| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ну что сказать, господа, город мне понравился, хоть и был он небольшим по современным масштабам, в наше время и поселки имеют население побольше, а тогда в городе проживало около 6000 человек, меньше, чем в хорошем бурно растущем микрорайоне крупного города сейчас. По данным статистики на начало 19 века в городе дворян было мало, а вот духовные лица разного уровня, городское сословие -мещане, купцы и прочий люд составляли основу города, много было военных и их жён, а вот крестьян было всего 47, видимо, в основном работающих в садах и огородах, которых было немало. В основном население было великорусским, но были и поляки— ведь город долгое время входил в состав Речи Посполитой. Вот такой достаточно пестрый состав населения, в основном город был торговым, купеческим, имелись многочисленные магазины и лавки, что мне и было на руку.
Дорогобуж свободно располагался по берегам Днепра и первое, что бросалось в глаза приезжим — это огромный холм — бывший вал крепостной крепости. Теперь на ней стояла церковь Святой Екатерины, построенная в 1760-х годах вместо сгоревшей церкви Успения Пресвятой Богородицы, место очень посещаемое и красивое, являющееся главной доминантой города. Дорогобуж летом утопал в зелени, так много здесь было деревьев, кустарников, садов и садиков. Но даже и сейчас, припорошенные снегом, город смотрелся уютно, деревья создавали сказочную картину.
Главная улица Дорогобужа — Московская, была достаточно широкая, без привычных нам тротуаров. На ней располагаются торговые лавки, административные здания, деревянные и каменные, в основном двухэтажные, несколько церквей. Если пересечь Московскую улицу и проехать по переулку дальше, можно попасть на Конную площадь, свернув с которой на Ямскую улицу, оказаться у почтовой станции. Она была достаточно бойкой, так как находилась на Старой Смоленской дороге, ведущей на Смоленск и Москву.
Я ожидала увидеть сонный, запорошенный снегом город, но к своему удивлению обнаружила, что жители города отнюдь не сидят дома, они посещают многочисленные лавки, магазины, здороваются и общаются друг с другом, чувствуется, что они хорошо знают соседей и не прочь обменяться новостями или просто посплетничать, тем более мороз был небольшим, а дышалось здесь прекрасно, в отличие от современных городов пахло тут лишь топимыми печами да слабым запахом сена и навоза от лошадей, причем довольно быстро убираемого дворниками.
Дорога была чисто выметена, чувствовалось, что дворники добросовестно следили за участками у своих домов-лавок, поэтому только все центральные улицы были убраны, но и малые тоже. За чистотой улиц наблюдали специальные чины, которые могли и наказать нерадивого хозяина.
Заметную роль в жизни города играла торговля, Дорогобуж был активным купеческим городом. В 1763 году в результате сильного пожара выгорела почти вся центральная часть города, его восстановление продолжалось вплоть до начала XIX века. Тогда же в Дорогобуже и были построены новые каменные церкви, торговые и административные здания, красивые каменные купеческие дома.
Традиционными товарами купцов в Дорогобуже были пенька, сало, кожа. Здесь были небольшие заводики— салотопенные и свечные, кожевенные, воскобойный. С них и кормились купцы и работники. Вообще, класс купцов в начале века только формировался, их расцвет придется на более поздние времена после отмены крепостного права, когда купцам могли стать и бывшие крепостные, выкупившиеся на волю. Было много мелких лавочек, по деревням ходили разносчики— "афони", предшественники коммивояжеров и представителей сетевых магазинов, предлагавшие мелкий товар— ленты, украшения, мелкие пуговицы и бусы для девушек и женщин, небольшие ножики и инструменты для мужчин, лакомства для детворы, свистульки и другие мелкие игрушки. Вспомните знаменитое стихотворение "Коробейник" Николая Некрасова: " Эх, полным— полна коробушка"..., и вам станет ясно, чем привлекали покупателей такие разносчики.
Торговля велась не только в постоянных лавках и магазинчиках, но и на ярмарках, торжках и базарах, на которых допускалась свободная 'продажа припасов и сельскохозяйственных произведений' без приобретения торговых свидетельств и билетов. С первых дней открытия ярмарки город становился многолюдным и оживленным, увеличиваясь за счет многочисленных приезжих, которые размещались или у знакомых и родственников, или в специальных гостиницах и домах, которые во время ярмарки могли получить неплохой доход.
Было в Дорогобуже и Духовное училище от Смоленской духовной семинарии, открытое в 1729 году, позже преобразованное в школу для обучения купеческих и мещанских сыновей, а чуть позже— в Дорогобужское малое народное училище. В основном здесь учились дети купцов и мещан, причем обучение было бесплатным. После обучения в этом 2-х классном училище дети могли поступать в 5-классное губернское училище и при наличии средств и способностей в дальнейшем сделать неплохую карьеру по чиновничьей линии. Девочки тогда учились только дома и очень ограниченно— в основном хозяйственным навыкам да Слову Божьему, читать и писать умели на низком уровне, школа для девочек в Дорогобуже появилась лишь в 1861 году. Попечителем народного училища в Дорогобуже был Иван Иванович Барышников, человек знаменитый не только в уезде, но и в губернии. Будучи почетным смотрителем, он содержал за свой счет неимущих учеников, а позже подарил училищу своё каменное 2-этажное здание, которое смотрелось очень солидно.
Вообще узнала я о этом человеке много интересного, был он очень активен и сделал много и для уезда, и для губернии. Был он сыном крупного купца, Ивана Сидоровича Барышникова, который к концу жизни на торговле хлебом составил состояние в четыре тысячи крепостных и полмиллиона рублей — большие деньги и по нашим временам, а тогда тем более. В Семилетней войне отец, будучи маркитантом, снабженцем— закупщиком по современному, поставлял провиант армии генерал-фельдмаршала Степана Федоровича Апраксина. Сын его Иван был произведен в титулярные советники, то есть получил достаточно высокий государственный чин и определён на военную службу. Спустя десять лет, после смерти отца, он вышел в отставку майором артиллерии и был пожалован дворянским достоинством.
'Более застенчивый, нежели предприимчивый', как вспоминали современники, Иван Иванович Барышников прекратил откупные дела отца и занялся 'устройством имений своих, заведением хуторов, но всего более и с особенным знанием дела и любовию родовыми постройками". В Москве по его заказу была построена знаменитым Матвеем Казаковым усадьба на Мясницкой улице, которая, к сожалению, не сохранилась до нашего времени. Был он одним из крупнейших коллекционеров картин того времени, в его картинной галерее позже появились произведения Брюллова, Левицкого, даже Рафаэля. В имении Алексино работала школа крепостных художников, был создан оркестр из крепостных музыкантов. Для семьи Барышникова более 15 лет рисовал портреты Василий Тропинин. Вот такой обычный необычный уездный дворянин, известный и в наше время, жил в Дорогобуже.
Солидный доход Барышникову приносили торговля хлебом, садоводство, аренда мельниц, бондарное дело (производство деревянных бочек), он владел бумажной, суконной и стекольной фабриками, кожевенным заводом, то есть по нашим временам был почти олигархом, другой разговор, что сам поднял свое дело и сам заработал состояние, а не получил его в виде откатов и взяток. Было ему на это время уже 62 года, по тогдашним меркам— достаточно возрастной человек.
Гордостью дорогобужан является архитектурный комплекс села Алексино, принадлежащего с конца 18 века Барышниковым. Здесь были возведены замечательные сооружения: дом-дворец, постройки конного двора, кремль с башенками и др. Там находился его крупнейший конный завод, лошадей которого поставляли военному ведомству. Лепные украшения, роспись стен и потолков, мебель — все это было создано алексинскими крестьянами. Ими посажен парк, выкопано подковообразное озеро в центре усадьбы, построены ажурные мостики и беседки. Строительство в Алексино велось крепостными архитекторами Яковом Ждановым и Дмитрием Поляковым под руководством знаменитого зодчего Доменико Жилярди. В парке по проекту Матвея Федоровича Казакова была сооружена Михаило-Архангельская церковь, украшенная классическими портиками с колоннадой. Не Архангельское, конечно, но тоже очень красивое место.
Главная улица в Дорогобуже называлась Московской, именно на ней располагались все главные административные задания и многочисленные соборы. На нее, как на шампур, были нанизаны главные городские достопримечательности— торговые ряды, пожарная и полицейская часть, городской бульвар, дом исправника и другие присутственные места. Именно здесь, на главной улице, и происходила вся общественная жизнь. Церквей в Дорогобуже было много, более 10. Некоторые из них возводились на личные пожертвования горожан и при их желании.
Нам сегодняшним такое не всегда можно понять. Наши современники сносят церкви, а если где-то хотят построить церковь или восстановить ранее снесённую, могут устроить митинги против этого. Наши предки были иными. Они не представляли себе жизнь без веры, без красивых храмов. И чем больше я погружалась в прошлую жизнь, тем больше понимала, что искренняя Вера действительно нужна людям, она поддерживает их в трудные минуты жизни. Только молитва и вера должна быть не обменом: "Боже, сделай так, как я ХОЧУ, а я, так уж и быть, тебе свечку поставлю и службу закажу", а искренней просьбой от всей души. Тогда ее и выполнят. Но продолжу.
Более значимой, но не главной, была Екатерининская церковь, которая находилась на крепостном холме у Московской улицы. Ещё были Покрово-Пятницкая церковь, Казанско-Пятницкая церковь, Никольская церковь, Фёдоровская церковь, Успенская церковь, Дмитровская церковь, Одигитриевская церковь, Архидьякова-Стефана церковь, монастырское подворье. Так что не только 'Москва златоглавая' красива своими куполами, Дорогобуж тоже был таким.
Названия у улиц уезда были нередко красивыми, нарядными: Стрелецкая, Трубицина, Новая, Ямская, Спасская, Средняя Спасская, Нижняя Спасская; переулки: Межовский, Трубицин, Конная площадь и другие. А сейчас в Дорогобуже улицы носят названия в основном политические: Карла Маркса, Интернациональная, Октябрьская, Урицкого, Ленина, Горбачёва, Советская...Как говорится, почувствуйте разницу!
Книжный магазин, хоть и небольшой, но достаточно уютный, нашли мы довольно быстро и зависла я там с Машей надолго. Она разглядывала книги, а я общалась с хозяином лавки. Управлял магазином человек, ужасно похожий на нашего завхоза и звали его также Петром Степановичем. Оказался он таким же прижимистым, как и его тезка из будущего, и разговор между нами сильно напоминал диалоги, которые происходили, когда я у него что-то просила для класса или ремонта.
Увидев меня, он оживленно меня поприветствовал и начал разговор, в ходе которого оказалась, что и раньше я здесь частенько бывала :
— Здравствуйте, сударыни, рад Вас видеть! Давненько Вы ко мне не заходили! А я уж для Вас и новинку припас из нового поступления — книгу "Баллад" Василия Жуковского. Многие дамы уже заинтересовались, душевная вещь!
-Здравствуйте, Петр Степанович, и я рада Вас видеть! Вы, наверное, слышали, что крестница моя хворала, вот и не до поездок было. Теперь, Слава Богу, все в порядке, вот даже на бал смогли выбраться да знакомых своих проведать! А книжку я обязательно куплю, и, может, что еще присмотрю.
А сама подумала, что идея неплохая и надо книгу обязательно купить, тем более я в будущем читала не все баллады, будет интересно с ними познакомится подробнее, да и продать эту книгу и другие можно будет очень дорого при желании. Но я продолжала:
— Но есть у меня другая просьба к Вам, решила я издать песенки, которые пела на своем приеме, уж больно они заинтересовали дам. Авторов я не знаю, можно просто указать — Н. Н. И еще рецепты должны мне необычные помочь издать в монастыре таких блюд, каких еще не было, думаю, будет интересно и другим их приготовить.
И дальше интригу гну:
— Да и сказку забавную мне ключница моя рассказала про репку, тоже монахи должны издать, да не просто так, а с картинками, которые дети смогут раскрашивать без ворчания родителей, что вечно они хорошие взрослые книжки портят своими каракулями. Авось, тоже кому интересны будут.
И как бы равнодушно добавила, что не знаю, к кому бы обратиться с проблемой — попробовать продать эти издания с выгодой для себя и других.
Глаза Петра Степановича заблестели, но он, тоже притворяясь равнодушным, поинтересовался, насколько хороши эти песенки, блюда да книжки? Я прекрасно видела, что он заинтересовался этой идеей, но продолжал все обсуждать и торговаться. Да и непривычно было ему говорить на такие темы с барыней, но коммерческий интерес возобладал.
Он предложил все-таки свою помощь в продаже и только уточнил, сколько штук книжечек я хочу продать. Я ответила, что пока должны мне сделать по 50 книжечек с песнями и штук 40 сборничков с рецептами, да сказок на пробу тоже штук 50 обещали напечатать, а если дело пойдет, то и больше можно заказать, архимандрит не откажет. Предложила ему 20 процентов от выручки проданных изданий. Сначала правда, я боялась, что этот термин еще неизвестен, но оказалось, что он в ходу и меня отлично поняли.
На это Петр Степанович всплеснул руками и возмущенно произнес, что я его без ножа режу, что вдруг их не купят и предложил другую цифру — 40%. Я сказала, что все купят непременно и чтобы он не сомневался, будет он еще и в прибытке, и предложила 30% и ни копейкой больше! Да еще пригрозила, что я и с монахами о продаже книжек могу договориться, хоть это и не очень следовало правилам — там продавали только церковную литературу! Но для меня архимандрит и исключение может по-соседски сделать.
На что он как бы неохотно согласился, добавив, что делает это только из уважения ко мне. Тогда я предложила составить договор о нашем сотрудничестве. Заверять юридически его не будем, но прописать на бумаге все нюансы все-таки надо. На это торговец опять всплеснул руками и возмущенно произнес, что все сделает честно, без всякого договора и что я должна ему во всем верить. Но по его хитрым глазам было видно, что он был готов меня обмануть и верить ему особо нельзя.
Поэтому я сказала, что верить — то ему верю, но как говорится, доверяй, но проверяй. Попросила я также до поры до времени не рассказывать, от кого он эти песни да рецепты получил, я сама про них расскажу. Так мы и договорились. Надо будет потом проконтролировать, сколько книжек он продаст и за сколько рассчитается, хитрец он еще тот, выгоды нигде не упустит.
С этим мы и вышли из лавки, прикупив две книжки баллад, одну себе, другую — Машеньке в подарок, которую она и начала читать вслух, зачаровавшись прекрасным слогом Василия Андреевича Жуковского. Приобрела я еще и "Оды" Державина и три номера журнала 'Вестник Европы" с неоконченным романом Николая Михайловича Карамзина "Рыцарь нашего времени" (почти как у Лермонтова), которые у него завалялись— видно, посмотрев, что конца нет, их и не брали, а мне сгодится, да и прочитать интересно, про что там. Тем более вид у книги и журнала был уже несколько подержанный, их легко было ввести в будущее.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
