно, — Нэттэйдж убрал руки, открывая размазанные по лицу кровавые дорожки. Миль стянул одну перчатку, разминая пальцы; Нэттэйдж съежился и вымученно произнес: — Да, я допустил появление у наших берегов нэртэс. Они предлагали помощь в наблюдении за кораблями Ньен и за северянами. И не надо сваливать все на меня! Продажа неконвенционки была санкционирована! Торговля с Нэртэс была санкционирована! Я не могу предусмотреть все! Где вы были, такие умные, все это время — сидели в своих подземельях? Не надо делать меня крайним в общих решениях, как Шеннейра и как Алина!

Ага. Теперь у нас Шеннейр с Алином осуждены зря и невинные жертвы. Правда — она переменчива.

Миль положил руку ему на затылок и с силой врезал лицом об стол.

— Пока мы общались, нэртэс понемногу перенимали наши приемы и способы создания печатей. И скопировали неконвенционное заклятие, которое мы им продали — как сумели, — мелодично проинформировала Гвендолин, как будто не замечая грубое зрелище. Создавалось впечатление, что происходящее ее забавляет.

— Нэртэсы темные, — Миль наконец убрал руку; его жертва выпрямилась и сразу же попыталась отъехать от нас подальше вместе с креслом. — Кто вообще доверяет темной гильдии?!

— То есть союзная гильдия Нэртэс напала на нас на нашей территории, используя практически наше заклинание... — я покачал головой. — Истинно темная наглость. Высший совет, оно же по отпечатку на наше похоже.

— Нэртэс выгодно втянуть нас в войну, — от негромкого и даже задумчивого голоса Шеннейра даже у меня по коже пробежали мурашки. — В компании быть мировым злом веселее. На нас отвлечется часть сил Северных.

Я наткнулся на стол, оперся об него, нависая над хозяином кабинета, и с душевным расположением полюбопытствовал:

— А с чего вы им так доверяете, Нэттэйдж?

Лицо мага панически побледнело.

— Эта информация замкнута ключом, — Миль похлопал его по щеке и приложил голую ладонь ко лбу; Нэттэйдж зажмурился и что-то произнес одними губами, и заклинатель наклонился, с интересом наблюдая, как из носа жертвы тянется новая кровавая струйка. — Это я пока не сломал, но сломаю.

— Нэттэйдж, — позвал я, — если это какая-то невероятная глупость — просто скажите. Не стоит идти на пытки ради глупости. Но если собирались с помощью Нэртэс захватить власть и сдать нас им на опыты, то, конечно же, молчите.

— Мы... заключили сделку, — почти беззвучно прошептал тот. — Ньен, они поклялись, что нападут на Ньен.

Высшие продолжали смотреть на него. Потом переглянулись; Миль поспешно отдернул руку и брезгливо потряс. Откатом, который Нэттэйдж получил от продажи неконвенционки, в самом деле было сложно поделиться; его рискованная сделка одновременно граничила с феерической глупостью, настоящим предательством и строго личной выгодой.

— Вы стали слишком часто ошибаться, Нэттэйдж, — мягко пожурила Гвендолин. Так мягко, как будто ошибкам был начат отсчет.

— Так дешево! — Миль наконец обнаружил, что вместо перчатки пытается снять кожу и застыл в тупике. Нэттэйдж мрачно зыркнул на собратьев и потянулся за салфеткой, вытирая лицо:

— Это вы не знаете, что такое настоящая родина. Можно забыть Ньен, но Ньен никогда не забудет о тебе.

После откровений, лишивших высших удовольствия довести допрос до самой наивысшей степени и развеять досаду, сама собой наступила пауза. Нэттэйдж встал и, пошатываясь, скрылся за небольшой дверкой, собираясь привести себя в порядок и не оскорблять внешним видом благородное собрание. Никто не останавливал: то, что мы проворонили нэртэс — с этим уже ничего не поделать. Заменить Нэттэйджа все равно некем.

Миль и Гвендолин одновременно перешли туда, где обычно находились во время совещаний: Гвендолин опустилась в кресло, Миль встал у окна. Я остался на месте, судорожно соображая, возможно ли что-то исправить.

Мирное посольство уничтожено на территории враждебной страны. И светлые нас не выгородят; доверяя, светлые обжигались слишком часто, и они дают шанс, но лишь один шанс. Гибели своих волшебниц Чианта-Роо не простит. И, скажем честно, кому они поверят больше — союзникам или этой непонятной Аринди, в которой темная гильдия уничтожила светлую и пришла к власти? Мы даже до них докричаться не сможем, чтобы нас выслушали. Хорошо, если Чианта проведет расследование — но кто ее пустит проводить расследование во время боевых действий? Вот когда Северные победят, тогда добро пожаловать. Когда все следы будут стерты, а свидетели замолчат.

Если бы я мог использовать дар, переместиться, забрать с собой хотя бы кого-то из послов. Но я даже не успел потянуться к застежке ошейника. Если бы не амулет, отданный Шеннейром, я был бы мертв.

Шеннейр уверенно занял хозяйское кресло и обратился ко мне:

— Так что вы можете сказать о Джезгелен?

Темному магистру, как и всегда, следовало отдать должное — у него была хватка, и, когда необходимо, он переключался с развлечений на дело. Я оперся о стол, теперь — чтобы тверже стоять на ногах, и опустошенно произнес:

— Помните, как мы говорили о наших неофитах — инициируем их любым способом, а во время войны они пройдут все положенные испытания и станут темными? Вот это — Джезгелен.

Пройдут или умрут. Расходный материал.

— То есть будущая темная гильдия, — уточнил он.

— Которую сольют и уничтожат, как только она станет набирать силу. Потому что так поступают с магами наши несчастные всеми обижаемые обычные люди!.. — отвращение в голосе Миля возвысилось и сорвалось; заклинатель тоже нашел салфетки и принялся усердно тереть ими ладонь. Я дождался, пока он замолчит, и равнодушно продолжил:

— Среди них уже есть темные. Это очень странно.

— Светлые. На войне, — Шеннейр совершенно неподобающе фыркнул, отражая отношение к произнесенному, и внезапно подался ко мне. — Бессмыслица. У Севера есть своя темная традиция. Кэрэа, вы хоть раз задумывались, откуда взялись нэртэс? Отступники — чьи?

Гвендолин, тень с блестящими драгоценными камнями глаз, кивнула, соглашаясь с направлением мысли. Шеннейр ждал; я смотрел сквозь него.

— Темная гильдия Илькен, — раздраженно пояснил он. — Древняя гильдия, которую притащили со старого материка. Крутились в политике. Именно отступники Илькен образовали Нэртэс. Илькен улюлюкая гнали их через весь континент, пока не заперли на полуострове, отрезали от источников магии, еды и воды и стали ждать, пока те загнутся. Потом Илькен ввязались в очередную гражданскую войну, и с тех пор о них никто не слышал.

— Их уничтожили?

Ряды виселиц до горизонта. Я не знал, нравится ли мне эта картина или вызывает отторжение.

Не знаю, почему мне все время представлялись виселицы. В Аринди не использовали повешение. Должно быть, насмотрелся всякого в местах... севернее.

Шеннейр усмехнулся:

— Даже с нашими правилами изоляции — массовые казни сложно скрыть.

Так жаль. Уничтожение светлых все же скрыть не удалось.

— Но что Илькен... Север... кто угодно забыл здесь? Мы далеко от Нэртэс. Мы далеко от всех. Мы...