Убить менестреля Часть 2

Дон не лгал.

После неприятной сцены увольнения, закончившейся разоблачением и бегством предательского главы Службы Безопасности, Дон остался не у дел. Король, Дагнир и Грахель тотчас же принялись за обсуждение завтрашнего поединка, а человека вежливо попросили выйти прочь.

И это несмотря на то, что я спас их жизни! — горько подумал Дон. — О гномы, сколь же вы неблагодарны! Боятся, наверное, что я с пьяных глаз всё разболтаю, — сверкнула ещё одна мысль.

Дон с удовольствием бы изловил очередного заговорщика, но от запрета заниматься расследованиями Король его не освобождал, а преступить волю Короля человек полагал немыслимым. И не в последнюю очередь — вредным для здоровья. Оставалось лишь двинуться в последнее место, способное подарить радость и отдохновение — в винную лавку.

Что Дон и сделал, не без труда протиснувшись сквозь любопытствующую толпу, собравшуюся у входа в винную лавку и невесть как осведомлённую о произошедшем; более того, весьма живо это произошедшее обсуждающую.

— Гномы добрые, а что случилось? — во весь голос вопрошал кто-то.

— Лорда Фобиуса под арест взяли! — на весь уровень орал другой умник.

— Да за что ж его так, сердешного?

— Как за что? Знамо дело, за государеву измену!

— Точно! Фобиус, он ведь завсегда с орками снюхан был!

— Нет, он не арестован, а бежал из-под стражи — порубив сорок Воинов и одного стражника в придачу!

— Да это ты врёшь небось!

— Да я лично видел мёртвого стражника!

— За воровство его брали! Стало быть, всё из королевской сокровищницы понатаскал: злата, серебра, сундуков с каменьями самоцветными — несметные тысячи! Позолоченные тарелки и серебряные ложки, и те упёр. Вот как государю наутро кашу-то подали в глиняной миске да деревянную ложку в белы рученьки дали — тут-то и осерчал батюшка...

— А ведь Фобиус-то дочку царскую похитил и надругался над ней, а теперь пришёл и говорит: так и так, батюшка-король, я ваш новый зять, прошу, мол, любить и жаловать. А Король-то как схватит топор, да как взмахнёт!

— Вот-вот! И дочка королевская с ним сговорилась — на трон, небось, поскорее хочется! Намедни её видели, когда она пёстрой свиньей обернулась да вдоль по штольне бежала, а в зубах у ней ворованный курёнок был...

— Брехня! Откуда ль ты знаешь, что это принцесса была?

— Дык... А у неё серьга в ухе посверкивала, и ругалась сквозь зубы мастерски и всё задом вертела... туда-сюда, туда-сюда! Вылитая принцесса и есть...

— Да всё-таки сомнительно: родной батюшка, как никак...

— Точно тебе говорю! Одна бабка сказала, что слышала от другой очень осведомленной бабки, что о прошлом годе принцесса так зыркнула на нашего Короля, что наверное хочет на его место, потому как она хоть ничего и не сказала, но нос наморщила, и та бабка, которая осведомленная, знает ту бабку, которая это лично видела, так что этому можно точно верить...

С большим трудом Дон протолкался сквозь толпу и захлопнул дверь таверны, отгораживаясь от досужих сплетен.

— Ты что, опять уснул, бездельник? — вскричал Дон в гневе, увидев, что продавец не спешит к нему, как это бывало раньше, с запотевшей бутылкой. — Ещё чуть-чуть — и мне придётся дожидаться!

— Извините, — дрожа всем телом, ответил продавец, — но выпивку я вам дать не могу...

— Ну так бы сразу и сказал, — дружелюбно улыбнулся Дон, направляясь к прилавку и извлекая из кармана золотой. — А я себе думаю-гадаю: почему это доблестные гномы-продавцы денег с меня не берут? Уж и сомневаться начал, всё ли у вас в порядке... здесь, — Дон постучал пальцами по лбу. — Но теперь я наконец-то смогу расплатиться за всё выпитое и за то, что ещё будет выпито. Держи!

Человек ловким движением закрутил золотой на прилавке и выжидательно уставился на продавца. Тот, вопреки ожиданиям Дона, монету хватать не спешил, хотя в его глазах определённо горел алчный огонёк.

— Сожалею, — гном действительно с видом крайнего сожаления оторвал взор от крутящейся монеты и уставился в полю — Но выпивку вы здесь не получите...

— Что за наглость? — возмутился Дон и решил не тратить время на уговоры. — У нас всё по закону — я расплатился, монета на прилавке, я забираю товар. Ясно?

Не дожидаясь возражений несчастного продавца, Дон легко перемахнул через прилавок и приступил к ответственному выбору нужной бутылки среди стеллажей, покрывающих всю стену. Наконец, обнаружив бутылку с подходящей этикеткой, Дон осторожно вынул её из стеллажа, как вдруг кто-то крепко схватил его за руку.

— Разве тебе что-то неясно... — грозным тоном начал было Дон, оборачиваясь — и замолчал.

Его ухватил за руку не продавец, маленький и щуплый даже для гнома. Ухвативший явно был воином, выделялся шириной плеч и среди гномов наверняка считался великаном.

Дон напряг мышцы и попытался вырвать руку из гномьей хватки — бесполезно. Ладонь гнома даже не шевельнулась.

— Что тебе нужно? — стараясь оставаться спокойным, произнёс Дон.

— Во-первых, — приятным баритоном отозвался гном, — мне хотелось бы, чтобы ты оставил вот эту бутылку.

— С удовольствием, — ехидно улыбнулся Дон и разжал пальцы. Бутылка скользнула вниз, и Дон уже почти представлял хруст стекла на каменном полу, который гнома отвлечёт, не сможет не отвлечь — что даст шанс освободиться.

Но произошло неожиданное. Свободная рука гнома сделала молниеносное движение и поймала падающую бутылку над самым полом.

Гном торжествующе рассмеялся прямо в лицо человеку; но Дон, против удивления, не растерялся и не рассердился — напротив, он скопировал ехидную усмешку гнома.

— Бережёшь имущество лавки? — в тоне человека ехидства было даже больше, чем в его усмешке. — Это очень хорошо.

Дон поднял свободную руку и локтем пнул стеллаж с бутылками. Послышался треск, и несколько спиртосодержащих сосудов отправились в полёт.

Гном заметался, отпустив Дона и двумя руками ловя падающие бутылки. Это потребовало недюжинной ловкости, но гном справился; остановившись и прижимая к необъятной груди свой летающий улов, он довольно улыбнулся.

— Какой ты ловкий! — восхитился Дон и освобождённой рукой, закованной в латную перчатку, двинул гнома по зубам.

Не ожидавший этого гном отправился в полёт, проломив прилавок и расшвыряв бутылки по всей лавке. Запахло вином.

— А вот удар плохо держишь, — как ни в чём не бывало продолжил Дон, потирая перчатку и морщась — от этого удара больно стало даже ему.

Наблюдая за тем, как гном очумело мотает головой, приходя в себя, и в глубине души восхищаясь крепостью его костей, Дон не глядя выхватил первую попавшуюся бутылку из стеллажа, свинтил ей пробку и сделал добрый глоток. И не ошибся — напиток явно был не из худших.

Гном взревел, как буйвол, вскочил на ноги и ринулся на человека. Но Дон ожидал чего-то подобного, поэтому, не выпуская откупоренной бутылки из рук и даже умудрившись не расплескать её содержимое, он легко перемахнул через пролом в прилавке, увернулся от гномьей руки и с размаху приложил гнома по макушке своей рукавицей. Удар был столь силён, что несчастный житель подземелий доломал остатки прилавка, врезался в стеллаж и обрушил его на себя вместе с бутылками.

— Удивительно, — вслух, но подчёркнуто ни к кому не обращаясь, молвил Дон. — Такой маленький гном — и так много от него шума и разорений.

Среди обломков прилавка блеснуло золото. Дон поднял свой же золотой и бросил его продавцу, который в полуобморочном состоянии наблюдал за разгромом его лавки.

— Это тебе на ремонт, — благодушно заметил Дон. — Остальное стребуешь вон с него.

Дон указал на поверженного противника, с маниакальным упорством выбирающегося из-под развалин стеллажа.

— Да, слабые гномы нынче пошли, — продолжил Дон свои рассуждения, провоцируя гнома на необдуманные поступки. — Со второго удара брякнуться оземь и вставать полдня — это же позор! Такое впечатление, что сражаешься с пьяным... или с израненным ветераном, только что вышедшим из госпиталя. Проще говоря, со слабаком!

— Что?! — гном вскочил на ноги, разметав хлам в разные стороны; борода его воинственно топорщилась. — Если хочешь знать, я и есть ветеран, только что из госпиталя!

— Я сейчас расплачусь от жалости, — хмыкнул Дон. — Подать тебе медную монетку, слабачок?

Глаза гнома опасно блеснули, но он не двинулся с места, а всего лишь заговорил.

— Да, я получил серьёзную рану в битве с орками и едва не умер — но эльфийская принцесса меня вылечила. А потом я как следует выпил на её свадьбе — тут ты тоже угадал. А свадьба была, — гном закатил глаза и чмокнул губами, — шикарная! Прекрасная пара из них получилась — и очень хорошо, что она послала подальше этого ничтожного человечишку! — дерзко закончил гном.

— Что? — севшим голосом спросил Дон. — Кого?

— Да подкатывал к ней какой-то нищеброд из людей, но она его выставила, этого жалкого неудачника! — гном особо подчеркнул последнее слово, дерзко глядя на человека. — И правильно сделала!

Лицо Дона исказилось. Не помня себя, он отшвырнул бутылку и выхватил меч. После чего шагнул к гному — и тот в испуге попятился. Во взгляде человека чётко был виден приговор. И приговором была смерть.

Гном подхватил тяжеленный, оббитый металлом брус, ранее поддерживавший стеллаж, и обрушил своё оружие на человека. Меч описал сверкающую дугу, врезался в брус и укоротил его почти вдвое. Гном едва успел поднять своё оружие вертикально, подставляя под падающий сверху клинок, и угадал верно — меч разрубил оббитое железом дерево до половины и застрял в нём. Но гном не успел порадоваться — удар ногой в грудь заставил его отлететь назад и приложиться спиной о кирпичную стену. Стена дрогнула, но устояла.

Дон сделал ещё шаг вперёд, не отрывая глаз от своего противника. Оставалось ещё несколько шагов, взмах клинка, удар...

— Прекратить! — гномья фигура выросла перед Доном, удерживая того на месте, и человек остановился.

Он узнал Грахеля, в очередной раз появившегося в самый неподходящий момент. В нескольких шагах гасло свечение портала.

— Перестаньте немедленно! — удерживая Дона, Грахель взглядом остановил соплеменника. — Вы что, с ума сошли? В Королевстве заговор, Королевству война объявлена, а они винные лавки разносят и драки устраивают!

— Он меня оскорбил! — в один голос произнесли человек и гном.

— Разве у вас принято оставлять подобное безнаказанным? — прищурился Дон. — Я настаиваю на поединке!

— Принимаю вызов! — гном от полноты чувств ударил себя по груди. Послышался гул, как в бочке.

— Поединка хотите? — на миг задумался Грахель, но тут же лицо его прояснилось. — Будет вам поединок! Только не обычный, друг дружку вы рубить не будете — у Королевства каждый защитник на вес золота, и разбрасываться ими — расточительство.

— Ну точно, вылитый король, — буркнул Дон. — Мантии не хватает с короной.

— А что ж это за поединок такой? — недоумённо спросил гном.

— Очень простой. Дон, помнишь тот грязный городишко со львами? — Грахель дождался утвердительного кивка и продолжил: — В том городке обосновалась военная база орков. Я вас открою портал, по которому вы в неё попадёте.

— А дальше? — недоумевал гном.

— Дальше очень просто — кто больше орков убьёт, тот и будет считаться победителем. Согласны? Или боитесь?

— Арбалет вернёшь? — хмуро поинтересовался Дон. Идея Грахеля не вызвала у него прилива энтузиазма, но отступить без урона достоинству было уже невозможно.

Грахель словно этого и ждал — словно по волшебству, в его руке возник арбалет, который гном протянул человеку.

— Согласен, — со вздохом признал Дон. Гном-соперник лишь молча кивнул.

Грахель взмахнул рукой, сплетая заклинание, и в углу бирюзовым огнём загорелся портал. Дон пожал плечами, ухватил поудобнее меч и решительно шагнул в холодное пламя.

Оркская военная база встретила человека ярким светом утреннего солнца, светящего прямо в глаза. Дон уже давно привык к тьме гномьих подземелий, и потому глаза моментально наполнились слезами и зажмурились, перед взором замелькали ярко-рыжие пятна. Но Дон успел заметить, что вокруг простираются огромный зал, в котором было довольно много жующих орков, начавших недоумённо поворачиваться к незваному гостю, обнажая оружие.

Дон отскочил в сторону, наугад взмахнул мечом. Под ноги пало чьё-то тело. Ещё один взмах — и кто-то коротко завопил и стих. Рядом послышалось грозное сопение и мощные удары топора — гном-соперник тоже включился в схватку.

Когда Дон наконец проморгался и окинул слезящимся взором поле брани, бой оказался уже практически завершён. Вокруг валялись разрубленные тела орков, пол стал липким и скользким от крови.

— И как успехи? — деловито поинтересовался гном-соперник, тщательно протирая лезвие топора. — Скольких ты завалил?

— Дюжину, — буркнул Дон, не слишком собой довольный. Если бы внезапный переход от тьмы к свету не подвёл, врагов на его счету было бы куда больше. Дон уже успел убедиться, что особым мастерством они не отличались, вооружены были кое-как и нападения совершенно не ждали.

— У меня тоже ровно дюжина, — пропыхтел гном, мрачнея лицом. — Но сейчас, кажется, у меня появился шанс выйти вперёд...

Гном соответствующим жестом попросил Дона не шуметь, осторожно подкрался ко входной двери и взял топор наизготовку. Тут уж и Дон уловил звук, который чуткие гномьи уши уловили хоть раньше — кто-то стремительно мчался к ним. Звуки ударились в дверь, та распахнулась, гном взмахнул своим оружием...

Произошло непредвиденное — орк в богатом доспехе ворвался внутрь, поскользнулся на окровавленном полу и брякнулся наземь. Это спасло ему жизнь — топор не ожидавшего такого финта гнома прошёл над ним. Гном мгновенно развернулся, обрушивая на противника своё оружие, но скользкий пол сыграл злую шутку и с ним. Гном тяжело рухнул на колени; лезвие топора с треском врубилось в доски пола, накрепко в них застревая. Быстрее всех среагировал орк — вскочив на ноги, он взмахнул клинком... и отлетел в сторону с пробитым арбалетным болтом горлом.

— У меня на одного больше, — спокойно заметил Дон, перезаряжая арбалет.

Гном-соперник поднялся на ноги, подошёл к Дону и неловко затоптался рядом.

— Ты мне жизнь спас, — смущённо пробасил он. — Так что я теперь... это...

— Сочтёмся, — холодно кивнул ему Дон. — Идём, поищем ещё орков.

Дон как в воду глядел! Стоило им с гномом выйти во двор, как вдруг послышался знакомый щелчок, рука гнома сильно толкнула человека в бок, и левое плечо Дона пронзила сильнейшая боль.

Дон поднял голову, вовсю ругая себя за опрометчивость — решил, что его никто не ждёт, вот и вышел во двор, как на прогулке, ничуть не таясь. А оказалось — ждали. На каменной стене, опоясывавшей крепость, восседал гоблин, с разочарованной физиономией опускающий арбалет.