Морской закон, рыбья правда

* * *

Если ты сложилпесню, а она обошла моря от края до края, и вернулась к тебе, и ты неможешь ни слов распознать, ни ритма, и говорится там вовсе не о том,что ты хотел сказать, а о вещах противоположных, и узнал ты ее толькопо началу или по окончанию, и тебе от этого солнце стало не мило, аволны не радостны, пойди налови рыбы, поешь хорошенько, а потом спойеще со своими ближними. Только земной народ переживает из-за такихпустяков.

Антуан-путешественник."Книга волны"

* * *

Все-таки иногдавыходит, как в книжках: очухиваешься после ранений где-нибудь влежачем положении и слабым голосом просишь воды, а потом спрашиваешь,сколько времени прошло и целы ли у тебя руки-ноги. В Зурином случае -спина. (Кстати, со спинойвсе оказалось все относительно в порядке, просто мышцы потянула -из нее вышибло дух, когда она упала, так сильно, что и пальцемпошевелить было нельзя.)Но все-таки открыватьглаза и первым делом видеть перед собой Сердечный Пик в створе дверей— это совершенно особенное дело.Тогда она, конечно,не знала, что это Сердечный Пик. И подумала просто: что за хрень,почему горы сияют хрусталем?А теперь она дажекак-то раз, превозмогая боль во всем теле, вскарабкалась до серединыи полюбовалась на сверкающие под солнцем водопады, что, пенясь,вырывались из вершины, словно игристое вино из горлышка бутылки.Сбегая по склонампика, ручьи разливались шире, орошая узкие зеленые долины, а потомсбегали в желоб, тянущийся вдоль Края. Поэтому над Краем вечноклубился водяной дым и пар, словно у подножия водопада.Зуре раньше и вголову не могло прийти, что на голых каменных валунах небесногонарода так красиво. Правда, холодно: она все время куталась в дваподбитых мехом плаща, и все было мало. Шаманка Урсти говорила, чтоэто нормально. Телу не хватает здоровья, вот оно и не можетудерживать тепло.Но при этом, будтожалея Зуру, шаманка опустила каменный остров небесного народа пониже,где ветер был не так силен и холод не так донимал.В тот день Зураоправилась настолько, что с утра ходила только в одном плаще. Ничего,терпимо.Урсти, котораяперетирала пестиком в ступке сухие травы, сидя перед своей хижиной,неодобрительно покачала головой.— То же самое,— пробормотала она. — Козью шерсть ткать научись сначала,а потом лечи себя сама.Зура засмеялась ипоклонилась старушке.Небесный народкланялся по любому поводу — им это заменяло кучу слов. Ипоклоны у них, в отличие от обычаев наземного народа, не были знакомунижения. Просто они так общались. Зура быстро этот обычай переняла:он ей нравился куда больше, чем рыбье многословие.Решив, что посленеодобрения Урсти ей ничего не страшно, она отправилась поговорить сЛином.Волшебника можно былоособенно и не искать: он не уединялся и не прятался. Каждый деньобязательно навещал Зуру и говорил с ней ласково, расспрашивая оздоровье; старался есть всегда вместе. Но то были разговоры здоровогос больной. Даже, пожалуй, даже разговоры опекуна с опекаемым. А ейсейчас хотелось поговорить с ним по-другому.Сил уже не быловидеть боль и вину у него в глазах. Хуже собаки.Она нашла его на еголюбимом месте: этот пригорок вырос своевольно возле самого края, и,сидя на небольшом уступе, можно было заглянуть вниз. Сегодня погодане баловало: все вокруг было затянуто облаками. Их серая клочковатаяплоть проплывала сейчас под каменным островом."А ведь оченьхорошо видно отсюда, — подумала Зура, — что облака -это тоже водяной пар. Может ли Лин управлять облаками? Или для этогонужно больше могущества, нужно слиться с океаном?"Лин, увидев ее, началподниматься на ноги, но Зура только махнула рукой и уселась рядом сним, свесив ноги через край.Упасть с острова такбыло нельзя: всего в паре метров под ними, невидный отсюда, былдовольно пологий, поросший жесткой травой склон. Но казалось, будтоты летишь над бездной. — Знаешь, -начал Лин вдруг, не глядя на Зуру, — а я ведь не знал на самомделе, как зовут твою мать. — Что? -не поняла Зура.— У меня былприятель, Нис Мериоль. Ты вряд ли слышала это имя. Лет десять назадон посетил Степи, составил что-то вроде словаря, записал предания ипоэмы. Я помогал ему их издать. Естественно, прочел... Словечко"акай" я подцепил именно от Мериоля... — Да, -сказала Зура. — Произношение у тебя хорошее.— Я всегдалегко учил языки. Так вот, в этой книге было предание о непокорнойвоительнице Зейлар, бросившей вызов хану Томаку. У нее было двоедетей, которые бежали от гнева хана. Я назвал тебя ее дочерью скореенаобум.— Ясно, -ответила Зура.Она не знала, какначать.— Ты знаешь,что потом становится с этой водой? — продолжил Лин темвременем, будто собрался целью собрать все малозначительные темы -лишь бы не говорить о том, что волновало их обоих. — Той,которая опадает за Край?— Да, -кивнула она. — Подземными протоками она попадает в резервуар вцентре острова. А там каменная сердечная жила, что бы это ни значило,пульсирует и загоняет воду на самый верх Сердечного Пика. Мне Урстирассказала. Местные говорят про камни, будто они живые.Лин слабо улыбнулся.— Ну, онизнают, что острова составлены из тел магов, окаменевших в концежизни. Поэтому ничего удивительного, что камни для них — живаяплоть и ведут себя так же.— Ты думаешь,это правда? Мрачновато как-то. Есть, пить, выращивать овец и ложитьсяспать на трупах...— Пить трупы,вдыхать трупы, — Лин продолжал улыбаться. — Весь мир -круговорот мертвецов. Почему, собственно, нет?— Ты можешь несливаться с морем, если не хочешь, — произнесла Зура в ответ наслова, которые так и не прозвучали. — Это ведь не обязательно.Никто не запрещает тебе прожить жизнь человеком."Со мной"— этого она не добавила.— Ты неполучила бы столько ран, если бы я имел больше власти над морем, -покачал головой Лин. — Более того, если бы я был слит с моремдостаточно, я имел бы силы, чтобы в одиночку провернуть всю эту затеюс магическим контрактом. А теперь... я даже не знаю. Погибломножество людей с обеих сторон. И главное — обе стороны открылимагические секреты, которые без этой войны оставались бы тайнами...Кто знает, как они теперь их применят?— Ну, тут уж тыне при чем, — Зура пожала плечами. — Во время войнывсегда всякое придумывают. Ты-то пытался все предотвратить.— Да. Пытался.Я... правда не знаю, насколько хватит моего контракта, если иназемный, и морской народ будет упорно пытаться его разрушить. Иглавное... — он вздохнул. — Ты понимаешь, что мытеперь — персоны нон-грата в Тервириене и окрестностях? Нет, насловах-то мы герои, но на деле слишком много людей с обеих стороноказались недовольны. И даже те, кто поддерживали нас, со временемтоже поймут, что во многом их одурачили. Картели все-таки потерялизначительные прибыли, у военных оказались связаны руки, у Голосаголосов — тоже... Мы выиграли только за счет скорости.— Я заранеезнала, что так будет. И ты знал. Ну, меня теперь не очень-то узнаешь.Лин повернулся к ней,потянулся, коснулся пальцами ее щеки.— К сожалению,— тихо сказал он, — таких людей, как ты, слишком мало, ивас видно слишком далеко.Зура подумала, что оней льстит. Это Лина видно далеко; это таких, как он, мало. Но опять,как раньше, она не стала противиться искушению.У волшебника былисухие обветренные губы, и целовал он ее именно так, как и должен был,дважды чуть не похоронив. Зура с острым, отчаянным сожалениемподумала, что надо было вцепиться в него гораздо раньше -глядишь, ее выздоровление это ускорило бы. Уже третьевыздоровление за последние пару месяцев; и шло оно медленнеепредыдущих двух.— Я... -проговорил Лин, когда они отпустили друг друга. — Я бы охотноостался здесь надолго. Переход ли бы с острова на остров. Урсти мнеуже изнамекалась, что маг воды им пришелся бы очень кстати. Но японимаю, что тебе тут делать нечего.Зура нахмурилась.Неужели он намекает, что...Но Лин говорил прямопротивоположное.— Я хочуотправиться далеко, — продолжил он тихо, — где ещеникогда не бывал и где меня никто не знает. Посетить дальние северныеморя, которые полгода подо льдом — там морской народ не живет,и мстителей мне нечего опасаться. Или даже наведаться в Степи -мне всегда интересно было, правда ли, что они появились вследствиезлоупотребления стихийной магии... Ты... тебе по душе этотплан?— Скучно точноне будет, — ответила Зура.

* * *

В ту ночь они заснуливдвоем в холодной, продуваемой ветрами хижине. Зуре снился сон,который казался их общим. Он менялся, путался и вился, выхватывая изнебытия то сута, нежащегося в солнечном пятне на мозаичном полу, тостарого рыжего кота без глаза и без уха.— А все-таки,мастер, — говорил Милс Тревон, и его открытое лицо светилосьтакой любовью, что делалось больно сердцу, — а все-таки и тыкогда-нибудь найдешь женщину, которая тебе сердце вылечит. Нежную,тоненькую, словно солнечный цветок...— Найду, -отвечал ему Лин, постаревший, потрепанный, в мокрых и грязныходеждах. — Имя у нее будет как гром, а сама она будет подобнамолнии в грозовом небе.— Еще невстретил, а уже стихи сочиняешь? — улыбался Тревон.— Не я. Это изстарой баллады степняков.— Не знал, чтоу этих дикарей стихи бывают.— Еще какие,мой друг. Еще какие.

Июль 2014 -январь 2015

1 Здесь и далее "человек" означает представителя любого из трех разумных народов, в зависимости от того, кто говорит. 2 Большинство региональных религий континента Гесия больше похожи на философские учения. Их основной догмат - поклонение четырем стихиям. Исключение степные племена с их культом предков и небесный народ, который напрямую поклоняется своим умершим магам.

3 Кимара — верхняя рубаха, которую обычно надевают поверх сорочки. Женщины носят ее до пят и подпоясывают широким поясом, чтобы подчеркнуть фигуру, мужчины носят до середины бедер поверх штанов. 4 Вырек — золотая монета. Называют так по мелкой пустынной птице, изображение которой гравируется на обороте. Официально валюта империи Рона, имеющая хождение и в приграничных гериатских княжествах, именуется "гелот". 5 Дарколет — прямая парадная одежда, как мужская так и женская, носится поверх кимары. Летняя шьется из шелка или полотна, без рукавов и застежек. Зимняя делается из шерсти, бывает с рукавами и пуговицами на петлях. 6 Бисон — квадратный головной платок. Мужской, как правило, меньше, завязывается сбоку на виске или сзади. Женский больше, завязывается по обстоятельствам (знатные дамы охватывают им только прическу и не закрывают шею, простые женщины, особенно во время хозяйственных работ, завязывают вокруг шеи). Еще его носят на арабский манер, перехватив бечевой или металлическим обручем. В помещениях носить не обязательно.