Слепой

Им повезло, в кинотеатре скоро должен был начаться сеанс показа нового полнометражного мультфильма про кота и мышь. Что-то наподобие 'Тома и Джерри' из его прошлого мира, только на большом экране. Генриетта была настроена немного скептически, но Виктор настоял на своем, и они купили на него билеты, а также большое ведерко сладкого попкорна и два стакана газировки.

После его просмотра стоит отметить, что он не прогадал. Мультфильм был очень веселым и хорошо поднял настроение девочке, которая большую его часть смеялась над очередными проделками кота, по имени Снежок, хотя тот был черным, которые тот предпринимал для поимки белого мыша по имени Уголек. Мышонок и сам был не промах и Виктор с не меньшим пониманием относился к коту, признавая, что если бы у него был такой беспокойный сосед, то он бы его просто спустил с лестницы.

— Что случилось? — Стоило им отойти от кинотеатра, как из глаз Генриетты вновь начало уходить веселье.

— Эм, — замялась девочка. — Я просто не знаю, как нормально сказать.

— Попробуй словами, — улыбнулся Виктор, произнося эту бородатую шутку. — Если не получится, перейдем на пантомимы. Даже игра есть такая.

— Виктор, — в который уже раз закатила глаз младшая Озборн.

— Я серьезно, Гера, — он перестал улыбаться и внимательно посмотрел на ее лицо. — Если не знаешь, как начать, то просто говори прямо о том, что тебя гложет. Я же вижу, что что-то не так.

— Раньше ты таким наблюдательным не был, — заметила Генриетта, чтобы оттянуть момент разговора.

— Был, просто не показывал.

— Хм, — удостоился он задумчивого взгляда девочки.

— Ну, я жду, — поторопил ее Виктор.

— Эм, — вновь замялась Генриетта. — В общем на следующей неделе я уезжаю в Европу. Уезжаю учиться. Надолго.

С каждым словом голова девочки опускалась все ниже и ниже и под конец этой короткой речи она уже смотрела на свои кроссовки.

— Надолго это насколько? — Уточнил Виктор.

— До конца всей моей учебы в школе, — очень тихо произнесла она. — Там какая-то суперэлитная школа для девочек.

— Но ведь это не навсегда, — попытался утешить ее Виктор. Он-то прекрасно понимал, что в подобном отъезде нет той драмы, какую себе нарисовала Генриетта, но его слова не помогли. Пока он думал, что еще сказать, ему на глаза попалась лавка, торгующая свежей едой на разнос, с другой стороны дороги, и его посетила идея. — Скажи, ты умеешь готовить?

— Я? — Удивление быстро сменило грусть на лице девочки. — Нет, конечно. Это же мальчиков чаще учат готовить и вести дела по хозяйству. К тому же, у нас свой повар есть. Да и зачем мне?

— Как это зачем? — Он для пущего эффекта даже опустил свои очки, чтобы она видела его глаза. — Ты едешь... Кстати, а куда именно ты в Европу едешь?

— В Германию, — ответила она.

— Ты едешь в Германию, — продолжил Виктор, — в чужую страну. Там все нам чужое. Быт, культура, кухня.

— Я просто буду ходить в кафе, — пожала плечами Генриетта, не понимающая к чему он ведет.

— Кафе, — он скорчил недовольную гримасу на лице. — Нет ничего вкуснее домашней еды. Пойдем.

Виктор взял ее за руку и решительно повел к пешеходному переходу.

— Что? Куда? — Вновь удивилась она, быстро переводя взглядом с его лица на руку, которой он ее держал и обратно.

— Учиться готовить, — ответил Виктор и кивнул головой в сторону лавки, которую до этого приметил.

— Ты шутишь? — Генриетта была в шоке.

— Ни капли, — совершенно серьезно ответил Виктор и с предвкушением улыбнулся.

Уговорить уличного повара, который оказался невысоким и худым китайцем сорока пяти лет, оказалось не так и просто, как предполагал Виктор. Но все же это ему удалось и по итогу, минус сорок долларов и пятнадцать минут времени, и они в Генриеттой примерили два фартука и стали постигать азы европейской кухни. У китайца, который и на английском-то говорил с сильным акцентом, то и дело вставляя слова на китайском. В уличной лавке торгующей китайской едой на вынос. Виктор мог сдержать усмешку от подобной иронии, но не признать силу денег не мог.

Кстати, его действия были настолько непривычными и непредсказуемыми для охраны Генриетты, что одна из них даже решилась подойти к лавке и сделать заказ, который приготовили они с Генриеттой. Как у них получилось, Виктор мог только гадать, но обе женщины съели свои порции и почти не поморщились. От бьякугана легкие морщинки и подергивания губ не укрылись, хоть сила этих глаз была и не в наблюдении за мышцами противников.

Так обучались они до самого позднего вечера. Было очень весело. Виктор не знал, как девочка, а он даже запомнил три интересных и что самое главное простых рецепта. Потом, перекусив в той же лавке собственноручно приготовленной едой, точнее Генриеттой, которая оказалась даже почти не пересоленной, они пошли обратно в сторону школы. По дороге Виктор позвонил Рэйвен из телефонной будки, не став одалживать сотовый телефон девочки. Хорошо, что она была увлечена своими новыми впечатлениями и не заметила этого его проявления паранойи.

— Это было нечто! — Возбужденно размахивала Генриетта руками. — Ты бы видел себя со стороны! Как ты с ним спорил, когда объяснял, что нам не нужно учиться китайским блюдам, а европейским. Это просто умора. А это твое 'последнее китайское предупреждение'. Что это вообще?

— Да так, — Виктору стало стыдно. Когда он добивался своей цели, то заметно увлекся. — В одной книге читал. Означает угрожать кому-либо чем-нибудь, что делать не собираешься.

— Да? Забавно. Впрочем, не важно, — легко отмахнулась девочка. Они подошли к воротам Мидтаунской школы науки и технологий. — Виктор, спасибо тебе. Вообще-то я планировала тебя сегодня поддерживать, а вышло все совсем наоборот.

— Не за что, — улыбнулся он в ответ. — Друзья для этого и существуют.

— Да, друзья, — улыбка Генриетты на миг стала грустной, но только на миг, после чего она обняла его. — Спасибо. Я пойду, меня уже там машина ждет за углом.

— Пока, — Виктор слегка приобнял ее в ответ. После чего Генриетта отстранилась и пошла в сторону черного лимузина, что виднелся за углом ограждения школы. — Я обязательно куплю себе сотовый телефон и позвоню тебе.

Громко сказал он ей вдогонку. Девочка не останавливаясь повернулась к нему и кивнула головой. Виктор помахал рукой, получил такой же ответ от нее и повернулся в сторону красного Корвета, который уже стоял, припаркованный в двадцати метрах, дожидаясь его.

Но тут он уловил быстрые шаги, почти бег, со спины. Не успел он обернуться, как на его плечо легла рука Генриетты, разворачивая его лицом к ней. После чего последовал короткий и весьма болезненный поцелуй. Девочка немного не рассчитала, и они стукнулись зубами. Но не успел он что-либо сказать и вообще хоть как-то отреагировать на это действие с ее стороны, как она также быстро развернулась и убежала, оставив его в немом шоке. Постояв и поглядев ошалелыми глазами в сторону убежавшей Генриетты Виктор слегка встряхнул головой, словно сбрасывая наваждение.

— Эх ты, говорила же, действуй первым, — именно этими словами встретила его Рэйвен, ехидно улыбаясь.

— Эй, ты же видела, что это вообще было для меня неожиданностью, — возмутился Виктор, садясь в автомобиль.

— Неожиданностью, как же, — фыркнула женщина, заводя мотор Корвета. — То-то твои руки успели ее нежно приобнять за нижние девяносто.

— За талию, — Виктор отвернулся. Хоть у этого тела не было таких рефлексов, но в своей прошлой жизни он привык действовать именно так. Его обнимают и целуют, он обнимает в ответ. Видимо его подсознание само отдало команду рукам, без его прямого участия. — Я рефлекторно положил их на ее талию.

— Не знала, что ягодицы стали называть талией, надо Ханне рассказать о новом открытии в медицине, — продолжила шутить над ним Рэйвен, уверенно встраиваясь в оживленный поток автомобилей города.

— Очень смешно, — пробурчал в ответ Виктор.

Женщина не стала больше шутить, лишь выкрутила колесико громкости на автомагнитоле, делая музыку громче, но ее ехидная улыбка очень много говорила о том, что она не высказала.