Яблоки на снегу

Анатолий был доволен. Кафе окупалось с, как он выразился, 'офигенной' скоростью.

Вера и двойняшки, получающие весомую прибавку к своей не очень большой зарплате, — тоже. Хотя у двойняшек это главным и не было. Им была интересна работа. Кроме работы с образами в кафе, они умудрялись еще заниматься и научной.

Как вам — 'Решение задачи поиска глобального экстремума функционала в дискретных пространствах. Методы простой коррекции ошибок при максимально допустимом уровне шума. Многопороговые декодеры, алгоритм Витерби, декодирование вблизи границы Шеннона'.

Но наличие дополнительных денежных поступлений воспринималось ими положительно.

Я же был в некоторой растерянности. Искин мог обеспечить меня любой суммой. Представляете?.. Любой! Раздрай... Всю жизнь чувствовать зависимость от денежных знаков, и вдруг — бац! — свободен! Даже неуютно как-то...

Так что, кафе, все в большей и большей степени, становилось для меня не работой, а хобби. Своеобразной игрушкой, ну или, если выражаться более по-взрослому, произведением искусства. Будем пестовать и лелеять. Тем более что наличие 'нагруженного золотом осла' весьма раскрепощало фантазию, так как эта зверушка с легкостью могла завоевать любую крепость, открыть нужные двери и забраться на любую 'вершину'. Не в лоб, конечно.

Пообтершись в наших реалиях, паучок научился очень филигранно проводить операции финансовой подмазки и смазки. Я же стал понимать, что значит иметь возможность заниматься тем, чем хочется. Чувствуешь себя полезным, а работа кажется игрой. Банально, но таким путем я подтвердил для себя одну из вечных истин: в нашей жизни результат — ничто, главное — процесс!

Но афишировать появившиеся возможности я пока не стремился и старательно выполнял свои основные должностные обязанности.

Вторым таким произведением был Видящий.

Мы долго общались по его поводу с Искином. В конце концов, решили — будем пробовать! Старый маразматик и чужой решили осчастливить общество, которое совершенно не желает, чтобы его осчастливили. Скажите — наивно. Может быть. Но хотя бы попытаться я должен.

У него уже появились: курьер, посредник, боевик, несколько технических исполнителей и множество потенциальных помощников.

Информационно мы уже помогали давно. Для двух 'убойных' отделов в Москве и в Минске он стал очень продуктивным источником информации. Сначала он подкинул начальникам этих отделов информацию по парочке застопорившихся дел. Результат — раскрытие пары очень старых 'висяков' за неделю. Потом предложил быть анонимным источником в делах подобного уровня, с условием, что информация будет даваться только по, действительно, трудным и значимым делам.

Информация исключительная. Указывалось: где найти, где прячет улики, если они есть, или чем можно припереть, если их нет. Оставалось арестовать и раскрутить.

Искать информатора даже не пытались. Рыпнувшихся было это делать сразу жестко тормознули. Добровольный агент, поставляет ценнейшую информацию... Лишиться такого источника не хотел никто. Думали, что, если начнут копать, ляжет на дно — и черта с два потом его найдешь. Да и зачем? С такого можно только пылинки сдувать. Тем более что, на фоне такой результативной работы, движуха в званиях уже началась и, дай Бог, не закончится.

Заявки предлагалось подавать путем размещения объявлений на электронных досках, прописанные эзоповым языком. Для Искина, в принципе, это было не нужно, но чтобы не было лишних вопросов, пришлось шифроваться таким способом.

В общем, личность Видящего обретала плоть и кровь — хотя и виртуальную.

В данный момент его визитка лежала на столе, вроде как приличного бизнесмена — Быстрова Григория Вениаминовича.

Все бы хорошо, но Григорий Вениаминович так и не выбрался из времен дикого накопления капитала. Помимо легальных способов зарабатывания денег, у него оставался один нелегальный. Всего-то. Но связан он был с наркотрафиком.

На столе рядом с визиткой лежало несколько листочков печатного текста, в котором подробно и весьма скрупулезно описывалась вся его структура, занятая в этом, не весьма хорошем, бизнесе. Все цепочки, все исполнители, вплоть до рядовых распространителей и 'минеров', и, что хуже всего, все номера счетов, куда стекалась денежка от всех этих дел. Что сказать? Даже он не знал некоторых деталей, описанных в этом документе.

Предлагалось — все свернуть! В противном случае — денежки со счетов уйдут (кроме честно заработанных), и вся информация попадет в прессу, Интернет и правоохранительные органы. На вполне резонную мысль, возникшую у Григория Вениаминовича, после прочтения сего опуса, ответ прилагался.

Всех остальных тоже предупредили и передела рынка не будет, так как и не будет самого рынка, как такового. А упертых — будут 'обнулять'. Именно так было и написано: 'обнулять'. Что это значило — каждый додумывал, в меру своих способностей.

Григорий Вениаминович решил, что это обозначает банальный отстрел. А то, что никакие телохранители от снайпера не спасают, Григорий Вениаминович знал не понаслышке. Как-то пришлось воспользоваться, избавляясь от партнера, вдруг возомнившего себя самым главным боссом в их совместном деле.

Вторая мысль о том, что 'нарики', лишившись дури, тут все разнесут или начнут пить, нюхать и колоть себе разную дрянь, тоже была просчитана этим гадом Видящим.

О том, что наркоманы скоро лишатся возможности приобретать дурь, будет доведено и до властей, и до населения. На всеобщее обозрение будут выложены полные списки наркозависимых от которых можно будет ожидать агрессивного поведения. Не гуманно? Может и так, но обуздать людей, которые занимаются этим бизнесом можно только одним способом — лишить их базы распространения. Не будет наркоманов, не будет и этого бизнеса. Только так и никак иначе! И здесь все будет завесить от зрелости общества. Пусть расширяют проекты по реабилитации наркозависимых. Полный список у них будет. Пусть выделяют деньги на медицинскую реабилитацию каждого из них, включая психотерапию, а потом направляют его на социальную реабилитацию. Вот вам и рабочие места. Прикрепить к каждому соцработника, который будет оказывать требуемую помощь — начиная от восстановления документов, заканчивая поиском работы и жилья. Справится общество — отлично, не справится — значит, что-то придется менять.

На раздумья давалась неделя. Линять из страны не возбранялось. Без обратного билета. Но все, и те, кто соглашается и остается в стране, и те, кто рвет когти, — должны заплатить штраф, переведя половину 'грязных' денег на счета детдомов, домов престарелых и центров реабилитации. Такое вот самофинансирование, в некотором смысле. О правильном их использовании Видящий обещал позаботиться.

Григорий Вениаминович маялся уже третий день, и тут, как раз, подоспела информация о том, что Видящего решили 'попробовать на зуб'. Попросили встречи.

Видящий сам от встречи категорически отказался, но согласился прислать посредника.

Оного братва решила банально пристрелить, предварительно выяснив, где искать его шефа.

Когда посредник пришел к инициатору этого действа, то в его кабинете, кроме него самого, находились еще три телохранителя.

Хозяин кабинета сразу взял быка за рога:

— Твой хозяин оборзел и лезет туда, куда его не просят. Ты сейчас быстренько расскажешь, где его найти или, если хочешь, сам проводишь нас к нему — тогда твой организм не пострадает. В противном случае ты все расскажешь, но останешься калекой или, вообще, не задержишься на этом свете. Видишь моих помощников? Уж поверь — спрашивать они умеют.

Посредник, как ни странно, совершенно не испугался и, вообще, не проявил никаких эмоций. Только усмехнулся и ответил:

— Такое развитие предполагалось. Поэтому вас ждет сюрприз. Называется он — парализатор. Вы же не могли подумать, что в руках у меня не брелок с ключами от машины, а оружие. А это — именно так. Кнопочку я уже нажал. Двигаться вы теперь не можете, но видеть и слышать — очень даже, — совершенно спокойно известив об этом хозяина кабинета, гость еще раз ухмыльнулся, нагло сел в кресло, и продолжил:

— И даже если бы вы меня пристрелили без лишних разговоров — это бы вам совершенно не помогло. Неужели вы думали, что я приду один? Так вот — если вы так думали, то ошиблись. Окончательный результат был бы тот же, только более жесткий.

Ну, да ладно. К делу. Мой шеф почитает жизнь превыше всего и считает, что отнимать ее никто не имеет права. Поэтому — применяет обнуление. Что это такое — я сейчас продемонстрирую. Но перед этим вот ты, — посредник указал на одного из телохранителей, — возьмешь свой телефон и снимешь все происходящее на камеру. Лишних движений не делай. Только телефон. Иначе будет очень больно. Сильно больно.

Указанный охранник, после того, как обрел возможность двигаться, все же попытался выполнить свою профессиональную работу, но тут же согнулся в три погибели и зарычал от возникшей во всем теле дикой боли. Получив урок, дальше он действовал строго как кинооператор, запечатлевая происходящее.

Посредник же, спокойно дождавшись начала съемки, продолжил:

— У меня тут есть еще один приборчик. Простенький такой. С одной единственной функцией. Если помните 'людей в черном', то именно такой же. Стирает память. Но не за какой-то промежуток времени, а полностью. В физиологическом плане — человек остается человеком. То есть, ходит, кушает, говорит и все остальное, что положено, делает. Но! Он полностью теряет личность. Все, о чем я сказал, он может делать только тогда, когда ему прикажут это делать. Прикажут идти — пойдет. Будет обходить препятствия, останавливаться на красный свет и пропускать транспорт, но будет идти — пока не остановят. Прикажут покушать — сядет за стол и аккуратно все съест. И так далее, и тому подобное. Кто он и что он — не вспомнит уже никогда. Не помогут никакие, даже самые дорогущие, врачи. Со временем сформируется новая личность. Но, сами понимаете, это уже будет совсем другой человек.

Так вот... В первый раз сотрем память не безвозвратно. Через пять часов ваш шеф вернется в нормальное состояние. А пока... — посредник вынул из кармана что-то напоминающее портсигар, поднялся из кресла, подошел к хозяину кабинета и, поднеся устройство к его голове, приказал: — Иди и садись за стол.

Тот послушно сел за стол. Движения были нормальные — естественные.

— Скажи, пожалуйста, кто ты такой? Как тебя зовут? — подойдя к столу, вежливо спросил посредник.

— Не знаю, — ответил сидящий за столом.

— Ты знаешь, где ты находишься?

— Нет.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет. Я хорошо себя чувствую.

Человек за столом отвечал на вопросы совершенно спокойно.

Посредник взглянул на оставшуюся пару телохранителей.

— Ну, а теперь, если позволите, я уйду, а вы тут пообщайтесь со своим шефом. Через пять минут — вы освободитесь. А ты снимай, — кивнул он третьему охраннику -'кинооператору'. И не халтурь. Снимешь, когда они освободятся и сами поспрашивают шефа, и через пять часов, когда он сам очуняет. Ролик должен получиться познавательным и для вашего шефа, и для других. Вот список электронных адресов, куда его потом отошлете. И не вздумайте самовольничать. Будете наказаны.

Они все сделали, как требовалось.

Больно уж произошедшее не укладывалось ни в какие рамки. В ролике появилась часть, как они сами расспрашивают шефа, и даже момент, когда они попросили шефа встать, обойти вокруг стола и сесть. Часть, где шеф приходит в сознание, — подрезали. Очень он уж сильно матерился.

Отсмотрев материал, Григорий Вениаминович не поленился и позвонил главному герою ролика. Он прекрасно его знал. Когда тот услышал, зачем звонит Григорий Вениаминович, то разразился бранью:

— Вы уже достали ... вашу мать! Было это ... — было! Все на самом деле. Лично я линяю из этой страны и вам советую.

Там было еще несколько матерных пассажей — и про страну, и про Видящего, и про всевозможных его родственников, но Григорий Вениаминович уже не слушал.

Положив трубку, он задумался.

Тут подоспела еще одна информация. На курьера того самого Видящего тоже попытались напасть. Но тот был не один, его сопровождал еще один помощник Видящего. По рассказу, при нападении, курьер мгновенно упал на землю, а сопровождавший его, показав недюжую подготовку, оприходовал нападавшего 'по самое не балуй'. И тут — без смертоубийства, но с более серьезными последствиями.

* * *

Рывок вправо. Выстрел. Пуля пролетает мимо.

Отклониться влево. Ствол за мной. Имитация рывка вправо. Ствол дергается туда же.

Выстрел — но мое тело уже двигается влево.

Как мне и сказали при подготовке, я буду чувствовать, когда стреляющий в меня человек начинает нажимать на курок. Так и есть.

А от начала этого движения до спуска курка — даже у самого лучшего стрелка уходит не менее полсекунды. И почти никто, начав нажатие на курок с целью произвести выстрел, уже не способен остановиться. И никто не может, во время выстрела, менять линию прицеливания. Только — между выстрелами.

Моего же противника трудно было назвать профессионалом. Между началом нажатия на курок и его спуском — одна секунда. Перемещение ствола — дерганное и просто огромный тремор пальцев. При этом, было видно, что в нажатии на курок у него участвует не один палец, как это положено, а вся рука. При нажатии на курок он рефлекторно сжимал все пальцы — и пуля уходила чуть левее.

Поэтому, чтобы сместиться с линии огня, у меня была куча времени — больше секунды, так как свои движения я начинал с момента начала нажатия на спуск. А при уходе вправо — так еще и дополнительная фора. Причем — я тоже стрелял. Но не с целью убить. Из травматики, как говориться — сбивал прицел.

И вот последний патрон из его обоймы вошел в ствол, а я уже на расстоянии метра. Тут уже не отскочишь, поэтому при начале нажатия на курок, я просто присел.

Пуля свистнула над головой.

Вот и все, дорогой. Два удара в особые точки — и руки повисают плетью.

Дальше — строго по инструкции. Вырубаю сознание у противника и ломаю правый локоть и запястье. Плохо ломаю. В назидание. Не успокоится — будут переломаны и все составляющие левой руки.

На тело — картонку в формате визитки с текстом, что будет, если останется в 'профессии'.

* * *

На следующий день Григорий Вениаминович собрал все заинтересованные стороны и объявил, что это направление бизнеса закрывается.

Особо никто и не возражал, так как и они тоже получили от Видящего соответствующие уведомления.

К этому решению подтолкнуло еще и то, что Видящий довел до всех, что прикроет от наездов из вне, если таковые случатся. Из всех только пара человек засобиралась в Европу.

Естественно, были и те, кто не поверили в серьезность намерений, за что и поплатились. Наркоконтроль и Таможенный комитет получили соответствующие данные. На таможни, через которые пролегали каналы поставок, ушли предупреждения обо всех готовящихся поставках. Список 'минеров', которым быстрый заработок застилал глаза и никакие предупреждения были не указ, появился в Интернете.