Сбросив с себя наваждение голоса кровососа, Гилдерой обнаружил то, что они четверо стоят в окружении плотного кольца вампиров, уже обнаживших клыки и когти, а также готовых к атаке. Лишь граф, который умело отвлекал внимание гостей, продолжал улыбаться, как и прежде.
"Это конец? Учитель, вы убили меня! Нееет! Не хочу!", — пальцы профессора ЗОТИ вцепились в волшебную палочку, лицо свело судорогой, в результате чего на нем застыло выражение лучезарной улыбки, глаза лихорадочно бегали из стороны в сторону, пытаясь найти выход.
— Ты обещал нам безопасность, — констатировал Люциус, готовясь выхватить свою волшебную палочку, до времени скрытую в трости.
— Я обещал, что не нападу первым, — уточнил Кристофер и кивнул на других кровопийц. — Первым нападет кто-нибудь из них. Сам должен понимать, если к нам присоединится такая личность, как Альбус Дамблдор... Это окупит любые потери.
— Альбус, а ведь я тебя предупреждал, — проворчал Аластор, удобнее перехватывая свой посох. — Надо же было только вчера с милой девушкой познакомиться... Думал, жизнь налаживается, а оно вон как вышло.
— "Протего максима", — создал вокруг их группы щит директор Хогвартса, влив в него почти четверть своего резерва. — Мы еще погуляем на твоей свадьбе, старина. Так что не забудь, что я — шафер.
Сверкнули клинки, от ножей и до сабель, укрепленные кровавыми рунами, в едином порыве устремляясь к пленке щита...
— "Люмос солем максима", — прозвучал мощный гулкий голос и зал затопил яркий дневной свет.
В секунды воздух стал сухим и неприятным, словно в пустыне после жаркого дня, но на этом и не думал останавливаться, прогреваясь до состояния финской бани. Об пол застучало падающее железо, вспыхнули и погасли одежды вампиров, хозяева которых рассыпались прахом даже раньше чем поняли, что что-то не так. Даже защитные артефакты на этот раз не спасли своих хозяев от карающей длани дневного светила, филиал которого образовался в отдельно взятой провинции Англии, прямо среди разгара ночи.
Когда свет погас, волшебники некоторое время привыкали к царящему в помещении полумраку, а когда все же проморгались, их взгляды устремились к стоящему у входа... Альбусу Дамблдору, одетому в солнцезащитные очки. Кивнув своему двойнику, он молча развернулся и ушел прочь.
— Гхм... директор, это что сейчас было? — старательно держа невозмутимое выражение лица, что из-за дергающегося левого глаза получалось откровенно плохо, спросил Люциус Малфой (все же, он был... староват для таких приключений, как бы ни было неприятно этого признавать).
— Намек на то, что вечер только начался, — печально вздохнул бывший старик, тут же добавив. — По крайней мере — для меня.
— Уууаааууу! — радостно воскликнул Гилдерой, в порыве чувств даже подпрыгивая на месте и взмахивая кулаком с сжатой в нем волшебной палочкой. — Смерть — мой коварный враг, я провел тебя! Ахахахаха...
— Мой верный ученик, — позвал великий светлый волшебник.
— Да, учитель? — встряхнувшись и пригладив растрепавшиеся волосы, Локхарт уставился на наставника пылающим энтузиазмом взглядом.
— Я надеюсь в своей книге, ты опишешь эту сценку более... героично, — неопределенно помахал рукой "Альбус".
— Можете на меня положиться, учитель! — голубоглазый блондин стукнул себя кулаком в грудь. — Я вас не подведу.
— Вот и отлично, — кивнув, "Дамблдор" произнес обращаясь ко всем. — Пойдемте отсюда. Мне нужно найти место, где можно свободно воспользоваться хроноворотом, да и авроров стоит вызвать...
День героев
— Тебя запомнят как великого министра, Корнелиус, — заявил "Альбус", забирая у Фаджа документ санкционирующий тотальную охоту на вампиров на всей территории Великобритании, с привлечением сил ДМП, Аврората и отдела тайн.
— Главное, чтобы меня не запомнили последним министром магической Англии, — хмуро отозвался невысокий и чуть полноватый мужчина в малиновом пиджаке, тут же проводя ладонью правой руки по лицу. — Альбус, я всего лишь обычный чиновник, а не вершитель судеб мира. Дай мне спокойно отсидеть свой срок в этом кресле и с чистой совестью уйти на покой.
— Покой нам только снится, мальчик мой, — поворачиваясь к выходу заявил "Дамблдор" и уже стоя на пороге добавил. — А сны у нас короткие. Как только со всем будет покончено, отправлю тебе Патронуса.
— Иди уже, — махнул рукой на великого светлого волшебника, главный магический бюрократ Великобритании. — И без победы не возвращайся. А то нас собственные граждане сожрут...
...
Хроноворот — это во всех смыслах замечательная и полезная вещь, позволяющая одновременно находиться в двух, трех или большем количестве мест, ускорять и замедлять время, решать проблемы до того, как они станут критичными. Однако данный артефакт имеет и недостаток, способный если не перечеркнуть, то заметно подпортить большинство его плюсов: события, произошедшие с участием разумного, который и пользуется хроноворотом, нельзя отменить или изменить, не рискуя создать временную петлю, либо — вообще создать аномалию нарушающую причинно-следственные связи.
Казалось бы, истребление крупного гнезда вампиров, за последнее десятилетие ставших какими-то уж слишком наглыми, с любой точки зрения — хороший поступок. Однако, если вспомнить о том, что у большинства кровососов были птенцы, за счет кровной связи безоговорочно верные своим мастерам, и скорее всего уже знающие о их гибели, картина окрашивается в иные, кроваво-красные краски. Ведь как бы разумные ни ругали организованную преступность, простым людям вреда от нее меньше, чем от неорганизованных бандитов, выходящих на улицы и не имеющих никаких моральных ограничений.
Стоило директору Хогвартса только представить, какой кошмар начнется в Англии, когда лишившиеся поводка "дети ночи" начнут кусать всех подряд, инициируя создание собственных многочисленных гнезд, как хотелось рвать на голове волосы. Все же, что ни говори, но ощущение собственного превосходства часто выполняет дурную службу, заставляя забыть об осторожности и благоразумии.
"Ну вот что мне мешало предварительно переговорить с главами крупнейших гнезд, прежде чем лезть на их сходку?", — бывший старик десяток раз задал себе этот вопрос и даже нашел на него ответы, которые откровенно не радовали.
Прямо сейчас "Альбус" спешил на место сбора сил авроров, экстренно вызванных на службу из отпусков, с отдыха, из резерва. Восемь десятков мужчин и женщин, прекрасно обученных, оснащенных артефактами кинетических, магических и ментальных щитов, маскировочными амулетами, целыми батареями зелий на все случаи жизни, а также умеющих драться собственными руками, были той силой, что могла заставить задуматься о вечном любого врага маленького сообщества.
"Но для целой страны, их слишком мало", признавал "Дамблдор", а потому воспользовался рычагами давления и привлек к этому делу скрытников из числа Невыразимцев.
Обычные служители правопорядка из департамента магических преступлений, в количестве двух сотен человек, уже заступили на посты и были готовы реагировать на любое проявление активности кровососов. Впрочем, от них требовалось не больше и не меньше, но не позволить темным тварям нанести непоправимый ущерб статуту секретности (пока план по выведению магического мира из глубокого подполья не начал воплощаться даже на бумаге, это могло стать катастрофой).
...
Надев вместо обычной своей мантии куртку из драконьей кожи с высоким воротником, штаны из того же материала и нацепив разгрузку с множеством кармашков, в которых находились зелья и артефакты на все случаи жизни, директор Хогвартса вошел в большой и светлый зал с белым мраморным полом, песчаного цвета стенами и сводчатым потолком. На нем тут же скрестилась сотня пар глаз людей, уже разбившихся на пятерки. Два десятка боевых звезд, в каждой из которых имелся свой Невыразимец — это все, на что он мог рассчитывать... И им нужно было что-то сказать.
Встряхнувшись, великий светлый волшебник взмахнул волшебной палочкой, заставляя зазвучать ритмичную музыку. Взгляды чародеев, направленные на него, стали удивленными и даже раздраженными, но бывший старик уже знал, что нужно делать, а потому позволил магии музыки вести себя.
Хватайте метлы, бегом за мной,
Нельзя нам больше терпеть.
Пока мы медлим, весь мир дрожит,
Чудовищ не перечесть.
Под светом солнца, они дрожат,
Сидят по темным углам.
Но год за годом силу копят,
Готовят страшный удар.
Все во что ты беспечно влюблен, он разрушит разом,
Тысячный вампиров легион: должен быть повержен он!
— Ну что же люди, пора вновь в бой, нет нам покоя и сна, — поддавшись наитию, заговорил один из авроров-резервистов, уже ушедших на пенсию.
— Многоголосый, услышим крик — вновь на пороге война, — поддержал его напарник, успевший повоевать с Пожирателями Смерти.
— Мы долго ждали, копили мощь, нельзя нам больше терпеть... — вставил свою реплику мужчина средних лет.
— Пока мы вместе, враг не пройдет, любому чудищу — смерть! — закончил импровизированное выступление ровесник Аластора Грюма.
Все во что ты беспечно влюблен, он разрушит разом,
Тысячный вампиров легион...
Должен быть повержен он!
По метлам! — воскликнул бывший старик, первым призывая летательный артефакт.
* * *
Солнечный диск медленно поднимался над горизонтом, по синему небосводу плыли белые облака подкрашенные красноватым заревом рассвета. Кутаясь в короткие алые мантии, четверка авроров следовала за Невыразимцем, одетым в серый плащ с капюшоном, выстроившись клином.
Работник отдела тайн, пользующийся простенькой метлой с удобным велосипедным сидением, стременами для ног и магическим автопилотом, неотрывно следил за работой модифицированного вредноскопа в виде компаса, который должен был улавливать эманации смерти, постоянно сопровождающие вампиров, указывая стрелкой в виде стрелы на место их лежки. Внизу же маглы суетились как муравьи в муравейнике, спеша по своим несомненно важным делам и даже не подозревали, что прямо над ними кружат агенты спецслужб магического мира.
— Есть сигнал, — объявил скрытник и указал направление.
Отряд перестроился: авроры взяли своего коллегу в подобие коробочки и полетели к зданию какого-то ночного клуба, в это время должного быть закрытым. Когда люди приземлились на крышу, работник Отдела Тайн использовал какие-то заклинания, включил артефакт похожий на маленькую доску для рисования и объявил:
— Пятнадцать вампиров и семь человек. Возможно — жертвы, возможно — сообщники.
— Рисковать нельзя, — хмуро заявил командир группы. — Вяжем всех, а потом уже разберемся. В крайнем случае — "обливиэйт" еще никто не забыл?
Тщательная подготовка штурма заняла еще пять минут: при помощи чар были найдены все входы и выходы, после чего над ними крепились защищенные маглоотталкивающими чарами таблички, создающие непроницаемые кинетические барьеры. Затем четверка волшебников проверила собственные артефакты, один из них магическим импульсом вышиб дверь и в помещение полетели чесночные гранаты, настолько мощные, что даже обычный человек становился недееспособен из-за слезотечения.
— Всем на пол! Работает Аврорат!..
Сопротивление было подавлено за минуты, после чего вялых словно выброшенные на берег медузы кровососов, при помощи трансфигурации превратили в хомячков, посадили в клетку и отправили на базу. Людей, трое из которых оказались сообщниками клыкастых тварей, передали с рук на руки отряду ДМП, прибывшему по вызову Невыразимца.
Конечно, доблестные защитники человечества предпочли бы вытащить кровососов подышать свежим воздухом под открытое небо и погреться в лучах ласкового солнышка, но Альбус Дамблдор настойчиво просил не допускать ненужных смертей, даже если дело касается вампиров. Ну а когда такой человек просит, все окружающие стараются его не расстраивать...
"Мало ли, зачем ему нужны вампиры. Может быть, он хочет найти способ, как полностью избавить мир от этой заразы и нуждается в подопытных", — примерно так думал командир пятой звезды быстрого реагирования, спустя полчаса после начала штурма, возвращаясь к прочесыванию Лондона.
Так как Великобритания большая, а отрядов волшебников было мало, каждый работник Отдела Тайн был вооружен хроноворотом, которым должен был воспользоваться при перелете к соседнему городу. Благодаря зельям и тренировкам, защитники человечества могли работать без отдыха почти тридцать часов...
Это должен был быть очень долгий день.
* * *
Брюс Джонсон сидел в кресле, в гостиной своей двухкомнатной квартиры и держал на руках восьмилетнюю дочку, которая выглядела на шесть лет. Все окна его жилища были плотно зашторены, чтобы даже случайный солнечный лучик не мог проникнуть внутрь и навредить хозяевам, обреченно ожидающим чего-то нового и несомненно плохого (другое в последние пять лет почти не случалось).
Восемь лет назад Брюс был счастливейшим человеком на земле, по собственному же мнению: на деньги вырученные с продажи участка, доставшегося в наследство от родителей жены, они купили квартиру в предместье Лондона, а любимая жена вот-вот должна была родить. Однако, после того как долгожданная дочка появилась на свет, дела начали катиться под уклон, с каждым днем все больше и больше набирая скорость.
Сперва начались проблемы с работой, но мужчина сумел устроиться ночным сторожем, а жена стала развозить косметику по магазинам. В результате, они виделись только утром и вечером, когда один приходил с работы, а другой на нее уходил... но зато малышка Синтия все время была под присмотром родителя.
Четыре года назад жена попала в аварию и скончалась в больнице, так и не придя в себя, а новоявленному отцу-одиночке пришлось не только оплачивать многочисленные счета, но как-то справляться с начавшим капризничать ребенком. Как-то так получилось, что в один момент он взял взаймы крупную сумму денег и... не смог ее отдать. Тогда-то и стало известно, что хозяин клуба — вампир, который предложил пойти под его руку в обмен на списание долга.
"А у меня был выбор?", — невесело улыбнулся Джонсон.
Но словно превращения в живого мертвеца, вынужденного для продолжения собственного существования пить человеческую кровь было мало, два года назад Брюс узнал, что у Синтии... рак мозга. Врачи давали не более полугода и то при условии, что ее положат в больницу, где будут пичкать лекарствами, проводить химиотерапию...
Он сломался.
Мужчина поступил так, как запрещено поступать даже среди вампиров, не отличающихся высокой моралью и человеколюбием: Брюс обратил свою маленькую дочь. Босс, когда об этом узнал, только посмеялся и посоветовал посмотреть фильм "Интервью с вампиром", а затем велел возвращаться к работе. Впрочем, как считал незадачливый отец-одиночка, лучше бы его выставили под полуденное солнце, ведь от осознания, на что он обрек свою малышку...
Но он жил... то есть "существовал" изображая счастливую жизнь.
Хотя бы так он хотел дать Синтии немного счастья и тепла. Ведь она еще не понимала, во что по воле своего родителя оказалась впутана.
