— Взяли монсьор! — в комнату ворвался Иост. — Взяли всю компанию! Как вы и указывали, еретики ушли через подземный ход. Вот как раз на выходе их и взяли!

Ага... не соврал Исаак. Есть подземный ход.

— Фра Михаэль переодевайтесь и уходите в порт к нашему гуккеру, да прихватите с собой моих пажей. Иост, за мной...

В дверях дома меня встретил сам старший пристав церковного трибунала.

— Ну что?

Умберто Кьеза спокойно кивнул головой и выдохнул:

— Ковен!*

— Ведите.

В доме проводили обыск люди в черном. Мне даже показалось, что они заранее отрепетировали это действо, настолько слаженно у них получалось. И совершенно бесшумно, между собой они общались знаками, а ступали мягко и вкрадчиво — как подкрадывающиеся хищники. Даже немного жуть берет. Челядь заперли по разным комнатам, откуда выдергивали по одному к нескольким дознавателям, в роли которых выступали строгого вида священники доминиканцы. Серьезная однако организация, причем, выработавшая уже свой стиль и школу. Достойны уважения хотя бы за профессионализм. Как бы ни странно это звучало про инквизиторов глубоко средневекового пятнадцатого века.

Умберто провел меня в подвал, на пороге которого отблескивала в свете факелов лужа крови, а у стены лежал чей-то труп в плаще с капюшоном.

— Оставили неофита* прикрывать отход... — ответил на мой молчаливый вопрос пристав.

Попетляв по обширному подвалу мы подошли к люку в полу.

— Здесь...

Спустились вниз и я замер от удивления и отвращения. В большой комнате на каменном полу была начертана пентаграмма уставленная по периметру свечами из черного воска. А в центре ее лежала совсем юная обнаженная девушка со вспоротым животом. Мерзко воняло кровью и еще чем-то непонятным, дурманящим голову.

— Господи помилуй... — я невольно перекрестился и огляделся по сторонам. — Изыди..

Черт... точно сатанинская обитель. Сушеные жабы, головы собак, еще какая-то непонятная мерзость. А в углу каменный трон с сидящим на нем искусно вырезанным из дерева голым мужиком с головой козла. Однако известный персонаж — ни с кем не перепутаешь. Спаси меня Пречистая Богородица...

Я еще раз осенил себя крестным знамением и перевернул страницу большой книги лежавшей на подставке:

— ... и целовать стоит господина нашего в сосредоточие похоти и власти благодаря за дарованную силу и доказывая верность...

Тьфу... млять... совсем повернуло мозги у ублюдка Рафы. Все-таки стоило его упокоить еще тогда. Сука... жажда барыша не дала. Жадность фраера сгубила... вернее, чуть не сгубила — это именно про меня. Но хочется надеяться, что на этом похождения гребанного выкреста заканчиваются. Вернее, начинаются новые, уже в застенках у инквизиции. Веселые и занимательные... ха...

— Они сбежали вот сюда... — Умберто жестом экскурсовода показал на прикрытую портьерой дверь в стене. — Но благодаря вам господин барон их взяли. Тринадцать человек. Шесть женщин и семь мужчин. Цимлер был у них магистром. И еще, взгляните на вот это...

Пристав взял со стола восковую куклу в тряпичной одежке и показал мне.

— Это же мои цвета... — потрясенно ахнул я.

— Не беспокойтесь ваша милость, — пристав снисходительно улыбнулся. — Не готова она еще. Вот если бы они раздобыли ваши волосы, либо чего другое пригодное для волшбы...

— Понятно сержант. Что дальше? — я ушел от неприятного разговора.

— Мне приказано оказывать вам любое содействие, ваша милость.

— Где они сейчас?

— У нас. Дознание уже ведется. Осмелюсь дать совет...

— Слушаю.

— Сейчас не стоит мешать дознанию. К утру персонаж будет готов к разговору, вот тогда и зададите вопросы. Прошу прощения ваша милость... — сержант на секунду прервался, что бы выслушать подбежавшего подручного, а потом опять обернулся ко мне и почтительно склонив голову сообщил. — Вас желает видеть его высокопреосвященство...

Ну, что же... к кардиналу, так к кардиналу. Очень хочется надеяться, что меня приглашают для дружеской беседы... или на ужин... или... Черт... замерз что ли? Прямо трусит как припадочного. Так... взял себя в руки барон, это чертова сатанинская обстановка так на меня действует. Как же меня достали эти ведьмы и колдуны...

Хлебнул для храбрости из фляги вина и отпустил дружину на корабль, а сам отправился в гости к инквизиции. Сопровождаемый десятком конных латников из церковной стражи.

Хочется верить, что это не конвой...

14 Глава.

— Прошу вас... — неприметный монашек с поклоном распахнул предо мной дверь. — Его высокопреосвященство ждет вас...

Вы смотрели отечественный фильм 'д'Артаньян и три мушкетера'? Естественно смотрели, а если смотрели, то не могли не отметить шикарно воплощенный образ кардинала Ришелье. Так вот, первый раз увидев Жана VI де Бургоня, я грешным делом подумал что наткнулся на собрата попаданца, в лице замечательного актера Александра Алексеевича Трофимова.

Практически точная копия, но все же копия. Я в беседе постарался очень завуалированно прояснить свою исходную принадлежность, дабы легонько прощупать церковника на предмет причастности к попаданчеству. Даже походя ввернул словечко по-русски. А вдруг? Но нет, не проникся мракобес. Да и ладно, явись предо мной еще один попаданец — это был бы даже не баян, а цельный рояль в кустах. Значит констатируем, я уникален в своей ипостаси. Мать его в дышло...

— Ваше высокопреосвященство... — обмахнул перьями берета блестящий палисандровый паркет и изготовился... тьфу, какая мерзость... изготовился облобызать сановную длань.

И был удостоен. Кардинал встав из-за стола, протянул руку в шелковой перчатке. Затем молча показал на кресло возле камина.

— Барон... — де Бургонь кивнул слуге разлившему по золотым бокалам вино и продолжил. — Барон, итак, справедливость восторжествовала.

— Хвала господу Богу нашему... — я истово перекрестился. — Иначе быть не могло, ваше высокопреосвященство.

Де Бургонь одобрительно кивнул мне, пригубил из бокала и после мимолетной паузы задал вопрос:

— А не могли бы вы барон разъяснить мне составляющую сегодняшнего нашего успеха?

Во как... На языке так и пляшет ответить пословицей: 'На бога надейся, а сам не плошай', но неизвестно как на нее среагирует кардинал. С такими вещами сейчас не шутят. Значит...

— Я впечатлен действиями ваших людей ваше высокопреосвященство.

— Не скромничайте барон.

— Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом... — не преминул я щегольнуть цитатой из библии. — Кажется первое послание Петра?

— Вы правы... — кардинал с изумлением посмотрел мне в глаза. — Продолжайте барон. Смелее...

— Могу... — я изобразил задумчивость. — Ага... Хвалящийся хвались Господом... первое послание коринфянам. И... братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе... кажется послание филлипийцам от апостола Павла.

Да, знаю и помню. Дело тут в чем... В свое время я заучил пару десятков цитат из библии. Признаюсь, с корыстной целью: окучивал одну весьма своенравную, но впечатляюще прелестную дамочку. Лукерья, да, вот такое у нее сексуальное имя, принадлежала к одной из религиозных сект, которые я скопом обозвал одним словом: 'бесюки'. Адвентисты или баптисты? Суботники?.. Да собственно, какая разница. Так вот, произвел впечатление на сектантку, и развратил ее до полной сексуальной раскрепощенности. Потом едва отделался. Было дело. Чего и стыжусь порой. Экая я же сволочь. А вот видишь, пригодилось...

— Впечатляюще. Признаюсь, удивлен... — кардинал зачем-то попытался заглянуть мне в глаза. — Не часто встретишь среди людей вашего круга подобные знания...

— Даже не знаю, что вам сказать, ваша преосвященство.

Де Бургонь поудобней откинулся в кресле:

— Вы меня все больше удивляете. Я попробовал вас охарактеризовать и знаете что у меня получилось?

— Буду признателен ваше преосвященство.

— Извольте... — де Бургонь в очередной раз пристально на меня посмотрел. — Вы незаурядный человек, но умело маскируетесь, стараясь особо не выделяться. Я не о вашей выдающейся воинской доблести, ее вряд ли получится скрыть. Я о внутренних качествах. Хотелось бы знать зачем? Думаю, скромность здесь не причем.

Я немного напрягся. С этими церковниками и так надо держать ухо востро, тем паче, с самим кардиналом. К тому же он явно не производит впечатление глупого человека. Совсем наоборот, до предела опасен зараза. Как с гремучей змеей беседуешь. А мне есть чего бояться. А если выплыло, что я Земфирку из подвала вытащил? И не только это. И черт возьми, с чего это он взял? Первая встреча с ним продлилась едва ли полчаса, а сейчас беседуем и того меньше, а уже впечатление у него, видите ли сложилось. Черт... Ну... и какого хрена я спрашивается маскируюсь?

— Отвечу откровенно ваше преосвященство. Мне так удобнее наблюдать за людьми.

— Откровенно... — лицо кардинала смягчилось и он неожиданно для меня поинтересовался. — Вы не думали барон, о церковной стезе? Хотя, знаете, можете пока не отвечать. У нас есть немного времени до ужина, поэтому приглашаю вас потратить его в весьма познавательных целях. Не составите мне компанию?

— С удовольствием ваше преосвященство. Я в полном вашем распоряжении.

Ну вот... что-то мне сегодняшнее рандеву с кардиналом начинает все меньше нравится. И куда это мы... черт...

Тратить время с пользой мы отправились в подвал, а вернее, в те самые достославные застенки инквизиции. Впереди шел служка с факелом, затем величественно шествовал де Бургонь, за ним уныло плелся ваш покорный слуга, а замыкали процессию два латника с протазанами в руках. Низкий сводчатый коридор привел нас в довольно большую и хорошо освещенную комнату. В которой ничто не напоминало пыточную... кроме целого арсенала инструментов позволяющих без проблем излить душу пациентам этого богоугодного заведения.

М-да... моя собственная пытошная может показаться детским садом 'Солнышко' по сравнению с местным инструментарием. Твою мать... и пациент присутствует... верней пациентка...

В центре комнаты к непонятной конструкции слегка похожей на обыкновенные козлы была пристегнута обнаженная женщина. Молодая и ослепительно красивая, это было заметно, даже не смотря на искажающее ее лицо печать фанатизма... или истерики... или страдания... черт...

Рядом с конструкцией несколько подручных палача деловито перебирали зловещего вида приспособления, а сам палач, невысокий горбун в глухом красном колпаке зачем-то мерял пульс у девушки.

— Вот здесь мы очищаем зерна от плевел... — кардинал радушно обвел комнату рукой, после чего уселся в кресло и показал мне рукой на стул рядом. — Присаживайтесь барон. Думаю вам будет интересно.

— Ваше высокопреосвященство... — перед кардиналом склонился в поклоне худой священник в черной сутане. — Сия девица, Эмма Мертенс, упорствует в своей ереси и мы постановили зачесть ей 'предупреждение'.

— Брат Игнатий, мы не вмешиваемся в действие трибунала, — кардинал одобрительно кивнул инквизитору головой. — Продолжайте по своему разумению...

— Ваше преосвященство... — инквизитор недоуменно уставился на меня. — Но...

— Это наш человек... — строго ответил кардинал. — Можете продолжать без опасений.

Я молча уселся на стул. Вечер откровений однако. Видите ли, я уже 'своим человеком' стал. Когда это успел спрашивается? Ладно, будем посмотреть...

— Вы Жан сами того не ведая вскрыли гнойник неведанной глубины... — кардинал просмотрел несколько листочков поданных ему инквизитором. — О-о-о... занятный случай... мне еще не встречалось смешивание отправления обрядов сатанизма и иудейского чернокнижия. Надо же, изъято сочинение 'Дух Жизни' богомерзкого Хасидея Ашкеназа... любопытно... И Менашше бен Исраэль? Невероятно...

— Ваше преосвященство, позвольте поинтересоваться, а что с самим Цимлером? — я решил немного прояснить ситуацию.

Де Бургонь отвлекся от чтения:

— Он умер... откусил себе язык и истек кровью. Да, Жан, такое бывает. Сатана...

— Но как... — я от досады чуть не выматерился на великом и могучем.

— Я вас понимаю барон. Беспокоящие вас вопросы, можно задать сообщникам колдуна. Или вы сомневаетесь в причастности Цимлера к покушениям на вас?

— Уже нет, но...

Вдруг в комнате прозвучал спокойный и решительный голос.

— ... мы, божьей милостью инквизитор Игнатий Брумс, внимательно изучив материалы дела, возбужденного против вас, и видя, что вы путаетесь в своих ответах и что имеются достаточные доказательства вашей вины, желая услышать правду из ваших собственных уст и с тем, чтобы больше не уставали уши ваших судей, постановляем, заявляем и решаем применить к вам пытку... — Инквизитор обернулся к писцам. — Зафиксируйте сей момент метр Робер...

— Я невиновна... — истерически выкрикнула девушка. — Меня соблазнил Рафаэль Цимлер и понуждал совершать греховное и непотребное...

— Всему свое время дочь моя... — инквизитор ласково убрал прядь волос с лобика девушки. — Приступайте...

Вопреки моим опасениям, злосчастную любовницу Рафы никто пытать не стал. Палач и его подручные, просто продемонстрировали ей орудия пытки и объяснили их назначение. Даже примерили на ножку пару приспособлений. Действовали очень аккуратно, говорили степенно, без малейшей толики злобы. Мля... гуманисты...

— Это первая степень применения пытки... — просветил меня кардинал. — Церковь заботится о людях и без нужды не причиняет боль и страдание. Даже наоборот, истинная цель наша: вернуть заблудшие души в лоно католической веры без принуждения, а токмо увещеваниями.

Далее начался допрос, но после первой же заминки в ответах на вопросы инквизитора к делу приступили палачи.

Описывать сие мерзкое зрелище не стоит. Я уже многое повидал за время своей средневековой эпопеи, успел зачерстветь душой и телом. Да и частичка настоящего бастарда во мне никуда не делась. Но... словом, я едва себя сдержал, что бы не нашинковать местную братию в капусту. Да, она оказалась замазанной в ереси по самое не хочу, да, она подтвердила, что в отношении меня творились воистину жуткие ритуалы, но черт побери, нельзя же... черт, лучше бы застрелили дурочку сразу. Да, дурочку, так как, даже мне было понятно что она довольно случайный человек в компании сатанистов.

— Вы довольны барон? — кардинал испытующе на меня посмотрел.

— Я... — я сделал вид что задумался. — Да, ваше преосвященство. Скажем так... не доволен, а удовлетворен. В некоторой степени, сами понимаете, исполнители покушения остались неизвестны.