Эронинз

Эрониндзя

Глава 79.1

Глава 79: Грехи прошлого, преследующие настоящее: Часть I

Глава 79.1

* * *

Хината разгладила одетое на нее кимоно и в последний раз критическим взглядом осмотрела свою внешность. Кимоно было светло-фиолетового цвета, такого же как жакет, который она носила раньше. Оно, отличалось высоким качеством, но это была скорее заслуга таланта портного, а не того материала, который она выбрала, так как на самом деле оно было довольно недорогим. Это был сделанный ею осознанный выбор, поскольку чувствовала, что оно будет лучше соответствовать ее новой роли представителя семей побочной ветви. Эта роль вынудила ее уйти со службы, хотя она все еще числилась резервисткой.

Откровенно говоря, она обнаружила, что помимо взаимодействия со своей старой командой, которое и так происходило все реже и реже по мере того, как они переходили к новым этапам своей карьеры, она действительно не возражала стать гражданской. Она поняла это, поскольку нашла свое призвание в том, чтобы помочь поднять положение членов побочной ветви клана. Во многих отношениях Хината даже была почти благодарна отцу за то, что он вынудил ее к этому, поскольку переезд в побочную ветвь словно открыл ее глаза на мир. Она осознала, что можно утверждать, что ты хочешь что-то изменить, но не имея истинного понимания того, что именно необходимо сделать, слова останутся лишь словами.

Например, она узнала, что хотя печать Птицы в Клетке был общеизвестным знаком неравенства клана Хьюга, это был гораздо более глубокий вопрос. Ее новое жилище, например, легко поместилось бы в гардеробной комнате сестры, и хотя ее собственная старая комната была слишком маленькой для комнаты члена семьи главной ветви, она легко затмевала даже комнату старейшины побочной ветви, которую он предложил освободить в ее пользу, но она отказалась. Этот шаг, как она знала, принес ей еще большую поддержку со стороны членов побочной ветви и презрение со стороны членов главной. Она знала, что многие из сторонников ее сестры описывали ее кажущееся смирение как средство увеличить свою поддержку среди семей ветви, что в некоторой степени даже приводило ее в бешенство. Тем более, что на самом деле, Хинате просто не хотелось обременять доброго старика еще больше, чем она уже сделала своим присутствием. Кроме того, недавно она обратила внимание на то, что плата за выполненные членами семей побочной ветви миссий облагается непомерным налогом.

Клановый налог не был изобретением Хьюга, так как подобное было во всех основных кланах деревни. Он должен был покрывать расходы, понесенные кланом на обучение детей. Хината всегда полагала, что пять процентов налога, которые были установлены для главной ветви Хьюга, были одними из самых высоких в деревне, но она узнала, что семьи побочной ветви облагаются налогом в пятнадцать процентов. Что делало для нее ситуацию еще более невыносимой, так это то, что в главной ветви поговаривали, что они повысят налог до двадцати процентов, а свои собственные взносы увеличат до семи. Она еще не слишком глубоко вникала в этот вопрос, но не удивилась бы, если бы узнала, что львиная доля этих денег будет тратиться на поддержание комфортного образа жизни семей главной ветви, чтобы сгладить возникшие у них недавно финансовые трудности. Ее злило, что вместо того, чтобы сократить свои расходы, члены главной ветви пытаются еще больше обременить членов побочной ветви. Она практически представляла себе, как некоторые из них будут опровергать ее претензии на это, указывая, что они тоже стали платить больше.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, потому что будет сражаться в этой битве, когда она начнется. Сейчас же она обратила свои мысли к рассмотрению того, как лучше всего поднять положение семей побочной ветви. Она знала, что самым большим препятствием в этом отношении было то, что система была настроена против них. С этой целью она решила просто обойти систему, чтобы получить заметное влияние вне клана, которое, как она полагала, можно было бы потом использовать для изменений уже непосредственно в клане. Особенно эффективно это будет, если авторитет главной ветви за пределами территории клана начнет рушиться, в то время как побочная ветвь займет видное место на мировой арене.

У нее уже были планы, как это сделать, и это также позволит ей помочь Компании Грузоперевозок Великого Древа. Естественно, она должна была держать эти мысли при себе и проинформировала о своем плане лишь старейшину побочной ветви, который воспринял ее план несколько скептически. Несмотря на это, он пообещал незаметно собрать деньги, которые ей понадобятся, чтобы осуществить задуманное. Она улыбнулась, чувствуя, что карты складываются в ее пользу, так как ее план состоял в покупке портов в Стране Рисовых Полей, подобных тем, которые главная ветвь контролировала вдоль восточного побережья Страны Огня. После смерти предыдущего Дайме, молодая женщина, взявшая на себя управление, предложила инвесторам приобрести порты. Естественно, Карин была более чем заинтересована в этом, но в настоящее время у компании не было наличных денег, чтобы стать серьезным игроком в процессе торгов, тем более, что заинтересованность в приобретении этих портов выразило очень большое количество компаний. Хотя, из-за нынешней напряженности между Кумо и Конохой, вызванной дезертирством Югито, многие из этих компаний прекратили свое существование. Это было вызвано тем, что если между деревнями начнется война, то с большой вероятность эти порты первым делом будут захвачены той или иной стороной. Естественно, это было не то, чем компания была готова рискнуть после серьезных вложений в их реконструкцию (п.п.: говорится о покупке портов, но как я понимаю, это скорее долгосрочная аренда).

Хината была немного более склонна к подобному риску, особенно потому, что она знала, что с обеих сторон есть люди, работающие над тем, чтобы этого не произошло. Кроме того, она чувствовала, что побочная ветвь была в безвыходной ситуации и нуждалась в средствах обеспечения, не полагаясь на главную ветвь. Во многих отношениях это был тип инвестиций с высоким риском и высокой прибылью.

Кроме того, также она знала, что если сможет улучшить благосостояние и авторитет побочной ветви, в то время как главная ветвь продолжит приходить в упадок, в конце концов, это заставит кого-то из главной ветви поддержать ее, ожидая, что она сделает для них то же самое. Естественно, она в любом случае это сделала бы, потому что с ее точки зрения, заботиться требовалось о всем клане — едином клане Хьюга.

Это оставляло еще одну большую трудность, которую ей нужно было преодолеть, особенно потому, что даже если она станет главой клана, она не сомневалась, что старейшины будут противиться всем ее попыткам остановить применение печати Птицы в Клетке. Она улыбнулась и хотела отвернуться от зеркала, довольная своей внешностью, но задержалась, чтобы бросить взгляд на пучок, в который теперь были уложены ее волосы, которые крепились лакированными иголками. Обнаружив, что ее волосы также в полном порядке, она обнаружила, что ее улыбка показывала ее удивление тому, что у нее не было проблем с выходом за пределы системы, чтобы решить проблему с Птицей в Клетке.

Выйдя из своей комнаты, она остановилась, увидев Неджи, стоящего у стены напротив ее спальни, скрестив ноги. Она нахмурилась и сказала: — Кузен, ты то мне как раз и нужен.

— Тогда, госпожа Хината должна была позвать меня, — слегка улыбнувшись, ответил Неджи. — Ее образ будет нарушен, если она станет выполнять задачи, которые легко мог бы выполнить член клана более низкого ранга.

Хината нахмурилась еще сильнее и сказала: — Это именно тот образ, который я хотела бы иметь. Я более чем способна найти своего кузена, чтобы успеть с ним на назначенную встречу.

Неджи прекратил улыбаться, хотя она могла почувствовать его веселье по его простому противостоянию ей: — Хорошо, что я более чем способен предугадать желание госпожи найти меня и опередил ее. Теперь вместо того, чтобы спорить по поводу вопроса, который уже решен, что госпожа хотела обсудить со мной?

— Это неподходящее место для обсуждения, — сказала Хината, поскольку, хотя в доме побочной ветви она чувствовала себя намного свободнее, но не могла сбрасывать со счетов возможности того, что некоторых из них вполне устраивал их нынешний статус и они будут возражать против некоторых ее изменений так же, как и главная ветвь. Временами она опасалась, что Неджи мог быть одним из них, о чем свидетельствовало его поведение, когда в разговоре он ставил ее выше себя. Заявив, что хочет прогуляться, она спросила: — Составишь мне компанию?

— Конечно, — ответил Неджи таким тоном, словно задавать этот вопрос, с ее стороны, было глупостью.

Она вздохнула, но направилась к особняку Киёми, а Неджи последовал за ней. Хината замедлила шаг, чтобы они могли идти рядом, но заметила, что ее кузен также замедлил шаг, чтобы немного отстать, поэтому, наконец сказала: — Неджи, пожалуйста, прекрати. Я не хочу, чтобы ты действовал как слуга или член клана более низкого положения. Разве мы не можем быть просто двоюродными братом и сестрой, наслаждающимися послеобеденной прогулкой?

Неджи словно знал что ответить, и на мгновение она почувствовала себя женщиной, которая распахнула клетку с птицей и ожидала, что та улетит в бескрайнее синее небо, только чтобы разочароваться, обнаружив, что она осталась счастливо петь на своем насесте. Это заставило Хинату осознать, насколько зловещей в действительности была система ветвей клана. Она верила, что ее и Неджи отношения стали лучше после его поражения от Наруто во время экзаменов на чунина, но теперь она боялась, что горечь, которую он испытывал на протяжении всей своей жизни испарилась, и что он видит себя не столько членом ее семьи, сколько слугой, связанным семейными узами. Это заставило ее задуматься, ценит ли он вообще свои надежды и мечты или, подражая отцу, откажется от них ради главной ветви, приказы которой он, как и ее брат, исполнял с радостью. Это все еще был долг, созданный в результате его положения в жизни, и если бы клан ценил жизнь отца Неджи так же, как и ее жизнь, то не позволил бы списать его как расходный материал.

Она чувствовала, что помогла сделать ему шаг в этом направлении, поскольку в прошлом никогда не выступала за то, чтобы он действовал как равный, а лишь позволяла вежливости, которая существовала между ними после экзамена на чунина, убедить ее в том, что все стало гораздо лучше. Теперь она понимала, что до тех пор, пока проклятие будет оставаться на его лбу, ничего не будет достигнуто, и когда-нибудь он бросится под клинок, предназначенный для нее, потому что будет считать это своим долгом. Он мог бы сделать вид, что это его выбор, но пока он считает, что его положение ниже ее, это не будет правдой.

Ее кузен, казалось, разрывался, не зная, как ответить на ее вопрос, поэтому Хината решила действовать и, обняв его за плечи, продолжила идти. Она чувствовала, что кузен чувствует себя неловко из-за ее действий, хотя эта неловкость могла объясняться просто тем, что она была слишком близко.

* * *

На самом деле, во всем было виновато ощущение груди Хинаты, прижатой к его руке. Неджи старался не обращать внимания на то, что его рука постоянно норовит оказаться проглоченной ей. Эта трудная задача несколько облегчалась тем, что эта грудь принадлежала его двоюродной сестре, но Неджи не мог отрицать ее красоты, поэтому, для предотвращения определенной естественной реакции организма, ему пришлось заставить свой разум сосредоточиться на ужасах, которые он видел, будучи членом команды Гая. По правде говоря, он полагал, что его реакция была бы такой же и с любой другой женщиной, поскольку он дал "монашеский обет" не связываться ни с одной из них. В этом отношении ему явно не хватало подготовки и силы воли монахов. Хотя, конечно, существовало довольно много историй о развратных монахах, поэтому Неджи, чувствуя, что попадет в эту категорию, поскольку часто получал много любовных признаний, дал себе самый жесткий обет из возможных.

Он был практически соблазнен Тентен, но в конечном счете отверг и ее, потому что не был полностью уверен в том, как будут развиваться его будущие отношения. Он чувствовал, что возможно, уже смирился со своим положением в жизни, но все еще не был в ладах с системой в целом. В конце концов, он знал, что ему в любой момент могут приказать отдать свою жизнь за члена главной ветви, и единственное, чего он хотел, чтобы это был такой человек, как Хината. Он был вынужден признать, учитывая свою реакцию на ее желание стать ближе, что возможно, он не знал ее так хорошо, как думал. В конце концов, он был застигнут врасплох так же, как и все остальные, когда она выразила свой гнев на отца за его грубые попытки убрать ее, как препятствие для занятия Ханаби поста главы клана.

Но мысль о том, что его жизнь не принадлежит ему, в конечном счете заставила его колебаться в отношении заведения каких-либо отношений. Он не мог в здравом уме дать брачную клятву защищать и лелеять супругу, зная, что когда-нибудь ему, возможно, придется нарушить ее ради человека, который ему может быть даже противен. Кроме того, существовала система, согласно которой, судьба детей, появившихся в результате такого союза, будет решаться облаченными в мантии ископаемыми, иначе известными как старейшины Хьюга. Эта система была призвана предотвратить кровосмешение Хьюга до такой степени, чтобы не начали появляться генетические уродства. Семья ветвей играла в этом жизненно важную роль, поскольку они могли вступать в брак вне клана и даже поощрялись к этому. Были случаи, когда члены главной ветви могли это сделать, но обычно только с человеком, обладающим не малой политической властью, и только если этот член клана был вне линии наследования. Подобные браки должны были быть санкционированы для обеих ветвей, поскольку даже мимолетная связь с кем-то вне клана, которая привела к рождению ребенка, могла рассматриваться как измена и приводила к конфискации ребенка.

— — ->

Глава 79.2

— — ->

Но, несмотря на суровое наказание за неутвержденные отношения, одобренные браки были необходимы для привнесения в клан новой крови, чтобы предотвратить создание генетических мутаций, которые в противном случае были просто неизбежны. Супруги, взятые за пределами клана, были приравнены к рангу, подобному тому, с кем они вступали в брак, но в том случае, когда они вступали в брак с членом побочной ветви, печать Птицы в Клетке на них не наносилась. Однако, этого нельзя было сказать о их детях, поэтому такие супруги, когда понимали, какая судьба уготована их ребенку, неоднократно пытался сбежать. Поэтому все они клеймились следящей печатью, что делало побег из клана почти невозможным. Ходили слухи, что у печати Птицы в Клетке тоже есть следящая функция, но поскольку только старейшины Хьюга знали как ее наносить, то они были единственными, кто знал все ее секреты.

Приток новой крови был лишь первой частью того, что являлось сложной системой взаимоотношений их клана. Например, Хиаши мог попытаться выдать Хинату за того же Неджи, для того, что она была бы менее склонна к бунту, чтобы не задеть его чувств. Такой брак принес бы пользу их детям, а также удалил бы Хинату из линии наследования. Дети их союза считались бы родившимися в главной ветви, но из-за его статуса члена побочной ветви, который он сохранил бы, она потеряла бы свое право быть главой клана. Дети при этом не получили бы печати, но считались бы одними из самых низких по статусу в главной ветви, подобных Нацу Хьюга, которая служила няней Ханаби в течение многих лет, прежде чем была повышена до главы обслуживающего персонала главной ветви.

Неджи не стал бы отрицать, что счел бы это победой для себя, так как несмотря на то, что она была его кузиной, невозможно было отрицать ее красоты. Кроме того, он был бы гораздо спокойнее, зная что его дети, скорее всего, быстро поднимутся по социальной лестнице, если им будут присущи таланты, которые сделают брак с ними более привлекательным для высокопоставленных семей главной ветви, не говоря уже о родственных связях с нынешним главой клана. Однако, во многих отношениях мысль о том, как в клане решается вопрос о продолжении рода, наполняла Неджи прежним гневом, так как напоминала ему, что из-за причуды судьбы его отец был низвергнут с высокого положения на самую нижнюю ступень социальной лестницы Хьюга.

Он посмотрел на Хинату, которая держала его за руку и мило улыбалась, и почувствовал легкое разочарование от того, что не может назвать ее своей. Он подозревал, что это было решено задолго до того, как Хиаши попытался выдать ее замуж за одного из членов главной ветви. Однако его внимание переключилось, когда он понял, что они приближаются к особняку женщины, которая владела компанией Грузоперевозок Великого Древа, который также являлся местом встречи Женской банной ассоциации, что учитывая известность некоторых ее членов, было раем для сталкеров. Но, кроме того, это место было источником рассказов о неописуемых ужасах для тех, кто пытался подглядывать и был пойман. И настолько ему было известно, безнаказанным не удалось уйти еще никому.

Когда они подошли к воротам, он спросил: — Мне подождать здесь, пока вы займетесь делами внутри?

Хината покачала головой, прежде чем ответить: — Если ты это сделаешь, мне будет очень трудно разговаривать с тобой.

— Я не знал, что Женская Банная Ассоциация разрешает смешанные купания, — со смущением в голосе ответил Неджи. — Если бы это было так, то все те меры предосторожности, о которых я слышал, были бы напрасны. Или такая система безопасности разработана специально, чтобы держать подобные встречи в секрете?

Его лицо покраснело на несколько оттенков, когда Хината ответила: — Ты подумал, что я приглашаю тебя сюда ради мимолетной интрижки? Неужели мой кузен питает ко мне какие-то тайные желания?

— Да. Нет... нет, конечно нет, — быстро ответил Неджи, хотя, учитывая некоторые мысли, ранее посетившие его голову, он уже не мог утверждать, что ее вопрос был абсолютно беспочвенным.

Хината сначала хихикнула, а потом разразилась откровенным смехом — звуком, который потряс его и, откровенно говоря, очень понравился бы ему, если бы сейчас не был направлен в его адрес. — Мой вывод был вполне логичен, учитывая слухи о том, насколько много было приложено усилий, чтобы помешать людям узнать о том, что происходит за этими стенами.

Его кузина немного успокоилась от его ответа, но ее тон все еще был дразнящим, когда она ответила: — Верно, но у меня появляются смутные подозрения о том, с какими социальными кругами ты общаешься. Ты кажешься ужасно сосредоточенным на проблемах, которые могут возникнуть у извращенцев, попытавшихся подглядывать. Ты же знаешь, что женщина, которая живет здесь, занимается бизнесом, поэтому мужчинам разрешено находиться на территории, если у них есть на то законная причина. Кузен, держи ноги на тропинке и смотри на особняк, и с тобой не должно случиться ничего плохого.

— Я не извращенец, — решительно заявил Неджи.

Хината улыбнулась ему, прежде чем ответить: — Значит, ты просто еще не нашел подходящую девушку. Я думаю, что если бы ты это сделал, то обнаружил бы, что нет ничего плохого в том, чтобы время от времени побыть немного извращенным.

Он бросил на нее потрясенный взгляд, который заставил ее снова захихикать. Ворота начали открываться и Неджи, переступив через них, ощутил легкое покалывание, что заставило его предположить, что вокруг территории был возведен барьер обнаружения. Он сомневался, что большинство, если бы не занимались его активным поиском, смогли бы заметить его. Он испытывал искушение активировать свой Бьякуган, но не сомневался, что существуют меры предосторожности против его использования, и признал, что немного боится того, в какой форме эти меры проявят себя.

Добравшись до особняка, он был несколько удивлен тем, что Хината просто вошла, не позвонив предварительно в дверь, чтобы сообщить о своем присутствии. Он последовал за ней до третьего этажа, понимая, что она очень хорошо знакома с планировкой здания. Когда они дошли до нужной комнаты, прежде чем войти в нее, Хината загадочно улыбнулась ему.

Неджи не знал, чего ожидать, и последовал за ней внутрь. Учитывая ее игривый характер во время путешествия, он не удивился бы, если бы обнаружил, что эта комната была предназначена для оргий, поэтому его мозг испытал небольшую перегрузку, когда войдя вслед за ней, он увидел сидящего вместе с красноволосой владелицей компании Грузоперевозок Великого Древа, Наруто.

Хьюга заметил, что когда блондин встал, чтобы поприветствовать их, он явно нервничал. Но прежде чем Неджи успел по-настоящему задуматься о причине этого, Хината пролетела через комнату и прижалась к Наруто, а после прижалась губами к его губам. Поцелуй, который она подарила ему, кричал о ее распутном желании и страсти, и закончился тем, что она соблазнительно оттянула его нижнюю губу, словно сделав молчаливое заявление, что если бы ее кузена не было здесь, ее приветствие не закончилось бы на этом. Затем она повернулась к нему лицом и обхватила руками свой живот, словно удерживая себя на месте. Мгновение спустя она улыбнулась своему кузену и радостно сказала: — Это должно достаточно ясно объяснить, что происходит между мной и Наруто.

Неджи понял, что это также служило цели стереть нервозность, которую чувствовал Наруто. — Действительно, — сказал старший из двух Хьюга, но, почувствовав чье-то присутствие позади себя, добавил: — хотя я все еще не понимаю, почему Аяме позволила это.

Прежде чем он получил ответ, он испытал очередное потрясение от того, что человеком, чье присутствие он почувствовал сзади, оказалась Тентен, которая сказала: — Оооо... ты уже поцеловала Наруто перед ним. Мне так хотелось посмотреть, как он отреагирует.

— Тентен, — потрясенно произнес Неджи, когда куноичи проскользнула мимо него. Хотя он слышал, что она тоже была членом Банной Ассоциации, которая базировалась на территории поместья, ее присутствие оказалось для него шоком, а судя по спокойной реакции Наруто и Хинаты, оно было запланировано. Она не ответила, а полностью проигнорировав его, подошла к обнимающейся паре. Затем он получил потрясение своей жизни (п.п.: словил синий экран), когда вместо того, чтобы поцеловать Наруто, как он уже подсознательно ожидал, она притянула Хинату в влажный и страстный поцелуй. Поцелуй его кузины, при этом, оказался таким же страстным, как и тот, что она подарила Наруто.

Затем Тентен повернулась, чтобы окинуть его страстным взглядом, но тут же расхохоталась, увидев то, что, как он был уверен, являлось его отпавшей челюстью и едва не выпавшими из орбит глазами. Из ошеломленного молчания его вырвал Наруто, сказавший: — По моему, вы двое перестарались. — Сосредоточившись на Неджи, он спросил: — Не хочешь присесть?

Неджи смог только кивнуть головой, поэтому переместился к ближайшему предмету мебели, которым оказался довольно высокий стул с высокой спинкой, стоящий рядом с широким креслом, на котором сидел Наруто, когда он и Хината вошли, а также стоял напротив такого же стула, в котором сидела красноволосая женщина. Наруто вернулся к креслу и сел посередине, но Тентен и Хината, вместо того чтобы сесть рядом с ним, сели на его колени.

Наруто покачал головой на их выходку, но едва не рассмеялся, увидев на обычно невозмутимом лице Хьюга взгляд вытащенной из воды рыбы. С трудом удержавшись, чтобы не почувствовать себя большой шишкой, в каждой руке которого было по красавице, он спросил: — Ты ничего не хочешь спросить?

Неджи вдруг обнаружил, что его голова забита десятками вопросов, но по мере того, как он восстанавливал душевное равновесие, ему удалось избавиться от многих из них. Он начал понимать, что вся Женская Банная Ассоциация, в отношении которой ранее у него возникла мысль, что она позволяет Хинате прикрыть свою сексуальную распущенность, вероятно, предназначалась для того, чтобы скрыть отношения Наруто с ее членами. Не говоря уже о том, что это указывало на то, что он может быть связан с женщинами, которые жили под одной с ним крышей, поскольку все они являлись членами клуба. Неджи, поняв это, также понял, что не только женщины Конохи посещали особняк в качестве членов этой группы, поэтому начал подозревать, что он может быть связан и с женщинами из других деревень.

Теперь, когда все это стало для него очевидным, у него остался только один насущный вопрос, поскольку он полагал, что со временем и сам сможет ответить на остальные: — Почему сейчас?

— Прошу прощения? — Растерянно спросил Наруто.

— Я подозревал, что госпожа Хината... — заметил Неджи, начавший мыслить аналитически после того, как восстановил свое спокойствие.

— Пожалуйста, зови меня просто Хината, — перебила его кузина.

Неджи держался твердо и заставил ее нахмуриться, когда сказал: — Леди Хината не была расстроена из-за твоего заявления, что ты встречаешься с Аяме, настолько сильно, как я ожидал. Это, а также череда проведенных тобой свиданий навели меня на мысль, что между тобой и этими женщинами происходит нечто большее. — Его взгляд сфокусировался на Тентен и он добавил: — Хотя, очевидно, я не могу определить все сформированные тобой связи. — Сосредоточившись на блондине, выступающей в роли скамейки для двух женщин, он заключил: — Тем не менее, похоже, что вы пытались скрыть эти отношения от мира. Исходя из всего этого, мой единственный реальный вопрос заключается в том, почему вы посвятили меня в эту тайну сейчас?

Наруто и сам много думал над этим вопросом, прежде чем предложил своим любовницам сделать это. В конце концов, он знал, что самый простой способ раскрыть тайну, это поделиться ею со слишком многими людьми (п.п.: достаточно с одним, но не тем). Поэтому, хотя он и не считал, что Неджи станет трепать языком, тем более что он уже подозревал, что между ним и его кузиной что-то есть, он чувствовал, что важно сначала обсудить все со своими женщинами. И они в конце концов согласились, особенно после озвучивания им причины, которую он собирался озвучить и Неджи:

— Ты прав, говоря, что мы пытались сохранить нашу семью в тайне, — он улыбнулся, когда молодой Хьюга отреагировал на этот термин, прежде чем продолжить: — но, время от времени, нам приходилось посвящать в ее существование других людей. Причина, по которой мы решили рассказать тебе сейчас, заключается в том, что к этому нас принуждает твой дядя.

— Понимаю, — после минутного молчания сказал Неджи, — ты хочешь, чтобы Хината стала главой клана.

Наруто покачал головой, прежде чем ответить: — Это не совсем так. Да, Хината, став главой Хьюга, очень помогла бы нам, но в этом нет необходимости на данном этапе наших планов. Планов по сближению деревень шиноби, которые мы осуществляли в течение многих лет.

— Планов, которые, по-видимому, требуют от тебя установления отношений со множеством различных женщин, — не удержавшись от улыбки, ответил Неджи.

Голос Тентен звучал несколько мурлыкающе, когда она сказала: — Нет. Это и все, что приходит с этим, просто приятный бонус.

Наруто покраснел, когда Тентен погладила его по усатой щеке, а после поцеловала. Снова сосредоточившись на Неджи, он продолжил: — Сейчас мы опускаем много деталей, которые могут быть предоставлены тебе позже, а пока, позволь мне сосредоточиться на том, почему я решил рассказать тебе правду о нас. — Джонин кивнул, и он объяснил: — Хотя Хинате нет нужды становиться главой Хьюга, она решила, что хочет сделать это. И главная причина, помимо помощи нашим целям, заключается в том, что она хочет освободить членов побочной ветви клана от печати Птицы в Клетке.

Неджи перевел взгляд на Хинату, и она добавила: — Я хочу, чтобы наш клан снова стал единым целым, а для этого существующую систему необходимо отменить. Если бы старейшины действительно хотели защитить Бьякуган, то они просто не позволили бы таким членам клана, как я, становиться шиноби.

Неджи кивнул, поскольку это был очевидный недостаток рассуждений, используемых старейшинами для оправдания клейма, накладываемого на побочную ветвь клана. Наруто вернул к себе его внимание, заявив: — Тем не менее, я сомневаюсь, что все старейшины рады тому, что она бросила вызов их кандидату, поскольку она представляет собой изменение, которое они не хотят видеть у власти. Я уверен, что они не остановятся ни перед чем, чтобы помешать ей добиться успеха, вплоть до причинения ей физического вреда.

— — ->

Глава 79.3

— — ->

Сосредоточившись на своей кузине, Неджи спросил: — Ты же не хочешь сказать, что твой отец...?

Хината посмотрела вниз, и он увидел в ней признаки женщины, чье достоинство неоднократно подвергалось сомнению человеком, который должен поддерживать ее. Он заметил, как Наруто слегка сжал ее бедро, и она тут же снова стала сильной женщиной, бросившей этому мужчине вызов за его пост, после чего ответила: — Это не имеет значения. Я уверена, что даже если он этого не хочет, если старейшины посчитают, что это необходимо, то просто обойдут его стороной.

Неджи кивнул в знак согласия, поскольку тоже самое когда-то произошло с его отцом. Он нахмурился, но тем не менее, обращаясь ко всем присутствующим, сказал: — Тем не менее, побочная ветвь и так сделала бы все, чтобы защитить Леди Хинату. Это все еще не объясняет, почему ты почувствовал необходимость рассказать мне свой секрет именно сейчас.

— К сожалению, — быстро сказала Тентен, — печать, которой тебя заклеймила главная ветвь, может просто не позволить тебе эффективно защитить ее.

— Верно, — вмешался Наруто, — хотя Хината и сама может о себе позаботиться, я хочу, чтобы рядом с ней был хотя бы один человек, на которого я могу положиться в трудную минуту. Пока ты заклеймен печатью Птица в Клетке, я не могу быть уверенным, что ты сможешь защитить ее, если по какой-то причине я не смогу появиться, когда они придут за ней. Вот почему она здесь.

Неджи перевел взгляд на красноволосую женщину, которая с самого начала встречи лишь молча наблюдала за ними. Хьюга в удивлении приподнял бровь и спросил: — Как глава компании грузоперевозок собирается помочь мне защитить Хинату от тех, кто использует печать, чтобы обезвредить меня?

Женщина мягко улыбнулась, но ответила ему Хината: — Кузен, ты же уже понял, что здесь все не так, как кажется.

Наруто кивнул головой в сторону молчавшей до сих пор женщины и сказал: — Позволь представить тебе Мито Узумаки. — Он не удивился, когда Неджи не отреагировал на это имя, поэтому слегка поправился, — или, точнее, Госпожа Мито Узумаки.

Хотя мир, с которым его познакомили, уже казался ему достаточно странным, когда ему сказали, что он сидит напротив давно умершей женщины, Неджи впал в ступор, особенно потому, что ее присутствие в особняке, как он понял, предполагало, что она состоит в отношениях с Наруто. Но прежде чем Неджи потерял самообладание и начал думать, не потерял ли он связь с реальностью, Мито сказала: — Не волнуйся, я не собираюсь внезапно вскакивать и целовать твою кузину. Ну, по крайней мере, не в твоем присутствии.

Неджи пристально посмотрел на нее и внезапно громко рассмеялся. Этот звук наполнил сердце Хинаты радостью, так как она никогда не слышала его раньше, а также был тем, что сделало ее еще более решительно настроенной стать главой клана и отменить существующую систему. Неджи достаточно быстро успокоился и выглядел несколько смущенным своей вспышкой, но был вынужден признать, что она принесла ему некоторое облегчение. — Учитывая, что женщина, которую вы изображаете, очнулась от комы до того, как Кабуто воскресил госпожу Узумаки, я думаю, можно с уверенностью предположить, что то, что она прикидывается этой женщиной, или что они по очереди играют эту роль на публике, означает, что вы открыли мне лишь самую верхушку айсберга. Поэтому, думаю лучше будет сосредоточиться на том, как Леди Узумаки сможет помочь мне избавиться от печати Птицы в Клетке.

Наруто кивнул, хотя шутливым тоном и сказал: — Нам действительно нужно разработать какое-нибудь руководство, которое бы все объясняло.

Это заставило Тентен издать несколько смешков, прежде чем она сказала: — Мы могли бы попросить Наруко написать его, а затем ты мог бы просто раздать его новым соблазненным тобой женщинам.

— Точно, — со смехом предложила Хината, — и назвать его “Добро пожаловать в семью: Ваш проводник в лучший в мире гарем.”

Неджи был несколько удивлен их шутками, но еще больше тем, как непринужденно женщины относились к мысли о том, что со временем у Наруто, по всей видимости, станет еще больше любовниц. Мито, хотя и забавлялась этой троицей, с явным удивлением в голосе сказала: — Учитывая, что официально я была известна лишь тем, что являлась женой Первого Хокаге, я удивлена тем, как быстро ты принял идею, что я способна снять эту печать.

Джонин слегка улыбнулся, показывая свое собственное веселье, прежде чем ответить: — Вы находите, это странным, после того, как я узнал, что моя кузина состоит в сексуальных отношениях, которые, судя по всему, включают в себя не только моего товарища по команде, но и, скорее всего, и вас тоже?

Мито откинулась на спинку стула и ответила: — Давай просто скажем, что учитывая, что мои достижения были удалены из учебников по истории, твоя вера кажется мне довольно странной.

Неджи кивнул в сторону Тентен, прежде чем ответить: — Ну, к счастью для меня, у меня был товарищ по команде, которая сделала довольно страстный доклад о деяниях Мито Узумаки, которые не упоминались в исторических сводках.

Тентен улыбнулась Неджи, вспомнив доклад, который она сделала и который принес ей двойку, поскольку она верила, что история Мито была стерта. Однако она быстро покраснела, когда Мито сказала: — Возможно, мне придется пересмотреть свою позицию относительно поцелуев с кем-то из близких тебе людей в твоем присутствии.

Наруто быстро вмешался, сказав: — Давайте сосредоточимся на данном вопросе, вместо того, чтобы пытаться шокировать Неджи еще больше.

Тентен надула губы, заявив: — Обломщик.

Мито улыбнулась, но сказала: — Тентен, это лишь значит, что мне нужно будет уделить тебе время после собрания. — Встав, Узумаки сказала: — Хотя я всегда считала эту печать варварской, моя интеллектуальная часть буквально изнемогает от предвкушения возможности проанализировать ее. Когда-то давно я просила ваших старейшин дать мне шанс изучить ее, но они отказались. И все же, честно говоря, учитывая мою роль в создании джинчурики, по-своему, я не менее виновата, чем они.

— Вы приравниваете страдания членов побочной ветви с запечатыванием таких разрушительных монстров, как Биджу? — Неджи быстро понял, что он наступил на больную мозоль, когда заметил, что на лице Наруто внезапно проявился гнев.

Его двоюродная сестра и товарищ по команде тоже выглядели неловко, но когда Наруто уже собирался заговорить, вмешался новый голос, заявив: — Я бы хотела услышать больше понимания от того, кто по себе знает о трудностях вынужденного рабства, полученного через печать. Но, по-видимому, твое понимание служит лишь для того, чтобы возвысить свои собственные страдания над другими.

Неджи посмотрел в сторону двери и увидел, что в комнату вошли еще две женщины. Та, что говорила, имела удивительное сходство с Мито, тем более что на ней тоже было красивое кимоно, хотя глаза у нее были зеленые и узкие, как у лисицы. У нее также было девять длинных косичек, которые начинались от затылка и напоминали собой хвосты.

Другая женщина была одета во все белое и имела темную кожу и светлые волосы. Она была одета в мемпо, которое скрывало нижнюю часть ее лица, но опровергла аргумент второй женщины, заявив: — Киёми, честно говоря, отчасти мы сами виноваты в том, что о нас так думают. Например, ты не просто так считалась дурным предзнаменованием.

Красноволосая женщина, носящая имя настоящей владелицы компании, за которую Неджи и принял Мито, со стыдом отвела глаза. Его внимание вернулось к Наруто, поскольку блондин, стал выглядеть гораздо спокойнее после напоминания о причине, по которой люди боялись Биджу. Тем не менее, Неджи не совсем понял, что он находится в присутствии двух из них, пока джинчурики не сказал: — Неджи, эти прекрасные дамы, на самом деле два Биджу. Думаю ты поймешь, почему они разделяют такое же мнение о печатях, которые связали их с джинчурики, какое ты имеешь в отношении печати Птицы в Клетке. Поэтому, возможно, ты сможешь понять, как гнев и горечь могут заставить человека возненавидеть окружающий его мир.

Неджи не был уверен, как ответить, поэтому, сосредоточившись на Наруто, сказал: — Похоже, последние несколько лет ты был очень занят.

Наруто откинулся на спинку и Тентен с Хинатой откинулись вместе с ним. Одарив Хьюгу глубоко удовлетворенной ухмылкой, он сказал: — Но предстоит сделать еще очень многое. — Сосредоточившись на Мито, он сказал: — Теперь, когда Киёми здесь, может начнем?

Мито кивнула и, встав, объяснила, что должно произойти: — Неджи, я почти не сомневаюсь, что были члены побочной ветви, которые пытались взломать эту печать. Поскольку нам ничего не известно об успешности таких попыток, первым шагом будет составление формулы, которую используют старейшины. Это будет трудоемкий процесс, поэтому я попросила Киёми помочь, поскольку она может обеспечить меня постоянным источником чакры. Но нельзя исключать вероятность, что существуют меры предосторожности, которые помешают нам изучить формулу, некоторые из которых могут оказаться фатальными. Поэтому, если у тебя есть какие-либо сомнения относительно дальнейшего движения вперед, то сейчас самое время их озвучить. Как только я начну, я не смогу остановиться, пока процесс не будет завершен.

— Или пока не запустится один из этих предохранителей, — сказал Неджи, услышав о том, что члены побочной ветви пытались, и по всей видимости не смогли сделать то, что они сейчас обсуждали. Мито серьезно кивнула, поэтому он сделал паузу, чтобы обдумать свои варианты, а также осознать риск, который присутствующие принимали на себя ради побочной ветви. Особенно, если они потерпят неудачу, поскольку тогда старейшины поймут, что они пытались раскрыть секреты печати. Понимая, что это был риск, который разделяли все присутствующие, а значит не могли легко решиться на это, он сказал: — Вероятно, будет лучше, если я воспользуюсь туалетом, прежде чем мы начнем.

Эта маленькая шутка вызвала несколько смешков у присутствующих женщин, а Наруто, усмехнувшись, спросил: — Когда у тебя появилось чувство юмора?

Неджи встал перед ним, изображая честного человека, и сказал: — А кто шутил?

Он многозначительно посмотрел на Киёми, так как решил, что если она Биджу, то она, скорее всего, первая женщина, появившаяся на публике и носящая это имя, а значит, и хозяйка дома. Красноволосая была явно удивлена его умозаключениями и соображениями, прежде чем быстро сказать ему, куда идти. Выйдя из комнаты, чтобы заняться своими делами, Неджи, по пути, увидел еще несколько потрясающе красивых женщин, и обнаружил, что чувствует ревность по отношению к Наруто. Но он быстро понял, что если Хината преуспеет в своем стремлении, то ничего не будет стоять между ним и жизнью, полной возможностей испытать подобные чудеса.

* * *

Харуна появилась на печати телепортации и мягко улыбнулась ожидавшему ее кавалеру. Она была одета в простое белое платье с голубым цветочным узором. Дайме улыбнулась, когда свет, окружавший ее, померк и она увидела Наруто, ожидающего ее с букетом цветов. — Спасибо, что согласилась побыть моей дамой сегодня вечером.

— Как я могла отказаться? Я прекрасно знаю, сколько женщин хотели бы оказаться на моем месте, — весело ответила Харуна.

Наруто предложил ей руку и сказал: — Что ж, я польщен твоим присутствием сегодня вечером, так как уверен, что и на моем месте хотели бы оказаться очень многие мужчины.

Она покраснела, так как ее прошлый опыт говорил ей, что эти мужчины скорее всего будут желать ее общества только ради удовольствия, которое она должна будет им доставить. При этом эти мужчины понятия не имели что женщина, обслуживающая их, на самом деле являлась Дайме Страны Овощей. Это было потому, что мужчина, который превратил ее в свою личную сексуальную рабыню, Сасугаки Кунитаке, не хотел, чтобы стало известно, что женщина, которую из-за ее высокого положения он намеревался сделать своей женой, была также женщиной, с которой он позволял резвиться различным влиятельными мужчинами, в обмен за их услуги.

Поэтому, услышав искренность в голосе Наруто, она почувствовала немалую долю счастья. Это было состояние, в котором она пребывала с тех пор, как он пригласил ее на свидание накануне вечером, поэтому Харуна взяла предложенную руку и сказала: — Спасибо, это значит для меня гораздо больше, чем ты думаешь.

Они начали выходить из комнаты, и он сказал: — Я надеюсь, ты не возражаешь, если мы поужинаем сегодня вечером не одни? — Дайме признала, что была немного разочарована этой новостью, так как полагала, что ее быстро затмит любая из других его женщин. Наруто, не подозревая о том, куда направились ее мысли, пояснил: — Поскольку я не мог пригласить тебя на настоящее свидание, то подумал, что было бы лучше, если бы мы попробовали двойное свидание. Тогда это были бы не только ты, я и куча моих клонов, выступающих в качестве посетителей и обслуживающего персонала.

Харуна оживилась от этой мысли, но была немного смущена, почему он выбрал именно ее, спросив: — Раз уж мы здесь, они должны знать твой секрет. Так почему ты не выбрал женщину, с которой состоишь в более тесных отношениях?

Наруто немного нервно почесал щеку и сказал: — Ну, я вроде как в отношениях с его матерью и сестрой. Сейчас он не возражает, но я думаю, что ему будет немного неловко, если я приглашу их обеих.

Дайме улыбнулась и добавила: — И ты не хотел выбирать только одну из них.

Наруто кивнул, прежде чем добавить: — Я бы просто подбросил монету, но подумал, что это хороший шанс решить одну из твоих проблем.

Харуна нахмурилась, начиная немного нервничать, но все же спросила: — Насчет… моего прошлого…

Блондин быстро покачал головой: — Я лишь сказал им, что приду под руку с красивой женщиной. Но никто, кроме моей семьи, не знает, что с тобой случилось.

Услышав это, она расслабилась, что показалось ей довольно странным, поскольку можно было предположить, что их отношения выдались довольно странными. Она уже догадывалась, что это было потому, что она видела Наруто с его любовницами и знала, что он заботился и глубоко уважает каждую из них. Не говоря уже о том, что к одному из людей, с которыми она собиралась встретиться, уже были привязаны два члена его семьи. Если бы они знали, через что ей пришлось пройти в прошлом, то, скорее всего, они смотрели бы на нее как на сломанную оболочку, бывшую когда-то человеком.

— — ->

Глава 79.4

— — ->

Харуна обнаружила, что ее чувства к Наруто только усилились после того, как он узнал ее тайну, тем более что, хотя он и признавал, что в ней было что-то сломано, это никак не повлияло на его отношение к ней. Дайме предположила, что это могло быть связано с тем, что даже то, как она вела себя на людях, еще когда они впервые встретились, намекало на то, что с ней что-то не так, хотя это было не настолько явно выражено. Однако, даже узнав правду, он не попытался броситься на нее и спасти, а все обдумал и осознал, что не был должным образом подготовлен к этому.

Она улыбнулась, подумав о своей госпоже, так как Анко постепенно восстановила ее, напомнив что секс, даже такой грубый, которым они наслаждались друг с другом, был связан с доверием. Несмотря на то, что в их отношениях она играла роль слуги, у нее всегда было довольно много власти. Анко постоянно проверяла ее границы, которых, по общему признанию, Сасугаки ей практически не оставил, но когда они все-таки достигли их, все, что ей потребовалось, чтобы все сразу прекратилось, это озвучить свое нежелание продолжать. Таким образом, она постепенно поняла, что можно сказать "нет", не ожидая за это сурового наказания.

Она чувствовала, что именно это в конечном счете отличало Анко от двух ее бывших подчиненных, являющихся также ее хозяевами с тех пор, как она покинула Сасугаки. Будучи ее госпожой, Анко никогда не упускала из виду того факта, что сеансы проводились не только для ее удовольствия, но и для ее подопечной. Несмотря на намерения Кикунодзе и Юринодзе, со временем оба мужчины стали относиться к ней немного по другому. Они не были слишком жестоки, но использовали ее только для своего удовольствия. Таким образом, пока они заботились о ней, то лишь устраняли симптомы, в то же время поддаваясь своим собственным похотям и желаниям.

Харуна подозревала, что это была одна из причин, по которой Наруто не принял ее предложение стать ее господином. С той силой, которую он получил бы над ней, учитывая ее уже сломленное состояние, она могла просто потерять способность различать, действовал ли он для своего удовольствия или для ее блага, что могло в итоге просочиться и в другие его отношения. Поэтому он передал ее Анко, позволив своей возлюбленной исследовать ту ее сторону, которую она хотела, и в то же время позволяя самому себе действовать исключительно в интересах этой своей возлюбленной.

Они дошли до двери Клуба N, которую Наруто придержал для нее открытой. Дайме улыбнулась этому небольшому жесту, а после рассмеялась, увидев темноволосую версию Наруто, стоящего за подиумом. Ее рассмешили тонкие карандашные усики, напомнившие ей надменных метрдотелей некоторых ресторанов, которые она посещала ранее.

— Добрый вечер, — произнес клон с акцентом, который, как ей показалось, он перенял из какого-то фильма, — у вас заказан столик?

Наруто закатил глаза, но подыграл ему, сказав: — Да, заказ на фамилию Узумаки.

— Конечно, — сказал клон, хватая несколько меню, — у вас зарезервирован столик на четверых. Ваши гости уже прибыли.

Наруто стал немного мрачнее и через секунду спросил: — Есть мысль в каком настроении он был?

Клон пожал плечами, прежде чем ответить: — Кто по нему может это точно сказать?

Блондин вздохнул, прежде чем саркастически произнести: — Замечательно.

Харуна, когда они проследовали за клоном, заметила некоторую неуверенность Наруто, поэтому спросила: — Я предполагаю, что между тобой и одним из наших партнеров по ужину возникла некоторая напряженность?

Он кивнул в ответ, прежде чем объяснить: — Я хотел сделать тебе сюрприз, но теперь думаю, что должен рассказать тебе о том, с кем мы будем есть.

Дайме ухмыльнулась и быстро сообщила ему о том, что у нее есть отличная мысль о том, кто это, заявив: — Казекаге и его подруга.

В удивлении приподняв бровь, он спросил: — Как...?

— Может, я и не одна из твоих любовниц, — тихо хихикая, объяснила она, — но я побывала на нескольких ваших собраниях. Насколько мне известно, единственная пара мать-дочь, связанная с кем-то, кто может заставить тебя так нервничать, это сестра и мать Казекаге. А нервничаешь ты, скорее всего потому, что он был не слишком доволен твоими действиями, направленными на поддержание интересов Югито.

Кивнув, Наруто сказал: — Это еще мягко сказано. Я думаю, что просто надеялся, что этот ужин может быть возможностью для нас преодолеть это. Цунаде сказала, что некоторые действий Эя на волне произошедшего, должны были открыть его глаза на некоторые истины о Союзе, которые он не хотел видеть раньше. Но это не значит, что теперь он больше доволен моим поведением, чем я тогда. — Харуна подавила хмурый взгляд, так как начала задаваться вопросом, не было ли у Наруто скрытых мотивов пригласить ее с собой. Она не хотела, чтобы это было так, но оставила свои опасения при себе, так как вспомнила, что он сказал ей, что они не знают о ее прошлом. Тем не менее, из личного опыта Дайме знала, как человек может манипулировать другими, чтобы заставить их танцевать под свою дудку, все время заставляя их думать, что они действуют по собственной воле. Она не хотела думать, что Наруто стал таким человеком, но в глубине души была вынуждена признать, что рассматривала это как возможность просто понаблюдать за ним, поскольку в конечном итоге, возможно, ей придется отделить себя от семьи, а не стать ее частью.

* * *

Сари обвела взглядом комнату и вынуждена была признать, что Наруто, похоже выкладывался по полной во всем, что бы ни делал. Несмотря на то, что она сидела в месте, которое, прежде чем увидеть его, она описала бы как сердце его сексуального дворца, у нее возникло чувство, что они сидят в оживленном ресторане. Это было потому, что Наруто наполнил его клонами под хенге, чтобы имитировать перемещающийся от стола к столу персонал. Также здесь было несколько находящихся на сцене клонов, которые имитировали музыкальную группу, и еще несколько клонов танцевали поблизости. Хотя в основном это была показуха, поскольку еда была реквизитом, и все пили воду, не говоря уже о том, что музыканты просто жестикулировали руками, поскольку она уже видела, как один из них пошел менять кассету, но она знала, что речь здесь шла о том, чтобы придать клубу нормальный вид, поскольку он, по ряду причин, не мог появиться на публике с женщиной, с которой собирался прийти.

Она пыталась прикинуть, кто бы это могла быть, и почувствовала себя немного удивленной, поскольку на самом деле, это могла быть любая из женщин, которая приходила ей в голову. Сари подумала, что было бы неплохо, если бы это была Мацури, поскольку она всегда хотела пойти на двойное свидание со своей подругой, и даже решила, что это один из самых возможных вариантов. Бросив взгляд в сторону Гаары, она решила, что это все-таки не так. Она не думала, что это вызвано прошлым интересом Мацури к Гааре, а скорее тем, что это может поставить ее в трудное положение, поскольку ей придется встать либо на сторону своего любовника, либо лидера.

Сари немного нервничала, и хотя, на самом деле, она не придавала этому особого значения, но все равно боялась, что может оказаться в подобной ситуации. Какая-то ее часть открыто признавала, что мысль о том, что Наруто был готов рискнуть судьбой Альянса ради счастья одной из своих любовниц, казалась ей чрезвычайно романтичной. Тем не менее, она также могла легко понять, почему Гаара был так против этого, хотя она и признавалась самой себе, что обдумывая этот вопрос, часть ее надеялась, что она может быть единственной вещью, которой Гаара не сможет пожертвовать ради деревни. И все же, если эта часть ее души была безнадежным романтиком, другая часть смотрела в лицо реальности, поскольку являлась холодным логичным шиноби, рожденным ее обучением. И эта часть точно знала, что в сравнении с благом деревни, никакая жертва не будет слишком большой.

Сари решила, что одна из причин, по которой она избегала отвечать на вопрос самой себе, заключалась в том, что ей не хотелось выбирать чью-то сторону и в первую очередь потому, что она чувствовала, что это будет несправедливо по отношению к Гааре. В каком-то смысле она понимала, что это будет повторением ошибки, которую она совершила в самом начале их отношений, когда совершенно не думала о последствиях знакомства с кем-то, с таким эмоциональным багажом, который был у Гаары. Оглядываясь назад, она понимала, что ей следовало быть более терпеливой в переходе к физическим отношениям, поскольку проблемы интимности Гаары не были вызваны отсутствием интереса. Она едва не потеряла его лишь потому, что не хотела быть терпеливой. К счастью, в итоге они стали ближе друг другу и она подумала, что возможно, они смогли бы гораздо лучше понять друг друга, если бы достигли нынешнего уровня близости естественным путем. В конце концов, в каком-то смысле их ситуация была похожа на отношения, которые рождались между шиноби, состоящими в одном отряде, после завершения смертельного боя. Она чувствовала, что подобные отношения быстро заканчиваются, поскольку являлись естественным способом почувствовать себя живым после встречи со смертью, но были не в состоянии противостоять давлению, оказываемому на них жизнью.

Именно потому, что она стала его девушкой уже после того, как он стал Казекаге, в данный момент она позволяла той своей части, которая являлась шиноби, иметь самое большое право голоса. Сари подумала, что могла бы чувствовать себя иначе, если бы они узнали друг друга до того, как он принес присягу. Он поклялся защищать деревню не после того, как они построили совместную жизнь, поэтому она знала, что на самом деле, не должна ожидать, что он поставит ее выше клятвы, которую дал их дому. Кроме того, она была куноичи, поэтому знала, что в любой момент он может приказать ей отправиться на миссию, из которой она просто не вернется.

Двери в комнату открылись, и хотя она знала, что Наруто был связан и с весьма могущественными людьми, но была вынуждена признать, что была потрясена, когда он вошел под руку с Дайме Страны Овощей. Гаара не выглядел слишком удивленным, поэтому она наклонилась и спросила: — Ты знал, что он соблазнил ее?

Гаара отрицательно покачал головой, прежде чем ответить: — Нет, но учитывая, что он дважды спас ее Королевство, это не так уж удивительно.

Сари кивнула, и когда они подошли, встала рядом с Гаарой. После этого Наруто представил свою спутницу: — Гаара, Сари, позволь мне представить госпожу Харуну, Дайме Страны Овощей.

Гаара вежливо поклонился и сказал: — Для меня большая честь официально познакомиться с вами, Дайме Харуна.

— Мне тоже, — вежливо ответила Харуна, — хотя я уверена, что никто из нас не ожидал знакомства при таких обстоятельствах.

— В самом деле, — ответил Гаара, не подавая никаких реальных признаков того, что он чувствовал, что обстоятельства были необычными. Повернувшись к своей спутнице, он сказал: — Позвольте представить вам мою девушку, Сари.

— Приятно познакомиться, — сказала Сари, сияя от новизны того, что Гаара представил ее, как свою девушку. Плюс, этот титул позволял ей встречаться с людьми, о которых она только читала в газетах.

— Мне тоже, — сказала Харуна и села, когда Наруто пододвинул ей стул. Когда все заняли свои места, Дайме улыбнулась, прежде чем сказать: — Наруто сказал мне, что ты служишь помощницей Казекаге. Вы часто смешиваете приятное с полезным?

Щеки Сари покраснели, хотя, по правде говоря, это был только один раз. Но вместо того, чтобы признаться, она отклонила вопрос, ответив: — Вероятно, не так часто, как вы двое.

Харуна вежливо улыбнулась ей и сказала: — Это очень плохо, потому что иногда надо спускать пар. Боюсь, что я не одна из любовниц Наруто.

— Правда? — удивленно сказала Сари. — Просто, учитывая что он привел вас сюда и...

Харуна хихикнула, ответив ей: — Все нормально. Я действительно могу понять, почему вы так подумали.

Гаара тоже был удивлен, хотя на его лице не отразилось ни малейшего намека на это. Сосредоточившись на Дайме, он спросил: — Тогда, означает ли ваше пребывание здесь, что вы открыты для такой возможности?

— Думаю, это зависит от того, как пройдет эта ночь, — с мягкой улыбкой ответила Харуна.

Гаара кивнул, но, сосредоточившись на Наруто, сказал: — Я нахожу несколько странным твой выбор дамы на сегодня.

— Гаара, — сказала Сари, бросив быстрый извиняющийся взгляд в сторону Харуны, — хммм, возможно, это не лучший способ выразить это.

Казекаге сосредоточился на своей девушке, прежде чем заявить: — Я не имел в виду, что она не была хорошим выбором. Мне просто интересно, почему Наруто предпочел ее женщинам, с которыми у него более глубокие отношения.

Наруто не нахмурился, хотя и чувствовал, что Гаара хочет снова разжечь их дискуссию о его действиях в отношении Югито. Он уже подумывал о том, чтобы привести ее на эту встречу, когда только вернулся в деревню и предложил Гааре устроить двойное свидание, узнав, что они с Сари все еще были в Конохе. Но он чувствовал, что это будет слишком конфронтационно, даже если это даст Гааре шанс встретиться с женщиной, которая, с его точки зрения, должна была принести себя в жертву и остаться в месте, в котором она больше не хотела быть. Но когда к нему пришла Анко и заявила, что у нее есть сюрприз и она привезет Харуну, он почувствовал, что это был знак. В конце концов, он хотел пригласить Гаару и Сари на свидание, чтобы узнать их получше, но тоже самое он хотел сделать и с Харуной.

— — ->

Глава 79.5

— — ->

Для Наруто, разногласия по поводу Югито, высветили правду о его дружбе с Гаарой. Она была построена практически только на их общем тяжелом детстве, но ни один из них не имел истинного представления о том, кем к настоящему времени стал другой. Это не означало, что они не были настоящими друзьями, но было очевидно, что у них образовались некоторые неправильные представления друг о друге. Во-первых, вера Гаары в то, что Наруто будет или должен относиться к своим женщинам как к солдатам, которых можно использовать и даже отбросить ради достижения своих целей. Конечно, на каком-то уровне Наруто мог понять причину таких мыслей, поскольку он собирал своих любовниц с целью принести мир в мир шиноби. Но, как он полагал, Гаара не понимал, что это не делало их пешками, которые можно было бы перемещать по доске и жертвовать в случае, если при этом будет достигнут хороший результат. Присутствие любовниц в его жизни также означало, что многие из его приоритетов изменились, и он чувствовал, что Гаара, если они собираются и дальше работать вместе, должен понять это.

Он чувствовал присутствие Харуны уместным, так как если он собирался в конечном итоге раскрыть больше о себе, то это дало бы ей представление о том, что его любовницы значили для него, и почему раньше он не был в состоянии ответить на ее потребности. Не говоря уже о том, что присутствие Гаары и Сари придаст их свиданию вид легитимности, с которой комната, заполненная лишь теневыми клонами, просто не могла сравниться.

— Я чувствовал, что это будет хорошей возможностью для нас с Харуной узнать друг друга получше, — ответил он, заметив, что в результате на ее лице появилась улыбка. — К тому же, похоже, Сари удалось убедить тебя остаться. Я подумал, что это также будет хорошей возможностью для меня узнать вас обоих получше.

Сари хихикнула, прежде чем спросить: — Почему ты так уверен, что мы остались именно из-за меня?

Наруто одарил ее ослепительной улыбкой, прежде чем заявить: — Ну, в своей голове я представляю, как Гаара вернулся со встречи, из-за которой вы и прибыли в Коноху, и сказал: — "Наше дело завершено. Возвращаемся в Суну", — произнеся часть Гаары довольно близким к нему голосом. Сари фыркнула, поскольку версия Наруто была довольно точной. Правда, все ее веселье пропало, когда он подражал уже ей, заявил: — "Но Гаара, это мое первое посещение Конохи, а ты говоришь, что мы сразу должны уезжать. Разве мы не можем остаться еще на несколько дней и посмотреть, что здесь есть интересного? Что хорошего в Альянсе, если мы никогда не увидим места, с которым заключили союз?"

— Я так не говорила, — быстро сказала Сари, но не могла отрицать, что упрашивая Гаару остаться, использовала многие из причин, которые изложил Наруто.

Гаара едва слышно хихикнул и заявил: — Возможно и нет, но он точно изложил названные тобой причины. — Он снова успокоился и, сосредоточившись на блондине, сказал: — Похоже, ты довольно хорошо нас знаешь. Так что, возможно, сегодняшний ужин — это возможность для нас лучше понять тебя?

Наруто кивнул, прежде чем ответить: — Конечно. В конце концов, я не был полностью уверен в правильности своего предположения, пока не увидел реакцию Сари. Но это было справедливое предположение, учитывая то, что лежало в основе наших разногласий.

Он почти сразу же пожалел о том, что добавил последнюю часть, поскольку она давала Гааре возможность переадресовать эту дискуссию:

— Да, наш разговор о Югито навел меня на мысль, что ты считаешь меня слишком преданным своим обязанностям. Что ты считаешь, что я должен быть больше похожим на тебя и должен быть готовым отбросить осторожность и рискнуть всем ради счастья одного человека. Твои действия в Кумо, может и пошли тебе на пользу, но это не значит, что теперь я согласен с ними больше, чем тогда.

Наруто вздохнул и заметил, что Харуна выглядела несколько задумчивой. Сосредоточившись на Казекаге, он ответил: — Не мне решать, слишком ли ты предан своим обязанностям. На самом деле, это будут решать люди, которым ты приносил клятву. Я же ничем не обязан этим людям и в долгу только перед близкими мне женщинами.

Сари выглядела так, словно не решается вмешаться, но все же спросила: — Но ты же понимаешь причину недовольства Гаары? Как мы можем работать с тобой, если ты в одно мгновение разрушишь все, над чем мы работали, по простой прихоти одной из твоих любовниц?

Наруто пожал плечами, прежде чем ответить: — А как я могу работать с вами, если вы заставляете меня пойти на уступки, которые сделают самых близких мне людей несчастными, рани благополучия народа Суны? — Сосредоточившись на Гааре, он продолжил: — Ты говоришь, что все сложилось в мою пользу, как будто это служит прикрытием для моих действий, но на самом деле это не так. Я сделал бы тоже самое, даже если бы меня ждал эффектный провал. Тем не менее, причина, по которой мы сейчас находимся в данной точке заключается в том, что кто-то действовал, вместо того, чтобы принять выжидательный подход, за который ты выступал. — Наруто откинулся назад и сказал: — Я знаю, что бывают моменты, когда мы должны подождать и посмотреть, что будет дальше. Тот факт, что Райкаге не сидит сейчас на больничной койке и Каруи не заняла его место, является достаточным доказательством этого.

Сари и Гаара обменялись взглядами, прежде чем Казекаге обеспокоенно спросил: — Ты же не всерьез говоришь, что собирался напасть на Райкаге, чтобы поставить на его место одну из своих любовниц?

— Более чем собирался, — сердито сказал Наруто. — Этот человек показал себя оппортунистом и преступником, который скрывает свои действия как приемлемые, потому что они направлены на благо Кумо. Он попытался похитить Хинату и сделал это с Югито. Кто знает, какие еще действия он совершил, разлучая семьи или любимых, чтобы сохранить Кумо сильным. Я знаю, что он заботится о своем доме, но я не могу понять, что отличает его от Джосеки или Данзо.

Гаара нахмурился и тщательно обдумал, как сформулировать свой ответ, прежде чем заявил: — Возможно, нам следует принять во внимание, что мы сами ничем не отличаемся от Джосеки или Данзо. Ты был готовы начать войну из-за счастья одной женщины, и помогая тебе из тени, я так же был бы виноват в этом.

Первым побуждением Наруто было из принципа отвергнуть заявление Гаары, но он рассматривал такую возможность с тех пор, как война стала возможным исходом и его непоколебимого отказа позволить Югито страдать. Он знал, что некоторые могут сказать, что он готов создавать страдания, чтобы достичь своих желаний и в этом была большая доля правды, но он возразил: — Разница между мной и ними заключается в том, что я не приукрашиваю свои действия как приемлемые только из-за того, чего надеюсь достичь. Если бы я потерпел неудачу, шансы на развязывание войны были бы равны нулю, поскольку я принял бы на себя всю ответственность. Я стал бы отступником или, если бы меня поймали и Эй узнал бы, что во мне больше нет Биджу, то мы могли бы разыграть еще несколько карт. Но, в конце концов, ответственность за эти действия нес бы я, а не Коноха и не Суна.

— Но это все равно могло разорвать союз, — быстро возразил Гаара, в голосе которого даже послышался жар.

— Который, как мы видели из действий Эя, изначально был построен на лжи, — расстроенным голосом ответил Наруто. — Что хорошего в Союзе, если его члены состоят в нем лишь до тех пор, пока видят даваемую им тактическую выгоду. Я думаю, тебе следует принять во внимание, что создание нового мира требует от вас большего, чем добрые намерения. Временами нам придется ломать существующую систему.

Гаара выглядел довольно шокированным тем, что говорил Наруто, и ответил: — Я не знаю, смогу ли я быть частью этого.

— Ты уже часть, — быстро заявил Наруто, — подумай об этом. Частью старой системы был баланс Биджу. Мой отец решил не ломать эту систему, а сделать меня джинчурики, несмотря на все связанные с этим трудности. То же самое и с тобой, и честно говоря, в результате его выбора, я сомневаюсь, что смог бы стать кем-то, кроме шиноби. Я уверен, что у тебя тоже никогда не было выбора. Я имею в виду, что твой отец послал твоего дядю убить тебя, чтобы попытаться сделать из тебя более совершенное оружие. Насколько это хреново? Продолжение распада этой системы также было причиной вырвать Югито из рук Эя.

— А что насчет джинчурики Восьмихвостого? — С беспокойством спросил Гаара.

Наруто пожал плечами: — Не мне это решать. Я действовал, потому что Югито хотела уйти. Пока Би и его Биджу довольны их положением, у меня нет причин вмешиваться. Кроме того, пока я, Фуу или Югито рядом, Эй не сможет чувствовать, что у него есть преимущество в этом отношении. Также я чувствую, что чувства Эя к Би отличаются от тех, что он испытывал к Югито.

— Почему ты так думаешь? — Спросила Сари, заметив, что Харуна немного успокоилась, когда разговор принял такое направление.

— Югито сказала мне, что после смерти предыдущего Райкаге, Би не покидал Страну Молний.

— Верно, — вмешался Гаара, — но для них имеет смысл использовать одного джинчурики для нападения и одного для защиты.

— Есино считает иначе. Она сказала, что Эй держал его в резерве в ущерб своим военным усилиям во время Третьей Войны Шиноби, — быстро ответил Наруто. — Она считает, что это произошло потому, что после потери отца, Райкаге не был готов потерять еще и того, кого считал своим братом и скорее всего это связано с тем, что он считал своего отца непобедимым. Поскольку военные действия продолжали оборачиваться против них, он должен был изменить свою стратегию, но так и не сделал этого. Би практически не получал миссий за пределы Страны Молний, даже когда возглавлял команду генинов. Югито же, напротив, всегда использовалась для миссий за ее пределами.

— Ну и что вы будете делать, если этот Биджу в конце концов обратится к своим братьям (сестрам), чтобы его освободили, как и их? — Спросил Гаара, подозревая, что знает, как отреагирует Наруто.

— Тогда мы пересечем этот мост, когда доберемся до него, — ответил Наруто, несколько удивив Каге из-за того, что он ожидал, что блондин скажет, что они непременно сделают это. — Я дал обещание всегда поступать правильно по отношению к связанным со мной женщинам. В зависимости от ситуации, я могу почувствовать, что помощь Восьмихвостому необходима для выполнения этого обещания и, скорее всего, так оно и будет. Я имею в виду, что однажды я поклялся помочь ублюдку, который разрушил шанс моей матери на нормальную счастливую семью, и если это будет в моей власти, я сделаю это.

— Похоже, тебе не очень нравится эта идея, — заметила Сари, не вполне понимая, кого именно он имеет в виду.

— Мне — нет, — быстро признался Наруто, — но Рин была бы счастлива, и ее счастье-это то, что для меня важнее всего. Моя мать тоже понимает, что если мы собираемся построить мирный мир, то нам нужно научиться отпускать наши обиды, а не просто заставить других делать это.

Гаара снова удивился, хотя ему уже было известно, что Тоби на самом деле был Учихой Обито. Но, услышав, что Наруто попытается помочь этому человеку, в то время, как весь Альянс, вероятнее всего, потребует его смерти, сказал: — Это может вызвать еще один пункт раздора среди членов Альянса. Судя по тому, что мы узнали, его действия не причинили ничего, кроме боли и разрушения по всему миру шиноби. Неужели ты действительно рискнешь разрушить Союз ради него?

— Не ради него, — ответил Наруто, — а ради Рин.

Гаара выглядел несколько раздраженным, но знал, что попытка указать на то, что счастье одной женщины должно бледнеть по сравнению с тем добром, которого может достичь Альянс, скорее всего, не сможет поколебать Наруто. Он решил сменить тактику и спросил: — А что вы думаете по этому поводу, госпожа Харуна?

Харуна вежливо улыбнулась, прежде чем ответить: — Разве вы не предполагаете, что будучи спутницей Наруто, я встану на его сторону?

Гаара кивнул и заявил: — Я действительно думаю, что как дочь, которая была вынуждена жить вдали от своей семьи, часть вас находит мужчину, действующего как Наруто, романтичным. Но, как правитель, у вас должна быть мудрость, чтобы понять, что то, что сделал ваш отец, было для блага многих.

— Давай просто согласимся, что сегодня мы не придем к взаимопониманию, — быстро сказал Наруто, не желая ставить Харуну в трудное положение, учитывая то, что на самом деле с ней произошло.

Дайме улыбнулась Наруто, прежде чем сказать: — Прости.

— Что? — удивился Наруто, — тебе не за что извиняться.

— Есть за что, — сказала Харуна, глядя в сторону и чувствуя себя немного пристыженной, — какая-то часть меня думала, что ты пригласил меня на свидание только ради этой ситуации.

Гаара не совсем понимал, почему ему вдруг стало не по себе, но тем не менее признался: — Я тоже это подозревал. Страдания женщины используются как фишка для сделки, чтобы помочь сохранить мир между двумя королевствами. Иначе зачем бы ты выбрал ее?

На лице Наруто появилось выражение ошеломленного удивления, которое перешло в ужас, когда он сам установил связь. Он быстро сосредоточился на Харуне, говоря: — Я бы никогда…

Харуна рассмеялась, так как чувствовала, что ни один человек не сможет подделать лицо, которое было у него в этот момент. Она быстро извинилась, сказав: — Прости, что сомневалась в тебе. Но, учитывая то, что ты знаешь обо мне, надеюсь ты понимаешь причину. — Она почувствовала облегчение, когда Наруто кивнул и сосредоточилась на Казекаге: — Я была бы склонна встать на сторону Наруто, но не из-за детского представления о романтике, которое вы приписываете этому решению. Вы, кажется, полагаете, что мое пребывание в качестве политического заложника было не более чем неудобством, навязанным мне положением моего рождения? Вы, наверное, в некотором роде приравняли бы это к рождению джинчурики, поэтому испытываете определенное чувство свободы, предлагая свое мнение и не боясь, что я буду возражать в том, чего не понимаю.

— — ->

Глава 79.6

— — ->

Наруто, чувствуя, что она вот-вот раскроет свою тайну, сказал: — Тебе не нужно больше ничего говорить.

— Нет, — быстро ответила Харуна, — я считаю, что нужно.

— Господин Казекаге, мне отношению понятна ваша позиция по отношению к Югито, но в то же время она несколько труслива.

— Эй, — быстро вмешалась Сари, но замолчала, когда Харуна на мгновение сфокусировала на ней взгляд, заставляя ее почувствовать, что слова женщины были наполнены опытом и болью.

Вернувшись к Казекаге, она объяснила голосом, в котором чувствовалась горечь от того, что ее принесли в жертву ради политической стабильности ее дома: — Всегда легко сказать: — “Давайте не будем раскачивать лодку”, особенно когда просят кого-то принести себя в жертву ради блага многих. Итак, позвольте мне задать вам вопрос, что бы вы сделали, если вашему дому угрожала опасность, и единственный способ спасти его, требовала помощи от Наруто, но вместо того, чтобы поступить так, как он делает обычно, он потребовал бы плату? Из-за вашей позиции по отношению к Югито я думаю, что единственная эквивалентная оплата — это забрать у вас вашу девушку. Скажем, он хочет исследовать каждый дюйм ее тела и привязать ее к себе телом и душой, как делал это уже много раз. Вы готовы отдать ее?

Наруто заметил, что Гаара выглядел крайне смущенным этим вопросом, не говоря уже о ярко выраженном румянце, появившемся на лице Сари, на что Каге начал реагировать отрицательно. Надеясь предотвратить зарождающийся скандал, так как он чувствовал, что Гаара действительно был в безвыходной ситуации, он сказал: — Я бы никогда не потребовал…

— Я бы согласился, — сказал Гаара, удивив всех за столом.

Больше всех оказалась шокирована Сара, закричавшая: — ЧТО!?

Гаара ожидал реакции на таком эмоциональном уровне, но логично заявил ей: — Ты согласна с моей позицией в отношении Югито. Было бы лицемерием с нашей стороны ожидать, что Наруто оставит ее в ситуации, которой она не желает, но ожидать, что мы будем освобождены в подобной ситуации. — Он заметил, что гнев, который излучала его подруга, только усилился с его заявлением, но продолжил объяснять, почему считал свой выбор правильным: — Ее аргумент заключается в том, что я не сделал бы выбор, который я нашел бы неприятным, и она попыталась использовать наши отношения против меня. Но ты — куноичи Суны, и я думаю, что если бы все было так отчаянно, ты тоже согласилась бы на это.

Сари, казалось, немного смягчилась от его объяснения, но Харуна спросила: — Между вами вообще есть отношения?

Они оба посмотрели на нее в замешательстве, прежде чем Сари спросила: — Почему ты спрашиваешь об этом?

Харуна нахмурилась, глядя на Гаару, и сказала: — Потому что твой парень ответил на этот вопрос, даже не посоветовавшись с тобой. Кроме того, он рассуждает так: ты — куноичи Суны, а это значит, что он ожидал бы такого ответа от любой куноичи, которой он отдал бы такой приказ. Он не рассматривал твоих чувств на личном уровне, или что, ты согласилась с его позицией в отношении Югито только из-за ваших с ним отношений?

— Гаара имеет право ожидать, что я буду следовать его приказам, — сказала Сари, стараясь поддержать его, хотя это причиняло ей душевную боль. — Я куноичи, находящаяся под его командованием, и я не заслуживаю особого отношения.

— Конечно, — сурово сказал Харуна, — но Наруто посоветовался со своими любовницами, прежде чем принять решение, которое может оказать на них влияние. Большинство поддержало его, причем самыми громкими голосами против были Темари и Карура, но только потому, что они беспокоились о том, как это повлияет на тебя, Гаара. — Она сосредоточила свой взгляд на Казекаге, продолжая: — Однако, принимая такое решение самостоятельно, ты лишь показываешь, что считаешь ее пешкой, которую нужно переместить на доске, а не равным партнером в отношениях.

— Это нелепо, — быстро сказал Гаара, — тогда, на твой вопрос просто не существует правильного ответа.

Харуна вздохнула и печально сказала: — Иногда в жизни нет правильных ответов. Есть просто неудачные выборы. Видите ли, мой отец решил отослать меня и постоянно сокрушался, какое это было трудное решение и как бы он хотел, чтобы был другой путь. Оказалось, что такое решение было, поскольку Дайме Когтя, на самом деле, не был склонен развлекать политических заложников по почти столетнему договору, а просто передал меня подчиненному, чтобы тот позаботился обо мне. — Она сделала паузу, потому что признаться в том, что с ней случилось потом, двум людям, которых она только что встретила, оказалось очень непросто. К ее руке протянулась рука Наруто, и она улыбнулась ему, прежде чем сосредоточиться на двух его гостях: — Человек, которому он передал меня, ухаживал за мной, и я влюбилась в него, а потом он меня сломал и превратил в секс-рабыню. Он сводил меня со своими деловыми партнерами и сделал меня настолько зависимой от него, что когда меня отослали домой, я чуть не сбежала, чтобы быть рядом с ним. И все это он сделал для того, чтобы жениться на мне, а потом занять место Дайме. Соблюдая договор об избежании войны ради спасения своего королевства, мой отец чуть было собственноручно не погубил его.

— Я уверена, что твой отец никогда бы не послал тебя, если бы знал, что произойдет.

— Хотела бы я быть уверенной, что это так, — ответила Харуна, мягко улыбнувшись в знак признательности за попытку женщины утешить ее. — Но мой отец уже принял решение, что один человек не стоит целого королевства. Разве математика не остается в силе независимо от того, как ужасно страдает этот человек? В некоторых отношениях я ничем не отличаюсь от своего отца, поскольку действовала таким образом, чтобы страдания меньшинства продолжались на благо многих и для меня самой.

— Что ты имеешь в виду? — Удивленно спросил Наруто.

— Человек, который сотворил со мной все это, все еще где-то там, и даже немного повысил свое положение, — разочарованно сказала Харуна. — Но я не осмелилась бы встретиться с ним лицом к лицу, поскольку информация о том, что со мной сделали, заставила бы многих дворян, состоящих у меня на службе, усомниться в моей способности руководить. Тогда, если бы я была свергнута, как и мой отец, я думаю, что они бы развернулись бы друг против друга, что привело бы к гражданской войне. Это была одна из причин, по которой Три Преступных Брата устранили многих правящих аристократов, использовав их для захвата власти. Не говоря уже о том стыде, который я испытаю, если об этом узнают. Тем не менее, мое молчание позволило Сасугаки продолжать мучить других, поскольку я была не единственной женщиной под его властью, и я уверена, что его преступные предприятия с тех пор только выросли. — Собравшись с духом, она продолжила: — Тем не менее, действия Наруто в Кумо и то, что я узнала в результате этих действий, показало мне, что единственный способ разоблачить такое скрытое зло — бросить вызов тому, что заставляет нас чувствовать себя некомфортно. Мы должны идти на риск, который может иметь катастрофические личные последствия, потому что есть люди, которые понимают, что вызов им может потребовать от нас отказаться от нашего самодовольства и, таким образом, чувствуют себя защищенными, поскольку большинство не желает этого делать.

Она глубоко вздохнула и замолчала, прежде чем снова сфокусироваться на Гааре, и продолжить: — Ты можешь почувствовать, что твоя готовность сводничать с твоей девушкой…

— Харуна, — сказал Наруто, бросив быстрый взгляд на Каге и заметив, что Сари, похоже, не собирается бросаться на его защиту.

Тем не менее Дайме настояла: — Это именно то, что он согласился сделать. Возможно, есть что-то благородное в его готовности сделать это ради своей деревни и в Сари наверняка найдется что-то, что заставит ее согласиться быть использованной подобным образом. — Харуна попыталась немного смягчить свои слова и добавила: — Я не хочу сказать, что ты с легкостью принял это решение, но я думаю, что лучшим ответом на мой вопрос было бы то, что ты не можете ответить на него сейчас.

— Ты имеешь в виду то, что Наруто сделал для меня, — опустошенным голосом сказал Гаара.

— Верно, — твердо сказала Харуна, — потому что, по-моему, если ты поступишь иначе, это будет означать, что ты одержал победу в споре о событии, которое уже произошло, а не отвечать на мой вопрос. Ты предпочел бы иметь правильную позицию по этому вопросу, а не тратить время на то, чтобы действительно изучить его. Для меня это подчеркивает самую большую разницу между вами двумя. Но, наверное, я и так сказала уже слишком много. Может, сделаем заказ?

— Хмм, давайте, — быстро сказал Наруто, махнув рукой своему клону, чтобы тот сделал это, и по тому, как Гаара и Сари занялись своими меню, он догадался, что они тоже были более чем счастливы прекратить этот разговор. Результатом их разговора стало чувство, что его план в преодолении пропасти между ним и Гаарой, полностью провалился. Заметив, что Сари изо всех сил старается не отрывать взгляда от меню, он испугался, что вместо этого лишь внес свой вклад в создание еще одной трещины.

* * *

— Ого, это так вкусно, — взволнованно сказала Моэги, попробовав первый кусок рыбного блюда, которое было поставлено перед ней. — Вы потрясающе готовите, Судзуме — сенсей.

— Это у меня от природы, — весело ответила наставница Академии, поправляя очки, прежде чем внести последние штрихи в сервировку блюда и присоединиться к генину за столом, продолжив, — могут сказать те, кто не умеет учить. Но кулинария-это определенно один из тех навыков, которому нельзя обучить, просто имея правильные знания, чтобы передать их другим.

Моэги кивнула, прежде чем откусить еще кусочек. Она довольно мурлыкала, наслаждаясь легким вкусом лайма среди множества ароматов и, сосредоточившись на женщине, ответила: — Жаль, что я не научилась так готовить.

— Ну, ты могла бы, если бы сосредоточилась на моих занятиях, а не обсуждала то, как несправедливо, что мальчики получили дополнительные занятия по физической подготовки.

Рыжеволосая девочка немного покраснела, прежде чем заявлять: — Ну да, так и было.

Судзуме снова весело улыбнулась, прежде чем ответить: — Но теперь, когда ты знаешь, что любовь — это поле битвы, держу пари, что тебе хотелось бы быть немного более прилежной на моих занятиях, а не мечтать, глядя в окно.

Моэги слегка кивнула, но не была полностью готова сдаться, поэтому сказала: — Ну, я все еще чувствую, что составление букетов точно было пустой тратой времени.

— Очень жаль, — ответила Судзуме, откусывая кусочек от своего блюда. — В конце концов, цветы — это способ выразить свои чувства так же легко, как и выразить их в записке. Начиная от способа составления композиции и до используемых цветов, все это является способом передать свои чувства тем, кто их видит. Возможно, тебя заинтересует курс повышения квалификации?

— Так вот почему вы искали меня, — поддразнила ее Моэги, — чтобы попытаться обратить бывшего сорванца в свою веру.

— Вовсе нет, — ответила инструктор, прежде чем позволить своему тону принять озорную нотку, и добавила: — думаю, в этом отношении за меня всю работу сделал один молодой человек. Не подумай, это просто продолжение, чтобы посмотреть, как обстоят дела с нашей предыдущей дискуссией.

Моэги вздохнула, прежде чем признать: — Я пыталась делать все то, что вы предлагали. — Она покраснела и добавила: — Даже застенчиво показала ему мои трусики, но все это заставило его оттащить меня в сторону и сказать, что нам нужно сосредоточиться на сдаче экзаменов.

— Понятно, — сказала Судзуме, переваривая полученную информацию, — но он не сказал тебе остановиться, или что он с кем-то встречается? Конечно, он должен был понять, почему ты это делаешь, если он взял за правило говорить с тобой об этом.

— Я думаю, что отчасти, это подразумевала обстановка.

— Но ты ни сказала ни слова о том, что испытываешь к нему чувства?

Моэги нахмурилась, задаваясь вопросом, к чему клонит инструктор, поскольку она вроде как чувствовала, что Наруто понял ее. Не говоря уже о том, что хотя он и помогал ей в обучении, но обычно перекладывал работу с ней на клона, пока сам спаринговался с Кибой. Но, вспомнив слова Наруто, она ответила: — Он сказал, что мы можем поговорить о них после экзамена, но какой в этом смысл? Он выглядит таким счастливым, когда обедает с Аяме, и хотя любовь может быть полем битвы, я не хотела бы быть злодейкой, которая разрушит их чувства.

Судзуме укоризненно прищелкнула языком, прежде чем заявить: — Это просто означает, что ты сдалась еще до первого залпа. Наруто может казаться счастливым, но это не обязательно означает, что он счастлив. В конце концов, он оставил дверь открытой, чтобы ответить на твои чувства — он просто назначил дату после того, на чем он в данный момент сосредоточен.

Она могла сказать, что генин была взволнована этой перспективой, поскольку она нетерпеливо спросила: — Вы в этом уверены?

— Абсолютно, — сказала Судзуме, радуясь, что девушка не сдалась, так как это позволит ей следить за блондином, не привлекая к себе его внимания. По крайней мере, пока она не будет готова. Одарив Моэги честной улыбкой, хотя и испытывая чувство, что она бросает мясо в волчье логово, чтобы спровоцировать нападение, она объяснила: — Это показывает, что он, по крайней мере, открыт твоим чувствам, а значит, может быть более склонен ответить на них взаимностью. Если бы он действительно был доволен Аяме, то сказал бы тебе, что его это совершенно не интересует. Возможно, в их отношениях есть трещины, которые еще не достигли поверхности, но уже начали появляться, и он держит свои варианты открытыми. — Заметив, что тарелка куноичи пуста, инструктор спросила: — Может добавки?

— Нет, спасибо, — быстро сказала Моэги, — завтра у меня еще тренировка с Наруто, так что мне нужно хорошенько к ней приготовиться. Позвольте мне помочь вам прибраться.

— Не беспокойся об этом, — с улыбкой ответила Судзуме, забирая у генина тарелку. — Я займусь этим утром.

— Вы уверены? — спросила рыжеволосая девушка, — я чувствую себя довольно плохо из-за того, что каждый раз ем и убегаю вот так.

— — ->

Глава 79.7

— — ->

— Вполне, — ответила женщина с волосами цвета воронова крыла, — но, может быть, ты захочешь отнести ему немного еды? Если ему понравится, я научу тебя готовить это или какое-нибудь другое блюдо, которое он любит.

— Конечно, — сказала Моэги, взволнованная идеей принести ему что-нибудь настолько вкусное, что оно, как она надеялась, заставит его пропустить свой обычный поход на обед в Ичираку.

Судзуме направилась в свою маленькую кухню, попутно сменив тему разговора: — Так как проходит твоя подготовка к экзаменам?

— Довольно хорошо, — сказала Моэги, слегка нахмурившись, поскольку подумала о том, насколько сильно Наруто беспокоится о предстоящих экзаменах. Думая об этом, она поняла, почему он воспринимает их так серьезно, но чувствовала, что должно быть что-то еще, что побуждает его так сильно давить на ее и Якумо подготовку. Комментируя это, она сказала: — Хотя, Наруто слишком сильно переживает за них, что довольно странно.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я знаю, что экзамены — это не легкая прогулка, но трудно поверить, что он действительно ожидает столкнуться с чем-то, с чем у него могут возникнуть проблемы, — совершенно уверенным тоном сказала Моэги.

— Я бы не была так уверена, — ответила Сузуме, собирая остатки еды, — он может нервничать из-за недавней напряженности между Кумо и Конохой, возникшей из-за дезертирства Двухвостой. Судя по тому что я слышала, в Кумо уверены, что он имеет к этому какое-то отношение, и вполне возможно, что Райкаге может попытаться отомстить ему.

Моэги нахмурилась, но возразила: — Он был раздражен задолго до того, как это произошло. Чтобы это было правдой, он должен был знать, что это произойдет заранее. Он даже нанял куноичи, чтобы те устраивали на нас засады во время тренировок с самого первого дня нашей подготовки. Вы же не думаете, что Наруто имеет какое-то отношение к дезертирству этой женщины?

— Случались и более странные вещи, — сказала Сузуме, пренебрежительно пожав плечами. — Но кто эти куноичи, которых он нанял для тренировки вашей группы? Неужели это только женщины?

Моэги пожала плечами, прежде чем ответить: — Они всегда в масках, и очень часто меняются. Иногда я догадываюсь, кто это, например я узнала Сакуру и Ино, и это наводит меня на мысль, что он просит о помощи людей, с которыми сейчас живет или с которыми у него хорошие отношения. Но это действительно помогает нам лучше подготовиться к неожиданностям. Однажды на нас даже напали несколько ниндзя Суны. По крайней мере, я так думаю, из-за используемых ими техник.

— Но ведь они тоже женщины? — спросила Судзуме, стараясь, чтобы ее голос звучал как простое любопытство.

Она испугалась, что ей это не совсем удалось, поскольку Моэги спросила: — Это имеет какое-то отношение к делу?

Судзуме пытались успокоить молодую женщину, сказав ей: — Вполне возможно. Как он общается с этими женщинами? Если он проводит намного больше времени с другими женщинами, чем с той, с которой он встречается, то это может означать, что у тебя гораздо больше шансов, чем я первоначально думала.

Инструктор подавила смешок, так как не было ничего лучше, что бы могло заставить молодую женщину потерять концентрацию, чем поднятие в ее глазах шанса заполучить объект ее влюбленности. Моэги сперва счастливо заулыбалась, представив такую возможность, а потом нахмурилась и ответила: — Они просто появляются, устраивают какой-то хаос, а затем исчезают. Он говорит, что даже он не знает когда они появятся, поэтому, возможно он просто попросил о помощи Сакуру, а она просила помочь своих подруг.

— Возможно, — ответила Судзуме, откладывая информацию в сторону, — в любом случае, тебе наверное пора идти. На забудь сказать мне, какое блюдо ему больше понравится.

— Конечно, — радостно сказала Моэги, проследовав с инструктором до входной двери и, помахав на прощание рукой, вышла из квартиры.

Судзуме закрыла за собой дверь и нахмурилась, обдумывая полученную информацию. Она не выяснила ничего конкретного, но если она была права в своей теории, то боялась, что влияние Наруто вышло за пределы Конохи. Учитывая, где сейчас находилась Югито, было вполне вероятным, что если Дайме Дождя, Конан, еще не была порабощена, то она вполне может успеть предотвратить это.

Прежде чем зайти слишком далеко со своими теориями заговора, она заставила себя сделать глубокий вдох. В конце концов, даже несмотря на готовность юной куноичи сделать для него абсолютно все, Наруто не сделал никакого движения в ее направлении, к большому разочарованию как Моэги, так и ее. Ирония была в том, что все опасения Моэги испарились бы, если бы Наруто создал гарем, по крайней мере, если бы она была готова поделиться им. Конечно, если Наруто был растлителем, то она не сомневалась, что Моэги пожалеет о том, что стала его жертвой.

Судзуме вошла в спальню и подвинула тяжелый сундук, стоявший в основании ее кровати. Затем она начала снимать половицы, чтобы получить доступ в тайник, который она сделала, чтобы спрятать предметы, которые никто не должен был видеть. Куноичи была вынуждена признать, что ее мысли о том, какая судьба будет ожидать Моэги, были основаны не более чем на слухах, поскольку на самом деле, она никогда не сталкивалась с растлителем, как собственно и женщина, которая обучала ее. Она находила вполне уместным, что человек, против которого она сейчас строила заговор, был невольным виновником смерти женщины, которая сообщила ей о мужчинах, способных порабощать женщин, — Бивако Сарутоби.

Жена Третьего Хокаге также была женщиной, которая первоначально разработала курсы куноичи, которые теперь преподавала Судзуме. Также она сообщила ей, что их цель состояла в том, чтобы выбрать себе ученицу и передать ей все свои знания. Бивако использовала этот курс в академии, чтобы выявить женщин, которые, по ее мнению, соответствовали определенным критериям, которые в основном заключались в крайнем интересе к сексу или готовности использовать его в своих интересах.

Судзуме была склонна и к тому и к другому, поскольку привлекла внимание женщины во время курсов куноичи о том, как вести себя с мужчинами разных типов. В то время, как другие куноичи на занятиях лишь краснели и хихикали, она была готова ко всему и уже во всю флиртовала, что наводило на размышления. Бивако в конце концов выбрала ее, когда ей было четырнадцать лет и она готовилась к экзаменам на чунина. Тогда, чтобы узнать о структуре первого экзамена и получить ответы на тесты, она просто соблазнила главного экзаменатора. Она улыбнулась, вспомнив, как тогда вышла из кабинета этого человека и направилась по коридору, но была остановлена Бивако, которая ожидала ее. Женщина спросила ее, понравилось ли ей самой заниматься проституцией, что Судзуме пыталась отрицать, но и тогда понимала, насколько жалко выглядела ее попытка, учитывая, что ее нижнее белье буквально утопало от спермы, а под ее рубашкой был спрятан лист с ответами на вопросы экзамена.

К ее удивлению, вместо того чтобы рассердиться, Бивако была довольна ее действиями, хотя это и привело к тому, что экзаменатор в этот же день ушел в отставку. И все же, еще более шокирующим было то, что вопросы экзамена так и не были изменены, что позволило ей успешно сдать его. Ее безупречный тестовый балл и результаты на втором экзамене привели к тому, что она была выбрана в качестве преемницы Бивако по программе куноичи. Именно тогда Сарутоби открыла причину своего выбора, рассказав ей, что она должна занять ее место в борьбе с распространением техники порабощения, как они описывали это дзюцу.

Она убрала в сторону последнюю половицу и обнаружила большую прямоугольную коробку, на дне которой было несколько закрытых войлоком отверстий, в некоторые из которых были вложены древние свитки. Вытащив эту и еще несколько коробок, находящихся в верхней части тайника, она добралась до второго фальшивого пола, под которым находились книги и некоторые другие предметы. Некоторые книги, как она знала, содержали переводы свитков, некоторые были сделаны женщинами, которые были ее предшественницами. Другие же, как и оригинальные свитки, подробно описывали, как выявить того пользователя привязки. Что, по словам Бивако, было довольно забавным способом описать дзюцу, которое заставляло женщину следовать любой команде, данной этим человеком, особенно учитывая, что первая группа женщин, посвятивших себя уничтожению дзюцу, когда-то были рабынями мужчины, который использовал его. К счастью, для этих женщин он был недостаточно осторожен, что привело к тому, что одна из вновь порабощенных им женщин перерезала ему горло, поскольку после ее порабощения он не озаботился наложением на нее достаточных ограничений.

Освобожденные женщины, вместо того, чтобы вернуться в свои дома, чувствуя себя запятнанными произошедшим, посвятили себя выяснению того, что они могли узнать о связывании. Затем, придумав способы идентификации других пользователей дзюцу и разработав способы, как подобраться к ним поближе для их устранения, эти женщины рассеялись по миру. По словам Бивако, это было сделано для того, что бы если они когда-нибудь потерпят неудачу и снова окажутся в рабстве, это не позволило коррупционеру (п.п.: поработителю звучит глупо. Пользователю дзюцу тоже, так что как не назови, смысл один) обнаружить и устранить их. Или, что еще хуже, снова поработить их. Поэтому Судзуме не знала, существуют ли в мире тысячи таких же женщин, как она, или она последняя, что и было задумано основательницами. Судзуме, же склонялась к мысли, что женщин всего несколько, поскольку, скорее всего остальные, как и ее наставница, почти не брал учениц. В конце концов, насколько ей было известно, о коррупционерах не было ничего слышно почти шестьсот лет, поэтому Бивако даже хотела сжечь коробку со свитками, а также книги, чувствуя, что их хранение приносит больше вреда, чем пользы в искоренении этого дзюцу.

Она передумала делать это лишь потому, что нашла Судзуме, которая, как она сказала, из-за своей распущенности, имела более чем средний шанс найти его. Это заставило куноичи задаться вопросом, почему женщина, обучавшая Бивако, выбрала именно ее, на что куноичи ответила ей, что она не всегда была женой и матерью.

Тем не менее, Судзуме хотелось, чтобы сейчас эта женщина оказалась рядом, поскольку она не была точно уверена, как действовать дальше. Впрочем, Бивако тоже не могла этого знать, поскольку более шестисот лет передавалась только теория. Конечно, Судзуме практиковалась в ней, но большинство умений можно было отточить лишь при встрече с коррупционером в обстановке, в которой он чувствовал себя наиболее комфортно. И если Судзуме собиралась действовать, то должна была быть уверена на сто процентов не только потому, что ее цель был так любим народом Конохи, но и потому что, как она полагала, таких женщин, как она, знающих о связывающем дзюцу, осталось слишком мало не только потому, что они не сумели передать свои знания, но и потому, что многие из них могли попасть в рабство и погибнуть. И все же, если Наруто не клюнет на наживку в лице Моэги, ей придется действовать на опережение, потому что если он уже развращал женщин Альянса, то его нужно было остановить до того, как план, над которым он работал, будет завершен, и он укрепит свои позиции достаточно сильно, что она уже просто не сможет до него добраться.

* * *

Харуна положила голову на плечо Наруто, и хотя некоторые из неиспользуемых туннелей, которые были частью сети туннелей, из которых состояло Логово, вряд ли можно было назвать самыми романтичными местами, она чувствовала себя счастливой. Они возвращались назад и, достигнув заблокированного участка, зная о недостатках этого места, блондин сказал: — Я уверен, что это не совсем то, которое ты себе представляла, когда я предложил полуночную прогулку.

— Нет, — призналась Харуна, — но мне все равно было приятно. Вообще-то я рада, что ты вообще предложил это, учитывая, как я испортила ужин.

Наруто мягко улыбнулся ей и ответил: — Ты ничего не испортила.

— Не думаю, что твои гости согласятся с этим.

Наруто не мог опровергнуть ее заявление, поскольку между Сарой и Гаарой, пока они ожидали еды, ощущалось некоторое напряжение. После того как они поели, Гаара заявил, что им нужно пораньше уехать на Суну, и Сари согласилась с ним, не смотря на то, что практически ничего не съела. Когда же они остались вдвоем, Наруто предложил прогуляться. Успокаивая свою спутницу, он сказал: — Ты не виновата. Наверное, с моей стороны было довольно глупо думать, что мы так быстро преодолеем наши разногласия. Наверное, мне следовало уделить этому больше времени, хотя я был удивлен, когда Гаара согласился с тобой. Я имею в виду, когда он впервые узнал о моем гареме, то угрожал раздавить мне яйца, если я подойду к ней.

— Ты не прав, — ответила Харуна, заработав смущенный взгляд своего спутника. Она улыбнулась блондину, прежде чем ответить: — Мысль о том, чтобы пожертвовать всем ради деревни или страны настолько романтична, что почти тошнотворна. Когда он угрожал тем, что раздавит твое сокровище, это был вопрос гордости. Гордости мужчины, который претендует на женщину и не хочет, чтобы ее касался кто-то другой. Но тот же самый мужчина, когда был поставлен перед фактом, что необходимо пожертвовать ей ради деревни, даже не подумал дважды, прежде чем согласился обменять ее. Конечно, подобное решение можно рассматривать как достойное Каге, так что я полагаю, что это другой тип гордости, но все равно, это просто гордость.

— Тем не менее, я не думаю, что это решение далось Гааре легко, — сказал Наруто, пытаясь заступиться за своего друга.

— Но от этого, с моей точки зрения, оно не стало более приемлемым, — возразила Харуна. — Он даже не спросил ее об этом. Возможно, он — Каге, а она — куноичи под его командованием, и возможно даже, что он считает, что если ему когда-нибудь понадобится заставить куноичи, дорогую другому человеку, сделать то же самое, то должен быть готов сделать это и сам. Как ты слышал Сари, она даже может понять это на уровне мышления, но в глубине души она хотела верить, что он ценит ее гораздо выше, чем любую другую куноичи, состоящую в него в подчинении.

— — ->

Глава 79.8

— — ->

— Да, но если я когда-нибудь окажусь в таком положении...

— То точно не сделаешь этого, — как ни в чем не бывало, прервала его Харуна. — Ты уже доказал Югито и другим, что твои женщины — не пешки. И хотят они признавать это или нет, но Гаара во время нашего спора обращался с ней как с пешкой. Даже если, а я верю, что так и будет, он никогда не сделает этого, но он уже заставил ее подумать, что способен на это. — Харуна еще крепче прижалась к нему, прежде чем добавить: — Кроме того, я не думаю, что ты даже в мыслях можешь позволить другому мужчине дотронуться до одной из твоих женщин.

Наруто нахмурился, но признал: — Мысль об этом действительно заставляет меня злиться. Но... если бы они действительно захотели... я бы сделал это. Мне кажется, с моей стороны было бы лицемерием запрещать то, что я делаю сам.

— Это неправда, — быстро сказала Харуна. — Пока ты откровенен и честен, ты не лицемер. Ты были бы им, если бы сказал, что тебя это устраивает, потому что ты чувствуешь себя обязанным им, а затем начал бы обижаться на них за то, что они сделали это.

Наруто кивнул, почувствовав себя лучше, так как часть его чувствовала, что он был эгоистом, принимая так много любовниц, в то время как у них был только он. — Ну, это одна из причин, почему я так стараюсь, чтобы они все были довольны и не захотели искать удовлетворение где-то на стороне.

Харуна улыбнулся ему: — Вот почему они так преданно следуют за тобой. Это еще одна вещь, которая выгодно отличает тебя от Гаары.

— Честно говоря, быть любовником — это не то же самое, что быть Каге.

— Ты прав, — сказала Харуна, — и, возможно, именно поэтому я не могу представить его хорошим отцом. — Она видела, что Наруто хочет встать на защиту своего друга, поэтому спросила: — Что ты думаешь о своем отце?

Наруто нахмурился из-за смены темы, но ответил: — Ну, он был великим Каге и пожертвовал всем ради деревни. Когда я рос, то хотел быть таким же, как он.

— А теперь?

Наруто нахмурился, но признал: — Нет, я все еще чувствую, что он великий Каге. Правда, если бы он был лучшим мужем... моя мама не была бы сейчас моей любовницей.

— А как ты оцениваешь его как отца?

— Ну, если бы он был лучше, то сейчас, ты навряд ли была бы рядом со мной, поэтому я не могу винить его за это.

Харуна улыбнулась, объясняя причину своих расспросов: — Возможно и нет, но я чувствую, что мой отец был довольно плох в этом плане, так же, как и твой. — Не услышав возражений, она продолжила: — Это не значит, что они не любили и не заботились нас, но когда пришло время сделать выбор быть хорошим лидером или хорошим отцом, они оба выбрали первое. Вот почему меня тошнит от того, как романтизируются их жертвы. Возьмем, к примеру, тебя. Четвертого помнят как великого героя, и стали рассматривать таковым в результате предпринятых им в ту ночь действий. Теперь, когда стало известно, что он запечатал Биджу в собственном сыне, я уверена, что его вознесли еще выше, поскольку люди думают, что он пожертвовал своим собственным ребенком. Но то, что он был Каге и твоим отцом, не давало ему права так поступать с тобой. Я думаю, что больше людей должно было наоборот обеспокоиться тем, что их лидер пожертвовал ребенком, тем более, еще и своим собственным ребенком.

— Ну, если честно, моя мама также позволила ему запечатать во мне Киёми.

— Верно, но с ее стороны это можно рассматривать как акт отчаяния, поскольку умирала, — возразила Харуна. — Возможно я ошибаюсь, но теперь мне кажется, что она была такой же жертвой, как и ты.

Наруто в очередной раз не смог опровергнуть утверждение Харуны, так как чувствовал то же самое. Это была также причина, по которой, столкнувшись с ситуацией, подобной той, что Харуна изложила Гааре, он не смог бы сказать "да" и та же причина, по которой он не мог позволить Югито страдать в несчастье. По его мнению, слишком многие люди были готовы пойти на компромисс со своими идеалами, лишь бы добиться своей цели, даже если эта цель-мир. Его отец был готов пожертвовать жизнью его матери и ее мечтами о счастливой семье. Он даже был готов насильно вмешаться в жизнь своего сына, сделав его джинчурики и все якобы из-за какого-то пророчества и маленького проблеска будущего, который он увидел, встретившись с ним. На самом же деле Наруто казалось, что он просто не был готов бороться за лучшее завтра.

Он подумал, что это было похоже на то, что чувствовала Харуна, учитывая, что она тоже была жертвой желания добиться мира любой ценой. Учитывая, как все обернулось для нее, в отличие от него, Наруто мог понять, почему она настолько негативно реагировала, когда люди романтизировали отца или мужа, готового пожертвовать своими близкими для исполнения своих собственных обязанностей.

— Ну, не хочу показаться легкомысленным, но что сделано, то сделано, — несколько секунд спустя сказал Наруто. — Возможно я ошибаюсь, но мне казалось, что вместо того, чтобы сосредотачиваться на прошлом, лучше все-таки смотреть в будущее.

— Верно, — призналась Харуна, — сегодняшний вечер показал мне, какой я была трусихой. Я испытывала горечь по отношению к отцу за его нежелание нарушить старый договор, но своим молчанием и бездействием позволила истинному злу продолжать существовать.

— После всего, что он с тобой сделал, я вполне могу понять, почему ты не хочешь сталкиваться с ним, — сочувственно сказал Наруто.

Однако, Харуна сегодня была настроена гораздо более жестко по отношению к самой себе, поэтому сказала: — Это было не нежелание, а слабость и страх.

— Страх, — с замешательством сказал Наруто, прежде чем понял о чем она и задал вопрос, — Ты боялась, что если встретишь его снова, то…

— Снова стану его рабыней, — закончила за него Харуна. Они приблизились к комнате, в которой она появилась, используя печать телепортации, копию которой Анко создала там. Она немного удивила Наруто, когда взяла на себя инициативу, продолжив разговор: — Но теперь... Теперь у меня больше нет этого страха. Я наконец осознала, что в моем распоряжении есть деревня шиноби и думаю, что пришло время использовать ее. Я собираюсь начать разоблачать его грязные делишки. Он сделал мне одолжение, познакомив меня со многими людьми, с которыми работал.

— Если тебе что-нибудь понадобится…

— Спасибо, — сказала Харуна, открывая дверь в комнату телепортации. — Но сейчас я должна сделать это сама. Хотя я был бы признательна, если бы могла продолжать пользоваться услугами Анко.

Наруто кивнул, прежде чем последовать за ней: — Думаю, это не то окончание ночи, какого ты ожидала?

Харуна повернулась к печати и, приподняв бровь, спросила: — Разве на тебя все еще не действует запрет на добавление новых любовниц?

— Действует, — с улыбкой ответил Наруто, — но я не могу избавиться от чувства, что не очень хорошо провел отведенное мне сегодня время.

Харуна прыгнула вперед и обвила руками его шею. Прижавшись губами к его губам, она страстно поцеловала его, прежде чем отступить и оставить соединяющий их небольшой след слюны. — Я прекрасно провела время, и с нетерпением буду ждать того дня, когда запрет будет снят, чтобы я могла претендовать на целую ночь в месте, которое выберу я сама.

Наруто улыбнулся, обнаружив, что ему нравится Харуна, которая не только знает, чего хочет, но и намеревается потребовать это на своих условиях. Одарив ее теплой улыбкой, он сказал: — Я думаю, что это будет ночь, которую мы оба ждем с нетерпением. — Дайме исчезла со вспышкой света, оставив его в приподнятом настроении, но с небольшим чувством страха, что утром он получит нагоняй от Темари или Каруры.

* * *

Наруто помогал Мии приготовить ужин на всех, кто проживал в гостинице "Скрытый Водоворот". Он стоял у островной столешницы в большой кухне гостиницы и резал овощи, размышляя о прошедшем дне. Все оказалось не так ужасно, но началось именно так, как он ожидал, поскольку проснувшись, он почувствовал, что Темари посылает ему срочный сигнал "Нам нужно поговорить" через свою лисью метку. Разговор с ней и Карурой прошел почти так, как он и ожидал, поскольку она заметила, что Сари и Гаара в то утро вели себя странно, и захотела узнать, что именно произошло. Излишне говорить, что она была очень не довольна, когда узнала, как Харуна столкнулась с Гаарой, используя Сари.

Он был несколько удивлен тем, что Карура не присоединилась к дочери, и даже предупредила Темари, что им обоим очень важно понять правду об их отношениях. Темари хотела было возразить, что Гаара неопытен и не понимает, о чем он говорит, но мать не дала ей этого сделать.

Карура обратила ее внимание на то, что Гаара, возможно действительно считает, что никакая жертва не будет слишком велика ради спасения деревни. Более того, тот факт, что Темари пыталась оправдать его, показывал, что она была несколько избалована тем, что ее саму как правило ставили выше остальных. Также она указала, что, несмотря на все свои недостатки, ее муж не горел желанием запечатывать в ней Однохвостого, поскольку он слишком хорошо осознавал риск и что именно Карура убедила его в этом, так как наличие джинчурики было бы большим благом для деревни. Это помогло напомнить Наруто, что эта женщина была жертвой собственной преданности своей деревне. Хотя он и подозревал, что она надеялась, что ее сын будет окружен любовью и пониманием, чтобы компенсировать его статус джинчурики.

Темари не успокоилась на этом, поскольку играла роль старшей сестры-защитницы, но согласилась с объяснением матери, что если Сари собирается продолжать встречаться с Гаарой, то ей лучше понять, какое место она занимает в его списке приоритетов.

После завершения их спора, он отправился в Логово, поскольку почувствовал такой же вызов от Мито. После телепортации Наруто обнаружил Мито и Киёми в неиспользуемой комнате Логова, стены, пол и потолок которой были покрыты письменами, которые были настолько плотно упакованы друг в друга, что казалось, будто они были написано друг поверх друга. Затем он узнал, что письмена представляли собой развернутую формулу печати Птицы в Клетке, которую Мито выделила с помощью своей чакры, но он не слишком удивился увиденному, так как у Мито ушел почти весь день на то, чтобы просканировать метку Неджи. Также Мито сообщила, что она никогда не сталкивалась с такой сложной печатью, поскольку даже та, с помощью которой она запечатывала Киёми, на фоне этой, была каракулями ребенка.

Наруто спросил, может ли она сломать ее, но Узумаки сказала, что ей нужно время, чтобы по-настоящему изучить ее, прежде чем она сможет дать хотя бы гипотетический ответ на его вопрос. Причина, по которой она чувствовала необходимость вызвать его, заключалась в том, что она сомневалась, что даже Хьюга действительно понимали эту печать, а также какие другие эффекты она может иметь. Сказав, что пройдет еще несколько дней, прежде чем у нее появится шанс начать расшифровку, поскольку ей нужно уехать, чтобы присутствовать на официальном торжественном открытии порта в Волне, она предупредила его, что даже если она посвятит себя этому делу сразу, как только вернется, прежде чем она сможет безопасно снять ее, если вообще сможет, пройдет не один год.

Естественно, такое откровение о печати наполнило его некоторой долей страха, поскольку намекало на секреты, ради сохранения которых некоторые члены клана могли сделать все, что в их силах. Это также заставило его задуматься, что старейшины Хьюга могли стоять и за четырьмя королями, которые напали на дом Киёми, чтобы помешать кому-либо получить в свои руки табличку, которая могла бы содержать некоторые из этих секретов. Но прежде чем его разум начал двигаться по этому пути, внезапная боль в пальце заставила его осознать, что он был настолько погружен в свои мысли, что порезался. — Черт! — крикнул он и тут же сунул палец в рот, чтобы остановить кровотечение.

Мия оторвала взгляд от соуса, приготовлением которого занималась, чтобы спросить: — Что случилось?

— Ничего, — сказал Наруто раздраженным тоном, — я просто задумался, поэтому порезался.

Мия подошла к нему, сказав: — Дай мне посмотреть.

Наруто сделал, как было велено, и хотя не думал, что исцелится как от пробитой рукой грудью, как это было в прошлом, его ускоренная регенерация уже сделала порез таким коротким, что он был едва заметной царапиной, что побудило ее сказать: — Ты как большой ребенок. — Но, прежде чем Наруто смог высказаться в защиту своей вспышки раздражения, она взяла его палец и начала сосать его. Оставшаяся боль была быстро забыта, поскольку его мозг сменил цель на наслаждение видом женщины, обращающейся с его бедным пальцем, как с маленьким членом. Ощущение того, как ее язык обвился вокруг него, заставило его член начать набухать от ревности к той ласке, которая, как он чувствовал, по праву принадлежала ему. Наруто застонал, когда она позволила его пальцу выскользнуть из своих губ, и спросила: — Ну как, тебе стало полегче?

— Угу, — красноречиво ответил Наруто, пытаясь запечатлеть это зрелище в своей долговременной памяти.

К сожалению, он был вынужден быстро сосредоточился на настоящем, поскольку она сказала: — Думаю, нам следует вернуться к приготовлению ужина.

— Ну вообще-то, — быстро сообразил Наруто, — у меня все еще немного болит бумажный порез, который я получил от конверта, который мне нужно было запечатать.— Он указал на свои губы, когда сказал: — Как ты думаешь, ты сможешь облегчить и его боль?

Мия улыбнулась и сказала: — Конечно, я сделаю все возможное, чтобы ты забыл об этом.

Затем она наклонилась вперед и целомудренно поцеловала его в губы, после чего откинулась назад. Мия тихо хихикнула, когда Наруто открыл глаза, всем видом показывая, что ожидал немного большего. Она бросилась вперед, как только он открыл рот, чтобы прокомментировать это, и быстро дала ему еще один поцелуй, который гораздо больше соответствовал его ожиданиям. Ее язык начал пронизывать его, заставляя язык блондина начать с ним свой танец. Он обнял ее за талию и притянул ближе к себе и когда они наконец расстались, она спросила: — Это сработало?

— Ммм..., — удовлетворенно отозвался Наурто, — но теперь меня начала беспокоить очень сильная опухоль.

— — ->

Глава 79.9 18+ (арт)

Глава 79.9

— — ->

Женщина с пурпурными волосами улыбнулась ему и опустила взгляд, чтобы посмотреть на его опухоль. — О боже, я должна была предупредить тебя, что от моего лечения могут появиться некоторые побочные эффекты. Не волнуйся, опухоль должна исчезнуть через несколько минут, но ты должен немедленно обратиться за лечением, если она продлится четыре часа или больше.

Она игриво рассмеялась, А Наруто жалобно заскулил: — Мия...

— Ну, я думаю , что могу помочь, используя то же самое лечение, которое ты получил бы от любой из медиков, проживающих под этой крышей. — Она упала на колени и потерла пах джинчурики через штаны, заставив его издать низкий стон. Затем она медленно потянула за его ширинку и жадно застонала, когда искомый объект наконец выскользнула из его штанов. Несколько раз погладив его по всей длине, она сказала: — Ты не шутил насчет опухоли. Мне нужно немедленно обработать его.

фрагмент 18+

Наруто застонал, когда женщина начала водить языком по всему его мужскому достоинству, что только усилило опухоль, но позволил ей продолжать так, как она считала нужным, поскольку знал, что когда она наконец приступит к делу, все ее поддразнивания будут того стоить.

Блондин закряхтел, когда она вытащила его яйца и признал, что во многих отношениях, среди его любовниц, Мия была ненормальна, но он действительно ценил это в ней, так как хотя временами он действительно боялся, что такие события, как изменение цвета его чакры, могут указывать на то, что насмешки Кандзи о том, что его любовницы были с ним только из-за привязки, были не совсем беспочвенны, Мия была склонна опровергнуть этот страх, поскольку в отличие от других его любовниц, которые все больше и больше желали делить его с другими, она упорно отказывалась делать это.

Этот факт заставил Наруто понять, что это желание не было каким-то подсознательным эффектом дзюцу, заставляющим его любовниц действовать таким образом, чтобы угодить ему, а являлось результатом простой необходимости того образа жизни, частью которого они стали. Будучи открытыми к тому, чтобы делить его, женщины, желающие сделать это, просто увеличивали число своих шансов побыть с ним.

Мия же отказывалась это делать, из-за чего временами казалось, что она терпеливый хищник, который только и ждет, чтобы наброситься на свою добычу. Полностью достав его член, она взяла его в рот почти до середины, заставив Наруто наклониться вперед и положить руку ей на голову, а также застонать: — Черт!

Мия начала качать головой взад и вперед, и по мере того, как она все больше и больше распалялась, получая сама и доставляя ему удовольствие, она начала развязывать свое кимоно, чтобы обнажить грудь. Куноичи застонала, не выпуская его вал изо рта, поскольку едва одна из ее грудей показалась из под кимоно, Наруто наклонился, чтобы погладить ее.

Однако, прежде чем кто-то из них успел слишком увлечься, раздался голос: — Наруто, ты здесь? Простите, что я вошел, но...

— Ирука, — сказал потрясенный Наруто, когда кухонная дверь начала открываться.

Мия отреагировала почти мгновенно, нырнув под стол. Наруто быстро встал перед ней лицом к двери, успев как раз перед тем, как Ирука вошел в кухню. Когда его старый наставник улыбнулся ему, ему осталось лишь надеяться, что он не слишком нервничает, поскольку этот человек во время учебы в академии, казался ему живым детектором лжи. Хотя, Наруто полагал, что это было связано с тем, что он был одним из немногих людей, которые достаточно серьезно заботились о нем, чтобы заставить его хоть что-то делать.

Прочистив горло, он спросил: — Ирука -сенсей, что привело вас сюда?

— Я извиняюсь за то, что пришел без предупреждения, — быстро сказал Ирука, начавший понимать, что Наруто что-то скрывает, но решив, что он уже достаточно взрослый, проигнорировал это, чтобы поскорее добраться до сути того, что привело его, поэтому сразу начал объяснять: — Я только что был на встрече с Хокаге. Ты помнишь те занятия, которые я проводил в тюрьме строгого режима Лист?

Наруто изо всех сил старался сохранить свое лицо нормальным, но Мия делала так, что он даже не мог вспомнить, какое выражение лица было для него нормой, так как она снова начала сосать его член. Стараясь не обращать внимания на бурлящее в нем удовольствие, он сказал: — Ну... вы что-то говорили...

— Короче говоря, — сказал Ирука, недоумевая, что именно заставило его старого ученика так напрячься, — я чувствую, что один из людей, посещавший мои занятия, проявил стремление и решимость заслужить прощение.

— Как здорово, — сказал Наруто, хотя, честно говоря, он не мог точно сказать, относилось ли он к сказанному чунином или к женщине, которая в данный момент ублажала его член. Решив, что сказанная фраза подходит им обоим, но поняв, что на самом деле, сказал это в отношении Мии, но не отрывал взгляда от Ируки, стараясь сосредоточиться на разговоре с ним, чтобы поскорее вернуться к своей любовнице: — Значит, вам что-то понадобилось от меня?

Теперь настала очередь Ируки чувствовать себя немного виноватым, но он сказал: — Да. Мне чертовски не хочется так использовать нашу дружбу, но госпожа Цунаде не хочет, чтобы эта женщина после освобождения поддалась своим старым привычкам. Поэтому она хочет, чтобы я заверил ее в том, что после освобождения ее будет что-то ожидать, поэтому я надеялся, что ты сможешь организовать знакомство с твоей родственницей, Карин. Я надеялся, что как бывшая куноичи Звука, она понимает, как ей повезло, что она получила возможность изменить свою жизнь.

Наруто практически испытал облегчение от этой просьбы, так как он верил, что сможет выполнить ее, не покидая теплый, влажный рот Мии. Позвав Карин через ее лисью метку, он начал тянуть время, говоря: — Я уверен, что Карин будет рада помочь, но ее компания не совсем в том положении, чтобы принимать на работу новых сотрудников. Их бизнес сейчас растет далеко не так, как раньше.

Ирука нахмурился, но прежде чем он успел ответить, дверь открылась, и вошла Карин, голос которой прозвучал немного нетерпеливо: — Наруто, ты..., — но она быстро сменила тему, хотя и прозвучала довольно удивленно, ...ты сейчас занят.

— Карин, — сказал Наруто, бросив на нее извиняющийся взгляд, смешанный с удовольствием от оральных ласк Мии, и когда Ирука повернулся к ней, продолжил: — у тебя, должно быть, горели уши. Позволь представить тебе Ируку. Он был моим преподавателем в Академии и у него есть просьба, которую он хотел бы обсудить с тобой.

Красноволосая куноичи тепло улыбнулась Ируке, сказав: — Я буду рада выслушать вас. Как насчет того, чтобы поговорить в моей квартире, чтобы Наруто мог сосредоточиться на более насущных вопросах?

Ирука усмехнулся, ответив: — Я думаю, что у него возникнут некоторые проблемы, если он будет не в состоянии обеспечить едой каждый голодный рот, которых он должен сегодня накормить. Спасибо тебе, Наруто.

Карин была рада, что отвернулась от мужчины, которого должна была отвести в свою квартиру, так как едва смогла удержаться, чтобы не добавить: — "Держу пари, что прямо сейчас он беспокоится только о том, чтобы накормить лишь один из них".

Не успела дверь закрыться, как Наруто склонился над столешницей, укусил себя за руку и взорвался в рот своей пурпурноволосой любовницы. Чувствуя себя как в горящем доме, он услышал, что Мия слегка закашлялась, поскольку была не готова к тому, сколько семени он выплеснет. Наруто отступил назад, когда она вылезла из-под стола и обнаружил, что ее растрепанный вид не позволил его члену увять ни на йоту, несмотря на только что полученное облегчение.

Она втерла в кожу сперму, пролившуюся на ее грудь и, заметив что его член все еще полон сил, сказала: — Возможно, тебе действительно нужно обратиться к врачу, если конечно тебя просто не перевозбудило то, что тебя чуть не поймал твой бывший учитель.

Усмехнувшись, Наруто сказал: — Я не думаю, что был тем, кто слишком возбудился от перспективы быть пойманным.

Он шагнул вперед, заставив ее спросить: — Что ты делаешь?

— Проверяю свою теорию, — ответил он, скользнув своей рукой в ее брюки хакама. Он не удивился, обнаружив, что на ней нет трусиков, как и не удивился тому, что она мокрая. Женщина застонала, когда он энергично потер ее, а затем, когда он убрал свою руку, в растерянности посмотрела на него. Демонстрируя ей свои мокрые пальцы, он сказал: — Похоже, не только я нуждаюсь в лечении.

Блондин начал расстегивать пояс, удерживающий ее брюки, что заставило ее обеспокоенно смотреть на дверь, несмотря на то, что ее грудь и так уже была оголена: — Ч... что ты делаешь? А как же твой учитель?

— Он занят с Карин, — сказал Наруто, роняя ее брюки на пол. Повернув ее лицом к двери, он опустился позади нее и добавил: — Кроме того, ты должна быть наказана за то, что была непослушной хозяйкой.

Уткнувшись лицом в ее зад, он зажал рот над ее киской и начал водить по ней языком. Мия издала стон, который сразу подавила, но это лишь заставило Наруто лизать ее более энергично. Она мотала головой, словно пьяная и кусала губы, чтобы не закричать. Наруто охотно ласкал ее, попутно выпивая всю предлагаемую ее телом сущность, и хотя мог делать это весь день, решил попробовать что-то немного другое. Оторвав свой рот от ее струящегося фонтана, он раздвинул щеки ее попки так, чтобы ее розовый бутон открылся его взгляду, а затем лизнул его, заставив Мию удивленно вскрикнуть.

Хотя ощущение его языка на ее заднем проходе не было неприятным, она чувствовала себя не очень комфортно, поэтому сказала: — Н... нет... не там, Наруто. Я знаю, что другим нра…

Наруто заставил ее замолчать тем, что быстро встал и приложил свой член к ее киске, после чего сказал: — Тебе не нужно ничего объяснять. Твоей киски мне более чем достаточно.

Мия застонала, когда он вошел в нее, но сказала: — Лжец, скорее всего, позже ты просто пойдешь трахать задницы других.

Наруто усмехнулся, схватив ее за бедра, чтобы начать скользить своим членом внутрь нее. Наклонившись к ее уху, он прошептал: — Только потому, что они этого хотят.

Мия просто застонала в ответ, схватившись за стойку, чтобы погреться в ощущении того, как ее трахает любимый мужчина. Она все еще как могла сдерживала свои крики, но это оказалось слишком трудным, особенно когда он поднял одну из ее ног в воздух, поскольку так он начал достигать ее матки. Она чувствовала, как внутри нее нарастает оргазм и в итоге проиграла битву за молчание, когда он внезапно вышел из нее.

— Нет! — отчаянным голосом закричала мечница, обернувшись, чтобы посмотреть, почему он остановился. Тем не менее, она зря волновалась, поскольку едва она оказалась перед ним, Наруто поднял ее и погрузил свой член обратно ее лоно. Она вскрикнула от блаженства и откинулась на прилавок. Мия прикусила костяшки пальцев, чтобы не закричать, но это все равно оказалось слишком трудно сделать, когда Наруто наклонился и начал сосать ее обнаженную грудь. Из-за этого она на мгновение отпустила руку, выпуская на свободу несколько стонов, после чего снова сжала зубами свой палец.

Ее глаза начали стекленеть, когда ее кульминация приблизилась к своему пику, о чем она объявила миру, выгнув спину и вскрикнув, хлопнула ладонью по столешнице. Оргазм только усилился, когда она почувствовала, что его сперма залила ее лоно до краев. Женщина услышала, как открылась дверь на кухню, но ей уже было все равно, так как ей было слишком хорошо от чувства наполненности своим любовником. Поэтому, она просто притянула Наруто в поцелуй и сжала свою киску, чтобы выманить из него все, до последней капли его спермы.

К счастью, зрители оказались привычными к таким зрелищам, поскольку раздался голос Ино: — Я буду то же, что и она.

Тентен присоединился к ней, добавив: — Можно сделать в двойном экземпляре?

Мия улыбнулась, когда Наруто отстранился, чтобы сказать: — Мои дорогие, простите, но…

— Он сейчас освободится, — сказала Мия, соскальзывая с прилавка и опускаясь на колени, — сразу после того, как я почищу его. — Она наслаждалась их объединенным вкусом, и несмотря на то, что вкус его спермы снова едва не заставил ее кончить, прежде чем две пришедшие куноичи присоединились к ним, засунула его член обратно в штаны, и сказала: — Он весь ваш.

— Ты уверена? — Спросил Наруто, не желая урезать свое время с ней, даже несмотря на то, что Ино и Тентен уже прижались к нему.

Мия просто кивнула, заявив: — Твои услуги нужны в другом месте, и если ты останешься, то я точно не успею приготовить ужин вовремя.

Наруто знал, что она была права, но поскольку Ирука все еще был наверху, в комнате Карин, решил, что будет лучше не расхаживать по дому со своими любовницами. Переместив их в Логово, он позволил девушкам раздеть его, после чего отплатил им тем же. Когда они всей голой кучей упали на кровать, он откинулся назад и стал наблюдать, как они по очереди сосут его член, он задумался о том, может ли его жизнь стать еще лучше. Когда Тентен оседлала его, чтобы опуститься на его член, он понял, что на самом деле ему это не нужно, поскольку чувствовал, что она и так просто восхитительна. Это также открыло ему глаза на то, почему он был готов позволить миру, который принес Альянс, рухнуть ради счастья Югито, ведь сейчас ему не нужно было ничего, кроме связанных с ним женщин. Довольный этим осознанием самого себя, Наруто откинулся назад, чтобы насладиться поцелуями Ино, в то время как Тентен начала скакать на его члене, лаская свою грудь.

Глава 80.1 (арт)

Глава 80: Грехи прошлого, преследующие настоящее: Часть II

Глава 80.1

* * *

Мито счастливо улыбнулась, глядя, как мимо нее пробегают несколько детей, направляющихся к одному из фестивальных киосков. Ее хорошее настроение мгновенно испарилось, так как она чувствовала угрозу, которая, казалось, была направлена на нее, но при этом чувствовалась довольно смутно. Она вспомнила, что Наруто упоминал о подобном чувстве, когда он был в Волне, что заставило ее задуматься, не пустило ли в этой маленькой стране корни что-то темное. Тем не менее, хотя она и предупредила Фуку, которая также присутствовала на официальном торжественном открытии порта компании Грузоперевозок Великого Древа, та ускользнула, чтобы встретиться с посланником из Морской Страны. Поняв, что общее ощущение угрозы не было сосредоточено на них, они решили продолжить действовать по старому плану.

Вскоре после представления лидера торгового флота, с которым сотрудничала судоходная компания "Узумаки", к более общему ощущению угрозы присоединилось весьма отчетливое чувство, которое, казалось, было сосредоточено прямо на ней. Однако поиски того, кто питал к ней такую недобрую волю, были довольно затруднено, поскольку область оказалась накрыта чувством появления большого облака темноты.

Поэтому, в то время как лидер торгового флота Кайентай произносил речь с носа своего корабля, стараясь не блевать, как это произошло после того, как его представили, Мито начала смешиваться с толпой, надеясь найти человека, сосредоточившего на ней свою ненависть, в то время как Сакамото Тацума говорил толпе о том, как он надеется, что торговля, которая разовьется благодаря этому порту, поможет сблизить различные страны. Вся его речь сопровождалась постоянными остановками для борьбы с тошнотой, чтобы не покрыть палубу своего корабля еще большим количеством рвоты, чем это уже было сделано.

(п.п.: Капитан одноименного флота из аниме Гинтама. Его помощница, Муцу, здесь также присутствует)

Однако, почувствовав на себе чей-то взгляд, она остановилась и повернулась к его источнику. Она заметила, что заместитель говорящего мужчины, женщина по имени Муцу, наблюдает за ней. Мито подозревала, что женщина уловила испытываемое ей беспокойство. С некоторых пор она начала подозревать, что эта женщина была настоящим мозгом команды и что именно благодаря ей, Кайентай добился своих успехов. Но из своего собственного опыта она знала, что большинству групп, для привлечения последователей, нужен яркий лидер и эта мысль заставила ее подумать о мужчине, за которым следовала она сама, из-за чего на ее лицо вернулась мягкая улыбка.

Эта улыбка словно омрачила настроение человека, направившего на нее враждебность, поскольку она почувствовала ее резкий всплеск. Это позволило куноичи вычленить источник этой вспышки в толпе, благодаря чему ее взгляд сосредоточился на молодой женщине с карими глазами, черные волосы которой были собраны в пучок, удерживаемый на месте белой тканью. Она была одета как жрица, хотя и была вся в черном, от чего у Мито сложилось впечатление, что она пришла на похороны, а учитывая ненависть, которую она излучала, у Узумкай сложилось отчетливое чувство, что эти одежды были одеты именно для нее.

Внезапно от женщины, которая поняла, что она привлекла внимание Мито, проскользнуло отчетливое чувство паники, но она быстро восстановила равновесие, что вызвало у Мито глубокую озабоченность, так как это означало, что она была не просто случайной сумасшедшей, а имела в рукаве какой-то план.

Опасаясь, что это означает, что люди, присутствующие на открытии порта, могут оказаться в опасности, она решила противостоять женщине и начала пробираться к ней сквозь толпу. Темноволосая же женщина, поняв ее намерения, пошла прочь, но делала это размеренным шагом, давая понять, что хочет, чтобы она проследовала за ней.

Мито забеспокоилась, когда женщина скрылась за одним из зданий дальнем конце пристани, и решила отступить, однако прежде чем она смогла это сделать, она почувствовала, что кто-то применил обширное по площади гендзюцу. Куноичи быстро поняла, что его целью была не она, а люди поблизости. И все же, прежде чем она смогла попытаться рассеять его, она внезапно почувствовала еще один всплеск недобрых намерений, направленных уже непосредственно на нее. Мито резко повернулась к их источнику и нанесла удар ладонью, раздробив мужчине нос. Когда он отшатнулся от полученного удара, она увидела, что он одет как гражданское лицо и заметила еще нескольких мужчин, повернувшихся к ней из задних рядов толпы. Куноичи приготовилась защищаться, но остановилась, услышав позади себя спокойный голос: — На твоем месте я бы этого не делала. Гендзюцу было необходимо, чтобы мы могли схватить тебя без лишнего шума. Представьте себе какая поднимется паника, если мы начнем убивать этих людей одного за другим только потому, что ты решила вступить в бой.

Мито повернулась на голос и увидела стоящую позади нее женщину, которая улыбнулась красноволосой так, что Узумаки показалось, будто она не совсем в своем уме. Краем глаза Мито заметила какое-то движение и увидела, что Муцу тоже пробирается сквозь толпу.

К несчастью, ее заметила и темноволосая женщина, которая на мгновение нахмурилась, а после тихо пробормотала себе под нос: — Сосредоточься на цели, — а после, уже громче сказала: — Решай быстро. Или ты идешь со мной, или мы начнем убивать людей.

— Ну, — спокойно сказала Мито, полагая, что ее можно будет выследить по Лисьей Метке и что эта женщина — своего рода похитительница, — если ты так ставишь вопрос, то похоже, у меня действительно нет выбора.

* * *

— Нет, — сказала Момо и улыбнулась, заметив, что женщина, о которой она подумала, что та тоже заметила гендзюцу, прошла мимо них, заставив ее понять, что она, скорее всего, не является членом гарема Наруто. Однако, зная что некоторые из них могут быть поблизости и ее цель может попытаться окликнуть их, она хотела поскорее уйти.

Несколько человек, которых ей выделил Саске, двинулись в сторону красноволосой, но остановились, когда она приказала им: — Рассредоточьтесь по толпе.

— Зачем? — растерянно спросил один из мужчин.

— На всякий случай. Вдруг ей взбредет в голову что-нибудь смешное, я сомневаюсь, что кто-нибудь из вас сможет ее остановить, поэтому мы используем этих людей в качестве заложников, пока я не доставлю ее на базу. — Она могла сказать, что мужчины не были с ней согласны, но она просто кивнула на их бессознательного товарища. Человека, который был полон такого же презрения, когда Момо сказала, что ему нужно как можно осторожней подойти к их цели.

Хотя они и были явно недовольны, но все же начали расходиться веером по толпе. Момо улыбнулась, поскольку у нее была еще одна причина желать, чтобы они остались. Главная из них заключалась в том, чтобы действовать в качестве приманки для гарема Наруто, поскольку они в настоящее время будут фонить печатью, перенаправляющей действие печати красноволосой. Она применила к ним эти печати под предлогом того, что она позволит им действовать в ее гендзюцу, не будучи пойманными им. Ранее, увидев печать на Таюе, она поняла, что в ней есть функция локатора, поэтому понимала, что если она собирается успеть осуществить свою месть, то сначала ей необходимо отвлечь Наруто. Печать, которую она создала, должна была перехватить сигнал красноголовой, когда она ударила человека, который напал на нее. В тот момент она также усилила именно его сигнал, чтобы не надолго скрыть тот факт, что он посылается несколькими людьми, а также скрыть первоначальный источник. Она надеялась, что это помешает Наруто телепортироваться, чтобы спасти женщину, по крайней мере до тех пор, пока она не будет к этому готова.

Подойдя к женщине, которую она уже несколько лет мечтала уничтожить, жрица прикрепила к ее лбу печать, которая лишила ее чакры, а также отрезала ее сигнал своему хозяину и лишила сознания, после чего сказала: — У меня на тебя так много планов…

* * *

Тамаки терпеливо сидела в тускло освещенной комнате, единственным источником звука в которой был респиратор, помогавший дышать одному из пассажиров. По крайней мере, так было до тех пор, пока не затрещала стоящая в режиме ожидания рация: — Говорит отряд Гончих, пожалуйста, ответьте.

Потянувшись к пульту управления, чтобы включить микрофон, она оглянулась на сморщенного и тяжело раненного мужчину, лежащего в тени, покрывающей ближайшую кровать. Разобрав в темноте его кивок, она нажала на тумблер и ответила: — Это центральная команда Тьмы. Отчет. — Она не была удивлена тем, сколько времени потребовалось, чтобы получить ответ, поскольку сигнал передавался через различные скрытые базы, разбросанные по всему миру Шиноби, прежде чем достиг рюкзака, который носил связавшийся с ними шиноби.

— Сэр, похоже, жрица предала нас.

Она оглянулась на прикованного к постели мужчину, который нахмурился, хотя этот жест можно было разобрать лишь по половине его лица. Она чувствовала, как растет ее гнев по отношению к человеку, который был ответственен за нынешнее состояние прикованного к постели мужчины, и боялась, что годы тщательного планирования вот-вот рухнут из-за одного неустойчивого элемента, на который они полагались и который, как ни прискорбно, был необходим для достижения их истинных целей. Снова нажав на тмблер, она сказала: — Подробности.

— Изначальный захват приманки прошел гладко, — сказал мужчина, выполняя инструкции, — но затем, через несколько мгновений после того, как она погрузила ее в фургон, появилась цель и десятки его клонов и уничтожили всех людей, которые были выделены для проведения операции. Затем он исчез, забрав их всех с собой и вскоре появился с нова, чтобы успокоить толпу и утверждая, что это были заговорщики. Но дело в том, что с ним была женщина, которая выглядит точной копией той, которую мы схватили.

— Вы заранее прибыли на объект "Волна", чтобы проверить…

— Это не имеет значения, Тамаки, — слабым голосом проговорил мужчина, — вполне возможно, что женщина, которую они схватили, была двойником. Все идет нормально.

— Сас... — начал Тамаки, опасаясь, что оболочка человека, которого она любила, позволила его желанию добиться успеха затуманить свой разум.

Но прежде чем она успела выставить себя дурой, командир отряда Гончих сказал: — У нас вспышка у входа в пещеру, и активирован вторичный барьер.

Подняв иссохшую руку, почти такую же белую, какие были у Орочимару, человек слабо усмехнулся и сказал: — Был ли это двойник или реальная цель, если Наруто заключил какой-то союз с владельцей этой компании, то он не бросит ее сотрудника просто так.

Тамаки кивнула, а после спросила: — Что я должна сказать им?

— Скажи, чтобы оставались на связи, чтобы мы могли узнать результат. Если жрица выживет, то они могут уничтожить ее в наказание за потерю людей, которых она предала.

Тамаки кивнула, но перед тем, как передать сообщение, остановилась и спросила: — А если этот ублюдок выживет?

Мужчина еще глубже погрузился в окружавшую его темноту и ответил: — О, он выживет, и свяжет концы с концами. Эти люди тоже являются расходным материалом, как и те, о которых позаботилась жрица. Скажи Соре и Джуго, чтобы они сообщили Доротея, что пришло время, и чтобы они действовали с бонусной целью согласно разработанного плана.

(п.п.: Доротея — Убийца Акаме (Akame ga Kill!))

Тамаки быстро передала командиру отряда Гончих, как он должен отреагировать, когда падет барьер, удерживающий Наруто в их объекте в Волне. Она могла сказать, что мужчине были не по вкусу полученные приказы, особенно потому, что он знал, что им предстоит столкнуться с очень рассерженным джинчурики. Но ей также показалось, что еще больше они боялись человека, которому поклялись служить, поэтому не сомневалась, что приказ будет выполнен. Затем она переключила канал, чтобы выполнить остальные приказы, и представила себе, что бойцы отряда Гончих должны быть благодарны за то, что они столкнутся с ним прежде, чем он узнает, сколько ему суждено потерять сегодня.

Глава 80.2

* * *

Придя в сознание, Мито обнаружила, что висит почти полуметре от земли в железных кандалах, которые обхватывали ее руки так, что они оставались сжатыми в кулаки. Она прокляла свое высокомерие, поскольку до нее дошло, в какую беду она попала сразу после того, как наложенная на нее печать, лишила ее сознания. Дело было в том, что еще теряя сознание она почувствовала, что ее отрезало о сети Лисьих Меток и она прекратила ощущать Наруто. Она знала, что это не был эффект запечатывания ее чакры, поскольку она изменила формулу печати после того, как Наруто был взят в плен Сорой. Таким образом, она полагала, что печать, которая была наложена на нее, была разработана специально, чтобы отрезать ее от Наруто и других.

Эта часть информации, в купе с тем фактом, что хотя ее чакра все еще была запечатана, она могла сказать, что ее Лисья Метка работала, даже несмотря на то, что она все еще была заблокирована от своей семьи, сказала ей все, что ей нужно было знать о том, что ее похитительницей была Момо Хинамори.

Она проклинала себя за то, что не узнала эту женщину, хотя и понимала, насколько глупо это было с ее стороны, ведь та даже не вернулась к нормальной жизни, когда семья впервые встретила ее. По правде говоря, не ее внешность помогла ей понять это, поскольку она видела лишь несколько очень старых фотографий жрицы. Просто мастерство Мито позволило достаточно легко распознать, что ее Лисья Метка использует небольшую остаточную чакру, проходящую через нее, чтобы оставаться активной. Но поскольку она все еще не чувствовала свою семью, то это означало, что женщина воздвигла барьер, который как бы блокировал ее сигнал, а такое мог сделать только особый барьер, которым предпочитали пользоваться монахи и жрицы, так как им часто приходилось сражаться с потусторонними элементами, такими как призраки, которые могли действовать в различных плоскостях существования.

Мито не считал ошибкой то, что Момо не полностью погасила метку, поскольку быстро поняла, что это должно будет служить приманкой, чтобы заманить семью в ловушку.

Оглядевшись вокруг, она заметила формулу барьера, начертанную на стене справа от нее. Изучая ее, она смогла увидеть податливые участки, которые позволяли регулировать интенсивность барьера и представила себе, что Момо воспользуется этой функцией, чтобы ослабить барьер достаточно, чтобы Наруто смог снова почувствовать ее присутствие. Зная своего возлюбленного, какая-то часть ее боялась, что он попадется в ловушку, но она решила, что это была тактика, подобная той, которую Кандзи использовал в прошлом, и что он знал о такой возможности.

Она также предположила, что Момо знала, что Наруто не нападет бездумно, поскольку заметила несколько, разложенных перед ней мониторов. Она предположила, что они были настроены так, что когда она опустит барьер, то сделает окно настолько маленьким, чтобы ее присутствие почувствовали, но при этом не смогли успеть телепортироваться. Полагая, что они находятся на какой-то ключевой базе, Мито решила, что женщина подготовила для ее любовника ловушку, поэтому хотела иметь возможность следить за ним или, что скорее, была уверена в возможности это делать.

Она услышала, как позади нее открылась дверь и, несмотря на гнев и ярость, которые Момо проявляла ранее, голос жрицы, сказавшей: — Хорошо. Мы наконец можем начать наше шоу, — звучал почти легкомысленно.

Мито оставалась спокойной и лишь спросила: — И что же это будет за шоу?

— Шоу, в котором ты увидишь, как человек, который тебе дорог, умирает прямо у тебя на глазах, — с готовностью ответила Момо.

Красноволосая постаралась скрыть свое беспокойство и попыталась обмануть женщину, заявив: — У вас есть попкорн под рукой? Я не испытываю любви к этому ублюдку, учитывая, как он привел меня в свой гарем.

Мгновение Момо выглядела так, будто не знает, как поступить дальше, но потом, придя в себя, сказала: — Если бы ты действительно так думала, то, скорее всего подождала бы, пока я убью его. Ты просто пытаешься заставить меня усомниться в себе.

— Это наводит на мысль, что у тебя есть сомнения, как, возможно, и знание того, что было неправильно угрожать благополучию невинных людей, чтобы поймать меня в ловушку.— Когда женщина поморщилась на ее слова, Узумаки поняла, что задела ее за живое.

И все же, Момо, в голосе которой начала проскакивать ярость, быстро возразила: — Ты должна заплатить за то, что сделала с мастером Кандзи.

— Я никогда не встречала этого Кандзи, но, судя по тому, что я слышала, он это заслужил…

— Кайдо номер двенадцать, — сказала Момо, подняв вверх руку, из которой ударил электрический разряд.

Мито, пронзенная электрическим зарядом, вскрикнула от неожиданности и боли. Момо подошла к ней, что выглядело немного комично из-за ее маленького роста, но она все же ухитрилась дотянуться и ударить наотмашь, отчего красноволосая закружилась по кругу. Когда она снова повернулась к своей похитительнице, Момо схватила ее за подбородок и угрожающе сказала: — Если ты еще раз оскорбишь мастера Кандзи, я убью тебя.

Мито некоторое время изучала женщину, после чего ударила лбом в ее лоб, заставив жрицу отшатнуться назад к столу с мониторами. Мгновение она выглядела удивленной, но вскоре на ее лице отразился гнев, и она потянулась за лежащим рядом мечом. Она начала вынимать клинок из ножен, но затем остановилась, усилием воли успокоив себя и сказав: — Нет... нет... она просто хочет, чтобы ты убила ее.

На самом деле, это было не так, поскольку Мито уже поняла, что женщина не хотела ее смерти. Но, убедившись, что чтобы не задумала Момо, она нужна ей живой, куноичи почувствовала себя немного свободнее и решила надавить на свою похитительницу. Тем не менее, она понимала, что темноволосая женщина может быть нестабильной, что особенно ярко выражалось в ее желании убить ее, а затем быстром переключении на то, что хочет, чтобы она была жива, таким образом сводя угрозу на нет. Она подозревала, что в глубине души жрица знала, что поступает неправильно, но ее преданность Кандзи диктовала ей подобные действия. Она могла представить себе, как Момо преданно служила ему, в то время как часть ее осознавала, насколько ужасные вещи он делал с другими привязанными к нему женщинами. В сущности, она жила словно с шорами на глазах. Мито подозревала, что с его смертью ее психика начала разрушаться, поскольку она должна была понять, что была такой же жертвой, как и другие женщины, но вместо того, чтобы смотреть правде в лицо, она сосредоточилась на том, чтобы отомстить за него.

Осознавая, что у нее есть некоторый иммунитет, куноичи сказала: — Похоже, ты зашла в тупик. Ты только что показала, что не можешь убить меня.

Момо нахмурилась, но ее охватило такое спокойствие, что Мито занервничала. Положив меч обратно, жрица отвернулась и начала включать мониторы, говоря: — Нет, но я заставлю тебя пожалеть, что ты убила мастера Кандзи.

Узумаки на мгновение нахмурилась, не понимая, о чем говорит женщина, но вскоре громко и искренне рассмеялась. Жрица, услышав ее, развернулась и сердито спросила: — Что, черт возьми, смешного? Ты думаешь, я блефую?

Хотя какая-то часть красноволосой подозревала, что сердце Момо не было полностью предано мести, она знала, что женщина пойдет на это хотя бы для того, чтобы хотябы не надолго отсрочить свою встречу с правдой о ее времени с Кандзи. Однако, видя возможность посеять еще больше сомнений в ее сердце, она сказала: — Нет, я верю, что ты вполне способна отомстить, просто, боюсь это не самое удачное начало.

— Что ты имеешь в виду? — сокращая между ними дистанцию, спросила Момо, — ты попала в мои руки даже легче, чем я ожидала.

— Возможно, — усмехнулась Мито, — но я не та женщина, которая убила Кандзи.

— Что... — с явным недоверием ответила женщина. — Ты меня не проведешь, — после небольшой паузы сказала Момо. Однако, несмотря на активное хенге Цунаде, благодаря которому ее глаза соответствовали глазам Киёми, а печать на лбу была скрыта, то, что ее взгляд не дрогнул, сказало ее похитительнице, что она говорит правду (п.п.: не понял почему хенге не развеялось, если чакра запечатана). Отвернувшись, Момо ударила кулаком по столу позади себя и выругалась: — Как я могла быть настолько глупой, чтобы схватить двойника? — но уже через мгновение она успокоилась, и на ее лице появилась улыбка, после чего она повернулась к Мито, сказав: — Я собиралась заставить тебя, то есть ее, убить его. Теперь я смогу сразу перейти к главному событию, так как уверена, что она, как и раньше, появится вместе с остальными его шлюхами.

Мито нахмурилась, когда Момо подошла к печати, которая контролировала установленный ей барьер. Она задумалась, что же имела в виду женщина, и сосредоточилась на мониторах, на которых показывались различные помещения базы. Она не видела ничего особенного, но заметила туман, покрывающий пол в больших открытых комнатах, как будто кто-то оставил там кучу сухого льда. Она начала размышлять об этом, но отвлеклась, когда снова почувствовала присутствие Наруто. Куноичи посмотрела на Момо и увидела, что та ослабила барьер, позволив ей таким образом семье получить информацию о ее местонахождении. Мгновение спустя на камере у входа появилась красная вспышка, из которой появились Наруто и Киёми.

Момо тут же направила свою чакру к другой части набора печатей и Мито почувствовала, что ее связь с другими женщинами семьи снова исчезла. Тем не менее, она все еще чувствовала Наруто и Киёми, поэтому решила, что Момо, заманив так нужных ей людей, подняла второй, гораздо больший барьер.

Жрица отошла от стены с печатями и издала радостный визг. — Господин Кандзи, должно быть присматривает за мной. Я боялась, что он придет один и она избежит моей мести.

— Я думаю, скоро ты обнаружишь, что откусила больше, чем можешь прожевать, — сказала Мито.

Момо оглянулась и на мгновение задумалась, не ударить ли пленницу клинком в живот. Но, несмотря на то, что она была готова вырезать весь гарем Наруто, как плату за содеянное ими, она была слишком рада тому, что все сложилось именно так, как сложилось, поэтому сказала: — Молчи, и возможно, останешься жива. Но, по правде говоря, ты мне больше не нужна, поэтому расслабься и наслаждайся шоу, как твой господин наслаждается своими последними мгновениями на этой земле.

— Если с кем-то из них что-то случится, лучше прикончи и меня, или я убью тебя, — сердито сказала Мито.

Момо повернулась к ней и, весело улыбнувшись, ответила: — Тогда, возможно, от тебя все-таки будет польза, потому что я не уверена, кто из них выживет.

Мито почувствовала, как ее гнев сменился жалостью, поскольку она поняла, что женщина даже не планировала пережить эту встречу. Но она почувствовала новую волну беспокойства, когда направила свой взгляд на мониторы и увидела, как Киёми касается внутреннего барьера, препятствующего Наруто и ей телепортироваться прямо к ней. Момо улыбнулась, возвращаясь к набору печатей и манипулируя им так, чтобы барьер покрыл только комнату, в которой они находились. Опасаясь того, что приготовила Жрица, она попыталась предостеречь их, но их решимость спасти ее становилась все сильнее, поэтому она молилась, чтобы не потерять тех, кто были важны для нее.

* * *

Наруто наблюдал, как Киёми коснулась барьера, который мешал им телепортироваться к входу в пещеру, служившую убежищем Момо. Он услышал, как барьер зашипел в ответ на прикосновение ее пальцев и, несмотря на то, что ему показалось, что он обжег ее, несколько мгновений спустя Биджу повторила этот жест. Несмотря на сложившуюся ситуацию, он почувствовал облегчение от того, что мог чувствовать Мито, поскольку опасался, что, как только Момо поймет, что схватила не ту женщину, то может причинить ей вред.

Наруто тренировался с Моэги и Якумо, когда почувствовал, что присутствие Мито в сети Лисьих Меток разделилось на несколько частей. К счастью, Якумо быстро дала ему повод уйти, заявив, что они должны попрактиковаться в поиске друг друга на случай, если во время экзамена им придется разделиться. Естественно, Наруто воспользовался возможностью телепортироваться, оставив клона, который будет найден позже. Затем он создал клонов, чтобы телепортироваться к каждой из” Мито", которых он чувствовал. Но вместо нее его встретили вооруженные люди, с которыми он быстро расправился и которые сейчас находились в камерах Ибики, который уже приступил к их допросам. Хотя некоторые из них быстро опровергли, что работают на жрицу по имени Момо, главный следователь был уверен, что они что-то скрывают, так как даже бандитов всегда оказывали символическое сопротивление, а не признавали своих преступлений.

И все же то, что до сих пор рассказывали люди, выдававшие себя за бандитов, вполне соответствовало версии, которую быстро выдвинула Есино — это была Момо, и она похитила Мито, приняв ее за Киёми. Она выдвинула предположение, что похитительница знала о Лисьей Метке, и разработала средство противодействия ей, чтобы сбить их с толку. Много читая о Кандзи, Есино была уверена, что Момо исчезла так бесследно потому, что была предана ему и потому, что с его смертью, единственной целью ее жизни стала месть.

— — ->

Глава 80.3

— — ->

Тем не менее, Есино все еще верила, что с Момо еще не все потеряно, что, по всей видимости, удивило многих из присутствующих. Чтобы отстоять свое утверждение, она указала на любопытную заметку, которую нашла в отчете Хинаты о том, что она видела, когда смотрела на женщин из гарема Кандзи. Согласно ее отчету, из всех присутствующих там женщин, только чакра Таюи была не черного цвета. Нара предположила, что на подсознательном уровне Момо была вполне осведомлена об истинной природе Кандзи, но ей было легче поддаться тому вымыслу, который она сама же и создала о нем.

Киёми согласилась с ней, а потом предложила отправиться одной, потому что Момо хотела заполучить именно ее. Наруто тут же отказал ей, сказав, что это он должен идти один, на что Есино заявила, что будет лучше, если они отправятся вдвоем. Он не был в восторге от этой идеи, поскольку не желал подвергать риску одну из своих любовниц, даже если она была Биджу, не говоря уже о Цунаде и других его женщинах, которые смогли прикрыть свое отсутствие и собирались отправиться вместе с ним.

Есино предостерегла их от того, чтобы семья отправилась крупной группой, поскольку Момо должна была рассмотреть такую возможность, учитывая, как они разобрались с Кандзи. Была также большая вероятность того, что все, что приготовила Жрица, предназначалось для того, чтобы Киёми стала свидетельницей их смертей.

Наруто попытался использовать это как причину, по которой Киёми не должна идти, но Есино возразила, что к этому времени Мито, скорее всего, уже открыла Момо, что она не та женщина, которую та хотела захватить. Нара полагала, что, сделав это, она начнет оказывать давление, которое может заставить Жрицу совершить ошибку, особенно если ее план начнет рушиться. Поэтому, даже если бы Момо не поверила Мито, появление Киёми станет доказательством и заставит Момо усомниться в своих предыдущих действиях. В сущности, Есино считала, что выведение Жрицы из равновесия, в дальнейшем, пойдет им на пользу.

Наруто смягчился, и когда они почувствовали присутствие Мито, то быстро телепортировались туда, но самым близким местом, в которое они смогли переместиться, был вход в пещеру, которую Момо, по всей видимости, использовала в качестве базы. Мгновение спустя они оказались отрезанными от остальной семьи, но подозревали об этом, так как женщина не хотела, чтобы они сбежали.

Наблюдая за Киёми, Наруто нахмурился, так как он все еще чувствовал присутствие Мито и догадывался, что она находится в самой дальней от них точке и был обеспокоен тем, насколько большим было это место. Ему стало интересно, как Жрица смогла наткнуться на такое место и он начал подозревать, что подозрения Ибики насчет людей, которые работали с Момо, были верны. Чувствуя себя довольно изолированным, он начал беспокоиться, что тот, кто мог поддерживать ее и зачем хотел отрезать его от остальной семьи. Тем не менее, он отбросил эту мысль, так как без труда мог телепортировать остальных туда, чтобы атаковать неизвестную угрозу. И все же, какая-то его часть не желала так легко списывать со счетов гипотетическую угрозу. Мгновение спустя рука Киеми коснулась пустого воздуха там, где было слабое место барьера.

Его возлюбленная Биджу оглянулась на него, побуждая его спросить: — Может, нам просто телепортироваться к ней?

Киеми задумалась, но, указав на камеру, ответила: — Я думаю, наша ведущая ожидает, что мы устроим шоу. Если Мито действительно надавила на нее, чтобы вынудить совершить ошибку, то лучше всего подыграть ей.

Зная, что Киёми может телепатически общаться со своими сестрами или бывшими хозяевами, он спросил: — Ты можешь…

Киёми покачала головой, не желая говорить о своих способностях, поскольку не была уверена, не передают ли эти камеры звук, но попытавшись поговорить с Мито напрямую, ответила: — Боюсь, я лишь могу чувствовать ее метку, точно так же, как и ты.

Наруто кивнул и направился к дверному проему, который вел вглубь базы. Он заметил, густой туман, покрывающий пол и доходящий примерно до колен и начал опасаться, что он может скрывать некоторые ловушки, поэтому сказал Киёми: — Будь осторожнее с тем, куда ступаешь.

Киёми улыбнулась ему и сказала: — Ты правда думаешь, что какие-то ничтожные ловушки могут представлять для меня угрозу? Пусть эта маленькая сучка делает все, что в ее силах, но если она причинила Мито вред, то я с радостью сделаю так, что то, что я сделала с Кандзи, покажется легким солнечным ожогом.

Войдя в комнату, Наруто ощутил приступ паранойи — ему начало казаться, что за ним наблюдает некая тень из прошлого. Это сопровождалось чувством вины, которое он не мог точно определить, но постарался избавиться от наваждения, попутно предупредив свою возлюбленную Биджу: — Только не забывай, что она всего лишь жертва во всем этом.

Киёми нахмурилась, но возразила: — И что? Я не забыла, что с ней сделали, но это не дает ей права делать все, что заблагорассудится. Или ты хочешь, чтобы она убила Мито, прежде чем ты решишься иметь с ней дело, как это было с Саске?

Наруто испытывал то же чувство вины, что и несколько секунд назад, но гораздо более сильное. Также он почувствовал гнев, но быстро успокоился и ответил: — Нет, но я несколько раз пытался достучаться до Саске. Прежде чем мы начнем решимся просто убить эту женщину, думаю нам следует дать ей шанс отказаться от мести.

Киёми потребовалось усилие, чтобы заставить себя успокоиться, но она понимающе кивнула. Наруто мягко улыбнулся ей, после чего сосредоточился на текущей задаче, и двинулся дальше в покрытую туманом комнату.

* * *

Ирука видел, что его присутствие застало Маваши Докураку, являющегося нынешним начальником тюрьмы строгого режима Лист, врасплох, когда он вошел в кабинет этого человека. — Ирука, признать, я немного удивлен твоим сегодняшним появлением. — Он поправил очки, листая ежедневник, прежде чем объяснить: — В своем ответе на твою просьбу организовать встречу для обсуждения твоей программы и освобождения заключенной Ноль-ноль-четыре-девять, я сказал, что лучше всего будет сделать это семнадцатого числа следующего месяца.

Инструктор — чунин нахмурился, поскольку в письме, которое он получил, были указаны текущее время и дата. — Простите, начальник, но в письме, которое я получил, было сказано, что я должен прийти сегодня.

— Проклятые дешифровщики, — ответил мужчина, давая понять, что это не первый подобный случай, — похоже, им снова надо устраивать головомойку.

Ирука нахмурился, услышав заявление бывшего следователя, и спросил: — Это уже не первый случай?

Маваши кивнул и сказал: — Мне нужно поговорить с начальником отдела. Пока нет причин привлекать к этому вышестоящее начальство, тем более что это может быть связано с некоторыми затянувшимися проблемами после нападения Фурофуки на деревню. Пока из-за этого не возникало серьезных проблем — просто несколько перепутанных дат и пара просроченных поставок. По правде говоря, это происходило и раньше и обычно является просто человеческой ошибкой, но в последнее время подобные случае стали намного более частыми.

Прежде чем Ирука успел ответить, зазвонил интерком начальника тюрьмы, из которого раздался мужской голос: — Сэр, это мостовая башня.

— Простите, — сказал Маваши, прежде чем включить микрофон, — докладывайте.

— Сэр, прибыли два охранника из тюрьмы замка Хозуки, приведшие заключенного, — ответил дежурный шиноби. — Они утверждают, что у них есть все необходимые документы и им приказано перевести его сюда, но у меня нет никаких данных на этот счет.

Маваши выругался, бросив на Ируку взгляд, который говорил: — Видишь, что я имею в виду? — Но, включив коробку, он спросил: — У них есть приказ о его переводе?

— Да, сэр, — быстро ответил мужчина, — я уже послал к вам ястреба. Документы выглядят вполне законными, но в них нет списка арестованных. Они утверждают, что он — подарок Главы Скрытой Травы за вступление деревни в Альянс.

Маваши нахмурился, понимая что все не так просто, как кажется, и пробормотал про себя: — Подарки из Травы всегда имеют скрытую цену. — Включив интерком, он сказал: — Пост, я поднимаюсь. Скажите им, что они должны быть готовы сообщить мне, кто этот заключенный, иначе я надеюсь, что они сохранили расписку в его получении.

— Понял, сэр, — ответил шиноби.

Встав, Маваши сосредоточился на Ируке и сказал: — Ты прекрасно знаешь дорогу к ее камере. Поговори с главным охранником, дежурящим в ее крыле, и он отведет тебя в комнату для допросов.

Ирука кивнул, пожал мужчине руку и пошел вслед за ним в глубь тюрьмы.

* * *

Сакуру довольно бесцеремонно швырнули на землю, и она не смогла удержаться на ногах из-за того, что ее руки были связаны за спиной. Последние несколько часов прошли как в тумане, поскольку она все еще боролась с воздействием газа, которым были поражена она и возглавляемая ей медицинская команда. Во время своих исследований она обнаружила, что болезнь, для исцеления от которой ее послали в Страну Морозов, была генетически модифицирована, но еще более тревожным было то, что она оказалась настолько опасной не из-за отсутствия естественного сопротивления, а потому, что кто-то постоянно саботировал работу врачей. Это навело ее на мысль, что виновник был частью персонала больницы, которая также являлась штаб-квартирой по вопросам противостояния пандемии.

Однако, прежде чем она успела отправить отчет, в ее импровизированный кабинет вбежал один из врачей, с которыми она работала. Моложавая внешность миниатюрной светловолосой женщины удивила Сакуру, когда они впервые были представлены друг другу, особенно из-за отчетов, которые она читала, из-за которых она и была уверена, что женщина была намного старше. Временами у Сакуры возникало впечатление, что она немного похожа на Кохару — гораздо более взрослую женщину, скрывающуюся в теле молодой женщины.

Доктор, представившаяся как Арису Фушигинокуни, с паникой в голосе сообщила, что у одного из пациентов появились новые симптомы. Сакура последовала за ней в палату пациента, где обнаружила остальных членов своей команды, уже работавших над мужчиной, на коже которого начали появляться фурункулы. Куноичи начала приближаться, чувствуя беспокойство, поскольку они стремительно росли и уже были на грани разрыва. Опасаясь, что невидимый игрок, стоящий за болезнью, на самом деле разрабатывает биологическое оружие, она закричала, приказывая врачам покинуть помещение. Отдав приказ покинуть комнату, она обернулась и увидела, что дверь уже закрыта. Фурункулы, покрывавшие кожу мужчины, лопнули, и комната наполнилась начавшим быстро обращаться в газ, зеленым ядом.

Сакура задержала дыхание и, подойдя к двери, не была удивилась, обнаружив, что она заперта. Она начала чувствовать слабость, что заставило ее осознать, что яд прекрасно впитывается через кожу и на мгновение она обрадовалась, что Арису отреагировала так быстро, потому что, хотя она могла бы легко выбить дверь, Сакура не сделала этого, чтобы предотвратить распространение болезни. Но это чувство исчезло, когда она увидела, как миниатюрная женщина встала на цыпочки, чтобы заглянуть в окно. Озабоченная медик, которой она казалась ранее, исчезла, и на ее месте появилась женщина, явно наслаждавшаяся результатами своего труда.

Поднеся маленький диктофон ко рту, она произнесла: — Эксперимент удался: пары, выделяющиеся из крови пациента при соприкосновении с воздухом, мгновенно лишают сознания. Скорее всего, это результат вдоха. — Сосредоточившись на Сакуре, маленькая светловолосая женщина сказала: — Похоже, перенос через кожу является менее надежным способом, хотя такой результат также может быть связан с подопытной, о которой идет речь.

Сакура почувствовала себя вялой и поняла, что лишь вопрос времени, когда она тоже потеряет сознание. Надеясь затащить женщину в свою лодку, нанесла по двери удар, едва не раздавив ей блондинку, когда та врезалась в противоположную стену. Из-за того, что блокировка была нарушена, захлопнулись аварийные ставни, отсекая коридор от остальной части здания.

Розововолосая медик приблизилась к женщине и, взяв ее за руки, сказала: — Время для проверки твоего собственного лекарства.

Она собиралась швырнуть ее в комнату, поближе к уже мертвому пациенту, от тела которого все еще шел дым. Но из-за того, насколько сильно она сосредоточилась на докторе и попытках оставаться в сознании, она не поняла, что они были не одни, пока не застал ее врасплох удар, нанесенный ей по голове. Человек, который ее ударил, приземлился там, где она стояла, а врач, которую она держала, бесцеремонно приземлилась ей на задницу. Сакура встала на колени и нахмурилась, узнав Сору, поскольку видела его в Стране Овощей. Но что действительно обеспокоило ее, так это высокий рыжеволосый мужчина, стоявший позади него. Узнав его по записям из книги Бинго, согласно информации которой он являлся сообщником Саске, она сосредоточилась на фиолетоволосом монахе, сказав: — Сора, я вижу, у тебя все еще осталась привычка бить в спину.

Монах совершенно не обиделся на это заявление, ответив ей: — Это так хорошо сработало с твоим товарищем по команде, что я подумал, почему бы не сделать это снова.

— — ->

Глава 80.4

— — ->

Медик нахмурилась, заметив, что ее состояние ухудшается, но три человека напротив нее, совершенно не выглядели пострадавшими. Блондинка, казалось, уловила ее мысли, поскольку сказала: — Неужели ты всерьез думала, что я была настолько неосторожна, чтобы оставить себя или моих коллег уязвимыми для газа? А теперь, будьте так добры, схватите ее, чтобы я наконец-то смогла выбраться из этого захолустного городка в настоящую лабораторию.

Сора ухмыльнулся и двинулся, чтобы вырубить скорчившуюся куноичи Конохи ударом по голове, но она застала его врасплох, поймав его одной рукой, а затем нанесла сокрушительный удар в живот, от которого он выплюнул фонтан крови, попутно влетая в своих товарищей. Джууго легко поймал мужчину, а затем указал рукой на Сакуру, и его конечность превратилась в большой коготь, после чего удлинилась, но вместо того, чтобы растянуться как резина, она словно просто выросла, оставаясь с неизменными пропорциями и формой. Сделано все это было на просто невероятной скорости, поэтому он ударил куноичи в грудь с достаточной силой, чтобы поднять ее в воздух, и вбить ее в одну из металлических ставен достаточно сильно, чтобы вмять ее. Рука Джууго отдернулась, от чего Сакура упасть на пол, после чего он опустил Сору на пол, намереваясь вместо него взять куноичи.

Сора, вместо того, чтобы поблагодарить мужчину, попытавшись протиснуться мимо него, прорычал: — Я убью эту чертову суку.

Джууго почувствовал, что его желание убить этого человека, как и всех, находящихся в этом здании, начинает расти, но, подавив это чувство, сказал: — Ты знаешь наши приказы. Саске хочет, чтобы она была жива.

Сора не хотел успокаиваться и заявил: — К черту то, что он хочет. Это просто какая-то чертовая уловка для него. Не похоже на то, что сука будет в состоянии выполнить задачу, прежде чем ее гребаный товарищ по команде закончит со жрицей.

— Тем не менее, — сказала блондинка, — тебе лучше помнить свое место или ты почувствуешь, что твое неуважение к Саске, выказанное сейчас, аукнется тебе, поскольку очень скоро он снова встанет на ноги.

Сора повернулась к женщине, прежде чем сказать: — Да, и что из этого, Доротея? Этой нашей маленькой операцией он лишь показал, что боится этого куска дерьма, этого джинчурики .

— А разве ты тоже не джинчурики? — Спросил Джууго, взвалив на плечо потерявшую сознание женщину.

— Я Нео-джинчурики, — сердито ответила Сора. — Не сравнивай меня с этими кусками дерьма.

— Скорее псевдо, — с ухмылкой возразила Доротея, — хотя, похоже, несмотря на то, что у тебя есть поддельный Биджу, по силе ты примерно равен настоящим джинчурики. — Она видела, что ее замечание рассердило монаха, поскольку он напрягся, как будто собирался напасть на нее, но вместо того, чтобы обеспокоиться из-за этого, просто сказала: — Вместо того, чтобы хорохориться, почему бы тебе не сделать что-то полезное и не убить остальную часть ее отделения? Они все без сознания, так что не думаю, что у тебя это вызовет серьезные проблемы, господин Нео-джинчурики.

Сора нахмурился, но молча вошел в комнату, чтобы побыстрее убить бессознательных врачей и шиноби. Он услышал, как сорвались с петель металлические ставни, после чего раздались звуки боя, так как сотрудники Службы Безопасности больницы безуспешно пытались остановить похищение. Он проклинал свою жадность, потому что больше всего на свете хотел убить маленькую белокурую пиявку, но Кабуто неплохо платил ему за то, чтобы он следил за Саске. Хотя, учитывая его нынешнее состояние, он не мог понять причины этого.

* * *

Сакура взяла себя в руки, когда ее воспоминания о том, в результате чего она оказалась в своей нынешней ситуации, подошли к концу. Часть ее хотела думать, что нападение на нее, вскоре после того, как присутствие Наруто исчезло, является совпадением. И хотя она не совсем понимала, что случилось с Мито, но он дал своим любовницам понять, что его исчезновение является ожидаемым. Куноичи начала паниковать, пытаясь понять, знает ли Наруто и остальные что случилось с ней, поскольку сама она не могла чувствовать их. Сознавая, что хотя ее чакра была запечатана, благодаря улучшению Мито, сделанной с Лисьей Меткой, она должна была быть в состоянии чувствовать других женщин, являющихся любовницами Наруто, она пришла к мысли о том, что ее также окружает барьер, подобный тому, который лишил ее и других присутствия Наруто и, хотя это не было окончательным доказательством, пришла к выводу, что похищение Мито и ее собственное были связаны между собой.

Она даже не успела всерьез задуматься о том, кто ее похитил, как раздался голос, вернувший ее в дни бытности генином: — Привет, Сакура.

Глаза куноичи расширились от шока и, посмотрев на голос, она к своему ужасу обнаружила, что стоит на коленях перед Саске, одетый в такую же белую рубашку с открытой грудью, которую она помнила по встрече с ним, когда они пытались схватить шпиона Сасори. Он сидел на троне, который, хотя и был богато украшен, больше походил на театральный реквизит. Учиха ухмыльнулся, глядя на ее широко раскрытые глаза, и сказал: — Добро пожаловать в Гнездо Ворона.

Сакуре удалось подняться на ноги и сделать шаг вперед, но она остановилась, когда Джууго положил свою сильную руку ей на плечо. Саске сосредоточился на нем, прежде чем сказать: — Мне нечего бояться моего старого товарища по команде.

— Черта с два нечего, — сердито сказала Сакура, делая несколько шагов к нему, — после всего, что ты сделал с Наруто…

Саске переместился быстрее, чем она смогла уследить взглядом, и Сакура получила сильный удар в живот, который отбросил ее назад. Учиха на несколько секунд задержал в воздухе ногу, которой ударил ее, а после медленно опустил ее, сказав: — Не пойми меня неправильно. Дело не в том, что я верю, что односторонняя связь, которую вы почему то испытываете ко мне еще с дней существования команды Семь, не позволяет вам в полной мере действовать против меня. Просто, я не вижу причин бояться таких слабаков, как ты. — Сосредоточившись на тех троих, что доставили ему его бывшую товарища по команде, он отдал приказ: — Вы трое, должны вернуться в наш новый дом. Нам с моей старой сокомандницей нужно кое-что обсудить.

Поднявшись на колени, Сакура сказала: — Мне нечего с тобой обсуждать, если только это не условия твоей капитуляции.

Саске развеселило ее заявление и снова занял свое место на троне, прежде чем ответить: — Если бы только у тебя был бы такой же хребет, когда мы были генинами, я наверное принял бы твое предложение присоединиться ко мне.

Сакура почувствовала отвращение к самой себе за то, что тогда она была готова бросить свою семью и друзей ради человека, чьи самые добрые слова в ее адрес были отказом от этого предложения. Она подозревала, что тогда он сделал это лишь потому, что не думал, что она послужит ему в его стремлении отомстить, как это сделала Карин. Предположив, что он устроил все это для организации их воссоединения, потому что теперь считал ее гораздо более полезной, она сказала: — Чего бы ты ни хотел от меня, можешь сразу забыть об этом.

Саске нахмурился и помахал рукой нескольким мужчинам, стоявшим на страже у входа. Один из них исчез и через несколько секунд в комнату вошли два человека, держащих между собой мешок с телом. Они положили его перед Сакурой и расстегнули молнию. Розововолосая куноичи не сразу смогла узнать седовласого мужчину, хотя его лицо вызывало у нее чувство чего-то знакомого. Саске быстро объяснил ей, почему он кажется ей настолько знакомым, сказав: — Человек, на которого ты смотришь, является бывшим членом Акацуки, по имени Хидан. Он имел несчастье стать первой жертвой Рассенсюрикена Наруто.— Она заметила легкую дрожь гнева в голосе Учихи, когда тот добавил: — Но не последним. — Быстро справившись с эмоциями, он продолжил: — Согласно тому, что я узнал, этот человек должен был быть бессмертным, способным игнорировать даже удары, смертельные для любого другого.

— Ну и что? — спросила Сакура, которую сейчас меньше всего интересовал урок истории.

— Я хочу, чтобы ты нашла способ устранить ущерб, нанесенный его системе циркуляции чакры, — объяснил Саске.

Сакура нахмурилась, так как ожидала, что Учиха сам сейчас должен быть от последствий дзюцу Наруто, и сказала: — Почему бы просто не повторить то, что сделали с тобой?

Глаза Учихи превратились в две хищные щелки, когда он сказал: — Не заставляй меня повторяться, Сакура.

Куноичи сердито посмотрела на своего бывшего товарища по команде и сказала: — Я ни за что не буду помогать тебе.

Саске выдержал ее пристальный взгляд, а после, еле заметно улыбнувшись, сказал: — Я впечатлен. Я был уверен, что как только ты увидишь меня, то снова вернешься к своему жалкому подобострастию. Похоже, ты действительно выросла, и это очень печально. — Он встал и начал приближаться к ней, добавив: — Это определенно вызывает ностальгию. Я будто вернулся в тот день, когда только была сформирована наша команда. Помнишь, что ты тогда мне сказала?

Сакура нахмурилась, гадая к чему он клонит, ведь она знала, что тогда говорила с Наруто под его хенге. В этот момент ее внимание отвлекла открывшаяся позади нее дверь, и она услышала голос своего отца: — Слушайте, я уверен, что все это недоразумение, давайте спокойно сядем и все обсудим, я... Сакура.

— Папа, — сказала потрясенная Куноичи с розовыми волосами, когда ее отца ввели в комнату.

Но прежде чем она успела отвернуться, чтобы сказать Учихе, чтобы он отпустил ее отца, она услышала, как Саске сказал: — Я уверен, что ты должна вспомнить ту часть, где ты сказала, как Наруто повезло, что у него нет родителей. — Ее глаза расширились от шока, когда мимо ее головы пролетело копье Чидори и вонзилось в грудь ее отца.

Мужчина на мгновение опустил взгляд на свою грудь, а затем посмотрел на дочь и слегка улыбнулся ей. Саске развеял дзюцу, из-за чего ее отец упал на колени, а после рухнул на спину. — Нет! — Закричала куноичи, быстро подбежав к нему и опустившись рядом с ним на колени.

Он взял ее лицо в ладони и, осознавая что умирает, сказал: — Я так горжусь тобой.

— Держись, — взмолилась Сакура. Повернувшись к Саске, который бесстрастно наблюдал за ней, она с затуманенным от слез взглядом, взмолилась: — Пожалуйста, я все еще могу спасти его. Я сделаю то, что ты хочешь...Только, прошу...

— Сакура, — строго сказал отец, — не сдавайся... в конце концов, у меня все еще есть моя гордость шиноби... я счастлив, что у меня все еще есть... ты. Скажи своей маме... я... люблю…

— Папа, — прокричала Сакура, когда рука мужчины упала на пол, и положила голову ему на переставшую двигаться грудь. Она почувствовала, как сзади к ней, рыдающей на коленях перед трупом своего отца, подошел Саске. Казалось, ему были совершенно безразличны вызванные им страдания, поскольку он совершенно спокойным голосом, спросил: — Ты чувствуешь себя счастливой?

В голове Сакуры словно что-то щелкнуло. Она быстро повернулась к Саске, и хотя ее руки были связаны за спиной, она подобно Инузука намеревалась вонзить зубы в его яремную вену, однако двое мужчин, приведших ее отца в комнату, остановили ее. Учиха выглядел повеселевшим, когда она сказала ему: — Я убью тебя. Клянусь, я не позволю тебе жить…

— Я должен отметить, ты осознала еще далеко не все, — сказал Саске, полностью игнорируя ее угрозу. Пожав плечами, он сказал: — Ты все еще не в состоянии понять, что мы с Нарукто чувствовали тогда, поскольку у тебя все еще есть твоя мать. Теперь, если ты не хочешь, чтобы твоя мать присоединилась к отцу в загробном мире, то тебе лучше сделать так, как я сказал. Уверяю тебя, Сакура, если ты этого не сделаешь, твоя мать не сможет воскреснуть, как это случилось с моей и его матерью. Сейчас, за твоим домом наблюдают мои люди, и я думаю ты можешь себе представить что произойдет, если я скажу им нанести ей визит.

Сакура почувствовала, что у нее не осталось сил к сопротивлению. Она заметно поникла и ответила ему: — Я сделаю, что ты сказал.

— Я в этом совершенно не сомневался, — отворачиваясь от нее, сказал Саске. Обращаясь к двум шиноби, которые держали ее, он добавил: — Отведите ее в лабораторию.

Мужчины схватили куноичи, чтобы увести, но она вырвалась и быстро вернулась к отцу. Сакура опустилась на колени и прижалась лицом к его лицу, чтобы почувствовать его тепло, прежде чем оно полностью исчезнет, но стражники быстро заставили ее встать и оттащили в сторону.

* * *

Саске бесстрастно наблюдал, как Сакуру выводят из комнаты. Когда он отвернулся, в комнату вошли еще несколько человек, чтобы убрать тела, и двое из них понесли тело Хидана в ту же лабораторию, куда увели Сакуру. Он вернулся к трону и, дождавшись когда люди уйдут, закрыл глаза. Будучи в темноте, он ощутил, что находится сразу в двух местах и сказал: — Как продвигается операция? — В его голове это прозвучало так, будто говорили одновременно два человека говорили, хотя один из голосов звучал слабо и еле слышно. Он почувствовал, как распаляется его гнев, поскольку это напомнило ему, что он был практически полностью лишен сил, и даже пожалел, что Наруто не был свидетелем смерти отца Сакуры, поскольку это только увеличило бы боль, которую он со временем испытает.

Ответ донесся до него, словно шепот на ухо, но в то же время как будто издалека. Это заставило его улыбнуться, поскольку услышанная им фраза гласила: — Началась третья фаза.

Глава 80.5

* * *

Ирука со всех ног помчался вверх по лестнице в тюремную пультовую. Он вошел туда и обнаружил, что вся тюрьма была погружена в хаос, что было не удивительно, учитывая взрыв, который немногим ранее потряс все здание. В момент, когда прогремел мощный взрыв, он только-только закончил встречу с Ямаме, бывшей куноичи Звука, которая, как он надеялся, станет первой заключенной, освобожденной благодаря его программе. Он передал Ямаме охраннику ее крыла, пообещав ей, что все будет в порядке, и сразу побежал в комнату управления, чтобы выяснить, что случилось.

Там он заметил Маваши, стоявшего в центре комнаты и отдававшего приказы своим подчиненным, а также узнал чунина с которым тот разговаривал. Это был его бывший студент по имени Дайчи. Молодой человек учился в одном классе с Конохамару. Видя, что молодой человек действует спокойно и собранно, он наполнился чувством гордости. Надзиратель отдал приказы ему и нескольким другим чунинам команды и прервался, позволяя подчиненным выполнить их. Увидев паузу, Ирука подошел и спросил: — Что случилось?

— Я все еще не уверен, — быстро ответил Маваши, — но, похоже, на нас напали. Тот заключенный, которого якобы перевели к нам, оказался Удоном.

Ирука почувствовал внезапную слабость в животе и, переведя взгляд на монитор, на который смотрел надзиратель, увидел своего бывшего ученика. Он догадался, что видео показывало что произошло, когда надзиратель прибыл в диспетчерскую после того, как они расстались. Один из двух охранников, сопровождающих заключенного, внезапно откинул капюшон плаща. Конечно, было достаточно и того, что подсадной уткой оказался молодой оперативник Корня, но Ирука обратил свое внимание на двух находящихся рядом с ним охранников. Первым был высокий человек, нижняя часть лица которого была скрыта маской. Хотя Ирука предположил, что на нем была стандартная униформа для печально известной Тюрьмы Травы, чунин мог сказать, что этот человек добавил к ней несколько элементов. Другим охранником оказалась блондинка с бирюзовыми глазами, чье выражение лица было пустым, хотя и не скучающим.

Ирука, чтобы удостовериться, что он правильно понял произошедшее, отвернувшись от монитора, спросил: — Они его сообщники?

— Похоже на то, — ответил Маваши, нажимая на кнопку, заставляющую изображение на мониторе переместиться и показать, что Удона ведут в изолятор у входа в тюрьму. Двое охранников остались снаружи, пока какой-то чунин просматривал бумаги, и внезапно картинка на мониторе стала статичной. Ирука предположил, что именно в этот момент прогремел взрыв, и к тому времени, как изображение восстановилось, чунины Листа уже без движения лежали на земле. Высокий охранник отбросил пиджак и рубашку, обнажив покрывающую его грудь татуировку дракона. Также он надел на правую руку трехзубый коготь и одел что-то похожее на маску охотника Киригакуре. Женщина также сняла униформу, которую носила, демонстрируя, что на ней было голубовато-зеленое трико, оставляющее ее ноги свободными. Она порылась в карманах одного из двух охранников и бросила найденные ключи высокому мужчине, который быстро освободил Удона.

Заметив, что входная дверь была взорвана изнутри, он заподозрил, что у них был как минимум еще один сообщник, который и установил взрывчатку. Озвучивая эту мысль, Ирука сказал: — У них должен быть сообщник внутри тюрьмы. Скорее всего, член Корня, который избежал чистки рядов.

— Согласен, — быстро ответил Маваши. — Он также распорядился открыть камеры на первом этаже, устроив бунт заключенных. Я запер тюрьму и поднял подъемный мост, так что они не смогут сбежать, но мы должны продержаться, пока не прибудет подкрепление из Конохи.

Ирука нахмурился, сказав: — Боюсь, все будет не так просто.

— Пожалуйста, объясни, — ответил надзиратель, заметив, что на радиопередатчике загорелась лампочка, указывающая на то, что кто-то связался с диспетчерской. — Прости, — быстро сказал он, включая его, — это диспетчерская, докладывайте.

— Начальник, — раздался страдальческий голос, в котором Ирука узнал Дайчи, — я вел свой отряд, чтобы обеспечить контроль над крылом, когда на мой отряд напали.

— Невозможно, — сказал Маваши, переводя взгляд на несколько мониторов, показывающих бунт. Хотя ни на одном из экранов не было видно ни Удона, ни его партнеров, было ясно, что бунт в данный момент не покинул пределов первоначального помещения. — С их начальной точки у них не должно было быть возможности добраться до лифта безопасности.

— Да, сэр, — ответил Дайчи, — на нас напал Нобори. Он забрал мой ключ от лифта.

— Черт, — выругался надзиратель, прежде чем спросить, — каково состояние твоего отделения?

— Я...я думаю, что я единственный выживший. Я собираюсь направиться в погоню. Вы можете выделить подкрепление?

— Сэр, — крикнула Куноичи, обязанностью которой было прослушивать все доклады о состоянии в тюрьме, — ситуация на первом этаже выходит из-под контроля. Похоже, кто-то знает команду деактивации печатей подавления чакры. Заключенные имеют полный доступ к своей чакре.

— Черт, — выругался Маваши, прежде чем отдать приказ, — вывести весь персонал, кроме тех, кто находится в крыле безопасности, на верхний этаж тюрьмы. Мы должны удерживать крыло безопасности, пока не прибудет помощь. Мы не можем позволить им опустить подъемный мост.

Ирука нахмурился, услышав эту команду: — Если вы сделаете это, то они, скорее всего, освободят других заключенных, чтобы увеличить свою численность. Что помешает им просто разрушить мостовые механизмы, чтобы опустить мост вручную?

— При проектировании тюрьмы такой вариант учитывался, поэтому мост должен быть опущен контролируемым образом. Если они разрушат механизм и сумеют толкнуть его так, чтобы его уронила гравитация, то он слишком сильно ударится соединительную часть, что приведет к ее разрушению. Также у нас есть механизм самоуничтожения, который также может уничтожить его. Я сомневаюсь, что они планируют отпускать большое число заключенных, поэтому наш лучший выбор — отступить, чтобы защитить это место.

Ирука понимающе кивнул, но сказал: — Я понимаю, но Удон должен скорее всего прибыл для освобождения членов Корня, которые, как я предполагаю, содержатся на нижних уровнях тюрьмы, в крыле строгого режима. Я не уверен, как долго мы продержимся, если они освободятся.

— Именно поэтому я поведу подкрепление — необходимо обеспечить безопасность того места, — ответил Маваши. Поняв, что не ответил Дайчи, он снова включил микрофон. — Дайчи, возвращайся на командный этаж. — Так и не получив ответа, он выругался и направился к выходу.

Ирука направился за ним, спрашивая: — Я хотел бы пойти с тобой.

Маваши некоторое время изучал его, прежде чем сказать: — Хорошо, но наша главная цель состоит в том, чтобы предотвратить освобождение заключенных в секции строгого режима. Сейчас не время искать потерявшихся учеников.

— Ты ошибаешься, — сказал Ирука и понял, что начальник тюрьмы собирается изменить свое решение и оставить его здесь, поэтому сразу добавил: — Я прекрасно знаю, что это не может иметь более высокий приоритет, чем блокирование нападающих, но нет никаких причин, по которым я не могу сделать и то, и другое.

Начальник тюрьмы ухмыльнулся и сказал: — Идеалист до конца, верно?

Ирука кивнул, прежде чем ответить: — Быть учителем — значит всегда пытаться найти потерянных учеников. В конце концов, именно они нуждаются в нас больше всего.

Маваши вздохнул, прежде чем ответить: — Хорошо, пойдем. Но постарайся сделать так, чтобы тебя не убили. Судя по тому, что я видел по твоему общению с пленниками, твое желание всем помочь, может сыграть очень плохую службу.

Ирука кивнул и последовал за надзирателем, опасаясь, что тот прав. Конечно, большинство людей сказали бы то же самое о Наруто, поэтому он полагал, что действительно может оказать своему бывшему ученику плохую услугу.

* * *

— Это довольно странно, — сказал Наруто своей любовнице Биджу, но не получил ответа.

Основной причиной было то, что в Киёми начали нарастать страх и чувство вины, которые заставили ее вспомнить том, насколько сложные были отношения между ней и Наруто, когда она ставила свои эксперименты на Тифе и других ниндзя Таки. Она не была уверена почему, но по мере их продвижения через пустую базу, это чувство только усиливалось. Размышляя об этом, она вспомнила, что это чувство было основано на страхе, что в какой-то момент он устанет от ее своеволия и просто бросит ее. Или, точнее, начнет видеть в ней монстра, особенно потому, что она несет ответственность за смерть как его родителей, так и множества других шиноби деревни. И все же, она была слишком горда, чтобы признаться в этом, особенно потому, что считала, что действует в его интересах.

Биджу удивилась, почему она сейчас начала думать об этом, но приписала это легкому упреку, которое Наруто сделал в отношении ее заявления о Момо. В конце концов, когда дело доходило до швыряния камней в отношении действий жрицы, она действительно действовала необдуманно и предвзято. Ее первоначальна реакция, являющаяся намерением отплатить жрице, заставила красноволосую задуматься, изменилась ли она и способна ли вообще на это. В конце концов, ей было легко вести себя высокомерно только потому, что один из людей, которым она причинила зло, простил ее. Она почувствовала себя еще хуже из-за того, что ответила ему, особенно потому, что знала, что Наруто тяжело далось достижение той точки, когда он стал готов сражаться с Саске до смерти.

Надеясь, что она не причинила сильного вреда их отношениям, Киёми сказала: — Наруто, прости меня за то, что я сказала раньше.

Часть ее ожидала, что ее любовник будет смущен, поскольку обычно он не держал ни на кого зла, не говоря уже о том, что если бы он обиделся на нее, то сразу сказал бы ей об этом. Однако, когда его взгляд остановился на ней, то в нем не было той теплоты, к которой она привыкла. После нескольких секунд молчания, он наконец произнес: — Чего еще ожидать от чудовища.

— Ч... что, — удивленно ответила Киёми, — ты же не это имеешь в виду.

— Я сказал правду, — ответил Наруто, делая шаг вперед, что заставило ее отступить. — Ты убила моих отца и мать, не говоря уже о том, что была самым большим источником боли в моей жизни. Неужели ты и вправду думаешь, что я все это пустил на самотек? Ты была полезна мне, но не более того.

Каждое слово вонзалось в сердце Киёми словно нож, и казалось, это было доказательством того, что растущее в ней чувство вины имело реальное основание. Наруто сделал по направлению к ней еще один шаг к ней, и она повторила его, отступая от него. — Ты действительно веришь, что я смогу полюбить такое создание, как ты? Существо, настолько поглощенное собственной обидой и болью, что человечество приравняло тебя к стихийному бедствию. Но ты не заслуживаешь даже этого титула, поскольку такие бедствия не являются демонами, которые несут угрозу и разрушения всему и вся просто потому, что были в плохом настроении.

Киёми прижалась спиной к стене и чуть не плача, произнесла: — Я знаю, что в прошлом поступала неправильно, но я изменилась. — Тем не менее, Наруто продолжал приближаться к ней и, заметив, что он достал свои клинки, она испугалась, что он собирается напасть на нее, поэтому взмахнула перед собой рукой, вызывая между ними стену пламени. Из-за спешки и страха пламя оказалось гораздо сильнее, чем она ожидала, что заставило Наруто отпрыгнуть назад, чтобы не быть поглощенным им. Испугавшись, что едва не навредила ему, она сказала: — Прости, я не хотела...

Наруто просто посмотрел на нее холодным взглядом и сказал: — Чего еще стоило ожидать от демона?

* * *

— Это довольно странно, — сказал Наруто, ожидая, что чтобы добраться до Мито, ему придется сражаться с легионами злодеев.

Джинчурики был смущен отсутствием реакции Киеми и начал задаваться вопросом, не был ли он слишком строг к ней за то, что она сказала в отношении Момо. Он знал, что временами его возлюбленная принимала слишком близко к сердцу критику по поводу того, какой она была в прошлом, тем более, что временами она словно возвращалась к тому, кем была, особенно когда дело доходило до угроз в его адрес. Он объяснял это не только ее чувствами к нему, сколько тем, что для нее он олицетворял множество жертв ее неистовств, и пока он прощал ее, она, в сущности, чувствовала себя прощенной и за них.

Наруто не был согласен с ней в этом, поскольку верил, что в действительности это был вопрос не столько внешнего прощения человека, сколько того, что происходит внутри нее самой. В конце концов, даже если он простил ее, это не означало, что это сделали все, кого она так или иначе обидела. Его мать тоже была глубоко обижена на нее, хотя ему казалось, что с тех пор, как они стали делить его, это чувство начало исчезать. Тем не менее, Наруто хотел, чтобы она сделала более серьезные усилия, чтобы она извинилась не только перед ним, но и перед некоторыми другими людьми, которых так или иначе обидела. Он не говорил об этом в первую очередь из-за боязни того, что в этом случае подобное желание не возникнет у нее самой, а просто он вложит эту мысль в ее голову.

Он встряхнул головой, чтобы сосредоточиться на предстоящей задаче, тем более что начал чувствовать, будто вокруг него начал витать призрак из прошлого. Он приписывал это ощущение чувству вины за то, что Киёми сказала ему в отношении Саске. Хотя она и не обвиняла его в этом, но часть его чувствовала, что причина, по которой он смог вычеркнуть Учиху из своей жизни, заключалась в его гареме. Конечно, Саске довольно ясно дал понять, что решил разорвать с ним связь, не говоря уже о том, что умышленно лишил жизни нескольких ниндзя Кумо во время попытки похищения джинчурики Восьмихвостого. Но часть Наруто чувствовала, что если бы не его истинные узы с женщинами, которые теперь были связаны с ним, то он был бы более готов игнорировать эти действия, чтобы сохранить свою связь с Саске.

— — ->

Глава 80.6

— — ->

В конце концов, Наруто признал, что в сущности он был довольно эгоистичным человеком. Для доказательства этого ему достаточно было обратиться к своей давней мечте стать Хокаге ведь в конце концов он понял, что единственная причина, по которой он хотел получить эту должность заключалась не в том, чтобы сделать жизнь других лучше, а в том, чтобы купаться в восхищении окружающих. Наруто чувствовал, что основной причиной, по которой он настолько фанатично преследовал Саске заключалась именно в желании получить признание от того, кого он всегда хотел превзойти.

Со временем Наруто начал верить, что почти все люди были в большей или меньшей степени мотивированы личным желанием, просто некоторые желания были более приемлемы для посторонних зрителей. Например, Наруто чувствовал, что его отец действительно был великим Хокаге, но только потому, что он хотел быть таким даже больше, чем хотел быть семьянином. Наруто чувствовал, что его собственные первоначальные желания стать Хокаге были основаны только на желании признания, как и действия его отца, когда Киёми оказалась освобождена, были основаны на его желании исполнить долг Хокаге, поэтому для него, для достижения этой цели, никакие жертвы не были слишком велики. Он даже зашел так далеко, что пожертвовал своей женой, позволив ей умереть, а также обрек своего сына на становление джинчурики. Возможно, он действительно чувствовал, что делает это для блага мира в целом, но Наруто чувствовал, что его действия были основаны лишь на сохранении его наследия.

Такое чувство у него возникло потому, что и его мать, и он сам, были членами деревни и, откровенно говоря, в тот день имели право на защиту Хокаге ничуть не меньше, чем все остальные. Также он чувствовал, что по сути, Гаара попадает в ту же ловушку, поскольку не требовалось особого труда, чтобы утверждать, что действия в интересах деревни оправдывают все ужасы того, что он в теории мог сделать с Сари. Но в конце концов, он чувствовал, что их действия были мотивированы таким же личным интересом, как и его. Просто, поскольку их действия принесли или могут принести пользу их деревням, люди, которые извлекли из них пользу, гораздо с большей готовностью склонны превозносить их.

Тем не менее, после его последнего боя с Саске, Наруто почувствовал, что признание Учихи больше не было тем, чего стоит добиваться любой ценой, в том числе игнорируя страдания, которые он распространял. И свидетельство того, как он попытался убить Микото, было катализатором этого понимания. По правде говоря, желание получить его признание стало исчезать почти сразу, как только он открыл свиток, который дал ему Кандзи. В конце концов, соблазнение Ино и закружившиеся после этого события практически заставили его забыть о том, что заставило его тренироваться в течение последних трех лет.

Таким образом, Наруто действительно испытывал чувство вины за то, что в сущности бросил Саске одного в тюрьме ненависти, и это при том, что он считал, что с его стороны изначально было довольно высокомерно думать, что он может заставить Учиху измениться. Часть его чувствовала, что если бы не его любовницы, то он продолжал бы преследовать эту цель и если бы так и не смог заставить Саске признать его, а смог лишь заставить его вернуться, то Учиха просто потерял бы смысл жизни. Чувство вины заставляло Наруто бояться, что после того, как он заявил, что его целью было вернуть Саске, после достижения своей цели, ему просто стало бы все равно, если бы Учиха в очередной раз оказался в одиночестве, поскольку он чувствовал бы, что достиг так желаемого им признания и построил связь, которая также была важна и для Учихи.

Конечно, Наруто теперь понимал, что связь требует, чтобы ее ценили оба человека, а он получил свой ответ от Саске еще во время их столкновения в Долине Конца. Да и позже Саске не раз показывал, что для него имели значение только его собственные цели. Наруто чувствовал, что так же вел себя и Гаара в отношении к Сари, поскольку в обычных обстоятельствах их связь могла иметь смысл. Как только его действия стали противоречить целями Гаары быть признанным великим Каге, также, как было и с Саске, когда тот решил, что их дружба не так важна, как его желание отомстить Итачи, их связь стала отходить на второй план.

Наруто верил, что отказ от Саске является непростительным для того, кто утверждает, что хочет иметь связи с людьми, но теперь понял, что его упорство было вызвано тем, что было слишком мало тех, кого он считал своими друзьями, и он был довольно жаден, чтобы отпустить даже одного из них, даже если этот человек ясно дал понять, что его собственные амбиции для него гораздо важнее. Когда он развил действительно значимые связи, стало легче, хоть все еще и оставалась крупица вины, что он мог быть слишком поспешен в отношении своего движения вперед.

Наруто почувствовал себя виноватым, когда ему показалось, что он услышал, как Киёми что-то сказала, но, попросив повторить, он посмотрел в ее направлении и вместо нее увидел стоящего перед собой Саске. Учиха выглядел так же, как и во время их последнего столкновения, поэтому, сделав шаг ему навстречу, он с угрозой в голосе спросил: — Ч... что? Откуда ты взялся? Где Киёми?

Комната словно стала темнее, чем была раньше, и Саске сделал шаг назад в темноту, сказав: — Ее легко заменить. Совсем как меня, да?

— Прекрати нести чушь, — сердито ответил Наруто, — черт возьми, что ты с ней сделал!?

— Почему бы тебе не заставить меня ответить, неудачник? — Ответил Саске, отступая от него. Он попятился к стене и, увидев возможность, Наруто прыгнул вперед, чтобы схватить бывшего товарища по команде. Тем не менее, прежде чем он достиг его, Саске взмахнул рукой, заставил между ними появиться стену огня.

Учиха ухмыльнулся и сказал: — Не притворяйся, что ты ее ценишь. Мы оба знаем, что ты заботишься только о тех, кто смотрит на тебя снизу вверх. В конце концов, понадобилось не так много времени, чтобы ты бросил меня.

— Черт возьми, не пытайся изображать из себя жертву, — сердито сказал Наруто. — Ты не имеешь права говорить, что я бросил тебя, поскольку именно ты сделал все для разрыва этих уз, чтобы преследовать свои собственные амбиции.

Саске усмехнулся, прежде чем ответить: — А ты сейчас делаешь не то же самое? Я имею в виду, сколько времени пройдет, прежде чем ты порвешь отношения с Гаарой, если он не согласится с тобой и не поцелует тебя в задницу, как делают все остальные? — Наруто сердито взревел, после чего прыгнул к Учихе через пламя, но тот быстро уклонился, продолжая насмехаться над ним.

* * *

Мито наблюдала как Наруто атаковал Киёми, которая быстро ускользнула, сказав: — Наруто, пожалуйста, остановись. Ты... ты говорил, что любишь меня.

Однако ответ Узумаки дал понять, что он ведет совершенно другой разговор: — Черт возьми, ты ублюдок! Такое работает только в обоих направлениях.

Мито перевела взгляд на Момо, которая выглядела одновременно взволнованной происходящим на экране и слегка разочарованной. Решив, что лучший способ заставить ее открыть что происходит, это сосредоточиться на том, чем она недовольна, поэтому она спросила: — Все пошло не по твоему плану?

Момо оглянулась через плечо, прежде чем снова повернуться к экрану, и ответила: — Я немного разочарована, что он не привел всех своих потаскух. Я хотела, чтобы они перерезали друг друга, прежде чем пустить ее, чтобы она добила оставшихся.

Мито перевела взгляд на экран и увидела, что Киёми отступила назад и снова подняла стену пламени. Она не могла понять, как работает гендзюцу, под которым они находились, но было очевидно, что она считала, что Наруто нападает на нее, в то время, как он совершенно точно не знал, что нападает на свою бывшую Биджу. Женщина Узумаки нахмурилась, пытаясь понять, что же на них так подействовало и уже начала отказываться от теории, что это было гендзюцу, так как не видела, чтобы Жрица применяла его. Она знала, что есть способы применить гендзюцу на расстоянии, но для эффекта все еще требовался какой-то триггер, который мог бы дать Киёми или Наруто шанс защититься от него.

Не видя ничего подобного, она в удивлении широко раскрыла глаза, поскольку поняла, что вызвало у них галлюцинации: — Это не просто туман, — понимающе сказала Мито, — это миазмы демона.

Момо удивленно посмотрела на нее, а потом широко улыбнулась и сказала: — А ты не просто куноичи с миленькой мордашкой. — Повернувшись обратно к экрану, она увидела, как Киёми применила свой покров Биджу, чтобы не быть разрезанной пополам клинками Наруто. Затем она использовала хвост, чтобы отбросить его, прежде чем попытаться убежать. Момо разозлилась и закричала: — Не беги, ты, глупая сука! Ты должна была убить его.

Мито наблюдала, как Наруто бросился в погоню, и через свою лисью метку начала передавать требование, чтобы он успокоился. Она заметила, что Наруто начал замедляться, и ей показалось, что ощущение ее присутствия напомнило ему, почему он вообще здесь оказался. — Я слышала, что монахи и жрицы используют миазмы демонов для церемоний, которые заставляют их противостоять своим страхам и чувству вины. Думаю, это своего рода игра, не имеющая каких-либо гарантий. Хотя, собрать так много миазм, несомненно, было нелегко. Даже чрезвычайно могущественные демоны испускают очень малое их количество, и то, это происходит в основном от их контакта с демоническим планом.

— Совершенно верно, — ответила Момо, отворачиваясь от экранов, на что и надеялся Мито. — И все же, есть одно место, где барьер между демоническим планом и нашим миром тонок словно лезвие бритвы.

Мито потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что имела в виду женщина: — Гноящаяся рана.

Момо явно была удивлена ее знаниями: — Хм, ты гораздо больше, чем просто хорошенькая мордашка, не так ли? Знание этого места — тщательно охраняемая тайна религиозной касты.

Мито понимал причину, ведь именно там Демон Морьё впервые появился на свет из царства демонов. Он сделал это настолько жестко, что оставил в Стране Демонов дыру, из которой непрерывно просачивались миазмы, придавая этому месту искаженный и опустошенный вид. Хотя он сделал это почти за тысячу лет до ее рождения, рана за это время так и не закрылась полностью. Одна из причин, по которой считалось, что проход все еще открыт заключалась в том, что именно через него Морьё продолжал возвращаться в мир людей после каждого поражения от жриц, являвшихся предками Шион. Именно поэтому мать Шион, Жрица Мироку, запечатала его, пожертвовав своей жизнью. Она стремилась положить конец циклу, отделив его дух от его физической формы, тем самым позволив этому шраму исцелиться.

Единственная причина, по которой Мито знала об этом, заключалась в том, что в юности ее отец и она связались со жрицей того времени, чтобы узнать, смогут ли Узумаки закрыть его с помощью своих методов запечатывания. К сожалению, ничего не вышло, поскольку было не мало монахов, которые не хотели закрывать рану, так как они использовали миазмы для своих ритуалов. Кроме того, были некоторые опасения, что если разрыв будет закрыт, то это побудит Морьё открыть новый в другом месте.

Несмотря на то, что считалось, что для того, чтобы открыть новый разрыв, потребуется невероятное количество времени и усилий, монахи, которые возражали против его закрытия, аргументировали это тем, что демон постоянно появлялся через него, несмотря на то, что его снова и снова выкидывали назад. Мито признала, что они были правы, особенно потому, что он неоднократно был побежден еще до того, как сквозь гноящуюся рану, благодаря множеству размещенных там барьеров и религиозных сект. В последний раз ему удалось вырваться только благодаря тому, что он создал свою каменную армию, которую послал первой, но в итоге столкнулся со Жрицей Мироку.

Понимая, что после его последнего поражения защита прорыва была значительно усилена, Мито сказала: — Я сомневаюсь, что они позволили кому-то просто прийти и собрать миазмы для личных нужд.

Момо ухмыльнулась, ответив ей: — И будешь права. Но помимо религиозных церемоний, есть и другие способы их использования, поэтому существует довольно обширный черный рынок. Насколько я слышала, есть ряд препаратов, которые при смешивании с миазмами становятся очень сильным наркотиком.

Узумаки не могла сказать, что она была удивлена тем, что миазмы стали применять для изготовления наркотиков, подозревая, что некоторые из религиозных орденов, с целью заполнения своих сундуков, использовали миазмы многими способами. По крайней мере, она считала, что это и была основная причина, по которой они так не хотели запечатывать это место. Но она оставила эту тему, поскольку Момо начала отворачиваться. Надеясь снова отвлечь ее, она спросила: — Чего ты хочешь добиться, убив ее?

— Ничего, — ответила Момо, не проглотив наживку, потому что не хотела упустить момент. — На самом деле я надеюсь, что это она убьет его. К сожалению, сейчас это уже не в моей власти, но... что? — Жрица нахмурилась, заметив, что Наруто направляется прямо к ним. Она поискала на экранах Киёми и обнаружила ее в другой комнате, которая, казалось, дралась с призраками. Она не могла понять, почему Наруто не выглядел взволнованным, пока ее внезапно не осенило. — Ты! — закричала она, повернувшись к Мито, — ты ему как-то помогаешь. — Она вытащила свой клинок и с печалью в голосе произнесла: — Похоже, ты все-таки не выживешь.

— — ->

Глава 80.7

— — ->

Жрица бросилась в атаку, но Мито была готова к этому, тем более что Момо держала клинок острием вверх. Поэтому, когда она оказалась в пределах ее досягаемости, куноичи ударила ногой вверх, выбивая меч в потолок. Момо была застигнута врасплох внезапным обезоруживанием, что позволило Мито ударить ее левой ногой в висок. Жрица отпрянула назад, и Мито подтянула свое тело так, чтобы зажать рукоять меча между ног. Она сумела вытащить его и воткнуть в пол, встав ногой на его рукоять. Теперь, стоя на ногах, она выпустила свою накопленную в своей печати чакру, вызвав волну, которая прошла через ее тело, и применила ее точно так же, как это сделала ее внучка. Куноичи спрыгнула с меча и ударила ногой по цепи, которая была прикреплена к потолку, разбивая ее вдребезги. Затем, приземлившись, она в дребезги разбила железные перчатки, в которые были закованы ее руки, ударив ими об пол. Она чувствовала, что печать подавления чакры высосала практически все, что было высвобождено, но, используя последнюю часть этой энергии, быстро создала встречную печать, которая разрушила ее. Она облегченно вздохнула, когда почувствовала, что ее чакра снова потекла нормально, и была несколько удивлена, что Момо не стала нападать на нее.

Сосредоточившись на жрице, она поняла, почему вместо того, чтобы атаковать, она переместилась к массиву печатей, который контролировал барьеры. Жрица закончила накладывать свои изменения, отчего ее правая рука начала светиться. Она прижала ее к груди, заставив ее начать пульсировать. Мито прекрасно понимала, что она сделала, но Момо и сама объяснила свои действия: — Я изменила барьер так, что он будет преграждать все пути, кроме одного между ними двумя, и единственный способ разрушить барьеры — убить меня. Если ты поторопишься, возможно, ты сможешь спасти их, прежде чем они снова встретятся. Конечно, если ты войдешь в миазмы, то, скорее всего, у тебя тоже начнутся галлюцинации.

Мито не была в этом уверена что делать, но ей не хотелось лишать женщину жизни. Она отвела глаза, чтобы посмотреть на мониторы, и увидела, что Наруто врезался в один из барьеров. Куноичи улыбнулась, когда он потер лицо, прежде чем встать, а после почувствовала, что и Киёми начала паниковать. Наруто занервничал, но его забота о ней была также вполне осязаема, поэтому, чтобы дать ему понять, что с ней все в порядке, Мито через свою лисью печать послала сигнал, что держит ситуацию под контролем. Она заметила, как он облегченно вздохнул, а затем быстро развернулся и бросился на поиски Киёми.

Момо, полагая, что ее внимание Мито было отвлечено, прошептала заклинание: — Распадись, черный пес Ронданини! Посмотри на себя с ужасом и вырви себе глотку! — Между ее ладонями образовался маленький шарик энергии, который выпустил два усика, соединивших ее средний и указательный пальцы, после чего щупальце направилось к Мито. Куноичи в последний момент нырнула в сторону, а затем пробежала под ним к жрице, которая пошевелила пальцами, чтобы перенаправить свое дзюцу. Но когда щупальце опустилось, чтобы попытаться схватить ее, Мито откатилась в сторону, а затем вскочила на стену и побежала уже по ней. Момо снова попыталась подкорректировать направление ее движения, но Мито перепрыгнула через дзюцу, от чего оно ударилось о стену, и приземлилась перед темноволосой женщиной, после чего ударила ее ладонью в грудь. Удар сбил Момо с ног и вдавил в стену позади нее. Жрица отскочила, но прежде чем она упала на землю, Мито схватила ее и швырнула через всю комнату.

Момо застонала, изо всех сил стараясь встать на ноги. Она воспользовалась столом, на котором стояли мониторы, чтобы подняться и, увидев Наруто, приближающегося к Киёми, радостно улыбнулась Мито, заявив: — Похоже, ты опоздала.

* * *

Ямаме гадала, не ополчилась ли против нее судьба, или просто вся ее жизнь была лишь побочным продуктом ее неудачных выборов. Естественно, было легче поверить в первое, чем принять на себя ответственность за совершенные поступки, но она чувствовала, что у нее было оправдание, учитывая, что начало ее пути было просто ее желанием не убивать своих одноклассников, чтобы стать генином Киригакуре. Конечно, она старалась не упоминать о том, как боялась, что именно она в конце концов погибнет, поскольку она была среди младшей половины студентов. В классе она всегда отличалась своим умом, но это не имело большого значения, поскольку в финале была смертельная битва. Таким образом, когда Каджика решил дезертировать, чтобы присоединиться к Звуку, ну, тогда это показалось ей хорошей идеей.

Однако, это привело лишь к тому, что она столкнулась с командой Семь и в конечном итоге оказалась в тюрьме. Временами она начинала жалеть, что не участвовала в экзамене, особенно после того, как она узнала от нескольких своих товарищей по заключению, что смертельные поединки были отменены после Забузы, а студентам говорили иное только для того, чтобы проверить их мужество.

Она догадывалась, что это также было причиной того, почему ее не завербовали для участия в восстании Данзо, в котором участвовали заключенные. После того, как он потерпел неудачу, куноичи была даже рада, что ее сочли слишком жалкой, чтобы включить в сои ряды, так как она, скорее всего, ухватилась бы за этот шанс. Когда восстание провалилось, Ямаме почувствовала, что уклонилась от куная, особенно потому, что это позволило ей присоединиться к исправительным классам Ируки. Когда занятия только начинались, у нее не было никаких особых планов и она вступила в программу только потому, что это в течение лета это позволяло пропустить несколько рабочих дней. Со временем Ямаме начала наслаждаться этими занятиями, поскольку к ней вернулось удовольствие от учебы, а также она смогла узнать, что происходит за пределами тюрьмы. Когда она поняла, что мир движется вперед и без нее, это наполнило ее чувством меланхолии, что неудивительно, поскольку из ее двадцати лет, шесть она провела в тюрьме.

Не имея никакой реальной ценности как куноичи, что было проиллюстрировано тем, что ее даже не рассматривали для восстания, она знала, что ее судьбой будет тюремное заключение, пока она не состарится и не поседеет, после чего ее выпустят только для того, чтобы она могла умереть где-нибудь в другом месте. Тем не менее, она получила свой первый луч надежды с тех пор, как покинула Киригакуре, когда Ирука объяснил, что если она хорошо справится во время его предстоящих летних курсов, то ей будет предоставлено условно-досрочное освобождение. Более того, он даже нашел ей работу в компании грузоперевозок. Учитывая ее жизнь, она должна была заподозрить, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой и первыми признаками этого был потрясший всю тюрьму взрыв.

Ирука тут же удалился, велев ей вернуться в свою камеру и оставаться там, что бы ни случилось. Не видя выбора, сопровождаемая охранником к камере, она была намерена сделать именно это, но затем все охранники покинули ее этаж, и вскоре двери во все камеры оказались распахнуты настежь. Несмотря на свое обещание, она находила искушение свободы слишком соблазнительным, поэтому вышла из камеры и обнаружила, что многие заключенные собрались вокруг мужчины даже моложе ее. Юноша объявил всем, кого отпустил: — Меня зовут Удон, и у меня есть для вас уникальное предложение. Вы свободны освобождены из своих камер, но вам предстоит пройти долгий путь, чтобы действительно обрести свою свободу. Я сниму печати, блокирующие вашу чакру, но взамен вы должны захватить диспетчерскую на верхнем этаже. Если ситуация в тюрьме выйдет из-под контроля, они взорвут мост и мы все окажемся пойманными в ловушку. Единственная причина, по которой они до сих пор этого не сделали заключается в том, что они надеются на подкрепление со стороны Конохи.

Ивана, ее бывший товарищ по команде, который вместе с ней перешел в Звук, спросил: — Даже если мы поможем тебе и помешаем им разрушить мост, мы все еще в ловушке посреди гребаной Страны Огня. Лист просто выследит нас.

Ямаме была несколько удивлена его разумным вопросом, поскольку многие шиноби, пытавшиеся бежать во время восстания, в конечном итоге вернулись в тюрьму. Простой переход через мост не улучшит их положение, а если их поймают, то, на самом деле, даже ухудшит, особенно для нее, так как ее помилование уже лежит на столе у Хокаге. Но она начала задаваться вопросом, действительно ли это было так, в конце концов, Ирука был пойман в ловушку в тюрьме и было совершенно не понятно что произойдет с предложением, если он умрет.

Эта мысль, наряду с тем, как спокойно Удон ответил, сказав: — Я уже думал об этом. Любой, кто примет участие в захвате пульта управления и выживет, если захочет, сможет уйти со мной. Вскоре на сцену выйдет новая сила, и у вас появилась возможность присоединиться к ней. Ну, возможность, возможно не совсем правильное слово, поскольку у вас не будет выбора, кроме как присоединиться, по крайней мере, до тех пор, пока мы не раскроем себя. Тем не менее, вам дается шанс стать шиноби или гнить в этой тюрьме всю оставшуюся жизнь. А теперь решайте, — заставила Ямаме на мгновение закоолебаться.

Она услышала, что Ивана и другие заключенные быстро согласились и тоже крикнула: — Согласна.

Удон сложил ручную печать, и она едва не испытала оргазм, впервые за шесть лет почувствовав свою чакру. Затем Удон заставил ее порадоваться своему решению, поскольку сказал: — Кстати, есть также специальный бонус для каждого, кто принесет мне голову одного из этих людей. Ну, за исключением третьего. Я хочу, чтобы его доставили ко мне живым. — На первых двух изображениях она узнала начальника тюрьмы и Ируку. Но тот, кого они хотели взять живым, смутил ее, так как она не узнала его, а он выглядел примерно на тот же возраст, что и Удон. На фото был улыбающийся юноша улыбался со светло-каштановыми волосами. Ямаме и представить себе не могла, насколько он важен, но поскольку Ирука был помечен как покойник, она сомневалась, что получит освобождение, поэтому поверила, что приняла правильное решение, и последовала за остальными, уже начавшими подниматься на следующий этаж.

* * *

Ирука нахмурился, когда лифт, ведущий в секцию строгого режима, доставил их в подземелье тюрьмы. Он не мог отделаться от ощущения, что что-то не так, но у него не было времени как следует поразмыслить над этим. Когда они наткнулись на отряд Дайчи, то обнаружили лишь трупы, но самого юноши нигде не было видно. Он не слишком удивился, узнав, что напавший на них Нобори, тоже был его бывшим учеником, а также близким другом Дайчи и Ирука снова почувствовал желание отругать себя за то, что не увидел в нем никаких признаков шпиона.

Его самобичевание продолжалось не долго, поскольку появился кровавый след, который, как они предполагали, принадлежал Дайчи, отправившемуся за своим другом. Судя по количеству крови, Ирука был удивлен, что юноша добрался до лифта, и подозревал, что они обнаружат их лежащими без сознания перед ним, особенно потому, что ранее он сообщил, что у него отобрали ключ от лифта. Однако, когда они подошли к лифту, то не обнаружили никаких следов его присутствия.

Ирука обнаружил, что его внимание вернулось к настоящему, когда лифт остановился, сообщая им, что они прибыли. Он приготовился, как и другие шиноби, но когда двери открылись, их не встретил шквал кунаи или другого оружия. Выйдя из лифта, они обнаружили лишь трупы команды, которая охраняла двери, ведущие в самую охраняемую часть тюрьмы.

— Что здесь произошло? — спросил один из шиноби, проверяя тела на наличие выживших.

Один из них застонал, и Ирука, стоявший ближе всех, быстро перевернул его. Он узнал в молодом человеке в шлеме бывшего студента и сказал: — Дайчи, держись.

— И... Ирука, — сказал он голосом, ослабшим от потери крови из-за многочисленных полученных им порезов.

Маваши быстро приблизился к ним и спросил: — Дайчи, что случилось? Как ты сюда попал?

— Я... я последовал за Нобори, но он снова напал на меня. Он вырубил меня и использовал, чтобы заставить остальных потерять бдительность. Но я не знаю, что случилось потом. Видимо, я потерял сознание.

— Ладно, ты молодец, сынок. Мы поможем тебе, — все еще озабоченно сказал смотритель. — Ирука, возьми с собой Дайчи и найди безопасное место, в котором можно спрятаться. Мы обезопасим территорию и убедимся, что Нобори здесь нет.

Ирука почувствовал, что что-то не так, поэтому спросил: — Если Нобори здесь, то он, скорее всего, уже освободил пленников. Вы будете в меньшинстве.

— Я в курсе, — ответил Маваши, одарив Ируку понимающей улыбкой, которая была и на лицах других охранников, — но это наш долг.

— Тогда я тоже должен остаться, — пытаясь встать, слабо проговорил Дайчи.

— Ты уже достаточно сделал , — гордо сказал Маваши, — в таком состоянии тебя просто убьют. Я не собираюсь здесь умирать, так что хватит болтать. Ирука, у тебя есть приказ.

Ирука кивнул и смотритель со своими людьми отправился к большим дверям, чтобы ввести код. Он провел Дайчи к лифту, но не мог отделаться от ощущения, что что-то не так, но мог лишь проводить взглядом людей, входящих в самое охраняемое крыло тюрьмы и намеревающихся сразиться с Нобори и всеми, кто там находится.

Глава 80.8

* * *

Наруто почувствовал облегчение, когда Мито послал ему еще один сигнал, что опасность миновала. Он подумал, что Момо устроила небольшую драку, но нахмурился, услышав шепот, который, словно исходил из теней, после чего понял, что если начать прислушиваться к нему, то можно услышать голос Саске. Он перестал обращать на него внимание, так как чувствовал, что Киёми находится в состоянии паники и отчаяния. Он подозревал, что именно из-за беспокойства о своих любовницах этот шепот и потерял над ним власть.

Наруто чувствовал, что приближается к ее местонахождению, но вместо голоса Киёми вновь услышал голос Саске. Добравшись до комнаты, он услышал крик: — Где ты, неудачник? Ты снова бросил меня, чтобы найти свою сучку? Как это похоже на тебя, человека, который говорил, что он мой друг, но сбежавшего и оставившего меня во тьме ради какой-то сучки?

Наруто почувствовал желание ответить, но он отказался поддаваться на крючок, особенно учитывая то, при сосредоточении на Лисьей метке Киёми, та говорила, что она находится прямо перед ним. Полагая, что он понял, что происходит, блондин глубоко вздохнул и начал входить в состояние, в котором он находился перед тем, как перейти в режим мудреца. Он чувствовал, как мир вокруг рушится, становясь все более ясным, и был уверен что Саске, стоящий перед ним, на самом деле был Киёми, а то, что он видел, было проявлением вины, которую он испытывал из-за того, что стал двигаться дальше по жизни, повернувшись к нему спиной. Сосредоточив на этом свои мысли, он обратился к нему со словами: — В некотором смысле ты прав. Я действительно бросил тебя, но это в равной степени как моя вина, так и твоя. Ты решил, что твоя месть важнее моей дружбы, и было бы безответственно с моей стороны игнорировать то, во что ты превратился, просто чтобы удержать эту единственную связь.

Он решил, что его речь привлекла внимание Киёми, поскольку Саске сосредоточился на нем. Он был уверен, что она ответила на то, что услышала, так как образ Учихи сказал: — Ты можешь называть это так, как захочешь, но ты просто бросил меня из-за этих сук, привязанных к тебе.

— Ты прав, — спокойно признал Наруто, — потому что это настоящие узы, и они заслуживают моего внимания, любви и преданности. Было время, когда я также относился к тебе, но я не могу продолжать гоняться за призраком той связи, пренебрегая при этом своим будущим с ними. Я протяну тебе свою руку, но ты должен сам принять ее. Я не буду больше пытаться заставить тебя сделать это. — Саске начал исчезать, когда Наруто смирился со своим решением отпустить свою связь с Учихой, и при этом увидел испуганную Киёми. Он перестал чувствовать вину, которая росла с тех пор, как он вошел в туман, поэтому решил, что это должно быть движущей силой видений, которые они видели.

Протянув к Киёми руку, он послал ей чувство своей любви и сказал: — Киёми, ты сильнее этого. Не забывай кто ты.

Киёми сделала шаг назад, как будто боялась, что он собирается ударить ее, а после крикнула: — Назад, — подняв еще одну стену пламени и вынудив его отскочить назад.

Блондин задался вопросом, слышала ли он хоть что-то, сказанное им, когда она закричала: — Я знаю, что я монстр. Но ты же сказал, что любишь меня. Как я могу заставить тебя простить меня?

Услышав мольбу в ее голосе, он испытал злость по отношению к жрице, которая подвергла его возлюбленную таким пыткам. Полагая, что его слова будут искажены, и полагая, что действия всегда говорят громче слов, он начал медленно приближаться к своей возлюбленной. Стена пламени, которую она воздвигла раньше, начала исчезать, но когда он сократил между ними расстояние, она усилила ее. Однако Наруто не остановился, а продолжил двигаться вперед, чтобы пройти через нее, из-за чего Киёми, почувствовавшая его намерение, закричал: — Стой!

Наруто не слушал, и как раз в тот момент, когда он собирался прикоснуться к пламени, она создала отверстие внутри него. Стена начала исчезать, но она всхлипнула и сказала: — Отойди... пожалуйста.

Наруто не остановился и потянулся к ней, от чего она вздрогнула, как будто решившись принять любое наказание, которое, как она полагала, он собирался свершить. Вместо этого он просто погладил ее по щеке, и она широко раскрыла глаза, явно удивленная его нежной лаской. — Киёми, это не я должен простить тебя, чтобы освободить от этого бремени. Ты должна сама простить саму себя. Ты моя и всегда будешь моей, пока ты будешь брать меня за руку, когда я подаю ее к тебе.

Киёми накрыла его ладони своими, и на ее глаза навернулись слезы. Она не выдержала и разрыдалась: — Прости меня за всю ту боль, которую я причинила тебе.

Она упала на колени, и он последовал за ней, чтобы обнять ее и ответить: — Прощаю, и простил уже давно. Пора и тебе начать прощать себя.

Киёми прильнула к нему, безудержно рыдая и не зная, что еще сказать. Наруто снова решил, что действия скажут лучше слов, поэтому просто крепко обнял ее.

* * *

— Нет! Почему это произошло? — Спросила Момо, пытаясь вырваться из хватки Мито, вместе с которой она смотрела на монитор, на котором Наруто обнимал плачущую женщину. — Он должен попытаться разорвать ее на куски или наоборот.

— Этого никогда не случится.

Момо перестала пытаться вырваться и все еще смотря в монитор, спросила: — Что ты имеешь в виду? В начале они ведь дрались друг с другом.

Мито кивнула и ответила: — Верно, но ты надеялась, что они набросятся друг на друга из-за чувства вины и гнева. Они оказались не так слабы, как ты думала. — Думая о том, как в то время, когда Наруто и она были разделены, Киёми обращалась к людям, по отношению к которым она испытывала вину, она продолжила: — С самого начала Киёми только защищалась. По всей видимости, в своих видениях она видела Наруто, а Наруто, очевидно видел Саске. Хотя, когда он попытался убить свою мать, Наруто вступил с ним в бой и был готов убить его, я думаю, что чувствовал себя так, будто повернулся спиной к другу. Насколько я помню, он как-то сказал, что предпочел бы остаться дураком, чтобы вернуть его, но к сожалению, такое утверждение пренебрегает волей Учихи в этом вопросе. Тем не менее, я думаю, что Наруто смягчился бы, если бы во время боя Саске сдался, а поскольку Киёми была готова сражаться только в обороне, битва до смерти, которую ты так желала увидеть, никогда не произошла бы.

— Тогда, мне придется взять дело в свои руки, — крикнула Момо и добавила: — Бакудо номер восемь, Седзи!

На тыльной стороне ладони Момо появился голубой шар, который, из-за того что Мито держал ее руки за спиной, позволил жрице поразить ее. Шар рассеялся, и Мито отбросило назад к стене, сильно ударяя в нее. Момо схватила меч, который Мито воткнула в пол, и быстро побежала к двери. Узумаки пришла в себя и бросилась за ней, но врезалась в барьер, воздвигнутый вокруг комнаты как раз в тот момент, когда Момо проходила через него. Потряся головой, чтобы избавиться от возникшего от удара головокружения, она направилась к печатям, надеясь, что сможет снять их до того, как жрица доберется до членов ее семьи.

* * *

Нырнув под клинок одного из защитников комнаты управления, Ямаме почувствовала себя так, словно сдает экзамен на генина. Причина этого заключалась в том, что Удон еще не протянул руку помощи многим шиноби, которых он завербовал. Она не была уверена почему, но у нее возникло ощущение, что все их действия бессмысленны, однако, взяв на себя обязательство сбежать и решив довериться молодому человеку, она нашла выход из сложившейся ситуации.

Сосредоточившись на текущем препятствии к этой цели, она использовала каму, которую забрала у мертвого охранника, и опустила ее вниз к лодыжке шиноби, с которым она столкнулась. В последнюю секунду она повернула оружие так, чтобы лезвие было обращено в сторону, и преуспела в том, чтобы сломать его ногу. Мужчина упал на спину, и она последовала за ним, ударив его рукояткой по голове, отчего тот потерял сознание. Куноичи действовала так главным образом потому, что если прорыв провалится, она хотя бы избежит казни, как это произошло со многими заключенными, которые принимали участие в восстании, поскольку их приговоры были ужесточены из-за совершенных убийств.

Она подняла глаза и увидела проход между защитниками последнего коридора перед пультом управления. Ухватившись за эту возможность, она бросилась вперед и бросила шар взрывных печатей, которые также забрала у одного из поверженных охранников. Он упал перед тяжелыми дверями и взорвался. Пробегая сквозь дым, она увидела, что большинство оставшихся шиноби были контужены взрывом, однако куноичи, сидевшая сзади, выглядела практически не пострадавшей. Поняв, что комната потеряна, девушка быстро направилась к пульту управления, на котором находилась гигантская кнопка под стеклянным колпаком.

Ямаме подняла свое оружие и бросила его как раз в тот момент, когда куноичи потянулась к ней. Лезвие вонзилось в тыльную сторону ладони женщины, заставив ее вскрикнуть. Тем не менее, не обращая внимания на боль, она попыталась дотянуться до кнопки другой рукой, но Ямаме остановила ее, сказав: — Ты проиграла. Тебе незачем умирать.

Куноичи опустила руку, признавая поражение, но тут в комнату вошел Удон и сказал: — Очень хорошо.

Ивана последовал за ним, возмущенно сказав: — Не стоит благодарности.

Когда она повернулась к своему бывшему товарищу по команде, Удон подошел к ней и обратился к оставшимся в живых заключенным: — Мы обеспечили себе выход из тюрьмы. Вы тоже зарабатывали свои места, что вполне естественно, поскольку вы выполняли тяжелую работу. — Он вытащил "Каму" из панели управления и холодно полоснул лезвием по шее раненой куноичи. Женщина посмотрела на Ямаме глазами, обвиняющими ее в предательстве, и из ее раны хлынула кровь. Сосредоточившись на ней, Удон сказал: — Я не мог не заметить, что ты оставила за собой след из бессознательных охранников. Не волнуйся, я прибрался за тобой. — Обращаясь к остальным, он сказал: — Милосердие — это слабость. Это то, чего вы не должны проявлять и не должны ожидать получить в своей новой жизни.

Сосредоточившись на Ямаме, Удон сказал: — Я думаю, что ты просто решила подстраховаться, но в будущем, тебе нужно будет полностью посвятить себя делу. Понимаешь?

— Да, — ответила она, хотя, когда он прошел мимо нее, ее взгляд упал на обвиняющие глаза теперь уже мертвой куноичи.

— Хорошо, — сказал Удон, после чего нажал на кнопку, за предотвращение активации которой они только что боролись.

* * *

Ирука снял бронежилет, осматривая рану, полученную от шиноби в маске, на правой руке которого были одеты когти. Он встретил этого человека вместе с невысокой блондинкой, поджидавших его у выхода из лифта, когда он и Дайчи поднялись обратно. Женщина, встретившись с ним взглядом, быстро приняла боевую стойку и сказала: — Цель подтверждена.

Она бросилась на него и Дайчи, которого он оттолкнул, чтобы создать некоторую дистанцию. Чунин рухнул на пол лифта, по всей видимости, снова потеряв сознание. Женщина ударила ногой по задней стенке лифта достаточно сильно, чтобы оставить на ней вмятину, и тут же воспользовалась стенкой как точкой опоры, чтобы выскочить из лифта прежде, чем он успеет контратаковать. Ирука последовал за ней, но был вынужден уворачиваться от удара когтем человека в маске. Он сумел уклониться от большей части удара, но коготь все равно нанес ему достаточно глубокую рану.

Чунин выругался, когда эти двое отрезали его от Дайчи, и в довершение всего, двери лифта начали закрываться. Услышав, что лифт начал опускаться, он мог лишь надеяться, что это Маваши вызвал его вниз.

Ирука был вынужден сосредоточиться на своей ситуации, когда куноичи снова набросились на него. Он блокировал серию ее ударов, после чего нанес свой собственный удар, который она также блокировала. Затем она отпрыгнула назад, а на ее место подлетел комок, из которого выскочил человек в маске, нанеся удар своим когтем.

Ирука ухитрился отскочить назад, полностью уклоняясь от удара, на что нападавший фыркнул, а Ирука шагнул вперед и нанес мужчине удар ногой в скрытое маской лицо. Мужчина отшатнулся, но женщина перепрыгнула через него, вращаясь в воздухе, как штопор. Атака достигла цели, отбросив Ируку на несколько шагов назад, и когда она приземлилась, то последовала за ним, объявив: — Пушечный шип. — Удар пришелся Ируке в подбородок, подняв его в воздух.

Когда он начал падать на землю, то заметил, что шиноби в маске уже ждет его с когтем. Сунув руку в карман жилета, чунин вытащил оттуда свиток и, развернувшись, бросил его мужчине. Шиноби легко отбил его, после чего ударил его ножом в живот. По крайней мере, ему так казалось до того, как Ирука взорвался дымом, оказавшись замененным только что брошенным свитком.

— Неплохо, — сказал мужчина, прежде чем повернуться, чтобы посмотреть, куда упал свиток, и увидел Ируку, убегающего по коридору.

Ирука услышал шаги бегущей за ним женщины, но звук остановился, когда мужчина в маске приказал: — Гораздо веселее, когда ты даешь кролику фору. Кроме того, дело важнее удовольствия.

Ирука сообразил, что эти двое собираются спуститься в крыло с самыми опасными заключенными, и чуть было не повернул назад, но понимал, что хотя он и мог бы справиться с кем-то одним, столкновение с двумя противниками лишь приведет к его смерти. Надеясь, что Даичи, все еще находящийся в лифте, предупредил Маваши о надвигающейся беде, он сосредоточился на том, чтобы остаться в живых.

Ирука, вернувшись из воспоминаний об этой встрече, поморщился, коснувшись своей раны. Нанося какой-то антибактериальный крем, который он нашел в аптечке первой помощи, он понял, что это будет единственное лечение, которое он получит, по крайней мере до тех пор, пока в тюрьму не прибудет подкрепление из Конохи. Он вздохнул, вспомнив о надежде, что застанет Ямаме в ее камере и не мог сказать, что был слишком удивлен, обнаружив, что она ушла. Ему оставалось лишь надеяться, что она сделала это потому, что, осознав ситуацию, поняла, что не будет там в безопасности. Но также он опасался, что она ухватилась за возможность обрести свободу сейчас, а не довериться его обещанию и ждать неизвестного будущего.

Натянув бронежилет, он, будучи подавленным тем, что мог неправильно истолковать намерения куноичи, сказал: — В наши дни, читать сердца детей, становится все труднее и труднее.

Внимание Ируки оказалось приковано к окну, когда раздался еще один взрыв. Он наблюдал, как от соседнего подъемного моста, который затем начал падать вперед, поднимается столб дыма, а после услышал, как он рухнул с другой стороны, а затем раздался звук падающего камня. Понимая, что комната управления, скорее всего, была захвачена, и теперь он пойман в ловушку в тюрьме, Ирука решил, что если ему суждено встретить свой конец, то он не будет прятаться в комнате, ожидая, когда его найдут пойманные в ловушку заключенные. Надеясь найти по пути выживших, он направился обратно в крыло особого режима, чтобы предупредить о сложившейся ситуации начальника тюрьмы.

Глава 80.9

* * *

Момо бежала по коридорам с мечом, нацеленная по крайней мере на то, чтобы пронзить сердце демона, отнявшего у нее Кандзи. Ее подгонял шепот, который преследовал ее по пятам, но вместо того, чтобы слышать Кандзи, как она того ожидала, из-за испытываемого ей чувства вины за то, что подвела его, она слышала голоса женщин, которых он поработил. Женщин, среди которых она считала себя лучшей, поскольку Кандзи не нужно было контролировать ее, как это делал с ними. Шепот называл ее сообщницей и трусихой, утверждая, что она знала правду о человеке, которому служила, но была слишком труслива, чтобы признать это. Надеясь обогнать этот шепот, она побежала еще быстрее, молясь Кандзи, чтобы ее клинок нашел путь к сердцу демона, а также человека, с которым она была связана.

* * *

Наруто оторвал голову Киеми от своей груди, когда ее рыдания стали стихать, и спросил: — Тебе лучше?

Киёми кивнула, после чего вытерла рукавом глаза и сказала: — Да, но я хочу уйти отсюда. Давай заберем Мито и уйдем.

Наруто кивнул, разделяя это желание, поэтому встал и помог своей возлюбленной Биджу подняться на ноги. Она казалась меньше, чем раньше, но он чувствовал, что это было шуткой восприятия, поскольку она редко в такой степени проявляла свои эмоции. Объясняя это уязвимостью, которую она чувствовала из-за пережитого, он хотел придумать что-нибудь, что могло бы ее подбодрить, но прежде чем ему что-то пришло в голову, комнату заполнил пронзительный крик.

Он обернулся и увидел бегущую прямо на него Момо. Блондин приготовился защищаться, но Киёми оттолкнула его в сторону. Биджу приняла атаку женщины, схватив клинок рукой и оттолкнув его в сторону так, чтобы он не попал ей в живот. Затем она обняла женщину свободной рукой и прошептала: — Бедное, измученное создание. Зайти так далеко ради человека, которого презираешь.

Момо оттолкнулась от Биджу, словно ее обожгло этим жестом. Киёми отбросила клинок в сторону, когда жрица закричала: — Я любила мастера Кандзи. Перестань заставлять меня сомневаться в себе.

Киёми залечила рану на руке и подняла ее, прося Наруто остаться на месте. Сосредоточившись на темноволосой женщине, она сказала: — Я знаю, что это ложь, потому что если бы это было правдой, то когда мы напали на ваш лагерь, твоя чакра была бы красной, какой она была у Таюи.

— Что... о чем ты говоришь?

Киёми подошла ближе, объясняя: — Когда ты становишься связанной с кем-то, использующем привязку, твоя чакра начинает отражать твои чувства к этому человеку. Только Хьюга могут видеть эту перемену, поэтому я не удивлена, что ты не знаешь об этом. Чакра всех женщин, привязанных к Кандзи, включая твою, была черной.

— Э... это неправда, — сказала она, делая шаг назад, потому что Киёми начала превращаться в мужчину, который обесчестил ее. Остальная часть комнаты тоже начала превращаться в темный лес, по которому она шла, когда увидела, что путь ей преграждает человек в маске. Мужчина рванулся вперед, и Момо попыталась убежать, но он поймал ее и разорвал ее халат, а затем проник в нее, разрывая что-то еще более драгоценное.

Киёми смотрела, как Момо корчится на земле, взывая о помощи. Полагая, что она была захвачена средством, которое сама же использовала, чтобы вызвать у нее и Наруто галлюцинации, она решила, что это должно было быть как-то связано с покрывающим пол туманом. Позволив своей чакре выплеснуться наружу, она попыталась наполнить туман положительными эмоциями, которые испытывала по отношению к своему возлюбленному и семье и наблюдала, как чакра вступает с ним в реакцию, делая его красным.

Момо потеряла счет тому, сколько мужчин последовало за первым, который, казалось, был больше заинтересован в том, чтобы кончить в нее, а не получать удовольствие. Он сказал остальным, что они могут развлекаться сколько хотят, и они, конечно же, приняли его предложение. В конце концов, на ее обмякшем теле остался только один человек, чья голова внезапно оказалась снесена клинком, и к ней начал взывать мягкий голос Кандзи. Он вынес ее с того места и отвез к себе домой, а потом начал приводить ее в порядок, сказав, что случайно проходил мимо. Момо не знала почему, но когда его руки ласкали ее плоть, несмотря на все только что пережитое насилие, она почувствовала, как ее тянет к нему, пока она вдруг не наклонилась вперед, чтобы поцеловать его. Он с жадностью принял ее поцелуй, прежде чем отвести к себе в постель. Затем он опустил ее на свою кровать, но прежде чем забраться на нее, чтобы присоединиться к ней, свет в комнате погас, и когда он вернулся, пред ней пристал ее первый насильник в маске.

Момо закричала, зовя на помощь, но какая-то часть ее сознания понимала, что подсознание открывает ей правду о ее предполагаемом спасителе. Кандзи в маске начал карабкаться на кровать, но в этот момент чья-то рука вонзилась ему в грудь. Крови не было, поскольку пронзенное тело начало распадаться на лоскуты тумана, которым он и являлся. И все же, отчаянно желая избежать одиночества, Момо потянулась к своему спасителю, и он обнял ее.

Киёми обхватила женщину руками, словно защищая, и сказала: — Он больше не сможет причинить тебе вреда.

Жрица отчаянно цеплялась за женщину, постепенно успокаиваясь в излучаемом ей тепле.

* * *

Ирука задался вопросом, был ли он единственным человеком, оставшимся в тюрьме, когда услышал становящийся все громче, странный звук. Он добрался до крыла с особо опасными заключенными, спустившись туда на лифте, и обнаружил, что смотритель Маваши и другие были убиты, причем некоторые из трупов явно были заключенными. Кроме того, все заключенные, которые содержались в этом секторе, теперь исчезли. Не зная, как Удон собирается бежать, он поднялся на лифте, чтобы собрать как можно больше информации.

Громкий жужжащий звук стал еще более отчетливым и раздельным, поэтому он понял, что он исходит из нескольких источников. Подойдя к окну, чунин выглянул наружу и увидел опускающиеся во двор странные летательные аппараты. Он заметил, что один из них пролетел у него над головой, и ему показалось, что он вот-вот упадет на крышу. Ирука догадался, что именно там должен быть Удон, поэтому решил встретиться с ним лицом к лицу (п.п.: самое дибильное решение — всех перебили, пойду пристыжу).

Выпрыгнув из окна, он помчался вверх по зданию, на бегу заметив, что в одну из машин загружают большой резервуар, по всей видимости, заполненный водой. Он добрался до края стены и спрыгнул на крышу как раз в тот момент, когда машина коснулась земли. Ирука был потрясен, обнаружив, что его окружили нескольких заключенных, включая Ямаме. Кроме того, там также был сопротивляющийся Нобори, удерживаемый двумя пленниками. Еще двое из них удерживали раненного Дайчи.

Нобори выглядел шокированным его присутствием, поэтому крикнул: — Ирука, помогтеи мне!

Ирука не был уверен, что происходит, но что-то подсказывало ему, что чунин не притворяется. Тем не менее, он не мог полностью игнорировать эту возможность, поэтому решил сосредоточиться на мозге операции, сказав: — Что за игру ты затеял, Удон?

Удон жестом приказал пленникам подняться на борт, и Ирука заметил, что Ямаме несколько замешкалась, но в итоге опустила голову и подчинилась. Остальные пленники последовали его примеру и сумели заставить Нобори идти дальше, но в последний момент Дайчи оттолкнул пленника, поддерживающего его. Мужчина хотел было броситься за ним, но Удон сказал: — Оставь его. — Сосредоточившись на своем бывшем учителе, он обратился уже к нему: — Боюсь, что время для игр давно прошло. И достаточно скоро мы с Корнем поставим перед этим фактом Коноху. Мы покажем вам, что это вы заигрались в мирных шиноби.

Покачав головой, Ирука вытащил пару кунаев и сказал: — Путь к миру не подразумевает страданий и смерти.

— Конечно, это так, — без тени сомнений в голосе заявил Удон, — твоя драгоценная воля огня — ложь, призванная воспитать любовь к деревне. И эта любовь в последствии используется, чтобы убедить шиноби уничтожить все противоположные идеи. Вы утверждаете, что это для защиты вашей семьи и близких, но это точно не защитило Учиха. Их смерть была вызвана тем, что они осмелились подвергнуть сомнению политику деревни, в результате чего в мучениях погибли. Ваша проблема в том, что вы не хотите следовать естественному течению, а ждете "причины", хотя на самом деле единственная причина, которая вам нужна, — это то, что чья-то вера отличается от вашей. К тому же, вы слишком заняты, пытаясь быть хорошими парнями, именно поэтому и появился Корень, но твой драгоценный Третий Хокаге быстро сдулся. К счастью, мы мы нашли кого-то, кто готов использовать нас без ваших дурацких ограничений.

— Кто это? — обеспокоенно спросил Ирука.

— Тебя не будет рядом, чтобы узнать, — сказал Удон, вытаскивая меч из печати на тыльной стороне перчатки.

Он бросился вперед, и его клинок встретился с кунаями Ируки, которые тот скрестил перед собой. Они оба атаковали, ударив друг друга в живот и повалив на землю. Отражая действия друг друга, они припали на корточки и уставились друг на друга. Машины, находящиеся во дворе, начали взлетать, заставляя Удона сказать: — Сегодня мы сделали первый шаг к окончательному уничтожению Листа.

Ирука вскочил на ноги и сказал: — Ты не первый человек, который делает такое смелое заявление. И не ты будешь последним.

Удон несколько раз блокировал удары чунина своим мечом, прежде чем попытался полоснуть его поперек живота. Ирука отскочил назад, но Удон последовал за ним, на ходу применяя Водяную пулю, попав ей ему в грудь. Водяное дзюцу отбросило учителя назад и он вскрикнул от боли, поскольку при приземлении ударился полученной ранее раной. На мгновение у него сперло дыхание, а затем он откатился в сторону, уклоняясь от нацеленного ему в грудь меча Удона, подпрыгнувшего в воздух. Ирука приподнялся на корточки и ударил бывшего ученика ногой в голову. Удон позволил удару оттолкнуть себя, чтобы создать некоторое расстояние между ними.

Поднявшись на ноги, он промокнул губы и, почувствовав вкус крови, сказал: — А ты не так слаб, как я думал.

— Удон, пожалуйста, вспомни свои школьные годы и своих друзей. Не мог же ты все время играть эту роль.

Член Корня просто пожал плечами и сказал: — Верь во что хочешь. Я получил свое истинное образование еще до того, как переступил порог твоей классной комнаты. Хотя, кое что я все-таки у тебя узнал…

— И что же это?

Удон не ответил, а вместо этого разделился на три копии: один прыгнул в воздух, а двое побежали по земле. Ирука понял, что он использует передовую технику кендзюцу, но нахмурился, поскольку клоны должны были приблизиться к своей цели, но они удалялись от него. Его взгляд переместился на Дайчи, который полз к выходу с крыши. Ирука быстро двинулся, чтобы прикрыть его и блокировал меч Удона, так как он был тем, кто прыгнул в воздух. Сразу после этого он почувствовал, как его спину пронзает боль, а мгновение спустя из его груди появилось лезвие. Затем Удон пинком отбросил его назад, мимо Дайчи, вырывая тем самым клинок из его рук.

Ирука упал на спину, вонзив меч еще глубже и закричав от боли. Он изо всех сил пытался подняться на ноги, но смог лишь встать на колени, спиной к нападавшим. Он уставился на Ямаме, которая изо всех сил пыталась выдержать его взгляд, но казалось, что она вот-вот вскочит с места, чтобы помочь ему. Одарив ее мягкой улыбкой, Ирука покачал головой, давая понять, что она должна оставаться на месте, чтобы Удон и Дайчи не сделали с ним.

Он перевел взгляд на Удона, когда услышал его голос: — В академии я узнал, что ты дурак, который практикует то, что проповедует. Если бы ты ударил меня, вместо того, чтобы защищать Дайчи, то сейчас не стоял бы передо мной на коленях.

Ирука снова сосредоточился на них и, увидев, что Ямаме смотрит на него полными боли глазами, почувствовал, что все-таки не ошибся в ней. Он улыбнулся своим двум будущим убийцам и сказал: — Ты говоришь, что я дурак, потому что живу так, как учил других. Но я ни о чем не жалею, потому что именно из тех семян, которые я взрастил, появится тот, кто остановит тебя. Такова Воля Огня.

— Подходящие последние слова, — сказал Удон, прежде чем перерезать шею своему бывшему учителю. Удар был выполнен безупречно, оставив в качестве последнего проявления уважения, голову, соединенной с остальной частью тела лишь тонким лоскутом кожи. Вытащив из-за пазухи протектор с перечеркнутым символом Конохи, он бросил ее на колени мертвого чунина, как визитную карточку человека, который приказал убить его. Отвернувшись, Удон улыбнулся Дайчи и сказал: — Ты блестяще справился.

— Благодарю вас, сэр! — Сказал чунин, являющийся оперативником Корня, прежде чем отсалютовать ему. Затем он проглотил таблетку кроветворного, чтобы восполнить потерю, и добавил: — Я готов. — Удон кивнул, а после вонзил меч в живот мужчины и оставить его там. Дайчи рухнул, хотя еще дышал, когда Удон поднялся на борт "V.T.O.L. ", как Шадолу называли свои летательные аппараты.

Пандус начал закрываться, поэтому он бросил последний взгляд на крышу и не мог отделаться от ощущения, что смерть Ируки была подходящим символом для эпохи, которая вот-вот начнется. Усевшись, он увидел, что Ямаме не поднимает головы, и у него возникло ощущение, что она не подходит для того места, куда они направлялись, но он решил, что со временем это будет улажено, поскольку они не будут нянчиться со слабыми, как это делали крупные деревни шиноби.

Нобори испуганно посмотрел на него и спросил: — Я работаю в отделе связи и занимаясь переводом и дешифровкой писем. Они изменят все коды, как только поймут, что я пропал.

Удон просто вытащил Кунай и вонзил его мужчине в горло, сказав: — Нам лишь нужен был кто-то, кого Дайчи сможет обвинить во всем произошедшем, чтобы увеличить свои шансы остаться на месте.

Остальные пленники смотрели на него с удивлением и некоторым страхом, но он заметил холодность, появившуюся в глазах Ямаме, что заставило его подумать, что возможно, она не так уж и плоха.

Глава 80.10

* * *

Сакура вытерла в очередной раз появившиеся на ее глазах слезы, и вновь сосредоточилась на поставленной перед ней задаче. Она знала, что позже у нее будет время для скорби, но так как у них не было возможности по-настоящему изучить человека, который был поражен Рассенсюрикеном Наруто, она полностью отдала себя этой задаче. Конечно, она не собиралась помогать Саске, но работа позволяла ей оставаться сосредоточенной, чтобы понять, что происходит.

Например, она пришла к выводу, что Саске украл труп Хидана из хранилища Кумо, так как они не смогли забрать его после спасения Югито. Кроме того, оставив его тогда, Наруто пальцем указал на то, что за ее исчезновением стоит Акацуки. По ряду надрезов, на которые она наткнулась, стало очевидным, что кто-то изучал его до нее. Тот факт, что Кумо так долго скрывали это тело, вызвал у нее некоторое беспокойство, поскольку она задавалась вопросом, не пытались ли они скопировать его бессмертие. Она задавалась вопросом, удалось ли им это, но сомневалась в успешности подобного начинания, так как дзюцу Наруто разрушило практически каждую клетку и канал чакры в теле мужчины.

Тем не менее, это оставляло ей возможность задаться вопросом, почему Саске не выглядел также, поскольку он тоже был поражен этой техникой Наруто. Она не могла избавиться от чувства, что все далеко не так, как ей показали, поскольку ее похищение явно указывало на то, что он боится этой техники. Вообще, данное действие было больше похоже на шаг отчаяния, так как она сомневалась, что Учиха сможет удержать ее достаточно долго, чтобы найти способ залечить повреждения до прибытия помощи, так как она подозревала, что он знал, что Наруто разместил на ее теле печать Хирайшина. Медик полагала, что исчезновение Мито должно было отвлечь Наруто, чтобы расчистить путь для ее похищения, но она начала бояться того, что еще планировал Саске, так как подозревала, что вызов ее отца в Страну Рисовых Полей был слишком вовремя, чтобы быть совпадением с другими событиями, что указывало на очень крупные масштабы планируемой операции.

Тем не менее, прежде чем она успела продолжить мысль об этом, вся база затряслась, как будто ее ударили чрезвычайно мощным дзюцу. Секунду спустя она почувствовала всю свою семью и Наруто, а еще через мгновение перед ней возникла красная вспышка (п.п.: по идее у него сменилась чакра и вспышка должна быть желтой, но и раньше чакра у него была условно синяя, а вспышка красная, так что пусть будет как написано у автора). Он притянул ее в объятия и, отвечая на боль, которую, как она была уверена, она испускала, спросил: — Сакура, что случилось?

Больше всего сейчас она хотела упасть в его объятия, но сказала: — Поговорим об этом позже. Ты можешь деактивировать печать подавления чакры? — Наруто кивнул, прежде чем наложить встречную печать, которой его научила Мито. Она почувствовала, как ее тело начало наполняться силой, а затем взмолилась: — Наруто, пожалуйста, вернись в Коноху. Моя мама может быть в опасности. Саске сказал, что у него есть люди, наблюдающие за ней, и он прикажет им убить ее.

Наруто нахмурился и сказал: — Пойдем вместе.

Куноичи покачала головой, чувствуя, что с Наруто нет Киёми и Мито. Кроме того, она хотела получить хоть какую-то расплату, поэтому сказала: — Вернись за мной позже. Он убил моего отца и я не могу потерять еще и мать.

Глаза ее возлюбленного расширились, прежде чем он кивнул, а затем телепортировался обратно в свою квартиру, из которой тут же вылетел золотой луч света. Сакура молилась, чтобы он прибыл в родительский дом вовремя, после чего активировала свою печать Силы Сотни. Она хранила эту чакру в течение нескольких лет, надеясь удивить своего любовника своим ростом, но решила, что шанс положить конец жизни Саске, является прекрасным временем для ее использования.

Повернувшись к запертой двери, она почувствовала, как решимость сделать это, словно опутала ее спокойствием.

* * *

Наруто мчался через деревню, все время проклиная себя за медлительность, хотя для постороннего наблюдателя он был желтым лучом света. Он ощущал хаос, охвативший его семью, особенно тех, кто находился в Листе, и чувствовал, что многие из них бегут прочь от деревни в направлении тюрьмы строгого режима Лист. Не зная, что происходит, он доверил им справиться с этим так же, как он верил, что Мито и Киёми справятся с шиноби, которые появились после того, как Момо деактивировала барьер своего убежища.

В тот момент он сразу почувствовал отсутствие Сакуры, но Момо дала ему общее представление о том, где ее искать, потому что она создала барьер в Гнезде Ворона, как она назвала это место. Он телепортировался к кунаю, который Сакура обычно носила с собой, а затем выбежал из города и, приняв свою форму Биджу, бросил еще один Кунай так далеко и высоко, как только мог. Телепортировавшись к кунаю находящемуся выше облаков, он нашел область, покрытую мощным барьером, по краю которого и выстрелил маломощной бомбой биджу, чтобы не разрушить весь окружающий его город. Барьер рухнул, позволив ему переместиться к Сакуре.

Услышав боль в голосе Сакуры, а также узнав, что Саске убил ее отца, Наруто впервые понял, насколько он презирает Учиху. Он старался не поддаваться этому гневу, но зная, что хаос, который теперь угрожал его семье, был делом рук Саске, ему так и не удалось успокоиться. Зная, что есть люди, которые рассчитывают на него, он решил направить этот гнев на помощь тем, кто нуждался в нем. Добравшись до резиденции Харуно, он испугался что опоздал, поскольку обнаружил, что дверь в дом была выломана.

— Госпожа Харуно, — вбегая в дом, позвал Наруто. Он обнаружил несколько трупов в гостиной и следы борьбы, ведущие на кухню. Следуя по ним, у него сперло дыхание, когда увидел Мебуки, лежащую в луже крови и держащуюся за бок. Было похоже, что никто из нападавших не выжил в этой схватке и все выглядело так, как будто большинство из них были убиты различной кухонной утварью, попавшейся женщине под руку. Перешагнув через мужчину, голова которого была размозжена дверцей холодильника, он поднял ее, заставив открыть глаза. Женщина выглядела так, будто собиралась напасть на него, но затем, узнав его, удивленно сказала: — Н... Наруто... ты должен помочь Сакуре... они сказали, что схватили ее.

— Она в порядке, — ответил Наруто, осторожно держа женщину на руках, — она попросила меня спасти вас. Вы определенно ее мать.

— С... слава богу, — с облегчением выдохнула Мебуки, — я... я не знаю, что бы я сказала Хизаши, если бы с ней что-то случилось.

Наруто поморщился, но ничего не сказал, а просто телепортировался к Шизуне. Передав ей раненую женщину, он быстро сообщил ей, что ему нужно вернуться к Сакуре и через миг исчез во вспышке.

* * *

Сакура ударила кулаком в лицо человека, охранявшего комнату, в которой находился Саске. Безжизненное тело мужчины врезалось в двери, распахнув их, и она последовала за ним, схватив двух появившихся мужчин за их головы, а затем вбив их в землю. Она выпрямилась, когда их тела безвольно упали рядом с ней и ее изумрудные глаза остановились на ухмыляющемся Саске, который сказал: — А я ждал Наруто.

— Жаль разочаровывать, — рванув к нему, сказала Сакура. Он поднял руку, и из нее вылетело копье Чидори, но куноичи легко увернулась от него. Она была вознаграждена тем, что увидела, как его глаза расширились от удивления как раз перед тем, как ее кулак врезался в его лицо. Но вместо того, чтобы отправиться в полет, он исчез в клубах дыма, и его место занял один из трупов убитых ею людей. Тело пролетело сквозь трон, и куноичи мгновенно откатилась в сторону, уворачиваясь от летящего ей в спину огненного шара. Саске вытащил свой меч и сказал: — Серьезно, Сакура, ты действительно веришь, что ты ровня мне? Лучше беги и приведи ко мне Наруто.

Куноичи проигнорировала его насмешку и сказала: — Не волнуйся, Саске. Я отведу тебя к нему, но только после того, как закончу с тобой.

— Какие громкие слова для такого маленького человечка, — крикнул Саске, отскакивая от того места, куда ударила Сакура. Из места удара во всех направлениях ударила каменная картечь, но он проигнорировал ее, плюнув в куноичи очередной огненный шар, добавив: — Не говоря уже о том, насколько ты медлительна.

Огненный шар обрушился на Сакуру, но Учиха не смог насладиться моментом, поскольку почувствовал угрозу позади себя. Он развернулся к в воздухе и увидел сердитый взгляд смотрящей на него Сакуры. Поняв, что она произвела замену с одним из самых больших камней, он быстро скрестил перед собой руки и вызвал Сусано. Ее кулак пробил частично сформировавшийся барьер и достиг его лица. Саске сильно ударился о землю и несколько раз подпрыгнул, изо всех сил пытался стабилизироваться и чувствуя, как Сакура приближается к нему. Но прежде чем он успел опомниться, она несколько раз ударила его лицом об пол, и он быстро понял, что защита не действует, поскольку она оказалась разбита первым же ее ударом. Затем она перевернула его на спину, планируя нанести завершающий удар, но остановилась, так как его лицо стало фиолетовым, а также превратилось в нечто среднее между ним и Зецу.

— Ч... что ты, — спросила Сакура, опуская его на землю.

Гибрид Саске — Зецу ухмыльнулся, глядя на нее, прежде чем сказать: — А кем ты меня считаешь?

Сакура на мгновение задумалась, прежде чем сказала: — Кого это вообще волнует?

Она уже собиралась нанести завершающий удар, но заколебалась, когда рассмеялся, сказав: — Не так-то легко игнорировать призыв к мести, когда у тебя есть погибшие близкие. Давай посмотрим, сможем ли мы взять на борт еще и Наруто. Я думаю, твое безжизненное тело поможет в этом.

Пурпурный Зецу начал светиться фиолетовой чакрой и его кожа начала пузыриться, как будто тело было сосудом, неспособным вместить содержащуюся в нем силу. Сакура начала пятиться, но тут сзади нее появился Наруто. Он быстро создал клона, после чего схватил Сакуру и отступил вниз по коридору во вспышке желтого света.

Клон посмотрел на Саске сверху вниз и, почувствовав, что Учиха контролирует это ткло, спросил: — Почему?

— Тебе придется быть более конкретным, — с ухмылкой ответил Саске.

— Почему ты так поступил с Сакурой?

— Потому что это сделает тебе больно, — ответил Учиха с чувством удовлетворения, — все, что случилось сегодня, должно было причинить тебе боль. Ты еще обнаружишь подарок, который я оставил тебе. Имей это в виду.

Наруто нахмурился и ответил ему: — Что ты сделал?

— Скоро узнаешь, — заявил Саске, после чего Зецу взорвался.

Однако клон, оставленный Наруто, был взрывной разновидностью техники, поэтому он поглотил энергию взрыва, так как хотел захватить базу неповрежденной, надеясь, что это приведет к настоящему Саске или, по крайней мере, к тому, кто управлял Зецу, словно марионеткой.

* * *

Наруто держал Сакуру в своих руках, смотря на основание с вершины здания, на которое он вынес ее. Она была удивлена отсутствием взрыва, но, сосредоточившись на более насущных проблемах, спросила: — С моей мамой... все...

Ее любовник кивнул и сказал: — Она была ранена, но успела сама убить нападавших еще до того, как я добрался туда.

Она вздохнула с облегчением и спросила: — Почему он не взорвался?

— Он сделал это, — объяснил Наруто, — но я устранил последствия с помощью взрывающегося клона.

Сакура кивнула и сказала: — Тогда мы должны попытаться найти любые доказательства того, куда они ушли.

Наруто нахмурился, опасаясь, что Сакура сейчас будет рада взяться за любое дело, стараясь отвлечься от своего горя. Имея это в виду, а также немного опасаясь, что у Саске есть запасной способ уничтожить базу, он сказал: — Давайте вернемся в Коноху и попросим специалистов осмотреть базу. Может быть и так, что…

Прежде чем он успел закончить фразу, амфитеатр, в котором находилась база Гнездо Ворона, взорвался. Взрыв повредил еще несколько соседних зданий, а также поджег их. Сакура быстро попросила Наруто опустить ее на пол, после чего сказала: — Создай несколько клонов, чтобы помочь с поиском и спасением людей. Я создам зону для помощи раненым. И проверь что происходит с другими. Я здесь все проконтролирую, пока ты не вернешься.

Наруто хотел остаться рядом с ней, но сделал так, как она сказала. Он лишь попросил свою любовницу быть осторожной и телепортировался прочь, опасаясь, что скоро узнает, о каком "подарке" говорил ему Саске.

* * *

Саске отбросил устройство, пристегнутое к его голове. Устройство, внешне напоминающее корону, имело провода, которые были соединены с резервуаром, в котором плавал мозг, который когда-то принадлежал члену клана Яманака, и который позволил ему перенести свое сознание в гибрид Зецу, созданный с использованием ДНК Учиха и Сенджу. Он тяжело закашлялся и посмотрел на свою бледную, покрытую кровью, ладонь. Зная, что у него мало времени, он спросил: — Джуго вернулся?

Тамаки покачала головой, прежде чем сказать: — Он встретится с Удоном на одной из перевалочных баз и прилетит вместе с ним и остальными членами Корня и заключенными.

— Хорошо, — сказал Саске, — как только они прибудут, мы начнем. Это поможет новобранцам понять свое место и то, что от них ожидается.

Тамаки кивнула и сказала: — Я прослежу, чтобы к их прибытию все было готово.

Саске не стал утруждать себя ответом а лишь улыбнулся, представив себе, как будет выглядеть лицо Наруто, когда он поймет, насколько глубоко он его ранил. Но что действительно взволновало его, так это то, как от этого изменится джинчурики. Он с нетерпением ждал следующего раза, когда их пути пересекутся, ожидая встретить либо слабого дурака, либо такого же одержимого жаждой мести, как и он сам. Саске устраивали оба варианта, поскольку он ожидал, что это будет последний раз, когда их пути пересекутся, прежде чем он начнет переделывать мир по своему образу и подобию.

Глава 81.1

Глава 81: Грехи прошлого, преследующие настоящее: Часть III Последствия

Глава 81.1

* * *

Ямаме почувствовала толчок V.T.O.L., когда он коснулся того, что, как она полагала, было их конечным пунктом назначения. Летательные аппараты должны были сделать две такие остановки: первой была быстрая посадка, во время которой ей и другим заключенным, которые поднялись на борт машины Удона, было приказано найти места на других V.T.O.L. Тогда на посадочной площадке их встретила группа из трех человек, которые сели на тот же V.T.O.L., в котором был Удон.

Ямаме находил эту группу несколько странной, учитывая, что один из них был одет как монах Храма Огня, в то время как миниатюрная блондинка была одета как готическая Лолита. Последний член группы по сравнению с ними казался нормальным, но что-то в нем заставляло ее нервничать. У нее сложилось впечатление, что несмотря на внешне спокойное поведение, он в любой момент мог взорваться яростью.

Первая стоянка длилась совсем не долго — ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы все смогли расположиться. Ямаме показалось несколько странным, что никто из пленников не попытался ускользнуть, поскольку, как и она сама, многие из них чувствовали себя загнанными в ловушку сложившимися обстоятельствами. Например, на борту V.T.O.L., на котором она находилась, были генины Ивы, принимавшие участие в мини-вторжении, предпринятом деревней Камня после попытки Орочимару уничтожить Лист. Она недоумевала, почему их оставили на одном корабле с Удоном, ведь она могла сказать, что они летели на запад, поэтому решила, что он хочет вернуть их домой. Но куноичи быстро поняла, что учитывая тот факт, что их родная деревня позволила им гнить в тюрьме более половины десятилетия, большинство, если не все из них, были лишены права голоса системой, которой они служили.

Следующий отрезок пути был длиннее, но из-за новых средств передвижения и отсутствия окон, было слишком трудно сказать, какое расстояние они преодолели. Когда они приземлились, Удон сказал им, что они находятся на границе Страны Земли. Затем он сообщил им, что если среди них есть желающие уйти, то они могут это сделать, но если они решат остаться, то подобный выбор больше не будет доступен.

Ямаме очень хотелось принять его предложение. Она искренне испытывала желание вернуться в Лист хотя бы для того, чтобы предупредить их о том, как умер Ирука. Конечно, она прекрасно понимала, что ее, скорее всего, вернут в тюрьму без надежды когда-либо освободиться, но чувствовала, что обязана ему. От куноичи не ускользнуло, что она была единственной причиной, по которой он в этот день оказался в тюрьме. Более того, она заподозрила, что именно его хорошее отношение к ней было использовано для того, чтобы заманить его в тюрьму и в конечном счете убить. Ямаме почувствовала, что ее захлестнула новая волна разочарования и гнева, большая часть которых она направила на саму себя. Также, довольно большую часть гнева она направила на Удона, хотя и понимала, что в данный момент это не принесет ей никакой пользы. Понимая, что месть это блюдо, которое подается холодным, она взяла жар, порожденный страстью ее ненависти, и заморозила его, чтобы сохранить этот гнев и однажды отомстить за доброго наставника, которого она так подвела.

Причина, по которой она осталась, заключалась в том, что она заметила, что перед тем, как он заговорил, заключенные, содержащиеся в секторе строгого режима, таинственным образом исчезли. Хотя она не видела, куда они направились, Ямаме подозревала, что они оцепили периметр вокруг посадочной площадки, чтобы убить всех, кто будет покидать ее. Она была уверена в этом потому, что была свидетельницей убийства Удоном шиноби Листа, которого они взяли в плен, и которого, как она подозревала, теперь обвиняют в том, что он был предателем, который помог нападавшим захватить тюрьму и вполне естественно, что они не могут допустить, чтобы эта информация была раскрыта кем-то, вроде нее.

Как она узнала, вторая остановка была довольно длинной потому, что летному экипажу нужно было отдохнуть и сменить тех, кто обеспечивал двигатели чакрой. Большую часть этого времени она чувствовала отвращение к самой себе и гадала, что бы случилось, если бы она просто осталась в своей камере. Куноичи быстро отказалась от размышлений на эту тему, так как знала, что они были не продуктивны. В конце концов, она пришла к выводу, что ее нынешние обстоятельства были результатом ее очередного неудачного выбора и желания срезать путь. Но больше всего ее мучило то, что как только она практически завершила работу, как всегда, в последнюю секунду возникло какое-то препятствие и искушение, которое заставило ее колебаться и в итоге ухватиться за новую возможность, которая в конечном счете стоила ей всего, ради чего она работала.

Когда им сообщили, чтобы они снова садились на V.T.O.L., она обнаружила, что находится на том же самом, на котором был Ивана, ее старый товарищ по команде. Как и она, при достижении развилки дорог, он всегда выбирал более легкий путь. И все же, в отличие от нее, он не казался сильно задумавшимся о том, что подобные выводы всегда приводили их к плохим концам. Она вполуха слушала, как он и другие пленники обсуждали, что с ними будет, когда они доберутся до места назначения. Она с трудом удерживалась, чтобы не рассмеяться над некоторыми из самых нелепых выдвигаемых теорий, но удержала свои мысли при себе, поскольку знала, что для большинства заключенных практически любой вариант будет лучше, чем провести всю жизнь в камере. В конце концов, никто не выдал им пропуска на свободу. Она снова начала злиться, но чувствовала, что большая часть гнева направлена на ее товарищей по заключению, особенно потому, что они действительно могли получить его, если бы приложили столько же усилий для занятий Ируки, сколько и она.

Куноичи чувствовала, что эта злость исчезает, так как знала, что у них не было никаких оснований полагать, что наградой будет свобода. Конечно, она тоже так не думала, а просто чувствовала благодарность за то, что кто-то озаботился тем, чтобы забытые отбросы мира шиноби могли получить образование, а значит и шанс жизни после освобождения. Ирука был тем, кто, по крайней мере, принял во внимание ее мнение и замечания и поощрял ее, не просто отвергая их, но и иногда соглашаясь. Причина, по которой она приложила столько усилий для изучения требуемых тем заключалась в том, что ей было приятно снова почувствовать себя ценной. Ямаме почувствовала, что от мыслей о том, что в последние моменты своей жизни он испытал разочарование в ней, из ее глаз вот-вот польются слезы.

Куноичи быстро подавила свои чувства, так как не хотела показывать слабость, и хотя она не знала, что именно обнаружит на этой последней остановке, она, в отличие от большинства заключенных на V.T.O.L., не думала, что это станет для нее какой-то новой замечательной возможностью. На самом деле, она была уверена, что это будет нечто действительно злое, особенно если оно намеренно стремилось уничтожить такого человека, как Ирука.

Грузовой люк в транспортного средства начал опускаться, и она решила, что скоро они узнают правду. Снаружи их ждал мужчина, одетый, как она предположила, в стандартную униформу того места, в которое они прибыли. Его костюм состоял из угольно-серой нижней рубашки с маской, закрывавшей нижнюю часть лица мужчины. Его брюки были того же цвета, а также он носил абсолютно черный тактический жилет, а также сандалии шиноби, точно такого же цвета. Его лоб был прикрыт протектором с символом, в котором она не узнала принадлежности ни одной крупной или малой деревни, о каких она когда-либо слышала. Но прежде чем она успела запечатлеть символ в памяти, он отвернулся и отдал приказ голосом, приказал им голосом, требующим беспрекословного повиновения: — Все следуйте за мной! Если кто-то из вас попытается сбежать, то будет убит на месте.

Излишне говорить, что никто не решился усомниться в искренности его слов, когда он пошел прочь, не оглядываясь, чтобы посмотреть, последуют ли они за ним. Ямаме быстро присоединилась к остальным, и еще два шиноби из организации, которую она посчитала новой Деревней, последовали за ее группой. Она продолжала смотреть вперед, но ее внимание было приковано к единственному выделяющемуся атрибуту обмундирования шиноби, который вел их — в центре его спины был красный круг, в центре которого была точка, которую окружали три томоэ. Именно из-за увиденного она слегка задержалась на старте, так как вспомнила, что однажды стояла лицом к лицу с противником, у которого были такие глаза. Визуальное представление Шарингана заставило ее подумать, что новая Деревня была как-то связана с Учихой.

Ямаме огляделась вокруг, и ее внимание сразу же привлекла окружавшая это место большая стена, тем не менее, большая часть площади в пределах периметра была фактически пуста. Их провели к единственному зданию, построенному внутри стен, и расположенному по прямой линии от ворот, что заставило ее предположить, что в настоящее время, совсем недавно созданная деревня имела всего одну улицу. Миновав главные ворота, они прошли по улице, направляясь в противоположный конец селения. Учитывая расстояние от ворот до противоположный стены, не говоря уже площади не занятой территории, Ямаме была вынуждена отдать должное главе деревни за его амбиции. Для нее было очевидно, что он ожидал, что со временем она станет одной из крупнейших деревень шиноби.

Также она поняла, что эта деревня имеет явный военный уклон, поскольку здания, мимо которых они проходили ближе всего к воротам, были казармами, многие из которых имели своих обитателей, собравшихся у входа. Это заставило ее почувствовать себя так же, как тогда, когда ее впервые отправили в тюрьму строгого режима Лист, когда она впервые вошла в свой тюремный блок. Тогда все заключенные собрались у решеток своих камер и кричали вновь прибывшим, оценивая их и давя на их психику. Шиноби же, собравшиеся перед своими казармами, напротив, молчали, но она чувствовала их тяжелые оценивающие взгляды.

В конце концов казармы уступили место более официальным зданиям, которые, как она полагала, занимались большей частью повседневной деятельностью деревни. Ямаме не проявила к ним особого интереса, полагая, что со временем она узнает об их функциях. Вместо этого она сосредоточилась на цели их пути. Поначалу она не обратила на это внимания, так как была поглощена более близким окружением, но в задней части молодой деревни был большой каменный склон, служивший основанием, от которого тянулась высокая стена. Будучи членом деревни Звука она, как и большинство ее членов, была вынуждена изучить карту Конохи и полагала, что это было сделано для того, чтобы они были хорошо осведомлены о расположении всех ключевых зданий во время вторжения. Естественно, она не принимала в нем участия, поскольку к тому времени уже была захваченной, так как ее команда столкнулась с командой Какаши вскоре после своей миссии в Волне, но она не могла избавиться от ощущения, что деревня, в которой она находилась, строилась как практически точная копия Конохи.

Она так подумала потому, что деревня Листа, как и многие другие деревни, имела главную улицу, пересекающую ее из одного конца в другой. Но, в отличие от того, что она сейчас видела, вокруг нее была сосредоточена большая часть гражданских зданий. Она полагала, что это должно было придать ей более гостеприимный вид, а также потому, что для основателя деревни было важно, чтобы проживающие в ней люди могли наслаждаться мирной жизнью. Поэтому, основные военные элементы деревни Листа были сосредоточены в задней ее части и по краям. Здесь же буквально все кричало о том, что эта деревня была основана исключительно для ведения войны и ее милитаристские элементы были выдвинуты на переднюю и центральную область, чтобы никогда не позволять людям обманываться относительно ее природы.

Она практически ожидала увидеть высеченное в скале лицо основателя, однако, вместо этого, обнаружила нечто похожее на замок, который был вырезан прямо в ее верхней части. От строения тянулись большие каменные ступени, создавая впечатление, что ее глава видит себя не столько частью деревни, сколько возвышается над ней.

Как она и ожидала, целью их пути оказался именно этот замок. Когда они поднялись по ступенькам в большой зал для аудиенций, она заметила странный резервуар, который выглядел так, как будто в нем была вода. Он уже был установлен перед большим возвышением, с которого, как она предполагала, глава деревни будет обращаться к вновь прибывшим. Также она заметила, что Удон и заключенные из сектора строгого режима, стоят на платформе, хотя и немного в стороне.

Она слышала, как несколько ее товарищей по заключению перешептывались между собой о том, кто же является главой деревни. Она не была удивлена, что многие из голосов верили, что это будет Учиха Саске, учитывая изображение Шарингана на униформе. Ямаме была не в восторге от такой перспективы, учитывая что произошло, когда их пути пересеклись, но также она сомневалась, что он вообще вспомнит ее, и это приводило ее в бешенство, учитывая глубокое влияние, которое он оказывал на ее жизнь. Тем не менее, большинство из тех, кто так считали, были явно взволнованы такой возможностью. Она полагала, что для них это был шанс стать частью истории, своего рода приобщиться к Хашираме и Мадаре, основавшим Коноху. К ее удивлению, Ивана, похоже, не очень смущала возможность того, что он будет выполнять приказы человека, из-за которого оказался за решеткой.

Как бы то ни было, взволнованные голоса практически мгновенно стихли, когда на центр платформы в инвалидном кресле вывезли иссохшего Саске. Женщина с каштановыми волосами, которая вывезла его на сцену, заняла место справа от него. В то время как три человека, за которыми они делали свою первую остановку, встали у него за спиной. Из тени вышел человек со светлыми пурпурными волосами, одетый в униформу, которую носили другие рядовые шиноби но, по ее мнению, занимал более высокий пост, поскольку позволил себе не одевать нижнюю рубашку, из-за чего демонстрировал свою мускулистую грудь и руки. Он занял позицию рядом с левой стороной Саске, скрестив руки на груди.

К ее удивлению, оказалось, что даже многие рядовые шиноби, которые уже были связаны с Учихой, не знали в каком состоянии он находится. Ямаме могла понять, почему это держалось в секрете, поскольку она предполагала, что его имя и репутация были использованы, чтобы привлечь на его сторону так много людей. Естественно, узнав, что единственный, кто, как они верили, может остановить другие деревни от уничтожения только основанной деревни, был настолько ослаблен, многие из присутствующих начали сомневаться в присоединении к ней и она подумала, что это чувство, должно быть, было намного хуже для тех, кто уже пережил уничтожение своих собственных деревень.

— — ->

Глава 81.2 (арт)

Глава 81.2

— — ->

Ямаме попыталась понять, что же с ним случилось и даже подумала о том, что его терзает какая-то болезнь, из-за которой он так зачах. Тем не менее, ей на ум не пришло ни одной болезни, которая повлияла бы на него таким случайным образом, поскольку были части его тела, которые казались совершенно здоровыми, несмотря на его бледную белую внешность. Другие же части тела Учихи казались высохшими, словно принадлежали гниющему трупу. Самое близкое сравнение, которое она могла придумать, это если бы большая часть его тела была сожжена каким-то огнем, в то время как некоторые части не пострадали из-за какого-то защитного покрытия.

Саске заговорил, и несмотря на его ослабленный вид, голос его звучал твердо. Но она была уверена, что зал был спроектирован так, чтобы голос говорившего был слышен в каждой его точке.

— Я вижу, что многие из вас сомневаются в своем решении присоединиться ко мне, основываясь на том, что вы видите перед собой. Но прежде чем я продолжу, я должен поприветствовать еще кое-кого.

Внимание Ямаме привлекла емкость с водой, дверца которой распахнулась и ее содержимое выплеснулось на пол. Тем не менее, вместо того, чтобы разлиться по всему залу, вода начала собираться вместе, в итоге приняв гуманоидную форму и превратилась в обнаженного седовласого мужчину. Он удивленно огляделся, и куноичи возникла мысль, что он хочет сбежать.

Ивана наклонился к ней и спросил: — Это не Суйгецу Хозуки?

Ямаме кивнула, сосредоточив свой взгляд на знаменитом ниндзя Киригакуре, который, хотя и был младше нее на год, был признан исключительным талантом. Молодой человек не казался слишком обеспокоенным тем, что стоял голым в комнате, полной незнакомцев и, учитывая висящий у него спереди меч из плоти, она решила, что у него и не было причин для этого. Он все еще выглядел так, будто обдумывал, как лучше бежать, но повернулся к платформе, когда Саске произнес: — С возвращением, Суйгецу.

Она не могла видеть лицо бывшего ниндзя Кири, но в его голосе достаточно легко слышалось удивление тем, что он увидел, поскольку он спросил: — Саске?! Какого хрена с тобой случилось?

— Та же самая атака наших врагов, из-за которой ты потерял свободу, привела к моему нынешнему состоянию. Именно поэтому тебе пришлось так долго сидеть в тюрьме. — Ямаме не была уверена, почему, но у нее было чувство, что Суйгецу отнесся к этому заявлению с некоторым недоверием. Она считала, что ниндзя Кири ни разу не усомнилась в том, что Саске просто оставил его гнить в тюрьме. И все же, если он и чувствовал это, то не высказал подобного вслух, позволив Саске добавить: — Мне жаль, что я не смог вернуть тебе долг раньше, но потребовалось много планирования и помощи, чтобы вернуть тебе свободу, — после чего кивнул головой в сторону Удона.

Суйгецу неопределенно пожал плечами и ответил: — Эй, самое главное, что ты сделал это.

— Действительно, — ответил Учиха, прежде чем махнуть здоровой правой рукой, в то время как другая безвольно висела у него на боку.

— Ну, тогда все в порядке, — сказал ниндзя Кири, двигаясь, как будто собираясь уйти, но остановился, заметив, что у нему приближается куноичи, держа плащ, накинутый на ее руки, хотя больше его привлекла пара так же лежащих на ее руках мечей. Его глаза расширились, когда он узнал их, поэтому, повернувшись к Саске, он спросил: — Это же…

Он не закончил, поскольку Саске ответил: — Легендарные клинки Киба? — Он улыбнулся и продолжил: — Верно. — Казалось, что он обращался больше к толпе, чем к своему товарищу по команде Ястреб, когда добавил: — Однажды ты заявил, что стремишься возродить Семь Мечников Тумана. Присоединись ко мне, и я дам тебе средства и ресурсы для этого. Благодаря моему новому помощнику, Соре, мы уже получили в свои руки все клинки, кроме двух.

Человек, одетый как монах Храма Огня, ухмыльнулся и сказал: — Я знаю парня, который собирает всевозможные вещи, связанные с шиноби. Так уж случилось, что все они оказались у него.

Суйгецу казалось, что ему предлагают слишком выгодную сделку, чтобы она была правдой. Натянув плащ, он остановился как раз перед тем, как принять клинки, и спросил: — Я никогда не был хорошим командным игроком. А что, если я не хочу поддерживать твои амбиции?

— Клинки в любом случае твои, — ответил Саске. — Считай это благодарностью за помощь, которую ты мне уже оказал. И я не хочу, чтобы ты присоединился к деревне из-за моих амбиций. Я хочу, чтобы ты сделал это из-за своих. Подумай об этом. Я сомневаюсь, что ты найдешь кого-то еще, кто поддержит твою цель.

Ниндзя Кири на мгновение задумался, но не смогла опровергнуть слов Саске. Через мгновение он взял клинки и сказал: — Пока я не готов дать тебе клятвы верности. Я хочу услышать больше.

— Отлично, — сказал Учиха, переводя взгляд на собравшихся пленников. Возвращаясь к своему состоянию, он сказал: — Я вижу, что большинство из вас уже сомневается в своем решении пойти за мной. Учитывая мое нынешнее состояние, я не могу сказать, что виню вас. Эта неоперившаяся деревня была основана исключительно на моем имени и репутации моего клана. Многие из вас, должно быть, испытывают сожаление. — Большинство заключенных начали перешептываться между собой, и большая их часть согласились с этим мнением. Однако Саске оборвал их, сказав: — Однако, благодаря желанию моего товарища, Джуго, этого перестанет быть проблемой.

Из-за спины Саске вышел крупный рыжеволосый мужчина и встал перед ним. Он опустился на колени, после чего Учиха сказал: — Джуго, однажды я обещал быть клеткой твоей ярости. Твоя жертва позволит мне сдержать это обещание. Благодарю!

Мужчина склонил голову и сказал: — Благодарю, что взял на себя эту ответственность.

Ямаме не могла отделаться от ощущения, что стала свидетельницей кульминации заранее приготовленного шоу, но не могла сказать, что мужчина не выглядел искренне счастливым от того, что должно произойти дальше. Она поняла, что это было, мгновение спустя, когда Саске откинулся на спинку стула и открыл рот. Раздался звук, похожий на треск ломающихся костей и его челюсть разошлась, как у змеи, а затем из его горла появилась маленькая тонкая рука. Она с беспокойством наблюдала, как какой-то гибрид человека и змеи размером чуть больше младенца, вылезает у него изо рта и заметила, что чем больше существо высвобождалось, тем больше казалось, что Саске сдувается, как будто чудовище сбрасывало с себя шкуру.

Освободившись, он выпал вперед и с влажным звуком упал на пол. Ямаме передернуло от того, как быстро он начал ползти по земле, словно какой-то ужасный паразит, знающий, что сейчас он крайне уязвим. Паразит быстро направился к своему новому хозяину, оставляя за собой мокрый след и, добравшись до тела рыжеволосого мужчины, быстро вскарабкался по нему.

Ямаме не могла точно видеть, что произошло, но ей было интересно, сожалеет ли Джуго о том, что открыл рот и позволил существу втянуть себя в него. Выпрямившись, он с трудом подавил рвотный позыв, и хотя было видно, что он испытывает искушение попытаться избавиться от этой мерзости, его руки так и не двинулись, чтобы схватить хвост, который начал исчезать у него в горле. Он опустился на колени и женщина, которая стояла рядом с Саске, осторожно приблизилась и спросила: — Джуго?

Она отступила назад, когда рыжеволосый мужчина взревел и плащ, который был на нем одет, оказался разорван двумя гигантскими очень напоминающими руки, крыльями, выскочившими из его спины. Он усмехнулся и когда его кожа начала становиться сероватой, сказал: — Нет, но теперь он часть меня, Тамаки.

Когда он встал, глаза женщины засияли от радости, но оказалось, что это была не единственная сияющая пара глаз, поскольку когда новый Саске повернулся лицом к собравшимся шиноби, его глаза вспыхнули в темной комнате, являя присутствующим его Шаринган. Он подошел к краю платформы, и хотя черты его лица казались несколько чудовищными, вскоре они начали смягчаться. Более того, его оранжевые волосы начали темнеть, превращаясь в темно-черные. Крылья также начали сжиматься в его тело, а цвет его кожи вернулся к норме. Поэтому, когда он остановился на лестнице, ведущей зал, где собрались шиноби, он выглядел точно так же, как и до поражения Рассенсюрикеном Наруто. (п.п.: Сделал то, что не удалось Орычу)

Ямаме услышала, как при его появлении несколько женщин упали в обморок, как будто они уже забыли ужас, свидетельницами которого только что стали. Она покачала головой, но не могла отрицать, что когда он обратился к ним с речью, то выглядел чертовски привлекательно:

— Некоторые из вас могли бы принять то, что вы только что видели, как проявление лояльности и, вероятно, ожидали, что я буду ожидать таких действий и от вас, но нет! — Толпа начала роптать, поэтому Саске позволил себе небольшую паузу, прежде чем прервать ее, сказав: — Поступок Джуго был так же полезен для него, как и для меня. Теперь он мирно покоится во мне и больше не страдает от приступов безумия, которые были частью его повседневной жизни. Не считайте это преданностью, ибо преданность -это инструмент, который ваши деревни использовали, чтобы обманом заставить вас пожертвовать собой ради них. Все, что мне нужно от вас — это ваша сила, и ничего больше.

Ямаме заметила, что многие шиноби, одетые в униформу, были словно загипнотизированы словами Саске. Она предположила, что это было связано с тем, что они слышали его речь раньше и стали искренне верить в то, что он говорил. Куноичи, которая была одета как пленница и, судя по номеру на ее рубашке, принадлежала к числу генинов Ивы, крикнула: — Большинство из нас — простые генины, выброшенные нашими деревнями. Какую силу мы можем предложить тебе?

— Для начала, свою ненависть к этим деревням, — с улыбкой ответил Саске. — Ты утверждаешь, что у тебя нет силы, но у тебя есть то, чего не хватает большинству так называемых шиноби. Видение. Вы можете видеть, что бессмысленные философии, которые установили ваши деревни, чтобы способствовать заполучить вашу лояльность, это улица с односторонним движением. Воля Огня, Воля Стали или Воля Камня вбивалась в наши головы с момента нашего рождения. Но где же была эта преданность, когда вы растрачивали свои жизни в застенках Листа? Где она была, когда Коноха решила, что каждый мужчина, женщина и ребенок моего клана, должен быть убит за действия некоторых из его членов?

— Тогда почему мы должны следовать за тобой? — крикнул другой пленник.

— Потому что я сильнее тебя, и моя сила и сила моих людей — это единственное, что защитит тебя от возвращения к жизни заключенного. Не сомневайся, если ты присоединишься ко мне и погибнешь, я не буду оплакивать тебя. Если тебя схватят, я не стану утруждать себя твоим спасением. — Его ухмылка превратилась в полную улыбку, когда он увидел, что несколько из них смотрят в сторону Суйгецу: — я спас Суйгецу, поскольку был в долгу перед ним за то, что он помог мне. Теперь, когда счет оплачен, я ему ничего не должен, как и он ничего не должен мне.

Было похоже, что Суйгецу позабавило это заявление, поскольку он заявил: — Теперь это тот Саске, которого я помню.

Учиха проигнорировал это замечание, даже несмотря на то, что оно вызвало несколько смешков среди присутствующих. Он продолжил свою речь, сказав: — Но у нас обоих есть амбиции, которые могут быть удовлетворены с помощью друг друга, вот почему я создал это место, деревню, Скрытую во Тьме (п.п.: Ямигакуре или Ями).

С потолка, по обе стороны от Саске, развернулось два больших знамени. На них была выгравирована гораздо большая версия символа, нанесенного на темные протекторы шиноби. Символ состоял из чего-то похожего на солнце, которое затмевалось черным шаром, который, как она предполагала, большинство сочло бы Луной. И все же, ей казалось, что черный шар не столько проходит перед солнцем, сколько поглощает его, почти как черная звезда, поглощающая свет, который испускало солнце, словно пытаясь заменить его.

Ее внимание было отвлечено от знамени, когда Саске гораздо белее громким и страстным голосом сказал: — Здесь вы станете сильнее, или дрогнете и умрете, но у вас будет возможность вписать свои имена на страницы истории. Освободитесь от глупостей, которые другие деревни проповедуют о верности, не давая ничего взамен. Вы видели мир шиноби таким, каков он есть на самом деле. Это мир лжи, где власть имущие используют такие понятия, как лояльность, чтобы обмануть доверчивых и заставить их пожертвовать собой ради них. Я говорю, что такого больше не будет. Мы, Шиноби, Скрытые во Тьме, покажем людям этого мира, почему стоит бояться темноты. Почему другие деревни шиноби были неправы, поступив с нами так, как они поступили. Эта деревня — чистый лист, на котором вы можете написать свои имена и историю. Через ваши действия вам будет дарована земля и статус. Самые сильные и умные из вас станут великими героями и будут считаться таковыми. И если со временем кто-то из вас станет сильнее меня, тогда я вполне ожидаю, что вы попытаетесь занять мое место. Вы больше не связаны нуждами и желаниями деревни. Нет, я ожидаю, что ты будешь жить, чтобы удовлетворить свои собственные потребности. Кто из вас хочет присоединиться ко мне для создания такого места?

Ямаме не была удивлена ревом толпы, выкрикивающей свое желание присоединиться к деревне. Вскоре они начали скандировать имя Саске, и он, казалось, купался в наслаждении этим криком. Даже Ямаме почувствовала желание присоединиться, поскольку не могла отрицать, что это его речь была очень соблазнительной. И все же, она не могла этого сделать, поскольку вспомнила, как Ирука стоял на коленях перед своими будущими убийцами и говорил, что Воля Огня вдохновила его стать учителем. Как она вдохновила его протянуть им руку, чтобы попытаться сделать мир лучше не только для детей Конохи. Она, двукратная неудачница, чей единственный талант заключался в принятии неверных решений, боролась со слезами, вспоминая его последние мгновения, и решила стать семенем, которое он взрастил и которое сделает его последние слова правдой. Таким образом, хотя она сомневалась, что переживет это, она, по крайней мере, сможет вернуть ему улыбку, которую он подарил ей на пороге смерти, что, по ее мнению, могло быть достигнуто только потому, что он умер с верой в свое убеждение в том, что не ошибся в ней.

Глава 81.3

* * *

Наруто сидел в баре Седьмое Небо. Он был одет в черное траурное одеяние, как и другие посетители заведения. В отличие от обычных дней, бар имел довольно мрачную атмосферу, хотя это не означало, что не случалось случайных приступов смеха. Тем не менее, как правило они были немногочисленны и далеки друг от друга и обычно возникали из-за воспоминаний о некоторых счастливых моментах тех, кто недавно покинул этот мир.

Нападение на тюрьму произошло несколько дней назад, а церемония памяти погибших закончилась всего несколько часов назад. Он был уверен, что по всей деревне проходило много подобных собраний. Позже на этой неделе он должен будет посетить еще одно, которое будет в память отца Сакуры, так как его похороны были отложены до тех пор, пока Мебуки не поправится достаточно, чтобы присутствовать на них. Наруто почувствовал прилив гнева, вспомнив, как Сакура рассказывала матери о том, что случилось с Хизаши. Лицо светловолосой женщины сперва застыло в шоке, а затем превратилось в маску глубокой скорби, за которой последовали рыдания. Сакура тоже не выдержала и последовала ее примеру, бросившись обнимать свою мать, когда они обе дали волю своей печали. Наруто наблюдал за ними, и хотя ему хотелось плакать вместе с ними, самым глубоким испытываемым им чувством был гнев. Гнев на то, что он не смог защитить тех, кто был ему близок, и приличная доля вины вызванной тем, что он мог заставить всю боль уйти (п.п.: я так понимаю, что может воскресить, но нельзя).

В настоящем его грозил захлестнуть гнев, поэтому он поступил так, как поступило бы большинство людей в баре — он выпивал. Блондин быстро допил остатки своего напитка и с грохотом поставил чашку на стол. Возможно, он сделал это немного сильнее чем намеревался, поскольку это заставило Ино посмотреть на него. Ее взгляд был наполнен озабоченностью, которая исчезла, когда она снова посмотрела на Рок Ли. Наруто не был слишком удивлен ее беспокойством, так как, на самом деле, после нападения, так и не появлялся дома. Отчасти это было вызвано тем, что с тех пор, как это случилось, почти все были чрезвычайно заняты, но причиной было то, что он искал уединения. Он просто хотел получить время, чтобы испытать всю полноту своих чувств, и боялся, что из-за попыток его любовниц поддержать его, он не сможет этого сделать.

Когда гнев утих, его захлестнуло чувство пустоты. Чувство, которое практически не покидало его с тех пор, как он узнал, что Ирука был убит. Наруто, не был тем, кто первым нашел его. Тело обнаружила Цунаде, которая лично возглавляла шиноби с целью вернуть контроль над тюрьмой. Естественно, они были шокированы, обнаружив, что тюрьма оказалась практически пустой. К тому времени, как появился Наруто, периметр уже был огорожен, и Цунаде организовала сортировочный центр для раненых. Их было не так много и большинство из них были из числа тех, кто подвергся нападению в самом начале побега. Стало очевидно, что по мере развития событий заключенные становились все более организованными, а выживших становилось все меньше и меньше.

Но еще более странным был тот факт, что шиноби и гражданские, работавшие в особняке надзирателя, не подвергались ни малейшему преследованию. После смерти Данзо, старый особняк был преобразован в основной офис объекта, а не жилые помещения, переделаны в кабинет начальника и диспетчерскую. Когда начался побег, размещенные там шиноби охраняли особняк, чтобы защитить гражданских лиц. Когда Цунаде прибыла, главный шиноби быстро взял на себя полную ответственность за то, что не сделал больше, чтобы помешать заключенным уйти, хотя в этом и не было необходимости, поскольку она ответила, что он лишь должным образом выполнил свои обязанности. Кроме того, это позволило размещенным там шиноби проследить за событиями, происходящими в тюрьме и старой диспетчерской. Таким образом, они смогли предоставить относительно приличное количество информации о том, что произошло, в том числе о том, как чунин по имени Нобори был вовлечен в помощь нападавшим.

Задача Наруто состояла в том, чтобы телепортировать испуганных гражданских обратно в деревню, а также телепортироваться к медицинским бригадам, обыскивающим здание в поисках выживших, чтобы, в случае если они найдут людей, которые были тяжело ранены, доставить их прямо в больницу. Он только что телепортировал юную куноичи, найденную тяжело раненной в отделе криптоанализа тюрьмы, когда почувствовал крайнее удивление и шок Цунаде и Югао и быстро переместился к ним, опасаясь, что они наткнулись на заключенных, которым не удалось сбежать.

Появившись на крыше тюрьмы, он крикнул: — Цунаде!…

— Наруто, отойди, — крикнула Хокаге, оторвавшись от тела, которое осматривала, пока двое медиков чуть в стороне обрабатывали раненого молодого человека.

Она встала, словно стараясь заслонить ему обзор, но было уже слишком поздно, поскольку он увидел лицо Ируки. Потребовалось лишь мгновение, чтобы определить его статус, поскольку передняя часть его тела была покрыта кровью, которая вытекала из практически обезглавившей его, ужасной раны от меча. На мгновение он почувствовал легкость, и весь мир словно закачался, но он быстро понял, что внезапно вся сила покинула его тело, от чего он начал падать. Цунаде поймала его прежде, чем он ударился о землю, и по ее лицу он понял, как много она хочет ему сказать, но сдержалась, поскольку это казалось неуместным перед лицом ее подчиненных.

В этот момент Наруто также думал о словах Саске о том, что он устроил все, чтобы причинить ему боль. Хотя он чувствовал себя настолько оцепеневшим, как будто даже не мог по-настоящему понять, насколько тяжела была его эмоциональная рана, он достаточно оправился, чтобы самостоятельно встать, и сказал: — Спасибо, Леди Цунаде.

— Н... Наруто, — ответила она печально и с приличной долей беспокойства в голосе.

Сосредоточившись на тяжело раненном шиноби, которого, как он помнил, звали Дайчи, так как он был учеником того же класса, в котором учились Конохамару и Моэги, он спросил: — Мне переместить его в госпиталь?

— Мы достаточно стабилизировали его, — ответил один из медиков, работавших с ним.

Наруто кивнул и опустился на колени рядом с Дайчи. Он в последний раз взглянул на Ируку, который казался удивительно спокойным, несмотря на ужасную рану, унесшую его жизнь. Блондин закрыл глаза и почувствовал, что слезы используют эту возможность, чтобы вырваться из его слезных протоков. Несколько раз моргнув, джинчурики сосредоточился на ближайших задачах, зная, что позже еще будет время погоревать. Он исчез в красной вспышке и прежде чем вернуться, убедился, что о Даичи позаботятся, однако после так и не вернулся на крышу, а сосредоточился на живых.

В конце концов, когда срочные дела были завершены, его эмоции взяли верх. Во время утренней церемонии он так же охотно, как и все, изливал свое горе, и с тех пор чувство пустоты вновь овладело им, словно умоляя о чем-то, что могло бы его заполнить. Он знал, что его любовницы с радостью сделали бы это, но в данный момент не хотел ничего, так как знал, что они каким-то образом смогут осветить пытающуюся укорениться в нем темноту. В общем, он боялся, что не сможет должным образом горевать, потому что его любимые действительно сделают невозможным для него оставаться в таком состоянии так долго, как он чувствовал, что должен, потеряв такого важного для него человека, как Ирука.

Наруто знал, что он был эгоистом, так как некоторые из его любовниц также очень любили Ируку, но сейчас он ничего не мог с собой поделать, потому что часть его хотела заполнить пустоту, которую оставила в нем смерть Ируки, яростью и смертью. Он чувствовал, как темная часть его души искушает его уступить желанию и выследить Саске, чтобы закончить начатое. Зная, что присутствие его возлюбленных заставит этот голос замолчать, чтобы дать ему высказаться, он держался на расстоянии от них. И все же, несмотря на то, что несколько его женщин находились в одной комнате с Ирукой, именно та, что не была связана с ним, истощала силу, которую он позволил своей тьме приобрести за последние несколько дней.

В данный момент Мираджан работала в Седьмом небе, и хотя чувствовалось, что настроение у нее было мрачным, двигаясь между столиками, она все еще держалась относительно бодро. Наблюдая, как она разговаривает с теми, кого обслуживает, он не мог не заметить, что когда она уходила, ее клиенты очень часто оставались в гораздо лучшем настроении, чем были раньше. Как будто ее искрящееся присутствие, хотя бы на мгновение, но прогоняло тьму, угрожающую поглотить всех людей вокруг.

Теперь, когда она подошла и взяла его кружку, была его очередь греться в лучах ее Света. Биджу грустно улыбнулась, но с намеком на хорошее настроение, сказала: — Я думал, что цель этого собрания — сохранить память о ваших погибших друзьях и членах семей.

— Именно этим мы и занимаемся, — несколько отстраненно ответил Наруто.

— Это делают лишь некоторые из вас, — качая головой, ответила она. — Другие же говорят себе, что это нормально — ненавидеть тех, кто причинил им боль. — Взгляд Мираджан сфокусировался на группе генинов и чунинов, которые, как заметил Наруто, по мере продвижения разговора, становились все более злыми и страстными. Он не был удивлен, обнаружив, что все они, как и он, были бывшими учениками Ируки, а обсуждаемой ими темой был Саске и то, как они планировали заставить его заплатить за свои действия. Что было несколько удивительно, так это то, что самым громким среди них был Чоуджи, а Шикамару, вместо того, чтобы действовать как тормоз для своего друга, просто наблюдал со стороны.

Впрочем, он полагал, что не стоит слишком удивляться ни тому, ни другому, поскольку, скорее всего, Шикамару винил себя в произошедшем так же, как и Наруто. Он представил себе, как Нара ругает себя за то, что если бы он был лучшим лидером во время миссии по возвращению Саске, все могло бы сложиться иначе. Чоуджи был гораздо больше не похож на самого себя, но Наруто подозревал, что это имело смысл, так как Акимичи также был довольно близок к Ируке. Особенно это было заметно, пока он еще не подружился с Шикамару. В то время, он, как и Наруто, был довольно изолирован, так как большинство других детей не хотели быть с ним в одной команде, говоря, что он слишком большой и медленный, чтобы быть полезным шиноби и именно Ирука часто утешал его, указывая на множество великих дел, совершенных кланом Акимичи в прошлом. После того как он подружился с Шикамару, ему гораздо меньше приходилось полагаться на наставника чунинов, но Наруто знал, что Ирука был важен для него, как и для многих людей, чьих жизней он коснулся.

Наруто нахмурился и снова сосредоточился на Мире, когда она сказала: — Я не знала этого человека, Ируку. Но, учитывая, сколько людей любили его, он, должно быть, был великим учителем.

— Был, — печально ответил Наруто.

Мира наклонилась вперед, чтобы встретиться взглядом с Наруто, и сказала: — Тогда, ты должен присоединиться к своим друзьям и семье, чтобы вместе вспомнить, как он жил. Не используй это время, чтобы оправдать ненависть, которую ты сейчас испытываешь. Я уверена, что это не то, чего бы он хотел. — Для Наруто ее слова подействовали как ведро воды, вылитой на пламя его гнева. Темный голос, который становился все сильнее из-за гнева и ненависти к Саске, внезапно закричал в отчаянии, поскольку Наруто снова запер эту часть себя.

Он почувствовал глубокую благодарность к Шестихвостой Биджу, которая напомнила ему о его честолюбии и в новом свете оглядел комнату, поскольку теперь увидел, что ненависть и гнев, которые испытывали окружающие, хотя и были естественными, действовали словно вирус. Вирус, который распространялся через смерть и разрушал мир шиноби, и который так боялся его учитель, Джирайя. Теперь он знал, что это было действительно страшно, потому что даже хорошие люди могли потерять себя, если начинали оборачивать свои собственные злые действия и желания мести в завесу справедливости. Он предположил, что на самом деле он не испытывал такого же чувства боли и желания отомстить за смерть Джирайи, просто из-за природы его деятельности. Хотя смерть Джирайи и причинила боль, она стала результатом того, как он жил, то есть, по сути, явилась следствием неудачи шпиона. Поэтому, когда Пэйн обнаружил его в Амегакуре, он действовал так же, как при обнаружении шпиона действовала бы и Коноха. Особенно учитывая тот факт, что шпионом был такой сильный ниндзя как Джирайя, которого большинство противников, и вероятно даже Нагато, просто не смогли бы взять живым. Это была смерть, которая причиняла боль, которая была побочным продуктом мира, в котором они жили. Наруто понимал, что подобное будет происходить и в мирном мире, поскольку он не был настолько наивен, чтобы верить, что каждая страна поддержит их мирное начинание.

В отличие от этого, смерть Ируки была предназначена лишь для того, чтобы причинить боль, и Наруто знал, что эта боль была предназначена именно для него. Он знал, что не один пострадал, но чувствовал, что был главной мишенью. И все же, наблюдая за баром в новом свете, он начал подозревать, что на самом деле Саске не так уж сильно хотел причинить ему боль — его цель была намного темнее. Он хотел создать еще больше таких же людей, как он сам. Людей, которые будут принимать его действия и использовать их как средство оправдания любых действий, которые он предпримут, чтобы привлечь его к ответственности.

Он испытал еще одно чувство благодарности к Биджу и выразил его словами: — Спасибо тебе, Мира! Мне нужно было это услышать.

— Ну, я думаю, что есть довольно много женщин, которые были бы готовы сказать тебе об этом, если бы ты не был так занят, пытаясь стать настоящим эмо-мстителем.

Наруто впервые за много дней рассмеялся, ответив ей: — Ну, я надеюсь, что кто-нибудь остановил бы меня, прежде чем я успел бы перекрасить волосы и сменить одежду на темную.

Мира улыбнулась, радуясь, что смогла помочь ему вернуть улыбку, как и он помог ей. Ее улыбка стала немного соблазнительной, когда она сказала: — Я слышала, что ты смотришься довольно эффектно с темными волосами. — Она заметила, что человек, с которым разговаривала Ино, теперь, когда Наруто казался доступным, похоже заинтересовался им, поэтому, давая ему возможность подойти, она сказала: — Позволь мне освежить твой напиток.

Наруто смотрел ей вслед, а потом заметил приближающегося к нему Рок Ли. Чунин казался довольно сдержанным, что казалось довольно неестественным, учитывая его обычно гиперактивное поведение. Протянув руку, он сочувственно сказал: — Я сожалею о твоей потере.

Наруто встал, чтобы пожать его руку, и ответил: — Спасибо, но на самом деле, больше всего потеряли дети, которые больше не смогут учиться у него.

— — ->

Глава 81.4

— — ->

Ли кивнул головой, прежде чем ответить: — Да, достижения твоего и других классов, в которых он преподавал, говорят о его качествах, как инструктора. Учитывая некоторые истории, которые я слышал сегодня, я задаюсь вопросом, не были ли бы мой опыт учебы в Академии лучше, если бы он был моим учителем.

— Я уверен, что ты нашел бы это полезным, — уверенно сказал Наруто, так как он знал, что так же, как и Гай, Ирука поддержал бы его устремления.

Ли кивнул, прежде чем спросить: — Если ты не возражаешь против моей дерзости… Если ты планируешь собрать команду, чтобы выследить Саске, я с радостью вызовусь добровольцем. — Наруто услышал немалый гнев, скрытый в вежливом тоне Ли, и подумал, было ли это из-за его старых чувств к Сакуре.

Конечно, он понимал, почему Ли изъявил такое желание, но именно мысли о Сакуре заставили его задуматься, правильно ли то, что он собирается сказать. Он заметил, что Неджи, сопровождавший Хинату, тоже оживился при этом вопросе. Лицо Хьюги выглядело нейтральным, но у Наруто возникло ощущение, что он внимательно наблюдает за ним в ожидании ответа. Глубоко вздохнув, Узумаки сказал: — Я не собираюсь идти за Саске.

— Я не понимаю, — растерянно сказал Ли, — учитывая то, что он сделал с Сакурой, ты несомненно должен понимать, что он переступил все границы. — Тон Ли стал более резким, когда он сделал предположение, — может быть, из-за того, что ты встречаешься с Аяме, ты больше не чувствуешь уместным действовать от ее имени?

Наруто почувствовал, как его гнев вспыхнул от того, на что намекал Ли. Он решил, что беспокойство Наруто о Сакуре было вызвано лишь его личным интересом к ней и что как только он завел отношения и его интерес ослаб, он просто повернулся к ней спиной. Но Наруто успокоился, вспомнив, что Сакура упомянула, что Ли снова признался ей в чувствах вскоре после того, как стало известно, что он встречается с Аяме. Она отшила его, в то же время сказав, что у нее появились чувства к Наруто. Наруто не думал, что явный гнев Ли в его адрес был вызван тем, что он был каким-то подонком, который хотел набрать очки против соперника. Скорее, он был рожден искренней заботой о той, чье сердце хотело быть с кем-то, кто совершенно не ценил ее.

Наруто знал, что большая часть внимания бара теперь была сосредоточена на нем, и несколько его друзей подошли ближе, чтобы присоединиться к разговору. Также он знал, что его ответ, скорее всего, будет довольно плохо принят но, несмотря на это, сказал: — Сакура — сильная куноичи и она не нуждается, чтобы кто-то из нас сражался за нее.

— Я не имел в виду, что... — начал оправдываться Ли.

Наруто знал, что теперь, когда он вывел Ли из равновесия, то может повернуть разговор в другую сторону, но вместо этого он сказал: — У меня возникло чувство, что ты хотел броситься ей на выручку. Я же решил подождать и посмотреть, как она будет двигаться дальше. Что касается Саске — я могу понять желание выследить его и убить за то, что, по всей видимости, было сделано от его имени. Я прекрасно понимаю это желание. Я просто не знаю, что дает нам это право.

— Что!? — закричал Чоуджи, удивив собравшихся вокруг него людей и Ли. Обычно спокойный чунин казался взбешенным его словами, и Наруто мог себе представить, что это было потому, что большинство людей давали ему высший балл, когда говорили о людях, на которых Ирука, как инструктор Академии, оказал влияние. Наруто знал, что список таких лиц был довольно длинным, поэтому его кажущееся оправдание Саске было оскорблением для этих людей. Особенно для такого человека, как Чоуджи, который довольно сильно полагался на Ируку, по крайней мере, до тех пор, пока не подружился с Шикамару. Ли отступил назад, словно уступая слово Акимичи, и сказал: — Как ты можешь сидеть здесь и пытаться оправдать то, что сделал Саске?

Наруто нахмурился, когда Чоуджи использовал технику своего клана, чтобы приблизиться и запугать его. Не испытывая радости от того, что на него смотрят сверху вниз, он встал, чтобы встретить взгляд Чоуджи. Он видел, что большинство присутствующих в этом вопросе были на стороне Акимичи и не был слишком удивлен этим, но остался спокойным, возразив ему: — Это не то, что я сказал. Я просто задаюсь вопросом, так ли оправданно наше желание видеть Саске и Удона мертвыми, как мы сами себя убеждаем.

— Ты что, совсем спятил? — сердито рявкнул Чоуджи. — Где ты был последние несколько дней? Ты что, не видел, сколько плачущих лиц практически умоляют нас откликнуться? Или ты собираешься вернуться к тому, что было раньше? Так сейчас не сработает тактика, которая использовалась после вторжения Звука и Песка. Сколько наших односельчан должны были просто проглотить свою горечь, когда мы стали укреплять союз с Пестом после того, как они ударили нас ножом в спину?

Наруто не был уверен, как реагировать, так как он видел, что многие соглашались с заявлением Чоуджи в адрес Суны, даже несмотря на все произошедшие изменения. Он приписывал это чувствам людей, потерявшим близких во время вторжения и теперь вспомнивших об этих потерях и вынужденных принять их обратно в качестве союзников, вместо того, чтобы спросить кровь за кровь. К счастью, хоть кто-то, был не согласен с Акимичи и выступил вперед, сказав: — И только благодаря этому Шикамару и Киба все еще живы.

Наруто повернулся к Ино, которая сумела встать между своим любовником и Чоуджи. — Не будем забывать, что они также помогали нам против восстания Данзо и во время атаки Пэйна, — продолжила блондинка — куноичи спокойным голосом. — Я думаю, что те люди, которые были вынуждены отпустить свой гнев, должны признать, что благодаря этому прощению родилось гораздо больше положительных вещей.

Наруто пожалел, что не может поцеловать Ино прямо здесь, так как ее слова напомнили ему, что именно так должна была проходить настоящая битва за мирный мир. В конце концов, если бы Коноха действовала в соответствии с желанием возмездия после вторжения Звука, то это лишь увеличило бы количество смертей и разрушений. Приняв слова Ино близко к сердцу, он сказал: — Моя проблема с тем, чтобы просто сказать, что Саске должен заплатить за то, что он сделал, заключается в том, что это решение будет рождено из той же логики, который использует Саске. — Он видел, что его слова вызвали некоторое замешательство у тех, кто поддерживал эту идею: — Саске всегда облекал свои действия в веру, что он может делать все, что захочет, потому что делает это, чтобы отомстить за свой клан. Начиная с побега, чтобы присоединиться к Орочимару, и заканчивая последним его нападением на нас.

Генин, которого Наруто совершенно не узнал, закричал: — Но зачем? Мы ничего ему не сделали.

— Разве это так? — Ответил Наруто, чувствуя себя более уверенно в своей позиции.

Шикамару видел, куда направлена логика Наруто и, чтобы отрезать этот путь, сказал: — Ты не можете утверждать, что он оправдан из-за резни Учихи.

— Почему? — быстро ответил Наруто, после чего добавил: — Потому что деревня действовала, чтобы защитить себя? Но какое это имеет значение для Саске? Ему внушили, что его брат — злодей. Тем не менее, все это время он работал с деревней, поэтому вполне естественно, что Саске переключил это зло на деревню. Вот в чем проблема — просто решить, что он заслуживает смерти, основываясь только на том, что произошло. Конечно, мы будем чувствовать себя оправданными, но он, скорее всего, чувствовал себя таким же оправданным в отношении своего нападения на нас. В конце концов, Ирука и другие в какой-то степени стали очередными жертвами резни Учиха.

— Это гребаная чушь, — с горечью возразил Чоуджи. — Что должна была сделать деревня? Позволить Учихе поднять восстание?

— Конечно, нет, — ответил Наруто. — Но если они не сделали ничего плохого, тогда зачем скрывать свою причастность? Возможно, они сделали это потому, что убийство невинных вместе с виновными могло заставить всех думать, что ответ был слишком суровым, и поэтому лучше было повесить все на козла отпущения. Но если действия Итачи были плохими, в случае если он делал их для себя, что делает их приемлемыми, если они были сделаны для деревни? Должен же быть способ решить все иначе.

— Саске прекрасно продемонстрировал, почему деревня решила, что так будет лучше, — с некоторой долей уверенности возразил Шикамару.

Ино покачала головой и заявила: — Нет, это стало самореализующимся пророчеством только из-за того, что было сделано и о чем всем лгали. Но спорить о прошлом бессмысленно. Сейчас речь идет о том, чтобы решить, как мы будем себя дальше.

— Ино права. Я не выступаю за то, чтобы просто позволить ему остаться безнаказанным, но…

Наруто был прерван Чоуджи, который заявил: — Нет, ты просто пытаешься оправдать свою трусость. Если ты хочешь сидеть дома и ничего не делать, это твое право, но…

То, что произошло дальше, многим показалось размытым пятном, так как Ино, даже не думая об этом, двинулась, чтобы ударить своего старого товарища по команде. И все же, прежде чем ее рука достигла его, Наруто успел схватить ее за запястье. Когда Акимичи понял, что чуть не произошло, он сосредоточился на Ино и чуть не отступил назад из-за гнева, который увидел в ее взгляде, когда она обратилась к Узумаки, сказав: — Наруто, отпусти меня. Я могу понять его гнев, но...

Наруто, несмотря на ее гнев, мягко улыбнулся и ответил: — Я не могу этого сделать. Что-то мне подсказывает, что ты все еще можешь ударить его.

Глаза Ино сузились еще больше и она произнесла: — Ты чертовски прав, я собираюсь сделать именно это.

Наруто, оставаясь совершенно спокойным, с мягким упреком в голосе, сказал: — Ино, я не могу просить людей оставаться спокойными и не позволять их эмоциям контролировать их действия, а после позволить тебе ударить человека из-за какого-то пренебрежения.

Яманака вздохнула, словно ее гнев был подавлен спокойствием мужчины, все еще державшего ее за запястье. Тем не менее, когда ее глаза встретились с глазами Акимичи, они не скрывали того факта, что она приняла его пренебрежение к Наруто как личное оскорбление, хотя и сказала: — Ты прав. Мне очень жаль, Чоуджи. Я позволила эмоциям взять надо мной верх и постараюсь помнить об этом, когда буду просить других сделать то же самое.

Затем Ино отступила, и Наруто нахмурился, так как знал, что извинения его возлюбленной были правдивы лишь на половину. Несмотря на это, он сосредоточился на Акимичи, чтобы сказать: — Я знаю, что Ирука очень много значил для тебя. Просто я боюсь, что, поспешив отомстить за него, мы станем ничуть не лучше тех людей, которые забрали его у нас.

Наруто протянул руку, но Чоуджи просто оставил ее висеть, возразив ему: — Все, что ты делаешь, это позволяешь этому ублюдку делать все, что ему заблагорассудится, пока наконец не решишь, что пришло время убить его. Нет ничего плохого в том, чтобы действовать более активно.

Акимичи отошел, и Наруто нахмурился, так как признал, что его позиция может показаться слишком пассивной перед лицом гнева, вызванного действиями Саске. Тем не менее, он тихо прошептал себе: — Похоже смерть — единственный исход, который ты примешь как справедливость. — Наруто тоже отвернулся, чтобы подойти к своим любовницам, и не мог не почувствовать, что между ним и Чоуджи, когда они двинулись в разные концы комнаты, возникло что-то метафорическое. Тем не менее, заметив, что люди в баре стали несколько более задумчивыми, чем раньше, он не мог избавиться от ощущения, что они добились небольшого прогресса в том, чтобы остановить ростки посеянных Саске семян ненависти. Тем не менее, глядя на Чоуджи, который казался еще более злым, чем раньше, он знал, что также осталось не мало плодородной почвы, на которой они могут дать всходы.

* * *

Далее следует Интрелюдия 19. Антитезис: Глава 1 Разжигание огня. История о том, что произошло с Чоуджи Акамичи после собрания в честь памяти погибших

https://tl.rulate.ru/book/32856

* * *

Тока смотрела на Наруто, лежащего на спине посреди разрушенного тренировочного поля. Он направился туда после того, как покинул бар Седьмое небо, а затем создал наверное несколько тысяч клонов и начал то, что, как она предположила, было физическим представлением ментальной борьбы, которую он вел с самим собой. Она была рада конфронтации между Наруто и Акимичи, так как это означало, что амбиции ее семьи не были подорваны действиями Учихи. В конце концов, она жила в то время, когда господствовала философия, что если один из членов твоего клана был убит, то ты обязан убить двоих из клана, который это сделал. Это в конечном счете привело к циклу насилия, который не был полностью искоренен даже с основанием деревень Шиноби. Атака Саске слишком хорошо показала, что подобный менталитет живее всех живых и просто ожидает подходящих условий, чтобы выпрыгнуть на поверхность, с тем лишь отличием, что теперь призывает отомстить за деревню, а не за один клан. Это было то, о чем она предупреждала Наруто, прежде чем поддаться его чарам, но какая-то часть ее тогда боялась, что он поддастся соблазнительному тону мести, если кто-то причинит ему боль на личном уровне.

Она была рада, что ошиблась, хотя и беспокоилась, когда он замкнулся в себе. Она могла понять причину его замкнутости — учитывая сеть поддержки, которую имел Наруто, он, вероятнее всего, просто опасался, что не сможет прочувствовать всю эту боль на необходимом, с его точки зрения, уровне. Битва между ним и клонами, по всей видимости, была его способом завершить этот процесс. Она почти не сомневалась, что он разбирал в голове всевозможные сценарии, которые могли бы предотвратить смерть Ируки.

Куноичи почувствовала, что была не единственной свидетельницей драки, поэтому, подойдя к дереву, спросила: — Ты перенял старую привычку своей кузины?

Неджи вышел из-за своего укрытия и сказал: — Не совсем. Просто, учитывая предыдущую конфронтацию, мне было любопытно, так ли уверен Наруто в своем положении, как старался выглядеть. Похоже, это не так.

— Это то, что ты понял из наблюдения за ним? — Спросила Тока, собираясь уходить.

Неджи нахмурился, наблюдая, как Наруто смотрит в небо, на котором начали собираться грозовые тучи. Но, полагая, что Сенджу может дать ему некоторое представление о мышлении блондина, не беспокоя его, решил последовать за ней. — Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь, полагая, что борьба с клонами была его способом противостоять сомнениям?

— Нет, — ответила Тока, направляясь к своему дому, — но, кажется ты считаешь, что это плохо.

— Учитывая, как он бросил вызов тем, кто хотел сразиться с Саске, — сказал Неджи, обеспокоенный тем, что позиция Наруто оттолкнет тех, кто был близок к нему, несмотря на то, что сам он даже не был уверен, как действовать дальше, — если у него были сомнения, возможно, было бы разумнее хранить молчание.

— Раньше я бы согласилась с тобой, — сказала Тока, бросив на Неджи слегка насмешливый взгляд. — Но теперь я думаю, что человек, который готов усомниться в том, действительно ли его действия являются лучшим способом решить проблему, более готов найти его. Еще в юности я горько переживала, что роль куноичи — не более, чем стать фабрикой по производству детей. Вся наша карьера ниндзя была не более чем временем, во время которого мы доказывали свои способности, чтобы привлечь достойного мужа. Я не хотела такой жизни, поэтому взбунтовалась. Тогда я была настолько уверена в своей правоте, что те женщины, которые заводили семью, казались мне не более чем предательницами своего пола. И все же, несмотря на достижение своих целей, я все равно была несчастна, потому что не все хотели жить так, как я.

— — ->

Глава 81.5

— — ->

— Я не уверен, что вижу связь.

— Я хочу сказать, что, возможно, если бы я не была так уверена в том, что мой образ жизни был единственно правильным для женщин, и была бы более открыта для того, чтобы сблизиться с кем-то, кого я люблю, то не стала бы тратить столько времени на то, чтобы злиться на всех подряд. Если бы я была готова открыть себя, чтобы подвергнуть сомнению свой выбор, возможно, мне удалось бы найти и лучшее решение.

— Возможно, это и так, — согласился Неджи, — но я не сомневаюсь, что смягчить свою позицию — тоже самое, что выпустить на свободу убийцу и террориста.

— Наруто беспокоится не об этом, — быстро сказала Тока. — И никто не говорит, что Саске будет отпущен и останется безнаказанным. Просто Наруто признает истину, которая, как мне кажется, ускользает от большинства тех, кто отстаивает справедливость в отношении погибших, и эта истина приравнивается к убийству Саске.

— И что это за истина?

— К сожалению, это может быть решено только тогда, когда конфронтация действительно произойдет, — с ноткой беспокойства ответила Тока. — До тех пор все наши позиции и аргументы — не что иное, как жаркие теоретические дебаты. Я думаю, что Наруто понимает это, и именно поэтому старается выхлестнуть скопившийся в нем гнев, вместо того, чтобы продолжать накапливать его. Только будучи свободным от гнева, если дойдет до того, что он убьет Саске, он сможет честно сказать, было ли это сделано для того, чтобы остановить его или будет являться результатом простого потворства мести. — Сенджу видел, что Хьюга обдумывает ее слова, но он все еще не согласился с ней полностью, поэтому добавила: — Именно потому, что он постоянно сомневается в своих мотивах и убеждениях, я верю, что Наруто не совершит ту же ошибку, которую Хаширама совершил с Учихой Мадарой.

— Первый Хокаге? — удивленно сказал Неджи. — Ты хочешь сказать, что он совершил ошибку, объединившись с Учихой для основания деревни?

— Нет, — сказала Сенджу, качая головой, — ошибка Хаширамы заключалась в том, что он никогда не задавался вопросом, был ли он неправ, поскольку твердо верил, что с Мадарой можно работать. Видишь ли, в те времена, сколько бы зверств ни было связано с Мадарой, он никогда не переставал верить, что его старый друг чувствует то же самое, что и он. После того, как они основали деревню, какое-то время действительно было похоже, будто они смогли вернуть счастливые дни своей юности. Но, по-видимому, это закончилось, когда даже члены клана Учиха отдали предпочтение Хашираме в качестве Хокаге, а не ему.

— Должно быть, это оскорбило его гордость, — через мгновение сказал Неджи.

— Возможно, — сказала Тока, не желая списывать это только на предмет гордости. — Я думаю, проблема была в том, что Мадара хотел использовать только что созданную деревню как средство ведения войны против других деревень. Думаю, он считал, что до тех пор, пока существуют различные идеологии, угроза войны продолжит существовать.

— Мне неприятно это говорить, — нахмурился Хьюга, — но, похоже, он был прав.

Тока кивнула, но возразила: — И все же, это возвращает нас к вопросу, являются ли ваши убеждения единственно правильными. Пытаться подавить или запугать других, чтобы они приняли твою точку зрения, гораздо легче, чем пытаться работать с теми, кто верит во что-то совершенно иное. Мадара согласился объединиться с Хаширамой только тогда, когда у них были схожие взгляды, но когда он занял пост Хокаге и оказалось, что он хочет работать с этими другими деревнями, от решил отделиться от Конохи.

— Вот почему его нужно было остановить, — сказал Неджи таким тоном, словно защищал Хокаге от ее обвинений в том, что он был неправ.

Тока мягко улыбнулась ему, но возразила: — Верно, но во время той последней стычки, когда Хаширама якобы убил Мадару, действительно ли он сделал это потому, что хотел его остановить? А может быть потому, что после стольких лет подавления своего гнева, Хаширама, из-за предательства, позволил этому гневу взять верх?

— Кажется, ты больше склоняешься к последнему, — сказал Неджи, удивляясь, как женщина может быть уверена в этом, учитывая, что еще до этих событий она была поймана в ловушку дзюцу, которое развеялось лишь через столетие.

Тока кивнула, объясняя причину: — Хаширама умер вскоре после той битвы. Тем не менее, за несколько недель до этого, Тобирама начал вводить в действие политику, которая должа была заставить Учиха почувствовать, что в деревне, которую они помогли основать, с ними обращаются как с гражданами второго сорта. Эти действия хотя и были разработаны Вторым Хокаге, при правлении Первого могли быть осуществлены только с его разрешения. Я не верю, что Хаширама позволил бы им вступить в силу до его последней битвы с Мадарой, но я верю, что из-за своей злобы к бывшему другу он позволил себе наказать весь его клан. — Сенджу ненадолго замолчала, а потом более тихо продолжила: — И все же, если бы он действительно спросил себя о причине, по которой Учиха избрали его Хокаге, то понял бы, что они признали, что назначение на пост Хокаге Мадары привело бы лишь к еще большему числу войн. Вместо этого, я думаю, Хаширама продолжал придерживаться убеждения, что его друг не хотел войны, несмотря на все доказательства обратного, а значит вина лежит на всем его клане в целом, как всегда и утверждал Тобирама.

Неджи нашел эту теорию довольно шокирующей, поэтому, следуя ее логике, сказал: — Итак, ты уверена, что вместо того, чтобы признать, что он был неправ, Первому Хокаге было легче поверить в то, что проблема лежит в их родословной, и поэтому он позволил своему брату принять меры предосторожности.

Тока кивнула, прежде чем заявить: — Меры, которые в конечном итоге привели к тому, что клан захотел восстать, что в конечном итоге привело нас к текущей трагедии. Наруто определенно понимает чувства и мотивы тех, кто хочет смерти Саске, но его готовность усомниться в том, правильно это или нет, это то, что, как я надеюсь, может предотвратить новые подобные трагедии.

Неджи кивнул, так как давно верил, что Наруто имеет собственный взгляд на мир и способен помогать тем, кто пойман в ловушку собственного сознания, хотя и был вынужден признать, что эта вера несколько померкла после того, как Саске отверг дружбу блондина. Еще больше эта вера угасла после того, как Наруто, по всей видимости, решил, что Учиха не может быть спасен, поэтому дрался с ним с намерением убить его, если это будет необходимо. Тем не менее, он понимал, что нынешняя позиция Наруто была не столько порождена сожалением своих действий, сколько его страхом, что санкционирование смерти Саске из желания отомстить, лишь создаст больше таких же как он людей. Людей, которые будут верить, что действуют с самыми лучшими намерениями, но при этом позволят цели оправдать любые средства. Поняв это, Неджи внезапно понял, почему блондин привлек к себе так много женщин, особенно если учесть, что большинство людей были бы более чем готовы сказать, что он был прав, желая смерти Учихи. — Похоже, его глаза все еще лучше моих, — сказал Неджи, скорее самому себе, чем женщине, идущей рядом с ним.

Тока мягко улыбнулась, услышав слова Хьюги, и сказала: — Нет, его видение не является причиной того, что он может найти лучший путь через тьму этого мира. На самом деле, я бы сказала, что его можно сравнить со слепцом, когда дело доходит до того, чтобы увидеть то, что находятся прямо перед ним. Он лишь чувствует свой путь сквозь тьму и действует как путеводный свет для тех, кто следует за ним.

Неджи обнаружил, что это довольно адекватный способ описания способностей блондина, но при этом не мог избавиться от чувства беспокойства, что с находящимся где-то там Саске, желающим доказать свое превосходство над Наруто, в конечном счете даже Узумаки не сможет найти путь сквозь тьму, которую хочет создать Учиха.

* * *

Микото стояла в гостиной своей квартиры среди десятков упакованных коробок. Она почувствовала легкий укол грусти, так как это заставило комнату выглядеть пустой. Но она чувствовала, что это было довольно уместно, учитывая, что именно так она чувствовала себя с момента нападения на членов ее семьи и на тюрьму Лист. Нападения, совершенные людьми ее сына. С тех пор она не покидала своей квартиры, и только Кушина составляла ей компанию, помогая собрать ее немногочисленные пожитки.

Она могла понять других женщин и даже Наруто, которые обходили ее стороной. И хотя это было лишь ее воображение, она практически представляла их с плакатами, на которых было написано: “Извини, но твой сын превратился в маньяка-убийцу”. — К тому же, она не прилагала особых усилий, чтобы связаться с теми, кто пострадал от нападений, совершенных от его имени, главным образом потому, что не была уверена, хочет ли она извиниться за него или попытаться защитить его. В конечном счете, именно поэтому она решила, что по такой же причине Наруто отстранился от своих любовниц — он тоже не был уверен, как реагировать.

Она почувствовала, как совсем недавно что-то изменилось, поскольку эмоции других связанных с ним женщин, находящихся в гостинице "Скрытый Водоворот", после его возвращения, стали заметно более оптимистичными. Однако, это чувство вызывало в ней некоторый страх, потому что было похоже, что ее возлюбленный нашел свой ответ на этот вопрос и она не могла быть уверена, включал ли этот ответ в себя будущее с ней.

Куноичи услышала стук в дверь и нахмурилась, потому что, если бы это была Кушина, то она вошла бы без стука. Сосредоточившись на своей метке, она испытала желание притвориться что спит, так как обнаружила по другую сторону двери присутствие Наруто, что означало, что она, вполне может увидеть его обычно яркие голубые глаза, смотрящие на нее с упреком. Однако, решив что если она это сделает, то он последует примеру своей матери и просто войдет в ее комнату, несмотря ни на что, она подошла к двери и медленно открыв ее, довольно неуверенно сказала: — Привет.

Наруто, приведший себя в порядок после посещения тренировочных площадок, мог понять причину тусклости ее приветствия, поэтому проигнорировал его в пользу вопроса: — Не возражаешь, если я войду?

Микото отступила в сторону и, войдя в ее квартиру, он нахмурился, увидев, что все ее вещи упакованы. — Я планировала переехать в Амегакуре почти сразу, как согласилась присоединиться к Акацуки. Ну… учитывая случившееся, я думаю, что лучше будет сделать этот шаг несколько раньше.

Наруто вполне мог понять ее чувства, но, повернувшись к ней, спросил: — Надеюсь, я не заставил тебя чувствовать то же самое. — Не получив ответа, он догадался, что избегая ее, действительно заставил так себя чувствовать, поэтому сказал: — Прости.

— Тебе не нужно извиняться, — быстро сказала Микото. — Я могу понять, почему ты не хотел говорить с матерью этого человека…

Наруто заставил ее замолчать, решив, что действия говорят громче слов, и притянул ее к себе в поцелуе. Сначала она застыла от удивления, но потом начала растворяться в окружившей ее нежности и тепле. — Не забывай, эта же женщина не держала зла на меня после того, как я пытался убить ее сына.

— Наруто, я понимаю, почему ты решился это сделать.

— Тогда почему ты считаешь, что его поступок каким-то образом повлияет на мои чувства к тебе? — горячо спросил Наруто.

Микото почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы, и призналась: — Потому что, если бы ты не бросил его из-за того, что он сделал со мной, тогда, возможно, он не пытался бы причинить тебе боль сейчас.

Наруто мягко улыбнулся ей и протянул руку, чтобы вытереть ее слезы, заявив: — Тогда он действительно причинил мне боль. Может, тогда мы и не были любовниками, но ты мне очень нравилась. Видя, как он поступил с тобой, я был вынужден признать, что не могу навязывать ему свои желания. Саске выбрал свой собственный путь, и этот путь сделал его моим врагом. Мой же путь также сделал тебя моей, и я никогда не отпущу тебя.

Микото едва не упала в обморок, когда поняла, что его голубые глаза были такими же ясными, как всегда, хотя они немного помрачнели, когда он отошел от нее и направился к дивану. Он похлопал рядом с собой, приглашая ее присоединиться к нему и когда она это сделала, то взял ее руки в свои и объяснил: — Я должен был сказать тебе об этом сразу же, как только все произошло, но я не мог встретиться ни с кем из вас, потому что я... я сам не знал, как двигаться дальше. Какая-то часть меня хотела сдаться и тысячу раз вернуть ту боль, которую я испытывала по отношению к Саске, но если бы я это сделал, действуя из жажды мести, то как я смог бы смотреть вам всем в глаза, особенно тебе. Я признаю, что Саске — твой сын, но сможешь ли ты принять меня, если я захочу убить его только для того, чтобы почувствовать себя лучше?

Микото была удивлена его вопросом и ответила: — Я смогу понять причину.

Наруто нахмурился, услышав ее ответ, и сказал: — Но именно это делает его таким коварным. Я не могу просить тех, кто меня окружает, отказаться от своих обид, а затем поддаться своим собственным.

— Но Саске не собирается останавливаться, — предупредила Микото.

— Именно поэтому я выступлю против него, — ответил Наруто, уверенный, что вскоре они снова встретятся лицом к лицу. — Я не знаю, что на самом деле будет в моем сердце в тот день, но мне хочется верить, что это чувство будет связано именно с необходимостью остановить его. И когда придет время, я очень хочу, чтобы ты была рядом со мной. Надеюсь, ты чувствуешь то же самое.

Микото не могла высказать словами, насколько счастлива она была, услышав слова Наруто. Поэтому просто ответила: — Конечно!

Наруто кивнул, прежде чем встать и, протянув ей руку, спросил: — Тогда, я могу провести эту ночь здесь, с тобой?

Микото кивнула, принимая его руку и последовала за ним в свою спальню. Там все обстояло так же, как в гостиной, хотя кровать все еще была застелена. Куноичи почувствовала некоторое разочарование, когда стало ясно, что Наруто просто раздевается, чтобы лечь спать. Тем не менее, она предположила, что учитывая события дня, это можно было понять. Как бы то ни было, она не смогла сдержать улыбки, когда они вместе забрались под одеяло и Наруто крепко обнял ее и прошептал: — Я люблю тебя, Микото Учиха. — Она почувствовала, как по ее телу пробежала волна энергии, и ей показалось несколько странным, что ей показалось, что она исходила из ее глаз.

Слыша, как часто стало биться ее собственное сердце, она крепче прижалась к нему и нежно поцеловала его губы, прежде чем ответить: — Я тоже тебя люблю!

Затем она позволила себе уснуть, убаюканная его теплом, и пообещала сделать все, что в ее силах, чтобы защитить его, даже если это будет означать встретиться лицом к лицу с сыном, с намерением убить его.

Глава 81.6 18+ (арт)

Глава 81.6

* * *

Мебуки Харуно лежала в своей больничной койке, смотря на луну. В данный момент она практически ничего не чувствовала, хоть и испытывала небольшое беспокойство из-за оцепенения, охватившего ее с тех пор, как Сакура сообщила ей о смерти Кизаши. Конечно, были и слезы, но ей казалось, что это был просто рефлекс, почти как если бы ей дали болеутоляющее, но на каком-то уровне ее тело, несмотря на онемение, распознало боль. Женщина понимала, что она так себя чувствовала, потому настолько долго шла против своей природы, начав забывать, кем она была на самом деле.

Дело было в том, что в отличие от большинства людей, поступивших в Академию, Мебуки была вынуждена сделать это, потому что она была преступницей. Она осиротела в юном возрасте, но у нее не было клана, который бы взял ее на воспитание. Попав в переполненный деревенский детский дом, она быстро попала в дурную компанию. Более того, она считала своих родителей глупцами за их желание защитить деревню. К тому времени она уже достаточно изучила использование чакры и знала, что быть преступником (п.п.: скорее вором, хулиганом) в деревне ниндзя потребует умения избегать властей. Со временем она стала руководить женской бандой, к которой присоединилась, однако ее дни воровства из ларьков и обшаривания карманов для получения наличных денег закончились, когда она решила покинуть школу, чтобы начать грабить направляющихся в деревню людей.

Именно тогда она столкнулась с пожилым мужчиной, держащим путь в Коноху, и их ссора приобрела физический характер. Мебуки удалось отобрать у него бумажник, но в результате он упал на спину и ударился головой. Все остальные девушки разбежались, боясь, что они убили его, но Мебуки, не готовая стать убийцей и понимающая, что она станет ей, если ему не будет оказана помощь, отнесла его в деревню. К счастью, когда она пыталась вернуться, на нее наткнулась группа шиноби. К несчастью для нее, ему не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя и узнать, что добрая самаритянка, пытавшаяся ему помочь, была одной из тех, кто ограбили его.

Хотя этот человек был более чем готов упрятать ее за решетку, Третий Хокаге сумел убедить его дать ей шанс согласиться на сделку о признании вины. Видя в этом чуть лучшую альтернативу, чем тюрьма для несовершеннолетних, она согласилась. Это было примерно в то же время, когда Кушина Узумаки поступила в академию, но они с ней совсем не поладили и в итоге она стала общаться с Цуме, но это было главным образом результатом ссоры Инузуки с красноволосой. Вскоре к Мебуки стали возвращаться старые привычки и начала запугивать других девушек, собирая вокруг себя группу последовательниц. Тем не менее, Кушина регулярно выступала в качестве ее рапиры, что особенно проявилось, когда Микото впала в немилость в академии после проигрыша Кушине, и она увидела возможность сбить спесь с надменной Учихи. Юная бандитка оказалась застигнутой врасплох, когда Узумаки бросились на защиту ее старой соперницы.

Со временем все уладилось, и Мебуки решила, что пытаться уладить свое соперничество с Кушиной с помощью кулаков, принесет больше хлопот, чем пользы. Поэтому она решила сделать это, заткнув ее за пояс в учебе и, к счастью, в отличие от Узумаки, она действительно преуспела в обучении. Куноичи могла признать, что это всегда вызывало у нее улыбку, так как ее постоянно хвалили за то, что она хорошо сдавала все тесты, а огненно-рыжую отчитывали за то, как плохо она справилась, но все это перестало иметь значение, когда она влюбилась в Кизаши.

Честно говоря, поначалу она была о нем невысокого мнения. На самом деле, он ее откровенно раздражал, так как по какой-то причине был влюблен в нее, в то время как она пыталась вести себя жестко, поскольку своими комментариями он часто заставлял ее краснеть. Он неоднократно спасался от ее тяжелых ударов, поскольку для избегания ее гнева использовал ее стеснительность. Со временем девушка обнаружила, что ей становится все труднее притворяться раздраженной, и что она все чаще стала наслаждаться его присутствием. Многие из ее старых последовательниц были очень удивлены, когда она поменяла свою старую “одежду” плохого отношения на более “пассивное” платье, которое отражало ее высокие оценки. Тем не менее, она не полностью перевернула эту страницу своей жизни, так как была более чем готова избить любого, кто беспокоил Кизаши и с кем он был не в состоянии справится самостоятельно.

После окончания школы Мебуки признала, что полюбила его и несмотря на то, что у нее была чрезвычайно многообещающая карьера чунина, в которой она легко могла бы стать джонином или даже Анбу, решила остепениться, как только узнала, что забеременела. К ее удивлению, Кизаши тоже решил это сделать, хотя ранее, как и большинство мальчиков его возраста, утверждал, что хочет стать Хокаге. Как бы то ни было, едва он узнал, что скоро станет отцом, он сказал ей, что ему нужно перестать мечтать, поскольку он собирается взяться за самую важную работу.

Луна начала расплываться в тумане, поскольку воспоминания о Кизаши и том времени, когда он радовался тому, что стал отцом Сакуры, вызвали на ее глазах слезы, которые также принесли первые настоящие эмоции за пределами ее онемевшей печали, видимой окружающими. Она стиснула зубы, чувствуя почти непреодолимый гнев. Гнев на то, как несправедливо обошлась с ними жизнь, поскольку они оба ушли на пенсию, чтобы иметь возможность наслаждаться тем, как их дочь вырастает в красивую женщину, а не для того, чтобы какой-то кусок Учихского дерьма мог использовать детское легкомысленное замечание Сакуры, чтобы ранить ее, забрав у нее отца. Воспоминание о том, как Сакура винила себя, слишком сильно воспламенило гнев Мебуки. Настолько, что она услышала, что монитор, к которому была подключена, начала пищать гораздо чаще. Она также заметила, что в гневе настолько сильно сжала свои кулаки, что ее ногти впились в ладони.

Она заставила себя успокоиться, потому что меньше всего ей сейчас нужна была медсестра, которая пришла бы проверить ее и застала в таком состоянии. В конце концов, у него будет достаточно времени, чтобы предаться таким эмоциям, но сначала нужно было выписаться, чтобы она могла почтить память своего мужа. После этого она посвятит каждый свой вздох тому, чтобы убедиться, что именно она заставила Учиху Саске сделать свой последний вдох.

* * *

Микото проснулась от внезапного озноба, причины которого она не могла точно объяснить, учитывая жар, исходивший от ее любовника. Что Микото действительно ценила больше всего от связи с этим молодым человеком, так это что он определенно показывал свою привязанность. Она не горевала из-за отсутствия тепла, которое проявлял к ней муж, поскольку их брак был больше похоже на договорную деловую сделку клана. Конечно, это не означало, что они не пришли к взаимопониманию между собой, но, сейчас она была счастлива больше, чем когда-либо.

фрагмент 18+

Она попыталась снова заснуть, но понимала, что это будет довольно сложной задачей, так как Наруто держал ее в объятиях, из-за чего ее настроение стало весьма игривым. Тем не менее, она не хотела будить его, поэтому решила сделать все сама. Лежа на боку, она завела руку между бедер и принялась потирать свою киску сквозь белье. Она сосредоточилась на своей кнопке любви, так как хотела быстро довести себя до оргазма.

Куноичи старалась свести стоны к минимуму, но не могла контролировать то, как ее тело реагирует на ее действия, а это означало, что по мере того, как она становилась все более влажной, аромат ее возбуждения начинал действовать и на ее любовника. Наруто сначала что-то пробормотал, притягивая ее ближе, а потом сонно прошептал: — Мммм, что-то очень хорошо пахнет.

Микото покраснела, но не прекратила свих действий, из-за чего начала ощущать сзади некоторое давление. Его член становился все тверже и начал подниматься вверх, а поскольку Учиха подняла свою ногу достаточно, чтобы начать дразнить себя, то он скользнул между ее бедер, пока не прижался к ее щели. Куноичи прикусила губу, испытывая искушение направить его член внутрь себя, но не хотела, чтобы он проснулся и обнаружил, что она использует его для своего удовольствия. И хотя это было действительно трудно сделать, она решила попробовать снова заснуть.

Мгновение спустя она издала внезапный стон, вызванный тем, что рука Наруто, лежащая поверх нее, нашла свой путь к ее груди, которую внезапно сжала и начала перекатывать между пальцами ее сосок. Затем Наруто похотливо прошептал ей на ухо: — Разве ты не собираешься закончить то, что начала?

— Я не хотела будить тебя и не хотела навязываться, потому что мне показалось, что ты просто хотел поспать.

Наруто поднял ее ногу вверх, выровнял свой член с ее входом и толкнул внутрь нее, сказав: — А чего я хочу сейчас?

Микото застонала, когда ее снова насадили на мясорубку Узумаки. Он тоже застонал от удовольствия, но когда начал двигаться внутри нее, произнес слегка предостерегающим тоном: — Если ты когда-нибудь захочешь большего, чем просто побыть в моих объятиях, все, что тебе нужно сделать, это попросить. Худшее, что я могу сказать, это что я не в настроении. — Он перевернул ее на живот и встал на колени позади женщины, а затем начал грубо вводить в брюнетку свой член и добавил: — Но с такой удивительной женщиной, как ты, сомневаюсь, что я когда-нибудь буду не в настроении.

Микото знала, что будут моменты, когда это все еще будет казаться неуместным, тем не менее, она действительно могла сказать, что теперь, чувствуя член своего любовника, снова и снова стучащий по ее лону, чувствовала себя дурочкой. Его мощные толчки, словно пронизывали ее насквозь, и она не могла отрицать, что, несмотря на все ее опасения в течение целой недели, по поводу того, что его взгляд на нее изменился, Наруто буквально выбивал из нее эти мысли.

Несмотря на его безжалостные толчки, Микото попыталась встать на колени. По крайней мере, до тех пор, пока Наруто не почувствовал, что она пытается сделать, и не притянул ее к себе, посадив себе на колени и тем самым еще сильнее насадив на свой член. Она откинула голову назад, испытав небольшой оргазм, и когда смотрела в потолок, ее глаза вспыхнули красным, превратившись в Шаринган. Томоэ в глазах начало смещаться и удлиняться, как будто принимая другой вид. Тем не менее, когда Наруто начал качать ее на своем члене, она закрыла глаза, а когда она открыла их снова, они вернулись к нормальным черным радужкам. Она почувствовала еще один прилив энергии, но могла объяснить это только желанием заставить мужчину, в котором она не сомневалась, кончить в нее.

Чтобы это произошло, Микото начала помогать ему скользить внутри себя, словно тисками сжимая свое влагалище вокруг его инструмента. Наруто застонал и, когда она попыталась отстраниться, собственнически схватил ее за грудь, от чего она быстро сдалась и позволила ему притянуть себя обратно. Куноичи оглянулась через плечо и в знак приглашения высунула язык.

Наруто жадно принял приглашение, проглотив его, прежде чем начал дразнить его своим собственным. Она ответила на его поцелуй со страстью, которую никогда не показывала своему мужу, и, честно говоря, даже Наруто и не могла точно объяснить, что на нее нашло, но знала, что теперь ее сердце полностью принадлежит ему, и что нет ничего, чего бы она не сделала, чтобы защитить его.

Ей пришлось вырваться, когда она почувствовала приближение очередного оргазма. Куноичи наклонилась вперед и упала на руки, как будто почувствовала в своем животе спазм, который она хотела бы ощутить снова, когда достигнет очередной кульминации. Выгнув спину и завывая, как это делала Цуме, когда достигала пика удовольствия, Микото смотрела в потолок широко раскрытыми от удовольствия глазами, так что никто из них не заметил, что ее глаза снова превратились в Шаринган, а после снова стали выглядеть так, как будто превращаются во что-то новое.

Когда ее кульминация прошла, они вернулись к нормальному состоянию, но Наруто не закончил и развернул ее так, что она оказалась на спине. Он полностью вошел в нее, прежде чем прижаться губами к ее губам, заталкивая свой член все глубже и глубже. Он двинулся вниз по ее груди, чтобы начать фокусироваться сосках, заставляя Микото кричать, а ее киску сжимать его вал. Блондин застонал, так как знал, что приближается к своему пределу, но хотел, чтобы она кончила вместе с ним.

Это было то, чего она и сама желала, поэтому начала тереть верхнюю часть своей киски, сосредоточившись на клиторе. Ее внутренние мышцы сжались, заставляя Наруто рухнуть вперед и изо всех сил пытаться удержаться, пока она не закричала: — Я кончаю!!!

Наруто выгнул спину, тоже закричал и толкнул свой член в нее так глубоко, как только мог, прежде чем начал наполнять ее лоно своим семенем. Микото испытала еще более сильный вторичный оргазм, когда сперма ее любовника наполнила ее своим теплом. Наруто привалился к ней, чувствуя себя слишком слабым, чтобы двигаться, поэтому просто прижался щекой к ее лицу и сказал: — Я люблю тебя!

Микото, такая же уставшая, потерлась щекой о его щеку и ответила: — И я тебя. — Глядя в потолок и теребя пальцами волосы своего возлюбленного, она не могла описать, насколько хорошо себя чувствует. Она также не могла объяснить, почему она вдруг почувствовала, что у нее активировался Мангеке Шаринган, хотя она и совсем не ощущала, что она открыла дзюцу, связанное со смертью и страданием. Куноичи мягко улыбнулась, когда ее любовник провалился в сон, и позволила его мягкому храпу и успокаивающему ощущению, что он все еще находится внутри нее, утянуть в страну грез и себя.