Другой, (рабочее название) Общий файл.

Отбив клинок слегка в сторону факелом, боец, сделал шаг вперед (все же мой меч был значительно длиннее его тесака) и нанес рубящий удар, который рассек бы меня от правого плеча, до левого бока. Спасло меня то, что он, отбрасывая факелом меч, добавил ему инерции, и я смог его провернуть, уходя в присед, под ударную руку и принимая опускающийся тесак на лезвие меча, под острым углом. А в следующее мгновенье клинок, описав дугу, уже опускался не его незащищенный бок. Но не тут-то было. Верзила, легким движением ушел в сторону, а меч врезался в клинок второго амбала. В этот момент раздался вопль моей невесты, наконец-то сообразившей, что нас, хотя, что это я, Меня убивают.

Это несколько смутило нападающих и только поэтому я сумел увернуться от летящего в лицо факела и он слегка опалил разорванное ухо и правое плечо. Зверея от боли, я отпрыгнул назад и уперся задом в одно из кресел.

Амбалы не нападали, пялясь на стоящую, на кровати, голую Калерию, забывшую прикрыться. Я тоже, по понятным причинам, не спешил. Продолжалось это не больше пяти секунд. В комнату влетел детина, раза в полтора больше первых двух, по разбитому лицу которого я понял, что именно он пытался, по-тихому, открыть дверь. В руках великана огромный боевой топор с двумя лезвиями, выглядел детской игрушкой.

— Он мой, — выдохнул сквозь зубы, мордоворот. А я мысленно пожелал скорой смерти себе и удачи Калерии. Даже если я каким-то чудом завалил бы Этого, оставшиеся меня на ремни порежут.

Чудовище не спешило, медленно подняв секиру, он попробовал ее остроту и удовлетворенно кивнув, пообещал. — Я тебя, щенок, на куски покрошу. — И я ему поверил.

Калерия уже не орала, с круглыми от удивления, а может быть и от ужаса, глазами наблюдая за неторопливыми движениями моей смерти.

К счастью, начало атаки я заметил точно и в стиле Джеки Чана, кувыркнулся назад, через кресло, избегая вспоровшего воздух топора. И сразу же пожалел об этом, шлепнувшись животом об стол. Вызвав очередной приступ хохота у держащей факелы парочки.

— Глянь, какой шустрый, — прокомментировал один из них.

Вскочив на ноги, я зацепился за стол и повалился на задницу, усевшись в другое кресло. В то же время, мой противник легко отбросил, оказавшуюся на его пути, преграду и нанес удар, так что мое падение даже сыграло мне на руку. Вместо меня, одно из лезвий топора, врубилось в стол, пробив шестисантиметровую столешницу. А как только он его выдернул я, что есть сил, обеими ногами, оттолкнул стол под ноги противнику. И эта гора мяса рухнула на меня, по пути умудрившись, каким-то нелепым образом, сломать мой меч, вместе со столом и врезать мне головой между ног.

От скрутившей все тело боли меня спас подскочивший здоровяк с тесаком, влепив его рукоятью по голове.

Возвращение в сознание сопровождалось целым каскадом неприятных ощущений. Сперва пришла боль, потом холод и сырость. А спустя несколько секунд, когда я все-таки умудрился разлепить потяжелевшие веки и наблюдал расплывающийся перед глазами мир. Пришло ощущение онемевших рук и ног, причиной которого стала веревка или ремень туго стянувшая конечности за спиной.

— О, очухался. — Услышал я чей-то голос, доносившийся как бы издалека.

Во рту пересохло и распухший язык плохо слушался, так что вместо "Какого хрена" я прохрипел что-то вроде "Кхр-рр гхрг"

— Пойду, графа обрадую. — Пророкотало в ответ, и послышались удаляющиеся шаги.

С трудом наведя резкость, я выяснил, что лежу на полу в луже. Попытка повертеть головой вызвала острую боль в затылке, зато я смог рассмотреть чьи-то ноги, обутые в сапоги до колен. На большее меня не хватило.

Тело пробила крупная дрожь и с новой силой заныли сведенные в непривычное положение мышцы.

— Пить хочешь, — пробасили над ухом?

В ответ я едва заметно кивнул.

Перевернув на бок и ухватив под руки, говоривший поднял меня на колени, уперев спиной в стену. После чего поднес к губам небольшой бурдюк, в котором оказалось вино.

После пары глотков я слегка мотнул головой, показывая, что пока хватит и надзиратель меня понял.

Утолив жажду, я попытался заговорить. Поначалу горло выдавало непонятные звуки, но прокашлявшись, я все же смог прохрипеть: — Спасибо.

Окинув взглядом помещение я с удивлением узнал трапезную. И только сейчас сообразил, что передо мной, на корточках, сидит давешний нападающий. Тот самый, который приголубил меня рукоятью тесака. Мне это показалось несколько странным. — Что им вообще от меня нужно? — Судорожно билась в голове одна единственная мысль, вытесняемая холодом и пульсирующей болью в висках.

Одеть меня, ясное дело, никто не пытался, так что сидел я сейчас мокрый и голый, с притянутыми к ступням руками. В чувство приводили, видимо, простейшим способом, окатив ведром воды. О чем свидетельствовала лужа из которой вытащил меня незнакомец.

— Тебя как зовут-то? — Неожиданно спросил надзиратель.

— Ник.— Ответил я и зашелся кашлем.

— А меня Вестад. — Представился он.

— Ты, извини, что тесаком приложил. — Снова заговорил Вестад. — Я не со зла, приказ такой.

Тут уж я совсем растерялся — чего это он оправдывается?

— А ты здорово Нормака уложил. Да и бился без страха, я таких уважаю. — Продолжал надзиратель, видя недоумение на моем лице. — Да ты не переживай, граф мужик справедливый. Если не виноват ни в чем — отпустит, а уж коли есть что то... — Тут он многозначительно замолчал. Ни угрозы, ни злости в его голосе не было. Обычный служака, выполняющий приказ.

Загремевшие шаги заставили меня повернуть голову. В комнату, буквально, влетел потрепанный барон, а в след за ним показался напарник Вестада и высокий мужчина, одетый в кожаные доспехи. Слегка вытянутое лицо, прямой нос и сверкающие ненавистью глаза, не сулившие нечего хорошего.

— Где эта тварь? — Прорычал он.

Забегавшие глаза, на перепуганном лице барона, остановились на мне. — Он это, он. Это все он придумал. Проскулил хозяин замка.

— Ты-ы?! — Сделав шаг в мою сторону, выцедил незнакомец. А его правая рука легла на рукоять двуручника, ножны которого он держал в левой.

Нить происходящего я совершенно потерял, да и навалившаяся усталость сделала свое дело. В итоге я апатично окинув взглядом присутствующих слегка передернул плечами и ответил: — Я.

От такого ответа незнакомец опешил. И уставился на меня с легким недоумением. Спустя какое-то время он все же взял себя в руки и уже несколько спокойней спросил: — Ты кто?

— Ник. — Видя, что ничего не прояснил, добавил. — Наемник.

Хотя, судя по еще более озадаченному лицу своего собеседника, это только усугубило ситуацию. Теперь он стоял переводя взгляд с меня на барона.

Решив, что терять мне уже нечего я как можно более наглым тоном спросил: — Может мне кто-нибудь объяснит, какого хрена здесь происходит?

Незнакомец отвечать не пожелал и вместо этого, вперив в меня взгляд, выпалил: — Ты знаешь кто я?

— Нет. — Такого ответа он точно не ожидал.

— А имя Рамир Илирский тебе о чем-нибудь говорит?

"Нет" застряло у меня на языке и тут же все происходящее стало на свои места. Очумев, от осознания этого, я так и застыл с открытым ртом. Передо мной стоял отец Калерии.

— Здравствуй папа. — Глупо хихикнул я. Теперь пришла очередь графа застыть с отвисшей челюстью. А я расхохотался, не в силах сдержаться, сказывалось нервное напряжение. Смеялся больше не от того, что видел, а от собственных мыслей. — Надо же было так влипнуть. Вот что называется "Из огня — да в полымя". Безвыходность положения почему-то смешила. И я хохотал, да так, что на глаза наворачивались слезы. Забылся и холод, и боль, и окончательно онемевшие конечности. В вертикальном положении, содрогающееся от хохота тело, долго не удержалось. И я, завалившись на правый бок, поздоровался головой с полом. Но, не обратив на это внимания, продолжал истерически смеяться, не помешала даже резкая боль, прострелившая при падении.

— Поднимите его. — Скомандовал граф, видимо устал смотреть на мои конвульсии.

— Милорд, у парня, кажись, крыша поехала. — Поднимая меня, пробасил Вестад.

Прошел смех и вернулась боль. Только теперь у меня болела не только голова, но и все, растянутые при падении, мышцы. Скорчив гримасу я стиснул зубы, чтобы не закричать, с такой силой что явственно услышал их скрип.

— Значит, говоришь, он все придумал? — На этот раз вопрос графа был обращен к барону.

— Он, он. — Уже не так уверено ответил Грам.

— А ты что скажешь?

— Скажу что знаю, но только после того как развяжете и дадите одеться. — Прохрипел я в ответ.

Ворвавшийся в комнату солдат прервал наш разговор, шепнув что-то графу и тот ушел, на последок, одарив меня и барона испепеляющим взглядом. Бросив уже от дверей: — Наемника одеть, а барона связать.

Присевший, возле меня, Вестад, покачав головой, спросил: — Одежда твоя где?

— Там где вы меня взяли.

— Таль, барона свяжи. А я пока за одежкой сбегаю. — В ответ напарник Вестада кивнул и сняв с пояса веревку пошел к барону.

Я же, пока ждал одежду, попытался собраться с мыслями. Выходило, что я стал невольным свидетелем того как Имперский граф взял замок барона Грама, верноподданного короля Регны. Сие обстоятельство не сулило мне ничего хорошего. Оставлять такого свидетеля глупо. Но и особо напрягаться, пока не стоило. Необходимо было прояснить ситуацию и лишь потом действовать. Да и связанный по рукам и ногам, без одежды и оружия я все равно толком ничего предпринять не смогу. Оставалось только ждать и уповать наудачу.

Вернувшийся Вестад притащил с собой мою одежду: легкие туфли, кожаные бриджи и льняную рубашку.

Освободившись от пут, я еще минут десять восстанавливал кровообращение, после чего, не без помощи надзирателя, все-таки сумел одеться. И хлебнув вина, позволил связать себе руки. На этот раз мне повезло, и Вестад стянул их аккуратнее, не слишком пережав, да еще и впереди, а не как раньше за спиной.

Теперь оставалось ждать графа. Чем я и занялся, поближе придвинувшись к камину.

Затянулось ожидание еще на добрых полчаса и за это время, я успел обдумать свои действия и перекинуться парой слов с Вестадом, советовавшим ничего не утаивать от графа и рассказать правду.

— К тому же, — говорил новый знакомый, — мы сами видели, что девчонка у тебя спала и силой ты ее не принуждал. Да и то что бросился защищать, а не сдался как последний трус тоже кое-чего стоит. Граф человек правильный, для него каков человек в первую очередь решает битва, а уж потом титулы да богатства.

— Да мне и самому-то скрывать нечего. — Пожал я плечами.

За этим разговором нас и застал вошедший граф. Вид у него был хмурый и озадаченный. О том, что он ходил разговаривать с дочкой мне, по секрету, шепнул все тот же Вестад. Оказывается, когда он мне по голове дал, девчонка тоже сознание потеряла.

— Интересно, что же она ему наговорила. — Подумал я.

— Как говоришь тебя зовут, наемник? — В голосе лорда Илирского больше не было той злобы, что чувствовалась в первый наш разговор.

— Ник. Ита Ник, милорд.

— А дочь мне сказала, что ты племянник барона Грама, да и сам барон то же самое утверждает. Кому верить прикажешь? — Вопрос был риторический, так что отвечать я на него не стал. Сейчас доказывать, что я говорю правду совершенно бесполезно, все равно он мне не поверит.

— Милорд, давайте я расскажу, то что мне известно, а уж вам решать как и что?! — Предложил я.

В ответ граф, немного подумав, кивнул.

— Меня зовут Ита Ник, я наемник, родом из Битора. Шел в Верну, чтобы наняться на войну, в Алигус. За Компитом встретил обоз и дальше ехал с ними. А недалеко от Грама на нас напали. Был ранен и, потеряв сознание, упал возле телеги. Всех обозников перебили вместе с охраной, но этого я уже не видел. Потом очнулся, а передо мной тварь какая-то, ну я ее ножом и пырнул, а она меня за шею цапнула. Да хорошо доспехи крепкие были, только поцарапала. — Тут я показал шрамы в основании шеи. — Но сознание я все равно потерял. А очнулся уже в шатре, меня на дороге нашли. Ас Тан подлечил, за что ему и благодарен. Потом познакомился с Бароном и Герцогом, как их звали, не помню. Там же была Калерия и Винар Ресхольд, тысячник имперской армии. Дочка ваша меня к обеду позвала, я и пошел. Да и узнать хотел, где вещи мои. У меня нож и меч не простые были. Так вот нож-то, как выяснилось, кто-то из солдат себе прикарманил. А когда отдавать не захотел, то тысячник его и приложил, да так, что вояка этот из шатра вылетел. Мы за ним бросились. Тут-то я два болта и получил один в глаз, а второй вот сюда. — Тут я показал на место шрама на груди. — Потом в себя пришел уже здесь в замке, и Калерия под боком. — В глазах графа начала разгораться ненависть. — Я сначала ничего понять не мог, а потом вроде и вспомнил, что я барон, племянник его. — Кивнув на Грама, рассказывал я. — А тут еще вроде как свадьба у нас с Калерией намечается, и приезда вашего ждем. Да вот только странными мне те воспоминания показались. А когда я эльфа увидел, Лиогеаль его звали, так и вовсе сомневаться начал. К тому же ни одежды, ни оружия в опочивальне не было. А вчера вечером, барышня какая-то мне отцовский меч принесла, и я как его в руки взял, так сразу все и вспомнил. Посидел. подумал — решил, что уходить надо. Даже готовиться стал. Мясца вяленого на дорожку припас, в шкафу лежит, можете проверить. Да плащ раздобыл. А тут ночью ваши головорезы нагрянули. Я если б знал, что вы за дочкой приехали. Так сразу бы все рассказал, а то они в комнату вломились, ну думаю, живым задаваться честь потерять. Вот драку-то и затеял.

— Складно говоришь. — Сощурившись, сказал граф. — А эльфа когда последний раз видел?

— Да, пожалуй, позапрошлым вечером.

— Позавчера значит? — Уточнил он. Я кивнул.

— Вы только не подумайте, я дочку вашу в постель не тащил, она ко мне сама пришла. — Получилась почти фраза из "Бриллиантовой руки".

Граф поднял руку, останавливая мои оправдания. — Это потом. Скажи лучше, почему бежать решил?

— Так тут и говорить нечего. — Пожал я плечами. — Если уж мне воспоминания заменили, так значит нечисто тут что-то. Да и эльф этот. Не хотелось мне крайним оказаться, вот и решил, что уходить надо. Девчонку решил с собой не брать, вы ж приехать должны были. А кто кроме отца защитить ее смог бы? Да и трогать бы ее барон побоялся, а меня в расход пустил бы с легкостью. Зачем ему такие свидетели? Мне ж меж молотом и наковальней делать нечего. Я бы такого зятька сам бы четвертовал. — Последняя фраза вызвала улыбку на лице графа.

— Да уж, в честности тебе не откажешь. Только скажи-ка мне, Ник, сам бы ты поверил, что безродный наемник отказался от чести жениться на будущей графине?

В ответ на это я снова пожал плечами. — Так ведь кто его знает, что молодая графиня на самом деле пережила?! Не зря ж ей память изменили. — Тут я многозначительно посмотрел на барона. — Может хозяин здешний не так уж и гостеприимен был.

— А об этом мы, барона, обязательно, спросим.

— Спросите, спросите.— Поддакнул я. — Поинтересуйтесь еще не его ли люди на обоз напали, а то охрана обозников мне всякое о здешних местах рассказывала. Но то что не разбойники напали это точно. В доспехах они были и на конях.