Эронинз

Мито перевела взгляд на экран и увидела, что Киёми отступила назад и снова подняла стену пламени. Она не могла понять, как работает гендзюцу, под которым они находились, но было очевидно, что она считала, что Наруто нападает на нее, в то время, как он совершенно точно не знал, что нападает на свою бывшую Биджу. Женщина Узумаки нахмурилась, пытаясь понять, что же на них так подействовало и уже начала отказываться от теории, что это было гендзюцу, так как не видела, чтобы Жрица применяла его. Она знала, что есть способы применить гендзюцу на расстоянии, но для эффекта все еще требовался какой-то триггер, который мог бы дать Киёми или Наруто шанс защититься от него.

Не видя ничего подобного, она в удивлении широко раскрыла глаза, поскольку поняла, что вызвало у них галлюцинации: — Это не просто туман, — понимающе сказала Мито, — это миазмы демона.

Момо удивленно посмотрела на нее, а потом широко улыбнулась и сказала: — А ты не просто куноичи с миленькой мордашкой. — Повернувшись обратно к экрану, она увидела, как Киёми применила свой покров Биджу, чтобы не быть разрезанной пополам клинками Наруто. Затем она использовала хвост, чтобы отбросить его, прежде чем попытаться убежать. Момо разозлилась и закричала: — Не беги, ты, глупая сука! Ты должна была убить его.

Мито наблюдала, как Наруто бросился в погоню, и через свою лисью метку начала передавать требование, чтобы он успокоился. Она заметила, что Наруто начал замедляться, и ей показалось, что ощущение ее присутствия напомнило ему, почему он вообще здесь оказался. — Я слышала, что монахи и жрицы используют миазмы демонов для церемоний, которые заставляют их противостоять своим страхам и чувству вины. Думаю, это своего рода игра, не имеющая каких-либо гарантий. Хотя, собрать так много миазм, несомненно, было нелегко. Даже чрезвычайно могущественные демоны испускают очень малое их количество, и то, это происходит в основном от их контакта с демоническим планом.

— Совершенно верно, — ответила Момо, отворачиваясь от экранов, на что и надеялся Мито. — И все же, есть одно место, где барьер между демоническим планом и нашим миром тонок словно лезвие бритвы.

Мито потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что имела в виду женщина: — Гноящаяся рана.

Момо явно была удивлена ее знаниями: — Хм, ты гораздо больше, чем просто хорошенькая мордашка, не так ли? Знание этого места — тщательно охраняемая тайна религиозной касты.

Мито понимал причину, ведь именно там Демон Морьё впервые появился на свет из царства демонов. Он сделал это настолько жестко, что оставил в Стране Демонов дыру, из которой непрерывно просачивались миазмы, придавая этому месту искаженный и опустошенный вид. Хотя он сделал это почти за тысячу лет до ее рождения, рана за это время так и не закрылась полностью. Одна из причин, по которой считалось, что проход все еще открыт заключалась в том, что именно через него Морьё продолжал возвращаться в мир людей после каждого поражения от жриц, являвшихся предками Шион. Именно поэтому мать Шион, Жрица Мироку, запечатала его, пожертвовав своей жизнью. Она стремилась положить конец циклу, отделив его дух от его физической формы, тем самым позволив этому шраму исцелиться.

Единственная причина, по которой Мито знала об этом, заключалась в том, что в юности ее отец и она связались со жрицей того времени, чтобы узнать, смогут ли Узумаки закрыть его с помощью своих методов запечатывания. К сожалению, ничего не вышло, поскольку было не мало монахов, которые не хотели закрывать рану, так как они использовали миазмы для своих ритуалов. Кроме того, были некоторые опасения, что если разрыв будет закрыт, то это побудит Морьё открыть новый в другом месте.

Несмотря на то, что считалось, что для того, чтобы открыть новый разрыв, потребуется невероятное количество времени и усилий, монахи, которые возражали против его закрытия, аргументировали это тем, что демон постоянно появлялся через него, несмотря на то, что его снова и снова выкидывали назад. Мито признала, что они были правы, особенно потому, что он неоднократно был побежден еще до того, как сквозь гноящуюся рану, благодаря множеству размещенных там барьеров и религиозных сект. В последний раз ему удалось вырваться только благодаря тому, что он создал свою каменную армию, которую послал первой, но в итоге столкнулся со Жрицей Мироку.

Понимая, что после его последнего поражения защита прорыва была значительно усилена, Мито сказала: — Я сомневаюсь, что они позволили кому-то просто прийти и собрать миазмы для личных нужд.

Момо ухмыльнулась, ответив ей: — И будешь права. Но помимо религиозных церемоний, есть и другие способы их использования, поэтому существует довольно обширный черный рынок. Насколько я слышала, есть ряд препаратов, которые при смешивании с миазмами становятся очень сильным наркотиком.

Узумаки не могла сказать, что она была удивлена тем, что миазмы стали применять для изготовления наркотиков, подозревая, что некоторые из религиозных орденов, с целью заполнения своих сундуков, использовали миазмы многими способами. По крайней мере, она считала, что это и была основная причина, по которой они так не хотели запечатывать это место. Но она оставила эту тему, поскольку Момо начала отворачиваться. Надеясь снова отвлечь ее, она спросила: — Чего ты хочешь добиться, убив ее?

— Ничего, — ответила Момо, не проглотив наживку, потому что не хотела упустить момент. — На самом деле я надеюсь, что это она убьет его. К сожалению, сейчас это уже не в моей власти, но... что? — Жрица нахмурилась, заметив, что Наруто направляется прямо к ним. Она поискала на экранах Киёми и обнаружила ее в другой комнате, которая, казалось, дралась с призраками. Она не могла понять, почему Наруто не выглядел взволнованным, пока ее внезапно не осенило. — Ты! — закричала она, повернувшись к Мито, — ты ему как-то помогаешь. — Она вытащила свой клинок и с печалью в голосе произнесла: — Похоже, ты все-таки не выживешь.

— — ->

Глава 80.7

Глава 80.7

— — ->

Жрица бросилась в атаку, но Мито была готова к этому, тем более что Момо держала клинок острием вверх. Поэтому, когда она оказалась в пределах ее досягаемости, куноичи ударила ногой вверх, выбивая меч в потолок. Момо была застигнута врасплох внезапным обезоруживанием, что позволило Мито ударить ее левой ногой в висок. Жрица отпрянула назад, и Мито подтянула свое тело так, чтобы зажать рукоять меча между ног. Она сумела вытащить его и воткнуть в пол, встав ногой на его рукоять. Теперь, стоя на ногах, она выпустила свою накопленную в своей печати чакру, вызвав волну, которая прошла через ее тело, и применила ее точно так же, как это сделала ее внучка. Куноичи спрыгнула с меча и ударила ногой по цепи, которая была прикреплена к потолку, разбивая ее вдребезги. Затем, приземлившись, она в дребезги разбила железные перчатки, в которые были закованы ее руки, ударив ими об пол. Она чувствовала, что печать подавления чакры высосала практически все, что было высвобождено, но, используя последнюю часть этой энергии, быстро создала встречную печать, которая разрушила ее. Она облегченно вздохнула, когда почувствовала, что ее чакра снова потекла нормально, и была несколько удивлена, что Момо не стала нападать на нее.

Сосредоточившись на жрице, она поняла, почему вместо того, чтобы атаковать, она переместилась к массиву печатей, который контролировал барьеры. Жрица закончила накладывать свои изменения, отчего ее правая рука начала светиться. Она прижала ее к груди, заставив ее начать пульсировать. Мито прекрасно понимала, что она сделала, но Момо и сама объяснила свои действия: — Я изменила барьер так, что он будет преграждать все пути, кроме одного между ними двумя, и единственный способ разрушить барьеры — убить меня. Если ты поторопишься, возможно, ты сможешь спасти их, прежде чем они снова встретятся. Конечно, если ты войдешь в миазмы, то, скорее всего, у тебя тоже начнутся галлюцинации.

Мито не была в этом уверена что делать, но ей не хотелось лишать женщину жизни. Она отвела глаза, чтобы посмотреть на мониторы, и увидела, что Наруто врезался в один из барьеров. Куноичи улыбнулась, когда он потер лицо, прежде чем встать, а после почувствовала, что и Киёми начала паниковать. Наруто занервничал, но его забота о ней была также вполне осязаема, поэтому, чтобы дать ему понять, что с ней все в порядке, Мито через свою лисью печать послала сигнал, что держит ситуацию под контролем. Она заметила, как он облегченно вздохнул, а затем быстро развернулся и бросился на поиски Киёми.

Момо, полагая, что ее внимание Мито было отвлечено, прошептала заклинание: — Распадись, черный пес Ронданини! Посмотри на себя с ужасом и вырви себе глотку! — Между ее ладонями образовался маленький шарик энергии, который выпустил два усика, соединивших ее средний и указательный пальцы, после чего щупальце направилось к Мито. Куноичи в последний момент нырнула в сторону, а затем пробежала под ним к жрице, которая пошевелила пальцами, чтобы перенаправить свое дзюцу. Но когда щупальце опустилось, чтобы попытаться схватить ее, Мито откатилась в сторону, а затем вскочила на стену и побежала уже по ней. Момо снова попыталась подкорректировать направление ее движения, но Мито перепрыгнула через дзюцу, от чего оно ударилось о стену, и приземлилась перед темноволосой женщиной, после чего ударила ее ладонью в грудь. Удар сбил Момо с ног и вдавил в стену позади нее. Жрица отскочила, но прежде чем она упала на землю, Мито схватила ее и швырнула через всю комнату.

Момо застонала, изо всех сил стараясь встать на ноги. Она воспользовалась столом, на котором стояли мониторы, чтобы подняться и, увидев Наруто, приближающегося к Киёми, радостно улыбнулась Мито, заявив: — Похоже, ты опоздала.

* * *

*

Ямаме гадала, не ополчилась ли против нее судьба, или просто вся ее жизнь была лишь побочным продуктом ее неудачных выборов. Естественно, было легче поверить в первое, чем принять на себя ответственность за совершенные поступки, но она чувствовала, что у нее было оправдание, учитывая, что начало ее пути было просто ее желанием не убивать своих одноклассников, чтобы стать генином Киригакуре. Конечно, она старалась не упоминать о том, как боялась, что именно она в конце концов погибнет, поскольку она была среди младшей половины студентов. В классе она всегда отличалась своим умом, но это не имело большого значения, поскольку в финале была смертельная битва. Таким образом, когда Каджика решил дезертировать, чтобы присоединиться к Звуку, ну, тогда это показалось ей хорошей идеей.

Однако, это привело лишь к тому, что она столкнулась с командой Семь и в конечном итоге оказалась в тюрьме. Временами она начинала жалеть, что не участвовала в экзамене, особенно после того, как она узнала от нескольких своих товарищей по заключению, что смертельные поединки были отменены после Забузы, а студентам говорили иное только для того, чтобы проверить их мужество.

Она догадывалась, что это также было причиной того, почему ее не завербовали для участия в восстании Данзо, в котором участвовали заключенные. После того, как он потерпел неудачу, куноичи была даже рада, что ее сочли слишком жалкой, чтобы включить в сои ряды, так как она, скорее всего, ухватилась бы за этот шанс. Когда восстание провалилось, Ямаме почувствовала, что уклонилась от куная, особенно потому, что это позволило ей присоединиться к исправительным классам Ируки. Когда занятия только начинались, у нее не было никаких особых планов и она вступила в программу только потому, что это в течение лета это позволяло пропустить несколько рабочих дней. Со временем Ямаме начала наслаждаться этими занятиями, поскольку к ней вернулось удовольствие от учебы, а также она смогла узнать, что происходит за пределами тюрьмы. Когда она поняла, что мир движется вперед и без нее, это наполнило ее чувством меланхолии, что неудивительно, поскольку из ее двадцати лет, шесть она провела в тюрьме.

Не имея никакой реальной ценности как куноичи, что было проиллюстрировано тем, что ее даже не рассматривали для восстания, она знала, что ее судьбой будет тюремное заключение, пока она не состарится и не поседеет, после чего ее выпустят только для того, чтобы она могла умереть где-нибудь в другом месте. Тем не менее, она получила свой первый луч надежды с тех пор, как покинула Киригакуре, когда Ирука объяснил, что если она хорошо справится во время его предстоящих летних курсов, то ей будет предоставлено условно-досрочное освобождение. Более того, он даже нашел ей работу в компании грузоперевозок. Учитывая ее жизнь, она должна была заподозрить, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой и первыми признаками этого был потрясший всю тюрьму взрыв.

Ирука тут же удалился, велев ей вернуться в свою камеру и оставаться там, что бы ни случилось. Не видя выбора, сопровождаемая охранником к камере, она была намерена сделать именно это, но затем все охранники покинули ее этаж, и вскоре двери во все камеры оказались распахнуты настежь. Несмотря на свое обещание, она находила искушение свободы слишком соблазнительным, поэтому вышла из камеры и обнаружила, что многие заключенные собрались вокруг мужчины даже моложе ее. Юноша объявил всем, кого отпустил: — Меня зовут Удон, и у меня есть для вас уникальное предложение. Вы свободны освобождены из своих камер, но вам предстоит пройти долгий путь, чтобы действительно обрести свою свободу. Я сниму печати, блокирующие вашу чакру, но взамен вы должны захватить диспетчерскую на верхнем этаже. Если ситуация в тюрьме выйдет из-под контроля, они взорвут мост и мы все окажемся пойманными в ловушку. Единственная причина, по которой они до сих пор этого не сделали заключается в том, что они надеются на подкрепление со стороны Конохи.

Ивана, ее бывший товарищ по команде, который вместе с ней перешел в Звук, спросил: — Даже если мы поможем тебе и помешаем им разрушить мост, мы все еще в ловушке посреди гребаной Страны Огня. Лист просто выследит нас.

Ямаме была несколько удивлена его разумным вопросом, поскольку многие шиноби, пытавшиеся бежать во время восстания, в конечном итоге вернулись в тюрьму. Простой переход через мост не улучшит их положение, а если их поймают, то, на самом деле, даже ухудшит, особенно для нее, так как ее помилование уже лежит на столе у Хокаге. Но она начала задаваться вопросом, действительно ли это было так, в конце концов, Ирука был пойман в ловушку в тюрьме и было совершенно не понятно что произойдет с предложением, если он умрет.

Эта мысль, наряду с тем, как спокойно Удон ответил, сказав: — Я уже думал об этом. Любой, кто примет участие в захвате пульта управления и выживет, если захочет, сможет уйти со мной. Вскоре на сцену выйдет новая сила, и у вас появилась возможность присоединиться к ней. Ну, возможность, возможно не совсем правильное слово, поскольку у вас не будет выбора, кроме как присоединиться, по крайней мере, до тех пор, пока мы не раскроем себя. Тем не менее, вам дается шанс стать шиноби или гнить в этой тюрьме всю оставшуюся жизнь. А теперь решайте, — заставила Ямаме на мгновение закоолебаться.