Часть четвертая. Главы 40 - 45

Ну мы его как и всех пришедших — постригли и в баню, вещи на прожарку. Есть и спать три дня. Но коменданта и безопасника сомнения одолели — мужик упорный такой. Вдруг подсыл это. Безопасник поспрашал его. Не, даже не прикасался, он умеет так с человеком поговорить, что тот рассказывает все что помнит.

И мужик рассказал. Нанялся он недавно к боярину одному. Великий князь рязанский Василий Иванович, наказал тому боярину идти на стрелку Дона и Сосны, рубить лес и острог ставить. С расчетом чтобы и крепостицу потом можно было построить. Лес велел рубить по морозу, не абы как. Боярин работников много нанял, но наперед только по десять денег каждому дал. Сказал что прокорм его, а серебром опосля рассчитается. Люди на те деньги хлеба купили да семьям оставили, а мужик тот — бобыль. Он часть тех денег на сухой хлеб потратил, да с собой взял.

Как лед на реках встал, отвезли всех на санях на стрелку. От боярина человек поехал, да не один, а с четырьмя воинами. Охранять чтобы. На стрелке шатры поставили, но всем не хватило — шалаши рубили. Начали лес валить.

Свежие продукты, что привезли, съели. Начали готовить из припасов. Открыли бочонок солонины — а там тухлятина, даром что мерзлая. Человек боярский орет — "неча убоину есть, пост скоро, хлеб ешьте!". А сам с воинами из своих припасов что-то ест. Открыли мы мешок муки — а она с жучками, да еще подмоченная. Пооткрывали другие — там все такое, да как бы не хуже. Стали есть такое — другого нет. Река рядом, но рыбы поймать — снастей нет. Силки на зайцев ставили — так человек орет чтобы работать шли, кнутом стращает.

И смекнули люди, что "серебро потом" будет как та солонина с мукой. Но деньги наперед уже взяты, и хлеб тот семьи едят. А с этого скверного хлеба иные уже животами мучаются. Так что уходить боятся. Да и куда идти? Кругом снег и лед. Ближайшая деревня — Донков, до нее под сотню верст будет. И что в той деревне делать? Кормить просто так никто не будет, да даже и не просто — с хлебом к весне туго будет у всех.

Предложили Воронеж — там всех кормят от пуза, хоть зимой, хоть весной. Только работай. Но он еще дальше, уже больше сотни верст. Побоялись все. Но мужик пришлый этот хлеб плохой не ел, своими сухарями пока обходился. Решился, пока силы есть. По льду Дона как по ровной дороге дошел.

И вот он здесь. Вроде и не беглый, но с должком. Хочет тут работать, и те десять денег серебром боярину отдать. Деньги небольшие, на пару пудов жита хватило людям. Но боярин тот такой — хоть за ниточку уцепится. Жадный.

Историю эту Командору передали. Спросили — подсыл это, или нет? Командор ответил — "маловероятно, подсылу легче с большой толпой проскочить, со всеми. А на такого мы много внимания обратим. Но все равно — присматривайте за ним"

История эта немного сбила меня с толку. Великий князь рязанский? Крепость на стрелке Дона и Сосны? Не было такой. Это точно копия моей реальности?

Хотя ... Иван Третий Васильевич, Великий князь московский, только начинает объединение русских княжеств. Создается новое большое государство, Русь номер два, постордынская. Как государство, оно продержится чуть больше века, до смуты и семибоярщины. Россию Романовых можно считать уже другим государством, хотя и во многом схожим с Русью Ивана Великого, который заложил основы. Не только материальные — громадная, на малонаселенная территория. Но и принципы государственного устройства — высокая централизация управления, близкая к абсолютной монархии. Принцип, кстати, ордынский, а не европейский.

Когда Иван Третий взошел на престол, он был один из многих Великих князей — рязанских, тверских, ростовских, белозерских. И даже отношение с боярами было почти на равных. Но Иван понял, что от этого государство становится только слабее. Об этом говорил и опыт предков, и яркий отрицательный пример перед глазами — Польское королевство. Где король имел мало прав, не мог начать войну без согласия Сейма. Крикнут паны — "Не дозволям!", и никто никуда не идет.

Иван Васильевич не только собирал русские земли — методично, с минимальными потерями, чаще хитростью, нежели силой. Он еще значительно поднял царский статус, придал ему сакральность. Если в пятидесятые годы знатный боярин мог, условно, похлопать Ивана по плечу, то к концу века, все подданные стали "холопами государя". Причем бояре — в первую очередь. Правда, термин "царь" пока еще не появился. Но уже скоро.

"Иван Божией милостию государь всеа Руси..." — это титулование не только подчеркивало божественную сакральность царской власти. Этим он демонстрировал, что на троне он не по согласию ордынского хана, а Божьей милостью — никак не меньше. Взошедши на трон он и пальцем не пошевелил чтобы получить ордынский ярлык на княжение. Вот это событие стало знаковым — нет больше у Орды власти над Русью. А стояние на Угре поставило точку в этом вопросе. Позже появился термин "самодержец" — то есть полностью самостоятельный правитель, ни от кого не зависимый.

Но вот с сосновской стрелкой — непонятно. В моей реальности там ничего серьезного не строили, деревенька какая-то только стоит. Прямо сейчас ничего не узнаем, ломиться туда по льду не стоит, подождем до весны. Надо кого-то посылать на разведку. На стрелку? В Тулу? В Москву надо. Послов, к Ивану Васильевичу. Тем более, пошло встречное движение: оказывается, с осени в Крыму Никита Беклемишев "тусуется". Много общался с Менгли Гиреем, а сейчас приехал в Мавролако, ищет встречи со мной.

Где же с ним встретиться? Сюда, на Лампедузу, его пускать нельзя. Я в Черное море ехать не хочу, да и времени нет на это. На Родосе? Тоже опасно — вдруг рыцари решатся. Да и контакт Беклемишева с родосскими нежелателен. Придется везти его сюда, на остров Кроликов. Тут уже несколько разных домиков построили, казарма еще, всем места хватит. Дал указание везти сюда Беклемишева. И послов в Москву надо готовить.

Глава 43.

Прибыл "Юпитер" с десантом гуанчей. Канарцев поселили на острове Кроликов. Матросы и капитан корвета с облегчением стали наводить порядок на верхней палубе после того табора. В Рим гуанчи поедут на нефе и фелюке.

На следующий день я устроил смотр всех участников операции "Тибр". Хотя бы внешний вид посмотреть — они все должны быть в шкурах и кожи, признаков цивилизации должно быть как можно меньше.

Да — вид что надо. "Дикая дивизия" буквально. Ну не дивизия — рота. Но очень дикая. Лохматые шкуры создают совсем первобытный вид. Кожаные штаны и сандалии на этом фоне не особо заметны. Еще шлемы с рогами — наши сделали десяток. По мне — как у викингов, но у остальных таких ассоциация почему-то не возникает. Гуанчам шлемы очень понравилось, тут понятие "рогоносец" не имеет отрицательной коннотации. Удивились размерам бычьих рогов — КРС на Канарах не водится, только козы с овцами. Кроме Марселя и еще нескольких сержантов никто быков в жизни не видел. Пришлось позже провести экскурсию, показать наших коров.

Я еще опасался, что Марсель будет в нашей офицерской форме, в какой он приехал. Но нет — переоделся как все. Но не совсем — при ближайшем рассмотрении я заметил, что качество кожаного шитья отличается от одежды остальных. Качественно пошито, но не нашими. Вот сандалии — модель как у нас, но в мелочах — лучше, все сделано как для себя, без компромиссов и экономии.

Марсель заметил мой интерес и рассказал, что у него есть хороший мастер, который делает кожаную одежду лучше всех на острове. А когда тот получил новые железные инструменты, то получаться стало совсем замечательно. Вот только тот за новым столом работать не смог, привык за всю жизнь сидеть "на пятках". Хотя из-за этого у всех ремесленников ноги болят и некоторые ходят с трудом. Мастеру сделали дощатый настил из привозных досок вместо стола, на нем очень хорошо кожу стальным ножом кроить.

Но я все же разглядел недочет — у Айваза строчка идеально ровная. Он сначала пробивает отверстия в коже специальным инструментом, похожим на стальную расческу с пятью зубьями. Шов получается ровный и с одинаковым шагом. Надо такой же инструмент послать тому скорняку.

Марсель в бой пойдет с сиреневым копьем, пистолет спрячет под одеждой. Мы его убедили поменьше воевать самому, побольше командовать. Потому как эта операция сложна именно в организационном плане, многие действия надо делать строго в определенное время и в нужной последовательности. Причем это должны исполнять гуанчи, а для них самый высокий военный авторитет — Марсель. Есть в отряде еще один — "воевода", он и воин хороший, и в тактике лучше разбирается. Но фигура Марселя больше политическая, он — знамя, с которым идут в бой. Если его выведут из строя в начале операции, то можно будет не продолжать — будет бардак. Хотя бардак может случиться и по множеству других причин — потому и тренируемся.

Провели учения уже в полном составе: высадка с нефа на берег, штурм зданий через окна. Еще у гуанчей отработано такое построение — два копейщика со щитами прикрывают стрелка с дробовиком. Ребята крепкие, легко носят большие дубовые щиты, поэтому двух щитов для троих почти хватает. Можно действовать как тройками, так и шеренгой. Те, у кого нет щитов, стоят во втором ряду. Такая шеренга в обороне выглядит грозно, без огнестрела взять будет трудно. Разве что копейным ударом тяжелых конных, да и тех на подходе от картечи поляжет много. У гуанчей копья короткие, хоть и крепкие. Против конных рыцарей с такими копьями сложно. К длинным копьям канарцы не привычные, да и не нужны уже — дробовики решают.

Еще раз "проехались по мозгам" стрелкам — чтобы не потеряли ни одной гильзы. Наш офицер это еще раз объяснил, а Марсель переводит. Вдруг гуанчи начали свои руки рассматривать.

— Что это они? — наш у Марселя спрашивает.

— Я им сказал: кто сколько гильз потеряет — столько пальцев отрежем. Если собрались терять гильзы, выбирайте пальцы заранее. Вот — задумались.

— Брр! Ну ты ...

Наши штурмовики рядом стоят. Эти слова вроде к ним не относятся, но они немного погрустнели, и украдкой на свои пальцы посматривали.

Для стрелков уже давно сшили кожаные сумки для патронов. Сейчас их немного модернизировали. Стреляные гильзы закидывали обратно в сумку, и там они смешивались с заряженными патронами. Во время боя — неудобно, сильно отвлекает. Теперь внутри сумок нашили патронташ для патронов, а гильзы проваливались глубже, и уже не мешали. Осталось отработать навык, что патроны в ячейках, а не на дне сумки. Но это быстро.

На Тенерифе, еще до отбытия "Юпитера", произошло одно событие. К Бенеаро пришли несколько менсеев с серьезным разговором. Они открыто выступили против попыток Бенеаро объединить жителей острова под своей рукой. Наша сторона тогда ничем конкретным не ответила, нам сейчас некогда, готовимся к важной операции.

Но выступление одного из менсеев меня заинтересовало. В телеграфном режиме содержание было передано очень сжато, и сейчас появилась возможность узнать подробности. Из прибывших на "Юпитере" в том разговоре участвовали Марсель и корветтенкапитан. Совместными усилиями удалось восстановить содержание беседы. Конечно, большинство менсеев против объединения, так как оно приведет к утрате власти. Но этот князь привел другие аргументы. За кучей шелухи, тараканов и упоминания традиций проглядывала интересная мысль. Он считает, что в такой конфигурации — девять княжеств — люди работают эффективнее, чем когда народ острова был един. Я сначала это даже слушать не стал, тоже подумал, что он придумывает любые аргументы в попытках удержать власть. Но стал вникать, и задумался надолго. Если это правда — то чем это вызвано?

В одном княжестве от полутора до трех тысяч человек, чаще — две тысячи. На всем острове — около пятнадцати тысяч. Объединяться, чтобы купить трактор или построить дорогу, гуанчам нет необходимости. Это нужно для войны — "Бог всегда на стороне больших батальонов" — как сказал какой-то французский маршал. А в мирное время — чем больше бригада, тем больше уравниловки. К тому же социальное устройство на Тенерифе не совсем обычное, я даже не могу определиться — какое оно. С одной стороны каждое княжество больше похоже на вождество, но при этом много отдельных родов скотовладельцев-пастухов, которые платят своему менсею натуральный налог. А это уже феодализм. Еще все это маскируется каменным веком по формальному признаку — отсутствие какой-либо металлургии. И искажено очень маленьким изолированным сообществом — пятнадцать тысяч человек.

Но специализация и разделение труда уже есть, есть и прибавочный продукт, который частично присваивает элита. Но присваивает как-то осторожно, скромно. Никаких дворцов и пирамид не строят. Служители культа есть, но тоже какие-то незаметные. Ну и того прибавочного продукта не очень много. А может как раз дело в небольшом размере сообществ? Когда две тысячи жителей, вождь в состоянии прислушаться к мнению каждого, принимать относительно справедливые решения. Да и сам он на виду. Ручное управление.

А вот при пятнадцати тысячах, часть власти уже надо делегировать нижестоящим руководителям. И тут уже проблема ответственности, возникают конфликты интересов. Это видно даже на примере больших организаций.

Неужели это так? Тогда пока не будем продавливать объединение силой, чтобы не вызвать серьезных социальных потрясений.

Нам от них надо три вещи — войско, место для базы и ресурсы — дрова и продукты. Продуктами они смогут делиться, только если будут излишки. Если потрясения будут слишком сильными, то излишков может не стать. И так уже возникают проблемы в связи с оттоком людей в армию. Аккуратнее надо.

Не будем пока ломать. Только озвучивать этого тоже не надо, пусть висит "морковка" для Бенеаро. Попробуем другую мягкую силу — деньги. Небольшая инъекция капитализма уже началась — продолжим ее. Валютные ножи сработали весьма эффективно. Но надо следить чтобы это было эффективно не только для нас и Бенеаро, но и для экономики всего острова — то есть в долгосрочной перспективе и для нас тоже.

Напрашивается модернизация сельского хозяйства острова. Для растениеводства нужны стальные лопаты, мотыги, серпы, косы. Но ведь они все это будут пересчитывать по весу на ножи. Очень дорого для них получается. Начну с серпов, там стали немного, а прибавку эффективности они дадут серьезную. Сейчас там жнут "композитными": костяной серп со "стеклянными" зубчиками. Каждый такой зубчик острый, пока новый, но серп как инструмент в целом — стальному сильно проигрывает.

Плуг бы им еще, но быстро не получится — нет тягловой силы, козу не запряжешь. Еще и поля для плуга не приспособлены наверняка. Там мотыжное земледелие, стальные мотыги им точно сейчас необходимы. Вот только какие? Я пытался узнать у приехавших, но описание скудное — "палка такая с крючком, или кость привязана". А нам надо до обратного рейса хоть несколько штук сделать для пробы и с кораблем послать. Вот в Азии кетмень используют, но он большой и тяжелый, он больше для рытья арыков предназначен. Тяпка тоже не очень подходит, она для прополки, взрыхлять или копать ею плохо. Насколько я понимаю, мотыга больше прямоугольная, узким концом должна глубоко погружаться в землю.