Неудачливый джонин, наконец-то пришедший в себя после взрыва кунаев, с диким рыком... атаковал свою подчиненную, которая наседала на Баки. Женщина такой подлости не ожидала и пропустила единственный удар, оказавшийся для нее смертельным.
— За... что... дона?.. — согнувшись пополам, но не вперед, а назад, брюнетка широко открытыми глазами уставилась на соратника, словно тростинку переломившего ее позвоночник.
— А... Аааа!!! — лицо джонина (хотя, вряд ли они используют нашу классификацию) стремительно сменило выражение ярости, на недоумение и испуг. — Кай! Кай-кай-кай-кай!
В этот момент раздались крики от отставших "генинов", чакра которых начала гаснуть, словно затухающие поочередно свечки. Хатару попыталась напасть на "джонина" со спины, пользуясь его неадекватным состоянием, но была сметена ударом ноги и впечатавшись в дерево, сползла на землю, более не подавая признаков сознания. Баки неожиданно проявил благоразумие и отступил, оставляя взбешенного мужчину одного (помочь напарнице он не мог, скорее уж сам бы попал под раздачу).
— "Будь готов использовать технику связывания тенью", — велела Хаори-таичи, устроившая резню среди слабейших членов команды противника.
— "Принято", — сидя на вершине дерева, отменяю хенге, а затем, напитав левую кисть чакрой, превращаю ее в кунай, вместе с тем оставляя на месте конечности культю (можно было бы создать при помощи перевоплощения новую ладонь, но это отняло бы часть внимания).
— Теперь, здоровяк, когда нам никто не мешает, может быть уделишь внимание настоящей женщине? — скинув маскировку, Курама появилась между двумя деревьями, добавив к своему образу два черных кошачьих хвоста. — Или тебе действительно нравятся девочки помоложе... Ня?
— Убью, проклятая тварь! — взревел вражеский "джонин" стремительно сокращая дистанцию и пытаясь ударом кулака размозжить голову нашей капитана.
— Для тебя, хам — бакенэко-сама, — отступая и уклоняясь, насмехалась Хаори-таичи, даже не думая пытаться контратаковать.
Двое "чунинов", которых Хатару отправила полежать в самом начале боя, начали вставать, по видимому желая помочь командиру, но им в спины прилетели кунаи со взрывными печатями от Баки. Удивительно, но последний противник, пытающийся убить явно насмехающуюся над ним женщину, даже не вздрогнул при звуках взрывов и никак не отреагировал на гибель последних подчиненных.
— "Задержи его хотя бы на секунду", — приказала Курама, в мысленной речи которой ощущалось напряжение, никак не проявляющееся в выражении лица и движениях.
Подгадав момент, совершаю бросок своим кунаем-рукой, целясь не в "джонина" а его тень. Скорее всего, если бы я попытался попасть в него, мужчина легко уклонился бы, но так как снаряд летел мимо, даже не отреагировал, посчитав обычным промахом.
Лезвие моего снаряда погрузилось в землю, а я применил технику теневого удержания (слегка модифицированную мной лично). Тут же противник Хаори-таичи замер, а мой резерв чакры, и без того не слишком полный, за два удара сердца просел до самого дна. Перед глазами потемнело, руки ослабли и ноги подкосились, вершина дерева осталась где-то позади, а земля стала стремительно приближаться...
"Разве так должно быть? Теоретически, если я продолжаю получать сигналы осязания от отделенных при помощи хенге частей тела, то они остаются со мной единым целым, пусть и находятся в разных местах пространства материального мира. Если же рука осталась мной и после превращения в кунай использовала технику удержания тени, то и доступ к резерву чакры у нее сохранился. Но как? Опять слишком мало информации. Нужны нормальные исследования... лаборатория? Но кто даст лабораторию генину?".
Даже удивительно, сколько мыслей успело пронестись в моей голове по пути от вершины, до корней дерева. А когда уже казалось, что сейчас все закончится, меня кто-то аккуратно подхватил и наступила темнота.
Примечание к части
Жду отзывов... Хм-м.
Глава 16
Отряд из пятнадцати членов клана Учиха, стремительно и бесшумно двигался через лес страны Комаров. В небе светило жаркое солнце, жидкие зеленые кроны были не способны служить хорошей защитой от него, земля же источала вонючие испарения, напоминая о том, что совсем рядом находятся обширные болота, занимающие три четверти территории маленького и гордого государства (слишком маленького и гордого, как считал глава клана Красноглазых демонов).
После захвата стран Навоза и Дорог, Великий Объединительный Поход даймио страны Огня продолжился: теперь "светлый" взор великого правителя обратился на такие государства как страна Сена, страна Сахарного Тростника, страна Коз... Земли, принадлежащие даймио этих областей, все вместе не могли превзойти разрастающегося захватчика, а обитающие там кланы шиноби пусть и гордились своим искусством, но против объединенной Конохи не могли противопоставить практически ничего. Слишком уж все привыкли специализироваться на чем-то одном, а потому когда в отрядах есть и иллюзионисты, и стихийники, и мастера тайдзюцу, враг терялся, не успевая придумать тактику противодействия.
И все же, к удовольствию Мадары, время от времени встречались противники, способные удивить: одни кланы использовали яды, другие специализировались на какой-то одной стихии, третьи превращались в животных как Инудзука, четвертые специализировались на ближнем бое. Разведка стала доносить, что расширение страны Огня, произошедшее невероятно стремительно и легко, вызвало активные шевеления в других странах. Даймио, оценившие эффективность Конохи, захотели заполучить себе такие же селения с семьями шиноби, а иные кланы сами стали задумываться об объединении с целью противостояния листовикам. И если раньше о подобном даже не заговаривали, то сейчас непримиримые враги стали делать осторожные движения навстречу друг к другу, найдя для себя более опасного внешнего врага.
Несколько инцидентов произошедших в стране Дорог показали, что другие шиноби постепенно приспосабливаются к новым реалиям мира, результатом чего стало исчезновение семи учебных команд, а также гибель генинов в еще пяти отрядах. Количество раненых превысило допустимые рамки, из-за чего пришлось формировать ударные группы джонинов, карающим молотом прошедшиеся по всем известным деревням. К сожалению, Красноглазые Демоны слегка перестарались, в результате чего были убиты все носители секретов хидзюцу, а немногочисленные обладатели улучшенных геномов, вместо того чтобы позволить захватить своих детей, предпочли убить себя вместе с ними. Хаширама, узнавший о произошедшем побоище уже по факту его свершения, бесился и орал на всех кто попадали под руку, и даже разнес один из тренировочных полигонов построенных за деревней, в результате чего на том месте теперь растет густой лес деревьев-великанов. Он даже позволил себе приказать главе клана Учиха (!) более не проводить подобных акций, предварительно не согласовав их с Хокаге и советниками.
"Да что этот древолюб о себе возомнил?", — ярился обладатель высших шаринганов, вынужденный на постоянной основе держать глаза активированными, прикрывая это слабенькой иллюзией, из-за все ухудшающегося зрения.
Сенджу упирал на то, что кланы других стран могут присоединиться к Конохе и усилить ее, но теперь, после поголовного истребления многих семей, слухи о чем распространяются быстрее лесного пожара, любые переговоры усложнятся в разы, а противники будут стоять насмерть и умирая, заберут с собой и детей. И пусть резон в этих словах был, но когда Мадару фактически отчитывали перед подчиненными, он едва сумел себя сдержать чтобы не использовать черный огонь Аматерасу на старом друге, слишком засидевшемся в мирной деревне и забывшим, что такое — азарт боя.
Сейчас, отправившись привести к покорности никому по сути не нужную страну Комаров, все население которой концентрируется в одном городе и дюжине мелких деревень, мужчина хотел слегка проветрить голову чтобы не наворотить дел под влиянием эмоций, доказать всем силу Учиха (а то похоже о ней начали забывать, если кроме Хаширамы, рот стали открывать разные мелкие шавки вроде Ями Курама), ну и конечно же отдохнуть от командования. Пусть в отличие от Хокаге ему и не доводилось перебирать стопки документов, стекающихся со всей страны Огня и ее ближайших окрестностей, но забот у полевого командира было не меньше, а то и больше чем у всех остальных.
"Кто ведет великолепную завоевательную компанию? Разумеется гениальный, мудрый и великий Хаширама, координирующий действие войск Конохи, грея своей задницей кресло хокаге. А кто позволил мелким кланам убивать генинов, а затем сам устроил кровавую резню? Конечно же Мадара! Он же недосмотрел; не проследил; недооценил; не оправдал возложенных на него ожиданий... а затем вовсе решил замести следы позора, устранив всех фигурантов", — глава клана Учиха понимал, что сильно утрирует и на самом деле каждая собака не винит его в неудаче, но Красноглазые Демоны всегда славились вспыльчивым характером и злопамятностью.
Многие считают, что Хьюга — это эталон самоконтроля, внутренней дисциплины и тому подобной чуши. На самом же деле, обладатели бьякуганов — обычные чванливые и горделивые засранцы (в чем Мадара был полностью уверен) которые кичатся своим превосходством, даруемым по сути бесполезным додзюцу. В отличие от них, для Учиха, самоконтроль — это жизненная необходимость, которая с годами и увеличением уровня сил, становится только более актуальной. Само наличие шаринганов, развивающихся только если владелец испытывает яркие эмоции, преимущественно имеющие негативный спектр, заставляет серьезно относиться к этой дисциплине.
То, что другие считали дурным характером Мадары, на самом деле было не более чем своеобразным клапаном, через который он спускал скапливающиеся в душе раздражение и откровенную ярость. История клана знала случаи, когда постоянно сдерживающиеся воины, внешне кажущиеся непоколебимыми айсбергами, в итоге сходили с ума и либо превращались в кровавых монстров, либо обзаводились навязчивыми идеями. Отец однажды рассказывал, что был опыт попытки развить шаринганы при помощи положительных эмоций, что привело к еще более худшим последствиям для психики подопытного: он превратился в наркомана, жаждущего испытывать все более яркие и яркие впечатления, доставляя себе удовольствие самыми извращенными способами...
"Противиться злости, отчаянию и другим "плохим" чувствам, гораздо легче чем разным удовольствиям. Хотя, иногда мне кажется, что лучше бы я шел именно по тому пути: хотя бы погиб бы счастливым", — от новой волны жажды убийства, в разные стороны шарахнулись птицы и звери, да и соклановцы ощутимо напряглись.
— Ты в порядке, брат? — нагнав старшего родственника, с озабоченным выражением лица спросил Изуна, так же напросившийся на эту операцию.
— Лучше не придумаешь, — зло оскалился в улыбке сильнейший из ныне живущих владельцев высших шаринганов. — Разве по мне не видно?
— Если честно: тобой можно пугать самураев даймио, чтобы они не задирали генинов, — признался младший брат, невесело улыбнувшись.
— Пфф... — усмехнувшись чуть веселее, глава клана Учиха заявил. — Самураи — это пустая трата людей, способных пользоваться чакрой. Сами зарывают свой потенциал, накладывая на себя кучи бессмысленных ограничений...
"А вот за тебя, Изуно, я по настоящему волнуюсь", — мысленно произнес Мадара, слегка сбавляя темп и старательно пряча жажду убийства (все же о том, что творится в голове последнего близкого родственника, оставалось только догадываться).
* * *
Сидя на ветке дерева, надежно прикрывшись иллюзией от обнаружения, Хаори рисовала в маленьком блокноте и наблюдала за своими "учениками". В полевом госпитале они проводили последний день, после чего должны были вернуться в ряды армии чтобы продолжить нести Волю Огня (только с больших букв и никак иначе) в малые страны, собственной воли лишенные. Впрочем, если бы страна Навоза имела собственную Волю, то Конохе определенно следовало бы ее захватить хотя бы для того, чтобы избавить народ от подобного позора...
Рисовать представительница клана Курама предпочитала тушью, на больших альбомных листах, которые позже сшивала в толстую книгу с кожаной обложкой. Однако же в походе, из-за необходимости иметь минимум личных вещей, приходилось обходиться маленьким альбомом и несколькими цветными карандашами. Однако же, наброски можно было делать даже так, чтобы уже вернувшись домой перенести их на нормальную бумагу.
Ученики, поселившиеся в одной палатке на краю поляны, отданной под госпиталь, занимались своими делами, при этом почти не общаясь между собой. На самом деле Курама сомневалась, имеет ли право называть себя их учителем, учитывая то, что научить их чему-то по настоящему важному и секретному, не может при всем желании... которого к слову тоже нет. Постоянные "тайчо", в исполнении Хо, в свете выше указанного, смотрелись куда уместнее чем редкие "Сенсей" от Баки и Хатару.
Карандаш вывел последнюю линию и Хаори, прищурив глаза придирчиво осмотрела всю картинку. С листа блокнота на нее смотрела черноволосая, белая, человекоподобная кошечка с милыми ушками, насупленной мордочкой, выпущенными коготками и глазами без зрачков. Стоило признать, что кошачий облик юной Хьюге пошел бы гораздо лучше, чем тому же Дао, или Инудзуке (фу-фу... собачник).
Куноичи прекрасно понимала, что ее стремление рисовать людей-кошек — это ненормально. В ее доме в Конохе, в тайнике под полом на кухне, хранилась целая коллекция портретов людей-кошек, среди которых можно найти и Учиху Мадару, и Сенджу Хашираму, и Шимуру Даичи (чунина, который пытался ухаживать за иллюзионисткой). Однако, демонстрировать свое творчество хоть кому-то из людей она не собиралась, памятуя о том не слишком приятном случае, произошедшем в далеком уже детстве, когда подруга порвала ее картинку из-за того, что сама не смогла сделать такую же.
"Что говорить, если я своему сыну не показываю, чем занимаюсь в свободное время", — невеселая улыбка скользнула по лицу Курамы и она поспешила спрятать инструменты для рисования.
Ее команда тем временем бездельничала: Хатару складывала из бумаги цветы, каждый раз меняя форму бутона, Баки лежал на плаще и жмуря глаза от солнца, чесал живот Киры, а Хо... Скорее всего медитировал, либо спал сидя в позе "лотоса".
На самом деле, после первого серьезного боевого столкновения, реальная медицинская помощь была нужна только Хьюге: удар вражеского джонина, несмотря на укрепление тела чакрой, сломал ей кости подставленных предплечий, а встреча с деревом послужила причиной трещин в ребрах. В то же время Дао, являющийся основным отрядным медиком, свалился с истощением и уже не мог оказать хоть какую-то помощь. Оставшимся на ногах капитану и Инудзуке, пришлось взваливать соратников на спины и бежать в расположение главного лагеря, где пострадавших приняли полноценные меднины.
Волновалась ли Хаори за подчиненных? Она честно пыталась... но не нашла в себе ничего, кроме легкого сочувствия. Возможно — она слишком зачерствела к своим годам, а может быть вопреки стараниям Хаширамы-сама, просто не считает представителей других кланов полноценно своими. Порой, в голове даже проносились мысли, что опасно позволять Хо использовать на себе ментальную технику связи, через которую он может попытаться подсмотреть тайны Курама, либо просто атаковать.
