Локон в медальоне: Флибустьерское море

Мой противник издал сдавленный, свистящий стон и медленно осел на палубу, заваливаясь на спину. Под натиском корсаров оборона квартердека разваливалась, как карточный домик. Внезапно озябшие душами, многие бросали оружие и часто безуспешно молили о милосердии, которое сами никогда не даровали бы. Яростный бой уже не был равным, все завершилось через несколько минут и 'Сан-Франциско де Падуя' оказался в наших руках.

— Мистер Хендрикс, поднимите английский флаг, — приказал я боцману. Испанцы, кто остался в живых, похоже, даже в страшных снах не могли вообразить подобное. Один из них, лет пятидесяти, шагнул вперед и протянул свою шпагу эфесом ко мне.

— Сеньор, с этого момента она ваша! Я капитан-генерал дон Агустин де Диустеги де Ярса.

Одет он был в расшитый золотом атласный камзол, тончайшую белую батистовую сорочку с брабантскими кружевами, синие бархатные кюлоты в обтяжку. Шелковые чулки обтягивали ноги в лёгких туфлях с высокими красными каблуками и золотыми пряжками. Мрачный внутренний огонь темных глаз выдавал, что доброжелательность в его жесте была лишь тонкой завесой, скрывающей мужество, упорство и гордыню.

Я откликнулся на вызов, скрытый в его взгляде и принял эспаду. Длинный, практически треугольного сечения с широким обухом и двумя узкими долами клинок толедской стали украшала аббревиатура 'NTOL'. Чашка гарды кованая, в крупную четырехгранную сетку. Плотно обвитая золотой проволокой рифленая рукоять, ее навершие изображало грифона, с зажатым в челюстях крупным гранатом. Эспада, хотя и предназначенная для сражений, отличалась необыкновенной красотой.

— Перед вами Ричард Грэм. Надеюсь, капитан-генерал благодарен за избавление от хлопот, связанных с моими поисками. Вы не представляете, каких трудов стоило узнать, кто именно явился инициатором атаки на мой корабль в водах близ Барбадоса прошлой осенью. Советую, ничего не утаивая как на исповеди, ответить о ее причинах и убираться к дьяволу.

— Это была не моя идея, сеньор, ее подсказал губернатор Барбадоса полковник Кодрингтон.

— Вы неуместно и опасно шутите, капитан-генерал.

— Имею удовольствие осведомить вас об этом и от слов своих не откажусь, — последовал ответ. — Я был весьма удивлен, когда в последние дни августа, под покровом ночи, тайно, губернатор со своим секретарем на какой-то рыбачьей посудине посетил мой корабль. Тогда-то Кодрингтон и предложил свой план. Все выглядело абсурдно, но мне были даны определенные инструкции.

— Прошу прощения, — возразил я, — насколько можно судить, ваше сообщение напоминает бред.

— Как вы смеете сомневаться! — вспылил оскорбленный моим замечанием де Диустеги.

— Этот мошенник, его секретарь Дуарте, был наделен очень широкими полномочиями маркизом де Мансера, вице-королем Новой Испании.

— Вполне понимаю ваше возмущение, дон Агустин.

— Вы весьма рассудительный молодой человек, — ответил он прежним тоном. 'Вспоминай о судьбе моей, потому что она и твоя; мне вчера, а тебе сегодня'.

— Ну что ж, вы выполнили свою часть сделки, дон Агустин, и я сдержу слово. Сколько людей было на борту галеона?

— Более пятисот, — выдавил испанец, — примерно сто пятьдесят к концу боя усеяли своими телами палубу 'Сан-Франциско де Падуя' от носа до кормы. Остальных ваши матросы заковывают сейчас в цепи и загоняют вниз. Погибший капитан галеона проявил себя как храбрый солдат, но неважный моряк.

— Всем им сохранят жизнь, уцелевших членов экипажа и пассажиров высадят на побережье Кубы там, где я сочту это безопасным и удобным. Провизия и паруса для сооружения палаток будут вам предоставлены. Что же касается вашего навигатора, его забираем с собой.

— Можете поверить, сеньор, едва высадите в шлюпки у любого берега, мы не заставим себя просить расстаться с вами, — бесстрастно обронил де Диустеги.

* * *

— У нас десять убитых и двадцать раненых, — доложил Хендрикс. Тела убитых испанцев сбрасывали за борт, предварительно очистив карманы, только и слышались всплески воды.

— Это чудо, что не потеряли больше. — Я посмотрел на Хартли, квартирмейстер только пожал плечами: — Мы получили возможность убедиться в том, что не купили свинью в мешке и оценить богатство, которое нам досталось. Я знаю, что вы чувствуете, капитан, но люди выжили после ожесточенной схватки и хотят вкусить плоды успеха.

Принесли абордажный топор. Массивная дверь, обитая толстыми железными полосами и запертая на тяжелые висячие замки, с грохотом поддалась, уступая напору. Высокие штабеля заколоченных деревянных ящиков и сундуков занимали большую часть трюма, оставляя лишь узкие проходы. Далее громоздились объемистые кожаные мешки, по всему было видно, что они набиты не мукой.

Пейн с характерным треском вспорол один из них ножом и в освещении факелов, точно во сне, нашим глазам предстал блестящий серебряный дождь. Знак богатства испанской империи, восьмерики, за них мы убивали и умирали на палубе галеона. Полтора миллиона пиастров в отчеканенной монете. Кроме этого насчитали 12 ласт серебра в шестифунтовых слитках клинообразной формы, 125 золотых и 586 медных слитков, 172 ящика серебряной утвари, 351 сундук с индиго и 524 тюка с табаком.

Помимо указанного груза нашли контрабанду: 88 джутовых мешков с бобами ванили и 728 кожаных перуанской дикой кошенили. Также не пожелали купцы отдавать королевскую пятину за доставленные из Манилы 14 сундуков китайского фарфора и 217 рулонов шелка.

— Твою мать! — вырвалось у Морриса. — 'Сан-Франциско де Падуя' оказался для нас поистине счастливым призом.

— Нам необходимо переговорить, Джон, — сказал я. — Давай лучше вернемся в капитанскую каюту.

Моррис кивнул в ответ: — Полагаю, нам следует пригласить Мельхерба. Для корабля водоизмещением в семьсот тонн требуется довольно-таки большой экипаж.

— Этот галеон сделал нас богачами! — вскричал Эйб. — Ради Бога, неужели вы оба и вправду не радуетесь?

Сразу стало понятно, что ему не терпелось поделиться своими мыслями. Я переглянулся с Моррисом: — Послушай, пока проведем полный подсчет, уйдет дня три. Многие наши парни рвутся немедленно делить добычу, каждый хочет получить свое положенное, а большую их часть составляют твои ребята.

-Это невозможно, но без дележа их не удержать, поднимется бунт и прольется кровь, — мрачно ответил Мельхерб.

— Думаю, будет вполне достаточно немедля выдать экипажам серебряной монеты на сто семьдесят тысяч. Подобная сумма заставит улыбнуться даже разбойничью физиономию Якоба Хендрикса, — усмехнулся Моррис. — То, что нам сейчас требуется, так это как можно быстрее добраться c сокровищами до Порт-Ройала.

— По моей оценке, галеон идет не более двух узлов, — заметил я.

— Ну, так давайте установим временную грот-мачту? Отдайте корабль мне, — Мельхерб пожал плечами.

— Забирай, только при встречных ветрах его будет сильно сносить под ветер и на Ямайку, скорее всего, ты дотащишься к Преображению Господню.

— Вот, еще один довод, чтобы принять груз к себе на борт и выкинуть проклятых испанцев в море, — вставил Моррис.

— Гнусное это дело, — отозвался я. — Галеон пустим на дно или подожжем, высадив пленных на побережье у мыса Сан-Антонио, а сокровища переправим на наши суда.

— Трюмы не вместят весь захваченный груз, часть придется оставить, — грустно сказал Мельхерб.

— Черт возьми, Эйб! Денег у тебя и так будет достаточно, сможешь разъезжать в карете и жить как султан.

— К тому же мы испытываем недостаток в воде, Другого выхода я все равно не вижу. Итак, идем к мысу Сан-Антонио, — заключил Моррис.

После недолгих пререканий большую часть ценностей начали переправлять на 'Роялист' и 'Дельфин'. Возмущались считанные единицы, в основном те, кто оставался на галеоне и требовал выдать всю свою долю немедленно. Суда простояли всю ночь борт к борту с 'Сан-Франциско де Падуя', при ярком свете полной луны сокровища не переставая перегружались в их трюмы.

Никто из наших команд решительно не хотел возвращаться на свои корабли, пока

богатство, частью принадлежащее и им, не будет в безопасности. Так же, не покладая рук, они приводили в порядок поврежденные рангоут и такелаж галеона.

Среда, 28 марта. В 170 милях от мыса Сан-Антонио. Слабый северо-северо-восточный ветер, волнение три балла, легкая облачность. Последние сундуки убрали в трюмы через три часа после восхода солнца, фрегаты значительно осели. Основные работы завершили еще до полудня: вертикально поставили фор-стеньгу длиной в тридцать один фут и прочно скрепили ее с обломком грот-мачты, что было делом непростым.

Снялись с дрейфа и взяли курс на юго-запад, впереди 'Дельфин', за ним в непосредственной близости следует 'Роялист' и захваченный испанский корабль. К двум часам пополудни ветер усилился и зашел на юго-восток. Идем переменными галсами. В полночь, он ослабел до легкого и, к нашему счастью, снова задул с северо-востока.

Четверг, 29-е. В 105 милях от мыса Сан-Антонио. В одиннадцать часов утра вновь умеренный ветер с юго-востока. Волнение до четырех баллов, рассеянная облачность. К полуночи ветер в очередной раз отошел на север и спал до легкого.

Пятница. 30-е. Девять часов утра. Обсервованное место 21®51'северной широты, 84®57' западной долготы. Из-за отсутствия благоприятного ветра до западной оконечности Кубы остается по моим вычислениям около двадцати четырех миль. Ветер южный, слабый, волнение три балла. Разорванная облачность, видимость хорошая. В половину шестого вечера, с расстояния семи миль, открылся мыс Сан-Антонио.

Самая западная оконечность острова Куба расположена в двухстах милях от Гаваны и в полутораста от мексиканского побережья. Далее двигаемся на запад, используя указания испанской карты. Она достаточно точно отображает, ориентиры, отметки глубины и потенциальные опасности для навигации от мыса Сан-Антонио до залива Карденас. Около семи часов, уже после захода солнца, встали на якорь. Ветер уменьшился до легкого и отошел на восток-юго-восток, идет сильный дождь.

Глава 10

Суббота, 31 марта. С рассветом спустили шлюпки и предприняли попытку отыскать пресную воду, поскольку дефицит ее был значительным. Вероятно, она скопилась в низинах после последних дождей и была обнаружена примерно в трехстах шагах от побережья.

Здесь, в двух миль от мощной известковой скалы, среди пышной тропической растительности, изобилующей птицами, всех испанцев свезли на берег, белоснежный от кораллового песка. Им было выделено ограниченное количество продовольствия, оружия и пороха для обеспечения защиты от индейцев. К нам присоединились двое португальцев: навигатор галеона Диего де Мело и торговец Диогу Барбоза.

Трюмы фрегатов оказались полностью заполненными, а часть балласта заменили на 12 медных шестифунтовых сакр. В поисках ценностей 'Сан-Франциско де Падуя' снова обыскали, но все же часть груза пришлось оставить.

На следующий день мы подожгли посаженный на отмель, разграбленный галеон, поставили паруса и двинулись вдоль южного побережья Кубы. Спустя четверо суток наши корабли миновали Каймановы острова. Моррис настолько лихо срезал проложенный курс, что был слышен раскатистый грохот прибоя у прибрежных рифов.

Пятница. 6 апреля. В час пополудни, около 258 миль к северо-западу от Ямайки. Пассату вдруг вздумалось задуть с юго-востока, теперь ветер был для нас встречный.

— Мы продержимся до Порт-Ройала? — спросил Хендрикс.

— Думаю, да, — ему ответил Хартли, — хотя может не хватить воды и провизии.

— Я за то, чтобы рискнуть, — буркнул боцман.

— Я тоже, — высказался Хартли и без колебаний предложил ограничить выдачу воды.

— Рад, что мы единодушны, — сказал я.

Понедельник, 9-е. С ночи продолжал дуть легкий востоко-юго-восточный ветер, но к утру стих и сменился штилем. Люди неспокойны и подозревают предательство. Они открыто выказывают свое недовольство, утверждая, что их хотят лишить законной доли испанской добычи.

— Пятнадцатая часть пойдет королю, десятая — лорду-адмиралу, еще есть губернатор, да владельцы судов и поставщики, экипажам останется треть. Капитанам, штурманам, всем другим офицерам — от четырех до восьми долей. А что же отойдет нам? — говорившего матроса поддержали еще несколько голосов

— Довольно много, парни, — убежденно возразил Хартли. — Капитан, разрешите выдать команде по порции грога на глотку?

— Двойной грог сверх нормы, — кивнул я квартирмейстеру.

Ровно в час пополудни с юго-востока вновь задул слабый ветер и держался всю ночь.

Вторник, 10-е. С утра заштилело, корабли лежали в дрейфе до двух пополудни, затем прошел непродолжительный ливневый дождь и небо очистилось. На сей раз ветер задул от северо-северо-востока, поставили все паруса и двинулись в сторону Ямайки.

— Вижу землю! — Этот долгожданный крик прозвучал на рассвете 11 апреля. В этот день галеон был снят с отмели во время сизигийного прилива, после чего испанцам удалось добраться в Гавану с остатками груза. Никто из нас не предполагал, что они смогут потушить пылающий корабль.

Утром мы подошли к самой западной точке острова и бросили якорь в бухте Блади-Бей. Именно в этом месте сто семьдесят четыре года назад индейцы-араваки крайне враждебно встретили Колумба и пытались воспрепятствовать высадке испанских конкистадоров.

На берег тут же были посланы шлюпки за пресной водой, но нам понадобилось еще два дня, чтобы достичь Порт-Ройала. Наконец 14 апреля 1668 года мы прошли мимо тридцати шести пушек форта Чарльз, сторожившего вход в гавань и встали на рейде.

Здесь практически не наблюдалось никакого движения, лишь с пришвартованных к пирсам торговых судов разгружали грузы, доставленные из Англии или с Малых Антильских островов. Несмотря на ранний час, я решил незамедлительно навестить губернатора.

Модифорд был у себя, когда раздался стук в дверь.

— Прошу прощения, ваше превосходительство, я не слишком рано?

— Вовсе нет, мистер Грэм. — ответил он, немного удивленный моим появлением, и указал рукой на кресло, расположенное по ту сторону стола. — Вы уже завтракали?

— Да, сэр.

— С вашего позволения, я продолжу, — сказал Модифорд, принимаясь за поданную яичницу c бобами, свиными колбасками, тостами и беконом, прожаренным до красно-коричневого цвета. — Будьте как дома дорогой капитан, за чашечкой кофе всегда приятно поделиться новостями.

— Спасибо, это поможет мне собраться с мыслями, — произнес я, сделав первый глоток, который оказался даже для меня слишком крепким.

— Ну что ж, я вас слушаю.

— В ходе рейда, сэр Томас, нам удалось захватить флагманский галеон с грузом серебра на сумму около полумиллиона фунтов, не считая других ценностей и товаров.

Понимая, что я вовсе не склонен к преувеличениям, Модифорд поднял взгляд и нахмурился.

— И что же именно? — отложив вилку на край тарелки, спросил губернатор.

— Это еще не уточнено. Я подозреваю, что испанцы загрузили гораздо больше, чем указали в судовом манифесте.

-Черт возьми! Просто не верится, это же самая значительная добыча со времени Пита Хейна. Я всегда знал, мой друг, что вы человек, на которого можно рассчитывать, — Модифорд захрустел тостом.