— Насколько я понял, на его группу напали ледяные демоны, о которых много говорят в тех местах, но я сам их ни разу не видел. Его спас Рональд, один из солдат его группы, его вы тоже можете при желании допросить. Откуда взялись эти твари, я точно сказать не могу. Иерофант объяснял мне, что демонов поднял горский шаман, использовав для этой цели какой-то страшно древний артефакт. Камень с вкраплениями горного хрусталя, он говорил, что вещь эта сделана очень давно и передавалась из поколения в поколение

— Иерофант объяснял, — с загадочным видом проговорил следователь. — Интересно. Очень интересно. А где теперь этот артефакт?

— Он разбил его о камень, — я развёл руками.

— Очень интересно, — он снова встал и начал ходить по кабинету. — Значит, никаких следов не осталось. А что насчёт состояния ваших людей, которые побывали в рейде? Как так получилось, что они начали убивать себя и окружающих?

— Я не знаю, не знаю, как это получилось, — я начинал выходить из себя. — Спросите у них, они сейчас почти поправились, находятся в сознании и могут связно говорить.

— Их сейчас допрашивают другие, но вот факты, изложенные ими, никак не сходятся с основной версией событий.

— Какой версией? — заинтересованно спросил я.

— Неважно, — отмахнулся он.

— Могу ещё добавить, что Дэн, у которого после нападения демонов прорезались какие-то странные способности, говорил о чёрных теневых щупальцах, что тянулись из земли и обвивали этих людей. Можете поговорить с ним. Или это тоже не сходится с версией?

— Понимаете, сержант Эрик, — он остановился и, слегка нагнувшись, снова посмотрел мне прямо в глаза. — Все показания, кроме ваших, выглядят туманно и расплывчато. Вы — единственный из всех участников событий, кто сохранил здравый рассудок, и это, заметьте, вызывает наибольшее подозрение. Как вы думаете, отчего так вышло?

— Не могу знать, — я вздохнул. — Могу только предполагать, маг Иерофант перед самой ответственной частью задания дал мне выпить какое-то зелье, видимо, оно и подействовало, как защита.

Брови следователя взлетели вверх.

— Очень интересно, что он при этом говорил?

— Что это зелье повышает устойчивость к магии, что если в бою всех солдат накроет заклинанием, я один останусь на ногах и смогу его прикрыть, пока он колдует.

— И? Маги среди ваших врагов были?

— Насколько я знаю, нет. Только пешие рыцари, но много. Очень много. Несколько сотен.

— Но для вас ведь они проблем не составили, так? У вас в том бою даже потерь не было, насколько я знаю.

— Да, мы связали их боем на узкой тропе, а потом Иерофант искусственно вызвал лавину, которая их похоронила.

— Об этом разговор отдельный, вы ведь грамотный человек и давно служите в армии. Вам не раз доводилось видеть работу боевых магов. Что, по-вашему, было странно в работе Иерофанта? Было что-нибудь такое, что вызвало удивление?

Я задумался. В лавине ничего странного не было. Таких заклинаний я раньше не видел, но, в любом случае, основную работу сделал не маг, а силы природы. Огненный шар огромного размера — это уже серьёзно, а вот испарение слоя снега толщиной метров пять...

— В сходе лавины ничего странного я не увидел, маг просто усилил свой голос магическим рупором. Для обратного пути он вызвал огненный шар огромного размера, я никогда таких не видел, а вдогонку послал заклинание заморозки, вместо рыхлого снега получилась удобная ледяная горка, мы просто скатились по ней вниз. Но эти заклинания он произносил, удерживая руку на артефакте. Несколько шаров из разного материала, вставленных один в другой. Но и это не главное...

— Было что-то ещё? — следователь явно начал уставать.

— Когда Иерофант сказал, что именно он хочет сделать, мы вдвоём, я и господин Эллиот, начали в один голос уверять его, что это невыполнимая задача. Особенно после того, как он рассказал, каким путём пойдёт тот человек. Там есть гора Рогатка, она венчает горный хребет, вдоль неё лежит узкая тропинка, обледеневшая, по которой с трудом может перемещаться один человек. Но главная проблема не в этом. С той стороны подходы к этой тропе в зимнее время завалены толстым слоем снега. В два человеческих роста, пройти там просто невозможно. Но, даже если бы он каким-то чудом пробрался с той стороны, на нашей стороне гор шла дорога вдоль сухого ручья, там точно так же лежит снег.

— Тем не менее, он как-то прошёл, — заметил следователь.

— Когда мы подходили с нашей стороны, оказалось, что снега на дороге нет, он растаял, даже вода испарилась, остались только мокрые камни. Какая магия могла такое сотворить, я не знаю.

— Насколько большой массив снега?

— Представьте себе проход шириной в милю, длиной в пять-шесть миль, заваленный снегом в два, а то и три человеческих роста.

Следователь на короткое время замолчал, переваривая услышанное. Потом пришёл к какому-то выводу и сам себе кивнул.

— Беглец, когда я у него поинтересовался, как это получилось, сказал, что ему помогли с той стороны, но я не знаю...

— С той стороны у него не могло быть помощников, — задумчиво проговорил он. — Он был один, и его магические способности... Впрочем, это вам ни к чему. Вернёмся к зелью, которое дал вам Иерофант. Опишите его. Какого оно было цвета, какой имело вкус, величина дозы, ощущения после выпитого?

— Пузырёк был совсем маленький, — я развёл пальцы примерно на дюйм, — вот такой, стекло было тёмное, поэтому о цвете ничего сказать не могу. Вкус был отвратительный, да у всех магических зелий он такой, что-то, вроде гнилых фруктов, разбавленных плохой водкой, да и послевкусие, как от болотной воды. Как-то так. После выпитого появилось ощущение холода внутри, словно я снежный ком проглотил. Вот и всё. Я даже не до конца уверен, что оно подействовало, мой разум ведь мог сохраниться и по другим причинам.

— Допустим, — он что-то решил для себя, после чего, посчитав наш разговор оконченным, позвал охрану. — Уведите его. Увидимся завтра, сержант Эрик.

Собственно, охрана мне не требовалась, я и сам знал, куда мне идти, меня пока не считали арестованным, я жил в казарме, изредка привлекался к учениям солдат, никто не отбирал у меня оружия. А ещё меня регулярно дёргали на допросы. К этому следователю, или к другому, и каждый следующий раз вопросы, задаваемые мне, множились. Менялись формулировки. У меня спрашивали всё то, что я уже отвечал, а потом добавляли новые. Возможно, они старались подловить меня на несоответствиях, но я держался крепко. Пока держался.

Попутно я пытался понять, кем именно был тот беглец, и почему они так хотят его найти. Государственный преступник, беглый маг, сотворивший что-то такое, что для его поимки понадобилась настоящая войсковая операция. Какого чёрта? Не многовато ли? А зачем ему понадобилось поить именно меня этой дрянью? Чтобы я не тронулся как остальные? Так ведь это случилось намного позже, когда дело было уже сделано. Чтобы я был устойчив к магии (допустим, он тогда сказал мне правду)? Так ведь магов среди погони не было, и он, скорее всего, это знал. Что тогда? Надеялся использовать меня потом, но я ему не понадобился? Или ещё понадоблюсь в будущем? А вот это уже весомый повод для моего ареста. Я, конечно, ничего о его планах не знал, но они-то думают иначе. От мыслей постепенно начинала пухнуть голова.

На следующий день меня вызвали рано утром, явился солдат, сообщивший, что меня ждут в той же самой комнате. Я наскоро собрался, взял с собой стилет и нож, толку от них, понятно, не будет, но не пристало мне ходить совсем без оружия, если прикажут сдать, сдам.

Теперь следователей было двое. Тот, что допрашивал меня вчера, худой высокий мужчина с гладко выбритым лицом и седыми волосами, хотя с виду ему было лет тридцать. Был и второй, который тоже однажды со мной беседовал, этот был полной противоположностью первого, примерно моего роста, упитанный, розовощёкий и уже немолодой, хорошо за сорок, цвет волос было определить невозможно, поскольку голова его была всегда гладко выбрита. Зато имелись седые бакенбарды. А кроме этих двоих в комнате присутствовала женщина. Странная женщина. Было ей около тридцати лет, она куталась в чёрный бархатный балахон, который скрывал её почти целиком, только из-под капюшона выглядывало лицо. Лицо её было примечательным, если бы она не шевелилась изредка, я бы счёл её мёртвой. Она была бледна, как свежепобеленная стенка, на худом лице не было ни кровинки, лишь изредка под тонкой кожей просвечивали синие вены. Глаза выглядели стеклянными, я сразу заподозрил её в пристрастии к веществам, которые в этом мире тоже кое-где применяются и пользуются популярностью. Отдельно следует отметить цвет этих глаз, они были какого-то невозможного синего цвета, таких просто не бывает у обычных людей. Руки, торчавшие из рукавов были тонкими и такими же бледными, на среднем пальце левой руки имелось массивное кольцо с печаткой, где крупный рубин был окружён кучей гравированных рун. Из какого металла было сделано это кольцо, я так и не понял, что-то, вроде стали, вот только цвет был необычный, дымчато-серый.

Меня снова усадили на неудобный стул и стали задавать вопросы:

— Итак, сержант Эрик, мы уже прояснили с вашей помощью многие моменты случившегося, теперь осталось разобраться с вами, — начал издалека худой, — мы пытались навести справки о вашем прошлом и, представьте себе, ничего не нашли. История вашей жизни начинается около десяти лет назад, когда в городе Рейделл вы подошли к вербовщику и завербовались в наёмную пехоту. После этого выяснилось, что новый солдат, совсем ещё молодой, отлично владеет грамотой, более того, понимает армейские команды, обладает чудовищной физической силой, знает приёмы борьбы, а вдобавок, ничего о себе не помнит. Так сказал Эдвард де Шаббат, представьте себе, старик ещё жив, хотя и давно отошёл от дел.

— Новый рекрут участвовал в нескольких битвах, за храбрость и сообразительность был произведён в сержанты, — продолжил толстый, — после разгрома мятежников в битве при Честере, когда наниматель погиб, остатки пехотного подразделения перешли на службу к королю, с тех пор начинается история королевского сержанта. Что-то не так?

— Всё так, — я кивнул, спорить тут было не с чем. — Вот только зачем вам рассказывать мне историю моей жизни? Я её прекрасно помню.

— Помните, — согласился толстый, — вот только не всю. Нас интересует, что вы делали до всего этого. Можете что-нибудь рассказать?

— Мне нечего рассказывать, вы ведь сами сказали, что я ничего не помню, и это истинная правда. То же самое я говорил Старому Эду, когда он меня допрашивал. Моя жизнь началась тогда, когда я очнулся на лугу, где пас коров. Я был простым пастухом в деревне, более того, с репутацией дурака. Но мне это занятие не понравилось, а потому я ушёл. Попутно выяснил, что владею грамотой и знаю много таких вещей, которые не по уму крестьянина. Но это всё. Я ушёл в город Рейделл, некоторое время работал в каменоломне, потом завербовался в солдаты, а дальше вы знаете.

— Вы ведь сами понимаете, что так не бывает, — грустно сказал худой. — То есть, человек мог потерять память, в силу каких-то ранений или шока, но ведь вы существовали и до этого. Был какой-то сельский пастух, который внезапно всё о себе забыл, но при этом так же внезапно поумнел. Есть что-то, чего мы не знаем, что-то важное, что, возможно и послужило толчком для дальнейших событий.

— У меня есть мысли, — сказал я осторожно. — Я уже однажды высказывал их, но это исключительно мои догадки, никакого подтверждения им нет.

— Изложите, — предложил толстый.

— Где-то жил учёный книжник, грамотный и многое знающий, возможно, он имел отношение к военной службе, возможно, он умер, а потом в силу непонятных причин, его сознание перенеслось в тело пастуха, при этом стёрлись все воспоминания о своём прошлом, оставив только знания и навыки.

— Чужая душа в новом теле, — глухим, словно из бочки голосом проговорила женщина, от неожиданности я вздрогнул. — Это важно.

Она встала с места и подошла ко мне.

— Встань, Эрик, — сказала она, и я немедленно подчинился. — Дай мне руки.

Я протянул ей обе руки. Она взяла меня за них. Ощущение было странным. Её пальцы были холодными, но главное было в другом. Наши руки словно слились, я их ощущал, как единую конечность. Она встала напротив меня, а потом пристально посмотрела мне в глаза. Я почувствовал, что сейчас грохнусь в обморок, чего со мной раньше не случалось. Зрачки её увеличивались и уменьшались, взгляд проникал мне в голову. По крайней мере, мне так казалось. А потом она, видимо, желая меня добить окончательно, поцеловала меня в губы. Теперь со мной творилось нечто невообразимое. Всё тело пронизывали ледяные иглы, дыхание остановилось, меня несколько раз просветили лучами рентгена, вывернули наизнанку, перетряхнули внутренности и вернули их обратно. Когда наши губы разомкнулись, я в полубессознательном состоянии рухнул на стул, едва не промахнувшись мимо сидения.

Я сидел на месте и хватал ртом воздух, словно рыба, вытащенная на берег. А она вернулась на своё место и присела. Я даже заметил, что походка у неё лёгкая, шагов неслышно, словно она и обувь не носит, а может, просто парит над полом.

— Он говорит правду, — сказала она всё тем же странным голосом. — Но он отмечен, у них всё ещё есть связь.

Вообще-то, я сказал не всю правду, но, подозреваю, тётенька такими вещами не заморачивалась.

— Что будем делать? — спросил толстый. — Ты можешь отследить эту связь?

— Нет, — она покачала головой. — Нужно отправить его в столицу, только там смогут попытаться это сделать. Мидас, верховный маг, возможно, справится с этим.

— Ты сможешь переправить его порталом? — поинтересовался худой.

— Нет, порталом нельзя, это опасно. Могут отследить, кроме того, у него странная природа, это не простой человек, попав в пространство портала он может просто исчезнуть из этого мира.

Слова её запали мне в душу. Переходя порталом, я могу исчезнуть из мира. Куда? Не обратно ли в свой мир? Если так, то я с удовольствием это сделаю, только портал откройте.

— Тогда сопроводим своим ходом, — принял решение худой. — Я прикажу заложить экипаж.

— Только не задерживайтесь, — сказала женщина. — Он теперь может быть где угодно, время работает против нас.

— Сержант Эрик, — обратился ко мне худой. — Вам приказано срочно явиться в столицу и предстать перед кругом магов, магистр Мидас, верховный маг, глава круга, проведёт с вами работу и попробует через вас выйти на сбежавших преступников. Собирайте вещи, отправляетесь сегодня. С вашим начальством я всё решу.

— Только один вопрос, — возразил я, а потом начал перечислять этот "один" вопрос. — Что, чёрт возьми, здесь происходит? Что со мной случилось? Кто я такой? Кто такой этот беглый? Что со мной собираются делать в столице?

Оба следователя удивлённо переглянулись.

— Он имеет право знать, — спокойно сказала женщина. — Хотя бы в общих чертах.

— Хорошо, — растерянно сказал худой. — кое-что мы можем объяснить. Вам известно что-либо о войнах богов?