Первое, что она увидела, была накидка Гудзона. Потом она разглядела меч, направленный ей прямо в лицо. Меч по-прежнему касался щеки, почти проколов кожу. Кей инстинктивно отпрянула, и открыла оба глаза.

Клинок был весь в темно-красной, почти черной крови. Вап налегал на него всем своим весом.

Это лицо... Первый раз Кей видела такое выражение на лице работорговца. Он смотрел на свой меч, который остановила черная рука с длинными, когтистыми пальцами. Клинок прошел прямо сквозь ладонь, и остановился из-за того, что гарда уперлась эту когтистую лапу. Лицо Вапа дергалось от страха. Длинные черные пальцы медленно обхватили гарду меча, и рука легко, безо всякого усилия, отклонила клинок в сторону, как будто не замечая ужасной раны.

"Это... Гудзон?" — подумала Кей.

Вторая рука хозяина выскользнула из рукава. Медленно, пальцы распрямились.

— Ничего личного, — сказал Гудзон хриплым, рычащим голосом, передразнивая старика, и ударил ему когтями в грудь.

Вап осел на землю. Гудзон отвел руку с окровавленными когтями в сторону. Казалось, он держал что-то невидимое. Потом он сжал руку в кулак, и опустил её вниз, позволив рукаву спрятать это страшное зрелище.

Раздался крик и топот убегающих людей. Стражники, которых привел с собой Вап, убегали прочь, только двое, наверное, те, что держали Гудзона, неподвижно лежали на земле.

Хозяин медленно вынул из ладони меч и бросил на землю. Потом дернул головой и взглянул на Кей. Она успела разглядеть лишь желтые горящие глаза, и Гудзон сразу отвернулся. Когда он посмотрел на неё снова, лицо его было уже обычное.

— О, значит, все-таки, подсмотрела, — сказал он.

"Я умру, — подумала Кей, — он сейчас убьет меня... За все, что я видела, за ослушание"

Теперь страх был гораздо сильнее, чем несколько минут назад.

Гудзон потянул руку к девушке. Кей зажмурилась от страха и закрыла лицо руками. Но Гудзон только погладил её по голове.

— Молодец, — тихо и ласково сказал он, — Хорошо, что ты не послушала моего совета. Совершать собственные ошибки — это то, что отличает свободного человека от раба. А теперь пошли.

Кей не могла заставить себя встать.

— Ладно, времени нет, так что ты уж извини, — и Гудзон легко подхватил её на руки и быстро понес к выходу.

— Что случилось? — напрягся Алин, заметив следы крови на моей руке. Рана уже почти затянулась.

Мы находились за городом, метрах в двадцати от дороги.

— Пришлось убить одного человека.

— И за что?

— Ему вдруг пришла идея убить её, — я качнул головой в сторону Кей, притихшей у меня на руках, — и сделать рабом меня.

Берфест захихикал, потом вдруг смолк и озабоченно посмотрел на девушку. Его одежда была порвана, а бровь рассечена.

— С ней все в порядке?

— Ну, она не ранена. Но она меня видела, и, я думаю, немало перепугалась.

— Ладно, с такими проблемами разбираться будем у Незула, — Алин как раз заканчивал чертить Пентаграмму на земле, — поставь её на ноги.

Мы все столпились в центре круга. Тесновато, но ничего не поделаешь. Алин проделал положенные манипуляции, и линии на земле загорелись холодным бело-зеленым огнем.

— Что это?! — запаниковала Кей, и попыталась вырваться. Я её, конечно, не пустил.

— Не волнуйся, сейчас все кончится, — Прокричал я, прижимая к себе дрожащую вырывающуюся девушку.

Процесс перемещения прошел как обычно. Земля вокруг нас начала плавиться и кипеть. Отдельные искры, попадающие в область действия заклинания, начинали вращаться по кругу, будто подхваченные миниатюрным торнадо, в центре которого мы стояли. Очень скоро наши преследователи найдут тут только ровный круг застывшей магмы на земле. На пару секунд нам показалось, что мы стоим в двух местах одновременно, а потом все кончилось. Мы находились в обитой железом комнате, с вырезанной на полу пентаграммой. Лед все еще продолжал нарастать на стенах, с потолка свисали сосульки. Оледенение не затрагивало только саму пентаграмму и небольшую область возле двери, где стоял Незул. Лед, казалось, просто не мог подобраться к некроманту ближе, чем на метр. Он небрежно махнул рукой в нашу сторону, и на полу тут же протаяла тропинка к двери. Мы вышли из портальной комнаты, Кей же мне пришлось снова взять на руки — ноги её подкашивались.

— Добыли? — сразу спросил он. Я протянул ему флакончик, который Незул тут же проверил на свет, — да, это определенно оно. Хорошо поработали. Гудзон, проводи нашу гостью в комнату рядом со своей, я все уже подготовил, — не вдаваясь в расспросы, сказал он, — Как освободишься — заходи.

Я подчинился. В комнате слева от моей жил Алин. Следовательно, мне в ту, что справа. Выйдя из подвала и поднявшись по лестнице, я прошел в нужную комнату, откуда как раз вылетал дух-уборщик, неся с собой облачко пыли. Незул, все-таки, молодец. Кей покосилась на духа с суеверным страхом.

— Не волнуйся, все в порядке, — сказал я, усаживая её на кровать.

— Где мы?

— Это — замок моего учителя. На границе Сатиса и Нейтральных Земель, — я показал в окно, расположенное рядом с кроватью, — Видишь, природа тут довольно сильно отличается от той, к которой ты привыкла.

— Насколько мы далеко оттуда?

— Ну, я точно не знаю, но очень далеко. Между твоей страной и этим местом лежит еще целое государство. Кстати, у тебя грязь на плече, — и я довольно сильным жестом буквально стряхнул клеймо с её спины.

Пролетев несколько сантиметров в воздухе, будто лепесток, клеймо превратилось в дым и исчезло. Каюсь, этот красивый жест я спланировал заранее, после того, как научился у Алина методике снятия таких печатей.

Кей быстро оглянулась в попытке заглянуть себе за спину.

— Там есть зеркало, если хочешь, — прежде, чем я договорил, она рванулась в указанном мной направлении. Повертевшись перед зеркалом, и убедившись, что печать исчезла, она повернулась ко мне. Подбородок дрожал, в глазах стояли слезы. Этого я ожидал, но вот чего я не ждал, так это того, что она бросится мне на шею. Уткнувшись лицом мне в грудь, она натуральным образом разревелась. Нет, это было не тот плач, как раньше. Так, как она рыдала сейчас, умеют только маленькие дети — открыв рот, выть на весь мир, выплескивая все свое горе из себя.

— Т-ты это сдела-а... а-ал... — подвывала она, — Ты п-правда-а....

Я только и мог, что гладить её по голове и приговаривать:

— Ну-ну... Я же обещал, помнишь? Все теперь хорошо...

Примерно через полчаса она немного успокоилась и заснула. Улеглась поверх одеяла, поэтому мне пришлось укрыть её своим балахоном — здесь, в отличие от Велатраса, довольно холодный климат.

Осторожно выйдя за дверь, чтобы не разбудить Кей, которой действительно сейчас нужно было поспать, я направился в свою комнату, чтобы переодеться в домашнюю одежду. В принципе, отличалась от походной она только тем, что была сделана не из кожи, а из ткани.

— Сначала демоны, потом рыдающие девушки, — скрипучим голосом возвестил о своем приходе Зеф, пролезая в окно, — черт, а мне нравится здесь все больше и больше!

— Поаккуратнее с ней, хорошо? А то еще перепугается, она многого натерпелась.

— Не вопрос. Только ты уж познакомь нас побыстрее — неделю прятаться по углам мне не охота.

— Проснется — познакомлю. А сейчас я на ковер к Незулу. Каяться, что потратил на неё три тысячи.

— Так она еще и рабыня?

— Уже нет.

— Ясно, ясно... Ничего особо страшного тебя не ждет — самое большее — будешь расплачиваться с ним пару месяцев.

— Всего пару?

— Ну да. Ты только сейчас заработал около полутора тысяч.

И я пошел к Незулу.

— Нусс, рассказывай, — проговорил некромант, когда я вошел в библиотеку. Вообще, именно эта комната, заставленная высокими книжными шкафами, была излюбленным местом для бесед у Незула, — Кто она, откуда, как ты её встретил и почему привел сюда?

— Гмм, ладно, по порядку. Её зовут Кей, и я купил её в качестве рабыни.

— Ооо, обрастаешь хозяйством? — улыбнулся некромант.

— Нет, не совсем. Я с самого начала планировал отпустить её и сделал это полчаса назад.

— Вполне в твоем духе.

— Я заплатил из тех денег, что вы отрядили на непредвиденные расходы. Три тысячи.

— Ладно, дело твое. Я не занимаюсь благотворительностью, так что вернешь со временем. Меня больше интересует, зачем ты её купил?

— Я надеялся узнать это у вас. Просто когда я проходил мимо подиума с рабами, у меня вдруг появилось ощущение, какого я не испытывал раньше. Могу сравнить лишь с тем чувством, когда ты видишь что-то таинственное и величественное, например заброшенный древний храм, в котором до тебя никто не был. Я даже остановился тогда. Причем мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что дело в этой девушке.

— Хорошо. Интересная реакция на Плотный Дух.

— А? — не понял я.

— Дело в том, что у этой девушки не вполне обычная душа. Это крайне редкий феномен, который мой первый учитель называл "плотным духом". А остальные наставники вообще никак не называли, они даже не знали о существовании подобной штуки.

— И что же это за феномен, — напрягся я. Признаться, очень не хотелось, чтобы это оказалось каким-нибудь дефектом.

— Это душа, которую не могут изменить внешние факторы. Вот смотри: у обычного человека душа в течение жизни меняется. Если он счастлив — увеличивается один фрагмент души, а если много и часто выводят из себя — другой. Если его приучают быть старательным — третий. Ну, это предельно схематичное описание. А Плотный дух не изменяется до самой смерти. Вообще никак, если только не применена какая-нибудь особая магия, повреждающая душу.

— Но на Кей явно повлияли годы неволи. Она нервная, пугливая, никому не доверяет...

— Ты путаешь понятия. Сама девушка, и её душа — разные вещи, Гудзон. Душа абсолютно нормальна. Но так как среди памяти и опыта Кей много крайне негативных моментов, а я уверен это так, вот она и действует, сообразно своему опыту. Её душа вполне сбалансирована. Она ничем не выделяется из толпы — чуть больше того, чуть меньше сего, но все в пределах обычного. Просто она использует потенциал своего духа согласно обстоятельствам. Ну, приведу пример. Если бы ты оказался среди чистого поля, где для пропитания надо выкапывать корни, а при себе у тебя был бы только гаечный ключ. Ты бы стал его использовать для копания?

— Да.

— Ну вот. При этом, несомненно, твой ключ предназначен для отвинчивания гаек. Например, если бы ты попал в комнату, где куча завинченных дверец и за ними та же самая еда — ключ бы был гораздо удобнее, не так ли? С другой стороны, окажись ты там с лопатой — это превратилось бы в каторгу. Другими словами она тратит свою жизнь не так, как предназначено её душой. Она использует душу для страха и переживаний просто потому, что не знает, что может быть по-другому.

— Но я пробовал ей показать другую жизнь — она все равно меня боится!

— Опыт — не то, что можно перебороть за секунду. И не за день. Что, хочешь сказать, не было никаких продвижений в нужном направлении? Значит, плохо старался.

— Были продвижения, — признался я.

— Ну вот. Если хочешь эту девочку поставить на ноги, значит просто надо продолжать в том же духе. Чем больше правильного и хорошего опыта она накопит — тем больше будет соответствовать тому, подо что приспособлена её душа.

— Я понимаю. А можно мне её оставить?

— Ты говоришь о ней, как ребенок о бездомном щенке, — рассмеялся учитель, — Если она захочет — почему бы и нет. У меня полно свободных комнат. Я даже буду учить её — у неё душа, пригодная к колдовству. На данном этапе я просто не могу определить её способности к магии, а значит, есть вероятность, что она хороший маг. Я не могу упускать таких возможностей.

— Как всегда прагматичен.

— У меня такой образ, — подмигнул Незул, — при этом вполне может статься, что даже если бы выгоды не было никакой, я бы помог этой девушке просто из жалости. Но пока у меня есть шанс оправдать все скупой логикой — почему бы и нет?!

На следующее утро я повел Кей покупать одежду. Из гостиницы мы ничего не взяли, поэтому у неё осталось только то платье, в котором она была в вечер отъезда, да и то порванное в некоторых местах.

Алин переправил нас в Гильемот — один из крупнейших населенных пунктов Сатиса, и отвел в торговый квартал. Город был выбран не случайно — это крупный туристический центр и, для удобства, магазины одного профиля были собраны на отдельной улице. Таким образом, в нашем распоряжении оказалась небольшая, но все же улица магазинов одежды. Мы зашли в первую попавшуюся лавку.

Служащий мрачным взглядом окинул нашу одежду — грязное платье Кей и мой балахон, который, по всеобщему убеждению, больше всего походил на одежду нищих.

— Выбирай, — сказал я Кей, — все, что понравится — покупаем сразу. Насчет чего будешь сомневаться — откладывай, может, вернемся вечером, когда пройдем еще по десятку ларьков.

— Сэр, надеюсь, вы понимаете, что это Мантисская шерсть и...

— Это уже не твоя забота, — я положил на стол перед ним пару золотых, — лучше позови этой девушке двух помощниц, побыстрее. Нам сегодня надо купить очень много одежды.

Служащий заткнулся и побежал куда-то в подсобные помещения.

— Гудзон, это, кажется, очень дорогой магазин... — неуверенно промямлила Кей.

— Конечно. Именно поэтому мы сюда и пришли — чтобы купить дорогую и хорошую одежду.

— Но у меня нет денег.

— Зато у меня они есть.

— Но почему ты так помогаешь мне?

— Ну, если ты останешься с нами, то должна жить в соответствующих условиях... — я вдруг сообразил, что еще даже не осведомился о её согласии, — Извини, я, конечно же, немного спешу. Ты ведь согласишься на какое-то время пожить у Незула? Он согласился обучить тебя магии.

— А что, можно? — взволновано спросила она.

— Я бы не предложил, если бы было нельзя.

Кей вдруг резко обняла меня за плечи и припала лицом к груди.

— Спасибо, — дрожащим голосом, сказала девушка. Я подумал, что она, наверное, еще долго будет плакать по каждому поводу.

— Не за что, — я ласково погладил её по голове.

— Есть за что, — Кей так и не отпустила меня, — за все. Всем, что у меня теперь есть, я обязана только тебе... — она опять принялась всхлипывать. Что ж, спорить с ней было бессмысленно, — А от меня одни только неприятности... Из-за меня мы оставили все наряды, что ты купил, в гостинице... Из-за меня тебя ранили...

— Вздор. Это не твоя вина. Ты видишь на мне хоть царапину? И я сразу же знал, что мы оставим одежду там. Я купил несколько платьев только для того, чтобы наутро ты надела то, что тебе нравится, а не то, какое хочется мне. Ведь ты тогда отказалась сама выбирать себе одежду.

Это заставило её расплакаться ещё сильнее. Я заметил, что хозяин лавки и две его помощницы стоят, и растерянно смотрят на нас.

— Все нормально, — сказал я тихо, показывая увесистый мешок с золотом у себя на поясе, — Тащите лучшие наряды и закройте на часок магазин, чтобы нам никто не помешал.