Темное Прошлое

От Автора.

Дорогие читатели! Прежде, чем читать сам текст, позвольте дать вам совет: на СИ большие тексты частенько "портятся" движком сайта. Например, бывает, что фрагмент текста разбрасывается по всему остальному рассказу, кусками по 2-3 слова. Или половина абзаца вообще пропадает. Такие ошибки просто нереально отследить — ведь я не перечитываю текст, уже лежащий тут. Также СИ не очень хорошо сохраняет форматирование. Чтобы сделать вашу и свою жизнь максимально простой, я закачал архив с вордовским файлом на Ifolder. Кстати, в качестве бонуса там прилагается изображение рабского клейма, которое упомянуто в рассказе.

Ссылка: http://ifolder.ru/4879472

Так же, ввиду того, что некоторые уже читали первую половину рассказа (рабочим названием было "Темная Душа"), я собрал все изменения, которые претерпел текст в процессе редактирования, в отдельный файл. Если вам не хочется снова читать начало рассказа, вы можете скачать файл, в котором сведены все добавленные абзацы с краткими пояснениями.

Ссылка: http://ifolder.ru/4805442

Изменения от 8.01.08 содержат 1 добавленный абзац. Те, кто дочитал до момента с замком некроманта, могут прочитать его тут:

Ссылка: http://ifolder.ru/4879487

И последнее, о чем я хотел вас попросить. Помогите сделать произведение лучше, если видите стилистическую, логическую или любую другую ошибку — пожалуйста, оставьте комментарий. Стилистических ошибок, я так думаю, в рассказе просто тьма, ведь, по сути, я написал всего 130 страниц литературного текста (форумы не в счет), так что они сами получаются. Но если есть ошибки в логике, или что-то непонятно — пожалуйста, напишите.

Приятного вам чтения!

Пролог

Алин проснулся, когда солнце было уже высоко в небе. Некоторое время он валялся в кровати, думая о том, что сегодня отправится на Атаней, впервые за три года. Что он сделает, покончив с обязательной частью поездки? Может быть, стоит навестить старых приятелей? Нет, с ними Алина уже почти ничего не связывает... Тогда, может, просто сообщить всем, что у него отпуск, и рвануть куда-нибудь? Например, в горы, или лес... Да мало ли мест, где можно хорошо провести отпуск? В конце-то концов, материк по площади больше Африки!

Алин потянулся, встал с кровати, и пошел на кухню. Он всегда выпивал чашку чая по утрам, и сегодня не видел никаких причин изменять этой традиции.

Даже не смотря на то, что его ждет демон, которого, собственно, Алин и должен был доставить на Атаней. Проводить, все объяснить, пристроить к кому-нибудь в ученики... если тот захочет, конечно. Вот ведь повезло — увидеть первого появившегося, за три с половиной тысячи лет, демона.

Алин допил чай и пошел одеваться. Он итак уже проспал до полудня, и дальше терять время был не намерен.

Открыв дверь, чтобы выйти из квартиры в коридор, маг оглянулся. Какое-то странное чувство на секунду посетило его, заставив посмотреть назад. Ничего необычного он там, конечно, не увидел. Алин закрыл дверь, тут же позабыв о секундном замешательстве, и пошел к лифту. Он не знал, что тот короткий взгляд был последним разом, когда он видел эту квартиру.

На лифте Алин спустился на первый этаж, оттуда по лестнице прошел в подвал, а затем в Схрон. Так, неофициально, назывались помещения АКМД — Агентства по Контролю Магической Деятельности. Но название "Схрон" нравилось всем гораздо больше, так как добавляло ощущение таинственности и мистики, которого так недоставало магам, работавшим за пределами Атанея.

Агентство состояло из трех подземных этажей. На первом Алина встретил вахтер, который пожелал магу доброго утра и сообщил, что демон находится в зале для тренировок.

Алин прошел по светлым коридорам, спустился на второй подземный этаж, и, наконец, достиг тренировочного зала. По пути он то и дело встречал группы магов, которые увлеченно обсуждали демона.

"Я видел его за завтраком в столовой! — говорил кто-то, — такой жуткий, весь черный!"

"А мне довелось столкнуться с ним в коридоре, — вторил ему другой, — я чуть в обморок не упал"

"У него такие зубы..."

"А когти..."

"А глаза..."

Вообще-то, Алин понимал своих сослуживцев. Внешность демона действительно производила довольно жуткое впечатление... Правда, сам маг уже немного привык к нему вчера, когда заполнял документы и многочисленные анкеты. Обычно, проходящие через АКМД сами мучаются со всем этим, но у демона были слишком длинные когти, которые то и дело дырявили бумагу, поэтому Алин взялся ставить галочки сам.

Остановившись на пороге зала, маг, все-таки, сделал пару глубоких вдохов. Нужно было успокоиться. Наконец, поняв, что дальше оттягивать дело нельзя, он вошел внутрь.

Первым ощущением Алина, когда он переступил через порог, стал шок. Комната превратилась в какое-то подобие поля боя. Спортивные снаряды были вырваны из пола, некоторые сломаны, другие — оставлены, где попало. Внизу, примерно на два метра от пола, стены покрывал ровный слой глубоких царапин и выбоин. Это, видимо, символизировало напряженные тренировки. Демон умел ползать по вертикальным поверхностям, как это выяснилось еще вчера, поэтому чуть выше начинались петляющие дорожки следов, покрывшие стены причудливым узором. Некоторые даже заходили на потолок, но обрывались через несколько метров. На полу под этими местами лежали куски штукатурки и имелись серьезные вмятины.

Посередине комнаты, дополняя картину, находился сам демон. Он стоял на одной руке, спиной к двери, растопырив все остальные конечности, включая крылья, в разные стороны. На себя он нацепил только пляжные шорты, пожертвованные кем-то из персонала, что придавало картине элемент сюрреализма.

Алин уже видел его, но все равно заворожено уставился на иссиня-черное существо. Демон был очень тощий. Кожа обтягивала рельефные мышцы, которых, кстати, оказалось не слишком много, так что конечности были не толще, чем у просто худого человека, немного тоньше в суставах. Ребра можно пересчитать без особых усилий. В обще-то, демон не казался бы настолько истощенным, если бы не талия, которая была намного уже таза.

Пальцы на руках и ногах представлялись тонкими и ненормально длинными, из-за когтей, сантиметров по пять-шесть, которые продолжали последнюю фалангу, удлиняя её.

Позвоночник демона был хорошо виден даже сам по себе, из-за полного отсутствия подкожного жира, но его также выделяли маленькие, чуть загнутые вниз шипы, торчащие из каждого позвонка. Алин не знал, для чего они были нужны — функциональной роли в них не наблюдалось никакой. По крайней мере, ни сам демон, ни сотрудники Схрона вчера так и не смогли придумать им достойное применение.

Сейчас, когда огромные перепончатые крылья были расправлены, Алин поразился их размерам — каждое было, по меньшей мере, два метра в длину. Маг не понимал, как они умещались на спине, будучи в сложенном состоянии. Кожа, образовывающая перепонки, была очень тонкая, и на просвет оказалось серо-голубой, испещренной множеством мелких сосудов. Крылья крепились ко второй паре лопаток, которые располагались ниже основных. Хотя, судя по размерам, главными как раз были эти.

В чувство Алина привел хлопок двери за спиной — он забыл ее закрыть, и теперь она захлопнулась сама. В этот же миг, демон оставил свою странную позу, и оказался на четвереньках, лицом к двери. Теперь Алин смог снова полюбоваться на ряд больших острых зубов, не закрытых губами, и желтые глаза.

— Ааа... Это ты. Привет, — сказал демон выпрямляясь. Голос его был грубым, шипящим и хриплым.

— Привет, — отозвался маг, — что здесь... произошло?

— Ну... Мне сказали что, тут можно рушить и ломать все что угодно, — зубастые челюсти демона двигались довольно быстро, но каким образом он умудряется говорить без губ, для Алина оставалось загадкой.

— В общем-то, можно, — подтвердил он, — Зал предназначен для магических тренировок. И специальный служащий может все восстановить, — про себя Алин отметил, что уйдет на это не меньше пяти часов... учитывая масштабы разрушений.

— Ну, тогда, если хочешь знать, я упражнялся, — как ни в чем не бывало, ответил демон, — ну что, мы можем идти?

— Можем. Следуй за мной.

По коридору шли молча. Портальная комната находилась на третьем, самом глубоком, подземном уровне. Кроме нее там располагался только изолятор, которым почти никогда не пользовались. Тут было пусто и неуютно, как бывает в любом помещении, где редко кто-то появляется.

Вообще-то телепортироваться можно откуда угодно — главное нарисовать на полу пентаграмму. Но это чревато серьезными разрушениями всего, что находится рядом, ведь, при перемещении, из портала выделяется огромное количество энергии. Поэтому строят специальные комнаты с хорошей изоляцией и системой охлаждения.

Попрощавшись с дежурным (единственным постоянным обитателем этого этажа), Алин и демоном зашли в комнату и встали в центр пентаграммы.

Маг провел рукой по кругу, собирая энергию, и швырнул себе под ноги, создавая портал.

Темное прошлое

Алин зачерпнул что-то из воздуха и швырнул нам под ноги. Я не знал, что он там вытворяет, но заранее подготовился к необычным побочным эффектам телепортации. Пентаграмма вспыхнула зелено-белым холодным пламенем, оплетающим наши ноги, а металлический пол вокруг нее начал быстро краснеть. Мне объяснили вчера, что с той стороны портала засасывается огромное количество энергии, и именно поэтому температура вокруг пентаграммы резко подскакивает.

В самом конце на какое-то мгновение мне показалось, что я вижу две комнаты одновременно. Вчера эти ощущения немало меня напугали, но сейчас я был к ним готов. Это странный побочный эффект портала, когда тело находится уже не там, но еще и не здесь, по словам Алина. У меня не было причин ему не верить...

Наконец, процесс перемещения был завершен. Мы стояли в комнате с железными стенами и потолком, очень похожей на ту, которую мы только что покинули. Отличие состояло в том, что пентаграмма тут была не нарисована мелом на полу, а вырезана прямо на металле. На одной из стен красовалось несколько рун, значения которых я понять не мог.

Вошел дежурный и вздрогнул, при виде меня. Так делали все, кого я встречал, ведь облик демона не соответствует людским представлениям о дружелюбии. Он стоял так несколько секунд, изучая меня и постепенно бледнея, потом перевел взгляд на Алина, оживился, и раскатал на полу рулон чего-то, что напоминало мне гибкий пенопласт.

Я уже видел эту штуку, сразу после своего первого перемещения. Дело в том, что из выходной области портала засасывается почти вся тепловая энергия, и передается в начальную точку. Поэтому стены помещения, в котором мы находились, были покрыты все еще увеличивающейся коркой льда. Насколько я понял, металл вокруг пентаграммы охладился примерно до температуры в минус 150 градусов. Ходить по нему не стоит, поэтому используют, своего рода, ковер из термостойкого материала. Его раскатывают от двери к пентаграмме, чтобы прибывшие могли пересечь переохлажденную область.

Наконец, пройдя по "пенопласту", мы оказались в небольшой комнате с каменными стенами, завешанными гобеленами. Все здесь было необычно: простой деревянный пол, факела на стенах, сейчас потушенные, так как света из высокого окна было достаточно. Возле стола я заметил обитый кожей деревянный стул, похоже, ручной работы, на который и уселся дежурный. Он взял в руку перо, обмакнул в чернильницу и стал что-то сосредоточенно записывать на листе пергамента. Я, привыкший к компьютерам, бумаге и авторучкам никак не мог сообразить, что здесь происходит. К счастью, от Алина не скрылось мое замешательство и он пояснил:

— Прогресс тут идет совсем иначе, нежели во Внешнем мире. Технологии здесь заменяются магией. Например: от перьев твои соотечественники в свое время отказались потому, что чернила оставляли кляксы, а кончик пера постоянно расщеплялся. Эти письменные принадлежности заколдованы. Совсем чуть-чуть, но этого хватает, чтобы писать не хуже, чем карандашом или авторучкой.

Я посмотрел на лист пергамента. Значки получались ровными и четкими, только вот разобрать, что там написано, я не мог. Даже алфавит не был мне знаком. Тем временем Алин продолжил:

— Поэтому изобретение многих предметов просто не потребовалось. Можно сказать, что техническое развитие остановилось примерно на уровне вашего Средневековья. Зато на Атанее сохранен чистый воздух и вода, хорошая природа... вон, выгляни в окно, пока мы не закончим с формальностями.

Не было причин не последовать его совету. Никаких занятий интереснее в этой комнате все равно не нашлось бы. Алин и дежурный уже увлеченно о чем-то беседовали, на непонятном мне языке. Я подошел к большому окну, открытому настежь, и выглянул на улицу.

Воздух был теплый, пахло дымом и мокрым камнем — видимо, недавно прошел дождь. Такого чистого воздуха, наверное, не встретить даже в самых заповедных уголках Внешнего Мира, я прямо не мог им надышаться. Судя по температуре, мы находились гораздо ближе к экватору, чем мой родной город, где до сих пор лежал снег.

Это был какой-то замок. Стены из темно-серого, поросшего мхом, камня окружали внутренний двор, по которому ходили люди в легких кожаных доспехах. У каждого к поясу был пристегнут меч. Это, видимо, были стражи или военные. У ворот стояли ребята посерьезнее, в блестящей латной броне, каждый из которых держал в руках алебарду. Это, надо понимать, почетный караул.пн и дежурный уже увлеченно о чем-то беседовали, на непонятном мне языке. написано, я не мог.о развития остановился примерно на

Наша комната располагалась в главном здании крепости, под самой крышей. Построен замок был в форме буквы "Г", поэтому я мог видеть довольно большую его часть, и определил, что мы находимся на третьем этаже. Правда, высота здешних комнат была никак не меньше трех метров, что придавало размерам крепости некий гигантизм. Из окна мне была видна круглая башня, возвышавшаяся еще как минимум на два этажа.

За стенами крепости начинался город. Улочки были узкие и неровные, деревянные домики, высотой не более трех этажей, стояли криво, а не были выстроены по линейке, как в больших городах Внешнего мира. Это скорее походило на огромную деревню, нежели на город. По крайней мере, из моего окна была видна вторая стена, пониже и поскромнее этой. Дороги не были оборудованы — просто горожане вытоптали траву там, где много ходили.

Дальше начинались зеленые холмы, небольшие рощицы и вспаханные поля, на которых только-только начали всходить посевы.

Да... ну и ну. Вот не ожидал — попасть в средневековье... Хотя, с другой стороны мне это даже нравилось.

Я так залюбовался пейзажем, что не сразу заметил, как Алин присоединился ко мне.

— Нравится? — спросил маг.

— С первого взгляда да... Но, думаю, что сначала стоит осмотреть все поближе...

— Боюсь, с твоим обликом это будет проблематично, — вздохнул Алин, — ну ничего, я тебе помогу устроиться. Я для этого сюда и приехал.

— И что, каждого так пристраиваете? — удивился я. Я, признаться, думал, что меня сейчас выставят за ворота и бросят на произвол судьбы.

— Поверь, не так уж много во Внешнем Мире тех, кого нужно перевести на Атаней. В смысле потенциальных магов-то там полно, а вот способности свои они не применяют. Так и проживают всю жизнь, как обычные люди, даже не зная, какой силой обладают.

— Но почему?

— Чтобы овладеть хотя бы простенькой магией, нужен учитель. Или сильный стресс. К нам обычно попадают жертвы нападений или несчастных случаев... потому что в критической ситуации организм действует в обход сознания. А может, вмешивается душа... Это ведь и твой случай тоже.

Он улыбнулся и подмигнул мне.

— А почему вы не отыскиваете магов и не привозите сюда?

— Ну а зачем это надо? — пожал плечами Алин, — Откровенных неудачников среди потенциальных магов, обычно, не бывает. Это своего рода закон природы: они энергичны, общительны. Они нравятся обычным людям. У них, есть семьи, друзья. Они если и не счастливы, то уж точно не несчастны. Так зачем без нужды выдирать их из того общества? Это огромный стресс. К тому же не факт, что тут они чего-нибудь добьются. А многие начнут грустить о брошенных друзьях и родных, захотят перевести их сюда или вернуться сами.

Я тут же вспомнил о своих приятелях... Печально, конечно, но ничего не поделаешь. Да и не были мы настолько близки, чтобы рваться назад во Внешний мир. Алин с интересом наблюдал за моим лицом. Видимо, понял, о чем я сейчас думаю.

— А как насчет моих друзей? Они не будут меня искать?

— Будут, наверное. Может даже поместят объявление, что человек пропал без вести... Но тела то они не найдут. Мало ли таких случаев — и, между прочим, многие из них именно на нашей совести. Жалко, конечно, родственников, но если молодой колдун залепил ни с того ни с сего фаерболлом в обидчика — его нельзя оставлять во Внешнем мире.

Увидев, что я снова уставился в окно, а не умоляю его привезти сюда пару приятелей, маг продолжил.

— Так вот, без нужды перевозить сюда потенциальных волшебников не стоит. Либо они живут в постоянной грусти, и умирают, прожив почти обычную жизнь тут. Их близких не привезут сюда, поэтому они могут попытаться сбежать во внешний мир, и, совершая этот поступок, они ставят под угрозу нашу секретность, подписывая себе смертный приговор. За ними посылают наемников, которые без лишнего шума устраивают "несчастный случай". Ну и есть еще третий вариант...

На этом месте Алин затормозил, и с преувеличенным интересом уставился на стражников, которые уронили во дворе какой-то ящик.

— Мне не терпится услышать, — с нажимом сказал я.

— Не сомневаюсь, — поморщившись, ответил Алин, — Ну третий вариант это прийти сюда, или в любое отделение правления, и заявить о своем желании покинуть Атаней. Недовольному на палец наденут Кольцо Ризз и проводят во внешний мир. Там выдадут новый паспорт, деньги, компенсирующие стоимость оставленного здесь имущества, и отпустят на все четыре стороны. Если у него там есть родные — подменят им воспоминания, и устроят сценку с амнезией и внезапным возвращением памяти.

— Так просто? И что за кольцо такое? — я уже догадывался, что вещица не приносит новому владельцу ничего хорошего.

— Да, просто отпустят. А кольцо не даст носителю колдовать — вообще. Оно убьет владельца прежде, чем он сможет сотворить любое заклинание. Снять его невозможно — никак. Если лишиться руки или пальца с кольцом — тоже смерть...

— Милая вещица!

— Да уж... пн и дежурный уже увлеченно о чем-то беседовали, на непонятном мне языке. написано, я не мог.о развития остановился примерно на

Наш диалог был прерван дежурным, который как раз закончил оформлять бумаги. Он что-то оживленно начал тараторить на непонятном мне языке. Потом протянул Алину голубой камешек на серебряной цепочке, и уселся на стул, чего-то ожидая.

— Ну вот, с формальностями покончено, теперь переходим к делу, — сказал мой провожатый, — вот этот камень — носитель нашего языка. Нацепи себе на шею и не снимай. Пока ты его носишь — будешь понимать здешний язык, и тебя поймут местные. И при этом каждое новое слово автоматически запоминается. Через несколько дней, камешек станет кроваво-красным, это значит, что можно снять его и выкинуть. К тому времени ты усвоишь язык, и станешь говорить на нем, как на родном, даже не замечая разницы.

Неплохо... Я то боялся, что придется учить эту тарабарщину, а тут все так просто. Нацепив кулон на шею, я повернулся к дежурному.

— Ну, как? — просто для проверки спросил я.

— Работает, — сообщил дежурный, нервно улыбнувшись. Видимо, мое присутствие не способствовало его спокойствию, — Советую вам общаться побольше — тогда и амулет быстрее покраснеет. Меня зовут Отис, добро пожаловать на Атаней.

Я понимал его очень хорошо, и речь не казалась странной, как всегда кажется необычным иностранный язык. Я имею в виду, что даже если вы отлично знаете Английский, и вдруг слышате Английскую речь, то сразу отмечаете, что говорят на другом языке. Мне же пришлось приложить определенные усилия, чтобы понять, что слова звучат для меня непривычно.

— Интересный эффект, да? — понимающе сказал Алин, глядя на меня, — Я тоже удивлялся, когда учил Русский с помощью такого же камня. Кстати, а ты уже придумал себе имя?

— Не совсем. Мне хотелось бы знать, какие имена здесь в ходу.

— Ничего такого тут нет. Для имени обычно выбирается любой набор звуков, который приятен на слух и легко произносится. Ничего похожего на шаблонные имена Внешнего мира у нас, слава богу, нет. Поэтому и фамилий почти ни у кого нет. На официальных церемониях говорят что-то вроде "Алин, сын Венга". А в приватном общении используют просто имя. Ну, если вдруг у людей одинаковые имена, то придумывают прозвища.

— Тогда я хотел бы зваться Гудзоном, если это слово не значит в вашем языке что-то еще...

— Нет, насколько я знаю, ничего не значит... Но зато это название реки из Внешнего мира, — сообщил мне Алин.

— Я знаю. А что, это важно здесь? Просто сочетание звуков мне нравится. К тому же, это в свое время было моим, своего рода, прозвищем, так что мне не придется к нему привыкать.

— Да нет, значения это не имеет, — пожал плечами Алин, — Тут большинство людей вообще не знают о той реке, так что не переживай. Спокойно можешь брать это имя.

— Тогда решено.

— Я так и запишу: Гудзон, — сказал Отис, все это время помалкивавший в стороне, — вы можете идти дальше.

Мы вышли из комнатки Отиса и очутились в длинном широком коридоре. На стенах висели факелы, в одной из стен виднелось множество дверей, а другая была отведена исключительно под окна.

— И что теперь? спросил я.

— Ну, у нас тут несколько дел... Во-первых, зайдем в казну. Там ты подпишешь документы о том, что продаешь АКМД свою квартиру и всю прочую собственность. Тебе выдадут стоимость имущества местными деньгами. Все то, что ты оставил во Внешнем мире здесь тебе не пригодится, зато ты обеспечишь себе капитал на первое время. Потом зайдем на склад одежды. Это что-то вроде большого магазина. Там ты потратишь часть своих денег, и выберешь местную одежду. Я тоже переоденусь, но у меня там свои вещи лежат в шкафчике. На Атанее не принято носить такую одежду, — он провел рукой вдоль своего тела, — да и тебе надо бы подобрать что-то.

— Согласен. Пока мы ходим по вашему предприятию или здесь, эти шорты меня вполне устраивают. Но выйти на улицу я в таком виде не решился бы...

— Ну вот, а потом мы пойдем в отдел кадров. Там будет список волшебников, которые хотели бы взять тебя в ученики. Простой народ даже не знает, что ты появился, но влиятельным магам, у которых хватит времени и сил хорошо обучить новичка, традиционно рассылают известие обо всех прибывающих из Внешнего мира. И еще о тех, кто хочет поступить в ученики. Магам доставляют, своего рода, досье. Они его изучают, и, если нужен ученик, подают заявку. Ну вот, мы возьмем список, объедем всех, посмотрим, что они могут тебе предложить... Я прослежу, чтобы тебя не надули, ты выберешь учителя, после чего мы расстанемся. Думаю, разъезды займут недели две...

— Так много?

— Ну, так и наставников не мало!

— А это обязательно? Наниматься в ученики?

— Нет, есть и другой вариант. Ты отказываешься от всех учителей, тебя увозят в глушь и оставляют там — дальше ты живешь, как знаешь. Будешь ли ты отшельником, станешь ли убивать людей — министерство и глазом не моргнет. Но начнешь бесчинствовать, народ со временем разгневается и наймет кого-нибудь, чтобы тебя истребить. А демону без убийств никуда — такова твоя суть. Так что первый совет — выбирать учителя, у которого много врагов. Или того, что сам нанимается по контракту на убийства.

— Жуть какая!

— Ничего не поделаешь — ты демон, без душ тебе не выжить. Значит надо убивать.

— А как насчет того, чтобы ловить души?

— А ты видел здесь хоть одну? — вопросом на вопрос ответил Алин, — Души только сразу после смерти вялые. Ну и в кристаллах — тоже. Две минуты — и они уже носятся как пули, даже быстрее. Так, что их и не видно вовсе. Это я в книгах читал. В общем — сложновато тебе будет их ловить.

Вот так. А я-то думал, что все так просто. Какая радость — стал сильным и почти неуязвимым демоном! Столько плюсов... Да... и один минус, зато какой! Не настолько большой, чтобы сброситься с крыши, но достаточный, чтобы основательно испортить настроение. Да и сомнительно, что я умру, бросившись с крыши всего один раз...

Мы дошли до конца коридора, и собирались, было, спуститься по лестнице вниз, когда сверху, из башни, до нас донесся повелительный крик:

— Алин! Живо ко мне в кабинет! И демона с собой бери!

Мы посмотрели друг на друга. Я — ожидая услышать объяснений, Алин — потому что был удивлен. Видимо, этого вызова маг не ждал.

— Там кабинет шефа, — наконец сказал Алин

— Голос не кажется мне особенно довольным, — сообщил я.

— Да и мне тоже... Ох, не нравится мне это...

Поднявшись в башню по винтовой лестнице, мы оказались возле старой, потемневшей от времени деревянной двери. Открывать ее никто не спешил, поэтому Алин, сделав над собой небольшое усилие, осторожно постучал.

Прошло секунд двадцать, прежде чем дверь открылась. Удивительно было то, что шагов я не слышал, из чего сделал вывод, что хитрый старик, который появился в проеме, все это время стоял у двери. Видимо, ему полагалось делать вид, что такая важная шишка жутко занята, и всем, кто приходит к нему в кабинет, необходимо потоптаться на пороге осознавая, что они отвлекают начальника от чрезвычайно важных дел.

Шеф Алина оказался невысоким пожилым человеком, лет семидесяти, с мрачным серым лицом и хитрыми бегающими глазами. Казалось, что его взгляд не останавливается ни на одном предмете дольше секунды. Лицо было гладко выбрито, зато седые волосы неаккуратно выбивались из-под причудливого вида шапки и падали ему на плечи. Одет старик был в вычурную коричневую мантию, с мудреным узором на манжетах, воротнике и подоле. На плечах красовались декоративные нашлепки, придававшие фигуре более мужественный вид.

— Мое имя Гес, — сказал хозяин кабинета, взглянув на меня, — Для тебя — Сэр Гес. Проходите, проходите... Садитесь в кресла, раз уж вы тут, — недовольным голосом проворчал старик, повернулся, и пошел вглубь комнаты.

Войдя в новое для себя помещение, я первым делом огляделся. Это было свойственно мне и раньше, когда я еще был человеком, а теперь превратилось в настоящую манию. Осмотреться, запомнить все детали, заметить потенциально опасные объекты...

Кабинет был абсолютно круглым, форма, явно надиктованная архитектурой башни, и очень просторным — не меньше пятнадцати метров в диаметре. Я насчитал шесть окон на равных расстояниях друг от друга.

Пространство между ними было заставлено высоченными шкафами, забитыми старыми книгами. Верхние полки были под самым потолком, метрах в четырех над полом, поэтому я заключил, что либо поблизости спрятана лестница, либо хозяин кабинета использовал магию, чтобы добираться до такой высоты.

Некоторые стеллажи были покрыты пылью, когда как другие почти стерильны. В некоторых из них книги были составлены кое-как, или просто сложены грудами на полки, когда как в других царил идеальный порядок. Примечательно то, что пыльные полки как раз и были аккуратно упорядочены. Наверное, какое-то время назад в кабинете сменился хозяин, или у этого старика резко поменялись привычки и предпочтения. Хотя, конечно, могло быть и так, что служащие в свое время один раз поставили книги на полки, после чего их вообще никто не трогал.

В центральной части кабинета подковой стояли пять небольших столиков, заваленных какими-то свитками и раскрытыми книгами. Среди бумаг стояли старинные предметы, с потемневшей от времени позолотой. Я смог разглядеть песочные часы и глобус, а назначение прочей утвари осталось для меня загадкой.

Рабочее место старика находилось в дальней от двери части комнаты, и представляло собой массивный стол, кожаное кресло по одну его сторону, и три жестких стула по другую. Все было устроено так, что хозяин находился спиной к стене и лицом к двери, когда как гостям вход не был виден вообще. Такой расклад меня абсолютно не устраивал.

Гес обогнул стол, и уселся в свое кресло. Алин опустился в одно из гостевых. Заметив, что сидение ничуть не прогнулось под его весом, я понял, что это просто обтянутое коричневой кожей дерево.

— Садитесь, — увидев мое замешательство сказал Гес. Голос был нарочито добродушный.

— Я лучше постою.

— Сядь! — уже жестко и повелительно рявкнул старик.

Это мне не понравилось, раздражение нарастало. Я поймал себя на том, что мои пальцы выпрямились, готовясь нанести удар... Нет, надо держать себя в руках. Нехорошо начинать новую жизнь с криминала... Надо что-то делать.

— Если вы настаиваете... — расслабившись, произнес я.

Схватил свободное кресло, повернул так, чтобы оно стояло боком к хозяину, и взгромоздился на спинку, так, что мои ноги находились на сидении.

Гес и Алин смотрели на меня, открывши рты.

— Да что ты себе... — наконец смог выговорить старик.

— Крылья мешают, — с невинным видом ответил я, незаметно подмигнув Алину, — Вы так настаивали, чтобы я оказался в сидячем положении! Нет, если вам не нравится...

— Не нравится!

— ... тогда я могу отломать у кресла спинку и сесть по нормальному, — как ни в чем не бывало, закончил я.

На это Гес ничего не ответил. Только передернул плечами, и уставился в какие-то записи.

Своим маневром я достиг сразу трех вещей: скинул раздражение, поставил на место хамоватого старика, и, вдобавок ко всему, получил возможность наблюдать за дверью. Вообще, в обычной ситуации я бы поостерегся злить старого мага, но в данном случае взбесить его было гораздо меньшим злом, чем выйти из себя самому.

— Ты уволен, — бросив быстрый взгляд на Алина сказал Гес.

Признаться, такого развития событий я не ожидал. Алин, судя по выражению его лица, тоже.

— Что? — наконец вырвалось у него. Он выглядел скорее сбитым с толку, чем расстроенным, — Как? Почему?

— Как?! Почему??? — Гес уже орал на весь кабинет, — Вот почему! — он швырнул моему спутнику газету... Газету из Внешнего мира, на русском языке, — Читай! На главной полосе.

На меня старик не обращал уже никакого внимания. Несчастный Алин начал читать:

Пожар на военной базе недалеко от города Челябинск.

Вчера ночью в лесу к востоку от Челябинска раздалось три мошьных взрыва. Ударной волной выбило стекла домов на окраине города. Жители могли наблюдать яркое зарево на горизонте, а на утро был виден огромный столб дыма, поднимающийся из леса. Известно, что в этом районе находится военная база. По заявлению Министерства Обороны, вследствие короткого замыкания произошел пожар на оружейном складе, во время тушения которого погибло двадцать три человека.

"Беспокоиться не о чем, — говорит Генерал Лемешев, — пожар был локализован и потушен, выбросов вредных веществ не произошло. Погибшие военнослужащие будут похоронены со всеми почестями, как герои России..."

Дальше Алин не стал читать, хотя я видел, что он не дошел и до середины статьи. Я отметил еще одно интересное свойство своего нового организма: читая текст, я помнил каждое слово, прочитанное ранее. Иначе говоря, когда я дошел до конца, то в уме держал не краткую сводку текста, как это случается с человеком, а дословное содержание статьи. Правда, когда я отвлекся и стал разглядывать Алина и Геса, почти сразу начал забывать лишние подробности, сохраняя в памяти только общий смысл прочитанного.

— И что? — наконец сказал он, — Пожар. Это вполне нормально. Никто ничего не знает и все счастливы.

— Счастливы? — теперь на лице Геса появилась издевательская ухмылка, — Да, простые люди вполне счастливы. А вот военные в данный момент изучают записи камер наблюдения, на которых ты и эта черная тварь развлекаетесь на всю катушку! Зайдешь в казну и получишь расчет. Квартира над офисом больше не твоя, сдай ключи! И выметайтесь отсюда!!!

— Эй, полегче! — прикрикнул я. Намеки на черную тварь мне совсем не понравились. Да и "выметаться" я как-то не привык.

— Знай свое место, отродье!

Это чуть было не стало последней ошибкой Геса. Мгновение спустя, я уже стоял у него на столе, держа старика за горло на вытянутой руке. Его ноги болтались в метре от пола, шапка слетела с головы. Он царапал мою руку ногтями, тщетно пытаясь освободиться.

— Стой! Остановись!

Крик Алина буквально привел меня в чувство. Если бы он промедлил еще секунду, я бы точно свернул старику шею. Теперь я сам не понимал, с какой стати так разошелся.

— Мы просто уйдем, — с нажимом сказал он, — Не стоит портить себе жизнь из-за мелких обид.

Он, конечно, был прав, поэтому я отпустил уже ослабшего Геса, позволив ему плюхнулся в свое кресло. Он закашлялся, схватился руками за горло, а я спрыгнул со стола и направился к выходу. Алин шел рядом со мной.

Когда мы уже были у двери, сзади раздался хриплый голос:

— Оформишь все до вечера, и увезешь... его... из города. Чтобы я больше вас тут не видел. Обоих.

Я не стал оборачиваться. Мы вышли на лестницу, и, когда я уже закрывал дверь, до меня донесся тихий шепот старика.

— Ты еще пожалеешь, — сказал он, явно не рассчитывая, что я услышу. Действительно, расстояние было уже слишком большое.

Я распахнул дверь и посмотрел Гесу прямо в глаза. Мое зрение теперь было намного острее, и я видел, как напрягся старик. На лице колдуна читался страх. Великий волшебник, который, наверняка, мог испепелить меня на месте, боялся.

— Смотри, как бы тебе самому не пожалеть, — сказал я так, чтобы он меня услышал, и захлопнул дверь.

Алин ждал меня внизу лестницы. Он не был свидетелем нашего с Гесом обмена угрозами. Лицо его было угрюмым, совсем не таким, как по прибытии сюда.

— Ты чего так долго?

— Рассматривал узоры на стенах, — сказал я. Говорить об обмене угрозами с его бывшим шефом мне совсем не хотелось.

— Ясно... — вяло протянул он, — ну что, пошли?

— Да, пошли. Ты как, нормально?

— Как тебе сказать... С одной стороны я теперь без жилья и заработка. Моих накоплений хватит, чтобы прожить в трактире месяца два, но на более приличное жилье — нет. Ехать мне не куда, близких родственников, у которых можно пожить, тоже нет.

— А с другой стороны?

— С другой стороны я даже рад, что не надо возвращаться во Внешний Мир. Там ужасно, если честно. Дышать нечем, везде толпятся люди, похожие на зомби... ужас!

Алин еще долго говорил обо всем, а я лишь изредка задавал наводящие вопросы. Мне казалось, что ему нужно отвлечься от мыслей о потере работы. Возможно, так оно и было, а может быть, он просто был разговорчивым человеком.

Мы ходили по замку до вечера.

Зашли в казну, где я подписывал акт о передаче своего имущества АКМД. Получилось только с пятого раза — из-за когтей подпись постоянно выходила кривой. Потом мне выдали кошель с злотыми и серебряными монетами. Алин объяснил, что бумажные деньги здесь не в ходу — они портятся и их сложно производить. Ему тоже выдали несколько монет, гораздо меньше чем мне. Это, видимо, была последняя зарплата. Он сдал ключи, подписал бланки и мы пошли дальше.

На складе одежды мы застряли надолго. В итоге было решено надеть на меня матерчатые штаны и кожаный плащ с капюшоном и очень длинными рукавами. Закутавшись в него, я мог скрыть от посторонних глаз и когти, и зубастое лицо. При необходимости плащ можно было легко скинуть, что мне очень нравилось. Ботинок для меня не нашли, но я до сих пор прекрасно обходился без них, поэтому решил, что буду ходить босиком.

Вещи Алина мы взяли в камере хранения в его ящике. Он оделся в кожаные штаны, легкую матерчатую рубаху и коричневую кожаную куртку. На мой вопрос, почему мы с ним оделись в кожу, когда все вокруг, в основном, носят матерчатую одежду, он ответил, что кожа гораздо практичнее и лучше подходит для путешествий.

Последним пунктом нашего пути был отдел кадров.

— Ну вот, сейчас посмотрим, кто собирается взять тебя на попечение, — весело сказал Алин, беря у клерка протянутый ему лист пергамента.

Но когда он бросил взгляд на бумагу, лицо его вытянулось.

— Здесь, наверное, какая-то ошибка... — сказал он клерку, потрясая пергаментом.

— Что такое? — насторожился я.

— Здесь только одно единственное имя! — с негодованием воскликнул Алин.

— Никакой ошибки Сэр, — со скучающим видом ответил клерк, — Когда к нам поступила информации о появлении демона, то буквально посыпались письма от желающих предоставить ему жилье и знания... Но когда начала поступать дополнительная информация... об агрессивности, обжорстве и хитрости, колдуны начали забирать свои заявки.

— Ах, вот оно что... — протянул Алин, — И что теперь? Надеюсь, не выяснится, что этот единственный человек в списке просто не успел забрать заявление?

— Вряд ли, Сэр. Этот некромант, Незул, он, по-моему, сумасшедший. Он держит у себя оборотня и горгула. О его башне ходят странные слухи. Честно говоря, я не стал бы к нему ездить.

— Некромант... Разве некромантия не запрещена в Сатисе?

— Конечно запрещена, но он то живет не в этой стране. Его башня стоит в нейтральных землях.

Алин напрягся. По его виду было ясно, что ехать к Незулу ему совсем не хочется.

— И что? — наконец спросил я, — мы поедем?

— Решать тебе, конечно, но я советую поехать. Мало ли что окажется. К тому же он некромант, специализируется на душах и нечисти. Может статься, что тебе будет полезно жить у него. К тому же это гораздо лучше, чем поселиться в лесу и охотиться на фермеров. В общем, я думаю, съездить и посмотреть стоит.

— Ну, тогда поехали, — сказал я, и мы пошли к выходу.

Спустившись по лестнице, мы миновали внутренний двор, и оказались у ворот.

— Стоять! — прикрикнул один из стражей, преграждая дорогу своей алебардой, — таможенный контроль.

— Пропусти нас, я начальник оперативного отдела АКМД, так что досматривать нас незачем, — выступил вперед Алин.

— Бывший начальник.

Алин вздохнул и открыл дорожную сумку. Пока она подвергалась досмотру, я спросил:

— Таможня? Что они надеются тут найти?

— Ну, во-первых, краденые вещи, мало ли кто тут шляется... А во-вторых, контрабанду из Внешнего мира. Нам не надо чтобы кто-то стал продавать тут зажигалки, батарейки, или радио.

— А в чем проблема?

— Люди могут привыкнуть ко всему этому. Задаться вопросом, а почему у них нет всех этих приятных мелочей? Все это вызывает недовольство.

— А зачем вообще им эти вещи? я хочу сказать, есть же магия!

— Да, ты прав. Но тут же не все маги. Мы не можем контролировать это, никогда не знаешь, кто родится — маг или обычный человек. Так что здесь, на самом деле, намного больше простых людей, чем магов.

В этот момент страж вернул сумку Алина, и выжидающе посмотрел на меня.

— Что? — я немного растерялся, — у меня нет ни мешка, ни сумок.

— Плащ. Под ним можно пронести немало.

Алин вздохнул, и пробормотал что-то про Геса.

— Сними, — сказал, наконец, он, — старик делает все, чтобы усложнить нам жизнь. Он видел тебя, знает, что ничего ты с собой не привез, и все равно посылает приказ обыскать.

Я пожал плечами и скинул с себя балахон. Во дворе, где до этого стоял оживленный гомон, повисло молчание.

— Я... я... — только и повторял страж.

— Я думаю можно закончить досмотр и пропустить нас, наконец, — подсказал ему Алин.

Страж только кивнул. Я снова закутался в кожаное одеяние. Признаться, лишнее внимание мне совсем не нравилось. Мы миновали притихшую охрану, и направились через арку к запертым воротам.

— Я не могу вас пропустить! — наконец очнулся привратник, — Нельзя пускать нежить в город!

— Нежить? — я обернулся.

Страж побледнел. Около десятка зрителей молча наблюдали за этой сценой. Мне подумалось, что они не отказались бы посмотреть, как я разорву несчастного привратника в клочья. Просто потому, что это их как-то развлечет.

— Нежить, — подтвердил Алин, — не волнуйся, я потом объясню. А нас можно пропустить, — С нажимом сказал он, обращаясь к охране. Страж снова кивнул.

Скрипнули петли, и тяжелые ворота медленно открылись, пропуская под темную арку ясный свет.

— Я произвел слишком сильное впечатление? — с опаской спросил я, когда мы удалились от замка на тридцать шагов.

— Ты произвел нормальное впечатление. Я бы даже сказал — хорошее. Тут лучше дать людям с самого начала понять, что ты из себя представляешь. Иначе тебя не будут воспринимать всерьез.

— А тебя воспринимают?

— Если понадобится — воспримут, — с улыбкой подмигнул Алин, — но то, что я тебе сказал, не значит, что надо мелькать на каждом углу. Если нужно, тогда можно и показать себя, а в остальное время лучше быть в тени. По крайней мере, я так думаю. А тебе лучше пока делать все как я. Чем меньше людей знают о твоей силе, тем меньше будет завистников, и тем хуже подготовятся твои враги.

— Враги? У меня нет врагов.

— Будут, — с уверенностью сказал Алин, — тебе придется либо умереть, либо убивать. Если я хоть что-нибудь понимаю, ты выберешь второе, значит и враги будут.

Пару минут мы шли молча. Люди с опаской косились на меня, но не шарахались. Видимо, плащ достаточно хорошо скрывал от посторонних глаз все, что нужно было скрыть.

— Алин...

— Да, Гудзон?

— А что мы будем делать дальше? — немного помедлив, сказал я. Все-таки новое имя было слегка непривычным.

— Пойдем в местный пункт телепортации и перенесемся в максимально близкую к башне колдуна точку. Оттуда поедем без магии. Но сначала — перекусим. Я, в отличие от тебя, даже не завтракал.

— Хорошая идея, а где?

— Здесь, — Алин ткнул пальцем в сторону неприглядного вида постройки, — это хороший трактир, не самый дорогой, конечно, но хороший.

Мы вошли внутрь и сели за столик. Кроме нас в заведении была только компания из трех человек, которые играли в карты.

— Чего вам? — не слишком вежливо спросил хозяин заведения. Вся его рубаха была в жирных пятнах, что свидетельствовало о том, что он еще и повар.

— Мне мясо, какие-нибудь овощи и хлеб, — сказал Алин.

— Я сделаю заказ позже, — отмахнулся я.

Хозяин ушел, Алин же удивленно посмотрел на меня.

— Есть одна проблема, о которой я только что вспомнил. Я не могу есть вилкой и ложкой — когти и зубы для этого не вполне подходят.

— Все ясно. Сейчас — уладим. Эй, управляющий!

Хозяин харчевни вышел из кухни и с недовольным видом подошел к нам.

— Чего вам? — снова произнес он. Должно быть, это было своего рода дежурной формой приветствия.

— Моему другу — большой кусок мяса, желательно на кости, буханку хлеба и не резаные свежие овощи. В общем, как для горгула.

Управляющий покосился на меня, кивнул и снова пошел на кухню

— Как для горгула? — удивленно переспросил я.

— Да, а что не так?

— Кто такой горгул?

— Ааа, ты вот о чем. Объясняю. Горгулы — эта такие крылатые существа. Они чем-то похожи на тебя... отдаленно. Они массивнее и передвигаются в основном на четырех конечностях, хотя могут ходить и на двух и использовать переднюю пару как руки. Они — ящеры. Разумные, но довольно дикие существа, живут племенами в пещерах. Некоторые, однако, учатся и поселяются среди людей. С когтями и зубами у них те же проблемы, что и у тебя, поэтому пищу им подают такую, чтобы можно было брать руками и откусывать.

— Ясно. Слушай, а есть тут безопасно? В смысле, антисанитария и все такое.

— Вообще-то нет, не безопасно. Но тебе волноваться не стоит — у тебя крепкий организм, а любого другого тут же вылечат знахари.

Потом нам принесли еду. На кулинарный шедевр это никак не тянуло, но, в общем, было вкусно. Простая еда, никаких изысков, однако не менее питательная, чем деликатесы Внешнего мира.

Первые пять минут мы ели молча. Потом, когда Алин насытился, и уже без особого энтузиазма ковырялся в тарелке, я решил вернуться к прерванному у ворот разговору.

— Так что, ты говоришь, что большая часть населения Атанея — люди?

— Не совсем так. Я говорю, что людей больше чем магов. А тут живут не только люди. Взять, хотя бы тех же горгулов. Или оборотней. Да что там, большая часть ваших древних легенд о странных существах — хорошо забытая правда. Драконы, лешие, призраки, русалки. Демоны, кстати, тоже.

— Ну и ну...

— Да. Ну, так вот, ты хотел о чем-то спросить?

— Я просто не понимаю, зачем тогда все это? Почему надо скрываться? Если тут есть люди, зачем прятаться от Внешнего мира?

— Вопрос воспитания. Тут, если ребенок не становится магом, его растят так, чтобы он не завидовал соседскому мальчику-колдуну. Того, в свою очередь, воспитывают, чтобы он не притеснял других. В обычной жизни мы равны. Маги зачаровывают для людей вещи, чтобы облегчить тем быт. Все счастливы.

Алин вздохнул, и отпил из стакана глоток вина.

— Теперь представим, что мы сейчас возьмем — и раскроемся. Что будет? Люди станут завидовать магам. Бояться нас. Начнется охота на ведьм. Это грозит истреблением для нашего рода. Маги не перестанут рождаться, их будут определять и убивать. Так уже было. Магия идет не от тела. Не от ДНК и не передается по наследству. Магами нас делает наша душа, которая устроена чуть-чуть иначе. Но это различие дает нам возможность колдовать. Подробности можешь выспросить у Незула. Он некромант — он изучал души годами, я лишь знаю основы. Так или иначе — мы не выбираем себе душу. Это душа находит ребенка, и по какому признаку — не ясно. Может быть вообще без разбора.

— Подожди, ты хочешь сказать, что душа не появляется вместе с человеком?

— Конечно, а ты что, думал — появляется? Нет, душа в нас вселяется. Чаще всего в утробе матери, иногда чуть позже... Бывают и исключения, но редко.

— Позже? — я был окончательно сбит с толку.

— Да. Бывает, ребенок пару недель живет без души. А бывает, правда редко, что душа в младенца так и не вселяется. Тогда, через несколько месяцев, организм сам создает себе душу.

— И что тогда?

— Тогда эта душа, своего рода, чистый лист бумаги. Можно слепить из человека что угодно — озлобленного тирана или благодетеля. В этом случае все зависит от родителей. Конечно, всегда многое решает воспитание, но в данном случае — вообще все. Правда, такие люди никогда не бывают магами. Есть мнение, что магический потенциал присущ только тем душам, которые успели сменить несколько тел. Правда, это только теория — перемещения душ просто нельзя отследить.

От обилия информации у меня начала болеть голова.

— Так или иначе, — продолжил Алин, — люди не могут искоренить магов. Нет способа повлиять на нашу рождаемость, сделать меньше или больше. Но они могут убивать всех, с проявлениями магии. Так уже было, и именно поэтому мы скрылись от остального мира. Никто не знает, что случится, если магов вдруг станет слишком мало. Может, вообще ничего. Во вселенной полно планет, и там тоже в существах есть души.

— Правда?

— А ты думал только мы такие исключительные?

Если честно, до этого момента я именно так и думал. Решив оставить эту тему на потом, я задал еще вопрос:

— Ну ладно, зачем континент скрыт от Внешнего мира, я понял. Но почему нельзя дать людям зажигалки и прочую мелочь?

— Видишь ли, начав привозить сюда хоть что-то, мы не сможем остановить экспорт. Люди будут хотеть все больше и больше, захотят новых изобретений. Либо мы установим постоянную торговлю с Внешним Миром, что, в итоге, приведет к экономическому кризису, либо заводы появятся тут. В любом случае, это приведет либо к бойне, если мы начнем казнить бунтующих граждан, либо к технической революции, и лет через сто тут будут те же города, что и во Внешнем мире.

Алин прожевал кусок мяса, запил его вином и продолжил.

— Только надо ли это? Нет. В первую очередь не надо самим жителям. Ты обратил внимание на лица людей, пока мы шли сюда? Они спокойные, чистые... Довольные, что ли... Они работают на себя, никто их не ограничивает. А теперь сравни эти лица, с лицами людей Внешнего мира. Вечно унылые, недовольные, напряженные. Большинство людей там не живут, а существуют, вращаясь в вечном цикле жизни. Сутра ровно в девять — на работу. В шесть часов — домой. В выходные — развлечься...

Я хотел, было, задать новый вопрос, но нашу беседу прервали самым беспардонным образом.

В таверну ворвался десяток людей, которые быстро заняли позиции рядом со всеми, кто сидел в баре. Двое подошли к нам.

— Давайте сюда свои деньги. Живо! — сказал один. Я сидел к ним спиной и не видел лица.

— Нет, — твердо сказал Алин, — Уходите. Придется довольствоваться деньгами остальных посетителей.

Грабители задумались. Из кухни слышались жалобные причитания хозяина таверны.

— С какой это стати, — наконец выдавил бандит.

— Уходите, — сказал я. Меня сильно раздражал тот факт, что рука одного из них лежала на спинке моего стула, — третий раз повторять не будем.

К нашему столику подтянулось еще несколько парней. Вместе они явно осмелели.

— Старик и дохляк! Надо же, ребята, кто нас собрался останавливать! — вся компания дружно захохотала.

Старик? Должно быть, он не видит меня, а ориентируется только по хриплому голосу.

— Тебе помочь? — Спросил Алин, обводя взглядом людей за моей спиной. Судя по тому, как он это делал, собрались уже все разбойники.

— Нет, сынок, — подмигнул я ему, — сегодня эти юноши научатся кое-чему.

Грабители снова зашлись хохотом. Алин попивал вино и с интересом наблюдал за мной.

— Например, тому, — продолжил я, — что стоит обращать внимание на то, что лежит на тарелке у предполагаемой жертвы.

Алин расхохотался, в то время как смех за моей спиной смолк.

— Идиоты, — послышался сдавленный шепот сзади.

— Итак, — сказал я, поднимаясь со стула и поворачиваясь к ним лицом, — Возвращаем золото клиентам и хозяину, добавляем ему немного за беспокойство и уходим, так?

Несогласных не нашлось. Впрочем, грабители не торопились исполнять мой приказ.

— Ну? чего стоите? Кыш!

Последнее резкое слово заставило их отшатнуться. Впрочем, я успел выхватить сумку, в которую один из них собирал все деньги.

Я потянулся к ближайшему из них, чтобы вытолкать всю компанию к выходу, но, как только из рукава показались мои когтистые пальцы, грабители дали деру. Я кинул сумку хозяину

— Раздай клиентам их деньги.

Алин, держа в руке наполовину обгрызенную морковь, подошел ко мне.

— Нам тоже лучше бы уйти. В конце концов, скоро появится стража.

— Стража? Так теперь мы вне закона?

— Нет, что ты! Подумаешь, бандиты. Но вопросы задавать будут, и задержат нас на пару часов. Мне как-то не хочется.

Мы покинули заведение, и пошли куда-то направо. Закат уже окрасил небо в рыжий цвет, а на улицах стало более людно — видимо, горожане шли домой со службы.

— А искать нас не будут?

— А зачем?

— Ну, мы же свидетели! — похоже, я сказал это слишком громко, так как несколько человек покосились на меня, и тут же отвели взгляд, когда я посмотрел в их сторону.

— На тебя напали — ты избавился от обидчика. Это в порядке вещей. Тебя поищут, но не слишком усердно, — сказал Алин, сворачивая в какой-то переулок, — а завтра вообще забудут.

— Забудут?

— Конечно. Ничего выдающегося ты не совершил, никому особо не навредил. Никто не станет нанимать детективов, чтобы узнать что случилось. Вот если ты обойдешь десять ресторанов и в каждом прикончишь по грабителю — тогда может и станут тебя искать, — мы вышли на широкую прямую улицу, мощеную камнем. Видимо, это был какой-то богатый район, — У нас тут все совсем не так, как ты привык. Ты можешь делать что угодно, пока кто-нибудь не нажалуется властям, или пока твои действия не коснуться знати. Ты можешь грабить маленькую деревню и запугивать ее жителей, отбирая золото. Но пока они платят дань столице никто не пошевелится. Другое дело, что население этой деревни рано или поздно возьмет вилы и устроит на тебя охоту. Но если ты достаточно силен — можешь попробовать. Хотя и не советую.

— Ты говоришь так, будто хочешь устроить из меня преступника, — я был в недоумении. Я-то рассчитывал, что меня постараются наставить на путь добра и благодетели.

— Я говорю так, как есть. А твое дело — решить, что в данной ситуации приемлемо для тебя. Я могу только советовать, а не приказывать или запрещать.

— Ясно. Интересный тут подход ко всему, есть над чем подумать...

— О, ну это ты еще успеешь. А теперь — мы пришли.

— Куда?

— Сюда. Ах, да, ты же еще не умеешь читать. Это пункт перемещений. Сейчас переправимся поближе к башне этого... Незула.

Пункт перемещений располагался в древнего вида одноэтажном деревянном здании, которое, однако, производило вид довольно ухоженный. Похоже, хозяева отнюдь не бедствовали.

Войдя внутрь, мы оказались в небольшой комнате, на стенах которой висели картины, писанные масляной краской и маленькие круглые светильники из голубого стекла. Что именно заставляло их излучать свет, рассмотреть было невозможно.

За стойкой стоял человек со смуглой кожей и нетипичными для местных чертами лица. Зевнув, он, с заметным даже мне акцентом, спросил наши имена и деньги. Последовав примеру Алина, я отсчитал несколько монет и назвал имя. После этого, человек за стойкой утратил к нам какой-либо интерес, а мы прошли в следующую комнату.

— Кто это был?

— Это хозяин. Он только собирает плату и записывает имена в книгу доходов. Вообще, можно назвать любое имя — ему все равно, — ответил Алин, прогуливаясь по помещению.

Только теперь я заметил, что все стены комнаты были покрыты картами.

— Вообще-то, я имел ввиду, почему он не похож на остальных. А что это за место?

— Это комната, где мы выбираем пункт назначения. Платим мы не за время, поэтому можешь изучить карты. Кстати, рекомендую — более подробные найти очень сложно. Что до хозяина, то он Сатх, житель Велатраса, пустынного государства севернее Сатиса, за Нейтральными землями, — Алин остановился напротив подробной карты материка и указал на верхнюю его часть.

Атаней и правда был огромен, а от названий рябило в глазах. Нет, это карту нужно изучать много часов, а никак не несколько минут. Но я сказал себе, что при первой возможности ознакомлюсь с местной географией подробнее.

Гораздо больший интерес у меня вызвала карта мира, где были нарисованы все континенты планеты. Атаней располагался в Тихом Океане, и имел сложную форму.

— И что, я могу отсюда перенестись, скажем, в Нью-Йорк?

— Нет, во внешний мир нельзя. Только специально уполномоченным лицам, да и то не отсюда, а из крепости.

— Тогда зачем тут висит эта карта?

— Наверное, просто так, — предположил Алин.

— Чтобы вы могли оценить, в какой климатической зоне находится ваш пункт назначения, — пояснил гнусавый голос из дальнего конца комнаты. До этого я и не подозревал, что с нами в помещении есть еще человек, — многие путешествуют во время отпуска.

— Нам нужно попасть как можно ближе к башне некроманта Незула, — сообщил Алин еще одному смуглому типу, который подошел к нам, — Это бывшая сторожевая башня восточного берега южных нейтральных земель. Тут, — Алин показал пальцем на карте, — вы не скажете, какой пункт ближе всего к ней?

— Сейчас узнаем, — спокойно сказал служащий, — но моя обязанность напомнить вам, что в нейтральных землях никто не несет ответственности за то, что с вами может случиться.

— Да-да, неважно. Мы как-нибудь справимся.

Проводник подошел к конторке, располагавшейся в дальнем углу комнаты, взял в руки увесистый фолиант, открыл его, и, облизав пальцы, стал быстро листать. Посмотрев ему через плечо, я увидел, что на пожелтевших от времени страницах чередуются рисунки, какие-то карты, чертежи и формулы. Некоторые участки книги были полностью исписаны рунами, когда как на других текста не было вообще. Одни только формулы, причудливые чертежи и рисунки. Некоторые страницы вообще были оставлены пустыми, тогда как другие исписаны от края до края мельчайшим почерком.

Наконец, наш гид нашел, то, что искал, и повел нас к карте.

— Итак, — сказал он, — самое ближайшее поселение — Онгрот, но оттуда вам придется ехать по болоту, а в это время года там небезопасно, — пока он говорил, на карте красноватым цветом отметился сам город, и путь, который нам предстояло проделать. Причем гид, казалось, вообще не колдовал, — Есть еще Кенп, это небольшая охотничья деревушка, оттуда поедете через лес. Он так же опасен, как и в остальные времена года. Ну, знаете, дикие звери и тому подобное... Но оттуда ехать на двадцать миль дальше.

— Ничего, у нас все равно целая ночь впереди, — кивнул Алин, — мы отправимся в Кенп.

— Очень хорошо, — сказал гид, направляясь к конторке, чтобы положить книгу, — пройдете через эту дверь.

Проем, на который указал наш гид, был завешан плотной темной тканью. Алин смело направился туда, и, отодвинув занавеску, прошел внутрь. Я последовал его примеру, и, к своему удивлению, оказался в комнате, очень похожей на ту, что мы пару секунд назад покинули. Тут все тоже было увешано картами, но ковры были другими, и вместо стеклянных светильников горели свечи. Не задерживаясь в этой комнате, мы прошли в следующую, где за стойкой стоял человек, не обративший на нас никакого внимания, а оттуда вышли на улицу.

На дворе стояла ночь, и моросил дождик. Здесь было намного холоднее, чем в городе, который мы только что покинули.

— Что-то я не понял, а когда мы успели...

— Когда проходили через дверь с занавеской. Правда, интересный фокус? Секретом такого перемещения владеют только Сатхи. Вот почему служат в этих пунктах путешествий они.

— Хорошо устроились... А что мы теперь будем делать?

— Пойдем и наймем повозку. Не пешком же нам топать!

Деревня оказалась совсем маленькая, домов десять — пятнадцать, не больше. Алин сразу направился в таверну, которая, видимо, была центром местной цивилизации.

Меня он оставил на улице, пояснив, что в нейтральных землях народ гораздо хуже относится к нелюдям, чем в больших городах. Стоять мне, правда, пришлось совсем недолго. Через пять минут, Алин вышел из здания и повел меня на задний двор.

— Я нанял нам крытую телегу и кучера. Не самую удобную, но это, по видимому, лучшее, что мы сможем здесь достать.

Зайдя за угол, я остановился как вкопанный.

— Что такое? — поинтересовался мой спутник.

— Я ожидал увидеть лошадь... — промямлил я, — а это... Это. Это... что это?

— Жраг, ручная ящерица. Не бойся, она не кусается.

Жраг представлял собой огромную длинную рептилию, метра в четыре от носа до хвоста, с тонкими костлявыми лапами. Он больше всего был похож на маленьких ящериц, которые летом греются на камнях, только гораздо больше.

— И что, мы на нем поедем?

— В карете, которую он повезет за собой. Да не волнуйся, это ничем не хуже лошадей. Только немного быстрее.

В это время кучер начал запрягать зверя в повозку, которая, к моему облегчению, выглядела вполне обычно. Я же с интересом изучал ящера. Он издавал звуки, похожие на тонкий писк или скрип, постоянно суетился и перебирал лапами. Тело его было покрыто разноцветной чешуей, примерно в четверть ладони чешуйка. Об окрасе я мог только догадываться, так как в темноте ночи все представлялось мне оттенками серого.

— А чем он питается?

— Птицами, — ответил кучер.

В подтверждение его слов, ящер вдруг перестал юлить, насторожился, и поймал пролетающую метрах в пяти над нами летучую мышь. Сделал это он с помощью длинного языка, как у хамилиона, причем так быстро, что даже я едва успел это заметить. Проглотив добычу, зверь снова оживился и начал пищать.

— И прочими мелкими животными, — подытожил кучер.

Наконец, все приготовления были закончены и мы, погрузившись в повозку, поехали куда-то по дороге.

Коляска действительно шла быстро, но при этом на удивление плавно, так что Алин, уставший за день, вскоре заснул под шуршание колес. Мне же спать не хотелось уже трое суток, и я сомневался, требуется ли это вообще. Я сидел, смотря за окно, и думал о том, какая жизнь меня ждет в этом новом мире.

За окном проплывали вспаханные луга, маленькие лиственные рощи и озера. Где-то вдалеке виднелись горы, увенчанные снежными шапками, и я думал, доведется ли мне побывать там. Вскоре мы въехали в лес. Смутные тени мелькали между деревьев, тут и там раздавались шорохи или треск веток.

Я мог слышать также, как периодически наша ящерица хватала кого-то своим длинным языком, не останавливаясь и даже не сбавляя темпа...

Картина за окном больше не менялась. Деревья, деревья... Одинаковые, как будто мы ездили по кругу. Утомленный этой картиной я закрыл глаза, и долго сидел так, слушая звуки леса, шорох колес и писк ящера. Наконец, я уснул, но и во сне моем не было ничего, кроме мрака и теней.

Проснулся я оттого, что телега, качнувшись, остановилась. Странное дело, раньше, просыпаясь, я всегда чувствовал себя так, как будто все мое тело набили ватой... Приходилось пить кофе, принимать душ, и совершать прочие ритуальные процедуры, дабы прийти в себя. Сегодня же, напротив, я чувствовал себя так, будто не спал вовсе, притом усталости, как всегда, не было.

Алин спал напротив меня, сидя на своей половине кареты и запрокинув голову назад. За окном было раннее утро, по бокам дороги стелился туман, а на траве стояла роса. Это было тот час, когда темнота ночи уже успела отступить, но день еще не окрасил предметы в яркий цвет, и все краски кажутся немного блеклыми.

Удостоверившись, что наша повозка не движется, я открыл дверцу и по пояс высунулся наружу. Кучер как раз слезал со своего сидения, намереваясь, по видимому, разбудить нас и потребовать плату.

— Уже приехали, — сообщил он, заметив, что я не сплю, и бросив на меня неодобрительный взор.

Вчера он ни в какую не соглашался сажать "нелюдя", как он меня называл, в карету. Ситуацию решила небольшая надбавка к плате, которую Алин назвал обдирательством. К его чести надо сказать, что он сбил цену насколько мог.

Сзади зашевелился Алин, и мне пришлось выйти из кареты, чтобы уступить ему время в дверном проеме. Протирая глаза и зевая, он долго осматривался, и, наконец, задал тот же вопрос, который уже беспокоил меня.

— Где мы? — наконец спросил он.

— Отсюда до башни три мили. Ближе я не подъеду, — отвечал кучер.

— То есть, как это не поедешь?! Ану вези нас, как условились!

— Нет, ближе никак, — развел руками извозчик, — там обитает нечистая сила.

Алин издал вздох, который, должно быть, означал, что это все предрассудки, однако спорить он не собирается.

— Ну ладно. Тогда я не доплачу тебе один тук.

— Но мы договорились о цене! — негодующе вскричал кучер.

— Но мы условились и о конечном пункте. Ты отнимаешь у нас время, которое стоит один тук, — упорствовал Алин.

— Но что я скажу хозяину?!

— Что потерял деньги из-за нечистой силы, — спокойно ответил ему я, заработав еще один мрачный взгляд.

Кучер стоял молча, и видно было, как в нем происходит внутренняя борьба. Наконец, жадность, или, возможно, страх перед хозяином, победили, Он махнул рукой и стал забираться на место водителя. Алин скрылся в повозке, из которой так и не вылез на протяжении всего диалога, и я последовал за ним. Наконец, движение возобновилось.

— Что это с ним? — спросил я, чтобы занять время.

— Суеверный, — отмахнулся Алин, роясь в своем мешке, — а к тому же он отчасти прав. Некромантия признана злой, запрещенной наукой. Конечно, Незул не станет убивать мирного извозчика — ему просто нет до него дела. Дак разве это объяснишь?

— Но чем-то он заслужил свою репутацию?

— О, это наверняка! — мой спутник, наконец, нашел в мешке походную флягу и сделал приличный глоток, — Сам посуди: у него на службе горгул и оборотень. Это — во-первых, и этого уже вполне достаточно чтобы породить неприязнь населения. Во-вторых, к нему наверняка забредали воры, опять же, из местных. Если обычный маг поймал бы воришку, и сдал его правосудию, то некроманту это делать не выгодно. Ведь они сами стоят по ту сторону закона, да к тому же скелеты ими сильно ценятся. Так что можно предположить, что бедняга не вернулся. Ну и, наконец, с башней у населения тоже связана недобрая память.

— Это какая же? — спросил я, отпивая воды из предложенной мне фляги, хотя жажда меня и не мучила.

— Это сторожевая башня. Они были построены во времена переселения, когда на Атаней могли приплыть на корабле. Таких башен было около сотни, и они содержали при себе гарнизон колдунов. Своего рода пограничников. Они убивали любого, кто пытался приплыть на Атаней, или наоборот — выбраться с него.

— Сто башен на такой большой материк? не маловато ли?

— Если б это были простые башни — конечно мало. Но они образовывали своего рода колдовскую цепь, и служители узнавали, если корабль появлялся где-то между соседними башнями. Тогда судно предупреждали, а через пять минут, если курс остался неизменным, уничтожали.

— Не слабо...

— Да уж. Хочешь сухарь?

— Спасибо. Ну ладно, кое-какое представление об опасениях населения я получил. А почему они боятся нелюдей, как они называют меня? Что, все тут сплошь дикие твари?

— Нет. На если честно, в страхах виноваты сами люди. Они пытаются заселить и застроить области, которые по праву считают своими горгулы, оборотни, энты и прочие необычные разумные существа. Те, естественно, их не пускают. Поэтому люди либо пытаются напасть на племена, либо просто приходят и строят деревню. Такие поселения часто уничтожают, а рейды не приносят пользы. Поэтому нелюдей считают злыми и кровожадными тварями, и на секунду не задумываясь, что действия самих людей провоцируют агрессию. Это такой общий человеческий порок: считать землю своей неоспоримой собственностью. А все препятствия пытаться уничтожить. Да что я тебе говорю — ты наблюдал результат во Внешнем Мире. Там нарушился баланс, и сильные виды, способные противостоять человеку, исчезли. И что, хорошо живут там люди, в своих муравейниках? Счастливы ли они, завоевав всю доступную территорию? Подчинив себе планету, и, попутно разрушив ее?

В этот момент наша повозка вновь качнулась и остановилась, прервав монолог Алина. Мы, наконец, добрались до владений Незула.

Кучер уехал, оставив нас стоять у ржавых решетчатых ворот с замысловатым рисунком, символизирующим языки пламени. Он едва не забыл про деньги, и, казалось, готов был прямо тут упасть в обморок — настолько сильное впечатление производила на него мрачная громада замка.

Строение действительно было грандиозно. Сделанный из черного камня, замок, чуть ли не превосходивший по размеру тот, в котором я уже успел побывать, производил впечатление чего-то величественного и пугающего. В элементах декора изобиловали массивные острые детали, и казалось, что здание ощетинилось, готовясь к бою. На парапетах стояли древние статуи, часть которых была повреждена, не утратив, при этом, своего печального величия. Я насчитал шесть маленьких башен, над которыми возвышалась седьмая, выходившая точно из центра замка.

— Ничего себе жилище... Сразу видно — собственность некроманта. Теперь мне ясно, почему люди сторонятся этого места.

— Отчасти ты прав, и замок действительно выглядит так чтобы отпугивать людей. Но Незул купил его через несколько тысяч лет после постройки, его возводили маги древности. Впрочем, их нравы были еще круче некромантских.

— Ладно, я понял. Что теперь?

— Пройдем внутрь и поищем хозяев, — ответил Алин, прикасаясь к воротам.

В тот же миг, трава по ту сторону ограды зашевелилась. Она сползалась в одну точку, с площади в пять или шесть метров. Мой спутник отпрянул от ворот, и, отступив на шаг, стал наблюдать за происходящим. Тут я заметил, что не трава, а старые кости, оплетенные от времени вьюном, перекатываются по траве. Постепенно, скелет начал собираться, поднимаясь с земли. Видно было, что это дается ему с трудом. Сначала поднялась одна нога, с тазом и куском позвоночника. Почти сразу с земли подтянулась вторая, и встала на нужное место. Прочие кости, описывая круги вокруг скелета, будто их подхватил какой-то маленький смерч, начали становиться на свои места. Правой руки не хватало, но, в самом конце, когда скелет был почти готов, он наклонился, поднял ее с земли и прицепил к плечу. Эта рука сжимала меч. Последней деталью, которая заняла свое место, была челюсть, после чего скелет предстал перед нами во всей своей красе, с кусками земли и травы, свисающими с его тонкого остова. Вся процедура заняла у него не больше минуты.

Я заметил также, что кости оплетает знакомый мне невесомый туман — душа, но эта состояла из тонких бледных нитей, когда как виденные мной были похожи скорее на облачка яркого белого газа. Я подумал, как чувствует себя этот скелет, вынужденный жить после своей смерти, но мои мысли были прерваны.

Привратник открыл рот, и, не шевеля челюстью, произнес:

— Причина визита... — колос его был похож на шум воды в трубах.

— Некромант Незул изъявил желание взять в ученики демона, — сообщил сдавленным голосом Алин, — Вот, мы приехали...

— Да... — произнес скелет, и сразу же рассыпался.

Ворота, скрипнув, отворились.

Некоторое время мы стояли молча, смотря на груду костей, лежащую перед нами.

— Это он всегда так принимает посетителей? — наконец спросил я.

— Откуда мне знать, я тут в первый раз, — ответил Алин, издав нервный смешок, — ну что, пойдем...

Мы прошли мимо привратника, обогнув его останки на приличном расстоянии, и направились к замку. Дороги не было, поэтому пришлось идти по траве, мягкой и холодной. Я, как вы помните, не носил сапог, поэтому смог получить от прогулки непередаваемое наслаждение. Признаться, я не ходил босиком по траве уже лет пятнадцать — двадцать. Жители городов Внешнего мира лишены этой возможности, и даже в деревне, куда я время от времени ездил, на земле полно осколков стекла, каких-то острых железных штуковин и прочей дряни. На Атанее же я пока не выходил за пределы населенных пунктов и дорог, где земля была голой и пыльной.

Пройдя метров двадцать, я оглянулся. Ворота за нами уже успели бесшумно закрыться, но это было не главное. Я заметил, что решетчатая изгородь продолжается всего метров на сто в обе стороны, а дальше территорию ничто не защищает. Вплотную к ограждению подходил лес, и странно было то, что дальше деревья не росли вовсе. Только возле входа в замок было посажено несколько декоративных кустов. Лес был очень густой, сразу начиналась самая чаща, без каких-либо намеков на опушку, и казалось, что кто-то провел невидимую линию вокруг замка, за которую деревья не смели заступить. Правда, вполне возможно, что нечто подобное и было сделано. Мы же, как раз, проходили по абсолютно ровной, заросшей травой, полосе метров в сто шириной. Мне подумалось, что это пространство специально устроили, дабы никто не мог подобраться к замку незамеченным.

Наконец, мы подошли к крыльцу. Как только мы достигли первой из десяти ступенек, дверь отворилась, и нам навстречу вышел человек, по моим меркам, лет шестидесяти, одетый в черную мантию с красной каймой по подолу, на воротнике и рукавах. Я заметил, что на этой полосе были наклеены маленькие руны, вырезанные, похоже, из красной кожи. Лицо его было худое, без явных морщин, однако дряблая стариковская кожа составляла впечатление о его возрасте. Длинный крючковатый нос с горбинкой, нависал над растянувшимися в улыбке губами. Седые кустистые брови, сведенные к переносице, придавали некроманту довольно серьезный вид. Фиолетовые глаза, устремленными прямо на меня, напротив, были веселыми и беззаботными. Голова его не была покрыта, и коротко остриженные седые волосы, без каких-либо намеков на облысение, блестели на солнце.

— Наконец-то вы приехали! — приветствовал он нас, протягивая руку мне, — прошу, осторожнее с когтями, прибавил он, когда я протянул ему свою.

Эта оговорка пришлась очень кстати, так как я совсем забыл, что пальцы у меня теперь острее ножей. К счастью все обошлось, и, пожав руку Алину тоже, Незул повел нас внутрь.

Мы оказались в холле с высоким, метров пять, потолком, и освещенном масляными лампами, свисавшими сверху на цепях.

— Итак, — сказал Незул, — несмотря на то, что мы уже знаем друг друга по именам, давайте познакомимся. Я — Незул, и я живу в этом замке. Будьте тут как дома.

— Я Гудзон, демон, и я рад с вами познакомиться, — сказал я. Получилось очень нескладно, так что я покраснел бы, если бы это было возможно с моей новой кожей.

— Я Алин, — сказал Алин, — и я сопровождаю Гудзона в качестве представителя от Агентства.

— Да? А я слышал, что тебя уволили, — лукаво подмигнув, сказал некромант.

— Как вы...

— Да проще простого. Я получаю сведения о таких происшествиях, а о твоем увольнении стало известно уже три дня назад.

Алин, подавленный этим воспоминанием, опустил глаза к полу.

— Да не переживай так, мальчик, — оживился Незул, — я уверен что ты не откажешься от моего предложения!

— Что?! Вы хотите предложить мне работу? — удивленно спросил мой спутник.

— Вроде того, — уклончиво ответил Незул, — Я думаю и тебя тоже взять в ученики. Но сначала осмотрим дом, побеседуем, и я познакомлю вас с остальными обитателями этого замка.

— Но я же уже взрослый, — запротестовал Алин, — у меня уже был учитель!

— А у меня их было уже несчетное количество, — с ухмылкой ответил некромант, — и что с того?

— Но это же запрещено... — промямлил Алин. Видно было, что ему самому не вполне нравятся его доводы, но надежда разрешить свои проблемы боролась в нем с недоверием.

— Мы в нейтральных землях, здесь все можно, — отмахнулся Незул, — но довольно об этом. Подробнее поговорим позже, когда вы все осмотрите. Может, и не захотите оставаться...

Он произнес это таким смиренными тоном, как будто пытался устроить нас в жутких условиях, но по глазам было видно, что он сам в это не верит. Помолчав пару секунд, и не услышав возражений, он сделал приглашающий жест и сказал:

— Пойдем, осмотрим замок.

Из прихожей, в которой мы находились, вело три коридора: направо, налево и прямо. Мы пошли по среднему, в конце которого была видна еще одна дверь на улицу. По-видимому, коридор был сквозным, проходя через первый этаж на противоположную сторону замка.

— Большинство комнат, которые вы можете найти в крепости, пустуют, — на ходу объяснял Незул, — ведь это был гарнизон на пять сотен человек, когда-то. Вы сможете занять любую из них.

— А где живут все остальные? — спросил Алин, — хотелось бы поселиться поближе, если мы согласимся.

— Ну, только ко мне вы сможете поселиться достаточно близко. Мои комнаты находятся на втором этаже. Берфест, оборотень, живет в отдельном домике на заднем дворе, ближе к лесу. Он сам его себе построил, мы только немного помогали. Оборотни вообще не любят каменных строений, тем более многоэтажных. Мы, кстати, туда и направляемся.

— А горгул?

— Его зовут Зеф, и он живет в одной из самых высоких и больших башен.

— Да, я слышал, что горгулы любят высоту. Это облегчает им вылеты на охоту, — кивнул Алин, — а что насчет других этажей?

— Ну, как я и сказал, большая часть замка пустует. По сути, занято только главное крыло, то есть это. Два других закрыты, туда уже давно никто не ходил, да и делать там особо нечего. Куча старых жилых комнат и все.

Первый этаж занимает кухня, столовая и зал для тренировок. На втором, как я уже говорил, находятся мои покои. Впрочем, там еще достаточно места чтобы поселились вы оба, если пожелаете, да и тогда останется куча свободных комнат.

На третьем этаже у нас библиотека. Кстати, мне ужасно повезло: во времена смуты замок опустел, а книги оставили. Древние маги не видели в них ценности — тогда описанные там вещи не были тайной. Просто справочники и учебники. Но за тысячелетие половину забыли, половину засекретили, и теперь моя библиотека по истине не знает себе равных.

— Я об этом ничего не слышал... — пробормотал Алин

— Конечно, не слышал. Старый пройдоха Гес слишком честолюбив чтобы признаваться, что где-то есть книги древнее министерских. Это, впрочем, не мешает ему всеми способами пытаться захватить мою библиотеку.

— Об этом я тоже ничего не слышал...

— Еще бы! но мы пришли.

Мы действительно пришли. За замком пейзаж разительно отличался от того, какой мы видели на фасаде. Вместо унылого ровного и абсолютно пустого поля, нашему взору предстала холмистая местность, с двух сторон окруженная лесом, а с третьей заканчивающаяся обрывом.

Тут было озеро, которое питала река, выходившая откуда-то из леса. Далее она сворачивала в сторону обрыва, и образовывала водопад, шум которого был слышен даже отсюда.

Возле замка был разбит великолепный сад, с ветвистыми деревьями, дававшими тень, и цветами, каких я никогда раньше не видел. Какие-то птицы то и дело оглашали этот сад своими резкими голосами.

Чуть поодаль, если посмотреть налево, виднелся домик, из трубы которого шел дым. Я решил, что именно там и живет Берфест. Как бы подтверждая мою догадку, Незул повел нас в ту сторону.

— Все что вы видите — мои владения, — говорил он, — в лес ходить не рекомендую, особенно тебе, — некромант указал на меня пальцем, — по крайней мере, пока не познакомитесь с местной фауной. Вон в том саду можете гулять, а в озере купаться. Рекомендую также сходить к обрыву — под ним начинается море, и зрелище поистине великолепно. Особенно на закате.

Незул продолжал рассказывать о чем-то, но я пропускал большую часть мимо ушей. Это была не совсем та информация, которую мне хотелось слышать, но все расспросы я благоразумно приберег на вечер.

Когда мы подходили к домику оборотня, который располагался всего в пятидесяти метрах от леса, мое внимание привлек необычный звук. Примерно через равные промежутки времени раздавался какой-то треск. Когда мы завернули за угол хижины, мне все стало понятно.

Оборотень колол дрова.

Надо сказать, что внешний вид его не вызывал никаких необычных ассоциаций. Это был крепкий широкоплечий мужчина атлетического телосложения, со смуглой кожей. Работа была нелегкая, и он снял рубашку, несмотря на то, что сегодня было довольно холодно. Его руки, плечи и грудь были покрыты достаточно густым слоем волос, и это было единственным, что роднило Берфеста с волком. Волосяной покров, однако, не был каким-то необычным. Я хочу сказать, что такие люди встречались мне и во Внешнем мире, хоть и довольно редко.

Лицо его, в целом ничем не примечательное, было покрыто короткой щетиной. Видно было, что оборотень бреется, но не регулярно. Его прическа больше всего походила на мою собственную — торчащие в разные стороны черные пряди, длинной сантиметров по пять-шесть.

Оборотень взял большое полено, поставил его на старый пень и, одним резким ударом топора разрубил пополам. Потом, заметив нас, он воткнул орудие в пень и пошел нам навстречу, вытирая руки и шею куском какой-то ткани.

— Очень приятно познакомиться, — провозгласил он громким, немного грубоватым голосом, протягивая нам руку, — Меня зовут Берфест.

— Алин, — сказал Алин, пожимая оборотню руку.

— Гудзон, — сказал я, отвечая на крепкое рукопожатие. Сам то я не решился так хвататься за руку Берфеста, опасаясь поцарапать его своими когтями.

Незулу же оборотень просто улыбнулся и кивнул.

— Добро пожаловать, — сказал он, наконец, пристально осматривая меня, — Правда, хотелось бы посмотреть на тебя целиком.

— Мне, конечно, тоже, — вставил Незул, — но я боялся, что такая просьба будет несколько бестактна. Должен сознаться, что сюда я повел вас с самого начала не случайно, а уповая на прямолинейность, присущую всем оборотням.

— Да нет, мне, в общем-то, безразлично носить эту одежду или нет, — признался я, — Но не шокирует ли мой вид кого-нибудь в замке?

— А кого, интересно, тут можно шокировать? Прислуги нет, а горгул сам представляет собой вполне необычное зрелище...

— Ну ладно, — сказал я, и стянул с себя немного поднадоевший балахон.

Следующие пять минут некромант и оборотень бегали вокруг меня, с любопытством изучая, и делясь своим мнением. Как я понял, каждый из них ожидал увидеть нечто иное, так как описания в книгах были нечеткими. Впрочем, произведенное впечатление никак нельзя было назвать разочарованием.

— Действительно похож на горгула, — говорил Берфест, — Только на вид более хилый.

— Если рукописи не врут, то сила компенсируется ловкостью, — отвечал Незул.

— Крылья складываются по-другому, — замечал Берфест.

— Да, немного похоже на драконьи, — соглашался Незул.

Признаться, я не привык быть центром внимания. Но теперь, когда это случилось, не ощутил ни гордости, ни смущения, ни одного из тех чувств, которые испытывал человеком в подобных ситуациях.

Хоть поведение моих новых знакомых было и нескромным, я решил, что это гораздо лучше, чем любопытные взоры украдкой, на протяжении всей следующей недели.

Мне задавали бесчисленное множество вопросов, на большинство которых мне приходилось отвечать "не знаю" или "не пробовал". Просили то расправить крылья, то вытянуть руки...

Под конец меня попросили разломать полено, и все, включая Алина, остались довольны результатами.

— Ну ладно, — через некоторое время сказал Незул, — ты тут оставайся, а я покажу гостям остальную часть замка, и познакомлю их с Зефом. Ты приходи сегодня вечером на ужин...

— Конечно, ради такого-то случая! — заверил его оборотень. На том и попрощались.

Кода мы отошли от дома, Берфест снова принялся колоть дрова, и этот ритмичный звук провожал нас до самого сада. Незул показал нам тренировочный зал и столовую, и повел нас на третий этаж. На втором, как он нам объяснил, смотреть все равно не на что, кроме как на абсолютно пустые комнаты.

Библиотека некроманта поистине представляла собой нечто восхитительное. Огромный лабиринт стеллажей из какого-то древнего дерева занимал, по меньшей мере, пять-шесть сотен квадратных метров. Шкафы поднимались до самого потолка, который был достаточно высоким. Я бы сказал, что высота комнаты была никак не меньше десяти метров. В центре библиотеки было оборудовано круглое пространство с диванами и столами, на которых можно было удобно устроиться для чтения.

— На самом деле, тут редко кто читает, — признался Незул, — в основном книги растаскивают по всему замку. Я не очень за этим слежу, так как все фолианты заколдованы, и их невозможно вынести за пределы замка, а если книга слишком долго лежит без внимания она сама перебирается назад в библиотеку.

— Серьезно? — спросил я. Образ книги, самостоятельно перемещавшейся в пространстве, не укладывался у меня в голове.

— Да, так оно и есть. Иначе мы за месяц потеряли бы половину ценных рукописей и фолиантов!

В это время в дальнем конце библиотеки раздался негромкий скрип.

— Пойдемте, посмотрим, — заговорщически подмигнул нам Незул, — может это как раз книга ползет.

Мы с Алином, естественно, не отказались. Для него подобное зрелище, видимо, тоже представляло интерес. Книги мы, правда, не нашли. Дойдя до самого угла зала, мы так ничего и не обнаружили.

— Наверное, уже доползла до места, — пожал плечами некромант.

Как раз в этот момент скрип раздался в другом конце зала, прямо противоположном тому, где мы находились.

— Ничего не понимаю, — признался Незул, — может быть, конечно, это полтергейст шалит, но вообще-то сегодня я на это никак не рассчитывал...

— Полтергейст? У вас тут еще и полтергейст есть? — взволнованно спросил Алин.

— Да. Замок-то старый. Его зовут Генри, но сегодня я никак не ждал его появления... Он, видите ли, боится демона.

— А почему? — спросил я.

— Да потому что он — тот же дух. Ты его коснешься — и поминай, как звали.

— О, — только и смог протянуть я, — но я не хочу его ловить.

— Он этого тоже очень не хочет, — смеясь, ответил Незул, вот и прячется.

— А что вообще за имя такое: Генри. Это прозвище или его так звали? Очень уж нетипично для этих мест...

— Да, необычное имя. Но он из внешнего Мира. Его звали Генрих, и он был довольно богат. Он оказался магом, причем открылось это самым забавным образом — его пытались отравить, а он никак не травился. Дак вот, он приехал сюда, и купил этот замок. Генри был одержим идеей жизни после смерти, и все время искал бессмертия. Ему не хватало простого управления своим возрастом, как это делали все, и вот, после одного своего эксперимента, он утратил тело. Остался только дух — полтергейст. Теперь он живет в замке, по праву считая его своей собственностью, а я тут живу, и не мешаю Генри заниматься своими делами, поэтому и он мне не препятствует. Со временем мы даже стали приятелями...

Вдруг, какая-то большая тварь выпрыгнула откуда-то со стороны центра зала, и прицепилась к стеллажу на уровне трех-четырех метров от пола. При этом раздался уже знакомый нам скрип. Я посчитал нужным прервать рассуждения Незула.

— Что это?

— Это? Зеф, ану слезай оттуда!

Горгул в два прыжка настиг нас и остановился напротив окна. Он действительно чем-то напоминал меня, как это уже не раз говорили, но лишь отдаленно. Тело его было мускулистое и крепкое, при росте едва ли на голову выше меня он казался раза в три массивнее. Когда как мое тело было крайне тощим, его — напротив крепким и полным жизни. Я не хочу сказать, что Зеф был толстым — он был нормальным, просто на его фоне я смотрелся как высохшая мумия рядом с обычным человеком.

Кожа его была слегка морщинистая, и какого-то кирпичного цвета. Голову венчал сноп длинных растрепанных белых волос зачесанных назад и струившихся по спине. Из под них выглядывали заостренные уши, а вместо лица была длинная морда, оканчивающаяся чем-то вроде клюва. Я хочу сказать, что челюсти его были вытянуты вперед, как у большинства животных, а из под губ выглядывали острые маленькие зубы, которых было гораздо больше, чем у меня. Глаза его были золотисто-янтарные с вертикальными зрачками, но, в отличие от моих, белок этих глаз был молочного цвета, что создавало вполне нормальное впечатление. У меня же, смею вам напомнить, белок был, как и радужка, желтым, совсем ненамного светлее ее, что создавало не вполне приятное впечатление мутных, однородных глаз.

— Я тут книгу ищу, — объяснил он.

Голос горгула был резкий и скрипучий но, на удивленнее, ровный и без дефектов произношения, что, при его строении челюстей, было немного странно. Впрочем, я, не имея губ, тоже умудрялся выговаривать все нужные звуки.

— А нас что, не заметил?

— Заметил, но вы о чем-то беседовали, и я решил не вмешиваться.

— Какое необычайное чувство такта, — ехидно заметил Незул, но Зеф, пропустив это мимо ушей, обратился к нам:

— Я Зеф, горгул.

После того как мы представились, он продолжил:

— Уже умеешь летать?

— Нет, — признался я.

— Ну, я научу, если захочешь.

— Обсудите это позже, — вмешался Незул, — кстати, Зеф, не забудь явиться сегодня на ужин.

— Ладно, — спокойно ответил он, и, не прощаясь, пошел дальше искать свою книгу.

А Незул повел нас осматривать дом. Он показывал нам химические лаборатории и склады, комнаты, которые могли бы стать нашими, и фрески в подвалах заброшенного крыла.

Кстати, в лаборатории меня больше всего заинтересовала банка, с надписью "живая вода, руками не трогать". Самое интересное, что вода оказалась действительно живой. Незул объяснил, что это часть его эксперимента по созданию разумных элементалей. Он брал душу, изменял её особым образом и вселял в предмет, в данном случае — в простую воду. Единственной целью существования этого элементаля было тушить огонь. Он больше ничего не умел и не хотел делать, но как только Незул поднес к банке спичку, струя воды моментально её потушила, после чего вернулась обратно в сосуд.

Когда мы продолжили осмотр замка, некромант рассказывал про то, что здесь было раньше, и как он планирует обустроить все в будущем. За осмотром владений Незула мы провели целый день, а когда совсем стемнело, некромант повел нас в столовую. Лично для себя я уже решил, что останусь тут, по крайней мере, пока мне не перестанет это нравиться.

Столовый зал представлял собой большое пустое помещение, посреди которого располагались стол и несколько стульев. Это была центральная комната первого этажа, так что окон здесь не было. Освещен зал, однако, был очень даже неплохо, особенно в области стола, который сейчас был заставлен подносами с едой. Зеф и Берфест уже были тут, и, завидев нас, помахали рукой.

— Ого, — сказал Алин, садясь на отведенное ему место, — вы всегда так ужинаете?

— Вообще-то нет, — натянуто улыбаясь, ответил Незул, усаживаясь в главе стола, — Обычно каждый ест то, что хочется и готовит сам себе. Но сегодня Зеф слетал в деревню и принес из местной таверны немного еды. Тех блюд, которые мы готовить не умеем или не хотим.

Тем временем, все расселись. Мне досталось места напротив Зефа, и рядом с Берфестом. Еды и правда оказалось много, но ничего особенного я не заметил. Жаркое, какие-то овощи, пара бараньих ног... Очень простая в приготовлении, но все же экзотическая для меня, городского жителя, пища.

— Говорят, разговаривать за едой дурной тон, — Незул прервал ход моих мыслей, — но я считаю, что правильно то, что интересно. А жевать за хорошим разговором лично мне гораздо приятнее.

За столом повисло молчание... Мы с Алином просто не знали, о чем заговорить. Зеф, как мне показалось, хотел о чем-то спросить, но уткнулся в тарелку — видимо, вопрос был щекотливым. Берфест, похоже, был не слишком разговорчив по натуре, и ждал, пока тему предложит кто-нибудь еще.

— Пожалуй, начну я, — проговорил, наконец, некромант, — Как вам понравилось у нас? Переночуете тут, или, если хотите, кто-нибудь из ребят проводит вас в деревню.

— Я не против того, чтобы остаться тут. Ничего опасного я не заметил... — проговорил я, и только потом, поняв, что позволил себе лишнего, добавил, — Конечно, мы и не ждали особых опасностей...

— Да нет, наверняка ждали, — ухмыльнулся Зеф, — и правильно делали. Это ничьи земли, тут царят беззаконие и кланы полуразумных существ. Да и некроманты пользуются дурной славой, особенно те из них, что "держат" у себя оборотней и горгулов. Так что вполне естественно предположить, что вы опасались какого-нибудь подвоха, идя сюда.

— Да, ты прав, — сказал Алин. Потом подумал, и добавил, — Я тоже переночую здесь, если мы вас не стесним.

— Да о чем речь?! Замок такой большой, и свободных комнат тьма.

Вопрос был закрыт, и опять воцарилось молчание.

— Ты хотел о чем-то спросить? — наконец обратился я к горгулу.

— А... Эээ... да нет, ничего.

— Я не обидчивый.

— Хмм... Ну, я хотел узнать, каково это — быть демоном. Ведь о вас сохранились только сторонние наблюдения, не слишком лестные, кстати. А что думают о себе сами демоны никто не записал.

— Ну... — я почесал затылок когтистой рукой, — Это сложный вопрос. Я даже сам не знаю, как на него ответить. Я стал сильнее, ловчее, выносливее. Я выгляжу по-другому. Мои раны залечиваются сами собой, а глаза замечают то, чего я раньше разглядеть не мог. Но я не испытываю никаких чувств по этому поводу. Как будто я с рожденья был таким, какой сейчас, хотя помню, что было иначе. В общем, я не могу точно сформулировать то, как это — быть мной... Вот ты можешь объяснить мне, как это быть горгулом? Кроме общепонятных физических отличий от человека.

— Ммм... нет, — после недолгих размышлений признался Зеф, — Не могу.

— А ты знаешь почему ты не чувствуешь различия, Гудзон? — Спросил Незул, который все это время молча что-то жевал, — потому, что твоя душа изменилась. Ты мог бы сравнить свои ощущения, если бы твоя душа осталась прежней. Так оборотни могут сравнивать свою волчью и человеческую формы. Но ты — другой случай.

— Другой?

— Ну конечно. У тебя новая душа, и именно это тело подходит для неё как нельзя лучше. Ты скорее будешь себя чувствовать странно в человеческом теле. Ты можешь воспринимать свое превращение в демона как второе рождение — новая душа, новое тело, только память прежняя. Но это как раз не важно.

— То есть, как это не важно?

— Я имел ввиду, что это не важно для того, чтобы тебе чувствовать себя нормально. Память, безусловно, делает тебя таким, какой ты есть. То, как ты говоришь, как реагируешь. Например, если бы ты помнил, что в детстве часто играл на маковом поле, то, поставь я на стол букет маков, я бы привел тебя в более благодушное настроение. Это только пример, но такие мелочи повсюду, и именно они формируют твой характер. Вот еще пример: представь, ты сидишь на деревянном стуле и сам не знаешь, почему тебе так нравится больше, чем сидеть на мягком кресле. А на самом деле это потому, что в детстве ты прочитал книжку, которая тебе нравилась, и там описывались похожие стулья. Ты давно забыл про ту книгу. Но твой мозг посылает сигнал, что тебе эти стулья нравятся, не напоминая при этом почему. Именно память в сочетании с душой делает нас такими, какие мы есть. Душа определяет такие факторы, как, скажем, степень раздражительности, но память влияет на то, что именно нас раздражает, а что нет. Так что все важно.

Мы снова замолчали.

— Берфест, а почему ты ешь все продукты по отдельности? Сначала картофель потом мясо, теперь вот — помидоры? — спросил я, чтобы не молчать.

— Мне так вкуснее, — объяснил оборотень, — вкус одних продуктов не перебивает вкус других. Вот тебе будет приято есть, скажем, мед с огурцами и курицей? Некоторым может и понравится, но большинство найдут вкус этого сочетания излишне пикантным. Хотя по отдельности могут съесть эти продукты в течение одного ужина. А у меня обоняние гораздо острее, чем у всех здесь присутствующих, и даже в обычных для вас сочетаниях я нахожу неприятные моменты. Я еще и водой запиваю, между продуктами.

— Очень интересно, — искренне сказал я, — А оборотни правда превращаются в волков? А как?

— Нуу... Обрастают шерстью и меняют тело. Механику пусть тебе Незул объясняет. Как я понимаю, он очень скоро захочет научить тебя принимать облик человека для маскировки. Суть очень похожа.

— А горгульи действительно каменные? — я решил узнать побольше и о Зефе тоже.

Все засмеялись. Я почуствовал себя идиотом.

— А я все ждал этого вопроса, — сквозь смех сказал Зеф, — Это распространенный миф. Он связан с тем, что горгулы и горгульи склонны сидеть на крышах и парапетах и смотреть на закат или восход. Или просто любоваться видом. Сидим мы очень долго и при этом неподвижно, поэтому нас иногда принимали за статуи... Отсюда и повелась басня. А потом один король узнал, что соседний город идет на него войной. Армия у него была маленькая, но хитрый монарх приказал сделать сотню горгулий из камня и поставить на крышу замка. Когда разведчик подъехал поближе, и увидел толпу свирепых горгулов, выстроившихся на крыше, он донес эту весть своему господину и армия повернула обратно. Его не удивило, почему мои сородичи не шевелятся — это было абсолютно нормально. Горгулов очень боятся, так как в бою с наземными войсками они закидывают солдат камнями с неба, когда как те не могут попасть по ним из своих луков и арбалетов. После этого повелась традиция выставлять каменные изваяния на парапетах зданий. Они считаются защитниками, и даже люди стали относиться к племенам горгулов лучше, — с довольным видом закончил Зеф, тряхнув своей белой гривой.

После ужина мы немного посидели в общей гостиной у камина. Берфест, который за ужином пил исключительно воду, теперь смаковал бокал вина. Незул достал себе чашку самого настоящего черного чая с сахаром. Правда, Англичане пришли бы в ужас от размеров сосуда, который сжимал в руке некромант, больше всего походившего на огромную пивную кружку из глины. Алин пил то же вино, что и Берфест, и только мы с Зефом сидели просто так, за компанию. Я уже мог убедиться, что при отсутствии щек, пить что-либо иначе как залпом крайне проблематично. Горгул, с его длинной мордой, похоже, разделял со мной это неудобство, однако, видимо, привык с ним мириться.

Все сели играть в какие-то причудливые карты, смысла которых я не понял. Впрочем, Алин пообещал научить меня играть, как-нибудь на досуге. Незул, чтобы не оставаться негостеприимным, очень быстро бросил игру и развлекал меня рассказами о своей юности, которые, по большей части, заключались в том, как ловко он обводил вокруг пальца своего старого учителя. Однако, эти рассказы слишком объемисты, и сейчас я их передавать не буду.

— Ну ладно, — наконец, сказал Незул, — время идет уже к полуночи, и я думаю, что стоит показать вам ваши комнаты. Точнее, предоставить вам их на выбор. Более или менее жилым можно считать второй этаж, так что предлагаю подняться туда.

Попрощавшись с Берфестом и Зефом, которые остались играть в карты, мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж, и оказались в просторном коридоре с множеством дверей.

— Выбирайте любую. Мои комнаты в самом конце коридора, но для жизни пригодны и все остальные.

— Они давно пустуют, правильно я понимаю? — Спросил Алин, открывая ближайшую дверь и проходя внутрь.

— О, да.

В большой комнате было все, что может пригодиться человеку. Широкая кровать, поставленная в дальнем конце комнаты, два ночных столика по бокам от нее; платяной шкаф, стоявший напротив ложа, оказался пустым, лишь несколько деревянных плечиков болтались там. Старинное Зеркало в вычурной раме на шарнире, кофейный столик напротив кожаного дивана, комод, книжный шкаф (в данный момент, тоже пустой), вешалки для одежды...

Алин присвистнул.

— Неплохо жили гарнизонные служащие...

— Это точно, хотя, на те деньги, что они тогда зарабатывали, можно было позволить себе много чего. Но это все им предоставлял сам гарнизон. А на свои сбережения, после установки барьера, многие смогли построить себе по небольшому замку...

— Тут недавно прибирали? — спросил я, проводя пальцем по поверхности стола — ни пылинки.

— Да, сегодня я потратил полчаса и прошелся по всему этажу, чтобы подготовиться к вашему приезду. И навел тут порядок.

— За пол часа все комнаты?!

— Да, а что тут такого? Привыкай к жизни в магическом мире. Стоит выпустить сюда духов-уборщиков, и они выносят из комнаты все объекты, которые меньше рисового зернышка. Очень удобно, хотя, конечно, только в нейтральных землях за это не отрубают голову, — улыбнувшись, сказал Незул.

— Да, я читал об этом. Некромантские штучки. Эти духи — примитивные элементали воздуха, единственным смыслом жизни для которых искусственно устанавливается охота за мелкими объектами и их удаление из указанного помещения. Как и все операции с душами, считается незаконным.

— Надеюсь, ты не собираешься пускаться в моралистские проповеди?

— Не собираюсь. Будучи достаточно начитанным, я знаю, что души ничего не чувствуют. И некромантия запрещена отнюдь не из моральных убеждений, а потому, что это искусство позволяет одному человеку собрать в своих руках слишком много силы. Пугающе много.

— Правильно. Приятно сознавать, что старый Гес не смог настроить тебя против всего, что не нравится ему.

Побродив по комнатам, которые отличались лишь расположением предметов меблировки, мы выбрали себе две, примерно посередине коридора. Попрощавшись, Незул удалился в направлении своих комнат. Алин тоже быстро пошел к себе — вид у него был крайне усталый.

Что же до меня, то я уже весьма смутно помнил, что же такое усталость. Если подумать, я ни разу не хотел спать с тех пор, как стал демоном. Видимо, мой организм просто не нуждался в отдыхе.

Повалявшись, какое-то время, на кровати, которую, видимо, застелили все те же духи, я понял, что мне скучно, но спать совсем не хочется. Поэтому, решил я, нужно занять время чтением, благо, библиотека тут огромная.

Оставив свой балахон в платяном шкафу, я вышел из комнаты и направился на третий этаж, отметив по пути, что Алин уже погасил свечу и, вероятно, лег спать.

В библиотеку я попал без проблем — двери были отворены на распашку. Вот только первая же книга напомнила мне, что, хоть я и понимаю устную речь местных благодаря камешку на шее, я до сих пор не изучил местную письменность. Это был тяжелый удар. Больше всего на свете я не любил терять время впустую. Нет, я не был слишком активным человеком, но все лучше чем просто ждать. А мне, похоже, придется тянуть время до самого утра, пока кто-то не проснется и не появится достойное развлечение.

Внезапно, я услышал в дальнем конце зала тихий шелест. Может, кто-то задержался и читает? В любом случае, эту гипотезу стоит проверить. Пройдя сквозь лабиринт полок, я нашел читальный столик с раскрытой книгой, лежащей на нем. Рядом стояла зажженная свеча, но больше никого не было. Внезапно, одна страница сама собой перевернулась.

— Ну, дела, — пробормотал я, подходя поближе.

Как только первый звук моего голоса разнесся по комнате, книга метнулась прочь от меня, в то время как свеча полетела прямо мне в лицо. Я уже говорил, что рефлексы мои стали гораздо лучше, так что свечу я поймал, не сломав и даже не затушив. Книга же, пролетев метров пять, ударилась в стену и сползла на пол. Очень странно.

Я заметил движение слева от себя, и быстро обернулся. В воздухе, по другую сторону читального столика, висели лист бумаги, чернильница и перо. Перо быстро накарябало ряд закорючек на пергаменте.

— Не понимаю, — признался я, — меня еще не учили читать местный текст...

Перо на секунду замерло, как бы в раздумьях, а затем принялось быстро что-то рисовать. Скорость движений поражала. Итогом стал рисунок смешного призрака с усталыми глазами и абсолютно прямой линией рта. В руках он держал перо, чернильницу и лист.

— Ясно. Ты — тот полтергейст, о котором говорил Незул?

На листе появилось изображение руки, с поднятым вверх большим пальцем. Перевернувшись, листок послужил местом для еще одного рисунка — на сей раз это был я, очень подробно нарисованный, и призрак с первого рисунка. Протянув руки друг к другу, мы едва касались мизинцами. Потом перо начертило стрелочку вниз и быстро нарисовало уже меня одного, со светящимся шаром в руке. После чего перечеркнуло полученную картину крест-накрест.

— Хочешь сказать, что если я коснусь тебя, я заберу твою душу? Но я не стану это делать, я не хочу.

На этот раз, перо начертило мой портрет, с массивной челюстью неандертальца, и чешущим голову. Обвело получившийся рисунок, и провело линию к старому, где я поймал несчастного призрака. Потом был рисунок, где я читаю книгу, и был соединен чертой с тем, где я и дух касались друг друга. Правда, подумав, перо перечеркало эту связь, и трижды обвела рисунок демона-неандертальца.

— То есть я слишком тупой, чтобы трогать тебя?

Откуда-то достав второй лист, полтергейст нарисовал знакомого и немного обидного неандертальца, стоящим над разбитой вазой. Потом меня с книгой, держащего вазу в руках.

— Неаккуратный?

Перо изобразило поднятый вверх большой палец.

— Если я не буду трогать тебя, мы сможем поболтать и дальше? Все спят, а я не могу, если честно мне просто скучно...

На следующей картинке были нарисованы я и призрак, межу которыми была проведена линейка, под которой стояла цифра 5.

— Мне отойти на пять метров?

Большой палец, поднятый вверх.

Я отошел, и уселся на полу.

— А ты хорошо рисуешь! Я никогда не умел рисовать... — просто чтобы поддержать разговор, сказал я.

Перо изобразило лицо призрака, который слегка улыбался.

— Тебя ведь зовут Генри, да? — припомнил я.

Перо начертило руку, с поднятым вверх пальцем.

— Чтобы тебе было легче — давай ты будешь рисовать крестик, если да, и кружок, если нет.

Крестик.

— Вот и отлично.

Перо нарисовала часы, и под ними цифру "1".

— Подождать 1 минуту?

Крестик.

— Хорошо...

Бумага и перо с чернильницей были оставлены на полу. В течение следующей минуты, я мог слышать шорохи и скрипы из различных углов библиотеки. Наконец, Генри вернулся с кипой бумаг и книг. Первое, что он взял, была Общая карта мира, какую можно увидеть в любом Атласе, за исключением того, что посреди Тихого Океана располагался "лишний" материк. Генри потыкал Пером в Африку.

— Ты из Африки?

Полтергейст нашел бумажку со старыми рисунками, и начертил кружок. Потом, он обвел мое изображение.

— Ааа, нет, я не из Африки.

Генри потыкал в Австралию.

— Нет, выше и правее

Китай.

— Нет, еще выше и еще правее. Россия. Ты знаешь эту страну?

Полтергейст обвел пером Россию.

— Хорошо. Так вот, я жил примерно в центральной ее части. Точнее не скажу — тут не указаны города.

Генри взял старую бумажку, обвел свое изображение и потыкал пером в Англию.

— О. — только и сказал я, — А по-английски ты писать умеешь?

Полтергейст порылся в книгах. Выудил одну, потом долго читал страницу.

— Плохо, — наконец написал он на ломаном английском, — Память я — мираж. Знаю, только если смотрю.

— У тебя плохая память?

— Да и нет. Если вижу — все знаю. А не вижу — 2 рассвет и нет. Я каждый рассвет вижу свои предметы. Вижу — знаю я. Не вижу — не знаю я. Поэтому эти как я сидят в свой место.

— Вы остаетесь на месте, чтобы помнить себя? А что если ваш дом сгорит, или еще что?

— Не знаю. Но не хочу знать.

— А как ты стал полтергейстом?

Генри пришлось прочитать еще пару страниц. Я терпеливо ждал.

— Был умный, хотел не умирать. Опыт — неудача. Умер, не совсем.

— Понятно. Ты, вроде, был маг?

— [крестик] — хороший. Опыт специальный. Для таких как я и Незул. — Последнее слово полтергейст выводил по буквам, подглядывая в книгу.

— Для Некромантов?

Крестик.

До самого утра я беседовал с Генри. Что и говорить — интересная форма бессмертия. Получить вечную жизнь, но не иметь возможности тратить ее на то, что он хочет. С первым лучом солнца, полтергейст попрощался и полетел перечитывать свои тетрадки. По его словам, ему крайне повезло с привычкой вести при жизни дневники. Постепенно же он укоротил их содержимое, уместив свою личность в трех толстых тетрадках, описав свой характер, что он должен делать, и прочие важные вещи. Чтение этих рукописей занимало у него около четырех часов каждый день.

С Незулом у него, как я понял, сложились дружеские отношения еще при жизни. А после смерти Генри передал замок во владения некроманта, а Незул принял меры, чтобы тетрадки Генри не портились, и оставил в его полном распоряжении комнату в подземелье. По словам полтергейста, Незул был очень хорошим и добрым человеком, только слегка двинутым на идее получения всех возможных знаний о магии. Как оказалось, хозяин замка был не только некромантом, но и классическим Магом, Жрецом Света, Шаманом, и учился еще паре десятков различных искусств, каждый раз маскируясь под неотесанного юнца и поступая в школу наравне со всеми. Даже специально (по графику) шалил и прогуливал занятия, чтобы не отличаться от "сверстников".

Я разглядывал карты Атанея, когда в библиотеку вошел Алин, и, зевая, сказал, что нас ждет Незул.

Некромант сидел в библиотеке, заняв удобное кресло с высокой спинкой, расширяющейся кверху. Он расположился напротив камина, спиной к огню, поэтому лицо его оставалось в тени. Мне же оно казалось серым, почти бесцветным, и только две фиолетовые точки глаз были ярче, чем все остальное. Предположительно, это смотрелось очень эффектно, но моя способность видеть то, что скрыто в тени, сводила на нет всю загадочность, так старательно наведенную стариком.

Я ожидал, что он двинет серьезную и пафосную речь, агитируя нас остаться у него, но, вопреки моим ожиданиям, беседа началась неформально:

— Ааа, привет! — веселым и доброжелательным голосом поприветствовал нас Незул.

Если бы я закрыл глаза, то мог бы подумать, что радушный хозяин встречает нас с улыбкой. Но этого не было — лицо чародея осталось абсолютно спокойным и непроницаемым. Потрясающий контроль голоса.

— Хотите чаю? — спросил некромант, указывая на накрытый столик, неподалеку от нас, после того как мы поздоровались.

— Я не откажусь, — кивнул Алин.

Я только покачал головой. Я и раньше не слишком любил чай, а сейчас мне его совсем не хотелось.

Также мне было немного неясно, зачем было звать нас к себе только затем, чтобы пить чай. Нет, думал я, истинная цель разговора будет связана с нашими дальнейшими отношениями. К тому же, я не слишком ожидал от такого человека, как Незул, простой вежливости, и решил, что чай и домашняя атмосфера призваны нас расслабить.

Пока Алин наливал чай, некромант неотрывно смотрел на меня. Чтобы избежать долгого взгляда ему в глаза, который мог быть расценен как излишне агрессивный жест, я изучал картину за его спиной. Правда, это не мешало мне следить за лицом некроманта — к счастью, мое боковое зрение, как оказалось, позволяло мне наблюдать за любым объектом, не сосредотачивая внимание непосредственно на нем.

— Как вам двоим у нас понравилось?

— Понравилось, — кивнул Алин, — жильё такого же уровня я себе позволить, наверное, не смогу за всю жизнь.

— Ты преувеличиваешь, — улыбнулся некромант.

— Да, да, — несколько отстраненно проговорил я, переводя взгляд с одной картины на другую, — только это вы уже спрашивали вчера.

— За ночь все могло поменяться, — отмахнулся Незул, — Ну ладно, в общем, если никто из нас не против, я беру вас двоих в ученики.

Алин поперхнулся чаем. Я посмотрел в лицо некроманту — такого поворота я не ждал. Он переводил взгляд с одного из нас на другого.

— Что?! — наконец, спросил он, — Разве вы не за этим сюда пришли?

— Ну, в общем, я тут как раз за этим, — кивнул я, но ожидал испытаний, или, там, собеседования.

Незул улыбнулся.

— Интересно, а зачем? В твоей силе я не сомневаюсь — я прекрасно осведомлен об инциденте во Внешнем Мире. Что до личных качеств, то никакое собеседование, на котором ты будешь держаться сковано, не поможет лучше тебя понять. Так что это просто бессмысленно. Первое впечатление ты производишь приятное, сутра ко мне заскакивал Генри и рассказал, что вы неплохо поболтали. Я просто не вижу причин, почему бы тебя не взять в ученики.

— А каковы были изначальные причины в пользу этого?

— Сила, — коротко сказал некромант, — ну и, в конце концов, ты единственный демон, на данный момент, и это восхитительный шанс для исследований.

— Ученик? Я? Опять? — наконец выдавил Алин.

— А что не так? — приподнимая одну бровь, спросил Незул, — Я тебе сразу говорил, что у меня и к тебе есть предложение.

— Но я думал речь идет о работе!

— Ну, в какой-то степени да. В смысле, прохлаждаться вам обоим не придется.

— Заставите мыть полы и чистить картошку? — с сомнением спросил мой спутник.

Незул сложился пополам от смеха.

— Что за чушь?! Мага заставлять чистить картошку? Не уж то старик Гес именно так поступает с учениками?

Алин отвел взгляд. По всему выходило, что поступает.

— Так или иначе, ты уже не мальчик чтобы бегать за водой и подметать пол! Ты маг, Алин! И как сильный маг, а другого, будь уверен, я бы и не взял на службу, ты будешь занят определенным видом деятельности. И ты тоже, — Незул кивнул в мою сторону.

— А что за деятельность? — Спросил я.

— Работа по найму. Если кому-то что-то нужно на Атанее, обычно нанимают сильных магов. Или просто специалистов в определенной области. Зеф и Берфест — состоят в моей команде. Если согласитесь на моё предложение — вы тоже в нее войдете. Но нельзя отрицать, что при вашем уровне знаний, придется у меня учиться. Кроме того...

Закончить Незулу не дал Зеф, заглянувший в окно с улицы... не смотря на то, что мы были на втором этаже.

— Идет Гес, — сообщил он, — секунд двадцать у вас есть.

— Я ждал этого, — кивнул Незул, и Зеф скрылся из виду, — будет лучше, если вы двое не станете попадаться ему на глаза. Поэтому вылезьте в окно, — быстро сказал он нам, — Ну же! — прикрикнул он, увидев, что мы не двигаемся.

На лестнице послышались шаги. Я направился к окну, по пути увлекая за собой Алина. На столике заметил лишнюю кружку, и взял ее с собой (свою Алин так и сжимал в руках). Теперь ничто не намекало на наше недавнее присутствие в комнате. Мы выбрались в окно на широкий карниз, и прижались к стене. По другую сторону окна стоял Зеф, почесывая когтями свой длинный нос. Он ничего не сказал, но поднял руку, в знак приветствия.

Я посмотрел на своего компаньона — тот лишь пожал плечами, и отпил глоток чая. Видимо, жизнь научила его не спорить, когда мудрые седые колдуны просят вылезти в окно.

Тем временем, в комнате послышались первые звуки разговора.

— О, Гес, какой сюрприз!

— Ага, сюрприз тебе, как же. Ты догадываешься, зачем я пришел?

— Боюсь, я уже давно отчаялся понять, зачем ты делаешь то, что делаешь, зато я догадываюсь, чем вызван твой визит. Дело в демоне, не так ли.

— Именно. Я требую, чтобы ты отказался его учить.

— Ты требуешь?! — последнее слово Незул, казалось, сплюнул на пол, — По какому это, интересно, праву ты что-то от меня требуешь?

— Ты не хуже меня знаешь, что это за тварь!

— Лучше.

— Так тем более!

— Я не вижу никаких проблем.

— Незул, будет гораздо легче убрать его, если он не сможет швырять в нас магией.

Это был крайне неприятный момент.

— Убить? Да, полагаю, что будет легче. Но кто тебе сказал, что его нужно будет убить?

— День настанет, он уйдет от тебя и начнет убивать. Он демон, он не сможет иначе. Он опасен.

— О, да. Но суть в том, что сейчас Гудзон нужен мне живым. И он нужен мне не как сильная и ловкая машина убийства, а как маг. Тебе не меньше меня интересно, что из этого получится.

— Любопытство хорошо только когда оно не грозит тебе смертью! — Гес уже орал на всю комнату.

— Для меня лично возможность выгоды перевешивает опасность. Нет, Гес, я не стану ограничивать его.

Повисло молчание. Снизу в кустах что-то зашуршало, и я увидел серые мохнатые уши, торчащие из листвы. Видимо, Берфесту тоже был интересен разговор.

— Когда Незул принимал в ученики меня, Гес кричал гораздо меньше, — еле слышным шепотом сказал Зеф, — но в целом он говорил примерно то же.

Тем временем, разговор продолжился:

— Я знаю, что тебя тянет ко всякой нечисти. Но демон даже рядом не стоит с оборотнем и горгулом! Ты вспомни древние легенды!

— Наверняка все несколько преувеличено...

— А если нет?!

— А даже если нет. Мне плевать. Если я почую неладное, ты будешь первый, кого я извещу.

— Незул... — уже спокойнее, сказал Гес.

— Нет, и думать забудь. Хочешь его убить — собирай армию и осаждай мою башню.

Гес вздохнул.

— Ты уверен? Подумай получше, — предпринял последнюю попытку он.

— Уже все обдумал.

— Ладно, — Гес сдался, — мальчишку тоже себе оставишь?

Я почуствовал, как напряглись мышцы Алина.

— Да, я возьму его в ученики.

— Кто бы сомневался.

— Ты сам его выгнал. Думать надо было раньше.

— Мда. Ладно, я ухожу, — послышались удаляющиеся шаги, но на пороге Гес притормозил, — да, кстати. Как мне записать демона в список Гарха?

— А сам не догадаешься?

— Мгм... ладно, — Гес быстро удалился.

Зеф ушел по карнизу в направлении угла здания, постоял там немного, и вернулся назад.

— Ушел, — сказал он, залезая в окно.

— Есть пара вопросов, — покачал головой Алин.

— Не сомневаюсь. Только давайте не все разом.

— Почему Гес так не хочет, чтобы я учился — Опередил я моего спутника.

— Разве не очевидно? Он боится тебя.

— А есть чего бояться?

— А ты думал — нет? Демоны — одни из сильнейших существ и без знания магии. Они, правда, вымерли, но вдруг появляется демон в наши дни, да еще и попадает в ученики ко мне. Конечно, Гес боится. Он всегда боялся всего, с чем не может совладать. Да он даже тебя, Алин, опасается! — Опередил он вопрос моего спутника.

— Меня?

— Да. Так как в списке Гарха ты стоишь на одной строке с нами. Со мной и с Гесом. И еще с парой десятков магов.

— А что вообще такое этот список Гарха?

— Ну, это такая большая книга, где записаны все потенциально опасные личности, среди ныне живущих, — ответил Зеф, — Впервые начал составлять этот список колдун по имени Гарх, во время переселения магических рас на Атаней. Он оценивал каждого новоприбывшего по многим критериям: воспитанию, раздражительности, учитывал информацию о врагах и союзниках, магический потенциал души, характеристики тела, коэффициент интеллекта... ну, в общем, по многим признакам. Потом обрабатывал эту информацию и записывал "оценку" по десятибалльной шкале напротив имени. Незул и Гес — очень сильные маги, маги десятой категории. Получается, что и ты тоже.

— И Гудзон, кстати, тоже — вставил Незул.

— Но я ничего не умею, — сказал Алин, — случись бой, вы меня в два счета по ветру развеете. А Гудзона, возможно, даже я сейчас могу победить — просто из-за недостатка у того знаний.

— Не путай потенциальную мощь и актуальную. Тебе надо много чего изучить и узнать, прежде чем ты сравнишься с нами, но суть в том, что ты в принципе можешь этого достичь, а многие — нет.

— Но Гес мне никогда ни о чем таком не рассказывал...

— А еще он послал тебя во Внешний мир, где и колдовать то почти ненужно. Он просто не заинтересован, чтобы появился кто-то еще, кто может сравниться с ним по силе.

Алин казался довольным и ошарашенным одновременно. Еще бы — узнать, что ты, оказывается, так хорош.

— Но я не понимаю, при чем тут я.

— Ты — отдельная и длинная история. Потерпи — расскажу все вечерком, на первом занятии, если согласитесь остаться.

Вот так. И ничего я не узнал.

Впрочем, вечером Незул все же позвал меня к себе.

— Первый вопрос, — перешел он сразу к делу, — читать уже умеешь?

— Да, Генри научил. Но пока не так быстро, как я читал книги Внешнего Мира.

— Ничего, это придет, — отмахнулся Незул, — главное уже можешь. Вот, — он толкнул мне увесистый фолиант, — прочитаешь все это на досуге.

— "История Магического мира 3400 до р.х. — 3230 а.л."

— Тут собраны максимально ценные сведения о важных исторических событиях для магов. Так же довольно подробно описан переезд колдунов на Атаней.

— А про демонов? И, кстати, что такое а.л.?

— Атанейское Летоисчисление. Началось в 1753 году до Рождества Христова, когда поставили барьеры над Атанеем. А про демонов там всего пара скупых строчек, повествующих, что они исчезли вскоре после завершения переезда рас.

— Ясно, — немного расстроившись, сказал я.

— Книг про демонов не существует. Зато тебе повезло: я изучал твой вид довольно долго, собирая обрывки сведений, предположения, рисунки, записки... — Незул потянулся и достал увесистую кожаную папку, — все тут. Но сразу говорю — на руки я это тебе не отдам, по крайней мере, пока у тебя не появятся пальцы, которые не дырявят страницы.

— Ладно, я понимаю.

— Итак, сегодня, можно сказать, наш первый урок. Ничего такого, я тебе расскажу немного про демонов и объясню свои требования. Итак, начнем с правил. Все, что я говорю — делай. Скажу прыгать со скалы — прыгай. Можешь мне поверить, я последний, кто заинтересован в твоей гибели. Хотя скала, это, конечно, только пример. Слушай и запоминай, что я тебе говорю. Старайся читать нужные книги как можно быстрее, если те, что я посоветовал, кончились — бери любую из простых энциклопедий об Атанее и читай. Например "Флора и фауна материка Атаней" — кажется что бесполезно, но, встретив в пустыне маленькую фиолетовую ящерку, будешь обходить её по окружности в десять метров. Слишком уж расслабиться тебе не удастся. Понятно?

Я покивал головой. Чего-то такого я, если честно, и ждал.

— Зеф взялся обучить тебя обращению со своим телом. Вы похожи, так что лучше него никто не справится. Берфест сказал, что поводит тебя по лесу и научит хотя бы основам местной биологии. Знаешь, на Атаней свезли кучу исчезающих видов животных, которые были условно магическими. Например, гигантские пауки, плюющие кислотой, или ядовитые лесные собаки. На самом деле — это просто причуды природы, магии они не используют. Но их почти уничтожили как "колдовских зверей" — ведь четыре-пять тысяч лет назад это и казалось колдовством. Те же драконы — тоже просто звери, но их тоже почти всех перебили. В общем, пообщайся с ними на эту тему.

— Хорошо, я понял.

— Через недельку, когда освоишься, начну учить тебя магии.

— Ясно.

— Кстати, передай Алину, что завтра же в полдень я начну учить его.

— Передам.

— Ну ладно, а теперь, что бы ты хотел узнать про себя, в смысле как про демона.

— Почему я им стал? Почему именно я?

— Это вопрос, который до сих пор занимает умы людей. Почему кто-то становится демоном, чуть ли не вопреки своим желаниям, а другие, даже если очень хотят — не становятся. Я слышал придание, говорят, правдивое, в котором рассказывается о том, как какой-то рыцарь, всю жизнь положивший на священное, по его мнению, дело по избавлению мира от "темной заразы", так он называл демонов, сам после смерти стал одним из них и жутко удивился.

— И что с ним стало?

— Да ничего. Присоединился к клану, стал защищать себя и других от таких же охотников, как он.

— И демоны его простили?

— Да они просто на него не держали зла. Судя по рассказам, они верили что жизнь — священна, и никакие ошибки человека* не могут стать поводом, чтобы эту жизнь отнять. Точнее почти никакие. Они убивали тех, кто угрожал им лично или их виду. У Темных демонов был всего один клан, зато очень сплоченный.

— Но ведь моему виду, насколько я знаю, надо убивать людей, чтобы жить? Как же они могли уничтожать народ и при этом говорить о ценности жизни?

Незул рассмеялся.

— А им хватало душ тех, кто сам к ним приходил и бросал вызов. По одной из версий, я считаю её истинной, демоны намеренно распространили слухи о том, что их зубы и когти являются очень ценным алхимическим реагентом. Якобы зубы демона делают зелья гораздо сильнее, чем если бы были использованы зубы других животных. И люди верили, и охотников за демонами всегда была просто прорва. Все они шли в лунные горы и почти всегда там погибали, но новые искатели приключений отыскивались быстро. Одно время охота на демонов стала даже популярнее травли драконов, хотя на самом деле на последних было ходить безопаснее. Тут вмешалась психология: дракон он вон какой здоровенный, а демон — чуть выше человека, значит и справиться с ним легче. Так что демоны практически никогда не нападали на мирных жителей. Кстати, они даже делили пещеры с одним людским племенем, и никогда их не трогали. Люди шили демонам удобную одежду, а те, в свою очередь, защищали людей и делились добычей. И только в этом племени родственники тех, кто превратился в демонов, были в безопасности — крестьяне нередко убивали такие семьи, чтобы обезопасить себя от "темной крови".

— Понятно. А где эти пещеры?

— Где-то в восточной Европе. На Атанее же демоны поселились, было, в Лунных горах, но быстро исчезли, причем так внезапно и тихо, что заметили это лишь через несколько лет. Сначала считали, что они просто хорошо прячутся, и охотники исходили все горы в поисках их логова. Но потом, когда выяснилось, что за десяток лет от руки демонов не умер ни один искатель наживы, было признано, что вид исчез, как и сотни других, не выдержавших переселения на Атаней. Их пещеры потом даже не нашли.

— Вот, значит как?

— Да, но я совсем отвлекся от темы. Итак, никто не знает, почему один человек становится демоном, а другой нет. И никто не знает также, почему демонов со временем появлялось все меньше и меньше, а потом они вообще выродились. Долгое время считалось, что это связано с генами — просто выродилась та порода людей, которым было суждено стать демонами. Но, после исследований рассказов, рукописей, образцов крови потомков тех, кто стал демонами, и других факторов, маги сошлись во мнении, что дело в определенном складе души. Есть мнение, и я его поддерживаю, что демонами становились те люди, которые готовы были пойти на все, лишь бы не умирать. Те, что без раздумий пожертвуют всеми своими родными и близкими, если есть хоть малейший шанс выжить. Они готовы вытерпеть любые страдания, если есть хоть призрачная надежда спастись. На самых суровых пытках такой человек не возжелает смерти, продолжайся они хоть год, ведь "вдруг страну захватят соседи, и его освободят" или "вдруг случится землетрясение и ему удастся выбраться"... Скажи мне, с тобой та же ситуация?

Я задумался. Очень не хотелось это признавать, но...

— Да, пожалуй, это так. Я верю, что если я умру — то мне не станет легче от того, что кто-то там выжил. Ведь я нуждаюсь в этих людях только пока живу. После смерти все кончится, по крайней мере, для меня. Поэтому лучше уж потерять все, что тебе дорого, но выжить самому. Многие со мной не согласятся, но... Знаете, я все равно так думаю. Если я выживу, то, как бы велико не было мое горе от утраты, но ведь будет и счастье. А если я умру, то ничего уже не будет.

— И ты только что сам ответил на свой вопрос. Многие бы не согласились, — кивнул некромант, — Да, это так. Но даже очень жестокие и самовлюбленные люди, которые и в грош не ставят других, не прошли бы по второму условию — они не готовы выживать в любых обстоятельствах. Если их парализует, через несколько лет они сдаются и думают о смерти. Это никак не проверить, но, я думаю, ты бы жил до конца. С другой стороны, это все только теории. Реально проверить, как бы ты себя повел, мы не можем, а значит, и теория всегда останется теорией. Может, ты только говоришь, что не способен жертвовать жизнью ради других, а на самом деле, случись что-то подобное, бросился бы на верную смерть. Хоть что-нибудь понял?

— Да. Хотя бы выслушал основные теории.

— Ладно, давай, спрашивай еще, что тебе интересно?

— Зачем демону нужны души, и как я их могу ловить?

— Для начала объясню немного другое. Становятся демоном следующим образом: Человек умирает, но его душа не покидает тело. От чего человек помирает? От раны, от старости, от болезни... Так или иначе, от того, что его организм поврежден, и больше не может жить. У демона же душа отдает часть своей энергии на восстановление тела. При этом происходит следующее: душа "разбивается". Это просто термин, не придавай этому значения. У души нет размера и формы, она не может разбиться в прямом смысле этого слова.

— Но когда я видел души, мне казалось что это такие кусочки тумана...

— Ты видел не души, а энергию. Вокруг души есть концентрированное энергетическое поле. Ну, объясню на примере. Представь себе темную комнату, посреди которой стоит лампочка. Света лампы не достаточно чтобы осветить весь зал, но она создает пятно света вокруг себя. Издали ты видишь именно это пятно, но это ведь не сама лампочка. Сам источник света гораздо меньше. Вот примерно такое же пятно ты и видел, а саму душу заметить невозможно. У души, повторюсь, нет ни формы, ни размера, ни цвета.

— Ясно.

— Итак, вернемся к твоему случаю. Когда говорят, что душа разбивается, подразумевают то, что из неё постоянно хлещет энергия. И чтобы её восполнить ты должен потреблять чужую духовную энергию. Это как если бы ты сидел в надувном плоту, из которого через небольшую дырку все время выходит воздух. Ты вынужден постоянно надувать свой плот, иначе утонешь.

— Все, теперь мне все понятно.

Незул рассмеялся.

— Да нет, "все" тебе будет понятно лет через сто, а может, вообще никогда. Ну а вторая часть твоего вопроса — то, как ты ловишь души — всемирная загадка. Возможно, твоя собственная душа создает поле, похожее на некромантские кристаллы, — он достал из кармана блестящий образец, — Это поле притягивает и буквально приклеивает к кристаллу души. Возможно, в твоем случае все работает примерно так же, я не знаю. Может быть, после более длительного наблюдения за тобой, я узнаю, а может, и нет.

— Ладно, тогда еще вопрос: сегодня вы сказали, что я потенциально очень опасен. Хотелось бы узнать — почему?

— Ну, во-первых, твое тело идеально подходит для убийства. Ты силен, ловок, обладаешь крайне быстрой регенерацией... Во-вторых, у демонов предельно высокая скорость реакции и оценки ситуации. Вот скажи — ты раньше учился драться?

— Нет...

— Тогда подумай, почему во время той стычки во Внешнем Мире твои движения были такими точными? Ничего лишнего, будто ты знал, что делать заранее. Все четко, как отрепетированный спектакль, а не как реальная драка, — Незул полюбовался непонимающим выражением на моем лице, — Я знаю это потому, что видел запись с камер наблюдения. Ты же не думал, что АКМД оставит её во Внешнем Мире? Так вот, действовал ты так хорошо потому, что за те доли секунды, которые у тебя были, успевал оценить обстановку и продумать свой следующий шаг. Это все равно, как если бы военные двигались очень медленно, предоставляя тебе несколько минут на раздумья. Ну и, к тому же, ты потенциально очень сильный маг.

— Правда? Почему?

— Чтобы объяснить это, мне сначала придется рассказать, как колдуют обычные маги и некроманты, — Незул потянулся в кресле, — Итак, для того, чтобы творить заклинания, нужна энергия. Классический маг черпает её из собственной души. Ты уже знаешь, что у магов она особая. У души волшебника есть так называемый "подвижный запас энергии", которая не служит никакой особой роли, и может быть легко использована для колдовства. У обычного человека такого запаса нет. Как и все прочие сферы души, эта может быть развита путем тренировок. Тем самым увеличивается предельный объем энергии, который маг может накопить. У души мага есть еще одно свойство — это скорость восполнения этой энергии. Вот, например, у Алина она очень высокая, и именно это возносит его на наш с Гесом уровень в списке Гарха. Пока все ясно?

— Пока что, вроде, ничего сложного.

— Итак, обычный маг колдует, используя свою собственную энергию. Но её предел ограничен. А вот у некроманта такой проблемы нет — если он возьмет на поле боя достаточный запас душ, то сможет пополнять свою энергию почти бесконечно. И именно это главная особенность некромантии, а использование духов в своих целях — это уже побочные знания, приобретенные в процессе изучения душ как таковых. И именно поэтому некромантия считается столь опасным занятием — потому что некромант с достаточным запасом душ всегда победит мага, просто измотав его.

— А минусы некромантии?

— По идее, только моральные. Хотя нет — есть еще кое-что. Некромант не может использовать за раз энергию больше, чем одной души. И, если вдруг у мага окажется энергии больше, чем в душе, которую использует некромант, то, выплеснув её всю единовременно, маг просто задавит неудачливого некроманта мощью. Но так, обычно, не делают, ведь если противник увернется, то ты останешься без энергии, а значит беззащитен. Когда как надежнее попробовать пересилить оппонента на поле тактики, или, в конце концов, сбежать, если перевес явно не на твоей стороне. Демон тоже получает силу, оперируя душами, но делает это на совершенно ином уровне. Используя душу некромант её уничтожает в любом случае. Он приводит её в дисбаланс, только лишь прикасаясь к ней, и с этого момента душа обречена. То есть рано или поздно души просто кончатся. А вот демоны нашли способ доводить душу до предела, а потом давать ей восстановиться, чтобы снова использовать в дальнейшем. У демона нет своего подвижного запаса энергии, но накапливая души он может сделать этот запас поистине колоссальным. Правда, для этого потребуется убить очень много народу. Пара десятков душ даст тебе подвижный запас всего на пару фаерболлов. А сколько энергии даст тебе тысяча душ? А миллион? С этим не сравнится ни маг, ни некромант. У мага просто не будет столько энергии, а некромант, даже собрав очень много душ, не может использовать единовременно энергию больше чем одной души. Если маг, как я уже говорил, не станет тратить всю свою энергию, чтобы пересилить некроманта, то у демона просто нет таких проблем. Он может увеличивать постоянный запас своей энергии до бесконечности, при этом скорость её восстановления колоссальна и увеличивается пропорционально количеству душ. Другими каждая душа лечит себя сама, и все они делают это одновременно. Так, даже использовав всю свободную энергию, демон восстановится за несколько часов, а у мага, даже с запредельной скоростью восстановления, это может занять дни, при равном объеме энергии.

Я присвистнул. Так вот чего боялся Гес. Того, что я, со временем, могу стать слишком сильным, и никогда не достигну предела, ведь его просто нет.

— А сколько душ было у самого сильного демона?

— Около ста тысяч. Этот демон нанялся участвовать в войне, но, когда его сторона победила, перебил еще и всех своих союзников. Тогда сильнейшие маги, кстати, среди них был один из моих учителей, собрались вместе и убили его, пока он не стал настолько сильным, что был бы им не по зубам.

— Есть над чем подумать.

— Да, подумай, — покивал Незул, — впрочем, я надеюсь, ты не побежишь завтра методично вырезать все население Атанея... Ну, все, уже поздно, — внезапно оборвал разговор он, — Завтра обязательно пообщайся с Зефом. И читай книгу. Через какое-то время я опять тебя приглашу.

На этой ноте мы расстались.

Расположившись на ветке своего любимого дерева, я посмотрел на свои руки, которые были покрыты ровным слоем ссадин и царапин. А, залезая на дерево, я умудрился больно ушибить коленку. Подумать только, меньше суток прошло с того момента, как я начал вновь осваивать человеческое тело, а на мне уже живого места нет! Незул объяснил мне, что мое демонское тело гораздо меньше подвержено травмам. Толстая твердая кожа, прочные сосуды, даже самые мелкие, что предотвращает появление синяков... Я попросту разучился быть аккуратным, и теперь пожинал горькие плоды. Самое обидное, что некромант просто запретил мне лечиться, перекидываясь в форму демона. Всего несколько секунд — и от моих ушибов не осталось бы и воспоминаний... но я предпочитал следовать советам Незула. Он сказал, что если я буду постоянно раниться и ушибаться, это привлечет ко мне слишком много внимания там, где я не могу находиться в демонической форме. А это любое людное место.

Прошло уже почти пол года с момента моего поступления к Незулу в ученики... Да какое там прошло — и месяцы буквально промчались мимо на полном ходу. Все это время я постоянно занимался чем-то интересным, поэтому пол года пролетело очень быстро. Я освоил несколько полезных заклинаний, и даже создал под руководством Незула себе второе, человеческое тело, в придачу к демонскому, чтобы иметь возможность появляться там, где хочу. Особенность этой техники заключалась в том, что у меня действительно было теперь целых два самых настоящих тела, с полным набором им присущих функций. Я мог поменять их в любой момент. Фокус заключался в том, чтобы заставить одну из душ, удерживаемых мной, хранить полную информацию о не используемом в данный момент теле. Незул объяснил, что эта техника доступна только некромантам, и душу приходится таскать с собой в специальном отдельном кристалле. Мне же никакого хранилища для душ не требовалось, что давало немалое превосходство над другими. Прелесть второго тела в том, что его просто невозможно отличить от настоящего, ведь оно тоже самое, что ни на есть, реальное — все, начиная с ДНК, было абсолютно как у человека. Это сильно превозносило такой способ маскировки над другими, иллюзорными. Опознать можно было только мою душу, которая как раз очень сильно отличалась от человеческой, но, по словам учителя, видеть души могут только специально обученные люди, так что простых граждан я могу обманывать без особых проблем.

Впрочем, пока от этого тела было больше неприятностей, чем пользы — я умудрялся ушибиться и поцарапаться, даже ничего не делая. Правда, приятные стороны тоже имелись — например, есть, используя щеки, было гораздо удобнее, чем заглатывать куски пищи целиком.

Да, за эти пять с лишним месяцев я очень многому научился. Но описывать все это время, я, конечно, не стану. Я только расскажу о нескольких наиболее примечательных моментах.

Например, однажды Зеф вывел меня на одну из башен замка. Примечательно было то, что никакого ограждения тут не было — просто ровная площадка.

— Итак, будем учиться летать! — объявил он.

— Летать?

— Конечно! А для чего у тебя, по-твоему, за спиной болтается два крыла? Итак, для начала просто расправь их.

Я подчинился. Зеф расправил и свои крылья, которые были помощнее моих. Правда, и вес горгула, надо думать, вдвое превосходил мой.

— Видишь отличие? — указал он, — У меня перепонка делится на несколько частей дополнительными хрящами. Они придают крылу более статичную форму. У тебя же этих дополнительных хрящей нет — перепонка идет от кончика крыла и прикрепляется к нижней части спины, у позвоночника. Форму крыла поддерживают лишь несколько сухожилий и натяжение кожи. Это называется "Драконий тип крыла".

— Это важно?

— Предельно. Это означает, что ты не можешь, как я, взлетать с ровной поверхности. Смотри, я могу повернуть крыло горизонтально, и эти самые промежуточные хрящи поддерживают его форму. То есть я могу теперь, взмахнув крыльями, направить поток воздуха под себя. Все что мне нужно будет это оттолкнуться ногами от земли и лететь.

Он продемонстрировал. Первый взмах был неполным, чтобы не ударить крылья о землю, но и он, в сочетании с прыжком, подбросил Зефа на пару метров от земли. Второй взмах был уже в полную силу, и позволил горгулу удержаться в воздухе. Потом он перестал махать крыльями и приземлился рядом со мной.

— Вот так. Но у тебя этих поддерживающих хрящей нет, поэтому даже если ты повернешь крыло как я, перепонка все равно будет торчать вниз, вдоль тела. Если же ты попытаешься принять горизонтальное положение, — он наклонился, — то не только не сможешь нормально взмахнуть крыльями, не разбив их о землю, но и подпрыгнуть достаточно хорошо тоже не выйдет. Поэтому для тебя подходит взлет с прыжка или с возвышения. Суть в том, что ты прыгаешь вперед, и твое тело в воздухе располагается горизонтально. К тому же, ты получаешь начальное ускорение, так что можешь позволить себе махать крыльями не так активно. Когда ты находишься на ровной поверхности это сложнее, поэтому сначала я научу тебя взлетать с возвышения. Прыгая с обрыва, хотя бы в пару метров высотой, ты уже не рискуешь ударить крыльями о землю, поэтому можешь махать ими сразу в полную силу. Для новичка — как раз самое то. Смотри, это делается так:

Он присел недалеко от края, расправил крылья. Потом прыгнул вперед, оттолкнувшись ногами и вытянув руки. Он даже не сразу взмахнул крыльями — сам факт того, что он их расправил, помогли ему парить первые метров пять. Потом, пару раз лениво взмахнув ими, он описал широкую дугу и вернулся на крышу.

— Ну, такого я от тебя не жду. Для начала просто пролетишь прямо. Но еще одна веешь, прежде чем мы приступим: если вдруг что-то идет не так, и ты начинаешь падать — просто выправись так, чтобы лететь лицом вниз, и расправь крылья. Не маши ими — только все испортишь. Просто расправь — и через несколько метров полетишь уже горизонтально. Вот и все. Ну, приступай, — Зеф махнул рукой в сторону обрыва.

— Эээ, а может, сначала попробуем с более низкой позиции?

— С высоты легче всего. У тебя, если что, достаточно времени чтобы воспользоваться моим последним советом. А с низкой позиции ты сразу падаешь на землю и что-нибудь себе ломаешь.

— Но если я упаду отсюда, я сломаю не что-нибудь, а сразу все! — воскликнул я.

— Ничего не упадешь! Инстинкт возьмет верх. К тому же даже если рухнешь камнем на землю — ты демон. За пару часов придешь в норму.

— Нну не знаю... — протянул я, — может, все-таки попробуем другой способ?

Зеф пристально взглянул на меня.

— Ладно, есть и другой способ, — он подошел к краю, и показал куда-то вниз, — видишь вооон ту штуку?

Я подошел к нему.

— Что именно?

— Это называется земля. Попробуй не встретиться с ней на большой скорости.

Я слишком поздно понял, что он сказал. Слишком поздно — Зеф уже толкнул меня в спину.

Первые пару метров я беспорядочно махал руками, ногами и обоими крыльями. Стена была уже слишком далеко, чтобы за неё уцепиться. Потом, наконец, вспомнил совет Зефа, кое-как выправился, чтобы падать нужным образом и раскрыл крылья. Горгул не врал — выправиться получилось, правда, не маша крыльями, я все равно стремительно снижался, рискуя врезаться в стену замка.

Сделал пару пробных взмахов, но ситуации это не выправило — меня бросало вверх, когда я махал крыльями, и вниз, как только я пытался вернуть их в исходное положение.

— Складывай немного крылья, когда ведешь их вверх! — крикнул горгул, пролетая рядом.

— Зеф!!! Зеф, ты сволочь! — крикнул я, пытаясь следовать его совету.

Он только засмеялся.

— Меня самого так учили, — весело крикнул он, — этот способ работает всегда!

— А что если бы сейчас не сработал?

Он не ответил. Махать крыльями получалось все лучше и лучше. Мы летали кругами еще около двух часов, в процессе которых Зеф объяснял мне тонкости управления. После этих занятий проблем с полетами у меня больше никогда не возникало.

Еще, пожалуй, стоит рассказать про то, как меня учили драться. На этот раз, наставляли меня всей компанией.

— Бить нужно в жизненно важные точки, — объяснял Берфест, — в горло, в грудь. Можно постараться порвать важные артерии — тогда враг не сможет долго сражаться.

— Но не всегда хорошо закончить бой одним точным ударом, — добавлял Зеф, — Например, если тебя атакует толпа, то лучше выбрать двоих и убить их не быстро, но зрелищно. Например, оторвать голову или выдрать когтями сердце. И не думай, что это слишком жестоко — наоборот. Если сделаешь все правильно, после пары смертей остальные разбегутся. Это куда гуманнее, чем убить всех нападавших, не отрывая им головы. Чтобы усилить эффект, старайся делать так, чтобы как можно больше крови пролилось на зрителей...

— И главное, забудь про честь. Те, кто дерется честно, живут гораздо меньше, чем те, кто использует грязные приемы, — наставлял меня Незул, — в бою не бывает подлецов — есть только победитель и проигравший.

— Всегда пытайся вывести бой на улицу. В тесных коридорах ты уязвим при численном превосходстве противника, — Алин внес свою лепту, — Ну и общепринятое правило: старайся спасать товарищей. Тогда ты можешь рассчитывать, что, если потребуется, прикроют и тебя.

— А если тебе надо оставить противника в живых — надо тоже знать, куда бить, — встрял снова Берфест, — в живот, в плечи. Эти раны смертельны, но у тебя будет время, чтобы допросить врага. Ну, или связать и подлечить.

— Не брезгуй кусаться, — наставительно произнес Зеф, — твои челюсти — тоже оружие. По моим прикидкам, ты легко сможешь перекусить кому-нибудь руку...

Была еще масса крайне любопытных советов, но основной дух того вечера, я думаю, вы уже уловили.

— Гудзон, у Незула задание, — крикнул Зеф, отвлекая меня от размышлений. Он высовывался из окна второго этажа, — слезай уже и иди сюда!

Я спрыгнул с дерева, содрав кожу на руке и подвернув ногу, когда приземлялся. Черт!

Хромая, я поплелся к замку. Я уже принял участие в трех заданиях некроманта, этому предстояло стать четвертым. Мне, обычно, отводилась роль силовика или наблюдателя. Первая — из-за хороших боевых показателей и практически полной неуязвимости. Точнее, конечно, ранить меня было просто, только вот затягивались даже самые тяжелые ранения за минуты. Это, вкупе со способностью игнорировать боль, сделало меня лучшим выбором в команде для не магических стычек. Наблюдение же мне поручали за способность часами сидеть на одном месте, и при этом не сильно скучать. В отличие от Зефа, который постоянно сидел на крыше и пялился куда-то вдаль, мне это не представлялось прекрасным времяпрепровождением, но и не особо раздражало. К тому же способность сразу замечать мелкие детали, да еще и с приличного расстояния, была поистине незаменима.

Велатрас — пустынная страна. Атаней располагается в южном полушарии, и северная его часть, та, что ближе к экватору, занята обширной пустыней, по которой кочуют племена Сатхов. Город, где мы находились, располагался ближе к югу, поэтому пустыни как таковой, с песчаными барханами, здесь не было. Больше всего местность напоминала мне Турцию, в которой я успел побывать, когда еще жил во Внешнем Мире. Твердая и сухая серо-оранжевая земля, низкие деревца с бледно-зеленой жесткой листвой... Даже жилища Сатхов, построенные то ли из камня, то ли из глины, чем-то напоминали те, что строят турки и по сей день.

Мы стояли на огромной площади, повсюду вокруг нас сновали Сатхи, одетые в белые легкие одежды и широкополые треугольные шляпы — своего рода, национальный головной убор, защищающий лицо и шею от солнца. Смуглые, с крючковатым носом и круглыми маленькими глазами, сатхи напоминали мне то ли таджиков, то ли индусов, которые оккупировали чуть ли не все рынки в городе, где я жил раньше. На небе не было ни облачка, полуденное солнце обжигало кожу.

— Что это за место? — спросил я, окинув взглядом ряды постаментов, вокруг которых толпился народ. На подиумах тоже можно было заметить людей. Мы жили в этом городе уже около трех недель, ведя подготовительную деятельность по заданию, но сюда забрели впервые.

— Это рынок рабов, — пояснил Алин.

— Здесь одни люди продают других, — на случай, если я чего-то не понял, подсказал Берфест, — одно из самых неприятных проявлений вашего вида, — кивнул он Алину с ухмылкой.

Зефа Незул с нами не отправил — у того было какое-то отдельное задание, никак с нашим не связанное.

Мы шли мимо одинаковых подиумов. Торговцы (обычно это были бородатые мужчины в годах) выкрикивали цены, заметив поднявшуюся руку покупателя, и расписывали прелести своего товара. Повсюду кишели заинтересованные рабами сатхи. Унылое зрелище.

Внезапно, проходя мимо одного из подиумов, я испытал странное ощущение, заставившее меня остановиться. Оглядевшись, я заметил, что эта торговая точка стоит в некотором отдалении от других.

— А тут что?

— Ну, в общем-то, почти то же, только здесь продают красивых рабов.

— Красивых?

— Посмотри сам.

Я посмотрел. Сейчас на подиуме стояли одни женщины, одетые в крайне вызывающие кожаные наряды. Задержав взгляд на одной из них, я понял, что нашел причину, побудившую меня остановиться. В этот момент продавец схватил её за локоть и вытолкал вперед.

— Если уж совсем на чистоту, — продолжил объяснять Алин, — тут продают рабов для... ночных услад.

— Я уже сам понял.

— Замечательный экземпляр! — кричал торговец, будто описывая какую-то вещь, — Молодая, без шрамов и синяков....

— Вот это еще более мерзкое проявление вашего вида. До сих пор не пойму, как можно торговать благосклонностью противоположного пола, а тем более принуждать к ней кого-либо... Это так не эстетично, — встрял Берфест, почесывая макушку.

— Ну и слова ты подбираешь! Впрочем, я с тобой согласен, — покачал головой Алин.

— Я куплю её, — сообщил друзьям я.

— Что?! С ума сошел?! — прокричал на всю площадь Берфест.

Даже торговец запнулся, впрочем, тут же снова начал расхваливать прекрасные формы своего "товара". Девушка и правда была очень красива — длинные волосы, хорошая грудь, узкая, но не слишком, талия и в меру широкие бедра. Она, похоже, была родом откуда-то из центральной части Атанея, и была больше похожа на девушек Сатиса, нежели на местных смуглых и чернобровых женщин. Пожалуй, она была красивее всех остальных стоящих на подиуме рабынь, и я не удивился, когда заметил лес рук, тянущихся вверх. Торговец начал выкрикивать цену, постепенно увеличивая её. Скоро руки начали опускаться одна за другой — кому-то это явно было не по карману.

— Не волнуйся, последнее, что я хочу сделать, так это принуждать девушку к чему-либо.

— Ааа... ты хочешь её съесть? — с облегчением вздохнул оборотень. Теперь напрягся уже Алин.

— Нет. Потом расскажу, а то её сейчас купит тот стручок, который сидит в паланкине, — я поднял Руку, привлекая внимание торговца. Девушка подарила мне полный яда взгляд, каким можно было убивать мелких млекопитающих...

— Тысяча четыреста! — Махнул рукой он в мою сторону, — Тысяча пятьсот! — продолжил сатх, так как единственный оставшийся конкурент не опустил руку, — Тысяча шестьсот! Тысяча семьсот! Тысяча восемьсот!..

— Тебе не кажется это немного поспешным решением? Её цена уже впятеро превысила сумму, которую обычно отдают за раба, — одернул меня Алин.

— Нет, — сказал я, не опуская руки.

— А как ты объяснишь это Незулу? — подошел Берфест с другой стороны, — да и вообще, зачем она тебе?

— Еще толком не знаю...

— Не знаешь?!

— У меня странное чувство насчет нее. Не с проста.

— С чего бы это?

— Мне-то откуда знать?! Это впервые случилось.

— Влюбился?

— Нет, она красивая, но не настолько, чтобы потерять голову от одного лишь взгляда... Да и ощущение это появилось прежде, чем я посмотрел на рабов, — подумав, сказал я, — К тому же для любви надо что-то большее, чем милое личико и хорошее тело, так?

— Правильно, — Берфест, как и все оборотни, очень серьезно относился к этому вопросу.

— Незул дал мне денег, на случай, если вдруг что-то такое произойдет. Он сказал, что мне, как демону, лучше таскать с собой побольше денег, на случай, если придется удовлетворять внезапно возникшую потребность, о которой никто ничего не знал.

— Две тысячи четыреста!

— И ты грохнешь их все на рабыню.

— Нет, он дал около тридцати тысяч, думаю, до этого не дойдет.

— И что ты будешь с ней делать?

— Наверное, отпущу, на условии что она сопроводит меня к Незулу. Он сможет понять, что особенного в ней.

— Тише ты!

— Что?

— Отпускать рабов — противозаконно, — зашептал мне на ухо Берфест, — все рабы тут — совершили какое-то преступление. Отпустить раба — все равно, что помочь заключенному бежать из тюрьмы! Просто в этой стране нет тюрем — преступников клеймят и свозят на каторги, или продают частным лицам вот на таких рынках.

— Ммм, ладно, что-нибудь придумаю в номере.

— Две тысячи девятьсот! Три тысячи!

Мой оппонент, наконец, опустил руку, с сожалением и толикой злости косясь на меня. Этот взгляд был ничем, по сравнению с полным презрения взором только что приобретенной мной рабыни.

— Продано!

Я пошел к торговцу, чтобы совершить сделку. Как только я передал ему деньги, сатх заговорил:

— Поосторожнее с ней, она с норовом.

— И ты говоришь мне это только сейчас, хитрец? — торговец лукаво усмехнулся, в ответ на мой упрек, — Впрочем, я знал это с самого начала. Собери её и веди сюда.

— Собирать? Прошу извинить, но собирать нечего. Вот, — он передал мне конец веревки, которой были связаны руки рабыни, — забирайте, и приходите еще!

— Что? Нет даже накидки? — Изумился я, оглядывая наряд девушки, который никак нельзя было назвать пристойным. Купец помотал головой.

Пришлось мне стягивать с себя балахон, в который я уже привык кутаться. Признаюсь честно, помимо штанов, сандалий и этой накидки я ничего не ношу, с тех пор, как стал демоном. Я чувствую себя крайне неуютно, когда думаю, как одежда будет стеснять мои движения, если придется убегать или драться. Изумлению торговца не было предела.

— Откуда у нищего три тысячи золотом? Мне позвать стражу?!

— Не надо! — подскочил Алин, который, в отличие от меня, был одет по последней моде, — все в порядке. Наш друг просто немного эксцентричен.

Когда вопрос был улажен, я протянул накидку девушке, но она бросила её на землю, одарив меня очередным ненавидящим взглядом. Пришлось наклоняться и подбирать.

— Послушай, ты все равно идешь со мной. Если тебе хочется идти по улицам в таком виде — пожалуйста. Я не против. Но было бы просто чудесно для всех, если за нами не потянутся толпы зевак, прельщенные излишней открытостью твоего наряда, — закончил я, довольно резко накинув балахон ей на плечи.

На этот раз сбрасывать его она не стала, зато плюнула мне под ноги.

— Вот и прекрасно, — проигнорировав этот последний жест, сказал я, — Пойдем в гостиницу, — обратился я уже к своим друзьям. Оба смотрели на меня не без интереса.

Пройдя остаток рынка, мы вышли на проспект, где без труда наняли повозку, запряженную ящерицей — местный аналог такси — которая быстро доставила нас к гостинице. Поднявшись по лестнице, мы оказались в апартаментах, которые снимали на троих. Как только слуга ушел, я с облегчением вздохнул, и прокатил свой конец веревки между ладонями. Путы мигом соскользнули с запястий рабыни. Это довольно простое заклинание, делающее любой объект крайне скользким. Веревка просто соскользнула на пол под тяжестью собственного веса.

Девушка отбежала в дальний угол. Я бы даже сказал "забилась в угол", если бы не гордая, полная вызова, поза, которую она там заняла. Алин и Берфест, тем временем, разбрелись кто куда.

— Мне крайне интересно, что ты намерен сейчас с ней делать, — крикнул Берфест из недр своей комнаты, — не распутничать, и даже не есть, но тогда что? Повторюсь — отпустить я тебе её не дам, иначе завалим все прикрытие!

— Мы его уже, считай, завалили, — весело сказал Алин, — но послушать Гудзона мне тоже интересно.

— Ммм... Итак. Гмм... Мда. Так вот...

— Ты сегодня многословен, — обрадовался оборотень, — к дождю?

Девушка стояла в углу. Сквозь завесу злобы явно просвечивало удивление, видимо, она не ждала попасть в руки к таким странным людям.

— Ну ладно, начнем с простого. Меня зовут Гудзон, это Алин, а вон там Берфест. А как тебя зовут?

Молчание.

— Она говорит на нашем языке?

— Должна...

— Ты понимаешь меня? Хотя бы кивни, иначе придется вытаскивать Камень Кхара из сумки.

— Понимаю, — ответила девушка, резким вызывающим тоном, и снова замолчала.

— Хорошо, ладно, большего и не надо... Ну вот... Гмм...

— Опять ты сбиваешься!

— Да, знаю. Послушай, — обратился я к невольнице, — я не собираюсь тебя к чему-либо принуждать...

— Тогда зачем купил?

— Эээ... Да я и сам толком не знаю. Просто ты... В общем, будем считать, что я просто решил освободить тебя.

— Не верю тебе.

— Ну, на самом деле, не просто... Я бы хотел отвезти тебя к своему учителю, когда мы закончим свои дела тут, а потом отпущу на все четыре стороны.

— Врешь.

— Откуда тебе знать?

— Нормальный человек не платит три тысячи, чтобы потом отпустить рабыню.

— А Гудзон у нас не нормальный, как и все тут, — гордо сказал Берфест, — да, в общем-то, и не человек...

— Оставим это, — оборвал я его, — А что если мы отпустим тебя прямо сейчас, но с условием, что ты все же съездишь со мной кое-куда? Так, Алин, а как они узнают, если я отпущу её?

— У неё должна быть магическая печать где-то на теле. С ней раб не может скрыться или ослушаться прямого приказа хозяина.

— А если снять?

— Это просто, но, тут уже через минуту будет толпа стражников.

— Не пойдет... Ладно, а если снять за границей?

— Там нам сделать ничего не смогут.

— Ладно... Как видишь, мы не можем отпустить тебя сейчас, поэтому какое-то время придется притворяться, что ты рабыня...

— Это так и есть, — резко одернула меня девушка.

— Да, но я говорю, что не собираюсь выстраивать свои с тобой отношения в таком ключе. Если тебе станет легче, я прикажу тебе вести себя, будто ты у меня в гостях.

— Что это за извращенная игра?!

— Хватит! Не веришь — и ладно. Проводи тут время как знаешь — главное просто не выходи из апартаментов пока я не скажу. Можешь расценивать как приказ... Теперь решим вот что, — я повернулся к Алину, — Она будет спать у меня, я ночью буду здесь, в гостиной.

— Нет, нельзя. Гостиничные номера несколько раз в сутки проверяются колдовством. Если ночью вы будете в разных комнатах — это вызовет подозрения, не пойдет. Будете спать вместе.

— Вот! Значит, все-таки, так! — она была чуть ли не рада тому, что её опасения начинают сбываться.

— Нет, не так. Я буду сидеть в комнате и читать книгу, а постель отдам ей. Нормально?

— В темноте, — уточнил Алин, — чтобы думали что вы спите.

— Не вопрос.

Мы посмотрели на зажавшуюся в углу девушку.

— Может, все-таки скажешь как твое имя? — вздохнул я.

— Кей, — ответила она.

— Ты хочешь есть?

Гордое молчание.

— Что ты любишь есть?

Опять молчание.

— Ладно, закажу суп и фрукты...

Я черкнул пару строк на листке бумаги и сунул в щель в стене. На сколько я знаю, там находится шахта, по которой листок падает на кухню. Очень удобно. Я еще раз оглядел нашу гостью, из-за чего она еще плотнее закуталась в мою накидку.

— Балахон я тебе не оставлю, — решил я, и, прежде чем она открыла рот для еще одного разоблачающего выпада, добавил, — нужна одежда на дом. Алин?

— Да, я думаю за отдельную плату это можно устроить... Пойду, скажу хозяину.

Мы остались наедине. Это если не считать Берфеста, который, насколько я мог судить, сидел сейчас в своей комнате с книгой в руках (а, возможно, в лапах) и с интересом ждал дальнейшего развития событий.

— Тебе не стоит меня пугаться, — наконец, сказал я, — я не сделаю тебе ничего дурного.

— Я тебе не верю, — по-прежнему жестко ответила Кей.

— Твое дело.

В дверь постучали, после чего зашел помощник повара с подносом в руках. Взгляд его скользнул по Кей, и он, было, широко мне улыбнулся, но, наткнувшись на мрачный ответный взгляд, скорчил безразличное лицо и вышел.

— Поешь.

Молчание.

— Даже если бы ты пребывала в том положении, какое себе воображаешь, твоя жизнь не стала бы лучше от чувства голода, вдобавок к страху, который ты сейчас испытываешь.

Снова молчание.

— Ладно, подойдем к делу по-другому, — я взял поднос, открыл одну из дверей, ведущих из гостиной, и вошел к себе в комнату. Поставив поднос на кровать, я вышел.

— Иди туда, — сказал я, указав пальцем на дверной проем, в котором самым невыгодным в данной ситуации образом виднелась кровать. В глазах девушки мелькнули страх и злость, — просто иди в комнату, посиди там одна, поешь, я не буду тебе мешать. Ну?!

После некоторых колебаний, девушка подчинилась.

— Если захочешь поспать — то имей ввиду, что кровать мне не нужна, она чистая и вся в твоем распоряжении, — сказал я, когда она зашла внутрь. Не дожидаясь еще одного приступа подозрительности, я закрыл дверь. Выдохнул.

— Не знал, что человеческие ухаживания выглядят подобным образом, — весело сказал Берфест, входя в гостиную.

— Не издевайся. Все ты знаешь. И без тебя проблем море.

— Да ладно, не переживай. Ты лучше скажи, ты всерьез хочешь просто отпустить девушку, стоящую три тысячи золотом?

— Я уже сказал, что не просто так. Потом — да, не держать же мне рабов, в самом деле! Что-то в ней есть, чего я больше ни в ком не замечаю. Сколько человек мы сегодня видели? Две, три тысячи? Больше? В общем, я не просто так её купил. Но и не для того, чтобы использовать это положение.

— Я очень рад, что ты мыслишь подобным образом. Уж не знаю, как бы я смог с тобой ужиться, если бы ты...

— Забудь.

Через два часа приехала повозка из магазина портного. Всего нам отрядили двоих служащих — подмастерье и помощницу из лавки. Впрочем, первые полчаса мне пришлось развлекать их в гостиной — только теперь я сообразил, что Кей неплохо бы помыться. К слову, загонять её в ванную было куда сложнее, чем в спальню — видимо перспектива лишиться одежды (хотя бы той, что на ней была) представлялась ей настоящей катастрофой. Впрочем, после нескольких минут споров и обвинений мне все же удалось заставить её уйти мыться.

Сам же процесс примерки нарядов тоже вышел необычным. Девушка наотрез отказалась выбирать что-то сама, поэтому на меня свалилась обязанность искать среди нарядов наиболее благовидные платья. После этого их относили в мою спальню, и через несколько минут Кей показывалась нам, напялив на себя очередной костюм. На её лицо при этом было страшно смотреть — смесь злости, ненависти и нетерпимости. В итоге, после ещё трех часов мучений я выбрал, наконец, ворох одежды, которая, по моему мнению, больше всего шла девушке. Заплатив положенную сумму, и проводив портных, я рухнул в кресло.

— Тяжело? — участливо спросил Алин.

Я покивал головой.

— Почему ты просто не приказал ей вести себя как надо?

— Не хочу. Мне будет противно видеть рядом с собой куклу. Пусть привыкает к нормальным людским отношениям. Хоть и характер сложный, но это лучше, чем вынужденная покорность. Может, после пары дней нормальной жизни она станет немного милее...

— Неуверен, но в целом мне тоже так больше нравится. Для меня лично справиться с её поведением куда проще, чем было бы совладать с совестью.

Я снова покивал.

Было уже за полночь, когда я понял, что тянуть больше нельзя. Подойдя к двери своей комнаты, я постучал.

Тишина...

Я постучал более решительно.

Опять нет ответа.

— Ладно, я не могу остаться тут на всю ночь, поэтому я вхожу, — предупредил я, выждал некоторое время и открыл дверь.

Девушка сидела под одеялом, прижавшись спиной к стене и поставив ноги перед собой. Я опять нарвался на тот же испуганно-ненавидящий взгляд.

— Да не собираюсь я на тебя бросаться! — я прошел на свободное пространство и улегся на ковер на полу, спиной к кровати.

Пару минут мы провели в молчании. За спиной не раздалось ни шороха, только потрескивание свечи нарушало ночной покой.

— Ты собираешься спать? — Наконец, спросил я, не поворачиваясь, — знаешь, уже поздно. Ложись по нормальному, туши свечу и спи.

Еще несколько минут тишины.

— Почему... — наконец спросила она, — почему ты так себя ведешь?

— Как это — так?

— Ты все понимаешь.

Я сел на полу. Впервые посмотрел ей прямо в глаза.

— Тебе будет лучше, если я сейчас наброшусь на тебя?

— Нет.

— Тебе было бы лучше, если бы я не купил тебе одежду?

— Нет, не лучше...

— Может, ты предпочла бы остаться голодной? — я кивнул в сторону пустого подноса.

— Нет но... Это ведь все не так, да? Тут какой-то подвох? Н-не может быть, чтобы ты делал все это всерьез, ведь мы оба знаем, — она всхлипнула, — зачем все приходят на тот рынок...

И тут она разревелась. Признаться, я всегда относился к категории людей, которые не могут вытерпеть женские слезы. Но сейчас все было не так. Это был другой случай. Именно сейчас все было правильно. Я подошел, сел на кровать и положил руку ей на плече. Правда, сразу убрал её, ощутив, как тело девушки вздрогнуло и сжалось от моего прикосновения.

— Я просто проходил мимо, — сказал я тихим голосом, — если честно, я был на этом рынке в первый раз, и даже не знал, для чего он нужен, пока мне не объяснили.

— Тогда зачем ты купил меня?

— Зачем? Не знаю, честно. Могу сказать почему, но это сложно объяснить. Если не вдаваться в детали, то проходя мимо я почувствовал в тебе что-то, чего никогда не чувствовал в других людях. Нет, не смотри на меня так. Это ощущение возникло еще прежде, чем я на тебя взглянул. Первые несколько секунд я вообще не понимал, что это за чувство, пока не пробежался взглядом по рабыням и не увидел тебя.

— Ч-что ты такое говоришь?

— Да я сам не знаю. Поэтому и хочу спросить наставника, а для этого отведу тебя к нему. Это единственное, что я от тебя требую за свои три тысячи золота. Просто не создавай проблем и все. Потом сможешь уйти куда хочешь.

— Я... Я все равно тебе не верю, — немного успокоившись, сказала она.

— Верь или не верь, мне все равно. Через пару дней мы поедем в Сатис, там живет мой учитель. Потом сможешь делать что хочешь, работорговли там нет.

— Сатис?

— Да. А теперь спи, — я слез с кровати и улегся на пол, возвращаясь к чтению книги.

Через некоторое время она спросила:

— Ты будешь спать прямо там, на ковре?

— Я не буду спать.

— Оставить свечу?

— Нет.

— А как же ты будешь читать?

— Не волнуйся, я вижу в темноте как днем.

— Кто ты?

Я помолчал, прежде чем ответить.

— Это неважно, — наконец сказал я, — Спи.

Свет погас, но еще около часа я слышал, как она ворочается, вздыхает и тихо всхлипывает. Я предпочел не замечать этого, чтобы еще больше не нервировать девушку. Если подумать, то натерпелась она немало... Особенно если учесть, что преступление её, по словам Алина, было не слишком серьезным.

Он рассказал мне днем, что в Велатрасе есть всего три степени ответственности за преступления. Тем, кто совершил серьезные проступки, типа убийства, просто вспарывают живот и оставляют умирать. Злостных преступников, которые причинили много вреда влиятельным людям, отправляют на каторгу. Всякую же мелкую шушеру тоже ждут принудительные работы, но эти так же могут быть проданы в рабство. И все это пожизненно. Сатхи, как я понимаю, не страдают от недостатка рабочей силы, поэтому за воровство яблок вас могут пожизненно заклеймить как раба. Что уж говорить, не хотел бы я жить в этой стране в качестве простого гражданина, ведь оклеветать может кто угодно, и попробуй потом докажи, что ты невиновен.

— А говорил, что не спит... — тихо пробормотала Кей сутра. Часов в пять ночи чтение мне наскучило, и я просто растянулся на полу с закрытыми глазами.

— А я и не сплю, — ответил я, открывая один глаз. Девушка вздрогнула от неожиданности и натянула на себя одеяло, — Да не бойся ты меня так.

— Что же ты делал, если не спал?

— Я просто лежал с закрытыми глазами. Когда мне скучно, я всегда так делаю. Это похоже на сон, в плане того, что время пролетает незаметно, только сон без сновидений. К тому же я продолжаю слышать и осознавать все, что происходит вокруг.

Ответа не последовало. Я опять приоткрыл глаз, и посмотрел на Кей. Девушка сидела, как и вчера, прижавшись спиной к стене, и натянув одеяло на лицо так, что были видны только глаза, по-прежнему со страхом и недоверием косящиеся на меня.

— Забыла, что я вчера тебе сказал? Я это серьезно, если что, — вздохнул я, и поднялся на ноги. Кей еще сильнее вжалась в стену, чего я предпочел не замечать, — ладно, ты оденься, или, если хочешь, оставайся в постели. Я пойду, закажу что-нибудь поесть. Кстати, повторю вчерашний вопрос: что ты любишь есть?

— После гнилого хлеба, которым меня кормили, мне уже не важно.

Я поморщился, и еще больше утвердился в намерении сделать жизнь девушки как можно более привлекательной в дальнейшем.

— Но сейчас у тебя есть выбор. Что ты любишь? Лично я тоже не брезгуя съем любое здешнее блюдо, повар тут хороший. Но мне нравится есть мясо со свежими овощами, и заказываю только его. И тебе советую сказать мне, что ты больше любишь.

— Я не хочу обременять тебя.

— Ты обременяешь меня больше своим упрямством. Послушай, у меня денег больше, чем я могу истратить, мою работу оплачивают хорошо, и одно то, что мы находимся в лучшей гостинице города, говорит об этом. При этом мне будет приятнее потратить деньги на то, что тебе действительно понравится, а не на то, чем ты просто утолишь свой голод.

— Я уже почти не помню вкус нормальной еды. Просто закажи что-нибудь другое, если тебе действительно важно мое мнение, — наконец, еле-еле выдавила она. Вид у нее был такой, будто я собираюсь побить её за эти слова.

— Послушай, — наконец сказал я, — я вижу, у тебя было тяжелое прошлое, и не надеюсь, что ты вот так сразу все забудешь. Но постарайся привыкнуть к мысли, что ты в кои то веки попала в общество хороших людей. Ни я, ни мои друзья не сделают тебе ничего плохого. Понимаешь?

Молчание.

— Просто подумай над этим на досуге. Если тебе что-нибудь понадобится, просто скажи об этом мне, хорошо?

Опять молчание.

— Ладно, в общем, скоро я принесу тебе чего-нибудь поесть.

Уже выходя из комнаты, я вспомнил, что хотел её кое о чем спросить.

— Послушай, можно личный вопрос? Если не хочешь, не отвечай, можешь считать это приказом.

Кей осторожно кивнула.

— Как давно ты в неволе?

— С пятнадцати лет.

Я присвистнул. На вид её было уже за двадцать.

— Почему же тебя до сих пор не продали?

— Потому что торговец сразу решил, что мне место на особом рынке. А до двадцати трех лет это запрещено.

— То есть тебе сейчас двадцать три?

Она покивала.

— Ужасно. Ну, ладно, не переживай. Можешь считать, что тебе крупно повезло, и твоя жизнь начинает выправляться.

Не дождавшись ответа, я вышел из комнаты. Восемь лет в неволе, надо же! Да притом в таких условиях, вспомнить хотя бы этот хлеб, на который она жаловалась... А я еще сердился вчера на её поведение, выходит, зря.

— Что за мрачная физиономия, ты выглядишь так, будто не провел с девушкой всю ночь! — поприветствовал меня Алин.

— Отвечать обязательно?

— Нет.

— Просто я думаю о том, через что ей пришлось пройти.

— И что же это было? — заинтересовался Берфест, согнав с лица улыбку, — помимо собственно продажи на рынке.

— Восемь лет неволи, и все в ожидании дня, когда её продадут какому-нибудь богачу в качестве ночной подстилки.

— Восемь? — переспросил оборотень.

— Ага. С пятнадцати лет, считай, совсем еще ребенок.

Теперь мрачное выражение на лице появилось и у моих друзей.

— Я не оставлю это просто так.

— Что, пойдешь выкупать рабов одного за другим?

— Нет. Но, по крайней мере, Кей я жизнь хочу выправить.

— Не простая задача.

— Как всегда, ты можешь рассчитывать на мою помощь, — сказал Берфест, — только вот я не вполне понимаю, как тут можно помочь.

— Для начала просто быть аккуратными и вежливыми в общении с ней. Потом, в Сатисе предложу ей остаться у Незула на какое-то время, за мой счет, если надо. Может, хоть научится чему? — сказал я, выводя на листе бумаги заказ, — вы что-нибудь будете?

— Мы уже завтракали. Кстати, Гудзон. Тебе бы пора выдвигаться в порт.

— Да, я помню. Сейчас поем и в путь. Кстати, вы будете тут сегодня?

— Я уйду, — заявил Берфест, — где-то через пару часов.

— Я тоже занят, сегодня должен проигрывать в карты тому графу. Не приду, он еще обидится — это усложнит нам работу.

— Гмм... Ладно, я вас понял.

Когда повар принес еду, я отнес половину в свою комнату, при том настолько задумался, что даже забыл постучать. Девушка как раз одевалась, стоя лицом к зеркалу и спиной к двери. Всего мгновение, и я понял, какую ошибку допустил. Сам же, главное, сказал ей одеваться. Отвернулся я так быстро, что никто, на моем месте, не успел бы ничего разглядеть. Но вот только особенности демонского глаза, который моментально запоминает все, на что падает взор, меня подвили. Другими словами, даже самого быстрого взгляда мне достаточно, чтобы изучить объект так, будто рассматривал его часами.

— Извини, задумался о работе... — быстро ответил я, закрывая дверь, — скажи, когда будешь готова, я принес еду.

Прислонившись спиной к стене около двери, я беззвучно чертыхнулся. С другой стороны, то, что я увидел, мне все равно рано или поздно предстояло узнать. Первой интересной деталью на спине девушки была татуировка под левым плечом, похожая на крест, или какой-то цветок с четырьмя лепестками. Видимо, это и было то самое рабское клеймо, о котором рассказывал Алин. Но гораздо больше меня поразили тонкие розовые полоски, которыми была иссечена спина Кей.

Ход моих размышлений прервал звук приотворенной двери. Я вошел в комнату. Девушка быстро отошла и встала у зеркала.

— Извини, — еще раз сказал я, ставя поднос на кровать.

Она только пожала плечами.

— Слушай, я сейчас ухожу. Из номера не выходи, хорошо? Но в пределах него занимайся, чем хочешь... Ну, почти чем хочешь. Не заходи в комнаты к моим друзьям и не создавай проблем, пожалуйста.

— Ты уходишь один?

— Пока да, но через пару часов номер совсем опустеет.

В глазах Кей снова мелькнул страх.

— А твои друзья остаются?!

— Эээ, да... Они что, тоже такие страшные?

Девушка промолчала. Похоже, за долгое время она научилась воспринимать всех мужчин исключительно как угрозу и источник страданий.

— Не волнуйся, они еще подобрее меня.

Это её не успокоило, но дальше тему продолжать было бессмысленно. Я уже собирался уходить, потом остановился в шаге от двери. Повернулся, посмотрел на Кей, и передумал задавать вопрос. Повернулся снова, и, уже коснувшись ручки двери, опять обернулся. Нет, если я не буду знать, через что она прошла, не смогу нормально помочь.

— Это были плети да? — она вздрогнула, — за что?

— За ослушание, — тихо сказала она, и повернулась лицом к стене.

— Больше такого не будет, — пообещал я, и вышел, проклиная идиотские законы этой страны.

— Надеюсь, ты не натворишь проблем? — обеспокоено осведомился Алин, — Такого злого лица я на тебе еще не видел.

— Забудь. Я ничего не сделаю, — отмахнулся я, закутываясь в свой балахон, и снимая с крючка старую шляпу с обвисшими полями, — На самом деле, я просто не знаю что делать.

Спускаясь по лестнице, я наткнулся на помощника повара, который носил нам еду. Это случилось очень кстати, и кое-что мне напомнило.

— Послушай, мы все уйдем, но моя... рабыня, — это слово далось мне с трудом, — останется в номере. Если вдруг поступит заказ — принесешь все что надо.

Поваренок удивился, но кивнул. Собрался, было, уходить, но я его остановил.

— И еще. Если я узнаю, что ты бросил на неё хоть один двусмысленный взгляд, по типу вчерашнего, или как-то её обидел — я лично оторву тебе руки.

Выместив, таким образом, свое напряжение на первом встречном, я вышел из гостиницы и направился в порт.

То, чем я занимался, работой было назвать трудно. Суть заключалась в том, что я сидел на земле с десяти утра до трех часов дня, нахлобучив на голову старую шляпу, напротив одного питейного заведения. Оно находилось в богатом районе города, совсем недалеко от нашей гостиницы, но каждое утро, прежде чем прийти сюда, мне приходилось проделывать огромный крюк, чтобы прибыть к нужному месту со стороны порта. Хозяин клуба мог удивиться, если бы нищий приходил из богатых районов, и это завалило бы всю мою конспирацию. По мнению моих друзей, из меня вышел отличный портовый нищий — благо, я одевался в то же, что и они — просто набрасывал на себя большой кожаный плащ с пришитыми к нему широкими рукавами. Все, что мне требовалось, это вывернуть свой балахон наизнанку, чтобы он выглядел более потрепанным, да нахлобучить шляпу, чтобы скрыть чистые волосы и сытое лицо.

Задачей же моей была сущая безделица: заметить, когда придет нужный человек, и когда он уйдет. Вот и сейчас я неподвижно сидел на земле, прислонившись спиной к стене, и дремал, изредка бросая взгляд на вход. Время шло к полудню. Ко мне подбежал серый грязный пес и лег рядом, будто бы греясь на солнышке.

— Ненавижу эту работу, — тихим сиплым голосом пожаловался Берфест, — каждый день начинаю с "создания образа", путем вываливания себя в помоях.

— Не завидная участь, — пробормотал я, — ты как, все сделал?

— Нет, вот только начал. Был неподалеку, и решил проведать тебя да обсохнуть на солнышке. Кто-то выплеснул на меня ушат воды из окна. А у тебя как?

— Он внутри, по моим прикидкам, скоро выйдет. Полтора-два часа, не больше...

— Мне бы твое терпение. И как ты можешь сидеть на земле пять часов кряду?

— Не знаю, меня это особо не беспокоит. Слушай, хотел тебя спросить. Тут все бьют рабов плетьми?

— Не всех, и не всегда плетьми. Многие рабы быстро сдаются и покоряются хозяину. Насколько я знаю, плетьми бьют тех, чье тело особенно ценно. Даже если получится рассечь кожу, что случается крайне редко, такой шрам практически незаметен. Обычных рабов бьют утяжеленным просоленным хлыстом, и вот он то ранит сразу до крови...

Я прикинул, сколько этих самых шрамов, которые, по словам оборотня, появляются редко, было на спине Кей, и ужаснулся тому, как много раз девушка попадала в немилость.

— И откуда ты все знаешь?

— Мой клиент, ну тот, что с усами, друг графа — рабовладелец. Я подмазался там к кухне, добрые женщины давали объедки. В итоге наказали обоих, только вот по-разному, а меня гоняли по двору с вилами. Ей богу, чуть не загрыз их хозяина, сдержался для дела. На этом задании я скоро возненавижу человечество как вид.

— Потерпи, если я все правильно понимаю, завтра мы уедем отсюда. Я тоже сегодня хотел наведаться к тому торговцу, что продал мне Кей... Вот только потом сообразил, что на его место придет другой, а потом третий, и ситуация останется прежней.

— Да, как не печально, — покачал головой Берфест, — ну ладно, я побежал.

И он, улучив удачный момент, погнался за какой-то кошкой. А я остался сидеть на земле, так и не пошевелившись за все время разговора.

— Я вернулся, — громко возвестил я о своем приходе. Тишина...

Подошел к своей комнате, постучал. Опять тишина. Пришлось осторожно приоткрыть дверь и заглянуть внутрь. Кей сидела на кровати и пялилась на меня обеспокоенными глазами. Ладно, это уже шаг вперед по сравнению со взорами, которыми она награждала меня вчера.

— Сделай одолжение, если я стучу в дверь, отвечай, можно зайти или нет...

Это предложение, видимо казалось девушке революционным. К тому же по лицу опять пробежала гримаса испуга.

— Как я могу отказать тебе? Я же...

— Можешь. Можешь, если хочешь. Понимаешь ли, это вполне нормально — не разрешать кому-то входить в твою комнату.

— Но это твоя комната.

— Формально — да. Но так как мы сейчас делим её между собой, это и твоя комната тоже.

— Но я не могу запрещать тебе входить. Ты же мой...

— Послушай, — перебил я её, — тебе понравилось, когда я сегодня зашел в комнату в неподходящий момент?

Молчание.

— Пожалуйста, ответь на этот вопрос, хоть я и сам знаю ответ.

Она уставилась мне в живот, вся подобралась, в ожидании удара, и едва заметно помотала головой.

— Хорошо. Теперь тебе следует понять одну истину: если тебе что-то не нравится, то это не нравится и мне. Я терпеть не могу причинять людям неудобства. Ты это понимаешь?

Кей осторожно покивала головой, по-прежнему испуганно глядя на меня.

— Поэтому, пожалуйста, отвечай, готова ты к тому, чтобы я заходил, или нет. Во избежание дальнейших неприятных ситуаций.

— Почему тебя заботят мои чувства?

— Потому, что ты человек, на которого мне не наплевать. Да просто потому, что ты человек, черт возьми!

Последнее повышение тона было явно лишним. Кей сжалась в комок и отпрянула к стене, закрыв лицо рукой. Я не шелохнулся, и подождал, пока она уберет руку.

— Давай я тебе кое-что объясню. Я не ударю тебя, пока твои действия не будут угрожать моей жизни, или благополучию моих друзей. Ты можешь обругать меня, напасть на меня. В худшем случае я тебя поймаю и свяжу. Но пока не будет реальной угрозы моей жизни — я тебя не ударю. Ты мне веришь?

На глазах Кей выступили слезы, она закрыла лицо руками и только всхлипывала.

— Ладно, перестань плакать, вытри слезы, — я решил обращаться с ней как с ребенком, коим она, по сути, до сих пор и оставалась, — Не хочешь — не верь мне пока, давай просто поговорим. Я думаю я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Тебе очень хочется мне поверить, но ты не можешь побороть свой страх, так? Боишься, что если поверишь мне, и станешь вести себя свободнее, я все-таки разозлюсь и... и ударю тебя? Я примерно угадал?

Она покивала и снова расплакалась. За последние сутки я вдвое побил свой прошлый рекорд по доведению женщин до слез. Впрочем, её вполне можно было понять. За последний день картина мира, которую она себе рисовала, была полностью разрушена. Очень долго она видела только плохое, и вдруг появился я и веду себя не просто хорошо, а слишком хорошо, чтобы поверить в реальность этого. Это как если бы вас вдруг стали убеждать, что стоит вам спрыгнуть с крыши — и вас не только поймают, но еще и сделают самым богатым человеком на земле. Даже если бы перед вами махали сотней самых достоверных документов, поверить было бы крайне сложно. Для неё до вчерашнего дня просто не существовало мира, где есть по-настоящему добрые люди.

Так мы сидели минут десять. Она все плакала, а я сидел рядом и думал. Видимо, слишком рано я завел беседы о доверии. Надо подходить к вопросу тоньше. Например...

— Ты хочешь пойти погулять?

— Что?

— Походить по парку, здесь, на крыше, подышать свежим воздухом, посмотреть на небо и на город. Пошли?

— Зачем?

— Люди делают это, потому что это приятно.

— Если ты хочешь, чтобы я пошла с тобой, я пойду.

Ну, вот опять началось...

— Нет, я не хочу. Если ты хочешь, я схожу с тобой. К сожалению, я не могу отпустить тебя одну — это привлечет слишком много внимания.

— Я не знаю как там. Мне еще никто не предлагал гулять в парках...

— И тебе не хочется проверить?

— Не знаю...

Черт, как сложно. Ладно, видимо инициативу придется принимать мне. По крайней мере, "не знаю" — это гораздо лучше чем "как я могу тебя беспокоить?".

— Ну, тогда пойдем, — я встал и подал ей руку. Кей уставилась на неё абсолютно непонимающим взглядом, — Мужчине положено подавать руку девушке, — объяснил я, — это что-то вроде общего правила. Впрочем, это не значит, что ты непременно должна за неё хвататься. Если ты хочешь, можешь идти сама по себе.

Я не удивился, когда она просто встала рядом со мной, не воспользовавшись предложенной рукой, чтобы подняться. А вот покорно склоненная голова — уже гораздо хуже.

— Я тебя на прогулку веду не разглядывать пол, а смотреть по сторонам. И мне абсолютно не интересна твоя покорность. Скорее уж твои желания.

Она ничего не ответила, но голову подняла и уставилась на меня. Что ж, это хоть немного лучше.

На крыше нашей гостиницы был разбит небольшой парк, здесь росли пальмы и цветы, и имелся даже маленький пруд с золотыми рыбками. Единственным неудачным элементом была каменная будка, в которой садовник держал инструменты, расположенная, зачем-то, прямо посередине крыши, и делящая импровизированный оазис пополам. Мы прошли за нее, к тому самому пруду с рыбами. Больше на крыше никого не было.

— И что ты хочешь тут делать? — я опять уловил нотки беспокойства в её голосе.

— Просто гулять. Делай что хочешь. Понаблюдай за рыбами, понюхай цветы... Это место для отдыха. Можешь просто посидеть в тени на скамейке и подышать воздухом.

— Так что же из этого мне делать сначала?

— Ты меня опять не поняла. Делай то, что тебе больше хочется.

Она не шелохнулась.

— Тебе так интересно стоять рядом со мной?

— Н-не знаю, — поёжившись, сказала она.

Я понял, что без магии тут не обойтись.

— Ладно, тогда я сделаю так... Вернусь через часок! — улыбнулся я, и накинул на себя заклинание невидимости.

На самом деле, совсем прозрачным я становиться пока не умею. Если приглядеться, можно различить искажения воздуха, как от сильного жара. Но, с другой стороны, если знать как себя вести, никто этого не заметит. Например, можно пройти на фоне подвижных мельтешащих объектов — в моем случае, это была листва кипариса. Двигаться бесшумно меня научил еще Зеф, так что я бес труда зашел растерянной девушке за спину и взобрался на будку садовника. Прекрасный наблюдательный пункт.

Несколько минут девушка стояла в растерянности, смотря точно перед собой. Казалось, она просто не решается пошевелиться. Потом оглянулась.

— Эй... — тихо позвала Кей. Я, естественно, не ответил

Тогда она быстрым шагом обошла вокруг будки, на которой я сидел. Потом снова постояла в нерешительности на том же месте. Наконец, она огляделась и села на одну из скамеек около пруда. Поначалу девушка все время дергалась и оглядывалась, но со временем, видимо, просто от скуки, начала глазеть на рыб и по сторонам. Минут через пятнадцать, она повторно прошлась по саду, рассматривая местную растительность. Посмотрела на птицу на ветке дерева, в общем, наконец, начала проводить время примерно так, как должна была с самого начала. Я даже порадовался, насколько удачным ходом стало мое "исчезновение" — рядом со мной Кей бы точно не расслабилась. В завершении вечера она даже покормила рыб хлебом, который лежал в специальном ящике. Когда мне показалась, что девушка начинает скучать, я слез по другую сторону будки, снял невидимость и вернулся к ней. Беззаботное выражение на её лице минном испарилось, уступив место привычной нервной гримасе, чем немало подпортило мое приподнявшееся настроение.

— Вот примерно этого я и добивался, — с улыбкой похвалил я, — пошли в номер, на улице становится холодно.

Войдя в нашу гостиную, я развалился в кресле. Кей же рванула прямиком в мою комнату. На пороге она остановилась, нервно обернулась, и одними губами прошептала: "спасибо", после чего закрыла дверь. Что ж, сегодня явно был достигнут немалый прогресс.

Минут через сорок пришел Берфест, и сразу направился в ванную. На пол пути остановился, прислушался...

— Ты опять довел её до слез?

— Снова плачет? Боги... Ну ладно, я сейчас ничего не могу с этим сделать. Чтобы ты успокоился, скажу, что вечер она провела хорошо...

— Хорошо — это как?

— Я отвел её на крышу и оставил там одну. Она гуляла в парке и кормила рыб... На мгновение мне даже показалось, что вот-вот и она улыбнется.

— Ладно, звучит вполне безобидно...

— А плачет, наверное, из-за прошлого. Знаешь, такое бывает, когда накатывают дурные воспоминания.

— Да, бывает. Я пойду мыться. Кстати, я все сделал, а Алин получил приглашение на ту вечеринку. Так что завтра, наконец, эта каторга кончится.

Сам Алин не заставил себя ждать — завалился в номер минут через пять.

— Продул сегодня аж три сотни золотом. Зато граф был очень доволен, и на радостях пригласил меня с друзьями на завтрашний банкет. Самым сложным было незаметно выбивать из игры тех, кто мог обыграть его, но в итоге я это сделал!

— Ты пьян?

— Да, но я не мог не пить.

— Понимаю. Иди и проспись, завтра нужно быть в форме.

— И без тебя знаю! — плывущим голосом заявил напарник, и поплелся к себе.

Остаток вечера прошел спокойно, Мы поиграли в кости с Берфестом, спровадили спать пораньше пристроившегося, было, к нам Алина. Поужинали, накормили Кей омлетом, который она жевала без особого энтузиазма, и виноградом, который она съела куда охотнее.

Как всегда, в гостиной я задержался допоздна. Наконец, подойдя к своей двери, я постучал.

— Да? — через пару секунд отозвалась Кей. После нашего разговора, она все-таки начала отвечать на стук в дверь.

Я зашел внутрь. Она уже сидела под одеялом, но, слава богу, не жалась к стене как вчера.

— Кей, — сказал я, — прежде чем ты ляжешь спать, я тебе кое-что скажу. Завтра я ухожу очень рано, и ты наверное еще будешь спать. И я не вернусь даже к ночи. И Друзья мои не вернутся.

— Ты хочешь бросить меня тут?

— Нет. Я вернусь на следующее утро. И я хочу тебя кое о чем попросить.

— Что ты от меня хочешь? — напряглась Кей. Интересно, что она подумала?

— Поспи днем. Так, чтобы проснуться к ночи. Потом оденься и жди нас. Я заберу тебя, и мы уедем.

— Куда?

— Я тебе уже говорил — в Сатис. Сделаешь, как я прошу?

— Да...

— Тогда ложись спать. Спокойной ночи, — я растянулся на полу. Кей задула свечу.

— Черт, ненавижу эту одежду! — выругался я, расправляя плечи. За окнами рассвет уже окрасил восточную часть неба в алый цвет.

— По-моему, довольно удобный наряд, нигде не жмет... — развел руками Алин.

— Дело не в этом. В случае чего я окажусь в этом костюме словно связанный. Он здорово сковывает движения.

— Придется терпеть.

Алин уже выглядел порядком уставшим. С тех пор, как мы покинули гостиницу утром, он все время был на ногах — развлекал молодого графа, закрепляя свой успех, а потом вместе с нами "веселился" всю ночь на банкете.

— Эти торжества меня убивают, — пожаловался Берфест, подходя к нам, — ни одного нормального блюда — все какие-то салаты и деликатесы... И даже воды нет, — он покосился на бокал с вином.

— Где твой работорговец, Берф?

— Вон там, говорит с графом.

Я посмотрел туда, куда показывал оборотень. У одной из картин стоял человек, за которым я следил все эти дни. Я делал это, чтобы убедиться, что он не покинет свой клуб слишком рано, и не помешает Алину, который в это время разводил его сына на приглашения. Граф говорил с потным смуглым стариком. Под глазами у того были синяки.

— Похоже, твое зелье уже действует, — кивнул я Берфесту, — я пошел ближе.

— ... Все время крутится вокруг моего дома... Боюсь, я подхватил какую-то заразу от этой псины, — жаловался торговец.

— Может, вам стоит прилечь? — обеспокоено отвечал пожилой граф.

— Нет-нет, не стоит. Я просто...

В это время я намеренно споткнулся о чью-то ногу, и толкнул старика в спину.

— О! — скорчил я виноватое лицо, — Извините, мне так неловко! — я обернулся к тем, о чью ногу запнулся, — Простите, простите... — снова повернулся к работорговцу, — Право же, мне так неловко... Меня зовут Гудзон, меня пригласил ваш сын, — обратился я к графу, пожимая ему руку, — приятно познакомиться, — Я пожал руку и старому рабовладельцу тоже. В этот момент глаза его закатились, и он рухнул в мои объятия.

— Ч-что случилось? — заикаясь, выдавил граф.

— Не знаю, но он выглядит неважно, — прокомментировал я, — давайте отнесем его в другую комнату.

Конечно же, я знал, что случилось. Просто моя рука была смазана последним компонентом яда, который смешал Берфест, и, как только он впитался через кожу в кровь старика, тот потерял сознание.

— Да, я думаю, вы правы, — потирая лоб, сказал граф.

Вокруг нас уже толпился народ. Чтобы перенести старика подоспели двое охранников. В этот момент в другом конце зала раздался треск, и звон разбитого стекла. Берфест нетвердой походкой шел прямо по столу, пьяным голосом вопя какую-то чушь.

— Я позабочусь о джентльмене, — крепче подхватывая на руки старика, сказал я, — идите.

Граф кивнул. Охранники пошли усмирять моего напарника, а я поплелся вслед за хозяином поместья, волоча за собой его приятеля.

— Отнесем его в библиотеку, — командовал Граф. Я подчинился.

Оставив шумный, переполненный гостями зал позади, мы пересекли холл и оказались в комнате, уставленной книжными шкафами. Я поместил свою ношу на диван, и приложил пальцы к шее старика.

— Я сам по профессии врач, — объяснил я графу, — но у меня совершенно нет при себе медикаментов... Я же шел на праздник, а не на работу! Черт, пульс слабеет. Пошлите слугу за врачом. Как долго он будет добираться?

— Около двадцати минут...

— Пошлите быстрее! Я боюсь, он не продержится даже так долго...

Я всеми силами изображал крайнюю озабоченность и нервозность.

— Подождите, я сейчас вернусь, — граф вышел. Возвратился же он в сопровождении четырех охранников, неся в руках ларец.

— Что это? За доктором послали?

— Нет, это не понадобится. Это секретный эликсир моей семьи, я еще не встречал ни одной болезни, от которой он бы не помог. Граф открыл ларец, в котором, обернутый шелковой тканью, лежал пузырек из толстого стекла с яично-желтого цвета жидкостью внутри.

— Спасибо, ваше превосходительство, — улыбнулся я, запуская струю воздуха в одного из охранников, сбивая его с ног. Подскочил к другому и вырубил его одним точным ударом. Схватил пузырек, и, увернувшись от сгустка пламени, выпущенной одним из уцелевших стражей, запустил в обидчика ларцом, выхваченным из онемевших рук графа. Последнему бойцу я просто поставил подножку. Граф так и остался стоять, хватая пальцами воздух, его я трогать не стал.

Я пробежал к окну, по пути срывая одежду, и выпрыгнул сквозь стекло на улицу. Уже в воздухе мне, наконец, удалось расстаться с рубашкой, и превратиться в демона. Ловко проскакав до стены, я одним махом забрался на нее, оттолкнулся, как только мог, расправил крылья и улетел. Вдогонку мне пустили несколько стрел, но ни одна не попала.

Я посмотрел на заветный пузырек, который сжимал в руке. Ну конечно, все было задумано ради этого зелья. Этим рецептом владела одна единственная семья, что совсем не устраивало кого-то еще. Имени заказчика Незул нам не назвал, но, в принципе, оно и не важно. Значение имеет лишь то, что за задание нам заплатили кругленькую сумму, да и еще сам Некромант сторговался оставить себе образец зелья для исследований. В общем, выгодное дело.

Проблема была только одна: мы не знали, где хозяин поместья прячет эликсир. Выход был найден самый простой — испугать графа, отравив его лучшего друга, и вынудить достать зелье из тайника. Работорговец теперь проваляется месяц в постели в горячечном бреду, но мне его было совсем не жалко. Вдохнув утренний воздух, я полетел за Кей.

Приземлившись в заранее выбранной подворотне, я вытащил из кустов свою обычную одежду. С радостью скинул оборванные остатки костюма и нацепил балахон. Жизнь прекрасна.

Пройдя по пустым улицам, зашел в гостиницу и поднялся к нам в номер. Вообще, если бы не Кей, я бы больше сюда не вернулся. Подошел к своей двери, постучал.

Тишина.

— Опять ты не отвечаешь! Или спишь? — я осторожно заглянул внутрь. Пусто.

Прошелся по остальным комнатам, девушки нигде не было. Ужасно.

Бегом спустился на первый этаж.

— Моя рабыня не уходила?

— Нет. Но, сэр, постойте! К вам пришли гости, они сказали, что подождут на крыше.

Гости?! Да я ни с кем не знаком в этом городе! Чертовски плохо! Я пулей взлетел на крышу, и, проигнорировав двух стражей, поджидавших меня у выхода, прошел за будку садовника к рыбному пруду. Навстречу мне встал старик, державший Кей за левое плече. Девушке пришлось тоже встать. Лицо её было в слезах, глаза опухли.

— А я все думал, когда же ты придешь?

— Ты — тот, кто продал мне Кей?

— Верно, — протянул он с хищной улыбкой, не отпуская Кей. До меня вдруг дошло, что его большой палец как раз попадает на её клеймо. Не с проста...

— Чего тебе надо? — меня уже окружили шестеро солдат.

— До меня дошли слухи, что ты очень уж печешься о рабыне. Кто-то даже решил, что ты собрался освободить её. Верно? — он сжал руку на плече Кей, — он тебе что-то такое говорил?

— Аа! Да! — выкрикнула она, оскалившись от боли. Из глаз снова потекли слезы, — П-прости, — прошептала она, глядя на меня.

— Ничего личного, но, похоже, вместо одной рабыни я заберу сегодня сразу...

— Пол минуты.

— Что?

— У тебя есть тридцать секунд, чтобы отпустить её и убежать отсюда. Иначе ты умрешь, — злость переполняла меня. Стражи схватили меня и выкрутили руки. Как будто, это им поможет...

Старик рассмеялся.

— Впрочем, я тут подумал... Мне не нужна такая проблемная рабыня, — он отшвырнул Кей на землю, и потянулся за мечем.

— Кей, — тихо сказал я, — закрой глаза.

Плечо до сих пор ныло, даже теперь, когда старик Вап отпустил Кей. Если кто-то касается проклятого клейма, раб не может ослушаться, не может соврать. Она попыталась, как и всегда, но не смогла. Боль не дает этого сделать.

Кей повернулась лицом к работорговцу. Это ненавистное лицо, неужели это последнее, что она увидит? Она цеплялась руками за гальку, упиралась ногами, пытаясь отползти от старика. Вап потянулся к мечу.

Это лицо...

— Кей, закрой глаза, — тихо, но отчетливо проговорил Гудзон.

Да, он прав. Лучше не смотреть на это лицо перед смертью...

Меч зашуршал, выходя из ножен.

Кей закрыла Глаза. Новый хозяин до последнего заботился о ней, по ему одному ведомой причине. Смерть лучше, чем снова в рабство.

Шорох меча прекратился.

Кей было страшно. И в то же время спокойно. Да, смерть определенно лучше.

Мгновение — и щеки девушки коснулось что-то холодное и острое.

Это был меч? Это конец?

Боли не было.

"Совсем не больно, — подумала Кей, — Да, смерть намного лучше неволи"

Прошла секунда. Ветер сдул ей волосы на лицо.

Здесь есть ветер?

Кей приоткрыла один глаз.

Первое, что она увидела, была накидка Гудзона. Потом она разглядела меч, направленный ей прямо в лицо. Меч по-прежнему касался щеки, почти проколов кожу. Кей инстинктивно отпрянула, и открыла оба глаза.

Клинок был весь в темно-красной, почти черной крови. Вап налегал на него всем своим весом.

Это лицо... Первый раз Кей видела такое выражение на лице работорговца. Он смотрел на свой меч, который остановила черная рука с длинными, когтистыми пальцами. Клинок прошел прямо сквозь ладонь, и остановился из-за того, что гарда уперлась эту когтистую лапу. Лицо Вапа дергалось от страха. Длинные черные пальцы медленно обхватили гарду меча, и рука легко, безо всякого усилия, отклонила клинок в сторону, как будто не замечая ужасной раны.

"Это... Гудзон?" — подумала Кей.

Вторая рука хозяина выскользнула из рукава. Медленно, пальцы распрямились.

— Ничего личного, — сказал Гудзон хриплым, рычащим голосом, передразнивая старика, и ударил ему когтями в грудь.

Вап осел на землю. Гудзон отвел руку с окровавленными когтями в сторону. Казалось, он держал что-то невидимое. Потом он сжал руку в кулак, и опустил её вниз, позволив рукаву спрятать это страшное зрелище.

Раздался крик и топот убегающих людей. Стражники, которых привел с собой Вап, убегали прочь, только двое, наверное, те, что держали Гудзона, неподвижно лежали на земле.

Хозяин медленно вынул из ладони меч и бросил на землю. Потом дернул головой и взглянул на Кей. Она успела разглядеть лишь желтые горящие глаза, и Гудзон сразу отвернулся. Когда он посмотрел на неё снова, лицо его было уже обычное.

— О, значит, все-таки, подсмотрела, — сказал он.

"Я умру, — подумала Кей, — он сейчас убьет меня... За все, что я видела, за ослушание"

Теперь страх был гораздо сильнее, чем несколько минут назад.

Гудзон потянул руку к девушке. Кей зажмурилась от страха и закрыла лицо руками. Но Гудзон только погладил её по голове.

— Молодец, — тихо и ласково сказал он, — Хорошо, что ты не послушала моего совета. Совершать собственные ошибки — это то, что отличает свободного человека от раба. А теперь пошли.

Кей не могла заставить себя встать.

— Ладно, времени нет, так что ты уж извини, — и Гудзон легко подхватил её на руки и быстро понес к выходу.

— Что случилось? — напрягся Алин, заметив следы крови на моей руке. Рана уже почти затянулась.

Мы находились за городом, метрах в двадцати от дороги.

— Пришлось убить одного человека.

— И за что?

— Ему вдруг пришла идея убить её, — я качнул головой в сторону Кей, притихшей у меня на руках, — и сделать рабом меня.

Берфест захихикал, потом вдруг смолк и озабоченно посмотрел на девушку. Его одежда была порвана, а бровь рассечена.

— С ней все в порядке?

— Ну, она не ранена. Но она меня видела, и, я думаю, немало перепугалась.

— Ладно, с такими проблемами разбираться будем у Незула, — Алин как раз заканчивал чертить Пентаграмму на земле, — поставь её на ноги.

Мы все столпились в центре круга. Тесновато, но ничего не поделаешь. Алин проделал положенные манипуляции, и линии на земле загорелись холодным бело-зеленым огнем.

— Что это?! — запаниковала Кей, и попыталась вырваться. Я её, конечно, не пустил.

— Не волнуйся, сейчас все кончится, — Прокричал я, прижимая к себе дрожащую вырывающуюся девушку.

Процесс перемещения прошел как обычно. Земля вокруг нас начала плавиться и кипеть. Отдельные искры, попадающие в область действия заклинания, начинали вращаться по кругу, будто подхваченные миниатюрным торнадо, в центре которого мы стояли. Очень скоро наши преследователи найдут тут только ровный круг застывшей магмы на земле. На пару секунд нам показалось, что мы стоим в двух местах одновременно, а потом все кончилось. Мы находились в обитой железом комнате, с вырезанной на полу пентаграммой. Лед все еще продолжал нарастать на стенах, с потолка свисали сосульки. Оледенение не затрагивало только саму пентаграмму и небольшую область возле двери, где стоял Незул. Лед, казалось, просто не мог подобраться к некроманту ближе, чем на метр. Он небрежно махнул рукой в нашу сторону, и на полу тут же протаяла тропинка к двери. Мы вышли из портальной комнаты, Кей же мне пришлось снова взять на руки — ноги её подкашивались.

— Добыли? — сразу спросил он. Я протянул ему флакончик, который Незул тут же проверил на свет, — да, это определенно оно. Хорошо поработали. Гудзон, проводи нашу гостью в комнату рядом со своей, я все уже подготовил, — не вдаваясь в расспросы, сказал он, — Как освободишься — заходи.

Я подчинился. В комнате слева от моей жил Алин. Следовательно, мне в ту, что справа. Выйдя из подвала и поднявшись по лестнице, я прошел в нужную комнату, откуда как раз вылетал дух-уборщик, неся с собой облачко пыли. Незул, все-таки, молодец. Кей покосилась на духа с суеверным страхом.

— Не волнуйся, все в порядке, — сказал я, усаживая её на кровать.

— Где мы?

— Это — замок моего учителя. На границе Сатиса и Нейтральных Земель, — я показал в окно, расположенное рядом с кроватью, — Видишь, природа тут довольно сильно отличается от той, к которой ты привыкла.

— Насколько мы далеко оттуда?

— Ну, я точно не знаю, но очень далеко. Между твоей страной и этим местом лежит еще целое государство. Кстати, у тебя грязь на плече, — и я довольно сильным жестом буквально стряхнул клеймо с её спины.

Пролетев несколько сантиметров в воздухе, будто лепесток, клеймо превратилось в дым и исчезло. Каюсь, этот красивый жест я спланировал заранее, после того, как научился у Алина методике снятия таких печатей.

Кей быстро оглянулась в попытке заглянуть себе за спину.

— Там есть зеркало, если хочешь, — прежде, чем я договорил, она рванулась в указанном мной направлении. Повертевшись перед зеркалом, и убедившись, что печать исчезла, она повернулась ко мне. Подбородок дрожал, в глазах стояли слезы. Этого я ожидал, но вот чего я не ждал, так это того, что она бросится мне на шею. Уткнувшись лицом мне в грудь, она натуральным образом разревелась. Нет, это было не тот плач, как раньше. Так, как она рыдала сейчас, умеют только маленькие дети — открыв рот, выть на весь мир, выплескивая все свое горе из себя.

— Т-ты это сдела-а... а-ал... — подвывала она, — Ты п-правда-а....

Я только и мог, что гладить её по голове и приговаривать:

— Ну-ну... Я же обещал, помнишь? Все теперь хорошо...

Примерно через полчаса она немного успокоилась и заснула. Улеглась поверх одеяла, поэтому мне пришлось укрыть её своим балахоном — здесь, в отличие от Велатраса, довольно холодный климат.

Осторожно выйдя за дверь, чтобы не разбудить Кей, которой действительно сейчас нужно было поспать, я направился в свою комнату, чтобы переодеться в домашнюю одежду. В принципе, отличалась от походной она только тем, что была сделана не из кожи, а из ткани.

— Сначала демоны, потом рыдающие девушки, — скрипучим голосом возвестил о своем приходе Зеф, пролезая в окно, — черт, а мне нравится здесь все больше и больше!

— Поаккуратнее с ней, хорошо? А то еще перепугается, она многого натерпелась.

— Не вопрос. Только ты уж познакомь нас побыстрее — неделю прятаться по углам мне не охота.

— Проснется — познакомлю. А сейчас я на ковер к Незулу. Каяться, что потратил на неё три тысячи.

— Так она еще и рабыня?

— Уже нет.

— Ясно, ясно... Ничего особо страшного тебя не ждет — самое большее — будешь расплачиваться с ним пару месяцев.

— Всего пару?

— Ну да. Ты только сейчас заработал около полутора тысяч.

И я пошел к Незулу.

— Нусс, рассказывай, — проговорил некромант, когда я вошел в библиотеку. Вообще, именно эта комната, заставленная высокими книжными шкафами, была излюбленным местом для бесед у Незула, — Кто она, откуда, как ты её встретил и почему привел сюда?

— Гмм, ладно, по порядку. Её зовут Кей, и я купил её в качестве рабыни.

— Ооо, обрастаешь хозяйством? — улыбнулся некромант.

— Нет, не совсем. Я с самого начала планировал отпустить её и сделал это полчаса назад.

— Вполне в твоем духе.

— Я заплатил из тех денег, что вы отрядили на непредвиденные расходы. Три тысячи.

— Ладно, дело твое. Я не занимаюсь благотворительностью, так что вернешь со временем. Меня больше интересует, зачем ты её купил?

— Я надеялся узнать это у вас. Просто когда я проходил мимо подиума с рабами, у меня вдруг появилось ощущение, какого я не испытывал раньше. Могу сравнить лишь с тем чувством, когда ты видишь что-то таинственное и величественное, например заброшенный древний храм, в котором до тебя никто не был. Я даже остановился тогда. Причем мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что дело в этой девушке.

— Хорошо. Интересная реакция на Плотный Дух.

— А? — не понял я.

— Дело в том, что у этой девушки не вполне обычная душа. Это крайне редкий феномен, который мой первый учитель называл "плотным духом". А остальные наставники вообще никак не называли, они даже не знали о существовании подобной штуки.

— И что же это за феномен, — напрягся я. Признаться, очень не хотелось, чтобы это оказалось каким-нибудь дефектом.

— Это душа, которую не могут изменить внешние факторы. Вот смотри: у обычного человека душа в течение жизни меняется. Если он счастлив — увеличивается один фрагмент души, а если много и часто выводят из себя — другой. Если его приучают быть старательным — третий. Ну, это предельно схематичное описание. А Плотный дух не изменяется до самой смерти. Вообще никак, если только не применена какая-нибудь особая магия, повреждающая душу.

— Но на Кей явно повлияли годы неволи. Она нервная, пугливая, никому не доверяет...

— Ты путаешь понятия. Сама девушка, и её душа — разные вещи, Гудзон. Душа абсолютно нормальна. Но так как среди памяти и опыта Кей много крайне негативных моментов, а я уверен это так, вот она и действует, сообразно своему опыту. Её душа вполне сбалансирована. Она ничем не выделяется из толпы — чуть больше того, чуть меньше сего, но все в пределах обычного. Просто она использует потенциал своего духа согласно обстоятельствам. Ну, приведу пример. Если бы ты оказался среди чистого поля, где для пропитания надо выкапывать корни, а при себе у тебя был бы только гаечный ключ. Ты бы стал его использовать для копания?

— Да.

— Ну вот. При этом, несомненно, твой ключ предназначен для отвинчивания гаек. Например, если бы ты попал в комнату, где куча завинченных дверец и за ними та же самая еда — ключ бы был гораздо удобнее, не так ли? С другой стороны, окажись ты там с лопатой — это превратилось бы в каторгу. Другими словами она тратит свою жизнь не так, как предназначено её душой. Она использует душу для страха и переживаний просто потому, что не знает, что может быть по-другому.

— Но я пробовал ей показать другую жизнь — она все равно меня боится!

— Опыт — не то, что можно перебороть за секунду. И не за день. Что, хочешь сказать, не было никаких продвижений в нужном направлении? Значит, плохо старался.

— Были продвижения, — признался я.

— Ну вот. Если хочешь эту девочку поставить на ноги, значит просто надо продолжать в том же духе. Чем больше правильного и хорошего опыта она накопит — тем больше будет соответствовать тому, подо что приспособлена её душа.

— Я понимаю. А можно мне её оставить?

— Ты говоришь о ней, как ребенок о бездомном щенке, — рассмеялся учитель, — Если она захочет — почему бы и нет. У меня полно свободных комнат. Я даже буду учить её — у неё душа, пригодная к колдовству. На данном этапе я просто не могу определить её способности к магии, а значит, есть вероятность, что она хороший маг. Я не могу упускать таких возможностей.

— Как всегда прагматичен.

— У меня такой образ, — подмигнул Незул, — при этом вполне может статься, что даже если бы выгоды не было никакой, я бы помог этой девушке просто из жалости. Но пока у меня есть шанс оправдать все скупой логикой — почему бы и нет?!

На следующее утро я повел Кей покупать одежду. Из гостиницы мы ничего не взяли, поэтому у неё осталось только то платье, в котором она была в вечер отъезда, да и то порванное в некоторых местах.

Алин переправил нас в Гильемот — один из крупнейших населенных пунктов Сатиса, и отвел в торговый квартал. Город был выбран не случайно — это крупный туристический центр и, для удобства, магазины одного профиля были собраны на отдельной улице. Таким образом, в нашем распоряжении оказалась небольшая, но все же улица магазинов одежды. Мы зашли в первую попавшуюся лавку.

Служащий мрачным взглядом окинул нашу одежду — грязное платье Кей и мой балахон, который, по всеобщему убеждению, больше всего походил на одежду нищих.

— Выбирай, — сказал я Кей, — все, что понравится — покупаем сразу. Насчет чего будешь сомневаться — откладывай, может, вернемся вечером, когда пройдем еще по десятку ларьков.

— Сэр, надеюсь, вы понимаете, что это Мантисская шерсть и...

— Это уже не твоя забота, — я положил на стол перед ним пару золотых, — лучше позови этой девушке двух помощниц, побыстрее. Нам сегодня надо купить очень много одежды.

Служащий заткнулся и побежал куда-то в подсобные помещения.

— Гудзон, это, кажется, очень дорогой магазин... — неуверенно промямлила Кей.

— Конечно. Именно поэтому мы сюда и пришли — чтобы купить дорогую и хорошую одежду.

— Но у меня нет денег.

— Зато у меня они есть.

— Но почему ты так помогаешь мне?

— Ну, если ты останешься с нами, то должна жить в соответствующих условиях... — я вдруг сообразил, что еще даже не осведомился о её согласии, — Извини, я, конечно же, немного спешу. Ты ведь согласишься на какое-то время пожить у Незула? Он согласился обучить тебя магии.

— А что, можно? — взволновано спросила она.

— Я бы не предложил, если бы было нельзя.

Кей вдруг резко обняла меня за плечи и припала лицом к груди.

— Спасибо, — дрожащим голосом, сказала девушка. Я подумал, что она, наверное, еще долго будет плакать по каждому поводу.

— Не за что, — я ласково погладил её по голове.

— Есть за что, — Кей так и не отпустила меня, — за все. Всем, что у меня теперь есть, я обязана только тебе... — она опять принялась всхлипывать. Что ж, спорить с ней было бессмысленно, — А от меня одни только неприятности... Из-за меня мы оставили все наряды, что ты купил, в гостинице... Из-за меня тебя ранили...

— Вздор. Это не твоя вина. Ты видишь на мне хоть царапину? И я сразу же знал, что мы оставим одежду там. Я купил несколько платьев только для того, чтобы наутро ты надела то, что тебе нравится, а не то, какое хочется мне. Ведь ты тогда отказалась сама выбирать себе одежду.

Это заставило её расплакаться ещё сильнее. Я заметил, что хозяин лавки и две его помощницы стоят, и растерянно смотрят на нас.

— Все нормально, — сказал я тихо, показывая увесистый мешок с золотом у себя на поясе, — Тащите лучшие наряды и закройте на часок магазин, чтобы нам никто не помешал.

Эпилог.

Кей гуляла по саду, разбитому возле замка. Прохладный осенний ветер трепал её волосы. Здесь было очень красиво — никогда раньше девушка не видела столько ярких красок. Ярко-зеленая трава, большие желтые и красные листья на земле, осенние цветы...

Здесь все было другое. Другое небо, другой воздух, другие деревья, другая земля... И совершенно другие люди. Люди, которые вытащили Кей из того кошмара, каким была первая половина её жизни. Люди, которые делали что-то не только для себя, но и для других. Люди, которые говорили по-другому, и по-другому думали...

Она провела тут уже три дня, и все еще не могла перестать удивляться. Вот, например, вчера Гудзон накупил ей одежды на все случаи жизни, да так много, что десять человек понадобилось, чтобы доставить её до места, где их поджидал Алин. Но самое интересное, что Гудзон заплатил этим людям за то, чтобы они что-то делали. И хозяева в лавках одежды платили своим слугам за помощь. Гудзон сказал, что эти слуги могут в любой момент отказаться что-то делать и уйти от своего хозяина. Или, как тут говорили, работодателя.

А вот сегодня днем Гудзон провел девушку по замку. Он не просто показал места, куда запрещено ходить, которых, к удивлению девушки, оказалось всего три, да и те были запретны из-за того, что опасны, а не из-за статуса Кей в замке. Он провел её по всей территории, показал интересные, полезные и просто красивые вещи. Он абсолютно бескорыстно тратил свое время на Кей. Но больше всего девушку поразило то, что и все остальные обращались с ней так же. Это было очень непривычно, то, что обитателей замка интересовало мнение девушки.

— А, вот ты где! — это был Зеф, довольно жуткого вида Горгул, который, однако, оказался очень дружелюбным в общении. Это была еще одна вещь, которая сильно удивляла Кей. Ей казалось необычным то, что нелюди, которых в замке насчитывалось целых три, вели себя с ней вежливее, чем кто бы то ни было из людей, которых ей довелось встретить за первые двадцать три года жизни, — Пошли, Незул сказал мне научить тебя читать и писать.

— Читать?

— Он, видишь ли, полагает, что гораздо проще заставить учеников читать книги, чем рассказывать им все лично, — объяснил горгул.

— И ты будешь меня учить?

— Да, а в чем проблема?

— Ну, на это, наверное, уйдет много времени...

— А у меня как раз очень много свободного времени, — подмигнул Зеф, — Ладно, пошли в библиотеку.

Девушка постояла, немного, в нерешительности. Ветер доносил приятный аромат цветов, смешанный с запахом опавшей листвы.

"Не уж то все и правда бывает так хорошо?", — подумала она, и побежала вслед за горгулом, белая грива которого уже скрылась в замке.

Сноски:

*На самом деле, в языке Атанея есть специальное слово, обозначающее "Разумную материальную сущность". В языке же Внешнего мира, где единственным разумным существом остался человек, подобного слова просто не нужно. Однако на Атанее необходимость кратко обозначать разумных существ есть, поэтому имеется дополнительное слово, и даже корень со словом "человек" у него один. Поэтому я буду использовать именно этот термин, как наиболее подходящий, при этом имейте ввиду, что не всегда речь идет о представителях вида Homo Sapiens.