Надежда Союза Трех Х

НАДЕЖДА СОЮЗА ТРЕХ Х

Annotation

НАДЕЖДА СОЮЗА ТРЕХ Х (https://ficbook.net/readfic/7992511)

Направленность: Джен

Автор: Dadavay (https://ficbook.net/authors/1206661)

Фэндом: Naruto, Zero no Tsukaima(кроссовер)

Рейтинг: NC-17

Размер: 534 страницы

Кол-во частей:129

Статус: завершён

Метки: ОМП, Фэнтези, Мистика, Экшн, AU, Вымышленные существа, Попаданчество

Посвящение:

Тем кто сводит с ума, без улыбок и слов...;)

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:

Переношу рассказ в отдельный файл, так как рано или поздно намереваюсь его дописать.

Описание:

Часто взрослые вкладывают в детей море усилий и ресурсов, мечтая вырастить идеального с их точки зрения человека. Но хочет ли того же сам ребенок, в большинстве случаев никто не спрашивает.

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Глава 64

Глава 65

Глава 66

Глава 67

(18)

Глава 68

Глава 69

Глава 70

Глава 71

Глава 72

Глава 73

Глава 74

Глава 75

Глава 76

Глава 77

Глава 78

Глава 79

Глава 80

Глава 81

Глава 82

Глава 83

Глава 84

Глава 85

Глава 86

Глава 87

Глава 88

Отступление (попаданец).

Глава 89

Отступление (попаданец 2)

Глава 90

Отступление (попаданец 3)

Глава 91

Глава 92

Глава 93

Отступление (попаданец4)

Глава 94

Глава 95

Глава 96

Глава 97

Глава 98

Глава 99

Глава 100

Глава 101

Глава 102

Глава 103

Глава 104

Глава 105

Глава 106

Глава 107

Глава 108

Глава 109

Глава 110

Глава 111

Глава 112

Глава 113

Глава 114

Глава 115

Глава 116

Глава 117

Глава 118

Глава 119

Глава 120

Глава 121

Глава 122

Обращение к читателям.

Пролог

В тесной темной комнате, стены которой были задрапированы синей тканью, параллельно друг другу на досках деревянного пола лежали три тонких матраца с подушками-валиками и тонкими одеялами. На этих своеобразных постелях, лежа лицами вверх, безмятежно спали трое черноволосых жилистых мальчиков, на вид которым можно было дать около трех-четырех лет (их лица были безмятежны и спокойны, и только излишняя бледность кожи выдавала то, что на свежем воздухе детям приходится бывать не так уж часто).

Внезапно входная дверь распахнулась и в комнату ворвался тусклый желтый свет из коридора, источниками которого были небольшие масляные фонарики висящие на вбитых в стены крючьях. Появившийся на пороге невысокий мужчина двадцати пяти лет, одетый в черную майку и такого же цвета штаны и сандалии, взглядом холодных глаз проскользил по лицам подопечных и громко произнес:

— Утро пришло.

— Доброе утро, сенсей! — хором отозвались дети, рывком принимая сидячее положение и изображая на лицах радостные улыбки.

— Завтрак через десять минут, — сообщил старший брюнет. — Сегодня вам пробудят чакру: на церемонии будут присутствовать Нара-сама, Яманака-сама и Акимичи-сама. Не опозорьте нас.

— Ха-ай! — все так же слажено отозвались А-один, А-два и А-три, поднимая руки вверх чтобы с явным удовольствием потянуться всем телом.

Хмыкнув, мужчина скрылся из вида за углом стены, направившись к следующей комнате, а оставшиеся одни мальчики, быстро и ловко выбравшись из-под одеял, стали натягивать серые штаны из грубой ткани, такие же серые рубашки с короткими рукавами, одинаковые сандалии с открытыми носами. При помощи резинок, они собрали свои черные волосы в высокие хвосты на затылке, после чего не обменявшись ни единым словом, вышли в коридор и повернули налево, туда где находились туалетная комната с выгребной ямой и бочки с водой для умывания. Так как все эти действия были отработаны до автоматизма, похожие словно близнецы мальчишки, умудрялись дремать прямо на ходу, что впрочем не мешало сохранять бдительность, чтобы не врезаться в неожиданные препятствия.

Если спальня была еще хоть сколько-нибудь обустроена для жилья, в коридоре кроме светильников и каменных стен, не было ничего примечательного. Однако же детей данный факт не беспокоил, ведь им казалось подобное более чем нормальным и даже обыденным...

В столовую брюнеты вошли в компании еще шести мальчиков: трех блондинов с явно аристократичными чертами утонченных лиц (порода была видна даже в столь юном возрасте), а так же трех чуть пухлых обладателей вьющихся каштановых волос. Разбившись на одинаковые команды, они поочередно подошли к окошку раздачи, где стоял улыбчивый старик из клана Акимичи, одетый в цветастый бело-красный передник поверх черных рубашки и штанов. В честь праздника он приготовил своим подопечным особые блюда, состоящие из сухих гранул питательной смеси, включающей в себя все те вещества, которые необходимы активно растущему организму юных шиноби и свежего молока.

— А-три, слышал? — обратился к севшему за небольшой деревянный столик брюнету, уже занявший место по соседству с сокомандником голубоглазый блондин.

— Слышал, — совершенно серьезно отозвался мальчик. — Сегодня нам пробудят чакру.

— Давно пора, — проворчал миловидный толстячок, садясь напротив напарника и ставя на стол поднос с глубокой миской, из которой выглядывала огромная горка пищевых гранул. — Приятного аппетита.

— Приятного аппетита, — повторили остальные двое мальчиков, тут же принявшись работать ложками.

За двумя другими столиками происходило примерно то же самое: ребята обменивались двумя-тремя фразами и приступали к еде, всем видом излучая довольство жизнью и полную сосредоточенность на процессе. А за ними из окна раздачи, с доброй улыбкой на губах и холодным взглядом карих глаз, наблюдал опытный Акимичи, в обязанности которого в том числе входил контроль психологического состояния подопечных.

— Б-три, если ты не голодный, то можешь отдать свою порцию мне, — заявил толстячок, умудрившийся первым расправиться с своим завтраком, хоть наложено ему было куда больше чем двум напарникам.

— Обойдешься, — усмехнувшись уголками губ (как учили на уроках притворства), произнес блондин. — Я ем медленно, потому что в отличие от некоторых не жру, а вкушаю пищу.

— Ты намекаешь, что я жирный? — нахмурился Ц-три.

— Я говорю об этом напрямую, — указав на собеседника ложкой, голубоглазый блондин старательно отчеканил. — Ц-три — толстяк.

— Да я тебя... — пухлый мальчик начал подниматься со стула, но был остановлен А-три.

— Ведите себя прилично, а то отправитесь в карцер, — голос брюнета прозвучал спокойно, с едва уловимым намеком на угрозу.

"Фальшивят", — отметил взрослый шиноби, внимательно следящий за отыгрышем подопечными своих ролей (повторяемых уже не в первый десяток раз).

Главы кланов считали, что воспитанники данного научного и тренировочного комплекса, должны учиться не только сражаться и планировать, но так же уметь вести себя естественно в любом обществе, дабы легче было втираться в доверие к друзьям, врагам и жертвам. Тот маленький факт, что дети еще не понимают смысла подобных упражнений, не избавлял их от заучивания шаблонных фраз и реакций на их произнесение.

* * *

Шестнадцатилетний инструктор, зеленоглазый и светловолосый шиноби из клана Яманака, одетый в белые рубашку и штаны, стоял в центре тренировочной площадки, расположенной в основном помещении каменного грота средних размеров. Свет, падающий через небольшое отверстие в потолке, отражаясь от зеркальных поверхностей закрепленных под определенными углами листов металла, распространялся во все стороны и рассеиваясь, доставал даже до самых дальних и темных углов, на протяжении солнечного дня обеспечивая приемлемые условия для занятий физическим развитием.

Молодой мужчина, уже успевший доказать свое мастерство во время боевых столкновений с командами кланов не принадлежащих к тройственному союзу, оправданно гордился своими успехами, так как был самым молодым работником научного комплекса, созданного совместными усилиями Нара, Яманака и Акимичи, при использовании наемных работников Узумаки. Сейчас, когда противостояние Учиха и Сенджу в очередной раз обострилось, грозя зацепить и всех окружающих, как водоворот затягивая в кровавую мясорубку всех правых и виноватых, им требовалось наконец-то получить свой собственный улучшенный геном... хотя бы по одной из трех веток развития.

К глубокому сожалению, сейчас что мастера управления тенями, что менталисты, да и главная ударная сила их союза, обладали только склонностями к тем или иным способам управления чакрой, которые не закреплялись в наследниках как нечто неотъемлемое. Те же Учиха, если от них останутся только дети, за счет своих демонических глаз, пробуждающихся у каждого второго, а то и первого потомка, быстро сумеют восстановить численность и силу, а с Сенджу, славящимися физической силой, выносливостью, живучестью и долголетием, породниться готовы очень многие...

Нара, Акимичи и Яманака в свою очередь, пусть и обладают необычными по меркам шиноби способностями, но в случае гибели хранителей тайн и утраты библиотеки, за пару поколений деградируют до обычного "мяса". Именно страх подобного исхода, когда внуки и правнуки лишатся всех наработок многих поколений, чуть более двадцати лет назад заставил глав тройственного союза начать программу по выведению идеальных шиноби. Плодом трудов селекции, медицины и применения сложных (а так же дорогостоящих) лекарственных веществ, стали девять мальчиков, разделенных на группы А, Б и Ц.

Воспитанники группы А — это дети кланов Нара и Яманака, с матерями из числа повелителей теней (как скромно себя именуют тактики союза). Уже сейчас заметно, что у всей троицы имеется явный перекос в инь составляющую чакры, что выражается в более хороших умственных способностях и менее сильных телах. Пока что, отставание в физическом развитии удается нивелировать за счет пищевых добавок и активных игр, но бойцов ближних дистанций из них не получится при всем желании.

"Да и развитие мозгов требует все больше ресурсов, вытягивая питательные вещества из остального тела. Нужно будет предложить на собрании научного отдела, чтобы им напрямую переливали медицинскую чакру".

Группа Б состоит из золотовласых блондинов, которые полностью унаследовали черты внешности матерей из клана Яманака (от отцов Нара, они получили чуть большую склонность к развитию инь составляющей чакры, что на общем фоне ровесников почти не выделялось). И пусть пока что делать какие-либо выводы было преждевременно, но научные сотрудники сходились во мнении, что это наименее удачная комбинация генов из трех.

Группа Ц — это дети женщин из клана Акимичи и отцов Яманака. От чистокровных толстяков их отличает меньший перекос в ян составляющую чакры, что теоретически позволит лучше управлять собственной плотью при применении специфических техник.

Из своих размышлений молодой мужчина вынырнул только тогда, когда подопечные цепочкой вышли из дверей столовой и построились почти ровной шеренгой. Пусть все они были детьми, но по лицам уже сейчас можно было понять, что брюнеты видят и запоминают чуть больше остальных, ментально уже сравнявшись с пятилетками, блондины несмотря на внешность — серые посредственности, ну а толстяки...

"Умнее других Акимичи в их же возрасте — уже хорошо".

Сложив руки в жесте приветствия, мальчики коротко поклонились и опустив руки вдоль тел замерли, терпеливо ожидая указаний. Им даже и в головы не могло прийти, что на уроке можно шалить, шуметь, пререкаться или не слушать наставника. С одной стороны это было хорошо, так как требовало меньше усилий на донесение информации, но с другой слегка печалило: постоянные войны между кланами и без того заставляли шиноби быстро взрослеть, но у этих ребят, даже иллюзии детства не было.

"Встряхнись, тряпка: они — наше будущее. Даже если в них и их детях не закрепится улучшенный геном, мы должны получить сбалансированное оружие, без сомнений карающее врагов во имя тройственного союза!".

— Для начала — разминка, — объявил наставник. — Повторяйте за мной.

— Ха-ай, сенсей, — хором отозвались девять детских голосов.

* * *

Объект А-три сделал шаг левой ногой вперед и влево, ставя стопу точно на рисунок ноги изображенный на полу. Руками он в это же время изобразил скользящий блок и прямой удар, проделанные несколько неловко, но достаточно плавно. Двигаться так медленно и точно, было сложно и утомительно, но строгий взгляд наставника помогал побороть недостойные желания сдаться или схалтурить...

После разминки, совмещенной с растяжкой и отработкой общих движений для тайдзюцу (стиля рукопашного боя), характерного для всего тройственного союза, началась долгая пробежка по кругу. Конечно, каждый из кланов имел свои особенности, но основы у всех были похожими, так что преподавать их можно было всем трем группам одновременно...

Бежать в общем темпе было тяжело: толстяки и блондины вечно стремились ускориться и вырваться вперед, а брюнеты обладающие меньшей выносливостью, вынужденно экономили силы. А-три был слабейшим физически из всех девяти воспитанников, но это компенсировалось более живым умом, что позволило научиться двигаться более экономно, расходуя на каждое действие самый минимум энергии...

Дни тренировок всегда чередовались: один день мальчишки развивали тело, во второй — разум. А-три понимал, что когда он вырастет, из безопасного убежища придется уйти чтобы вступить в вооруженные силы тройственного союза и сражаться с шиноби других кланов. Дабы не умереть в первом же бою, ему нужно было стать сильным (в идеале — сильнейшим), но это не отменяло того, что физические занятия вызывали боль в конечностях, что пробуждало злость, страх и стыд.

Больше всего А-три любил задачки на логику и сообразительность: он был первым, кто справился с расшифровкой карты "сокровищ", на которой были отмечены все помещения убежища. В награду наставник подарил мальчику деревянный нож, в детских руках похожий скорее на меч.

"Если я научился бегать, тратя меньше сил на движения, то это значит и другие дела можно решить с помощью мозгов? Если стать самым умным, то возможно мне не придется столько времени мучиться на тренировках?".

Конечно, объект А-три не говорил о своих мыслях вслух. Он хоть и был маленьким, а также послушным, но быстро понял то, какие вопросы и мысли наставникам нравятся, а какие лучше придержать при себе. К счастью, даже такой малой хитрости, от ребенка только начинающего свой путь шиноби, никто не ожидал...

И вот он сидит на мягком вязанном коврике, подогнув под себя ноги и уложив ладони на колени, а напротив него на подушке, спиной облакотившись на стену маленькой комнаты, устроился незнакомый взрослый Яманака, одетый в свободные белые одеяния.

— Ты готов, А-три? — спокойным, дружелюбным голосом спросил незнакомец.

— Да, Яманака-сама, — откликнулся брюнет, доверчивым взглядом смотря в темно-синие глаза взрослого шиноби.

Руки блондина сложились в печати концентрации, а губы произнесли слова: "Техника переноса сознания".

Тело незнакомца обмякло, а А-три ощутил, что его собственные конечности начали жить своей жизнью. Это было странно, немного страшно и очень интересно.

"Я как кукла марионеточников, живущих далеко на юге", — подумал про себя ребенок, вспомнив одну из сказок, которую им на ночь рассказывал один из воспитателей.

"Не совсем", — прозвучал голос взрослого мужчины прямо в голове.

Прежде чем брюнет успел еще что-то подумать, его тело встало на ноги и сложило руки в печати концентрации. Пальцы двигались неловко и слегка неуклюже, но этого оказалось достаточно чтобы почувствовать, как внизу груди, на уровне солнечного сплетения, вспыхивает маленькая жаркая звездочка, от которой во все стороны распространяются теплые ручейки. Продолжалось это целых пять секунд, а затем все вернулось к норме.

"Запомнил? Твоя задача — самому научиться ощущать чакру. Пример у тебя есть: приступай", — ощущение чужого присутствия в голове исчезло и А-три едва не упал, снова начав контролировать свое тело.

— Возвращайся в свою комнату и приступай к упражнениям, — повторил свой приказ очнувшийся блондин. — Воспитатель за тобой проследит. И позови следующего.

Примечание к части

Попытка переписать рассказ с новыми вводными: время событий — несколько лет до основания Конохи.

Жду отзывов.

Прошу обратить внимание на рассказы "Господин Органа", "Добро с копытами", "Злая шутка" и "Мрачная тень".

Глава 1

Проснувшись и открыв глаза, позволяю себе несколько секунд лежать неподвижно и глядя в окружающую меня темноту, вслушиваться в звуки собственных дыхания, а также биения сердца. Кто я такой? Объект А-три, позывной "Хо". Мне восемь лет и... я последний живой объект группы "А".

Глубоко вдохнув и выдохнув, начинаю потягиваться всем телом сперва лежа на спине, затем перевернувшись на живот и встав на четвереньки. Темнота вовсе не мешает, так как за годы жизни в лабораторном комплексе, обстановка стала настолько родной, будто бы комната была частью моего тела.

Потягивания плавно перешли в растяжку, сопровождающуюся принятием различных, порой забавных, а иногда и неудобных поз. Закончился же этот ежедневный ритуал в положении "стоя на голове, упираясь ладонями в пол и разведя ноги в стороны". После этого оставалось перевернуться ногами вниз а головой вверх и приступить к подготовке к занятиям.

Как так получилось, что я остался последним членом группы "А" и что случилось с остальными? Ситуация на самом деле крайне неприятная, так как мои братья оказались жертвами диверсии других моих братьев, а именно ребят из группы "Б". Это произошло два года назад, когда нам давали основы клановых техник управления чакрой: не знаю точно, что подтолкнуло Б-шек на подобные действия, но однажды ночью они применили технику переноса сознания, захватив тело А-один, заставив его напасть на А-два.

Проснувшись от шума возни и хрипов рядом со мной, в первые секунды я растерялся, но затем использовав сенсорную технику, позволяющую ориентироваться по чакре на расстоянии в пять метров, увидел сцепившихся между собой братьев. А-один в этот момент как раз вцепился зубами в горло А-два, прокусывая кожу и мышцы, заставляя его кричать от боли. Это послужило для меня сигналом к действиям, казавшимся в тот момент единственно верными (схватив деревянный нож, я бросился вперед и ударил рукоятью по затылку, не забыв усилить удар напитывающей мышцы чакрой).

Дальнейшие события той ночи стерты из моей памяти почти полностью, так как дежурный шиноби из клана Яманака, не церемонился и не мелочился, стоило ему увидеть два тела у моих ног, одно из которых истекало кровью. Стремительный выпад и хлопок раскрытой ладонью мне по голове, заставили мир погаснуть на долгие часы...

В тот раз в комплексе поднялась большая шумиха: оказалось, что объекты группы "Б", собирались по тихому устранить всех своих конкурентов, выставив это как драки между нами. Однако же, успешно захватить чужое тело получилось только у одного из них, вследствие чего план пошел прахом еще на первом этапе. После разбирательства их изолировали, переведя в другую часть комплекса, меня вернули в теперь уже личную комнату, а нагрузки на тренировках резко снизились.

"А вот контроль со стороны старших, наоборот усилился".

С чего я взял, что остался единственным членом группы "А"? А-один вполне мог выжить, а у второго рана была хоть и серьезная, но при вовремя оказанной помощи (наверное) его можно было спасти. Просто за время прошедшее с момента того события, ни одного, ни другого мне видеть не доводилось, как и слышать об их успехах, в то же время, блондины иногда мелькали неподалеку, проходя какие-то свои тренировки.

Одевшись в серые рубашку и штаны, а также натянув на ноги сандалии с открытыми носами, складываю пальцы рук в символ концентрации и выпускаю из тела небольшую порцию чакры, заставляя ее окутать меня со всех сторон, тем самым создавая тонкий покров. Перед внутренним взором возникает четкий образ высокого и крепкого мальчика с рыжими волосами, изумрудными глазами, одетого в белую футболку и черные шорты до колен.

С тихим "пух", энергия обрела заданную форму, заключив меня в оболочку выдуманного образа. Чтобы техника маскировки не разрушилась, приходится постоянно концентрироваться на личине, требующей так же непрерывной подпитки от моего организма.

"Хенге — техника перевоплощения, являющаяся самой распространенной среди шиноби. С ее помощью можно принять облик любого человека, животного, растения или даже оружия, но эффективность применения будет зависеть как от развитости воображения, так и от количества вложенной силы. Таким образом из-за плохой концентрации, либо недостаточно хорошей фантазии, принятый облик может получиться размытым, плоским, угловатым. В то же время при высоком уровне вложенной чакры, маскировка способна выдерживать некоторый урон, принимая на себя удар, будто вторая кожа".

Над своим обликом я работал последние три месяца, целыми часами просиживая перед зеркалом в специальной комнате. Сперва, по совету наставника, был изменен цвет волос, за ними последовали глаза, после этого форма носа и только когда эти детали отпечатались в памяти, можно было браться за оттенок кожи. Сложнее всего оказалось работать с ростом и телосложением: координация движений страдает пусть и не критично, но драться становится попросту невозможно. К превращению в животных, растения или вещи, мы еще даже не приступали, так как сперва требуется привыкнуть к постоянному поддержанию оболочки.

Изогнув губы в улыбке, слегка демонстрируя белые зубы, уверенным шагом выхожу в коридор и закрыв за собой дверь, привычно отправляюсь в уборную. По пути здороваюсь с дежурным шиноби из клана Акимичи, двадцатилетним мужчиной по имени Тору. Пожилой толстяк, как обычно что-то жующий на своем посту, молча кивнул и махнул мне рукой, выказывая свое благосклонное отношение.

"Повезло ему дожить до своих лет. Еще годков десять и может стать старейшиной, а там и внуков увидит".

Инструкторы говорят, что гражданские люди иногда доживают до пятидесяти, а то и шестидесяти лет. Поверить в это сложно, но вряд ли нас стали бы обманывать подобным образом. Впрочем, ходят слухи, что в клане Нара живет дед, которому исполнилось сорок пять...

"Умелый наверное боец. Вот на кого нужно равняться".

Задумавшись на постороннюю тему, едва не теряю концентрацию на маскировке. Приходится остановиться и снова сложив символ концентрации, подправлять поплывший образ оболочки. А ведь скоро придется учить иллюзорных двойников и технику замены (перемещение на короткую дистанцию, с заменой на сопоставимый по объему предмет).

Вот вроде бы понимаю, что чакра — это энергия состоящая из двух частей: инь — духовная составляющая и ян — телесная составляющая. После смешивания в очаге системы циркуляции, чакра через каналы распространяется по телу, управляясь частично подсознанием, а частично осознанными усилиями разума. При этом никто не может ответить на вопрос: почему хенге позволяет большому человеку стать маленьким котенком, при этом заметно сбавив как в объеме, так и в массе тела?

Даже в нашем научном комплексе, насколько мне удалось понять, никто всерьез не задумывается о подобных вещах, принимая их за нечто само собой разумеющееся (вроде восхода солнца на востоке, силы тяготения, и тому подобного). А ведь если понять принцип тех или иных явлений, мы сможем научиться ими управлять более точно, нежели просто нарабатывая определенный рефлекс. А то ведь стыдно сказать, но то же перевоплощение было придумано много лет назад какими-то стариками и с тех самых пор, обучение этому умению проводится по почти тем же правилам.

"Может быть мне самому попробовать понять, как и почему это работает? Стану ученым-исследователем!".

— Хо-кун, не витай в облаках, — насмешливо произнес Кагеро-сан, восемнадцатилетний Нара, проходя мимо меня дальше по коридору, не забыв отвесить легкий подзатыльник.

С новым "пуф", моя техника маскировки разрушилась, распавшись облачками белого тумана. Пришлось снова тратить время и силы чтобы воссоздать оболочку и восстановить подпитку, из-за чего мысли об исследовательской деятельности окончательно вылетели из головы.

— Простите, Кагеро-сан, этого больше не повторится, — изображаю вежливый поклон в спину удаляющемуся мужчине.

— Будь проще, Хо-кун, — посоветовал брюнет, заворачивая в столовую. — И если хочешь нормально позавтракать, то лучше поспеши.

* * *

Справив нужду, умывшись, причесав волосы и собрав их на затылке в высокий хвост, глядя на себя в зеркало висящее на стене уборной, снова активирую технику маскировки. Один миг и хмурый, бледный, невзрачный парнишка превращается в зеленоглазого рыжего паренька с загорелой кожей, крепким телом и яркой одеждой. Может быть это и не правильно, но фальшивый облик нравится мне больше настоящего, пусть на его поддержание и приходится тратить чакру, которой у меня в виду слабого тела и без того мало.

Входная дверь начинает открываться и я тут же разворачиваюсь лицом к проходу. На пороге появился плотный парень с коричневыми волосами и глуповатым лицом, так же одетый в серую униформу. Пару секунд он недоуменно пялился перед собой, а затем расплылся в улыбке и произнес:

— Хо-чан, ты опять на себя любуешься?

— Доброе утро, Рью-кун, — широко улыбаюсь здоровяку, который хоть и является моим одногодкой, но физически превосходит в полтора, а то и два раза. — Ничего не могу с собой поделать.

Рью — один из двух Акимичи, которые остались от группы "Ц". Вторым из толстяков является Джиро, которого можно назвать скорее мускулистым, нежели пухлым (как-то странно пошло у него развитие клановых способностей). Третий их брат, так и не получивший своего имени, после тестирования препарата стимулирующего выработку каких-то гормонов, сошел с ума прямо на тренировке и стал бросаться на всех, кто только попадался ему на глаза.

"Из девяти, нас осталось трое. Блондинов в расчет не берем, так как они проходят свои собственные тренировки и с нами не пересекаются".

— Рью-кун, можно я пройду? — не прекращая дружелюбно улыбаться, взглядом указываю на дверь, дорогу к которой перегородил толстяк.

— А? — собеседник недоуменно оглянулся, почесал затылок и посторонился. — Хе-хе... Прости Хо-чан, что-то я задумался.

— Ничего страшного, — прохожу мимо здоровяка, старательно отслеживая его движения. — Увидимся на завтраке.

Слегка расслабиться удалось только тогда, когда дверь в уборную закрылась за моей спиной. Не могу сказать, что не доверяю Рью, либо же боюсь его, но... после случая с нападением А-один на А-два, у меня появилась подозрительность в отношении всех окружающих.

"С старшими проще: если они решат напасть, то защититься я не успею, а значит, что не стоит этого бояться. Значит ли это, что когда я стану сильнее, то начну опасаться и их?".

— Хо, — окликнул меня Джиро, идущий по коридору со стороны комнат. — Ты Рью не видел?

— В уборной, — отвечаю коротко и по делу, не желая раздражать парня, который уже сейчас способен заставить напрягаться нашего инструктора по тайдзюцу.

Пусть Джиро и одет в такую же серую униформу, как и его брат, но спутать их невозможно даже при большом желании. Рью, несмотря на все тренировки, пухлый как все Акимичи, он же в свою очередь, выделяется плотными буграми мышц, перекатывающимися под одеждой при каждом обманчиво медлительном движении. При этом умственные его способности оставляют желать лучшего, а высокая агрессивность вызывает откровенную опаску.

"Будет сильным бойцом ближних дистанций, если не сойдет с ума как третий брат".

Скрываюсь от напряженного взгляда Джиро за дверью столовой, где стоят три пустых стола, а в окошке раздачи уже виднеется улыбчивый повар Акимичи. Улыбка ни на секунду не сползает с моего лица, но в груди зарождается странное ощущение, не похожее на боль, но от того ничуть не менее неприятное. Кажется, будто чего-то не хватает...

"Глупости. Я ничего не забыл, да и в столовой все как обычно. Разве что, слишком тихо".

Примечание к части

Прошу обратить внимание на рассказы "Добро с копытами", "Господин Органа", "Мрачная тень" и "Злая шутка".

Глава 2

Мои ежедневные тренировки начинаются сразу после завтрака: покинув столовую я иду в общий зал грота, где здороваюсь с одним из наставников (Яманака или Нара), от личности которого зависит направленность занятий, а затем сажусь в позу "лотоса" на коврик для медитации и развеяв технику маскировки, приступаю к манипуляциям с природой чакры. При помощи дыхательной гимнастики и концентрации, заставляю очаг вырабатывать больше энергии, смешивая инь и ян составляющие, при этом искусственно смещаю баланс в сторону жизненной силы, что придает итоговому результату зеленоватый оттенок (промежуточное состояние чакры, позволяющее придавать ей лечебный эффект).

Кроме того, что чакра может менять форму, цвет и состав, ей под силу приобретать эффекты стихий воздуха, земли, огня, воды, молнии и различных их комбинаций вроде пара, лавы, льда, кислоты... Кланы Акимичи и Нара, при помощи этой энергии способны увеличивать объем своего тела и управлять тенями, с их помощью заставляя жертву замереть, повторять движения применившего, задохнуться из-за остановки обмена воздуха в легких. Яманака способны перемещать свое сознание, либо его копию, в тело противника, таким образом перехватывая контроль над оболочкой, либо влезая в его память. Старики говорят, что где-то на островах живут кланы, члены которых способны полностью обращаться водой, либо выращивать оружие из костей...

"Становиться водой наверное очень удобно. А вот выращивать костяное оружие — вредно для организма. Они ведь постоянно рвут кожу и мышцы собственными костями, страдая от боли и тратя чакру еще и на регенерацию".

С каждым днем мне все интереснее узнать, почему жизненная и духовная составляющие, после смешивания становятся настолько многофункциональными? По отдельности они могут укреплять и усиливать тело, ускорять заживление ран, наносить урон прямыми атаками (в одном из свитков, которые попали в мои руки для общего образования, было описание приема, при помощи которого монах не являющийся шиноби, всплеском жизненной энергии разрушил камень высотой со свой рост). По словам инструкторов, инь — это форма и свойства чакры, ян — разрушительная и созидательная мощь, а воля шиноби — инструмент их направляющий.

С количеством ян энергии, мое тело подкачало, зато инь вполне себе много. Благодаря этому, манипуляции тенью, свойственные для клана Нара, ментальные техники Яманака и манипуляции требующие большого контроля, даются на порядки легче чем тому же Рью. Впрочем, в драке на открытой местности, без применения оружия и наличия источников света для создания тени, он меня победит просто задавив массой.

Что-то я отвлекся, а ведь хотел вспомнить о порядке тренировок. После того как мой очаг чакры выходит на свой максимальный уровень, все еще безопасный для организма, а энергия циркулирующая по каналам пронизывающим плоть приобретает целебные свойства, приходит черед физических упражнений вроде отжиманий, приседаний с грузом, подъемов корпуса, бега с все тем же грузом... А сопровождается это бросками камушков со стороны наставника, которые нужно ловить, отбивать, либо принимать на укрепленную кожу. Концентрации едва хватает чтобы не распалась ни одна из применяемых техник, но результат все же стоит всех усилий: получаемые травмы вроде ушибов, растяжений, маленьких разрывов мышц, благодаря напитке плоти целительной силой, заживают раньше чем успевают причинить неудобство. Вообще, в бою подобная способность могла бы дать нашим шиноби заметное преимущество над противниками, но к сожалению далеко не все обладатели чакры умеют преобразовывать ее в нужное состояние, при этом еще и сражаясь (ну и о затратах резерва тоже забывать не следует).

Когда мои силы начинают показывать дно, еще некоторое время я продолжаю упражнения пользуясь исключительно физическими способностями организма, а затем вовсе останавливаюсь. Получив от наставника питательные пилюли и порцию воды, ложусь на специальную скамью, предварительно сняв с себя всю одежду. Старший шиноби, положив передо мной требующие изучения свитки, приступает к нанесению на мое тело лекарственной мази, после чего пользуясь знаниями по анатомии и строению СЦЧ, втыкает в кожу тонкие иглы, входящие в самые крупные тенкецу (своеобразные клапаны, через которые чакра покидает организм, устремляясь во внешний мир).

"Чем шире и лучше разработаны тенкецу, тем больший объем энергии за раз способен высвободить шиноби".

В отличие от Хьюг, глаза которых способны видеть не только на всю окружность от владельца, но и сквозь предметы, а также фиксируют каналы чакры, ученым тройственного союза пришлось обнаруживать нужные точки иными способами. Впрочем, не мы одни завидуем обладателям улучшенных органов восприятия.

Сеанс иглоукалывания обычно продолжается не менее часа, после чего начинается новый этап физических тренировок: на этот раз после традиционной отработки основных приемов тайдзюцу в паре с учителем, мне выдают короткий меч и заставляют повторять удары и блоки до тех пор, пока чакра снова не показывает дно. Из-за того, что моя ян составляющая слаба, бойцом ближнего боя мне быть не рекомендуется, а вот наличие меча и умение пару раз ткнуть им в уязвимые места, может стать тем фактором, который однажды спасет мою жизнь.

После приема новой порции пилюль и воды, где-то полчаса отводится на медитацию с превращением энергии вырабатываемой очагом, в лечебную чакру. Однако же, на этот раз большую ее часть надлежит направлять не в мышцы, а в голову, для снятия ментальной усталости и ускорения мышления. Когда же и этот этап заканчивается, наступает пора беседы с наставником, которая может сопровождаться игрой в сёги (логическая настольная игра с доской разделенной цветными клетками и фигурками разных видов).

Дальнейший день не имеет строгого расписания: мы можем драться на спаррингах, можем отрабатывать применение клановых техник (в отличие от Рью и Джиро, мне приходится изучать сразу и управление тенями, и перенос сознания, вместе с созданием второго потока мышления, чтобы не оставлять тело совершенно беспомощным). Иногда наставники используют хенге, чтобы превратиться в противников нашей "весовой категории" и начинается противостояние команд с применением различных уловок, вроде использования ловушек, грязных приемов, затупленного оружия.

Ни меня, ни других воспитанников лаборатории, не водят на боевые миссии, а на улицу выпускают исключительно ради получения опыта ориентирования, бега по деревьям, общения с гражданскими лицами.

"Деревенские жители странные: знают, что рядом с ними живут шиноби, но при этом опасаются даймио, бандитов, солдат из числа простых людей. А если наступает неурожайный год, сами выходят на дорогу, чтобы грабить купцов и невезучих путешественников".

Жаль ли мне людей, не способных себя защитить в случае столкновения с шиноби? Скорее "нет", нежели "да". В конце концов, кланы стараются их не трогать, свои разборки проводят в стороне от деревень и городов (все же крестьяне — поставщики еды, одежды, иных предметов быта), а преступников, решающих резать "кормовую базу", нередко устраняют их собственные соклановцы, либо ближайшие другие бойцы.

"Но делают они это не из-за доброты, и не ради справедливости, а по причине возможности получить налог деньгами, едой, другими ценностями. Пусть кланы шиноби-ремесленников и существуют, но их намного меньше чем чистых воинов, да и выращиванием еды они практически не занимаются".

Хотел бы я быть крестьянином и жить спокойной, обыденной жизнью, от рассвета и до заката работая в поле или мастерской? Пожалуй "нет". У клана Нара есть лесные угодья, где разводят оленей, но заняты этим промыслом либо калеки, либо слабосилки, либо подчиненные крестьяне из соседних деревень. Акимичи собирают и выращивают лекарственные растения, из которых создают различные пилюли, коими торгуют с другими кланами, благодаря чему толстяков стараются не трогать во время разборок, если они сами не лезут на чужую территорию... Но даже среди них, боевиков больше половины.

"Но воевать я тоже не хочу. Жаль только, что исследователь из меня не получится: я не ученый, а оружие".

* * *

Внезапный взрыв сотряс грот, с потолка посыпались земля и камни, а затем в пролом ворвались несколько вихрей из чакры, своим видом напоминающие большие сверла. Достигнув пола они распались на фигуры людей, одетых в шерстяные штаны, сандалии и меховые куртки, а также здоровенных собак, преимущественно серого или белого цвета. Тех мгновений, которые они стояли на месте, мне хватило, чтобы увидеть рисунки красных клыков на щеках у мужчин и женщин.

— Скройся в жилом секторе, — коротко приказал Яманака, который сегодня учил меня правильной работе с чужой памятью, одновременно с этим выхватывая из ножен на бедрах два ножа, в навершии рукоятей коих находятся широкие кольца.

Без раздумий отпрыгиваю назад, рефлекторно начав напитывать тело чакрой (на этот раз не целебной), сознание же привычно раздвоилось и течение мыслей ускорилось. Прежде чем мои ноги вновь коснулись пола, шестерка Инудзук, а вместе с ними и их псы, вновь превратившись во вращающиеся сверла, устремились в разные стороны грота.

"Анализ... Противник численно превосходит присутствующих защитников. Попытка вмешательства заставит старших шиноби отвлекаться на мою защиту. Вывод: необходимо отступить в указанную область комплекса и ждать дальнейших приказов. Рекомендация: подготовить атаку для встречи возможного врага", — промелькнули стремительные мысли, заставляя тело начать исполнять план.

— Куда! — донесся выкрик Тору-сана, занимавшегося с Рью в другой части зала.

Бросив быстрый взгляд на источник звука, убеждаюсь в предположении, что как минимум один мой "брат" решил принять участие в отражении нападения. Где-то в душе всколыхнулось желание присоединиться к его порыву, но тут же было задавлено холодной логикой: незачем усложнять инструкторам работу еще больше чем сейчас.

"Хорошо, что Джиро уже ушел в столовую. Он бы точно не выдержал и решил помочь напарнику", — отмечаю мысленно, на полусогнутых ногах стартуя к приоткрытой деревянной двери.

Сзади доносится жалобный собачий скулеж, рычание, крики ярости. В последний миг я сам успел уклониться от створки двери, которую буквально вышиб своим телом наш повар, вооруженный широким тесаком. Не обратив на меня никакого внимания, он пронесся мимо, оставляя на полу мелкие трещинки от тяжелых шагов.

"Нужно скрыться", — повторяется в голове раз за разом одна и та же мысль, но как ни странно, страха и паники нет.

— Мозголом, свали с дороги! — взревел Акимичи, еще сегодня утром казавшийся добрым толстяком.

Нырнув в коридор, нос к носу сталкиваюсь с Джиро. Не успеваю уклониться, как его правая рука хватает меня за ткань рубахи на груди, а взгляд начавших наливаться кровью глаз уперся в лицо.

— Что там? — требовательно спросил здоровяк.

— Нападение, — отвечаю коротко и по возможности спокойно, стараясь не спровоцировать собеседника. — Инудзуки. Приказано вернуться в жилое крыло.

Несколько долгих секунд здоровяк колебался, так что я уже был готов спустить на него технику переноса сознания (благо второй поток был готов сорваться в любую секунду), но этого не потребовалось. Кивнув, Джиро разжал хватку и развернувшись ко мне спиной, зашагал в сторону комнат. На грани сознания промелькнула мысль, что можно было бы сообщить, что Рью скорее всего дерется и таким образом спровоцировав не слишком умного парня броситься на помощь к "брату", избавиться от них обоих, но...

"Нерационально. Джиро еще будет полезен тройственному союзу, для меня же он не является реальной угрозой".

Сзади послышался какой-то грохот, пол под ногами неприятно задрожал. Пришлось откинуть из головы сторонние мысли и ускориться...

Глава 3

"Голова гудит; правая рука сломана в двух местах; три левых ребра треснули...", — сползая спиной по стене комнаты, привычно провожу диагностику состояния своего организма, одновременно с этим пытаясь отстраниться от боли и собрать мысли в кучку.

Медицинская чакра, полноводным ручьем направленная в голову, позволяет ускорить мышление сразу обоих потоков сознания, что грозит сильной мигренью в будущем. Впрочем, совсем не факт, что до этого светлого момента мне удастся дожить.

— Аааррр! — взревев раненым зверем (даже не думал, что произошедшее со мной так на него повлияет), Джиро бросился на лохматого Инудзуку, на вид которому можно дать лет восемнадцать-двадцать.

Однако же, моему "брату" не удалось добраться до врага, так как наперерез здоровяку бросился нинкен (пес-напарник) чужака. Сцепившись рычащим клубком, они откатились в сторону, а хозяин собаки, выглядящий потрепанным и злым, не слишком быстро кинулся ко мне, занося руку для добивающего удара.

"Странно... почему мне не страшно?", — из-за ускоренного восприятия, я в мельчайших подробностях вижу лицо своего убийцы, в глазах которого плещется безумная ярость и жажда крови.

В бесполезной попытке защититься поднимаю левую руку, перенаправляю в нее часть резерва чакры и пытаюсь придумать способ спасения. Использовать теневое удержание не получится из-за того, что враг слишком силен, перенос сознания слишком сложен для моего нынешнего состояния, да и не факт, что сработает на шиноби более чем в два раза превосходящем меня возрастом и мощью внутренней энергии.

"Я не хочу умирать", — бьется в висках упрямая мысль.

Судя по тому, что звуков сражения больше нет, инструкторы проиграли и на то, что в последний момент кто-то придет на помощь, надеяться не стоит. Однако, похоже на то, что и напавшие не отделались легкой трепкой и этот собачник остался последним из их отряда.

"Но его для меня оказалось слишком много", — отметил внутренний голос.

"Мне нужно оружие. Что-то длинное и острое", — заявила рациональность, продолжающая упрямо искать выход из ситуации.

Единственное оружие — короткий меч я потерял при первой стычке с противником. Но даже если бы он сейчас был при мне, толку от этого было бы немного. Однако...

"Я не безоружен: у меня есть чакра, которую можно использовать для хенге", — подкинула решение задачи память.

Враг приблизился на расстояние полутора метров и его ладонь с растопыренными пальцами, мучительно медленно и вместе с тем катастрофично быстро устремилась к моей голове. Дистанция продолжила сокращаться, лицо Инудзуки исказило выражение торжества и удовлетворения.

Чакра послушно обволокла мою левую руку от кончиков пальцев и до локтя, но в этот раз ее задачей было не замаскировать меня под другого человека, а принять форму оружия. Применение техники без печатей — это высшее мастерство, которым может похвастать далеко не каждый взрослый шиноби, но регулярная практика на протяжении долгого времени, а так же стимуляция сознания гормонами, сработали на мою пользу: почти без эффектов (паразитное облачко чакры оказалось совсем маленьким) моя конечность резко вытянулась и заострилась, от локтя и ниже став напоминать железный трехгранный прут, постепенно сужающийся к концу.

Мое импровизированное оружие было нацелено точно в грудь мужчины с рисунком клыков на лице и, если бы он был обычным человеком, то наверняка напоролся бы на него, возможно даже со смертельным исходом (насколько бы хрупким не было превращение, но при большом вложении чакры и высокой концентрации, оно способно выдержать один удар, чего может оказаться вполне достаточно). К сожалению мне противостоял не какой-нибудь крестьянин вышедший на дорогу для разбоя, а профессиональный убийца, доживший до весьма преклонного возраста.

Ладонь, которая должна была располосовать мне лицо (либо снести часть головы), резко сменив траекторию ударила по моей конечности, отводя острие в сторону. Сам Инудзука развернул корпус так, чтобы даже случайно не задеть острый кончик, а в следующую секунду мои ребра еще раз хрустнули от удара коленом в грудь.

— Ггххрр... — в глазах у меня помутнело, все поддерживаемые техники тут же развеялись, во рту появился вкус крови, а мир начал раскачиваться из стороны в сторону.

"Не получилось", — промелькнула спокойная, может быть чуть обиженная мысль.

Внезапно со стороны рычащего клубка раздался громкий визг, который принадлежал явно не человеку. По видимому уже не считая меня за противника, враг повернулся на звук и то ли испуганно, то ли яростно воскликнул:

— Химе!

Кое-как переведя взгляд в ту же сторону, вижу как Джиро поднимается на ноги, а на полу в луже крови лежит нинкен с разорванной глоткой. Вид у моего "брата" впечатляющий: одежда превратилась в лохмотья, тело кровоточит из множества ран, под кожей бугрятся, словно бы кипят и плавятся жгуты мышц, а окровавленное лицо словно бы пытались сгрызть. Глаза здоровяка лишь чудом не пострадали, но их склеры приобрели ярко-красный цвет, в этом плане наверное не уступая знаменитым шаринганам Учих. Самое же удивительное — он был готов продолжать бой даже в таком состоянии и казалось стал только сильнее.

"Кеккей генкай? У него все же улучшенный геном? Эксперимент увенчался успехом? Жаль, что инструкторы этого уже не увидят. А что я? Ошибка?..", — мысли в голове мелькали стремительно, а в душе вместо страха и сожаления, как-то неожиданно возник интерес к тому, как вообще работает сила Джиро.

Инудзука не задавался моими вопросами, вместо этого рванув в атаку на оказавшегося более опасным противника. Первый удар ногой, мой "брат" умудрился заблокировать, приняв на скрещенные ладони, а вот от кулака нацеленного в висок увернуться не успел. Отлетев в вбок, он каким-то чудом остался на ногах и с ревом попытался напасть на собачника, но сам пропустил выпад в живот, из-за чего ноги здоровяка оторвались от пола.

Примерно четверть минуты мужчина с рисунком клыков на лице, с совершенно безумным оскалом и неразборчивыми ругательствами, попросту избивал Джиро. Я бы скорее всего погиб секунде на второй, но моему "брату" не повезло: удивительно крепкое тело, выносливость и регенерация мышечных тканей, привели к тому, что он стал едва ли не идеальным манекеном для избиения.

"Нужно помочь... Ребра болят... Дышать тяжело... рука не слушается. А если снова хенге? При превращении в собаку, у шиноби появляется хвост, которым он может двигать несмотря на то, что раньше этой конечности не имел. Почему бы не наложить хенге здоровой конечности на сломанную руку?", — мысль одновременно казалась глупой и логичной, но наставники никогда не говорили, что так можно поступать.

На этот раз чтобы сосредоточиться на вбитом в подсознание образе маскировки, пришлось потратить двенадцать секунд. Непозволительно долго в реальном бою и если бы Инудзука не сошел с ума, перестав замечать что-либо иное кроме убийцы своей любимицы, меня бы успели убить раз десять-двенадцать.

При использовании печатей, техника формируется за какие-то мгновения, но без них процесс затягивается на долгие секунды. Чакра, кажущаяся какой-то густой и непослушной, медленно обволокла мое тело сплошным и невидимым покровом, а затем резко уплотнилась, меняя свою структуру (это похоже на затвердевание глины, если из нее разом извлечь воду). Боль от травм никуда не делась, в груди слышались хрипы, по видимому вызванные легочным кровотечением, но к глубокой моей радости, конечности двигались так, как им и полагалось в здоровом теле.

"Почему никто не использует превращение во время боя чтобы хотя бы временно избавиться от травм?", — мысль мелькнула на грани сознания, пока я медленно и бесшумно вставал на ноги, готовясь к рывку и удару (вряд ли мне дадут вторую попытку).

— Техника переноса сознания, — прозвучал хор из трех безэмоциональных голосов со стороны прохода.

Не успев отреагировать на появление союзников, ощущаю как голова буквально взрывается от боли пронзившей виски, земля уходит из-под ног, а затем сознание гаснет, наконец-то отправляя меня в спасительную тьму...

* * *

— Что показало расследование? — сидя за чайным столиком в доме главы клана Нара, спросил Акимичи Акито — глава боевого крыла тройственного союза.

Стены комнаты были облеплены бумажками с печатями фуиндзюцу, создающими барьер приватности, обычные черные костюмы шиноби, надетые всеми тремя мужчинами, подчеркивали серьезность разговора, происходящего в неофициальной обстановке. Единственным источником света, была масляная лампа установленная на середине стола, отбрасывающая на лица собеседников желтоватые отблески ровного пламени.

— Как вам известно, три дня назад группа шиноби клана Инудзука, напала на тайный научный комплекс союза, — невозмутимо начал вещать Яманака, холодными синими глазами смотря на огонь и явно с усилием заставляя себя сохранять невозмутимость. — В ходе столкновения собачников и персонала лаборатории, все старшие члены наших кланов были убиты, но и от нападающих остался только один боец и его нинкен. Учуяв запах сбежавших в жилые комнаты образцов, он решил закончить начатую работу, полностью зачистив от свидетелей все помещения. Однако же, во время сражения, Хо-кун и Джиро-кун проявили похвальные стойкость, а так же сообразительность: Образец "А" нестандартно использовал хенге, из-за чего даже получив тяжелые травмы, частично сохранил боеспособность, а образец "Ц", под действием стресса, сумел пробудить улучшенный геном... Сейчас он находится в госпитале клана Акимичи.

В ответ на устремленные в его сторону взгляды, толстяк кивнул и произнес:

— По словам медиков, геном нестабилен и влияет на разум, вызывая вспышки агрессии. Однако, уже сейчас можно сказать, что все наши затраты окупились и после стабилизации кеккей генкая, мы сможем получить бойцов, которые не просто увеличивают объем и массу тела, но на высоком уровне контролируют мышечные ткани. Дети Джиро с вероятностью в семьдесят процентов, унаследуют эту мутацию.

— Нужны ли нам неуправляемые берсерки? — вопросительно изогнул брови Нара.

— В данном случае, свою роль играет фактор запечатления, — вместо Акимичи, решил ответить на вопрос Яманака, больше понимающий в том, что касается работы с сознанием. — Насколько я понял, пробуждение, а точнее — окончательное формирование генома, произошло во время боя, под действием эмоций. Есть небольшая вероятность, что ценный образец будет слушаться того, кто косвенно виноват в его нынешнем состоянии. Если же нет: ничто не мешает нам прописать в разум Джиро закладку, которая будет заставлять его подчиняться главам тройственного союза.

— Пока что, отложим этот вопрос, — прервал обсуждение Нара. — Что произошло дальше?

— Образцы "Б", проходящие особую подготовку по экспериментальной методике "Проект триединство", после начала сражения собрались в одной из лабораторных комнат и ждали распоряжений от наставников, — блондин дернул уголком губ, то ли желая улыбнуться, то ли наоборот поморщиться. — Когда звуки сражения затихли, а за ними так никто и не пришел, триединство отправились на поиски живых. К месту событий они прибыли тогда, когда сошедший с ума Инудзука, планомерно превращал в отбивную нашего носителя улучшенного генома. Не имея информации о нападении, образцы "Б" применили технику ментального оглушения на всех участников драки. Когда в комплекс прибыла группа экстренного реагирования, они спокойно ждали наставников, стоя перед бессознательными телами "нарушителей". И да: если бы все эти воспоминания не были собраны из голов выживших фигурантов, я сам не поверил бы в подобный бред.

— Что Инудзуки? — Акимичи решил не обращать внимания на последнее заявление своего коллеги, перейдя к наиболее важной для себя цели.

— Напавшие оказались егерями, которые были отправлены по следу людей похитивших выводок нинкенов, — отозвался менталист. — По всей видимости, наша секретная база для кого-то была не такой уж и секретной. Собачников подвели прямо к входу в убежище, а дальше они уже сами придумали для себя все необходимые объяснения и напали.

— Забавно получилось: виновник сбежал, а пострадавшие подрались между собой, — аналитик потер подбородок и нахмурился. — Нам следует приложить максимум усилий чтобы найти тех, кто подставили нас под удар. Инудзукам тоже нужно ответить: если мы стерпим подобное нападение и гибель наших соклановцев, это крайне негативно скажется на репутации и весе всего тройственного союза. Учитывая же слухи, которые ходят о переговорах Сенджу и Учиха...

— Карательный отряд уже почти собран, — заявил Акимичи. — Собачники сильно пожалеют о том, что сперва делают, а затем думают... Если остается, кому думать.

— Сперва нужно выйти на переговоры, — возразил Нара. — Если они откажутся идти нам на встречу и выплачивать отступные...

— Требовать денги за жизни наших бойцов? — здоровяк недобро нахмурился.

— Зачем деньги? — хищно прищурился стратег тройственного союза. — Я хочу получить от них кое-что более ценное...

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 4

Открыв глаза, вижу перед собой дощатый потолок, покрашенный молочно-белой краской. Моргнув, пытаюсь понять, что же здесь не так, а уже через полторы секунды приходит осознание: в моей комнате потолок совершенно иной, света в период сна быть не может, да и звуки доносящиеся до слуха, совершенно не похожи на разговоры работников комплекса. Кроме всего прочего, осмотр помещения и ощупывание постели показали, что лежу я на кровати (нелепое деревянное приспособление для сна, сделанное из дощатого прямоугольного щита и четырех подпорок) стоящей в одноместной комнате с желтыми стенами и красным полом.

"Как я здесь оказался?", — этот вопрос едва не стал тем камнем, который начинает горный обвал, только вместо сносящей все на своем пути лавины, он мог начать полноценную истерику в моем исполнении, к счастью успешно задавленную в самом зародыше (спасибо медитативным техникам).

Приняв сидячее положение спиной к стене, предварительно убедившись, что тело нигде не болит, складываю ноги в "лотос" и уперев руки в колени, начинаю погружаться в транс. Осторожно потянувшись к своей чакре, с облегчением обнаруживаю, что очаг и резерв не повреждены, а смесь жизненной и духовной энергий свободно протекает по целым и невредимым каналам циркуляции. В нескольких местах обнаружились следы срощенных переломов костей и заживленных разрывов плоти, но на функциональности организма это никак не скажется... по крайней мере, в ближайшие десять лет — точно.

"Состояние здоровья удовлетворительное. Наблюдается легкая степень истощения питательных веществ. Рекомендуется пополнить питательные запасы", — механически отмечаю в памяти все, что могу определить при помощи самодиагностики, которую были вынуждены учить все члены комплекса, дабы контролировать свое состояние во время тренировок.

Убедившись, что немедленная смерть мне не грозит, переключаю свое внимание на память. Небольшой поток чакры, зачерпнутый из резерва усилием моей воли, направляется в мою же голову, где разгоняется до безопасного максимума, что ускоряет мышление, снижает нагрузку на мозг и стимулирует создание новых связей между отдельными клетками.

"Значит, своим выживанием я обязан блондинам? Но... что же произошло потом? Учитывая, что я здоров и не связан, а также свободно манипулирую чакрой, можно сделать вывод, что к нам на помощь прибыли члены кланов тройственного союза, либо их Близкие союзники...", — раз за разом просматривая свои последние воспоминания, для чего пришлось активировать одну из техник клана Яманака, которой меня обучили для лучшей обучаемости, так как она позволяет увидеть свои ошибки "от первого лица", с неудовольствием понимаю, что полностью проиграл бой (даже новый принцип использования техники перевоплощения, вряд ли позволил бы нанести противнику серьезный ущерб).

Так как предположительный ответ на вопрос "Что случилось?" найден, теперь следует сконцентрироваться на ином: придумать, что делать и понять, чего делать нельзя. Логика подсказывала, что самым здравым решением будет просто ждать появления кого-нибудь из взрослых, чтобы получить новые инструкции, ну или хотя бы попытаться выведать достоверную информацию, но в глубине души все же имеются сомнения, которые побуждают начать действовать прямо сейчас. Все же, пусть меня вылечили и не связали, да еще и запирать в темной камере не стали, это вовсе не значит, что рядом находятся союзники...

"Враг может желать ввести меня в заблуждение ради получения какой-то информации. Какой именно? Понятия не имею, так как ничего сколько-нибудь секретного, ни об одном из кланов триумвирата не знаю... Попытка мягкой вербовки из-за генома и известных мне техник Нара и Яманака?".

Откинув бесплодные размышления, открываю глаза и осматриваю комнату еще раз. Кроме кровати, на которой спал я, здесь находятся узкий столик у окна, маленький шкафчик и... все. Отсутствие пыли и запах лекарств подсказывают, что либо здесь находится госпиталь, либо...

"Здоровая паранойя продлевает жизнь, но нездоровая — ломает ее".

Вздохнув, возвращаю все свое внимание собственной внешности. Кроме белой футболки без рисунков и надписей, на мне надеты трусы-паруса, имеющие тот же самый цвет и сшитые из той же материи. Простыни на кровати тоже белые и пахнут свежестью.

Окно, через которое в помещение врывается солнечный свет, будто магнит железную проволоку, стало притягивать мой взгляд к себе. Соблазн встать на ноги и подойдя к столу, выглянуть наружу через тонкое стекло был велик, но останавливало от этого поступка только понимание, что после этого меня увидят все те, кто находятся снаружи. Может быть это и не так плохо, но...

Звук шагов, доносящийся из-за двери, прервал мои метания. Глупый порыв спрятаться обратно под одеяло и попытаться притвориться спящим, оказался отброшен как нечто несостоятельное. Пришлось придумывать более подходящий план, учитывающий как мои возможности, так и риски любого действия или бездействия.

Соскользнув с кровати, встаю спиной к окну и лицом к двери, складываю ручные печати для техники трансформации, но ограничиваю ее действие волевым усилием так, чтобы превращение захватило только кисть и предплечье правой руки. С глухим "пуф" и маленьким облачком белого тумана, который является не сформировавшейся чакрой, потерянной при преобразовании, моя рука приняла вид длинной и неудобной металлической спицы, больше похожей на трехгранное копье.

Конечно же, созданное при помощи хенге оружие, совершенно не подходит для реального боя и хватит его разве что на один удар, но как отвлекающий элемент, оно подойдет более чем хорошо (кто обратит внимание на налившуюся чернотой и вытянутую чуть более чем должна, обыкновенную тень, если на него направлено заостренное железо?). Пришлось прикусить нижнюю губу и изобразить на лице испуг, чтобы мое поведение вызвало не настороженность, а беспокойство за меня же.

Дверь открылась без стука и на пороге появилась женщина лет четырнадцати-пятнадцати, стройная и высокая, с пшенично-светлыми волосами, синими глазами и одетая в зеленый сарафан до колен. В руках она держала небольшой поднос, на котором были расставлены разные баночки, а также лежала пара шприцов...

— Не двигайся, — произношу хрипло и чуть пискляво, нацеливая свою руку-копье на незнакомку, имеющую явное сходство с троицей братьев из группы "Б".

— Не двигаюсь, — тут же отозвалась женщина, замерев на месте с поднятой для очередного шага ногой, обутой в сандалий с открытым носком.

"Удивлена, озадачена, не испугана", — констатирую свои наблюдения, слегка покачивая заостренным кончиком трехгранной пики.

— Кто ты и где я? — истеричные нотки в голосе кажутся мне ненатуральными, чакра, которой и без того было не слишком много (много чакры не бывает... даже у Узумаки и Сенджу) слишком спокойна для человека, находящегося на грани нервного срыва. — Отвечай!

— Не нервничай, Хо-кун, — приподняв уголки губ в дружелюбной улыбке, блондинка скосила взгляд на пол и заметила, что моя тень постепенно подползает к ее ноге. — Хо-кун, не делай того, что может навредить нам обоим. Я отвечу на все твои вопросы... На те вопросы, на которые смогу и о которых мне не запретили говорить главы тройственного союза.

"Быстро ориентируется, хорошие нервы, уверена в себе".

— Хорошо, — заставляю свою тень отступить назад, но не развеиваю технику, а так же продолжаю "угрожать" собеседнице своей рукой-копьем. — Говори!

— Я — Харуки Яманака; ты находишься в госпитале, на общей территории тройственного союза; с того момента, как тебя принесли в поселение, прошло три дня; меня назначили следить за твоим здоровьем и помочь тебе адаптироваться к жизни в деревне; ударная группа кланов, собранная для карательного рейда против Инудзук, выдвинулась к своей цели вчера вечером, — женщина улыбнулась обворожительной и невинной улыбкой, после чего спросила. — Что-нибудь еще интересует, Хо-кун?

— Что у тебя в руках? — на этот раз в моем голосе не было истеричных ноток, да и "оружие" больше не дрожало. — Я умею определять ложь.

— Лекарства, питательные пилюли, стимуляторы... — Харуки чуть опустила голову и закончила. — Пожалуй, раз ты уже проснулся, то они нам не понадобятся. Ты хороший притворщик, Хо-кун: я только сейчас поняла, что ты вовсе не боишься. Может позволишь мне войти и провести процедуры?

Развеиваю хенге и отпускаю свою тень, ощущая как с разума спадает нагрузка их поддержания, а резерв, от которого осталось чуть более половины (чудовищные потери из-за ужасного контроля) прекратил расходоваться. Должен признать, ощущать себя дырявым ведром с водой, крайне неприятно, а это значит...

"Нужно восстановить прежний контроль чакры, а лучше — улучшить его. Требуется узнать, что стало причиной ухудшения контроля и увеличения затрат объема энергий".

— Приношу свои извинения, Харуки-сан, — сложив руки в извиняющемся жесте, изображаю виноватый поклон, но при этом стараюсь не терять собеседницу из вида.

— Ничего страшного, — улыбнулась женщина и прищурив глаза все же вошла в палату полностью. — На твоем месте, я бы тоже волновалась, если бы обнаружила себя непонятно где...

* * *

Во время процедур, ограничившихся приемом лекарственных пилюль и знакомых мне пищевых капсул, а также визуального осмотра заживленных повреждений, меднин рассказала несколько деталей о своей работе и поселении в целом. Оказалось, что кланы Нара, Яманака и Акимичи, живут вплотную друг к другу, но все же обособленно, при этом их общую деревню окружает деревянная стена с сигнальными барьерами, а территорию вокруг охраняют боевые группы, состоящие из представителей всех трех союзников. Госпиталь, здание совета, а вместе с ними и иные административные объекты, расположены в самом центре, на общей земле, окруженной еще одной защитной стеной...

"Предположительно, где-то здесь имеется бункер для детей и беременных женщин, а также ремесленников и целителей, которые в случае нападения врага станут приоритетной целью, но будут неспособны себя защитить", — сделал вывод вторичный поток сознания, поддержание которого даже при столь неоправданных затратах чакры, стало возможным после отмены двух условно боевых техник.

Клану Нара принадлежит участок леса, где они разводят оленей, Акимичи же занимаются травами, из которых и производят свои лекарства. Клан Яманака занял нишу переговорщиков, медиков, а также шпионов союза. Вместе они исполняют получаемые от даймио задания, защищают окрестные деревни и городки от бандитов и других шиноби...

"Союз шиноби Альтруистов: сокращенно — США", — промелькнула в моей голове незваная мысль, так и сочащаяся сарказмом.

— Хорошо, — произнеся это, женщина отошла от меня к шкафчику и достала из него сложенную одежду, которой оказались белая кофта с капюшоном и короткими рукавами, и черные длинные шорты. — Сандалии под кроватью: как оденешься, сразу выходи в коридор.

— Зачем, Харуки-сан? — уточняю с намеком на недоумение, но все же принимаю одежду из рук блондинки.

— Выздоравливающим пациентам полезно гулять на свежем воздухе, — поучительным тоном заявила Яманака. — Тебе же, с твоим бледным цветом кожи, это будет вдвойне полезно.

— Мне нужно получить инструкции... — решаюсь проявить недовольство и напомнить о том, что у меня есть обязанности.

— Пока ты не поправился до конца, единственная твоя инструкция — слушаться лечащего меднина, — уперев руки в бока и глядя на меня сверху вниз, сурово сдвинув брови заявила женщина. — И оставь мне право решать, здоров ты или нет. Одевайся и выходи в коридор, иначе... я тебя сама за шиворот вытащу, как непослушного котенка. Понял?

— Да, Харуки-сан, — решив пока не спорить, а проявить терпение и понаблюдать, изображаю подавленную покорность на лице, но прежде чем блондинка успела выйти из комнаты, задаю вопрос. — Что с остальными?

Яманака замерла на пороге и задумалась. Примерно через полминуты прозвучал ее ответ:

— Вместе с тобой доставили еще одного мальчика, получившего серьезные травмы. Как только закончилась операция, его куда-то увезли члены охраны глав тройственного союза.

"Значит, Джиро жив. Хорошо: все же если бы не он, то меня бы уже не было. О блондинах я похоже ничего не узнаю", — как говорили наставники, которых я скорее всего больше не увижу "Выводы можно делать как из слов, так и из молчания".

— Спасибо, Харуки-сан, — произношу, обращаясь к уже закрытой двери (смысл выходить, если она и без того все видела?).

Примечание к части

Автор вернулся.

Автор ждет отзывов.

Глава 5

Подбросив железный кунай (прямой метательный нож с обоюдоострым лезвием и кольцом в навершии рукояти) перехватываю его за кончик клинка и легким движением кисти отправляю в короткий полет до деревянного щита, установленного на расстоянии двадцати метров от меня. С глухим стуком металл входит в доску, на том месте где у нарисованного мелом человека находится сердце.

"Как это... унизительно", — в душе всколыхнулось и угасло раздражение, а я медленным шагом подхожу к мишени, одним движением выдергиваю нож и возвращаюсь через весь задний двор госпиталя к стене двухэтажного здания.

С момента моего первого пробуждения в поселке Тройственного Союза прошло четыре дня и за это время мной интересовалась только Харуки-сан. Другие меднины не обращают на меня внимания, на пациентов находящихся в других палатах, уже мне нет желания обращать внимание. В результате, получилась какая-то зона отчуждения, что по моему вполне удобно... было бы, если бы не одно "но", которое ставит все с ног на голову.

Подбросив кунай в воздух, перехватываю его за кольцо второй рукой и совершаю метательное движение. Тренировочное оружие, пролетев расстояние до щита, с глухим стуком вонзается в него, еще немного затупившись об дерево (отвратительное железо). Убедившись, что попал туда, куда целился, вновь отправляюсь за своей "игрушкой"...

Обо мне забыли! Вот так просто: доставили в селение, передали с рук на руки меднину и забыли. Ни приказов, ни даже малейшего внимания со стороны руководства... Я никогда не думал, что тщеславен, но подобное пренебрежение сильно бьет по чувству гордости. При этом в душе имеется иррациональная уверенность в том, что Джиро находится в иных условиях и вокруг него сейчас бегают все, кто обладает хоть каплей влияния.

Выдернув из доски нож, разворачиваюсь и направляюсь к стене чтобы совершить еще один бросок. Зачем я этим занимаюсь? Тренироваться без присмотра мне запретила Харуки-сан, а ничего более интересного в госпитале делать нельзя. Даже этот кунай, пришлось буквально выпрашивать, предварительно дав обещание о том, что не буду перенапрягаться, либо делать еще какие-нибудь глупости.

Встав на начальную позицию, до которой уже добралась тень от двухэтажного дома, подбрасываю свое оружие в воздух и перехватив за кольцо на рукояти, замираю в задумчивости. Подняв лицо к голубому небу, прищурив глаза смотрю на яркое солнце...

"Красиво", — мелькнула в голове мимолетная мысль и тут же исчезла, а стоило мне зажмурить слезящиеся глаза, как перед взором стали расплываться разноцветные круги.

Кунай снова подлетел в воздух и был без труда перехвачен второй рукой (для этого даже смотреть на него нет смысла, все же тренировали меня достаточно упорно и такие вещи делаются неосознанно). Мысли постепенно вернулись к моему безрадостному положению, из которого с определенной долей фантазии тоже можно извлечь выгоду.

"К примеру... я могу начать изучать чакру и ее воздействие на мир вокруг. Время есть, наблюдателей вроде бы нет", — криво усмехнувшись, снова подбрасываю и ловлю нож (сам прекрасно понимаю, что как ученый, представляю из себя число мало отличающееся от нуля).

И все же, раз у меня нет глубоких теоретических знаний, то можно попробовать понять что-нибудь при помощи практики и сбора статистики. Лучше всего, даже лучше клановых техник, у меня выходит хенге, а значит с него и следует начать.

"Я уже понял, что при помощи трансформации нельзя избавиться от травм, но можно превратить травмированную область организма в целую. Можно превращаться не только целиком, но и частично. Учитывая же то, что вместе со мной, трансформации подвергается и моя одежда, то можно сделать вывод...", — открыв глаза, с интересом смотрю на находящийся у меня в левой руке кунай.

Мои колебания и приведение доводов "за" и "против", продлились буквально пять секунд. После этого я взял оружие за оба конца двумя руками и начал напитывать чакрой. Однако же плохое железо, имеющее отвратительную проводимость, по мере наращивания потока начало крошиться.

"Не так", — прервав технику, задумываюсь над самими основами хенги.

Выходя из тенкецу, смесь жизненной и духовной энергий обволакивает его, словно вторая кожа...

"Безделье явно негативно сказывается на моих умственных способностях", — подавляю очередную вспышку раздражения и приступаю к попытке окутать нож своей силой.

Теоретически, любую технику шиноби можно исполнить совершенно без ручных печатей, для чего нужен огромный контроль над чакрой. Однако же, добиться подобного уровня манипуляций очень непросто и даже опытным бойцам требуются одна-две печати, даже для исполнения хорошо отточенного навыка.

Но, все это касается боевых условий, когда каждая секунда на счету.

Сейчас мне ничто не мешает сосредоточиться, потратить на концентрацию целую минуту, направить энергию в нужное мне русло, а затем отдать приказ и...

С тихим "пуф", нож находящийся в моих руках изменился и когда рассеялось облачко паразитного выброса (лишняя чакра, утерянная при преобразовании), устремленному на оружие взгляду предстал изогнутый кинжал. Даже вес изначального предмета стал выше.

"Опытным путем показано, что неживой предмет можно подвергнуть трансформации, при этом без собственного перевоплощения".

Знают ли об этом другие шиноби? Наверняка — да. Если до этого додумался я, то и другие тоже смогли. В конце концов, вряд ли только мне в голову пришел подобный эксперимент... Но все же, душу греет осозние собственного маленького успеха.

"Уже вторая моя техника на основе хенге, открытая без помощи наставников", — уголки губ дрогнули в намеке на улыбку, но как и раздражение ранее, радость была подавлена усилием воли (эмоции для ученого непозволительны, а я все же занимаюсь исследованием).

Решив проверить прочность изделия, правую ладонь сжимаю на рукояти, а пальцами левой руки берусь за кончик лезвия и с усилием пытаюсь согнуть. С легким "пуф", кунай вернулся к прежней форме, остатки чакры вложенной в технику развеяв белесым облачком.

"Прочность оружия созданного при помощи техники перевоплощения крайне низка, но возможность создать метательные звездочки из горсти камней, явно стоит того чтобы доработать ее".

Внезапно меня словно бы озарило (в голове будто бы зажглась лампочка) и эмоции всколыхнулись, заставляя потратить несколько секунд для их подавления. Успокоившись и сосредоточившись, снова берусь пальцами рук за концы куная и обволакиваю его своей чакрой, но на этот раз создаю не какой-то новый предмет, а... две копии уже существующего (мысленно разделяю его пополам и чакрой дополняю отсутствующую половину). Силы на этот раз ушло больше чем прежде но...

"Получилось?", — с неверием и восторгом смотрю на два совершенно одинаковых метательных ножа, вес которых оттягивает мне руки, однозначно говоря о том, что это — не иллюзия.

Подбросив кунаи в воздух, перехватываю их за лезвия и бросаю в щит. Сдвоенный звук удара достигает моего слуха лишь на мгновение раньше чем хлопок развеявшейся техники. Когда же испарения чакры сдуло порывом ветра, в мишени остался только один снаряд, рядом с которым находилась новая дыра.

— Это же... — прозвучал женский голос со стороны края заднего двора госпиталя.

Мысленно выругав себя за невнимательность (расслабился из-за отсутствия наставников рядом, которые тут же наказали бы за такую беспечность), резко оборачиваюсь и вижу блондинку в зеленом сарафане, которая широко открытыми глазами уставилась на деревянный щит. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вежливо улыбнуться и спросить:

— Что-то случилось, Харуки-сан?

— Ты... — посмотрев на меня недоверчивым взглядом, женщина прикрыла глаза на пару секунд, а когда снова открыла их, была совершенно спокойна. — Ты можешь это повторить?

— Что именно, Харуки-сан? — нет, я не издеваюсь над своей надзирательницей, да и скудоумием не страдаю, просто действительно не понимаю, чего необычного сумел совершить.

— Преврати один кунай в два, — практически приказала блондинка.

Решив не спорить и не пытаться объяснить, что мне для этого требуется много времени, так что ничего особенного в таком применении хенге нет, подхожу к мишени и вырвав из нее нож, сосредотачиваюсь на манипуляции. Чакры в резерве еще достаточно, да и очаг в ускоренном темпе ее пополняет, но все же, неоправданные затраты и паразитные потери меня расстраивают.

На этот раз для наложения трансформации одного предмета в два аналогичных, мне понадобилось всего-лишь тридцать две секунды (прогрессирую буквально на глазах). Подняв взгляд от снарядов на меднина, ощущаю как по спине пробежала стайка мурашек, так как смотрела она на меня с каким-то хищным, изучающим выражением на лице.

— Хо-кун, еще кто-нибудь уже видел эту... технику? — осторожно спросила Харуки-сан.

Пожимаю плечами, но тут же одергиваю себя и отвечаю вслух:

— Не знаю, Харуки-сан: я только сейчас сумел ее сотворить. Возможно вам лучше попросить кого-то из более опытных шиноби: они наверняка не тратят столько времени на простую трансформацию.

— Да нет же! — всплеснула руками блондинка, но прочитав недоумение у меня на лице, раздраженно растерла ладонями лицо и пробормотала. — Я вечно забываю, что ты — не от мира сего. Так! Жди здесь, я сейчас сбегаю... Нет! Пойдешь со мной сразу.

— Что-то не так, Харуки-сан? — поведение женщины меня сильно озадачило и обеспокоило, так что я практически неосознанно перетек в защитную стойку, острия кунаев направив на собеседницу.

Меднин, уже сделавшая ко мне первые шаги, остановилась и раздраженно нахмурилась. Шумно вздохнув и снова вернув себе хладнокровие, она приказным тоном произнесла:

— Пациент Хо, иди за мной к начальнику госпиталя. Немедленно.

— Так точно, — отвечаю на вбитых в подсознание рефлексах и сам удивляюсь тому, насколько спокойно себя ощущаю (эмоции буквально отрезало, при условии, что секунды назад приходилось их осознанно подавлять).

Развернувшись на месте, женщина уверенным шагом направилась к входу в "Г" образное двухэтажное здание, первый этаж которого занимают операционные, смотровые, приемная и склады, а второй — палаты пациентов. Перед самой дверью она все же оглянулась, чтобы убедиться, что я иду следом, но после этого еще больше ускорила шаг.

"Похоже, я сделал что-то не то. Но что? Может быть... мне нельзя было использовать техники? Но тогда меднин не заставила бы повторять эксперимент. Хм... Как все сложно", — откинув лишние размышления, стараюсь не отставать от своей надзирательницы, которая почти перешла на бег.

В конце концов, думать и волноваться должны другие а я... Я всего лишь эксперимент. Причем по всей видимости, далеко не настолько удачный, чтобы о нем вообще беспокоились.

"Интересно, а если таким же образом разделить себя? К примеру... отделить палец ноги и превратить его в... в... в таракана?", — новая идея показалась интересной, но испытать ее возможность представится еще не скоро.

Тем временем мы преодолели коридор, повернули направо и уперлись в деревянную дверь с табличкой, на которой выделялась надпись "Глава госпиталя, Яманака Икари". Моя сопровождающая тут же постучала и не дожидаясь ответа, распахнула створку со словами:

— У меня срочное дело!

— Если это не умирающий от ранения в печень глава или старейшина одного из кланов, то я занят, — раздался в ответ явно недовольный голос старика лет двадцати пяти на вид, который сидел за столом накрытым для обеда.

— Мое дело важнее, — сердито рыкнула Харуки-сан и, войдя в помещение поманила меня за собой. — Хо-кун, заходи. Икари-сан, вы должны это увидеть и тогда сами все поймете...

Примечание к части

Без отзывов автору грустно.

Глава 6

Между стволами высоких деревьев, скрываясь в тени густых и переплетающихся крон, стремительно и почти бесшумно бежали группы ударного кулака шиноби, состоящих в Тройственном Союзе. Мужчины и женщины, одетые в черные комбинезоны, поверх которых накинуты маскировочные плащи из чакропроводящей ткани, разбившись на четверки, состоящие из двух Акимичи, одного Нара и одного Яманака — каждая, изо всех сил торопились добраться до укрепленного поселения клана Инудзука.

Собачники нагло проигнорировали требования, выставленные главами Тройственного Союза в оплату за нападение на тайный научный комплекс, так что причин сдерживаться более не было ни у кого. В связи же с тем, что Инудзука — клан ищеек, тактики приняли решение даже не пытаться скрыть свою атаку, попутно теряя драгоценное время.

Вот один из многочисленных лесов страны Огня прервался опушкой и взглядам союзников предстала крупная деревня, обнесенная невысокой бревенчатой стеной и окруженная широким рвом. Тут же до слуха людей донесся бешенный лай нинкенов, учуявших появление врага с расстояние в полкилометра.

— Вперед, — коротко скомандовал тридцатилетний Нара, уже имеющий право заседать в совете старейшин, но предпочитающий приносить пользу Тройственному Союзу на поле боя.

Светловолосые Яманаки тут же использовали ментальную технику, благодаря которой объединили себя и своих спутников единой сетью мыслесвязи, что пусть и расходовало непомерно много чакры на каждую минуту активной работы, но позволяло шиноби взаимодействовать с эффективностью хорошо отлаженного механизма, либо одного огромного организма. В конце концов, устная речь никогда не сравнится по скорости с мыслями, которые без наличия собственных менталистов в лагере врага, совершенно невозможно заглушить, подслушать, либо подменить...

На фоне восходящего солнца, деревня Инудзук смотрелась мирной и беззащитной, но эта иллюзия распалась в тот же миг, когда на стене начали появляться звероватого вида мужчины и женщины, одетые в расстегнутые меховые куртки и мешковатые костюмы, лица которых были украшены рисунками в виде красных клыков. Кто-то из них держал в руках кунаи, кто-то готовился использовать мечи, но большинство предпочитало драться собственными руками, пальцы которых украшали стремительно растущие когти.

— Техника мясного гиганта, — сложив серии ручных печатей, воины клана Акимичи бросились в лобовую атаку, на глазах увеличившись в размерах до четырех, а некоторые — шести метров роста.

Их союзники из клана Яманака, держась за спинами здоровяков, поддержали их метательным оружием, начав забрасывать защитников деревни различным железом. В то же время Нара, пользуясь отвлечением внимания, обходили поселение с противоположной стороны, дабы использовать свое клановое хидзюцу (управление тенью) с максимальной эффективностью, чему способствовало низкое положение светила.

К удивлению бойцов Тройственного Союза, собаководы не стали пытаться вступить в схватку за пределами деревни, до самого последнего момента стоя на стене, а затем и вовсе спрыгнули за бревенчатое укрытие. Однако в следующую секунду шиноби использовавшие сенсорные техники все поняли: в зоне их восприятия словно яркие звезды, вспыхнули полтора десятка источников чакры, которые стремительно набирали яркость и словно бы источали вокруг себя нестерпимый жар.

Мысленная команда лидера, пронесшаяся по рядам подчиненных быстрее скорости звука, позволила союзникам вовремя остановиться и отпрыгнуть в стороны, не попав под огненные шары вылетевшие из-за стены и врезавшиеся в землю в тех местах, где еще секунду назад находились основные силы нападающих. Сразу же после этого на крышах ближайших домов возникли силуэты высоких мужчин с черными волосами, ярко-красными радужками глаз, бледной кожей и изображениями вееров на черных одеждах. Безмолвно они сложили новые серии ручных печатей, но повторный залп огненных техник совершать не спешили, выжидая ответных действий своих противников.

Тем временем, пользуясь замешательством чужаков, Инудзуки и их нинкены вышли из деревни через боковые стены, охватывая шиноби Тройственного Союза справа и слева. Повелители теней, отправившиеся в обход поселения, также встретили группу красноглазых демонов и после первого обмена ударами, теперь ожидали решения командиров.

Появление Учих знатно спутало карты стратегам и тактикам Тройственного союза: если собачников их ударный кулак мог смести без катастрофических потерь, отделавшись малой кровью и доказав свою силу, то известные своим мастерством владения огня обладатели додзюцу, даже в столь небольшом количестве несли большую опасность. Нет, Акимичи, Яманака и Нара могли победить Учих и Инудзук, которые выступили против них в этом конфликте как по отдельности, так и вместе. Однако же...

"Слишком большие потери, да еще основные силы красноглазых, узнав о гибели соклановцев, обязательно нанесут ответный удар", — промелькнули мысли главы рейда по общей связи.

Обстановка все сильнее накалялась и была готова вспыхнуть стремительной и кровавой бойней, но не только офицеры Тройственного Союза понимали всю щекотливость ситуации. Учихи, пусть и вступили в конфликт на стороне Инудзук, умирать за собачников не хотели, а учитывая численный перевес нападающих, им оставалось только дорого продать свои жизни. Хотя... когда это пугало обладателей шаринганов?

Наконец, придя к какому-то решению, один из алоглазых демонов развеял свою атакующую технику и показательно неспешно перепрыгнув с крыши дома на внешнюю стену, легко спустился на твердую землю и стал ждать реакции противников. Один из менталистов вышел ему навстречу и остановившись на расстоянии пяти шагов (что для шиноби было дистанцией одного быстрого удара), начал буравить высокомерное бледное лицо холодным взглядом.

— Почему вы напали на наших союзников? — тоном не терпящим возражений потребовал ответа Учиха.

— Почему вы защищаете преступников, без причины напавших на наш союз и не пожелавших выплатить компенсацию за убитых? — в тон ему ответил Яманака.

Обладатель шаринганов посмотрел на ближайшего Инудзуку и спросил:

— Зачем вы напали на союз трех кланов?

— Понятия не имею, что несут эти недомерки, — пренебрежительно сплюнув в направление бойцов Тройственного Союза, ответил собачник.

— Ваши слова против слов наших союзников, — констатировал лидер алоглазых демонов, на радужках которого были заметны по три отчетливо выделяющихся тамоэ (черные запятые). — У вас есть неопровержимые доказательства своего обвинения?

Последний вопрос был чистой воды насмешкой, так как любой из присутствующих понимал, что никаких доказательств карательный отряд не имел. Переговорщику от Тройственного Союза только и оставалось, что зло процедить сквозь зубы:

— С каких пор Учихи взяли на себя роль судей?

— С тех пор как Мадара-сама и Хаширама-доно начали переговоры о создании союза сильнейших кланов, — сказал так, будто бы сплевывал каждое слово алоглазый шиноби. — Не в наших интересах позволять погибнуть кланам, принесшим вассальную присягу Учихам. Мы готовы закрыть глаза на ваше необоснованное нападение, так как между нами сегодня не пролилась кровь, но если вы не уйдете...

В воздухе снова повисла тишина, в которой командир ударного кулака Тройственного Союза решал, ответить ли на провокацию, тем самым обрекая на гибель многих своих подчиненных и скорее всего объявляя войну одному из двух сильнейших кланов, либо спустить оскорбление, последствия чего для объединения шиноби могли быть ничуть не менее катастрофичны. Наконец, подавив свою ущемленную гордость, он отдал мысленный приказ и его подчиненные, не проронив ни единого лишнего слова, начали уходить обратно в сторону леса.

Учихи и Инудзука еще долго смотрели им вслед, не решаясь проронить ни одной едкой колкости, которая могла пошатнуть чаши метафорических весов и начать бойню. Впрочем, ни первые, ни тем более вторые не сомневались, что так просто все не закончится.

* * *

В зале совета трех кланов, расположенном в самом сердце деревни Тройственного Союза, на этот раз, кроме глав и старейшин, собрались десятки воинов и ремесленников. Несколько минут назад закончился доклад командующего ударным кулаком шиноби, в результате чего многие были вынуждены по новому взглянуть на сложившуюся ситуацию.

— Учиха и Сенджу уже собирают сторонников, стараясь максимально увеличить вес своего клана перед подписанием союза, — констатировал очевидное тридцатидвухлетний Акимичи, разрушая тягостное молчание.

— Мы не ожидали, что это произойдет так скоро, — заметила двадцатидевятилетняя менталистка, одетая в белое кимоно. — Старая стратегия выжидания себя не оправдала: если мы и дальше будем тянуть время, то останемся одни против союза, какого раньше не существовало в нашем мире.

— И что, ты предлагаешь бежать на поклон к Учихам? — выкрикнул вопрос один из самых молодых членов совета.

— Побольше уважения, юнец, — осадил соклановца пожилой здоровяк. — Недавнее происшествие показало, что с Учихами нам не по пути.

— Остаются только Сенджу, — невесело хмыкнула Яманака. — А ведь мы ждали, что один из этих кланов сам придет к нам, прося присоединиться, а мы сможем диктовать свои условия и выторговать себе все самое лучшее.

— Гордыня затмила нам глаза, — беспечно улыбнулся глава Нара. — Мы настолько привыкли считаться третьими по силам, что забыли главное: другие кланы тоже могут создавать крепкие союзы. Что говорит разведка?

— Кланы Курама и Абураме примкнули к Сенджу, Хьюга колеблются и пытаются создать свою фракцию, чтобы участвовать в союзе на правах равного, — отозвался синеглазый блондин. — Если мы присоединимся к ним, то...

— То будем вассалами слабейшей из трех сторон, — оборвала его соклановка. — Клан Сарутоби скорее всего поддержит Учих, а это — большие деньги.

— Узумаки однозначно встанут на сторону Сенджу, но вряд ли согласятся стать вассалами, как и вовсе не захотят покинуть свой остров, — добавил старейшина Акимичи.

— Кланы Шимура, Кохару и Хомура еще не определились, — закончил свой доклад разведчик.

— Они не играют большой роли, — заметил кто-то из молодых воинов.

— Сами по себе — нет, — подтвердил глава Нара. — Как и мы сами, если бы не состояли в союзе.

— Так что же, нам идти на поклон к Сенджу? — возмутился новый голос из своеобразного зрительского зала.

— Есть еще один вариант, — заговорил глава госпиталя, до этого момента сохранявший молчание. — Мы можем обратиться к Узумаки...

— Нам нечего им предложить, — прервала его старейшина Яманака. — Деньги их интересуют не до такой степени чтобы вступаться за нас.

— Деньги — нет, — мужчина поднялся со своего места, извлек из сумки закрепленной на бедре один кунай, напитал его чакрой и подбросил, после чего быстро сложил серию ручных печатей, заставляя энергию течь нужным ему образом. — Зато техники, для своего применения не требующие преобразования чакры или улучшенных геномов — это валюта, которая ценилась во все времена.

Четыре точные копии метательного ножа воткнулись в стол, после чего три из них исчезли, оставив в столешнице глубокие следы от попадания, тем самым доказывая, что это была не иллюзия.

— ...

— ...

— ...

Люди находившиеся в помещении молчали. Учитывая, что из-за своих хидзюцу, каждый член Тройственного Союза был вынужден пренебречь изучением стихийных техник, что в итоге вылилось в почти полное отсутствие сродства, техники основанные на нейтральной чакре ценились на вес золота. Узумаки, которые полностью сконцентрировались на фуиндзюцу, испытывали схожие сложности, так же как и Хьюга, и вызывающие зубовный скрежет Инудзуки.

— Откуда?.. — потребовал объяснений старейшина Акимичи.

— Один юный шиноби из клана Нара, придумал принцип этой техники, ну а мне осталось подобрать печати, которые облегчат ее создание, — мужчина самодовольно улыбнулся. — Я назвал это — "Техника копирования оружия".

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 7

После того как Харуки-сан показала технику удвоения оружия Икари-сенсею, прошло уже почти два месяца и в этот период уместилось довольно много событий. Во-первых, глава госпиталя назначил меня личным учеником, но обязанности учителя переложил на лечившую меня меднина, объяснив это тем, что основы объяснить может кто угодно, а вот важные тонкости мне придется узнавать под его личным присмотром. Во-вторых, из рейда на Инудзук вернулся ударный кулак Тройственного союза и что было особенно странно — среди них не было убитых и серьезно раненых (позже выяснилось, что произошло это из-за вмешательства Учих). В-третьих, я попытался использовать технику трансформации, чтобы отделить мизинец левой ноги и превратить его в жука, и у меня это даже получилось: насекомое продолжало ощущаться частью тела, но словно бы отрастившей себе дополнительные подвижные лапки.

"Глупый... Очень глупый поступок".

Что может подумать опытный шиноби, знающий о клане Абураме не по наслышке, увидев крупное насекомое фонящее чакрой, рядом с молодым соклановцем? Болевой шок от разрубания мизинца ноги брошенным с огромной силой кунаем, на какие-то секунды заставил меня выпасть из реальности, потемневшим взглядом смотря прямо перед собой, попутно пытаясь восстановить сбившееся дыхание. А в это время, мой "спаситель" поднял тревогу и уже собирался тащить пострадавшего к меднину...

Когда дежурная группа разобралась в произошедшем, мне знатно всыпали за эксперименты с техниками, проводимые в местах для этого не предназначенных, а паникер получил прозвище Жучинный Лев. Впрочем, когда сенсей перестал выговаривать обвинения в моей безалаберности, он не забыл распросить про технику "разделение тела" (Икари-сан сам ее так назвал).

К счастью, в момент разрушения хенге, стоило жуку распасться облачком чакры, мой мизинец вернулся на прежнее место и кроме болевых ощущений, ничто не напоминало о ранении. Причина, по которой конечность подвергшаяся перевоплощению, не получила раны от удара железом, осталась непонятна ни мне, ни старшим шиноби. И пусть польза от этого умения сомнительна, по крайней мере на данном этапе развития, мне было дано разрешение продолжить эксперимент, но только в специальном помещении, при присутствии опытного меднина.

"Катастрофически не хватает знаний о чакре и тех процессах, которые протекают при ее воздействии на организм человека", — к такому выводу я пришел, после того как сумел "отделить" левую руку, при этом продолжая ощущать ее так, будто бы она оставалась на прежнем месте (даже пальцами шевелил и обследование показало, что в нее продолжает поступать энергия).

Мной так же не забыты уже кажущиеся не такими уж необычными навыки частичного перевоплощения: превратить руки в оружие гораздо легче, чем отделить от себя хотя бы фалангу пальца, да и затрат резерва требует на порядок меньше. Икари-сенсей, когда я спросил у него о причине подобного, почему-то сказал, что разные техники всегда требуют разный объем чакры на активацию и вообще мне это должны были объяснить уже давно.

"Но ведь все это — хенге!", — хотел было заявить ему я, но вовремя себя остановил и только поблагодарил за науку.

Классическое перевоплощение тоже оказалось крайне интересным: Харуки-сан рассказывала, что один её знакомый восемь часов пролежал на дороге ведущей из одной деревни в другую, пока наконец не прибыла его цель, которую требовалось устранить. Правда она не объяснила, каким образом этот шиноби смог отличить одного человека от другого, при условии, что его облик не имел глаз.

Кроме различных ножей, метательных звездочек и иного оружия, я научился превращаться в камень, кирпич, деревянный пень и вазу. Из звериных обликов у меня лучше всего получается белка, чуть хуже — кошка и собака, птицы же вовсе не удаются (утешает, что не у одного меня такие трудности).

Передвигаться в зверинном теле довольно непросто: если превращение выполнено некачественно, то животное выглядит карикатурно, если же наоборот — с учетом всех анатомических особенностей, которые приходится узнавать потроша предоставленную тушку жертвы, то всплывают иные нюансы: другое строение суставов, иная длинна конечностей, новый центр тяжести...

Обучение использованию хенги, оказалось очень удобно совмещать с тренировками в ирьениндзюцу: если подробно изучить, что как работает в организме подопытного, облик становится намного более реалистичным, как и движения. Ну да я уже начинаю повторяться.

Во время экспериментов с обликами, мне пришло в голову попытаться увеличить количество органов восприятия и для начала — создать глаза на затылке. Тут выяснился необычный факт: если просто создавать хенге с лишней парой глаз, представив их как декоративное украшение (вроде бороды, усов, бородавки), они останутся не функциональными, но если применить при перевоплощении методику, при помощи которой я "раздваиваю" оружие, то новый глаз получает возможность видеть, но при этом возрастают чакрозатраты и нагрузка на разум.

Это свое маленькое открытие я решил пока что оставить в тайне, так как эксперимент проводил без предварительного согласования с сенсеем и даже присмотра Харуки-сан. Не хотелось бы снова выставить себя в их глазах безрассудным и глупым.

К концу второго месяца обучения, меня начали привлекать к работе в госпитале: заживить царапины, срастить зафиксированную кость, восстановить разрыв мышц. Конечно, все это делается только под присмотром старшего меднина, но с такими темпами, к концу года меня вполне могут назначить ассистентом на какую-нибудь несложную операцию. Тем более, что Икари-сан договорился о том, чтобы меня освободили от полевой деятельности, в которой должны участвовать все шиноби Тройственного Союза с девяти лет.

* * *

Недавно прошло пять месяцев, как я являюсь учеником главы госпиталя и вот сейчас, мы с сенсеем, а также двое Акимичи, еще один Яманака и один Нара, бежим через страну Огня, в сторону побережья страны Водоворота.

В дороге наш отряд уже вторую неделю, так как идти приходится не по прямой, а огибая территории кланов, с которыми у Тройственного Союза не самые теплые отношения. Икари-сан назначен послом к Узумаки — это все, что мне известно о нашем задании, все остальные (не включая меня), обычная свита и охрана дипломата.

Для меня этот поход стал новым опытом: навыки скрытного передвижения через лес, обустройство лагеря, чтение следов животных и обнаружение других людей. Один раз мы рыбачили, при помощи кунаев привязанных к палкам на манер наконечников копий, пронзая лениво плавающих в реке жирных рыбешек... Правда я не понял, почему мы не использовали хенге на оружие, чтобы создать более удобные копья (вероятно, это было сделано ради экономии чакры).

Пусть пищевых пилюль в дорогу нам дали достаточно, но Акимичи решили, что глупо было бы находясь в лесу, не пользоваться его дарами. Благодаря этому я научился ставить ловушки не только на людей, но и на мелкую живность вроде зайцев. Так как климат в стране Огня теплый и пусть сейчас уже глубокая осень, но деревья все еще зеленые и в случае нужды, можно будет выжить питаясь грибами, орехами, ягодами и разными травами.

Как-то ночью нас застал дождь, заставив прятаться под походные плащи, которые старшие шиноби растянули на палках и соединили в одно полотно, создав некое подобие крыши. В этом импровизированном убежище было тесно, но сухо и даже тепло.

Поддерживать темп сенсея и его охраны было тяжело: все же несмотря ни на усиленные тренировки, ни на хорошее питание, моя ян составляющая чакры заметно отстает от инь. Впрочем, поблажек мне никто давать не собирался, а потому приходилось молча сжимать зубы и выжимать из своего тела все силы, стараясь двигаться как можно экономнее.

"А насколько проще было бы, если бы мы умели превращаться в птиц вроде соколов... или сов. И почему никто из кланов этим не занимается? Господство в воздухе могло бы дать такие преимущества...".

* * *

— Не двигаться, — холодно приказал грубый мужской голос, прозвучавший из-за деревьев.

Лес в этой части страны стал не таким густым, так что кроны уже не скрывают небо и вечернее солнце своими лучами достигает земли, создавая яркие островки среди моря теней (идеальное поле боя для Нара). Так как до побережья, проливом отделенного от острова клана Узумаки осталось совсем недалеко, последние четыре часа отряд двигался быстрым шагом, уже не пытаясь скрываться от всех встречных, тем самым провоцируя патрульных обратить на себя внимание.

Акимичи замерли, словно две горы, двое других охранников оказались за их спинами, готовясь применить свои техники, Икари-сенсей наоборот поднял руки с раскрытыми ладонями и произнес:

— Я — посол от Тройственного Союза, Яманака Икари: со мной ученик и личная охрана. Мы прибыли для переговоров с кланом Узумаки, на тему более плотного сотрудничества.

— Узумаки уже состоят в альянсе с кланом Сенджу, который создает альянс с другими кланами страны Огня, — прозвучал спокойный ответ, а я наконец-то ощутил, что нас окружили. — Зачем им иметь дело с вами?

— О, уверяю: плотное сотрудничество с Тройственным Союзом, даст клану Узумаки очень многое... — глава госпиталя казался невозмутимым, но у меня создалось впечатление, будто бы он сам не уверен в своих словах. — В знак наших добрых намерений, союз кланов Яманака, Акимичи и Нара, приготовил небольшие подарки.

— Подарки — это хорошо, — голос говорившего стал удовлетворенным, а затем прозвучал вопрос, после которого в воздухе повисло опасное напряжение. — Но с чего вы взяли, что мы — Узумаки?

"Кажется, именно это называют — упс?", — промелькнула у меня в голове странная, несвоевременная мысль, а очаг чакры тем временем начал пульсировать, выбрасывая в резерв дополнительные порции смешанной энергии, заставляя его слегка раздуваться, что приносило не самые приятные ощущения (но во время боя, даже малое преимущество может стать решающим для выживания... как говорил инструктор).

— Ахаха... — раздался веселый смех откуда-то спереди и вскоре его подхватили другие голоса.

Прямо у меня на глазах, с земли поднялась зеленая кочка, оказавшаяся человеком в странном плаще с глубоким капюшоном. Неспешно он освободил голову, демонстрируя ярко-красный цвет волос, широкое лицо с грубыми чертами и весело щурящиеся зеленые глаза. Мужчина, которому можно было дать лет двадцать, был выше Икари-сенсея почти на голову, заметно шире в плечах, но при этом каким-то образом умудрялся прятаться в маленькой ямке и совершенно не фонил чакрой.

— Меня зовут Узумаки Арато: от лица клана Узумаки, я приветствую вас в стране Водоворота, — изобразив намек на поклон, шиноби продолжил. — Почтовый сокол принес письмо от ваших старейшин четыре дня назад, с тех пор мы и ждали вашего прибытия.

— Но зачем тогда был нужен этот спектакль? — с явными нотками недовольства спросил наставник.

— Мы не были уверены, что вы — не какие-нибудь бандиты, — обезоруживающе улыбнулся Узумаки и жестом предложил следовать за собой. — Сейчас мы проследуем в трансферный городок, что раскинулся на побережье, там ваши охранники смогут отдохнуть с дороги в тепле и безопасности. Лодка из Узушио прибудет только через час. Надеюсь, что вы не будете возражать против ожидания в компании простых пограничников?

— Конечно же нет, — отозвался наш лидер и кивком велел идти следом. — Позволите задать вопрос?

— Вы уже это сделали, — весело отозвался Арато-сан, после чего не оборачиваясь махнул рукой. — Дерзайте: с меня не убудет.

"Какое... вызывающее поведение. Он словно бы кричит "Смотрите на меня". Зачем? Отвлекает внимание от напарников?",

Осторожно оглядываюсь по сторонам, но ожидаемо ничего не обнаруживаю.

— У вас очень странный плащ: никогда не видел у шиноби таких, — признался Икари-сан. — Он как-то скрывает вашу чакру?

— Хе-хе, — весело хохотнул красноволосый мужчина. — С чего вы вообще взяли, что я — шиноби?

Плащ же... подарок клану Узумаки от клана Сенджу, в знак дружбы и уважения. Кому как не им знать, как лучше всего прятаться в лесу?

Примечание к части

Отзывов жду я, читатели уважаемые. Хм-м...

Глава 8

Портовый городок, находящийся на материке, но по соглашению с кланом Узумаки,принадлежащий стране Водоворота, преимущественно состоял из двух и трехэтажных домиков, выстроенных ровными рядами и разделенных на квадраты сетью пролегающих между ними дорог. При взгляде на поселение со стороны, в глаза сразу бросались строгие геометрические фигуры, преобладающие как в архитектуре, так и размещении строений.

Главная дорога, настолько широкая что по ней в ряд могли проехать четыре телеги, ровная и слегка приподнятая над уровнем остальной земли, что выдавало применение стихийного преобразования при ее строительстве руками наемных шиноби, вела к безликим складам, занимающим широкую линию побережья (оттуда было легко попасть на причалы, рядом с которыми виднелись многочисленные рыбацкие лодочки и маленькие кораблики для перевозки грузов). Боковые улочки были чистыми, горожане выглядели вполне довольными своей жизнью и красовались яркими одеждами, в воздухе висели ароматы выпечки и запах рыбы. На шиноби и их сопровождающих, местные жители почти не обращали внимания, но все же при встрече слегка кланялись и уступали дорогу.

"Посевных полей рядом нет, но свежий хлеб есть. Зерно привозят откуда-то еще? Город определенно процветает: похоже, что посредничество между островом Водоворота и остальным миром — это весьма прибыльное дело".

Нашу охрану разместили в одном из трактиров, который представлял из себя трехэтажное здание расположенное на главной улице города. Его первый этаж был сложен из серых каменных блоков, второй и третий этажи являлись бревенчатыми, а треугольная крыша, красовалась красной черепицей. Сам я и Икари-сенсей, в сопровождении скинувшего плащ Арато-сана пошли в ратушу, полностью сложенную из камня, но имеющую всего два этажа.

Ждать прибытия лодки пришлось недолго: где-то минут через двадцать после того как мы разместились в комнате для гостей, пришел слуга в сопровождении двоих красноволосых мужчин, облаченных в подобие самурайских доспехов, но состоящих из тонких дощечек. Несмотря на мечи в ножнах и изображения замысловатых символов, у меня сложилась уверенность в том, что данная броня носит исключительно декоративную функцию.

У причала нашу группу уже ожидала небольшая лодка с белым парусом, на котором выделялся символ Водоворота, выглядящая так будто ее отобрали у какого-нибудь рыбака, после чего просто сменили парус. Икари-сенсей это тоже заметил, но промолчал, а Арато-сан заявил, что сопровождать нас дальше не может, так как остров находится вне его полномочий.

"Его за что-то изгнали?", — промелькнуло предположение на грани сознания, но так как уточнять было бы не вежливо, догадка была отложена на более благоприятное время (лишней информация не бывает).

Плавание через пролив было... скучным. Нет, сперва я конечно же с интересом смотрел за работой наших сопровождающих, ловко управляющихся с парусом и перекидывающихся короткими фразами, но однообразие успело наскучить раньше нежели противоположный берег приблизился к борту транспорта. Оставалось сидеть на скамье и думать, так как тренироваться, как и совершать какие-то резкие манипуляции с чакрой, Яманака мне строго запретил (да и самому мне понятно, что это могло бы спровоцировать красноволосых на ответные действия).

Когда наше судно наконец приблизилось к острову, я едва удержался от того чтобы позорнейшим образом не раскрыть рот от удивления: насколько хватало взгляда, береговая линия была защищена крутыми, пусть и не слишком высокими, голыми скалами, на вершинах которых виднелись приземистые башни с узкими бойницами. Единственным местом куда мог причалить корабль, оставался небольшой порт обустроенный в заводи, зажатой между двумя овальными трехэтажными крепостями, с крыш которых прямо на водоем смотрели десятки стационарных метателей.

"Узумаки живут в морской крепости", — ясно прозвучал голос сенсея в моей голове.

Впереди на берегу, закованном в серые каменные блоки, метрах в двадцати от воды стоял широкий белый дом с плоской крышей, которую поддерживали белые колонны. Не могу сказать, насколько красиво подобное строение с эстетической стороны, зато мне несложно представить, как местные шиноби прячутся за этими монолитами, безнаказанно осыпая нападающих кунаями, сюрикенами и стрелами.

"Сделай лицо попроще", — приказал Икари-сан, по перекинутому трапу сходя с лодки на причал (один из сопровождающих уже ждал на той стороне, в то время как второй стоял на палубе судна, подозрительным взглядом осматривая меня).

Не став задерживаться и лишний раз нервировать красноволосого мужчину, быстрым шагом нагоняю наставника и пристроившись за его правым плечом направляюсь к встречающей делегации, которая только что вышла из дверей двухэтажного дома и спустившись по короткой лесенке из четырех ступенек, двинулась нам навстречу. Это были трое человек: двое мужчин в церемониальных доспехах по бокам и высокая рыжеволосая женщина в белом кимоно, талию которой перехватывали четыре алых пояса, завязанные в сложный бант за спиной.

— Приветствую послов Тройственного Союза на территории деревни Водоворота, — приятным голосом, в котором ощущалась легкая хрипотца, обратилась к нам обладательница рыжих волос, останавливаясь на расстоянии пяти шагов. — Я — Узумаки Цубаки, внучка старейшины Такагеро, занимающегося внешней политикой клана.

— Я — Яманака Икари, а это мой ученик — Нара Хо, — представил нас сенсей. — Рад с вами познакомиться, Цубаки-сама.

После обмена приветствиями, девушка продолжила разговор:

— Вынуждена принести извинения от себя лично, от имени своего деда и всего клана Узумаки, но к сожалению сегодня встреча с дипломатами невозможна по внутренним причинам нашего сообщества. Я надеюсь, что вы простите нам данную оплошность и согласитесь принять наше гостеприимство: гостевые комнаты уже подготовлены, приготовлены вкуснейшие блюда острова, а также мы можем предложить вам посетить горячие источники.

"...", — в мыслях Икари-сенсея промелькнули раздражение, понимание, согласие.

"Что происходит?", — решаю уточнить ситуацию.

"Нас решили подготовить для переговоров: разделили с охраной, перевезли на условно-враждебную территорию, собираются томить ожиданием. Дешевые психологические трюки, которые помогают только с простыми людьми и неопытными шиноби", — развернуто отозвался наставник.

— Для нас — честь быть гостями великого клана Узумаки, — не моргнув и глазом, предельно вежливо и церемонно отозвался Икари-сенсей. — Однако, вынужден просить о том чтобы моего ученика разместили в одной комнате со мной: дело в том, что он недавно пережил очень неприятную историю и не может уснуть, если рядом нет кого-то хорошо знакомого.

"Правда? Не знал. А что это была за история?", — с живейшим интересом интересуюсь у блондина.

"Твое чувство юмора проснулось очень невовремя, Хо-кун", — раздраженно ответил Яманака.

— Разумеется, в этом нет никаких сложностей, — слегка кивнув, заявила Цубаки-сан.

* * *

На ночь нас разместили в левой крайней комнате второго этажа двухэтажного дома, прямо туда доставив блюда с едой, графины с напитками и приставив пару охранников к дверям со стороны коридора. Из окна открывался неплохой вид на заводь, свет обеспечивался масляной лампой висящей на крючке под потолком, пол устилали упругие маты набитые соломой. Можно было бы сказать, что обстановка не сильно отличалась от того, к чему я привык за месяцы жизни на территории трех кланов... если бы не печати фуиндзюцу, которые были буквально везде и исполняли непонятные функции (даже рисунок на стенах, сперва принятый за бумажные обои, оказался замаскированными, повторяющимися печатями).

"Сенсей...", — пытаюсь обратить внимание наставника на обеспокоивший меня факт.

"Расслабься: это нормально", — ответил Яманака.

"Но ведь...", — повторяю попытку.

"Нам демонстрируют, что за нами следят. Только от нас зависит, получат ли они какую-нибудь информацию", — чуть устало объяснил блондин, мысленными картинками передавая значение тех символов, которые сам знал.

Не скажу, что это меня успокоило, но дергаться я перестал. В конце концов, мы ведь пришли как просители и в любой момент можем уйти, так как самим Узумаки от нас ничего не нужно. Ну а взрывные печати на стенах — это простая предосторожность, на случай излишне агрессивных действий от не слишком союзных шиноби.

Утром, после завтрака и приведения себя в приличный вид, нас наконец-то проводили в беседку, расположенную на заднем дворе двухэтажного дома. Вокруг росли раскидистые кусты с ярко-красными цветами, в которых так удобно было бы прятаться бойцам с алыми шевелюрами, между ними змеились тропинки из белых камней, в синем небе плыли перистые облака и шумел ветер. Старейшина Такагеро, старик не менее чем сорока лет, крупное тело которого бугрилось валунами мышц, хорошо заметных даже под свободным темно-синим кимоно, уже сидел за низким чайным столиком, на котором стояли три чашки и маленький чайник.

"На его фоне, я себя чувствую...", — пытаюсь передать свои ощущения Сенсею, снова поддерживающему между нами технику ментальной связи.

"Мне тоже всегда было интересно, чем Узумаки кормят своих детей, что вырастают такие здоровяки. А сейчас молчи и не мешай", — на последних словах "голос" Икари-сана стал строгим и холодным, а меня словно бы обдуло морозным ветром.

Приветствия, обмен любезностями, разговор о погоде и ценах на экзотические товары затянулся минут на двадцать. Все это время старшие шиноби цедили чай, и словно бы старались пронзить друг друга взглядами. И только когда чашки были отставлены на середину стола, начался серьезный разговор.

— Не буду ходить кругами и скажу сразу: Узумаки — союзники Сенджу и мы не собираемся это менять, — заявил красноволосый мужчина, в густой гриве которого виднелись седые волоски.

— Уверяю вас, Такагеро-сама: Тройственный Союз вовсе не желает рассорить столь сильный альянс, — отозвался Яманака. — Однако, в виду скорого наступления новой эры, которая должна прекратить бессмысленную и кровавую межклановую вражду, мы видим необходимость создать как можно больше прочных связей. Новый альянс между кланом Узумаки и Тройственным Союзом, позволит обезопасить как нас, так и вас от нападок со стороны наших... недоброжелателей.

— Чем вас не устраивает присоединение к Сенджу и Учиха? — пошел напрямую старейшина Узумаки, по видимому решив заставить сенсея нервничать.

— Сенджу нас всем устраивают, но... — Икари-сан сделал вид что замялся, но затем решившись, твердо заявил. — Мы не хотим становиться одними из многих, но не хотим и воевать. Тройственный Союз предлагает Узумаки альянс, целью которого будет сохранение независимости. Мы готовы подписать мир с объединением, создаваемым Хаширамой-сама и Мадарой-сама, и даже можем выделить часть наших соклановцев, дабы создать свое посольство. Однако, одни мы с подобным амбициозным проектом не справимся, а потому, просим о помощи великий клан Узумаки.

— Вы хотите равный союз, но просите у нас заступничества, — констатировал Такагеро. — До нас дошли слухи о том, что Тройственный Союз повздорил с кланом Инудзука, но на защиту последних встали Учиха. Какой смысл нашему клану вмешиваться в возможный конфликт между вами?

— Уверяю, наше сотрудничество даст очень многое обеим сторонам, — медленно достав на свет солнца белый свиток, перевязанный золотой лентой, Икари-сенсей протянул его собеседнику, держа на раскрытых ладонях. — Этот малый дар, лишь пример той платы, которую Тройственный Союз может предложить великому клану Узумаки.

Осторожно (будто ядовитую змею) приняв свиток, Такагеро-сан развернул его и стал вчитываться. Лишь на секунду его глаза удивленно расширились, но это был единственный признак того, что полученная информация вообще возымела эффект. Наконец он перевел внимание на блондина и спросил:

— Вы можете продемонстрировать действие этой техники?

— Разумеется, — согласно кивнул Яманака. — Мы бы не стали предлагать бесполезный дар.

— Одну минуту, — остановил моего наставника, уже готового сложить первую ручную печать обладатель алых волос и решительно положил правую ладонь на столешницу. — Фуиндзюцу: барьер приватности.

"Сенсей?..", — недоуменно обращаюсь к наставнику.

"Похоже, среди Узумаки нет такого единства, какое они демонстрируют на публику", — ответил Икари-сан.

Из-под руки Такагеро-сана, довольно быстро начали расползаться черные линии, складывающиеся в символы, которые будто живые разлетелись по углам беседки. В следующую секунду произошла вспышка чакры и нас окружила полупрозрачная стена.

"Как интересно: а ведь наложение печатей прикосновением, очень похоже на... Мне нужно провести эксперименты. Много экспериментов", — пришлось прилагать неимоверные усилия чтобы подавить вспыхнувшее возбуждение и исследовательский азарт (к счастью, никто на это внимания не обратил).

Блондин сложил серию ручных печатей, сконцентрировал готовую преобразоваться чакру на кончике указательного пальца правой руки и демонстративно медленно ткнул им в стенку чашки. Смесь духовной и жизненной энергий Икари-сенсея окутала сосуд, а затем с коротким хлопком, почти без паразитного выброса чакры, рядом появилась точная копия предмета.

"Почему я не додумался, что превращение можно совершать касанием, если техника уже создана и запитана?", — от осознания, что придуманную мной технику уже изучили и улучшили, стало немного обидно, а затем вновь вспыхнуло желание изучить сам процесс трансформации.

"Успокойся, Хо-кун. Когда мы вернемся домой, у тебя будет много времени на твои эксперименты. Да и практику в ирьениндзюцу пора переводить на новый уровень", — прозвучал мысленный голос наставника в моей голове, снова остужая начавшие выходить из-под строгого контроля эмоции.

Тем временем, Такагеро-сан взял в руки по чашке и стал их рассматривать. Наконец, придя к каким-то своим выводам, он сдавил пальцами левой руки стенки фарфорового сосуда, который распался клубами чакры. Спустя еще несколько секунд прозвучал его голос:

— Полагаю, клану Узумаки и Тройственному Союзу действительно есть, что обсудить... на более высоком уровне.

Примечание к части

Отзывов жду я. Хм-м...

Глава 9

С вершины горы стекала река, срывающаяся неудержимым потоком к небольшому озеру у подножия, откуда по выточенному в земле руслу продолжала свой путь вглубь долины. В свете луны и звезд вода казалась серебристой, что придавало ей некую мистическую красоту, а тысячи мельчайших капель взлетающих в воздух облаком брызг, лишь добавляли картине эффектности, прямо в полете отражая лучи ночного светила. Даже непрерывный грохот водопада не портил, а наоборот подчеркивал безмятежность этого места.

— Девочка моя, ты наконец-то решила признаться в том, что являешься женщиной, а не мужчиной и предложить себя в мои жены? — высокий мужчина с длинными волосами цвета крыла ворона, прическа которого напоминала растрепанного ежа, одетый в черную рубашку с короткими рукавами и изображением кланового веера на спине, а также широкие штаны достающие до лодыжек, нагло ухмыляясь появился в дюжине шагов левее человека, последние пятнадцать минут не менявшего задумчивого выражения лица. — Твой старший брат будет в восторге! Он давно говорил мне, что хочет породнить наши кланы, а ты, я в этом и не сомневаюсь, станешь великолепной матерью для моих детей. Пойдем же, обрадуем наших братьев столь чудесной новостью?

— Мадара... — не столь высокий как собеседник, но все же крупный и широкоплечий альбинос с длинными волосами спадающими на спину, одетый в желтую рубашку и серые штаны, устремил на брюнета испепеляющий взгляд алых глаз, в очередной раз сожалея о том, что не обладает додзюцу, которое могло бы поджигать предметы попавшие в поле зрения.

— О нет! — лицо главы клана Учиха исказилось в гримасе неверия и ужаса. — Только не говори мне, что ты предпочла Изуну! Скажи: чем он лучше меня? Неужели он... посмел залезть в твою постель... раньше меня?

"Удивительно, прошло меньше минуты, а я уже жалею о том, что не являюсь его соклановцем. Будь иначе и этот шутник уже горел бы в огне Аматерасу", — медленно вдыхая и выдыхая, подумал про себя Сенджу Тобирама, являющийся вторым по силе и влиянию членом одного из влиятельнейших кланов шиноби если не мира, то страны Огня — точно.

Кого-то иного, младший брат Хаширамы — единственного известного обладателя стихии дерева, за подобные слова убил бы на месте, предварительно выпотрошив и позволив насладиться видом кишок развешенных по деревьям. Однако же, существовали сразу две причины, которые мешали наказать наглеца: во-первых, союзу кланов Сенджу и Учиха, гибель главы одного из кланов от рук брата главы другого клана, явно не пойдет на пользу, а во-вторых, что даже более важно, убить воина, делящего первое место по уровню опасности с извечным соперником, при всем желании было практически невозможно. Обладатель высших шаринганов скорее уж сам нарежет противника ломтиками, при этом не прекращая пакостно шутить...

"Однажды, когда-нибудь в будущем, я подложу тебе в постель взрывную печать, а когда она оторвет тебе ноги, буду долго и со вкусом чистить твои внутренности при помощи шомпола, предварительно вырезав для изучения оба глаза", — успокоив себя этими светлыми мечтаниями, Тобирама окончательно успокоился, чего не смог не заметить его собеседник.

— Зачем ты меня позвала, девочка, если не на тайное свидание? — Мадара понимал, что откровенно перегибает палку, переходя все рамки приличий, но... ему было плевать (все кто являлись слабее главы клана Учиха, в той или иной мере страдали от его дурного характера и мирились с этим, так как в ином случае рисковали познакомиться с его оружием).

— Мой связной из клана Узумаки, доложил о том, что Тройственный Союз прислал к ним переговорщиков, — перешел на деловой тон Сенджу, отбросив все посторонние мысли, сколь бы заманчивыми они не казались.

— И?.. — присев на корточки на берегу озера, брюнет устремил взгляд на падающую воду. — Узумаки торгуют со всеми у кого хватает на это средств. Ну а Тройняшкам после недавнего позора, жизненно необходимо вернуть лицо хотя бы в своих же глазах.

— В том-то и проблема, что Тройственный Союз пришел не покупать, а предлагать альянс, — Тобирама с удовлетворением отметил, как веселая, хотя скорее — безумная улыбка Мадары, сменилась хмурой сосредоточенностью. — Сами по себе они имели статус третьей по старшенству силы страны Огня, а в союзе с Водоворотом смогут стать пусть и не полноценной, но реальной альтернативой тому начинанию, которое продвигаете ты и Хаширама, уже приманив несколько кланов. Думаю говорить, что будет если их поддержат Хьюга, мне не следует?

— Слепошарые не решатся пойти против нас, — убежденно констатировал Учиха. — Узумаки...

— Тройственный Союз предложил нечто интересное, так что старейшины задумались о целесообразности "кинуть кость" возможным друзьям, — поделился информацией альбинос, так же концентрируя внимание на воде, совершенно не опасаясь нападения со стороны собеседника (пара трюков в рукаве имелась на всякий случай, да и смысла в драке сейчас не было никакого). — Разумеется, полноценного союза не будет, но среди семей клана Узумаки начали проявляться бурления. Как бы это не привело к их расколу...

— Тем лучше будет для нас: выше шанс, что хотя бы часть красноволосых переселится в новое поселение, а это — печати, — поучительно заявил Мадара, хотя по выражению лица и тону голоса можно было сказать, что ситуация его озадачила. — Однако, твою мысль я понял. Что же, позволять возникать прецеденту нельзя, но и демонстрировать силу открыто не стоит. Ты ведь уже придумал какой-то план, при помощи которого хочешь выставить Учиха крайними?

— Ничего сверх естественного, — заверил брюнета Тобирама. — Для начала, нужно отправить посла к Тройственному Союзу и предложить присоединиться на правах младших основателей, попутно намекнув, что отказ может повлечь неприятные последствия, а согласие — даст преференции. Если они откажутся, а я уверен, что "Тройняшки" "встанут в позу" просто из гордости и принципа, отряды верных нам шиноби начнут исполнять заказы, пересекающиеся с заданиями исполняемыми Тройственным Союзом.

— Боевые столкновения во время выяснения отношений за интересы заказчиков, оканчивающиеся гибелью бойцов Тройняшек? — Учиха понимающе покивал. — Пожалуй ослабление боевой части клана может заставить их задуматься... Но как бы наше давление не подтолкнуло девочек в крепкие и сильные объятья Аловолосых Демонов. Было бы крайне неприятно узнать, что мы сами создали вассала для Узумаки.

— Водоворот будет тянуть время с решением столько, сколько это вообще возможно: у меня достаточно связей для этого, — заметил Сенджу. — Тройственный Союз, как бы они не хотели обратного, тоже неоднороден и там есть как сторонники нынешней политики, так и противники. Нам просто требуется сделать так чтобы нужные люди встали во главе альянса. Если при этом "Тройняшки" потеряют самых старых и сильных бойцов, то никто расстраиваться не будет.

— Хаширама — будет, — хмыкнул на это заявление Мадара.

— Моему брату незачем быть в курсе того, как мы добиваемся исполнения его мечты, — в тон собеседнику, произнес Тобирама. — Ты мне не нравишься и я тебе не нравлюсь...

— Ты мне нравишься, — заверил брюнет, изогнув губы в похабной усмешке. — Как такая красотка может не нравится?

— ...ты мне не нравишься, — невозмутимо повторил альбинос. — Но если этого требует дело, то я готов закрыть глаза на некоторые факты. Так что, Мадара-сама, могу я рассчитывать на вашу помощь в устранении угрозы нашему общему детищу?

Прежде чем ответить, Учиха надолго задумался и казалось бы даже не дышал. Наконец он поднялся в полный рост и отвернувшись от водопада стал углубляться в темноту, но прежде чем исчезнуть из зоны восприятия Сенджу, все же произнес:

— Мне нужно собрать информацию.

Оставшись один, Тобирама мысленно уже составлял план грядущей кампании, с учетом немыслимых доселе ресурсов. В итоговом решении Мадары он не сомневался, так как прекрасно представлял себе мотивы красноглазого демона (как-то многовато демонов развелось в мире и слишком многие из них связаны с красным цветом). Конфликт с Тройственным Союзом его совершенно не пугал и даже слегка радовал, так как предоставлял возможность обкатать новые тактики в почти безопасных условиях, а кроме того — дать членам разных кланов притереться друг к другу.

"Рано или поздно, кланы других стран начнут объединяться, но мы к этому времени будем обладать хорошим заделом преимущества в виде опыта и ресурсов. Если бы Тройственный Союз не взбрыкнул, начав мутить воду привычным для клановых войн способом, то внешнего врага стоило бы назначить".

* * *

Сконцентрировав чакру в правой руке, прикладываю ладонь к листу белой бумаги, расстеленному прямо на земле в палатке. Мне понадобилась почти минута концентрации на образе и еще тридцать секунд чтобы окутать предмет смесью энергий, но в итоге, с глухим хлопком и слабым облачком паразитных потерь при трансформации, передо мной появилась идеально-точная копия взрывной печати, повторяющая оригинал черточка к черточке, с единственным изъяном — она не работала.

"Бумажка с бесполезным рисунком, вот что это, а не взрывная печать", — задумчиво разглядывая плод своих усилий, прикусываю кончик языка надеясь на то, что боль отрезвит мысли и стимулирует работу разума.

Мне категорически не хочется считать, что мой подход к решению задачи установки печатей касанием, может оказаться в корне неверен. Однако, сколько бы я не накладывал трансформацию на лист бумаги, он остается листом бумаги под хенге и не более того. Возможно, если наложить частичное превращение только на линии, составляющие печать что-то и изменится, но у меня катастрофически не хватает контроля над чакрой для столь тонких манипуляций (да и ян составляющая тратится слишком быстро, а ведь нужно оставлять силы для бега через лес).

После первой встречи с Такагеро-сама, мы прогостили в деревне Узумаки еще три дня, но за это время так и не видели ничего кроме гостевого дома и беседки в саду. А после очередной встречи, старейшина красноволосых пообещал, что скоро их делегация явится в наше поселение с ответным визитом и попросил передавать привет главам кланов, что означало мягкое требование убраться с их территории.

Сейчас же идет вечер второго дня, как наша процессия отправилась в дорогу и у меня впервые появилось время для экспериментов. Какие же можно сделать выводы?

"Хорошо, что я не стал заявлять, будто разгадал величайший секрет Узумаки, а то выглядел бы пустословом в глазах не только Икари-сенсея, но и охраны".

В очередной раз развеяв технику хенге, прикасаюсь указательными пальцами рук к вискам и подавая чакру малыми порциями, начинаю вращать подушечками пальцев то по часовой стрелке, то против часовой. Жаль, но и этот прием не помог приблизиться к разгадке.

"Что такое чакра? Смесь инь и ян составляющих человека, либо иного живого существа. Что такое печать? Это символ, нанесенный на поверхность чернилами, либо выжженный чакрой...", — какая-то мысль настойчиво стучится мне в череп, но я ее никак не могу уловить, что вызывает раздражение готовое перерасти в злость, а это в свою очередь мешает работе.

В конце концов пришлось признать, что гениального и простого решения, с которым мог бы справиться любой шиноби, попросту не существует... или я его не вижу, что в сущности одно и то же. Так не стоит ли временно отложить эту идею и заняться тем, что получается?

"Нельзя отступать от поставленных целей. Привычка легко сдаваться ведет к деградации воли, а что бывает с безвольными шиноби, нам качественно объяснили еще в центре".

Снова готовлюсь применить Хенги на объект, но на этот раз вместо долгой концентрации, складываю серию ручных символов. Результат был аналогичным тому, что получилось и чуть ранее.

"Отрицательный результат — тоже результат", — решив для себя так, возвращаюсь к мысленному штурму...

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 10

Напитанное чакрой лезвие скальпеля, лезвие которого закреплено на тонкой металлической ручке, легко и непринужденно вспарывает кость обычного серого кролика, все остальные органы которого уже расфасованы по стеклянным банкам, заполненным консервирующим составом. В комнате довольно темно, все же из-за зеркального колпака, свет падает только на мой рабочий стол, в то время как стеллажи с полками заставленными различными образцами утопают в густых тенях.

Чем я занимаюсь? Если верить меднинам госпиталя и Икари-сенсею — попусту трачу время на разные глупости. Впрочем учитывая тот факт, что трачу я свое личное время, предназначенное для отдыха, при этом не путаюсь под ногами и не требую редких ресурсов, то на это практически не обращают внимания (ну нравится парню потрошить мелких зверушек, так мало ли какие хобби бывают у других людей).

"Главное, что я не выкрадываю крестьян и не режу соклановцев", — усилием воли давлю волну веселья в зародыше, не позволяя ему отвлечь меня от работы.

Лезвие слой за слоем разрезает тонкую кость, будто бы она на самом деле состоит из сливочного масла. Пожалуй... после сегодняшнего исследования можно сказать, что я досконально запомнил строение скелета этих грызунов и при желании смогу воспроизвести при помощи хенге.

"Жаль, но перевоплощением в скелет животного, обмануть можно либо крестьянина, либо совсем маленького шиноби. Все же ощущение жизни, взгляда, угрозы и чувство чакры, даже на подсознательном уровне позволяет понять неправильность", — осознание масштабов предстоящей мне работы вызвало вспышку раздражения, которая уже привычным способом была подавлена.

Кто нибудь мог бы спросить, зачем заниматься этой бесполезной работой, если используя стандартное хенге, можно принять любой облик? Дело в том, что качество стандартного перевоплощения позволяет обмануть только поверхностный взгляд. Меня же мучает идея того, что перевоплощение можно сделать куда более качественным, но для этого нужно иметь максимум информации обо всех деталях организмов, которым собираешься подражать. Ради этого я даже научился готовить вещество, позволяющее обнаружить тенкецу при нанесении на кожу подопытного (под воздействием выходящей из системы циркуляции чакры, прозрачная мазь медленно мутнеет).

Закончив нарезать орган, наконец-то разгибаюсь и выпрямившись в полный рост, с удовольствием расправляю плечи. Прекратив подпитывать технику, использованную на скальпеле, вижу как сперва гаснет тусклое синеватое свечение лезвия, а затем спадает и хенге, открывая взгляду старый кусок металла, который не только кость, но даже бумагу режет с трудом.

"Рассказать или не рассказать?", — в очередной раз задаюсь этим вопросом, но ответа как обычно не нахожу.

С одной стороны, я должен рассказать Икари-сенсею о том, чему научился... фактически — случайно. С другой стороны, идея ведь лежит на поверхности и вряд ли старший шиноби, да еще занимающий пост главы госпиталя Тройственного Союза, не додумался до того же самого годы назад, в результате чего мой доклад превратится в бессмысленную похвальбу. С третьей стороны, поход в качестве сопровождающего посла к клану Узумаки, пусть и не научил меня одним касанием наносить печати, но показал иное: даже самая простая и глупая техника, которую знаешь ты, но не знает кто-то другой, может стать подарком, средством оплаты и предметом торга.

"Но разве я не должен отдавать Тройственному Союзу любые ценности, которые могут помочь нашему сообществу?", — промелькнула яркая мысль в моей голове.

Сосредотачиваю взгляд на старом скальпеле, по мнению старших меднинов годном исключительно на переплавку. Осторожно обволакиваю его своей чакрой и придаю форму совершенно нового инструмента. Хенге как всегда сработало легко и быстро, всего-лишь десять секунд на концентрацию, но прочность клинка все равно оставляет желать лучшего, пусть острота и приблизилась к совершенству.

Не прерывая технику перевоплощения, начинаю напитывать скальпель чакрой так, будто бы это был обычный инструмент. На моих глазах лезвие начинает тускло светиться синим, а его прочность возрастает до настоящей стали. Подобного эффекта удалось добиться не сразу, все же поддерживать на одном предмете сразу две техники — это довольно трудная задача, но зато теперь у меня нет трудностей с получением простых инструментов вроде ножей, пинцетов и тому подобного.

"А ведь благодаря тому, что псевдоматерия хенге состоит из моей чакры, проводимость моих энергий у нее поражающая. Но вот уровень затрат все же слишком высок и нечто крупное, вроде меча, выпьет мой резерв за считанные минуты", — развеиваю обе техники и начинаю прибирать свое рабочее место.

У меня возникла интересная гипотеза о том, что Хенге на самом деле не маскирует пользователя, и не превращает его в нечто иное: иначе любые порезы оболочки переносились бы и на истинный облик, что происходит только при среднем и сильном уроне. Для проверки я накладывал трансформацию на руку, а затем сперва колол ее иглой, ранил кунаем, один раз попытался отщипнуть кусочек кожи. Однако, вопреки ожидаемому, в первых случаях раны не появлялись, в отличие от фантомных болей, а в последнем образовалась маленькая ранка, да и то по причине того, что оболочка из чакры слишком быстро разрушилась.

Какие можно сделать выводы из данного эксперимента? Во-первых, у меня катастрофически не хватает знаний о чакре. Во-вторых, старшие шиноби Тройственного Союза, либо тоже не владеют знаниями, либо не желают их мне предоставлять. Это значит, что всего придется добиваться самому и для начала стоит попытаться выделить инь и ян энергии отдельно друг от друга чтобы понять, как они воздействуют на окружающий мир.

"Сказать — легко, но все попытки пока что увенчались провалом".

Собрав весь мусор в небольшое ведро, поворачиваю маленький вентиль на лампе, тем самым перекрывая доступ воздуха к огню и когда комната погрузилась во тьму, выхожу из своей лаборатории в коридор госпиталя. Закрыв дверь выделенной мне подсобки, прикладываю ладонь к тонким доскам и сосредоточившись, создаю маленькое хенге на плоскость площадью в двадцать квадратных сантиметров. Благодаря постоянным тренировкам паразитные потери чакры становятся все меньше, так что белый туман почти не скрыл картину стремительно расползающегося по створке пятна.

Убрав ладонь от двери, удовлетворенно киваю надписи "Ушел на обед". Конечно же, это не наложение печатей одним касанием, но если я правильно понял принцип, которым пользуются Узумаки, то это первый шаг к освоению секрета аловолосых шиноби.

"Нужно еще научиться рисовать печати обычным способом", — мелькнула на грани сознания мысль, разрушая мой маленький триумф.

— Хо-кун, ты опять издевался над зверушками? — прозвучал укоризненный женский голос в дюжине шагов от меня, после чего до ушей донесся звук шагов.

— Харуки-сан? — поворачиваюсь к меднину Яманака, которая хмуро сдвинула брови и сложила руки под грудью. — Что-то не так? И как вы узнали, чем я занимался?

— Как узнала... — собеседница задумчиво приложила указательный палец правой руки к сжатым в линию губам. — Догадалась наверное. Но твой халат, забрызганный каплями крови, тут совершенно не причем.

Опускаю взгляд себе на грудь и вижу серую ткань с мелкими красными точками. Помимо воли, щеки начинают пунцоветь от смущения и все усилия прилагаемые чтобы подавить эту эмоцию уходят впустую. В голове же звучит одна и та же мысль: "Опять забыл снять рабочий халат".

— О, ты собрался обедать? — заметив надпись на двери, женщина разом забыла о моем внешнем виде и улыбнувшись предложила. — Пойдем ко мне в кабинет: я сегодня приготовила замечательные данго...

* * *

Солнце светило с голубых небес, ветер подгонял белые облака, выцветшая трава стогами сена возвышалась по сторонам от наезженной крестьянскими телегами колеи. Трое мужчин, одетых в церемониальные кимоно с изображениями клановых вееров на спинах, неспешно и торжественно приближались к стене поселения, принадлежащего Тройственному Союзу.

В середине и чуть впереди от своих спутников, шагал сам Учиха Мадара, ради сегодняшнего визита решивший соблюсти все традиции этикета... почти все традиции... некоторые из них. За его правым плечом, с надменно-невозмутимым выражением лица, шаг в шаг за братом следовал Учиха Изуна: второй по силам боец Красноглазых Демонов и неофициальный обладатель высших шаринганов. Третьим же в их группе был молодой Кагами, которому едва исполнилось девять и от того он сильно нервничал из-за ответственности, возложенной главой.

— Мадара-сама, — младший из дипломатов приложил ладонь к нижней части лица и негромко обратился к лидеру.

— Ммм? — не оборачиваясь, один из двух сильнейших шиноби страны Огня в частности и мира в целом, поощрил своего спутника продолжать.

— Нас окружили: шесть человек слева и девять — справа, — произнес самый молодой Учиха.

— Не ссы, пацан, — усмехнувшись, старший мужчина оскалился в радостной улыбке. — То, что они собрались вокруг нас, означает лишь, что мы можем нападать в любую сторону... Но мы этого делать не будем, так как пришли только поговорить. Поэтому... держи кунаи наготове.

Наконец стена поселения приблизилась достаточно чтобы без напряжения можно было увидеть крыши домов. Перед путниками из техники быстрого перемещения появились двое Акимичи и один Нара, который выступил вперед и строго спросил:

— Кто вы такие и зачем прибыли на территорию Тройственного Союза?

"Пришло время отыгрывать роль", — ухмыльнулся старший обладатель высших шаринганов.

— Ты совсем тупой, или слепой? — крайне вежливо спросил глава клана Учиха. — Я — Учиха Мадара, со мной мои брат и ученик. Еще час назад мы представились вашему патрулю и сообщили, что прибыли для переговоров о вступлении ваших шиноби в новообразованное поселение. Теперь понятно, или ты еще и глухой?

По жесту старшего брата, Изуно извлек из набедренной сумки свиток, перевязанный зеленой лентой и запечатанный восковой печатью. Бумага была передана одному из бойцов охраны селения в гнетущей тишине.

— Прошу прощения, Мадара-сама, мы не ожидали вашего появления, — сумев сдержать рвущуюся на свободу злость, повелитель теней изобразил уважительный поклон. — Если вы подождете, пока мы доставим послание старейшинам...

— Если вы будете слишком долго бегать, то я могу решить, что вы пренебрегли моим жестом доброй воли и знаком высочайшего уважения, — глядя на собеседника, как на мусор у своих ног, процедил глава одного из сильнейших кланов, начав давить на окружающих пока что слабой жаждой крови.

Стражи селения были готовы напасть на незваных гостей, которые своим поведением в первые же минуты умудрились оскорбить хозяев, но командир группы медлил. Об Учихе Мадаре ходило множество слухов, среди которых было огромное количество преувеличений и излишне красочных эпитетов. Однако, даже если хотя бы половина его славы — правда, то бой мог оказаться смертельной ошибкой...

"Ну же... Дайте мне малейший повод... Хотя бы самый маленький", — со злой радостью думал Красноглазый Демон, наблюдая за убегающим гонцом.

Тобирама действительно придумал великолепный план как получить лояльность Тройственного Союза, попутно ослабив их до состояния, когда они не смогут претендовать на что-то большее чем вассалитет, попутно выставив Учиха неуправляемыми монстрами, а Сенджу — благородными спасителями. Но кое чего он все же не учел...

"Мы не собираемся играть в его игры".

Уверенность Мадары опиралась не на наглость и убежденность в собственной исключительной силе, пусть и этого отрицать было нельзя: пока он привлекал к себе внимание охраны трех кланов, специально отобранные Учиха занимали позиции для атаки, пользуясь техниками скрыта, иллюзиями и медитативными методиками, позволяющими временно отключить эмоции. Так что, если бы стражники напали, то началась бы настоящая бойня, в которой они оказались бы зажаты между молотом (обладателями высших шаринганов) и наковальней в виде пользователей полностью развитых додзюцу.

Долго ждать гостей не заставили и вскоре из деревни прибыли новые шиноби, представившиеся почетным эскортом, лидер которых пригласил Учиха пройти в поселение для встречи со старейшинами. В ответ на эти пляски и попытки незаметно соединить тени с членами делегации, глава Красноглазых Демонов только хмыкнул. Для сильнейших техник его глаз, даже полностью скованное тело не могло стать помехой, а активируются они очень быстро...

"Особенно учитывая, что мои глаза уже активированы, но скрыты при помощи хенге".

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 11

Появление Учих стало неприятным сюрпризом для всего Тройственного Союза: еще до того как Мадара (имя главного из чужаков сообщили Харуки-сан, а я его услышал, так как находился в той же комнате) подошел к внешней стене селения, началась эвакуация детей, беременных женщин и не способных сражаться шиноби в подземное убежище, расположенное под зданием совета. Мне, как уже достигшему возраста в девять лет, выдали черный комбинезон с металлическими пластинами вставленными в специальные кармашки на груди, животе, спине, бедрах и плечах, а также наручи и поножи, которые пришлось подгонять по ширине при помощи кожаных ремешков. В дополнение, мне и другим членам отряда "молокососов, крови не пускавших", к которому меня приписали на время конфликта, выдали подсумки с кунаями, сюрикенами, пилюли для стимуляции очага чакры.

Конечно, бросать нас в схватку никто не собирался... разве что для добивания истощенного врага, когда разница в силах становится не такой катастрофичной. Впрочем, скорее уж нам собирались отдать приказ идти на прорыв чтобы увести за собой чужаков, в случае если основные силы потерпят поражение.

Старшие Яманака применили технику ментальной сети, объединив разумы всех защитников селения, после чего разделили образовавшуюся структуру на командиров и рядовых. Акимичи вышли на внешний периметр, готовясь служить волнорезами, Нара заняли позиции в прикрытии здоровяков. Потянулись минуты ожидания...

Вскоре выяснилось, что Учихи взяли нас в кольцо, а их численность такова, будто бы к нам привели все боеспособные силы обладателей шарингана. Благодаря ментальному общению, наши разведчики не только смогли обнаружить все засады и составить примерную карту будущего поля боя, но так же успешно избегали иллюзий, так как инь составляющая мастеров гендзюцу, попросту вымывалась из голов их жертв.

Общее напряжение частично передалось и мне, заставляя вспомнить собственную беспомощность при нападении Инудзук на наш комплекс. С тех пор я конечно стал сильнее, научился нескольким новым трюкам, но ведь и Учиха — это не какие-то там собачники, специализирующиеся на клановом тайдзюцу и взаимодействии с псами. К тому же, рядом нет Джиро, который мог бы прикрыть в случае необходимости...

— "Не бойтесь, малыши: тетушка Харуки вас защитит", — донесся по ментальной связи преувеличенно бодрый голос моей опекунши.

— "Я и не боюсь!", — недовольно отозвался один из моих временных напарников.

— "Вот и не бойся", — покровительственно повторила женщина, давая понять, что совершенно не поверила в смелость собеседника.

— "Да не боюсь я!", — буквально взвыл парень, имени которого я не знаю (у меня вообще как-то слишком уж мало знакомых среди соклановцев).

— "И не бойся", — хмыкнула в ответ блондинка.

"Это может продолжаться долго", — промелькнула в моей голове уже моя мысль.

Тем временем, Учихи подошли к стене и передали послание одному из привратников, который поспешил отнести его за ворота и вскрыть, находясь вне пределов зрения незваных гостей. С одной стороны, он конечно же должен был отнести свиток главам кланов, но с другой — это могла оказаться необычная взрывная печать, либо на бумагу нанесен яд, а прочитать текст можно и при помощи чужих глаз.

Известие о том, что Красноглазые Демоны пришли для переговоров, по какой-то непонятной мне причине взбодрило наших шиноби. Когда же старейшины дали приказ провести Мадару и его спутников в один из окраиных домов, куда направилась делегация из глав Тройственного Союза, в общей сети вовсе стали звучать шутки. Создавалось ощущение, будто бы никто не ощущает той угрозы, буквально окружающей одного из сильнейших воинов страны Огня.

"Они надеются на то, что все удастся разрешить миром", — пришла догадка от моего подсознания.

Порыв объяснить соклановцам, что переговоры вовсе не означают, что все закончится миром, удалось в себе подавить. Вряд ли мои увещевания принесли бы какую-нибудь пользу, а вот прослыть паникером было бы несколько неприятно.

* * *

"Что за фарс...", — усевшись на пол перед столом переговоров, установленным в каком-то окраинном доме селения, Мадара едва сдерживался чтобы не скривиться в презрении.

Прямо напротив главы клана Учиха расположились трое блондинов Яманака, слева от стола разместились Нара, ну а справа — Акимичи. Пользуясь тем, что Красноглазых Демонов на разговоре было трое, Тройственный Союз выставил по три человека от каждого из своих членов (будто бы это имело какой-то сакральный смысл).

— Мадара-сама, ваш визит — неожиданность для нас... — начал распинаться глава менталистов, но был прерван резким всплеском жажды убийства, которая исходила от Красноглазого Демона.

— Хм... — старший из обладателей шаринганов улыбнулся, обнажая ровные белые зубы и глядя на неудавшегося оратора немигающим взглядом. — Не хочешь ли ты сказать, что вы все настолько тупые, что не смогли предвидеть ситуацию, при которой Узумаки продадут информацию о ваших телодвижениях в их сторону своим главным союзникам? Для недоумков поясняю: парни с красными волосами обратились к парням с пшеничными волосами, попросив о том чтобы их избавили от ненужного внимания с вашей стороны. Ну а Сенджу — парни со светлыми волосами, попросили разобраться с проблемой уже меня. И вот... я здесь! А теперь, "друзья мои", убедите меня в том, что вы вовсе не собирались спровоцировать малые кланы страны Огня на объединение в центр силы, который стал бы конкурентом для поселения, которое рука об руку строим мы.

— Это какая-то ошибка, Мадара-сама... — снова попытался заговорить блондин.

— Ошибка — это когда вместо соли, добавляешь в суп сахар, — глава клана Учиха оскалился чуть шире и слегка наклонил голову вперед. — Вы же пытались саботировать нашу общую работу по строительству нового, лучшего мира для всех и каждого. В новом, общем селении шиноби страны Огня, больше не будет места для межклановых распрей, старых обид, кровной вражды... Детям с шести лет больше не придется учиться убивать чтобы выжить, а прибыли от заказов наоборот возрастут, так как мы сможем установить единые ценники на свои услуги и будем устранять тех, кто захотят перебить эту цену, отнимая у нас клиентов и забирая еду из ртов наших детей! Вместе, прикрывая друг другу спины, своими сильными сторонами компенсируя слабости напарников, мы снизим смертность наших соклановцев, что приведет к неизбежному росту населения и захвату новых территорий... Гхм. Что-то меня начало заносить: видимо с Хаширамой переобщался. Ну так, что?

— Мы не совсем понимаем, что вы имеете в виду, — снова попытался проявить вежливость менталист.

— Дайте мне других переговорщиков — эти сломались! — раздраженно воскликнул Мадара. — Объясняю в последний раз, для особо одаренных вроде вас: присоединяйтесь к нам, либо будете вырезаны поголовно. Конкурентов мы на своей земле не потерпим, а ни Сенджу, ни Узумаки, за вас заступаться не станут. Так понятнее?

— Более чем, Мадара-сан, — решил перехватить нить разговора Нара. — Мы обдумаем ваше предложение о присоединении и дадим свой ответ в течении месяца.

— Нет у вас месяца, — снова полыхнул жаждой убийства один из сильнейших шиноби страны Огня. — Время на раздумья вышло в тот момент, когда вы попытались подкупить красноволосых. Так что решайте сейчас... либо, я решу за вас.

— А не много ли ты на себя берешь, Учиха? — громыхнул рокочущим голосом здоровяк Акимичи и в то же время остальные восемь представителей Тройственного Союза напряглись, готовясь к бою.

— Я беру ровно столько, сколько могу унести, — маскировка с глаз обладателя высших шаринганов спала, демонстрируя красные радужки с узором в виде трехлезвийных сюрикенов. — А если не могу унести все сразу, то возвращаюсь снова и снова, пока все не закончится.

Время словно бы застыло, сердца воинов, закаленных в множестве сражений готовились ускорить свой ритм, разгоняя по телам своих владельцев кровь напитанную чакрой и гормонами. Каждый из присутствующих ощущал, что в любой момент может быть пройдена та черта, которая разделит события на "до" и "после"...

— Мой брат забыл сказать, что Сенджу предлагали ослабить ваши кланы, путем вырезания отрядов отправляющихся на миссии, после чего обманом принудить вступить в альянс, либо полностью уничтожить, — в наступившей тишине, словно гром среди ясного неба, прозвучал меланхоличный голос Изуны. — Меня устроил бы и тот вариант, но Мадара хочет поступить более честно, сразу говоря о своих намерениях. Вы можете отказаться и тогда мы уйдем, но можете напасть и мы будем сражаться, тем самым радуя наших "друзей". Однако, если же вы откажете нам в дружбе и решите бежать, то рано или поздно, но мы станем врагами, в то время как при вашем согласии, наш новый дом обретет еще большую силу. Мир меняется и в стороне отсидеться уже не получится, а попытка создать свою собственную силу на землях избранных другим альянсом, приведет к кровавой бойне, которая окажется намного более масштабной чем столкновения между отдельными кланами.

— Что мешает нам уйти из страны Огня в другое место и попытаться создать собственное селение к примеру... в стране Дождя? Или в стране Риса? Либо же в стране Травы? — уточнил повелитель теней.

— Связи; климат; другие кланы, которые веками живут на тех землях, любят и умеют сражаться друг с другом и с большой вероятностью согласятся временно объединиться против чужаков, — отозвался младший из братьев. — Вы можете быть сильнее их по отдельности, но покинув страну Огня потеряете земли, на которых Нара разводят оленей, а Акимичи выращивают ингредиенты для своих лекарств. Я уже не говорю о связях с поставщиками, взятых на себя обязательствах перед клиентами, окончательно и бесповоротно испорченных отношениях с Учиха, Сенджу и Узумаки. Даже если вам удастся отвоевать себе хорошее место в другой стране и собрать в единую силу меньшие кланы, став их лидерами, время будет упущено и слишком много шиноби убито.

— Осознали, в какую задницу себя загнали? — хмыкнул Мадара. — А ведь я могу добавить к тому, что сказал Изуна, тот ма-аленький факт... что у нас уже есть договоренность с Даймио страны Огня, на оказание ему услуг военного характера. Простые люди, когда считают будто у них в руках оказалась большая сила, редко довольствуются тем, что уже имеют.

В комнате снова установилась тишина и даже жажда убийства, которой буквально полыхал нагло ухмыляющийся глава клана Учиха, спала и почти перестала ощущаться. Однако свои шаринганы он отключать даже не думал, отслеживая каждое мимолетное движение и изменение мимики собеседников.

"Долбанные Яманака: эта их техника объединения разумов, делает их похожими на насекомых Абураме. Ненавижу насекомых Абурами, жрущих чакру откуда только могут... Бррр... Мерзость. Вот уж от идеи породниться с кем я с огромным удовольствием откажусь, какими бы они там не были аристократами с огромными связями".

— И все же, мы не можем дать свой ответ прямо сейчас, — покачал головой менталист. — Давайте сделаем перерыв и продолжим наш разговор через несколько часов? Клан Акимичи с удовольствием предоставит вам место для комфортного отдыха после тяжелой дороги и свои знаменитые деликатесы.

— Хотите посовещаться? — улыбка главы клана Красноглазых Демонов померкла. — Хорошо: я не возражаю. Однако, если до вечера мы не получим положительный ответ, то будем считать, что вы отказали нам в дружбе.

Произнеся последние слова, владелец высших шаринганов плавно поднялся на ноги и за ним последовали оба его спутника. Нара успел отдать приказ охране чтобы не задерживала их и сопроводила в зону отдыха...

Примечание к части

Вот как-то так.

Глава 12

Постучав в деревянную дверь с табличкой "Яманака Харуки", не дожидаясь ответа вхожу в небольшой, но уютный кабинет. Впрочем, сейчас можно сказать, что он "был уютным"...

— Ты что-то хотел, Хо-кун? — не отрываясь от укладывания каких-то бумаг в фанерный ящик, спросила светловолосая женщина-меднин, даже взгляда в мою сторону не бросив.

Долгую секунду рассматриваю куноичи, одетую в непривычные черные штаны шиноби, белую длинную футболку и сандалии с открытыми носами (сам я сегодня ограничился белым жилетом с капюшоном, оставляющим руки открытыми, зелеными шортами и все теми же сандалиями). Наконец, когда тишина начала затягиваться, спрашиваю:

— Харуки-сан, не могла бы ты мне кое-что пояснить?

Было бы удобнее сразу заговорить о том, что меня интересует, но именно эта женщина настаивала, что к другим людям нужно обращаться более уважительно. Хотя я до сих пор не понимаю смысла во всех этих "Можно вас спросить?" или "Вы не заняты?".

— Спрашивай, — разрешила меднин, закрывая контейнер и устало вздохнув, забралась на край стола, спустив ноги и начав ими раскачивать.

— Почему Тройственный Союз пошел на поводу у Учиха? — определенные мысли по этому поводу у меня есть, но вот фактов как-раз и не хватает, из-за чего сложно делать какие-либо точные выводы.

— Тут несколько причин, — прикусив нижнюю губу, собеседница посмотрела в окно своего кабинета, где сейчас суетились другие члены альянса, готовящиеся к переезду. — Во-первых, следует учитывать то, что присоединение к новому селению шиноби, как позволит нам меньше сил тратить на оборону своих территорий, при этом увеличив уровень безопасности для каждого члена кланов, так и сделает сильнее за счет новых знаний. Во-вторых, Тройственный Союз конечно силен, но почти половина наших людей — не воины, да и те кто избрали своей специальностью сражения, почти всегда уступают Учиха, просто потому, что Красноглазые Демоны — воины, во время битв становящиеся сильнее. Мы бы могли победить их в открытом сражении... тех, кого привел с собой Мадара, но это далось бы слишком большой ценой, после чего единственным способом спасения стало бы бегство из страны Огня, так как их союзники не оставили бы нас в покое. Ну и в-третьих, просто уйти мы не можем из-за наших связей, оленей Нара и лекарственных трав Акимичи, которые если и выживут в других условиях, то либо потеряют часть свойств, либо приобретут новые особенности. Учитывая же, что Узумаки нас подставили...

— Зачем были нужны эти переговоры с Водоворотом? — выслушивать недовольное ворчание по поводу предательства Аловолосых Демонов, у меня нет ни малейшего желания, так как за последние три дня только ленивый не сказал о них пары ругательных комплементов (а ведь информация о переговорах, теоретически должна была быть если не секретной, то близкой к тому).

— Понимаешь, Хо-кун... — блондинка пожевала губами, втянула носом воздух и медленно выдохнула через рот, сложив губы трубочкой. — Сенджу — великий клан, Учиха — Великий клан и Узумаки — великий клан. Даже Хьюга — великий клан. Нара, Яманака и Акимичи — не великие кланы. То есть вместе мы конечно сильны и по численности превосходим все необходимые для этого звания критерии, но вот по отдельности... К тому же, у нас нет улучшенного генома, который также может служить показателем великого клана, а хидзюцу при должном уровне старания и знаний, можно обучить почти любого ребенка владеющего чакрой. Исключением являются только индивиды, проявляющие антиталант. Без приставки "великий" перед названием клана, мы не сможем на равных разговаривать с другими сильными кланами. Союз с Узумаки, должен был поднять наш политический вес, благодаря чему мы бы получили три голоса Великих Кланов, вместо одного, которым придется удовлетвориться после объединения Тройственного Союза в один клан с тремя самостоятельными ветвями.

— Но ведь во время переговоров с Такагеро-саном, Икари-сенсей говорил о другом, — удивленно моргнув, требовательно смотрю на хозяйку кабинета.

— Во время первых переговоров, обычно принято выставлять самые высокие, иногда совершенно ненужные требования, — приподняв уголки губ в невеселой улыбке, Харуки-сан обхватила себя руками и ссутулилась. — Если бы мы сумели достигнуть соглашения с Водоворотом, то переговоры с новым селением шиноби шли бы не с позиции заранее слабого. Понимаешь?

— ... — нахмурившись, пытаюсь уложить в голове новую информацию. — Не совсем.

— Будет тебе лет двенадцать — поймешь, — отмахнулась женщина, выпрямляя спину и вскидывая голову. — Тебя интересует еще что-то?

— Икари-сенсей попал в опалу в альянсе? — решаю не зацикливаться на прошлой теме, переходя к второму по важности пункту беседы.

— С чего ты взял? — изобразила удивление Харуки-сан.

— Люди разговаривают с ним по-иному, — неопределенно взмахиваю правой рукой. — Это сложно описать.

— Я поняла, — кивнув, отозвалась Яманака. — На самом деле, инициатива переговоров с Узумаки, изначально принадлежала ему. Икари-сан поставил на кон свою репутацию и потерпел неудачу, из-за чего отношение к нему стало менее доброжелательным. Но он по-прежнему остается главой госпиталя...

"Пока ему не найдут достойную замену" — эти слова буквально повисли в воздухе, так и не произнесенные вслух.

— Спасибо, Харуки-сан, — изображаю уважительный поклон. — Не буду более отнимать ваше время.

— Сто-ять! — спрыгнув со стола, женщина разгладила свою футболку и заявила. — На твои вопросы я ответила. Так что, Хо-кун, пришло время расплаты: помоги-ка мне перенести эти ящики к телегам.

* * *

За время Великого Переселения Тройственного Союза, которое продолжалось в течении четырнадцати дней, я успел задаться двумя вопросами, на которые самостоятельно нашел ответы. Во-первых, почему шиноби носят обувь с открытыми носами? Ответ: в детстве контроль над чакрой весьма посредственный, так что случайные всплески энергии могут испортить цельную обувь, да и применять техники вроде прилипания к вертикальным поверхностям так проще. Во-вторых, почему шиноби пользуются телегами с запряженными в них волами? Ответ: не все вещи можно запечатывать в свитки хранения, да и сами подобные бумажки, имеющие достаточные качество и вместимость, стоят дорого.

"А ведь как здорово было бы погрузить все имущество в свитки и бежать без лишнего хлама за спиной. Мечты-мечты... Нужно скорее изучать фуиндзюцу, хотя бы шаблоны какие-нибудь".

Что можно рассказать о самом переходе? Жили мы в палатках, либо ложились спать завернувшись в одеяла, прямо под открытым небом. Вставали едва солнце озаряло восточный край небосвода, а устраивались на отдых только после заката.

Вместе с шиноби Тройственного союза, со своих мест снялись крестьяне, с которыми у наших кланов были заключены соглашения, чем-то похожие на присягу служения за защиту, но самое главное — у них тоже были целые горы вещей. Кроме всего прочего, Нара перегоняли свои стада оленей, из-за которых нашу процессию сопровождали стаи насекомых (благо чакра остужала их интерес ко мне), а Акимичи везли многоярусные ящики с различной рассадой, которую помогали выкапывать абсолютно все младшие члены сообщества. Только Яманака двигались почти налегке, если забыть об оборудовании из покинутого госпиталя и личной собственности.

На нас не нападали бандиты или дикие животные, все же у вторых развит инстинкт самосохранения, да и шумели мы сильно, а первые либо умные, либо мертвые, так что тоже не совались к большому каравану. Даже с погодой нам буквально повезло, так как стояли ясные солнечные дни и звездные ночи.

Как говорила Харуки-сан, в пути нас сопровождали Учиха, а затем к ним присоединились и Сенджу. Однако ни первых, ни вторых я так и не увидел, что говорит либо о моих отвратительных навыках обнаружения, либо об их профессионализме. Мое обучение у Икари-сенсея, по вполне понятным причинам приостановилось, но что-то мне подсказывает, что оно уже не возобновится даже тогда, когда мы доберемся до своей цели.

Наконец, днем пятнадцатого дня перед нами предстала долина, с трех сторон окруженная сравнительно невысоким горным хребтом, а также буквально утопающая в лесу. Часть пространства у подножий отвесных скал уже было очищено от растительности, однако процесс вырубки шел полным ходом и даже не думал заканчиваться. Из этого легко сделать вывод, что какие-либо удобства нам предстоит строить своими руками.

Единственной положительной стороной в данном событии являлось то, что нам никто не мешал выбрать еще ни кем не занятый участок, под территорию для своего клана, пока что носящего название Тройственный Союз, но в скором будущем должного переименоваться во что-то новое.

* * *

В пока что безымянном поселении шиноби, которое активно строилось в просторной горной долине, затерянной среди лесов страны Огня, полностью обустроены пока что были только два квартала: Сенджу и Учиха. Дома для первых, используя стихию дерева, вырастил сам Хаширама, вторым же пришлось рубить лес и выстругивать из него бревна с досками полностью самостоятельно (от помощи бывшего врага, они отказались под благовидным предлогом)...

Солнце только коснулось горизонта нижним краем, глава Красноглазых Демонов сидел на террасе своего собственного дома и неспешно пил чай, наслаждаясь прекрасным видом, когда на пороге появился гость. Это был высокий, широкоплечий блондин, одетый в светло-зеленую рубашку и темно-зеленые штаны. Он был непривычно хмур и серьезен, а вокруг буквально сгущался воздух, становясь неудобным для дыхания.

— Какими ветрами, Хаширама? — ощерившись в добродушной улыбке, Мадара небрежно махнул рукой на стоявший неподалеку табурет, предлагая старому другу-противнику присесть.

— Вчера в деревню прибыл Тройственный Союз Яманака, Акимичи и Нара, — без предисловий заявил глава клана Сенджу. — Выяснилось, что их "приглашением" занимался ты.

— Было дело, — согласно кивнул Учиха. — И что?

— Почему я последним узнаю о том, что ты фактически угрозами заставляешь один из сильнейших альянсов Страны огня, присоединиться к нашему селению? — хмуро осведомился один из сильнейших шиноби мира, наконец-то занимая предложенный табурет и упираясь локтями в собственные колени.

— Хаши... А с каких пор я — твой подчиненный, что обязан отчитываться о каждом своем шаге? — лениво изогнул брови Красноглазый Демон.

— С тех самых пор, как Сенджу и Учиха стали союзниками, в результате чего любые твои действия, отразятся в том числе и на нас, — без тени веселья, отозвался Хаширама. — Ты отвечаешь не только за Учих, но и за всех, кто доверились нашей силе. Я не знаю, что там стряслось с Тройственным Союзом, но хочу быть уверенным, что моему клану ничего не угрожает.

— Тогда... — Мадара хищно прищурился и ухмыльнулся. — Обратись за разъяснениями к своему братишке. В конце концов, это он просил меня разобраться с опасным прецедентом, который мог бы стать началом гибели нашего детища. В этот раз, я выступал исключительно как живое оружие...

— И ты хочешь чтобы я поверил, что ты и Тобирама действовали сообща? — глава клана Сенджу выразительно сдвинул брови. — Как-то верится с трудом.

Брюнет в ответ на это только развел руками и снова вернулся к созерцанию заката.

— Хорошо: я поговорю с Тобирамой, — сдался Хаширама. — Но сперва, мне бы хотелось услышать эту историю с твоей точки зрения. Так что будь добр, начни с самого начала.

— Хм, — Мадара ухмыльнулся, затем состроил на лице нарочито серьезное выражение и начал. — Сначала был Рикудо — тот еще бабник, и у него родились несколько... десятков детей.

Примечание к части

Уважаемые читатели, жду ваших предложений на тему, какое название присвоить новому клану, образованному при слиянии Акимичи-Нара-Яманака.

Глава 13

Строительство нового селения шиноби шло быстро, так как кроме простых людей, в работах участвовали пользователи различных стихий. Старый лес находящийся в долине был вырублен, пространство между горами разделено на секторы, которые получили в свое пользование прибывающие кланы и простые ремесленники. Различные строения, собранные частично из дерева, а частично из камня, росли тут и там будто грибы после дождя.

Зоны, отведенные для проживания какого-то одного клана, получили неофициальное наименование "клановые кварталы" и как ранее в отдельные деревни, вход для представителей других семей на эту землю был закрыт. Общими оставались только районы, куда селились простые люди, занимающиеся различными мелкими работами. Впрочем, это всех устраивало, а те кто были против подобного, предпочитали благоразумно помалкивать.

Во время прогулок, которые я полюбил проводить в свободное от учебы и работы время, мне удалось оценить разнообразную архитектуру, которую предпочитали разные кланы. К примеру Сенджу строили основательные дома из бревен, с толстыми дверями, небольшими окнами и ставнями на них, способными закрываться на крючки, а Учиха возводили более легкие здания, стоящие на платформах из брусьев, опирающихся на четыре вкопанных в землю столба. Клан Хьюга в свою очередь предпочитает жилье, похожее на маленькие домики с тонкими, словно бы бумажными стенами, так же опирающиеся на четыре вкопанных в землю столба. Жилье возводимое моими соклановцами похоже на дома Сенджу, однако уступает им в основательности, да и встречаются строения из кирпича...

Дороги пролегающие между территориями кланов укреплены стихией земли до состояния камня и чуть подняты над уровнем земли, в то время как по обеим сторонам от них тянутся неглубокие ровные борозды для стока воды. В кварталах ремесленников и торговцев, дома более однообразны и стоят вплотную друг к другу, а их широкие крыши нависают над улицами, создавая козырьки для защиты от дождя. Хаширама-сама, после того как вся площадь поселения была разделена, при помощи стихии дерева вырастил несколько парковых зон отдыха, а также озаботился растительностью на главных улицах. Он же "построил" башню администрации, где должны заседать старейшины и чиновники, которые будут решать проблемы взаимодействия семей шиноби, а также Н-образное здание академии, куда будут принимать детей из разных кланов, а также сирот, для получения общего образования и создания дружеских связей между представителями младших поколений. Сенджу же организовали общий госпиталь, работать куда приглашались все желающие, способные пройти квалификационный экзамен.

Мне кажется несколько странным то, что Хаширама-сама и Мадара-сама остановились на объединении шиноби страны Огня: в соседних странах ведь тоже есть сильные кланы, многие из которых не уступают, а иные и вовсе превосходят тех, кто объединились под их рукой. Полагаю, если бы они отправили послов дальше и приглашали всех желающих, то в итоге наша большая деревня, могла бы стать полноценным городом шиноби с населением в сотни тысяч человек. Ну да кого интересует мнение молодого парня, ни разу не бывавшего в настоящей войне? Старшим виднее — они и решают.

Частично, окружающий поселение лес был вырублен для того, чтобы глава клана Сенджу вырастил новые деревья, отличающиеся большой толщиной стволов, более крепкой древесиной, широкими кронами. Для чего это было сделано? Как сказал Икари-сенсей, уроки с которым все же продолжились, таким образом Хаширама-сама создал еще одну линию обороны, одновременно обеспечил себя запасом чакры, так как уже доказано, что он может забирать энергию у растений, которые сам же и вырастил. Наверняка есть и другие причины, но мне о них неизвестно.

Днем основания Конохи (деревни, скрытой в тени листвы) было решено считать тот день, когда завершилось строительство каменной стены с защитными башнями, которая в толщину достигает десяти, а в высоту — сорока метров. В этот же день произошло подписание союзного договора между всеми кланами шиноби страны Огня, возглавили которые два основателя: Сенджу и Учиха. В большом свитке, заверенном печатью даймио, оставили свои подписи главы Хьюга, Абураме, Сарутоби, Шимура, Кохару, Хомура, Инудзука, Дао (так назвали объединение Акимичи, Яманака и Нара, ради получения статуса великого клана), Курама и примкнувшие в последний момент Хатаке. Клан Узумаки выступил как союзник и посредник, получив небольшой надел земли у окраины деревни, где разместилось посольство красноволосых мастеров фуиндзюцу, которые в один момент увеличили рынок сбыта своих печатей.

Одним из условий вступления в состав Конохи, стало предоставление в общую библиотеку хотя бы одной техники применения чакры, которая не является хидзюцу либо проявлением улучшенного генома, чтобы любой желающий после умеренных тренировок мог ей воспользоваться. Как не сложно догадаться, большинство представителей тринадцати, отделались простыми преобразованиями энергий в стихийную составляющую вроде "великого порыва ветра", "огненного шара", "водяного ядра", "каменных пуль" и "разряда молнии", однако же Великие Кланы подобной роскоши себе позволить не могли, так как были вынуждены поддерживать репутацию и оправдывать статус.

Учиха предоставили в общую библиотеку шиноби технику "великий огненный дракон", для создания которого требуется четыре моих резерва чакры и умение преобразовывать энергию в стихию, а Сенджу на это ответили "девятиглавой водяной гидрой", доступной к использованию разве что Хаширамой-сама и его братом (остальные вряд ли потянут такие затраты). И когда все стали гадать, чем же удивят Хьюга, считающиеся лучшими в мире сенсорами, великолепными рукопашниками и совершенно бездарными пользователями ниндзюцу, обладатели бьякуганов умудрились не раскрыть ничего секретного, но при этом свели демонстрацию силы двух основателей, до уровня бахвальства мальчишек спорящих у кого мышцы больше: они показали улучшенную версию "мистической руки" и "скальпель чакры".

Главы клана Дао (которых сразу трое, по количеству входящих в альянс ветвей) преподнесли уже известную кланам Узумаки и Сенджу, а вероятно, что и Учихам тоже, технику "копирование оружия". На общем фоне это выглядело совершенно несерьезно, но бывшие Акимичи, Яманака и Нара, всем своим видом показывали, что делают собравшимся огромное одолжение, да и вообще они предпочли бы находиться в этот день где-то еще. Впрочем, на самом деле кроме рецептов лекарств и секретов хидзюцу, им и нечем было делиться с собранием...

Узумаки, пусть и не были обязаны этого делать, так как всё же являются только союзниками, а не частью Конохи, принесли свиток описания создания печатей "хранение" и "взрыв" (Харуки-сан объяснила, что таким образом они одновременно продемонстрировали доверие и насмешку над потугами других кланов скопировать их фуиндзюцу).

Ями Курама, невысокая черноволосая женщина, глава единственного из кланов страны Огня, в котором царит матриархат, предложила собранию технику наложения иллюзий на пространство. После этого она насмешливо поклонилась клану Учиха, таким образом словно бы говоря, что Красноглазые Демоны не лучшие мастера гендзюцу. Учитывая же, что лисицы заняли сторону Сенджу, подобный демарш им спустили с рук без каких-либо последствий.

Вечером того же дня, после того как все относительно развлекательные мероприятия были завершены, наконец-то объявили о выборах на пост главы Конохи, который должен получить звание хокаге, беря на себя ответственность улаживания вопросов внутренней и внешней политики. Кандидатов было всего два: Хаширама Сенджу и Мадара Учиха. Так как сами избираемые за себя голосовать права не имели, волю их кланов должны были озвучить их младшие братья — Тобирама и Изуно.

Так как клан Дао официально находится под протекцией Учиха, нашим главам пришлось отдать свой голос за их претендента, но Хьюга в свою очередь поддержали Хашираму. Инудзука проголосовали за Красноглазого Демона, а Курама за Лесника. Абурами по какой-то причине поддержали владельца шаринганов, но Сарутоби, Шимура, Кохару и Хомура, выступили за обладателя стихии дерева. Голос Хатаке уже ничего не решал, а Узумаки вовсе не собирались участвовать, но если бы им пришлось высказаться, никто не сомневался в их предпочтениях.

Таким образом, с значительным перевесом в голосах, первым хокаге был избран Хаширама Сенджу. Дао же, пусть и случайно, поспособствовали поражению Мадары Учихи, так как после реформации имели только один голос, а не три, как было бы останься мы разными кланами.

* * *

— ...первое поколение новых шиноби, которые поведут нашу деревню в великое, светлое будущее! — стоя на деревянном возвышении перед зданием академии, хокаге-сама читал воодушевляющую речь для студентов первого призыва, набранных среди клановых детей девяти-десяти лет. — Не опозорьте честь своих кланов; оправдайте наше доверие; покажите этому миру силу воли огня! Коноха — это великое древо, а вы — листья которые дадут новые побеги в будущем!

— Хай, хокаге-сама! — вырывается из моего горла наигранно бодрый возглас, теряющийся в десятках таких же голосов ровесников, как один одетых в черные комбинезоны шиноби.

Что я делаю перед академией? Совет ветвей клана Дао решил, что меня следует отправить на переподготовку вместе с другими молодыми бойцами... потому что, их слишком мало (а нам нельзя показывать свою слабость даже в такой малости). Икари-сан все же отказался от меня, как от личного ученика, так что даже с этой стороны прикрытия не было.

По жесту руки главы деревни, наши стройные ряды чеканя шаг, направились к распахнутым дверям "Н" образного здания чтобы уже внутри разделившись на отдельные ручейки, разойтись по классам. Из кого-то будут готовить штурмовиков, из кого-то бойцов поддержки и разведчиков... Харуки-сан поделилась по секрету, что определенного плана занятий пока что вовсе нет и наставникам придется буквально на ходу что-то придумывать.

"Учитывая, что каждого из нас обучали в клане, то академия, как место получения знаний, заметно теряет в актуальности. Но вот шансов чтобы наладить общение, здесь будет более чем достаточно".

Выцепляю взглядом макушку высокого и жилистого парня из клана Инудзука, рядом с которым семенит лапами серый щенок с белыми пятнами на спине. Несмотря на то, что именно его соклановцы послужили причиной нарушения моей размеренной жизни, да еще и перебили почти всех знакомых (Джиро и блондины содержатся где-то на территории клана, но к ним никого не пускают) особой ненависти я не испытываю. Возможно тому виной специфика обучения, а возможно и то, что мне уже доводилось переживать предательство товарищей, но то нападение воспринимается исключительно как один из уроков, едва не ставший для меня смертельным.

"Они почти получили свой улучшенный геном, а значит — их строение должно отличаться от других людей... Пусть в мелочах, вроде глаз, зубов, ушей, но они другие. Как бы я хотел это изучить... Жаль, что подопытных теперь точно не будет: даже нинкенов вскрывать нельзя. Ну да ладно, ограничусь внешними наблюдениями".

Сто пятьдесят студентов разделились на пять аудиторий по тридцать человек. В каждом из классов присутствовали представители всех кланов Конохи, так что подавляющего преимущества не имели даже многочисленные Сенджу, Учиха и Хьюга. Столы, за которыми нам предстояло провести год, располагались в три ряда, по десять штук в каждом, при этом первые находились чуть ниже возвышения для учителя, вторые наравне с столом преподавателя, а третьи и все последующие, ступеньками поднимались еще выше (десятые парты вовсе ютились под потолком).

"Искать, с кем сидеть рядом пока что не нужно — это хорошо. Будет время присмотреться к одноклассникам и сделать выводы. В крайнем случае, попытаюсь прибиться к соклановцам... Но это будет самым проигрышным вариантом".

Заняв первый стол у окна, являющийся наименее заметным, так как находится ниже уровня глаз учителя, да еще в тени от подоконника, принимаюсь ждать появления наставника. Мои новые соратники, не спеша общаться между собой, настороженно бросая взгляды по сторонам, также разбредались кто куда...

В воздухе почти физически ощущалось напряжение, так как многие кланы из тех, кто вошли в состав Конохи, имеют друг на друга зуб, а то и целую челюсть зубов. В подобных условиях сложно ожидать, что тренированные шиноби, некоторые из которых успели повоевать, смогут спокойно открыть свою спину.

"Это будет занимательным опытом", — не успела мысль отзвучать в моей голове, как в комнату вошел мужчина звероватого вида, с почти желтыми волосами и одетый в оранжевую футболку с белыми штанами.

— Итак, класс: я — Досу Хомура, ваш наставник на этот год, — шиноби лет восемнадцати улыбнулся, по видимому пытаясь выглядеть дружелюбно, что у него получилось откровенно отвратительно. — А... Плевать. Короче, убийцы, диверсанты, похитители и телохоронители: в течении года мне необходимо превратить вас в единую массу, способную действовать сообща и доверять друг другу. Мы не будем учить суперсекретных техник, не будем копаться друг у друга в душе и становиться друзьями... Хокаге-сама говорил, что Коноха должна стать единым монолитом, но меня устроит даже то, если вы превратитесь в нечто, качественно отличающееся от дерьма. Вопросы есть? Отлично. Тогда встаем с места по одному и представляемся кратко. Начнем с тебя...

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 14

В спальне на втором этаже двухэтажного дома, на широкой деревянной кровати придавались любовным утехам беловолосый мужчина лет сорока, отличающийся высоким ростом и жилистым телосложением, а также женщина лет восемнадцати, с густыми черными волосами, спускающимися до середины спины, небольшой грудью и широкими бедрами. Несмотря на то, что над городком давно царила ночь, эти двое и не думали успокаиваться, лишь делали короткие передышки между циклами, а затем начинали новый круг. Охранникам чиновника страны Дорог, оставалось только завистливо вздыхать, оставаясь в большой комнате первого этажа, где кроме круглого стола и полудюжины стульев, не было практически ничего полезного и интересного.

"...привяжи его руки к спинке кровати", — прозвучал мягкий, будто журчащий ручеек, но настойчивый словно навязчивый лучик света пробившийся через распахнутые ставни окна, голос в голове проститутки.

— Подождите, Сосуки-сама: у меня есть идея, — вывернувшись из-под мужчины, брюнетка подбежала к окну и сорвала с него две ленты, которыми были связаны занавески.

— Что еще за идея? — нахмурился чиновник, ощущающий раздражение из-за прерванного акта.

— Обещаю — вам понравится, — игриво подмигнула женщина и уперев руки в бедра потребовала. — Ложитесь на спину.

— Хм... — поколебавшись несколько секунд, Сосуки все же решил пойти на поводу у своей любовницы и улегся на середину постели животом вверх, гордо устремив возбужденный ствол к потолку. — Ну давай, удиви меня.

Проститутка, самую капельку умеющая использовать чакру, покачивая бедрами обошла кровать и взяв мужчину за руки, заставила вытянуть их к деревянной спинке, где и примотала при помощи шелковой ленты за столбик. После этого она забралась обратно на матрац и расставив ноги, нависла над своим клиентом, позволяя ему насладиться видом округлых прелестей.

"Захлестни его шею петлей и когда он будет не в состоянии кричать, стяни ее", — велел голос, обещая высшее блаженство в случае исполнения его требований.

Женщина опустилась на мужской член и издав протяжный стон, замерла в нижней точке. Клиент был явно доволен новым развлечением, а потому, когда она начала сперва слабо, а затем с все большей амплитудой подпрыгивать на нем, был совсем не против тканевой петли, затянувшейся вокруг шеи. Уже подходя к пику очередного "раунда", он зажмурился от удовольствия взорвавшегося в мозгу... А когда сознание наконец начало проясняться, ощутил невозможность вдохнуть.

Продолжая двигаться на все еще напряженном стволе, раскрасневшаяся и тяжело дышащая брюнетка, все сильнее и сильнее тянула за концы шелковой ленты, успокоившись только тогда, когда Сосуки-сан перестал пытаться освободиться, а на его посиневшем лице застыло выражение муки и удовольствия. На комнату опустилась тишина, что впрочем совершенно никого не удивило и не насторожило охранников, продолжающих тихо завидовать своему нанимателю.

Поднявшись с импровизированного насеста, проститутка остекленевшим взглядом осмотрела помещение и стараясь не шуметь, ломанными движениями спустилась с кровати, направившись к письменному столу. Несколько минут она ковырялась с хитрым замком на небольшом чемоданчике для документов, а когда все же справилась с ним, больно укололась выскочившей иглой, на что совершенно не обратила внимания.

В свете единственной свечи, брюнетка стала просматривать бумаги, задерживая свой немигающий взгляд на каждой странице секунды две-три, а когда с этим было покончено, просто подожгла все листы. Вернувшись к кровати, она улеглась на самый край и закрыла глаза, тут же произнеся единственное слово:

— Кай.

...

Поморщившись от пришедших воспоминаний, указательным и средним пальцами левой руки тру переносицу, что помогает сосредоточиться на собственном теле и избавиться от фантомных ощущений. Все же техника переноса сознания, модифицированная ветвью Яманака для создания "спящих агентов", изначально не предназначалась для долгого взаимодействия с жертвой. Кроме того, для ее поддержания, даже в пассивном режиме, мне необходимо находиться не дальше чем двести-триста метров от объекта воздействия.

— Цель устранена, информация получена, — отчитываюсь перед Хаори-тайчо, которая является нашим командиром на этой операции и как все Курама, специализируется на иллюзиях.

Двадцатилетняя женщина, ростом едва достигшая полутора метров, одетая в стандартный черный комбинезон, а волосы укладывающая в прическу в виде кошачьих ушей, без слов подсунула мне стопку листов бумаги, а сама подошла к окну чердака, где и был оборудован наш временный штаб. Мне ничего не оставалось, кроме как закинуть в рот горсть пилюль ветви Акимичи и сложив серию ручных печатей, прикоснуться к первому из листов, обволакивая его чакрой как при создании техники перевоплощения.

Секунда и с глухим "пуф", облачко паразитных потерь энергии развеивается, а на бумаге появляется первая страница запомненных моим вторым потоком сознания символов. Документы мне пришлось запоминать как картинки, со всеми черточками-иероглифами, даже если они не несли смысловой нагрузки. В конце концов, на прочтение и осознание сведений, в тех условиях попросту не было времени.

"Пух"... "Пух"... "Пух"...

Страница за страницей, текст документов из моей памяти, переносился на листы чистой бумаги. Эта техника довольно проста и принцип хенге имеет только в своей основе, так как не создает слой покрова из чакры, а выжигает энергией символы на поверхности, придавая им цвет (если перестараться, то бумагу может прожечь насквозь).

Как не странно, но соавтором данной техники стал наш учитель из академии, однажды увидевший, как я наношу надписи на двери и решивший "довести поделку безрукого недомерка до ума". В итоге, в мое личное дело была внесена соответствующая пометка, а наставник получил благодарность от начальства за бдительность и хорошую работу с подопечными.

— Две минуты, — объявила Курама, заметив, как огонь начал распространяться по комнате соседнего дома.

— Готово, — отпечатав последнюю страницу, собираю листы в стопку и запечатываю их в свиток хранения, тут же передавая его в протянутую руку командира.

Женщина кивнула и спрятав ценный груз в кармашек на поясе, жестом велела следовать за собой, тут же создавая иллюзию, которая должна сделать нас менее заметными. Выскользнув из окна находящегося под самым потолком чердака, мы быстро побежали к окраине городка, прыгая с крыши на крышу...

...

Должен заметить, что год проведенный в академии шиноби дал для меня многое, в первую очередь в социальном плане, а во-вторую — в плане опыта сражений с противниками обладающими разнообразным уровнем навыков и самыми причудливыми способностями, которые не желают убить тебя во что бы то ни стало. Благодаря тому, что никто никого не знал (за редкими исключениями) моя чрезмерная молчаливость сошла за осторожность и нежелание доверять первому встречному. Но постепенно, когда паранойя перед чужаками стала отступать, начали создаваться небольшие группы по интересам, куда удалось пролезть и мне.

Вообще: идея собрать в одном месте пять классов по тридцать человек, состоящие из представителей недавно враждовавших кланов, оказалась настолько же гениальной, насколько и безумной. В первое время драки случались по три-четыре раза на дню, но наставники быстро разнимали смутьянов, отвешивая подзатыльники и правым, и виноватым, и непричастным, просто оказавшимся в зоне досягаемости. Благодаря этому, количество конфликтов постепенно снизилось до одного-двух в неделю.

Оказалось, что довольно сложно враждовать с тем, с кем с раннего утра приходишь в академию, проводишь разминочный комплекс, затем готовишь завтрак и съедаешь его, после чего несколько часов сидишь на уроках. Пожалуй, занятия по боевой подготовке стали самыми любимыми у девяти десятых моих одноклассников, да и то лишь потому, что кроме меня, там было еще два представителя ветви Нара.

Сенсей действительно не учил нас ничему особенному, кроме географии, тактики, политики, иногда задавая логические задачки, которые можно решить только объединившись с кем-то из соседей. А спустя полгода, он вовсе разбил нас на тройки, начав сталкивать между собой более или менее равные отряды как в сражениях, так и иных соревнованиях призванных скрепить нас в единую силу.

Моими сокомандниками стали Хатару Хьюга — девушка среднего роста и отвратительного характера, а так же Баки Инудзука — коренастый парень с каштановыми волосами, похожими на вставшие торчком иглы ежа. Мы сразу нашли общий язык, договорившись о том, что не будем лезть друг к другу, разговаривая только по необходимости и никогда — просто так. Вероятно предполагалось, что нам будут поручать задания по выслеживанию, обнаружению, захвату и допросу, но как показала практика, далеко не все идет так, как запланировано.

В конце года обучения в академии, всем ста пятидесяти выпускникам присвоили звания генинов, которое означает статус рядового солдата военизированной деревни Конохи. Вторую ступень старшинства назвали чунинами, которые отличаются от генинов большим опытом, большей силой и мастерством, а также умением командовать малыми отрядами (своеобразные лейтенанты). Роль капитанов поручили исполнять джонинам, которыми назначили всех сильнейших шиноби кланов, кроме самого хокаге, считающегося главнокомандующим и верховным... администратором.

Во время церемонии первого выпуска учеников академии, к дню которого подготовили грандиозный праздник, всех выпускников официально разбили по командам. Хотя, правильнее будет сказать, что наши команды официально утвердили, передав в подчинение джонинам-наставникам, обязавшимся делиться опытом и знаниями с подрастающим поколением.

"Допустим, в иллюзиях я чему-то научусь, но Хьюгам этот путь вообще закрыт из-за их глаз, а Инудзука мир воспринимают иначе, чем все остальные люди".

Неделю мы сидели в деревне, на полигоне приписанном к нашей команде, где Хаори-тайчо выясняла наши сильные и слабые стороны, а также утверждалась в качестве альфа-самки (так Баки назвал наши вечерние драки, после которых мне приходилось лечить ушибы и вывихи себе, и сокомандникам). На восьмой день подобного времяпрепровождения, как снег среди жаркого лета, по Конохе пронеслось объявление: "Началась война!".

Вернувшись с совета джонинов, Курама объяснила нашей троице, что страна Огня напала на страны Навоза и Дорог, первых решив захватить силой, а вторых присоединить дипломатически. Учитывая, что оба противника даже вместе составляли меньше трети площади нашей родины, на первом этапе операции проблем не ожидалось вовсе: чунины и джонины отправились подавлять сопротивление разрозненных кланов, самураи нашего даймио выдвинулись навстречу силам даймио Навоза и Дорог, ну а учебные команды получили приказ подорвать экономическую и политическую силу противника, путем тихого устранения чиновников, кражи документов, а если придется — похищения членов семей.

* * *

Добравшись до опушки леса, неподалеку от которого раскинулся покинутый нами городок, Хаори-тайчо развеяла иллюзию и произнесла:

— Хатару-сан, доклад.

— За время вашего отсутствия, вражеские шиноби не появлялись, — отчеканила Хьюга, выходя из-за кустов, где пряталась прикрываясь одним из зеленых маскировочных плащей, которые я впервые увидел во время посещения Узумаки.

— Пару часов назад проезжал конный отряд городской стражи, — дополнил Баки, выходя из-за деревьев, стараясь не наступить на Киру (серую суку, с белыми пятнами шерсти на спине и боках).

— У их командира уровень чакры в четыре раза ниже чем у восьмилетки, — пренебрежительно хмыкнула наш отрядный сенсор.

— Здесь мы закончили, — не моргнув и глазом, произнесла Курама, на этот раз решив пропустить данную сцену мимо внимания. — Отправляемся на место встречи с остальными командами. К утру мы должны пересечь границу страны Огня.

Примечание к части

Начало арки по расширению границ страны Огня.

Жду отзывов, критики, предложений и вопросов.

Глава 15

— "Цель на одиннадцать часов, в полутора километрах от нас", — мысленно произнесла Хатару-сан, время от времени проверяющая окрестности при помощи своих бьякуганов. — "Движется на северо-восток со скоростью двадцать пять километров в час".

— "Выдвигаемся наперехват", — решила Хаори-таичи. — "Хо-кун, свяжись с координатором и передай наши координаты".

— "Хай", — отзываюсь коротко, тут же начав концентрироваться на ментальной паутине, раскинутой ветвью Яманака. — "Иноэ-сама: отряд тридцать три, напал на след гонца кланов шиноби страны Дорог. Ведем преследование по маршруту...".

Не скажу, что поддерживать малую ментальную сеть среди членов своего отряда, связываться с координатором секторальной ментальной сети и бежать по лесу так уж легко, но за почти месяц ведения активных боевых действий, мои навыки работы с инь составляющей чакры серьезно продвинулись. Если бы еще и энергия ян развивалась с той же скоростью, то уже можно было бы давать заявку на повышение звания до Чунина. Впрочем, пока что меня все устраивает...

...

После устранения ряда чиновников, сопровождающегося кражей всех доступных сведений и прочих ценностей, Курама решила, что нашему отряду нужен и иной опыт заданий. В результате, после очередного возвращения во временный штаб, отряд тридцать три был переведен на иной фронт и теперь мы выслеживаем гонцов, с их помощью обнаруживаем стоянки кланов и наводим на них силы джонинов. После этого вражеские шиноби либо становятся союзными, либо уничтожаются целиком, или хотя бы частично.

В подобных миссиях основную роль играют Хатару и Баки: первая отслеживает передвижение обладателей развитой СЦЧ на обширных территориях, второй же идет по следу жертвы, пользуясь собственным улучшенным обонянием и помощью Киры. Почему Хьюга сама не следит за противником на протяжении всего пути? Просто активированные глаза съедают много чакры, а кроме того — дают большую нагрузку на мозг, загружая его информацией об огромных территориях вокруг владельца додзюцу (по этому, с включенными бьякуганами сложно даже ходить, не говоря уже о беге, а большинство техник боя являются вбитыми на подсознание комбинациями движений).

Один раз мне удалось уговорить свою сокомандницу позволить обследовать ее голову во время работы глаз. Оказалось, что ее мозг переходит в форсированный режим обработки данных, большая часть которых откладывается в подсознание, но при этом может быть извлечена при направленном интересе девушки. К сожалению, данная способность с вероятностью в восемьдесят процентов завязана на додзюцу, а потому ни повторить эффект, ни тем более вызвать его в спокойном состоянии у самой Хьюги, что позволило бы ей мыслить на пару порядков быстрее, я не в состоянии... по крайней мере — пока.

Мне точно известно, что опытные пользователи бьякуганов умеют сужать и расширять зону восприятия, вытягивать ее в длину, либо ограничивать парой метров вокруг себя, что увеличивает подвижность и снижает не только затраты чакры, но и уменьшает нагрузку на мозг. Данные глаза работают преимущественно на инь составляющей чакры, в то время как усиление, ускорение и укрепление тела, требуют ян составляющую. В результате, Хьюга обладают примерно равным соотношением энергий, что дает великолепную предрасположенность к контролю.

"Жаль у нас в команде нет Учиха: было бы интересно составить хотя бы урезанную статистику по додзюцу".

Отношения внутри отряда по прежнему остаются подчеркнуто деловыми и только Баки время от времени пытается действовать на нервы Хатару, то ли пытаясь утвердить себя на место ее самца, то ли выставляя себя более сильным, умным, полезным и пригодным для должности заместителя капитана. Может быть я и не прав, но даже Киру раздражают его поползновения в сторону Хьюги.

Почему Инудзука не трогает меня? Моя роль — медик-связист-диверсант, и если последние две специализации не сильно волнуют собачника, то злить того, кто в случае чего будет зашивать его распоротое брюхо, не желает ни один здравомыслящий человек.

Что можно сказать о самой стране Дорог? Поселений мало, зато почти все они являются небольшими, но все же городками. Сельское хозяйство почти не развито, основным источником дохода являются спекуляции при торговле с другими странами и трансфер товаров по дорогам, в честь которых государство и названо. С началом активной фазы войны, экономика стала стремительно разрушаться, а люди беднеть, в то время как цены поползли вверх.

"А ведь какой-нибудь шиноби, загруженный сумкой со свитками хранения, за день может преодолевать расстояние, которое торговый караван пройдет за неделю. При этом — не сильно спеша".

* * *

Лучи солнца пробивались сквозь листву крон низких деревьев, ветви же то и дело пытались зацепиться за наши комбинезоны. Гонец свернул с дороги и снизив скорость стал двигаться через чащу, время от времени притормаживая и словно бы к чему-то прислушиваясь. Хатару почти перестала использовать свои глаза, положившись на нюх Баки и Киры, Хаори-таичи двигалась чуть в стороне, контролируя ситуацию отдельно от нас.

— "Что-то мне это не нравится", — наконец подал голос Инудзука. — "Не так давно здесь проходило много людей, но запахи пытались чем-то перебить".

— "Думаешь, близко лагерь?", — уточнила Хьюга. — "В ближайших окрестностях никого... Ловушка!".

Гонец внезапно ускорился, что мне удалось определить по начавшему отдаляться источнику разума, а затем в зоне чувствительности буквально вспыхнули двенадцать "костров" чакры. По классификации Конохи, среди них было восемь генинов, три чунина и джонин. Соотношение конечно очень приблизительное, но я поспешил поделиться с сокомандниками своими наблюдениями.

— "Уйти не успеваем, а потому... Оборонительная формация", — отдала приказ Хаори-таичи. — "Хо — вызывай помощь".

— "Сделано", — отвечаю спустя пять секунд. — "Ближайший отряд прибудет через три минуты".

Тем временем, пока ловушка окончательно захлопывалась, мы начали готовиться к сражению: я оборвал связь с координатором и продолжая поддерживать ментальную сеть отряда, применил технику перевоплощения, становясь белкой, тут же рыжей стрелой метнувшейся на вершину одного из деревьев, Баки применил частичное перевоплощение и обзавелся внушительными когтями, а Хатару воткнула в деревья несколько пар кунаев, соединенных нинпроволокой, рукояти которых красовались взрывными печатями. Курама создала несколько иллюзий, разместившихся по всей импровизированной полянке: двойники меня и моих сокомандников стояли кругом, держа в руках кунаи, а руководил ими всеми высокий Учиха-джонин, поверх комбинезона которого был надет зеленый тканевый жилет, прошитый чакропроводящей проволокой, во множестве кармашков которого находятся металлические пластинки.

Дальнейшие события понеслись с ураганной скоростью, отпечатываясь даже в разогнанном чакрой разуме какими-то фрагментами. Сперва из-за деревьев вылетел звероватого вида мужчина в пятнистом зеленом костюме, который ногой задел нинпроволоку, тем самым выдергивая из деревьев прикрытые иллюзией кунаи. Метательные ножи устремились к своей жертве, еще в полете взрываясь и разлетаясь осколками. Тут же метательное железо "пронзило" Учиху и несколько других иллюзий, очень натурально вскрикнувших и начавших падать на землю.

Баки и Кира, забравшаяся на спину хозяина, применили технику так называемого пронзающего клыка (превратившись в бешено вращающееся веретено) и снесли собой неудачно выскочившего низкорослого парня лет четырнадцати, в какие-то секунды разорвав ему грудь и разворотив ребра. Раздался отчаянный женский крик и Инудзуку атаковала девушка лет тринадцати, одетая в такой же пятнистый костюм.

На Хатару напали сразу двое парней, зачем-то решившие вступить с Хьюгой в рукопашный бой, но моя напарница применила вихрь чакры (кайтен), отбросив их в стороны. Эта техника у нее получается слабой и ущербной, до конца не формируется и требует больших затрат сил, однако при столкновении с численно превосходящим противником, позволяет быстро и надежно вывести из строя до пяти человек.

Неудачливый джонин, наконец-то пришедший в себя после взрыва кунаев, с диким рыком... атаковал свою подчиненную, которая наседала на Баки. Женщина такой подлости не ожидала и пропустила единственный удар, оказавшийся для нее смертельным.

— За... что... дона?.. — согнувшись пополам, но не вперед, а назад, брюнетка широко открытыми глазами уставилась на соратника, словно тростинку переломившего ее позвоночник.

— А... Аааа!!! — лицо джонина (хотя, вряд ли они используют нашу классификацию) стремительно сменило выражение ярости, на недоумение и испуг. — Кай! Кай-кай-кай-кай!

В этот момент раздались крики от отставших "генинов", чакра которых начала гаснуть, словно затухающие поочередно свечки. Хатару попыталась напасть на "джонина" со спины, пользуясь его неадекватным состоянием, но была сметена ударом ноги и впечатавшись в дерево, сползла на землю, более не подавая признаков сознания. Баки неожиданно проявил благоразумие и отступил, оставляя взбешенного мужчину одного (помочь напарнице он не мог, скорее уж сам бы попал под раздачу).

— "Будь готов использовать технику связывания тенью", — велела Хаори-таичи, устроившая резню среди слабейших членов команды противника.

— "Принято", — сидя на вершине дерева, отменяю хенге, а затем, напитав левую кисть чакрой, превращаю ее в кунай, вместе с тем оставляя на месте конечности культю (можно было бы создать при помощи перевоплощения новую ладонь, но это отняло бы часть внимания).

— Теперь, здоровяк, когда нам никто не мешает, может быть уделишь внимание настоящей женщине? — скинув маскировку, Курама появилась между двумя деревьями, добавив к своему образу два черных кошачьих хвоста. — Или тебе действительно нравятся девочки помоложе... Ня?

— Убью, проклятая тварь! — взревел вражеский "джонин" стремительно сокращая дистанцию и пытаясь ударом кулака размозжить голову нашей капитана.

— Для тебя, хам — бакенэко-сама, — отступая и уклоняясь, насмехалась Хаори-таичи, даже не думая пытаться контратаковать.

Двое "чунинов", которых Хатару отправила полежать в самом начале боя, начали вставать, по видимому желая помочь командиру, но им в спины прилетели кунаи со взрывными печатями от Баки. Удивительно, но последний противник, пытающийся убить явно насмехающуюся над ним женщину, даже не вздрогнул при звуках взрывов и никак не отреагировал на гибель последних подчиненных.

— "Задержи его хотя бы на секунду", — приказала Курама, в мысленной речи которой ощущалось напряжение, никак не проявляющееся в выражении лица и движениях.

Подгадав момент, совершаю бросок своим кунаем-рукой, целясь не в "джонина" а его тень. Скорее всего, если бы я попытался попасть в него, мужчина легко уклонился бы, но так как снаряд летел мимо, даже не отреагировал, посчитав обычным промахом.

Лезвие моего снаряда погрузилось в землю, а я применил технику теневого удержания (слегка модифицированную мной лично). Тут же противник Хаори-таичи замер, а мой резерв чакры, и без того не слишком полный, за два удара сердца просел до самого дна. Перед глазами потемнело, руки ослабли и ноги подкосились, вершина дерева осталась где-то позади, а земля стала стремительно приближаться...

"Разве так должно быть? Теоретически, если я продолжаю получать сигналы осязания от отделенных при помощи хенге частей тела, то они остаются со мной единым целым, пусть и находятся в разных местах пространства материального мира. Если же рука осталась мной и после превращения в кунай использовала технику удержания тени, то и доступ к резерву чакры у нее сохранился. Но как? Опять слишком мало информации. Нужны нормальные исследования... лаборатория? Но кто даст лабораторию генину?".

Даже удивительно, сколько мыслей успело пронестись в моей голове по пути от вершины, до корней дерева. А когда уже казалось, что сейчас все закончится, меня кто-то аккуратно подхватил и наступила темнота.

Примечание к части

Жду отзывов... Хм-м.

Глава 16

Отряд из пятнадцати членов клана Учиха, стремительно и бесшумно двигался через лес страны Комаров. В небе светило жаркое солнце, жидкие зеленые кроны были не способны служить хорошей защитой от него, земля же источала вонючие испарения, напоминая о том, что совсем рядом находятся обширные болота, занимающие три четверти территории маленького и гордого государства (слишком маленького и гордого, как считал глава клана Красноглазых демонов).

После захвата стран Навоза и Дорог, Великий Объединительный Поход даймио страны Огня продолжился: теперь "светлый" взор великого правителя обратился на такие государства как страна Сена, страна Сахарного Тростника, страна Коз... Земли, принадлежащие даймио этих областей, все вместе не могли превзойти разрастающегося захватчика, а обитающие там кланы шиноби пусть и гордились своим искусством, но против объединенной Конохи не могли противопоставить практически ничего. Слишком уж все привыкли специализироваться на чем-то одном, а потому когда в отрядах есть и иллюзионисты, и стихийники, и мастера тайдзюцу, враг терялся, не успевая придумать тактику противодействия.

И все же, к удовольствию Мадары, время от времени встречались противники, способные удивить: одни кланы использовали яды, другие специализировались на какой-то одной стихии, третьи превращались в животных как Инудзука, четвертые специализировались на ближнем бое. Разведка стала доносить, что расширение страны Огня, произошедшее невероятно стремительно и легко, вызвало активные шевеления в других странах. Даймио, оценившие эффективность Конохи, захотели заполучить себе такие же селения с семьями шиноби, а иные кланы сами стали задумываться об объединении с целью противостояния листовикам. И если раньше о подобном даже не заговаривали, то сейчас непримиримые враги стали делать осторожные движения навстречу друг к другу, найдя для себя более опасного внешнего врага.

Несколько инцидентов произошедших в стране Дорог показали, что другие шиноби постепенно приспосабливаются к новым реалиям мира, результатом чего стало исчезновение семи учебных команд, а также гибель генинов в еще пяти отрядах. Количество раненых превысило допустимые рамки, из-за чего пришлось формировать ударные группы джонинов, карающим молотом прошедшиеся по всем известным деревням. К сожалению, Красноглазые Демоны слегка перестарались, в результате чего были убиты все носители секретов хидзюцу, а немногочисленные обладатели улучшенных геномов, вместо того чтобы позволить захватить своих детей, предпочли убить себя вместе с ними. Хаширама, узнавший о произошедшем побоище уже по факту его свершения, бесился и орал на всех кто попадали под руку, и даже разнес один из тренировочных полигонов построенных за деревней, в результате чего на том месте теперь растет густой лес деревьев-великанов. Он даже позволил себе приказать главе клана Учиха (!) более не проводить подобных акций, предварительно не согласовав их с Хокаге и советниками.

"Да что этот древолюб о себе возомнил?", — ярился обладатель высших шаринганов, вынужденный на постоянной основе держать глаза активированными, прикрывая это слабенькой иллюзией, из-за все ухудшающегося зрения.

Сенджу упирал на то, что кланы других стран могут присоединиться к Конохе и усилить ее, но теперь, после поголовного истребления многих семей, слухи о чем распространяются быстрее лесного пожара, любые переговоры усложнятся в разы, а противники будут стоять насмерть и умирая, заберут с собой и детей. И пусть резон в этих словах был, но когда Мадару фактически отчитывали перед подчиненными, он едва сумел себя сдержать чтобы не использовать черный огонь Аматерасу на старом друге, слишком засидевшемся в мирной деревне и забывшим, что такое — азарт боя.

Сейчас, отправившись привести к покорности никому по сути не нужную страну Комаров, все население которой концентрируется в одном городе и дюжине мелких деревень, мужчина хотел слегка проветрить голову чтобы не наворотить дел под влиянием эмоций, доказать всем силу Учиха (а то похоже о ней начали забывать, если кроме Хаширамы, рот стали открывать разные мелкие шавки вроде Ями Курама), ну и конечно же отдохнуть от командования. Пусть в отличие от Хокаге ему и не доводилось перебирать стопки документов, стекающихся со всей страны Огня и ее ближайших окрестностей, но забот у полевого командира было не меньше, а то и больше чем у всех остальных.

"Кто ведет великолепную завоевательную компанию? Разумеется гениальный, мудрый и великий Хаширама, координирующий действие войск Конохи, грея своей задницей кресло хокаге. А кто позволил мелким кланам убивать генинов, а затем сам устроил кровавую резню? Конечно же Мадара! Он же недосмотрел; не проследил; недооценил; не оправдал возложенных на него ожиданий... а затем вовсе решил замести следы позора, устранив всех фигурантов", — глава клана Учиха понимал, что сильно утрирует и на самом деле каждая собака не винит его в неудаче, но Красноглазые Демоны всегда славились вспыльчивым характером и злопамятностью.

Многие считают, что Хьюга — это эталон самоконтроля, внутренней дисциплины и тому подобной чуши. На самом же деле, обладатели бьякуганов — обычные чванливые и горделивые засранцы (в чем Мадара был полностью уверен) которые кичатся своим превосходством, даруемым по сути бесполезным додзюцу. В отличие от них, для Учиха, самоконтроль — это жизненная необходимость, которая с годами и увеличением уровня сил, становится только более актуальной. Само наличие шаринганов, развивающихся только если владелец испытывает яркие эмоции, преимущественно имеющие негативный спектр, заставляет серьезно относиться к этой дисциплине.

То, что другие считали дурным характером Мадары, на самом деле было не более чем своеобразным клапаном, через который он спускал скапливающиеся в душе раздражение и откровенную ярость. История клана знала случаи, когда постоянно сдерживающиеся воины, внешне кажущиеся непоколебимыми айсбергами, в итоге сходили с ума и либо превращались в кровавых монстров, либо обзаводились навязчивыми идеями. Отец однажды рассказывал, что был опыт попытки развить шаринганы при помощи положительных эмоций, что привело к еще более худшим последствиям для психики подопытного: он превратился в наркомана, жаждущего испытывать все более яркие и яркие впечатления, доставляя себе удовольствие самыми извращенными способами...

"Противиться злости, отчаянию и другим "плохим" чувствам, гораздо легче чем разным удовольствиям. Хотя, иногда мне кажется, что лучше бы я шел именно по тому пути: хотя бы погиб бы счастливым", — от новой волны жажды убийства, в разные стороны шарахнулись птицы и звери, да и соклановцы ощутимо напряглись.

— Ты в порядке, брат? — нагнав старшего родственника, с озабоченным выражением лица спросил Изуна, так же напросившийся на эту операцию.

— Лучше не придумаешь, — зло оскалился в улыбке сильнейший из ныне живущих владельцев высших шаринганов. — Разве по мне не видно?

— Если честно: тобой можно пугать самураев даймио, чтобы они не задирали генинов, — признался младший брат, невесело улыбнувшись.

— Пфф... — усмехнувшись чуть веселее, глава клана Учиха заявил. — Самураи — это пустая трата людей, способных пользоваться чакрой. Сами зарывают свой потенциал, накладывая на себя кучи бессмысленных ограничений...

"А вот за тебя, Изуно, я по настоящему волнуюсь", — мысленно произнес Мадара, слегка сбавляя темп и старательно пряча жажду убийства (все же о том, что творится в голове последнего близкого родственника, оставалось только догадываться).

* * *

Сидя на ветке дерева, надежно прикрывшись иллюзией от обнаружения, Хаори рисовала в маленьком блокноте и наблюдала за своими "учениками". В полевом госпитале они проводили последний день, после чего должны были вернуться в ряды армии чтобы продолжить нести Волю Огня (только с больших букв и никак иначе) в малые страны, собственной воли лишенные. Впрочем, если бы страна Навоза имела собственную Волю, то Конохе определенно следовало бы ее захватить хотя бы для того, чтобы избавить народ от подобного позора...

Рисовать представительница клана Курама предпочитала тушью, на больших альбомных листах, которые позже сшивала в толстую книгу с кожаной обложкой. Однако же в походе, из-за необходимости иметь минимум личных вещей, приходилось обходиться маленьким альбомом и несколькими цветными карандашами. Однако же, наброски можно было делать даже так, чтобы уже вернувшись домой перенести их на нормальную бумагу.

Ученики, поселившиеся в одной палатке на краю поляны, отданной под госпиталь, занимались своими делами, при этом почти не общаясь между собой. На самом деле Курама сомневалась, имеет ли право называть себя их учителем, учитывая то, что научить их чему-то по настоящему важному и секретному, не может при всем желании... которого к слову тоже нет. Постоянные "тайчо", в исполнении Хо, в свете выше указанного, смотрелись куда уместнее чем редкие "Сенсей" от Баки и Хатару.

Карандаш вывел последнюю линию и Хаори, прищурив глаза придирчиво осмотрела всю картинку. С листа блокнота на нее смотрела черноволосая, белая, человекоподобная кошечка с милыми ушками, насупленной мордочкой, выпущенными коготками и глазами без зрачков. Стоило признать, что кошачий облик юной Хьюге пошел бы гораздо лучше, чем тому же Дао, или Инудзуке (фу-фу... собачник).

Куноичи прекрасно понимала, что ее стремление рисовать людей-кошек — это ненормально. В ее доме в Конохе, в тайнике под полом на кухне, хранилась целая коллекция портретов людей-кошек, среди которых можно найти и Учиху Мадару, и Сенджу Хашираму, и Шимуру Даичи (чунина, который пытался ухаживать за иллюзионисткой). Однако, демонстрировать свое творчество хоть кому-то из людей она не собиралась, памятуя о том не слишком приятном случае, произошедшем в далеком уже детстве, когда подруга порвала ее картинку из-за того, что сама не смогла сделать такую же.

"Что говорить, если я своему сыну не показываю, чем занимаюсь в свободное время", — невеселая улыбка скользнула по лицу Курамы и она поспешила спрятать инструменты для рисования.

Ее команда тем временем бездельничала: Хатару складывала из бумаги цветы, каждый раз меняя форму бутона, Баки лежал на плаще и жмуря глаза от солнца, чесал живот Киры, а Хо... Скорее всего медитировал, либо спал сидя в позе "лотоса".

На самом деле, после первого серьезного боевого столкновения, реальная медицинская помощь была нужна только Хьюге: удар вражеского джонина, несмотря на укрепление тела чакрой, сломал ей кости подставленных предплечий, а встреча с деревом послужила причиной трещин в ребрах. В то же время Дао, являющийся основным отрядным медиком, свалился с истощением и уже не мог оказать хоть какую-то помощь. Оставшимся на ногах капитану и Инудзуке, пришлось взваливать соратников на спины и бежать в расположение главного лагеря, где пострадавших приняли полноценные меднины.

Волновалась ли Хаори за подчиненных? Она честно пыталась... но не нашла в себе ничего, кроме легкого сочувствия. Возможно — она слишком зачерствела к своим годам, а может быть вопреки стараниям Хаширамы-сама, просто не считает представителей других кланов полноценно своими. Порой, в голове даже проносились мысли, что опасно позволять Хо использовать на себе ментальную технику связи, через которую он может попытаться подсмотреть тайны Курама, либо просто атаковать.

Подводя итоги всего времени, проведенного с "учениками", Хаори могла сказать, что друзьями они точно не станут. Хатару — самолюбивая, самоуверенная и эгоистичная особа, которая считает сокомандников ниже себя, но благоразумно этого не демонстрирует. Баки... возможно единственный член команды, которого с некоторой натяжкой можно назвать "нормальным". Хо — человек-фальшивка: у опытной иллюзионистки иногда возникало ощущение, будто он живет за невидимым стеклом, через которое изучает окружающий его мир, деля его на "интересное", "полезное", "скучное" и "бесполезное".

"Два из трех членов моей команды, по приказу глав кланов ударят мне в спину. Только Баки, за счет того, что признал меня "альфа-самкой", будет колебаться", — расфокусированный взгляд Хаори прошелся по молодым шиноби, стараясь увидеть в них что-нибудь кроме угрозы, но получалось откровенно плохо.

Курама слишком привыкла видеть в чужаках врагов и потенциальных врагов, с которыми можно сотрудничать, но только при соблюдении ряда условий. Она отдавала себе отчет, что выбирая между своей жизнью и жизнями "учеников", предпочтет первое второму.

Коноха была хорошей идеей и пропагандировала правильные вещи, но одного года совместного проживания, было слишком мало для появления доверия к новым соседям.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 17

Через лес шел черноволосый мужчина, одетый в сетчатую майку из проводящей чакру проволоки, а также черные штаны от комбинезона шиноби и сандалии с открытыми носами. На его спине находился второй мужчина, руки которого были перекинуты через правое и левое плечи носильщика, согнутые в коленях ноги были зажаты подмышками и обхватывали рельефный торс, а голова безвольно свисала, порой начиная болтаться...

"И не стыдно тебе будет заявиться в лагерь в таком виде?".

— Стыдиться должны те, кому есть, чего стыдиться. Я же все делаю правильно.

"Так уж и все?".

— Ну... почти все. Не придирайся к словам.

"А кто еще, если не я, укажет на твои ошибки и остановит от совершения глупостей?".

— Пфф. Ошибок не совершает только тот, кто ничего не делает. Да и бездействие в ряде случаев — тоже ошибка.

"И в кого ты такой умный?".

— В маму наверное... Отец-то был тем еще "мыслителем".

"Пфф. Ты на нее совсем не похож".

— И слава Рикудо. Не хватало мне — мужику, с сиськами третьего размера ходить.

"Аха-ха... Ауч... Мне смеяться больно".

— Прости... Ты держись, братишка... Мы почти добрались. У нас в лагере были меднины Сенджу. Они хоть и засранцы, но свое дело знают.

"Держусь. Куда же я денусь? Ты лучше скажи: не стыдно нести меня как...".

— Как в детстве? Ха-ха... Кхе-кхе... Тьфу. Я ведь еще помню, как носил тебя домой с тренировочного полигона. Ты ведь вбил себе в голову, что должен догнать меня...

"И догнал. Даже высшую форму шаринганов пробудил!".

— Догнал... Но лучше бы ты оставался обычным младшим братом.

"Это почему еще?".

— Потому что, тогда мне бы не пришлось так рвать жилы, чтобы оставаться первым.

"Хаха... И все же?".

— Ты же брат мне, Изуно. Настоящий и единственный... Во всем клане, только тебе я доверю прикрывать мне спину. Так что, незазорно иногда на своей спине тебя покатать... Ты только к этому не привыкай, а то сядешь на шею...

"Больно надо".

Продолжая механически переставлять ноги, Мадара шел и шел вперед, переступая корни деревьев и обходя вырастающие на пути стволы. Он все говорил и говорил, время от времени срываясь на хохот, а иногда начинал спорить...

...

Город страны Комаров встретил шиноби клана Учиха закрытыми воротами городской стены, перед которыми стояли две дюжины самураев и несколько стариков с странными музыкальными инструментами в руках, которые напоминали кожаные бурдюки с множеством трубок торчащих во все стороны. На лицах у этих людей была написана решимость, холодные глаза блестели сталью, а одежды красовались богатством и роскошью.

"Встречающая делегация? Неожиданно. Не похоже на то, что они решили сражаться за свой город. Вон тот старик похож на главного: нужно с ним переговорить", — приняв решение, Мадара дал своим спутникам знак держаться чуть позади, а сам вышел вперед, напустив на себя как можно более высокомерный вид.

Изуно, проигнорировав приказ, пристроился за правым плечом брата, остальные Красноглазые Демоны рассредоточились, полукругом охватывая делегатов комаринного города.

Стоило двум Учихам появиться перед воротами, как самураи шагнули вперед и положили руки на эфесы мечей. Все они были неплохими воинами... для бездарностей загоняющих себя в рамки ограничений кодекса. Однако, старик, которого глава клана Учиха посчитал главным, жестом приказал им остановиться и сам вышел навстречу гостям.

— Приветствую вас, господа шиноби, — мужчина с седой бородой поклонился, затем спросил. — Чем наше скромное селение обязано вашему визиту?

"Похоже, это будет проще, чем я надеялся. Жаль: стресс скинуть не получится", — раздраженно подумал обладатель высших шаринганов, с интересом отмечая тот факт, что все присутствующие носят странные прически, закрывающие ушные раковины.

— Великий и благородный даймио страны Огня, равнитель и объединитель народов мира под светом солнца, предлагает стране Комаров войти в наше государство на правах вассала, — отчеканил по памяти Мадара, внутренне кривясь от нелепости сказанного. — Я — глава великого клана Учиха и представитель скрытого селения Коноха, уполномочен принять вашу вассальную клятву, либо же принудить к капитуляции. Так каким будет ваш положительный ответ?

Собеседник еще несколько секунд стоял, тупо хлопая глазами, а затем растянул губы в насквозь фальшивой радостной улыбке и произнес:

— Да-да, конечно! Будьте нашими почетными гостями. Позвольте поприветствовать вас в традициях нашего славного и мирного города...

"Опасность!", — буквально взвыла интуиция и Красноглазый Демон выхватил два куная, одним из них перерезая горло старику, а второй отправляя в полет до ближайшего самурая.

В следующую секунду, пространство огласила пронзительная музыка, похожая на одновременный писк сотен огромных комаров. Учиха тут же ощутил, как земля и небо меняются местами и попытался сбросить гендзюцу, не понимая того, как при активированных шаринганах на него вообще умудрились воздействовать таким способом. Однако... чакра почти не отзывалась, будто бы между ней и хозяином воздвигли барьер.

"Музыка. Нужно прекратить этот шум", — поставив перед собой цель, мужчина закрыл глаза и ориентируясь на оставшиеся органы чувств (из которых пришлось исключить ощущение чакры и слух) начал метать кунаи.

Все та же интуиция позволила ему отреагировать на удар меча, блокировав его лезвием ножа, а затем прыжком разорвать дистанцию, тут же теряя равновесие и падая на твердую землю. В ушах будто бы что-то сломалось и звук исчез, а по лицу потекли струйки горячей крови, вытекающей из носа и уголков глаз.

Мир перестал вращаться и мужчина поднялся на ноги, вновь активируя высшие шаринганы. Перед ним разворачивался бой... происходила бойня, где похожих на едва родившихся и слепых котят, без жалости и сомнений рубили мечами самураи, за спинами которых играли на своих странных инструментах проклятые старики. Дикий гнев обуял Учиху, когда он заметил лежащего в грязи брата, зажимающего рану на животе...

Дальнейшие события смешались в череду обрывочных картинок битвы, где Красноглазый Демон убивал воинов, музыкантов, затем ворвался в город и стал резать, крошить, рвать на куски всех комарщиков, не делая различий на мужчин, женщин, стариков и детей. Черное пламя охватывало дом за домом, чакра уходила словно вода из дырявого ведра, но ничто не могло остановить пожирающего душу бешенства...

Когда глава клана Учиха вернулся на место коварной ловушки, из числа его сопровождающих, живым оставался только Изуна, сумевший при помощи чакры передать брату несколько слов...

...

...шаг за шагом, проклятый лес не отпускал усталого мужчину, в горячечном бреду шепчущего бессвязные слова. Однако, когда рядом оказались шиноби, он словно бы сбросил с себя пелену безумия и встал ровно, продолжая удерживать на спине брата.

"Свои", — с облегчением подумал обладатель высших шаринганов, усиленно щуря почти ослепшие глаза, но все таки сумев различить протекторы с изображением листа, которые мужчины носили на головах (придумка Тобирамы, воплощенная с помощью Узумаки, позволяющая проходить через специальные сигнальные барьеры).

— Изуно нужна помощь, — произнес Мадара, глядя на отрядного медика, отличающегося от остальных только тем, что у него на поясе висела сумка для медикаментов.

Внимательно глядя в глаза Учихе, меднин что-то произнес, виновато покачав головой.

— Я не слышу, — оборвал его Красноглазый Демон. — Моему брату нужна помощь: я перевязал рану, но...

О чем-то задумавшись, меднин кивнул своим мыслям и его руки засветились мягким зеленым сиянием. Он сделал шаг вперед, говоря что-то то ли Мадаре, то ли своим спутникам.

Отшатнувшись, глава клана-основателя едва не потерял равновесие, но помня о том, что Изуно находящийся на его спине удара может не перенести, приложил все свои силы, все же удерживаясь на ногах. Тут же справа и слева подбежали двое коноховцев, которые поддержали Красноглазого Демона, а затем стали осторожно снимать с него ношу.

— Осторожно, парни, он серьезно ранен в живот, — добавив голосу громкости, предупредил союзных шиноби Мадара. — Если вы ему навредите, я вам головы своими руками поотрываю.

Меднин снова попытался приблизиться, на этот раз показав светящимися руками на свои уши. Глава клана Учиха подумал и после некоторых колебаний, решил довериться... Хатаке, судя по цвету волос.

— Вы меня слышите, Мадара-сама? — спросил молодой еще мужчина, вряд ли разменявший полтора десятка лет.

— Вполне отчетливо, — ответил Красноглазый Демон. — А теперь перестань заниматься хренью и помоги Изуне. Я наложил повязку, но он потерял много крови...

— Мадара-сама, он мертв, — прервал его меднин.

— Чего? — нахмурившись, обладатель высших шаринганов навис над сопляком. — Я только что с ним разговаривал: он должен быть еще жив! Быстро сделай что-нибудь полезное...

На последних словах, глава клана Учиха схватил собеседника левой рукой за плечо и встряхнул. Несмотря на истощение чакры, сил в его теле еще хватало, а поднимающее голову безумие, отодвинуло усталость в сторону.

— Мадара-сама... Кеншин говорит правду, — двое шиноби, кланы которых на глаз определить не удавалось, схватили обладателя высших шаринганов, пытаясь освободить своего сокомандника. — Судя по его виду, прошло уже несколько часов...

Отшвырнув беловолосого Хатаке, Мадара раскидал его соратников и бросился к телу Изуно. Упав на колени, он приблизился к лицу брата, почти ничего не видящими глазами пытаясь найти опровержение. Пальцы стали нащупывать жилку на шее, ощутить дыхание...

— Мадара-сама, мне очень жаль... — Кто это произнес, Учиха не понял, но данная фраза стала тем, что переломило хребет самообладания мужчины.

— ЭААААААААА!.. — рев раненого зверя, от которого кровь стыла в жилах, заставил испуганных птиц сорваться с ветвей и подняться в небо, а троицу опытных шиноби отступить на несколько шагов, готовясь вступить в схватку за свою жизнь, в случае если Мадара сошел с ума. — Кай! Проклятье... Изуно! Вставай, гребанный засранец!

* * *

— Кира, ко мне.

— Ррр...

— Кира, ко мне!

— Рмм?

— Предательница! — не выдержав, Баки вскочил с травы и сам подошел ко мне, хватая свою напарницу за ошейник. — Как ты вообще посмела дать себя гладить постороннему?

— Просто, Кира воспринимает меня, Хатару-сан и Хаори-таичи, как членов твоей собственной стаи, — отвечаю на риторический вопрос сокомандника, испытывая какое-то странное чувство, похожее на удовлетворение от успешно завершившегося эксперимента, смешанного с торжеством от победы над Инудзука. — Должен заметить, что это — наиболее правильный подход в нашей ситуации.

— Я не к тебе обращался, Дао, — окрысился собачник, отходя от моего места. — Ты ведь как-то обманул ее?

Подняв руки, демонстрирую как кончики растопыренных пальцев загораются зеленым сиянием, а затем поясняю:

— Вливание медицинской чакры в спокойной обстановке можно сделать приятным, а если воздействовать на нервные окончания, то пациент вовсе будет урчать от удовольствия.

— Ты используешь техники медовых куноичи? — удивилась Хьюга, сидящая на своем плаще в некотором отдалении от нашей палатки, но все же прислушивающаяся к нашей возне. — Какая мерзость. Хо-сан, ты упал в моих глазах как шиноби.

— Никогда больше не используй эту мерзость на Кире, — категорично заявил Баки, садясь на свой плащ и прижимая к бедру обиженно сопящую нинкена. — Если еще раз увижу — руки в жопу запихну.

— Вряд ли, — качаю головой и прежде чем собачник успел произнести что-то еще, добавляю. — С руками растущими из места, на котором нужно сидеть, я не смогу вас лечить.

— Будто бы от тебя как от медика, очень уж много пользы, — проворчала Хатару.

"Идиоты", — промелькнула раздраженная мысль, но говорить ее вслух я не стал, лишь отвернулся к заходящему солнцу.

Недавно в лагерь вернулся Учиха Мадара, который вместе с отрядом соклановцев уходил в страну Комаров. Ходят слухи, что его нашел бредущим по лесу один из патрулей, когда обладатель шаринганов разговаривал с мертвым братом, которого нес на спине (это самый адекватный из слухов, так как в остальные, вроде того, где Мадара убил своих соклановцев ради получения силы, поверит только идиот).

"Шаринганы — интересное додзюцу. Позволяет предсказывать движения, видеть чакру, копировать техники не основанные на улучшенных геномах или хидзюцу... Но самое главное — он помогает запоминать информацию с первого взгляда. Это же какое подспорье в учебе? Мне, чтобы добиться схожих результатов, пришлось несколько лет работать с разумом при помощи техник Нара и Яманака".

Гибель сильного отряда и критическое состояние одного из сильнейших шиноби Конохи, подняли в лагере переполох. Несколько джонинов уже отправились в страну Комаров чтобы попытаться узнать, что там вообще произошло и не стоит ли нам готовиться к встрече с еще одной скрытой деревней, образовавшейся без ведома хокаге. О генинах в таком положении все как-то позабыли и даже Хаори-таичи куда-то запропастилась.

"Враг, способный убить четырнадцать сильных учих и потрепать Мадару-сама до такого состояния, что его госпитализировали, должен быть страшным. Впрочем сейчас, он скорее всего уже мертвый, так как в ином случае не отпустил бы Учиху живым".

Закрыв глаза, представляю перед внутренним взором своеобразный список задач, которые сам себе придумал. Напротив надписи "Приручить нинкена Баки", ставлю "В процессе выполнения". Не думаю, что это действительно получится, все же Инудзуки связаны со своими собаками на куда более глубоком уровне, чем обычные собаководы, но что мне мешает попытаться? Главное — делать это осторожно и по возможности незаметно для сокомандника.

"Если Инудзука узнают — меня убьют, невзирая на союз внутри Конохи".

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 18

Долго отдыхать нам не позволили: разведчики, отправившиеся в страну Комаров, вернулись уже следующим утром и доложили, что на месте единственного полноценного города нашли руины, местами все еще горящие черным огнем Аматерасу. Даймио страны Огня впечатлился результатом похода Учих и наверное испугался, так как всего один шиноби фактически уничтожил пусть малое, но все же государство, долгие сотни лет хранившее свой суверенитет.

"Думаю, будь его воля, Мадару-сама казнили бы за военное преступление против мирного населения. Только вот судить главу великого клана не позволят сами Красноглазые Демоны, да и все остальные воспротивятся и предпочтут скорее уж сменить правителя страны на более лояльного, чем создавать прецедент".

Так получилось, что в свое время даже до меня дошла информация, по которой выходило следующее: одного шиноби, судить или казнить имеет право только другой шиноби. Это правило нигде не было прописано, самураи его вовсе игнорировали, но ситуаций чтобы простой народ выносил приговор члену одного из кланов, на моей памяти вовсе не было. Обычно, для этого вызывают кого-то из покровителей, в роли которых теперь выступает Коноха, либо нанимается другой клан, если речь идет о землях нам не подконтрольных. Впрочем, свои одиночки, занимающиеся охотой за головами, имеются даже среди нашего сообщества, пусть и встречаются редко, так как их предпочитают ликвидировать при любом подходящем случае.

Так вот: пусть ситуация, из которой выходит то, что тронувшийся умом глава клана Учиха вырезал целый город, не нравится никому, но разбираться в этом деле будут хокаге и главы кланов Скрытого Листа. По словам Хаори-таичи, страну Комаров официально списали в случайные жертвы сражения между могущественными шиноби, в котором Мадара-сама вышел победителем, но получил неприятные травмы. На этом, открытая общественности часть дела обрывается, а все остальное нас уже не касается.

Даймио все же надавил на Коноху, вынудив изменить ранее намеченный план наступления на соседей и расширения границ страны Огня: теперь мы приписаны как усиление (разведка, ударная огневая мощь, прикрытие и санитарные отряды) к верным монарху самураям. Всех убеждают, что столь тесное наше сотрудничество — это временная мера, пока знать не успокоиться и не поймет, что слишком много времени и денег теряет из-за замедления военной кампании, но данное обстоятельство ничуть не улучшает настроение ни им, ни нам. На стоянках порой доходит до того, что на расстоянии в пять сотен метров друг от друга, разбиваются два самостоятельных лагеря, в которых периметр охраняется не только от возможного внешнего агрессора, но и от проникновений соседей-союзников.

"Во всем этом есть только две приятные стороны: больше времени уделяется отдыху, из-за чего удается уделить внимание экспериментам, ну и конечно же единство армии шиноби резко укрепилось. Все же теперь нам есть кого всем вместе обливать волнами презрения, насмешек, а порой и откровенной ненависти, получая в ответ все тоже самое".

Однажды вечером, сидя в палаточном лагере у костра, я спросил у Курамы:

— Хаори-таичи, а что вы знаете о призывных зверях?

— Многое, Хо-кун, — отозвалась женщина, что-то чиркающая в своем блокноте.

— Очень информативный ответ, — хмыкнула Хатару-сан, которая поверх стандартного комбинезона, ставшего не утвержденной униформой Конохи, надела легкую серую курточку.

Вздохнув, Курама убрала письменные принадлежности в маленькую сумочку на поясе и подтянув к себе ноги, сидя на бревнышке оставшемся от молодого деревца, сложила руки на коленях, устроив голову поверх перекрещенных предплечий. Ее прическа, похожая на кошачьи уши, а также лениво прищуренные глаза, вместе с расслабленной позой создавали образ настоящей сытой кошки, раздумывающей о том чтобы съесть наглую мышку, либо оставить жить дальше.

В неофициальных кругах нашу капитана-наставника знают под прозвищем Бакенэко. Какой-то сильно личной информации мне о ней за все время общения получить не удалось, так как даже во время использования техники ментальной связи, от нее ощущается легкая угроза, а разум она закрывает иллюзорным щитом (набор несвязанных между собой образов, перетекающих друг в друга). Проникнуть сквозь такой барьер можно, но незаметно это сделать может разве что кто-то опытный из ветви Яманака. Я же полезу дальше ее поверхностных мыслей только в одном случае: если главы клана Дао прикажут устранить женщину, либо выудить конкретные сведения.

"Не уверен, что без прикрытия кого-нибудь из ветви Акимичи, переживу эту попытку".

— Ну и что вы хотите узнать? — выдержав продолжительную паузу, наконец уточнила Хаори-таичи.

— Все, — отвечаю первым, опередив хьюгу где-то на полсекунды, чем заработал раздраженный взгляд девушки.

— Амбициозно, — улыбнулась уголками губ Курама. — Однако, Хо-кун, знать все — физически невозможно. Даже мой клан не знает всего о гендзюцу, а ведь мы на этом специализируемся и по уровню знаний обходим Учих, вытягивающих исключительно благодаря своим глазкам.

— Зависть слышу я в словах ваших, сенсей? — удивился Баки, вылезая из палатки вместе с Кирой (везет, что собака почти не линяет, так что нет угрозы раскрыть себя из-за клочков шерсти, но вот соседство с Абурами, Инудзуку совершенно не радует).

— Тц... — цыкнула языком Бакенеко. — Было бы чему завидовать. Ну да не о том сейчас. Пожалуй, кое-что я вам действительно могу рассказать, раз уж в ваших кланах этим не озаботились.

Наша троица затихла и обратилась в слух. В конце концов, не так уж часто таичи начинает болтать с нами, а тем более — рассказывать что-либо относительно секретное. И пусть некоторые сведения у меня есть, все же слухи в деревне и свитки в клане мне доступны, но вряд ли всему можно верить... предварительно трижды не проверив информацию в независимых источниках.

— Основных теорий происхождения призывных зверей две: первая утверждает, что их создал Рикудо-сенин, взяв за основу полуразумных зверей-ёкаев, пакостивших людям из-за природных злобности и глупости, а вторая, которую предпочитаю я, заявляет, что призывные звери — это потомки обычных животных, по тем или иным причинам развивших разум благодаря чакре, — Хаори-сан обвела нас взглядом, поочередно остановившись на каждом лице.

— Прямо как Инудзуки нинкенов, — елейным голосом произнесла Хатару-сан. — Правда, Баки-кун?

— Ага, — кивнул собачник. — При помощи селекции, мы... Эй! Ты на что это намекаешь?

— Только на то, что Кире-чан придется еще долго терпеть своего нынешнего хозяина, пока ее старшие сородичи не выведут более умную породу, — невозмутимо заявила Хьюга.

— Ррр... — Инудзука начал было вставать, но Курама полыхнула легкой жаждой убийства, сконцентрировав ее на нашей троице, мигом подавляя любые попытки беспорядков.

— Но ведь они живут в собственных мирах, — продолжаю разговор, будто и не было мелкой перепалки между сокомандниками (даже появилось ощущение, будто мы ведем себя почти как друзья).

— Скорее в складках мира, — отозвалась женщина, продолжая свою импровизированную лекцию. — В каждый из ныне известных призывных миров, можно попасть из нашего мира, если найти особую тропу. К сожалению, а может и к счастью, примерное место входа на путь в мир призыва, может дать только шиноби, который либо нашел его сам, либо имеет подписанный контракт. Как именно были созданы складки, у меня не спрашивайте — не знаю. Это нужно выяснять у Узумаки: это они мастера разных барьеров. Призывные животные могут обладать самыми разными способностями, присущими их видовой принадлежности и очень похожими на улучшенные геномы. Благодаря тесному взаимодействию с призывными существами, некоторые кланы получили свои способности.

— Хатаке имеют нюх не хуже чем у Инудзука, — заметил Баки. — Только если мы развивали это сами, у них из поколения в поколение передается контракт призывных собак. Наши старейшины уже несколько раз хотели его перекупить, а сейчас ведут переговоры о брачном союзе... Ам... Ма... Я ничего не говорил.

— Будто кому-то интересно, чем между собой занимаются кинологи , — как-то привычно проворчала Хатару-сан. — Хаори-сенсей, а у вас есть призыв?..

— ... — Курама выразительно посмотрела на ученицу, молча приподняв тонкие брови.

На этом лекция и оборвалась, а еще через десять минут нас прогнали спать, в то время как таичи растворилась в тенях.

* * *

Распахнув глаза, черноволосый мужчина напрягся всем телом и резко сел, подслеповато щурясь, озираясь по сторонам. Молодой меднин Учиха (редкий выбор для клана боевиков, становящихся сильнее на поле брани) тут же куда-то убежал, успев сообщить лишь то, что Мадара-сама находится в Конохе и его сюда доставили только день назад. Глава клана Красноглазых Демонов ощущал себя необычно слабым: очаг и каналы чакры ныли, резерв был почти пуст, перед глазами все расплывалось, да и активация додзюцу не принесла желаемого результата.

В другой ситуации мужчина наверняка продолжил бы лежать в постели, так как даже Учиха понимали, что надорванный организм нужно беречь. Однако сейчас у него была иная забота: где-то здесь должен был лежать Изуно и старший брат был обязан убедиться, что с ним все в порядке.

Спустив ноги с кровати на пол, придерживаясь за спинку постели и край стола, могущественный шиноби медленно встал и попытался выпрямиться. Со второй попытки эти действия ему удались и Мадара, одетый только в хлопковые штаны, опускающиеся чуть ниже колен, нетвердой походкой вышел в коридор, где нос к носу встретился со светловолосой девушкой меднином.

— Мадара-сама, вы должны лежать! — воскликнула куноичи, но к собственному счастью не пыталась принудить пациента вернуться в палату.

— Мне нужно увидеть брата, — требовательно произнес глава клана Учиха. — Где он?

— Мадара-сама, вам нельзя нервничать, — неуверенно отступив на шаг, начала искать пути к отступлению меднин.

— Фух! — размытым пятном рядом со старым другом появился Хаширама, как всегда буквально плещущий энергией. — Я уж боялся, что не успею и ты...

— Что "я", хокаге-сама? — уточнил подобравшийся Красноглазый демон (с Сенджу в общем и этим их представителем в частности, брюнет хотел бы не встречаться как можно дольше). — Я бы рад с вами поговорить и отчитаться по миссии, но меня ждет брат...

— Мадара, — жестом отослав работницу госпиталя, Хаширама вздохнул и его голос стал более низким и гулким. — Я должен тебе сказать, что... Изуно тебя не ждет. Его... больше нет с нами.

— Сейчас не время для твоих глупых шуточек, Хаширама, — отмахнулся от слов друга брюнет, из-за чего едва не упал, но был поддержан за плечо сильной и широкой ладонью.

— Э-хе-хе... — свободной рукой почесав затылок, глава деревни предложил. — Давай вернемся в палату и я тебе все расскажу? Не люблю я приносить дурные вести, но... Пожалуй, больше и некому . Идем?

Красноглазый Демон стоял несколько секунд, ощущая неприятную боль в голове. Он буквально сердцем чуял, что что-то забыл, но не мог на этом сосредоточиться из-за волнения о брате. Все же, они оставались последними родственниками друг у друга, в то время как остальной клан... В них была кровь учиха, но даже ощущалась она совершенно по иному. Да и после пробуждения высших шаринганов, дистанция между братьями и остальными Учиха, только увеличилась.

— Хорошо, — наконец дал свое согласие Мадара. — Но только быстро. Мне некогда терять зря время.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 19

-...

Шепотки. Приглушенные, осторожные, злорадные, ехидные... они преследовали его повсюду начиная от госпиталя Конохи и заканчивая кварталом клана Учиха. Он почти не слышал их, как и не видел тех, кто смотрели на него с вызовом, презрением, брезгливостью и даже ненавистью, но не решались высказать все в лицо, ведь даже сейчас этот мужчина оставался одним из сильнейших и опытнейших шиноби деревни. Однако же именно благодаря опыту и мастерству, ему совершенно не составляло труда ощутить чужие взгляды и вкладываемые в них эмоции.

"Жалкие трусливые крысы. Смеете осуждать меня? Смеете считать меня чудовищем? Так подойдите же и скажите, в чем я был не прав?".

Солнце светило над горизонтом, едва-едва выглянув из-за вершин высоких деревьев, которые Хаширама вырастил вокруг их общего детища... Их детища, все заслуги за создание которого приписывают только Сенджу, а все неудачи сваливают на Учиха! Но он не позволит... Не допустит... Брат бы не хотел...

"Как же так, Изуно? Как же так?".

Шаг за шагом, медленно но твердо Мадара приближался к зданию госпиталя деревни, где ему должны провести комплекс восстановительных процедур. Барабанные перепонки уже полностью заросли, в носу сосуды тоже перестали лопаться, да и голова от сколь-нибудь значимых нагрузок более не болела. Только глаза... гордость и показатель силы любого Учиха... подводили своего хозяина. На метр вперед он видел четко, предметы на расстоянии полутора метров сильно расплывались и теряли очертания, ну а два метра — это граница, дальше которой даже активация додзюцу ничего рассмотреть не позволяет.

Слепой Красноглазый Демон — это звучит как шутка. Злая, ехидная шутка...

"Не дождетесь!", — рычал внутренний голос, заставляющий стискивать зубы до скрежета и упрямо держать на лице маску невозмутимости.

По деревне уже ходили слухи, что Мадара тронулся умом, в доказательство чего приводились его разговоры с погибшим братом. Для шиноби сама ситуация, когда во время стресса он обращается к умершему родственнику, другу или возлюбленному, не является какой-то выходящей из ряда вон редкостью, но кто-то активно подогревает сплетни и выворачивает факты самым невообразимым образом, из-за чего эффект на тупое "мясо" производится убойнийший.

"Тобирама. Я знаю, что это ты — ублюдочная мразь. Почуял кровь сильного зверя и теперь как последний падальщик идешь по следу? Смотри не ошибись с моментом, ведь раненый зверь вдвойне опасен".

Под сводами госпиталя главу клана Учиха встретила деловая суета: меднины как насекомые Абураме в их ульях, бегали по каким-то своим, несомненно важным делам, обращаясь то к одному, то к другому посетителю. У регистратуры, где сидел однорукий мужчина лет тридцати, почетного пациента задерживать не стали и пропустили на лестницу, не забыв при этом напомнить номер кабинета (будто он дебил и со вчерашнего дня все забыл).

Как же хотелось высказать идиотам все, что он о них думает, но... приходилось держать маску невозмутимости на лице. Слишком он ослаб; слишком многое потерял; слишком... слишком много "слишком"!

Но вот впереди уже и дверь, на стук в которую отзывается приятный женский голос. Надавив на ручку Красноглазый Демон вошел внутрь и втянул воздух затрепетавшими ноздрями, среди запахов лекарств и трав, унюхав тонкий цветочный аромат. Губы сами собой растянулись в улыбку, которую с определенной долей фантазии можно было назвать почти красивой и... игривой?

— Харуки-чан, я снова к вам.

— Мадара-сан! — насквозь фальшиво возмутившись, откликнулась Яманака, как всегда в это время сидящая за письменным столом.

— Виноват, Харуки-чан, больше этого не повторится, — притворяться Мадара умел с детства, все же шаринганы были полезны не только в бою. — Вы как всегда неподражаемы.

— Я бы поверила... если бы вы смотрели не мимо меня, — вздохнула меднин и поднявшись со своего места взяла мужчину за руку, чтобы усадить на стул для осмотров. — Как себя чувствуете?

— Вашими стараниями, Харуки-чан... — привычная вежливость уже не вызывала отторжения, обмен колкостями и заигрываниями — тоже.

Глава клана Учиха осознавал, что Дао специально приставили к нему в качестве лечащего врача эту девчонку, желая получить рычаг давления на сильного и психически нестабильного шиноби. Наверняка они хотели либо отомстить тому, из-за кого их Тройственный Союз перестал существовать, либо использовать для своих целей. Хотя зная этих тыловых крыс, скорее всего стоило ждать и первого, и второго.

"Наивные...".

Харуки была умной девочкой и быстро училась. Еще она была куноичи и вроде бы даже рожала... Но последнее — не подтверждено. Но главное — она была молодой и активной женщиной, которая несмотря ни на что, сумела сохранить в своей душе место для счастья, мечтаний, любви...

"Что может быть романтичнее? Он был из клана Учиха, она была из клана Дао и они не могли быть вместе, так как еще во времена клановых войн враждовали. Но вот в годы становления первой в мире скрытой деревни шиноби, он получил страшные раны и попал в госпиталь, где она принялась лечить его и помогать смириться с потерей ближайшего родственника, попутно шпионя и собирая информацию. Между ними пробежала искра и расцвел пока что тусклый язычок запретной любви...".

Красноглазый демон не забывал поддерживать беспечную болтовню, отвешивать шуточки и комплементы... Нет, он не влиял на бывшую Яманака чакрой, так как менталистка несомненно заметила бы это, а использовать на ней высшие шаринганы в таком состоянии, непозволительная расточительность. Только вот и природной, зверинной харизмы у мужчины было много и она без всяких гендзюцу, шаг за шагом, песчинка за песчинкой, постепенно перевешивала чаши весов.

Харуки еще сама не поняла, но...

"Скоро ты будешь моей".

...

Медленно шагая из Госпиталя глава клана Учих размышлял над своими дальнейшими шагами. На него свалили вину за разрушение города страны Комаров, потери среди шиноби и биджу знает что еще. Бойцы ударного корпуса Конохи, из-за вынужденного соседства с самураями даймио страны Огня, вряд ли испытывают к нему добрые чувства. О крысах сидящих в деревне, поголовно прогнувшихся под Сенджу и теперь с готовностью подставляющих задницы Хашираме и Тобираме, вовсе говорить нечего.

"Даже мои соклановцы... Хотя как раз их я понять могу: оступившийся лидер либо умирает, либо уходит, либо его уходят. Закон хищников, которых называют Красноглазыми Демонами. Даже странно, что они до сих пор не попросили меня подвинуться и уступить место более достойному. Видимо все же мозги есть и понимают, что даже без додзюцу, я их голыми руками в бараньи рога согну".

Хаширама... Друг... Разочарование.

Сенджу был в госпитале тогда, когда Мадаре показали тело Изуно. Он видел, что у младшего Учихи отсутствуют глаза в глазницах... Он не позволил ослабленному "другу" найти тех, кто посмели забрать шаринганы Изуно.

Пожалуй именно тогда, их дружбе окончательно настал конец.

Кто забрал величайшее сокровище клана Учиха? Неизвестно. Все вокруг будто бы ослепли...

"Ха-ха! Ослепли".

Мадара не верил в это ни на секунду. Но сделать он пока что ничего не мог, а потому изобразил смирение и сломленность... которые сменяются новой надеждой после каждой встречи с Харуки Дао.

Он должен защитить клан Красноглазых Демонов...

Он должен защитить Коноху...

Он должен стать сильным и победить врагов, как внешних... так и внутренних. Но для этого ему нужны глаза... Новые глаза.

* * *

Сидя за столом в трактире на перекрестке, надев на себя личину неопрятного мужчины средних лет и с кривым носом, облаченного в клетчатую черно-красную рубашку и мешковатые штаны, лениво тасую колоду замызганных карт. Мои напарники и капитан находятся на улице, в роще севернее этого заведения и ждут сигнала к атаке.

Недавно, по дороге с восточного направления прибыл караван, который мы ожидаем уже третий день, пропивая и проедая свои "последние" деньги. Сегодня очередь нести вахту выпала именно мне, так что можно считать себя счастливчиком... Наверное.

— "Хаори-таичи, вижу цель", — передаю сообщение по локальной ментальной сети, поддерживаемой мною только между нашей командой.

— "Мы тоже видим их, Хо-кун", — прозвучал ответ от Курамы.

— "Пятеро шиноби: двое уровня генинов, двое — чунины, один — джонин", — подала голос Хатару-сан. — "Еще двадцать человек разного сброда вроде возниц и наемников из простых людей".

— "Действуй по пятой схеме", — приказала Бакенэко-сан.

Дождавшись пока цель усядется за стол и начнет ранний ужин, подхожу к их компании и заговорщически подмигнув, ловко пересыпаю карты из одной руки в другую, весело спрашивая:

— Не хотите сыграть, добрые господа? На пару рё, для интереса?

— Катись отсюда, бродяга, — хмуро одарив меня нечитаемым взглядом, отозвался "джонин".

— Я честный... — начинаю возмущенно, но меня перебил один из "генинов" (парень лет девяти, одетый в белую рубашку и шорты до колен.

— ...мошенник. Знаем мы таких. Видели.

— Я... Я оскорблен, до глубины души! — возмущенно вскидываюсь и шагнув вперед нависаю над пареньком. — Немедленно извинись, или...

— Или что? — рядом возник "чунин", которому можно дать лет пятнадцать, ростом он выше меня под хенге на полголовы, а одет в красную рубашку с короткими рукавами и штаны. — Тебе что сказано, бродяга? Вали отсюда, пока мы твои кишки на кунай не намотали.

В доказательство своих слов, он театрально выхватил нож из подсумка на бедре и приставил к моему горлу зловеще (по его мнению) ухмыляясь.

— В-в-в-вы... шиноби? — эту фразу Хаори-таичи заставляла отрабатывать нас всех и не успокоилась, пока даже Баки не научился натурально бледнеть как настоящим лицом, так и под техникой маскировки.

— Поосторожнее, рью, — хмыкнул "джонин", который при моем приближении насторожился, но теперь расслабился и откинулся на спинку стула. — Бедолага сейчас обоссытся, а нам тут еще ужинать.

— Точно, — фыркнув, "чунин" убрал от меня оружие и просто толкнул в грудь. — Убирайся, пока мы добрые.

Отшатнувшись назад взмахиваю руками, делая вид будто пытаюсь удержать равновесие, при этом колода карт рассыпается по полу, открывая тусклые картинки и иероглифы. Едва "поймав равновесие" разворачиваюсь и с криком выбегаю на улицу, слыша хохот посетителей трактира, ставших свидетелями данной сценки и презрительные комментарии вражеских шиноби.

— "Я на улице, можем начинать", — отправляю очередное ментальное послание.

— "Выдвигаемся", — коротко отозвалась Курама, сразу же поняв, что вместо пятого, придется работать по седьмому варианту.

"Я бы тоже не стал играть в карты с мутным типом, подсевшим ко мне в мутном заведении".

Складываю пальцы рук в печать концентрации и произношу:

— Кац.

За спиной прогрохотал взрыв, раздались крики раненых людей, в конюшне начали шуметь кони и быки (на первых приехали наемники, вторых запрягали в повозки). Мне же следовало побыстрее убраться с глаз долой и не мешаться во время боя.

Облик человека меняется обликом мыши-полевки, стремительно юркнувшей за угол ближайшего здания.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 20

— Стихия огня: цветы феникса, — шепотом провозгласил какой-то Учиха, молниеносно сложив серию печатей и выдохнул примерно три десятка огненных сгустков, которые веером разлетелись в направлении передней полусферы от него. — За мной!

Последняя фраза предназначалась трем тройкам генинов, в пылу битвы оказавшихся под его командованием (в их числе была и моя команда).

— "Баки, не отставай!", — мысленно "крикнула" Хатару-сан, на правом плече которой устроился я, замаскировавшись под крупную крысу.

— "Да иду я", — огрызнулся Инудзука, отмахиваясь от прилетевших нам во фланг заостренных косточек.

— "Где сенсей?", — этот вопрос Хьюга адресовала уже мне, как оператору ментальной сети отряда.

— "Застряла на левом фланге и прикрывает самураев", — отвечаю с максимальной поспешностью, лихорадочно цепляясь коготками за ткань черного комбинезона. — "Справа враг".

Девушка без раздумий крутанулась на одной ноге, взмахом рук создавая полумесяц из чакры, которую выпустила из ладоней и кончиков пальцев. Сероволосый парень, одетый в серые рубаху и штаны, на лбу у которого красуются две красные точки, изогнувшись всем телом отпрыгнул назад и тут же попал под "вакуумное ядро", запущенное Инари Шимура...

...

Разведка Конохи доложила, что даймио страны Торфа, которая находится за ныне присоединенной к стране Огня страной Комаров, дабы защитить свою независимость решил нанять несколько кланов шиноби из других земель. Дабы не позволить противнику усилиться и укрепиться, наша армия совершила быстрый (по меркам самураев) марш и сходу кинулась на штурм столицы, словно раскаленный нож сквозь сливочное масло пройдя через земли маленького государства. Однако либо нас изначально дезинформировали, либо самураи действительно бегают слишком медленно, но мы оказались встречены объединенными силами местных кланов, а также такими шиноби как Кагуя, Широгане и Ибури (первых и третьих я сам узнал из-за их особенностей даруемых улучшенными геномами, информацию о вторых всем передал координатор из ветви Яманака).

Клан Кагуя — широко известные своей кровожадностью наемники, презирающие боль и почти никогда не отступающие. Их особая сила позволяет быстро выращивать оружие или броню из собственных костей, в процессе чего разрываются кожа и мышцы, тут же заживающие под действием чудовищной регенерации. Наследие их крови просыпается в двух из трех случаев, так что по уровню неадекватности данных шиноби можно судить об их силе.

"Постоянно испытывать боль от использования собственного генома — это отвратительно. Как их предки вообще смогли добиться такой мутации?".

Широгане — клан шиноби, использующих в сражениях механизмы, которыми управляют при помощи нитей чакры. Сами они предпочитают сидеть в тылу, а вот армия деревянных солдат с встроенным оружием без страха и сомнений рвется вперед.

"Очень интересные у них технологии. А я так смогу?".

Последними из серьезных наемников оказались Ибури... ну или те, кто очень на них похожи. По словам координатора выходит, что их клан должен обитать в комплексе подземных пещер, где они прячутся из-за опаски превратиться в дым и развеяться по ветру, но...

"Видимо некоторые из них сумели взять свои силы под контроль".

За время победоносного шествия нашей армии по землям соседей, временами совсем без сопротивления склоняющихся перед страной Огня, наши командиры уверились в собственной непобедимости. Никак иначе тот факт, что мы фактически сами вошли в расставленную ловушку, лично я объяснить не могу (и Хьюга с их бьякуганами, и Инудзука с нинкенами и собственным нюхом, ни даже Абурами с их насекомыми, до последнего момента не замечали два крупных отряда заходящие во фланги). Да и попытка единым напором смести Кагуя, которые по своей излюбленной привычке решили столкнуться лоб в лоб, не объясняется ничем кроме чрезмерной самоуверенности.

Можно конечно сказать, что марионеточников прикрывал какой-то из местных кланов, использовавший технику площадной маскировки и сокрытия чакры, а самураи страны Торфа и примкнувшие к ним Ибури, воспользовались плащами похожими на те, которыми владеют Сенджу и Узумаки. Только вот полного провала разведки все это не отменяет, а даже усугубляет их вину, демонстрируя полную беспомощность.

...

— Свежее мясо, хе-хе-хе, — радостно оскалился очередной сероволосый мясник, поигрывая двумя костяными клинками в своих руках.

Хатару встала в одну из начальных стоек боевого стиля Хьюга, а я тут же сбежал по ее руке, спрыгивая на землю перед мужчиной, передними лапами крысиного облика вставая прямо на тень.

— "Держу", — отправляю сокоманднице короткую мысль.

В тот же миг девушка метнулась вперед и начала наносить серию ударов по тенкецу, лишая противника возможности управлять собственным телом и контролировать чакру. Судя по удивленно расширившимся глазам, он так и не понял, почему внезапно лишился способности двигаться. Ну а когда моя сокомандница завершила комбинацию, мне оставалось только отпустить технику теневого удержания, сжирающую слишком много драгоценной энергии.

Рядом прогудел поток режущего ветра, отсекающий группу шиноби из каких-то мелких кланов, которые хотели напасть на нас пользуясь отвлечением внимания. Спустя секунду рядом появились Баки и Кира, измазанные в своей и чужой крови, а затем и остальные генины нашей девятки подоспели.

— Полезный у тебя призыв, — кивнул на меня Шимура, обращаясь к Хатару. — Клановый?

— Нет, — Хьюга усмехнулась уголками губ и наклонившись, подхватила меня под живот пальцами левой руки. — Это мой личный крыс.

Произнеся это, девушка начала передавать мне свою чакру, пользуясь медицинской техникой, мне же оставалось только усваивать это подношение. Все же резерв у нее больше моего, да и очаг сильнее, так что силы восстанавливаются быстрее и хватает их на дольше.

— Это наш общий крыс, — оскалившись, заявил Инудзука, а его нинкен поддержала хозяина довольным гавом.

— "С каких это пор я стал вашей собственностью?", — даже не знаю, чего в моем вопросе было больше, недоумения или возмущения.

— "С тех самых, когда вместо честного боя в роли сокомандника, решил изображать из себя призывное животное", — ехидно отозвалась Хатару, усаживая меня обратно на свое плечо и активируя бьякуганы, что выразилось во вздувшихся вокруг глаз венах. — "На этом участке — чисто. Куда нам идти дальше?".

— Хм... Странный союз, — посмотрев сперва на Хьюгу, затем на Баки, выдал свое заключение Кохару. — Ну да вашим кланам виднее.

— А?.. — не понял собачник.

— Пфф, — выразила свое мнение на счет этой догадки наша сокомандница.

— "Нам надлежит выдвинуться к самураям: Ибури устроили прорыв через их фронт", — передаю сообщение девушке и не удержавшись спрашиваю. — "Когда ваша свадьба? Мне ведь нужно подготовить подарок".

— Идем на помощь самураям, — озвучила приказ командования Хатару, вторую часть моего монолога нагло проигнорировав.

Отряд перестроился и поспешил на место продолжающегося сражения...

...

Если верить данным, выцепленным мной из общей ментальной сети, при помощи которой командование армии Конохи координировало действия, Кагуя привели на поле боя почти тысячу шиноби, что даже по меркам великих кланов невероятно много. К счастью, большинство из них предпочитают ближний бой и техниками вроде костяных пуль не пользуются.

Широгане в свою очередь привели чуть больше ста марионеточников, каждый из которых управлял двумя, а временами и четырьмя марионетками, сила которых равнялась сильному генину, либо слабому чунину. Учитывая, что на место павших кукол они распечатывали и отправляли в бой новых, проблем это создавало едва ли не больше чем живучие Кагуя. Впрочем жуки Абураме, пожирающие нити чакры и грызущие дерево, довольно быстро сумели переломить ход противостояния после первого успеха противника.

Ибури (или все же не Ибури?) превращаясь в черный дым после ударов мечами самураев, раз за разом восстанавливались в абсолютно целом виде и продолжали резать людей даймио почти безнаказанно. Только дистанционные техники стихий огня, воды и ветра смогли их пронять, да и Хьюга, как выяснилось на практике, нарушая течение чакры в их телах, способны не позволить принять нематериальную форму.

Солнце медленно ползло по небосводу, а шиноби Конохи, перестроившись и выработав тактику противодействия, начали планомерно вырезать своих противников. Марионеточники, после того, как наши джонины прошлись по их тылам, предпочли бросить оставшихся кукол и сбежать. Шиноби превращающиеся в дым, когда поняли тот факт, что их попросту отлавливают или убивают на расстоянии, тоже не стали геройствовать и покинули поле боя, оставляя малые кланы страны Торфа против обозленных "листовиков". Только кровавые мясники продолжали бросаться вперед как безумные, не считаясь ни с ранами, ни с потерями в живой силе. Именно благодаря им даймио Торфа сумел отступить к столице чтобы подготовить почву для более или менее достойной капитуляции.

* * *

— Аууу... Айяйяйяйяй... Ихихихиии... — лежа на расстеленном на земле плаще, Баки болезненно морщился, вздрагивал, дергал руками и ногами, а также иными способами мешал мне извлекать из его ран кусочки костей Кагуя, члены клана которых когда поняли, что поражение неизбежно, начали использовать самоубийственную технику "костяная бомба".

Моему сокоманднику еще повезло, так как смертоносная шрапнель задела его самым краем, да еще со спины, в отличие от того же Шимуры, который сейчас лежит в палатке полевого госпиталя, где ему пытаются спасти глаза и сшить лицо. Впрочем, острые иглы-крючки застрявшие в заднице собачника, хороших впечатлений ему не добавляют.

— Да заткнись ты наконец! — не выдержала Хатару-сан, колдующая над нашим полевым котелком, подвешенным над костром. — Твое нытье даже слушать противно. Ты шиноби или дочка даймио?

— Ааай! — снова вскрикнул "дочка даймио", когда я выдернул очередную тонкую костяную иглу. — Хо, ты специально делаешь это настолько болезненно?

— Разумеется, Баки-кун, разве ты в этом сомневаешься? — изгибаю губы в улыбке и залечиваю Инудзуке последнюю ранку. — Вот и все. Если до утра не помрешь от заражения, то жить будешь... пусть и недолго.

— Хо-кун, хватит пугать Баки-куна, — рядом с костром из вихря листвы появилась Хаори-таичи, прическа которой вопреки обыкновению не изображала кошачьи уши (кто-то из вражеских шиноби срезал ей одно "ухо", из-за чего она вынужденно сменила стиль). — Ты ведь не забыл продезинфицировать места ранений.

— Не забыл, Хаори-таичи, — покладисто подтверждаю слова Курамы.

— Вот и славно, — женщина уселась на скрученный в сверток спальный мешок и осмотрев нас усталым взглядом заявила. — Радуйтесь: командование решило, что нам пора возвращаться в Коноху.

— И года не прошло, — фыркнула Хьюга. — Или прошло? С этой дурацкой войной, я совершенно потеряла счет времени.

— Хатару-чан, эта война совсем не дурацкая, — сурово возразила Бакенэко-сама. — Благодаря ней страна Огня увеличила свою площадь в три раза, а Коноха получила новые рынки для оказания своих услуг.

— Тогда почему мы возвращаемся, а не продолжаем поход? — морщась от неприятных ощущений, Баки принял сидячее положение и стал натягивать рубашку, поверх которой собирался надеть куртку от комбинезона. — Вокруг ведь еще так много стран, которые можно присоединить и которым мы обязаны "принести волю огня"! Ауч... За что, сенсей?

— За глупые и несвоевременные шутки, — сухо отозвалась женщина, одарив подчиненного жестким взглядом. — Если ты не забыл, мы находимся в центре лагеря Конохи. Я не хочу, чтобы обо мне говорили, что у меня не получилось вбить в головы учеников хотя бы немного здравомыслия. А если твою болтовню услышат самураи, то это может сказаться на отношениях клана Инудзука и двора даймио.

— Но ведь я ничего такого не сказал, — потирая лоб, в который прилетел брошенный Хаори-таичи камушек, обиженно пробормотал собачник.

— Пока не сказал, — поправила его Бакенэко. — Зная тебя... Ну да не важно. Факт в том, что после принятия капитуляции от даймио страны Торфа, наша армия оставит здесь небольшой гарнизон для охраны чиновников и отправится домой. Вас троих я буду выдвигать на повышение до звания чунинов, так что, готовьтесь сдавать экзамен на соответствие.

— Да! — вскинув к небу кулак, воскликнул Баки. — Давно пора.

— Отказываюсь, — произношу максимально равнодушно, но это слово тут же сделало меня центром внимания сокомандников.

— Ты не хочешь стать чунином, Хо-кун? — склонив голову к правому плечу, Хаори-таичи посмотрела на меня так, как Икари-сенсей смотрел на интересные образцы. — Почему?

— Я слишком слаб для этого звания, — отвечаю пожав плечами.

— Сила — это не главное, чем должен обладать чунин, — поучительно заметила Курама.

— Но одно из основных, — парирую я. — Тайчо, я все же прошу вас не подавать заявку на повышение от моего имени.

Бакенэко нахмурилась (видимо, она хотела получить какие-то преференции за то, что воспитала трех чунинов и теперь колебалась). Наконец на что-то решившись, она заявила:

— Хо-кун, я дам тебе отсрочку в полгода. Этого хватит чтобы ты подтянул физические данные. Договорились? Заданий на этот срок не будет.

"Не то, что я хотел, но лучше чем могло быть", — подумалось мне, когда моя голова сама собой изобразила согласный кивок.

— Вот и славно, — расплылась в улыбке Курама, тут же меняя тему разговора. — Хатару-чан, скажи мне пожалуйста, когда ты успела обзавестись призывным животным? И почему я последняя узнаю о том, что вы с Баки-куном помолвлены?

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 21

Возвращение в Коноху прошло... буднично, если не считать того, что вернулся не отдельный отряд из джонина с генинами и даже не группа отрядов, а целая армия. Несколько часов нас вносили в списки действующих шиноби, проверяли медики и шиноби в странных белых масках, принадлежащие к разным кланам, но по всей видимости какой-то особой структуре. Ситуацию не облегчало и то, что небо заволокли тучи и время от времени шел мелкий дождь.

Наконец пройдя через ворота, где был развернут пропускной пункт, я сумел оценить масштабы изменений, произошедших с деревней: тут и там выросли двух и трехэтажные деревянные дома, построенные (а возможно и действительно выращенные) по одному и тому же плану, но украшенные разноцветными широкими крышами, ставнями, фонариками и флажками, что придавало обстановке праздничный антураж. Туда-сюда ходили люди, большинство из которых были гражданскими в дорогих одеждах, а шиноби в свою очередь неспешно, словно бы лениво, как огромные насекомые прыгали с крыши на крышу, старательно огибая друг друга по широкой дуге, что казалось совершенно нелепым и странным занятием. Кроме того, в глаза сразу же бросалось большое количество торговых и ремесленных лавок, расположенных на первых этажах зданий, возведенных вокруг превратной площади.

— В чем дело, Хо-кун? — раздался голос Хаори-таичи у меня из-за спины и на плечи тут же легли две узкие ладошки. — Неужели ты испугался толпы?

— Прошу прощения, Бакенэко-сама, просто я удивился, — отвечаю приподняв уголки губ в легкой улыбке, изображая смущение. — И кажется... я не знаю, куда идти.

— Ня? — выйдя чуть вперед и встав со мной плечом к плечу, Курама приложила указательный палец правой руки к губам и немного наклонила голову влево. — Моу... Кажется Коноха изменилась за лето.

— Прошел почти год, сенсей, — недовольно поправила Кураму наша отрядная Хьюга. — Башня хокаге вон там, значит квартал Хьюга... сюда.

— Спасибо, Хатару-чан, — деланно обрадовалась Хаори-таичи. — К сожалению, я твоего приглашения принять не могу — нужно отчитаться по выполненным миссиям, а учитывая, что докладчиков сегодня много... Идите без меня.

— Хм?.. — обладательница бьякуганов недоуменно посмотрела на иллюзионистку, прическа которой снова изображала два кошачьих уха, а затем перевела требовательный взгляд на меня, ожидая пояснений.

— Тайчо решила, что констатацией факта расположения квартала Хьюга, ты пригласила нас в гости, — отвечаю почти механически, одновременно пытаясь понять, куда мне идти чтобы попасть на территорию Дао (еще одна причина не получать повышение — нет нужды писать бесконечные отчеты, благодаря чему больше свободного времени для полезных дел).

"Нужно найти способ, как не получить звание чунина. Провалить экзамен на повышение квалификации? Нельзя подставлять капитана и сенсея. Пойти в медики? Свободного времени будет еще меньше, а медицинские техники требуют много ян составляющей чакры", — размышляя на отстраненную тему, наконец-то определяюсь с правильным направлением, но покидать площадь не спешу, все же Баки еще проходил досмотр (что можно искать у Инудзуки?).

— Пфф... — выпятив нижнюю губу, Хатару надменно вздернула нос. — На территории нашего клана, посторонним делать нечего.

— У... — Курама расстроенно опустила плечи и даже ее прическа-кошачьи уши словно бы поникла. — Ты такая холодная, Хатару-чан, а я думала, что за время совместных приключений мы стали друзьями.

— Мне иногда кажется, что я единственная в нашем отряде, кто ведет себя как взрослый шиноби, — отвернувшись в сторону, негромко проворчала девушка, стараясь за недовольством скрыть... смущение? — Я буду не против, встретиться где-нибудь... всем отрядом. После того как все успокоится.

— Ня-ха-ха! — радостно подпрыгнув и прижав к груди сжатые кулачки, Бакенэко вскинула руки вверх, вместе с чем ее уши-волосы встали торчком и заявила. — Я знала, что мы достучались до твоего доброго сердца, Хатару-чан.

— Тц... — заметив, что на нас стали оборачиваться другие шиноби и гражданские, Хьюга сложила руки на груди и гордо отвернулась, только кончиками красных ушей выдавая свои эмоции.

— А ты, Хо-кун, готов устроить командные посиделки? — переключилась на новую жертву Хаори-тайчо. — Я научу вас выбирать правильные напитки и сбивать цены на сладости...

— Лучше бы вы учили нас техникам, тайчо, — произношу подчеркнуто вежливо, при этом сохраняя дипломатичную улыбку на губах (сам не знаю, зачем это делаю, но кажется... мне нравится дурачиться вместе с сокомандниками?).

"Странно. Какой в этом смысл? Не опасно ли привязываться к шиноби из других кланов? С другой стороны, так будет проще узнавать новости о соседях, что никогда не бывает лишним. Да и если они будут считать меня другом, то вероятность предательства в случае расхождения интересов снизится", — найдя для себя рациональное обоснование желания общаться с этими людьми, чуть сильнее изгибаю губы и прищуриваю левый глаз.

— Злые вы, — надула щеки Курама. — Уйду от вас... к хокаге. Вот он меня точно выслушает и поймет.

— Гав-гав! — из пропускного пункта выбежала Кира и повертев головой, стремительно метнулась в нашу сторону, остановившись рядом со мной и подставив голову для почесывания.

Хмыкнув, зажигаю упрощенную версию мистической руки, выражающуюся в свечении зеленым цветом ногтевых фаланг пальцев и зарываюсь правой рукой в густую серую шерсть. Нинкен зажмурилась от удовольствия и прижала уши, начав урчать...

— Я завидую, Кира-чан, — жалобно произнесла Бакенэко.

— Тайчо, у меня есть вторая рука, — демонстративно показываю свободную конечность, также зажигая кончики пальцев.

— Ты... — женщина отпрыгнула на шаг и наставив на меня указательный палец вытянутой вперед правой руки, глядя подозрительно прищуренными глазами спросила. — Кто ты такой и куда дел Хо-куна? Хатару-чан, вяжи этого самозванца, который даже притворяться не умеет: все знают, что наш Дао шутить не умеет.

— Кира! — выскочив на площадь, по пути едва не сбив какого-то старика с котомкой за плечами, Баки замер и ошарашенно уставился на нашу группу, которая, стоит признать, представляла из себя странную композицию. — Эээ... Я на что-то опоздал?

— Я не с ними... Я не с ними... — как мантру начала произносить одну и ту же фразу обладательница бьякуганов.

— Кира! — увидев свою напарницу, млеющую от моих почесываний, собачник вспыхнул негодованием. — Предательница!

— Рууу... — виновато опустив голову и поджав хвост, ставшая довольно крупной собака-ниндзя засеменила к хозяину.

— Ладно, ребята, — сбросив с себя дурашливую маску, Хаори-таичи стала серьезной, заставив подобраться и нас. — Сегодня все расходятся по домам, желательно — своим, завтра я объявляю выходной, а послезавтра с утра, жду всех на площади перед башней хокаге. Надеюсь остатков сегодняшнего дня и всего завтрашнего, вам хватит чтобы отчитаться перед своими клановыми кураторами, отдохнуть и привести мысли в порядок. Все пока... Пока.

Произнеся последнее слово, Курама растаяла в воздухе стаей светлячков.

— Опять иллюзия, — вздохнул Баки. — А я ведь до последнего момента не понял...

— Пфф... — Хатару-сан развернулась к нам спиной и пошла в направлении, где по ее мнению находится квартал Хьюг. — До встречи.

— Пожалуй, мне тоже пора, — киваю сокоманднику, затем его собаке и начинаю идти по одной из боковых дорожек, постепенно уходящих в сторону от главной улицы.

— Увидимся послезавтра, Хо! — догнал меня голос Инудзуки и лай его нинкена.

Слух царапнуло отсутствие хонорифика, но после секундного размышления, я решил, что Баки-сан просто забыл его добавить.

* * *

Стоя на крыше одного из домов, скрыв свое присутствие при помощи техники хамелеона, Хаори Курама проводила разошедшихся в разные стороны учеников рассеянным взглядом (Баки ушел совершенно не туда, по ошибке последовав за запахом соклановца, ушедшего по своим делам в район складов). Смотреть точно на генинов она опасалась, все же за время боевых действий они научились ощущать чужое внимание, а раскрывать свое присутствие не хотелось.

Себе женщина уже призналась, что привязалась к этой троице и пусть не считала их семьей, но и чужими они для нее не были. Да и по разным мелочам можно было понять, что между собой генины тоже создали некие связи, пока что хрупкие и ненадежные, но обещающие в будущем стать чем-то большим, нежели деловые отношения профессионалов.

"Если у них будет на это время", — поправила себя Бакенэко, скидывая маскировку и бросаясь бежать по крышам вдоль центральной улицы, чтобы добраться до главной площади деревни.

Бежать "верхними путями" (так это называли горожане, не участвовавшие в почти годовом походе с армией и самураями) было непривычно, но удобно. Сверху открывался прекрасный вид на продолжающую застраиваться Коноху, уже сейчас похожую скорее на город с шиноби в качестве основных жителей, чем на скрытое поселение. Чем дальше женщина удалялась от ворот, тем реже ей на пути встречались гражданские...

В отличие от своих генинов (возможно за исключением Хо, который мог общаться с другими менталистами, никак себя при этом не выдавая) иллюзионистка поддерживала контакты со своими соклановцами, которые оставались в деревне. Благодаря этому она узнала, что после очередного собрания глав кланов, Учиха была брошена кость (фигурально выражаясь) и им теперь надлежало создать отряд городской стражи, которая будет расследовать преступления внутри селения, в случае нужды разнимая вспыхивающие то тут, то там драки между ранее враждовавшими шиноби. Учитывая же, что данная обязанность утверждена официально, любви это к Красноглазым Демонам не добавит.

В ответ на "усиление позиций клана Учиха", Тобирама Сенджу объявил о создании отряда специального назначения, который будет подчиняться лично хокаге и назвал его АНБУ. Отличительными чертами членов этого подразделения являются белые маски в виде морд животных, либо совершенно безликие, одинаковые комбинезоны и... лучшее вооружение. Окончательная численность еще не утверждена, но брат Хаширамы Сенджу, пользуясь своим положением первого после хокаге (которое получил из-за того, что Мадара временно отошел от дел), активно набирает молодежь, обещая превосходное обучение, высокую оплату заданий, лучшее медицинское обслуживание. И пусть кланы относятся к этой идее скептично, но начавшие присоединяться к деревне семьи шиноби, состоящие из трех-пяти-девяти человек, видят в данном образовании шанс для себя сравняться с Великими...

"Как бы моих оболтусов не решили привлечь к этому сомнительному предприятию. Баки и Хатару ничем особым не отличаются, так что их разве что возьмут на заметку для будущего. А вот Хо... Исходя из слухов и собранных сплетен, он уже успел отличиться созданием нескольких техник, да еще и умудряется держать ментальную сеть на четырех человек, параллельно исполняя другие техники, на что не каждый чунин Яманака способен. Разве что резерв чакры маловат и перекос в инь... А может быть это целенаправленная мутация? Дао выводят свой улучшенный геном... и похоже небезуспешно. Но тогда его точно не отдадут в АНБУ", — поймав себя на мысли, что всерьез раздумывает над способами, как отмазать подопечного от чести служить личным посыльным для хокаге, Бакенэко встряхнулась и спрыгнула на дорогу перед площадью (отсюда следовало идти пешком).

Решив, что подумает на эту тему позже, Курама нацепила на лицо доброжелательную улыбку и отправилась в самое логово змей-бюрократов.

* * *

Покинув привратную площадь, Хатару замедлила шаг: с момента исчезновения сенсея ее не покидало ощущение, будто за ними кто-то следит и девушка даже отсигналила напарникам сообщение при помощи языка жестов. Тут-то и пришлось пожалеть, что большую часть времени миссий, между ними была установлена ментальная связь, которую поддерживал Хо, так как это хоть и улучшало взаимодействие внутри отряда, в прямом смысле позволяя понимать друг друга без слов, но делало их совершенно беспомощными в ситуациях, когда необходимость постоянно находиться начеку отсутствует. Впрочем, Дао кивком показал, что понял предупреждение, а Инудзука...

"За него Кира думает. Уж от нее-то неизвестный точно не скроется. А если нинкен молчит, значит не ощущает опасности", — успокоив себя такими мыслями, молодая Хьюга едва не оступилась на ровном месте, отчетливо осознав, что всерьез беспокоится о двух несносных идиотах, один из которых — высокомерный и слишком много о себе воображающий зас... придурок, а второй — просто животное в человеческой шкуре.

Усилием воли вернув себе хладнокровную маску на лицо, куноичи продолжила путь к клановому кварталу. Она даже активировала бьякуганы, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей своего нелепого конфуза. В конце концов, как представительница клана аристократов, она всегда должна сохранять лицо, даже если свидетелей непристойного поведения вовсе нет.

"Интересно, а как воспитывают молодых шиноби в других кланах? Тот же Хо, хоть и не разговорчив, но скорее скрытен чем надменен и горделив".

* * *

— Бли-и-ин... — стоя на очередном перекрестке, Баки крутил головой и принюхивался, стараясь понять, куда же ему теперь идти.

Нет, вокруг конечно же были люди, как гражданские, так и шиноби, которые посматривали на Инудзуку с недоумением, неодобрением, а иногда и раздражением. Можно было подойти к любому из них и спросить направление, но...

— Чтоб я, крутой ветеран войны шиноби унижался? — сжав кулаки, собачник решительно мотнул головой и пошел в том направлении, откуда вкуснее всего пахло мясом. — Идем, Кира, нужно восстановить силы. Поиски продолжим на сытый желудок.

Нинкен страдальчески вздохнула, совсем по человечески закатила глаза и... пошла за хозяином. В конце концов, она ведь провинилась, снова разрешив Хо себя погладить, а значит — весь оставшийся день будет вести себя хорошо... Даже если они уже в третий раз проходят рядом с поворотом, который ведет к территории клана Инудзука.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 22

Территория клана Дао заметно изменилась за то время, что меня не было в деревне: земля по прежнему делилась на условные зоны, где проживали отдельные ветви, ранее бывшие самостоятельными кланами, но кроме этого появился общий сектор, где разместились маленький клановый госпиталь, здание совета, склады и дома для молодых шиноби, еще не обзаведшихся собственной семьей, но не желающих продолжать жить с родителями (один из них выделили мне, отдав ключи и некоторые документы, приказав к завтрашнему дню подготовить краткий отчет о боевых действиях). В тот момент когда я прошел через ворота квартала, возникло ощущение, будто бы Коноха осталась позади, а впереди находится совсем другое селение, где царят свои правила и законы. Даже строения здесь преимущественно одноэтажные, маленькие и одновременно основательные, эффект чего создается за счет толстых бревенчатых стен и каменных фундаментов.

Отличия можно заметить также и в отношении людей друг к другу, которое бросается в глаза, стоит только заглянуть за внешний фасад дружелюбия. Кланы Нара, Яманака и Акимичи, вошедшие в состав Дао, на протяжении долгой истории тесно взаимодействуют и даже жили в одной деревне, благодаря чему относятся друг к другу как добрые соседи и почти родственники, а за воротами сохраняется ощущение подчеркнуто вежливой отстраненности, каковая сохранится даже в случае если половина кланов внезапно исчезнет, либо заменится на другие.

"Думаю, что только политики и заметят разницу, и то лишь из-за уже заключенных дипломатических соглашений".

Возвращаясь к выделенному мне дому могу сказать, что он вполне уютный и удобный: сразу за входной дверью находится кухня-прихожая, где стоят плита для готовки и холодильник, а также стол для нарезки, шкаф с посудой и столовыми приборами, к свободной стене прикручены полки для обуви, крючки для одежды и круглое зеркало, закрытое маленькой занавеской желтого цвета с рисунком красной бабочки (единственное украшение во всем жилище). В противоположной от входа стене находится дверь, ведущая в спальню с узкой кроватью, маленьким письменным столом, узким окном у изголовья постели и массивным деревянным шкафом для одежды и постельного белья. Туалет и душ отсутствовали, разве что на кухне висел рукомойник, под которым стояло ведро для воды.

"Посуду, белье, одеяло и иные вещи, мне по всей видимости придется покупать самому. Зато футон есть и дорожный плащ имеется. На первое время хватит", — таков был мой вывод после обследования предоставленной кланом жилплощади.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, тем более, что лампы для освещения комнаты в ночное время суток что-то не наблюдалось, я достал письменные принадлежности и усевшись на край кровати, начал набрасывать отчет о заданиях, выполненных за время нахождения в составе армии даймио страны Огня...

...

Должен заметить, что за время путешествий с командой, у меня появилось немало идей о создании новых техник, как исключительно боевой, так и не боевой направленности. Как нетрудно догадаться, большинство моих идей связано с модификациями хенге, но есть планы также на фуиндзюцу, технику теневого подражания, ментальные умения, а если удастся решить проблему с нехваткой ян составляющей чакры, из-за чего мое тело кажется тощим и словно бы отстает в развитии от ровесников на год-два, то и до стихийных преобразований дело дойдет.

Боевой опыт, полученный в ситуациях, когда мне не удавалось ускользнуть от открытого противостояния с врагом, показал мою несостоятельность как бойца ближних дистанций. Обычные кунаи и сюрикены, даже с применением техники копирования оружия, без напитки стихийной или большим количеством обычной чакры, показали свою почти полную неэффективность против шиноби уровня слабого чунина и выше, и только использование привязанных к рукоятям взрывных печатей, хоть как-то исправляет ситуацию. Кендзюцу, на которое были большие надежды, из-за малых скорости и силы, тоже не выдерживает никакой критики (хотя, за счет точного расчета, удается компенсировать часть собственных недостатков).

"Мне нужен опыт с противниками, при поражении которым я не рискую умереть. Баки и Хатару могут помочь, но вряд ли у них будет много свободного времени. Попросить соклановцев? Нужно что-то предложить взамен, в ином случае, больше двух-трех раз, ни один из них не станет тратить свое время впустую, предпочтя его израсходовать на собственные тренировки или отдых".

В моих проектах на ближайшее время находятся создание техник для шпионажа, прямого сражения, быстрого передвижения. "Паучий глаз" — это гибрид техники копирования оружия и техники копирования сознания: строение и функции глаз как животных, так и людей я изучил достаточно хорошо, так что мне не слишком сложно создать уменьшенную копию зрительного органа, замаскировав под него к примеру каплю крови, либо клочок волос, или иную частицу собственной плоти (если создавать предмет только из чакры, без материальной основы связанной со своим организмом, связь, позволяющая подпитывать образец не устанавливается и срок служения ограничивается тем временем, которое потребуется на "выветривание" энергий). Создав хенге паука с глазом на спине или брюшке, мне не составит труда прицепить к нему нить из инь составляющей чакры, через которую переместить копию своего сознания для управления.

Возникает вопрос: зачем дополнительная управляющая нить чакры, если я способен ощущать подобный конструкт, как часть своего тела? Во-первых, отдельному потоку сознания, помещенному в паука, будет гораздо легче справиться с его конечностями, да и вероятность успешно скрыться от нежелательного внимания много выше, не говоря уже о снижении нагрузки на мой мозг. Во-вторых, опытным путем показано, что как часть тела я ощущаю замаскированную хенге частицу плоти, только на расстоянии восьми-десяти метров, что для полноценного шпионажа критически мало. В завершенном виде, параллельный поток сознания вовсе не должен иметь постоянной связи с телом-душой создателя, отправляя ему воспоминания за время своего существования только после развеивания техники, что увеличит ее автономность, но ограничит максимальное время существования (как это сделать, у меня пока нет идей).

"Заполонить весь мир своими пауками-шпионами... Вряд ли такое вообще возможно".

Второй и третий проекты, называющиеся "боевая форма" и "беговая форма" похожи, и отличаются только во внешнем виде. Идея о том, что можно придумать облик-маскировку, рассчитанную под конкретные задачи, пришла мне в голову в момент сидения в засаде в виде крысы, когда моя команда расправлялась с вражескими шиноби-подранками, пережившими знакомство с целой колодой взрывных печатей (пришлось постараться, наклеивая их на кусочки картона, из-за чего карты получились несколько более толстыми, нежели нормальные их аналоги). В конце концов, плотность, стабильность и максимальное усилие, которое может выдать чакроплоть, из которой состоят созданные при помощи хенге конечности, зависят исключительно от структуризации, плотности и количества вложенных энергий. Иными словами, при желании можно создать поверх тела костяную чешую, которая будет держать удары холодным оружием и атаки стихийными техниками, либо дополнительную пару рук для тайдзюцу... но это требует огромной концентрации для контроля над формой чакры, ну и конечно же сопоставимого по размерам резерва, который сможет покрыть все затраты.

В отличие от большинства шиноби, я могу сжульничать, использовав для контроля над чакроплотью дополнительные потоки мышления. Но вот что делать с нехваткой энергии, придется решать в процессе просчитывания и оптимизации обликов.

"Но если драться при помощи этой техники мне еще долго не суждено, форму для быстрого передвижения можно использовать уже сейчас. Может быть даже удастся сделать ее крылатой...".

Что касается фуиндзюцу: я научился делать взрывные печати и плохенькие запечатывающие свитки, в которых можно носить только неживые предметы... крайне ограниченное время. К сожалению, как и что в этих символах работает, давая бумажкам с нанесенными на них рисунками разнообразные свойства, мне остается непонятно. А ведь если бы получилось создать печать для хранения чакры и нанести ее на тело, вроде татуировки на лице Баки-сана, то это могло бы стать решением проблемы малого резерва чакры.

Впрочем даже не имея знаний по фуиндзюцу, я придумал обходной способ, как можно увеличить доступный мне объем энергий: дело в том, что при создании копированного оружия, материя состоящая из чакры приобретает свойство проводника и плохого накопителя. "Паучий глаз" сам по себе имеет маленький резервуар для чакры, на которой способен существовать некоторое время. Исходя из этого выходит, что можно создать вместительную структуру, к примеру в виде браслета, в которой можно будет хранить экстренный запас энергии. Сложность тут возникает только в необходимости постоянно поддерживать "хранилище чакры" в активном состоянии, тратя на это часть собственных ресурсов, но думаю и с этим справится вторичный поток сознания.

"Тем более, что моя собственная чакра, переданная в хранилище, будет наиболее предпочтительной для меня. А пользуясь техникой передачи чакры, вторичный поток сознания сможет пополнять запас в моей СЦЧ".

При применении техник теневого подражания у меня создается ощущение, будто тень — это дополнительная конечность, при помощи которой я могу останавливать противников, вплоть до остановки дыхания и сердцебиения. Однако возникает вопрос: тень — это проводник чакры, либо инструмент, при помощи которого чакра исполняет заданные ей действия? Хатару, во время одного из разговоров у костра, упомянула о том, что при применении техник ветви Нара, моя тень в восприятии бьякуганов начинает светиться, из чего можно сделать вывод о ее хороших свойствах проводника.

Можно ли тень маскировать при помощи хенге или иллюзий? Можно ли с помощью тени отнимать или передавать чакру? Можно ли с помощью тени создавать техники на отдалении от себя? Для того, чтобы найти ответы на эти и другие вопросы, мне придется провести немало часов за экспериментами... А ведь я до сих пор не понял, каким образом человек превращается в маленькую мышь, при этом становясь меньше и слабее, но не лишаясь разума, хоть человеческий мозг и не способен поместиться в маленькой черепной коробке.

"Мне не хватает информации, инструментов и приборов для изучения чакры. Глаза Хатару-сан были бы очень кстати... Но вряд ли она согласится мне их одолжить. Попросить побыть моей ассистенткой? Придется делиться всеми полученными сведениями".

* * *

На следующее утро, позавтракав сухим пайком и пилюлями ветви Акимичи, запив все это водой и одевшись в наиболее целый комплект одежды, я взял свой отчет и закрыв дом, направился к клановому госпиталю. Конечно же, доклад следовало отнести в здание администрации, но вряд ли сейчас там есть те, кому необходим именно мой взгляд на прошедшую войну. Пара часов, которая будет потрачена на визит к учителю, особой роли не сыграют.

Госпиталь Дао располагался в "Г" образном двухэтажном здании, с покатой красной крышей и маленькой пристройкой во внутреннем дворе, где могли отдохнуть пациенты проходящие реабилитацию и нуждающиеся в постоянном присмотре. В холле меня встретила девушка лет одиннадцати, судя по чертам лица и телосложению, принадлежащая к ветви Акимичи. На вопрос об Икари-сенсее, она отправила меня на второй этаж, в кабинет главврача и записав имя в книгу посетителей, вернулась к своим делам.

Найти нужное помещение не составило труда, пусть запустение коридоров и пустые палаты слегка сбивали с толку. У двери я слегка задержался, а когда поднял руку чтобы постучать, с той стороны раздался знакомый мужской голос:

— Заходите. Открыто.

— Доброе утро, Икари-сенсей, — распахнув створку и перешагнув через порог, приветствую немолодого блондина легкой улыбкой, демонстрируя искреннюю радость от встречи.

— Хммм... — бывший Яманака нахмурился так, что у него между бровями пролегла глубокая морщинка, а затем удивленно расширил глаза. — Хо-кун? Не ожидал тебя сегодня увидеть. Уж думал, что ты совсем забыл старика.

— Как можно, Икари-сенсей? — изображаю на лице негодование и изумление.

— Можно, а иногда и нужно, — став резко серьезным, наставник обжег меня подозрительным взглядом. — Проходи, садись и рассказывай, что за нужда привела тебя в мою обитель. И не юли: ТЫ — не тот человек, который пришел бы поболтать о погоде или спросить о здоровье.

— Вы в меня совсем не верите, — печально вздыхаю, состроив расстроенное выражение лица (которому научился у Хаори-таичи).

— Так что же, я ошибся и тебе от меня ничего не нужно? — поставив локти рук на край стола, блондин сцепил пальцы кистей в замок перед грудью.

— Мне нужны полноценные уроки фуиндзюцу, — решаю не ломать комедию, тем более, что этот человек действительно неплохо меня знает. — Я хочу понимать, как создавать печати, а не просто рисовать их.

— А я хочу шаринган и мокутон... не бери в голову, — жестом остановив готовую сорваться с моих губ фразу, глава госпиталя задумался, а после продолжительной паузы, заговорил очень медленно, тщательно подбирая слова. — После неудачных переговоров с Узумаки, я потерял свое положение в совете, но связи у меня остались. Скорее всего, учителя я для тебя найду, но сам понимаешь, стоить это будет немало. Клановые хидзюцу, даже поверхностные знания о них, за деньги не продаются. Придется выложить что-то равноценное... что-то, чего пока что ни у кого нет.

Взгляд собеседника буквально вонзился в мои глаза, требуя ответ на незаданный вопрос. Вместо слов, прикрыв веки осторожно киваю...

"Придется упростить технику шпионажа до самого примитива, но думаю даже так она сгодится за ранг "Б"".

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 23

Переговоры с Икари-сенсеем продлились меньше получаса, в течении которых я коротко описал технику, которую хочу предложить на обмен, после чего член ветви менталистов обещал найти для меня учителя фуиндзюцу. Однако он предупредил, что техника для обмена должна быть эффективной и с значительным дефектом, который в случае нужды мы сможем использовать против пользователя. Вместе с тем, им было высказано предложение о том, чтобы преподнести свиток с описанием полноценной техники совету клана, дабы повысить свой статус и заявить о себе как о серьезном исследователе (это должно стать причиной, которая не позволит отправить меня на самоубийственное задание, если будет иной выбор).

Поблагодарив наставника за заботу и пообещав, что в ближайшие дни обе версии техники будут готовы, я отправился в здание администрации, где в одном из кабинетов первого этажа сдал свои отчеты чунину из ветви Яманака. Вообще, мне повезло наткнуться именно на блондина, который вместо долгой процедуры задавания уточняющих вопросов, с моего разрешения применил технику ментального диалога, во время которого мы обменивались образами и воспоминаниями. В итоге все дела, на которые мной было отведено полдня, завершились чуть более чем за час.

По итогам недолгих размышлений о том, на что потратить освободившееся время, мной было принято решение пройтись по магазинам, чтобы закупить все необходимые для дома вещи, обновить гардероб, а заодно и изучить изменившуюся деревню. В конце концов, было бы глупо заблудиться в Конохе и в случае нужды, не суметь найти какое-нибудь важное место.

Взяв из дома подсумок, в который положил полученные за участие в военных действиях деньги, я покинул квартал клана Дао и ориентируясь частично на память, а частично по вывескам и реакции прохожих, направился в направлении рынка. Погода, словно бы в контраст вчерашнему дню разошлась во всю красу и солнце ярко светило в промежутки между рваными белыми облаками, странными иероглифами плывущими по небу.

"Интересная закономерность: деревня одна, но создается впечатление, будто бы их две, а то и вовсе три", — такие выводы были мной сделаны всего через два часа прогулки и наблюдения за людьми, занятыми своими делами и обращающими на молодого шиноби самый минимум внимания.

Первое, что сразу бросалось в глаза, так это отсутствие гражданских, не входящих в состав того или иного клана, вблизи клановых кварталов, занимающих более одной трети всей площади Конохи. Простые люди встречались, но носили на себе символы принадлежности к шиноби, поглядывая на тех, у кого подобных атрибутов нет, с откровенным превосходством либо снисхождением.

Почти треть пространства внутри периметра стены была отдана бесклановым, среди которых были торговцы, ремесленники, малые семьи шиноби. Создавалось впечатление, будто эти люди — низшая каста, которая делится на более мелкие слои. Они с подозрением и опаской смотрели на клановых, даже если герб носит не шиноби а обычный гражданский.

"Подводя итоги, можно сделать вывод, что на самой вершине Конохи стоит хокаге, власть которого опирается на клановых шиноби, в частности — Сенджу и их союзников. Бесклановые шиноби стоят выше клановых гражданских... либо на одном уровне с ними, если звание не превышает уровень генина. Самый низкий статус имеют бесклановые гражданские, которые же являются поставщиками продуктов питания, заказчиками миссий низкого ранга, производителями разнообразных предметов быта".

Для сбора информации я не стесняясь подслушивал разговоры, читал по губам, анализировал мимику и невербальные жесты прохожих. Кто-нибудь мог бы сказать, что за столь короткий срок пребывания в условно дружественном селении, рано делать какие-то выводы, но если имеешь за душой хоть какой-то опыт шпионажа, то сразу обращаешь внимание на характерные детали. Тем более, что находясь у себя дома, люди обычно расслабляются и позволяют себе разные вольности (к шиноби это относится в меньшей степени, но и среди нас можно найти легкомысленных индивидов).

За время разведки, в Конохе были обнаружены торговые улицы, первые этажи домов которых занимают разнообразные лавки, ремесленный квартал, а также продуктовый рынок. Стоит заметить, что разделение на простых людей и шиноби имеется даже в ценах на различные товары, так как для обладателей протекторов, указывающих на принадлежность к Скрытому Листу, стоимость снижается в среднем на тридцать процентов.

Решив, что для первого дня прогулок достаточно, я купил два комплекта постельного белья, подушку, матрац, два комбинезона шиноби и одежду для выхода на официальные мероприятия (белое кимоно с черным поясом и черными же пятнами по всей ткани, разбросанными в хаотичном порядке). Масляная лампа, походный котелок, сковорода, вилка, ложка и нож, а также сухие пайки примерно на месяц, отправились в свитки хранения вслед за другими покупками, вызывая опаску и зависть у людей, которые не могут управлять чакрой. Больше всего денег было потрачено на бумагу, которая имелась как в свитках, так и нарезанная на листы разных размеров, ну и конечно же чернила, тушь и кисти.

"Фуиндзюцу потребует много практики", — промелькнула мысль в моей голове, когда молодой продавец забирал выложенные на стол деньги...

* * *

Вернувшись в свой дом, первым делом я решил приготовить обед и ужин. Ничего особенного придумывать не пришлось, да и из купленных мной продуктов, особых кулинарных шедевров не сделаешь, что впрочем не отменяет питательную ценность для молодого и растущего организма. Что же касается вкуса...

"Вкус — вторичен".

Пара брикетов сухих пайков отправилась в котелок, затем к ним добавилась чистая вода и немного острых специй, которые помогают с профилактикой некоторых заболеваний. Поставив резервуар на плиту, прикладываю пальцы левой руки к символу фуин-печати и подаю чакру, почти сразу ощутив начавший исходить от нагревательного элемента жар...

Поговаривают, что разведчики будут получать уменьшенные версии подобных плит, для готовки во время миссий на вражеской территории, чтобы не оставлять следов от костров и не выдавать себя дымом. Однако мне кажется, что это обычные сплетни, которые не выйдут за уровень болтовни у костров, так как пользоваться чакрой для разогревания еды, в то время когда на тебя могут в любой момент напасть, это как минимум самоуверенно. Хотя... если использовать нагревательный элемент для допросов, то...

"Все равно — не верю".

Холодильник (довольно дорогой прибор, наличие которого в моем домике меня несколько удивляет) работает на схожем принципе. Отличие составляют только печать, имеющая встроенный накопитель, позволяющий чакре расходоваться равномерно на протяжении долгого срока, да охлаждающий элемент, установленный внутри камеры вместо нагревателя. Зачем он мне? Понятия не имею. Может быть в будущем для чего-нибудь и сгодится.

"Фуиндзюцу хранения — лучше", — категорично констатировал голос разума.

Прошло несколько минут и вода в котелке закипела, а по кухне распространился аромат готовой еды. Размешав получившееся варево и оставив его на плите остывать, отправляюсь в спальню, чтобы разобрать вещи и начать работать над техникой для обмена...

...

Что это такое — техники шиноби? Фактически — придание чакре тех или иных свойств, при помощи прямого управления силой разума. Духовная составляющая придает свойства, жизненная наделяет разрушительной, либо же созидательной силой.

"Впрочем, созидают шиноби реже чем разрушают".

Сидя на своей кровати, спиной облокотившись о стену, с закрытыми глазами управляю черным паучком с шестью лапками, размером чуть меньше ногтя моего большого пальца. На спине у насекомого виден черный же глаз, занимающий две трети его тела и дающий крайне узкий обзор, да еще и черно-белую картинку.

От моей правой руки, к паучку тянется нить чакры, которую можно увидеть бьякуганом или шаринганом, либо же ощутить при помощи активных техник сенсорики. Через этот канал энергии, служащий одновременно и управляющим поводком, и своеобразной артерией, пополняющей резерв конструкта, мне поступает поток информации от глаза, который при помощи легкого самогендзюцу передается прямо в мозг.

Идея с использованием нити чакры пришла ко мне при воспоминании о клане кукольников, хорошо потрепавших наши силы во время последнего масштабного сражения. Должен сказать, что данный способ управления крайне неудобен, так как требует создания постоянного канала подпитки, достаточно легко обнаруживается и может быть перерезан одним из множества способов. Однако, если не знать, что нужно искать, то даже Хьюга рискуют пропустить тонкую струну, соединяющую создателя и куклу.

Напрягая четыре потока сознания, я сделал все, что только мог: убрал возможность воспринимать цветную картинку; лишил "паучий глаз" собственного резерва; убрал поток сознания, который должен был управлять его действиями автономно; создал "поводок", длина которого зависит от индивидуального мастерства шиноби... Но при всем этом, при попытке переложить технику на печати, все равно выходит число символов приближающееся к трем с половиной десяткам. И пусть в не боевых условиях, подобное не критично, только вот...

"В идеале, должно быть от двенадцати, до пятнадцати печатей".

В чем же проблема? Двигательная система и управление — это просто: большую часть работы еще при создании выполняет воображение, а дальше основную роль играет контроль чакры. Сложности возникают при создании глаза, что требует либо знаний анатомии и физиологии, либо точного исполнения печатей, к каждой из которых привязано определенное действие чакры и реакция подсознания, ну и самогендзюцу разумеется...

Из-за специфического способа восприятия через "паучий глаз", представители клана Хьюга, как люди не восприимчивые к большинству видов иллюзий, не смогут пользоваться основной функцией шпиона. Впрочем, доставлять с его помощью взрывные печати, спрятанные в брюшке при помощи хенге, это им не помешает.

Вообще, расшифровывание информации, поступающей от созданного чакрой органа, задача весьма неудобная. Как с этим справляются кукольники мне неясно, а доступа к данной информации у генинов нет, в результате чего приходится выкручиваться по своему.

В процессе создания этой техники, мне пришлось прерываться на еду ради восстановления сил, а затем глотать пилюли ветви Акимичи, стимулируя очаг СЦЧ. За интересным занятием, время пролетело совершенно незаметно и сперва наступила ночь, вынуждая воспользоваться масляной лампой, а сейчас небо за окном начало светлеть, знаменуя утро.

"Нужно собираться на встречу с командой. Отдохнуть не получится... Буду надеяться, что Хаори-таичи не решит взять какое-нибудь задание".

— Хо-кун, ты не спишь? — прозвучал приглушенный двумя дверями женский голос.

Потратив несколько секунд, выуживаю из памяти имя его владелицы и отвечаю наигранно сонно:

— Уже нет, Харуки-сан.

— Оу... — дверь ведущая на кухню открылась и в дом вошла знакомая блондинка, которая сперва свернула к кухонному столу и что-то на него поставила, после чего подошла к двери в спальню. — Ты не против, если я войду?

Развеиваю "паучий глаз" и отвечаю:

— Можете заходить.

Дверь распахнулась и на пороге появилась светловолосая куноичи, одетая в зеленый сарафан, черные бриджи и сандалии шиноби. Найдя меня взглядом, она быстро оценила ситуацию и виноватое выражение лица сменилось на обиженно-негодующее.

— Я тебя не разбудила, — уперев руки в бока, меднин еще раз осмотрелась и нахмурившись спросила. — Ты сегодня вообще спал?

— Нет, — врать ей смысла я не вижу, а потому отвечаю искренне и без задержки.

— И чем же ты тогда занимался всю ночь? — на этот раз в голосе представительницы ветви Яманака прозвучала подозрительность.

— С какой целью интересуетесь, Харуки-чан? — не меняя ни выражения лица, ни интонации голоса, спрашиваю у незваной гостьи.

— Я... — собеседница уже хотела что-то сказать, но тут же стушевалась и смущенно опустив взгляд, сделала шаг назад. — Прости, Хо-кун, я не хотела тебя оскорбить. И я не лезу в твои личные дела. Просто... мне хотелось увидеться со своим самым беспокойным пациентом и проследить, что ты в порядке и не забываешь хорошо кушать...

"Я чего-то не понимаю?", — поведение Харуки-сан показалось мне странным, что заставило искать подвох.

— Харуки-сан, я правда рад вас видеть, но время для визита вы выбрали несколько неудачное, — поднявшись с кровати (следовало раньше это сделать, но видимо усталость все же сказалась на моей сообразительности) виновато улыбаюсь. — Всю ночь я работал, а сейчас мне нужно уходить чтобы встретиться с командой. Если вам нужно что-то срочное, то говорите сразу, если же нет — мы можем встретиться позднее.

Вздохнув, куноичи невесело улыбнулась и подняв на меня серьезный взгляд, медленным движением рук поправила волосы, будто на что-то решаясь. Наконец, после короткой паузы она заговорила:

— Я уже и забыла, Хо-кун, как сложно с тобой бывает разговаривать. Мне... Моему близкому другу, нужна твоя помощь... Икари-сан рассказал мне, о придуманной тобой технике и я заинтересована в том, чтобы ее выкупить.

"Сенсею следовало бы меньше болтать", — промелькнула на грани сознания раздраженная мысль, но доброжелательно-невозмутимое выражение лица удержать все же удалось.

— Не понимаю, о чем вы, Харуки-сан, — качаю головой и сделав шаг вперед, практически выдавливаю гостью из спальни на кухню. — Я только позавчера вернулся в деревню и не успел узнать ходящие обо мне слухи.

— Пожалуйста, Хо... — сделав еще один шаг назад, блондинка сложила руки на груди в просящем жесте. — Для меня это очень важно. Проси все, что захочешь...

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 24

Отжимаясь от пола стоя на руках, каждый раз когда голова сперва приближалась к обструганным и покрашенным доскам, а затем отдалялась от них, Мадара ощущал слегка возрастающее давление крови на виски. Одна из комнат его дома, пугающе пустого и тихого, была переделана в небольшой тренировочный зал, вроде того, который был создан в центральном госпитале Конохи, для ускоренной реабилитации пациентов. Впрочем, пустое помещение с парой турников, кольцами на веревках и нарисованными на стенах мишенями, вряд ли заслуживает столь громкого наименования...

В очередной раз выпрямив руки, одетый в облегающую черную майку и мешковатые штаны мужчина, наклонив ноги назад выгнулся в спине и совершенно бесшумно встал босыми стопами на пол, продолжая опираться также и на ладони. Несколько мгновений он стоял неподвижно, представляя из себя напряженную дугу... или арку... или "мостик", а затем оттолкнулся руками и принял вертикальное положение.

В комнате было темно, но главу клана Учиха это не смущало. В конце концов, его глаза уже не давали прежнего обзора и свободы, позволяя разглядывать предметы только поднося их к самому лицу, а потому пришлось в ускоренном темпе развивать иные способы ориентирования.

"Глава клана Красноглазых Демонов — слепой... Это даже не шутка, а издевательство", — скривив лицо в гримасе злости, один из основателей Конохи приложил немалые волевые усилия, чтобы успокоиться и снова мыслить рационально (прошло то время, когда можно было себе позволить поддаваться эмоциям).

В той или иной степени, каждый шиноби являлся сенсором: кто-то развивал этот навык осознанно, учась ощущать живых существ, движение, вслушиваться в звуки, а иные довольствовались умением чувствовать чужой взгляд и ближайшие объекты. Благодаря своему додзюцу, клан Хьюг ушел по этому пути дальше всех, научившись видеть в сфере, на все триста шестьдесят градусов. Но существуют способы объемного восприятия мира и без помощи глаз...

Пальцы рук сложили символ концентрации и волна чакры разошлась от Мадары во все стороны, обтекая каждый предмет и натолкнувшись на стены, вернулась обратно, уже неся с собой информацию об окружающей обстановке. Данная техника требовала неподвижности и целой секунды времени, а потому совершенно не годилась для использования в бою. Однако же если использовать модификацию, созданную для обладателей стихии ветра, то картина резко менялась.

Сенсорная техника, основанная на стихии земли, позволяла "видеть" все вокруг себя на расстоянии десятков, а то и сотен метров, но имела пару слабостей, которые делали ее крайне ущербной как в повседневной жизни, так и в бою: летящие объекты, вроде птиц, брошенных кунаев, прыгающих с крыши на крышу шиноби, обнаружить можно было только в момент соприкосновения с землей или предметом, который соприкасался с землей, ну и самому соответственно необходимо иметь непрерывный контакт с твердой поверхностью. В скоростном сражении высокоранговых шиноби, это означает стать мишенью для техник и метательного железа.

Как ни странно, самой идеальной сенсорной техникой, подходящей для прямого противостояния с противником, является вариация "скрывающего тумана", основанная на стихии воды. Капельки влаги, пропитанные чакрой создателя техники, как паутина паука пронизывают все свободное пространство, позволяя "видеть" все, что находится в зоне покрытия тумана. Но и тут имеются сразу три причины, почему использовать этот навык на регулярной основе не выйдет: во-первых, скрывающий туман слишком заметен, что позволит врагу просто сбежать, во-вторых, создание сколь-нибудь большого облака требует затрат немалого объема чакры, на что не всякий чунин способен, в-третьих... нужно обладать высокими навыками контроля над стихией воды.

"Было бы забавно постоянно окружать себя пеленой тумана, в которой нормально ориентироваться мог бы только я. Мне бы еще и прозвище какое-нибудь дали бы, вроде "Демон Кровавого Тумана"", — кривая усмешка скользнула по губам и пропала, а сам глава клана Учиха направился к входным дверям, где ощущались три источника чакры, кажущиеся весьма знакомыми.

Если быть до конца откровенным, то все эти сенсорные техники не шли ни в какое сравнение с обычным зрением, которое даровал даже не активированный шаринган. Гамма красок, тени, оттенки... таинственная глубина небес и холодный блеск стали, выражения лиц и строчки сухого текста на бумаге, всего этого мужчине категорически не хватало. Он бы даже согласился на пересадку обычных глаз, не имеющих никаких особенностей, ради того чтобы снова полноценно видеть этот мир, но были два "но" мешающие пойти на это: клан и собственная чакра.

Человек, не владеющий клановым додзюцу, по определению не может быть главой Учиха. Даже если глаза не видят, они остаются шаринганами, а потому позволяют занимать свой пост. Кроме того, обследования Харуки показали, что обычные донорские глаза, под воздействием густой, агрессивной чакры Мадары, буквально за часы разрушаются и теряют основную свою функцию. Тот же процесс скорее всего ожидает и шаринганы, не развитые до высшей формы "калейдоскопа".

"Заставить кого-нибудь из соклановцев развить свои глаза, а затем забрать их? Можно конечно, но только вот в клане мне после этого будут категорически не рады. Да даже сейчас находятся те, кто осуждают меня за жестокость, а после этого вовсе станут считать кровавым маньяком. Помочь кому-нибудь из верных бойцов пройти весь путь и забрать глаза добровольно? Пробуждение высшего шарингана — это процесс не слишком приятный, так что совершенно нет гарантии того, что после этого шиноби все еще будет мне верен. Для пересадки идеально могли бы подойти глаза Изуна, но...", — кулаки Красноглазого Демона сжались до хруста костяшек пальцев, а во все стороны хлынула волна жажды крови, которая даже гостей стоящих за дверью заставила прекратить колотить в створку.

— Тц, — цыкнув, глава клана Учиха привычно подавил вспышку ярости и распахнув дверь, встал на пороге, представ перед соклановцами. — Чего надо?

— Мадара, мы пришли... — начал говорить центральный шиноби, выглядящий как размытое пятно средних размеров.

"Солнышко встает, свежий ветер дует... Красота-то какая", — скорчив надменную гримасу, подумал про себя Красноглазый демон.

— Для тебя, Райто-кун, я — Мадара-сама, — прервал незваного гостя хозяин дома. — Раз уж ты у нас такой борец за традиции, то изволь соблюдать их до конца.

— Прошу прощения, Мадара-"сама", — явно сдерживая злость, интонациями выделяя каждое слово, произнес собеседник. — Мы пришли сообщить вам о том, что совет клана решил...

— Совет клана? — снова перебив мужчину, Мадара выгнул брови и наклонил голову вперед, позволяя волосам упасть на лоб и глаза. — С каких это пор совет клана собирается без главы, да еще принимает какие-то решения?

— С тех пор, как глава перестал отвечать высоким требованиям своей должности, — ядовито произнес Райто. — Вчера вечером, пока ты развлекался со своей девкой Дао, джонины Учиха решили, что пост главы клана должен принять кто-то более достойный, умелый и сильный. Во время войны мы не могли так поступить, но сейчас очевидно всем, что ты, Мадара-"сама", явно не справляешься со своими обязанностями.

— И в чем же это выражается, Райто-кун? — взмахом руки Красноглазый Демон остановил готовую сорваться с губ гостя реплику. — Постой, не отвечай. Я сам догадаюсь. Возможно джонины клана Учиха недовольны, что нам передали право следить за исполнением закона в Конохе и наказывать преступников? Или может быть клан Учиха недоволен тем, что Дао стали поставлять нам свои пилюли, за полцены от того, что платят те же Хьюга? Теперь — говори. Не стесняйся.

Не без труда, но мужчина смог выставить ситуацию, при которой Учиха обязали создать стражу для Конохи, не как повинность перед деревней и причину скорого недовольства от других кланов, но как уступку хокаге перед его требованиями. С кланом Харуки-чан вовсе вышло договориться почти полюбовно: скоро будут распределяться по командам выпускники академии шиноби, среди которых немало представителей бывшего Тройственного Союза, шанс на выживание которых становится выше, если их капитаны-наставники будут по-настоящему сильными бойцами.

"Ирония на иронии и иронией погоняется", — мысленно хмыкнул глава клана Учиха.

— Джонины считают и я их поддерживаю, что ты уже не достаточно силен, чтобы занимать свою должность, — продолжил разговор глава делегации представителей старейшин. — Сложи с себя полномочия и мы будем готовы обеспечивать тебя всем необходимым для безбедной жизни. Старейшины даже готовы закрыть глаза на твою интрижку с блондинкой...

— Отказываюсь, — без тени колебаний ответил Мадара, ощущая как в крови закипает гнев на этих... этих...

— Тогда, через четыре дня произойдет поединок, на котором решится, кто из нынешних Учиха, больше достоин носить титул главы клана, — Райто пакостно ухмыльнулся. — Если ты не придешь, то нами будет засчитанно поражение. Так что, если не хочешь опозориться... кха-кха...

— Сопляк, — процедил сквозь зубы Красноглазый Демон, в один миг оказавшись рядом с троицей шиноби, в следующую секунду тремя молниеносными ударами заставляя их согнуться выпучив глаза, после чего оглушил двоих охранников, а посла схватил за шею, подтягивая его лицо к своему. — То, что я не вижу, совершенно не означает, что мое тело стало слабее. Любого из вас я порву на тряпки с закрытыми глазами и никакие шаринганы от этого не спасут. Ведь мало видеть кого-то, нужно еще и успевать реагировать на атаки. А теперь, пес, возвращайся к своим хозяевам и передай, что поединку быть.

Отпустив перепуганного до полусмерти человека, Мадара безмятежно усмехнулся и вернулся в дом, закрывая дверь.

"Это должно было случиться рано или поздно. Пусть уж лучше сейчас, чем когда Учиха будут слабы и погрязнут в интригах Конохи".

Мадара понимал, что без своих глаз имеет только половину истиной силы, позволявшей на равных сражаться с Хаширамой, а то и превосходить его. Однако же сдаваться он был не намерен, так как даже половины от этой половины, было более чем достаточно чтобы поставить на место заигравшихся в политику стариков и сопляков.

В конце концов, только он способен защитить Учиха от Сенджу и поползновений других кланов, а потому, о том чтобы просто уйти на покой и забыть обо всем, не может быть и речи. Глаза же...

"Шиноби не может считать себя сильным, если его сила опирается лишь на что-то одно. Даже если это — шаринган... Особенно, если это — шаринган".

Следовало хорошенько подготовиться к встрече с претендентом на пост главы клана Учиха: броня и оружие требовали осмотра у мастеров и возможно даже ремонта, а также Харуки можно попросить о доставке особых боевых пилюль, на краткое время даже генина способных поднять на уровень чунина, пусть и не без последствий для тела. Скорее всего и противник попытается воспользоваться помощью сторонних специалистов, но... у действующего главы всегда остается преимущество. Вряд ли найдется много шиноби, жаждущих настроить против себя Мадару (разве что Тобирама мог бы вмешаться, если бы не ненавидел всех Учих, а Учиха не ненавидели его).

"Хм... А не знак ли это? Чужие глаза практически сами идут мне в руки. Осталось только забрать их... предварительно заставив пробудиться четвертую форму активации", — мысль неожиданно повеселила Красноглазого Демона, направившегося на кухню, чтобы пополнить запас физических и нервных сил, потраченных на тренировку и разговор.

Настроение мужчины стремительно поползло вверх, отгоняя даже мысли о собственном незавидном положении...

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 25

Стоя на краю главной площади Конохи, из-под полуприкрытых век наблюдаю за снующими туда и сюда людьми. Утро еще раннее, но множество шиноби уже на ногах и в двери башни хокаге, выращенной из цельного дерева без ветвей и листвы, то и дело проходят мужчины и женщины разных возрастов. Пару раз мелькали гражданские, которых легко узнать по неловкой, тяжелой, а временами и дерганной походке, опасливым взглядам и словно бы ссутуленным спинам. Впрочем, даже без этих очевидных признаков, спутать первых и вторых (если первые не маскируются под вторых) крайне сложно, так как активные пользователи чакры будто окружены аурой силы, выглядят здоровее и имеют меньше дефектов во внешности...

"Если не считать дефектами улучшенные геномы и хидзюцу, которые сказываются на внешности. Те же Абураме — не эталон красоты, ветвь Акимичи — вовсе толстяки, а у Хьюга глаза похожи на слепые бельма", — вторичным сознанием размышляя на разные отстраненные темы, продолжаю выискивать среди прибывающих на площадь шиноби, по всей видимости, взявших вчера выходной, своих сокомандников.

Основное мое сознание занято решением необычной задачи: Харуки-сан попросила передать технику шпионажа Мадаре из клана Учиха, который лишился главного своего оружия — шаринганов. Спрашивать, почему ему не отдали глаза одного из погибших соклановцев, либо не пересадили простые донорские органы зрения я не стал, так как причина должна быть уважительной, но...

"Подобный вопрос означал бы, что я уже согласился", — произношу мысленно, для самого себя объясняя причину.

Почему глава клана Учиха не обратился ко мне напрямую понять не сложно, особенно если учитывать, что меднин могла поговорить с Икари-сенсеем только после моего визита. Почему он вообще ей что-то рассказал, лично мне непонятно, но можно предположить, что намеревается что-то за это получить, либо желает посмотреть на мою реакцию.

Сам Мадара-сама скорее всего не знает об инициативе подруги, но уже сегодня она передаст ему подробности нашего разговора, а также мое предложение продать несколько модифицированную технику шпионажа (в конце концов, "паучий глаз" хоть и может быть использован слепым шиноби для ориентирования, но его удобство крайне сомнительно). Если не наглеть и соблюдать осторожность, то с главы клана Красноглазых Демонов можно получить многое, начиная от денег и техник, которые для меня в большинстве своем бесполезны, заканчивая личной услугой. Осталось только ответить на вопрос...

"А нужно ли мне так рисковать?".

Поймав себя на том, что уже по-третьему кругу обдумываю одно и то же, решаю заняться более конструктивной деятельностью. Техника, которую я хочу предложить на обмен Мадаре-сама,можно назвать "фальшивое додзюцу": она основана на принципах частичного перевоплощения, которое используется мной при превращении частей своего тела в оружие, с той только разницей, что вместо рук или ног целью воздействия будут глаза.

"Здесь даже нить чакры создавать будет не нужно, так как в голове шиноби уже есть каналы, которые идут от мозга к глазам", — мысленно представляю конструкцию из чакры, которая должна получиться, а затем примерно подсчитываю количество ручных печатей, необходимых для активации техники, так как создать ее на одном только воображении и силе воли, вряд ли получится хоть у кого-то...

— Заждался, Хо-кун? — прозвучал голос Хаори-тайчо у меня из-за спины, заставляя прервать свой мозговой штурм, так и не найдя способа уменьшить количество символов с полусотни до хотя бы двух-трех десятков.

Развернувшись, уже собираюсь поприветствовать Кураму, но замираю в недоумении, широко распахнув глаза и даже задержав дыхание. Сам я одет в стандартную для шиноби форму, состоящую из комбинезона, подсумков и сандалий, так как это удобно и практично, но женщина передо мной вовсе обошлась одним только нижним бельем и обувью.

— Что-то ня так? — наклонив голову к правому плечу, брюнетка, волосы которой уложены в прическу в виде кошачьих ушек, изогнувшись выпятила правое бедро, в которое тут же уперла правую ладонь, при этом выставив вперед обтянутую спортивным лифчиком грудь.

Прикрываю глаза и сложив пальцы рук в символе концентрации, пропускаю через голову волну чакры, затем на секунду останавливаю ее движение и снова открываю глаза. Иллюзия, наложенная Бакенэко-сама, благополучно разрушилась и теперь передо мной стояла командир-наставник в обычном своем облачении.

— Доброе утро, Хаори-тайчо, — опустив руки, приподнимаю уголки губ в усмешке и изгибаю брови, как бы говоря "Кого вы хотели обмануть?".

— Моу... — обиженно надулась Курама, сложив руки под грудью и опустив свои волосы-ушки. — Мог бы хотя бы для приличия смутиться, Хо-кун. Для тебя ведь старалась.

— Вы сами говорили, тайчо, что мы должны сохранять бдительность в любой ситуации, отслеживая несоответствия и странности, выпадающие из нормы, — пожимаю плечами с легким недоумением. — Полуголый командир в центре деревни шиноби — это точно не норма. Учитывая же, что кроме меня никто не обратил внимания на вашу внешность, то легко было сделать вывод о гендзюцу.

— В следующий раз я наложу иллюзию, которую нельзя будет снять так просто и заставлю тебя любоваться на... мужчин в купальниках, — начав говорить обиженно, в середине речи Хаори-сан задумалась, а к концу ехидно прищурилась и натянула на лицо зловещую улыбку, дополнив это вставшими торчком волосами-ушами. — Будешь знать, как умничать в присутствии командира!

На последних словах мне в грудь уперся указательный палец правой руки Курамы, буквально святящейся от торжества. Прошло пять секунд, но не увидев на моем лице какой-то реакции кроме недоумения, она поскучнела и пробормотав нечто невразумительное, обиженно отвернулась в сторону одной из улиц, выходящих на центральную площадь.

"И что это было? Видимо бессонная ночь все же на мне сказалась куда сильнее, чем я думал", — пожав плечами, перевожу взгляд туда же, куда смотрит Бакенэко.

В тишине прошла минута, в течении которой мне в голову лезли мысли о том, как можно уменьшить количество печатей в применяемой технике, но ничего сколь-нибудь умного придумать не удалось. Решив развеять напряженное молчание, особенно ни на что не рассчитывая, спрашиваю вслух:

— Тайчо, вы знаете способ, как можно уменьшить количество печатей в технике?

— Ня? — Хаори-сан скосила на меня взгляд, одновременно с этим прижимая к голове правое кошачье ухо. — Неужели великий Хо-кун чего-то не знает?

— Если "нет", то так бы и сказали, — отворачиваюсь от собеседницы, изображая на лице безразличное и независимое выражение...

— Ня смей мяня игнорировать! — полностью развернувшись в мою сторону, Курама возмущенно вздернула подбородок и яростно полыхнула глазами (иллюзия синего огня вышла очень натуральной). — Раз уж задал вопрос, то будь вежлив и внимай мудрости великой Бакенэко-сама!

"Мне больше нравилось, когда она большую часть времени молчала, а говорила только по делу. Что изменилось с тех пор?", — полностью развернувшись к Хаори-сан, виновато склоняю голову и улыбаюсь... сам не пойму почему.

— Ладно, Хо-кун... — отбросив дурашливость, женщина стала говорить спокойным и серьезным голосом. — Каких-то секретных методик я не знаю, а назвать могу только два способа: улучшение контроля над чакрой и забивание исполнения техники на рефлексы. В конце концов, печати — это вспомогательный инструмент, который позволяет научиться направлять чакру в правильное русло, но с опытом в них отпадает всякая необходимость.

— А можно ли сделать так, чтобы шиноби исполнял незнакомую технику с минимумом печатей и с первого раза? — встретившись взглядом с Хаори-таичи, улавливаю в ее глазах какое-то сомнение, будто она борется с собой.

Прошла секунда, вторая, третья... Когда я уже думал, что Курама промолчит или отшутится, она заявила негромко, так чтобы никто посторонний не услышал:

— В моем клане используется методика тренировок с использованием гендзюцу. Наставник передает ученику свои ощущения чакры, свое понимание техники, а также цепочки ассоциаций. Имея этот ориентир, ребенку проще самому достигнуть того же результата, на что в иных условиях уходит в два-три раза больше времени. Но мгновенное обучение... за подобную методику любой клан будет готов выложить половину своих секретов. Хотя куда выше вероятность того, что носителя знаний попытаются захватить или убить.

"В научном комплексе, нас учили похожим образом, но только при помощи ментальных техник", — пронеслась мысль на грани сознания.

— Гав-гав! — выбежав на площадь, Кира принюхалась к воздуху и метнулась в нашу сторону, высунув изо рта язык и весело виляя хвостом. — Рав!

Проигнорировав Бакенэко-сан, нинкен встала на задние лапы и попыталась облизать мне лицо, вынудив защищаться ладонями, а затем засветившимися зеленым пальцами, зарыться ей в шерсть на шее и за ушами. От почесываний охотница зажмурилась и заурчала, демонстрируя испытываемое удовольствие.

— Кира, опять? — переведя взгляд с собаки-ниндзя на источник голоса, вижу Баки-сана, одетого в комбинезон шиноби и меховую куртку серого цвета, который страдальчески закатил глаза и махнув на меня рукой проворчал. — Может быть мне лучше взять себе нового нинкена, а эту предательницу отдать Хо?

— Я поняла! — воскликнула Хаори-таичи, с каким-то ужасом на лице и жалостью во взгляде посмотрев на меня, при этом прижав ладони к щекам.

— Таичи? — удивленно приподнимаю брови.

— Сенсей? — ничуть не менее удивленно вторил мне Инудзука, успевший преодолеть последний десяток метров до нашей компании.

— Я наложила на Хо-куна иллюзию, будто бы одета только в нижнее белье, а он никак не отреагировал, — обвинительно и обиженно ткнула в меня пальцем Курама. — Оказывается, ему нравятся собаки.

— А? — вывод женщины привел меня в ступор, заставив прекратить почесывать загривок Киры и полностью сконцентрировать внимание на Бакенэко.

— Ррр? — недоуменно прорычала нинкен, навострившая ушки и переведшая взгляд на нашу командира.

— Чо? — не стал отставать от нас Баки-сан, лицо которого по мере того, как речь таичи доходила до сознания сперва покраснело, затем вытянулось и застыло маской неверия, после чего стало бледнеть и в выпученных глазах промелькнуло осознание, будто бы все детали мозаики встали на место. — Не сметь!

Рывком сблизившись со мной, собачник схватил свою напарницу за ошейник и отпрыгнул назад, заставив Киру жалобно пискнуть. Только оказавшись вне зоны прямой досягаемости, он упер в меня тяжелый взгляд и пугающе серьезным тоном заявил:

— Я за тобой слежу, извращенец.

"Да что он себе позволяет?".

— Баки-сан, ты мой сокомандник и только по этому я готов закрыть глаза на это оскорбление, — произношу максимально холодно, глядя на собачника сосредоточенным взглядом, в уме уже составляя технику медицинских скальпелей.

— Я все понял... — оскалился Инудзука, прищурив глаза. — Вот значит зачем ты столько времени приучал к себе Киру?

— Мальчики, я вообще-то пошутила, — заметила Хаори-таичи, но на нее не обратили внимания ни я, ни Баки-сан.

— Не знаю, чего ты там себе навоображал, но у меня подобного и в мыслях не было, — второй поток сознания берет под контроль тень, готовясь обездвижить противника.

— Да неужели... — саркастично хмыкнул сокомандник.

— Тихо, — одним словом Курама заставила мороз пробежаться по коже, выметая из головы все глупые мысли и заставляя ощутить смертельную угрозу. — А теперь, мальчики, посмотрите друг на друга, вокруг себя и скажите... Какого биджу вы собирались устроить?

Удивленно моргнув (в который уже раз?), встречаюсь взглядом со сбитым с толку Баки-саном. Инудзука, отпустив ошейник своей напарницы, пальцами рук зарылся в свою шевелюру, зажмурился, зло выдохнул через стиснутые зубы и словно бы сдулся. Усталым голосом он произнес, обращаясь ко мне:

— Прости, Хо, не знаю, что на меня нашло. Вчера в клане целый день мне имели мозги, ночью не спалось из-за дурацкой паранойи, а тут еще... В общем: приношу свои извинения за необоснованные обвинения. Так вроде бы надо?..

Спустя секунду киваю, развеивая техники и говорю максимально беспечным тоном:

— Не бери в голову.

— Вот и чудненько, — хлопнула в ладоши Бакенэко-сама и тут же потупив взгляд, смущенно шаркнула правой ногой. — Простите, мальчики, что-то я заигралась и вы из-за меня едва не подрались. В знак извинения, приглашаю всех присутствующих в данго-кафе! Каждый платит сам за себя.

— Эм... Какое же это тогда приглашение? — взлохматив волосы на затылке, Инудзука положил правую ладонь на голову питомицы, которая хоть и уселась у его ног, но гордо отвернулась куда-то в сторону. — И разве мы не будем ждать Хатару-чан?

— Не "чанкай" мне тут, — прозвучал голос Хьюги, одетой в черный комбинезон и накинутую поверх него серую кофту с высоким воротником, выходящей из-за угла боковой улицы, тут же одарившей нас подозрительным взглядом. — Что вы опять устроили без меня?

Примечание к части

Уважаемые читатели, стоит ли мне заострять внимание на повседневной жизни героев? Или же лучше пробежаться по событиям, останавливаясь только на ключевых моментах. В первом варианте рассказ получится заметно больше, а во-втором, скорее наступит переход к миру Луизы.

Жду отзывов.

Глава 26

— Таичи... — когда мы подошли к дверям данго-кафе, мне на глаза попалась висящая рядом с входом табличка, написанная крупными красными символами. — Кажется нам придется найти другое место.

— Почему, Хо-кун? — Хаори-сан повернулась ко мне и склонив голову к левому плечу, зажмурила правый глаз и вопросительно изогнула брови.

— "С животными вход воспрещен", — вместо меня вслух прочитала Хатару-сан, а затем недоуменно бормоча озвучила приписку, сделанную совсем маленьким шрифтом. — ...а также впрыг, влет, вполз и телепортация". Хм?..

— Моу... — озадаченно протянула Курама, взглядом полным обиды уставившись на табличку. — Они уже и это предусмотрели. А если... Кира-чан, ты сможешь провести нас через порог на своей спине?

— Гав? — нинкен удивленно встопорщила уши, после чего замотала головой и попятилась на несколько шагов, стараясь скрыться за своим хозяином. — Ррр...

— Жа-а-аль... — вернув голову в нормальное положение, иллюзионистка приложила к губам указательный палец правой руки и задумалась, в процессе чего ее прическа-кошачьи ушки поникла.

— Это что за дискредитация! — возмущенно воскликнул Баки. — Это деревня шиноби или что? Почему какие-то гражданские запрещают моей напарнице приходить в их кафе?

— Если я не ошибаюсь, то заведение принадлежит клану Хомура, — с выражением снисхождения на лице, взглядом указала на приколоченный над дверью герб Хьюга. — И правильно тут будет сказать "дискриминация".

— Без разницы! — вспыхнул собачник. — Это притеснение прав героев войны...

"Странно, что он не заметил такую очевидную вещь. Хотя... Инудзука ведь концентрируются на восприятии запахов, звуков и вкусов. Впрочем, раньше у Баки не было таких проблем с... А он вообще знает какие у кланов Конохи гербы?", — отстранено размышляя на маловажные темы замечаю, что на нас уже начали коситься прохожие, да и работники кафе поглядывают с опаской (судя по всему, для обслуживания клиентов наняты обычные гражданские... девушки).

— Ня придумала! — хлопнув в ладоши и слегка подпрыгнув на месте, заставив волосы-уши снова встать торчком, Бакенэко-сама махнула рукой в сторону переулка, находящегося между двумя двухэтажными зданиями. — За мной, команда.

Недоуменно переглянувшись и пожав плечами, мы послушно зашагали вслед за Хаори-тайчо, которая целеустремленно направилась к одной ей понятной цели. Когда торговая улица осталась позади, а мы зашли в неприметный тупичок, джонин резко повернулась к Инудзуке и потребовала:

— Наложи на Киру хенге человека.

— А... Хорошо, — не став спорить, Баки сложил серию печатей и негромко произнес название техники.

С глухим хлопком воздуха и белым облачком паразитной чакры, нинкен превратилась в точную копию нашего сокомандника. Курама несколько секунд смотрела на нее, затем отрицательно мотнула головой и заявила:

— Нужен другой образ. Лучше — девушка.

— Сенсей, объясните хотя бы, зачем это? — не выдержал собачник, развеивая технику.

— Няша цель — попасть в кафе, куда запрещено ходить с животными... Так? — проскользив взглядом по нашим лицам, спросила Бакенэко-сама и не дожидаясь ответа заявила. — Считайте это своей новой миссией: проникнуть на условно враждебную территорию, смешаться с местными обитателями и добыть пропитание для команды.

— Баки не сможет создать достоверную личину, кроме своей собственной, — ехидно заметила Хатару.

— Тогда, может быть сама попробуешь, гений? — Инудзука непроизвольно оскалился.

— И не собираюсь, — фыркнула Хьюга. — Вообще, если бы ты чаще тренировался со своей напарницей, то она уже могла бы сама создавать технику перевоплощения.

— Я могу помочь, — вклиниваюсь в начинающийся спор, опережая Хаори-тайчо на пару секунд.

— Сам хочешь наложить хенге? — перевел на меня подозрительный взгляд Баки, явно не испытывающий восторгов от такой перспективы.

— Можно и так, — улыбаюсь уголками губ и тут же поднимаю руки в защитном жесте. — Вообще-то я хотел предложить воспользоваться техникой ментальной связи, чтобы создать приемлемый с точки зрения тайчо образ. Я буду контролировать внешние элементы, а ты напитку и поддержание техники в рабочем состоянии.

— Ну... — задумавшись и пожевав губами, собачник кивнул. — Хорошо.

— Я зняла, что вы справитесь, мальчики, — с выражением гордости на лице, смахнула несуществующую слезу Курама.

— Они еще ничего не сделали, — напомнила Хьюга.

— Фррр, — фыркнула на девушку Кира.

— Ха-ха! — Баки оскалился и прищурившись спросил. — Неужели завидуешь?

— Было бы чему, — Хатару гордо отвернулась и на секунду активировала свое додзюцу. — Лучше поторопитесь, пока никто не задумался о том, что это мы делаем так долго в этом тупике.

— Нужно верить в своих сокомандников, Хатару-чан, — пожурила ее Бакенэко-сама. — Да и что в укромном переулке могут делать двое брутальных парней, две красивые девушки и собака?

— Тц, — выразила весь свой скепсис младшая куноичи.

— Хм? — Баки пару раз моргнул, осмысливая услышанное, слегка покраснел лицом и с сомнением посмотрел на меня, как бы говоря "Что-то он не сильно похож на брутального парня".

— Гав! — возмутилась нинкен.

— Прости, Кира-чан, я ня хотела тебя обидеть, — состроила виноватое выражение лица Курама. — Хо-кун, а ты что молчишь?

— У меня нет слов, тайчо, — невинно развожу руками. — Одни только звуки и остались... и те — ругательные.

— Пфф... хи... гхм, — улыбнувшись, затем с усилием вернув себе неприступный вид, Хьюга стрельнула в меня слегка удивленным взглядом.

— Аха-ха, — Инудзука в свою очередь сдерживаться не стал, но в его смехе ощущалась некоторая нарочитость.

— Моу, — обиженно надувшись, Бакенэко проворчала. — Някто меня ня любит.

"Нужно будет заготовить больше подобных фраз", — делаю мысленную пометку, ощущая удовлетворение от реакции товарищей на мои слова.

...

Спустя пять минут, из переулка вышли пятеро шиноби, среди которых было сразу три Куноичи. Проследовав в данго-кафе, они заняли свободный столик и капитан отряда сделала заказ на всех, вручив подбежавшей разносчице горсть монет. Вскоре на столешнице перед ними появилось большое блюдо с лакомством, к которому прилагались несколько мисочек с разными соусами...

Жуя свою порцию, макая шарики то в одну, то в другую приправу, с интересом слежу за Баки, который сидя рядом с превращенной в девушку с каштановыми волосами Кирой, сидящей на стуле подчеркнуто ровно, положив ладони рук на край стола, терпеливо кормит свою питомицу. По Инудзуке видно, что он с большим удовольствием занялся бы набиванием своего живота, только вот нинкен, даже в облике человеческой самки, не сможет пользоваться руками как полагается, из-за того, что не имеет нужных навыков. Позволять же ей есть по-собачьи нельзя, так как нас могут попросить покинуть заведение.

Периферическим зрением отмечаю, что на собачника косятся другие посетители, некоторые из которых (в основном парни) выражают раздражение, а иные (девушки) даже не скрывают своей зависти. За прошедшие с начала трапезы восемь минут, одна парочка успела рассориться, причиной чему стало желание молодой куноичи, чтобы ее кормили "...так же как ту малявку", на что был дан ответ "Не веди себя как маленькая, это неприлично".

Иногда у меня создается впечатление, что я никогда не пойму других людей, пусть это будут шиноби из родного клана, или же случайные гражданские. Их поступки часто нелогичны, действия противоречат словам, даже когда в этом нет какой-то необходимости вроде введения в заблуждение врага, но больше всего недоумения вызывает чувство стыда (именно стыда, а не совести).

"Зачем приглашать девушку в публичное место для прогулки, если ты стыдишься взять ее за руку, притом, что этого очень хочется? Почему проявлять заботу о партнере на глазах у посторонних — это неприлично? Почему мужчины и женщины стесняются наготы, если ходят в совместные бани и купальни?", — эти и многие другие вопросы часто посещают мою голову, но раньше как-то не было времени их обдумать сколь-нибудь серьезно.

Взять к примеру одежду: она придумана для того, чтобы во-первых, защищать тело от холода, грязи и повреждений, во-вторых, несет функцию украшения и показателя статуса, в-третьих, может выступать в качестве маскировки и разгрузки... Но почему люди стесняются ходить без нее? В ряде случаев это опасно, негигиенично, некрасиво. Однако общепринято правило, что человек не должен демонстрировать на публике первичные половые признаки, притом что вокруг полно животных, которые подобными ограничениями не обременены. Объяснение вроде "Так принято", кажется мне странным.

"Традиции, сколь бы противоречивыми они ни были, нужно принимать как есть, пока они не мешают жизни и развитию", — сделав этот вывод, отбрасываю бессмысленные рассуждения.

— Чего уставился? — поднеся ко рту Киры очередную палочку с данго, обернулся на меня Баки.

— Ммм... — слегка растерявшись, произношу одну из фраз, которую услышал от посетителей сидящих за соседним столом. — Вы мило смотритесь вместе.

Замаскированная нинкен, не дождавшись пока хозяин поднесет лакомство еще ближе, наклонилась вперед и схватила добычу ртом, клацнув зубами, перекусывая деревяшку. Инудзука на это даже бровью не повел, глядя на меня трудночитаемым взглядом, затем криво усмехнулся и спросил:

— Хочешь сам попробовать?

— А можно? — удивленно вскидываю брови, все же еще недавно он едва ли в драку не бросился, стоило Хаори-тайчо неудачно пошутить.

— Мы же друзья, Хо, — небрежно махнул рукой собачник. — Только пальцы не распускай.

Пожав плечами, встаю из-за стола и переставив свой стул поближе к замаскированной собаке, снова сажусь, протягивая руки к блюду с остатками данго. Баки тут же приступил к поглощению своей порции, а Кира с выжидательным выражением глаз повернулась ко мне.

— Он это серьезно?..

— Так легко позволяет другому парню кормить свою подругу?..

— А ты мне его еще в пример ставила. Вот смотри...

"Видимо, я все же никогда не пойму людей", — грустно вздохнув, обмакиваю очередной шарик в приправу, которая наиболее понравилась нинкену и подношу к открытому рту...

...

— Уфф, — идя по улице, жмурясь от лучей необычайно яркого солнца, Курама заложила руки за голову и удовлетворенно объявила. — Как же я объелась.

— Гав-гав! — радостно виляя хвостом, Кира поддержала джонина, семеня лапами рядом со своим хозяином.

— Вряд ли нас туда еще раз пустят, — решила слегка подпортить общее благодушное настроение Хатару.

— Ха-ха-ха... — Баки весело оскалился и зарылся пальцами правой руки в шерсть на загривке питомицы. — Их лица, когда я отменил хенге, были неподражаемы.

— Мне кажется, что уже сегодня на табличке появится приписка, что животных под техникой маскировки тоже пускать нельзя, — замечаю негромко, одновременно с тем пытаясь понять, почему же вытянувшиеся лица разносчиц и других посетителей, вызвали у меня удовлетворение, сравнимое с победой над несильным шиноби.

— В следующий раз, когда соберемся туда пойти, придумаем что-нибудь другое, — беспечно отозвался Инудзука.

— Ня хотелось бы вас расстраивать, ребята, но вряд ли мы в скором времени сможем еще раз собраться все вместе, — тон голоса Бакенэко-сама стал грустным, а руки сами собой опустились вдоль тела. — Послезавтра я отбываю на миссию от клана, а Хатару-чан и Баки-кун получат свои чунинские жилеты. В результате, команда будет расформирована...

"...", — не скажу, что данное известие стало таким уж неожиданным, но неприятный укол в груди все же был чувствителен, пусть никаких объективных причин для его появления я и не обнаружил.

— Но... — Хатару-сан произнесла это слово как-то растеряно, быстро оглянулась на нас и заговорила своим обычным голосом. — Мы ведь сможем встречаться в свободное время. Да и миссии можно брать совместные... Разве нет?

— Согласен, — с горячностью поддержал Хьюгу собачник. — Мы — отличная команда и глупо будет ее разбивать.

— Хи... Ох! — развернувшись на пятках, Хаори-тайчо в одну секунду оказалась стоящей к нам лицом, разведя руки в стороны, заставляя остановиться и поочередно посмотрела в глаза сперва мне, затем Баки и Хатару. — Признаться честно, ребята, изначально я считала, что вся эта затея с командами генинов из разных кланов — бред сивой кобылы. Однако за то время, которое мы провели вместе, мне кажется будто наш отряд стал чем-то большим нежели просто группа шиноби со схожими целями. Мне искренне приятно видеть, что и для вас наш отряд стал чем-то важным, а потому... Берегите себя и не забывайте друг друга. В конце концов, кроме кланов, у каждого из нас появилась еще одна, маленькая семья, где каждого готовы выслушать и принять таким, какой он есть на самом деле: колючая снаружи, но добрая и внимательная Хатару; вспыльчивый и самоуверенный, но верный и смелый Баки; нелюдимый, но умный и без лишних слов готовый помочь Хо...

— Гав! — возмущенно привлекла к себе внимание нинкен.

— ...И красавица Кира, — неуловимым движением смахнув с щеки непрошеную слезу, Курама растянула губы в улыбке и продолжила веселым голосом. — Но пока мы — одна команда, давайте возьмемся за еще одну совместную миссию? В этом году, в башне хокаге как раз появились миссии для молодых генинов...

Примечание к части

Дальше события пойдут быстрее (в том числе и из-за таймскипов).

Жду отзывов.

Глава 27

Привычный ехидный оскал застыл на лице, обнажая ровные белые зубы, опущенные веки позволяли лучше концентрироваться на звуках, запахах и ощущениях, всклокоченные черные с сединой волосы, напоминающие иголки дикобраза, спадали на спину, но несколько прядей выбились и на лицо. Черный комбинезон удобно облегал тело, совершенно не стесняя движения и пропуская свежий воздух через пористые участки ткани, новенькие сандалии с толстой, но при этом мягкой подошвой из какого-то упругого и гибкого материала, забавно пружинили при каждом шаге...

"Сегодня прекрасный день...", — заложив руки за спину и шумно втянув носом утренний воздух, Мадара негромко хмыкнул, ощутив на себе полтора десятка заинтересованных взглядов.

Путь пока что еще главы клана Учиха, лежал на клановый полигон, где уже собрались старейшины и сильнейшие джонины, из числа тех, кто вообще имели право голоса. Там же уже был и его сегодняшний противник, избранный представителями фракции оппозиции, желающими подмять под себя всю власть среди Красноглазых Демонов.

"...чтобы кого-нибудь убить", — выпустив свою жажду крови, немолодой уже мужчина ощутил, как наблюдатели шарахнулись в стороны, словно испуганные мыши от голодного кота.

Перед выходом из дома, который принадлежал ему как главе клана, Мадара принял несколько пилюль, раздобытых Харуки-чан у своих соклановцев. На поясе же у него разместилась катана из белого чакрожелеза, буквально вчера завершенная кузнецом-оружейником... заказ которому пришлось отправлять через тех же Дао.

"Клан, который я фактически заставил присоединиться к Конохе, оказывается полезнее моего собственного. Повод задуматься: а все ли было мной сделано для благополучия Учиха? Нужны реформы... много-много реформ. И начну я с того, что окорочу слишком много о себе возомнивших старейшин. А то вздумали диктовать условия своему главе", — размышляя на подобные темы, мужчина пересек границу полигона и миновав буферную зону, где столпились все наблюдатели, без тени сомнений вышел на арену, встав на месте с самым расслабленным и независимым видом, на который только был способен.

— Ты все же решился прийти, — высокомерно констатировал высокий и крепкий на вид старейшина, чьи волосы были коротко острижены и полностью украшены сединой. — Мы даем тебе последний шанс, Мадара: откажись от поста главы и уйди в сторону. Ты и без того уже допустил много ошибок, да и совершил достаточно неприглядных поступков. К тому же, слепой Учиха не может быть главой, так как эту должность должен занимать сильнейший воин. Помня твои былые заслуги, мы не хотим твоей смерти, но...

— Да заткнись уже, — беззлобно, с явной издевкой в голосе прервал оратора один из основателей Конохи. — Если ты решил заболтать меня до смерти, то вынужден огорчить: мне регулярно приходится выслушивать Хашираму Сенджу, который отрабатывает на мне навыки произнесения скучнейших речей.

— Да ты... — собеседник даже поперхнулся от злости и негодования.

— Я-я, — подтвердил Мадара. — Не захлебнись желчью, а то нам придется искать нового старейшину.

— ...наглый мальчишка! — взорвался мужчина, зло сжимая кулаки и едва удерживаясь от того, чтобы не броситься в атаку (даже шаринганы активировал, на красных радужках которых вращались по три тамоэ).

— Если ты не разучился считать, то я всего на десять лет младше тебя, — участливо напомнил глава клана, продолжая насмешливо скалиться, всем своим видом излучая пренебрежение и едва ли не брезгливость. — Впрочем в твоем почтенном возрасте, память вполне может начать подводить.

— Я напишу эти слова на твоей могиле, — буквально выплюнул эти слова старейшина, являющийся одним из лидеров фракции оппозиции, после чего круто развернулся на месте и ушел к прочим наблюдателям.

"И как этот идиот собирается общаться с главами кланов? Да тот же Тобирама его живьем сожрет и не подавится. Все же сугубо боевая специализация нашего клана сыграла дурную службу, когда пришло время договариваться миром. М-да: мне пришлось ослепнуть и потерять брата, чтобы увидеть это. Какая... жестокая ирония".

Тем временем, пока Мадара размышлял о прошлом и будущем, на импровизированную арену вышел Кагеяма Учиха. Восемнадцатилетний джонин, полностью развивший три ступени эволюции шаринганов, овладевший стихиями огня и ветра, умеющий сражаться на коротких мечах и... совершенно безынициативный в плане политики. Ранний ребенок одного из нынешних старейшин, которого по всей видимости решили использовать как марионеточного главу, неспособного сказать "нет" своим покровителям.

"Неплохой боец... и пожалуй все. Подобный глава Учиха, не способный самостоятельно реагировать на меняющуюся политическую обстановку, стал бы не только позором для всех нас, но и наверняка испортил бы даже репутацию неуравновешенных боевиков, добавив к этой характеристике еще и слово "тупых". Определенно, нужно менять методы подготовки молодежи...".

— ...начали! — выкрикнул один из джонинов-нейтралов, не поддерживающих старейшин и Мадару, но с интересом ожидающих развязки этой истории.

Противник вскинул руки и стал складывать печати из пальцев, а глава клана открыл глаза и плавным движением выведя руки из-за спины выхватил из ножен свой меч. До ушей донеслись удивленные шепотки зрителей, уже успевших разглядеть оранжевые радужки в виде необычных горизонтальных восьмерок, состоящих из взаимопроникающих колец, соединенных узкими вертикальными зрачками, похожими на тонкие щелки.

Черно-белое зрение и узкий обзор могли бы быть неприятными для кого угодно, кроме человека какое-то время вообще бывшего слепым. Кроме того, подобный внешний вид глаз и их функциональность, были обговорены с молодым Дао заранее и полностью соответствовали требованиям Мадары.

— Кендзюган, — одними губами произнес глава клана Учиха, направляя больше чакры к своим трансформированным глазам, заставляя зрачки начать расширяться, из щелок превращаясь в овалы с острыми вершинами.

Противник замешкался всего на какую-то долю секунды, но из-за этого уже не успел завершить свою технику, вынужденно отскакивая назад от заточенной полосы белого металла. Несомненно, он прочитал по губам название неизвестного додзюцу и теперь пытался сообразить, какие способности оно дает, когда Мадара умудрился совершить пересадку глаз и откуда вообще их взял. Учитывая же, что старший Красноглазый Демон (хотя, теперь уже — оранжевоглазый) определенно видел, то версия с обычной иллюзией сразу отметалась.

Кагеяма все же выдохнул струю огня в своего противника, но Мадара почти ленивым движением от нее уклонился, а затем взмахнул своим клинком по-диагонали справа налево, отправляя в полет серп голубоватой чакры (прием, скопированный у самураев даймио страны Огня). Не став на этом останавливаться Оранжевоглазый Демон рванул в лобовую атаку, окутываясь покровом энергии, который своим видом напоминал бесцветное пламя.

Уклонившись от техники, претендент на звание главы клана едва успел выхватить из ножен и подставить под удар катаны свое танто, тут же ощутив как по рукам прошелся неприятный импульс, а ноги слегка погрузились в промявшуюся землю. В следующее мгновение ему в бок прилетел удар кулака левой руки Мадары, от которого хрустнули и болезненно заныли ребра.

Созданные при помощи техники превращения глаза не давали тех же преимуществ как шаринган: они не видели чакру, не позволяли сходу копировать и предугадывать движения, не ускоряли мышление владельца и тем более не обладали заложенными техниками. Однако же для шиноби, мозг которого привык работать на совершенно иных скоростях, а опыт позволяет предугадывать действия врага по начальным движениям и окружающей обстановке, все это было не так уж и важно. Самое же главное заключалось в том, что "кендзюган", полностью состоящий из чакры Мадары, отлично исполнял свою прямую обязанность и не разрушался под влиянием агрессивной энергии (скоростью восприятия он тоже не ограничивался, подстраиваясь под возможности владельца).

Бесхитростно рубя белым клинком то справа налево, то сверху вниз, то слева направо или по диагонали, действующий глава клана заставлял своего оппонента постоянно обороняться, то блокируя удары, то отводя их в сторону. Он был бы и рад перейти в контратаку, либо вовсе разорвать дистанцию, но несмотря на то, что благодаря своему додзюцу мог увидеть каждое движение старшего соклановца в мельчайших подробностях, собственной скорости не хватало адекватно отреагировать.

То, что должно было стать избиением слепого или хотя бы сражением равных, превратилось в избиение претендента. Даже самым предвзятым из зрителей стало очевидно, что Мадара дерется не на все сто процентов от своих возможностей, да еще и техники ниндзюцу практически не использует, в то время как Кагеяма стоит на пределе сил, рискуя в любой момент лишиться какой-нибудь части тела. Он даже пытался наложить на противника иллюзию, но все чего добился — презрительно искривленные губы и удар коленом в живот (чтобы наложить гендзюцу на человека, нужно себе представлять, как он воспринимает мир, в ином случае подлог будет легко раскрыт).

Наконец Оранжевоглазому Демону надоело гонять претендента на свой пост и он сам отпрыгнул назад, создавая между ними пространство протяженностью в восемь метров. Но не успел сын старейшины перевести дух, как старший мужчина заставил катану светиться белым, а затем резко разрубил воздух перед собой восемь раз подряд, каждый раз отправляя с лезвия по белому серпу чакры.

Кагеяма сразу понял, что все направления, куда можно было бы уклониться, перекрыты атакой этой самурайской техники, а потому сделал то единственное, что по его мнению могло спасти от ранений — прыгнул вверх. Только оказавшись в воздухе он осознал, какую глупость совершил, оказавшись на открытом пространстве без возможности маневра.

— Стихия огня: огненный дракон, — сложив необходимые печати одной рукой, глава клана Учиха выдохнул поток пламени, который извиваясь подобно змее, устремился к падающему молодому мужчине (из-за неполноценности использованной техники, она так и не приняла форму змееподобного дракона, оставшись сплошным огненным потоком).

Воспользовавшись техникой замены, сын старейшины сумел ускользнуть из-под удара и постарался перевести сбившееся дыхание, ощутив под ногами твердую землю. Мадара в это время подбросил катану в воздух, затем сложил серию ручных печатей и рядом с ним в совсем небольшом облаке паразитных испарений чакры, появился его двойник, который схватил меч за рукоять и молча бросился вперед, готовясь обрушить серию рубящих ударов на конкурента (оригинал в это время создавал новую технику, собираясь завершить показательный бой на высокой ноте).

Брошенные в двойника кунаи либо прошли мимо, либо были отражены белым клинком, а затем младшему Учиха пришлось вновь вступать в ближний бой. К счастью, двойник не обладал той всесокрушающей мощью, которую демонстрировал оригинал, но даже так, превосходство в мастерстве и опыте делали его смертельно опасным.

Во время очередной стычки, Кагеяма неожиданно ощутил, как его левую лодыжку схватили чьи-то пальцы, а бросив быстрый взгляд на землю, он увидел руку еще одного Мадары. Секундной заминкой воспользовался сам глава клана, метнувший напитанный чакрой молнии кунай, который в полете превратился в пять своих копий, на огромной скорости пронзивших сперва первого двойника, тело которого распалось клубами белого тумана, а затем вонзились в живую плоть, оставляя глубокие раны.

— Стихия огня: огненный шар, — демонстративно неспешно сложив печати, глава клана создал очередную технику, направив ее в раненного и обездвиженного противника.

— Стихия земли: стена, — выбежавший на арену седой мужчина упал на колени и ударил по земле ладонями, заставляя каменную преграду вырасти между сыном и атакой главы клана.

Взрыв техники снес хлипкую преграду (все же она создавалась крайне поспешно, да еще и издалека) но продолжать сражение никто не стремился. Мадара, вопросительно вскинув бровь, многозначительно уставился своими оранжевыми глазами на вмешавшегося в поединок человека, продолжающего стоять на коленях опустив голову и прижав руки к земле. Другие Учиха, ощутив как резко наросло напряжение в воздухе, непроизвольно потянулись к оружию, готовясь в случае необходимости, встать на ту или иную сторону конфликта.

"Нейтралы сместились к моим сторонникам... Неужели наконец-то приняли решение, за кого они? Но от последствий тихого мятежа это их не спасет", — медленно наращивая жажду крови, что без давления на разум шаринганов было довольно легко контролировать, глава клана оценил ранения Кагеямы и понял, что на этом бой можно и заканчивать, так как с пробитым животом соперник вряд ли решит строить из себя героя.

— Что это значит, старейшина? — холодным, полным внутренней силы голосом спросил Оранжевоглазый Демон.

— Мадара-сама, я приношу свои извинения и прошу снисхождения для моего сына, — седой мужчина, стоя на коленях согнулся в поклоне и уперся лбом в землю. — Если желаете кого-то наказать, я приму любое ваше решение, но молю вас только об одном: позвольте отправить Кагеяму в госпиталь.

— Отец... я могу... — начал говорить недавний оппонент, но был вынужден замолчать.

— Заткнись, идиот! — почти истерично взвыл старший мужчина. — Мадара-сама...

— Достаточно, — прервал его все столь же холодный голос главы клана. — Учиха никогда не должны стоять на коленях, даже перед другими Учиха. Если ты сейчас же не встанешь, то не встанешь уже никогда...

Жажда крови усилилась рывком, буквально придавив всех присутствующих к земле, но спустя всего секунду столь же внезапно ослабла, почти полностью исчезнув. Старейшина, на лбу у которого остался грязный след от земли, медленно поднялся на ноги и затравленным взглядом посмотрел на человека, уже при жизни считающегося настоящим монстром... Человека, которого они по наивности своей списали со счетов, решив, будто без шаринганов он уже не несет той опасности.

— Забирай сына и убирайся с глаз моих, — процедил сквозь зубы Оранжевоглазый Демон. — С завтрашнего дня, вы оба — члены младшей семьи.

— Благодарю вас, Мадара-сама, — низко поклонившись, седой шиноби кинулся к раненому джонину и подхватив его на руки, побежал прочь с полигона.

— Есть еще кто-нибудь, кто сомневается в моей силе? — жажда крови вновь начала нарастать, а на лицо Мадары вернулась несколько безумная, яростная улыбка. — Свою меру милосердия я на сегодня исчерпал, так что следующего противника просто убью.

Примечание к части

Объяснения о том, какие техники и за какую цену продал Хо, будут в следующей главе.

Жду отзывов.

Глава 28

С высоты птичьего полета и в свете полуденного солнца, плывущего по синему небосводу, украшенному пятнами белых облаков разнообразной формы, Коноха кажется не такой уж и большой, да и почти не шумной. Люди, что шиноби, что простые гражданские, будто муравьи занятые своими мелкими, но безусловно важными делами, снуют туда и сюда, толкаются на улицах и прыгают по ярким крышам домов.

Вообще, странно называть наше поселение скрытой деревней, так как во-первых, своими размерами и количеством населения, она уже превосходит многие мелкие города страны Огня, а во-вторых, слово "скрытая", правильнее было бы заменить на "закрытая".

"Впрочем, тут роль играет привычка шиноби: до основания Конохи кланы жили в по-настоящему скрытых деревнях, о расположении которых знали только члены входящих в их состав семей, да иногда союзники и враги. Наш городок же разве что на общую карту страны Огня еще не нанесен, но найти его может даже обычный гражданский, если пойдет по проложенной дороге".

Со всех сторон кроме центрального входа, Коноха защищена лесом с сигнальными барьерами, контурами наложенных на местность гендзюцу, патрулями дозорных, которые отлавливают бандитов, шпионов, нежелательных гостей и просто заблудившихся крестьян. На дорогу тоже наложено какое-то гендзюцу, рассеивающее внимание и заставляющее считать, будто путь был дольше нежели на самом деле, но...

"Все это — полумеры".

...

Вытянув вперед правую руку, на кисть которой надета кожаная перчатка с обрезанными пальцами, позволяю белому ворону приземлиться, впившись когтями в толстую накладку. Скосив на меня правый глаз, он наклонил голову на левый бок, ожидая дальнейших приказов.

— "Пока что, Яго-кун, можешь быть свободен", — передаю своему напарнику мысленное сообщение, дополняя "слова" чувством благодарности и образами птицы возвращающейся в гнездо, тут же разрывая ментальный контакт.

— Кар! — взмахнув крыльями, пернатый призывной зверь исчез, оставив после себя облачко паразитного чакротумана.

Личный, именной контракт — это не полноценный договор с призывными животными: кроме Яго и его возможных потомков, больше ни один ворон не ответит на мой призыв, да и не "услышит" его, да и меня в их маленьком мире-кармане никто не ждет. Отчего это зависит? Дело в том, что полноценный свиток призыва, был создан с применением чакры и крови прородителя этого племени, а то, что Мадара-сама предоставил мне — это копия созданная с участием Яго-куна, что позволит только ему становиться адресатом моих вызовов (да и сам он, на чужие призывы откликаться теперь не будет, разве что только после моей смерти).

Заложив руки за голову, продолжаю неспешно идти к посольству клана Узумаки, под которое выделен небольшой участок земли на десяток домов с маленькими садиками. Из одежды я сегодня решил ограничиться штанами от комбинезона шиноби, черной футболкой с сеткой из чакропроводящей проволоки, ну и конечно же сандалиями с открытыми носами. На поясе висят два кошеля, в одном из которых хранятся деньги, в другом же лежат созданные при помощи техники частичного перевоплощения шарики, содержащие по половине моего резерва чакры, в количестве аж шести штук.

"Три дополнительных резерва — вот чего мне не хватало во время войны", — мысленно посетовав на то, что личными проектами удалось заняться только сейчас, встряхиваюсь и переключаюсь на деловой лад...

Договор, заключенный мной с Мадарой Учиха, при помощи Харуки-сан, которая выступала в роли посредника, принес мне личный контракт с белым вороном, неплохую денежную сумму и личное знакомство с очень сильным шиноби. Однако, кроме техники "трансформации глаз", на деле являющейся замещением реальных зрительных органов конструкциями из плотной чакры, к которым подсоединяются все имеющиеся каналы подпитки и создается дополнительная нить из инь-составляющей, выполняющей функцию зрительного нерва, пришлось раскрыть подробности техник копирования оружия и создания материального двойника.

Если копирование оружия — это почти общеизвестная техника (благодаря клану Узумаки), то с двойником я рискнул и кажется не прогадал: в версии предоставленной главе клана Учиха, при помощи техники превращения, от тела отделяется правая кисть, что позволяет сохранить связь с источником чакры, после чего из смеси энергий создаются все остальное тело дубликата и восстанавливается конечность оригинала. Разумеется, управлять двойником приходится вручную... то есть контролируя каждое его действие усилиями собственного разума, с чем старший шиноби быстро освоился.

"Даже слишком быстро, будто дополнительные пары рук, ног и глаз — это нечто естественное для него".

Кто-нибудь мог бы сказать, что я отдал несоизмеримо больше, чем получил взамен. С определенной точки зрения этот некто был бы прав, но этим заявлением он бы показал, что в среде шиноби ориентируется на уровне обывателя. Что это значит? Факт нашей сделки с Мадарой-сама уже не является секретом, все же как гласит древняя пословица "Умеющий слушать — да прозреет", а это в свою очередь уже говорит обо мне, как о незаурядном человеке (фальшивое работающее додзюцу, которым пользуется лидер одного из двух сильнейших кланов — это лучшая реклама).

Икари-сенсей, пользуясь точечными вбросами информации, сумел всколыхнуть верхушку Конохи, намекнув на то, что схожим с глазами Мадары-сама образом, могут быть созданы другие псевдододзюцу, либо хотя бы сенсорные техники. Ну а когда мной заинтересовались люди обремененные властью, явно ощущая какое-то садистское удовольствие, он передал сведения о известных ему моих разработках главам Дао.

Сложно сказать, что на мой счет решили или еще решают главы ветвей нашего клана, но факт заключается в том, что меня не стали ограничивать в перемещениях по клановому кварталу, но за его пределами появляться стало нежелательно. Единственное исключение — это походы на уроки по фуиндзюцу, о которых договорился Икари-сенсей, ведет которые сама принцесса клана Красноволосых Демонов и невеста хокаге Мито Узумаки.

Свою часть сделки я уже выполнил, передав мастерам фуиндзюцу доработанную технику "Паучьего глаза", теперь же меня учат составлять печати, объясняя принципы взаимодействия символов. И пусть каких-то секретов Мито-сан не открывает, но...

""Умеющий слушать — да увидит". То, что для мастера фуиндзюцу из клана Узумаки является чем-то само-собой разумеющимся, для менее опытных пользователей печатей, едва ли не откровения уровня Рикудо. Из незаметных оговорок и специфичной терминологии, которую расшифровывает вся ветвь Нара, можно вычленить крупицы действительно полезных знаний. К примеру то, что форма символа нанесенного на бумагу, имеет не больше смысла, чем то, что вкладывает в него создающий печать мастер".

Если приводить пример, то принцесса Узумаки может создать взрывную печать одним прикосновением пальца, подушечка которого была испачкана в специальных чернилах, при этом не утруждая себя вырисовыванием каких-то иероглифов. В свою очередь мне, дабы добиться тех же результатов, приходится концентрировать внимание на смысле каждого вырисовываемого знака, постепенно заполняя его чакрой. Из этого можно сделать вывод, что весь алфавит фуиндзюцу и дополнительные контуры — это лишь вспомогательные средства, которые позволяют заставить чакру исполнять те или иные действия.

"Проводя аналогию можно сказать, что я пишу предложение "Активация, задержка, огонь, взрыв",, а Мито-сама говорит своей чакре "Вспыхни огнем через десять секунд". Символы же она использует исключительно для облегчения концентрации".

Все это объясняет, почему я так и не смог при помощи хенге создать ни одну печать: мной создавался рисунок, который не нес в себе необходимого заряда и "смысла". Получится ли у меня научиться ставить печати касанием? Возможно... но только если будет решена проблема малого количества ян-составляющей энергии в моем теле. Все же затраты чакры при наложении печатей без посредников в виде символа, чернил, долгой концентрации на каждом знаке, возрастают геометрически.

"Нужно будет отблагодарить Хатару-сан за помощь. Создать какую-нибудь технику лично для нее? Например... превращение ногтей рук в когти или лезвия? С ее клановым тайдзюцу, это сочеталось бы вполне успешно. Хотя... Как же сложно", — раздраженно поморщившись, отгоняю от себя посторонние размышления и останавливаюсь рядом с широкими деревянными воротами, на створках которых изображен символ водоворота.

Двое чунинов из клана Узумаки, которые изображают почетный караул, приветственно кивнув продолжили нести свою службу. Для меня же один из них открыл небольшую дверцу в стене, позволяя пройти в периметр огороженной территории.

Благодарно улыбнувшись, миную пост привратников и оказываюсь на ровной площадке из белых плит, от которой тянутся несколько узких дорожек, выложенных примерно одинаковыми камушками, ведущих к главному зданию и иным строениям.

— Как всегда вовремя, Хо-кун, — прозвучал веселый молодой голос и мне навстречу вышел высокий и широкоплечий, красноволосый улыбчивый шиноби с синими глазами, одетый в белые штаны и синюю рубашку с закатанными до локтей рукавами. — Пойдем, провожу тебя к Мито-химе.

— Добрый день, Като-сан, — уважительно изображаю полупоклон.

— Вечно ты так... — поскучнев, Узумаки повернулся к одной из дорожек, ведущих вглубь территории. — Словно к чужим людям пришел: даже обидно...

...

В последний день существования нашей команды (когда Хаори-тайчо взяла задание на прополку сорняков в огороде какого-то зажиточного горожанина, на что Баки долго ворчал, требуя уважения к его подвигам), я попросил помощи у нашей сокомандницы. К удивлению, Хьюга быстро и легко согласилась на то, чтобы позволить мне воспользовавшись техникой переноса сознания, через ее глаза понаблюдать за процессами, протекающими в теле шиноби во время применения техники хенге и ее модификаций.

Курама, следившая за тем, чтобы мы друг другу не навредили в процессе опытов, говорила о том, что все это очень романтично и даже интимно. Хатару, когда к ней вернулась способность говорить, ответила на шутки командира фразой: "Это было бы интимно, если бы на месте Хо был парень, который интересуется девушками не как предметом научного изучения".

Наверное, мне стоило бы обидеться на это, но два фактора не позволяли подобному произойти: во-первых, будь я "правильным" парнем и Хьюга вряд ли позволила бы воспользоваться своим телом, а во-вторых, полученная информация кружила голову не хуже принятого на лоб удара кулака Баки. Оказывается, что чакра, в момент смешивания инь и ян составляющих, из состояния разряженной энергии переходит в более плотное состояние, становясь практически материальной, а под воздействием энергии разума, она может уплотняться еще больше, тем самым становясь более реальной, чем даже настоящее тело.

Благодаря содействию Хаори-таичи, удалось узнать то, что применение классического хенге создает внешнюю оболочку из чакры, пространство внутри которой больше чем снаружи. Если проводить аналогию, то можно сказать, что пространство, занимаемое телом шиноби (либо другим объектом, на котором применена техника маскировки), запечатывается в трехмерную конструкцию из чакры. Таким образом, когда я превращаюсь в крысу, для мира, мое тело становится крысой, но сам я остаюсь самим собой, запертым в каком-то пространственном искажении.

Как подобное объясняется? У меня есть теория, к сожалению не подтвержденная, но пока что меня устраивающая: чакра, становясь более материальной и "реальной" чем обычная материя, неся в себе записанное при помощи энергии разума желание, способна в широком диапазоне изменять менее "плотный" мир вокруг себя.

Таким образом, мое частичное превращение, на самом деле является созданием из чакры искусственного предмета, который вытесняет превращаемую часть тела на иной слой существования либо в подпространство, при этом оставляя все связи с остальным телом незатронутыми. Пользуясь этой теорией, вероятно я смогу превратить себя в стаю крыс, которых разошлю в разные стороны, но при этом в каком-то подпространстве, мое настоящее тело будет оставаться единым целым.

"Жаль, что за мной сейчас установлен присмотр. Не получится незаметно проверить теорию".

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 29

Вечерняя Коноха была красива: по чистым и широким улицам сновали ровные потоки людей, среди которых примерно поровну было шиноби и гражданских, под крышами, края которых нависали над тянущимися по обочинам дорог деревянными настилами, разноцветными огоньками горели фонарики, а из распахнутых дверей различных заведений доносились звуки музыки, песни, громкие голоса... Из-за того, что в Скрытом Листе было проще наткнуться на наемного убийцу, чем на какого-нибудь зазевавшегося торговца, карманники и прочие элементы криминального мира пока что не прижились. Таким образом выходило, что этот городок, по какой-то причине называющийся деревней, был самым безопасным и тихим местом во всей стране Огня... на первый взгляд.

"Для гражданских, это место может быть и кажется мирным", — мысленно хмыкнув, подумал глава клана Учиха, одетый в темно-синее кимоно с рисунком веера на спине и сандалии с открытыми носами.

Справа и слева, на шаг позади старшего соклановца, почетным эскортом следовали личные телохранители Оранжевоглазого Демона: одетые в стандартные комбинезоны шиноби и надетые поверх жилеты с гербами клана, они совершенно терялись на фоне Мадары, который уверенно идя по одной из центральных улиц, своей подавляющей аурой заставлял людей расступаться, освобождая дорогу сильнейшему из разумных хищников. Сам же он лишь усмехался уголками губ, буквально излучая в пространство чувство собственного превосходства.

Путь главы клана Учиха лежал в резиденцию хокаге, в зале на первом этаже которой должно произойти собрание глав кланов-основателей, в число которых кроме Сенджу и Учиха входят Хьюга, Абураме и многие другие. Обычные джонины и представители многочисленных семей, присоединившихся к деревне уже после объединения сильнейших, своего голоса в этом "клубе элиты" не имели и были вынуждены мириться со своей участью.

"Хотя, Хаширама хотел расширить наш совет, но тут даже я с Тобирамой были вынуждены поддержать друг друга, чтобы не допустить подобного. Но из-за этого больного на всю голову альбиноса, главным злодеем снова выставили меня. Я все больше убеждаюсь, что проблему младшего брата хокаге нужно решать радикально", — взгляд необычного "додзюцу" скользил по улице, задерживаясь на лицах прохожих не более чем на мгновение.

Глаза, созданные при помощи техники Хо Дао, пусть и не передавали цветов кроме черного, белого и их производных, но зато гораздо лучше видели в темноте. В этом смысле они почти не уступали полностью развитому шарингану с тремя томоэ... И в этом была проблема.

Хо Дао стал проблемой для клана Учиха. Пока что — он лишь потенциальная угроза, но это нельзя игнорировать.

"Как скоро ты научишься создавать техники, копирующие частично или полностью все свойства великих додзюцу? Полагаться на то, что эти техники будут слишком сложны в исполнении нельзя, так как само их наличие поставит под большой вопрос превосходство Учиха, Хьюга, а может быть и других носителей улучшенных геномов", — Мадара осознавал, что преждевременно беспокоится, да и скорее всего пока что является единственным, кто осознает масштабы проблемы...

Что Оранжевоглазый Демон знал о Хо Дао? Молодой шиноби с запасом чакры равным сильному генину или слабому чунину, специализируется на ментальных техниках и различных вариациях хенге, изучает ирьениндзюцу и фуиндзюцу. Самое главное — был выращен в научном комплексе Тройственного Союза, разрушенном незадолго до основания Конохи.

С точки зрения усиления деревни в целом и каждого клана в частности, Хо — золотой самородок в горе щебня. Из-за своего неординарного взгляда на чакру и техники, он создает шедевры, над которыми бьются десятки исследователей. При этом, по всей видимости он даже не осознает ценности своих изобретений, обменивая их на разные мелочи...

"Его бы запереть в лаборатории с парой дюжин ассистентов, завалить имеющейся информацией о чакре и ждать результатов. Только вот во-первых, подобное грозит нам появлением опасного конкурента, а во-вторых, мы рискуем лишиться своего преимущества", — раздражение главы клана Учиха вылилось в легкую волну жажды крови, что заставило нескольких гражданских, за каким-то биджу припершихся на главную площадь деревни, побледнеть и осесть на каменную мостовую, начав пованивать общественным туалетом.

Эта случайность еще сильнее разозлила Мадару, раздражение которого едва удерживалось в тисках воли. Он даже порадовался тому, что шаринганы не давят на разум, а то скорее всего вовсе не сдержался бы. Впрочем от слухов о том, что жуткие Учиха пугают ни в чем неповинных горожан, все равно теперь не отделаться.

"Не до них сейчас", — мысленно отмахнулся Оранжевоглазый Демон, возвращаясь к проблеме имени Хо Дао.

Было бы намного проще, если бы парня можно было забрать к себе в клан, но ни Дао, ни кто-либо другой не позволят этому случится. Тут даже брак на дочери главы клана (которой к слову пока что нет) не помог бы. Но оставался еще один вариант: интересующий Мадару шиноби оставался генином, причем едва ли не единственным из тех, кто вернулись из завоевательного похода. Его наставница отбыла на длительную миссию и фактически отпустила юношу в свободное плавание, а это значило...

"Его можно взять в команду, как личного ученика. Правда придется возиться еще с двумя малолетними недоумками и ходить на разные миссии... Глава клана Учиха, который занимается прополкой огорода крестьянина... Ммм... А ведь в этом что-то есть. По крайней мере, удар по пропаганде устраиваемой Тобирамой будет сильнейший. Жаль я не увижу его лица, когда АНБУшники доложат своему командиру об увиденном", — настроение резко скакнуло вверх, что выразилось разве что в исчезновении давящей ауры, которая даже телохранителей заставляла нервничать.

Взвесив идею со всех сторон, Мадара признал, что данный вариант наиболее перспективен и безопасен для Учиха, но при этом труднореализуем. В конце концов, Дао не полные идиоты, так что вряд ли решат отдать молодого гения в чужие руки... просто так. Их придется уговаривать, а возможно и подкупать чем-то ценным...

Другие кланы, вроде тех же Хьюга, вероятно выскажутся против того, чтобы автора псевдододзюцу отдали в руки Оранжевоглазого Демона. Инудзука и Абураме выскажутся одобрительно, а вот остальных придется убеждать.

"Хотя... У меня же есть прекрасный повод: Хо-кун практически спас мне жизнь, подарив свою технику фальшивых глаз. Как честный шиноби, я обязан ему отплатить... А чтобы никто не возмущался, прямо сегодня предложу Хашираме идею, как можно усилить Коноху, Узумаки и Сенджу. Кинем шакалам кость, за которую они будут драться, не замечая как у них из-под носа уводят кусок свежего мяса".

* * *

Стоя за правым плечом брата, позади кресла хокаге, которое установлено во главе массивного деревянного стола, по обеим сторонам которого сидят главы сильнейших кланов Конохи, Тобирама Сенджу размышлял о последних событиях внутри деревни и о новостях, пришедших из-за рубежей страны Огня. Если в селении все было более или менее спокойно и ситуация оставалась устойчивой, то вот внешняя разведка совершенно не радовала.

Альбинос понимал, что примеру Скрытого Листа рано или поздно последуют другие кланы, которые создадут свои собственные скрытые деревни, но ожидать того, что это произойдет настолько быстро... Однако факты говорили о том, что в Великой Пустыне, племена кочевников как-то неожиданно легко осели в одном из немногочисленных оазисов и выбрали себе главу, которого назвали Кадзекаге; на островах Воды началась непонятная активность, которую можно назвать очередным обострением войны всех против всех, но только теперь с целью не уничтожить конкурентов, а доказать свое главенство; в страну Камня стягиваются разрозненные семьи шиноби, откликнувшиеся на призыв сильного, единоличного лидера; страна Молний тоже вызывает опасения активностью кланов, которые вместо войны между собой, начали пытаться наладить диалог. А ведь это только самые крупные из очагов концентрации военной силы, мелкие объединения вроде Травы вовсе не пересчитать.

"Года два, максимум — три и начнутся мелкие войны между скрытыми деревнями. Большие страны вроде Камня и Молнии, как и мы до них, быстро подомнут под себя всех соседей, а затем у них и нас появятся общие границы. К этому моменту, мы должны быть готовы отразить агрессию, а если понадобится, то и самим перейти в наступление. Как раз будет первый выпуск полноценных студентов академии, которых мы приставим к первым выпускникам, прошедшим всего годовое обучение. Таким образом у Конохи будет сработанный младший и средний командный состав из шиноби, более или менее доверяющих друг другу. Их мы сможем отправить на укрепление обороны, а "старую гвардию" отправим навстречу противнику", — схемы сигнальных постов и опорных баз уже были составлены и сегодня их требовалось утвердить на общем голосовании, которое должно было начаться пять минут назад, но задерживалось из-за отсутствия главы клана Учиха и капитана СБ Конохи.

Конечно же младший Сенджу был бы рад начать и без Оранжевоглазого Демона, однако подобное предложение вряд ли оценили бы все остальные, начиная от Хаширамы, который почему-то продолжал считать Учиху другом, заканчивая Инудзука и Дао, в последнее время начавшие сближаться с бывшими врагами. Глава клана Хьюга может быть и был бы согласен с Тобирамой, но следуя своим традициям, просто из упрямства не позволил бы случиться такому прецеденту.

"Лишившись Шаринганов, Мадара стал куда более дипломатичен. Хотя устраивать тиранию в собственном клане это ему не мешает ни капли. Старейшины точно не простят ему лишения власти".

В этот момент, словно по заказу, входные двери распахнулись и на пороге появился ожидаемый шиноби. Его волосы, в которых виднелась седина, были привычно растрепаны, лицо выражало самодовольство, а поза нарочитую расслабленность.

— Прошу прощения за ожидание, — поприветствовав присутствующих кивком, глава клана Учиха подошел к противоположному концу стола и вместо того, чтобы занять положенное ему место рядом с хокаге, уселся на стул поставленный напротив Хаширамы, тем самым словно говоря "Это не ты сидишь во главе, а я". — Мои агенты в стране Песка узнали кое что крайне важное, что и стало причиной моей задержки.

— Ничего страшного, — опередив всех, Хаширама хлопнул ладонями по столу и спросил. — Что же оказалось настолько срочным делом?

— Племена Великой Пустыни, во главе с их Кадзекаге, запечатали однохвостого биджу в живого человека, — чеканя слова, словно бы это были удары кузнечного молота, размеренно произнес Оранжевоглазый Демон. — Как доложили мои шпионы, это было одним из условий основания Деревни Скрытой в Песках.

— Не может этого быть! — буквально взорвался негодованием Инудзука.

— Какие ваши доказательства, Мадара-сан? — спросил Хьюга.

— Вещественных доказательств нет, а возможно ли это, давайте лучше спросим у специалиста по фуиндзюцу, — оранжевые глаза с вертикальными зрачками на фоне радужек-восьмерок, уставились на сидящую рядом с будущим мужем принцессу Узумаки. — Мито-химе, развейте наши сомнения.

"Как он узнал?", — Тобирама приложил невероятные усилия, чтобы удержать выражение лица невозмутимым.

Новость о том, что один из потенциальных противников обзавелся подобным оружием, разом переворачивала все с ног на голову: Суна получила возможность доставить однохвостого биджу в любой участок мира и выпустить его на поле боя, либо прямо во вражеском селении. И пусть у Конохи имелось достаточно шиноби, которые способны остановить монстра, но они не могут дежурить круглыми сутками, как и находиться везде, где подобная атака причинит наибольший ущерб.

— Это возможно, Мадара-сан, — невозмутимо ответила Узумаки.

Главы кланов начали перешептываться, постепенно их голоса все повышались. Учиха определенно испытывал удовольствие от произведенного эффекта и не собирался как-то способствовать прекращению беспорядка. Однако Хаширама сам призвал присутствующих к порядку, хлопнув правой ладонью по столешнице, покрывшейся мелкими трещинками, а затем спросил в наступившей тишине:

— Как человек, который получил эту информацию раньше всех, ты наверняка уже придумал, что мы можем сделать в ответ на эту угрозу?

— Разумеется, — Оранжевоглазый Демон ухмыльнулся и откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди. — Тебе кровавый или бескровный вариант, Хаширама-сама?

"Как же меня бесит эта самодовольная морда".

— Озвучьте оба варианта, Мадара-сан, — холодно попросил Хьюга.

Учиха бросил вопросительный взгляд на Сенджу, но тот только кивнул. Пожав плечами, глава клана Красноглазых Демонов заявил:

— Мы можем собрать карательный отряд из сильнейших джонинов и наведаться в Суну, чтобы объяснить им, как они были неправы — это кровавый вариант, после которого страна Песка останется без селения шиноби, — вежливо пояснил начальник СБ Конохи. — Или же мы можем вытащить наши головы оттуда, куда не светит солнце и заняться отловом оставшихся биджу: я и хокаге-сама, вполне сможем одолеть любого из хвостатых и вдвоем, а Мито-химе и ее клан, запечатают их в представителях кланов Конохи и Узушио. Скажу даже больше: я лично готов стать сосудом для двухвостой кошки.

Прошла секунда молчания, которая потребовалась на осознание услышанного и уважаемые главы кланов взорвались негодованиями, спорами, оскорблениями и угрозами. Даже надменный Хьюга не отставал от главы Инудзука...

"Они уже делят биджу, которых мы еще не поймали? Они делят биджу, будто мы уже решили их ловить!", — глядя на ухмыляющегося Учиху, младший Сенджу только и мог сжимать кулаки в глухой ярости, понимая то, что весь его план на сегодняшний разговор рухнул тем самым биджу под хвосты.

А Коноха тем временем начала уверенно приближаться к грани раскола...

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 30

Топ, топ, топ, топ...

— Дуру-руру, дуру-руру... — напевая под нос нехитрый мотив, прищурив глаза от утреннего солнца, как и всегда одетый в стандартный комбинезон шиноби и сандалии, старательно делая вид будто не обращаю внимания на шагающего рядом толстяка из ветви Акимичи, неторопливо направляюсь в здание клановой библиотеки.

С момента завершения объединительной войны прошло почти три года, два из которых я числюсь работником архива, а на деле работаю в восстановленном научном отделе клана Дао (являющегося наследником Тройственного Союза). В этом даже есть какая-то ирония: сперва я был подопытным научного отдела, теперь же работаю в нем, а когда-нибудь возможно даже возглавлю. С чем Шинигами не шутит, когда Рекудо не смотрит?

— Ты уверен, что не хочешь позавтракать, Хо-кун? — гулким голосом спросил сын старейшины ветви толстяков, официально числящийся моим помощником, неофициально считающийся телохранителем, а на деле являющийся нянькой-надзирателем, который должен следить за тем, чтобы я случайно не убился, не продал секреты клана за какую-нибудь пустяковую мелочь, не вляпался в иные неприятности. — Сугуха-чан приготовила отличные блинчики: пальчики оближешь!

— Не стоит беспокоиться, Допо-сан, я прекрасно позавтракал пищевыми пилюлями, — отвечаю с легкой улыбкой на губах, не снимая с лица выражения легкой мечтательности.

— Опять? — собеседник всплеснул руками и укоризненно на меня посмотрел. — Хо-кун, ты совершенно не бережешь свой желудок.

— Допо-сан, пилюли приготовлены лично мной и содержат в себе все необходимые для организма вещества, прекрасно усваиваются и не несут вредоносных добавок, — этот аргумент, в том или ином виде, звучит уже не в первый раз, но за время нашего сотрудничества, он стал практически неотъемлемой частью ежедневного ритуала.

— Но ведь они совершенно невкусные! — привычно возмутился телохранитель-надзиратель. — То ли дело блинчики с ягодным сиропом...

Кивая на слова своего спутника, сворачиваю с основной дороги ведущей к зданию администрации, на тропинку подходящую к пристройке библиотеки. Спустя десяток секунд здоровяк понял, что я его не слушаю и обиженно засопев, замолчал пристроившись у меня за спиной (вызывая неприятный зуд между лопатками своим взглядом).

С чего вдруг мне такая честь, как личный телохранитель, да еще из семьи одного из старейшин? Если опустить то, что генина (каковым я остаюсь на бумагах, так как перешел с полевой работы на бумажную по состоянию здоровья) охраняет полновесный чунин, который уже дважды завалил экзамен на получение звания джонина, за что был "наказан" отстранением от полевых работ на неопределенный срок, то мне просто не доверяют. Разумеется меня не подозревают в предательстве, так как в ином случае запретили бы всякие контакты с миром за пределами кланового квартала, а то и чего пострашнее придумали бы, но вот в неспособности адекватно оценивать стоимость тех или иных знаний практически убедились.

"А всего-то я продал Узумаки сенсорную технику, похожую своими возможностями на урезанный бьякуган...", — воспоминания о том, как трое глав клана разорялись о моей тупости, а когда поняли, что я не понимаю причины их недовольства, просто отослали прочь с глаз их подальше, до сих пор греют мне душу, заставляя извечную улыбку, скрывающуюся в уголках губ, становиться более естественной (никогда не думал, что подобные вещи будут приносить мне удовольствие).

Что заставляет меня испытывать неприязнь к людям, которым я служу и которые причастны к моему появлению на свет? Сам не знаю. Раньше, до той компании по расширению страны Огня, все мне казалось нормальным и логичным, но теперь... Складывается впечатление, что мне не хватает человеческого общения, а отношение как к разумному инструменту уже не устраивает.

Посмотрев на мое поведение, кто-нибудь мог бы сказать, что я сам намеренно веду себя так, чтобы создавать социальный вакуум между собой и окружающими, своей нарочитой вежливостью и неизменным спокойствием отпугивая людей. Фальшивость в свои голос и мимику мне приходится подпускать намеренно, строго отмеряя дозу так, чтобы это улавливало подсознание шиноби, но не осознавал разум, что создает эффект неприязни ко мне. Но разве можно действовать иначе, находясь в условно враждебных условиях?

Допо-сан, который так вежливо предлагает мне результаты кулинарных изысканий своей жены, является шпионом своего отца, занимающего должность старейшины ветви Акимичи. Пусть он и кажется шумным болтуном, уровнем умственного развития едва превосходящим только ставшего генином ребенка, но на деле многих лицемеров за пояс заткнет (уж мне ли, покопавшемуся у него в поверхностных и средних слоях сознания, этого не знать?).

Харуки-сан — двойной агент, работающая и на клан Дао, и на Мадару Учиха. Так как она является представительницей ветви Яманака, которая всерьез занимается развитием ментальных способностей, залезать к ней в голову нельзя. Однако же косвенные признаки утверждают, что ее верность не столь уж однозначна и если придется выбирать, есть немалая вероятность, что выиграет Оранжевоглазый Демон...

Икари-сенсей... О тех, чьи души прибрал к себе Шинигами, принято говорить либо хорошо, либо ничего. Он был хорошим, честным человеком, который свел меня с интересными знакомыми, научил некоторым секретам, использовал в своих целях и не скрывал этого. Пожалуй мне всерьез не хватает наших бесед...

"Странный у меня выверт сознания: факт того, что меня использовал глава кланового госпиталя воспринимается нормально, а те же самые действия в исполнении старейшин и глав, вызывают раздражение", — качнув головой, распахиваю дверь и захожу в проходную, где царят прохлада и приятный полумрак, а за одиноким столом сидит немолодой библиотекарь из ветви Нара, привычно читающий какую-то книгу.

— Доброе утро, Арито-сан, — улыбаюсь мужчине приветливо, оставляя взгляд совершенно равнодушным.

— Доброе утро, — повторяет за мной толстяк, вставая плечом к плечу.

— Хо-кун, Допо-сан, — библиотекарь скользнул по нам ленивым взглядом и достав из ящика стола пару ключей с номерками, легким движением кисти бросил через столешницу. — Распишитесь и идите.

Поймав положенный мне ключ, быстро ставлю подпись и не дожидаясь спутника захожу в общий зал, где в несколько рядов стоят деревянные стеллажи, заполненные свитками и кипами сшитых бумаг, которые еще только предстоит переплести и вставить в обложку. В столь ранний час, да еще в такой знаменательный день, помещение пустует от посетителей, да и из работников никого не видно (что и понятно, так как я — ранняя ворона).

Что сегодня за день? Информация об этом скрывалась едва ли не как тайна цвета нижнего белья супруги нашего хокаге, а потому знает ее если не вся Коноха, то девять десятых — точно. В конце концов, в операции по захвату биджу, будут участвовать Хьюга, как лучшие сенсоры, Учиха, как одни из немногих, кто способны накладывать на хвостатых демонов иллюзии, Сенджу, способные подавлять зверей собственной чакрой, Узумаки, без которых запечатывание вовсе может не произойти... ну и остальные по мелочи. К нынешней полуночи Скрытый Лист либо станет недосягаемой силой для всех остальных деревень шиноби, либо...

"А что "либо"?", — задержавшись на секунду, встряхиваю головой, выбрасывая из нее дурацкий вопрос.

За последние годы кроме Конохи, которая стала гарантом могущества страны Огня, появились еще пять сильных деревень: Скрытый Туман, Скрытый Песок, Скрытый Камень, Скрытое Облако и Скрытый Водопад (последний вошел в это число из-за источника воды, действующей как сильнейший стимулятор чакры, крайне токсичный для организма пользователя). Из чуть менее крупных "игроков" современного мира, мне известны Скрытая Трава, Скрытый Дождь, Скрытые Горячие Источники... как бы глупо последнее название ни звучало. Все вместе они активно расширялись и вот наконец наступил момент, когда появились общие границы и пересекающиеся интересы, а это в свою очередь значит, что совсем скоро начнутся баталии за право владения лучшими землями.

Как говорит Баки, успевший стать джонином (чем регулярно меня подкалывает, когда возвращается в деревню из дальнего гарнизона на отдых, каждый раз зовя сперва на тренировку, а затем в горячие источники и какую-нибудь закусочную) Коноха заметно укрепила рубежи страны Огня многочисленными заставами, где постоянно дежурят три-четыре команды шиноби. В их задачи входит следить за безопасностью основных торговых путей, отлов бандитов, патрулирование территорий и слежка за возможными шпионами... Ну и конечно же в случае вторжения, именно они примут на себя первый удар, задерживая врага ценой собственных жизней.

Что еще можно сказать об Инудзуке из моей расформированной команды? Вымахал он знатно, оброс и стал еще более диким на вид, но семьей пока что обзаводиться не собирается. Стал наставником для генинов из кланов Курама, Абураме и Сарутоби. До сих пор раздражается из-за того, что Кира-чан разрешает себя гладить и чесать за ушами.

С Хатару мы тоже время от времени видимся и учитывая то, что она большую часть времени проводит в деревне, а с недавних пор еще и готовится к свадьбе, то наши встречи выходят даже чаще чем с Баки. Впрочем Хьюга предпочитает ограничиваться только редкими тренировками (пару раз мне пришлось помочь ей объяснить генинам, что хенге — это опасная техника в умелых руках) да посиделками в кафе, без промежуточной остановки в горячих источниках. От нее я и узнал дату операции по захвату биджу, на которую одновременно отправляются восемь команд Конохи и Узушиа.

"До меня же эту информацию доводить даже не подумали. Действительно, зачем генину знать то, куда отправляются две трети джонинов селения во главе с хокаге?", — давлю зарождающееся в груди раздражение и продолжаю свой путь к дальнему кабинету, носящему гордое название "Архив", где на деле лежат совершенно бесполезные копии отчетов новых команд генинов.

Я бы наверное мог поучаствовать в операции как связист, но к счастью ветвь Яманака и без меня достаточно многочисленна, чтобы привлекать еще и генинов. Все мероприятие должно состоять из трех этапов: сперва группы захвата прибывают на место обитания демона и подают сигнал через ментальную связь, затем Тобирама-сама используя свою пространственную технику переносит на место действий запечатывающий отряд, а после завершения запечатывания шиноби возвращаются домой.

План может казаться излишне оптимистичным, если не знать того, что в отряде запечатывания будут присутствовать Мадара-доно, Хаширама-сама и Мито-химе. По сути, все остальные шиноби будут нужны только для того, чтобы сперва охранять местность от вражеских лазутчиков и диверсантов, а затем для доставки новоявленного джинчурики (живого сосуда демона) в коноху, в то время как главные действующие лица отправятся к следующей цели.

По словам Хатару-сан, которая будет участвовать в операции в качестве сенсора, большая ставка делается на недавно изобретенную Тобирамой-сама технику хирайшин, позволяющую почти мгновенно перемещаться к предмету, на который установлена специальная печать. Создание данного шедевра, с которым мне пока что не довелось ознакомиться, вернуло младшему брату хокаге титул гения, который он почти потерял, когда выяснилось то, что техника создания двойника, которую изобрел я и стал повсеместно применять Мадара-сама, частично копирует технику теневых клонов, над которой работал Сенджу. В итоге общественность решила, что он просто украл и улучшил изобретение Учихи, так как его творения обладают собственными слепками личности и не требуют постоянного контроля.

"Кто бы что не говорил, но Тобирама-сан — гений", — миновав вход в свой кабинет, при помощи ключа выданного библиотекарем, открываю подсобку, где должны находиться метлы и прочий уборочный инвентарь.

Взгляду открывается винтовая лестница, уходящая далеко вниз, туда где обустроен новый научный комплекс клана Дао и мое настоящее место работы. Ведь что может быть логичнее, чем спрятать секретную лабораторию под библиотекой?

Слыша шаги торопящегося Допо-сана, наконец-то решившего меня догнать, шагаю на первую ступеньку и захлопываю дверь с автоматическим замком. Надолго это толстяка не остановит, но зато даст мне еще минуту-другую тишины и спокойствия, без назойливого взгляда соглядатая.

Если бы был жив Икари-сенсей, вероятно он смог бы избавить меня от нежелательного сопровождающего, который мешает заниматься собственными проектами. Однако член ветви Яманака заигрался в политику, перешел кому-то серьезному дорогу и неудачно подскользнулся в ванной. Ведь это совершенно не подозрительно, когда опытный меднин сворачивает себе шею в собственном доме...

— Дуру-руру, дуру-руру, — продолжая напевать незатейливую мелодию, захожу в очередную проходную, где меня встречает неразговорчивый охранник-Яманака. Проверив мою личность на подлинность, он открыл хитрый замок и отошел в сторону, как и я услышав приближение Допо.

— Задержи, — произношу одними губами, ни на что особенно не надеясь.

Секунду мужчина стоял неподвижно, словно бы ничего не случилось, но затем его губы дрогнули в усмешке, а голова согласно качнулась. Все же подпортить жизнь конкуренту любят не только представители разных кланов Конохи, но как выяснилось не так давно, еще и члены разных ветвей одного клана (старшая и младшая ветви Хьюга, яркий тому пример, так что Дао лишь подтверждают закономерность).

В полумраке коридора со шкафчиками надеваю белый халат, сую в карман упаковку с перчатками и направляюсь в сторону закрытых камер. Персонала в комплексе самый минимум и этим грех было бы не воспользоваться в своих целях. В конце концов, не всю же жизнь мне быть генином по силам?..

Нужная дверь, после того как я пустил чакру в несколько символов фуиндзюцу, выгравированных на косяке, словно бы неохотно щелкнула замком и бесшумно распахнулась, открывая взгляд на маленькую камеру с единственным тусклым светильником, обитатель которой прикован к стене широкими браслетами. Услышав мои шаги он вскинул голову и уставился на вход красными из-за полопавшихся сосудов глазами, тут же оскалившись в ярости переходящей в бешенство.

— Ррраааррр! — молодой мужчина, тело которого бугрится вздувающимися и опадающими мышцами, похожий скорее на одичавшее животное, нежели на человека, попытался вытянуть шею чтобы хотя бы укусить меня.

— Здравствуй, Джиро-кун, — убираю с лица всякие эмоции, все же своего... наверное даже брата, я если не люблю (знать бы еще, что это такое) то уважаю, а потому и не лицемерю ему в лицо. — Пришло наше время. Ты рад?

Металлическая дверь, которую не всякий шиноби сумеет выбить, с лязгом захлопывается и активируется сдерживающий барьер. Все же Дао крайне трепетно относятся к своему второму "носителю улучшенного генома", а потому сделали все возможное, чтобы он не мог сбежать даже теоретически. Мои руки в это время складывают серию символов из пальцев, в которых сейчас уже почти нет смысла, но психологически они все же позволяют настроиться на рабочий лад.

— Техника поглощения чакры, — произношу одними губами и прикладываю ладони к оголенному торсу Джиро, ощущая как по каналам циркуляции потекла густая, непослушная энергия.

Чтобы я мог эффективно работать над всеми проектами, мой новый куратор, по совместительству являющийся главой научного отдела, дал мне разрешение "подзаряжаться" от дешевого источника качественной чакры. Честно говоря, энергия Джиро для меня не самая удобная, слишком сильна в ней ян составляющая, но из-за нашего близкого родства, усваивается она лучше чем чакра посторонних шиноби. Теоретически, подпитываясь от брата и тратя все время на тренировки, лет за пять я бы мог стать слабеньким джонином, но... не судьба.

Откачав столько сил, сколько мог (у этого монстра осталось еще три четверти резерва) извлекаю из-за пазухи свиток с двойной печатью, одна половина которой изображена на лицевой, а вторая на тыльной стороне. Сложив печать концентрации, прикладываю свое творение к телу собрата и активирую поглощение чакры.

Джиро хрипел, рычал, дергался, но с каждой секундой его шевеления становились все более вялыми, а взгляд наоборот осмысленным. В какой-то момент, в его глазах появилось узнавание.

— Хо, — выдохнул пленник собственного клана, тяжело дыша и смотря на меня взглядом полным боли, обиды, радости, злости и чего-то еще. — Уже пора?

— Сегодня — идеальный момент, — пожимаю плечами. — Помешать может только Допо, но...

— У него нет сюда доступа, — радостно, как-то по детски произнес мой собрат.

Я ведь уже говорил, что не лицемерю перед Джиро? В конце концов, если не считать тройняшек-мозголомов, он последний, кто связывает меня с тем местом, которое когда-то дало мне жизнь.

Узумаки получили сенсорную технику, создание которой оказалось на удивление простым делом: не знаю точно, как работает бьякуган (Хатару-сан, несмотря ни на что, не разрешила исследовать свои глаза досконально) но найти материал, который начинает светиться при попадании на него частиц чакры, а затем повторить его с помощью хенге, было делом пары месяцев. Еще полгода я подбирал толщину и настраивал чувствительность "чакросканера" а затем слегка изменил технику, которую продал Мадаре-сама. При помощи нехитрой ментальной закладки, которая зашифрована в двухстах сорока двух ручных печатях, после первой удачной активации, основная работа по созданию псевдододзюцу перекладывается на подсознание и остаются всего десять необходимых знаков, выступающих триггерами трансформации.

При активации сенсорной техники, глаза пользователя становятся похожими на... бьякуган. Красный цвет сливающихся воедино радужки и зрачка, при наполнении энергией начинает слегка светиться, что увеличивает чувствительность к чужеродным частицам чакры. В конце концов, мы видим только те предметы, от которых отражается свет, попадая на сетчатку наших глаз, а моя техника лишь создает дополнительную прослойку, чувствительную к чужеродной чакре, что позволяет видеть ее источники как лампочки разной яркости и различных оттенков.

По тому же принципу можно создать другие псевдододзюцу, которые позволят видеть в разных спектрах излучения. Теоретически, все это можно даже объединить в одном глазу, но... вряд ли мозг простого шиноби приспособлен для того, чтобы видеть слишком много и верно обрабатывать информацию. Да и из-за того, что все это — вариации различных сенсорных техник, полноценными додзюцу подобное назвать нельзя.

Лицо Джиро побледнело, глаза начали затуманиваться, губы посинели. Когда дыхание собрата стало тяжелым, я снял с него печать и расстегнув комбинезон, налепил себе на грудь, активировав обратный режим. Все же Узумаки хорошо отплатили мне за усиление своего клана и не все из полученного было мной передано Дао.

Мир шиноби жесток и в нем можно верить очень немногим. Мои соклановцы прекрасно это продемонстрировали...

"А еще, здесь царит культ силы. Кто силен и умен, тот и прав", — кривая улыбка исказила мои губы, а руки уже сложились в новую печать.

— Техника печати души, — моя правая рука засветилась от вливаемой в нее чакры, а затем плавно погрузилась в расступившуюся плоть Джиро, стремясь дотянуться до его очага и не дать душе уйти в чистый мир.

Если все получится, то я больше не буду страдать из-за слабого тела, ну а если нет... Это допустимый риск.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 31

Первой целью запечатывающего отряда стал трехвостый демон-черепаха, обитающий в стране Озер. Отряду прикрытия, прибывшему на место заранее, пришлось некоторое время потратить на поиски монстра, благо Хьюга с этим справились достаточно быстро, затем Узумаки установили сигнальный и защитный барьеры, после чего Курама наложили поверх них иллюзию безмятежного водоема с поросшими растительностью берегами. Инудзука и Абураме организовали слежку за поселениями и дорогами, Дао же занимались общим координированием действий всех команд и когда все было готово, отправили сигнал в Коноху.

Не прошло и пятнадцати минут, как с громким хлопком, рядом с трехлезвийным кунаем, воткнутым в землю неподалеку от края воды, появились трое мужчин и одна женщина, которыми были всем известные Хаширама и Тобирама Сенджу, Мадара Учиха и Мито Узумаки. Хмурые и сосредоточенные, одетые в ничем не примечательные черные комбинезоны, они одним своим видом внушали окружающим шиноби трепет, так как каждый из них был в состоянии в одиночку уничтожить целый город (что глава клана Красноглазых Демонов, несколько лет назад успешно проделал).

— Ну и где будущий сосуд? — вопросительно вздернув брови, спросил пользователь техники псевдододзюцу.

Прежде чем один из спутников успел укорить Учиху за спешку, из делегации встречающих вышел высокий Хьюга, который вел за руку шестилетнего мальчика, с удивительно серьезным и решительным лицом и с поклоном произнес:

— Хокаге-сама, Тобирама-сама, Мадара-сама, Мита-химе, позвольте представить вам Рьюто-куна, — аристократ позволил себе легкую, почти незаметную, мимолетную улыбку. — Мой сын готов стать джинчурики.

Принцесса клана Узумаки плотно сжала губы и нахмурилась, но ничего не произнесла. Оба Сенджу поприветствовали одного из старейшин великого клана, а Учиха усмехнулся и заявил:

— Молодец, пацан. Твой клан тобой будет гордиться. Ну что, начнем работать, или у вас есть еще какие-то дела здесь?

Последний вопрос относился к сокомандникам, вызвав у них разную реакцию от неодобрительного хмыка, до закатывания глаз к небу.

— Мадара, будть хоть немного серьезным, — попросил Хаширама, поворачиваясь к спокойной глади озера.

— Если я буду серьезным, мир этого может и не пережить, — усмехнулся Оранжевоглазый Демон, подходя к бывшему другу и вставая с ним плечом к плечу.

— Твое самомнение не знает границ, — ехидно заметил младший брат Хокаге.

— У совершенства не может быть недостатков, Тоби-кун, когда-нибудь ты поймешь это, — небрежно отмахнулся Учиха. — Любые границы созданы для того, чтобы их преодолевать!

— Позже нафилософствуетесь, — прервала зарождающуюся перепалку молодая женщина. — Мы готовы к запечатыванию.

...

Демонстративно неспешно сложив серию ручных печатей, Оранжевоглазый Демон влил в технику примерно пятую часть своего резерва и когда ощутил готовность, произнес одними губами:

— Стихия огня: огненный метеор.

Высоко в небе вспыхнула яркая точка, похожая на маленькое солнце, а затем начала стремительно падать, будто звезда в безоблачную ночь. Однако же спутать разрушительную технику главы клана Учиха и звезду не позволял тот факт, что стояла первая половина дня и солнце ярко сияло с голубого небосвода.

Снаряд упал прямо в озеро, подняв столб брызг и взорвавшись волной жара, буквально испарившего огромное количество воды. Впрочем и оставшегося объема жидкости хватило, чтобы поднявшаяся волна вознеслась на высоту десятка метров, с ревом и грохотом обрушившись на берег и окружающий поле боя барьер. Хаширама, примерно представлявший последствия применения техники друга, вовремя накрыл всю шестерку древесным куполом, который легко сдержал напор стихии, а затем раскрылся и рассыпался, давая шиноби свободу действий.

Рев монстра, обнаружившегося на дне внезапно обмелевшего озера, ударил по ушам мужчин и женщины, а огромная туша могла бы испугать до полусмерти... если бы на месте лидеров Конохи находились кто-то иные.

— Стихия дерева: древесные колодки, — также как и Мадара чуть ранее, одними губами произнес хокаге, молниеносно сложив серию ручных печатей.

Вырвавшиеся из земли деревянные столбы, со всех сторон окружив биджу изогнулись, а затем сомкнулись над ним, начав прижимать к земле. Все его лапы и морда, оказались намертво вмурованы в бревенчатые оковы, появившиеся после применения следующей техники Хаширамы.

Мито и двое Хьюг, младший из которых был раздет по пояс, спрыгнули на дно озера и по склизкой от водорослей и тины земле, подбежали к пытающемуся вырваться гиганту. Стоило мальчику улечься спиной на исписанный столбиками символов и переплетающимися линиями свиток, как принцесса клана Узумаки выпустила из тенкецу на спине шесть сияющих золотом цепей из чакры, которыми впилась в плоть трехвостого демона и начала складывать печати.

— Техника печатей: Восемь Столбов, — беззвучно шевельнулись алые губы куноичи и из ее резерва хлынул поток чакры.

...

— Это было проще, чем мы ожидали, — заложив руки за голову, заметил Оранжевоглазый Демон, смотря за тем как молодого Хьюгу, потерявшего сознание из-за слишком большой нагрузки на организм, поднимают из уже начавшего заново заполняться водой озера.

— Говори за себя, — холодно произнес Тобирама. — Если ты ничего не сделал...

— Только не начинайте опять! — взвыл Хаширама, поддерживая молодую жену под руку, хоть в этом и не было особой необходимости, так как у нее осталось более половины резерва чакры. — Мито-чан, ты в порядке?

— В полном, Хаши-кун, — благодарно улыбнувшись мужу, отозвалась Красноволосая Демоница.

В этот момент к запечатывающей команде подбежал Дао из ветви Яманака, взволнованно сообщивший:

— Четырехвостый напал на третью группу прикрытия. Хокаге-сама, они просят срочного подкрепления.

* * *

Переместившись при помощи хирайшина Тобирамы к полю боя группы поддержки и четырехвостого демона, члены запечатывающей команды стали свидетелями того, как огромная красная горилла с зеленой кожей, желтыми склерами и белыми зрачками глаз, выдохнув изо рта поток лавы, разрушила каменную стену воздвигнутую усилиями нескольких джонинов Конохи. Скалистая местность, где обитал биджу, тут и там красовалась воронками и грудами булыжников, целые реки огня стекались в углубления, образуя дышащие жаром озера, а в небо поднимался густой черный дым.

— Ты прав, Мадара-сан, все было слишком легко, — саркастично произнес младший из братьев Сенджу.

— Тц, — цыкнул на главу АНБУ Оранжевоглазый Демон, извлекая из ножен меч с белым клинком. — Не ной как девчонка... Это я не тебе, Мито-химе: ты — парень хоть куда!

— Мадара-сан... — раздраженно начала говорить Узумаки, но закончить ей не дали.

— Только не говори, что ты предпочитаешь девочек, — радостно оскалился Оранжевоглазый Демон. — Хаширама-сама этого не переживет.

— Хокаге-сама! — к вновь прибывшим подбежал Дао из ветви Нара. — Тринадцатый и семнадцатый отряды потеряны; четырнадцатый-восемнадцатый и двадцатый отряды потеряли от одного и до двух членов; барьерные группы выведены из строя, а Учиха не справляются с сдерживанием биджу. Что нам делать?

— Отводите людей за периметр, — приказал старший из братьев Сенджу. — Мы сами здесь разберемся.

— Подготовьте будущий сосуд, — велел убегающему шиноби Тобирама.

— Тряхнем стариной, Хаши-кун? — при помощи хенге превратив меч в копье и начав напитывать его чакрой, спросил глава клана Красноглазых Демонов. — Если за время сидения в кабинете ты не забыл, как это делается.

— Однажды я убью тебя, Мадара, — тяжело вздохнул хокаге. — Это будет самый грустный и радостный день в моей жизни.

— Стихия молнии: пронзающее копье, — заставив оружие сверкать электрическими разрядами, Учиха совершил бросок, целясь в начавшую набирать в грудь воздух гориллу.

"Зачем ей дышать, если обезьяна состоит из чакры? Тупое животное", — промелькнула мысль на грани сознания Оранжевоглазого Демона, который при помощи нити чакры продолжал вливать энергию в свой снаряд.

Биджу не успел отреагировать и копье вошло точно ему в грудь, начав бить разрядами молнии, заставляя выгибаться ревя от ярости и боли. Когда же заряд техники исчерпался, Мадара потянул за нить чакры и использовал технику перемещения, в миг оказываясь рядом с противником, чтобы тут же вырвать из его плоти свой меч, с которого спала техника превращения.

— Искусство меча: Небесный Удар!!! — вложив в клинок почти всю оставшуюся чакру, Оранжевоглазый Демон схватил рукоять обеими руками и еще находясь в воздухе, совершил рубящее движение сверху вниз, отправляя в жертву серп ослепительно-белой энергии.

Биджу отшвырнуло назад, а созданное самурайской техникой лезвие прорубило его чакроплоть, от шеи и до нижней трети живота, оставляя длинную зияющую рану. Когда же ударная волна иссякла, монстр начал тяжело подниматься с земли, в то время как его ранение пусть и медленно, но закрывалось буквально на глазах.

— Тц, — сплюнув вязкую слюну, глава клана Учиха отпрыгнул назад и влево, приземляясь на большой валун и закинув в рот пару пилюль Дао (произведенных ветвью Акимичи) крикнул обращаясь к напарникам. — Не соизволите ли вы поучаствовать в драке, хокаге-сама?

"Хотя, если бы обезьяну нужно было просто убить, я бы и сам справился. М-да: без иллюзий шарингана, у меня имеется некоторый недостаток способов захвата сильных врагов".

...

После того как четырехвостого биджу окутали сперва древесные корни, а затем сковали еще и золотые цепи Мито, запечатывание прошло без новых происшествий, и восьмилетний черноволосый паренек из клана Сарутоби, выделяющийся среди ровесников большим объемом чакры, стал новым живым сосудом.

— Поздравляю, пацан, — хлопнув новоявленного джинчурики по плечу, произнес Мадара, уже успевший восстановить собственные силы. — Ммм... Хирузен-кун, если я не ошибаюсь?

— Да, Мадара-сама, — неуверенно глядя на Учиху, отозвался Сарутоби.

— Если нужна будет помощь с твоим... подселенцем, не стесняйся обращаться, — подмигнув парнишке, Оранжевоглазый Демон отошел, словно бы потерял к нему всякий интерес.

...

Поредевшая группа прикрытия отправилась в Коноху и на этот раз, четверка сильнейших шиноби деревни пошли вместе с ними. Причин этому было две: Тобирама сильно выдохся, из-за необходимости перетаскивать сразу троих тяжелых по чакре пассажиров на дальние дистанции, а ведь в любой момент мог прийти сигнал от охотников на других биджу, ну и конечно же следовало проследить, что на новоявленное живое оружие, не покусится ни один из конкурентов.

— ...пятнадцать человек безвозвратно, — произнес Тобирама. — Все они были джонинами; каждый обладал если не улучшенным геномом, то сильным хидзюцу; у каждого осталась семья.

— Что ты предлагаешь? — обратился к брату Хаширама, бегущий в почти прогулочном темпе.

— Только не говори, что тебе в голову пришла гениальная идея, отказаться от захвата остальных биджу, — вставил свою реплику Мадара. — Слухи о том, что мы уже захватили двух, скоро облетят все скрытые селения и у нас появятся конкуренты... либо те, кто просто будут пытаться нам помешать.

— Я это знаю, Мадара-сан, — подчеркнуто вежливо отозвался младший из братьев Сенджу. — Просто к последующим операциям, мы должны подготовиться лучше, чем к минувшей. Мы не можем себе позволить терять сильных шиноби.

— Знаешь... — глава клана Учиха растянул губы в усмешке, обнажая белые зубы, набрал в грудь воздуха и заявил. — А я согласен. Я даже готов лично озвучить приказ, чтобы отозвать остальные команды для перегруппировки.

— Хм? — альбинос удивленно склонил голову и глядя на Оранжевоглазого Демона с легко читаемым сомнением спросил. — С чего такая покладистость, Мадара-сан?

— Не понимаю, о чем ты, Тобирама-кун, — вежливо отозвался Учиха. — Я всегда забочусь о благополучии шиноби Конохи.

Примечание к части

Да-да-да-да... мало.

Жду отзывов.

Глава 32

В Конохе уже наступил глубокий вечер и солнце скрылось за деревьями, когда Тобирама Сенджу добрался до своего рабочего кабинета, находящегося на базе АНБУ, расположенной под башней хокаге. Пройдя мимо постов охраны, заглянув на подземный полигон и передав с одним из подчиненных приказ ученикам, чтобы собрались для тренировки через полтора часа, он открыл полумеханический замок, с ключом в виде печати фуиндзюцу, реагирующим только на кровь и чакру определенного состава, и оказался в самом защищенном помещении во всем селении (даже кабинет Хаширамы был менее надежен).

Каменные стены с нишами, в которые были вставлены металлические сейфы, с табличками подписанными шифром понятным только одному человеку, массивный деревянный стол, удобное кресло с высокой спинкой, дощатый пол, работающая на чакре молнии лампа под потолком — вот и вся обстановка, которая встретила третьего по влиянию человека в Конохе. Здесь не было ни картин, ни цветов, ни чего бы то ни было еще, что могло отвлечь от работы и составления планов.

Пройдя на свое место, Тобирама устало опустился в кресло и откинувшись на спинку, поставил локти на подлокотники, после чего соединил подушечки больших пальцев рук, указательные пальцы направив строго вверх. Спустя пару секунд, между ногтевыми фалангами с электрическим треском мелькнула молния, созданная при помощи чакры...

"Два из восьми свободных демонов уже у нас. Пройдет не так много времени, как слухи об этом дойдут до новоявленных каге, что подтолкнет их самих к отлову оставшихся хвостатых зверей, а там и до объединения недалеко. Нельзя допустить того, чтобы образовались новые полноценные полюса силы, но Хаширама не позволит провести полноценную акцию... Или?..", — едва заметная улыбка появилась в уголках губ альбиноса.

Пропустив между пальцами еще несколько разрядов молнии, глава АНБУ встряхнулся и громко хлопнул ладонями, после чего выдвинул один из ящиков стола, чтобы извлечь на свет лампы несколько папок. Небрежно задвинув ящик, мужчина сперва вскользь просмотрел отчеты о пограничных базах, которые должны будут принять на себя первый удар в случае внезапного нападения одного из соседей, а затем углубился в чтение данных по наиболее крупным деревням. В ближайшие дни отряд запечатывания, под прикрытием большой группы клана Учиха, должен был отправиться на охоту за двухвостой кошкой, которую по соглашению между главами и старейшинами Конохи, отдавали в полное распоряжение Красноглазым Демонам (из-за этого, обладатели шаринганов и мобилизовали почти всех своих джонинов, желая точно удостовериться в успехе операции).

Несмотря на риски, Мадара лично решил стать джинчурики, по всей видимости стремясь таким образом еще больше упрочнить свое положение в клане, усилить себя лично и получить больший вес в деревне. Хаширама пытался отговорить бывшего лучшего друга, но ожидаемо не добился успеха и смирился с его решением. Учитывая, что этот биджу из оставшейся восьмерки был наиболее слабым, его следовало ловить первым, но благодаря помощи Хьюга, Курама, Сарутоби и Шимура, которые являются союзниками Тобирамы, но не Сенджу в целом, удалось продавить решение о предварительном запечатывании двух других демонов...

"Двое джинчурики у союзных кланов — это достаточный рычаг давления, чтобы получивший в свои руки силу хвостатого зверя Учиха, не смог начать продавливать свои желания в совете деревни силой. Идеально было бы перенести его в самый конец списка, но из-за слабости двухвостого есть вероятность, что им заинтересуются другие деревни", — отложив две папки, на которых было написано "Скрытый Туман" и "Скрытый Водопад", альбинос убрал остальные документы обратно в стол и вернулся к чтению досье на потенциальных противников...

Тобирама признавал, что его стратегия по дискредитации Красноглазых Демонов в целом и их главы в частности, по большей степени провалилась: потеряв силу своих глаз Мадара стал куда осторожнее и осмотрительнее, а за своих соклановцев взялся так, что они теперь и пикнуть лишний раз боятся, не то что устраивать беспорядки. Их тактика помощи гражданскому населению, заставляющая проникнуться доверием к хранителям порядка на улицах Конохи, вылилась в то, что распускаемые слухи о злоупотреблении властью и разнообразных непотребствах, которые происходят в стенах штаба стражи и тюрьме, затухают не успев набрать силу. Использовать же административный ресурс и бойцов АНБУ, чтобы сфабриковать парочку шумных дел, которые наверняка вызовут резонанс нельзя, так как во-первых, это грозит разоблачением деятельности самого Тобирамы перед кланами, а во-вторых, Хаширама будет всеми силами прикрывать своего бывшего друга.

"Рано или поздно, но Учиха сорвутся с цепи. Но чтобы это произошло рано и на моих условиях, а не поздно и совершенно внезапно, нужно либо убрать Мадару, как сдерживающий и слишком влиятельный элемент, либо помочь ему вернуться к тому состоянию, когда его психика была на грани превращения в животное. К сожалению, без влияния шаринганов, он стал слишком вменяемым... Помочь вернуть глаза? Джинчурики, да еще с высшим шаринганом — это слишком опасно для Конохи. Убрать, но чужими руками? Полагаю Туман и Водопад, будут совсем не против помочь мне в этом деле. Ну а если они не справятся, то все всегда можно списать на внутренние разборки клана: благо есть у меня на примете один Учиха, способный пробудить высшую форму своего додзюцу и крайне обиженный на нынешнего главу. Нужно его только слегка подтолкнуть к верному решению, а после гибели Оранжевоглазого Демона, обвинить в убийстве главы и потере биджу... Если повезет, то двухвостый успеет порезвиться на территории Учих".

Убедившись в том, что союз Тумана и Водопада, к которому АНБУ Листа подталкивали эти деревни уже не первый месяц, пока что не распался из-за какой-нибудь глупости (делить им вроде бы нечего, но в мире шиноби неосторожно брошенная фраза, уже может стать причиной для кровной вражды) Тобирама набросал несколько приказов для своих агентов, которые нужно будет доставить подкупленным людям. Изначально эти две фигуры планировалось использовать против Песка с их однохвостым, но жители пустыни были не такой уж приоритетной целью, а вот извечный кровный враг — совсем другое дело.

"Действовать придется на самой грани: нападение должно произойти после запечатывания и отбытия Хаширамы с Мито, когда Мадара останется под охраной своих соклановцев, истощенный запечатыванием. Нужно убедиться, что Хьюга, Инудзука и Абураме не обнаружат противника... а лучше, чтобы они вовсе не участвовали в операции. Хотя, вряд ли этого удастся добиться, да и Учиха не настолько безмозглые, чтобы отказываться от помощи сенсоров".

Нападение на Мадару, а в идеале — гибель Оранжевоглазого Демона, станет отличным предлогом для Хаширамы, чтобы нанести ответный удар. Если же удастся протолкнуть на пост главы Учиха того шиноби, который сейчас находится в разработке АНБУ, то и с бойцами первой линии, которые понесут наибольшие потери тоже все будет решено. Мито, которой "лучший друг" мужа тоже не по нраву, должна была встать на сторону альбиноса в вопросе того, что нельзя отменять плановое запечатывание оставшихся пяти хвостатых демонов.

После устранения Мадары, можно будет более плотно взяться за Дао, выйдя на прямой контакт с триумвиратом глав, а не отлавливать по одиночке их рядовых соклановцев, ограничиваясь генинами и чунинами. Инудзука, когда почувствуют слабину своих хозяев, сами уйдут к более сильному лидеру, а там и нынешние нейтралы начнут подтягиваться.

"Два равнозначных полюса силы — это слишком много для одной деревни. Учиха должны либо исчезнуть, либо ослабнуть настолько, чтобы больше не быть угрозой для Сенджу. Хотя из-за их додзюцу, даже один Красноглазый Демон — это уже угроза для стабильности Конохи. Шаринганы слишком опасны и делают своих владельцев кровожадными животными, которых нельзя контролировать. Если бы было можно создать технику псевдододзюцу, которая копировала бы возможности шарингана, без его влияния на разум...", — откинувшись обратно на спинку кресла, альбинос прикрыл глаза и медленно выдохнул, стараясь подавить вспышку раздражения.

Идея сенсорной техники, на основе хенге накладываемого на глаза была настолько очевидна, что никто ее не видел. Оставалось признать правоту поговорки о том, что если хочешь что-то спрятать, нужно положить это на самое видное место. Только когда Хо Дао создал для Узумаки сенсорную технику, позволяющую видеть источники чакры на достаточно большом расстоянии, сам Тобирама смог скинуть невидимые шоры и приняться за эксперименты в этой области.

Плодами опытов младшего брата хокаге стали техника, позволяющая видеть в темноте (правда в черно-белом спектре), техника тепловидения, техника чакровидения, а также еще несколько модификаций на их основе. Только все это были лишь поделки, до уровня полноценного додзюцу не дотягивающие, а еще хуже то, что первым до этого додумался какой-то Дао, из-за чего сам альбинос ощущал себя обычным подражателем.

"Если он в ближайшее время изобретет технику воскрешения, пусть она даже будет ущербной, я начну чувствовать себя неполноценным. Хах... Как жаль, что я не обратил на него должного внимания раньше Мадары... И тут меня этот Учиха обошел! А ведь какие перспективы открываются, если привлечь Хо Дао к работе в моем маленьком исследовательском учреждении... Но сперва, нужно избавиться от основной преграды", — хорошее настроение стало возвращаться к Тобираме и он даже усмехнулся, представляя себе реакцию молодого изобретателя на то, с каким размахом используются изобретенные им техники.

Узумаки охотно поделились с Сенджу, а значит и их официальным главой, техникой "Паучий глаз", которая даже на первый взгляд была неполноценной, словно основа для чего-то большего. Тобираме оставалось только добавить один элемент, а именно — управляющий слепок личности, благодаря чему на свет появились разведывательные Теневые Пауки. Однако же, останавливаться на этом глава АНБУ не стал и воспользовавшись основой, раскинул по Конохе сеть из тончайшей чакропроволоки, один из концов которой подходит к пластинке из чакрожелеза с узорами фуиндзюцу, создающими маленькую иллюзию того, что происходит на другом конце проволоки. Таким образом, под башней хокаге имеется комната, откуда всего один шиноби может одновременно следить за происходящим в отдаленных уголках селения, оставаясь совершенно необнаружимым (проблемой является только прожорливость данной аппаратуры, так что приходится менять наблюдателей раз в два-три часа).

К сожалению, пока что, провести систему удаленного наблюдения за территориями кланов не получалось, но даже общественные места вроде рынка, воротной и главной площади, а также главные улицы Скрытого Листа, были достаточно важными секторами, за которыми требовалось непрерывное тайное наблюдение.

"А чего стоит идея с беговыми, боевыми и летающими обликами? Конечно же не все смогут использовать их в должной степени успешно, а оценят полезность только единицы, но для АНБУ, умение превращаться в хотя бы одно животное для быстрого и незаметного передвижения, теперь будет обязательным условием. А ведь из-за того, что все привыкли использовать хенге только для маскировки, мы едва не упустили весь потенциал техники", и опять же, альбиносу хотелось от раздражения что-нибудь сломать, а успокоиться помогало только осознание, что внесенные в технику перевоплощения модификации, сделанные Хо Дао, поднимают ее с ранга "Си", до "Би", а за счет требуемого уровня контроля, то и до "А"...

Стук в дверь, раздавшийся в тишине кабинета особенно громко, заставил Сенджу вынырнуть из своих мыслей. Сверившись со временем, он поспешил убрать лишние документы обратно в стол, готовые приказы спрятал во внутренний карман формы, затем потянулся всем телом до хруста в спине и пошел открывать. В коридоре базы АНБУ, по ту сторону порога, обнаружились двое мальчишек и одна девочка: Шимура Данзо, Митокадо Хомура и Утатане Кохару.

— Уже пришло время тренировки? — зарывшись пальцами правой руки в волосы на затылке, широко и смущенно улыбнулся младший брат Хокаге.

— Сенсей, вы ведь сами нас вызвали, — нахмурила бровки девочка. — А ведь говорили, что сегодня — выходной.

— Прости, Утатане-чан, — глава АНБУ виновато развел руками, а затем растрепал волосы ученицы, вызвав у нее обиженное сопение. — Планы слегка изменились и в ближайшие дни я скорее всего не смогу уделить вам сколько-нибудь времени. Так что, давайте сейчас пойдем на полигон и вы покажете, чего смогли добиться в освоении своих стихий? Если сумеете меня удивить, научу теневым клонам.

— Правда? — Взгляд Кохару стал подозрительным, как у кошки следящей за мышью.

— Чего же мы ждем? — встрепенулся Хомура. — На полигон!

Примечание к части

Хо будет в следующей главе.

Жду отзывов.

Глава 33

Трое мужчин из клана Дао, одетые в стандартные для шиноби Конохи комбинезоны и сандалии, являющиеся главами ветвей Нара, Яманака и Акимичи, в сопровождении личной охраны вошли в клановую библиотеку, а затем спустились по винтовой лестнице в подземный лабораторный комплекс. Стражники молча распахивали перед ними тяжелые железные двери, укрепленные фуиндзюцу и закрывающиеся на полумеханические замки, а затем закрывали створки, отсекая любые пути бегства для тех, кто могли бы попытаться вырваться на свободу. По выражениям лиц этих людей нельзя было понять их эмоций, лишь холодный блеск глаз нет-нет, да выдавал обуревающее их недовольство.

Миновав пустой коридор, ведущий к камере для особо опасных образцов, главы клана Дао вошли в достаточно просторную комнату, разделенную пополам толстым бронестеклом, созданным при помощи чакры. По ту сторону перегородки, прозрачной только для гостей и охраны, в свете единственного светильника дрались четыре крупные крысы, издающие пронзительный писк, обменивающиеся тяжелыми ударами массивных (для их размеров) лап, откусывающие друг от друга куски плоти, что впрочем совершенно не доставляло раненым никаких неудобств. Находящиеся здесь же ученые, до этого момента наблюдавшие за представлением, встрепенулись и выстроившись перед высокими гостями уже хотели начать доклад, но глава ветви Яманака прервал их останавливающим жестом правой руки.

— Давно... это? — не зная, как точно сформулировать свой вопрос, светловолосый и синеглазый шиноби позволил подчиненным самим додумать необходимое.

— Началось с сегодняшнего утра, — отозвался невысокий черноволосый шиноби, на переносице которого удерживались маленькие очки с толстыми стеклами. — Изначально крыс было шесть, но двоих уже "съели".

— Что вы пытались предпринять, чтобы прекратить это? — руководитель ветви Нара взглядом указал на пищащий и кусающийся клубок тел, то распадающийся, то снова собирающийся воедино.

— Пытались пускать газ, но это не сработало, дротики со снотворным тоже не помогли, — отозвался докладчик. — Прибегать к более радикальным методам мы не решились... по крайней мере — без вашего прямого приказа.

— И правильно сделали, — кивнул Яманака, после чего подошел к стеклу и усмехнулся уголками губ. — Интересный способ привлечь к себе внимание... Мы можем с ним поговорить?

Вместо ответа, работники комплекса засуетились, подключили к маленькому разъему устройство, похожее на банку с тонким шнуром, затем вручили ее блондину, объяснив как пользоваться.

— Ты меня слышишь, Хо-кун? — менталист изобразил самый благожелательный тон, на который только был способен.

Клубок из крыс замер, четыре зубастые головы обратили свои красные глаза на стекло, затем раздался тихий хлопок, с которым паразитная чакра окутала тела белым облаком, скрывающим создателя от посторонних взглядов. Наконец, когда чакротуман рассеялся, взглядам собравшихся шиноби предстал невысокий, достаточно худой, но при этом жилистый молодой шиноби, волосы которого были растрепаны, а кожа отливала нездоровой бледностью.

— Приветствую, Хидэо-сама, — изобразил поклон брюнет, из одежды на котором были только свободные серые штаны. — Что привело вас сюда, в столь ранний час?

— Не стоит делать вид, будто ты добивался не этого, Хо-кун, — коротко усмехнувшись, укоризненно отозвался глава ветви Яманака. — Ты ведь о чем-то хотел поговорить, не так ли?

— Вы как всегда правы, — широко и лучезарно оскалившись (на улыбку это действие было похоже весьма отдаленно), новоявленный преступник законов клана спросил. — Скажите, оставшиеся главы здесь?

— Мы здесь, Хо-кун, — подтвердил предположение представитель ветви Акимичи.

— Тогда, я бы хотел узнать: как долго меня собираются держать в этой камере? — в голосе пленника не ощущалось ни волнения, ни раскаяния за содеянное.

— С чего ты взял, что после содеянного, мы вовсе позволим тебе покинуть это место? — с искренним любопытством спросил блондин. — В конце концов, ты убил очень ценный образец, аналогов которому у нас нет. Плюс ко всему, мы пока что не поняли, что ты сделал с собой.

— Все просто, Хидэо-сама: удерживать меня в камере — нерационально, — не моргнув и глазом, отозвался заключенный, после чего развел руками в стороны и добавил. — Находясь здесь, я не приношу клану пользу, а лишь потребляю и без того небесконечные ресурсы, отвлекая специалистов необходимых на других проектах для наблюдения за мной.

— Это не отменяет того, Хо-кун, что ты совершил преступление против клана, воспользовавшись оказанным тебе доверием, — изобразив разочарование в голосе, произнес менталист. — Кроме того, после того как завершится твоя мутация, вызванная изменением состава чакры, мы сможем получить интересный геном, возможно даже именно тот, который пытались вывести в предыдущем исследовательском центре.

— Вы в любом случае получите этот геном, — пожав плечами заметил молодой шиноби. — Разница заключается лишь в том, что геном может и не дать тех возможностей, которые клану могу дать я, если окажусь на свободе.

— О каких возможностях идет речь, Хо-кун? — проявил любопытство глава ветви Нара.

Подопытный задумался, затем открыто улыбнулся и стал перечислять:

— Двухмерное хенге-тень, которое позволит маскироваться на открытой местности, следовать за охраняемым объектом почти куда угодно, быстро передвигаться по пересеченной местности оставаясь необнаружимыми для врага; техника быстрого обучения, которая позволит записывать на подсознание жертвы алгоритм манипуляций необходимых для создания той или иной техники, путем произнесения слова-активатора; а если этого недостаточно, то есть еще идея о преобразовании нейтральной чакры в стихийную, которое будет доступно даже клану Дао, с его антиталантом к стихийным дзюцу, — ответил молодой шиноби, вводя присутствующих в состояние кратковременного ступора.

— И у тебя имеются все эти техники? — первым пришел в себя синеглазый блондин, сумевший сохранить нейтрально-заинтересованный тон голоса. — Почему же ты их не использовал до этого?

— Пока что — нет, — признался молодой брюнет. — Могу продемонстрировать только превращение в тень... все остальное требует экспериментов и доступа к некоторым... ресурсам.

"Подопытные нужны", — хмыкнул про себя глава ветви Яманака.

— И все же, ты убил Джиро-куна ради каких-то своих целей, — заметил представитель ветви Нара. — Где гарантия, что ты не продолжишь совершать подобные поступки против других соклановцев, если мы тебя отпустим?

— Гхм... — на лице Хо проявилось искреннее удивление, а затем он заявил. — Джиро не был частью клана Дао. По всем документам он проходил как образец и являлся собственностью научного отдела клана. Как работник научного отдела, я просто использовал необходимый ресурс для собственного эксперимента... Да, мне следовало предупредить о своих намерениях куратора, так как эксперимент угрожал моей собственной жизни, но исходя из опасений получить категорический отказ и лишиться доступа к образцу, я принял решение пойти на нарушение правил. В конце концов, в случае успеха эксперимента, все риски окупались, а в случае провала...

— Но Джиро-кун, был твоим... братом, — неуверенно заметил здоровяк из ветви Акимичи.

— Это не отменяет того, что он был образцом и имуществом научного отдела, — отмел слова одного из лидеров клана молодой брюнет. — Я готов заплатить за нарушение правил и техники безопасности, Хидэо-сама, но для этого мне нужно вернуться к моим разработкам.

"Он издевается, или действительно так считает?", — нахмурившись, подумал про себя синеглазый блондин.

— Как ты можешь объяснить изменения своего характера? — воспользовавшись моментом, спросил глава ветви Нара.

— Усиление ян составляющей чакры, воздействует на все внутренние органы организма, начиная от мышечной и нервной систем, заканчивая выделительными железами, — более или менее спокойно ответил заключенный. — Сейчас в моей крови находится непривычное мне соотношение гормонов, к чему еще следует привыкнуть. В связи с этим я прошу более не добавлять в воздух седативные вещества, так как они мешают контролировать собственные эмоции.

— Продемонстрируй превращение в тень, чтобы мы могли определить потенциал техники, — велел брюнет, сцепив руки за спиной.

Хо сложил печать концентрации, простоял неподвижно десяток секунд, затем его тело стало полностью черным и сползло на пол, превратившись в бесформенное пятно. Фальшивая тень несколько раз сменила форму, затем ужалась до точки размером с ноготь большого пальца и стала медленно ползать по полу. Спустя еще полминуты, молодой шиноби вернулся к изначальному своему виду, выглядел утомленным, а в словах его стало ощутимо смущение:

— Техника еще не доработана и потому требует много чакры на свое поддержание, зато в таком виде мне почти не страшны физические атаки.

— Как думаешь, Хо-кун, мы сможем сами повторить эту же технику? — елейным голосом спросил менталист (пытаться лезть в голову этому образцу никто не собирался, так как он и раньше демонстрировал великолепные способности к данному виду искусства шиноби, а сейчас это могло стать вовсе небезопасно).

— Сможете, Хидэо-сама, — мигом погрустнел собеседник, но тут же снова улыбнулся, не скрывая самодовольства. — Но вам для этого потребуются недели экспериментов, десятки ученых и затраты средств, которые можно было потратить на что-то другое. Что же касается стихийных преобразований: если бы Дао могли сами справиться с этой своей слабостью, уже давно сделали бы это.

"Наглец", — хмыкнул синеглазый блондин в мыслях.

— Пока что, мы не можем тебя отпустить, Хо-кун, — подпустил в голос сожаления глава ветви Яманака. — Пока не будет готов твой новый психологический портрет, мы не можем рисковать жизнями членов клана Дао. Тебе будут предоставлены пища, вода, бумаги для записей и средства личной гигиены. Когда наши психологи будут задавать вопросы, отвечай на них максимально подробно. Я верю, что ты не хочешь вреда своей семье, но для моих спутников нужны более весомые аргументы.

— Понимаю, Хидэо-сама, — молодой шиноби поклонился и с решительностью на лице заявил. — Я сделаю все, чтобы доказать свою благонадежность.

— Вот и чудно, — синеглазый блондин усмехнулся уголками губ. — А сейчас — отдыхай. У тебя еще будет время доказать, что твои действия несут лишь благо...

Передав разговорное устройство ученому, менталист махнул рукой на дверь и трое глав вышли в коридор. Когда створка за их спинами закрылась, глава ветви Нара спросил:

— Что вы об этом думаете?

— У Хо-куна действительно весьма... своеобразное мышление. — покачал головой представитель Яманака. — Я не отрицаю того, что исходя из собственных логических цепочек, он мог причислить объект по имени Джиро, к собственности научного отдела. С этой точки зрения, мы можем его наказать только за порчу ценного имущества, своеволие и нарушение нескольких правил для персонала.

— Я ему не верю, — рыкнул глава ветви Акимичи.

— Никто и не говорит, что сказанное им — правда, — пожал плечами менталист. — Однако же, в чем-то Хо-кун прав: губить потенциал ученого, буквально на ходу придумывающего новые техники... Тору, разве ты сам не мечтал о том, что однажды Акимичи смогут использовать стихийные преобразования? Стихия земли, да в совокупности с вашим хидзюцу...

— Содержать его в камере — расточительно, — согласился невысокий брюнет. — В конце концов улучшенный геном Джиро-куна, как показала практика, совершенно не приживается в потомках, либо сводит их с ума. Техники Хо — это иное дело: пусть не без затруднений, но их использовать могут все.

— Если бы он был ценен только своим геномом, мы бы могли держать его в бессознательном состоянии, как опасный образец, — заметил синеглазый блондин. — Хотя... лучше было бы стереть все воспоминания и учить по новому. Но самое ценное, что есть в этом мальчишке — это его мозги и нестандартный взгляд на чакру.

— Мое мнение вы услышали, — буркнул здоровяк и зашагал к лестнице на поверхность.

— Я займусь разработкой методов контроля, — решил Нара, торопливо зашагав за приятелем.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 34

— ...девяносто девять, сто! — стоя на руках рядом со стеной, в последний раз отталкиваюсь ладонями от пола и, замерев на одну секунду в строго вертикальном положении, разворачиваюсь спиной к ровной каменной поверхности, скрытой под слоем штукатурки и металла, затем отклонившись назад изгибаю спину и опускаю стопы ног на пол, замирая уже в позиции мостика, после чего отрываю руки от пола и рывком возвращаюсь в вертикальное положение, но уже головой вверх. — Уху! Да я крут как сто генинов...

Пару раз пружинисто подпрыгнув, начинаю отрабатывать удары рук и ног по воздуху, изображая бой с невидимым противником. Чакра, непривычно густая и необычно послушная, ровным потоком струится по каналам, напитывает каждую мышцу, укрепляет связки, кости и кожу, по мельчайшему усилию воли ускоряясь и замедляясь, то придавая телу взрывное ускорение, то укрепляя его до прочности чакрожелеза.

"Левой-правой, левой-правой и ногой... и ногой", — яркие, пьянящие эмоции давят на разум, сокрушают самообладание и сметают самоконтроль, заставляя ощущать себя так, будто бы мне вкололи какой-то наркотик, от которого голова идет кругом, а мысли скачут с темы на тему.

Недавно приходили главы ветвей клана (они действительно думают, что прозрачное лишь с одной стороны стекло — это серьезная преграда для псевдододзюцу?) которые хотели получить от меня ответы на свои вопросы. Пришлось сильно постараться, чтобы говорить с ними серьезно, не переходя на восторженные интонации и не начать плакать прямо в процессе беседы, так как мой гормональный фон сейчас находится в полнейшем беспорядке. Впрочем, это не помешало мне высказать весьма многообещающие предложения, попутно оправдавшись за свой поступок.

"Надеюсь, им будет достаточно того объяснения, которое я дал", — размахивая двумя парами рук (сам не заметил, как активировал частичную трансформацию) завершаю комплекс упражнений и замираю, вслушиваясь как бешенно стучит в груди сердце, гоняя кровь по сосудам.

— Не хватает противника, — со вздохом обращаюсь к воздуху, точно зная то, что за стеклом, которое отгораживает мою камеру от выхода, сидит один наблюдатель, который передаст мои слова вышестоящему начальству. — Ну и ладно.

Встряхнувшись всем телом, отхожу к левой стене и подцепив ногой скрученный в трубочку футон, разматываю свою постель. Усевшись на подстилку в позе "лотоса" задумчиво опускаю взгляд на свиток хранения, в котором находятся стопка бумаги для рисования и набор кисточек с тушью.

"А не порисовать ли мне?", — обдумав эту мысль с разных точек зрения, на что ушло секунд пять реального времени, протягиваю правую руку к свитку и размотав его, прикасаюсь пальцем свободной руки к нужному символу печати, подавая чакру.

Перед моим внутренним взором возникла картинка того, как объем пространства, созданный при помощи техники превращения, закрепленной на символы, нанесенные краской, выталкивает свое содержимое на поверхность, в привычное нам трехмерное пространство. Стоило же инвентарю для рисования упасть на пол, как мне в голову пришла другая мысль: ведь гораздо менее затратно не создавать "карман" для предметов, в котором при желании можно создать условия для бесконечного хранения скоропортящихся вещей, а просто превращать предметы в символы...

"Это нужно проверить", — звучит мысль в моей голове, от которой так и веет азартом и предвкушением.

Подняв с пола кисточку, окутываю ее чакрой, как при наложении хенге на предметы, а затем прикладываю к ладони свободной руки, задавая нужный образ. С тихим хлопком, инструмент для рисования превратился... в иероглиф "кисть" нарисованный на коже. Сжав и разжав кулак, убеждаюсь в том, что изображение не пострадало, а затем разрушаю технику всплеском чакры из тенкецу.

— И все же, я — гений, — откинувшись на спину и заложив правую руку за голову, вытягиваю ноги и начинаю размахивать сжимаемой пальцами левой руки кисточкой в воздухе перед собой. — Весь мир — одно огромное, невероятно подробное и чудовищно сложное... хенге. Или все же иллюзия? Да нет, все же хенге...

"Нужно прекращать разговаривать самому с собой, а то меня из категории "тихий и неопасный, а временами полезный псих", переведут в категорию буйных", — усмехаюсь и подав порцию энергии через каналы в пальцах левой руки, превращаю многострадальную кисточку в белую бабочку, которая пару раз взмахнув крыльями, приземлилась на кончик указательного пальца.

В голове мелькнула мысль, что вроде бы я хотел начать рисовать, а вместо этого занимаюсь биджу знает чем. Раздраженно вздохнув, рывком возвращаюсь в сидячее положение и хватаю бабочку раскрытой ладонью, сминая ее красивые крылышки, чем разрушаю технику перевоплощения. Кисточка, которая... "была запечатана" внутри хенге бабочки, вернувшись в реальный мир и встретившись с моими сжатыми пальцами, сломалась от столь грубого обращения.

Раздраженно цыкнув, откладываю обломки на чистый лист бумаги и беру в руки вторую кисточку, чуть более тонкую чем первая. Минута потребовалась для того, чтобы открыть баночку с тушью, затем достать из стопки новый лист и придумать, что именно нарисовать. В конце концов, занятие для меня пусть и не новое, но в достаточной степени непривычное (в основном мне приходилось писать, либо составлять печати).

Вспомнив Бакенэко-сан, слегка высовываю кончик языка и прикусываю его передними зубами, как это делала она, когда что-то рисовала в своем блокноте. Просидев так с десяток секунд, разочарованно выдохнув возвращаю лицу нормальное выражение, убедившись в том, что методика не работает... ну или мне что-то неизвестно.

"Был бы у меня советчик... или напарник, вроде Киры", — от воспоминаний, связанных с Баки и Кирой, на губах непроизвольно появилась улыбка, а мысли начали скатываться на попытки гадать, что с ними сейчас происходит.

Мотнув головой, возвращаюсь к реальности и недовольным взглядом смотрю на девственно чистый лист чакробумаги. Мыслей о том, что же нарисовать, как не было, так и не появилось, а вот картинки из прошлого Хо и Джиро, которые опять начали всплывать и перекликаться, перемешиваясь и спутываясь, все настойчивее стучатся в голову.

"Мне бы напарника, а еще лучше того, кому я бы мог безоговорочно доверять, но кто не будет являться мной. Кажется такие люди называются друзьями? А есть ли они у меня? У меня — Джиро, точно нет: после нападения на базу и гибели брата, единственным сколь-нибудь близким человеком оставался Хо. А у Хо, есть друзья? Можно ли считать друзьями Хатару-сан, Баки-куна, Хаори-таичи и Киру-чан? Последнюю — наверное можно, а вот остальных... я бы поостерегся. Хотя, кому еще доверять, если не тем, кто прикрывали твою спину и чью спину прикрывал ты? Как же сложно... Взаимоотношения людей — странная и нелогичная штука. У животных все куда проще. Да, нинкен был бы хорошим другом, но вряд ли мне когда-нибудь удастся получить щенка".

Макнув кисточку в туш, начинаю выводить строгие линии, изгибающиеся и пересекающиеся между собой. За пять минут, передо мной был готов грубый портрет лица-мордочки Бакенэко-сан, если бы она была кошкой.

"До настоящего художника мне пожалуй далеко, но ведь можно смухлевать?", — усмехнувшись, откладываю свой инструмент для рисования на банку с тушью, затем прикладываю пальцы правой руки к бумаге и начинаю окутывать ее своей чакрой, мысленно создавая картинку перед внутренним взором.

Когда паразитное облачко белого тумана рассеялось, моему взгляду предстал более или менее точный портрет кошкоподобной женщины, которая улыбалась игривой улыбкой и время от времени подмигивала, выполняя заложенную программу. Вид этой картины вызвал у меня усмешку и чувство гордости за себя, а затем в мозгу словно бы вспыхнула новая звезда, ознаменовавшая появление интересной идеи.

Пальцы рук стремительно сложили два с половиной десятка символов, чакра взбурлила и выплеснулась через левую ладонь, опущенную на необычный портрет, а затем в тишине камеры прозвучал глухой хлопок. Прошла еще секунда, паразитное облачко смеси жизненной и духовной энергий распалось и моему взгляду предстала маленькая черная кошка, с белыми мордочкой и лапками, которая произнесла:

— Мряу.

Протянув руки к зверьку, поднимаю над полом и внимательно рассматриваю изменившимися глазами. В тепловом спектре она вообще не воспринимается живой, в чакровидении буквально светится, являясь конструктом из инь и ян составляющих, которым придали форму и задали программу действия. Можно было бы наверное обойтись и без основы, в качестве которой выступал портрет, но...

"Мне гораздо проще применять трансформацию на твердый предмет, а не воздух. Кроме того, ведь основу можно использовать как накопитель чакры, либо вовсе ее преобразователь в нечто иное... А ведь печати можно использовать, чтобы прописывать сложные действия и реакции для конструкта...", — очередное озарение заставило глаза расшириться, а руки сжаться настолько, что внешний покров кошки был поврежден и рассеялся.

Мысли в голове начали метаться, словно испуганные белки, но не могли найти выход, что вызывало злость. Пришлось закрыть глаза, сесть в позу для медитации и начать входить в боевой транс, отсекая все посторонние раздражители.

Анализируя ситуацию, в которой я сейчас нахожусь и события, которые произошли после относительно успешного применения техники поглощения, можно сделать несколько выводов: во-первых, моя чакра стала более "тяжелой", в то время как ее объем увеличился не слишком значительно, при этом сместился баланс инь и ян составляющих в сторону уравнивания духовной и жизненной энергий; во-вторых, реакция глав клана Дао, не вышла за рамки прогнозируемого и примерно через год, мне будет разрешено покидать пределы бункера, пусть и под присмотром, при условии демонстрации новых интересных разработок; в-третьих, полученный от Джиро набор воспоминаний, сопровождаемый эмоциями и ощущениями, заставляет задуматься о том, стоит ли и дальше сохранять верность клану Дао. Мне — Хо, они вроде бы не сделали ничего плохого, но вот я — Джиро, последние годы не видел от них ничего хорошего, из-за чего и пошел на эксперимент, в котором должен был быть добровольной жертвой.

"Пока что клан полезен, но гибель Икари-сенсея доказывает, что верить его членам можно лишь до тех пор, пока наши интересы совпадают. Доверять кому-то постороннему можно в той же, либо даже меньшей степени. Пока я могу что-то дать, при этом не являюсь угрозой, на постороннюю помощь можно рассчитывать. Сколь-нибудь прочных связей, с кем-либо кроме сокомандников, у меня нет, да и они в случае конфликта интересов, вряд ли встанут на мою сторону. Покинуть деревню? Нерационально: лишусь ресурсной и информационной базы, стану целью для устранения, не буду иметь даже той защиты, какую имею сейчас. Вариант с созданием собственной деревни... трудновыполним, хоть и возможен. Однако же, доверять кому-либо, имеющему собственные интересы, нельзя. В случае, если все же придется покинуть Коноху, необходимо создать способ контроля возможных союзников... либо создать союзников, которые будут полностью подконтрольны, а также будут разделять мои интересы. А какие у меня интересы?".

Последний вопрос оказался настолько неожиданным, что я выпал из состояния медитации и впал в прострацию. Попытка ответить на него вызвала головную боль, но единственный вариант "Служить клану Дао и делать все, для его возвышения" не вызывал ничего, кроме раздражения. После почти десяти минут, в течении которых были перетряхнуты воспоминания едва ли не всей моей жизни (обоих наборов воспоминаний, пусть второй и был обрывочным из-за частого погружения Джиро в состояние берсерка) был сделан неутешительный вывод:

— У меня... нет цели.

"Почему я раньше об этом не задумывался?", — прозвучал вопрос в тишине моей головы, все мысли из которой вымело будто бы ураганным ветром.

Все, что я делал прежде, так или иначе шло на пользу клана Дао. Начиная от жизни в тайном исследовательском комплексе, заканчивая войной и созданием новых техник... все это делалось для того, чтобы усилить себя и лучше служить клану, ну и деревне. Помощь другим кланам, в обмен на информацию, рассматривалась как взаимовыгодный обмен между союзниками, что косвенно шло на пользу и моим... хозяевам?

"Ведь если Коноха будет сильной, Дао будет угрожать меньше опасностей", — уголки губ дернулись то ли в улыбке, то ли в гримасе раздражения.

Пришлось потратить несколько минут, прежде чем подпитываемые гормонами эмоции успокоились. Только после этого я смог сформулировать вопрос: "Нужно ли мне продолжать служить клану?".

"Хочу ли я служить клану Дао? Хокаге? Кому-то другому? А если "нет", то какая цель у моего существования? Что мне делать? Зачем существовать оружию, у которого нет хозяина?", — глубоко дыша, стараюсь успокоить вспыхнувшую головную боль, но добиваюсь только того, что к горлу подкатывает ком тошноты, с которым также приходится бороться.

Перед глазами у меня все поплыло, чакра в теле словно взбесилась и напитав мышцы, заставила их вздуться... словно у Джиро. Растерянность сменилась яростью, в глотке зародилось рычание.

— Зачем... — схватившись за голову, начинаю раскачиваться вперед-назад. — Зачем?..

В камеру снова начали подавать усыпляющий газ, но воспользовавшись трансформацией, я создал в носу пленку, которая позволяет отсекать подобные примеси: для этого даже не понадобилось складывать ручные печати. Однако же, это действие охранника словно бы сломало плотину, заставив ощутить себя зверем в клетке, на шею которому собираются надеть ошейник.

"Зачем?", — собственные мысли в голове звучали чужеродно, будто бы их нашептывал кто-то другой.

Перед внутренним взором промелькнули картины опытов, экспериментов, бесконечных анализов и тестов, от которых инстинкты буквально выли от опасности. Страх и ярость смешались, вскипели и вырвались на свободу нечеловеческим воплем:

— Никогда больше!!!

"Цель — выжить; сбежать; стать настолько сильным, чтобы больше никогда не испытывать боль, страх, ярость. Приступить к исполнению".

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 35

Столбы черного дыма поднимались над горной долиной, в которую шиноби Конохи загнали двухвостую демоническую кошку, а затем, окружив барьерами, сковали все конечности при помощи техник земли, воды и дерева. Биджу вырывался изо всех сил, плевался огнем и громогласно рычал, но против сильнейших из людей своего поколения, которые объединились под руководством человека, получившего титул "Бог Мира Шиноби", грубая сила была практически бесполезна.

Солнце только вставало над горизонтом, освещая золотыми лучами покрытые снежными шапками далекие горные пики, освещая раскинувшиеся у подножия гор леса... а охота тем временем подходила к своему логическому завершению. Когда демон окончательно был скован древесными побегами, начавшими источать густой дым от соприкосновения с окутывающим зверя пламенем, четверо человек, трое мужчин и женщина, приблизились к нему вплотную, ведя непринужденную беседу.

— Мадара, ты уверен в своем решении? — без особой надежды на то, чтобы отговорить своего друга, все же спросил старший из братьев Сенджу.

— Что, Хаширама, боишься того, что я отниму у тебя звание сильнейшего шиноби мира, когда стану джинчурики? — нагло оскалившись и прищурившись так, что оранжевые радужки глаз стали почти не видны, вопросом на вопрос ответил Учиха.

— Я серьезно, Мадара, — запустив пальцы правой руки в гриву своих волос, тяжело вздохнув и подняв взгляд к небу, хокаге Скрытого Листа заявил. — Запечатывание биджу — это тяжелое испытание для энергетики любого человека. Твоя СЦЧ может сильно пострадать, а из-за того, что ты уже не молод, есть угроза, что она вовсе не восстановится.

— Я тоже серьезен, Хаширама, — убрав с лица нагловатое выражение, Оранжевоглазый Демон внимательно посмотрел на бывшего друга. — Ты не хуже меня знаешь мои мотивы, а потому... не сотрясай зря воздух. Тем более, что запечатыванием занимается лучший из известных мне мастеров фуиндзюцу, а под рукой находится лучший из меднинов нашего времени. Ну и Тобирама на что-то да сгодится.

На последние слова альбинос гордо фыркнул и отвернулся, начав вглядываться в окружающую обстановку, будто бы что-то высматривал. Бойцы клана Учиха, несколько поддерживающих барьеры Узумаки, Инудзука и полдюжины Дао, получившие в усиление троицу Хьюга, распределились по периметру и стали ждать завершения ритуала.

— Лестно слышать от тебя такую характеристику моих скромных навыков, — произнесла красноволосая женщина, вопреки обыкновению, одетая в стандартный для шиноби Конохи комбинезон (в повседневной жизни она предпочитала легкое белое кимоно).

— О чем речь, Мито-кун, — снова весело оскалился глава клана Учиха. — Ты — свой в доску парень!

Раздраженно потерев переносицу указательным и большим пальцами правой руки, принцесса клана Узумаки кивнула на ровный участок земли и велела:

— Раздевайся и ложись. Быстрее начнем — быстрее закончим.

— Заметь, Хаширама, не я это предложил, — подмигнув бывшему другу, Оранжевоглазый Демон снова обратился к красноволосой женщине. — Только ради тебя, Мито-кун: будь со мной нежной...

— Мадара... — ладонь хокаге переместилась на его глаза, а выражение лица стало излучать высшую степень печали. — Своей смертью ты не умрешь — это точно.

— Мы — шиноби, — хохотнул второй из основателей Конохи, оголяя торс и укладываясь на землю. — Смерть от вражеской техники или куная — наиболее естественное для нас завершение жизни.

— Если ты скажешь еще одну глупость, то запечатывание может пройти неудачно и шиноби тебе быть уже не придется, — добрым голосом пообещала жена Хаширамы.

— Я вообще молчу, — раскинув руки в стороны, заверил собеседницу Учиха, отменяя технику псевдододзюцу (все же для наложения печати, чакра сосуда должна была быть спокойной... насколько это вообще возможно).

...

— Вот и все, — объявила Мито, когда последние клочки чакры хвостатого демона скрылись в печати, выглядящей как спираль вписанная в восьмиугольник.

— Не так уж и плохо, — приняв сидячее положение, Мадара размял плечи и снова оскалился. — И что женщины так кричат, когда из них достают детей? Вон в меня поместили тварь куда больших размеров, и ничего.

— Могу нарушить печать, чтобы твой "малыш" выбрался естественным путем, — предложила принцесса клана Узумаки. — Тогда, если выживешь, может быть и поймешь.

— Пожалуй, как-нибудь в другой раз, — изобразив испуг, выставил перед собой раскрытые ладони глава клана Учиха, а затем единым плавным движением вскочил на ноги, напрягая рельефные мышцы. — Я прямо чувствую, как неудержимая мощь растекается по моим жилам. Ничто в мире меня теперь не остановит!..

— Мадара? — позвал друга Хокаге.

— Ммм? — снова применив технику псевдододзюцу, что удалось с некоторым трудом, так как чакра пока что слушалась плохо, Оранжевоглазый Демон скосил взгляд на старшего Сенджу.

— Прежде чем захватывать мир, ты бы сперва оделся, — посоветовал Хаширама.

Спустя пять минут, когда барьеры были свернуты и команда прикрытия приготовилась выдвигаться, Тобирама произнес:

— Нам нужно возвращаться в Коноху. Мадару, из-за его довеска, я с собой взять не могу, так что придется ему топать своими ногами.

— Больно надо, — отмахнулся второй из основателей Скрытого Листа.

— Опять возиться с бумажками, — буквально взвыл хокаге, затем посмотрел на друга и предложил. — Мадара, ты еще хочешь стать правителем Конохи? Высокая оплата, непыльная и безопасная работа...

— Заманчивое предложение, Хаширама, — сделав вид, будто бы задумался, Оранжевоглазый Демон с серьезным видом заявил: — Я дам тебе свой ответ, когда вернусь в деревню. А пока, можешь идти и... выполнять свою работу.

— Эх... — запустив пальцы правой руки в шевелюру, старший Сенджу растрепал волосы. — И почему меня никто не предупредил...

— Пора, — прервал брата глава АНБУ, пряча в подсумок кунай с печатью для хирайшина, затем одной рукой схватил хокаге за плечо, а вторую протянул принцессе клана Узумаки, которая поколебавшись секунду, вложила в его ладонь свою кисть.

Прозвучал раскат грома и троица шиноби исчезла, оставив Мадару стоять в окружении своей свиты одного. Осмотревшись по сторонам, он криво усмехнулся и произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Тобирама будет жутко зол, когда окажется в Конохе. А твоя жена вообще впадет в ярость...

— Как-нибудь переживу, — хмыкнул настоящий Хаширама, выплывая из-под земли, красуясь зелеными тенями вокруг глаз и чуть более темными линиями по всему телу. — Отличная техника — раздвоение тела. В отличие от теневых клонов Тобирамы, даже при помощи сендзюцу подмену почти не опознать.

Жестом отослав подчиненных вперед, второй основатель Конохи посмотрел на бывшего друга без ставшей привычной усмешки на лице. После почти полуминуты молчания он произнес:

— Хо-кун — талантливый юный шиноби. Есть у меня ощущение, что при должном обучении, он однажды превзойдет нас обоих.

— Хочешь взять парня в ученики? — удивленно вскинул брови Сенджу. — Мадара, неужели этот день наступил и ты наконец-то повзрослел? Я так тобой горжусь...

— Переигрываешь, — оборвал бывшего друга Оранжевоглазый Демон. — Скажи лучше вот что: почему ты не отправился в Коноху с братом и женой на самом деле? Явно ведь не из-за того, что хотел поговорить со мной наедине. Прости, но на свидания я предпочитаю ходить с куноичи.

— Я изменюсь! — воскликнул хокаге и сложив печать концентрации, применил хенге, приняв вид голубоглазой блондинки, чем-то похожей на Харуки-чан, но с гораздо более объемной грудью.

— И это еще про меня говорят, что я шучу "плоско", — посетовал глава клана Учиха, в следующую же секунду выхватывая из подсумка кунай и бросая его за спину Хаширамы, где он столкнулся со стрелой, которую заставил воткнуться в землю, при этом отлетая вверх. — Засада?

— ... — отменив технику маскировки, правитель Скрытого Листа осмотрел склоны гор, окружающие долину. — Собственно, поэтому я и остался. Тобирама сколько угодно может считать меня добродушным идиотом, который не видит ничего, что происходит за пределами его маленького вымышленного мирка, но...

Густой туман начал выползать из трещин и пещер, постепенно окружая двоих шиноби Конохи плотным кольцом. Где-то вдалеке раздались звуки боя: группа прикрытия вступила в схватку с отрядами заговорщиков.

— Ты знал, что твой брат готовит ловушку на меня, но при этом не попытался ему помешать и даже более того, не взял с собой верных шиноби? — хмуро уточнил глава клана Учиха.

— У меня были только подозрения и никакой точной информации, — виновато улыбнулся Сенджу.

— Тобирама прав: ты — идиот, — прикрыл ладонью лицо Мадара. — Как я понимаю, раз ты не собираешься меня убивать, то решил сам влезть в ловушку и помешать "несправедливости".

Вместо ответа, Хаширама сложил ручную печать и прямо под их ногами начало расти дерево, вершина которого вознеслась на высоту полусотни метров. С новой позиции стало видно, как шиноби Конохи бегут (включая всех Учиха), а к долине стягиваются цепочки неизвестных, одетых в одинаковые серые плащи, скрывающиеся в низинах, заполненных густым туманом.

— Кири, — высказал предположение Оранжевоглазый Демон. — И похоже не только они.

— И как разведка только пропустила такую толпу? — почти взвыл хокаге, но тут же успокоился. — Тобирама... Когда вернусь в Коноху, я его убью.

— Хех... — хищная усмешка выползла на лицо второго основателя Скрытого Листа. — Похоже, что нам предстоит снова сразиться с врагом... плечом к плечу. Признаюсь честно, Хаширама, я уже и не думал, что такое вообще когда-нибудь произойдет. Охота на биджу — не в счет.

Древесные ветви опутали ноги, затем обвились вокруг тела и прижали руки Учихи к его же торсу, мешая хотя бы пошевелиться. Это произошло настолько неожиданно, что жертва не успела даже дернуться, а Сенджу тем временем заявил:

— Прости, Мадара, но в этот бой я вступаю в одиночку. Сейчас, в таком состоянии, ты будешь для меня только помехой, что и доказывает тот факт, что оковы еще не разломаны. Сможешь набить мне морду, когда мы снова встретимся, но пока, отправляйся домой и передай Мито-чан, что я скорее всего опоздаю к ужину.

— Не смей, Хаширама... — во взгляде Оранжевоглазого Демона смешались ярость, негодование, растерянность и... страх потерять еще одного человека, которому пусть и с оговорками, мог подставить спину и не получить в нее удар кунаем.

— Все будет нормально, Мадара, — беспечно усмехнулся Бог Мира Шиноби. — Я — главный герой этой истории, а герои не умирают, пока не достигнут своей главной цели. Моя же цель — мир во всем мире, еще далека от исполнения, так что, можешь и не надеяться от меня отделаться.

Появившийся рядом с оригиналом древесный клон, создав два широких крыла из тонкой древесины, подхватил кокон с главой клана Учиха и взмыл в воздух. Ему вдогонку полетели различные техники воды, воздуха, молнии и даже огня, которые были разрушены древесными ядрами первого хокаге Скрытого Листа.

Немигающим взглядом смотря на удаляющееся дерево, к которому вплотную подобрался непроглядный туман, второй из основателей Конохи прекратил бесплодные попытки вырваться и в бессильной ярости закричал:

— Хаширама!..

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 36

Поднятые по тревоге бригада меднинов и охранники научного комплекса, быстро, но без суеты, вбежали в разделенное на две части помещение, являющееся камерой содержания особого объекта, представляющего ценность для клана Дао не только геномом, но и своим умом. Взглядам опытных шиноби предстал дежурный наблюдатель, который стоял перед разделяющим комнату стеклом и всматривался в полумрак, находящийся по ту его сторону.

— Что произошло? — первым задал вопрос синеглазый блондин в униформе охранника, сегодня исполняющий обязанности командира смены.

— Понятия не имею, — растеряно отозвался наблюдатель, бросив обеспокоенный взгляд на вновь прибывших. — Сперва все было спокойно: объект занимался физическими тренировками, затем экспериментировал с ниндзюцу на основе техники перевоплощения и не демонстрировал никакого недовольства. В какой-то момент от него ощутимо повеяло угрозой, он начал что-то кричать, а его мышцы раздулись, увеличившись в объеме где-то в два-два с половиной раза, а затем... это.

Все взгляды обратились за стекло, отделяющее вторую половину комнаты, где на полу неподвижно лежало тело молодого черноволосого парня, мышцы которого вздулись и придавали ему вид карикатурного атлета. Однако же, беспокойство как стражников так и меднинов вызывал не внешний вид заключенного, а то, что он уткнулся лицом в пол и совершенно не шевелился, даже дыханием не подавая признаков жизни.

— Задница биджу: только не говорите, что он решил помереть в мою смену, — схватился за голову одетый в белый халат брюнет из ветви Нара. — Сколько прошло времени?

— Четыре минуты, — отозвался наблюдатель. — Что нам делать? Может быть ему еще можно...

— Никому не паниковать, — строго произнес командир охранников. — Хуго, Гато, выйдите в коридор и закройте дверь на все замки; меднины — готовьтесь реанимировать пациента. Не забывайте, что это может быть обычная уловка... Работаем!

— Хай! — хором отозвались все остальные мужчины.

Пока одна герметичная дверь закрывалась, а другая наоборот открывалась, начальник смены сложил серию ручных печатей, применяя на глазах технику перевоплощения в псевдододзюцу. Радужки тут же покраснели и расплылись по всей видимой поверхности глаза, а зрачки стали вовсе незаметными. Тепловидение показало, что тело объекта Хо уже остыло, хоть это и могло быть лишь следствием помех создаваемых бронированным стеклом. Переход на чакрозрение подтвердил то, что система циркуляции уже затухла и не просматривается, но остаточное излучение сохранилось...

Щелкнули замки и в отделенную половину комнаты проникли двое здоровяков из ветви Акимичи, один из которых остался у входа, а второй подошел к объекту и перевернул его на спину, позволяя увидеть испачканное кровью, побледневшее лицо с широко открытыми глазами, покрасневшими от большого количества лопнувших сосудов. Подчиненный попытался прощупать пульс, но уже через пару секунд покачал головой, после чего жестами дал понять меднинам, что угрозы нет и они могут приступить к своей части работы. Целители, которые только этого и ждали, прошли мимо второго стражника, который охранял выход и окружив тело, опустились на колени, начав обследовать его при помощи техники Мистической Руки.

Прошла секунда, вторая, третья... на лицах бригады меднинов появилось удивление, которое сменилось недоумением. Один из мужчин даже потыкал тело Хо пальцем, словно бы хотел убедиться, что он находится перед ним. Сверкнул кунай и на ладони объекта появился тонкий порез, из которого тут же выступила кровь...

"Что-то не так", — яркой искрой промелькнула мысль в голове синеглазого блондина.

Тем временем, меднин воткнул лезвие куная в ладонь тела и... оно исчезло в облаке паразитной чакры.

— Тревога! Побег из камеры!

Створка двери, отделяющая одну половину комнаты от другой, с глухим лязгом захлопнулась, отсекая стражникам и меднинам путь к отступлению. Один из них вскочив на ноги, подбежал к стеклу и начал стучать в него кулаками, что-то крича и кривя лицо, в то время как остальные подозрительно оглядывали каждый угол и даже потыкали оружием футон.

"Куда он делся? Он ведь не мог далеко уйти?", — обыскивая вторую половину комнаты, командир смены почти физически ощущал неприятности, которыми грозит для него данное происшествие (успокаивало только то, что он догадался приказать запереть камеру снаружи, благодаря чему объект не мог покинуть ее пределы самостоятельно).

* * *

Когда развеялась техника "сброшенной кожи", из-за которой я ощущал все то, что шиноби Дао делали с моим бездыханным телом, я едва не потерял концентрацию и только ценой огромных умственных усилий сумел сохранить контроль над техникой превращения в тень. Было бы крайне обидно умереть, едва успев вырваться из "золотой клетки", только из-за того, что вентиляция научного комплекса не приспособлена для нахождения в ней сколь-нибудь объемных объектов.

"Жаль я не увижу их лица, когда они наконец поймут, что меня нет в камере", — мысленно усмехаюсь и продолжаю скользить по тонкой трубе вентиляции, поднимаясь все выше и выше.

Как я сумел выбраться из моей камеры? Сперва, под действием гормонов и более агрессивной чакры, мне хотелось крушить и убивать, но к счастью ментальные техники ветви Яманака позволили подавить этот глупый порыв. Конечно, прорваться с боем через весь комплекс было бы эффектно, да и что-то в моей душе требовало воспользоваться именно этим вариантом, только вот логика подсказывала, что шансов на успех практически нет.

Пришлось буквально находу модифицировать технику создания двойника: вместо отделения руки, с ее последующим превращением в мою копию, что уже получается почти без печатей, я отделил внешние покровы кожи и мышц, заполнив получившуюся оболочку разряженной чакрой. Все остальное тело, незаметно для наблюдателя обратилось в тень, которая в свою очередь переползла на верхнюю часть двери, где дожидалась пока охранники откроют створку.

В тот момент, когда последняя преграда распахнулась и бойцы ветви Акимичи вошли в мою камеру, сам я переполз на потолок и маленьким серым пятном (кто сказал, что тень должна быть именно черная?) проскользил к вентиляции, закрытой только решёткой.

"Пожалуй, эта техника — лучшее мое изобретение в деле шпионажа и проникновения. Если бы еще не трудности с передвижением, было бы вовсе идеально. Никакие трансформации в животных и насекомых не сравнятся с двухмерной тенью", — ускоряюсь, почти физически ощущая нетерпение той своей части, которая раньше была Джиро.

Конечно, оставляя свою внешнюю оболочку в качестве приманки (мне это напомнило сброшенный кокон бабочки, когда она завершает свою трансформацию из гусеницы, что на мой взгляд довольно символично) я немало рисковал: связь между мной и частью моего тела сохранялась до последней секунды, из-за чего мне не только передавались ощущения, но и оставался канал из инь составляющей чакры, по которому меня можно было обнаружить. К счастью, большинство сенсорных техник, в том числе и созданные мной псевдододзюцу, редко обладают достаточной чувствительностью.

"Технику сбрасывания кожи следует запомнить: мало ли когда мне понадобится точный клон, способный имитировать даже настоящие ранения. Но нужно придумать способ, как восстанавливать свои кожные и мышечные покровы, не возвращая отделенную часть тела при разрушении техники трансформации".

Что мне делать теперь, когда я (почти) обрел свободу? Вариантов на самом деле много, но если подумать, то выполнимыми из них могут быть только считанные единицы: во-первых, можно попросить защиты и убежища у Мадары Учихи или Тобирамы Сенджу, которые вряд ли откажут такому полезному мне и не упустят возможность макнуть головой в грязь Дао; во-вторых, можно устранить глав клана и старейшин, что с эффектом внезапности и некоторыми моими разработками, превращается из невыполнимой, в очень сложную задачу, а затем либо самому себя назначить главой, либо поспособствовать продвижению лояльной мне личности; в-третьих, можно попытаться стать независимым шиноби Конохи, вроде той массы бесклановых, которые исполняют самые малооплачиваемые задания; в-четвертых, можно сбежать из деревни и либо примкнуть к другому селению, либо начать создавать собственную организацию, на силу которой будет возможно опираться, чтобы меня не решались трогать "любимые родственники" и "листовики". У каждой из этих возможностей есть плюсы и минусы, многие из которых были бы приемлемы для старого Хо, но недопустимы для меня нынешнего.

Начнем с первого варианта: и Мадара, и Тобирама, по полученным мной данным, оценили мои разработки и знают, что это только вершина. Что из этого следует? Они оба согласятся предоставить мне защиту, но на условиях моей работы на них, при этом доверия ко мне не будет испытывать ни один из них (что и правильно).

"Поторопился я с побегом. Импульсивность — плохо".

Менять золотую клетку на ежовую рукавицу, либо бархатную перчатку надетую на протез из чакрометалла, мне совершенно не хочется, а потому, первый вариант отметается как недостойный рассмотрения.

Второй вариант вовсе бесперспективен, так как даже в случае если мне удастся убить всех нынешних глав Дао, меня просто объявят опасным преступником, сошедшим с ума на войне или из-за бесчеловечных экспериментов. Прошли те годы, когда власть можно было взять таким путем и теперь, чтобы стать главой клана, нужно иметь подавляющую поддержку соклановцев, либо как Мадара-сан, быть живой легендой мира шиноби.

Третий вариант вроде бы дает определенную свободу, так как надо мной будет только Хокаге, но чтобы меня не признали отступником или не вернули в клан как беглеца, придется работать сразу на несколько сторон, показывая свою полезность для разных фракций (великих кланов, бесклановых шиноби, хокаге, АНБУ). В итоге получается та же проблема, что и в первом варианте, но только с наличием нескольких равнозначных покровителей. Собрать же свою фракцию, к примеру объединив вокруг себя нескольких бесклановых генинов-чунинов, которые будут использовать придуманные мной техники-хидзюцу, мне никто не позволит (я бы не позволил).

"Хотя, если заручиться поддержкой Хаширамы-сама...".

Ну и четвертый вариант, который делится на бегство в другое селение, либо создание своей организации. Любая деревня крайне подозрительно отнесется к новичку, из-за чего мне придется сделать для нее много полезного, чтобы обрести доверие и авторитет. При этом сильное сообщество шиноби будет пытаться меня подчинить, а слабое с большой вероятностью продаст сильному, ради каких-либо преференций. Хотя, это и не обязательно так.

С такой точки зрения, наиболее привлекательным смотрится создание собственной организации из одиночек, либо малых групп, которые можно сделать сильнее при помощи моих техник, попутно подчиняя своей воле. Это будет долго и сложно, но зато надежно и почти полностью исключает возможность предательства.

Ах да: есть еще и пятый вариант, при котором я займу место другого шиноби любой из деревень, живя под его личиной и постепенно развиваясь. Ментальные техники позволят провести подмену незаметно для окружающих, так что возможно даже Коноху покидать не придется.

"Это было бы забавно: остаться в клане Дао, но под чужой личиной. Хе-хе-хе... Возможно даже под личиной кого-нибудь из старейшин? Нет, лучше так не рисковать, все же их ментальные отпечатки слишком хорошо знакомы всем заинтересованным лицам. А что мне мешает реализовать сразу несколько планов? К примеру остаться жить в конохе под личиной Дао, создать запасной вариант с телом какого-нибудь бескланового парня, ну и начать собирать свою организацию... либо внедриться в чужую деревню. Это будет сложно, но... интересно. Очень интересно... Хе-хе-хе", — выскользнув из замаскированной под придорожный столбик вентиляционной трубы, соскальзываю в высокую траву и обращаюсь мышью-полевкой (грызуном быть проще и привычнее, чем двухмерной кляксой, которая передвигается при помощи ложноножек).

Подняв мордочку к небу, вижу солнце и ощущаю его теплые лучи на своей шкуре. Покрутив ушами убеждаюсь, что шума тревоги никто не поднял, да и учитывая секретность объекта, скорее всего на поверхности никому и не будет известно о моем побеге, пока главы и старейшины не решат обратного.

"Нужно действовать быстро. Выбрать новый облик и кое от кого избавиться... во избежание".

Примечание к части

Следующая глава — бои Хаширамы и Мадары.

Жду отзывов.

Глава 37

"Теперь и о себе можно подумать", — когда Мадара, уносимый с поля грядущей битвы, окончательно скрылся из виду, подумал про себя Хаширама.

В этот момент, у самых корней наспех выращенного дерева, внезапно ярко вспыхнули несколько десятков источников чакры, по интенсивности "свечения", не уступающие сильнейшим джонинам Скрытого Листа. Сразу после этого опора под ногами хокаге вздрогнула и начала заваливаться на бок. Слегка пробежавшись по накренившемуся стволу, он совершил прыжок и сделав сальто в воздухе, приземлился на выступающий из земли камень, постепенно окружаемый густым туманом.

Самые сильные источники чакры быстро окружили позицию Сенджу, в то время как остальные отступили на безопасное (по их мнению) расстояние. Прошли еще секунды и из густой пелены выступили мужчины, облаченные в разнообразные боевые костюмы, с жилетами белого и серого цветов, а также повязками на лбах, где крепились протекторы с изображениями символов недавно образованных скрытых селений Тумана, Облака и Водопада. В первые секунды Хашираме показалось, что все они горят белым огнем, вырывающимся из-под одежды и окутывающим тела полупрозрачным покровом, но стоило лишь присмотреться повнимательнее и стало понятно, что на самом деле — это потоки паразитных испарений чакры, вырывающиеся из тенкецу под большим давлением.

"Что эти самоубийцы с собой сделали? Чтобы компенсировать подобные растраты, их очаги должны работать на тысячу процентов от нормы, буквально сжигая ресурсы организмов, не говоря уже о перенапряжении чакроканалов, которые не рассчитаны на столь высокое давление", — эти мысли пронеслись в голове главы Скрытого Листа за мгновения, пока противники замерли, оценивая его взглядами буквально светящихся от переполняющей их силы глаз.

— Ребята, давайте жить дружно? — неуверенно улыбнувшись и раскинув руки в стороны, будто бы желал обнять всех присутствующих, произнес хокаге, тут же вынужденный уклоняться от дождя из кунаев, спрыгивая с камня на землю. — Я ведь должен был попытаться... Стихия дерева: лес смерти.

...

В сражении против армии, которую три деревни собрали для убийства кого-то очень сильного, а возможно и не одного, размениваться на мелочи было смертельно опасно. По этой причине, Хаширама сразу же применил технику, одинаково хорошо подходящую как для защиты, так и для нападения на коротких дистанциях: сперва единицы деревянных столбов вознеслись вокруг главы Скрытого Листа, своими телами защищая его от сюрикенов, водных ядер и начавших бить молний разных оттенков, затем их окружили еще десятки более тонких стволов, которые непрерывно шевелясь, стали новым слоем защиты, ну и под конец сотни совсем тонких, всего лишь с руку человека, побегов, по всей длине покрытых острыми крючковатыми шипами, вырвались из-под земли и стали пытаться схватить вражеских шиноби, захлестывая их подобно кнутам.

Враги молча откатились назад, потеряв в объятьях голодных до человеческой крови лиан нескольких нерасторопных бойцов, жизни которых оборвались уже спустя какие-то мгновения из-за "дружеского" огня: потоки молний и лучей света обрушились на хищные растения, превращая их в обугленные головешки. Однако же Сенджу и не думал прекращать вливать чакру в свою технику, из-за чего деревья разрастались все дальше, захватывая метр за метром все новую почву. Из сожженных и обрезанных пней выстреливали новые побеги, тянущиеся к начавшим стремительно слабеть воинам объединившихся деревень.

Находясь в относительной безопасности, все же на поле боя нельзя было забывать, что неожиданности случаются даже с самыми сильными шиноби, Хаширама при помощи сенсорной техники наблюдал, как первая волна противников отступает, практически падая на руки подоспевших медиков (генинов по силам), но на их место спешат новые мужчины и женщины, сияние чакры которых усиливалось с каждой секундой, из сильных чунинов и слабых джонинов, делая их едва ли не бойцами "Эс" класса. Тут же новые удары молний, огня, ветра и воды обрушились на живой лес, сотрясая землю и круша могучие деревья...

"Какая расточительность... Они просто не могут соизмерять силу, когда их резервы увеличиваются в десять, а то и сто раз. Что за стимуляторы они принимают? От этой дряни уже погибло больше противников, чем от моих собственных усилий", — мысленно ведя монолог, хокаге не терял времени и применив технику древесного клона, оставил его поддерживать видимость того, что он продолжает сидеть в укрытии, а сам тем временем погрузился под землю, начав медленно покидать поле боя.

Правитель первой в мире скрытой деревни шиноби (если не считать клан Узумаки, давно живущий на своем острове-крепости) совершенно не собирался тягаться в объеме чакры с шиноби целых трех деревень, которые еще и жульничают в процессе, принимая какой-то чудовищный стимулятор. Сендзюцу конечно позволяло увеличить собственные силы в десяток раз, но это вовсе не означало, что у мужчины есть желание испытывать собственные пределы в столь невыгодных условиях.

"И все же, что за дрянь они принимают?.. Биджу! Я — идиот. Деревня Водопада славится своей Водой Героев... После приема которой выживает каждый третий, а из выживших, примерно треть становится калеками. Единственное ее достоинство заключается в том, что на несколько минут даже слабый генин способен сравняться по грубой силе с джонином... По силе, но не умению ей пользоваться. Впрочем, когда есть толпа безмозглого "мяса", которым можно пожертвовать, подобные минусы перестают быть чем-то критичным", — в душе Сенджу всколыхнулась злость к тем, кто используют подобным образом собственных соратников, доверившихся им жителей деревни, а то и вовсе соклановцев.

Внезапно земля вздрогнула и в почву начали прорастать какие-то штыри, отдаленно похожие на корни деревьев. Когда они достигли глубины в десяток метров, в них ударили молнии и земля снова вздрогнула, на этот раз взрываясь столбами грязи и дыма, после которых образовались глубокие воронки. Один из ударов пришелся достаточно близко к тому месту, где находился Хаширама, а потому его слегка оглушило и даже примененный на одних лишь инстинктах защитный древесный кокон, не смог полностью поглотить весь урон.

Новые "корни" начали прорастать в землю, отрезая хокаге пути к отступлению и угрожая при следующем взрыве причинить куда больше вреда. Мужчина быстро оценил обстановку и найдя место, где было наименьшее количество вражеских шиноби, начал всплывать на поверхность. Его передвижение не осталось незамеченным и вращающиеся копья стали вгрызаться в земную твердь, стараясь заключить жертву в подобие клетки, чтобы после потери маневренности, без сопротивления пронзить одним из наконечников...

"И что вы все ко мне привязались?", — раздражение от неудачи, постигшей попытку побега, вылилось в применение техники "Древесный дракон".

...

Земля взорвалась изнутри, но на этот раз не из-за детонации воздуха и льда под действием молнии, а по причине устремившегося ввысь ящера, словно бы сплетенного из стволов деревьев, соединенных между собой вездесущими побегами шипованых лиан. Чудовище ростом в два десятка метров, стоящее на трехпалых задних лапах, с длинным и гибким хвостом, парой более тонких верхних лап-рук и массивной клыкастой головой, обозрело порядком перекопанную долину безразличным взглядом пустых глазниц. На макушке существа, закованный в деревянные доспехи со шлемом-ведром, стоял сам правитель Скрытого Листа.

На несколько секунд, которые показались присутствующим долгими минутами, все замерло в хрупком равновесии и даже шиноби, объятые похожими на белый огонь испарениями вырывающейся из тел чакры, не решались что-либо предпринять. Союзники, еще минуту назад действовавшие так, словно являлись единым механизмом, дрогнули и заколебались, настолько подавляющее ощущение оказывала сильнейшая техника Бога Мира Шиноби, созданная для усмирения разбушевавшихся биджу и... вышедших из-под контроля джинчурики (доверять кланам полностью, вручая столь могущественное оружие как хвостатые демоны, не мог даже Хаширама).

Первыми из созерцательного состояния вышли члены клана Кагуя, одетые в серые свободные рубашки и штаны, красующиеся белыми волосами завязанными в косы и красными точками на лбах. Не слушая окрики временных командиров-координаторов, они раскусывали капсулы с Водой Героев и начав полыхать белым пламенем, один за другим бросались в атаку, выпуская дождь костяных пуль, выращивая костяные мечи и шипы. Отстав от них на какие-то секунды, в атаку с задорным ревом бросились Хошигаке и Хозуки, в то время как Теруми и Юки наоборот отступили назад. Шиноби Тумана и Водопада, совершенно забыв о стратегии, последовали дурному примеру временных союзников, но сперва все же использовали дальнобойные техники, чтобы хотя бы потрепать древесного монстра.

Раскрыв пасть, дракон выдохнул облако ядовито-желтой пыльцы, которая распространилась вокруг конструкта, смешиваясь с начавшим сгущаться туманом и попадая на открытые участки кожи, жгла не хуже кислоты, буквально расплавляя кожу и впитываясь в кровь. Когда же первый атакующий порыв противников ослаб, древесный монстр выстрелил во все стороны полутораметровыми кольями, острыми как копья и прочными словно сталь, многие из которых собрали жатву с уже раненых людей.

Прозвучал сигнал к отступлению, а после этого, почти без промежутка во времени, на то место, где находился Хаширама, обрушилась целая буря из молний. Однако же дракон, плюс к уже продемонстрированной боевой мощи, показал невероятную скорость и одним прыжком ушел в сторону, затем наклонился параллельно земле и отталкиваясь всеми четырьмя лапами, распахнув пасть понесся на отступающих ниндзя, пользующихся дальнобойными техниками, практически не замечая урона от облаков кислотного тумана, потоков лавы и ледяных глыб...

...

Пока очередной древесный клон "развлекал" армию трех союзных деревень, сам Хаширама благополучно выплыл из-под земли в лесу неподалеку от гор и уже хотел начать уходить в сторону Конохи, когда ему пришлось отпрыгивать от удара мускулистого здоровяка с седыми волосами и смуглой кожей, которого окутывал покров из стекающих словно вода молний. В месте его удара возникла воронка с оплавленными краями, а сам новый противник, ничуть не смутившись своей неудаче, с огромной скоростью метнулся в новую атаку, целя кулаком прямо в голову Сенджу.

Покрыв руки коркой земли, хокаге блокировал первый удар, отвел второй, уклонился от третьего, а затем подгадав момент, сковал ноги противника древесными колодками, которые тот в ту же секунду разбил. Однако же на скорости, на которой шла битва, подобное отвлечение стоило одной атаки и вынырнувшее из земли заостренное бревно, словно таран бьющий в крепостные ворота, снесло мужчину далеко в сторону.

— Что же вы все ко мне привязались, — отскакивая с прежнего своего места пребывания спиной назад, глава Скрытого Листа избежал встречи с усиленным чакрой ветра Великим Огненным Шаром, раскаленным до такой степени, что земля в секунды расплавилась и спеклась черной коркой, очень похожей на крайне некачественное стекло. — Еще один настойчивый поклонник? Простите, парни, но мне нравятся девушки... Да и я — женат.

— Ха-ха-ха! — радостно расхохотался еще один мужчина, голову которого украшала грива седых волос, а на лице красовались усы и борода, заплетенные в одну короткую косу (его правый глаз был черным, левый — белым, а на лбу виднелась повязка с изображением символа Кири). — Да ты еще и шутник, хокаге.

— Не правда, — стараясь держать двух противников в поле зрения, отслеживая третьего при помощи сенсорики, Сенджу решил потянуть время и слегка восстановить силы, так как все же и для него затраченные объемы чакры были заметными. — Кто я, вы похоже знаете, а вот кто такие вы? Не хотите представиться для начала? Хмм...

— Где же мои манеры, — в извиняющемся жесте развел руками шиноби Тумана, от которого ощущалась крайне сильная угроза, а его объем чакры мало уступал тому же Тобираме. — Бьякурен. Я — мизукаге.

— ... — смуглый здоровяк, застывший на некотором отдалении (столкновение с бревном не прошло для него бесследно, но и большого вреда не причинило) задумался, но затем заявил: — Эй. Райкаге.

— Ого, — покачал головой хокаге. — Ради меня собрались сразу трое глав своих скрытых селений. Полагаю ваш третий напарник — каге Водопада?

— Какудзу, — представился высокий мужчина в черном и мешковатом костюме, лицо которого скрывала полумаска похожая на намордник, а из-под полуприкрытых век сверкало странное додзюцу. — У Водопада нет каге, только совет старейшин.

"Да? А чакры у тебя едва ли не больше, чем у обоих твоих союзников. Придется быть с тобой крайне осторожным, не каге", — оценив обстановку и поняв, что пусть с клоном уже и расправились, но приближаться к их четверке больше никто не собирается, Хаширама изготовился к серьезному бою.

— Полагаю, вы здесь совсем не за тем, чтобы принести извинения за нападение и если я предложу "Давайте разойдемся миром", никто не согласится? — сделал очередную попытку Сенджу, совсем не пылающий желанием биться с тремя противниками уровня молодого Мадары (пусть и без шаринганов, но со своими трюками) разом.

— Я бы и рад, — оскалился мужчина с акульими зубами, но тут же добавил: — Твой брат обещал нам Учиху с двухвостым биджу, а вместо него мы получили Сенджу с мокутоном... Глупо было бы упустить возможность ослабить Коноху, которая и без того слишком много на себя взяла.

— Боюсь спросить: зачем вы все это мне рассказываете? — чакра уже восстановилась в должной мере, так что хокаге был готов к битве если не на сто, то на восемьдесят процентов — точно.

— Если ты все же сбежишь... — решил ответить смуглый здоровяк Эй, но был перебит Какудзу.

— Хватит разговоров. Стихия огня: великое испепеление...

Примечание к части

Похоже, эта арка затянется.

Жду ваших отзывов по поводу сражения. Советы и критика принимаются только в цензурной форме:)

Глава 38

Пробраться в клановый госпиталь, учитывая то, что раньше часто там бывал посещая сенсея, оказалось совершенно несложно: систему безопасности после замены Икари-сана никто обновлять не стал, лишь сменили некоторые пароли в хранилищах с образцами и архиве. Впрочем, лично мне не было нужды лезть ни в одно из этих мест, а кабинет главного ирьенина, как и положено во время рабочего дня, когда нет срочных операций, вовсе оказался не заперт.

"В какой-то степени это даже забавно: именно внутри деревни, которая должна быть самым безопасным местом для шиноби, большинство из нас проявляет непозволительную беспечность", — мысленно усмехаясь, тенью проскальзываю под дверью, затем создаю маленького паучка, который в свою очередь пробегает через кабинет и скрывается под рабочим столом черноволосой невысокой женщины, одетой в белую футболку, черные штаны, сандалии и накинутый поверх халат.

Двадцатидвухлетняя Иноэ из ветви Нара, назначенная на должность главы госпиталя клана Дао, является вдовой и "сухой ветвью" (из-за отравления, потеряла возможность завести детей). На должность ее поставили не за какие-то невероятные умения, не за заслуги перед кланом или умение интриговать, а как нейтральную фигуру, не имеющую особых амбиций и полностью подконтрольную нынешним главам.

"Идеальный кандидат", — дождавшись того момента, когда паучок добежит до ноги куноичи и остановится на ее тени, применяю технику удержания, начав вливать через тонкую нить все больше и больше чакры.

По моим данным, Иноэ не была сильным бойцом, но на войне побывать все же успела, пусть и как медик, что необычно для ветви Нара. Однако же, потеряв возможность двигаться она не растерялась и тут же начала пытаться бороться, одновременно с тем пытаясь определить источник угрозы (все же обладание клановым хидзюцу дает некоторое сопротивление против него).

Не став терять времени, из двухмерного состояния становлюсь трехмерным, что должно быть выглядело словно вырастающая прямо из пола черная фигура, постепенно принимающая форму человека и возвращающая естественные цвета. Во взгляде жертвы, который она устремила на меня, для чего ей пришлось ослабить борьбу с моей техникой удержания, возникло недоумение, все же не узнать во мне соклановца было сложно.

"Ничего личного, мне просто нужна твоя личина", — мысленно извиняюсь и применяю технику переноса сознания.

Наверное можно было бы сразу так сделать, но... я решил перестраховаться и сперва обездвижил цель. Следующим этапом стало грубое потрошение памяти, с обходом всех защит, которые создавались по клановым методикам ветви Яманака, а потому знакомы мне в совершенстве.

Так как сохранять жизнь Иноэ я не собираюсь, церемониться с ее личностью нет никакого смысла, а потому, уже спустя минуту моих манипуляций, в мозгу женщины случилось несколько разрывов сосудов. С этого момента отсчет времени пошел на секунды и мне пришлось приложить все свои силы, чтобы сохранить как можно больше информации, тут же создавая в своей голове искусственную псевдоличность с самосознанием главы кланового госпиталя.

Дополнительно заперев дверь, закрываю шторой окно (было бы глупо проколоться на том, что меня кто-нибудь заметит с улицы) возвращаюсь к рабочему столу и подхватив Иноэ-сан на руки, укладываю на столешницу поверх документов, стараясь ничего не уронить. Приложив ладони ко лбу и животу, для чего пришлось слегка задрать футболку, начинаю ускоренно вытягивать чакру, пополняя свой собственный резерв. Благо, данная процедура не заняла много времени.

Запечатывающие свитки для органов, инструментов, записей и разных мелочей, в бытность главой госпиталя Икари-сенсея, хранились в закрывающимся на ключ ящике стола. Нынешняя хозяйка кабинета не стала этого менять, разве что ключом вовсе не пользовалась, будучи уверенной в том, что никто без ее ведома сюда не заходит.

"Вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия", — разложив свитки на полу, возвращаюсь к своей жертве и складываю серию ручных печатей, необходимых скорее для моего успокоения, нежели реально требующихся для применения техники, практически ставшей моим личным хидзюцу, а то и вовсе улучшенным геномом.

При помощи трансформации, наношу на лишенное собственной чакры тело разрез, начиная макушкой и заканчивая пальцами рук и ног. После этого, при помощи чакры обволакивая скелет и внутренние органы, накладываю на них хенге, превращая в небольшие и удобные бруски, которые поспешно извлекаю из оболочки внешних покровов, чтобы поместить в свитки хранения.

Снова применив трансформацию, превратившись в маленького человечка без половых признаков, забираюсь на стол и ложусь спиной на внутреннюю сторону кожи Иноэ. Отменяю превращение, при помощи которого создал разрез и оказываюсь внутри своеобразного мясного костюма...

"Крайне мерзкого на вид", — отмечает мое сознание.

Не хочу даже представлять себе, насколько отвратительным выглядел процесс, пока я заполнял собой кожу главы госпиталя клана Дао, но когда все было закончено, со стола спрыгнула целая и невредимая черноволосая женщина, у которой даже одежда не помялась. И пусть мне теперь придется постоянно держать активной технику превращения, чтобы не разорвать более мелкую оболочку изнутри, но благодаря такой маскировке и положению моей жертвы в обществе, можно будет не опасаясь продолжать жить в Конохе, заниматься некоторыми исследованиями, планировать устранение нынешних глав и всех тех, кто вообще знали о проекте "Улучшенный геном Дао".

Пару раз подпрыгнув, провожу несколько тестовых комплексов, окончательно привыкая к новым размерам и балансу. Замерев по стойке "смирно" и даже задержав дыхание, закрываю глаза и погружаюсь в свой разум, выталкивая на поверхность наскоро слепленную "маску" Иноэ. Глубокой проверки подобная поделка конечно не пройдет, но вряд ли кому-то придет в голову "допрашивать с пристрастием" меднина, которая примечательна только тем, что никому не нужна и большинству удобна на своем месте.

"Вот я и занял ваше место, учитель. Это произошло не так, как вы планировали, но наши планы слишком часто разрушались из-за столкновений с реальностью. Надеюсь, что вы все же рады за меня. Если же это не так, то я как-нибудь переживу это", — отдав контроль над телом "маске", наблюдаю за уборкой кабинета, после которой продолжилось составление ежемесячного отчета для глав клана, совета старейшин и АНБУ, которые просили сообщать о разных необычностях в клане.

Почему "масками" не пользуются все шиноби Конохи, или хотя бы Дао? С одной стороны — это несомненно удобно и позволяет идеально играть чью-то роль, но с другой стороны, затраты сил на поддержание еще одного, почти автономного потока сознания, очень редко себя окупают. Не говоря уже о том, что прямо сейчас, я ощущаю себя так, словно бы думать стало в полтора раза тяжелее (в бою такое может стоить жизни).

Есть у "маски" и еще одно неприятное свойство: если полностью ее не контролировать, на что способны только опытные менталисты, искусственная личность может стать основной, а основная либо уснет, став безмолвным наблюдателем, либо превратится в шизофрению, либо деформируется при частичном слиянии. Мало кто хочет рисковать тем, чтобы превратиться в пленника своего же тела, ради незначительного улучшения навыков "актерской игры".

"Мне это не грозит", — мысленная усмешка могла бы растянуть мои губы в оскал, но к счастью, мимические мышцы Иноэ управляются искусственной личностью, мои же собственные сейчас находятся вне материального мира (вытеснены чакрой, при применении превращения).

Чтобы плоть оболочки не начала отмирать, мне придется напитывать ее энергией, в идеале — медицинской чакрой. Благодаря тому, что Иноэ — меднин, не возникнет вопросов из-за того, что она часто "лечит" свое тело, так как это один из способов замедлить старение и сохранить свежую внешность. Инудзуки не заметят ничего подозрительного, так как все железы остались на своих местах и функционируют, Хьюги же увидят мое СЦЧ, примерно подстроенное под стандарт жертвы. Возможно Абураме могли бы заподозрить неладное из-за изменения "вкуса" чакры, который ощущают их насекомые, но кто же в здравом уме будет позволять им себя исследовать?

"А ведь могла бы возникнуть проблема, если бы мне пришлось с кем-нибудь длительное время поддерживать ментальную связь. Во время операции например... Хехе... Хорошо, что нынешняя глава госпиталя, была таковой только номинально, а потому к серьезным делам, ее могли бы привлечь разве что как ассистента".

* * *

Догнать, а затем и обогнать отряд прикрытия, поспешно бегущий в Коноху (Мадара хотел бы верить, что они торопятся позвать помощь, а не спасают свои трусливые задницы) древесный клон Хаширамы смог достаточно быстро, но останавливаться на этом не стал и понес свою ценную ношу дальше. Новоявленному джинчурики уже спустя пятнадцать минут надоело материть истукана, который упрямо тащил его в Скрытый Лист, хотя его оригиналу, такому же деревянному, хоть и состоящему из мяса, могла понадобиться помощь.

— Ты и себя сейчас защитить не в состоянии, какой уж там бой с армией вражеских шиноби, — в очередной раз, крайне терпеливо и миролюбиво, словно говорил с маленьким ребенком, заявил дубликат хокаге.

— Сила шиноби, тупая ты деревяшка, с определенного момента исчисляется не чакрой, количеством техник или оружием... — досадливо морщась из-за того, что не мог ничего сделать даже клону, который едва ли десятую часть сил создателя имел, уверенно вещал глава клана Учиха.

— И чем же? — казалось, что это действительно удивило и заинтересовало носильщика.

— Опытом и мастерством, — зло рыкнул пленник. — Дай мне кунай и я без всякой чакры вырежу половину генинов и чунинов Конохи, да и десятую часть джонинов заставлю усомниться в собственной полноценности.

— Нужно будет передать это оригиналу, — псевдо Хаширама усмехнулся. — Проведете эксперимент: кто из вас без чакры может показать лучшие результаты... Ах да! Ты же — джинчурики. Без чакры ты теперь никак не можешь...

— Гррр, — ощущая искреннее желание кого-нибудь убить, Оранжевоглазый Демон поражался тому, насколько легко его из себя сумел вывести какой-то клон.

— Вроде наши, — недоуменно заявил носильщик, всматриваясь куда-то вперед. — Мадара, это случайно не Учиха?

— ... — воспользовавшись псевдододзюцу, второй из основателей Конохи присмотрелся и с удивлением понял, что в их сторону двигается семерка его соклановцев. — Они. Но что они тут делают?

— Сейчас узнаем, — решил клон и стал снижаться. — Прости, но у меня чакра заканчивается, все же полет — не мое. Лучше передам тебя с рук на руки твоим...

— Идиот! — рявкнул Оранжевоглазый Демон. — Да с чего ты взял, что это не убийцы, которые просто прикинулись Учиха?

— Таких самоубийц в стране Огня нет, — весело отозвался дубликат. — Или дело в том, что ты не доверяешь соклановцам?

— ... — сдержавшись, чтобы не выматериться (за время полета, это стало входить в привычку) глава клана Учиха все же ответил: — Доверяю. Но приземлись все же чуть в стороне: я хочу подготовиться к встрече, чтобы не предстать перед подчиненными в столь нелепом виде.

— Хе-хе-хе... — ненастоящий Хаширама ехидно оскалился. — Боишься разрушить свою репутацию? А ведь какой шанс!

— Гррр, — пару раз дернувшись в путах, второй основатель Конохи вздохнул, затем задержал дыхание и прикрыв глаза расслабился, после чего пригрозил: — Я ведь могу рассказать твоей жене, что у тебя есть сын...

— Это подло, Мадара, — мигом лишившись всей веселости, двойник хокаге задумчиво посмотрел вдаль. — Будь по-твоему. Я оставлю тебя в двух километрах от отряда и сниму оковы, а дальше добирайся сам.

— Вот и чудно, — удовлетворился результатом Оранжевоглазый Демон.

— Но скажи: откуда ты узнал про сына? — дубликат подозрительно прищурился, буравя Учиху тяжелым взглядом. — Я даже от Тобирамы смог его спрятать.

— Ну во-первых, я — лучше Тобирамы, — самодовольно заявил глава клана Красноглазых Демонов, а после паузы добавил: — Во-вторых... я не знал.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 39

Встав на вершину небольшого холма, Мадара внимательно наблюдал за семеркой соклановцев, длинными прыжками приближающихся к нему. Его немигающий взгляд подмечал малейшие детали внешности мужчин, оранжевые глаза же, хищно поблескивая из-под полуприкрытых век, выдавали сосредоточенность и настороженность.

— Что вы здесь делаете... Кагеяма-кун? — признав недавнего претендента на должность главы клана Учих старшим в группе, спросил второй из основателей Конохи, сжимая в пальцах правой руки рукоять куная.

— Мы слышали, что вам требуется подкрепление, Мадара-сама, — остановившись на расстоянии тридцати метров, жестом заставив затормозить и всех остальных соратников, отозвался джонин и сын бывшего старейшины, радужки глаз которого красовались алым цветом и тремя тамоэ активированных шаринганов. — Мой отряд был неподалеку от этого места и мы сразу же поспешили навстречу.

"Врет?", — чакра все еще плохо подчинялась, так что Оранжевоглазый Демон старался лишний раз не напрягать систему циркуляции, по которой вместо привычной энергии словно бы кипяток пустили.

— Как вы узнали о нападении, если среди вас нет ни одного Дао? — ощущая непонятную тревогу, задал первый пришедший в голову вопрос глава клана Учиха.

— При помощи призыва, Мадара-сама: группа вашего прикрытия, как только вырвалась из окружения, сразу же отправила послание в Коноху, а уже оттуда приказ собираться в команды был отправлен и всем остальным, — охотно ответил Кагеяма, делая небольшой шаг вперед. — Запечатывание прошло успешно? Как вы смогли оторваться от преследования?

— Да, успешно, — кивнул Оранжевоглазый Демон. — Хаширама помог: он остался прикрывать отступление.

— Хаширама-сан был с вами? — удивился капитан отряда.

"Оп-па... Как интерес-с-сно... А ведь старшего из братьев Сенджу мои охранники видели уже после того, как Тобирама сбежал", — ничем не выдав своих мыслей, второй из основателей конохи кивнул.

— Хокаге решил остаться, сказав брату, что хочет сам проследить за доставкой нового джинчурики в деревню, — без колебаний и смущения, искренне соврал глава клана Учиха. — Странно, что вам об этом не сообщили.

— Действительно... странно, — делая еще один шаг вперед, задумчиво согласился сын бывшего старейшины. — А где же сам хокаге-сама сейчас? Я никого не ощущаю...

— Задержался, чтобы отвлечь вражеских шиноби чем-то масштабным, — фыркнув, пожал плечами Мадара. — Показушник биджев...

— Ха-а... Вы правы, Мадара-сама, — на что-то решившись, Кагеяма прикрыл глаза. — В таком случае, нам нужно поторопиться и помочь Хашираме-сану... "Цукуеёми".

Распахнув глаза, джонин посмотрел на своего главу сияющими силой алыми глазами, на радужках которых отчетливо выделялись узоры в виде трехлезвийных сюрикенов, концы которых были загнуты против часовой стрелки. Оранжевоглазый Демон не успел отреагировать, а в следующее мгновение обнаружил себя находящимся на сером поле из пепла, привязанным к деревянному кресту, смотрящим на радостно скалящегося соклановца, в глазницах которого сияли высшие шаринганы.

В небе светила алая луна, багровый небосвод походил на бескрайнюю бездну, а горизонт словно бы вовсе не существовал. Попытка сбросить гендзюцу ожидаемо провалилась, также как и потуги перехватить контроль над иллюзией не привели к положительному результату.

— Ха... Ха-ха-ха... Хахахахаха! — развеселившись, наблюдавший за действиями пленника Кагеяма запрокинул голову и расхохотался, вместе с чем начал дергаться словно в припадке. — Что, "Мадара-сама", неужели вам неудобно? Где же вся ваша великая сила? Мощь истинного Учихи?! Неужели все ваши слова — всего лишь пустая бравада, предназначенная для наивных детей и дураков, которые смотрят вам в рот в ожидании очередного откровения мудрости? Хахаха-ха-ха-хаха-хахаха! Все ваше величие — это величайшее наследие нашей крови, которое может пробудить любой Учиха, но из-за твоих, Мадара, тупости, страха и слабости, недоступное для большинства. Но я не такой; я не тупая овца, послушно бредущая за стадом на убой! Я...

— Кого ты убил, чтобы получить эти глаза? — спокойным, даже безразличным голосом спросил второй основатель Конохи.

— А? — Кагеяма на несколько мгновений смешался, будто актер выпавший из роли из-за высказывания зрителя, донесшегося из зала. — А-а-а... Ты об этом. Думал, тупая ты рожа, что никто не догадается, как вы с братом получили свои высшие шаринганы? Мы догадались и сами, без всяких там подсказок и случайностей... А потом я его убил. Я убил своего отца! Аха-хаха-хахаха... И пока он умирал с улыбкой на губах, я ощущал, как боль режет мои глаза... И когда свет в его шаринганах угас окончательно, мои обрели эту силу... Эту прекрасную, великую силу! Силу, при помощи которой я — Кагеяма Учиха, приведу наш клан к истинному величию! Но сперва... Мадара... я отомщу тебе. За унижение мое; за поражение мое; за то, что ты посмел считать меня слабым и неопасным для себя! Не смей меня недооценивать!

— Идиот, — хмыкнул Оранжевоглазый Демон и растянув губы в усмешке, опустил веки. — Если ты не знаешь, "цукуеми" — это иллюзия, в которой время течет гораздо быстрее, чем в реальном мире. Да, эта иллюзия очень похожа на реальность и все ощущения в ней вполне натуральны, но иллюзией она от того быть не перестает. Как только гендзюцу прекратится... я засуну свой меч тебе в задницу.

— Грррааа! — подскочив к жертве, младший Учиха размахнулся и ударил его кулаком по лицу. — Я сотру с твоего лица эту усмешку... Я превращу эти три дня, в настоящий кошмар из боли и унижений...

— Бьешь слабее моей бабушки, — сплюнул красную слюну старший мужчина. — Унижения говоришь? Унизить себя сильнее, чем ты уже сделал, у тебя вряд ли получится. Но я все же посмотрю, мало ли ты еще не пал до своего предела?

— Заткнись! — зарычал Кагеяма.

— В чем дело? — Мадара издевательски вскинул брови. — Неужели ты не в состоянии даже на то, чтобы заставить меня молчать в мире иллюзии, где твоя воля — закон? Ах да... Для этого нужна воля.

Выхватив кунай, обладатель высших шаринганов полоснул им по горлу главы клана Учиха, но добился лишь снисходительного взгляда и кривой усмешки. Сильным ударом он вскрыл живот пленнику, затем воткнул клинок в сердце ухмыляющегося мужчины...

Отцеубийца резал, колол, жег пламенем, бил кулаками, царапал ногтями и кусал зубами, но все это удостаивалось разве что пренебрежения и жалости. С каждой секундой он все сильнее зверел, брызгал слюной, бессвязно ругался и почти выл в голос, осыпая проклятиями всех, кого только мог (среди череды выкриков мелькнуло имя Тобирамы, который "обещал...").

Боль, гнев, страх и чувство бессилия, словно волны бушующего моря обрушивались на прочную как каменный утес волю Мадары из клана Учиха. Он использовал все свои навыки в самогендзюцу, тех крохах менталистики, которым его обучила Харуки-чан, боевой медитации, но почти физически ощущал, как медленно рушатся бастионы разума, которые выстраивались на пепелище старого "я", оставшемся после гибели брата и утраты зрения. Нет, он не сломался тогда, сумев вытянуть себя из пелены безумия, сконцентрировавшись на одной-единственной цели, но огонек безумия все же тлел где-то в глубине души, подпитываясь терзаниями и волнениями...

Сколь бы вспыльчив и безумен ни был Кагеяма, пытать людей он умел. Приходилось раз за разом подогревать его ненависть, окончательно разрушая самоконтроль и ввергая рассудок мужчины в состояние хаоса. Но и самому Оранжевоглазому Демону подобное давалось нелегко...

"Шаринган дает силу, но требует от своего владельца наличие воли и разума, без которых человек превращается в дикое животное, подчиняющееся инстинктам. Ты слишком рано обрел высшую форму своих глаз: похоже тот, кто тебе помогал, ни биджу в этом не смыслил", — ощущая как внутренние органы в очередной раз прожариваются, второй из основателей Конохи запрокинул голову и расхохотался, стараясь звучать как можно более насмешливым...

Все прекратилось в один миг: вот оба Учихи находятся на серой равнине под багровым небом, а вот уже стоят друг напротив друга, в реальном мире.

— Арррааа! — взревев диким зверем, Кагеяма кинулся в атаку, даже не выхватив при этом оружие из подсумков.

Мадара метнул в противника кунай, от которого тот легко увернулся просто сместившись на двадцать сантиметров влево. Однако же в тот момент, когда снаряд оказался вне поля зрения капитана отряда предателей, с тихим хлопком развеялось хенге и на месте клинка появился теневой клон главы клана, вооруженный белой катаной. Одним точным ударом он пронзил спину младшего соклановца прямо между лопаток, а затем придал ускорения пинком в поясницу.

Новоявленный джинчурики, сократив расстояние до противника, ударом ладони в подбородок заставил его голову сильно мотнуться назад, при этом шейные позвонки с хрустом сломались. Когда тело неудачливого убийцы уже оседало на землю, второй основатель Конохи схватил его за волосы левой рукой, а клон, взмахом катаны, перерубил шею, после чего развеялся вместе с оружием.

Бой продлился считанные секунды, так что бойцы, прибывшие вместе с Кагеямой, не успели даже дернуться, как их лидер был убит. Ощутив на себе сильнейшую жажду убийства, они застыли на своих местах, словно кролики перед удавом, который деловито выбирал, кого же из них съесть сегодня, а кого — оставить на завтра.

— Итак, дебилы, слушайте меня внимательно, ибо повторять второй раз не буду, а тех кто не поймет... отправлю вслед за вашим командиром: обладание этими глазами и даруемыми ими техниками, еще не делает вас высококласными шиноби, умеющими эти техники применять, — встряхнув удерживаемой за волосы головой соклановца, Мадара поморщился и потребовал: — Найдите мне свиток для переноски органов; от тела недоумка избавьтесь так, чтобы и капли крови не осталось... Вопросы или возражения есть? Нет? Вот и чудно... Исполнять.

* * *

Поняв, что Хаширама подсунул вместо себя двойника, Тобирама в первую секунду ощутил раздражение, вызванное очередным самодурством брата. Однако же спустя всего один удар сердца до него дошло, что ловушка приготовленная для Мадары уже должна была начать захлопываться, а это означало...

"Биджу тебя побери, Хаширама!", — проигнорировав недовольство и вопросы Мито-сан, прекрасно понимая то, что за это еще придется расплатиться позднее, младший из братьев Сенджу устремился к границам квартала Учих, чтобы воспользоваться призывом воронов.

Красноглазые Демоны не слишком радостно встретили главу АНБУ, но согласились помочь, тем более — дело касалось безопасности их собственного главы, по совместительству ставшего джинчурики. В итоге кунай с печатью для хирайшина отправился к одному из обладателей шаринганов, состоящему в группе прикрытия Мадары, прямиком через мир призыва. Оставалось только ждать...

Тобирама внешне сохранял невозмутимость и уверенность в себе, ощущая тревожное покалывание интуиции. Когда же призывной ворон вернулся, сообщив о том, что посылка доставлена, исполняющий обязанности главы клана Сенджу, безрассудно применил свою пространственно-временную технику, игнорируя опасность того, что Учихи могли забросить маяк куда-нибудь в жерло вулкана.

Дальнейшие события развивались столь же неправильно, как и предшествовавшие им: вместо того чтобы переместиться к брату, Тобирама обнаружил себя рядом с остатками отряда коноховцев, поспешно убегающих от места основного сражения. Данный факт вызвал у него немалую ярость, хотя мужчина сам себе отдавал отчет в том, что будь в опасности только Мадара, только порадовался бы подобному благоразумию шиноби.

Решив, что разберется с этими трусами позже, альбинос поспешил туда, откуда исходили самые мощные возмущения чакры. Однако и тут ему не повезло, так как навстречу попались отряды преследователей из Тумана, Водопада и почему-то Облака. Вступив с ними в бой, Сенджу прочувствовал на себе все преимущества бойцов, которые приняли порцию Воды Героев.. (проклятые Кагуя словно взбесились, пусть и в обычном своем состоянии здравомыслием не блещут).

Бой на скоростях каге, да еще с применением техник "Эс" ранга — это разрушительное и весьма быстрое событие. В конце концов, каждый пропущенный удар может стоить противнику жизни, сколь бы хорош он ни был в защите...

Прорвавшись через стихийно образовавшийся заслон, Тобирама бежал вперед, ощущая как вздрагивает земля под ногами и видя, как над отрогами гор поднимаются облака пыли и черного дыма. А затем одна из гор начала оседать прямо на глазах у мужчины, оглашая пространство вокруг рокочущим грохотом, похожим на раскат грома. Обычные шиноби, еще остававшиеся где-то неподалеку, прыснули в стороны словно испуганные мыши (животные и птицы сбежали еще раньше).

Лишь глава АНБУ Конохи продолжал бежать к источнику шума, невзирая ни на дрожь земли, ни на что бы то ни было еще.

Он должен был успеть...

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 40

Голова огромного водяного змея поднялась над полем боя четырех могущественных шиноби, в следующую секунду тело исполина окутали яркие разряды молнии, которые мерцали в неподвижно застывших гранях существа, на миг показавшегося изящной скульптурой из цветного стекла. Однако же наваждение рассеялось, когда монстр совершил стремительный рывок, таранным ударом головы заставляя землю вздрогнуть, а каменную скалу с глухим треском расколоться. Облака брызг закрыли собою небо, пропитывая пыль и туша немногочисленные оставшиеся пожары (просто в зоне досягаемости трех каге, оставалось не столь много топлива для огня, а древесина созданная при помощи мокутона скорее тлела, нежели горела по-настоящему). Однако не прошло и пяти секунд, как поле боя затопил огненный ураган, созданный при помощи совмещения стихий огня и ветра, который в какие-то мгновения превратил воду в пар, высушил и заставил потрескаться землю, раскалил воздух до такой степени, что его стало больно вдыхать...

"Биджу! Вот ведь привязались", — скрывшись под очередным древесным куполом, который стремительно прогорал под атакой Какудзу, Хаширама пытался перевести дух после обмена ударами.

Его противники не были соклановцами, тренирующимися с детства бок о бок и понимающими друг друга без слов и даже взглядов; они не были и членами одной команды, которая на протяжении месяцев отрабатывает совместные тактики и стратегии... они были бойцами, по силе и опыту достойными называться каге своих деревень, пусть представитель Скрытого Водопада и отрицает свой статус. Что это значило для Сенджу? Каждый из них имел козыри, которые могли смертельно удивить любого противника, а также они умели читать противников, предугадывая следующие действия, видя сильные и слабые стороны, чем без зазрения совести пользовались и теперь, но только для координирования своих атак.

"Им ничего не стоит угадывать слабые места друг друга и прикрывать их, мешая мне контратаковать. Вместе с тем, комбинированные техники, применяемые попеременно разными шиноби, заставляют меня все больше сил тратить на защиту. Мрак... Бой на истощение я могу и проиграть", — заменой уйдя из-под купола, в который врезалась ударившая с неба молния, хокаге создал двух древесных клонов, один из которых сразу же ушел под землю, а второй перешел в наступление при помощи выстреливающих из земли бревен, взрывающихся сотнями осколков, которые в свою очередь пускали корни по всему полю боя и вытягивались ввысь гибкими побегами, покрытыми острыми шипами по всей своей длине.

— Это на нас не действует, разве не понятно? — запуская лезвия ветра, которые порубили почти треть новоявленной плантации в салат, осведомился мизукаге.

— Газ, — холодно констатировал Какудзу, который распавшись клубками из черных нитей, принял форму пяти самостоятельных людей, каждый из которых обладал запасом чакры очень сильного джонина, при этом на виртуозном уровне управлялся с одной из стихий (отличались они только наличием белых масок у четырех из пяти двойников).

"Эх, не сработало... Или?..", — объемный взрыв, вызванный мгновенным воспламенением распыленного в воздухе вещества заставил пригнуться, ударной волной едва не уронив главу Скрытого Листа с ног.

К сожалению райкаге оказался слишком быстр, мизукаге воспользовался "водяной тюрьмой", чтобы защитить себя от пламени, а шиноби из Водопада просто поднял каменную стену, за которой и укрылись его тела. Но это было далеко не все, на что рассчитывал Хаширама и к тому моменту, когда противники оклемались, его пальцы сложили последнюю ручную печать, а губы безмолвно произнесли:

— Стихия земли: великий обвал.

Находящаяся совсем рядом (каких-то сто-сто пятьдесят метров) скала вздрогнула и начала падать, с каждым мгновением все ускоряясь. Сопровождался этот процесс грохотом и странным гудением, которые могли просто почудиться Сенджу, использовавшему замену на собственного древесного клона, успевшего пользуясь техникой подземного плавания удалиться на безопасное расстояние и создать вокруг себя защитную сферу.

Сила удара была такой, что даже находясь в своем импровизированном бункере, который дополнительно напитал чакрой, хокаге едва не был погребен заживо. Слегка дезориентированный он выбрался на поверхность и узрел клубы каменной пыли, поднявшиеся над землей, усеянной воронками и крупными осколками...

"Удручающий пейзаж", — отстранено отметил Хаширама.

Ему не позволили долго наслаждаться видом плодов труда рук и чакры своих: искря молниями, в небо взлетел глава Скрытого Облака, начавший осыпать землю яркими сферами, взрывающимися при столкновении с любым препятствием. Этот "звездный дождь" задел и то место, где находился Сенджу, чем заставил его отступить... едва не попав под водяной вал, за которым последовала усиленная воздухом стена огня.

Подняв перед собой клиновидную каменную стену, которая словно волнорез перенаправила пламя в стороны, основатель Скрытого листа сразу же был вынужден вступить в схватку с райкаге. Здоровяк успел приземлиться и применив рывок, сократил расстояние до минимума необходимого для применения тайдзюцу.

Глава Кумовцев, не сумев реализовать свое преимущество в скорости и пробивной силе, не прошло и десяти секунд обмена тычками, способными без труда крошить камни, снова разорвал дистанцию. Сенджу, вскинув голову и оценив обстановку, без удивления заметил несущегося в его сторону огненного дракона, настолько напитанного чакрой, что мог бы превратить в оплавленную воронку деревню средних размеров. Только вот ни отскочить, ни как-либо защититься он не успел, так как в порождение стихий огня и ветра, с противоположной стороны врезался очередной водяной змей...

Рисунок боя сломался и противники отпрыгнули друг от друга, настороженно озираясь: последнюю технику, по силе не уступающую тем ударам, которыми обменивались шиноби до этого момента, не применял ни один из них. Но вскоре новое действующее лицо само о себе заявило, появившись на обломке скалы и источая сильнейшую жажду убийства.

— Тобирама? — с недоверием спросил хокаге, но тут же сам себе кивнул, стоило лишь прислушаться к своим ощущениям, все еще обостренным благодаря почти растраченному заряду сенчакры.

— Что за тон, Хаширама? — приподнял брови в удивлении альбинос. — Ты не рад меня видеть?

— Не то чтобы совсем не рад... — глава Скрытого Листа криво усмехнулся и стрельнул взглядом в сторону противников, после чего пояснил: — Тут ходят слухи, что все это нападение — твоих рук дело.

— Тобирама, — подал голос Какудзу. — Если ты пришел за глазами Учихи, то их здесь нет. Если же ты хочешь сам добить нынешнего хокаге, чтобы занять его место — мы мешать не будем. В конце концов, Хаширама в любом случае должен был стать следующей целью альянса.

— Наши договоренности сохраняются в силе, — подтвердил мизукаге.

Пользуясь тем, что старший Сенджу отвлекся, глава Скрытого Облака стремительно метнулся в атаку, целясь сложенными в наконечник копья пальцами правой руки точно в спину противника. Покров молний позволил ему ускориться настолько, что начавший оборачиваться хокаге явно опаздывал, чтобы успеть защититься.

Начальник АНБУ Конохи, восприятие которого резко обострилось и ускорилось из-за прилива чакры в мозг и вброса гормонов в кровь, с невероятной до этого момента точностью видел лицо брата, словно бы выточенное из камня (настолько велико было его напряжение). Брошенный наперерез темнокожему здоровяку кунай с печатью для хирайшина был брошен с такой силой, что казалось сам превратился в молнию, а пальцы левой руки сами сложились в знакомую печать.

Миг дезориентации и Тобирама появился лицом к лицу с райкаге, уже готовясь ощутить на себе действие его техники, так как что-либо предпринять уже не успевал. В глазах же противника виделось торжество: ему было плевать, кого из Сенджу убьет эта атака, ведь Коноха в любом случае понесет серьезную потерю.

"Как все глупо получилось. Жаль... Жаль, что я не справился со своей задачей; я не смог защитить клан и брата. Мадара жив и после моей смерти, Учихам уже никто не сможет противостоять: Хаширама слишком наивен, чтобы увидеть ту угрозу, которую несет его "друг"", — мгновения тянулись безумно долго, позволяя во всех красках разглядеть окутанную молниями руку.

Боль в боку и рывок в сторону отрезвили Тобираму, выбив из созерцательного состояния. Столкновение с землей вовсе встряхнуло голову, позволяя вернуться в боевой режим. Стоило же ему вскочить на ноги и вскинуть взгляд, как сердце предательски пропустило удар...

"Нет", — билась об черепную коробку испуганная мысль.

— Нет, — лихорадочно шептали вмиг пересохшие губы.

— Нет... — удивленно прохрипел глава Кумо, грудь которого пробил деревянный кол, в который превратилась рука Хаширамы, в то время как его собственная рука разворотила ребра хокаге.

— Как романтично, — хмыкнул Какудзу, сливаясь воедино с уцелевшими после всего произошедшего масками. — Почти объятья настоящих друзей.

— Уходим, — решил мизукаге, сразу же сорвавшись на бег, стремясь оставить поле боя позади.

— Все сложилось удивительно удачно... Тобирама, — сложив руки в знак печати концентрации, шиноби Скрытого Водопада добавил: — Удачно для нас. До встречи на поле новой битвы и спасибо за то, что отвлек Хашираму. Без твоей помощи, мы бы еще долго его гоняли, а может быть и вовсе проиграли бы.

Применив шуншин, Какудзу исчез из поля зрения, а младший из братьев Сенджу, лицо которого было столь же белым, как и волосы, подбежал к осевшим на землю каге. Для гарантии, он не забыл ударом куная перерубить шею кумовца, прежде чем отшвырнуть его прочь, освобождая родственника от чужеродного предмета в груди.

— Зачем, Хаширама? — уложив тело главы Скрытого Листа на более или менее ровный участок изрытой почвы, командир АНБУ сложил несколько печатей и активировал медицинскую технику. — Зачем, Хаширама?.. Я же...

— Дурак ты, Тоби... — применив остатки чакры для техники чревовещания, отозвался на слова брата хокаге. — И я... тоже. У нас это... семейное...

— Заткнись идиот! — дрожащими руками младший Сенджу извлек из подсумка свиток, предназначенный для переноса раненых. — Береги силы: сейчас я доставлю тебя в госпиталь. Все будет хорошо... Слышишь? Не смей умирать!

"Все не должно быть так! Не должно! Я не так планировал... Мадара — это все он! Учиха во всем виноваты!".

* * *

Появление в госпитале Конохи истощенного, взмыленного и злого Тобирамы, который в приказном порядке велел собрать всех имеющихся ирьенинов для срочной операции, заставило шиноби взволноваться. Когда же стало известно, что пострадавшим является хокаге-сама, лечебное заведение вовсе загудело словно разворошенный улей, а в разные уголки деревни, тем или иным образом, отправились тревожные вести.

Извлеченное из свитка для переноски раненых тело уже было практически мертвым, а жизнь в нем сохранялась исключительно благодаря чакре, да совершенно нечеловеческой живучести старшего из братьев Сенджу. Меднины, когда увидели то состояние, в котором находится грудная клетка пациента, первым же делом стали напитывать целебной чакрой его мозг, чтобы не дать клеткам начать разрушаться из-за отсутствия воздуха и иных веществ, доставляемых с кровью.

Обученных ирьенинов, способных помочь хотя бы путем передачи своей чакры хирургам, созывали отовсюду откуда только могли: о какой-либо секретности уже и речи не шло. Ведущим специалистам госпиталя пришлось буквально воссоздавать малый круг кровообращения и пересаживать сердце, параллельно борясь с иммунной системой пациента, стремящейся отторгнуть чужеродные элементы. В процессе этого, насыщение крови воздухом проводилось искусственно, что тоже требовало огромных затрат сил и тонкого контроля от меднинов.

Сам Тобирама, когда убедился в том, что ничем более не может помочь, незаметно ускользнул из госпиталя, удачно избежав встречи с Мито Узумаки...

Примечание к части

Автору стыдно, но... арка затягивается, а писать дальше нет никаких моральных сил. Так что, вот...

Жду отзывов.

Глава 41

Вернувшись в Коноху вместе с отрядом соклановцев, еще недавно жаждавших его крови, Мадара узнал то, что Хаширама попал в госпиталь с травмами, несовместимыми с жизнью для любого другого шиноби и только живучесть Сенджу его спасла. Однако же сейчас, когда меднины пытались спасти хокаге, его же иммунная система восставала против всех попыток восстановить тело при помощи приживления донорских органов. В результате, правитель Скрытого Листа был помещен в закрытую палату, где для него организовали систему искусственного поддержания жизни, пока не будет найден способ лечения. Тобирама же, после того как доставил брата в операционную, куда-то исчез и его с тех пор никто не видел, хоть Мито и старалась найти всеми силами, чтобы поговорить на серьезные темы...

Принцесса клана Узумаки была бы не против пообщаться и с главой клана Учиха, но тот не желал терять время, которое судя по ощущениям утекало сквозь пальцы, а потому направился прямиком к Харуки-чан, которая дежурила на первом этаже госпиталя Конохи, в зале приема срочных пациентов.

— Мадара-кун! — только увидев заходящего в помещение брюнета, гриву волос которого украшали седые пряди, блондинка с радостным криком бросилась ему на шею. — Я так испугалась, когда стало известно о нападении на тебя и хокаге-сама...

— Тише-тише, Харуки-чан, — мягко улыбнулся Оранжевоглазый Демон. — Я в полном порядке. Не пострадало ничего кроме моей гордости...

— Ууу... — молодая женщина отстранилась, театрально всхлипнула и заявила: — Ничего, Мадара-кун, я все равно буду тебя любить... Даже без твоей... гордости.

— Пошлячка, — закатил глаза второй основатель Конохи.

— От пошляка слышу, — хихикнула Дао и взмахом руки отбросила светлые волосы себе за спину. — Я на тебя еще зла за то, что ты не взял меня на запечатывание.

— И правильно сделал, — строго ответил мужчина, суровым взглядом заставив собеседницу втянуть голову в плечи, но тут же смягчился и вернул улыбку на лицо. — Харуки-чан, я хочу, чтобы ты провела на мне операцию.

— По увеличению гордости? — пошутила блондинка.

— По пересадке глаз, — не поддержал ее тон Учиха, извлекая из подсумка свиток со своим недавним трофеем.

— Но... — молодая женщина стушевалась, растеряным взглядом смотря на мужчину. — Почему я?

— Никому больше я этого не доверю, — ответил (пока еще) Оранжевоглазый Демон.

...

Операцию было решено провести прямо на месте и Харуки, предупредив о том, что уходит на перерыв, отвела Мадару в свой кабинет, где закрывшись на все замки и активировав барьеры, которые только умела создавать, приступила к процедуре. И пусть пересадка обычных глаз уже давно не была для нее какой-то сложной процедурой, разве что затратной по чакре и времени, но додзюцу шли по совершенно иной классификации.

К счастью, Дао не в первый раз работала с Учиха, да и опыт общения с Хо давал некоторые преимущества. Она справилась с пересадкой обоих глаз всего за сорок минут, да и то, большую часть времени занимали все подготовительные процедуры и заживление, которое позволит пользоваться органами зрения не через сутки-другие, а спустя пару-тройку часов.

Так как второй основатель Конохи не хотел становиться беспомощным ни на минуту, его личному меднину пришлось работать практически наживую, лишь применяя обезболивающие техники, благодаря которым пациент не лез на стены от "приятных" ощущений. Впрочем, Харуки подозревала, что Мадара даже без подобных мер, без особого труда перетерпел бы все издевательства над своим организмом.

— Приживление прошло успешно и отторжения нет, — озвучила свои наблюдения блондинка. — Чакроканалы в норме, так что если нам повезет, то скоро ты снова будешь видеть своими глазами.

— И что я делал бы без тебя, Харуки-чан? — ощущая нервную дрожь во всем теле, спросил пациент.

— Охмурял бы какую-нибудь другую девушку? — приложив пальчик к губам, задумчиво предположила Дао.

"Вероятно — да. Но тебе об этом знать не следует", — промелькнула мысль в голове теперь уже бывшего Оранжевоглазого Демона.

— Харуки-чан, проследи за извлеченными у меня глазами, — попросил второй основатель Конохи. — Я бы очень не хотел, чтобы они попали в чужие руки.

* * *

Он проиграл...

Он просчитался...

Из-за него пострадал брат, а Скрытый Лист в целом и клан Сенджу в частности, теперь практически беззащитны против Учих. Это нельзя оставлять так.

"Я все исправлю... Я сделаю все правильно, брат. Просто доверься мне".

Тайное убежище, построенное скрытно даже от хокаге, расположенное под торговой площадью Конохи, встретило троицу шиноби тишиной и покоем. Несколько комнат, тренировочный полигон, кухня, рабочий кабинет и маленький госпиталь — вот все, чем сейчас располагал Тобирама Сенджу. Рядом с ним шли верные ученики — Данзо Шимура и Утатане Кохару (третьему своему ученику мужчина доверял не полностью, а потому и не посвящал во все свои секреты).

— Ждите меня в госпитале, — велел альбинос, когда они дошли до развилки коридора и не слушая ответа, направился в свой кабинет.

Открыть дверь, деактивировать ловушки, закрыть дверь и начать открывать сейф — именно в такой последовательности стоило действовать, чтобы печати спрятанные под полом не взорвались струями огня, прожаривая неудачливого вора до хрустящей корочки. Захватывать живыми тех, кто сумеют проникнуть в тайный бункер главы АНБУ никто не собирался, так как слишком уж ценные вещи здесь хранились (которые могли послужить серьезным компроматом).

Достав из сейфа специальную коробочку хранения, созданную мастерами печатей клана Узумаки, Тобирама вернул на место все замки и вновь активировал ловушки, после чего вышел из кабинета, быстрым шагом направившись к ожидающим ученикам. Уже в госпитале, устроившись в специальном кресле с откидывающейся спинкой и поднимающейся подставкой для ног, младший из братьев Сенджу выставил на стол контейнер и приказал:

— Я хочу, чтобы ты сделала мне пересадку глаз, Утатане-чан. Данзо-кун, проследи, чтобы все прошло без эксцессов.

"Я все исправлю, Хаширама. Мне просто нужно больше силы и тогда... Я прижму Учиха и поддерживающие их кланы, чтобы в Конохе наступил мир и порядок. Наш порядок. Даже забавно и чуточку иронично, что в этой цели мне поможет сила самих Учиха".

...

Лишь к вечеру глаза прижились и сразу же стали поглощать просто огромное количество чакры, из-за чего какой-нибудь другой шиноби рисковал бы получить истощение минут через десять-пятнадцать. К счастью для себя, Тобирама если и уступал Хашираме в объеме резерва, то не столь катастрофично, а инстинктивное понимание, как пользоваться вживленными шаринганами, компенсировало все неудобства сторицей.

Оставив учеников в убежище, глава АНБУ отправился на базу своей организации, где собрал всех командиров, верность которых в отличие от того же Шимуры была под сомнением, после чего обработал их сильнейшим гендзюцу, на которое только было способно додзюцу Учих.

Отдав приказ собирать бойцов, сам Сенджу отправился в гости к главам союзных кланов, собираясь заручиться их поддержкой... Как выяснилось в процессе, даже знаменитые бьякуганы Хьюга, не являются надежной защитой против высших шаринганов, что в очередной раз убедило Тобираму в опасности, которую несли все обладатели проклятой крови.

"Мадара, если бы не потерял зрение, мог взять под полный контроль всю Коноху", — эта мысль набатом билась в висках альбиноса, пока он стягивал все имеющиеся силы к границам клана Красноглазых Демонов.

* * *

— Женщины и дети в бункере, Мадара-сама, — стоя на одном колене, отчитался один из старейшин клана, впервые за последний год надевший полный комплект амуниции шиноби. — Барьеры активированы, но если их начнут пытаться вскрыть всеми силами...

— Соберите всех бойцов у резеденции главы, — решительно прервал собеседника второй основатель Конохи. — В этот бой я пойду один.

— Но Мадара-сама... — попытался возразить немолодой мужчина.

— Сегодня я покажу, почему меня и Хашираму называют Богами Мира Шиноби, — кровожадно оскалился глава клана Учиха, в глазах которого вспыхнули алые радужки с рисунками восьмилучевых сюрикенов. — Коноха жестоко заплатит за свое предательство. А теперь иди и передай мой приказ: никому не вмешиваться. Вы будете только путаться у меня под ногами.

— Хай, Мадара-сама, — низко поклонившись, практически коснувшись лбом земли, подчиненный исчез в вспышке огня, которая была визуальным эффектом применения шуншина.

...

Идя по дороге к главным воротам квартала, вернувший себе полноценное зрение Мадара, облаченный в красные доспехи, купленные у клана Узумаки, вооруженный белым мечом и парой подсумков на бедрах, думал о том, что жизнь — та еще стерва: только успеваешь порадоваться удаче, как она тут же подкладывает здоровенную свинью. В свете лучей заходящего солнца, его бесстрастное лицо могло бы внушить ложное ощущение невозмутимости, однако же чудовищная по своей силе жажда крови, которую ощущали за сотни метров от второго основателя Конохи, наглядно демонстрировала царящее в душе бешенство.

"Тобирама, ты —

* * *

тый на всю голову ублюдок", — мысленно выругался глава клана Учиха, когда услышал об ультиматуме, который ему выставил Сенджу, взявший на себя роль временно исполняющего обязанности Хокаге.

Альбинос требовал (!) выдать для показательного суда, предавшего Коноху и ударившего в спину Хокаге, опасного преступника и джинчурики двухвостого биджу, Учиху Мадару. В случае отказа подчиниться, весь клан Учиха будет уничтожен силами АНБУ и верными селению кланами.

"На что он рассчитывает? Даже не так: как он умудрился убедить участвовать в этом безумии всех остальных? Даже без меня, Учиха — сила, с которой нужно считаться всем. Деревня может нас задавить, но при этом умоется кровью так, что вряд ли успеет оклематься перед вторжением других стран. А они уж точно не упустят такую возможность".

Ворота были уже близко и рядом с ними, с внутренней стороны, жутко нервничая стояли двое чунинов. Кивнув молодым парням, глава отослал их к остальным бойцам, а сам толкнул створки и вышел на небольшую площадь, на противоположной стороне которой находился сам Тобирама, в окружении бойцов АНБУ.

— Ты все же решил сдаться, предатель? — надменным голосом спросил альбинос.

— Если здесь и есть предатель, то это ты, девонька, — усмехнулся Учиха, прикрытые веки которого пока что не давали рассмотреть его новые глаза. — Сперва ты предал брата, потом его идею, а теперь предаешь Коноху. Скажи, что ты пообещал остальным за участие? Женщин Учиха в наложницы? Думаешь Хаширама, когда выйдет из госпиталя, оставит это без последствий?

— Тебе больше не спрятаться за спину моего брата, предатель, — сказал словно сплюнул Сенджу. — Сегодня с Учиха будет покончено и Коноха войдет в новую эру процветания.

— Это вряд ли, — широко открыв глаза, второй основатель Скрытого Листа активировал свое додзюцу и положил ладонь правой руки на рукоять меча. — Чтобы сделать это, тебе придется переступить через мой труп.

— С привеликим удовольствием, — также распахивая глаза, в которых на алых радужках выделялись рисунки трехлезвийных сюрикенов, с азартным оскалом отозвался Тобирама. — Только ты и я, Мадара...

— Ты... — жажда крови главы клана Учиха стала такой, что у бойцов АНБУ перехватило дыхание и затряслись ноги. — Глаза моего брата... Ты заплатишь за это, паршивая овца.

* * *

Благодаря тому, что явно сошедший с ума Тобирама-сан согнал почти всех шиноби, которые на этот момент находились в Конохе, к стенам квартала Учиха, я без какого-либо труда прошел в центральный госпиталь, под своим собственным видом. Лишь у палаты хокаге меня попытались остановить, но сенбоны с сильнодействующим усыпляющим ядом успокоили пару чунинов.

"Был бы я вражеским диверсантом... Вот и еще одно доказательство, что брат хокаге сошел с ума: глава АНБУ не мог находясь в здравом уме, настолько ослабить обороноспособность деревни", — покачав головой, натягиваю на лицо нейтральное выражение и захожу в палату.

— У тебя тридцать секунд, чтобы объяснить свои действия, — заявил мне Хаширама Сенджу, лежащий на широкой кушетке, будучи подсоединенным к монструозной конструкции из трубок, органов шиноби и какого-то оборудования... при этом от него исходила серьезная угроза, заставляющая поджилки трястись от страха.

"Монстр в человеческой шкуре. Одной ногой находится в могиле, но при этом умудряется пугать до мокрых штанов", — осторожно прикрыв дверь, демонстрирую пустые руки в знак добрых намерений (что для шиноби — абсолютно не показатель боеготовности).

— Хаширама-сама, прошу прощения за вторжение...

— Двадцать секунд, — перебил меня хокаге.

— Хорошо, — прикрываю глаза и заявляю. — С минуты на минуту, ваш брат, собравший все наличные силы Конохи, начнет штурм квартала клана Учиха. Учиха Мадара, вернувший себе полноценное зрение, готов выступить против него и с жертвами считаться не намерен. Остановить их могут только два человека: вы и Мито-сенсей... Однако, ваша жена находится среди тех, кто собираются идти на штурм, а вместе с ней — джинчурики кланов Сарутоби и Хьюга.

Хаширама выругался. Коротко и емко, затем посмотрел на меня и спросил:

— Раз ты пришел сюда, зная то, в каком состоянии я нахожусь, значит имеешь какой-то план?

— Я могу помочь вам с внутренними органами, как помог однажды Мадаре-сану с глазами, — растягиваю губы в улыбке. — Это не полноценное лечение и из-за необходимости действовать быстро, вам придется мне довериться. Но боеспособность вы вернете если не полностью, то близко к тому.

В этот момент откуда-то со стороны донесся грохот взрыва, а по сенсорным чувствам ударили волна чакры и ярости. Хаширама-сама прикрыл глаза и произнес:

— Действуй. О цене поговорим позже... если это "позже" вообще будет.

Примечание к части

Сумбурно, но...

Жду отзывов.

Глава 42

Всего одна ручная печать понадобилась Мадаре, чтобы создать технику "Огненного дракона", которая потоком ревущего пламени устремилась к стоящему на другой стороне площади Сенджу.

Одна ручная печать понадобилась Тобираме, чтобы создать технику "Водяного дракона", которая бушующим потоком воды устремилась к главе клана Учиха.

Обе атаки столкнулись примерно на середине пути между противниками, с грохотом взаимно уничтожаясь и накрывая пространство вокруг облаком густого и горячего тумана. Впрочем, ни первому, ни второму мужчине, данная незначительная помеха не мешала видеть противника.

Несколько кунаев с печатями для хирайшина веером разлетелись в стороны, а один из них полетел за спину Красноглазого Демона. Альбинос сложил одноручную печать концентрации и в следующий миг появился за спиной своего врага, тут же атакуя тем самым ножом, который выхватил из воздуха, что сумел сделать благодаря улучшившимся реакции и координации движений (шаринганы прекрасно работали, пусть и нагружали мозг лишней информацией, что вполне компенсировалось медицинской техникой от головной боли).

Сверкнуло белое лезвие меча, блокируя выпад куная и оскалившийся в улыбке Мадара напитал свое оружие чакрой огня, заставляя тем самым клинок вспыхнуть языками пламени.

— Потанцуем, девонька? — отталкивая все еще находящегося в воздухе противника усилившимся напором меча, второй основатель Конохи создал серп пламени, который должен был разрубить жертву на две неравных части.

Снова применив хирайшин, Тобирама переместился влево, а техника Учихи расплескалась об барьер, защищающий закрытые ворота, заставив его пойти едва видимыми волнами. Не теряя ни секунды, Сенджу выплюнул дюжину "Каменных пуль", от части из которых его враг уклонился, парочку разрубил мечом, а затем использовал шуншин, исчезая во вспышке алого пламени, чтобы появиться перед альбиносом, ударом ноги пытаясь снести его в сторону.

Новый хирайшин к другому кунаю позволил Тобираме уклониться от удара, при этом благодаря шаринганам он даже на мгновение не потерял ориентацию в пространстве. Руки молниеносно сложили короткую серию ручных печатей и в спину Красноглазому Демону полетел "Водяной сюрикен", вращающийся с дикой скоростью, своими режущими кромками заставляя воздух закручиваться в ураган.

— Тц, — багрово-фиолетовая дымка окутала второго основателя Конохи словно тонкий доспех, легко принимая на себя атаку Альбиноса. — "Аматерасу".

Черное пламя вспыхнуло на том месте, где мгновение назад был Тобирама, который снова применив хирайшин переместился на крышу невысокого здания, находящегося на противоположном конце площади. Выхватив из подсумка три куная, он метнул их в Мадару, используя собственные глаза для того, чтобы зажечь снаряды черным огнем... потухшим прежде чем ножи достигли своей цели и были разрублены быстрыми взмахами белого клинка.

— Стихия воды: дождь водяных пуль, — одними губами произнес глава АНБУ, создавая множество маленьких водяных снарядов, разлетающихся с солидным разбросом, взрывая землю и стены домов, в которые они попадали.

Учиха метнул в противника свой меч, а в следующую секунду распался клубами белого дыма из-за попадания снаряда в грудь. Практически в тот же момент хенге меча развеялось, открывая взгляду Красноглазого Демона, который появился из клубов паразитной чакры в паре метров от альбиноса. Взмахом своего оружия он отправил в короткий полет серп энергии, взорвавший крышу дома дождем из осколков черепицы.

Хирайшин в очередной раз позволил Тобираме уйти из-под удара врага, переместившись обратно на порядком разрушенную площадь перед воротами квартала Учих. Тут и там виднелись воронки, туман уже почти рассеялся, а шиноби, большинство из которых изначально были лишь группой поддержки взятых под контроль глав кланов, поспешно разбежались от места сражения двух монстров, не желая попасть под случайную технику.

— Стихия земли: каменный лес, — стремительная серия ручных печатей была сложена менее чем за две секунды, а из земли ввысь вытянулись острые пики.

— Призыв: стая ворон, — уже почти упав на колья, Мадара распался на тучу каркающих черных птиц, которые разлетелись в разные стороны и стали приземляться на крыши домов, ровные участки дороги, либо продолжали кружить в небе.

— Стихия воды: скрывающий туман, — поспешил вернуть пелену завесы Сенджу, который хоть и не надеялся скрыться от врага таким образом, но лишал его возможности использовать гендзюцу. — Стихия воды: многоглавая гидра.

Десятки тонких струй воды, извивающихся словно тела змей с клиновидными головами, взметнувшись ввысь из-под ног альбиноса, разделились и понеслись в разные стороны, снося собой птиц, разрезая камень и дерево словно нож бумагу. Из-за уже примененных техник, чакры в окружающем пространстве стало столько, что сенсорика начала сбоить, в результате чего точно угадать место, где сейчас находится противник, становилось задачей нетривиальной.

Скинув с себя хенге ворона, Мадара применил "Цветы феникса", огненными снарядами разрушая технику главы АНБУ, а затем окутав меч чакрой воздуха, в очередной уже раз попытался разрубить Тобираму "Режущим лезвием". К сожалению Сенджу снова успел применить хирайшин, так что на земле осталась глубокая борозда.

Откуда-то со стороны прилетел "Водяной сюрикен", который был разрублен взмахом белого клинка, однако в его тени летел второй снаряд, который скинув маскировку, оказался применившим хенге альбиносом, попытавшимся насадить Учиху на наконечник "водяного копья". Впрочем, Красноглазый Демон успел использовать замену, переместившись на десяток метров в сторону, подставив вместо себя выломанный кусок стены, а затем выдул "Большой огненный шар".

В очередной раз глава АНБУ ускользнул из зоны поражения техники при помощи хирайшина, тут же складывая серию ручных печатей, чтобы смешав стихии земли и воды, поднять волну жидкой грязи, которая словно цунами обрушилась на то место, где еще секунду назад стоял глава клана Учиха. Сам же второй основатель Конохи, сперва создал теневого клона, затем при помощи хенге превратился в кунай и позволил двойнику кинуть себя вверх. Находясь в высшей точке полета, где на какие-то мгновения завис в невесомости, он скинул технику превращения и при помощи стихии огня, "Цветами феникса" обстрелял поле боя.

Пользуясь тем, что врагу в воздухе было не от чего отталкиваться, а значит и маневрировать было невозможно, Тобирама заставил землю треснуть и раскрыться словно чудовищную пасть с многочисленными острыми зубами. Только вот Мадара, еще в воздухе создав дубликата, использовал его чтобы оттолкнуться и отлететь в сторону, при помощи шаринганов создав иллюзию, будто бы все же попал в ловушку, захлопнувшуюся с оглушительным грохотом.

— Стихия молнии: громовая поступь, — окутавшись ослепительными разрядами, глава клана Учиха буквально исчез с того места куда едва успел приземлиться и только взметнувшиеся ввысь осколки камня показали, что он вовсе не телепортировался.

Альбинос едва успел применить хирайшин, чтобы белый клинок не отсек его голову, а затем еще и еще раз, уходя от преследующего его Красноглазого Демона. К сожалению для второго основателя Конохи, его техника была еще не завершена, а потому после третьего шага, он потерял над ней контроль и был вынужден развеять вложенную чакру в воздух, позволяя превратиться в облачка безвредного тумана.

— Неплохо, Учиха, — стараясь перевести дух, глава АНБУ извлек из подсумка рукоять меча, а затем подал в нее нейтральную чакру, которая пройдя через преобразователь приобрела "оттенок" чакры молнии, сформировав недлинный клинок меча. — Но могло быть и лучше.

— Лучше чем твое копирование чужих техник? — ехидно осведомился второй основатель Конохи. — Заметь, о копировании тебе говорит Учиха, клан которых прославился копированием чужих техник. Это уже показатель.

— Ррр! — оскалившись от бешенства (напоминание о славе подражателя, которая закрепилась за младшим из братьев Сенджу, неожиданно сильно задело его гордость) Тобирама кинулся в стремительную атаку, на ходу разбрасывая последние кунаи с метками для хирайшина.

Меч созданный из чакры молнии помог главе АНБУ ускориться, на какие-то доли мгновения превосходя в этом даже Мадару. Однако, из-за отсутствия опыта владения высшим шаринганом, да и несколько уступающих рефлексов, он никак не мог реализовать свое преимущество и даже наоборот, из-за слишком резких движений начал подставляться под контратаки, в результате чего от опасных ран спасало только перемещение.

Они метались по улицам деревни, походя снося препятствия вроде лавок, разрушая стены и заставляя крыши взрываться дождем осколков, и пусть даже в их противостоянии почти не использовались массовые техники, либо приемы с большими затратами чакры, последствия от этого становились не намного менее впечатляющими.

— В чем дело, Тобирама? — в очередной раз разорвав дистанцию после жесткой схватки, Красноглазый Демон криво ухмыльнулся. — Я ожидал от тебя чего-то большего и... оригинального. Но видимо — зря.

— Специально для тебя, Мадара, — скривил губы в гримасе Сенджу, свободной рукой складывая серию печатей для техники теневого клонирования. — Только недавно закончил одну технику... Ты будешь в восторге!

Появившийся с глухим хлопком двойник альбиноса, без слов извлек из подсумка оригинала свиток хранения, откуда распечатал тело мужчины, буквально замотанного в бумажную ленту изрисованную символами фуиндзюцу. Вскрыв флакон с кровью, дубликат вылил его содержимое на тело и сложил серию ручных печатей.

— Стиль меча: восемь ударов рассекающих небеса, — отреагировав на угрозу, глава клана Учиха решил не ждать того момента, когда враг закончит свои приготовления, отправляя в цель восемь энергетических серпов, которые из-за скорости атаки превратились в единую конструкцию из лезвий чакры.

— Стихия земли: каменная цитадель, — альбинос попытался закрыть себя и клона полусферой из уплотненной земли, вливая в нее огромные объемы энергии из собственного резерва, еще не показывающего дно, но стремительно к этому приближающегося.

— Призыв: Воскрешение Нечестивого Мира, — одновременно с оригиналом, провозгласил теневой клон.

В следующую секунду защитная техника взорвалась каменными осколками и в пролом устремился второй основатель Конохи, на пути которого встал глава АНБУ, своим мечом из чакры молнии останавливая удар белого клинка, а тело жертвы погрузилось в землю, но лишь для того, чтобы спустя какие-то мгновения из-под земли выплыл каменный саркофаг. Весь мир словно бы замер, будто бы застыл словно муха в куске янтаря, а затем тяжелая крышка упала и взгляду Красноглазого Демона предстал...

— Изуна? — отпрыгнув назад, тем самым разрывая дистанцию и вставая в защитную стойку, глава клана Учиха с возрастающим неверием смотрел на бледное лицо брата, похожее на растрескавшуюся глиняную маску.

Младший Учиха открыл глаза с черными склерами, на фоне которых отчетливо выделялись высшие шаринганы с рисунками в виде трехлезвийных сюрикенов на красных радужках. Вместе с тем, выражение лица Тобирамы стало каким-то ненормально веселым, а взгляд буквально лучился довольством. Не утерпев, он произнес, добавляя в голос торжественности:

— Ради тебя, Мадара, я подготовил этот щедрый дар! Это — настоящее произведение искусства!.. И ты первый, кто испытает на себе всю мощь моего гения: даже жаль, что умерев от рук брата, ты не сможешь поделиться своими впечатлениями. Но ведь я всегда могу призвать и твою душу? Ахахаха...

Сделав первый неуверенный шаг, Изуно вышел из саркофага, который тут же рассыпался кусками камня. Сенджу незаметно закинул себе в рот несколько чакровосстанавливающих пилюль и яростно разжевав, проглотил отходя назад.

Мадара ощущал, как земля начала ходить ходуном под его ногами, а удерживаемый в правой руке меч стал тяжелым, будто бы весил целый центнер. Его поле зрения сузилось до лица единственного человека... последнего родного человека, за которого он без сомнений был готов умереть, но которого не сумел защитить...

— Брат, — разлепив сухие губы, таким знакомым и одновременно чужим голосом произнес Изуно. — Я погиб из-за тебя.

— Я... Я не хотел этого, — хрипло произнес глава клана Учиха, какой-то частью сознания поражаясь, насколько же жалким прозвучал его собственный голос.

— Я знаю, брат, — мертвец улыбнулся. — Поэтому, я тебя прощаю. Пойдем... все нас уже давно ждут...

Часть земли позади младшего Учихи опустилась вниз, обнажая острые колья. Сам же он протянул вперед правую руку в приглашающем жесте и добавил:

— Отец, мать, братья... они все ждут нас, Мадара. Они тоже простили тебя и ждут нас там. Пойдем со мной и мы снова будем вместе. Все вместе...

Ощущая, как по щекам текут горячие слезы, Красноглазый Демон бессильно опустил руки. Его плечи поникли, голова склонилась, спина ссутулилась. Он сделал первый шаг навстречу Изуне, затем второй...

— Идем же, Мадара, не нужно бояться. Больно не будет, я тебе обещаю. Ты же мне веришь, брат?

— Верю, — хрипло отозвался второй основатель Конохи. — Кому мне верить, если не брату... Только...

Белый меч сверкнул рассекая воздух и снося голову мертвецу, который даже шелохнуться не успел, а лицо главы клана Учиха исказила гримаса безумной ненависти.

— Только мой брат давно мертв, — в голосе Мадары звучали рычащие нотки, а тело начала покрывать густая синяя чакра, похожая на огонь. — За это, Тобирама, ты будешь умирать долго.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 43

Закрыв глаза на одно-единственное мгновение, Мадара открыл их уже находясь в просторном каменном зале с куполовидным потолком, который поддерживали многочисленные черные и белые колонны, а не на улице Конохи. В самом центре помещения, словно бы на постаменте из пронизанного черными прожилками мрамора, возвышалась огромная золотая клетка, внутри которой бесновалась двухвостая гигантская кошка, будто бы состоящая из языков синего пламени.

Увидев неожиданного гостя, биджу на несколько секунд замер, с распахнутой для рычания пастью, а затем сверкнув глазами, пылающими ярко-голубым огнем, начал грязно ругаться... громогласным женским голосом. Благодаря тому, что в пространстве печати течение времени подчинялось воле владельца, так что при желании секунды можно было растягивать на часы (теоретически, так как слова Мито еще не удалось проверить в реальности) Учиха позволил себе потратить пару минут, прежде чем грубо прервать... пленницу:

— Какой же скудный у тебя арсенал ругательств, — губы мужчины скривились, а в голове пронеслась непрошенная мысль о том, что воспринимать эту кошку кем-то вроде призывного животного, почему-то не получается.

— Ублюдок; жалкий человечишка; мерзкое отродье Индры... — буквально трясясь от гнева, кошка уперлась лбом в решетку клетки и дико шипя стала буравить хозяина печати ненавидящим взглядом. — Когда я выберусь отсюда, разорву твою жалкую душонку на куски и сожру, а тело заставлю танцевать как беспомощную марионетку!

— Тц... — заложив руки за спину, второй основатель Конохи встретился взглядом со своей жертвой. — Мне нужна твоя чакра.

— Ха... Ахахаха... — оскалив белые клыки, двухвостая биджу рассмеялась. — И ты думаешь, что я поделюсь ею с тобой?

В глазах Мадары вспыхнули высшие шаринганы, рисунок которых отразился в глазах замолчавшей кошки. В наступившей тишине огромный монстр улегся на дно клетки и безучастно глядя перед собой, начал выделять ровный поток чакры, который впитывался в постамент и заставлял черные прожилки светиться тусклым синим.

— Я бы рад с тобой поболтать, но как-нибудь в другой раз, — Учиха закрыл глаза и добавил: — Сейчас, меня ждут в реальном мире.

...

Открыв глаза на улице Конохи, Красноглазый Демон ощутил, как его тело наполняется мощью, которая будто горячая вода струящаяся по венам, согревающая, но не обжигающая, дарила ощущение собственного превосходства над всеми. Синяя дымка, начавшая окутывать тело плотным покровом, подчиняясь усилию воли сконцентрировалась за спиной на манер дополнительной руки. Однако, прежде чем второй основатель Конохи успел атаковать своего противника, периферическим зрением он увидел, как отрубленная голова Изуны вернулась на прежнее место, не дав телу упасть на землю.

Новая волна гнева захлестнула разум главы клана Учиха, но на этот раз его подпитывали не только шаринганы, но и чакра двухвостой биджу. Двигаясь с невообразимой ранее скоростью, он еще раз разрубил марионетку, изображавшую его брата, а затем рванул в сторону ухмыляющегося Тобирамы, рядом с которым появилась красноволосая Узумаки, выставившая перед собой раскрытые ладони, создавая тонкую золотую пленку из энергии, треснувшую под ударом белого меча, но устоявшую под мощью атаки. Ее пустой взгляд, в котором застыло равнодушие и безразличие ко всему, не оставлял сомнений в том, что глава АНБУ скатился до того, чтобы подчинить жену брата.

"Мито — красивая женщина, так что не удивлюсь, если после расправы надо мной, эта блондинка планировала воспользоваться красноволосой красоткой", — яркой искрой мелькнула и угасла фоновая мысль, в то время как Мадаре пришлось уходить из-под атаки молнией в исполнении главы клана Хатаке. В том месте, куда джинчурики должен был приземлиться, за мгновение до этого вспыхнуло черное пламя, а стоило бросить взгляд на Изуну, как мурашки пробежали по спине при виде формирующегося "Сусано" (от воина из чакры появились только фиолетовые ребра и руки, но остальной скелет продолжил расти буквально на глазах).

— Не правда ли, шаринган — страшная преграда: сила есть — ума не надо, — самодовольно заявил Сенджу, кладя руку на плечо жене брата. — Обездвижь его. Мне нужны глаза Мадары.

— Сперва прятался за спину Хаширамы, теперь за кимоно Мито? — насмешливо хмыкнул Учиха, вокруг которого тоже начало формироваться тело из чакры, но имеющее насыщенный синий цвет, с украшениями в виде шипов, шлемом-кошачьей головой и парой дополнительных рук за спиной. — Ты жалок, Тобирама.

* * *

Распавшись на два десятка белых гусениц, вызвав у Хаширамы-сана непроизвольную гримасу отвращения, наползаю сперва на кровать, а затем применяя технику частичной трансформации, заползаю в грудную и брюшную полость мужчины, сразу же занимая места удаленных органов. Разные трубки и провода, которые тянулись от моего временного союзника, перекусывались жвалами моих тел, в каждом из которых находилось самостоятельное "теневое" сознание, при помощи техники ментальной связи, соединенные в единую сеть.

— Нельзя было обойтись чем-нибудь менее... радикальным? — наблюдая, как закрываются раны на груди, спросил Бог Мира Шиноби.

— "Можно, но это заняло бы гораздо больше времени: от часа до суток", — отвечаю мысленно, протянув тонкий ментальный жгутик от одного из своих гусениц-клонов, к разуму хокаге. — "Сейчас же я способен выполнять функции внутренних органов, помогать с контролем чакры, выполнять некоторые техники... в том числе и хидзюцу Дао, касающиеся техник ветвей Яманака и Нара".

— И все равно, это было мерзко, — констатировал Сенджу, правой рукой почесывая кажущуюся здоровой грудь. — Так... Нужно найти что-нибудь из одежды и спешить к клану Учих, пока Тобирама и Мадара что-нибудь не натворили.

— "С последней целью — мы уже опоздали: бой начался и вряд ли кто-нибудь в него вмешается. Что касается одежды...", — сосредотачиваюсь и отдаю команду одному из клонов, который заменяет левую почку, а в следующую секунду из тела Хаширамы-сана начала струиться чакра, принявшая вид обычного для шиноби костюма. — "Пока у нас есть энергия, я смогу поддерживать данный конструкт".

— Хм, удобно, — поднявшись с кровати и выпрямившись во весь немалый рост, Сенджу пару раз подпрыгнул на месте, взмахнул руками и глубоко вдохнул. — Непривычно, но жить можно. Только...

— "Что-то не так?", — погружаясь в попытки разобраться в составе чакры основателя Конохи, спрашиваю чуть отстранено.

— Никому об этом не рассказывай, — категорично заявил Бог Мира Шиноби, начав испускать сильнейшую жажду крови. — Я не хочу, чтобы хоть кто-то знал, что во мне сидел какой-то подозрительный мужик. Это даже звучит дико и как-то извращенно.

— "М...", — смешавшись на несколько секунд, все же заявляю: — "Если вы будете обращаться ко мне мысленно, то моего присутствия никто не заметит. Я уже почти замаскировал свою чакру под вашу, да и ваш резерв гораздо сильнее моего".

— Я тебя предупредил, — стукнув себя кулаком в грудь, Сенджу подошел к окну и распахнул его во всю ширь.

— Хокаге-сама! — в палату вбежали несколько чунинов, возглавляемых медиком из клана Хьюга. — Вы в порядке?..

— Относительно, — повернувшись к посетителям, уже одной ногой стоя на подоконнике, Хаширама спросил: — У вас что-то серьезное?

— "У них хокаге, который должен лежать полумертвым, собирается сбежать из палаты", — замечаю с неприкрытым ехидством в мыслях.

— "Молчи, шизофрения", — огрызнулся хозяин тела, в котором мне довелось оказаться пассажиром.

— Там ваш брат — Тобирама-сама и Мадара-сама... дерутся, — как-то растеряно отозвался один из чунинов.

— Знаю, — кивнул Хаширама. — Сейчас разберусь.

Более не дожидаясь ни слова от все еще находящихся в ступоре шиноби, Сенджу выпрыгнул в окно, запрыгнул на крышу ближайшего дома и осмотревшись, побежал в сторону двух силуэтов "Сусано", возвышающихся над всеми строениями Конохи. Если один из воинов состоящих из чакры был вполне обычным (насколько обычным может быть двадцатиметровый фиолетовый скелет вооруженный кривым широким мечом и щитом) то второй имел более экзотичный вид: существо похожее на гуманоидного кота из полупрозрачной темно-синей чакры, с четырьмя руками, две из которых росли из спины, выгибаясь под причудливым углом вверх и вперед, возвышался примерно на пять метров над своим оппонентом. В дополнение к этой картине, даже для мира шиноби слегка выходящей из рамок обыденного, синего монстра пытались скрутить восемь золотых цепей чакры, которыми орудовала красноволосая женщина, стоящая под защитой барьеров на крыше одного из зданий.

— "Похоже, мы успели к самой кульминации", — замечаю мысленно, обращаясь к хозяину тела.

— Не мешай, — дернул бровью основатель Конохи, начав впитывать природную чакру. — Лучше следи за моим, да и своим здоровьем: не хотелось бы погибнуть из-за того, что ты превратишься в дерево.

Не став спорить, принимаюсь наблюдать за процессом поглощения сен чакры из пространства вокруг, а также за ее смешиванием с собственной энергией Хаширамы-сана в его очаге. Пожалуй, еще ни один меднин не имел возможности изучить этот процесс настолько подробно, находясь буквально в "эпицентре событий". Увлекшись попытками запомнить и поглотить хотя бы немного чужой чакры, я едва не пропустил тот момент, когда хокаге вступил в противостояние, прямо в деревне применив технику "Великий Лес".

Мито, бывшая Узумаки, оказалась заключена в древесную тюрьму, откуда стремительно высасывались воздух и чакра, а вместо них закачивалась усыпляющая пыльца. По какой-то причине женщина не сразу отреагировала на произошедшее, а когда все же собралась выбраться, уже не смогла разрушить стены тюрьмы. Оба воина "Сусано" оказались скованы восемью столбами (по четыре на "брата") между которыми протянулись гибкие лианы, полностью лишившие их возможности шевелиться.

— Хакого крена здесь происходит! — взревел Бог Мира Шиноби, приземляясь на вершину очередного древесного столба, выросшего прямо из дороги.

— Не вмешивайся, Хаширама, — зарычал "Сусано-кот", всплеском синего пламени разрушая лианы, а затем ударами рук-лап сокрушая столбы. — Я убью этого жалкого выродка!

В дополнительных руках котаподобного гиганта вспыхнули плотные огненные шары, которые он метнул в направлении силуэта альбиноса, старавшегося держаться в стороне от битвы гигантов из чакры. Однако же, увидев Хашираму, младший Сенджу воспользовался пространственной техникой и переместился на соседнюю крышу.

"Жаль, что я не могу покопаться в его голове. Ну да не думаю, что хирайшин — как-то концептуально отличается от техники обратного призыва", — успевает промелькнуть мысль у одного из моих клонов, прежде чем события продолжили стремительно развиваться.

— Брат, я говорил тебе, что Учихам нельзя доверять! — Тобирама указал рукой на синего великана, готовящегося к новой атаке. — Посмотри, что этот монстр сделал с Конохой! Мы должны его остановить...

— Твои глаза, Тобирама, — холодным голосом перебил его Хаширама-сан.

— Что?.. — сбился с речи альбинос.

— Почему у тебя в глазницах пылает шаринган? — пояснил причину своего негодования хокаге, начав давить на все окрестности собственной жаждой убийства, разгоняя обычных шиноби и гражданских от места схватки. — И почему с Мадарой дерется Изуна, который давно мертв? Не ври мне: его чакру я хорошо помню.

Тем временем, вырвавшийся из тисков фиолетовый "Сусано", на всей доступной скорости врезался в котавеликана, заставляя его отступить и переключиться на себя. Впрочем, уступал он своему противнику не только в росте, но так же силе, подвижности и мастерстве, словно бы сражался против своей воли и специально допускал ошибки.

— Это все учиха! — с перекошенным от злобы лицом, закричал глава АНБУ. — Они — настоящие враги! Мы должны их остановить, Хаширама... Ради Конохи; ради Сенджу!

— "Он сошел с ума?", — прозвучал вопрос в мыслях основателя Скрытого Листа.

— "Однозначно", — пусть я и не уверен, что вопрос был обращен ко мне, но все же решаю добавить: — "По всем признакам, у Тобирамы-сана навязчивая идея, наложившаяся на обострившуюся паранойю, усугубленная последними событиями...".

— Ради Конохи и клана Сенджу, Тобирама... ты должен остановиться, — тяжело чеканя слова, которые падали словно свинцовые гири, заявил старший из братьев Сенджу. — Не вынуждай меня, самому останавливать тебя.

— Чт... Кха-кха, — опустив взгляд, альбинос увидел белый клинок меча, пронзивший его спину и вырвавшийся из груди на половину локтя.

— Вот и все, ублюдок, — прорычал Мадара, словно из воздуха материализовавшийся позади командира АНБУ. — Ты ведь не думал, что твоя марионетка сможет меня задержать? "Сусано" я могу контролировать и на расстоянии.

— Нет! — бросившись вперед, Хаширама не отрывал взгляда от лица брата, который побледнел и смотрел на него в ответ, не веря в происходящее. — Мадара...

— Предатель, — прошептал младший Сенджу одними губами, складывая печать активации хирайшина левой рукой, в то время как клинок Учихи уже разрезал его тело от середины груди до верха живота. — Ненавижу...

В следующую секунду произошло сразу несколько событий: альбинос исчез, оставив в руках своего противника окровавленное оружие; хокаге добрался до Учихи и с рычанием обрушил кулак правой руки на оскаленное в торжествующей улыбке лицо; Изуно отменил технику "Сусано" и упав вниз, начал поджигать все что видел вокруг огнем "Аматерасу"; я же смог впитать первые капли сен чакры, ощутив резкий прирост сил и расширение зоны сенсорной чувствительности. Мир вокруг замер, словно состоящая из цветного стекла мозаика, готовая разбиться на осколки от малейшего неверного движения...

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 44

— Совет глав кланов Деревни Скрытой в Тени Листа, объявляю открытым, — несмотря на усталость во взгляде, все же твердым голосом и с решительным выражением на лице, объявил Хаширама Сенджу, одетый в стандартную для шиноби униформу и пирамидальную шляпу с символом огня, восседая в кресле, во главе длинного стола. — Главные причины сегодняшнего собрания: объявление войны Конохе Скрытыми селениями Водопада, Тумана и Облака; предательство клана и селения Тобирамой Сенджу; появление в Конохе малого клана Хосен; моя отставка и выборы нового хокаге.

Последние слова заставили собравшихся в совещательном зале резиденции каге сперва замереть, а затем начать шумно переговариваться: никто не ожидал, что так вовремя вернувшийся с госпитальной койки Бог Мира Шиноби, сумевший фактически в одиночку остановить сражение, которое могло разрушить все, что уже было построено, решит оставить пост. На фоне бегства (и вероятной гибели) главы АНБУ, это ставило очень многих в крайне невыгодное положение, так как главным кандидатом на освобождающееся место становился Мадара Учиха: второй обладатель титула Бога Мира Шиноби, буквально семь дней назад показавший, что не растерял силу и навыки, а даже стал сильнее прежнего.

— Разумно ли менять руководителя накануне большой войны? — выразил общие сомнения представитель клана Хьюга. — Не лучше ли будет сконцентрироваться на решении вопроса войны, а после ее завершения уже думать, стоит ли вообще что-то менять.

Обладателя второго по весомости великого додзюцу поддержали несколько голосов, в то время как большинство предпочло воздержаться и почти никто не был против. Однако Хаширама был непреклонен:

— Один раз я уже допустил заговор прямо у себя под носом, из-за чего мог погибнуть глава великого клана, а двухвостый биджу попасть в руки наших противников. Не известно, какие еще планы строил мой брат, но факт того, что у него обнаружились глаза Изуны Учиха, говорит не в его и мою пользу. Кроме того, решительные времена требуют решительных действий: Мадара-сан — тот, кто нужен нам на этом посту сейчас.

...

Споры продолжались больше часа, звучали аргументы "за" и "против", но никто не смог переубедить главу клана Сенджу. Наконец, обремененные властью и силой шиноби решили, что Красноглазый Демон, также являющийся джинчурики двухвостого демона-кошки, будет избран на роль военного лидера и по окончанию боевых действий, совет вернется к данному вопросу и возможным перевыборам. После этого первый хокаге снял свою шляпу и положил на стол, освобождая место во главе собрания, которое без промедлений и спешки, с чувством собственного достоинства занял второй хокаге Конохи.

Теоретически, утвердить кандидата на должности главы деревни должен был даймио Страны Огня, но сейчас было не то время для того, чтобы утруждаться формальностями: все необходимые документы будут отправлены в столицу, где их просто заверят в канцелярии. В случае же необходимости, Хаширама все еще мог выступать официальным лицом и собирался лично отправиться в сердце государства, дабы решить все возможные проблемы.

— Чтобы не возвращаться к второстепенным темам во время обсуждения подготовки к войне, предлагаю вынести на голосование объявление Тобирамы Сенджу ниндзя-отступником Конохи "Эс" ранга, с соответственной наградой за голову живым или мертвым, — первым делом произнес пока что неофициальный второй хокаге. — У кого-нибудь есть возражения?

...

Всего десять минут обсуждений собранию глав кланов потребовалось, чтобы составить и утвердить указ о первом нукенине Скрытого Листа. Все помнили, как глава АНБУ воспользовавшись украденными глазами Учиха, принудил их устроить осаду квартала этого клана. И пусть у многих сохранялись опасения по поводу того, что Мадара тоже может воспользоваться гендзюцу против них, но к этому уже готовились и изобретали противодействие, более не собираясь быть застигнутыми врасплох.

В итоге, за голову альбиноса была назначена награда в пятьдесят миллионов, за живого или мертвого (большую часть был готов выплатить сам Мадара, коему не нужно было обращаться даже к клановой казне). Остальным оставалось просто согласиться с данной цифрой и лишь Хаширама воздержался от высказываний, заметно помрачнев лицом. Старший из братьев Сенджу все еще с трудом верил, что Тобирама мог поступить настолько... безрассудно.

— Третий вопрос повестки: роспуск нынешнего состава АНБУ, установка печати молчания на оперативников, которые были задействованы в секретных миссиях и набор нового отряда специального назначения, — холодным тоном поднял новую тему второй хокаге.

— Это недопустимо, — возмутился представитель Дао. — Мы не можем обвинять в предательстве тех, кто работали под командованием предателя, но не были замешаны в его делах.

— В таком случае, вашему клану поручается провести проверку среди членов данного подразделения, с целью выявления агентов, которых мог оставить Тобирама, чтобы иметь источник информации и рычаги влияния, — тут же отреагировал Учиха. — Все непричастные, если изъявят такое желание, должны будут пройти через установку Печати Молчания у клана Узумаки.

— Почему же ваш клан не займется этой проверкой? — снова заговорил Хьюга.

— В данной ситуации Учиха — пристрастная сторона, — ровно ответил Красноглазый Демон. — Но если вы так настаиваете, Хьюга-доно, то я отправлю на проверку собственных наблюдателей... И кроме того, мне придется настаивать на тщательной проверке лояльности учеников Тобирамы Сенджу кланам, деревне и наставнику.

...

— Следующий вопрос: охота на биджу, — взгляд Красноглазого Демона скользнул по лицам присутствующих мужчин и женщин. — На сегодняшний день, благодаря усилиям запечатывающей команды, Конохе принадлежат двухвостый, трехвостый и четырехвостый чакрозвери. Суне принадлежит однохвостый... и еще пятеро остаются свободными. Из-за предательства Тобирамы Сенджу, график отлова и запечатывания последующих зверей отменен. Тихо.

Волна жажды крови, прошедшаяся по помещению едва зазвучали первые недовольные голоса, заставила всех шиноби замолчать и приготовиться к бою. Впрочем, спокойное лицо и насколько возможно расслабленная поза второго хокаге, позволили всем слегка расслабиться, мысленно костеря Учиху за его методы ведения собрания.

— Неизвестно, чего хочет и на что способен нукенин "Эс" ранга: он может как залечь на дно, усыпляя нашу бдительность, примкнуть к союзу Тумана, Облака и Водопада, так и подчинить какого-нибудь из сильнейших биджу, чтобы заявиться в Коноху с целью мести, наведения собственного порядка и захвата власти, — второй хокаге сделал короткую паузу, давая главам кланов возможность оценить перспективы. — Лично я не хочу проснувшись посреди ночи от шума взрывов, увидеть на пороге своего дома девятихвостого лиса, или быкоголового осьминога. Поэтому, в самое ближайшее время, мы должны разработать план по захвату сильнейших хвостатых демонов, для их скорейшего запечатывания. Начнем с девятихвостого лиса, джинчурики которого должен был стать Сенджу, но в связи с последними обстоятельствами, предлагаю кандидатуру Мито из клана Узумаки. Ее чакра достаточно сильна и она сможет использовать силу в бою, что может стать для нас критически важным в самое скорое время. Ваши мнения на этот счет?

...

— Последний вопрос перед перерывом и переходом к обсуждению подготовки к войне... — порядком утомившийся (все же ему редко приходилось так много говорить, даже исполняя обязанности главы клана Учиха) Мадара Учиха повысил голос и приказал: — Пригласите в зал совета Хосена-доно.

Деревянные двери бесшумно открылись и взгляды всех присутствующих скрестились на молодом седовласом мужчине, едва вышедшим из возраста юноши, который был одет в белое кимоно с рисунками пятиконечных красных и зеленых листьев. На ногах у него были надеты деревянные сандалии, черный пояс перехватывал талию, руки сцеплены ладонями на уровне груди, а из-под белоснежных ресниц, весело поблескивали рубиновыми радужками живые глаза.

— Приветствую вас, хокаге-сама, — растянув губы в широкой тонкой улыбке, из-за чего его лицо стало похоже на лисью морду, гость представился: Ичимару Хосен, прибыл по вашему приказу.

— Гхм, — откашлялся Хаширама Сенджу. — Этот шиноби оказал очень ценную услугу лично мне, позволив вмешаться в сражение Мадары-сана и Тобирамы-сана, благодаря чему Коноха отделалась малыми жертвами и незначительными разрушениями, которые уже устранены. Таким образом, признавая за собой долг жизни, я — Хаширама Сенджу, объявляю протекцию клану Хосен и прошу принять его в состав Деревни Скрытой в Тени Листа, на правах малого клана. Территории, на которых будет построен клановый квартал Хосен, уже приобретены кланом Сенджу и будут переданы новому владельцу, сразу как его статус утвердит собрание глав кланов.

— Сколько членов вашего клана собираются поселиться в Конохе, Хосен-доно? — спросила Курама, заинтересованным взглядом рассматривая седого молодого человека, который мог бы быть похож на Тобираму Сенджу, если бы не меньший рост, худощавое телосложение и ощущение умиротворенности, словно бы витающее в воздухе вокруг него.

— Пока что, мой клан состоит из меня одного, — виновато развел руками Ичимару. — Дело в том, что с моими родственниками случилась... неприятная история, которую я бы не хотел поднимать на общем собрании. Из-за этого, мне пришлось искать покровителя и я решил осесть в Конохе. Однако уверяю вас, что хидзюцу моего клана способно усилить Скрытый Лист: мне нужно лишь разрешение набирать новых членов среди бесклановых шиноби и примерно месяц времени на тренировки.

— Добавлю от себя, что лично проверил Ичимару-сана и могу с уверенностью заявить, что он — не шпион, — подал голос второй хокаге. — Лично я поддерживаю клан Сенджу, в желании оказать протекцию малому клану Хосен. В надвигающееся на нас тяжелое время, мы должны использовать с умом любые ресурсы и даже столь малая возможность усилить Коноху, в итоге может переломить ход войны в нашу сторону.

* * *

"Дуру-руру... Ду-дуру-руру", — выйдя из резиденции хокаге с толстой папкой бумаг, подготовленных канцелярией и заверенных лично Мадарой-саном, на несколько секунд останавливаюсь под открытым небом на площади, освещаемой заходящим солнцем.

Пусть чиновники, получившие приказ от Учихи и работали быстро, но успевший разрастись бюрократический аппарат, регулирующий мирные отрасли жизни Конохи — это механизм жутко неповоротливый. Впрочем, спешить мне сегодня все равно было некуда...

Довольно забавно было смотреть на одного из глав клана Дао, по приказу которого меня держали в подземном комплексе, при этом осознавая то, что он меня не узнает. Все же благодаря операции, которую я провел на себе при помощи медицинских техник ветви Яманака, узнать во мне того самого Хо из клана Дао, становится задачей нетривиальной. Из-за наличия грима, техник маскировки с использованием чакры и иных навыков шиноби, мне подобные редко задумываются о таких простых способах смены личины, как пластическая операция... проведенная на самом себе.

"Мне кажется, или последнее утверждение звучит слегка ненормально?", — улыбаясь своей новой улыбкой, благодаря тонкому расчету делающей мое лицо похожим на лисью морду, неспешно шагаю в сторону своих новых владений, то и дело сверяясь с маленькой бумажной картой.

От оболочки Иноэ-сан я решил не избавляться, так что сейчас ей управляет мой теневой клон. Чакры в нем хватит чтобы разбирать бумаги пару суток, либо поучаствовать в одной операции... до которой главу госпиталя вряд ли допустят. Всё же, пусть мы и заключили выгодный договор с Мадарой-саном, Хаширамой-саном и Мито-химе, но иметь запасные варианты попросту жизненно необходимо. К тому же, двумя личинами я ограничиваться не намерен.

— Гррр... — раздался рык из переулка слева, а затем на центральную дорогу выбежала крупная лохматая собака. — Гав-гав!

— Кира, стой! — донесся раздраженный мужской крик, показавшийся мне знакомым.

Обернувшись к четвероногой охотнице из клана Инудзука, встречаюсь с умным взглядом однозначно знакомой суки. Замерев в паре шагов от меня, она принюхалась, шевельнула ушами, затем подошла вплотную и ткнулась носом в мою руку. Прохожие бросали на нас безразличные, любопытные и раздраженные взгляды, но не останавливались и ничего не спрашивали...

"Проживание в деревне наемных убийц, даже самого последнего хама сделает тактичным... либо не сделает, но тогда его уже никто не увидит. Эх... Надо же было так проколоться. Такое чувство, будто она меня здесь караулила".

— Ара-ра... Хочешь, чтобы я тебя погладил? — спрашиваю у нинкена, изображая на лице удивление и любопытство.

— Гав, — утвердительно ответила Кира.

Медленно подняв руку, кладу ее на макушку собаки и начинаю осторожно почесывать. Уши суки стали подергиваться и она даже глаза закрыла...

— Какого биджу ты творишь, ублюдок?! — взревел Баки, выбегая из переулка и сжав кулаки, бросаясь ко мне. — А ну отойди от моей напарницы?

— Ара? — вопросительно изгибаю брови и ощущаю, как бывший сокомандник хватает меня за кимоно, отрывает от земли (ну и здоровым же он стал за то время, которое мы не виделись) после чего приблизил свое лицо к моему. — Какого хрена творится, Хо?

Вопрос был произнесен тихо, не шевеля губами, в отличие от яростного рычания, брызганья слюной и угроз того, что он мне руки переломает, если еще хоть раз увидет рядом со своей питомицей. Так как скрывать свою личность от парня не имело смысла, я решил подыграть:

— Понял-понял, не надо так нервничать... Не здесь и не сейчас. Я сам тебя найду позже.

— Я на это надеюсь, — рыкнув в последний раз, Баки буквально отшвырнул меня к противоположному переулку, схватил Киру за ошейник и направился туда, откуда только что вышел.

"Как интересно... Инудзуки способны распознать мой запах, даже после его маскировки? Или это только Кира и Баки такие из-за того, что мы долгое время были одной командой? Может быть еще Хатару-чан и Бакенэко-сенсей меня узнают какими-то своими методами? Пожалуй, пока не решу, что с этим делать, проверять не стоит".

Оправив одежду, не снимая с лица улыбку, уже более целеустремленным шагом направляюсь к новому дому.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 45

На рассвете, когда Деревня Скрытая в Листве еще только просыпалась и ее жители, только приступали к разминке и завтраку, на центральной площади у башни администрации собралась группа из двух десятков человек. Среди них были взрослые мужчины и женщины, старики и дети, каждый из которых нес с собой заплечную сумку или вещевой мешок. Их было ровно три семьи (шесть человек в первой, восемь во второй и шесть в третьей) и только пятеро из всех умели пользоваться чакрой как положено шиноби уровня генин-чунин.

Бесклановые, не имеющие сильных покровителей, не владеющие особенными хидзюцу, не говоря уже об улучшенных геномах, в грядущей большой войне, они могли рассчитывать только на участь прислуги или смазки для кунаев. В условиях слухов, регулярно приходящих с границ, в которых говорилось об учащающихся столкновениях между пограничными заставами, не стоит удивляться тому, что эти люди согласились на предложение первого хокаге о том, чтобы вступить в ряды новообразованного клана Хосен, глава которого обещает научить подчиненных новым техникам, дать возможность увеличить личную силу и позаботиться о семьях. Лучше было бы только присягнуть на верность самим Сенджу, но слабосилки прекрасно понимали, что подобная обуза вряд ли нужна кому-то из сильных этого мира.

Когда из дверей башни вышел сам Хаширама-сама, люди уважительно его приветствовали, получили подбадривающую улыбку и последовали за официально еще действующим, но реально уже отошедшим от дел главой Скрытого Листа. Богу Мира Шиноби же было о чем подумать: предательство и вероятное безумие брата, потеря части внутренних органов, которые пришлось заменять при помощи теневого клонирования и хенге, с чем помог глава новообразованного клана Хосен, ссора с другом, скандал с женой, начинающаяся мировая война держав-гигантов... все это заметно подкосило силы ранее жизнерадостного мужчины. Ведя добровольцев, которые сами не зная того, должны были стать первыми подопытными-людьми молодого ученого, находящегося на грани от получения титула "безумный", он вспоминал, как все это началось...

...

Мадара сумел смягчить удар, вовремя заметив движение Хаширамы, а затем отскочил и встал в атакующую стойку. В его глазах сверкнуло бешенство, словно у дикого волка, из пасти которого вырвали кусок окровавленного мяса жертвы, а на лице застыл белозубый оскал. Жажда крови, которую источал вокруг себя Учиха, могла бы сойти за технику "Б" ранга, а то и выше.

Сам хокаге выглядел не лучше, все еще видя перед собой лицо брата и ощущая, как влажные дорожки протягиваются от глаз по щекам. Он был готов убить того, кто поднял руку на малыша Тобираму, которого помнил еще неуклюжим карапузом с умилительно хмурой мордашкой... которого сам тренировал и обучал первым техникам. Любые доводы разума в этот момент были бессмысленны и бесполезны, ведь несмотря на то, что часть внутренних органов заменял собой другой шиноби, он ощущал чудовищнейшую боль в груди.

Рывок они совершили одновременно, войдя в клинч, а затем... замерли подобно статуям. Пару секунд Хаширама недоумевал, но затем скосил взгляд вниз и ему все стало ясно: расползшаяся под ногами Богов Мира Шиноби тень, словно нерушимые кандалы сдерживала мужчин на одном месте, не давая даже мизинцем шевельнуть. Самым ироничным в этом было то, что причиной неподвижности и автором техники был Хо Дао, который тянул чакру прямо из тела главы Скрытого Листа.

— Что за шутки, Хаширама? — осознав, что тоже не может пошевельнуться и решив воспользоваться передышкой, чтобы обдумать дальнейшие действия, спросил Красноглазый Демон.

— "Театр теней", — назвал любимую технику и хидзюцу ветви Нара правитель Конохи. — Подпитывается моей чакрой, из-за чего я не могу даже сопротивляться.

— "Хаширама-сан, Мадара-сан, успокойтесь и обратите внимание на то, что происходит вокруг: если вы сейчас продолжите сражаться, то все усилия по созданию Конохи пойдут прахом, так как спасать что-либо будет бесполезно... и поздно", — прозвучал голос Хо, применившего технику ментальной связи, прямо в головах старших мужчин. — "Сперва мы должны остановить Изуно-сана, пока он не спалил Скрытый Лист, затем нужно будет решить вопрос с подчиненными Тобирамой-саном главами кланов, ну и под конец, вы сможете решить личные проблемы. Однако учтите, что Тобирама-сан скорее всего жив, так как даже я могу без особого труда вернуть себе боеспособность, даже если получу сквозное ранение в легкое. Не думаю, что он сильно уступает мне в этом. Сейчас я вас отпущу...".

...

Поднятого при помощи "Нечестивого Воскрешения" Изуно пришлось запечатывать, так как он явно себя не контролировал и бросался на всех, кто только попадал в поле его зрения. Мадара был готов рискнуть и пожертвовать своим глазом, чтобы избавить брата от мучений, но Хо сумел его убедить, что подобные меры не понадобятся и когда они подготовятся, младшего Учиху можно будет освободить с гарантией, при этом не жертвуя оружием, необходимым деревне в грядущих неприятностях.

Второму Богу Мира Шиноби было тяжело и Хаширама не сомневался, что он проигнорирует все увещевания молодого Дао. Но старый друг удивил, сумев не только успокоить свою ярость, но и наступить на горло братским чувствам, лишь пообещав Изуне, что сделает все, чтобы он снова был свободен.

А потом были разборки с представителями кланов, отправка отрядов поиска, восстановление разрушений и мобилизация всех ресурсов для войны едва ли не с половиной мира. Где-то между делом, новоявленный Ичимару Хосен попросил посодействовать в своем плане создания нового клана...

"Каков наглец! Умудрился скопировать способность накапливать сен чакру и теперь собирается сделать это своим хидзюцу. Если бы не некоторые особенности и обстоятельства, я бы свернул ему шею за одно только предложение подобного. Но ведь не факт, что у него нет путей бегства, как у Тобирамы. Получить же второго к ряду нукенина, потенциально способного дорасти до "Эс" ранга — это недопустимо. Что-то я теряю хватку и вообще... пытаюсь здравым смыслом объяснить то, что просто благодарен парню, который не дал нам с Мадарой сравнять Коноху с землей", — размышляя об этом Хаширама подошел к тяжелым деревянным створкам ворот, на которых красовалось название нового клана и постучал в них правым кулаком.

Проход распахнулся, открывая взглядам двадцати одного человека аккуратную ровную дорожку, пролегающую через маленький фруктовый сад к "П" образному трехэтажному дому, созданному при помощи стихии дерева, над входом в который возвышалась небольшая башенка. Не прошло и секунды, как из-за деревьев выбежали десятки крупных сороконожек, которые стали скапливаться в одну кучу и переплетаться между собой, постепенно образуя человеческую фигуру. Когда же затянувшийся, откровенно отталкивающий процесс завершился, силуэт из насекомых превратился в молодого улыбающегося мужчину с седыми волосами, красными радужками глаз, одетого в белое кимоно и деревянные сандалии.

— Приветствую вас на территории клана Хосен, Хаширама-сама: прошу прощения за то, что не могу встретить столь важного гостя по всем правилам этикета, но прислуга такая нерасторопная... — растянув губы в лисьей улыбке и прищурив глаза, Ичимару виновато склонил голову. — Прошу вас и ваших спутников проследовать внутрь: чай уже заварен и дожидается нас в гостиной.

* * *

Сижу напротив теперь уже бывшего главы Конохи, как и я, устроившегося на мягких матах, устилающих пол в гостиной моего дома. Между нами стоит низкий деревянный столик, справа и слева от которого устроились женщина лет двадцати, парень одиннадцати годов и трое мужчин от шестнадцати и до двадцати — мои новые соклановцы и подопечные, которым еще предстоит пройти "инициацию". В окна внешней стены бьет утренний солнечный свет, в воздухе ощущается напряжение и словно бы предвкушение...

Пока новоявленные гражданские члены клана размещаются в комнатах второго этажа особняка, где при желании можно было бы расселить человек двести (Сенджу-доно не скупился на чакру, возводя данного архитектурного монстра) мы играем в политику, дипломатию, вежливость и традиции. Лично я с удовольствием приступил бы к делам, но этикет требует сперва "поговорить ни о чем".

— Приятный вкус, — похвалил мой чай Хаширама-сан, разрушая неуютную тишину и тем самым переключая приведенных им шиноби с мрачных мыслей на отстраненные темы.

— Благодарю, хокаге-сама, — продолжая улыбаться и щурить глаза, после короткой паузы добавляю: — К сожалению, мои навыки в приготовлении чая, не способны сократить моего отставания от вас, как настоящего творца.

— Что ты имеешь в виду, Ичимару-сан? — вроде бы даже искренне удивился собеседник.

— Меньше семи дней вам понадобилось, чтобы сперва разравнять участок земли, на котором буквально на глазах вырос этот дом, с тренировочной площадкой во внутреннем дворе и фруктовым садом с внешней стороны, — слегка качаю головой, будто в неверии. — Я уже не говорю о мелочах, вроде маленького пруда, где можно поселить рыбок, стоит только вспомнить, что первый этаж этого дома имеет большую столовую, кухню, гостиную, собственную баню в конце концов. Пятьдесят комнат, по двадцать пять на втором и третьем этажах, способны вместить в себя маленькую армию... Вы никогда не думали заняться строительством на профессиональной основе? Хаширама Сенджу — Бог Мира Шиноби, вместе с Учихой Мадарой создавший первую Скрытую Деревню — это звучит гордо. Хаширама Сенджу — строитель, возводящий мановением руки города для крестьян и ремесленников, мосты через реки и пропасти для облегчения торговли, дамбы и крепости — это звучит величественно. Думаю простой народ, не сильно разбирающийся в чакре и ее премудростях, без сомнений поставил бы вас на одну ступень с Рикудо Сенином. Да и репутацию шиноби, в глазах народа, это заметно исправило бы: ведь строить — это гораздо труднее, чем разрушать и убивать.

— Хах, Ичимару-кун, ты меня совсем захвалил, — Хаширама почесал затылок правой рукой, доброжелательно улыбаясь и глядя на меня убийственно-холодным взглядом. — Может быть ты и прав. Нужно будет обдумать эту идею.

— Хуже точно не будет, — слегка развожу руками и ставлю чашу на стол. — Попытка, как говорится — не пытка. А денег я за свои идеи не беру, так что, обращайтесь в любое время.

— Обязательно, — отозвался Сенджу, также ставя посуду на стол. — Могу я поприсутствовать при процессе принятия в клан?

— Ну... это дело слегка интимное... — изображаю смущение, но тут же снова возвращаю беспечный вид. — Впрочем, я не имею ничего против. Разве что мои новые соклановцы могут стесняться. Хм?

Как и ожидалось, против присутствия хокаге на церемонии никто не возражал. Хотя, правильнее было бы сказать, что наличие Хаширамы в комнате, где я собирался производить свои манипуляции, давало людям больше уверенности в собственной безопасности. Наивные...

...

Для большей атмосферности, в подвале особняка был обустроен особый зал с каменным алтарем, каменным полом и деревянными стенами, освещающийся одной-единственной масляной лампой. Кандидату, чтобы вступить в клан на полных правах, требовалось оголиться до пояса, лечь на алтарь и впустить в свое тело гусеницу, которую я выпустил из своей руки (очередной мой дубликат, находящийся под техникой трансформации, в длину достигающий десяти сантиметров, но буквально лопающийся от переполняющей его чакры).

Первой, как бы странно это ни было, вызвалась единственная куноичи, которую зовут Карин. Сняв с себя верх формы шиноби, оставшись в одних только штанах и обуви, она легла на спину и стала ничего не выражающим взглядом смотреть в потолок.

Чтобы не устраивать сцен с прогрызанием груди женщины насекомым, я применил медицинскую модификацию техники трансформации, собственной чакрой пересилив ее сопротивление и заставил плоть расступиться, после чего дубликат скользнул внутрь и рана закрылась. На этом процедура была закончена и пациентка, одновременно ощущающая омерзение, страх и облегчение, встала и начала одеваться.

Дальше прошли все трое мужчин, которые видя живой пример перед глазами, вели себя куда более спокойно. Последним же оказался подросток... который боялся насекомых, а потому в тот момент, когда к его груди приблизилась моя рука, напрягся всем телом и зажмурился.

Зачем все эти сложности и театральность? Просто психология показывает, что люди не ценят того, что получают без платы и труда. В определенном смысле, мой "ритуал" призван для того, чтобы заставить их поверить в реальность собственного усиления и не относиться к моим рекомендациям беспечно. Да и напоминание о том, что предавать меня не следует, более чем весомое...

Что же получаю я? Во-первых, мои соклановцы, развивая свои возможности, будут делиться опытом с симбиотическим конструктом, который после подключения к СЦЧ и проращивания новых каналов, сможет считывать мысли, ощущения, накапливать обычную и заниматься сбором сен чакры, чтобы делиться этим коктейлем с носителем в случае необходимости. Таким образом они станут сильнее, а я без риска для своей жизни, буду получать реальные навыки и умения, не говоря уже о возможностях, которые дает наличие подконтрольных подчиненных.

И пусть Хаширама-сан и Мадара-сан считают, что я нахожусь в их власти, но на деле же... Ну да не будем загадывать и посмотрим, к чему это все приведет.

Примечание к части

На сим, данная арка закончена. Дальше будет война, доминирование Конохи, союзы и предательства. Ну и конечно же изучение новых техник, создание своих собственных умений, сотворение и уничтожение чудовищ. Когда будет Луиза, сказать не могу, так как рассказ изменяется прямо по ходу его написания (в том числе, благодаря комментариям читателей).

До новых встреч и...

Жду отзывов.

Глава 46

Сижу в гостиной своего особняка, перед низким чайным столиком, скрестив ноги в позе "лотоса" и жду гостей. Прошло уже два дня с момента создания клана Хосен и пусть не без труда, но мне удалось разобраться с самыми сложными делами, так что появилось время для отдыха, приема гостей и хождения в гости. Впрочем, последнее пока что не актуально, так как "настоящие" кланы Конохи только присматриваются к необычному выскочке, да и из-за войны, вот-вот готовой перейти в горячую фазу, политические интриги были отложены.

— Ичимару-сама, с вами желает встретиться Инудзука-сан, — появившись в дверях, доложила молодая черноволосая девушка, одетая в белое кимоно с красными листьями.

— Проводи его сюда, Ами-чан, — глядя на собеседницу из-под полуприкрытых век, удерживаю на лице лисью улыбку, одновременно выражающую мое благодушие и действующую на нервы собеседникам. — И пусть нам принесут чай.

— Хай, — девушка, лицо которой окрасил легкий румянец (глупышка всерьез влюбилась в образ молодого главы клана, который с самим Хаширамой Сенджу находится в чуть ли не дружеских отношениях) поспешила удалиться, мелко семеня по полу босыми ногами.

"Прислуга, даже если она шпионит для хокаге — это удобно, но порой так утомительно", — растягиваю усмешку чуть шире, закрываю глаза и мысленно тянусь к пятерым своим подопечным, которые сейчас сидят во внутреннем дворике и пытаются синхронизироваться со своими симбионтами.

Нет, я мог бы отдать слепкам своего создания приказ, чтобы они сами вошли в контакт с носителями и стали усиленно накапливать обычную чакру, а также собирать и смешивать природную энергию, тем самым давая разовый резкий скачок сил. Но как известно, дарованная сила в большинстве случаев воспринимается неадекватно, а излишняя активность и самостоятельность гусениц, проявляемая с первых же дней, может испугать людей. Так что, хотя бы временно, мне придется сдерживаться, попутно подготавливая тела подопытных к изменениям.

"Личности буду корректировать по-мягкому варианту, преимущественно — во время сна, когда подсознание наиболее внушаемо. Нужно будет заняться и гражданскими членами клана, чтобы они передавали контрразведке только ту информацию, которую позволю я. К тому же, проект по созданию шиноби из крестьян, да и общее увеличение численности чакропользователей требуют отдельного внимания".

— Хосен-доно, позволите войти? — произнес высокий и широкоплечий Инудзука, позади которого маячила крупная лохматая собака.

— Ара? — вопросительно изгибаю брови, изучающим взглядом пробегаясь по посетителю, использовав для этого псевдододзюцу, предназначенное для восприятия излучения чакры. — Проходи, Баки-сан, я как раз тебя ожидаю. Чаю?

— Благодарю, — мой бывший сокомандник уселся напротив меня, скрестив перед собой ноги, а Кира легла рядом с хозяином, что, впрочем, не мешало ей держать голову над уровнем столешницы. — Старейшины клана настояли, чтобы я принес вам официальные извинения за свои недостойные действия при нашей первой встрече. В знак примирения, мы готовы преподнести вам несколько щенков, рожденных нашими нинкенами.

Гость замолчал, дожидаясь пока служанка, которая принесла поднос с чашками и чайником, поставит свою ношу и выйдет за дверь. После этого я демонстративно медленно сложил серию ручных печатей, а затем приложил ладони к столу и произнес:

— Фуиндзюцу: барьер приватности.

Цепочки темно-фиолетовых символов разбежались по столешнице, сползли на пол и достигнув стен замерли, чтобы вспыхнуть и исчезнуть, оставив после себя ощущение, будто бы воздух стал резко плотнее. Даже нинкен дернула ушами, недовольно заворчав.

— Увы, я — не узумаки с их чакрой, поэтому у меня эффекты выходят не совсем те, которые хотелось бы, — виновато пожимаю плечами. — Ты ведь не в обиде, Кира-чан?

— Грав, — отозвалась сука и полезла носом изучать чашку хозяина.

Баки вопросительно вскинул брови, я пожал плечами и он кивнув, подвинул свою посуду напарнице, начавшей лакать напиток длинным языком. Инудзука опустил ладонь на широкую собачью голову, зарываясь пальцами в густую шерсть, помолчал еще несколько секунд и потребовал:

— Рассказывай, Хо, во что ты умудрился вляпаться?

— А-ра-ра, Баки-кун, ты совсем в меня не веришь, — печально вздыхаю, но тут же выставляю руки в шутливом защитном жесте. — Ладно-ладно, уже рассказываю. Ты ведь знаешь, что я — продукт эксперимента по выведению улучшенного генома? Как видишь — не безуспешный...

...

История как-то затянулась, так что Кира успела выпить и мой чай, а потом еще добавку из чайника (никогда бы не подумал, что собака может оказаться любительницей этого напитка). Баки хмурился, кивал, задавал уточняющие вопросы... вел себя удивительно сдержанно и благоразумно, чем даже заставил меня встревожиться. Впрочем, поверхностное сканирование мыслей, проведенное одним из вторичных потоков сознания при помощи ослабленной техники переноса разума, показало полнейший сумбур в голове напарника, научившегося великолепно скрывать эмоции.

— Задница биджу, Хо, — стукнул ладонью по столу собачник. — Почему с тобой никогда не бывает просто? Да за такое... предательство, клан должен был тебя нукенином назначить и охоту за головой начать. Ты же все их хидзюцу с собой унес, не говоря уже о результатах селекции.

— А-рара, — останавливаю Баки поднятием правой руки с раскрытой ладонью. — Сам понимаешь: быть подопытным для родственников — это не самая приятная и желанная судьба. Да и я, признаться честно, не питаю к ним ни любви, ни ненависти. Просто хочу жить своим умом, не завися от желания правой пятки третьего старейшины.

— Да понимаю я, — как-то даже обмяк Инудзука, словно стержень из него выдернули. — Просто... Это же противоречит всему, чему меня учили в клане: единство, гордость, взаимопомощь. Каждый член стаи должен делать все, чтобы приносить пользу. Ты же...

— Хочешь сказать, что по-твоему мнению, я должен пойти и сдаться Дао? — с любопытством наклоняю голову к правому плечу, зажмуривая левый глаз.

— Я этого не говорил, — рыкнул в ответ Баки. — Если ты ушел от Дао и тебя поддержали Хаширама-сама и Мадара-сама, то... Да пошли они: ты — мой напарник, который на войне мне спину прикрывал. Я буду последним, кто станет тебя заставлять делать что-либо во вред себе. Если нужно — подключу к этому делу свой клан: уж как-нибудь от Дао отобьемся. Тем более, уже не в первый раз.

— Гав-гав, — подтвердила слова хозяина Кира. — Ррр.

"Не врет", — констатировали мои "я", занимавшиеся анализом поведения организма бывшего сокомандника, который все же не смог удержать вежливую маску и сейчас был похож на того парня, с которым мы бегали по лесам и болотам.

Это было... приятно? Я действительно был рад, что... друг остался на моей стороне, несмотря ни на что. И пусть его слова — это результат горячности, которой всегда славились Инудзука, но в сравнении с теми же Дао, даже во времена бытности Тройственным Союзом, представляющими из себя полноценный клубок змей, держащихся вместе исключительно из-за общих интересов и внешних угроз, подобная открытость подкупала.

"Жаль, но с Хатару-чан ждать подобного не стоит. В плане лицемерия, Хьюги вряд ли уступят Дао".

— Не будем о плохом, — выпрямляю спину и весело прищурив глаза, спрашиваю: — Что там ты говорил о нинкенах? Мне казалось, для Инудзук — это ценность не меньшая, чем бьякуганы для Хьюг. Или что-то изменилось?

— Причем тут нинкены? — недоуменно моргнул Баки, после чего размашисто хлопнул себя ладонью по лбу и усмехнулся. — Щенки, которых тебе предлагают старейшины — не нинкены. Понимаешь какое дело... Когда я был на одиночной миссии, Кира загуляла...

— У-уу, — жалобно и виновато проскулила сука, за что получила почесывание за ушами от хозяина.

— Уже сейчас понятно, что щенки... не будут обладать чакрой, — обтекаемо произнес бывший сокомандник. — Мне конечно всыпали за подобное в клане, сказав, чтобы лучше следил за напарницей. В общем: в клане эти щенки не нужны и их решили...

— Сплавить мне, под благовидным предлогом, да еще и получив какую-никакую пользу? — вопросительно изгибаю брови.

— Гр, — недовольно и даже обиженно рыкнула собака.

— Без обид, Кира-чан, — развожу руками. — Обещаю, что хорошо позабочусь о твоих щенках.

— Спасибо, Хо, — облегченно вздохнул Инудзука. — Я боялся, что ты откажешься. А топить щенков Киры...

— Без проблем, Баки-кун, мы же друзья, — подмигиваю суке, посмотревшей на меня испытующим взглядом. — Ведь так, Кира-чан?

— Гав, — утвердительно отозвалась нинкен.

— И да: старайся даже мысленно обращаться ко мне по имени "Ичимару", — эти слова уже адресовались Баки-куну. — А то мало ли...

* * *

Подобравшись к Скрытому Водопаду на расстояние, где его еще не могли засечь сенсоры, Учиха Мадара оскалился в предвкушении. Его шаринганы сверкнули алым, демонстрируя рисунки многолучевых звезд, но он все же подавил свои эмоции, возвращаясь к исполнению плана.

В небе светила луна, стояла глубокая ночь, тишину нарушали только цикады да редкие хищные птицы. Второй хокаге Скрытого Листа, вместе со своими советниками замысливший одно темное дело, которое обещает разом вычеркнуть из списка противников Конохи один из неприятных пунктов, исполнил технику призыва.

В белом облачке паразитной чакры, с тихим хлопком появился белый и красноглазый ворон, который тут же приземлился на землю и открыв клюв, стал выплевывать большую гусеницу. Не прошло и десяти секунд, как насекомое превратилось в седоволосого и красноглазого молодого человека, одетого в стандартный для шиноби черный комбинезон.

— Спасибо, что подвез, Яго-кун, — присев на корточки, Ичимару погладил птицу по голове, за что был удостоин молчаливого равнодушного взгляда, после чего летун отправился в свой анклав. — Мне можно приступать, Мадара-сама?

Вопрос был адресован уже Учихе, задумчиво изучающему своего подчиненного, на способности которого была сделана основная ставка.

="Тебя он предаст так же легко, как предал свой клан", — прозвучал в голове Красноглазого Демона урчащий женский голос.

"Пока мы не требуем от него слишком много и платим в ответ, его лояльность достаточна", — отозвался второй хокаге.

= "Я тебя предупредила", — безразлично фыркнула двухвостая кошка.

"Придержи свое мнение до тех пор, пока оно не станет кому-нибудь интересно", — осадил собеседницу правитель Конохи.

= "Боюсь-боюсь", — хихикнула биджу.

"Стоило бы. Ведь я вполне могу снова подавить твою волю, а также вернуть клетке прежний вид... или сделать ее меньше", — беззлобно констатировал Бог Мира шиноби.

— Действуй, — отдал приказ Мадара, на внутренний диалог потративший едва ли три секунды.

— Хай, — отозвался новоявленный глава клана Хосен, затем полностью почернел и словно вода, черной кляксой растекся по земле и выцвел, мимикрируя под окружающее пространство.

Вскоре диверсант исчез из поля зрения, направляясь к озеру, в которое впадал водопад, за которым находилась пещера, ведущая в долину шиноби. Можно было бы напасть и в открытую, все же сил у Скрытого Листа хватало и элитные джонины ждали команды к началу, но это означало бы столкнуться с организованным сопротивлением, а также дать водопадникам воспользоваться их главным козырем.

= "Он опасен. Как ядовитое насекомое, забравшееся в дом крестьянину и свившее свое гнездо в темном углу" — снова затянула свой мотив двухвостая кошка.

"Знаю. Но если мы будем убивать и притеснять всех, кто обладает особыми способностями и хотя бы теоретически может угрожать нашей власти, Коноха быстро потеряет свою силу, превратившись в сборище слабых, бесполезных и неамбициозных идиотов. И с каких пор ты так хорошо разбираешься в людях?", — под конец мысленного монолога, мужчина проявил каплю удивления.

= "Я, между прочим, не вчера родилась и имела возможность долгое время следить за смертными", — гордо заявила биджу.

"Ну конечно же. А я из-за твоего детского поведения, совсем забыл о том, какая ты старушка", — улыбка растянула губы Красноглазого Демона в оскал.

= "Только спустись в печать: разорву", — раздраженно прошипела пленница печати, как-то неожиданно для себя нашедшая в этом положительные стороны...

Примечание к части

Вот как-то так.

Новая арка началась!

Глава 47

Скользя по земле бесформенной кляксой, постоянно мимикрируя под окружающую обстановку, я добрался до входа в деревню Скрытого Водопада и незамеченным пересек защитный периметр. Не уверен, что среди охранников были сенсоры, но дабы не рисковать быть обнаруженным в самом начале операции, максимально скрыл свою чакру и пользуясь навыками, приобретенными за последние дни во время изучения природной энергии, постарался подстроить свой фон под местное излучение.

Ориентироваться в пространстве, будучи плоским и практически неосязаемым — задачка не из простых, но развитая сенсорика, получившая прибавку к радиусу охвата после освоения сен чакры, компенсировала отсутствие материальных глаз. Благодаря этому, оказавшись по ту сторону короткого туннеля, каждый шаг которого был усеян механическими ловушками и перекрыт парой простеньких сигнальных барьеров, я довольно быстро определил направление, в котором следовало двигаться дальше.

Долина, в которой раскинулась деревня шиноби, оказалась довольно живописным местом: по периметру ее окружали почти отвесные высокие склоны, у входа имелось чистое озеро, берег которого усеивали причалы (даже интересно, зачем они здесь?) под кроной огромного дерева, ветви которого словно бы укрывали жилища людей от взглядов с неба, плотными группами теснились дома малых кланов и семей ниндзя. В сравнении с Конохой, Водопад был маленьким селением, но если сравнивать его с той же Травой, то численность его бойцов, как действующих так и только готовящихся встать в нестройные ряды наемных убийц, превышала все разумные меры.

"Благодаря своему расположению и Воде Героев, местные шиноби могут успешно защищаться даже против многократно превосходящего противника. Однако всегда есть исключения вроде Мадары-сана и Хаширамы-сана, которые даже в одиночку, пусть не мгновенно, смогут сломить сопротивление защитников, просто истощив их силы".

У меня была простая задача: проникнуть на территорию Водопада и минимизировать потери живой силы при захвате селения. При помощи свитка призыва, уже сейчас я мог бы вызвать подкрепление в лице отряда джонинов, находящихся в полной готовности в Конохе, но...

"Нужно продемонстрировать себя с наилучшей стороны", — мысленно усмехаюсь и бесшумно перетекая по скале, спускаюсь на горизонтальную поверхность земли, неподалеку от жилищ одного из малых кланов.

Убедившись, что поблизости нет свидетелей, возвращаю себе нормальный, человеческий вид и складываю печать концентрации, распадаясь четырьмя десятками сколопендр. Крупные насекомые, замерев на одном месте на пару секунд, сами превратились в маленькие черные кляксы, которые стали расползаться по деревне, ориентируясь на наиболее слабые источники чакры...

...

Я — первый (условное обозначение, так как все мои копии ныне равны) проник в комнату с довольно слабым источником чакры уровня начинающего генина. Обстановка, которую демонстрировала мне сенсорика, намекала на то, что живет здесь ребенок, еще не успевший набраться жизненного опыта и приобрести характерную для шиноби паранойю, заставляющую даже в собственной постели держать пару кунаев, на случай внезапного нападения врага.

"Впрочем, ни один шиноби-мужчина, по уровню затейливости не сравнится с куноичи-медиком: если бы не память Иноэ-сан, я бы ни за что не догадался, какие "сюрпризы" могут ожидать незадачливых насильников".

Поднявшись по ножке кровати на матрац, подползаю к тонкой руке ребенка лет восьми... Хотя, какой он ребенок? Я в его возрасте уже был пусть плохим, но бойцом и убийцей. Впрочем, это в данный момент значения не имеет.

Перебравшись на кожу противника, использую технику ментального подавления, углубляя сон жертвы и начинаю пожирать чакру. Собственный резерв стал стремительно наполняться, так что вскоре мне уже было под силу создать своего теневого двойника, который отправился в соседнюю комнату, где находились сразу два источника чакры, скорее всего принадлежащие родителям этого тела.

Перебравшись на грудь мальчика, возвращаю себе облик сколопендры, а затем при помощи медицинского применения техники трансформации, заставляю его плоть разойтись и заползаю в грудную полость, после чего позволяю краям отверстия сомкнуться. Чтобы не повредить сердце, пищеварительный тракт, дыхательные пути и сосуды, пришлось уменьшить свой размер до самого миниатюрного. За время этой манипуляции очаг жертвы успел выработать еще немного энергии, которая пошла на нивелирование моих затрат.

"Стимулировать активную работу очага, как при тренеровке; продолжать угнетать сознание носителя; применить технику теневого потока сознания; применить технику переноса сознания", — команды пронеслись в разуме, запуская алгоритмы манипуляций чакрой, прописанные мной в собственном подсознании на уровне рефлексов, таких как дыхание, как раз на подобный случай.

Прошли секунды и восьмилетний мальчик с короткими каштановыми волосами, открыл холодные синие глаза и осмотрел свою комнату. Не обнаружив ничего интересного, он сел в кровати и спустил босые ноги на пол, после чего потянулся за одеждой и начал быстро, но максимально бесшумно, облачаться в штаны и кофту.

Невзирая на то, что чакра накапливалась медленно, вскоре мне хватило сил чтобы применить технику призыва. Яго появился в совсем маленьком облачке паразитной энергии и уставился на меня красным глазом. Я же в ответ на это только улыбнулся губами ребенка, медленно сложил серию ручных печатей и создал хенге жирного червяка...

...

В спальне родителей было темно и тихо: привычные к войне кланов шиноби спали чутко, даже дыша так, чтобы случайно не заглушить шум скрипа половиц. На окнах и входной двери имелись сигнальные ловушки, перед кроватью вовсе был установлен капкан из лески и гвоздей (сразу видно, что люди доверяют соседям).

"От старых привычек отказаться очень сложно, а если хотя бы раз убедился, что они способны спасти жизнь — вовсе невозможно", — вспомнились мне слова, во время одной из бесед в кабинете главного врача госпиталя клана Дао, произнесенные Икари-сенсеем.

С какой-то точки зрения даже странно, что я сохранил теплые воспоминания о человеке, который меня использовал для своих целей. С другой же стороны, он был первым, кто за мою помощь платил в ответ. Это можно было даже назвать чем-то вроде взаимовыгодного сотрудничества.

"Еще неизвестно, стал бы я стремиться покинуть клан, если бы этот человек оставался живым и продолжал занимать свое место. Впрочем, жизнь не терпит сослагательного наклонения".

Пока в моем разуме блуждали отстраненные мысли, тело-клякса само поднялось по ножке кровати и заползло на руку немолодой женщины. Тут же примененная техника подавления разума углубила ее сон, что получилось совершенно без сопротивления, а затем я стал медленно поглощать чакру жертвы, заполняя свой почти пустой резерв.

Примерно десять минут потребовалось мне, чтобы сперва ослабить куноичи уровня сильного чунина, затем захватить ее разум техникой переноса сознания. Спавший рядом мужчина что-то почувствовал и проснулся, что стало очевидно для моей сенсорики, но ничем себя не выдавал, даже частоту дыхания удерживая на прежнем уровне (с сердцем подобного проделать он не смог).

— Миу?.. — краем губ позвал джонин Водопада.

"Тц... А вот к ее памяти у меня доступа пока что нет. Что делать?", — лихорадочная мысль вспыхнула в разуме, но тут же погасла, будучи подавленной холодным самоконтролем.

— Ммм... — слегка шевельнувшись, приоткрываю правый глаз и словно бы случайно, кончиками женских пальцев касаюсь руки мужчины.

— Что-то мне не спокойно, — произнес шиноби Водопада, непроизвольно одергивая руку, словно бы подсознательно что-то ощутил, но разумом еще не понял. — Пойду, проверю Хуго.

"Частичная трансформация тела: кунай", — отдаю мысленную команду и взятая под контроль оболочка наносит удар рукой, кисть которой превратилась в острое лезвие.

Сильная мужская рука взметнулась в защитном жесте, а затем пинок в живот отбросил женское тело к стене, сбрасывая его с постели. В следующую секунду Джонин уже стоял на постели в боевой стойке, а в руках у него поблескивали два ножа.

"Ошибка в планировании и дальнейших действиях. Следовало захватывать обладателя более сильного источника чакры", — мысленно поморщившись, перегруппировавшись в воздухе отталкиваюсь ногами от стены и приземляюсь на четыре конечности рядом с ловушкой на полу.

— Даю тебе три секунды, чтобы объяснить, где моя жена и кто ты такая, — холодным голосом потребовал противник.

"Шум не поднимает — хорошо. Самоуверен — тоже хорошо", — делать поспешные выводы — дело неблагодарное, но ситуация к долгому планированию не располагает, так что приходится выжимать все возможные ресурсы разума.

— Разве ты меня не узнаешь, до-ро-гой? — оскаливаюсь в кривой улыбке и приставляю клинок, в который снова превратилось правое запястье, к шее своей же оболочки. — Будь хорошим мальчиком, а то Миу может пострадать... Ты ведь этого не хочешь?

— Ублюдок, — прошипел джонин, зрачки которого расширились, дыхание стало прерывистым, а пальцы еще сильнее сжались на рукоятях оружия. — Что ты сделала с моей женой, мразь?

— Позаимствовала ее тело, — невинно улыбаюсь и усиливаю нажим клинка на горло. — Так что учти: любой урон, нанесенный мне, в первую очередь отразится на ней...

...

Прежде чем прозвучали первые взрывы техник, мои двойники успели захватить и отправить в Коноху тридцать четыре жертвы, среди которых было два десятка детей, дюжина женщин и двое мужчин. Вместе с тем, убитыми во время сна оказались еще пятнадцать человек: двенадцать мужчин и три женщины. Таким образом, моими усилиями Водопад лишился почти трех десятков джонинов и чунинов, а также двух десятков генинов.

"Совсем неплохо, для диверсанта-одиночки. Но совершенно недостаточно, если смотреть на фоне всей деревни".

Тридцать девятый дубликат, которому досталась миссия пробраться в пещеру, где накапливается Вода Героев, при помощи техники теневого потока сознания и переноса разума, захватил тело одного из охранников и напал на неожидавшего подставы напарника. Удар в горло прошел удачно, как и учили на занятиях по кендзюцу.

Не успело тело жертвы упасть, как марионетка бросилась вглубь пещеры, активируя все сигнальные барьеры, а затем атаковала сосуд с водой. После этого оставалось нанести завершающий удар кунаем в сердце несчастного.

...

Едва стало понятно, что тихая фаза операции завершена, сороковой я развернул на земле за одним из неприметных домов свиток призыва, а затем разбил на нем флакончики с кровью шиноби. После этого оставалось влить в символы всю имеющуюся чакру и ждать. Не прошло и пары секунд, как в облаке паразитной чакры появились джонины из группы быстрого реагирования: двое Учих, один Хатаке, один Хьюга и главное действующее лицо — Хаширама Сенджу (как Мито-химе ни противилась, но он настоял на своем участии в первой волне атаки).

— Ваш черед, Сенджу-доно, — произношу с широкой, тонкой улыбкой на лице и позволяю технике трансформации распасться, отправляя частицу себя к ближайшему целому дубликату.

...

Некоторые мои копии, успешно захватившие тела жителей Водопада, нападениями на своих соседей все еще вносили беспорядки в ряды защитников. Однако же, как гласит правило "Не умеющий быстро приспосабливаться шиноби — мертвый шиноби", а такие до статуса чунина не дорастают. Самое большее, скольких успевали ранить или убить мои марионетки — двое-трое человек, после чего их нашпиговывали метательным оружием или разрывали стихийными техниками.

К тому моменту, когда Мадара-сан атаковал селение снаружи, использовав бомбу биджу, заставившую скалу вздрогнуть, а Хаширама-сан использовал технику Великого Леса изнутри, вновь единый я, со всей возможной поспешностью отступал с поля битвы, не желая попасть "под горячую руку".

Примечание к части

Вот как-то так.

Глава 48

Сидя в кабинете хокаге, за письменным столом в кресле с высокой спинкой, Мадара немигающим взглядом смотрел на большую карту материка и прибрежных островов, повешенную на стене рядом с входом. Тут и там, над надписями обозначающими названия стран, яркими пятнами выделялись разноцветные флажки, раскрашенные в цвета деревень шиноби либо альянсов...

= "Гордишься собой?", — проявила любопытство двухвостая кошка, врываясь в ровное течение мыслей своего джинчурики.

"Вполне", — коротко отозвался Учиха, решив не отрицать очевидного.

= "Вы, люди — чудовища. С радостью режете друг другу глотки за власть, деньги, земли... которые вам даже не нужны. И после этого, вы называете монстрами нас?", — биджу казалась возмущенной, но в голосе ее не ощущалось укоризны.

"Ты забыла, что мы это делаем еще ради желания властвовать, самоутверждаться, защищать свое потомство", — продолжил безмолвную беседу Красноглазый Демон.

= "И каким же образом связаны между собой уничтожение малых скрытых деревень и защита потомства?", — проявила интерес и легкое удивление двухвостая кошка.

"Уничтожив их сейчас, мы не дадим им стать сильными, чтобы быть угрозой в будущем", — криво усмехнувшись, громко подумал Мадара, после чего все же вернулся к разбору отчетов.

Должность хокаге, пусть и давала много возможностей, лишала множества свобод, отнимая катастрофично много времени. Учиха даже стал подумывать, как бы скинуть свой пост на кого-нибудь достаточно самостоятельного, но вместе с тем, абсолютно лояльного себе. Интересным кандидатом мог бы стать нынешний джинчурики четырехвостой обезьяны — Сарутоби Хирузен, которого можно сделать личным учеником...

"Помогу ему контролировать демона, обучу стихиям молнии, огня, техникам меча", — думал мужчина, краем сознания отмечая общий смысл отчетов, в нужных местах ставя свою подпись.

= "Если бы не твои глазки..." — раздраженно начала биджу, но была перебита.

"Ты бы меня полюбила за мой чудесный голос, непревзойденные манеры и неповторимое обаяние", — второй хокаге отложил в сторону очередную стопку однообразных отчетов и перешел к докладам ученых.

Собеседница пренебрежительно фыркнула и гордо замолчала, позволяя полностью сконцентрироваться на работе. Это было даже забавно, но именно воздействие биджу, в определенной степени, снижало давление, которое на разум оказывали высшие шаринганы, принявшие свою завершенную форму. В некоторой мере, Учиха даже слегка, самую малость, жалел Тобираму, которому пришлось столкнуться с этим без подготовки, без смягчающих обстоятельств, да еще в осложненной форме...

"Если ты все же выжил, я тебя убью не из чувства мести, а в качестве жеста милосердия", — подумал Красноглазый Демон, обращаясь к младшему брату Хаширамы.

С момента вторжения в Скрытый Водопад прошла неделя, шесть дней из которой второй хокаге провел в своем кабинете в Конохе, отлучаясь только для того, чтобы справить нужду, поесть и поспать. Даже тренировками временно пришлось пожертвовать, но медитативные техники и чакра биджу позволяли частично компенсировать недостаток физических нагрузок. Впрочем, это не означало, что так будет продолжаться сколь-нибудь долгий срок.

Территории Водопада отошли стране Огня, за что даймио, в окружении которого появилась новая любимая любовница, был категорически благодарен. Заказы, ранее выполняемые шиноби малой деревни, перешли к листовикам, еще больше накалив международную обстановку.

Страны Травы и Рисовых Полей, первая из которых имеет собственную деревню, а вторая остается в эпохе клановых войн, скоро последуют примеру Водопада: присоединятся к Конохе, либо перестанут существовать. Детям и молодым шиноби из захваченного селения, менталисты Дао, иллюзионисты Учиха и Курама, уже ставят закладки на преданность, создавая психологические триггеры, пичкая химией и затирая воспоминания о прежнем доме (инициативность и потенциал сил заметно упадут, но тут либо подобный контроль, либо поголовное клеймение печатью Хьюг, что едва ли не хуже и грозит большими проблемами в будущем).

Хаширама и Хо... Ичимару, отправились в Суну, чтобы попытаться заключить взаимовыгодный союз, доминирующую роль в котором, разумеется, будет играть Скрытый Лист. Мадара вовсе предпочел бы либо захватить, либо уничтожить Песок, но признавал тот факт, что с войной на четыре фронта, им не выстоять даже при наличии всех биджу в своем распоряжении.

= "Пока хоть один из вас, джинчурики, сможет пользоваться нашей силой в полную мощь, вашу деревеньку завалят мясом. И даже если ты и этот древолюб выживите, править вам останется руинами и пепелищем", — насмешливо фыркнула двухвостая кошка.

Отвечать и вступать в дискуссию Мадара не стал, предпочтя сделать вид, что его полностью увлек доклад ученых, исследующих воду героев и саженцы дерева, добытые в Скрытом Водопаде, перед тем как его превратили в глубокую воронку, постепенно заполняющуюся мутной водой, которая в будущем станет красивым озером. Стимулятор, как показали тесты с привлечением Хаширамы, оказался древесным соком с высокой концентрацией мягкой сен чакры, которая пусть и не полностью усваивалась организмом, но и не стремилась превратить пользователя в дерево, статую или лужицу слизи. Эффект беспомощности, наступающий во время отката, проявляется из-за неподготовленности организма обычного шиноби, к столь высокому напору энергии в СЦЧ, да еще более концентрированному ее составу.

Умники предполагали, что смогут вырастить собственные деревья, сок которых будет повторять эффект изначального растения... но в щадящей форме. Причина этого заключается в том, что саженцы сами по себе не обладают слишком сильной энергетикой, что позволит использовать их сок чаще, а по мере смены поколений, могут образоваться даже кланы, способные использовать данный стимулятор вовсе без вреда.

"Если же не получится, посажу Хашираму выращивать гербарий. Пример перед глазами у него теперь есть, война обеспечит подопытных, ну а мораль... Не нам об этом говорить: пусть о морали спорят следующие поколения, живущие в мире, который мы для них построим".

= "Я почти прослезилась", — съязвила биджу.

"Заткнись хотя бы ненадолго", — раздраженно попросил Учиха.

= "А ты меня заставь", — хохотнула двухвостая кошка.

"Доиграешься. Верну тебе прежнюю клетку, посажу на цепь и скую иллюзиями", — пригрозил второй хокаге.

= "Ты всегда только обещаешь. А как доходит до дела, сразу сдуваешься: никакого удовольствия — сплошные разочарования", — продолжала веселиться пленница.

"Биджу-мазохистка... Кто бы рассказал — не поверил бы", — подняв мысленный барьер между собой и собеседницей, услышав под конец возмущенный фырк, мужчина продолжил разбирать бумаги, которых вовсе не становилось меньше (помощники приносили новые стопки с завидной регулярностью).

Новоявленный глава новообразованного клана Хосен, в докладе на двадцать листов, описывал свои взгляды на чакру и планы исследования мозга шиноби, чтобы найти отделы отвечающие за те или иные способности. Он предполагал, что где-то должен находиться орган, который отвечает за контроль чакры, как обычной так и природной, развитие которого позволит облегчить сотворение разнообразных техник, полностью избавившись от печатей и перейдя к голому волевому контролю. Единственное, что ему требовалось — подопытные, как гражданские, так и шиноби разных кланов.

"Пленных, которых мы захватим на войне, не жалко... но если я узнаю, что он использует наших шиноби, подстраивая им несчастные случаи или просто похищая, сожгу в огне "Аматерасу" несмотря ни на какую полезность".

Разведка докладывала, что Облако и Туман уже готовы перейти от пограничных столкновений, где перемалываются отряды бойцов, выставленных в качестве заграждения еще Тобирамой, к полномасштабному вторжению. Мешает им только осознание того, что Камень и Песок еще не приняли чью-то определенную сторону, а значит, с их стороны можно ждать удара в спину. Более мелкие страны, вроде Дождя, в расчет вообще не брались, так как при нужде, отряд элитных джонинов, кто-то из каге, либо воспользовавшийся силой биджу джинчурики, смогут смести их с лица земли за считанные часы. Исключением может быть только Водоворот, но Узумаки лишь подтверждали правило, так как особенно сильны именно в обороне, как за счет хидзюцу, так и благодаря расположению деревни.

"Хочу в отставку... Или на поле боя".

— Мне бы кунай, полчаса, да под техники врага... — попытался сложить стишок Учиха, ощущая как от усталости, извилины в голове почти не шевелятся.

Усталый разум подкинул воспоминание из детства, где младший брат, рассматривая мозг какого-то бандита, череп которого вскрыл их наставник, задал вопрос: "Эти борозды — это и есть извилины, которыми мы шевелим, чтобы делать мысли?". Следом за забавным моментом, пришло воспоминание о том, что Изуна сейчас запечатан и ждет момента, когда снова сможет вернуться в Чистый Мир.

Волна жажды убийства накрыла башню хокаге, заставляя чиновников покрываться мурашками от неприятных ощущений...

* * *

Сотни литров воды в секунду выливалось на голову беловолосого мужчины, сидящего под водопадом на гладком камне. В небе светило вечернее солнце, звучало пение птиц, плыли перистые облака, но одетый в одни лишь черные штаны комбинезона шиноби, альбинос ни на что не обращал внимания, все глубже погружаясь в собственный разум.

Он проиграл...

Он не справился...

Он подвел клан, деревню и брата, заставив поднять против себя оружие.

Осознание своих ошибок было болезненным, но не довлело над личностью Тобирамы. Младший из братьев Сенджу вообще не был склонен к рефлексиям, предпочитая размышлять о том, что следует сделать, а не о том, что следовало делать раньше. Впрочем, на ошибках прошлого он все же учился...

"Я неправильно расставлял приоритеты", — был вынужден констатировать Тобирама, в очередной раз прокрутив в памяти основные события своей жизни (мысли были на удивление легкими и четкими).

Раньше ему казалось, что главные враги Сенджу — это Учиха, которые из поколения в поколение убивали их родичей, отнимали заработки и вообще, были едва ли не единственными, кто мог справиться с ними в честном бою. Но... этот взгляд оказался слишком близоруким, поверхностным и даже детским.

"Если родитель не покупает ребенку игрушку, ребенок на него обижается, даже не задумываясь о том, что у отца или матери может не быть на это денег. В конце концов, если он купит игрушку, то уже завтра они могут начать голодать... И я поступил, как тот самый ребенок, обижающийся, но не на родителя, а на брата, который тоже хочет эту же игрушку. Все мы, шиноби, попали в ловушку, заставляющую нас резать друг другу глотки за чужие цели, ради чьей-то потехи и порочных желаний. Все мы — Сенджу, Учиха, Хьюга... лишь жертвы наших настоящих врагов. Врагов, которых мы никогда не считали угрозой для себя, наивно полагая, что за счет своей силы являемся выше них. Они же, притворяясь слабыми, надменно смотрели на нас, упиваясь своей властью...".

— Но теперь я вижу правду, — вслух произнес альбинос, голос которого был заглушен грохотом падающей воды. — Мои новые глаза показали мне правду.

Поднявшись на ноги, Тобирама сенджу разлепил веки, взглянув на мир перед собой глазами с фиолетовыми радужками, на которых отчетливо выделялись по одному концентрическому кругу. Его губы тронула безмятежная улыбка, а затем они зашевелились произнося слова, которые никто не услышал:

— Теперь я вижу правду, брат, и помогу всем вам прозреть. Когда же и вы поймете, в чем заключается все зло нашего мира, мы уничтожим его и начнем строить новое общество, где больше не будет войн за чужие амбиции, а останутся лишь наши собственные цели. Мир изобилия и процветания, без лицемерия и жадности слабых, желающих править сильными. Вот увидишь, брат, это будет воплощением нашей мечты.

Примечание к части

Отзывов жду я... Хм-м.

Глава 49

На небе светит полная луна, под ней творятся темные дела, а этой белоликой все равно. Сижу на ветке дерева рядом с Мадарой-саном, при помощи псевдододзюцу наблюдая за лагерем туманников, которые уже завтра утром должны соединиться с отрядами Камня, чтобы пройдя границу страны Огня, единым ударом прорвать жидкую цепочку защитных постов листовиков (то-есть нашу).

Известие о том, что к союзу против Конохи присоединилась еще и Ива, застало меня и Хашираму-сана во время переговоров с Суной. Разумеется, кричать об этом во всеуслышание никто не стал, но каге песочников как-то сразу потерял почти половину своей дружелюбности. Не нужно было сканировать его поверхностные мысли (в которых мелькал исключительно какой-то бред, либо картинки эротического содержания) чтобы понять, что он всерьез задумался присоединиться к шакалам, готовящимся задрать одинокого медведя. Конечно же, он понимает то, что у Листа есть все шансы устоять, даже если на нас навалятся с трех сторон, но даже при наличии таких монстров как первый и второй хокаге, наши потери будут чудовищными...

"Да и у других стран имеются свои "герои", пусть и не такие внушительные".

Пришлось главе клана Сенджу задержаться в пустыне, вместе со своим эскортом, чтобы при помощи стихий дерева, земли и воды, расширить несколько имеющихся оазисов, создать ряд новых "зеленых островков в песчаном море" и помочь проложить парочку каналов к строящейся столице страны Ветра. Таким образом мы фактически покупаем одного из своих соседей, чтобы те не сражались против нас и наоборот — присоединились к противостоянию альянсу.

Мне самому, при помощи призыва ворон, пришлось перемещаться к второму хокаге, который вместе с первым ударным кулаком, направился навстречу армиям Тумана и Камня, которые малыми отрядами стягивались к границе Огня. Второй ударный кулак возглавляет глава клана Хьюга, направившийся наперерез облачникам, чтобы хотя бы задержать их от рейда по нашей земле и присоединения к союзникам.

"Сильно же их испугала поимка трех из восьми биджу. На однохвостого, содержащегося в Песке, никто так не реагировал".

— Начинай, — приказал Мадара-сан, протягивая мне левую ладонь.

Складываю серию ручных печатей и создаю десяток клонов, которые в облике сколопендр сползли на землю, а затем превратились в тени, начиная ползти в направлении лагеря противника. После этого берусь за руку Учихи и активирую технику поглощения чакры, ощущая как обжигающая энергия заполняет резерв...

Не скажу, что подобное мне жизненно необходимо, все же мое нынешнее тело состоит из сорока самостоятельных частей, имеющих облик гусениц, которые сверху замаскированы хенге обычного человека. Каждая из частиц, кроме постоянно поддерживаемых трех потоков сознания, имеет свой резерв, не сильно уступающий чунину (сорок чунинских резервов, которые постоянно восполняют затраты — это не так уж и мало, тем более, что у меня в арсенале не столь много масштабных и затратных навыков).

Снова применив технику клонирования, повторяю процедуру восполнения сил. Затем еще раз...

Кто бы мог подумать, что со мной — представителем не самой сильной генетической линии, будут считаться такие люди, как Боги Мира Шиноби. Пожалуй, проект клана Дао, по созданию нового генома и выращиванию живого оружия, все же увенчался успехом, за тем лишь исключением, что плоды их трудов пожинают другие. Но почему-то, я не испытываю никаких мук совести по данному поводу.

Десять... двадцать... тридцать... сто... сто пятьдесят... двести моих клонов, превращаясь в темные пятна на земле, отправлялись к лагерю Кири. У них была одна и та же задача, заключающаяся в создании хаоса среди кланов шиноби Тумана. Поразительным же было то, что Мадара-сан будто бы вовсе не испытывал неудобств от того, что я забирал у него чакру, с каждым разом становящуюся все более "горячей" из-за примесей энергии биджу.

Создание нескольких техник одновременно, как и размышления на отстраненные темы, перестали быть для меня чем-то сложным, за что следовало поблагодарить технику ментальной паутины, поддерживаемую между всеми сорока частями моего тела. Благодаря этому навыку, примерно восемьдесят потоков моего сознания могут заниматься различными задачами, не отвлекаясь на слежку за обстановкой, управление общей оболочкой и тому подобные вещи.

"Как же шиноби недооценивают простейшие техники, вроде трансформации, замены, иллюзорных копий. А ведь не начни я экспериментировать с хенге еще в научном комплексе Тройственного Союза, то не достиг бы нынешнего уровня".

— Достаточно, — прервал меня второй хокаге, после того как двадцать пятый десяток моих двойников скрылся в темноте. — Возвращаемся к нашему лагерю.

— Хай, Мадара-сама, — изогнувшись змеей, выстреливаю своим телом в направлении другого дерева, распрямляясь словно пружина, а затем применяю технику быстрого перемещения, оставляя на своем прежнем месте танцевать стайку черных бабочек (позерство конечно, но кто меня в этом обвинит?).

...

Скрытый Туман — потенциально самое сильное селение Шиноби в мире: у них самый большой процент кланов с улучшенными геномами, которые проявляются если не у каждого члена, то у каждого второго — точно. Юки — создающие лед и управляющие им словно водой; Хозуки, способные превращаться в воду; Кагуя, страдающие из-за своего умения выращивать кости, костяное оружие и менять форму скелета; Теруми, создающие пар и лаву... и это далеко не весь список. На фоне этого Коноха, со своими Хьюга, Учиха, Дао, Курама, Абураме и Инудзука, смотрятся не столь уж и впечатляюще (тем более, что у части кланов именно хидзюцу, а не улучшенные геномы).

Однако же, сила Тумана лишь потенциально велика, в то время как реально они вряд ли используют хотя бы половину. Почему я так считаю? Исторически сложилось, что вражда кланов на островах была гораздо более ожесточенной, нежели на материке, так как им банально не хватало... всего. Сейчас, когда их объединяет твердая рука мизукаге, вроде бы образовался устраивающий всех баланс, но стоит этому человеку исчезнуть и кровавая резня возобновится.

Из-за геномов, которые в ряде случаев могут конфликтовать друг с другом (Кагуя и Хозуки; Юки и Теруми) при скрещивании взаимно блокируясь или выдавая какую-нибудь неприятную мутацию, они даже не могут разрешить взаимные претензии через брак. Глядя на них впору задумываться, столь ли полезны генетические мутации, а если есть выбор, то не лучше ли заменять их универсальными техниками? Ведь известно, что союз Учиха и Хьюга, в девяти из десяти случаев блокирует развитие обоих додзюцу, что даже простолюдина делает более предпочтительной парой для продолжения рода.

...

Сила Тумана в этот раз сыграла против него же: кланы не доверяли друг другу, а потому вместо одного большого лагеря, пусть и разделенного на сектора, они создали множество маленьких, защищенных не только от вторжения снаружи, но и от атаки изнутри. Само собой, организовать достойное охранение в подобной ситуации, становится задачей нетривиальной. Но к чести этих шиноби, они все же пытались создать общий периметр, что не сильно им помогло.

Никто так и не заметил две с половиной сотни черных клякс, целенаправленно устремившихся к лагерю клана Кагуя, представители которого славились бесстрашием, кровожадностью, навыками бойцов, но никак не сенсоров. Впрочем, на случай если у берсерков все же найдутся умельцы данного направления мастерства, мои дубликаты качественно скрывались, маскируясь под окружающий фон.

Дальше все было просто: к спящим и бодрствующим Кагуя подбирались тени, подключались к их чакросистеме и... нет, не брали под прямой контроль: это было бы слишком очевидно. Мои "Я", пользуясь навыками менталиста и меднина высокой категории (мало кто может заменить сердце шиноби собственным клоном под хенге) принялись работать с эмоциональным и гормональным фоном жертв, приводя их из относительно спокойного и умиротворенного состояния, к дикому бешенству, направленному на другие кланы. Далее, шиноби нашептывались мысли, которые он из-за сниженной критичности мышления принимал своими собственными...

"Порой, я сам себя боюсь: а ведь после подробных исследований мозгов владельцев улучшенных геномов, мой потенциал вырастет еще больше".

На спящих Кагуя влиять было легко: им снились сны о битве с кланом Юки, лагерь которого находился совсем близко. Во сне критичность мышления и без того минимальна, а под моим влиянием они вовсе перестали отличать сон от реальности. В итоге, когда через два часа они проснулись, то ни на секунду не усомнились в том, что должны бежать на битву с повелителями льда.

Ну и конечно, никто не заметил, как несколько человек отделились от общей толпы, затем применили технику призыва ворон и перевоплотившись в червей, скрылись у них в клювах...

* * *

В момент нападения, клан Юки успел поднять тревогу, которая крайне медленно распространялась по всем малым лагерям армии Тумана. Кагуя же не теряли времени и врезались в наспех возведенные укрепления своих врагов, ощущая дикую жажду крови и мести за родичей.

Первый натиск был сокрушителен: костяные пули выкашивали заспанных людей десятками, зазубренные мечи разрушали ледяные барьеры и крушили тела тех, кто не успевали разрывать дистанцию. Часовые вовсе прожили какие-то секунды, будучи превращенными в подобие ежиков, или подушечек для иголок.

К тому моменту как на место событий прибыли другие кланы и сам каге, битва превратилась в свалку, куда обезумившие берсерки втягивали всех подряд. Долго они одни продержаться не могли, но тут и другие туманники, пользуясь неразберихой, попытались решить собственные конфликты самым радикальным способом.

Лист нанес свой удар в самый разгар безумства: Мадара использовал сильнейшую атаку двухвостой кошки — Бомбу Биджу, зарядив ее в самое большое столпотворение противника, после чего вперед рванули другие Учиха, а вместе с ними Инудзука и многие другие. Благодаря диверсии, они смогли подобраться незамеченными достаточно близко, так что туманники попросту не успели перестроиться.

* * *

— Дуру-руру, дуруру руру-ру...

Напевая под нос незатейливый мотивчик, прохаживаюсь вокруг лабораторного стола, на котором лежит тело бессознательного Кагуя. Молодой мужчина с серыми волосами, двумя красными точками на лбу, несколькими несерьезными шрамами и довольно посредственной, как для шиноби, мускулатурой. Единственная его ценность состоит в том, что у него активен улучшенный геном клана, который как мне кажется, просто замечательно дополнит то, что уже есть в моем распоряжении.

Кисточка для нанесения символов фуиндзюцу порхает в руках, нанося узор прямо на тело исследуемого объекта, в свете масляных ламп закрепленных на стенах лаборатории, это наверное похоже на подготовку жертвоприношения злому духу. Только вот, мистическая сфера нашего мира все еще находится за пределами моих интересов, пусть я и подумываю обратить на нее свое внимание... как-нибудь потом.

Стыдно ли мне, что я не участвую в нападении на лагерь Тумана, вместо этого сбежав к себе домой? Ну во-первых, я и без того нанес нашим врагам ущерб, которого нельзя ожидать от среднестатистического джонина — практически вывел из строя сразу два сильных клана, а во-вторых... кто сказал, что меня нет на поле боя? Ичимару Хосен (мой клон, захвативший тело одного из туманников и применивший хенге) сейчас мелькает перед глазами у коноховцев, нарабатывая мне репутацию. Возможно, если сильно повезет, Мадара-сан так и не заметит моей отлучки...

"А даже если заметит, то вряд ли что-то предпримет по этому поводу. Но мне все же следует поскорее вернуться обратно и помочь меднинам. Хорошая репутация никогда не бывает лишней".

Примечание к части

Отзывов жду я... Хм-м.

Глава 50

Рывок в гущу врага, всплеск чакры биджу и круговой разворот совмещенный с горизонтальным взмахом белого меча, который совершенно без сопротивления прошел через тела Хозуки, не сумевших принять свою водную форму. Взгляд глаза в глаза с джонином Кири и мужчина отправляется в свой собственный ад, раз за разом переживать самые ужасные события своей жизни. Впрочем, Мадара не был жесток, а потому милосердно оборвал жизнь страдальца броском куная...

= "Как там шутил твой братец? Кунаи созданы не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы заставлять противника уклоняться и отпрыгивать?", — язвительно осведомилась двухвостая кошка, своим голосом вгрызаясь в разум второго хокаге, осознанно или нет, выдергивая его из трясины кровавого угара.

"Завидуешь?", — оскалившись в широкой улыбке, Учиха принял удар клинка туманника на лезвие своего оружия, а затем пинком ноги в живот, отправил его в полет под технику стихии огня, примененную кем-то из соклановцев.

= "Было бы чему", — фыркнула биджу, явно наслаждаясь как происходящими событиями (ненавистные шиноби резали друг друга) так и самой пикировкой.

"Ну как же: у меня был брат, с которым мы были лучшими друзьями, поддержкой и опорой друг для друга", — применив навык самурая, Красноглазый Демон напитал меч чакрой, а затем стремительно разрубил им воздух по-диагонали, отправляя несколько серпов энергии в набегающих противников.

= "Будет тебе известно — у меня восемь братьев", — гордо заявила пленница печати.

"И все они — те еще засранцы, которые даже не подумали помочь сестренке или друг другу", — парировал Мадара, парируя несколько метательных снарядов, затем уклоняясь от ревущего потока пара, заставляющего землю плавиться, а плоть слезать с костей, после чего поджог огнем "Аматерасу" часть поля боя, отрезая подкрепление от своих противников.

= "Ты бы мог разобраться с ними быстрее, если бы использовал всю силу своих глаз, либо взял мою чакру", — перевела тему разговора двухвостая кошка, не нашедшая того, чем бы опровергнуть это обвинение.

"Ты же кошка, так что должна понимать мое желание поиграть с добычей", — превратив меч в копье, покрытое разрядами молнии, Учиха метнул его в один из самых крупных источников чакры, что повлекло взрыв при столкновении с твердой преградой.

Сложив пару печатей, второй хокаге переместился к своему оружию, давно научившись ощущать его как себя. Тут же ему пришлось обороняться от Хошигаке, выскочившего из-за деревьев с бешенным оскалом на лице...

= "Не смей сравнивать меня и этих глупых животных", — недовольно зарычала биджу.

Правитель Конохи только расхохотался, вновь погружаясь в круговерть боя, где едва ли ни каждое его действие отнимало чью-то жизнь. Шаринганы, выхватывающие из происходящего мельчайшие детали, намертво отпечатывающие в памяти образы смерти врагов и союзников, все еще продолжали давить на разум, пусть и не столь сильно. Однако же, мужчина был готов это признать, голос его... пленницы? Напарницы? Подруги?.. помогал концентрироваться на реальности, не впадая в безумство, свойственное его соклановцам.

Специально ли двухвостая кошка его отвлекала? Второй хокаге не мог дать точного ответа на этот вопрос. Вполне возможно было и то, что она просто усыпляла бдительность тюремщика, чтобы в один подходящий момент, когда он будет меньше всего к этому готов, нанести смертельный удар. Но даже если верным окажется худшее предположение, Красноглазый Демон был благодарен, выражая свои эмоции волнами злой радости и азарта, проецируемыми на пространство печати...

...

Понеся большие, почти катастрофические потери, мизукаге решил отступить и перегруппироваться: выходить против второго Бога Мира Шиноби он не решился, а в столь потрепанном состоянии вести армию навстречу каменщикам было чревато (если уж кланы одной деревни не доверяли друг другу, что усугубилось нападением Кагуя, решивших переметнуться на сторону Конохи, то что уж говорить о разных деревнях?). Армия Скрытого Листа, в свою очередь, оценив потери в схватке и перспективы второго кряду сражения, не стала преследовать бегущего врага.

Желая ускорить процесс допроса, Мадара лично взялся за пленных: кого-то он погружал в замысловатые иллюзии, практически не отличающиеся от реальности, других ломал при помощи фантомной боли в измерении иллюзии, третьих все же отдавал менталистам и меднинам, которые используя лекарства и воздействия чакры на определенные участки мозга, полностью ломали волю и убирали критичность мышления. Итогом всех этих действий стало то, что шиноби страны Огня получили данные о месте встречи Тумана и Камня, договоренностях каге и планах совместных действий.

...

Под действием воли Красноглазого Демона, каждый день тратящего как минимум час на общение с биджу, пространство печати изменилось до неузнаваемости: теперь это был огромный каменный грот, дно которого на две трети заполняло зеркальное озеро, а от стены до стены, перекрещиваясь и пересекаясь, несколькими ярусами тянулись прямоугольные балки, где любила валяться двухвостая кошка.

Стоило мужчине проявиться в темнице, как его тут же атаковала крупная иссиня-черная пантера с двумя хвостами, шерсть которой колыхалась подобно языкам огня, глаза светились белым пламенем, а клыки поблескивали сталью. Уклонившись, Учиха отвесил хищнице чувствительного пинка, отправляя в полет к воде, но противница извернувшись в воздухе, приземлилась на пошедшую рябью поверхность всеми четырьмя лапами, игриво усмехаясь и виляя хвостами.

— Ты так груб со мной, Мадара-кун, — промурлыкала биджу, выпрямляя лапы и встав в полный рост, начала неспешно вышагивать по водной глади. — А я всего-лишь хотела горячо тебя поприветствовать... как та блондинка, к которой ты заходишь после работы.

— Тц, — цыкнув языком, второй хокаге запрыгнул на одну из нижних балок, на край которой и уселся, свесив одну ногу вниз, а вторую согнув в колене. — Ты не в моем вкусе: я предпочитаю менее волосатых женщин.

— Фрр, — выразила свой скепсис биджу, одним прыжком оказываясь на той же балке и подходя к своему пленителю заявила: — Ты уже доказал, что можешь проворачивать в этом месте практически все, что только придет в голову. Так почему бы не попытаться придать мне человеческий облик?

...

Попытка притворившись шиноби Тумана, напасть на каменщиков во время "встречи союзников" провалилась, так толком и не начавшись. Оказалось, что шиноби Кири отправили к второй армии гонца, который успешно миновав отряды ищеек Конохи, добрался до постов Ивы, рассказав о нападении.

К счастью Красноглазый Демон не сильно рассчитывал на успех маскарада, а потому возглавляемый им отряд, после атаки огненными техниками и применения барьерных печатей, которыми союзников снабдили Узумаки, врезались во вражеские ряды, неся им опустошение.

Остановить сверкающего шаринганами, разбрасывающегося техниками "А" ранга, окутанного покровом биджу Бога Мира Шиноби, не могли ни стены, ни снаряды, ни тела джонинов, пытавшихся задавить его численностью. Учиха был слишком быстр, каждый его удар нес кому-то смерть, а иллюзии заставляли действовать так, чтобы не встречаться взглядом с алыми глазами, на радужках которых отчетливо выделялись многолучевые сюрикены (это сказывалось на точности не самым лучшим образом).

После первого столкновения, так и не выявив сильнейшего, оба войска откатились на свою территорию, принявшись залечивать раны и разрабатывать новую стратегию. Второй хокаге же получил послание от Хаширамы, что Суна решила вступить в конфликт на стороне Конохи...

* * *

"Дуру руру-ру, дуруру руру-ру", — следя за новым лагерем шиноби Тумана, обдумываю план диверсии, который позволит нанести значительный ущерб, поднимет шум и поселит панику в душах врагов.

Для моего прикрытия, а может быть и ради слежки за мной, Мадара-сан оставил полсотни бойцов Конохи, умеющих хорошо скрывать чакру и маскироваться на местности. Вообще, в наши задачи входят наблюдение, сбор информации, установка ловушек... а если туманники вдруг куда-то сорвутся, то при помощи призыва следует отправить об этом сообщение. Но... это ведь совсем непродуктивно.

"А еще — скучно. Никогда не думал, что ко мне можно будет применить выражение "Шило в жопе"", — создав полсотни клонов, ради чего пришлось израсходовать запас чакры из клонов-шариков, которые находились в поясных кармашках, мысленной командой отправляю их в ту часть лагеря, где отдыхают Хозуки...

На этот раз задача у теней-диверсантов заключается не в захвате чужих тел, с последующим нападением на бывших союзников, а эксперимент по установке взрывных печатей при помощи чакры, используя исключительно прямой контроль над ней. Куда именно, а точнее — на что именно, я собираюсь устанавливать печати? Ответ на самом деле очевиден: на обувь.

Если взять контур от барьерной печати, отвечающий за накопление энергии, подпитывать который могут разные пользователи, подсоединить к нему символ взрыва, активирующийся в момент полного заполнения, то мы получим... взрывающуюся обувь. Шиноби даже не придется заставлять направлять чакру в подошвы сандалий, ведь этот навык является одним из первых, который изучают молодые наемники (в результате многолетней практики, сложнее становится именно прервать поток чакры к подошвам, нежели поддерживать его, на чем нередко прокалываются неопытные шпионы, маскирующиеся под гражданских).

Моя маскировка в очередной раз доказала свою эффективность, а киринины продемонстрировали, что даже зная о существовании клана Дао и его хидзюцу позволяющем управлять тенями, могут продолжать недооценивать угрозу исходящую с этой стороны. Впрочем, винить их в этом глупо, так как по статистике выходит, что тайными и тихими проникновениями наши бойцы занимаются раз в десять реже, нежели прямолинейными атаками, где исход боя решают личные навыки и грубая сила.

Первый взрыв, оторвавший какому-то чунину ногу, всполошил лагерь и заставил дежурные отряды начать поиски мин. Второй взрыв разбудил отдыхающих и они, по сигналу тревоги, все как один перебрались на ветви деревьев... благодаря чему "меченная" обувь получила так необходимую печатям подпитку.

Взрывы не всегда были достаточными, чтобы нанести серьезные повреждения, но даже с разорванной кожей на подошве ноги, не сильно-то побегаешь.

К сожалению мне не удалось "опечатать" слишком уж много ботинок, да и шиноби Тумана быстро поняли закономерность, начав избавляться от сандалий. Подобная подстава, да еще после ночного нападения, заставила их удвоить бдительность и снова сняться с места, чтобы перенести лагерь куда-то еще. Все их попытки найти диверсанта ни к чему не привели... Хотя, отрицательный результат — это тоже результат.

"Раненых они не бросили, а легко пострадавших даже наскоро залечили. Что это значит? Чтобы нанести противнику наибольший ущерб, жертв нужно не убивать, а калечить: это во-первых, подрывает боевой дух, во-вторых, лишает врага маневренности, замедляя передвижение, в-третьих, заставляет тратить ресурсы на небоеспособных членов группы", — отметив данные факты в своем сознании, продолжаю преследование туманников, готовясь проверить следующую теорию.

Пожалуй, раз уж мне не дают в спокойной обстановке заняться своими исследованиями, а также подготовкой генома Кагуя к присвоению моим организмом, то нужно получить максимум пользы от положения. Вряд ли кто-то будет возражать (из числа коноховцев) если представители вражеских кланов станут исчезать...

"А ведь Баки скоро должен принести щенков. Надеюсь прислуга за ними хорошо присмотрит в мое отсутствие: у меня на малышей большие планы".

Примечание к части

Так как-то... Вот.

Глава 51

Водные пули пробивали насквозь стволы деревьев, раскаленный пар и лава разрезали земную твердь на островки, где спина к спине жались шиноби Скрытого Тумана, воздух пронизывали звон металла и крики сражающихся шиноби...

— Ара-ра... Какие вы шумные, — усмехнулся седовласый блондин, выныривая из тени очередного противника (чунина) и утаскивая его под землю за лодыжки.

Испуганный вскрик оборвался, когда голова парня, оставшаяся над земной твердью, покатилась по пологому склону холма, оказавшись отсеченной у самого основания шеи. Его напарники, не успевшие помочь соклановцу, отпрыгнули в разные стороны, тут же попав под дождь из сенбонов, развеивающихся облачками чакры, оставляя после себя глубокие круглые отверстия.

Полуметровая сколопендра, вынырнув из земли обмоталась вокруг ноги шиноби из клана Хозуки, но тот применил технику гидротации, превратившись в воду, благодаря чему жвалы бессильно щелкнули чуть ниже колена, а многочисленные лапки соскользнули с неплотной плоти.

Однако не успел молодой мужчина обрадоваться, как ему в грудь влетели два куная, вокруг рукоятей которых были обмотаны взрывные печати, взрывом расплескавшие его тело на добрую дюжину метров. Насекомое же распалось тенями, которые обволокли собой собирающиеся в одну лужу капли воды...

Не все шиноби Кири понимали, против кого они сражаются, так как то тут, то там, пользуясь эффектом внезапности, недавние союзники били в спину своих соратников. Извивающиеся тени, огромные насекомые, теневое оружие и редкие стихийные техники, выкашивали ряды низкоуровневых бойцов из числа генинов и чунинов, заставляя джонинов тратить силы еще и на их защиту, вместо того чтобы сконцентрироваться на поисках врага.

Вот из-под земли вынырнули около двух десятков сколопендр, которые взмыв в воздух превратились в черных бабочек. Половина из насекомых полетела еще выше, вторая же половина испустила резкую звуковую волну, взрываясь облачками чакры, но попавшие под эту самоубийственную атаку туманники, на какие-то секунды потеряли способность ориентироваться в пространстве: у кого-то лопнули перепонки, пошла носом кровь, потемнело в глазах и началась тошнота, но были и те, кто вовсе потеряли сознание. Прийти же в себя им не позволил дождь из кунаев, обрушившийся с неба...

— Вот значит как ты это делаешь, — усмехнулась тень, окутавшая половину тела молодого Хозуки, в очередной раз пытавшегося избавиться от противника, путем превращения себя в воду. — Очень интересный процесс. Но пора заканчивать эксперимент.

Едва прозвучали последние слова, как техника поглощения чакры заставила чунина упасть без сил. В следующую секунду тонкая проволока перерезала ему горло...

Вот обладатель красных волос сложил очередную серию печатей, вдохнул полную грудь воздуха и выдохнул поток разъедающего препятствия пара. В последнее мгновение тонкая нить тени, вопреки логике тянущаяся со стороны дерева, на которую светило солнце, дернулась и голова шиноби повернулась. Атака, предназначенная извивающемуся словно змея блондину, ушла в сторону союзников, вызывая крики боли и ярости у людей, с чьих тел слезали кожа и мясо...

...

"Поразительно, сколько информации можно получить, если проводить сканирование подопытных прямо во время боя", — усмехаюсь уголками губ, при помощи трансформации тела, изгибаясь знаком вопроса, пропуская водяное ядро мимо себя.

Вот на меня бросается какой-то молодой мечник, вооруженный чем-то вроде заточенной рельсы (либо это оружие ковал кузнец-художник, имеющий своеобразный взгляд на искусство, либо он предназначался для кого-то намного более крупного). Позволяю ему приблизиться, затем левой рукой, ставшей гибкой как хлыст, обматываю запястье джонина и с усилием дергаю на себя, одновременно подаваясь вперед.

— Ара-ра, — раскрыв рот, выстреливаю вперед языком, вытянувшимся почти на два метра, кончик которого превратился в зазубренный наконечник копья. — Какие же горячие головы живут в Тумане: так и норовят свернуть себе шею.

В этот момент несколько водных снарядов все же задели меня, пусть и по касательной, но кровь из ран, тут же закрывшихся при помощи хенге, так и не выступила. Впрочем, это был знак о том, что нужно быть более осмотрительным...

...

Сражение не замирало ни на секунду: я атаковал противников используя преимущественно клонов и хенге, при намеке на опасность применял замену на ближайшего двойника, тенями подправлял движения или заставлял замирать противников на одном месте, а собственный резерв пополнял при помощи техники поглощения чакры. Численность моих копий колебалась от девяти десятков и до полутора сотен единиц, между которыми поддерживалась ментальная связь, таким образом создавая обширную тактическую сеть, позволяющую не оказаться отрезанным от противников низкого ранга (если бы против меня были только джонины и мизукаге, было бы гораздо труднее).

В боевой обстановке наконец-то удалось испытать форму для ближних сражений: четыре руки, ноги с двойными коленными суставами (один из которых сгибается в обратную сторону), хвост с острым наконечником, играющий роль балансира и чешуйчатая броня с функцией хамелеона. Впрочем, самые большие неудобства противники испытывают даже не из-за большего количества конечностей, а из-за особенности, позволяющей мне сгибать руки в тех местах, где подобная функция не предусмотрена природой.

Несколько раз поле боя затягивал туман, но мои псевдододзюцу позволяли ориентироваться в нем с той же эффективностью, как и создателям этой техники. А вот другие туманники, данным навыком не обладающие, оказывались в крайне неудобном положении...

* * *

Мизукаге был зол и его злость стремилась перерасти в бешенство: сперва авантюра с нападением на Мадару Учиха, с целью лишения Конохи одного из сильнейших бойцов, захвата двухвостого биджу и получения шарингана, вылилась в столкновение с полным сил Хаширамой Сенджу, к которому позже подошел его младший брат (сам же и организовавший нападение) а теперь вовсе выяснилось, что разведка полностью провалилась, упустив из своего внимания целый клан, обладающий крайне неприятными навыками, вероятнее всего, являющимися хидзюцу. Управление тенями и атаки на разум можно было списать на Дао, но вот модификации тела прямо во время боя — это уже что-то новенькое...

Враги были везде, двигались быстро и действовали максимально эффективно, растягивая ряды шиноби Тумана и выманивая джонинов в ловушки. Они постоянно меняли форму своих тел, активно использовали клонирование, теневое оружие и печати... Но самым неприятным являлось то, что среди отряда противников не было кого-то по-настоящему сильного, хотя бы в половину среднего уровня каге.

Из-за постоянных "ударов в спину" и без того не самый крепкий союз кланов трещал по швам, и авторитета мизукаге уже не хватало, чтобы скреплять его в монолит. Потеря бойцов Кагуя, напавших на Юки, практически поставила крест на титуле нынешнего правителя Тумана, который до сих пор не был смещен лишь по причине, что во время военного похода менять командира не принято.

"Я не могу отступить сейчас", — хмуро думал мужчина, нагоняя очередного четырехрукого монстра, пронзая его спину сложенными в наконечник копья пальцами.

Очередной клон рассеялся облачком паразитной чакры, но вместо него появилось небольшое бревнышко, обклеенное толстым слоем взрывных печатей. Так как рука, которой был нанесен удар, застряла в древесине, пришлось раскалывать дерево ударом второй руки и отбрасывать пинком ноги. Он успел сделать это за мгновение до взрыва, так что вместо того, чтобы лишиться конечности, всего-лишь оказался отброшен в сторону, обожжен и слегка контужен.

Не успел лидер Скрытого Тумана подняться на ноги, как его тело буквально сковали тиски чьей-то воли, а на разум обрушился удар, едва не отправивший мужчину в беспамятство. Чакра медленным ручейком стала утекать... в тень, черной лужей растекшуюся под мизукаге...

"Не выйдет!", — разъярился шиноби, выплескивая почти четверть резерва внутренней энергии, сбрасывая с себя оцепенение и избавляясь от давления на волю.

Подпрыгнув вверх, глава Скрытого Тумана отправил вниз водяное ядро, взрывая землю на клочья, оставляя в ней неглубокую воронку. Слух уловил шелест рассекаемого ветра, что заставило изогнуться прямо в полете, на одних только рефлексах перехватывая запястье нападающего, чтобы в следующую секунду рывком сломать конечность.

По ушам ударил крик, а уже приземлившийся на твердую поверхность мизукаге, с удивлением узнал в новом противнике испуганного соклановца...

* * *

— Как там говорится? — в облике огромной сороконожки с человеческой головой, выползаю из-под земли, заставляя нескольких бойцов Кири отпрыгнуть в разные стороны. — Ах да... Стихия воды: водная пушка.

Открыв рот во всю ширь, использовав для этого частичную трансформацию тела, выплевываю струю воды, которая сильным потоком устремляется к одному из ниндзя противника. Парень успел пригнуться, а его напарники атаковали сколопендру с разных сторон, примерно в один и тот же момент нанося смертельные удары.

С глухим хлопком, находящаяся над головой чунина Тумана струя воды, превратилась в седовласого и алоглазого мужчину, тут же ударившего жертву рукой, превратившейся в лезвие меча. На прежнем же месте моего пребывания оказался деревянный чурбак, на который нанесена большая взрывная печать...

— Забыл сказать: я не владею этой техникой, — подмигиваю шокированным туманникам, лишь двое из которых успели сменить направление движения и теперь торопились уйти из зоны поражения. — Кац.

В момент, как только прогремел взрыв, я использовал технику замены, оставив на своем прежнем месте вполне обычную деревяшку. Подхватив раненого и бессознательного врага, применяю на нем технику поглощения чакры, восстанавливая свой резерв. Ну а чтобы нам не помешали, прячусь в его тень...

...

Даже удивительно, насколько неподготовленными оказались шиноби Скрытого тумана к сражению не лоб в лоб с сильным врагом, а к ударам из тени, в исполнении ловкача с парой "грязных" трюков.

Даже моей группе поддержки, члены которой крайне негативно относились к идее атаковать целую армию, до сих пор не пришлось вступать в схватку. Да и кажется мне, что в наведенном мной беспорядке, их могут попросту незаметить...

...

Помимо выбивания рядового "мяса" и среднего командного звена, мои клоны занялись установлением ловушек, вроде взрывных печатей на телах мертвецов. К сожалению использовать яды на открытом воздухе неэффективно, а попытка наложить на камень хенге воздуха, привела к тому, что получившийся газ просуществовал секунды, но за это время успел распасться на отдельные кусочки.

"Неплохой способ разрушать препятствия. Жаль, управлять подобным веществом не получается. Нужно подумать об создании клонов из воздуха, которые могли бы становиться неосязаемыми. Хмм... Интересная идея: разумные существа на основе стихий... Не так ли на самом деле появились биджу? Нужно провести исследования. Столько дел, а я занимаюсь непойми чем: скорее бы эта глупая война закончилась. Мне почти больно видеть, как шиноби тратят потенциал, дарованный чакрой, для настолько грубых целей".

* * *

Наблюдатели Конохи, оставленные Мадарой Учиха, чтобы наблюдать за Ичимару Хосеном и если придется — вытащить его из смертельной угрозы, со смешанными чувствами взирали на бойню, устроенную одним человеком. Все они видели, чего на самом деле стоят Боги Мира Шиноби и приходили в трепет от мощи основателей Скрытого Листа, но то, что демонстрировал этот шиноби... заставляло мурашки бегать по коже.

Нет, он не был чудовищно силен, не обладал могущественными додзюцу, не владел улучшенным геномом (хотя в последнем, при виде человека, проваливающегося в тень, легко было усомниться) но имел иные, даже более опасные способности. Подчинение воли, удары из тени, использование хидзюцу Дао...

"Он опасен", — думали одни из листовиков.

"Он — угроза для нашего клана", — констатировали другие бойцы.

"Ему нельзя доверять", — мелькали мысли в головах третьих.

"Пока он жив, я не смогу быть уверенным в безопасности моих детей", — принимали решение четвертые.

Почти никому из этих людей не пришла в голову идея, что Ичимару может быть просто не интересно шпионить, воевать и убивать. Слишком мало времени прошло с тех пор, как кланы увлеченно резали друг друга и хрупкое доверие между ними держалось только на общей выгоде, силе обоих каге, да паре конфликтов, где они проливали кровь плечом к плечу.

В конце концов, для людей — в порядке вещей бояться и желать уничтожить то, что они не понимают и не могут контролировать.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 52

Война на фронте с Кири и Ивой закончилась как-то внезапно: еще вчера я совершал налеты на лагерь туманников, не давая им ни минуты на отдых, параллельно проверяя новые боевые формы, изучая действия улучшенных геномов островитян в боевых условиях, создавая яды и выкрадывая раненых, а уже сегодня десяток их джонинов напал на раненого мизукаге, убив того в жестокой схватке, что послужило окончательным расколом союза кланов. О каком-то доверии между вчерашними соратниками в таких условиях речи уже не шло, так что не удивительно, что многие из выживших откололись, отправившись в свои малые поселения, а другие начали выяснять отношения между собой, попутно двигаясь к своей скрытой деревне.

"Какой же я великий шиноби: практически в одиночку разгромил и обратил в бегство армию селения, претендовавшего на титул Великой Скрытой Деревни", — признаю, подобные мысли тешат мое самолюбие, но при этом я не прекращаю себе напоминать, что мой успех — это результат стечения обстоятельств.

Если раскладывать произошедшее по пунктам, то произошло следующее: во-первых, союз кланов наемных убийц, имеющих друг к другу немало претензий и удерживающийся лишь за счет авторитета небольшой группы бойцов, а также — обещаний большой добычи, решил напасть на богатого соседа, заключив договор с еще двумя такими же объединениями; во-вторых, еще до начала боевых действий с врагом, один из членов союза напал на другого, практически полностью взаимоуничтожившись; в-третьих, появился враг (враги) нападающий на слабых шиноби, являющихся членами влиятельных кланов, из засад убивая спешащих им на помощь джонинов; в-четвертых, взаимные претензии только усиливались из-за того, что убить виновников нападения не получалось, а нападения взятых под контроль соратников, заставляли подозревать в предательстве всех и каждого. Финальной каплей стало то, что помощь от Скрытого Камня столкнулась с Мадарой-саном, который на деле показал, за что его прозвали Богом Мира Шиноби, а Суна, собрав небольшой, но крайне мобильный экспедиционный корпус, решила пройтись по тылам страны Воды.

Меня и моих спутников отозвали обратно в Коноху, оставив заниматься своими делами до дальнейших распоряжений, а вот сам второй хокаге, вместе с небольшой группой АНБУ, поспешил на фронт с Облаком, где дела шли не так хорошо: новое руководство шиноби страны Молний, по всей видимости желало реабилитироваться за провал во время покушения, так что заградительным отрядам приходилось постепенно отступать вглубь страны Огня, чтобы не быть просто раздавленными. Этого можно было бы избежать, но Хаширама-сан не успевал прибыть из Суны, где задержался на работах по озеленению пустыни.

"В стране Ветра, первого хокаге запомнят не как воина, а как агронома. И титул Бога Мира Шиноби, он будет носить не за боевые заслуги".

В самой же Конохе, жителей которой из-за новой войны временно стало заметно меньше, продолжала царить тишина, навевающая мысли об умиротворении. Впрочем, как наемный убийца, рожденный для войны в период клановых конфликтов, я прекрасно осознаю тот маленький факт, что затишье наступает перед бурей. Все же, пусть у клана Дао и раньше была информация о моей новой личности, но только на этой войне они получили неопровержимые доказательства того, что Ичимару Хосен и Хо Дао — это одно лицо.

Стерпят ли мои бывшие соклановцы подобный фортель с моей стороны? С одной точки зрения, им было бы проще и дальше делать вид, что ничего не происходит, ведь меня прикрывают первый и второй хокаге, а у моих родичей нет никаких возможностей оказать на этих шиноби достаточное давление, чтобы те хотя бы не вмешивались "во внутренние разборки". Только вот клановая гордость, желание "вернуть свое" или прекратить утечку клановых хидзюцу, может подтолкнуть глав на рискованные, а возможно — необдуманные шаги.

"Гордость клана! Тайны рода! Тьфу... Неужели мне одному это кажется мелочным и мерзким? Сидят на своих секретах, как какие-то драконы на сокровищах и не только сами не могут раскрыть весь их потенциал, но и другим не позволяют".

К счастью, пока Иноэ — глава госпиталя Дао, я буду получать самую свежую информацию из лагеря потенциального противника. Они не смогут подготовить что-либо масштабное незаметно, а со всем остальным, у меня есть высокий шанс справиться даже не прибегая к помощи обоих каге.

...

Сидя на корточках в лаборатории, находящейся под моим особняком в Конохе, будучи одетым в белое кимоно с рисунками разноцветных листьев, складываю серию печатей техники призыва, в конце выпуская из указательного пальца капельку крови (локальное хенге прокола, тут же закрывшегося, едва жидкость выступила на кожу). С глухим хлопком, в помещении появился белый ворон, ставший за прошедшее время довольно крупным, так что теперь наверное мог бы сравниться с каким-нибудь ястребом.

— Отведешь меня к себе в гости? — вопросительно изгибаю брови и приподнимаю уголки губ в змеиной улыбке.

— Кар-р, — утвердительно отозвался мой контрактор и открыл клюв.

Хмыкнув, применяю технику превращения, становясь гусеницей длиной с человеческую ладонь и в следующую секунду летун, подхватив мое тельце с пола, легко и непринужденно его проглотил. Прошло секунд десять, прежде чем меня отрыгнули на плоский камень, после чего хенге спало, позволяя подняться в полный рост.

"И чего другие так кривяться от этого способа перемещения? Эх... Видимо, мне никогда не понять людей", — печально покачав головой, начинаю осматриваться.

Место обитания призывных ворон напоминает пустыню, но только с серой землей, красной луной на сером небе, разбросанными тут и там камнями, некоторые из которых превышают человеческий рост в высоту. Единственным растением здесь является огромное черное дерево, в раскидистой кроне которого обитает вся стая птиц, а в корнях бьет источник, чем-то похожий на тот, который был в корнях дерева, росшего в Скрытом Водопаде. Впрочем, пусть его вода и была насыщена чакрой, никаких сверхсил, даже на время, она не дает.

Чем хорошо это место? Здесь завышенный фон сен чакры, а еще — сюда крайне сложно попасть, если не иметь контракта с местными обитателями (двадцать пять, а то и тридцать квадратных километров земли, скрытой от чужого проникновения). Но и минусов здесь немало: день и ночь светит луна, являющаяся не более чем иллюзией, растительности мало, а животный мир ограничивается самими воронами и грызунами, которых они едят, когда им становится лень летать на охоту в большой мир.

— Тебе здесь не ррады, — пророкотал большой ворон, размерами похожий на горного орла, опускаясь на нижнюю ветку огромного дерева. — Убиррайся. Убиррайся...

"Какие шумные птицы. Хорошо, что Яго — крайне молчалив", — не обращая внимания на крикуна, который все равно не решится напасть, так как по боевой мощи даже их старейшина, в лучшем случае равен чунину, поворачиваюсь к летуну спиной и направляюсь к краю домена.

Белый ворон молча вспорхнул мне на плечо и покосился на собрата одним глазом, ощутимо излучая презрение. Сам же крикун, посчитав свой долг исполненным, крикнул особенно громко и полетел вверх...

Еще со времен первого завоевательного похода Конохи, меня интересовало то, чем на самом деле являются домены призывных животных. К сожалению, кроме ворон (одного конкретного ворона) других контракторов у меня нет, а потому — изучение приходится ограничивать одним местом. К счастью, даруемая сен чакрой сенсорика, позволяющая ощущать мир вокруг себя на невообразимом для иных сенсоров уровне, даже этого вполне достаточно для того, чтобы сделать определенные выводы.

Отделив десяток клонов, отправляю их в разные отдаленные части домена, где они садятся в позу для медитации и начинают сканировать пространство. Всего спустя пять минут, мной была обнаружена своеобразная горловина, соединяющая домен и реальный мир, природная чакра откуда вытекает сюда, где и скапливается в больших объемах, что служит причиной эволюции ворон до полуразумных существ.

Что я могу сказать? Домен воронов — это увеличенный в объеме карман пространства, где слегка изменены законы реального мира, присутствуют элементы гендзюцу, основанные на природной энергии, а также — трансформация. Если и остальные анклавы разумных и полуразумных зверей похожи, то наш мир можно представить как мяч, поверхность которого — это сама земля, а домены — это вздутия на поверхности сферы, ограниченные узкими перешейками. Иными словами: резиновый мяч с множеством грыж.

У кого-нибудь могло бы сложиться мнение, что я пришел к этому выводу слишком быстро. Однако, мои исследования ведутся не первый день, а сегодня, наконец-то, они просто подошли к логическому завершению.

Что это значит конкретно для меня? При наличии чакры, знании некоторых специфичных техник, желании и свободном времени, я смогу создать свой маленький домен, который можно будет привязать как к определенной точке пространства (например — шкафу в подвале) так и к собственному телу.

Встав на едва заметную тропу, делаю шаг и обстановка резко меняется: в глаза бьет закатное солнце, вокруг поют птицы, шелестит ветер в кронах деревьев, по небу плывут облака. Обернувшись назад, вижу легкое искажение в пространстве между двумя валунами, образующими нечто вроде арки.

Сложно представить, кто, когда и зачем создал это искажение пространства, но его наука определенно мне пригодится.

— Мне нужен источник чакры. Не биджу — они слишком своевольные и агрессивные. Лучше всего, если источник будет неразумным, ну или хотя бы — безвольным.

— Кар? — проявил обеспокоенность белый ворон.

— Не волнуйся, Яго-кун: в Конохе остались мои двойники, которые скоро призовут тебя. Так что, мне не придется добираться обратно своим ходом.

* * *

В свете заходящего солнца, на берегу одного из островков, принадлежащих стране Молний, одетый в стандартную для шиноби Конохи униформу, гордо стоял беловолосый мужчина с фиолетовыми глазами, на радужках которых отчетливо выделялось по два концентрических круга. Его правая рука была вытянута в сторону воды, над которой в невидимом захвате бился огромный красный осьминог с бычьей головой.

Поймав взгляд своей жертвы, Тобирама Сенджу применил заранее подготовленное гендзюцу, отправившее разум монстра в глубокий сон, после чего жестом подозвал помощников. Двое красноволосых мужчин с зелеными глазами, одетые в кимоно с символикой клана Узумаки, с невозмутимыми выражениями лиц подошли к своему командиру и начали подготавливать процедуру запечатывания...

Почему первый (официально) нукенин Конохи выбрал не сильнейшего из хвостатых? Просто чакра девятихвостого лиса была слишком ядовитой, да и с его силой справиться было бы труднее, нежели со стихией, к которой и у альбиноса имелось хорошее сродство.

Почему же отступнику помогали шиноби союзного Скрытому Листу клана? Причин этому могло быть несколько: ненависть к Учихе Мадаре, желание Аловолосых Демонов скинуть с его поста второго хокаге, обычное отступничество... Хотя, причиной помощи мастеров фуиндзюцу, могли быть черные склеры их глаз, а также лица, похожие на растрескавшиеся глиняные маски.

Благодаря тому, что осьминог вовсе не сопротивлялся, запечатывание прошло быстро и без осложнений. Тобирама, приведя свою униформу в приличествующий опытному шиноби вид, неторопливо отправился к центру острова, где его ожидали еще трое людей: первый райкаге, глаза коего также красовались черными склерами, Какудзу (вполне себе живой и здоровый) и черноволосый мужчина из клана Дао, принадлежащий ветви Нара.

— Прошу прощения за задержку, Шикадай-сан, — мягко улыбнулся альбинос, присаживаясь в каменное кресло, которое создал для него смуглокожий верзила. — Надеюсь, ожидание не было для вас обременительным?

— Что вы, Тобирама-сама, у меня были прекрасные собеседники, — посол изобразил вежливую улыбку. — Да и ваша демонстрация силы... впечатляет.

— Разве же это демонстрация... — небрежно отмахнулся от слов Дао Сенджу. — Но все же: с какой целью вы искали встречи со мной? Ведь я — нукенин, за голову которого назначена немалая награда. Да и наша последняя встреча... окончилась крайне нехорошо.

— Люди, которых я представляю, привыкли руководствоваться принципом "Прошлое в прошлом", — улыбнулся Шикадай. — А еще, их сильно беспокоит обстановка, сложившаяся в Конохе: Учихи пришли к власти, Мадара покрывает преступника, который украл у нашего клана ценную информацию...

— Давайте опустим голословные обвинения, — все еще мягко, что совершенно не отражалось в холодном взгляде фиолетовых глаз, прервал посла Тобирама. — Если вы не забыли, то я забрал у брата Мадары Учиха его глаза — одно из великих додзюцу. В сравнении с этим, какие-то хидзюцу, уже не смотрятся.

— Да как вы... — нахмурился представитель ветви Дао.

— Я — смею, — усмехнулся Сенджу. — И не кому-то вроде вас, сметь запрещать сметь мне. А теперь, раз мы разобрались во всех недосказанностях, я бы хотел услышать, что именно вам требуется и чем вы собираетесь расплачиваться?

Примечание к части

Сумбурно, но как уж есть.

Глава 53

— Дуру руру, дуруру руру-ру...

Напевая себе под нос незатейливый мотив, подхожу к прикованному к операционному столу Кагуя, прикрытому до пояса тонкой простынкой. На мне самом надеты только штаны от комбинезона шиноби, что, впрочем, не доставляет неудобств, так как в подвале довольно тепло.

На дворе стоит глубокая ночь, что позволило мне безбоязненно отменить всех клонов, созданных как по моей методике, так и техникой Тобирамы Сенджу (даже оболочку Иноэ пришлось припрятать, чтобы не вызывать подозрений). Все члены клана Хосен находятся в особняке и крепко спят, все же доверять им до конца я не могу, а их сороконожек тоже пришлось убрать, что даже молодой генин заметил бы, не говоря уже о ком-то более опытном. Но как я надеюсь, к утру все можно будет вернуть на круги своя...

"Как же непривычно ощущать себя единственным... целостным... таким уязвимым", — раздраженно морщусь и встав рядом с телом шиноби Тумана, который лишен почти всей инь составляющей чакры, начинаю складывать длинную серию ручных печатей (если есть возможность подстраховаться, то глупо ей не воспользоваться и оставить все на волевой контроль).

Расчеты техники были завершены еще пять дней назад, но удачного момента, чтобы ее применить, при этом не подвергая себя реальной опасности со стороны шиноби Конохи, никак не выдавалось. Сейчас же можно сказать, что на небе сошлись все звезды...

— Техника поглощения, — шепчу одними губами и сложив последний символ из пальцев, бью обеими руками в грудь жертвы, изрисованную символами фуиндзюцу.

После некоторых размышлений, я решил отказаться от практики чакропользователей, которые дают длинные и звучные названия своим навыкам. В конце концов, множество разработок никогда не выйдут в свет, а пользоваться ими будет только их создатель... Так перед кем мне выпендриваться?

Тем временем, кисти моих рук погрузились в тело Кагуя, который вздрогнул и выгнулся дугой, широко открыв глаза и уставившись в потолок бессмысленным взглядом. Его рот открылся в беззвучном крике, но так как мышцы грудной клетки сковала медицинская техника, у звука не было ни шанса вырваться наружу.

Буквально на глазах жертва ритуала начала усыхать, а я в свою очередь ощутил, как вместе с чакрой, в меня словно бы вливается его жизнь. Уже когда на столе осталась лежать обтянутая пергаментной кожей мумия, на голове у которой осталась копна волос, по ощущениям похожая на сухую солому, пришла очередь находящегося на последнем издыхании очага чакры, который пришлось грубо вырывать из системы циркуляции и направлять через свою руку к собственному очагу...

Отшатнувшись от трупа, не оставив на его теле никаких видимых повреждений, тяжело дыша падаю на колени. Перед глазами все помутилось, каждая клеточка тела, пропитываясь новой чакрой и генетическим материалом Кагуя, буквально вопила о получаемых повреждениях, начиная мутировать в процессе интеграции улучшенного генома. К счастью, болевые ощущения удалось притупить (отключать их полностью было бы опасно), разум же фиксировал многочисленные микротравмы, тут же исцеляемые моим телом...

— Хах... — осознав себя лежащим на полу лицом вниз, перекатываюсь на спину и раскидываю руки в стороны, ощущая уже не боль, а затихающий зуд. — В следующий раз нужно подумать о том, чтобы проводить прививание нового гена не единомоментно, а в течении некоторого времени... при помощи инъекций например. И почему хорошая мысль всегда приходит с опозданием?

Как побочный продукт моей техники поглощения, мной была разработана обратная техника, получившая название "Переселение сущности". Проверить свои выкладки на практике мне еще не удалось и надеюсь, что никогда не придется, но даже в теоретическом варианте виден один минус: если тело будет недостаточно сильным, или его геном будет конфликтовать с моим собственным, то начнется постепенное, лавинообразное отторжение, с отмиранием живых тканей. Гипотетически, постоянное использование превращения если не остановит, то хотя бы замедлит процесс, но...

"Загонять себя в ловушку, где против меня восстает мое собственное тело? Увольте: я найду способ, как обеспечить себе долгую жизнь и без таких радикальных методов. Тем более, что причина старения клеток уже локализована, а это значит, что нужно лишь создать технику, которая по примеру поглощения генома и чакры, будет "похищать молодость", обновляя собственные гены".

С кряхтением поднимаюсь на ноги и осматриваю себя: тело вроде бы и не изменилось, оставшись все таким же бледным и жилистым. Чакра успокоилась и несмотря на то, что стала словно бы гуще, как раньше, легко подчинялась волевому контролю, словно горячий сироп по трубам струясь по системе циркуляции, принося ощутимое облегчение.

— Наука требует жертв, — растягиваю губы в тонкой улыбке и бросаю взгляд на мумию. — Человечество, в моем лице, никогда не забудет того, на что ты пошел ради прогресса... Ара-ра... Какое-то у меня черное чувство юмора: даже самому не смешно.

Отвесив себе пощечину, вспышкой боли заставляю разум сосредоточиться на продолжении эксперимента. При помощи ментальных техник Дао, из дальнего уголка сознания были извлечены воспоминания жертвы о том, как он использовал свои техники управления костями: пришлось много часов потратить, выуживая эту информацию, при помощи воздействий медицинскими техниками на мозг, вызывая нужные образы, ощущения и ассоциации. Теперь же, предстояло узнать, насколько удачно прошло поглощение.

— Начнем с... костяных пуль, — выставив указательный палец правой руки в сторону мумии, второй рукой складываю несколько знаков, тщательно контролируя потоки чакры...

Заостренный кусочек кости, напитанный ян-составляющей чакры, вырвался из пальца, разорвав кожу и порвав тонкие мышцы. Острая вспышка боли пронзила ладонь, поднялась по предплечью и угасла, оставив ощущение какой-то неполноценности. Фаланга же полностью отросла менее чем за две секунды (сперва сформировался внешний каркас, к нему приросла плоть, а затем наросла и толщина стенок кости).

"Ничего не могу сказать об эффективности подобного... оружия, но теперь достоверно известно, почему все Кагуя такие... отморозки. Невозможно остаться нормальным, если ты с детства испытываешь постоянную боль, всего лишь применяя собственные врожденные способности. Хотя, если подумать, боль они ощущают куда слабее других шиноби, да и в большинстве ситуаций, даже удовольствие от нее получают... Защитная реакция психики? Мутация нервной системы? Даже жаль, что мне это не передалось".

Слегка поэкспериментировав, при помощи медицинских техник я добился того, чтобы болевые ощущения в момент разрыва мягких тканей притуплялись, либо вовсе отключались. Пришлось даже прописать в своем разуме триггер активации этого навыка, привязав его к применению способностей Кагуя.

Тем временем, ночь уже подходила к концу, а это значило, что нужно возвращаться к повседневным делам.

"Или?..".

Задумавшись замираю, затем складываю печать концентрации и создаю пять клонов, каждый из которых обладает тремя потоками мышления. Объединившись в единую сеть и полностью отключившись от внешних раздражителей, мы стали рассчитывать новую технику...

Левая рука начала раздуваться, вытягиваться, ломаться и срастаться. Сперва сформировались голова и шея, затем — грудная клетка и руки, живот и таз, а под конец — ноги. Наконец, выпив из меня почти всю чакру, от меня — основы отпочковался мой двойник: полностью голый и лысый Ичимару Хосен, похожий на истощавшего пленника каких-то застенков.

— Как необычно, — произнес второй "я", несколько ломанными движениями поднимаясь на ноги. — Тело ощущается словно рука в толстой перчатке, да еще СЦЧ и мышцы, как у ребенка.

— Значит, подменить меня сегодня, ты не сможешь? — уточняю несколько разочаровано, ощупывая культю на том месте, где была рука.

— Сегодня — точно нет, — покачал головой мой мясной двойник, имеющий полноценный скелет, мышечный каркас, чакросистему, нервную и кровеносную системы, и разве что его мозг — чистый лист, а мышление поддерживается лишь за счет слепка памяти из теневого клона.

— Жаль, — вздыхаю и подхожу к стене, за которой скрыт тайник с телами пленников, запечатанными в контейнеры для долгого хранения (печати Узумаки продержат их в живом состоянии месяца три, а то и четыре). — А я уже размечтался, что создам толпу настоящих двойников, которые смогут полностью взять на себя все скучные заботы, оставив мне только исследования.

— Я — это ты, — усмехнулся лысый Ичимару. — Вся эта суета, мне тоже кажется скучной... Но согласись: перспективы невероятны! А если мы сумеем научиться напрямую воздействовать на гены, то контролируя выращивание новых органов вручную, сможем создавать совершенно новых существ. Это...

— ...живая лаборатория, которая постоянно находится с собой, — отвечаю двойнику слегка безумной улыбкой. — Нам нужны техники, позволяющие эффективно работать на таком глубоком уровне.

— Я немедленно займусь разработкой, — заверил второй "я".

— Вот засранец, — завистливо вздыхаю.

— Тем и живем, — усмехнулся... лысый Ичимару (может быть действительно назвать его Засранцем?).

"Интересно, разговаривать со своим мясным клоном, как с живым и полностью самостоятельным существом — насколько это ненормально?".

Достав одного из пленников, являющегося очередным шиноби Тумана, распечатываю его прямо на полу и сложив серию ручных печатей одной рукой, вонзаю пальцы в грудь. Прямое поглощение чакры и питательных веществ позволили восстановить резерв и безболезненно вырастить вторую руку. К тому моменту, как вторая жертва превратилась в мумию, сам я уже не напоминал беглеца из каких-то застенков... каковым по сути и являюсь.

— Скорость применения этой техники нужно увеличить: полторы минуты в условиях боя — непозволительная роскошь, — заметил клон.

— Вот и займись этим, — создаю ментальную связь, которую протягиваю к своей копии.

— "Как скажешь, Ичимару-сама", — ехидно отозвался этот... засранец.

* * *

— Баки-кун, Кира-чан, — приветственно киваю, сидя на крыльце своего особняка. — Рад видеть вас в столь прекрасный день,

Щуря глаза от лучей полуденного солнца, время от времени прячущегося за облаками, одетый в белое кимоно с рисунками разноцветных листьев, я дружески улыбаюсь парню, который еще недавно был угловатым и неуклюжим подростком. Сейчас же, лениво шаркая сандалиями по дорожке, ко мне приближался звероватого вида молодой мужчина, развитую мускулатуру которого не скрывали ни комбинезон шиноби, ни накинутая сверху меховая куртка.

— Ёу, — махнул правой рукой мой бывший напарник, в левой руке у которого находилась большая корзина, рядом с которой гордо вышагивала крупная лохматая сука. — Давно не виделись, Ичимару-доно. Надеюсь, мы не помешали каким-то важным делам?

— Что ты, Баки-кун, для друзей у меня всегда есть время, — мысленно же оставалось добавить, что самих друзей у меня почти и нет (не считать же за таковых собственных двойников?).

— Ррр... Гав? — принюхавшись, нинкен насторожилась и навострила уши, после чего сделала несколько быстрых шагов ко мне, начав обнюхивать подставленную ладонь. — Гррр.

— Ты вроде бы изменился, — перевел "слова" своей напарницы Инудзука, в чем не было особой необходимости, так как я уже давно научился понимать если не всех собак, то питомцев клана собачников — точно.

— Ничего-то от вас не скроешь, — развожу руками, демонстрируя полную капитуляцию.

— Расскажешь? — изогнул брови Баки-кун.

— Только если ты войдешь в мой клан по всем правилам, — растягиваю улыбку во всю ширь. — Клановые хидзюцу... все дела.

— Пожалуй, как-нибудь обойдусь, — бывший напарник передернул плечами и почесал грудь. — Не люблю насекомых и не хочу, чтобы во мне находилась частица тела какого-то мужика. Без обид...

— Понимаю, — киваю и поднявшись на ноги, правой рукой взлохмачиваю шерсть на макушке Киры, тут же применяя модификацию техники мистической руки. Сука тут же зажмурилась и заурчала, будто бы она — не собака, а кошка.

— Совсем ты ее избалуешь, — хмыкнул Инудзука. — Вот гляжу я на ваши нежности и думаю: а не собираешься ли ты на Кире жениться? Иные кланы и за меньшее требуют брачный договор.

— Хммм, — задумчиво сдвигаю брови, затем усмехаюсь и заявляю: — Очень даже может быть. Кира-чан, пойдешь за меня замуж?

— Гав? — нинкен даже отпрянула и прижав к голове уши, как-то испуганно посмотрела на меня.

— Видимо "нет", — печально вздыхаю и подняв взгляд к небу, жалуюсь пространству: — Никто меня не любит...

— Пфф, — фыркнул Баки-кун, сдерживая смех, а затем поднял левую руку и протянул мне корзину. — Знакомься — щенята Киры. Может с ними тебе больше повезет.

— Ара-ра? — подойдя еще на шаг, приподнимаю край белого платка, которым накрыта корзина и вижу три серых комочка, сладко сопящие прижавшись друг к другу. — Какие красавцы... Поздравляю, Кира-чан. Обещаю, что хорошо о них позабочусь...

"А ведь им можно будет установить печать, симулирующую работу очага чакры, так что останется лишь создать систему циркуляции. А там может быть вовсе удастся привить геном, тех же кагуя или Хозуки".

— М, Ичимару-сан, вот сейчас я всерьез начал сомневаться, что отдать щенят тебе — хорошая идея, — произнес мой бывший напарник.

— Ты же меня знаешь, Баки-кун, — изображаю обиду на лице и обеими руками беру корзину за дно, забирая ее у собеседника (чтобы и не думал отобрать).

— Поэтому и волнуюсь, — оскалился в улыбке Инудзука.

— Гав, — сука в свою очередь просто царапнула меня лапой по штанине, как бы намекая, что готова защищать малышей.

— Ладно-ладно, — отступаю на шаг. — Все с щенками будет хорошо. Даю свое слово. А сейчас: как насчет того, чтобы выпить чаю?

* * *

— На сегодня, собрание закончено, — произношу холодным и строгим голосом.

Меднины, сидевшие по двум сторонам от длинного деревянного стола, неспешно начали подниматься на ноги и попрощавшись, направлялись к выходу из кабинета. Звук отодвигаемых и снова задвигаемых стульев, шелест бумаг, шепотки разговоров постепенно стихали, перемещаясь в коридор.

— Иноэ-сама, — синеглазая пшеничная блондинка двенадцати лет, откликающаяся на имя Инари из ветви Яманака, одетая в зеленый халат поверх комбинезона шиноби, неуверенно замерла по другую сторону стола от меня.

— Ты что-то хотела, Инари-чан? — изображаю легкий интерес.

— Мы с командой завтра отправляемся на затяжную миссию по сопровождению, — куноичи опустила взгляд на сцепленные в замок пальцы. — Я боюсь, что не успею вернуться к сроку переаттестации.

— Я приму у тебя зачет, когда ты вернешься, — отвечаю ровным голосом, всем видом показывая, что эта тема исчерпана. — Что-то еще?

— Нет, — замотала головой ученица кланового госпиталя Дао. — Спасибо большое, Иноэ-сама...

Дверь уже закрылась за спиной девушки... хотя, скорее уж девочки. Все же новое поколение, выросшее пусть и во времена больших войн, но под защитой не отдельного клана, а сильнейшего в известном мире селения шиноби, отличается удивительной наивностью. К примеру та же Инари, только полгода назад пролила первую кровь, при условии того, что встречалась только с бандитами из числа простых людей. Не знаю, хорошо это или плохо, все же с одной стороны, подобная мягкость обучения бьет по боеспособности деревни, а с другой — больше генинов доживут до звания чунина. Но одно можно сказать с уверенностью: план Хаширамы-сана и Мадары-сана уже дает плоды.

"Водопада больше нет, Туман окунулся в межклановую резню и Песок активно им помогает добивать мобилизационный резерв, Камень предпочел отступить и ищет способы захватить собственного биджу, а Облако после демонстрации силы от второго хокаге... может быть даже перестанет претендовать на звание Великого Селения. Сейчас самое время их дожать, а затем поставить малые деревни перед фактом: либо они присоединяются, вливаясь в наши ряды, либо отправляются за неудачниками", — эти выводы мне помогли сделать многочисленные отчеты меднинов, в которых указывается не только физическое, но и психологическое состояние пациентов, прибывающих с разных фронтов.

Мне, как главе госпиталя Дао, удалось вписать несколько своих вопросов в список, обязательный для наших лекарей, благодаря чему на стол каждый вечер ложатся стопки интересных отчетов. Главы ветвей смотрят на мое самоуправство сквозь пальцы, так как считают, что полностью меня контролируют, а мои трепыхания принимают за попытки расширить свой "ошейник".

"Не будем их разубеждать в данном заблуждении".

Недавно стало известно, что из деревни уходили несколько доверенных лиц глав Дао, а когда они вернулись, наши доморощенные интриганы заметно оживились. Получить информацию о том, что за задание исполняли эти шиноби, пока что не удалось, а прочитать их как каких-нибудь генинов, на моем уровне невозможно. Это значит, что на следующей миссии, кто-то из осведомленных лиц внезапно... попадет в засаду нукенинов и в Коноху не вернется.

"Следует начать финальные приготовления к смене власти в клане. У этой моей оболочки достаточно влияния, чтобы занять одно из трех кресел, а остальные... Будет видно".

Прямо сейчас, лично для меня, вся эта суета крайне невыгодна: только-только обнаружилась достоверная информация о деревне Звезды, находящейся в самом настоящем медвежьем углу мира, где предположительно находится источник чакры сравнимый со слабейшим биджу, при этом не имеющий разума. Нет, в стране Ветра есть еще один источник, куда более мощный... но он — стационарный и перемещению не подлежит. Хотя, наложить руку еще и на него, было бы не лишним...

"Но это — отдаленная перспектива. Сперва мне нужно разобраться со Звездой".

Примечание к части

Вот как-то так.

Глава 54

Мадара не любил ощущать себя в положении слабого и о чем-либо просить:все, чего он хотел, мужчина старался добиваться своими силами. Даже в то время, когда ему пришлось полагаться на помощь Харуки-чан, сперва он привязал ее к себе настолько крепко, насколько только мог, после чего уже считал своей подчиненной.

Лицемерно? Да.

Жестоко по отношению к влюбленной девушке? Тоже "да".

Опасно в случае, если игра раскроется? Несомненно: ведь нет более опасного и жестокого существа, чем обманутая женщина.

= "Рада, что ты это понимаешь", — насмешливо фыркнула Мататаби (так своему тюремщику представилась двухвостая кошка, после очередной их тренировки и пикировки во внутреннем мире).

...опаснее обманутой влюбленной куноичи, может быть только обманутая биджу, проявившая доверие к своему джинчурики.

Второй хокаге сам не понял, в какой момент и каким образом их отношения зашли так далеко, что он искренне желает помочь своей подруге обрести хотя бы частичную свободу, дав погулять по внешнему миру. Впрочем, не только ради прогулок велись эти поиски-изыскания, но о второй причине никому лучше не знать.

Война наконец закончилась и десятки маленьких стран изъявили желание примкнуть к стране Огня, если не как полноправные области, то хотя бы как вассалы. Вместе с тем, в Коноху потянулись ручейки шиноби: малые кланы, семьи, одиночки... а буквально вчера, в резеденцию каге заявился самурай, заявивший о желании основать клан Хокен (и ведь пришел он не один, а с десятком учеников разных возрастов, а также парой приятелей-ронинов). Учитывая взаимную нелюбовь шиноби и самураев, подобный поступок был крайне необычен, но отказать в данном начинании Учиха не мог себе позволить, пусть и хотелось послать чистоплюев куда подальше.

Таким образом, пока Суна разоряла Кири (то, что от нее осталось), Ива и Кумо зализывали раны, планируя жуткую и страшную месть лет через десять, когда подрастут новые поколения шиноби и будет захвачена хотя бы парочка биджу, Скрытый Лист страдал от самой неожиданной напасти — перенаселения. Малые скрытые селения, еще не успевшие укрепиться, по соглашению о капитуляции и принесения присяги их стран даймио страны Огня, оказались почти полностью расформированы (остались дежурные посты с отрядами джонинов и генинов), а их население отправилось переселяться в первую объединенную деревню наемных убийц. Едва ли не каждый день прибывали караваны из повозок со скарбом, стада животных, толпы растерянных, испуганных, а временами и обозленных людей, которых требовалось разместить так, чтобы они с соседями не перерезали друг друга.

Кланы, изначально присоединившиеся к Конохе, не только были вынуждены потесниться, что им не сильно понравилось, но также принимали участие в обеспечении порядка, строительстве, обучении... Чтобы усмирить их недовольство, пришлось сперва надавить собственной жаждой убийства, из-за работы с бесконечными отчетами и прочими документами ставшей настолько мощной, что Мататаби лишь восхищенно и завистливо вздыхала, а потом "бросить кость", разрешив набирать из числа прибывших для себя пополнение, а то и принимать малые кланы, как побочные ветви... если те добровольно на это согласятся.

Подавая пример другим, клан Красноглазого Демона, а вместе с ним и Сенджу, первыми забрали под свое покровительство почти полтысячи мужчин и женщин всех возрастов. Это стало сигналом для всех остальных, так что теперь, за наиболее ценными и интересными носителями улучшенных геномов и хидзюцу, отправляются делегации встречающих, несущие с собой предложения о присоединении через брак. Благодаря этому, кланы Сарутоби и Шимура, по старым меркам, уже набрали численность, чтобы называться если не великими, то как минимум большими.

Данное великое переселение породило немало проблем: каждый день приходят сведения о бандах нукенинов, не пожелавших присоединяться к Конохе и сбежавших от своих родичей, "продавшихся" листовикам, за которыми приходится отправлять ликвидаторов, чтобы не дать им время сформировать крепкую организацию; упали прибыли от выполнения разнообразных заданий, так как сократилось количество свободных шиноби, которых можно было на них отправлять, а финансовая подушка продолжала истончаться день ото дня; подскочили цены на товары первой необходимости, вроде продуктов питания и медикаментов; участились драки между коренными коноховцами и переселенцами, да и между самими переселенцами конфликты вспыхивают не реже, так что отряды сформированные из Учих, Хьюга, Сенджу, Узумаки и Абураме, едва справляются с наведением порядка; масштабная стройка новых, многоэтажных домов, разделенных на квартиры по три-четыре комнаты, полигонов, госпиталей и школ, практически парализовала иную деятельность селения. Сами новые коноховцы, тоже требовали отдельного внимания: прежде чем пристраивать их к какой-либо деятельности, приходилось проводить допросы, агитацию, медосмотр, обучение обязательному минимуму общеизвестных в Скрытом Листе техник... (хорошо, что кланы сами занимались своими новоявленными родичами, снимая нагрузку с администрации селения).

Если бы не техника клонирования, позволяющая одновременно находиться в разных местах, заниматься несколькими делами и уделять немного времени тренировкам и сну, то второй хокаге предпочел бы совершить ритуальное самоубийство вместо того, чтобы разгребать все это. Хаширама же, сволочь ехидная, только зубоскалил и радовался тому, что вовремя ушел с поста хокаге: строить деревянные дома при помощи стихии дерева, ему было даже в радость.

Деревня стремительно изменялась, превращаясь в самый настоящий город шиноби. Если в центре Конохи, у горы хокаге и в пределах старой стены еще сохранялась архитектура, присущая отдельным кланам и стране Огня в целом, то новые дома имели крайне утилитарный вид, с минимумом украшений и декора. Все это... пугало.

В подобных условиях не удивительно, что Мадара стал все сильнее привязываться к единственной постоянной собеседнице, которая не только была готова выслушать, ехидно прокомментировать и дать парочку советов, после коих дела уже не казались столь унылыми, но с удовольствием училась, отвлекала тюремщика пустой болтовней, либо громко мурлыкала, вводя в состояние медитативного транса. Мужчина понимал, что с ним происходит почти тот же процесс, что и с Харуки-чан в свое время, но прекращать этого не хотел, пусть пару раз и порывался...

— Так чем я могу вам помочь, хокаге-сама? — вывел гостя из задумчивости голос хозяина дома, в гостиной которого они сейчас находились сидя за столом, с пиалами чая в руках.

"Издевается", — констатировал Красноглазый Демон.

= "Само собой", — подтвердила двухвостая кошка, отдыхающая на одной из балок, нависающих над водоемом в пространстве печати.

— Советом, на котором ты сам присутствовал, было принято решение, в следующем году открыть первое высшее учебное заведение для шиноби, — решил начать издалека Учиха.

— Весьма похвальное начинание, — покивал головой седовласый молодой человек, светлое лицо коего украшала лисья улыбка, а глаза были прищурены до такой степени, что с трудом удавалось увидеть край зрачков. — Я всегда считал, что обладатели чакры растрачивают свой потенциал впустую, понапрасну теряя время в битвах и многомесячных миссиях по охране. В конце концов, все необходимое для жизни мы можем выращивать и создавать сами, делая это не хуже, а скорее всего — много лучше, нежели обычные люди.

— Многие недовольны тем, что кому-то придется переквалифицироваться из воинов в землепашцев, скотоводов, ткачей и строителей, — заметил Мадара. — Если бы кто-нибудь предложил подобную работу мне... его кишки долго собирали бы по всей Конохе.

— Но я думаю, что есть немало и тех, кто будут только рады находясь под защитой великих кланов, совершенствоваться в небоевых направлениях применения чакры, — предположил Ичимару Хосен. — Я — один из них.

= "Забавно слышать такое от человека, практически в одиночку остановившего наступление армии Тумана, вырезавшего часть Водопада и пугающего своих бывших соклановцев одним фактом своего существования. Мне даже немного обидно: о нем говорят чаще и с большим страхом, чем о биджу", — с нотками возмущения в голосе, произнесла Мататаби.

"Он — всего-лишь человек. Страшный, опасный, хитрый, жестокий, подлый, живучий, верткий... всего-лишь человек", — попытался "утешить" свою пленницу Учиха.

= "Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты им восхищаешься", — хмыкнула биджу.

"Я его здраво оцениваю и опасаюсь. Может быть в грубой силе он и не достиг вершин, не входя по этому показателю даже в десятку сильнейших шиноби Листа, но вот в боевом плане, едва ли уступает мне или Хашираме", — отозвался второй хокаге.

— Ичимару-кун... — решил воспользоваться официальным именем собеседника Красноглазый Демон. — Я хочу, чтобы ВУЗШ возглавил ты.

— Арара? — изобразил удивление Хосен. — Такая честь для маленького шиноби, являющегося всего-навсего главой мелкого клана, количество членов которого едва перевалило за полусотню.

— Не прибедняйся, Ичимару-кун, — укоризненно качнул головой Учиха. — Мы ведь оба знаем, что тебя еще не называют Третьим Богом Мира Шиноби только потому, что мало кому известны все твои способности. К примеру я не уверен, что мне известна хотя бы половина.

— Вы меня переоцениваете, Мадара-сама, — продолжая улыбаться, невозмутимо отозвался Хо. — Я ведь тоже знаю не обо всех ваших способностях. Но даже тех, которые являются общеизвестными хватает, чтобы удерживать в рамках приличий постоянно растущую численность шиноби Конохи. И кроме того, у меня ведь нет никакого опыта преподавания.

— Это и не нужно, — усмехнулся второй хокаге. — Ты займешь место главы ВУЗШ, а учителями и советниками мы тебя обеспечим. Останется только время от времени проводить лекции о чакре для особо отличившихся студентов, кивать с умным видом, делиться некоторыми неважными разработками, хвалить и карать.

— Делать тоже, что и вы, но в меньшем масштабе? — вопросительно изогнул брови хозяин дома, слегка приоткрыв один глаз.

— Что-то вроде того, — хохотнул Красноглазый Демон. — Но меньше будет не только масштаб, но так же и власть с обязанностями.

— Почему я? — уточнил Хосен.

— Ты — компромиссная фигура: представитель малого клана, заработавший пугающую репутацию во время войны, лояльный нынешней власти, но при этом не принадлежащий ни к одной из фракций, образовавшихся в Скрытом Листе, — Мадара пожал плечами. — К тому же, многих нервирует то, чего они не понимают, а видя тебя у власти они... успокоятся, так как будут считать, что ты достиг желаемого веса в обществе. Нет, подозревать тебя они не перестанут, как и не отбросят тебя из списка кандидатур на должность третьего хокаге... Но этот ход все же слегка успокоит противоречия, позволив мне уделить больше времени решению внешних проблем. К тому же ВУЗШ нам нужен, как место, где представители разных деревень смогут ощутить себя единым целым: на уровне школ подобное пока не осуществить.

— Могу я подумать? — прозвучал вежливый вопрос через пару секунд тишины.

— Разумеется — можешь, — согласился второй хокаге. — Думаю, недели будет достаточно.

— Чудно, — хозяин дома кивнул и отставив пустую пиалу спросил: — В чем заключается вторая причина вашего прихода?

— Неужели ты не веришь, что я пришел с одной целью? — Красноглазый Демон вскинул брови, изображая намек на возмущение.

= "Даже я этому не верю", — хихикнула Мататаби.

— Официально — несомненно, — пожал плечами Ичимару. — Но для того, чтобы предложить мне пост главы ВУЗШа, вы бы могли вызвать меня в резеденцию каге, Мадара-сама. Не по чину целому каге, бегать по домам простых маленьких шиноби... пусть и заслуживших страшную репутацию.

— Ладно, — Учиха сдался, решив не тянуть время зря. — Я хочу получить технику, при помощи которой можно будет создавать ослабленную проекцию биджу, вроде иллюзорного или теневого клона, которым сможет управлять хвостатый демон. А еще, мне нужна техника, позволяющая переселить сознание демона в человека... Временно, разумеется. И... Ичимару-кун... об этом никто не должен знать.

— Разумеется, Мадара-сама, — никак не выразив удивления, Хосен добавил: — Мне понадобится провести парочку экспериментов с участием джинчурики... Обговорим цену?

* * *

Устроившись на ступеньках крыльца своего дома, кладу ладонь на голову одного из трех щенков, весело бегающих по двору гоняясь за собственными хвостами. Мадара-сан уже ушел, оставив меня раздумывать над своими предложением и заказом...

"Придется модифицировать технику переноса сознания... под применение биджу. Задачка...", — зарывшись пальцами в густой, но пока что короткий мех маленькой суки, активирую модификацию техники мистической руки, заставляя подопечную блаженно зажмуриться.

Проращивание первичной СЦЧ прошло успешно и собаки чувствуют себя даже лучше, чем могли раньше. Подселенные же мной сороконожки, ради разнообразия — созданные из моей же плоти, сейчас выступают как очаги переработки чакры и медики, следящие за медленной, но неуклонной мутацией мозговой ткани под действием более густой инь. Думаю лет через пять, они станут достаточно разумными, чтобы вести осознанный диалог при помощи человеческого голосового аппарата...

Возвращаясь к предложению хокаге: пост главы ВУЗШа, даст мне немало привилегий, но наложит немало обязательств. Что-то трудно поверить, что мне будет достаточно приходить на работу всего на час в день и раздав ценные указания, уходить обратно. Есть даже подозрение, что таким образом Учиха хочет держать меня на виду...

"Теория была бы рабочей, не знай он о моей способности разделяться на полторы сотни потоков сознания. Может быть действительно я — компромиссная фигура?", — несмотря ни на что, некоторые факты человеческих взаимоотношений остаются для меня непонятны.

В принципе, причин отказываться нет: на крайний случай, выращу еще одного мясного клона. Нужно будет только чуть поторговаться, чтобы все видели, что я ценю свое личное время и труд.

К слову о моем труде: оригинал уже должен был добраться до медвежьего угла, а это значит, что скоро в моих руках окажется источник чакры, достаточный для создания собственного домена. После этого, необходимость в скрытых лабораториях и сложных процедурах секретности отпадет окончательно... Да уже сейчас, моя служба Конохе приносит больше забот, нежели пользы. Можно даже сказать, что я служу ей из чувства патриотизма.

"И любопытства. Все же целый город шиноби — это крайне интересно и познавательно. Скорее бы уже были готовы клещи, через которых я смогу собирать геномы, а также воспоминания. Только бы жуководы ничего не почуяли... Но против них у меня есть Яго и его клоны. Ну и тщеславие, разумеется, не стоит отбрасывать. Мою душу греет осознание того, что я приложил свою руку к созданию чего-то столь необычного... Чего-то, чего раньше никогда не было. Даже интересно, когда простые люди осознают силу города шиноби, над которым не имеют никакой власти?", — улыбка сама собой стала из наигранной вполне естественной и предвкушающей.

Если бы кто-нибудь сейчас задал мне вопрос "В чем смысл твоей жизни?", я бы ответил не сомневаясь "В познании окружающего мира и создании чего-то нового". Может быть это неправильно и моя цель эгоистична, мелочна и вообще глупа, но другой цели, вроде продолжения рода (зачем, если можно создать клона?) накопления богатств или получения власти, мне не нужно. В связи с этим, у меня появился страх: я боюсь того момента, когда мне нечего будет изучать. Следствием первого страха является и второй: я боюсь одиночества, ведь если не будет других людей, животных и даже растений, мне нечего будет изучать... разве что себя, которого уже и так изучил вдоль и поперек.

А как же друзья? Друзей у меня всего двое: Баки-кун и Кира-чан. Хатару-сан — бывшая сокомандница, к которой когда-то была симпатия, успевшая угаснуть за прошедшее время. Хаори-таичи — наставница и командир, которой я за многое благодарен, но назвать ее подругой все же не могу. Есть еще Харуки-чан, но...

"Как-то печально вдруг стало. Интересно, почему?".

Примечание к части

Развязка части все ближе.

Глава 55

Когда слышишь название вроде "Деревня, Скрытая Среди Звезд", подсознательно представляешь себе нечто таинственное, мистическое, ну или на худой конец — величественно-монументальное. Из-за этого, когда мой путь в страну Медведей (тот еще медвежий угол, не интересный никому, даже даймио соседних государств) подошел к концу, а взгляду предстала Скрытая Звезда, меня охватило разочарование, а внутренний скептик заявил: "Я же говорил".

Пожалуй, стоит вернуться к самому началу моего похода, когда я оставил в Конохе двух клонов плоти (мясными клонами их называть слегка неверно, так как состоят они не только из мяса) применил технику перевоплощения в крылатую форму большого ворона, как две капли воды похожего на увеличенную версию Яго. Благодаря ментальной связи с моим летающим контрактором, освоиться с крыльями оказалось не так уж и сложно, правда пришлось увеличить размах крыльев и поработать над аэродинамикой тела, чтобы сбалансировать скорость, прилагаемые усилия и оптимальное сопротивление воздуха. После всех модификаций, на ворона результат походил мало, но зато позволял лететь быстро и долго, в подробностях рассматривая землю далеко внизу.

Так как задания от деревни у меня не было, прикрытием моего отсутствия занимался я же, необходимость спешить отсутствовала. В результате этого, мне не удалось отогнать от себя искушение слегка поэкспериментировать в дороге, а потому десяток кроликов, пара дюжин белок и ежей, а также некоторые другие животные, обзавелись на головах печатями, накапливающими и концентрирующими в мозгу носителя инь-составляющую чакры. Многие из подопытных погибли, но немало было и тех, кто сумели убежать, пережив активацию печатей, что дало массу информации для размышлений.

Вторым экспериментом стало создание защиты для внутренних органов вроде сердца, печени, почек, селезенки и желудка... Однако, после некоторых размышлений, от всего этого пришлось отказаться.

Учитывая, что у шиноби моего уровня и моих способностей, не так уж и много по-настоящему уязвимых частей тела, мной было решено полностью пересмотреть свою конструкцию. Мозг был перемещен из головы в грудную полость и вместе с сердцем помещен в костяной чехол, куда отправились некоторые железы, часть пищеварительной системы и орган, который позволит получать воздух напрямую из окружающей среды, а в голове же остался муляж, активность которого изображает один из моих двойников. Вместе с тем переработке подверглись грудная клетка, превратившаяся в нечто среднее между бочкой и пластинчатой кирасой, прочность коей увеличена за счет уплотнения костной ткани и изменения ее структуры, ну и, разумеется, одно потянуло за собой другое, так что пришлось перерабатывать дыхательную, кровеносную, нервную и мышечную системы, фактически создавая новое существо, похожее на человека только внешне.

Мозг, оставшийся в голове, был полностью перепрофилирован на анализ информации, поступающей от глаз, ушей и носа, которые несколько увеличились в размерах, деформируя череп: уши вытянулись и заострились, нос обзавелся солидной горбинкой и "вывернутыми"ноздрями, глаза же теперь могли одновременно смотреть на двести сорок градусов, в то время как челюсти слегка выдвинулись вперед и обзавелись восемью парами клыков (волосяной покров пришлось заузить, оставив широкую полосу от верха лба и до затылка, что напоминало конскую гриву). На спине появились две дополнительные пары лопаток, нижняя из которых стала основой для выращивания второй пары рук, а условно-средняя, верхний край которой накладывался на нижний край верхних лопаток, создавая дополнительную защиту грудной клетки, предназначалась для выращивания крыльев (перепончатых и складывающихся как у летучей мыши, так как перья оказались слишком требовательными).

Кожа тоже изменилась, путем проб и ошибок увеличив свои прочность и эластичность, после чего покрылась мелкими чешуйками, с которых при напитке чакрой даже кунаи соскальзывали. В результате, мой внешний покров стал монохромным, молочно-белого цвета, что с широкими кожистыми крыльями, четырьмя руками и большими глазами, красующимися тремя зрачками каждый, выглядело слегка жутко.

"Я определенно слишком сильно увлекся. В таком виде выходить к людям противопоказано".

Так как все мои изменения не закреплены на генетическом уровне, чтобы вернуть себе нормальный облик, нужно было просто вырастить новое тело и пересадить туда мозг... ну или попросту "отторгнуть все лишнее, регенерируя новые ткани". Только вот... поступить так мне не позволяло чувство хорошо выполненной работы, а потому, мной было принято решение о том, чтобы внести еще парочку полезных изменений, а затем создать для себя маскировку. Все равно времени уже было потрачено непозволительно много, да и популяция животных в окрестностях заметно уменьшилась.

Следующим действием я укрепил позвоночник, сделал более широким таз, а затем встроил в свой организм механизм, позволяющий втягивать половые органы во внутреннюю полость, дополнительно закрывая их чешуйчатой складкой. Для того, чтобы в полете было удобнее рулить, мной был выращен длинный и гибкий хвост, с чем-то вроде плавника на кончике. Стопы ног удлинились, пятки обзавелись короткими загнутыми когтями, носки расширились и стали более плоскими, что позволяло ходить на цыпочках.

После всех внесенных в собственную тушку изменений, увеличился общий вес организма, выросли потребности в еде, увеличилась выработка ян составляющей чакры, что сместило баланс и сказалось на контроле (не критично, просто пришлось уделить этому дополнительное внимание). При помощи теневых клонов, за пару суток удалось выловить большинство дефектов конструкции, доведя ее до оптимального состояния, в котором мой рост не сильно превышал два метра, стоя на цыпочках.

Пожалуй, самым главным моим достижением можно считать то, что получилось создать работоспособную СЦЧ, которая почти не конфликтовала с моими рефлексами: все остальное — это удачное комбинирование ранее созданных техник и навыков. Новый облик совершенно не доставлял неудобств и даже позволял ощутить себя защищенным, сильным... полноценным?

Изначально, для своей маскировки под человека, я собирался использовать технику чужой кожи, как в случае с Иноэ-сан, но только использовав собственного клона плоти. Однако, после некоторых размышлений, план был пересмотрен, в результате чего двойник обзавелся сравнительно небольшой полостью в груди, куда настоящий я, превратившись в большой кокон, вполне успешно прятался, контролируя живую марионетку при помощи постоянной ментальной связи.

"В конце концов, так вероятность раскрыться гораздо меньше. Ну а наличие кокона в груди, что может обнаружить какой-нибудь Хьюга... это секрет моего клана".

...

Обновленный, задержавшийся в пути примерно на месяц, я все же дошел до Скрытой Звезды. Благодаря призыву Яго и возможности отправлять через него ментальные послания, мой клон остававшийся в Конохе сообщал последние новости, успокаивая тем, что за время моего отсутствия не произошло ничего сверхординарного. Разве что просьба Мадары-сана удивляла и слегка настораживала, но отказывать ему в данной малости не было никакого смысла.

И вот передо мной находится ущелье, отделяющее деревню шиноби от внешнего мира. Защита, честно говоря, даже учитывая ядовитый газ на дне и присутствие нескольких дозорных, откровенно... паршивая. Тот же Водопад был во-первых, лучше спрятан, во-вторых, удачнее расположен, а в-третьих... имел в своем составе куда больше шиноби, в том числе и бойца уровня каге (Какудзу).

В Звезде проживают около тысячи человек, только двадцать из которых дотягивают по силам до звания средних джонинов, около сотни являются крепкими чунинами, ну и полсотни — это генины. Наблюдения показали, что разнообразием способностей местные не обладают, специализируясь на техниках, склонность к которым дает чакра их личного источника, что делало поселение аналогом какого-то клана с хидзюцу.

"При желании, их Дао или Инудзука могли бы вырезать, пусть и не без серьезных потерь для себя. Из-за низкой мобильности, требуемой для исполнения техник Метода Мистического Павлина, две трети защитников погибнут от дальнобойных атак, и только те, кто умеют пользоваться крыльями из чакры, доставят врагу серьезные неудобства. Но и против них уже давно имеются средства борьбы. М-да... От деревни, официально существующей более ста лет, я ожидал чего-то более... Просто "более"".

Сложно сказать, что именно произвело на меня наибольшее впечатление — чакра звезды, удивительно плотная и легко поддающаяся контролю пользователями, гордыня местных шиноби, считающих себя равными Великим Деревням (по моим прикидкам, даже ныне почти переставший существовать клан Кагуя, до войны с Конохой представлял большую опасность) или бездарное использование имеющихся ресурсов. У Скрытой Звезды, благодаря их первому хошикаге, была сотня лет форы и средство, которое могло открыть невероятные горизонты... если бы они потрудились провести исследования, научиться медицинским техникам, пригласить к себе мелкие кланы и простые семьи пользователей чакры из других областей известного континента, тем самым разнообразя и усиливая генофонд. Вместо этого звездники упивались своим величием, не обращая внимания на то, что мир вокруг развивается и набора из полудюжины общедоступных (для их деревни) техник, уже не достаточно для того, чтобы победить сколь-нибудь серьезного врага.

Наблюдая за тренировками генинов я заметил, что они страдают от слишком плотной чакры, которая разрушает их систему циркуляции, не успевающую подстроиться под более качественную энергию, что в свою очередь приводит к уже физическим повреждениям организма. Сама звезда, пусть и вырабатывала энергию, находясь в местном додзё на подставке, но ее чакра никак не использовалась, служа исключительно как катализатор для мутации учеников...

"Да если бы они изучили фуиндзюцу, то смогли бы установить в этом же додзё печать, генерирующую защитный барьер над деревней, а то и какую-нибудь маскирующую технику к ней привязали бы", — к сожалению или счастью, но мой "крик души" оставался неуслышанным.

Еще одним неприятным открытием для меня стало то, что Скрытая Звезда оказалась селением, которое культивировало все недостатки кланов шиноби страны Огня, во времена до создания Конохи. Презрение и ненависть к другим пользователям чакры, подкрепляемые страхом перед чужой силой, прекрасно накладывались на гордыню и чувство избранности, которыми славились обладатели улучшенных геномов. Но если огневиков смогли встряхнуть Хаширама-сан и Мадара-сан, местные продолжали утопать в собственном невежестве, даже не думая что-то менять. А ведь единственное, чем их генины отличаются от бесклановых — это более крепкая СЦЧ, из поколения к поколению подстраивающаяся к агрессивной, пусть и послушной, силе звезды.

"Учитывая, что я хожу по их поселению почти также как по Конохе, других доказательств падения мастерства уже и не нужно".

Сперва у меня была идея воспользоваться своей новой формой, чтобы проверить ее боевую эффективность в реальных условиях... но это могло бы поднять ненужную шумиху (шиноби, в одиночку вырезающий пусть слабое, но целое скрытое поселение — это повод начать собирать информацию). Потом я подумал, что было бы забавно взять под контроль всех местных джонинов и чунинов, а затем изобразить для их односельчан нечто вроде бунта, во время которого звезда была бы уничтожена. Данный вариант оказался ближе мне по духу, но требовал слишком больших усилий. Потому, дождавшись очередной ночи, я взял под контроль джонинов, убил хошикаге, который так и не понял, что происходит, затем устроил драку и побег с погоней, в которых погибли оставшиеся сильнейшие бойцы, а последний предатель бесследно пропал.

"Может быть хоть это заставит их начать шевелиться?".

* * *

— Харуки-чан, ты не занята? — войдя в кабинет одного из ведущих специалистов госпиталя Конохи, одетый в темно-синее (с рисунком веера на спине) праздничное кимоно, второй хокаге улыбнулся светловолосой молодой женщине.

— Мадара-кун? — удивилась Дао, никак не ожидавшая визита мужчины, отношения с которым в последние месяцы стали охладевать, что заставляло ее нервничать и подозревать появление конкурентки. — Нет, конечно: для тебя я абсолютно свободна.

= "Какая беспечная доверчивость", — мурлыкнула Мататаби.

— Я давно хотел поговорить с тобой, кое о чем важном, — закрыв за собой дверь, Красноглазый Демон вопросительно поднял брови и сложил первую печать для создания барьерной техники.

Блондинка ощутила, как сердце в ее груди затрепетало, дыхание стало прерывистым, а глаза лихорадочно заблестели. Однако же, она не первый год была меднином, так что быстро взяла себя в руки и уверенно кивнула. Спустя еще две секунды, стены, пол и потолок помещения покрылись едва заметной рябью пленки из чакры, в которую Учиха вложил столько сил, что любой сенсор увидел бы только светящийся в восприятии квадрат.

— Ты многое для меня сделала, Харуки-чан, и мне крайне неловко от того, что я пришел просить у тебя еще одну услугу, — подойдя к столу, Мадара извлек из небольшой поясной сумочки деревянную лакированную коробочку, которую положил на стол перед собеседницей. — Скажи, Харуки-чан, согласишься ли ты связать свою жизнь с моей, позволив мне владеть твоими душой и телом?

Дао открыла коробочку, широко открытыми глазами глядя на две заколки в виде маленьких золотых вееров. Мысли в ее голове метались словно испуганные птицы, сталкивались будто клинки самураев, высекающие снопы ярких искр, оглашая черепную коробку металлическим скрежетом.

— Я... — сглотнув, меднин поднялась на ноги и обойдя стол, встала перед Красноглазым Демоном. — Главы клана будут против...

— Не сомневайся, я сумею их убедить, — бархатистым, завораживающим голосом ответил мужчина. — Значение имеет лишь твой ответ.

— Я... Я согласна, Мадара-кун, — прижавшись к груди второго хокаге, Харуки обхватила его шею руками, судорожно вздохнув.

— Тогда... — шаринганы Бога Мира Шиноби вспыхнули, демонстрируя рисунок калейдоскопа на радужках, а широкие ладони сжали голову молодой Дао, не позволяя отвести взгляд. — "Цукуеми".

Примечание к части

Вот, как-то так.

Глава 56

Звезда, излучающая густую, довольно агрессивную, пусть и послушную для управления чакру, оказалась крайне интересным трофеем. Для его изучения, уйдя подальше от страны Медведей, я создал небольшое, но хорошо экранированное убежище, стены которого укрепил при помощи стихии земли и фуиндзюцу.

Выбравшись из марионетки, оставив управлять её телом слепок собственного сознания, стал создавать анализирующие печати, а при помощи техники трансформации, обзавелся микроскопом и прочим инвентарем. Благодаря Яго и мясному клону, оставшемуся в Конохе, мне можно было не беспокоиться о каких-либо неожиданностях, полностью отдавшись науке.

Что можно сказать спустя семь дней почти непрерывных тестов? Звезда — это не генератор чакры, а её накопитель и преобразователь, имеющий просто невероятную вместимость резерва, будто бы внутри находится целое пустое измерение. Камень поглощает природную чакру, пусть и незаметно для окружающих, но постоянно и равномерно, взамен отдавая более густую и хорошо структурированную, собственную энергию. При этом, каждую секунду поглощается чуть больше, нежели отдается, из чего можно сделать вывод, что внутренний объем силы, вряд ли уступает тому же девятихвостому лису, но при этом пропускная способность гораздо ниже.

"Что это нам дает?".

"То, что бездонного запаса чакры не существует. Даже у биджу сила конечна, просто они как этот камень, всасывают энергию мира в себя, но отдают в окружающее пространство гораздо больше".

Не могу сказать, что не ожидал чего-то подобного, но когда впервые узнал о камне, который излучает чакру, то представлял себе какое-то вещество, в процессе распада создающее необходимую энергию. С одной стороны накопитель-преобразователь выглядит перспективнее, так как использовать его можно дольше, но с другой — минерал, при разрушении высвобождающий чакру, можно было бы если не найти где-то ещё, имея перед глазами образец, то попытаться воссоздать.

Опытным путем удалось выяснить, что Звезде одинаково хорошо подходят природная, духовная и жизненная энергии. Тепловая энергия, выделяющаяся при горении, также всасывается камнем, но с несколько меньшим КПД. Создать стабильный поток электрических разрядов, чтобы проверить их воздействие, у меня не удалось, а тех искр, которые всё же добыть получилось, хватило для понимания, что и этот источник силы может быть использован как топливо для переработки.

Проверки показали, что Звезда не является живым существом, не имеет собственного разума, и не накапливает энергию для того, чтобы эволюционировать во что-то другое (биджу например). Только после этого мы с клоном выбрались на поверхность и стали подготавливать следующий этап эксперимента: участок леса в форме круга, имеющего диаметр три километра, был окружен печатями фуиндзюцу, а в центре всей конструкции, в своеобразном алтаре в виде плиты, выточенной из огромного камня, был утоплен источник энергии, должный поддерживать всю эту структуру в рабочем состоянии.

Барьер накрыл область пространства энергетической сферой, которую я взял под контроль благодаря доступу к "алтарю", а затем при помощи техники превращения, уменьшил в размерах до объема средних размеров яблока. Подпитка использованной техники легла на тот же источник энергии, погрузившийся на несколько метров в землю, а затем сжатое пространство, оказалось помещено в мой живот, имея связь с реальным миром только через мой пупок. После этих манипуляций, в лесу осталась абсолютно круглая воронка полутора километров глубиной и трех километров в диаметре, а у меня появился богатый внутренний мир...

"Очень богатый и в прямом смысле внутренний. Фактически, я могу считать себя ходячим доменом".

Еще несколько дней было потрачено на отлов мелкого зверья вроде лис, зайцев, ежей, некоторых птиц, которые вместе с моим мясным клоном отправились в сжатое пространство. Так как источников света там не имелось, у меня возникла дилемма: создать иллюзию смены дня и ночи, либо за пределом защитного барьера, прямо в полости, куда была помещена сфера, вырастить генерирующий свет орган вроде тех, которые имеются у некоторых рыб (впрочем, излучающих свет грибов, минералов и растений, да даже насекомых, в мире более чем достаточно, но хватит ли этого для поддержания экосистемы домена в неизменном виде?).

Поддавшись собственной паранойе, я ушел подальше от места проведения эксперимента по созданию сжатого пространства. Передвигаться по лесу в четырехруком, крылатом и хвостатом теле было весьма удобно, что и не удивительно, учитывая тот факт, что оно специально проектировалось более гибким, ловким, крепким и достаточно легким, из-за чего кости казались слишком тонкими.

Пока мясной клон обустраивал во внутреннем мире нечто вроде храма-лаборатории, который был поставлен над управляющей плитой-алтарем, но в процессе обзавелся подземельями, занявшими всю нижнюю полусферу домена, мне-оригиналу оставалось практиковаться в использовании техник разных стихий, гонять по организму небольшие объемы энергии Звезды, чтобы регенерация постепенно помогала подстроиться под неё, ну и совершенствовать оболочку. Таким образом, мое лицо окончательно приняло вид чуть вытянутой морды с пастью-капканом, нижняя пара рук переместилась ближе к середине туловища, которое вытянулось еще где-то на сорок сантиметров. Верхние конечности стали длиннее, благодаря чему при желании стало возможно перемещаться на трех парах... лап. Ну и под конец, для большей защиты внутренних органов, под кожей были выращены костяные пластинки в виде шестилучевых звезд, которые почти не стесняли движения.

В один из дней, мне в голову пришла интересная идея: раз я могу управлять своей тенью, да и сам при помощи чакры способен становиться чем-то подобным, то почему бы не попробовать поместить слепок своего сознания в этот нематериальный объект? Задачка оказалась не простой: для её решения был организован мозговой штурм сотни теневых клонов, поддерживающих по три потока мышления, объединенных в единый кластер. Спустя ещё десять дней, была создана техника на основе инь энергии и природной чакры, которые при помощи фуиндзюцу, были запечатаны в мою тень.

Так как я не хотел создавать очередного своего клона, то сперва создал пустое сознание, чистое как у младенца, а затем при помощи техник ментальной связи, делился сухой выжимкой информации. Приходилось поддерживать ровный поток подпитки тени, чтобы вложенные в неё структуры не рассеялись, но у меня все же теплится надежда, что однажды она научится поглощать чакру сама, став полностью самостоятельным существом.

Так как ни одно живое существо не может обрести индивидуальность без имени, я дал его своей тени — Рьюкаге. Возможно это и самообман, а то и вообще глупость с моей стороны, но данный проект заставил меня почувствовать себя крайне необычно: будто бы от меня зависит жизнь маленького существа, личность коего формируется согласно моим усилиям, но вместе с тем, кардинально отличается от основы.

В процессе работы с духовной энергией, мне удалось применить трансформацию, скрывающую всю жизненную энергию. Должен признать, что ощущать себя бесплотным... крайне необычно. Это состояние удалось удерживать несколько секунд, после чего техника распалась под напором моей же ян составляющей, но в памяти всё сохранилось. После колебаний, было решено отложить данное направление исследований на тот момент, когда завершатся проекты "Внутренний Мир" и "Рьюкаге".

К сожалению, у мира были свои планы, которые категорически не совпадали с моими: появившийся при помощи обратного призыва Яго, передал сообщение от моего мясного клона о том, что на Коноху совершено нападение и без меня, на этот раз, могут и не отбиться. Пришлось извлекать из домена второго клона, развеивать всех теневых дубликатов, затем превращаться в кокон и прятаться в грудной клетке марионетки. В процессе этого, в мою голову (хотя, учитывая все мои модификации тела, правильнее будет сказать "В мой мозг") пришла мысль...

"А зачем я спешу в Коноху?".

Верность клану? Не аргумент: они для меня подопытные и инструменты, о которых нужно заботиться, чтобы получать больше пользы. Верность деревне? Скрытый Лист получил от меня достаточно, чтобы я не считал себя ему чем-то должным. Семья? Без клана Дао, мне будет легче дышаться. Остаются только друзья...

"Баки, Кира, цените. Я это делаю только ради вас".

* * *

Проснувшись рано утром, лежа на широкой кровати со смятыми простынями, некоторое время Мадара просто смотрел на светловолосую макушку женщины, сладко сопящей уткнувшись ему в грудь. Однако же, стоило ему шевельнуться, чтобы устроиться поудобнее, как партнерша проснулась и сладко потянулась всем телом, после чего подняла лицо и улыбнувшись произнесла:

— Доброе утро, Мадара-кун, — в глазах меднина сверкнули темно-синие искорки, а зрачки сделали вялую попытку вытянуться в вертикальные щелки.

— Доброе утро, Харуки-чан, — чуть хриплым голосом отозвался Учиха. — Как спалось?

— Соседка покоя не давала, — обиженно надулась Дао. — Ты меня о таком эффекте не предупреждал!

На последних словах, блондинка ткнула второго хокаге в грудь указательным пальцем левой руки.

— О таком эффекте я и сам не знал, — изобразил виноватую улыбку Красноглазый Демон. — Тебе не понравилось?

— Ну-у-у... — меднин задумчиво закатила глаза, а затем на её лицо выползла игривая улыбка. — Мы совсем не пррротив повторррить.

На этот раз глаза Харуки все же стали кошачьими и она приняла сидячее положение, поджав под себя ноги, при этом совершенно не обращая внимания на наготу. Процедура переселения духовной составляющей и разума Мататаби прошла успешно, но вот её слияние с хозяйкой тела остановилось на начальном этапе, из-за чего возникла ситуация, схожая с раздвоением личности: они обе имели доступ к общей памяти и могли пользоваться способностями друг друга, но вот в том, что касается управления телом, к единому знаменателю ещё не пришли. У Учихи в печати осталась только ян двухвостой биджу, в которой не было ни капли разума.

Если бы на месте Харуки, с ее развитым тренировками ментальных техник разумом, был шиноби не из клана Дао, то техника переселения Мататаби скорее всего привела бы к выжиганию его мозгов, последующей смерти реципиента и отправлению кошки на перерождение. Теперь же, она получила возможность прожить человеческую жизнь, а если повезет, то и гораздо больше этого. Сама же блондинка, согласившаяся пойти на эксперимент под давлением чувств, получила как несколько плюсов, так и один минус: баланс чакры был сильно нарушен и восстанавливать его придется долгими тренировками, а то и вмешательствами в собственный организм.

Не успел мужчина произнести следующую фразу, как его инстинкты взвыли об угрозе. Одним движением правой руки он откинул партнершу к стене, а в следующее мгновение потолок взорвался осколками, а самого Учиху сковала необычайная тяжесть, неподъемным прессом опустившаяся на все тело.

— Прости, что вмешиваюсь в столь неподходящий момент, Мадара-кун, — прозвучал до отвращения знакомый голос Тобирамы Сенджу. — У тебя есть то, что нужно мне.

Глаза второго хокаге вспыхнули алым, а затем их пронзила боль, а зрение исчезло, оставляя только сенсорные возможности, развитые в период жизни, когда слепота была постоянным спутником могущественного шиноби. Но враг не остановился на достигнутом и несколькими взмахами меча, обрубил своей жертве руки и ноги, после чего прижег раны и удовлетворенно кивнул.

— А теперь, нам пора уходить, — схватив второго хокаге за шею, альбинос, глаза коего сияли фиолетовыми радужками, на фоне которых отчетливо выделялись три концентрических круга, развеяв меч из медицинской чакры сложил серию одноручных печатей, исчезнув в хлопке хирайшина.

— Мадара-кун?.. — неверящим взглядом глядя на кровать, где она только что лежала вместе со своим мужчиной, Харуки видела только отрубленные конечности и кровь...

"Не истери", — хлестнул по сознанию голос её второго "я" и управление над телом было грубо перехвачено.

Мататаби поднялась на ноги, ещё раз взглянула на постель и сложила серию ручных печатей, создавая двух теневых клонов, одетых в зеленые сарафаны. Копии понятливо кивнули и убежали из комнаты, отправившись к Сенджу и в резеденцию каге, чтобы поднять тревогу. Сама же она спокойно отправилась к шкафу с одеждой.

"Как ты можешь быть такой спокойной?!", — воскликнула Харуки, даже не пытающаяся снова вернуть контроль над телом, так как понимала то, что сейчас совершенно ничем не сможет помочь Мадаре.

— Мы слабы. У Тобирамы сильнейшее додзюцу, которое я видела только у отца... Лучшее, что мы сейчас можем сделать — это найти тех, кто согласятся спасти нашего мужчину. А сейчас, не мешай думать...

Примечание к части

Финал первой части уже на пороге.

Глава 57

— Похоже, нас уже встречают, — озвучиваю очевидное, на секунду опередив открывшую было рот Мито-сан.

Бывшая принцесса клана Узумаки, напросившаяся на участие в операции несмотря ни на какие возражения мужа, обожгла меня раздраженным взглядом, но промолчала. А тем временем, шедший впереди всех Хаширама-сан, дал знак колонне из двухсот шиноби остановиться.

"Какой чудесный день", — подняв лицо к вечернему небу, уже окрашенному лучами алого заката, улыбаюсь уголками губ.

В отличие от остальных бойцов Конохи, я предпочел не надевать комбинезон, оставшись в белом кимоно с рисунками разноцветных листьев, что раз за разом вызывало вспышки недовольства у спутников. Впрочем, до их мнения мне дела нет, да и такой образ выбран вполне осознанно, так как мне пора отделяться от серой массы и пусть к этому привыкают сразу.

"Всю жизнь быть наемным убийцей, который выполняет заказы недоумков, даже не осознающих всей силы обладателей активной СЦЧ, которые не понимают, что уже завтра сами могут стать целью заказа? Увольте: я найду себе более интересное и полезное занятие".

Постепенно отряд собрался на вершине холма, неподалеку от опушки леса с деревьями-великанами, откуда открывался прекрасный вид на широкое зеленое поле, расстилающееся от горизонта и до горизонта. И на фоне этой безмятежной красоты, золотым столбом возвышается барьер из плотной чакры, судя по ощущениям сенсорики, которую усиливает режим сендзюцу, принадлежащей кому-то вроде восьмихвостого биджу. А снаружи преграды, будто бы она сама не была достаточной проблемой, неподвижно застыли шиноби, в чертах которых легко узнавались Учиха, Узумаки, Хьюга, Дао, Кагуя, Хозуки и многие другие воины.

— Нечестивое Воскрешение, — нахмурил брови Хаширама, уголки губ которого дернулись вниз. — Тобирама окончательно лишился всех моральных рамок.

— Он — ученый, — пожимаю плечами, заставляя несколько десятков взглядов скреститься на мне. — Боюсь, взять его живым, в сложившейся ситуации, для нас невозможно.

— Я сам им займусь, — решительно отозвался первый хокаге. — Мито, ты сможешь вскрыть барьер?..

...

Когда я вернулся в Коноху выяснилось, что нападение на неё совершил опаснейший отступник Скрытого Листа, Тобирама Сенджу: его агенты, которые обнаружились почти в каждом клане, разместили в деревне печати-якоря для улучшенной версии хирайшина, при помощи которой он обошел защитный барьер и атаковал сразу несколько объектов. Резиденция Мадары Учиха, кланы Хьюг и Сарутоби, подверглись атаке первыми, причем — абсолютно одновременно, из-за чего джинчурики не удалось спрятать и защитить. Когда же враг, нанеся немало сопутствующих разрушений, снова исчез, пришло сообщение из Суны, в котором говорилось о похищении их биджу.

Во время обсуждения планов поиска преступника и спасения заложников, ну или того, что от них осталось, пришла Харуки-чан, заявившая о том, что Мадара-сама поделился с ней чакрой двухвостой кошки, благодаря чему она чувствует направление, в котором нужно искать похищенных.

Пока составлялась карательная группа (все прекрасно понимают, насколько опасным может быть шиноби уровня младшего из братьев Сенджу) я успел заглянуть в свой особняк и собрать вещи: щенки Киры-чан отправились в мой внутренний мир, также как подопытный материал, оружие, инструменты и запас продовольствия, которого хватило бы на десять лет, за что следовало благодарить пилюли Дао. Зачем это было сделано? Интуиция настойчиво рекомендовала так поступить, а у меня нет причин ей не доверять.

...

План действий был прост как кунай: группа поддержки связывает боем воскрешенных Тобирамой-саном шиноби, а ударный кулак, в который входим я, первый хокаге, его жена и главы пострадавших кланов, прорываемся к барьеру, вскрываем его и навязываем бой уже ученому-альбиносу. И если к первой половине у меня нет никаких претензий, так как в противостоянии с бойцами уровня Богов Мира Шиноби, от массовки толку не будет, то вторая половина вызывала море сомнений...

Прорыв начался с применения Хаширамой-саном техники Великого Леса, что было похоже скорее на Великий Терновник, так как вместо деревьев, на пути нашего следования из земли вырывались извивающиеся толстые побеги, усеянные острыми шипами. Растения тянулись к барьеру, принимая на себя техники, используемые воскрешенными шиноби, скручивая их в коконы и разбрасывая в стороны. У нас же под ногами возникал ровный мостик, по которому было удобно бежать...

Разные техники летели в противников и с нашей стороны, но стихийные атаки, даже когда попадали, приносили только временный эффект, так как марионетки Тобирамы-сана быстро восстанавливались даже из горстки пепла, пусть и становились после этого весьма заторможенными, а Узумаки не успевали запечатать всех. Впрочем, добраться до первой, промежуточной цели, это нам не помешало и супруга первого хокаге начала творить фуиндзюцу, пытаясь взломать защиту отступника не силой, но изяществом...

Стоило только в препятствии образоваться провалу, как туда устремились побеги Великого Терновника, по которому уже побежали и мы. Однако, не прошло и пяти секунд, как столб чакры снова восстановился, отсекая нам пути к отступлению, а навстречу древесной технике устремилась разрастающаяся стена розовых кристаллов.

"Какая интересная техника... И почему я до такого не додумался?".

Терновник и кристаллы столкнулись будто два цунами, огласившие пространство внутри барьера оглушительным грохотом, а затем начали крошить и вгрызаться друг в друга, не в силах перебороть противника, но и не уступая ему. Треск, скрежет и скрип продолжались какие-то десять-пятнадцать секунд, после чего всё внезапно затихло, а в поле нашего восприятия появились пять силуэтов в белых плащах с глубокими капюшонами, которые неспешно парили в полусотне метров над землей.

— Рад тебя видеть, брат, — усиленным стихией воздуха голосом, произнес Тобирама Сенджу, вылетая чуть вперед и снимая с головы капюшон, чтобы были видны его белые волосы и фиолетовые глаза, в которых красовались по три концентрических круга. — Я и не сомневался в том, что ты сумеешь сюда прийти, да ещё и такую команду соберешь...

— Ара-ра... — усмехаюсь уголками губ, пряча руки в рукавах кимоно. — Меня похвалил самый гениальный шиноби в мире. Есть чем гордиться и о чем рассказывать внукам.

"Так вот вы какие — глаза человека, подарившего людям чакру", — использовав псевдододзюцу, с разочарованием констатирую, что противников окружают коконы из чакры, создающие непроницаемую для сенсоров засветку.

— Ты уже обзавелся семьей, Хо-кун? — с доброй улыбкой на лице, спросил младший из братьев Сенджу. — И кто эта несчастная?

— Как грубо, — округляю глаза и прикладываю правую ладонь к губам. — Нет, пока что я не обзавелся семьей... Но кто мешает мне это планировать?

— Ты прав, Хо-кун, — кивнул отступник. — Однако, твой бывший клан попросил меня сделать так, чтобы ты больше не мог им мешать и отбрасывать тень на их величие. Мне, честно говоря, плевать на их мотивы, но они честно исполнили свою часть сделки, а потому... Ничего личного.

— Тобирама, что ты творишь?! — наконец-то вынырнул из своих мыслей Хаширама-сан, решив перед боем поговорить с братом.

— Я собираюсь создать новый мир! — альбинос развел руками в стороны и добавил голосу торжественности. — Это будет мир, в котором нет места грязным, жадным, трусливым и лживым простолюдинам! Целый мир, где будут жить только шиноби!.. Разве это не прекрасно? Но, так как задача требует море энергии, мне нужны биджу... Все биджу.

— Ты обезумел? — голос первого хокаге дрогнул. — Собираешься из-за своей идеи убить тысячи... миллионы ни в чем неповинных людей?!

— Почему меня все понимают превратно? — состроил печальное выражение на лице альбинос. — Когда я говорю "новый мир", я имею ввиду именно "новый мир". Скоро процесс перезапечатывания завершится и луна займет свое место на небосводе, так что я смогу начать процесс сотворения... И вы, враги мои, не сможете мне помешать. Но не бойтесь: после того как всё закончится, при помощи этих глаз, я верну всех тех, кто были вынуждены умереть во имя великой цели.

На последних словах, явно красуясь, младший из братьев Сенджу широко распахнул глаза, заставляя их ярко засиять. А затем и четверо его спутников скинули капюшоны, являя всем наблюдателям лица точных копий Тобирамы-сана.

"Что-то мне подсказывает, что следовало сегодня остаться дома", — промелькнула в разуме невеселая мысль, когда противник (противники?) вскинул руки и с ладоней сорвались потоки огня и воды, которые обрели форму завершенных змеевидных драконов, усиленных ветром и молнией соответственно.

Побеги терновника создали над нами купол, к внутренней стороне коего приложила ладони бывшая химе клана Узумаки. В следующее мгновение мир вздрогнул, раздался взрыв и нашу защиту разметало. Однако, красноволосая женщина не растерялась и увидев несущийся на нас камень, атаковала его золотыми цепями, вырвавшимися из спины.

Распадаюсь на сорок сколопендр, скрываясь в переплетении терновых побегов, а затем собрав ментальную мощь ста двадцати потоков сознания в единый таран, обрушиваюсь на сознание Тобирамы-сана... проваливаясь в него словно в черную дыру. Вместо сопротивления, которое ощущается даже от последнего из крестьян, меня беспрепятственно пропустили внутрь и перенаправили на заточенного в печать биджу, который подобного надругательства над собой не выдержал. Повторная атака, но направленная на другого двойника, привела к точно такому же результату, с тем лишь исключением, что хвостатый зверь был другой.

"Невероятно: он использует разные тела, которые определенно имеют какую-то связь друг с другом, чтобы хранить в них разных биджу. Почему я до такого не додумался? Это же элементарно! Но откуда у него настоящие клоны?".

Пока меня мучили восхищение, зависть и недоумение, альбинос уже вёл сражение с отрядом спасения: один из двойников управлял кристаллами, которые боролись с лесом Хаширамы-сана, перекапывая местность внутри барьера, превращая её в подобие шедевра какого-нибудь художника, удачно описавшего апокалипсис; супруга первого хокаге ставила барьеры, отражая стихийные техники, била цепями из чакры, создавая под ногами пластины из энергии, бегала по воздуху, но определенно уступала врагу; остальные же члены группы гибли один за другим, оказавшись неготовыми к напору младшего из братьев Сенджу.

"Он явно использует техники клана Дао, для ускорения реакции и увеличения потоков сознания. Учитывая, что среди оживленных имеются мои бывшие соклановцы, то догадаться о том, кто передал информацию, не так уж и сложно. Знания о фуиндзюцу у Тобирамы-сана и раньше были хорошими, а теперь вовсе вышли на уровень тех же Узумаки... Удивительно, что имея такие возможности, он не скопировал себе все известные геномы, вместе с навыками их использования".

— Хо-кун, ты так и будешь продолжать прятаться? — расправившись со всеми, кроме супружеской пары Сенджу-Узумаки, спросил альбинос, воспользовавшись одним из трех освободившихся тел, которые взлетели высоко вверх. — Кандидату на звание третьего Бога Мира Шиноби, не позволено отсиживаться в стороне, когда его товарищи сражаются насмерть и умирают.

"Но и бросаться в лоб на того, кто без видимых усилий сдерживает двух не самых слабых шиноби — это глупость, недостойная ученого", — парирую мысленно, перебирая все возможные варианты действий.

Техники призыва оказались заблокированы...

Стихийные техники — малоэффективны, так как чакра из них высасывается.

Ментальные атаки — не эффективны вовсе.

Физический урон?..

— Раз ты сам не хочешь выходить, придется мне настоять, — деланно грустно вздохнул отступник, вытянул вперед правую руку и стал собирать на раскрытой ладони темно-фиолетовую, почти черную чакру, закручивающуюся в сферу.

Двое двойников, протянув руки с раскрытыми ладонями к формирующейся технике, стали вливать в неё собственную энергию и силу хвостатых демонов. Хаширама, при помощи сендзюцу ощутивший скапливающуюся мощь, попытался было помешать этой атаке, но сам был отброшен в сторону края барьера ударом гравитации.

Всеми телами устремляюсь вниз, в секунды минуя слой терновых побегов, а затем зарываюсь в землю, где соединяюсь в единый комок из сколопендр, который окутался покровом чакры Звезды...

Примечание к части

Вот как-то так.

Депрессия вроде бы отпустила.

Глава 58

И без того ускоренное чакрой восприятие шиноби, в моменты смертельной опасности способно становиться еще быстрее, заставляя мир вокруг практически замирать. Этот эффект легко объясняется тем, что наше мышление завязано не только на тело, но и на духовную составляющую, которая, в свою очередь, не ограничена проводимостью сигналов нервными клетками. Теоретически, в состоянии инь-клона, можно мыслить со скоростью света... ну или той скоростью, которую способен вообразить себе пользователь техники, избавившийся от психологических ограничений.

Вот и сейчас, являясь не совсем материальным, я ускорил мышление до такого уровня, что секунды растянулись в минуты, позволяя оценить обстановку и отсеять варианты выживания, имеющие меньше пятидесяти процентов вероятности. Ну а для того, чтобы достигнуть своей цели, нужно ответить на простой вопрос: кто может пережить большой взрыв?

Логично, что взрыв может повредить лишь ограниченный объем материи, в результате чего большое существо выживет с большей же вероятностью: нужно только скрыть себя под большим объемом плоти и чакры, спрятав мозг максимально глубоко и далеко. Однако — это ущербный метод, который мало того, что принесет уйму потерь, так еще грозит получением тяжелых повреждений. Второй способ заключается в том, чтобы стать как можно меньше и плотнее, защитив себя концентрированным коконом из самой густой чакры. Ведь маленький размер равняется малой площади соприкосновения с агрессивной средой...

Приняв к исполнению второй план, превращаюсь в маленький камушек, вокруг которого создаю еще одну каменную оболочку, а затем еще и еще, насколько хватает концентрации. Когда же поддерживать технику стало тяжело даже для ста двадцати потоков мышления, пришлось просто накрыться слоем чакры Звезды. Все это потребовало удивительно немного времени, а потому в момент удара Тобирамы-сана, меня можно было сравнить с идеально круглым шаром, состоящим из множества тонких, но прочных и напитанных энергией скорлупок.

На какие-то секунды мир вспыхнул, подбрасывая мое вместилище вверх, буквально испаряя окружающую землю. Внешнее давление оказалось столь велико, а жар настолько силен, что две трети скорлупок растрескались и осыпались невесомым прахом. Даже удивительно, что они не сплавились в монолит, но наверное этому помешала моя чакра, все еще сохраняющаяся в частицах пыли.

Когда все прекратилось, я отменил технику и взорвав свою защиту изнутри, множеством сколопендр метнулся в разные стороны, уходя из-под концентрированного обстрела молниями. Один за другим двойники гибли, оставляя меня с все меньшим объемом ресурсов. Краем сознания был отмечен тот факт, что Узумаки-сан смогла пережить взрыв, создав какой-то странный барьер, но истощила собственный резерв и погибла от удара черным штырем в спину. Секундами позже за ней отправился и Хаширама-сан, потерявший осторожность и попытавшийся перейти в ближний бой.

"Черные штыри состоят из чакры и еще какого-то вещества... застывшей крови? Железа? Может быть кристалла?".

"Тобирама-сан показал, что в зоне видимости ринеганов может использовать пространственную технику без печати-якоря".

"Идти в ближний бой — не вариант: тут я уступаю чуть меньше чем полностью".

Беспорядочные метания сколопендр по воронке, образовавшейся на месте взрыва, позволили выиграть немного времени для размышлений, чтобы выбрать способ противодействия. Идеальным выходом было бы отступление, но во-первых, барьер устоял после атаки, которую я физически повторить не смогу, а во-вторых, неизвестно то, какой мир собирается создать альбинос, но есть мнение, что для меня — как теоретически опасного индивида, места там не будет.

"Придется проверять боевой режим в боевых же условиях. Вроде бы это даже иронично".

Метнувшись всеми оставшимися двадцатью двумя телами в одну точку, при помощи техники превращения, сливаюсь в четырехрукого человека с белой чешуйчатой кожей и глазами-псевдододзюцу, имеющими форму красных кругов с тремя зрачками, соединенными тонкими золотыми полосами (не удержался и добавил этот визуальный эффект, никакой особой пользы не несущий). Тут же из спины вырастают четыре темно-фиолетовых крыла, которые перекрещиваются передо мной, принимая на себя град атак молнией, огнем, водой и воздухом.

"Техника "тело духа" — готова к активации".

"Техника "Мясной гигант" — готова к активации".

"Техника "Доспех чакры" — готова к активации".

"Техника "Луч энергии" — готова к активации".

"Контроль тела — переведен на вторичный поток сознания".

"Аналитические отделы разума простимулированы".

"Стихийные преобразования переведены на вторичные потоки сознания".

Все эти мысли прозвучали хором одинаковых голосов, каждый из которых было прекрасно слышно и которые не сливались в монотонный гул. Мое основное "я", словно марионеточник из Суны, или же какой-то паук в сложной паутине, лишь отдавало команды, в то время как все остальные функции разобрали копии разума. А затем мир смазался...

* * *

Тобирама ощущал себя как-то... странно: только что он убил брата и его жену, но при этом не ощутил вообще ничего — ни горя, ни вины. Конечно, он понимал то, что благодаря своим глазам, сможет вернуть к жизни всех, кого убил этим днем и задолго до него, пусть и ценой собственной жизни, но ведь сердце даже не екнуло, когда в глазах Хаширамы угасла жизнь. На фоне этого, легкое раздражение из-за того, что Мадара, лишенный ног, рук и глаз, умудрился использовать чакру биджу для самоубийства, из-за чего две трети энергии двухвостой кошки ушли в пустоту, уже не казалось чем-то особенным.

И вот сейчас, расправившись с теми, кто обладали наибольшей опасностью для плана (Мито-чан, если бы поняла, что другого способа победить нет, без сомнения совершила бы призыв Шинигами) он гонял по земле Хо Дао, который оказался наибольшим разочарованием. А ведь когда-то Тобирама всерьез считал его едва ли не ровней себе...

Но вот что-то изменилось и шустрые насекомые, ловко уворачивающиеся от дальнобойных техник, собрались в единое целое, превратившись в четырехрукого человека. Отправленные в него техники, напитанные силой до такой степени, что каждая из них могла получить ранг "А-плюс" если вовсе не "Эс", разбились об крылья из густой, какой-то неприятной чакры.

А затем тело Ичимару Хосена окутал полупрозрачный темно-фиолетовый доспех, высотой примерно в четыре метра. Сен чакра впитывалась в него, словно в сливную дыру в ванне, делая фигуру все более плотной.

"Что-то новенькое. Подобие "Сусано"? Ты все же не зря изучал шаринганы", — одобрительно отметил Сенджу, смешивая стихии огня и ветра, создавая волну иссушающего жара.

Миг и четырехрукий великан буквально исчез с того места, где стоял секунду назад, оставляя после себя иллюзию кружащих листьев, а сам появился рядом с одним из пяти тел, зависнув на расправленных крыльях. Тут же он нанес удар кулаками правых рук, заставляя Тобираму блокировать атаку в стиле тайдзюцу, а затем человек, сидящий в позе эмбриона внутри груди доспеха из чакры, выставил перед собой указательный палец правой верхней руки, выстреливая из его кончика желтым лучом.

"Молния и ветер", — отметило сознание альбиноса, когда второе тело подхватило раненого, а третье и четвертое атаковали потоками воды, которые прямо в полете превратились в сковывающий лед.

Новый шуншин, примененный без печатей прямо в воздухе, уже не стал сюрпризом для Тобирамы, пусть его и удивило то, что противник умудряется применять эту технику, не теряя эффективности в бою. Гравитационный удар отшвырнул четырехрукого монстра, не дав ранить второе тело, а затем в противника полетел град из черных стержней.

Хо умудрился увернуться от всех снарядов, но Сенджу и не надеялся на столь легкий успех. Один из двойников, оказавшийся чуть в стороне, применил технику стихии молнии, соединив ослепительно-белым разрядом свои руки и один из стержней, между которыми оказался мятежный Дао.

Доспех из чакры пошел рябью, но не распался, а сам Хосен вновь применил шуншин, уходя вверх. Тут же он развел руки в стороны и выстрелил золотыми лучами энергии из указательных пальцев. Однако, на этот раз альбинос был готов и успел защититься при помощи кристаллов, которые словно корка засохшего песка, выступили прямо на телах.

Тем временем, раненый двойник уже исцелился и вернулся в бой...

...

Это сражение не было похоже на "Битву Богов Мира Шиноби" в том смысле, как это понимают обыватели и молодые генины: не было выкриков техник, разговоров и даже лишних движений, лишь расчет и скорость действий. Все применяемые ими техники были точечными, до предела наполненными энергией и крайне разрушительными (правда, вся сила уходила на проникающий эффект). Медлительные стихии, вроде воды, земли, кристалла и даже огня, применялись исключительно для защиты и отвлечения внимания, так как применение пространственных техник и способов быстрого перемещения, едва ли не полностью нивелировали их пользу. Создать же что-нибудь действительно разрушительное, вроде сферы из чакры биджу, попросту не хватало времени, так как это требовало хотя бы пару секунд покоя.

Управляя телом из чакры как марионеткой, Хо вышел за пределы реакции даже тренированных шиноби, достигших уровня джонина в тайдзюцу и если бы не пять тел, хирайшин и додзюцу бога чакры, Тобирама не мог бы с уверенностью сказать, как долго смог бы продержаться.

Но вот в какой-то момент, Сенджу все же подловил противника, заключив его в технику "центр притяжения". Камни, кристаллы, даже сам воздух, с неимоверной силой сдавили броню из чакры, разрушая ее структуру. Но тут мятежный Дао преподнес еще один сюрприз: на секунду его тело стало полностью неосязаемым и без каких-либо помех вышло из зоны действия атаки, вновь вернув материальность.

"При помощи духовной энергии, он перевоплотил свое тело в призрака?", — на этот раз изумление Тобирамы было искренним настолько, насколько это вообще возможно.

Бой продолжился...

* * *

"Не успеваю", — отмечает шестнадцатый поток сознания, когда ко мне приближается техника стихии ветра, похожая на диск состоящий из сотни потоков закрученных в спираль.

Сражение, состоящее из своеобразной игры в салки, когда первая же ошибка может стать последней — это то ещё развлечение. Мне удавалось несколько минут следить за пятью противниками, каждый из которых в скорости не уступал Мадаре-сану, а в силе — Хашираме-сану, при этом регулярно контратакуя. Однако, появление шестого двойника, до этого момента скрывавшегося в пространственной складке, мной было позорнейшим образом упущено. Расплата за это — техника "Эс" ранга...

С шелестом потоки ветра разорвали броню из чакры и вгрызлись в плоть, разрушая общую структуру и начиная рвать на куски тела сколопендр. Марионетку, внутри которой находится мое настоящее тело, удалось выплюнуть в сторону, где она попала под шквал огня, разогнанный и раздутый стихией ветра.

"Хенге — отмена. Шуншин".

Рывок и я, в облике гуманоидного ящера с четырьмя руками, хвостом и перепончатыми крыльями, зависаю у самого края импровизированной арены, ограниченной продолжающим мерное свечение барьером.

Все шестеро двойников Тобирамы-сана зависли на равном расстоянии друг от друга, образуя подобие пятиконечной звезды. Бой остановился, но не из-за того, что кому-то из нас требовалась передышка.

— Знаешь, Хо-кун, а ведь я был готов признать, что ты достоин звания Третий Бог Мира Шиноби, — вежливо улыбаясь, произнес центральный альбинос. — Но теперь я вижу, что в погоне за силой, ты отказался от всего человечного, так что лучшее, на что можешь претендовать — это титул десятого биджу.

— И это мне говорит человек, собирающийся разрушить старый мир, чтобы построить новый? — мой речевой аппарат не слишком хорошо приспособлен для ведения длительных разговоров, однако мелкие манипуляции чакрой и стихией воздуха, надежно решают проблему. — Вам, Тобирама-сан, не кажется это ироничным? Человек с глазами бога собирается разрушить мир, а человек похожий на демона — защищает его.

— Ты прав, — Сенджу фыркнул и все его копии подняли правые руки, наставляя на меня ладони. — Действительно — иронично. Но... Время ритуала уже близится, а мне еще нужно подготовиться. Фуиндзюцу: печать пространства.

Не успел я дернуться, как чакра, выпущенная за время схватки Тобирамой-саном, внезапно загустела и застыла, заставив меня ощутить себя мухой в янтаре. Концентрация энергии все возрастала, делая ее почти материальной, а затем в воздухе проступили символы печатей...

И мир погас.

Глава 59

Запечатав крайне живучего и неудобного противника в пространственной аномалии, которую окружил прочнейшим слоем уплотненного камня и экранирующим барьером, Тобирама временно решил отложить решение этой проблемы, так как наступал момент истины: полная луна занимала свое место на небосводе, отбрасывая умиротворяющий серебряный свет на изуродованную сражением землю, а все девять биджу, пусть один из них и не целиком, оказались помещены в подконтрольные сосуды. Шиноби, остававшиеся по ту сторону барьера и сражавшиеся с теми, кого Сенджу сумел подкупить возможностью возрождения, либо подавил при помощи специальной печати, превратив в безвольные марионетки, уже не могли помешать исполнению плана... Да среди них и не оставалось кого-то достаточно сильного.

Это было даже немного иронично, но свой доработанный план альбинос создал, опираясь на излюбленную технику Хо Дао — трансформацию, дополненную использованием запечатывающего фуиндзюцу, чтобы создать достаточно большое замкнутое пространство. В глубине души нукенина даже мелькала мысль, что в других обстоятельствах, они могли бы стать если не друзьями, то хорошими знакомыми или коллегами — точно.

"Не время сейчас думать о постороннем", — одернул себя Тобирама, всеми телами взлетая все выше и выше, навстречу лунному свету, стремительно складывая серию ручных печатей для самой сложной и затратной в своей жизни техники.

— Сотворение мира, — хором голосов произнес Сенджу, направляя чакру хвостатых зверей в глаза и руки.

В центре построения двойников возникла сфера черного цвета, которая все сильнее уплотнялась и светлела, пока не стала сиять ярким белым светом, словно маленькая звезда. В определенный момент шар из чакры стал расширяться, стремительно увеличиваясь в объемах и вскоре поглотил альбиносов, но на этом не остановился и только ускорил свое раздувание, начав впитывать природную чакру. Окружающая энергия, которая раньше находилась в равновесии, устремилась к сфере словно вода из бассейна, в дне коего проделали увеличивающуюся дыру.

Вскоре белый шар стал таким большим, что его поверхность коснулась земли и пройдя сквозь нее, продолжила разрастаться... Десятки, сотни, тысячи километров оказывались поглощены белым сиянием, делающим ночь ярче любого солнечного дня. Звери и птицы, разбуженные страхом перед аномалией, срывались из своих жилищ в бегство, но не могли скрыться от настигающей их техники, на свое поддержание выпивающей всю возможную чакру...

Лишь когда шар достиг таких размеров, что захватил все элементные страны, да еще и часть океана вокруг, расширение наконец-то прекратилось. Несколько минут более ничего не происходило, лишь природная энергия, фон которой заметно просел, продолжала утекать из мира... А затем все прекратилось.

Белый шар исчез, оставляя после себя пустую от чакры область, где продолжали расти деревья и другие растения, бегали животные и летали птицы, суетились люди и плавали рыбы, в которых было настолько мало чакры, что большинство сенсоров ее вовсе не почувствовали бы. Учитывая же понизившийся фон силы, исчезновение биджу и прочие факторы, то можно было сказать, что среди оставшихся более не родится ни одного сколь-нибудь сильного шиноби, способного превзойти среднего генина.

На других материках (где не произошло массового исчезновения жителей) ситуация была немногим лучше: обладатели мистических сил ощущали себя так, словно бы из насыщенной кислородом области переместились в высокогорье. Они не утратили собственную силу, но резервы стали наполняться гораздо медленнее, да и любые действия требовали больше усилий, что заметно уравняло их с сильными и тренированными простолюдинами, а на их потомстве обещало сказаться даже сильнее, не позволяя преодолеть постоянно понижающуюся планку.

Однако, несмотря ни на что, мир постепенно стал затягивать рану, обещая оправиться от полученного удара за две-три тысячи лет даже без помощи биджу. Впрочем, к тому моменту разумных, способных осознанно обращаться к энергии мира должны были остаться единицы, а на их место прийти наука и технологии, еще больше разрушающие и без того нарушенный баланс.

Потомкам нынешних владык мира останется прятаться в анклавах, отчаянно пытаясь сохранить крохи могущества, при этом бездумно третируя свежую кровь, приходящую из общества простолюдинов, носители которой, в свою очередь, не зная причин, будут пытаться переписать законы маленького сообщества под себя...

...

Тобирама ощущал себя богом! И не одним из "Богов Мира Шиноби", а самым настоящим творцом, по воле которого энергия превращается в материю, реальность прогибается и искажается, а жизнь либо начинает расцветать, либо стремительно угасает, чтобы быть замененной на нечто новое.

Создав свой анклав, в котором не было места для слабых паразитов, заставляющих обладателей силы сражаться между собой, из части поступающей природной чакры он сотворил землю и воду, при помощи тысяч своих теневых клонов распространил насыщенные чакрой растения и обладающих СЦЧ животных по новым землям, дав им толчок плодиться и размножаться. Небо нового мира оказалось превращено в зеркало мира изначального, благодаря чему днем солнце будет двигаться с запада на восток, а по-ночам, с небосвода на мир смертных станут взирать две луны-риннегана, созданные при помощи все той же техники трансформации.

Чтобы поступающая природная чакра не развеивалась и не рассеивалась попусту, внешние границы анклава были окружены сдерживающими и экранирующими барьерами. Ну а для того, чтобы мир стал полностью самостоятельным, Сенджу создал девять якорей, в которые заточил хвостатых демонов, два из которых спрятал на лунах, а остальные семь — в специальных складках пространства, в разных уголках нового материка.

Анклавы призывных животных, ранее находившиеся на территории элементных стран, оказались разрушены а их обитатели выброшены в общее пространство...

Уже собираясь приступить к оживлению погибших, новоявленный бог ощутил, как один за другим гибнут его настоящие тела. Пытаясь разобраться в том, что же происходит, он с ужасом осознал, что попросту выжег себя изнутри, пропустив через СЦЧ слишком большие объемы агрессивной силы, так что даже глаза бога были не в состоянии это исправить.

Так, разрушив старый мир и породив два новых, радикально отличающихся друг от друга, молодой и самоуверенный творец завершил свой путь, сожалея лишь о том, что не успел выполнить данного брату обещания...

* * *

— Иноэ-сама! — в наспех отстроенный госпиталь, служащий еще и временным штабом, ворвалась молодая куноичи с черными волосами и синими глазами, одетая в стандартный комбинезон. — Мы нашли еще одну группу выживших!

— Хммм? — оторвавшись от журнала записей, поднимаю хмурый взгляд на посетительницу, но затем все же смягчаю выражение лица и спрашиваю:

— Кто и где?

— Простите, Иноэ-сама, — виновато потупилась девушка. — Я...

— Кто и где? — повторяю вопрос с нажимом, мысленно закатывая глаза.

— В пяти часах бега верхними путями на запад от нашего лагеря, — начала рапортовать помощница. — Два десятка генинов и детей из разных кланов. Джонинов или чунинов нет. Мы приставили к ним двоих сопровождающих и ведем в лагерь...

— Проведите опрос и составьте списки, — произношу приказ ровным, спокойным тоном. — Если в лагере есть родственники — передайте детей им. Это все?

— Д-да, Иноэ-сама, — поклонившись, девушка выкрикнула: — Хай!

Оставшись в одиночестве, складываю руки в печать концентрации и произношу:

— Кай.

К сожалению, самый простой способ развеять гендзюцу не сработал, как и полная остановка чакры в СЦ, и некоторые другие методики. Пришлось вернуться к бумагам и планированию того, как жить в резко изменившемся мире.

"Как же мне хочется кого-нибудь убить... Жаль, что воскресить глав клана и старейшин нельзя, а то ведь такие хорошие кандидаты", — качаю головой и применяю на себе технику, блокирующую эмоции.

Если бы кто-нибудь попросил меня описать произошедшее после "переселения", я бы начал с того, что полностью потерял любую связь с другими своими клонами и оригиналом, оставшись единственной живой копией, скрывающейся под личиной Иноэ Дао. После того, как мир поглотила белая вспышка, меня выкинуло в какой-то лес, безумно фонящий природной чакрой, из-за чего дышать было тяжело настолько, словно бы воздух превратился в желе (другим сенсорам оказалось легче).

Первые сутки были потрачены на поиски других людей, некоторые из которых успели сбиться в группы и занимались тем же, чем и я. Джонину, да еще и медику из клана Дао, они были вполне рады, а потом и вовсе согласились передать мне координацию совместных действий. К счастью, более высокопоставленных представителей администрации, да еще обладающих личной силой, в этот период времени найти не удалось.

Позднее выяснилось, что высокий фон сен чакры, крайне негативно действует на шиноби, вызывая у них ощущение эйфории и агрессии, вызванное внешним давлением. Дети, СЦ коих не столь закостенели, переносили внешнее давление легче взрослых, а у стариков, внезапно для них, обострились разного рода болячки и психические расстройства, что послужило причиной естественной убыли населения (несколько раз разведчики находили поля боя всех против всех, выигрывали в которых хищные животные).

Подводя итоги: во-первых, по неизвестной причине (предположительно — из-за действий Тобирамы Сенджу) шиноби и часть призывных зверей переместились в некий закрытый анклав, напоминающий места обитания зверей-контракторов, но закрытый для применения пространственных техник; во-вторых, связи с союзными силами нет, жители Конохи разбросаны по огромной площади и нередко находятся в таком состоянии, что проще их добить, нежели успокаивать и лечить; в-третьих, что довольно неожиданно, моя фальшивая личина, которая раньше поддерживалась ради шпионажа за кланом Дао, неожиданно обрела некоторую власть над частью адекватных выживших. Даже не знаю теперь, как на это реагировать — плакать или истерично смеяться?

"Первое — бессмысленно, а второе — нерационально", — в очередной раз остужаю голову от начавших накатывать эмоций.

Учитывая факт того, что никто (!) из уже обнаруженных адекватных шиноби не встречал гражданских людей, да и среди животного мира мелькают только обладатели чакры, можно сделать два вывода: либо все они умерли-были съедены, либо техника переноса на них не подействовала. В дополнение к этому, берем в расчет то, что местный, сверхнасыщенный фон чакры, категорично пагубно сказывается на стариках и людях, частично или полностью зависящих от инстинктов и связи с животными, что заставляет внести в группу риска опытных джонинов, старейшин, кланы Инудзука и Абураме в полном составе... А ведь есть еще и Учиха, которые и без того не славились сдержанностью.

"Нужно ли мне все это тянуть на себе? Пока что под моим руководством сто четыре человека, которые живут в наспех сооруженных бараках. Скоро наступит нехватка еды и медикаментов, и если первое решаемо охотой, то второе... Техники внешнего применения, из-за внешнего фона, стали даваться тяжелее. Но хотя бы усиление, ускорение и прочие навыки внутреннего использования энергии, не претерпели изменений. Только вот проблем с медицинскими дзюцу это не отменяет. Использовать же сен чакру я не могу, так как даже от малых порций, тело начинает деревенеть в самом прямом смысле".

Пожалуй, более плохого администратора чем я, в старой Конохе еще нужно было поискать: мне ближе исследования, диверсионная работа, в крайнем случае — деятельность меднина. Даже мой клан Хосен, был обычной мистификацией, пусть и с настоящими членами, которые в него входили. Однако, из-за повышенной импульсивности, высокой эмоциональности, а также стрессовой ситуации в целом, большинство тех, кто могли бы в иной ситуации занять мое место, были признаны непригодными. Пришлось убеждать их в этом силой, но пара ударов по болевым точкам от немолодой девушки, успокаивают даже истерящих бугаев.

И будто этого всего мало: каждую ночь после заката, на небе загораются две фиолетовые луны с концентрическими кругами на поверхности, что как бы намекает на виновника произошедшего. От самого Тобирамы, как и от отряда, отправившегося на его захват-уничтожение, нет никаких новостей, что тоже не добавляет ясности.

"Чувствую, это не последние мои проблемы".

Примечание к части

Вот и начало второй части.

О ситуации, которая разворачивается на Земле, когда-нибудь еще будет упомянуто, но вы можете догадаться, на какой канон я намекал)

Поздравляю читателя, который однажды в комментариях очень точно угадал, каким именно образом главный герой попадет в новый мир;)

Время действий — пара тысяч лет до канона анимэ.

Жду отзывов.

Глава 60

Довольно странно я себя чувствую, находясь в абсолютной темноте, полной тишине и совершенной неподвижности. Органы чувств, привыкшие к постоянным раздражителям, сигнализируют о какой-то неправильности, ощущение верха и низа теряется, биение собственного сердца наоборот становится громче, что не позволяет потерять еще и ощущение времени.

Чакра по прежнему продолжает идеально слушаться моих команд внутри тела, но наружу выйти не может, словно бы мира вокруг меня и не существует, а сам я, своей тушей, занимаю все существующее пространство реальности. Если бы не возможность очищать воздух от углекислого газа прямо в легких, насыщая его кислородом, созданным при помощи жизненной энергии, то я наверное умер бы в течении первых же суток.

Все мои трепыхания, попытки увеличиться или изменить положение тела, как и желание выпустить покров из энергии звезды, привели к нулевому результату, что в свою очередь тоже является результатом. Применение техники призыва, как и использование стихийной чакры, лишь истощили мой резерв, заставив ощутить голод. Это в свою очередь напомнило, что у меня с собой есть некоторый запас... продуктов и не только.

Пришлось создавать в своей груди полость, где образовалась небольшая сколопендра, которую я переместил во внутренний мир, поддерживаемый звездой. К счастью, вопреки моим опасениям, тьма и неподвижность, вероятно по тому же принципу, как и воздействуя на мое тело, не имеет здесь власти. Что открывает некоторые перспективы и дает свободу (как иронично звучит) дальнейших действий.

Переместив немного еды из внутреннего мира в свой желудок, приняв вид человека с белыми волосами и красными глазами, принимаюсь за эксперименты...

По субьективным ощущениям, подкрепленным подсчетом частоты биения сердца, в попытках выбраться из ловушки созданной Тобирамой-саном я потратил месяц. В процессе выяснилось, что где бы мое настоящее тело сейчас не находилось, это место отсечено от всего остального мира, причем весьма надежно, так как ни пространственные техники, ни даже применение Нечестивого Воскрешения с кровью некоторых погибших шиноби, на специально выращенных клонах, не сработали. Исследование самого пространства вокруг показало, что меня окружает некая энергия, более "тяжелая" чем моя чакра, либо чакра звезды, которая попросту не в состоянии причинить ей даже малейшего ущерба.

Возникает вопрос: как выбраться из ловушки, которую не можешь повредить? Ответ, на самом деле, прост и логичен: нужно самому стать сильнее. И тут речь идет даже не об объеме резерва, а о плотности энергии.

Тут возникает новый вопрос: как стать сильнее, будучи заточенным в ловушку, без возможности пошевелиться своим настоящим телом? Вариантов, как это ни странно, довольно много, но все они связаны с моим внутренним миром, поддерживаемым чакрой звезды, которая рано или поздно истощится... или истощит меня.

Можно было бы грубо поглощать силу артефакта, перерабатывая ее в свою, напитывая ею свое тело и тем самым заставляя его постепенно мутировать. Более совершенные клетки тела будут давать более густую ян составляющую чакры, а находящаяся под внешним давлением душа, в свою очередь увеличит плотность... Однако, по здравому размышлению, этот путь был признан тупиковым (в конце концов, скорее уж истощатся все резервы, чем я эволюционирую до нужного уровня).

Как не жаль это признавать, но даже мой внутренний мир весьма ограничен, а это значит — его нужно беречь. В идеале, было бы превосходно создать самоподдерживающуюся независимую экосистему, которая могла бы подпитывать еще и меня, при этом перерабатывая отходы моей жизнедеятельности. Этим я и занялся...

Иллюзию желтого солнца, источающего достаточные для фотосинтеза растений, создать оказалось не сложно, температура воздуха же поддерживалась на одном уровне моим собственным телом, внутри которого и скрыт маленький анклав. Пришлось повозиться с барьером, созданием воды из чакры и еще сотней мелочей, но теперь хотя бы можно быть уверенным, что животные не погибнут от голода, жажды или асфиксии.

Решив отвлечься от попыток выбраться на свободу, я переключился на один из своих старых проектов — создание разумных животных. В конце концов, разговаривать со своими клонами конечно интересно, ведь они меня понимают как никто другой, но нужно и разнообразие. Так что подросшим щеночкам пришлось получить дополнительный стимул для развития, а чтобы им не было одиноко, в число подопытных вошли несколько лисиц и белок, которые находились на этом участке леса в момент запечатывания.

Какие три фактора необходимы для того, чтобы скопление живых существ называлось разумным обществом? Во-первых — это тело, способное совершать различные манипуляции с окружающим миром (переносить предметы, копать, ломать и строить); во-вторых, разум, способный хранить достаточно большие объемы информации, обучающийся в течении всей жизни; ну и в-третьих, речь.

Если бы у людей не было общего языка, родители не могли бы передавать свои знания детям, а учителя — ученикам, из-за чего каждая следующая особь, рожденная в стае, была бы вынуждена познавать мир самостоятельно с самого начала. Таким образом развитие, которое в человеческом обществе идет из поколения в поколение, у существ не имеющих общей речи, напоминает топтание на месте.

В естественных условиях речь не появляется сама собой: животные, даже умные, довольствуются набором минимально необходимых знаков, команд и реакций на раздражители, так как для выживания им не нужно ничего большего. У меня же есть подопытные, уровень ментальной энергии коих можно увеличить искусственно, также как и изменить тела, а вместе с тем — дать речевой аппарат, способный воспроизводить человеческий язык.

Поразмыслив над тем, сколько поколений подопытных придется сменить, чтобы у них возникли необходимые мне черты, я пришел к выводу, что селекция — тупиковый путь в создании разумных существ. Однако, в моем распоряжении уже есть все необходимое, чтобы уже сейчас получить требуемое: техника трансформации, знания о запечатывающих техниках и теневые клоны... Впрочем, последнее необходимо доработать, чтобы осталась только духовная составляющая, не имеющая моей памяти или Ян составляющей чакры.

"Что будет, если при помощи переложенной на фуиндзюцу техники хенге, придать животному человекоподобную форму, при этом не лишая инстинктов и воспоминаний, но дав собственного ментального двойника без воспоминаний, для мышления? Затраты чакры на умственную деятельность возрастут, но и мозг начнет развиваться активнее, благодаря большему количеству проходящей через него информации. После гибели же материальной оболочки, духовный клон, получивший новый опыт и знания, вернется ко мне... Перед началом эксперимента, следует разделить подопытных на три самостоятельные группы: благо, что свободное пространство пока что позволяет. Другие животные? Следует запечатать несколько образцов флоры и фауны, чтобы в будущем, в случае нужды, можно было их восстановить".

Приняв решение, я приступил к исполнению задуманного, начав разрабатывать сложную печать фуиндзюцу.

* * *

Хвостик проснулся рано утром, когда небо еще только начало голубеть, а солнце подниматься из-за горизонта. Запахи трав щекотали нос, шелест ветра в кронах деревьев доносился до ушей, живот урчал, намекая на то, что следовало бы поесть...

"Что?", — ровное течение мыслей прервалось, а глаза сами собой распахнулись от изумления.

Хвостик точно помнил, что еще вчера думал... не так. Да что говорить, если вчера, он не удивился бы переменам в себе, а то и вовсе их не заметил...

"Вчера, я даже не знал, что такое "удивление"", — подумал молодой кобель и заскулил, ощущая как ему стало страшно.

Рядом, под тем же навесом, где улегся спать Хвостик, кто-то зашевелился и зевнул. Инстинкты взвыли об опасности и пес, не думая долго, отпрыгнул на несколько шагов и резко развернулся, вставая на широко расставленные лапы. Оскалив пасть и зарычав, он отметил тот факт, что поза ощущается как-то неудобно, но откинул эти мысли.

В тот же момент, на него уставились большие и удивленные глаза странного существа, одновременно похожего на собаку и хозяина... только женского пола. Серая сука открыла пасть, затем закрыла ее и прищурившись, втянула носом воздух, после чего произнесла так, как говорил хозяин:

— Хвостик?

Мысленно укорив себя за растерянность, кобель втянул носом воздух и тут же успокоился, так как понял то, что перед ним находится Лапка — его сестра. Когда-то их было больше, трое или четверо, но почему-то остались только они двое...

"А ведь я о других и думать забыл... Почему? Почему я о них вспомнил?", — голова разболелась и кобель жалобно заскулил, начав трясти ей из стороны в сторону, зажмурив глаза и тяжело дыша.

В памяти всплывали отдельные отрывки событий, которые происходили еще до того, как они с хозяином поселились в этом лесу, но уцепиться за них не получалось и вообще они казались какими-то... чужими?

— Хвостик, что с тобой? — голос Лапки звучал обеспокоенно, а затем ее запах усилился и кобель ощутил влажный язык, облизывающий его морду, в то время как передние лапы сестры зафиксировали голову в одном положении.

...

Благодаря Лапке Хвостик быстро успокоился и вместе они стали искать хозяина, запах которого ощущался повсюду. У них было много вопросов, они не понимали, почему изменились и как научились говорить, но верили в то, что хозяин все объяснит и поможет... Только вот, найти его никак не удавалось.

Кобель как-то незаметно отдал право первенства сестре, которая всегда была более смелой, любопытной и решительной, став полностью оправдывать свое имя. Вместе они обходили территорию леса, принюхивались к разным запахам, пару раз пытались завести разговор, но говорить было особенно не о чем. Только под вечер, совсем устав, они прилегли отдохнуть на берегу маленького озера, в котором отражался свет гаснущего неба и загорающихся звезд.

— Красиво, — наконец нарушила молчание сука.

— А? — вскинул голову Хвостик и начал осматриваться по сторонам. — Где красиво?

— Вон там, — кивнула головой в сторону воды Лапка.

Кобель поднялся на все четыре конечности и подошел к краю озера, принюхался и некоторое время вглядывался, после чего заявил:

— Там нет никакого красиво.

— Хр-р-рах-хахар-рахаха... — рассмеялась сука, заваливаясь на бок и начав скрести лапами по траве (смех был для нее чем-то новым, а потому она вволю наслаждалась этим ощущением). — Глу-упый... Я говорила, что "красиво" — само озеро.

— Сама ты глупая, — обиделся хвостик и отойдя в сторону, улегся на живот, обвернувшись хвостом.

Отсмеявшись, Лапка встала с земли, подошла к брату и ткнулась носом ему в шею, произнося странные слова:

— Не дуйся, шарик, а то лопнешь.

— Я — Хвостик, и я не лопну, — проворчал ее собеседник.

— Все равно, не дуйся, — усевшись рядом с родичем, сука погладила его по боку передней лапой, пальцы на которой были чуть длиннее, нежели она к тому привыкла. — Я не хотела тебя обидеть.

— Я не обиделся, — непонятно почему, сказал неправду Хвостик. — Я просто задумался.

— И о чем же? — ушки Лапки встали торчком и она всем видом изобразила живейший интерес.

— О хозяине, — ответил кобель. — Что, если мы его не найдем?

— Знаешь, у меня такое чувство, что хозяин сейчас смотрит на нас, — сука покрутила головой, будто бы действительно надеялась увидеть человека. — Он ведь всегда нас тренировал... Может быть это — новая тренировка? Мы должны что-то сделать и хозяин вернется.

— И что же? — посмотрел на сестру заинтересованным взглядом Хвостик.

— Я не знаю, — грустно повесила ушки Лапка. — Но мы обязательно что-нибудь придумаем.

Глава 61

Мою ночную медитацию, заменяющую обычный сон, прервал звон колокола. Открыв глаза, плавно перетекаю из позы "лотоса" в вертикальное положение тела, одним шагом подхожу к стулу, на спинке которого висят штаны и рубашка, и начинаю одеваться. Тем временем, через приоткрытое окно, в комнату, находящуюся на втором этаже недавно отстроенного госпиталя, вместе с прохладным ночным воздухом, врываются мерный звон металла, крики стражи и азартные завывания одичавших людей.

"Чтоб этому Тобираме в желудке шинигами вариться", — досадливо морщусь, затягивая на слегка округлившемся животе кушак, а затем распахнув окно, забираюсь на подоконник и совершаю прыжок на крышу ближайшего двухэтажного дома, сложенного из бревен, с крышей из глиняной черепицы и досок.

Разогнав чакру внутри организма, к счастью хоть на это внешний фон никак не влияет, устремляюсь к западной стене поселения, где слышатся звуки боя. По пути отмечаю краем сознания, как из других окон вторых этажей, одетые в одинаковые черные рубашки и штаны, выпрыгивают вооруженные мечами, кнутами, топорами и молотами, мужчины и женщины возрастом от пятнадцати, до тридцати лет. Всё же постоянная внешняя угроза, исчезновение привычных руководителей, да и утрата части возможностей, заставили оставшихся людей сплотиться...

"А сколько возмущений было, когда все поняли то, что нормально работают только техники самураев, опирающиеся на владение мечом", — мысленно усмехаюсь, но тут же откидываю посторонние мысли.

Спрыгнув с крыши крайнего дома на землю, пробегаю десяток шагов по открытому пространству, оставленному для удобства обороны и на случай необходимости строить новое жилье, а затем запрыгиваю на вершину бревенчатой стены, в высоту достигающей десяти метров. Моему взгляду предстала картина того, как десяток мужчин с мечами, отбиваются от полутора десятков людей, одетых в лохмотья и сверкающих алыми глазами. В нападающих трудно было не узнать Учих, пусть и от людей из-за воздействия слишком густой природной чакры, в этих существах осталось крайне немного.

Спрыгиваю вниз, мягко приземляясь на обе ноги, перекатом ухожу от удара ногой в голову, опираюсь на руки и обеими ступнями ударяю противнику в живот, распрямляясь словно сжатая пружина. Не успел неудачник опомниться, как его тут же оглушили ударом рукоятью меча по голове...

...

— Иноэ-сама, вы опять!? — возмутился командир деревенского гарнизона, когда прибывшее на место событий подкрепление уже упаковывало пленных и убитых дикарей.

— Джуго-сан, оставьте свои лекции для тех, кому они действительно нужны, — произношу холодным тоном, заправляя выбившуюся на лицо прядь за ухо и словно бы невзначай провожу второй рукой по чуть округлившемуся животу. — Если вы не забыли, я — глава госпиталя и прекрасно представляю все риски.

— В том-то и дело, что вы — глава госпиталя... и совета старейшин, — хмуро сдвинув брови, не отступал собеседник с белыми волосами (один из немногих Хатаке, кого нам удалось найти). — Если погибнет кто-то из нас — на наше место придет другой; если что-то случится с вами — госпиталь останется без руководителя и самого опытного меднина, способного проводить операции даже в нынешних условиях. Я настаиваю... Я прошу вас, Иноэ-сама: не нужно рисковать собой, хотя бы пока вы находитесь в положении.

— Я обдумаю ваши слова, — киваю и направляюсь к стене, окружающей наш поселок, всем своим видом показывая то, что разговор окончен.

— Вбить бы ей немного здравомыслия... через задницу, если через уши не получается, — проворчал мой недавний собеседник.

— Так чего ждешь? — насмешливо спросил его напарник.

— Бить беременную женщину, да ещё лучшего из всех имеющихся меднинов? — искренне возмутился блондин. — Я по-твоему самоубийца?

Усмехнувшись, скашиваю взгляд на небо, откуда в ответ смотрят две фиолетовые луны с концентрическими кругами. Наладившееся было настроение, вновь опустилось до обыденно-хмурого состояния, преследующего меня последние... пару лет?

"Тобирама-кун, если ты еще жив, знай: увижу — убью медленно и жестоко, подвергнув самым бесчеловечным и бессмысленным экспериментам".

— Несите тела на склад, — произношу обращаясь к молодому парню, предположительно из клана Сарутоби. — Пленных я осмотрю завтра.

* * *

После Великого Переселения, как это назвали мои односельчане, прошло уже пять полных лет. Жизнь за это время успела устаканиться и даже приобрести некоторую обыденность: полторы тысячи человек, обнаруженных по одиночке и малыми группами, в большинстве случаев не превосходящие звания чунина, а то и академию не успевшие закончить, отстроили деревню, которую упрямо именуют городом и строят любовь (ибо, необходимо пополнять численность человеческого ресурса естественным путем).

С домами мы не стали мудрить, выбрав обычные двухэтажные коробки с двухскатными крышами, на первых этажах коих устроили склады, мастерские, общую кухню и прочие служебные помещения, а на вторых, в небольших комнатках ютятся рабочие, охранники, охотники и земледельцы. Моя личина, как самая авторитетная куноичи, стала центром кристаллизации нового аппарата власти, собранного из самых разных людей, готовых брать на себя ответственность и хоть что-то смыслящих в командовании отрядами более пяти человек.

С первых же месяцев нам пришлось столкнуться с самыми разными проблемами: во-первых, на деревню, тогда еще не имеющую стены, нападали дикие животные, обнаглевшие без всякой меры из-за опьянения природной энергией; во-вторых, различные болезни, многие из которых ранее шиноби вовсе не замечали, внезапно стали куда более опасными, а из-за сложностей прямого лечения, превратились в угрозу едва ли не большую чем все хищники вместе взятые; в-третьих, запасы еды, питьевой воды, одежды, оружия и предметов личной гигиены, из-за отсутствия привычных источников поставок, пришлось учиться производить самим; в-четвертых, выжившие шиноби некоторых кланов, вроде тех же Учих и Инудзука, были причислены к категории опасных хищных животных. Впрочем, хуже всего пришлось клану Абураме, которых одичавшие насекомые просто сожрали, оставив скелеты и изорванную одежду (узнать их удалось только по протекторам, характерным очкам с затемненными стеклами, ну и знакам вышитым на тряпках).

"Гигантские мухи, жуки, пауки, сколопендры... Знал бы, что так случиться, извел бы весь их клан еще до переселения".

Очередным ударом по старому мироустройству стало то, что ниндзюцу, создаваемые при помощи внутренней энергии, стали менее эффективными, более затратными (словно бы сопротивление мира повысилось на порядок, а то и больше), а также нестабильными. Любые клоны, не способные самостоятельно поддерживать свое существование, распадаются, техники огня — взрываются, воды — распадаются, земли — рассыпаются, а воздуха... Ну тут итак все понятно.

Единственным, что работает без нареканий, остались тайдзюцу, букидзюцу, кендзюцу и фуиндзюцу. Впрочем, печати тоже требуют больше вложений собственной чакры, но их эффект легко предсказывается, а если еще и внести контур подпитки от природной энергии... В общем, сейчас группа энтузиастов-исследователей, вооружившись самодельными приборами для каллиграфии, пытаются создать защитный барьер, который можно было бы установить над поселением.

Почему барьером не займусь я? Дело в том... что мне надоело отыгрывать роль женщины, а потому пришлось притвориться беременной куноичи, в полости живота выращивая несколько модифицированного клона, воздействуя на него своей чакрой (благо, что внутри своего тела, мне подобным заниматься ничто не мешает). Односельчане же, узнав, что старейшина решилась сама родить, тем самым давая будущее их городу, порадовались и принялись делать детей с удвоенным энтузиазмом. Ни у кого даже вопросов не возникло, кто же сделал живот уважаемой Иноэ-сан.

Причем тут выращивание клона и мое нежелание показывать свои навыки в фуиндзюцу? Просто моему новому телу, в ходе взросления, придется зарабатывать свою собственную репутацию и поэтому, мне кажется, что будет полезно продемонстрировать гениальность с малых лет. Тем более, что основные мои преимущества, если не подавлены внешней энергией полностью, как менталистика на средних и дальних расстояниях, то угнетены до минимума, при котором чувствовать себя уверенно крайне сложно.

Довольно интересный эффект возникает при использовании чакры через посредника, вроде куная, катаны или обычной палки: смешивание внутренней энергии и природной, проникающей в материал, стабилизирует техники кендзюцу самураев. Вероятно, что через какое-то количество поколений, люди снова смогут использовать чакру в полной мере (внутренние источники под внешним давлением изменятся, или мы вовсе научимся пропускать через себя сен чакру без вреда для организма), но пока что, необходимо искать обходные пути, одним из которых станет фуиндзюцу, вторым — кендзюцу... А возможно удастся сделать проводники, способные пропускать большие объемы энергии, трансформируя ее в стихию.

Отдельным пунктом стоит упомянуть призывы, которых... нет. Не так: призывы остались и даже контракты, подписанные с ними работают, только вот даже если получается успешно совершить данную технику, появляется животное, в котором преобладают инстинкты, почти отсутствует разум, а сил столько, что не всякий взрослый шиноби справится с усмирением. Впрочем, отказываться от подобного подспорья из-за разных мелких неудобств, на мой субъективный взгляд, слишком расточительно и недальновидно.

Уже сейчас у меня есть некоторые мысли на тему того, как можно усмирять призывных животных: во-первых, можно использовать прямой ментальный контроль, для чего понадобится устанавливать в тело подопытного приемник-передатчик инь составляющей чакры (возникает трудность с внешним фоном мира, которую можно решить за счет парных пространственных печатей); во-вторых, на животное можно установить печать с собственным ментальным клоном, который будет контролировать агрессию, направлять действия, а может быть и энергию запасать; в-третьих, можно совместить первый и второй варианты, привязав к себе жертву, при помощи подселенного энергетического слепка вызывая симпатию к себе...

Но всем этим займется мой "сын", оправдывая звание гения, зарабатывая авторитет и влияние. Моей нынешней личине же остается одно — работать меднином и администратором, постепенно укрепляя позиции и обзаводясь сторонниками.

* * *

— Иноэ-сама! — мне навстречу выбежал светловолосый парень, из клана Дао, ветви Яманака. — Скорее: у Хатару-чан начались схватки!

— Не волнуйся, Ёши-кун, все будет в порядке, — мягко улыбнувшись, кладу ладонь на плечо счастливого мужа. — Не она первая — не она последняя. Ты ее доставил в кабинет?

— Да-да, Иноэ-сама, — словно заведенный болванчик (забавная механическая игрушка, как-то виденная мной у одной из жертв) закивал блондин. — Поторопитесь пожалуйста...

Более не слушая лепет одного из подопечных, численность которых растет каждый месяц, направляюсь в госпиталь. Неспешную прогулку по улочкам деревни пришлось прервать, вернувшись к прыжкам по крышам, чтобы в самом деле не опоздать на роды старой знакомой Хьюги.

"Вот уж не думал, что именно мне доведется помогать ей с рождением нового убийцы... Хотя, учитывая реалии этого мира, наемным убийцей малышу уже точно не стать: нет тех, кто могли бы его нанять", — отстраненные мысли не мешали мне спрыгнуть на порог двухэтажного здания, миновать коридор и вихрем ворваться в приемную.

— Сенсей! — обрадовались две санитарки, успевшие подготовить все необходимое и выглядевшие какими-то затравленными.

— Никого постороннего не впускать, — киваю одной из учениц на дверь, а когда она прошмыгнула мимо меня в коридор, прокусываю указательный палец левой руки и провожу по цепочке фуиндзюцу на стене.

Тут же активировался экранирующий барьер, а уровень внешней чакры стал падать до удовлетворительного показателя. Вокруг моих рук тут же вспыхнуло зеленоватое сияние медицинской чакры, а на губах заиграла добрая улыбка...

Приятно ощущать себя полноценным.

Примечание к части

Спойлеры-спойлеры-спойлеры!

Предлагайте варианты, как на самом деле будут звать Бримера?

Глава 62

Пройдясь по поляне из стороны в сторону, Хвостик прислушался к звукам, доносящимся из землянки... но услышал только шелест листвы деревьев, скрип ветвей, жужжание насекомых. Барьер, который поставила Сока (рыжая лисица с белой грудкой и пушистым хвостом) не пропускал звуков и размывал проходящий через него свет. Тишина же не делала ситуацию легче, заставляя нервничать еще больше, придумывая самые невероятные неприятности, которые могли случиться там...

— Да успокойся ты уже, — вздохнул Сора (черный лис с белым кончиком хвоста) лежащий между корнями дерева на спине, сложив передние лапы на груди. — Ничего плохого с Лапкой не случится: Сока сама уже дважды рожала, и без всякой помощи справилась.

— Гррр, — раздраженно оскалился кобель, наклоняя уши вперед и заходя на новый круг по поляне. — Знаю я... Но...

— Молодежь, — фыркнул лис, закатывая глаза и ёрзая спиной по земле, пытаясь устроиться удобнее. — Если уж так неймется, сбегал бы на охоту и поймал кого-нибудь вкусненького... или за грибами сходил... или вовсе за ягодами. Все лучше будет, чем просто тут топтаться.

— Но... — хотел было возразить Хвостик, вскинув голову и навострив уши. — А если...

— Ну и чем ты тут поможешь? — ехидно уточнил Сора. — А Лапка, по своему опыту говорю, будет жутко голодная и усталая.

— По своему опыту? — недоуменно опустив голову, кобель прищурил один глаз.

— А ты думал? — ухмыльнулся лис. — Сока дня три от щенят не отходила, так что, мне приходилось крутиться... Хех... Что-то Сару вспомнился.

— А чего обо мне вспоминать? — раздался голос с ветки одного из деревьев. — Мной любоваться надо.

Подняв взгляд, Хвостик увидел золотистого древолаза, с длинным пушистым хвостом, черными лапами и наглым выражением пушистой морды. Белки, в отличие от тех же лисов, псу не сильно нравились, слишком уж они оказались шумными и деятельными натурами, но Лапка настояла на том, что со всеми соседями нужно иметь дружеские отношения.

"А когда я пытался подрать шкуру этого мелкого хама, сама потрепала меня, вцепившись в холку. До сих пор такое чувство, что следы от зубов не зажили".

— И давно ты подслушиваешь? — глянул на соседа с гастрономическим интересом Сора.

— Больно надо, — отмахнулся древолаз. — Вы все равно ничего умного не говорите. А давно... Я тут с самого начала.

— И чего тебе нужно, Сару? — стараясь изображать дружелюбие, спросил молодой кобель.

— Ничего не нужно, — фыркнул грызун, а затем кинул в пса корзинку, сплетенную из гибких веток. — Упс... Какой я неуклюжий. Гхм... Джун просила передать гостинцы.

— Гррр, — снова раздраженно зарычал Хвостик, переводя взгляд с рассыпавшихся грибов на белку и обратно.

— Бестолковое ты существо, Сару, — укоризненно вздохнул Сора. — Из лап в лапы передать гостинцы было нельзя?

— Много чести, — фыркнул древолаз и поднявшись на задние лапы заявил: — Пойду я... Дел у меня еще полно.

— Как же мне хочется взять его за горло и потрясти... — признался Хвостик, пронаблюдав за удаляющимся грызуном.

— Думаешь, толк выйдет? — заинтересовался лис.

— Толк-то выйдет, — печально протянул кобель. — Только вот бестолочь останется.

Оставив за собой последнее слово, пес начал собирать грибы обратно в корзину, которая осталась целой даже после падения с дерева. Когда он закончил, туманная пленка рассеялась и из землянки выбралась рыжая лисица, усталым и одновременно довольным взглядом осмотревшая обоих самцов. Сконцентрировав внимание на Хвостике, она спросила:

— Тебе особое приглашение нужно, кормилец?

Подхватив зубами гостинцы, пес побежал к дому, состоящему из ямы с четырьмя опорными столбами, на которые были уложены сплетенные из веток и травы стены. В спину ему прозвучало одобрительное ворчание черного лиса, тоже поднявшегося с земли.

Стоило Хвостику нырнуть в импровизированный дверной проход, как в нос ударили самые разные запахи, а попривыкшие к полумраку глаза уставились на молодую суку, правой передней лапой прижимающую к себе два маленьких серых комочка. Лапы внезапно стали словно бы ватными, дыхание затаилось, а хвост поджался, выдавая неуверенность своего владельца.

— Ну что же ты? — укоризненно, но совершенно беззлобно спросила Лапка. — Подойди, посмотри на наших щенят: они не кусаются... Еще не умеют.

Поставив корзину на пол, кобель осторожно приблизился к подстилке из травы и веток, а затем наклонил голову и носом коснулся одного из малышей. В ответ он услышал жалобное поскуливание, а затем малыш вовсе зарылся мордочкой в мех мамы.

— Красивые, — только и смог произнести Хвостик, а затем еще добавил, ощущая как смущение выползает на морду: — Как ты.

— И как ты, — обнажила зубы в улыбке сука, подавшись вперед чтобы ткнуться носом в щеку своего самца.

* * *

Наблюдать за развитием и поведением представителей трех видов разумных зверей было... занимательно: при первом контакте, который произошел между псом по имени Хвостик и лисом по имени Сора, прогнозируемо произошла драка, окончившаяся миром, к которому противников склонили сука по имени Лапка и лисица — Сока. После недолгих переговоров, мой анклав был поделен на равные охотничьи угодья, без ярко выраженных границ.

С белками все оказалось и проще, и сложнее: самец по имени Сару оказался крайне конфликтным (хотя, скорее он просто любит злить других) а вот Джун — его самка, довольно миролюбива и доброжелательна. Зона интересов белок, практически не пересекается с лисами и собаками, что позволяет сохранять нейтралитет...

Подводя предварительные итоги можно сделать вывод, что самцы первого поколения вышли достаточно агрессивными, что вполне оправдано для защитников семьи, а вот самки оказались гораздо сдержаннее, умнее и решительнее. Можно даже сказать, что Джун, Лапка и Сока, психологически взрослее своих партнеров.

На сегодняшний день семейство лисов состоит из семи особей, белок — из пяти, а псов — из четырех. Неожиданным, но приятным фактом является то, что детеныши рождаются уже измененными... то есть — похожими на измененных родителей. Вероятно это связано с тем, что мой маленький мирок сильно насыщен моей чакрой, которая за несколько месяцев проживания, насквозь пропитала его обитателей, на более глубоких уровнях перестраивая организмы. Однако, для подтверждения теории, новому поколению разумных зверей придется установить печати, которые запустят превращение в еще более человекоподобную форму. Если в процессе эксперимента не произойдет ничего неординарного, то поколений за пять, они полностью перейдут на прямохождение...

"Убирать мех, пожалуй, не буду: незачем вынуждать питомцев создавать альтернативу в виде одежды. В конце концов — это излишняя роскошь, по крайней мере на нынешнем этапе эксперимента".

Первое время питомцы искали меня, так что пришлось создать для них всех гендзюцу, где объяснялась необходимость жить и развиваться самостоятельно. В результате, были заложены первые ростки веры в Хозяина, который наблюдает и заботится за своими питомцами. Впрочем, поклоняться себе я от них не требую и никаких особых откровений не раскрываю.

Стоит еще заметить, что самки проявляют зачатки менталистики и склонность к манипуляциям инь составляющей чакры: они интуитивно понимают, как создавать простые иллюзии, а также основанные на них барьеры. Самцы в свою очередь склонны к использованию ян составляющей, с ее помощью усиливая тело, органы чувств, укрепляя шерсть. И первые, и вторые продемонстрировали наличие эмпатии, без слов понимая эмоции друг друга... что может быть весьма перспективно (ведь если быть честным с собой, я этому навыку, в полной мере, так и не обучился).

Из моих собственных успехов можно отметить, что я вплотную подошел к разгадке соотношения энергий и воли в создании чакры дерева и кристалла. При помощи первого сейчас ускоренно расширяется лес, в то время как второе можно использовать для запасания энергии, создания трехмерных фуиндзюцу (а в перспективе — четырехмерных), а также консервирования живых объектов.

"Хм... Меня можно представить как законсервированный в чакре объект?".

Благодаря этим успехам, у меня появились два побочных проекта: разумные деревья и мыслящие кристаллы. Можно поступить как с животными и создав клонов из нужных стихий, просто лишить их личностных воспоминаний, да еще придать форму дерева и камня, что заставит их искать иные пути развития, размножения и общения, но... пожалуй, я сам себя перестану уважать, если пойду настолько легким и откровенно тупиковым путем: ведь в отличие от тех же животных, способных изменяться из поколения в поколение и развить свой собственный разум, они так и останутся лишь моими клонами, пусть и не осознающими этого.

"Или же я просто сам для себя придумываю ненужные трудности?".

К стыду своему должен признать, что только освоив создание кристалла, дошел до концепции использования в бою трехмерных печатей. А ведь для того же самого можно применять стихию земли, стихию воды... если ее заморозить, да и даже стихию воздуха! Впрочем, в свое оправдание скажу, что фуиндзюцу, как путь влияния на мир через символы с вложенным в них смыслом, при определенном уровне мастерства, вовсе может отойти от привязки к сложным конструкциям. Ведь как мастеру хватит одного пятна, чтобы создать взрывную печать, так ученику придется строить сложную конструкцию для того же результата. А из этого следует, что нагромождение символов — не обязательное условие сложной печати.

Фуиндзюцу же и стало тем, что может открыть мне дорогу к созданию разума: нужно лишь рассчитать необходимые символы, которые будут поддерживать мыслительную деятельность внутри кристалла, а кроме того, позволят ему развиваться без внешних воздействий.

Параллельно с этими проектами, мной ведется исследование в области энергетики: рано или поздно, но это неотвратимо, запасы чакры Звезды закончатся, да и моя собственная чакра, пускаемая в круговорот энергий внутреннего мира, будет израсходована. Утечка в системе пусть и невелика, но она есть, а с увеличением живых существ, наши расходы только возрастут. Частично может помочь преобразование материи в энергию, но... исследования на эту тему требуют наличия материальной базы, которую еще только предстоит создать.

Проекты связанные с пространственными техниками, а также попытками выбраться из созданной Тобирамой-саном ловушки, практически не движутся с места. Сейчас дюжина моих потоков сознания исследует возможность отщипнуть от тюрьмы хотя бы крупицу этой плотной, сверхреальной энергии, для чего проверяются термические, химические, звуковые и энергетические воздействия. Единственное, что удалось понять на сегодняшний день, так это то, что мне необходимо стать более... "тяжелым" или "реальным", чтобы уступать тюрьме не на порядки, а хотя бы в разы.

Неприятным фактом стало то, что мое тело стареет. Медленно, можно даже сказать, что почти незаметно, но мои клетки постепенно теряют свой потенциал деления. Решением этой проблемы необходимо заниматься уже сейчас, чтобы при освобождении не оказаться разваливающимся на куски стариком, а потому проекты по освоению возможностей стихий дерева и кристалла особенно важны.

Превратив свое тело в подобие древесного клона, я смогу напрямую подпитываться как энергией, так и питательными элементами от внутреннего мира, став своеобразным подобием растения (мирового древа с огромным дуплом, в котором находится целый мир...). Превратив свое тело в кристалл, снижу потребление энергии до незначительных величин, по сути став иной формой жизни. Не могу сказать, какой из этих путей лучше, а потому, пока есть время и возможность, нужно испробовать оба.

Примечание к части

Маленькая глава.

Глава 63

Над затерянным в лесной чаще городом, окруженным высокой каменной стеной с четырьмя смотровыми башнями в углах, медленно и словно бы неохотно вставало солнце. В этом поселении двух и трехэтажные дома, первые этажи которых были сложены из камня или кирпичей, стояли плотными рядами, красуясь нависающими над дорогами плоскими черепичными крышами.

Необычность города заключалась не только в плотной застройке строгими прямоугольными домами, но также отсутствием домашних животных, малым количеством стариков и обилием детей, которых в каждой полноценной семье было не меньше четырех. Тот факт, что многие горожане бегали по крышам, прилеплялись к стенам, выпрыгивали из окон третьих этажей и пружинисто приземлившись на ноги, устремлялись по каким-то своим делам, ни у кого удивления не вызывал.

Город, который его жители так и называли (нормальное название не прижилось, да и в связи с отсутствием в зоне досягаемости других поселений, не было в нем смысла) выживал за счет охоты и собирательства: выращивать продукты питания в черте защитного периметра было неудобно, а за стеной — опасно и бессмысленно из-за животных. Самыми почетными профессиями считались охотник и целитель, так как первый обеспечивает всех едой, шкурами животных, иными вещами, которые можно найти только в лесу, а второй способен вытащить с того света любого, кто по глупости залезет к диким пчелам, в ядовитые заросли, попадется мелкому хищнику или ядовитым гадам.

Если бы бывшие шиноби и их потомки не были крепче, сильнее, выносливее, быстрее, а в ряде случаев и умнее обычных людей, то скорее всего, все они вымерли бы за первые же годы жизни в новом мире. Впрочем, следует заметить еще и то, что само слово "шиноби" постепенно выходило из употребления, заменяясь на "воин" или "охотник", чему способствовало то, что молодые поколения вовсе не знали тех времен, когда их предкам приходилось выполнять самые разные задания ради денег...

* * *

Свою лабораторию я обустроил в подземелье, в километре от города: во-первых, так безопаснее для поселения; во-вторых, никто не лезет под руку во время исследований и экспериментов; в-третьих, нет необходимости скрывать не самые приятные моменты моей работы. Сама база представляет из себя грот, основное помещение которого используется как полигон, от коего отходит множество пещер-туннелей, используемых как хранилища, лаборатории, тюремные камеры для животных и выращиваемых химер.

Моему новому телу официально уже исполнилось двадцать лет, в то время как личина Иноэ Дао, уже отыграла свою роль и благополучно отброшена. Мое новое имя — Орочимару, а выгляжу я как бледный брюнет с тускло-зелеными глазами, тонкими чертами лица и жилистым телом...

Почему я выбрал такое имя? Можно было бы сказать, что оно — символично или же просто красиво, но... на самом же деле, все решил жребий. Просто однажды мне пришло в голову нарезать кусок кожи на прямоугольники, на которых были написаны самые разные имена, а затем, после того как записки были перемешаны, из импровизированной урны была извлечена одна из них.

Орочимару — имя, которое не хуже и не лучше любого другого. Впрочем, я бы и от какого-нибудь Усаги не отказался.

На сегодняшний день я являюсь одним из старейшин городского совета, место в котором перешло ко мне от "матери". Это даже забавно: нашему поселению еще нет и полувека, но уже появилась своя правящая элита, считающаяся кем-то вроде аристократии, свои охотники и потомственные ремесленники. По всей видимости, люди привыкли к стабильности, в угоду которой приносят собственные амбиции, удобства, прогресс и здравый смысл... Ну да мне до этого нет особого дела.

Я и раньше знал, что чакра способна если не на всё, то очень на многое, но только в этом мире понял, что не представлял себе и половину ее потенциала. Высокий фон сен чакры сказался на всех, но в первую очередь на деревьях, которые растут словно стебли бамбука, достигая высоты башен с толщиной стволов как у колонн, а также на насекомых и грызунах: первые либо передохли, либо эволюционировали до монстров размером с кулак взрослого мужчины, что превратило их в угрозу даже по одиночке, а вторые догнали по размеру нинкенов Инудзук, при этом не сильно потеряли в плодовитости и прожорливости.

За какой-то десяток лет, окружающий мир стал крайне недружелюбным: огромные насекомые и грызуны стремятся сожрать более крупных хищников и травоядных, заваливая их численностью или ядами, в то время как медведи, волки, кошки и другие "короли природы", вынуждены учиться скрывать свое присутствие при помощи чакры, обзаводиться более прочной шкурой и новыми приемами охоты. При этом, растения тоже стали не против закусить кем-нибудь невнимательным и неосторожным...

"Даже не знаю, восхищаться Тобирамой, создавшим подобное место, либо ужасаться его желанию истребить всех шиноби".

Город и мою лабораторию пришлось окружать барьерами, защищающими людей от насекомых, скрывающими чакру от других хищников и фильтрующими запахи. Против грызунов пришлось создавать устройства, которые впитывают природную энергию и создают тонкий писк, который не слышат люди, но от которого животные впадают в дикую панику... Это стало одной из причин, почему горожане не заводят домашних питомцев.

Пожалуй, если бы не фуиндзюцу, то наше положение было бы совсем печальным, так как использование ниндзюцу требует на порядки больше усилий, приносит меньший результат в сравнении с тем, что было в годы моей молодости, да и причиняет не самые приятные ощущения. Хотя, у третьего поколения людей, рожденных уже здесь, наблюдается изменение тенкецу и всей СЦЧ, что теоретически позволит им если не впитывать природную энергию постоянно, то использовать ее для усиления техник. Те же крысы уже прошли этот этап и сейчас, в пассивном режиме, усиливают себя за счет внешней подпитки и днем, и ночью (их мясо стало весьма питательным).

Те же Учиха, которые были проблемой нашего поселения в самом начале, из-за отсутствия возможности создать надежное убежище, вымерли полностью. Возможно то, что где-то еще и остались обладатели красных глаз, но на нас они больше не нападают, а в то, что они резко поумнели, мне как-то не верится. Разведчики из числа охотников, сообщали о неких людях-волках, которые бегают на двух и четырех лапах, но лично мне их обнаружить не удалось, хотя и есть предположение, что это какие-то потомки Инудзука... возможно даже полукровки от их же нинкенов.

Да, теория о том, что человек и собака могут иметь потомство, звучит безумно, ненаучно и в какой-то степени даже аморально, но из-за высокого фона сен чакры, в этом мире возможно и не такое: я сам успешно скрестил волка и белку, получив в итоге непонятную хищную химеру, на четырех лапах перемещающуюся в трех измерениях. И что-то мне подсказывает, что это далеко не самое странное, с чем нам предстоит столкнуться.

Кроме попыток создания полезных существ, изучения генетического материала, исследований фуиндзюцу, я занимаюсь созданием артефактов, которые позволят использовать ниндзюцу, при этом не нагружая тело необходимостью преодолевать сопротивление мира. За основу был взят посох из чакропроводящей древесины, пропитанный смолой и покрытый печатями, которые должны впитывать, направлять и выпускать энергию в строго определенном месте. После того как удалось добиться, чтобы палка не пыталась прорасти, выпуская корни, выяснилось то, что избыток сил ее выжигает изнутри.

Путем проб и ошибок (в основном — ошибок) было определено, что посоху требуется сердечник, сделанный желательно из материала животного происхождения. К счастью, у меня с этим проблем не возникло, так как имеется способ выращивания необходимых составляющих из собственного тела, с одновременным проращиванием в плоти каналов циркуляции.

Первый рабочий образец артефакта, концентрирующего и направляющего природную чакру, выглядит как... дубинка сорока пяти сантиметров длиной, толщиной с запястье ребенка лет пяти. С внешней стороны инструмент покрыт цепочками фуиндзюцу, которые пассивно впитывают природную энергию и направляют её к центру, туда где в специальном желобе находится тонкая жила, окруженная сдерживающим барьером, не позволяющим чакре рассеиваться.

Если просто взмахивать дубинкой, то она остается обычной деревяшкой, просто качественно обработанной и интересно украшенной. Однако, стоит подать через ладонь собственную энергию, тем самым активируя конструкцию символов, как из дальнего конца начинает вырываться сила (у меня — без стихийного окраса, а вот у подопытных, которые согласились мне ассистировать, смешанные природная и родная чакра выдавали всплеск стихийной энергии).

Пользуясь эффектом того, что при манипуляциях внутри собственного тела чакра не приносит неудобств, и на нее не накладывается сопротивление внешнего фона, я решил, что чем более близким к пользователю будет артефакт, тем легче его будет использовать для создания ниндзюцу. Для проверки теории, из моей собственной кости была выращена палочка длиной в тридцать сантиметров, а толщиной — три сантиметра. Как и в прошлый раз, внутрь была помещена моя же жила, внешнюю поверхность покрыли символы собирающие природную энергию, а внутри был создан барьер, не позволяющий силе рассеиваться в разные стороны. Первая же проверка показала, что я нахожусь на верном пути, правда облачко белого тумана, вырвавшееся из кончика инструмента — это не совсем то, что ожидалось мной изначально.

Кроме посохов, дубинок и указок, мной проводились опыты по использованию иных форм артефактов: кольца показали, что во-первых, они слишком маленькие чтобы собрать много природной чакры, а во-вторых, ими неудобно создавать направленный выброс силы, так как направляющим опять же становится палец, а это возвращает к необходимости проводить чакру через тело; амулет на цепочке показал схожие проблемы, что и кольца, но трудность управления выбросом силы только возросла; меч, после некоторых размышлений, был признан аналогом дубинки, а потому как отдельный вид инструмента не рассматривался.

Новая серия экспериментов показала, что если использовать указку, пропуская через нее свою чакру, которая внутри инструмента смешивается с природной, то можно рисовать символы фуиндзюцу без помощи краски. Выжженные подобным методом печати во-первых, на порядок более долговечные, а во-вторых, поддерживаются внешним энергетическим фоном, так как изначально являются частью мира, что позволяет упростить конструкцию, избавившись от необходимости постоянно создавать накопитель и фильтр.

Если же направить в инструмент преобразованную в стихию силу, то после смешивания с природной энергией, она выплескивается наружу в виде готового ниндзюцу (необходимо только точно задать своей чакре программу). В отличие от стандартных техник шиноби, которые вынуждены преодолевать сопротивление мира, данная манипуляция не считается внешним фоном противоестественной, а потому выходит на пару порядков более мощной, как...

"Как если бы технику применял сеннин".

Эксперименты с выращенным из кости посохом показали, что у данного направления искусства есть перспективы: кроме двух точек выхода энергии, которые расположены в противоположных концах инструмента, я сделал ещё несколько каналов вдоль древка, позаботившись о том, чтобы их можно было перекрывать. За счет большей площади внешней поверхности, посох собирает больше сен чакры, но и требует больших вливаний собственной силы, по итогам выдавая всплески, которые можно было бы причислить к техникам "А" ранга, если не "А-плюс".

Выяснились и две неприятные особенности данного способа использования чакры: во-первых, управлять энергией выпускаемой через посредника, да еще после смешивания с природной составляющей, что сводит большинство манипуляций к выбросам разной продолжительности; во-вторых, сам проводник выгорает-сгнивает прямо внутри инструмента, что в лучшем случае приводит к рассеиванию собранной чакры, а в худшем — к взрыву, как от взрыв-печати.

Если при создании посоха, дубинки или указки использовать не свою плоть, то процесс разрушения проводника только ускоряется... Правда, стоит признать, что скорость разрушения сердечника зависит от природной склонности пользователя: пользователь техник земли, быстрее испортит инструмент, созданный из животного со склонностью к воде, огню или ветру (это же верно и для остальных).

Примечание к части

Скоро псевдонаучные отступления закончатся и вернутся повседневность с экшном.

Глава 64

Небосвод затягивали тучи, из которых на землю лился теплый дождь. Время от времени сверкали молнии, озаряющие поляну и вершины деревьев яркими вспышками, за которыми неизменно следовали раскаты грома, заставляющие уши нервно дергаться и прижиматься к голове.

Сидя на пороге землянки, Хвостик смотрел на падающую с неба воду, впитывающуюся в землю и собирающуюся лужами в ямках. С тех пор как не стало Лапки, в такие моменты он чувствовал себя особенно одиноким и... брошенным всеми, пусть совсем неподалеку находились ещё четыре жилища, где своих щенят растили их дети.

Лапка любила дождь и часто вытаскивала Хвостика чтобы побегать по лесу, вслушиваясь в стук капель по листве. Сам же Кобель любил смотреть, как его сука, словно маленький щенок резвится в непогоду... А ещё ему нравилось вдыхать её запах, прижиматься к мокрому разгоряченному телу, согревая собственным теплом...

"Было здорово", — подумал старый пес, устало ложась на живот и скрещивая передние лапы под головой.

Гроза и не думала прекращаться, нагоняя тоску и погружая разум Хвостика в глубокую меланхолию. Со временем мысли становились все более обрывочными, тяжелые веки закрылись, дыхание замедлилось и стало совсем незаметным.

Старый пес вспоминал, как был щенком и играл с хозяином, как стал взрослым и однажды проснулся вместе с Лапкой, когда рядом уже не было того, кто бы говорил что делать... Он вспоминал, как появились на свет их первые щенки, как они играли с щенятами лисов и бельчатами, как...

Небо озарила особенно яркая вспышка молнии, за которой раздался грохот, заставивший землю мелко задрожать, будя всех жителей маленькой деревни. Лишь старый пес продолжал лежать на пороге своего дома совершенно неподвижно, а на его седой морде застыло выражение умиротворения.

* * *

"Это... интересно", — пронеслась мысль в моем разуме, когда поступили воспоминания Хвостика — измененного нинкена, являвшегося щенком Киры.

Несколько потоков сознания тут же начали разбирать полученную информацию, анализируя каждое воспоминание, каждую мысль и эмоцию Кобеля, как до этого делали то же самое с памятью Лапки. Стоит признать, что ощущать себя кем-то другим, не знающим о тебе больше минимально необходимого — это крайне необычный опыт. Ещё более необычные ощущения вызывают эмоции, которые появились у меня к новым поколениям щенков, которые теперь воспринимаются как мои (!) дети и внуки.

"Воспринимать себя и отцом и матерью — странно. Если бы не привычка разделять себя на десятки практически самостоятельных сознаний, то у меня могли бы возникнуть проблемы с самоидентификацией. Сейчас же я понимаю, что Лапка и Хвостик — это части меня, но я — не являюсь Лапкой или Хвостиком", — после некоторых колебаний, позволяю новому опыту влиться в основу моей личности, ощущая заметные изменения в восприятии мира (всё это можно откатить назад, но если поступить так, то потеряется весь смысл эксперимента).

Иронично, но только сейчас, когда частицы меня прожили жизни разумных животных, я — рожденный человеком, наконец-то понял, что такое семейное тепло, полноценная дружба, любовь... Ощущение гордости, распирающей грудь изнутри, при виде первых неуклюжих шагов сына, бурлящая в крови страсть двух сливающихся друг с другом тел и глухая тоска, отзывающаяся болью в сердце при виде закопанной ямы, где лежит тело партнера...

"Неужели все люди испытывают подобное постоянно? Если так, то не удивительно, почему их мысли столь хаотичны, решения нелогичны, а устремления нерациональны. Даже странно, что постоянно поддаваясь эмоциям, они вообще умудряются чего-то добиваться. Это... нужно изучить подробнее. Нужно увеличить численность испытуемых и ускорить развитие их общества", — приняв решение, выделяю для осуществления идеи треть своих вычислительных ресурсов.

Рассматривая свою жизнь через призму нового восприятия, уже более полноценного нежели прежде, но всё ещё катастрофически несовершенного, можно с уверенностью сказать, что я многое упустил. Взять, к примеру, мою команду, когда нас с Баки и Хатару, только передали Хаори-тайчо. Со временем мы перестали ожидать друг от друга удара в спину, сработались как отряд, узнали друг о друге некоторые интересные детали...

"Курама стала относиться к нам почти также, как Лапка относилась к своим щенкам, а Баки и Хатару вели себя почти как брат с сестрой, которые постоянно ссорятся между собой по мелочам, но готовы выступить единым фронтом, если кто-то посторонний заденет одного из них. Я же... Я рассматривал их как отдельные элементы и представителей разных кланов, которые просто научились доверять друг другу. Жаль, что скорее всего, я больше не увижу никого из них", — мысленным усилием, временно закрываю эту метафорическую страницу своей жизни, переходя к иным мыслям и фактам.

Попытка разобраться в мотивации Тобирамы Сенджу привела к тому, что я запутался. Его действия с одной стороны были оправданы, но с другой — совершенно непродуманы, излишне импульсивны, да и не соответствовали имеющимся у меня шаблонам семейного поведения. В голове даже промелькнула идея провести симуляцию, используя в качестве действующих лиц своих подопечных, но... новообретенные родительские чувства воспротивились подобному, заставив искать рациональную причину того, почему не следует так глупо разбрасываться ограниченным ресурсом. Эта внутренняя борьба оказалась занимательной, захватив меня на какое-то время, полностью поглотив всё свободное внимание.

"А нужно ли мне вообще понимать мотивацию и цепочку размышлений, которые привели Тобираму к убийству брата и его жены, захвату биджу и проведению ритуала с неясными последствиями? Тем более, что у меня нет сведений о том, чего именно хотел добиться Сенджу".

Обдумав этот вопрос, прихожу к выводу, что решение этой задачи не является первостепенной целью, а потому может подождать до тех пор, пока я не решу остальные проблемы. В результате, альбинос и всё связанное с ним, было задвинуто на задворки разума.

Возвращаясь к более актуальным проблемам: во-первых, эксперименты показали, что ничто не может исчезнуть в никуда, как и появиться из ниоткуда (изолирующие барьеры и сенсорные фуиндзюцу это доказывают). Исходя из этого остается два варианта: либо тюрьма каким-то образом все же пропускает мою энергию через себя, либо... чакра остается внутри, но скапливается где-то, или переходит в иное состояние. Также возможен и третий вариант, совмещающий первые два, что наиболее вероятно и даже желательно, так как в этом случае появляется реальная возможность на освобождение.

Как можно пройти через какое-либо препятствие? К примеру возьмем решетку с мелкими секциями: её можно сломать, если бить чем-то схожим, либо превосходящим по прочности, либо через нее можно просочиться, став настолько неосязаемым, что препятствие перестанет таковым быть.

Казалось бы, причем тут решетка и энергетическая тюрьма созданная Тобирамой Сенджу? Ответ, на самом деле, довольно очевиден: любое вещество состоит из мельчайших частиц и может находиться в твердом, жидком и газообразном состоянии (что видно по воде, лаве, стеклу). Убедиться в этом мне помогли техника превращения и фуиндзюцу, благодаря которым был создан увеличительный прибор, позволивший рассмотреть материал на уровне, гораздо меньше клеточного.

Теоретически, даже свет не монолитен, а это значит, что между отдельными частицами, как бы плотно они друг к другу не прилегали, должны находиться зазоры, через которые могут просочиться еще более мелкие частицы. К сожалению, увидеть отдельные частицы чакры мне пока не удалось, зато получилось создать технику, позволяющую видеть духовную и жизненную энергии по отдельности, а это значит, что и всё остальное — лишь вопрос времени и приложенных усилий.

Неожиданным побочным результатом изучения мельчайших частиц стало то, что я обнаружил способ решить проблему старения организма: для этого необходимо всего-лишь создать технику, которая постоянно будет восстанавливать генетическую структуру клеток, по заложенному шаблону. Так как поддерживать превращение на столь мелком уровне, да ещё на всём теле одновременно, невозможно даже для сотни параллельных потоков сознания, было решено разработать технику на основе фуиндзюцу, которая будет программировать чакру, для данной манипуляции.

Правда, как и в любой хорошей новости, имеется момент, который нельзя не учитывать: для поддержания превращения, придется постоянно тратить на него энергию, что не так уж катастрофично, но запрограммированная чакра, сама по себе уже не будет пригодна к применению в иных техниках. Отключать же печать всякий раз, как только потребуется совершить иную манипуляцию... как минимум неудобно.

Однако, и эту проблему можно решить, если подойти к делу с фантазией. Первое, что пришло мне на ум, это печать с самостоятельной системой циркуляции, которая будет наполняться из источника, но не будет пересекаться с изначальной системой циркуляции в других местах. Ведь главное — это доставка энергии с заданной программой до всех частей тела, и даже необходимость в тенкецу отсутствует.

Возвращаясь к фуиндзюцу и технике превращения: также как их можно использовать для исследования веществ и энергий, можно применять и в более классическом стиле, к примеру — для увеличения плотности энергии. Фильтр из печатей, наложенных на звезду, уже поставляет мне менее агрессивную энергию, легко поддающуюся контролю, но всё ещё превосходящую мою собственную чакру по плотности. При этом, изначальная энергия звезды, уступает по плотности и концентрации тому, из чего состоит моя темница.

"Если при помощи фуиндзюцу чакру можно очищать и разжижать, то почему нельзя концентрировать?", — задавшись этим вопросом, я приступил к экспериментам и вскоре добился результатов, но не тех, на которые рассчитывал.

Энергии, как моя собственная, так и артефакта, отлично сгущались, но при этом начинали кристаллизироваться. Пускать же по своей СЦ силу, способную в любой момент затвердеть и спровоцировать повреждения, никакого желания у меня нет.

Пришлось временно отложить эту идею быстро увеличить свою степень реальности, перейдя к экспериментам по созданию более густой, но при этом остающейся "жидкой" чакры.

Параллельно ведется проект по созданию клеток, которые могли бы делиться без ограничения, при этом сохраняя свою изначальную функцию. Некоторые успехи в этом направлении уже есть: одна клетка, поврежденная жестким излучением чакры, сумела превратиться в комок плоти, который погиб исключительно из-за того, что закончились питательные вещества. Только вот даже с первого взгляда стали видны две проблемы: во-первых, неконтролируемое деление, а во-вторых, потеря изначальной функции (теоретически, это можно решить при помощи техники превращения, но... нельзя же все проблемы решать полагаясь только на хенге?).

Двумя самыми большими разочарованиями стали проекты по освоению стихий дерева и кристалла: в первом случае выяснилось, что клетки дерева имеют всё тот же предел деления, но при этом они менее подвижны и менее энерговместимы, во втором же случае оказалось, что кристаллы, как и металлы, имеют свой запас прочности и обладают свойством "уставать". Даже кристаллы чакры, рано или поздно начинают крошиться, а то и вовсе рассыпаются пылью, при этом процесс становится тем быстрее, чем больше энергии через них пропускаешь.

Таким образом выходит, что легкого и быстрого пути к бессмертию не существует, что возвращает меня к необходимости изучения способов влиять на генетические цепочки (теоретически, это даст возможность влиять на наследственность, вплоть до изменения пола и расы). Однако, прежде чем радужные перспективы станут реальностью, мне придется во-первых, разработать более удобные устройства для изучения мельчайших частиц, а во-вторых, изобрести средство, которое позволит фиксировать отдельные частицы инь и ян составляющих.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 65

Солнечное затмение — это явление, которое можно наблюдать в моменты, когда луна, солнце и планета, на которой мы живем, выстраиваются в одну линию... По крайней мере, так было до того, как Тобирама Сенджу совершил свой ритуал, переместив материк, на котором находятся элементные страны и ещё какое-то пространство вокруг него, в огромный пространственный карман. Фактически, он сотворил маленький мир, в котором концентрация сен чакры столь велика, что её почти можно пощупать. Однако, обо всём по порядку.

Во-первых, мои эксперименты по созданию проводника силы завершились относительным успехом: при помощи барьерных фуиндзюцу, которые наносятся на внутреннюю поверхность трубки из чакропроводящей древесины, а также печатей собирающих сен чакру из окружающего пространства, создаётся направленный поток энергии, проходящий через сердцевину инструмента, состоящую из части тела животного или человека (в последнем случае я использовал собственные жилы). Материалы, перед обработкой, сперва высушиваются, затем вымачиваются в специальном растворе, предохраняющем органику от разрушения, после чего уже наносится сам узор печатей. Очень важно, чтобы в сердцевине находился один магистральный, а также несколько более мелких каналов циркуляции чакры.

После перебора всех возможных вариантов проводников, я остановился на трех вариантах: посох (деревяшка, примерно равная в высоту росту пользователя), жезл (дубинка до полуметра длинной), и палочка (инструмент для тонких манипуляций). Ручные печати, в виду нового способа создания техник, отпали полностью, зато вместо них пришлось разрабатывать целую таблицу жестов, рисуя в воздухе затейливые символы для сбора энергии и её направления на нужное действие. Дополнительную важность приобрели вербальные команды, позволяющие программировать собственную силу на те или иные трансформации.

Во-вторых, мне удалось воссоздать стихийные преобразования чакры: стоит заметить, что благодаря примешиванию сен составляющей, эффект от техник "Б" ранга, стал столь же разрушительным как от "А", которые в свою очередь поднялись до "Эс". Однако, из-за необходимости использовать инструмент, выросли требования к контролю.

В-третьих, новая методика создания техник, позволяет комбинировать стихии, без боязни навредить себе. Для этого требуется влить в проводник чакру сперва с одним зарядом, а затем удерживая его от выплёскивания, добавить второй элемент. Таким образом, смешивая ветер и огонь, я получил белое пламя, а скомбинировав ветер и молнию, создал ослепительный луч, прожигающий на своем пути почти любые препятствия. Самое же в этом хорошее заключается в том, что количество стихий, которые можно смешивать прямо внутри проводника, ограничивается только прочностью использованных материалов, а также возможностями контроля пользователя (удерживать готовую активироваться технику весьма непросто).

Неожиданный эффект получило комбинирование одних и тех же стихий: одинаковый заряд "ветер плюс ветер" даёт усиление техники не в два раза, а возводит эффективность в квадрат. Таким образом, если использовать к примеру три условных единицы собственной чакры для первого заряда и ещё три, для второго импульса, эффект будет таким же, как если бы в технику вливались девять условных единиц энергии, а не шесть (добавление третьего такого же импульса, увеличивает эффективность до двадцати семи единиц).

В-четвертых, мне удалось переложить использование техники хенге на новый метод управления энергией: процесс стал намного сложнее, так как это — не огненный вал, который можно направить в определенную сторону и отпустить контроль, но вместе с тем, благодаря примешиванию сен чакры, принимаемые облики стали намного прочнее и естественнее. Если использовать технику не поверхностного наложения оболочки, а полного превращения, каковым я и пользовался почти постоянно, то хенге не разрушается даже при нанесении травм или при утрате концентрации, поддерживаясь за счёт внешнего фона. Вернуться же в прежний облик можно только если самостоятельно разрушить технику, создав внутренний всплеск силы (проверено на клоне).

В-пятых, ментальные техники клана Дао, ветви Яманака, при помощи использования проводника стали мощнее, но вместе с тем более ограниченными. О том, чтобы поддерживать ментальную тактическую сеть и вести сражение, теперь придется забыть...

Возвращаясь к солнечному затмению и причинам, из-за которых я считаю, что мы находимся в созданном Тобирамой Сенджу домене. После того как у меня получилось стабильное и устойчивое превращение на клоне, были выращены ещё несколько дубликатов, которые под видом орлов стали обследовать территорию окружающего мира (отряды разведки из города хоть и выходят, но из-за агрессивных флоры и фауны, слишком далеко не отдаляются). И эти летающие шпионы показали, что материк пусть и изменился, оказавшись покрытым лесами и полями, зарослями кустарников и горами, которых раньше определенно не было, но при должном уровне воображения и знании старых карт, определенные ориентиры найти было не сложно.

Летая спиральными кругами, разведывая обстановку, мои клоны-орлы удалялись всё дальше и дальше, время от времени возвращаясь для синхронизации разумов и пополнения архива. Ими были обнаружены стада одичавших коров и коз, табуны лошадей и оленей, поселения кеноцефалов и человекоподобных жаб, которые находятся в непосредственной близости от нашего города.

Кроме всего прочего, мои разведчики обнаружили несколько деревень людей, заметно одичавших из-за отсутствия связи между собой и начавших мутировать под воздействием сен чакры и из-за близкородственных связей (а то и по каким-то другим причинам). Достаточно далеко друг от друга находятся другие города, где обитают шиноби и их потомки. Есть и существа, первоначальную природу которых понять невозможно: люди акулы к примеру, с одинаковой степенью вероятности могли быть потомками как людей, получивших стремительную мутацию улучшенного генома, так и призывными животными, оказавшимися с нами в одной лодке и вынужденными выживать как умеют. В одном месте живут дикого вида люди с красными волосами, темно-красной кожей и крайне вспыльчивым характером...

Пусть до того момента, как мы выйдем на контакт с кем-либо из выживших в этом мире и пройдет ещё немало лет, я всё же оставил своих наблюдателей неподалеку от самых крупных поселений. Стоит заметить, что у большинства возникли те же проблемы с созданием техник вне своего тела, как это было у нас, но есть и те, кто приспособились к новым условиям и теперь становятся лишь сильнее: предположительно, что они научились пропускать сен чакру через себя, тем самым усиливая тело и становясь ближе к новому миру.

Мои разведчики долетели до края мира, который у этого места на самом деле есть, но когда попытались прощупать пленку из тускло-белой ряби на прочность, оказались на противоположной стороне домена, о чем поняли только долетев до материка. Это и стало доказательством искусственности данного места, пусть альбинос и постарался сделать его максимально естественным, но по видимому так и не закончил работу.

Случившееся же недавно солнечное затмение, которое с учетом наличия сразу двух лун, рано или поздно должно было произойти, оказалось ещё одным феноменом, подтверждающим искусственность нашего нового дома. Дело в том, что солнце было скрыто, но не нашими лунами, а неким объектом, которого в пространственном кармане нет. Из этого можно сделать предположение, что само светило, как и изначальная луна, находятся где-то в другом мире, а мы видим только проекцию, а то и отражение настоящего неба.

Что из всего этого следует? Если моя теория подтвердится, то использовав технику призыва во время следующего затмения, мы сможем пробить канал в изначальный, материнский мир. Зачем это нужно? Причин много, но самая главная из них звучит так: даже если клетка большая, уютная, в ней хорошо кормят и есть с кем поболтать, клеткой она быть не перестает. Следовательно, сам факт обладания ключом, который поможет выйти наружу, а в случае нужды — вернуться внутрь, заметно поднимет моё настроение, самооценку и шансы на выживание.

* * *

Стихия огня: огненный шар!

— Стихия огня: огненная стрела!

— Стихия огня: огненная стена!

— Стихия огня: Хлыст пламени...

Десяток новоявленных шиноби, одетых в кожаные защитные костюмы, раз за разом взмахивая посохами и жезлами, отправляли в сторону леса смертоносные техники. В ответ на это, со стороны наступающих муравьёв, размеры которых достигали метра в высоту, летели струи едкой кислоты, заполняющей воздух отвратительным кислотным запахом.

Муравьи теряли бойцов десятками, но словно не ощущая убытка в своих рядах, планомерно продолжали оттеснять людей к городским стенам. Солнце блестело на их хитиновых телах, пламя, которое должно было испепелять в считанные секунды, если сразу же не наносило смертельных повреждений, то вскоре гасло, оставляя уродливые оплавленные ожоги.

В полусотне метров справа и слева, такие же отряды защитников, отчаянно отбивались от смертоносной волны, выигрывая время для бойцов, которые под руководством старейшины Орочимару готовили нечто глобальное.

Внезапно небо начали затягивать тучи, довольно быстро скрывшие за собой солнце, из-за чего на землю опустились сумерки, а затем хлынул дождь. Капитаны отрядов дали отмашку и бойцы развернувшись лицом к городу, побежали от продолжающей наступать орды, а сами муравьи, внезапно потеряв запах жертв, замешкались и стали крутить головами, поводя усиками из стороны в сторону.

Ливень был настолько сильным, что струи воды могли сбить с ног взрослого мужчину, из-за чего вода не успевала впитаться в землю, скапливаясь лужами. Только под защитным барьером люди смогли вздохнуть с облегчением, тут же начав скидывать с себя мокрую одежду, не обращая внимания на возраст и пол: они настолько устали и перенервничали, что на смущение попросту не оставалось сил.

Стоящий на стене старейшина Орочимару, вращая над головой двухметровый посох, выжидая удачного момента скапливал в нем всё больший и больший заряд молнии, от чего по древку уже бегали искры. В других местах находились его двойники, созданные при помощи техники дублирования, которую пока что никто из молодого поколения повторить не смог. От мужчины веяло силой, несмотря на его уже почтенный возраст, а также тянуло угрозой, словно от затаившейся в траве змеи, спящего в зарослях волка, отдыхающего на солнце тигра.

Сверкнула яркая вспышка, земля вздрогнула и прозвучал оглушительный грохот. По барьеру пошли волны разрядов, но защита выдержала удар, чего нельзя было сказать о муравьях. Разряд стихийной чакры прожарил их прямо внутри панцирей, распространяясь по воде от одной особи к другой. За одну атаку было убито не менее тысячи насекомых...

Впрочем, радоваться прежде времени защитники не спешили: пользователи стихии воды, стоя на крышах домов и гребне стены, раз за разом продолжали использовать технику проливного дождя, при помощи жезлов выписывая в воздухе затейливые фигуры. В то же время Орочимару и его двойники, не выказывая ни малейшей усталости, заново начали собирать заряды молний для атаки по подступающим муравьям, бредущим по грязной воде и телам своих сородичей без тени страха и сомнения...

...

— Это возмутительно! — сидя в резном деревянном кресле, сердито хмурился седобородый тучный мужчина, раньше являвшийся охотником, а ныне ставший одним из руководителей города. — Мы — люди, хозяева этих земель!

В зале собраний, в центральном здании поселения, на этот раз собрался весь действующий совет, чтобы решить то, как в будущем избежать ситуаций, вроде недавней атаки муравьев.

— Мы — хозяева, — согласился бледный мужчина с черными волосами и вытянутыми вертикальными зрачками. — Только вот звери об этом не знают: они не грамотные.

— Побольше уважения, мальчишка, — осадила ученого Хатару-сама, являющаяся одной из старейших женщин города.

— Уважение — это ресурс, который нужно заработать и невозможно получить по наследству, — прищурившись, усмехнулся Орочимару. — Как охотника, я вас уважаю, но не более...

Седобородый мужчина покраснел и запыхтел, словно закипающий чайник, но всё же сумел удержаться и ехидно заявил:

— Много ли может знать мальчишка, получивший своё место в наследство?

— Мне казалось, что я нахожусь здесь как ученый, который изобрел способ снова использовать ниндзюцу, — заметил сын Иноэ Дао. — Но если это не так, то я могу и уйти.

— Да прекратите уже свои глупые игры, — стукнул кулаком о подлокотник глава городской дружины, занимавшейся обороной стен, пока остальные готовили технику дождя. — Нам нужно решать проблему леса. Желательно — решать радикально. Иначе же, рано или поздно, звери нас дожмут несмотря ни на барьеры, ни на стену, ни на что либо ещё. Предлагаю обсудить вопрос массовой вырубки...

Примечание к части

Жду отзывов.

Последняя научная глава. Дальше — сюжет.

Глава 66

Примечание к части

Глава почти полностью переписана и заметно расширена.

Жду отзывов.

Открыв глаза смотрю на монолитный деревянный потолок. В комнате тепло и царит полумрак, что, впрочем, уже давно не мешает моим глазам видеть (да и другие способы восприятия мира отточены настолько, что зрение стало не главным средством получения информации, а лишь одним из многих равных). В доме тихо, а вот на улице уже звучат голоса редких "ранних пташек", по какой-то причине выбравшихся под небо моего маленького мирка из своих логов ещё до начала рассвета.

Сверяюсь с внутренними часами и понимаю, что иллюзия солнца должна встать ещё только через двадцать минут. Перед мысленным взором проносится картина того, как утро наступает по взмаху моей руки, после чего видившие это подопечные падают ниц в приступе религиозного трепета...

"Вот уж чего мне точно не нужно — это культа имени меня. Культ равняется религии, а любая религия рано или поздно приходит к заучиванию догм, являющихся единственно верной истиной, которую нельзя подвергать сомнениям под страхом жуткой кары. Нет уж: если и создавать общество, то руководствующееся только своими мозгами, инстинктами и нормами морали. А вот рамки морали уже можно регулировать самостоятельно", — оскаливаюсь в доброй улыбке, переворачиваюсь на живот и вытягиваюсь в струну, ощущая как похрустывают позвонки в спине и дергается хвост.

Всего лишь пять поколений мне понадобилось, чтобы превратить своих подопечных из разумных зверей в человекоподобных животных: передние лапы стали руками с пятью пальцами оканчивающимися когтями (большой противопоставлен четырем остальным),; задние лапы стали ногами, но с таким строением стопы, что зверянам (такое самоназвание получили жители моего домена) удобнее ходить и бегать опираясь на самые носочки, с четырьмя растопыренными пальцами; хвосты было решено оставить как средство маневрирования во время бега, ну и инструмент участвующий в языке жестов; мех на телах был оставлен как естественная защита от грязи и повреждений, так как тратить ресурсы на одежду, когда есть более качественная альтернатива — попросту глупо (как часть тела, её можно напитывать чакрой, что даёт широкий простор для фантазии); черепные коробки стали шире, а вот морды заметно укоротились, что делалось не в ущерб функциям органов чувств. Поддавшись человеческим понятиям красоты, я переместил молочные железы самок на грудную клетку, благодаря чему под мехом у них теперь заметно выделяются по две небольшие выпуклости.

Отстраняюсь от общей ментальной паутины в три сотни потоков сознания, каждый из которых занимается каким-то своим делом (мечтает, изучает, изобретает, экспериментирует, наблюдает...) и поднимаюсь с кровати, выращенной прямо из пола. Моя спальня представляет из себя круглую комнату с несколько неровными стенами, в которых по периметру располагаются круглые окна, со стороны похожие на дупла в обычных деревьях, которые перекрывает тонкая кристаллическая плёнка. В центре стоит круглое ложе, похожее на обычное возвышение, или же широкий пень, растущий из пола, застеленный простынёй из грубой серой ткани. Ну и рядом со стеной, в полу находится круглое отверстие люка, ведущее на первый этаж.

Из-за того, что это моё тело находится в постоянной связи с ментальной паутиной теневых сознаний, сон мне не доступен... да и не нужен. Однако, отыгрывая роль обычного, пусть и гениального зверянина, я вынужден имитировать отдых, тратя на него четыре-шесть часов раз в сутки-двое. К счастью, пока "аватара" "спит", мне не приходится бездействовать, так как появляется возможность перенаправить ресурсы разума на какой-либо иной проект.

Усилием воли заставляю чакру окутать тело, превратиться в воду, затем стечь на пол и развеяться. Шерсть разгладилась, избавилась от выпавших волосинок и грязи, оставив чистый и пахнущий свежестью мех. Данная техника вроде бы бесполезна для боя и в науке, но весьма сильно экономит время, необходимое на приведение себя в порядок.

Подхожу к люку и спрыгиваю на первый этаж. Здесь у меня находятся кухня с очагом и столом, гостиная, коридор и умывальная комнатка с деревянным же корытом, где можно полежать и понежиться в воде. Туалет, как и у всех зверян, в моём жилье отсутствует: как-то так получилось, что справлять нужду все привыкли на природе, а у меня нет причин это менять и подстраивать общество под моральные рамки людей.

Немного о самом доме: моё жильё, при взгляде со стороны, напоминает толстое и низкое дерево, с острой верхушкой, с которой словно черепица спадают зеленые листья. На самом же деле, дом выращен из десятка высаженных кругом деревьев, между стволами которых протянуты переплетающиеся толстые ветки, создающие внешнюю стену с оконными и дверным проёмами. Пол на первом этаже, перегородка между первым и вторым этажами, а также крыша в форме заостренного конуса — это тоже ветви, сросшиеся в единый монолит под действием чакры (глупо было бы не воспользоваться опытом строительства Хаширамы-сана, имея необходимые знания и навыки).

Пройдя на кухню, где стоит единственный предмет интерьера из камня и глины — очаг, снимаю с вбитого в стену костяного крючка кусок крысиного вяленого мяса и усевшись на край стола, подхватываю глиняный кувшин с холодной ключевой водой. Зверяне, конечно, стараются экспериментировать с едой и даже придумывают какие-то блюда, но если копнуть в прошлое, то даже будучи простым человеком, я никогда не был сколь-нибудь привередлив, что не изменилось и теперь, в теле человекоподобного темно-серого пса.

Зачем я изображаю из себя "обычного" зверянина, даже когда нет свидетелей моего поведения? Пожалуй... мне это нравится. Так я чувствую себя живым и словно бы настоящим, а не сгустком чакры, помещенным в живую оболочку, не нуждающуюся даже в минимальных условиях для продолжения существования. Ну и память, получаемая от каждого умершего подопечного, всё же сказывается на моём поведении и мироощущении (выбирая себе тело-сосуд, я всерьез задумывался о том, чтобы подселиться в самку, а остановило меня лишь осознание, что лидером селения может стать только сильнейший самец).

На сегодняшний день, общая численность лис, собак и белок, составляет чуть более трёх сотен особей. Ещё пару поколений назад их было в полтора раза меньше, да и жили они в собственных деревеньках, и лишь недавно стали строить общий дом, чему поспособствовали межрасовые браки...

Чакра — всемогущая энергия, но скольких усилий мне стоило добиться того, чтобы лисы и собаки могли иметь общее здоровое потомство, даже вспоминать тяжело. Сейчас, если быть честным до конца, есть только одна раса и называется она — зверяне, в то время как внешние отличия — только видимость различий. Благодаря внесенным в гены изменениям, детеныши рождаются того же подвида, что и мать, при этом кроме цвета шкуры и глаз, остальные черты внешности почти не перемешиваются.

Работа с генами — это отдельная тема: так как оптический микроскоп, сколь бы мощным он не был, ограничен видеть лишь то, от чего отражается свет, мне пришлось разрабатывать устройства, способные "видеть" и взаимодействовать с мельчайшими частицами, из которых состоят клетки. Фуиндзюцу, как инструмент нарушения и переписывания законов мира, позволило мне соорудить камеру, которая сперва при помощи магнитных полей обследовала объект, а затем при помощи иллюзии создавала его трехмерную проекцию, увеличенную во много раз (этот способ оказался куда удобнее, чем обстреливание клеток частицами инь составляющей чакры, с их последующим впитыванием и попыткой самостоятельно расшифровать "увиденное").

Воздействовать на образец генетического материала при помощи чакры, при этом видя в реальном времени проекцию того, на что воздействуешь, оказалось достаточно просто, а после того как информация возвращается в голову вместе с впитанной энергией, можно повторять те же действия внутри живого организма, используя готовый шаблон. Что-то дельное получилось далеко не сразу, в результате чего сотни мясных клонов были отправлены на переработку, зато когда закономерности сложились в систему, у меня почти отпала необходимость постоянно поддерживать на подопечных технику превращения, замкнутую и запитанную при помощи фуиндзюцу.

В ходе экспериментов удалось проследить тенденцию изменений, которая происходила в телах зверян под воздействием хенге: если мать, до беременности, долгое время носила на себе печать трансформации, то детеныш, в своем генетическом коде, будет иметь некоторые отклонения, которые на материальном уровне прописывают все те же изменения, что за три-четыре поколения (при условии наложения той же печати) приведёт к рождению потомства, имеющего нужную внешность без всяких внешних воздействий.

"Чакра — всемогущая сила. И чем больше я о ней узнаю, тем сильнее ощущаю себя дикарём, который использует её как палку для сшибания фруктов с деревьев", — отставив кувшин, делаю себе заметку в памяти, что нужно будет сходить за ключевой водой, после чего отправляюсь на выход (скоро начнутся уроки для щенят и бельчат, так что нужно поторопиться).

Подойдя к дверному проёму, кладу ладонь на тонкую перепонку и подаю в неё чакру. Спустя секунду, натянутая словно барабан преграда ослабла и раскрылась, позволяя выйти на улицу. За моей спиной же, перепонка снова натянулась...

— Утро, хвост! — махнул мне рукой рыжий лис, выходя из одноэтажного дома, сложенного из глиняных кирпичей.

— Утро, Ух, — приветствую соседа взмахом руки. — Ещё не решил сменить свою развалюху на что-то более приличное?

— В этом логове ещё мой дед жил, — с гордостью заявил лис, а затем оскалил клыки в усмешке. — Ещё и мои внуки тут жить будут.

— Злой ты, — прижав левое ухо, смотрю на соседа укоризненно.

— Это с чего вдруг? — удивился Ух, сложив руки на груди и навострив уши.

— Все на дома-деревья переходят, где и теплее, и суше, и места больше, а ты своих лисят заставляешь тесниться в этой... берлоге, — качаю головой, затем взмахнув рукой направляюсь в сторону от городка, на прощание добавляя: — Твоё дело, но если надумаешь — рад буду помочь с выращиванием дома.

— Учту, — с явным недовольством, но всё же уважительно отозвался лис.

"А ведь будь мы равны, или он — сильнее, то меня бы просто послали, настойчиво попросив не лезть в чужое дело", — это даже забавно, но зверян, являющихся в большей степени животными, я понимаю лучше людей, среди которых родился... что можно объяснить наличием памяти уже нескольких сотен их сородичей.

Шагая в лес, где стоит беседка-школа, удаляясь от городка, состоящего из домов-деревьев и глинобитных "сараев", мысленно возвращаюсь к взаимоотношениям между моими подопечными. Во-первых, у них (нас?..) нет денег, а все услуги оказываются в обмен на другие услуги, в то время как блага перераспределяются по принципу "Кому нужно" и "Кто больше трудится". Во-вторых, из-за искусственности и малочисленности расы, такое понятие как "кровосмешение" попросту отсутствует, да и чакра в случае нужды, выправляет мелкие дефекты, что позволяет создавать здоровые пары братьям с сестрами... а в отдельных случаях — родителям с детьми, пусть это и не одобряется. В-третих, как один из законов, у нас царит право сильного, что не даёт сильному права творить что душе угодно: зазнавшегося силача порвут всей стаей и никакая сила не поможет... в теории.

Сложно спрогнозировать, к чему приведет путь развития общества, основанного на развитии своих способностей и личных сил, но пока что, результат мне нравится. Дома строят те, кто владеет нужными преобразованиями и техниками, ремеслами тоже занимаются узкие специалисты, еду же выращивать могут все... Правда, развитие наук отдано на откуп тем, кому это интересно, да и то, заниматься этим они могут только в свободное от основных обязанностей время. Но, думаю, когда появятся первые результаты технологического прогресса, данное положение изменится.

"А если нет, то я буду сам отбирать и обучать будущих учёных", — дернув ушами на свои мысли, выхожу на поляну, окруженную кустами цветов, на которых с бутона на бутон летают крупные и яркие бабочки, собирающие пыльцу, чтобы приготовить мёд (своеобразный заменитель пчёл, который время от времени приходится обновлять, так как вид получился слегка...нежизнеспособным).

На поляне, под пирамидальной восьмигранной крышей, на восьми столбах-стволах, корнями уходящих глубоко в землю, стоит открытая беседка. Между подпорками тянутся лианы, по всей длине которых растут широкие листья, служащие чем-то вроде ширмы от посторонних взглядов, и освежителем воздуха в придачу.

Ученики ещё не пришли, а сенсорика подсказывает, что они только-только собрались в одну группу на окраине городка. Решаю устроить для них маленький экзамен и забравшись в беседку, выпускаю из тела облако чакры, накладывая на местность иллюзию пустой поляны. Глаза, конечно же, не главный орган восприятия мира для зверян, но уж больно часто в последнее время, молодые щенки стали полагаться именно на них.

Благодаря тому, что эффект магнитизма влияет в том числе и на чакру, созданные при помощи фуиндзюцу микроскопы, но с некоторыми внесенными дополнениями, позволили мне с подробностями рассмотреть инь и ян частицы. В результате этого, с уверенностью можно сказать несколько вещей: во-первых, духовные частицы, своими размерами, от двух и до восьми раз больше частиц телесной энергии, что зависит от возраста подопытного, у которого был взят анализ; во-вторых, при смешивании обоих видов энергии, объём не увеличивается, так как частицы взаимно проникают друг в друга, в результате чего инь теряет часть своей управляемости, взамен приобретая энергию движения, а ян, соответственно, перестаёт двигаться практически бесконтрольно; в-третьих, и первые и вторые частицы можно разрушить, если дать им некоторое время повисеть в пространстве без движения; в-четвертых, из чего они состоят, я так и не понял, а ещё едва не лишил сам себя способности контролировать чакру, так как убедил себя, что для этого нет никаких предпосылок...

"Умереть из-за того, что убедил себя в том, что не могу контролировать чакру. Вот это был бы номер! Тобирама-сан обсмеялся бы", — нервно дёргаю хвостом, вспоминая то ощущение абсолютной беспомощности, охватившее меня на долгие три секунды, которые из-за множественности потоков сознания, растянулись на минуты.

С тех пор, ментальные клоны занимающиеся изучением чакры и мельчайших частиц материи, создают свою собственную сеть разумов, которая соединяется с основой исключительно через фильтр, отсекающий логические парадоксы. Впрочем, пока что эти меры предосторожностей мне не понадобились ни разу, но отказываться от них мне... страшно.

Параллельно со всеми этими проектами, продолжаются попытки разрушить темницу или хотя бы просочиться через неё. С нанесением тюрьме ущерба, всё пока что глухо, а ведь чакра звезды почти полностью интегрировалась в цикл круговорота в моем внутреннем мире и моей СЦ. С просачиванием есть некоторые подвижки: совсем маленькие инь частицы способны пройти через внешний (внутренний?) слой преграды, но на этом — всё, так как вернуть их, либо получить информацию о том, что находится дальше, не получается.

"Остаётся становиться сильнее и надеяться, что мой уровень реальности достигнет нужной степени раньше, нежели начнут заканчиваться ресурсы к существованию".

* * *

— Куда это ты уставился?

— Рис, шевели ногами: мы опаздываем.

— Кто последний, тот убирает беседку!

— Я смотрю на прекрасное...

— Иду я.

— Ты смотришь на мой зад.

— Разве он не прекрасен?

— Извращенец!

— Здоровый молодой кобель с проснувшимися инстинктами!

Шумная стайка из четырех лис, пяти собак и трех белок, вышла на полянку где их должен был ждать учитель и все разговоры тут же прервались. Недоуменное молчание сопровождалось недоверчивыми взглядами, устремленными на пустоту. Продолжалось это секунд пять, пока белая лисица, на плечи которой был накинут красный платок (связанный из шерсти матери), два уголка которого были завязаны в узелок на груди, покоящийся между небольшими холмиками молочных желёз, наконец догадалась отстраниться от зрения и принюхаться.

— Иллюзия, — заявила Рис.

Друзья снова загалдели и ринулись вперед, благополучно найдя беседку на ощупь. Сама же обладательница белой шерстки задержалась, пропуская остальных зверян вперед, и только после этого вошла в проявившуюся беседку сама.

— Меня безмерно радует, что хотя бы некоторые из вас иногда пользуются головой не только для того, чтобы в неё есть, — оскалившись в усмешке, сидя на деревянном полу поджав под себя ноги, бархатистым голосом произнес Хвост. — И пусть мыслительная деятельность — это тяжело и непривычно, а иногда — даже болезненно, но раз уж вы пришли сюда сегодня, то рассаживайтесь полукругом и готовьтесь слушать...

"И как мне к нему подойти?", — устроившись на полу прямо напротив учителя, Рис сняла с плеч платок и развязав узелок, укрыла им плотно сжатые бедра, уложив сверху сжатые в замок руки.

Тем временем альфа-самец, почему-то ещё не нашедший себе пару (хотя в городке ходили слухи, что несколько самочек искали его общества, но так и не добились результата, а потому ушли к более понятливым самцам) начал рассказывать о чакре — внутренней энергии состоящей из духовной и телесной составляющих. С этой речи он начинал каждый урок, так что ученики могли повторить её слово в слово, даже если их разбудить посреди ночи. Впрочем, никто не перешептывался, внимательно вслушиваясь в завораживающие нотки голоса крупного темно-серого пса.

...

— Дышите ровно, прочувствуйте каждую клеточку организма, — специально подобранный бархатистый голос, с минимумом добавления инь составляющей чакры, медленно, но уверенно погружает учеников в состояние транса. — В ваших телах заключена великая сила: у кого-то она похожа на пылающий огонь, у других — это неудержимый ветер, свободный и стремительный, у третьих — плавно текущая вода, податливая и неуловимая, ускользающая сквозь пальцы и ласковая будто новорожденный щенок, а у четвертых — непоколебимая твердь, дарующая твердость тела и непоколебимость духа. Обратите свой взор в себя и ощутите своё сродство: какая из основ ближе вашему духу? А может быть в вашей крови сливаются разные истоки: ветер и вода, создающие лёд, что позволяет сохранять холодный разум даже в самых сложных ситуациях; земля и огонь, порождающие жидкое пламя, называемое лавой... А может быть есть и те, кому близко управление энергией? Непокорной и гибкой, своевольной и послушной, являющейся ничем конкретно и всем одновременно. Вытяните ваши руки вперед; ощутите, как внизу груди возникает яркая звезда и от неё тянутся десятки тонких лучиков; а теперь протолкните этот свет через тело к ладоням...

Восхищенные вздохи прозвучали от всех зверян, над ладонями которых начали танцевать сгустки стихийной энергии. У лисов, вполне предсказуемо, были огонь и земля, у собак — земля и вода, у белок — ветер и огонь. Вторые и третьи стихии проявляли себя слишком слабо, чтобы оказывать эффект на итоговый результат.

— Если вы не довольны своей предрасположенностью, то не стоит расстраиваться: всегда есть способ обойти ограничения, — глядя на расстроенную белую лисичку, ноги которой укрывает платок из красной шерсти, Хвост вытянул вперед правую руку, разворачивая кисть ладонью вверх и усилием воли заставил выпускаемую чакру сложиться в символ "огонь", тут же вспыхнувший алыми язычками пламени, а затем, над второй рукой создал знак "вода", который закрутился маленьким водоворотом. — Должен сказать, что у меня в вашем возрасте вовсе не было стихийной предрасположенности, так что мне пришлось искать свои способы взаимодействия с энергией...

...

Несколько часов лекции, практики и обсуждения возникших вопросов закончились, после чего уставшие, но довольные ученики поспешили всей стайкой вывалиться из беседки. Все вместе они дошли до первых деревьев, где белая лисица незаметно (как она считала) отстала от группы и уже хотела повернуть назад, как была окликнута подругой:

— Рис, ты идёшь? — рыжая сука по имени Ласка, махнув друзьям, чтобы шли дальше, вернулась к альбиноске и остановилась на расстоянии вытянутой руки.

— Я... — белая лисица мяла в руках красный платок, поджав хвост и прижав к голове уши, упорно отводила взгляд, не зная, что ответить на такой простой вопрос. — У меня появилось несколько вопросов к Хвосту.

— Тогда, давай я схожу с тобой, — беспечно предложила собака, едва не подпрыгивая на месте от энтузиазма.

— Это... личные вопросы, — переступив с ноги на ногу, Рис устремила взгляд в землю, отчаянно стыдясь собственной неуверенности.

— Рис, что-то случилось? — обеспокоилась Ласка и приблизилась на полшага. — Только скажи, я...

— У меня охота скоро начнется, — прошептала обладательница белой шерсти, прижимая к себе платок, будто бы пытаясь за него спрятаться. — С тех пор как мамы... не стало, папа... В общем... Я боюсь идти домой.

— И ты решила, что хочешь пройти первую вязку с... учителем? — без тени осуждения, то ли спросила, то ли констатировала сука, ушки которой повисли по бокам от головы. — Рис, ты можешь пожить у нас, пока всё не закончится.

— Лиса в охоте, в доме с тремя кобелями, — фыркнула Рис, а затем подняла взгляд на подругу и попыталась улыбнуться. — Твоя мама будет в восторге. Нет уж, я... сама с этим разберусь. А если Хвост не согласится... то его запаха на мне хватит, чтобы отвадить других. Прости, Ласка, я... Мне надо идти.

Развернувшись, лиса быстро зашагала обратно к беседке, не оборачиваясь и не замедляясь. Сука же не стала её окликать, принимая решение подруги. Однако, оставлять всё так, она тоже не собиралась.

"Если отец Рис решил ей воспользоваться против воли, об этом нужно рассказать тем, кто должен за подобным следить. Нужно поговорить с мамой", — развернувшись в сторону города, собака побежала вслед за ушедшими друзьями.

Глава 67

— Дуру ру-ру, дуруру ру-ру ру, — напевая себе под нос незатейливый мотив, неспешно фиксирую на лабораторном столе тело зеленой пятнистой пантеры, связывая лапы кожаными ремнями, а на шею накидывая тонкий ошейник.

Убедившись, что подопытная не дёрнется, даже если очень этого захочет, извлекаю из поясной кобуры тонкую и гибкую, чуть заостренную на самом конце, палочку-концентратор. Пропустив чакру через руку, взмахиваю инструментом, создавая легкий разряд молнии, заставляя тело хищницы вздрогнуть, а глаза — открыться. Помещение тут же огласил глухой рык, который затих в тот же миг, едва на подопытной сконцентрировалась моя жажда убийства (ментальные техники позволяют довести этот навык до такого уровня, что слабонервные люди и травоядные животные, падают в обморок словно подкошенные).

Технически, процедуру можно было провести и с бессознательным телом, но для чистоты эксперимента, всё же стоит использовать условия приближенные к реальным. Тем более, что технику планируется применять именно в полевых условиях.

Взяв инструмент для тонких манипуляций чакрой на манер кисти для рисования, лёгкими движениями запястья рисую в воздухе символы "разум", "связь", "подчинение". Строго отмеряя вливаемые объемы энергии, последним движением упираю кончик палочки в лоб пантеры и отпускаю готовую технику.

Дрожащее животное, смотрящее на меня затравленным взглядом, всплеском собственной чакры инстинктивно попыталось защититься, но узор в виде трехлучевого сюрикена все же растекся по шкуре, подсоединяясь к тенкецу и начиная впитывать в себя энергию носителя. Дождавшись, пока конструкция стабилизируется, совершаю новую серию взмахов, которые оканчиваются хлестким движением и новым касанием лба, в самом центре печати, от которой тут же начали распространяться ломанные линии, повторяющие сеть каналов циркуляции чакры подопытной.

Лабораторию огласил болезненный рык, который прервался из-за потери сознания пантерой. Впрочем, установке печати это не помешало...

"Ментальный канал сформирован; дублирующая система каналов развернута; урезанный ментальный слепок установлен", — промелькнули фоновые мысли в моей голове.

Отступив на несколько шагов, убираю рабочий инструмент обратно в кобуру, затем сцепляю ладони в замок и закрыв глаза, концентрируюсь на тонком канале. Мысленно тянусь по своеобразной нити, тут же начиная ощущать сдавливающие конечности ремни, неприятный запах дезинфицирующих средств и сдавливающую шею петлю. Открыв глаза, вижу перед собой человека, застывшего словно статуя, одетого в чёрный комбинезон, красующегося бледной кожей и длинными волосами...

"Получилось. Теперь, благодаря самоподдерживающемуся каналу, я смогу не только слышать и видеть глазами животного, но за счёт дублирующей системы каналов чакры — брать тело под контроль. Нужно сделать урезанную версию техники, для создания шпионов и отправки команд: проращивание СЦ слишком болезненно, да и бессмысленно. Хотя...".

Прервав связь с кошкой, снова берусь за палочку, концентрируюсь на духовной нити и использую на себе переработанное хенге. С глухим хлопком и небольшим количеством паразитных потерь, проявившихся облачком белого тумана, моё тело превратилось в копию зеленой пантеры...

"Интересный эффект. Нужно будет заложить это в печать, чтобы пользователь мог превращаться в подобие животного, как делали Инудзука, а животное — в подобие хозяина. За счёт постоянного потока инь, зверь должен быстро обучаться, а в перспективе — возможно обретение самосознания, как это было с призывными животными, получавшими чакру от контракторов", — сделав заметку в памяти, усмехаюсь и развеиваю технику превращения (быть четырехлапой самкой интересно, но подобная форма не функциональна).

— Нужно вернуться к разработке боевой трансформы, — приступаю к развязыванию своей новой питомицы, которой предстоит протестировать на себе ещё множество моих разработок.

* * *

Появление посохов, жезлов и палочек, которые позволили всем желающим (а следовательно — всем жителям города) использовать внутреннюю энергию для изменения окружающего мира, вынудило создать школу для детей и взрослых. Так как название "шиноби", уже не отвечает сути и деятельности обладателей силы, люди дали себе новое название "Чудотворцы" или "Кудесники". Лично я в этот процесс не вмешивался, позволяя главам поселения интриговать, в борьбе за влияние над учебным заведением, больницей, ремесленниками и дружиной. Меня же, как личность выпадающую из общего ряда, старались не трогать и по возможности заваливать работой...

Что можно сказать о событиях, которые прошли за последние десятилетия? Во-первых, город ещё больше разросся, теперь нося своё гордое название по праву, а не по причине гордыни его жителей. Во-вторых, у нас окончательно сформировались касты аристократов, к которым себя причислили семьи старейшин, ремесленников, воинов и крестьян, сумевших начать выращивать хоть какие-то овощи на освобожденных от леса и зверья территориях. В-третьих, я сумел переработать технику обратного призыва, которую использовали для перемещения в анклавы призывных животных, и переложил её на фуиндзюцу (получился рисунок диаметром в пять метров, который пользователю приходится заполнять смесью своей и природной чакры, чтобы запустить сперва функцию поиска, а затем и перемещения наиболее подходящего по энергии существа, для последующего подчинения при помощи специальной печати). В-четвёртых, началась вялотекущая, затяжная война с потомками призывных и обычных животных, а также одичавшими людьми, на своих предков похожими весьма условно...

...

В небе светило солнце, то и дело прячущееся за пятна серых облаков, ветер шелестел листвой исполинских деревьев, бурная река несла потоки воды под стены небольшой крепости, состоящей из монолитного камня, которую построили искуснейшие из чудотворцев. Идилличность картины только подчёркивали пение птиц, да ленивые перекрикивания стражников, стоящих перед распахнутыми воротами твердыни.

Внезапно с синего неба спикировал молодой ястреб, который приземлился на предплечье левой руки одного из стражников, впившись когтями в толстую кожаную накладку стандартного комбинезона. Одним глазом посмотрев в лицо хозяина, птица замерла на несколько секунд, затем издала пронзительный клёкот и взмыла ввысь, снова скрываясь из виду.

— Что-то случилось? — обеспокоился второй молодой мужчина, у ног которого тихо сопел крупный чёрный пёс.

— У нас гость, — отозвался хозяин ястреба, пальцами правой руки растирая лоб. — Как же меня раздражает этот способ общения...

— Нужно больше тренироваться, — усмехнулся второй человек, в голосе коего прозвучали нотки самодовольства, но тут же вновь стал серьёзным. — Свой или опять какая-то тварь из леса вылезла?

— Высокое начальство из города, — ответил первый стражник. — Доложи коменданту: старейшина Орочимару пожаловал.

— Фиууу, — присвистнул второй молодой мужчина. — Я уже думал, что он в своём подземелье давно... того.

— Смотри, не ляпни такого при командовании, — предостерег друга напарник. — Его может быть и недолюбливают за характер, но гениям такое прощается. В конце концов, если бы не старейшина Орочимару, то у тебя твоей лохматой псины вовсе не было бы.

— Да знаю я... знаю, — отмахнулся хозяин пса. — Ладно: я мигом...

Проводив напарника хмурым взглядом, первый стражник покачал головой. Он уже не в первый раз советовал другу попридержать язык за зубами, но тот словно бы искал для себя неприятностей. И если обычно, его слова были безобидным трёпом, то вот сейчас речь зашла о крайне опасной теме: создатель технологии посохов, жезлов, палочек и печати призыва спутника, был личностью неординарной и опасной. Нельзя было предсказать, как он отнесётся на слова о своей гибели, да ещё в столь пренебрежительном тоне.

Спустя пару минут, из-за холма, с одной стороны омываемого рекой, а с другой — огибаемого грунтовой дорогой, выехал необычный всадник: одетый в чёрный плащ из кожи, пирамидальную соломенную шляпу и сапоги с открытыми носами, он сидел верхом на крупной зеленой пантере, которая не уступала ростом средней лошади. За спиной у путника виднелся деревянный посох, на правом бедре висел жезл, а на левом — покачивался длинный меч, вставленный в кольцо на поясе.

...

— Старейшина, — молодой светловолосый мужчина, охраняющий распахнутые крепостные ворота, уважительно поклонился мне и тут же вытянулся струной. — Что привело вас в нашу глушь?

— Я слышал, что гарнизон вашей крепости поймал интересное существо, похожее на человека, — поприветствовав стражника кивком, произношу негромким, слегка шипящим голосом, прищуренным взглядом скользнув по телу собеседника (ничего интересного — обычный середнячок, по старым меркам едва дотягивающий до чунина). — Могу я пройти внутрь?

— Да-да, господин Орочимару, — засуетился блондин. — Я вас провожу...

Подняв руку в останавливающем жесте, слегка качаю головой и поучительным тоном заявляю:

— На воротах всегда должен находиться хотя бы один дозорный, чтобы в случае нападения успеть предупредить соратников (ценой своей жизни задержав врага)... Я думаю, что сам найду коменданта.

Отдаю мысленную команду Кире, имя которой дал поддавшись импульсу сентиментальности. Пантера обнюхала застывшего статуей паренька, фыркнула и направилась во внутренний двор цитадели.

"Какая беспечность: а если я — вражеский агент под техникой маскировки? Разве можно только что прибывшего человека впускать на охраняемый объект, да ещё без наблюдения? Птичка в небе не считается, так как и её можно обдурить... или вовсе убрать", — ничем не выдав своего разочарования новым поколением бывших шиноби, спрыгиваю со спины своей ездовой кошки на утоптанный грунт внутреннего двора твердыни.

Донжон из трёх этажей, две башни в противоположных углах равносторонней квадратной стены, да пара сараев, один из которых приспособлен под стойло для животных — вот и всё, что мне удалось увидеть в первые же секунды. Кира, едва ощутила отсутствие ноши на спине, тут же применила модификацию техники трансформации, уменьшившись до размеров домашней кошки, а затем запрыгнула мне на плечо (её разум мне трижды пришлось стирать и восстанавливать, так как зарождающаяся личность не перенесла всех выпавших испытаний).

— Старейшина Орочимару, — из донжона вышел крупный и широкоплечий мужчина в легкой кольчуге, накинутой поверх стандартного комбинезона. — Рад приветствовать вас на нашей заставе. Полагаю, вы желаете увидеть нашего пленника?

— Именно, Чёджи-тайчо, — растягиваю губы в широкую улыбку, слегка наклоняя голову вперед, чтобы край шляпы закрывал глаза. — Это возможно?

— Я уже распорядился, чтобы его привели в допросную, — не моргнув и глазом, отозвался комендант. — Однако, должен вас предупредить: этот... существо, может творить чудеса без помощи посохов и палочек. Трое моих парней сильно пострадали из-за этого.

— Как интерес-с-сно, — мысленно усмехаюсь, ощущая необычайно сильное нетерпение от желания изучить данный феномен. — Как думаешь, Кира-чан?

— Фррр Рау, — отозвалась миниатюрная пантера с моего плеча.

— Полностью с тобой согласен, — вновь концентрирую внимание на мужчине, который с невозмутимым видом ждал, пока седовласый старик (в роли коего выступаю я) наговорится со своей напарницей. — Ведите нас, тайчо.

...

В подвальной комнате, укрепленной стихией земли и фуиндзюцу, на одиноком стуле сидел красноволосый юноша с бледно-зеленой кожей, оранжевыми глазами и заостренными ушами, которые под углом в сорок пять градусов торчат в стороны от головы. Одет он в одни только трусы (видимо, чтобы не мог ничего спрятать в одежде), пальцы на руках туго стянуты леской, рот заткнут кляпом с дырочкой посередине, через которую можно дышать, либо заливать жидкую кашу, торс обвит жгутами сухих мышц, которые перекатываются под зеленоватой кожей...

"Какая интересная мутация: и как я упустил его сородичей, когда обыскивал домен при помощи клонов-птиц?", подойдя к пленнику, левой рукой хватаю его за волосы, правой же вынимаю изо-рта кляп.

— Поговорим, мальчик? — спрашиваю слегка насмешливо, начиная надавливать на остроухого жаждой убийства.

Стиснув зубы, он хмуро на меня посмотрел, шумно втянул носом воздух и плюнул... струёй огня.

Примечание к части

Кто хотел эльфов?

(18)

Примечание к части

По просьбам читателей, всё же выкладываю сценку эротического содержания.

Для тех, кому такое не нравится — сюжета здесь нет, так что сразу переходите к следующей главе.

Каждый шаг к беседке казался Рис тяжелее предыдущего. Она с трудом представляла себе, что говорить и делать при встрече с Хвостом, и как предложить ему себя. От мысли просто попросить покрыть себя как свою суку, становилось отчаяно стыдно, и даже не из-за самого смысла слов, а из-за нежелания показаться безмозглой и похотливой дурой, не способной справляться с инстинктами тела.

"А не потому ли он отказал другим самкам, что они искали сильного самца и не более того?", — эта мысль заставила замереть прямо перед входом в беседку, ведь и она сама хотела спрятаться от нежелательной участи за спиной сильнейшего кобеля.

Дернув хвостом в раздражении от собственной неуверенности, коротко рыкнув и сжав в руках платок, белая лисица вошла под тень пирамидальной крыши. Её взгляду тут же предстала завораживающая картина: темно-серый кобель стоял на середине деревянной площадки, а вокруг него на полу вращались потоки воды, концентрическими кругами расширяющиеся к самому краю, забирая с собой песчинки, травинки и шерстинки, оставленные учениками. Рис пришлось слегка отступить назад, чтобы не попасть под это проявление власти над стихией, с восхищением и завистью наблюдая за чужим мастерством. В себя её привёл порыв ветра, ударивший от пса, заставивший крупных бабочек вспорхнуть с насиженных мест.

— Ты что-то хотела? — склонив голову к правому плечу, прищурив один глаз, Хвост изучающим взглядом прошелся по явно нервничающей лисице.

"Сейчас или никогда", — решила Рис и собрав всю смелость в кулак, быстро зашагала к кобелю, и не остановилась, пока лбом не уперлась в его широкую грудь, ощущая как нос щекочет запах сильного самца, дурманящий мысли и заставляющий ощутить жар внизу живота.

Прижав уши, белая зверянка потерлась мордочкой о шерсть учителя, впитывая его запах и оставляя свой запах на нём, после чего отступила на шаг назад и прижав сжатые в кулаки руки к груди, глядя снизу вверх, чуть дрожащим голосом произнесла:

— Я прошу принять меня в твою стаю, взять под защиту и покровительство. Клянусь хранить верность и быть послушной во всём... Во всём.

Договорив Рис зажмурилась и опустила голову, прижимая ушки и поджимая к ногам пушистый хвост. Сейчас она казалась себе маленькой, слабой и жалкой, так что в груди всё сильнее разгоралась уверенность в том, что её попросту прогонят, приняв за глупую соплячку.

"Домой я не вернусь. Лучше уж в лесу буду жить: тем более, что где-то там осталась заброшенная деревня".

Хвост хмыкнул, правой рукой подцепил подбородок ученицы и стал всматриваться в острые черты мордочки. В принципе, ничего против отношений со зверянками он не имел, да и в определенной степени ему это было интересно. Прежние кандидатки, которые искали его расположения, хотели за счёт сильного самца подняться в статусе молодого сообщества, и это было единственной причиной, по которой он "не замечал" их знаков внимания (слишком уж раздражала мысль о том, чтобы быть чьей-то политической фигурой, пусть даже с оговорками). Рис же, пусть и выбрала его по тем же критериям, но причина у неё была другая: страх и поиск защиты.

Наклонившись к самочке, пёс лизнул её сперва в правую, затем в левую щёку, из-за чего лисица удивленно и испуганно распахнула глаза, а её руки разжались и из пальцев выскользнул платок, упав на пол к ногам зверянки.

— Принимаю, — коротко произнес Хвост, отпуская подбородок лисицы.

Ушки Рис встали торчком и радостно уркнув нечто нечленораздельное, она прижалась к своему вожаку, носом зарываясь в густую шерсть на груди, руками пытаясь обхватить мощный торс и начав яростно размахивать хвостом из стороны в сторону. Сильные руки кобеля обхватили её за плечи, аккуратно, но при этом настойчиво отстраняя, а затем пёс наклонился и подобрав платок (по которому обрадованная самочка успела немного потоптаться) накинул его себе на плечи, завязав узелок под шеей, чем вызвал недовольное сопение.

— Ты сама отдала себя мне, — ткнув когтем указательного пальца в носик лисицы, весело заметил Хвост. — И теперь всё твоё — моё... и наоборот. Идём домой?

...

Держась за правую руку кобеля, согнутую в локте, белая лиса семенила по тропе от беседки к городу и думала. В её голове метались десятки вопросов, основными из которых были "Правильно ли она поступила?", "Не поменяла ли одну опасность на другую?", "Как Хвост будет к ней относиться?" и "Сможет ли она убежать, если будет совсем плохо?". Учитывая силу учителя и его авторитет в городе, шансов сбежать было не так уж и много.

В то же время в груди разгоралась радость от осознания того, что Рис смогла добиться внимания одного из альф, к мнению которых прислушиваются все, в то время как более опытные и умелые самки были отвергнуты. Страх перед отцом отступил, сменившись осознанием своей защищенности, да и тело, словно бы реагируя на эмоции и присутствие рядом пса, начало отзываться распространяющимся от живота жаром. Хвост вовсе жил собственной жизнью, то и дело норовя вытянуться трубой.

Вместе они прошли к дому-дереву, по пути обмениваясь приветствиями с другими зверянами. Погруженная в собственные мысли и переживания лисица даже что-то отвечала на вопросы, при этом мертвой хваткой держась за руку кобеля, стараясь прижиматься к его боку как можно ближе. Ей едва удавалось подавлять щенячий восторг и желание закричать что-нибудь глупое, вроде "Я с ним, а вы — нет!".

Но вот дорога подошла к концу и дверь-перепонка раскрылась, пропуская хозяина дома и его самку в полумрак коридора. Когда же вход закрылся, отсекая пути к отступлению, мандраж снова начал охватывать Рис, заставляя мелко подрагивать. В её воображении замелькали картинки того, как Хвост прижимает ее к стене, либо бросает на пол и наваливается сверху всей своей тушей...

— Ты голодна? — негромко спросил пёс, заводя лисицу в гостиную, где кроме кресла, сплетенного из тонких и гибких полос дерева, закрепленных на толстом каркасе, и стола перед окном, больше ничего не было.

"Просторно, но пусто", — констатировала Рис, взгляд которой устремился на стену, где был изображен рисунок примитивной собаки, сидящей у ног странного лысого существа с плоской мордой и изображением клыков на щеках, кутающегося в черные тряпки, заменяющие шерсть.

— Кто это? — спросила лисица, стараясь отвлечься от собственных страхов.

— Кира и Баки, — с непонятными нотками в голосе отозвался Хвост. — Так я вижу хозяина и собаку, ставшую прародительницей моего вида. Так ты хочешь есть?

...

Сидя в кресле, обвернув ноги хвостом, Рис жевала сушеное мясо и запивала его ключевой водой. Пёс ушел наверх, в свою спальню, сразу после того как принёс поздний обед (или ранний ужин?), при этом ничего не сказав и оставив самочку делать то, что она сама пожелает. Лисица же чувствовала запах сильного самца, которым пропах весь дом изнутри, что заставляло внутренний жар становиться сильнее...

"Чакра — это энергия, при помощи которой мы можем воплощать свои желания, не пользуясь более никакими инструментами", — вспомнила одно из определений внутренней энергии Рис, подумав о том, что неосознанно могла ускорить приближение охоты, из-за чего её собственный запах стал сильнее.

Лисица понимала, что Хвост, пусть и взял её под свою руку, но не собирается пользоваться этим... против её воли. Она могла остаться на первом этаже, устроив себе здесь лежанку, таким образом показывая своё нежелание заходить дальше. Однако в голове раз за разом всплывал вопрос "А правда ли я не хочу заходить дальше, или просто боюсь этого?".

Что Рис могла констатировать с уверенностью, так это то, что...

— Хвост совершенно не умеет готовить.

Допив остатки воды и проглотив последний кусочек мяса, белая самочка поднялась на ноги и подхватив кувшин, отправилась на кухню. Она уже пообещала себе, что возьмет готовку и уборку на себя, чтобы этот кобель больше не питался как какой-то дикарь-отшельник. Да и обустроить дом, придав ему немного уюта, тоже стоило бы...

"Но сперва я должна решить, кем хочу здесь быть", — одернула себя Рис, возвращаясь в коридор уже с пустыми руками.

В последней комнате обнаружился пустой резервуар для воды, в котором легко поместился бы как хозяин дома, так и ещё кто-нибудь более маленький... вроде белой лисички. Воображение тут же нарисовало картину совместной помывки, во время которой когти пса зарывались бы в белый мех, взлохмачивали шерстку на загривке, пальцы сминали бы бедра и грудки...

— Ррр, — замотав головой, Рис глухо зарычала, ощущая как предательски вздернулся хвост, потеплело между ног, а сердце в груди застучало быстрее обычного. — И почему он не возьмет на себя инициативу?

Последнюю фразу лиса произнесла тихо, но при этом не достаточно, чтобы её вовсе не могли расслышать. К сожалению Хвост, либо не прислушивался к происходящему внизу, либо не понял намёк, либо вовсе издевался над молодой самочкой, не собираясь давать ей возможности скинуть решение на чужие плечи (чтобы потом говорить, что это он её взял, а не она отдалась).

Раздраженно дернув ушами, Рис подошла к дыре в потолке, которая вела на верхний этаж, подпрыгнула и схватившись за край обеими руками, легко закинула себя наверх, оказавшись в большой и светлой комнате. Её взгляду предстал пёс, который сидел на укрытом покрывалом возвышении, похожем на круглый пень, с интересом рассматривающий лежащую на полу самочку.

"Ну и чего ты молчишь?", — недовольно подумала лисица, представив то, как выглядит со стороны, из-за чего в груди вспыхнула обида, а на глазах начали наворачиваться слезы.

Рис не успела ничего понять, как Хвост оказался рядом, обхватил её ладонями за талию и легко поднял на уровень своей морды, удерживая над люком в полу. Падать на первый этаж было не так уж далеко, так что угрозы жизни не было, но обладательница белой шерстки почувствовала, как поджимается хвост, сжимается колечко сфинктера, а также сгибаются в коленях ноги, которыми она инстинктивно обхватила самца за пояс, руками вцепляясь в его плечи.

Хвост усмехнулся и лизнул Рис в нос, затем левую щёку, снова в нос и лоб. Руки самочки обвили его шею, а сама она, мелко подрагивая, неуверенно лизнула его морду в ответ. Так, стоя на краю люка и удерживая партнершу навесу, кобель вдыхал её запах, пробовал вкус и оставлял на ней свою метку, чтобы никто даже помыслить не мог о том, что можно ей овладеть и остаться целым.

Сперва лисица была неуверенна и откровенно боялась, но постепенно инстинкты и феромоны сделали своё дело, в результате чего она стала отвечать на облизывания со всем жаром, ногами заключая талию партнера в плотное кольцо. Однако, останавливаться на этом Хвост не собирался и слегка приподнял самочку выше, в результате чего его морда оказалась на уровне небольших пушистых округлостей, на которых через мех отчетливо проступали возбужденные соски.

Длинный гибкий язык очертил сперва одну окружность, вызывая нетерпеливое рычание у её обладательницы, своими руками пытающейся вдавить голову самца в свою грудь, а затем и вторую, в самом конце острыми зубами слегка прикусив и оттянув сосок, что вызвало испуганный и удивленный взвизг. Хвосты любовников в это время жили своими жизнями, словно опахала размахивая из стороны в сторону.

Впившись коготками в шкуру кобеля, лисица сжала его уши и попыталась потянуть на себя, заставляя опустить её ниже, но в ответ получила ещё один укус, но уже за другой сосок. Поняв недвусмысленный намёк, она расслабилась и отдалась во власть своему самцу, что из-за отсутствия пола под ногами делало ситуацию гораздо острее...

Хвост поднял Рис ещё выше, переходя облизываниями на её напряженный живот, шерстка на котором была нежной и крайне короткой. Его язык не оставил здесь ни единого сухого сантиметра, полностью пропитав мех слюной, после чего голова пса нырнула между разведенных ног самочки, носом утыкаясь в истекающую соками щель.

Лисица жалобно заскулила, ощутив горячий язык на половых губках, коленями сжала голову любовника и то поджимала хвост, то задирала его, в то же время взвизгивая и скуля запрокинув собственную голову и зажмурив затуманенные от похоти глаза. Её кульминация была всё ближе, но...

Хвост оторвался от жаркого лона самочки и отступив от люка, в два шага приблизился к своему ложу. Рис была уложена прямо на покрывало, чего сразу и не заметила, а когда её взгляд слегка прояснился, то она увидела стоящего перед ней кобеля, морда и грудь которого блестели от влаги, глаза горели, клыки были оскалены в нетерпении, а налившийся кровью член смотрел прямо на обладательницу белой шерстки.

Конвульсивно сглотнув, в первый миг Рис порывисто свела колени, но затем сама этого устыдившись, перевернулась на живот, вставая на четвереньки и отводя хвост. Опустив голову, она тяжело и шумно дышала, в страхе и предвкушении ожидая финала этих взаимных ласк.

Хвост не заставил просить себя дважды и запрыгнув на ложе, навалился грудью на спину лисицы, сжимая её бока руками и головкой члена пристраиваясь к раскрытым губкам влагалища, смазка из которого стекала по внутренним сторонам бедер самочки, пропитывая её шерсть и заполняя комнату пьянящим ароматом...

Толчок и ствол кобеля погрузился в пискнувшую лисицу на половину. Подавшись назад, удерживая любовницу, которая попыталась последовать за любовником, не выпуская его член из себя, он снова толкнулся вперед, погружаясь уже на две трети. Лишь с третьей попытки он вошел в Рис полностью, судя по ощущениям пронзив её едва ли не до самых ребер.

Несколько секунд они стояли неподвижно: самка опирающаяся на руки и расставленные ноги с отведенным в сторону хвостом, и самец, стоящий на полусогнутых ногах, по звериному оседлавший свою любовницу. Привыкнув к ощущениям от тел друг друга, они начали двигаться: член то почти полностью выходил из лисицы, вырываясь из плена упругих стенок влагалища, пытающегося его удержать, то словно таран врывался в жаркую глубину, головкой раздвигая конвульсивно сжимающиеся мышцы. Тяжелое дыхание, рык, взвизги и влажные шлепки — эти звуки заполнили комнату на втором этаже дома-дерева.

Ощущая приближение оргазма, Хвост навалился на Рис всем телом, вонзаясь в неё особенно глубоко, а затем зубами вцепился в холку, заставляя партнершу задергаться от смеси ощущений боли и наслаждения. Колени и локти самочки подогнулись и она упала на грудь, тут же ощутив, как внутри неё раздувается узел самца. Только через пару минут, когда удалось восстановить дыхание, она поняла то, что находится в замке...

— М... — слабым голосом протянула Рис, когда кобель лёг на бок и прижал её к своей груди, пальцами второй руки начав поглаживать по слегка вздувшемуся животу. — И... что нам теперь делать?

— Можем поговорить, — усмехнулся пёс. — Время у нас теперь есть. Мы ведь друг о друге почти ничего не знаем.

— Угу, — буркнула самочка, дернувшись и ощутив, как узел внутри её лона наткнулся на удерживающее его кольцо. — Когда ещё узнавать друг о друге, если не находясь в сцепке...

В ответ на эту фразу раздался смешок, но лисица, вместо того чтобы обидеться, сама начала смеяться, ощущая как уходит нервное напряжение, сменяясь ощущением целостности и полноценности, уюта и тепла, уверенности и безопасности.

Глава 68

Семейная жизнь — это, пожалуй, самое необычное, что со мной случалось (от существа, мыслящего более чем тремя сотнями потоков сознания, состоящего из слившихся воедино сколопендр, одновременно с тем притворяющегося человекоподобным псом, это должно звучать странно). Когда о тебе заботятся, готовят, убирают, украшают дом не из-за страха или чувства долга, а просто потому, что хотят это делать, ощущаешь себя совершенно по-другому, нежели когда тем же самым занимаются наемные рабочие или соклановцы. Растить же собственных щенят, обучая их сперва ходить, затем бегать и использовать чакру, при этом не используя ментальных техник, ещё более необычно.

Помню, раньше я думал, что отношусь к зверянам как к детям, так как обладаю памятью их родителей. Оказалось — это чушь. Помнить, что ты воспитывал щенка, и делать это самому — совершенно разные вещи, вызывающие разный уровень эмоций.

Однако, время — это сила неумолимая и Рис ушла. Что я испытывал к ней? Вряд ли это можно назвать любовью в том смысле, как её понимали люди. Однако, белая лисица оказалась единственной, чью память я не стал поглощать, позволив ей истаять и уйти безвозвратно. Что заставило меня так поступить?

"Её мысли, секреты, желания... Всё это — только её и ничьё больше".

Я бы мог её вернуть; я бы мог дать ей новое, более совершенное тело; я бы мог не дать ей умереть, но... Сам не понимаю, почему не сделал ничего из этого списка, вместо того проводя с ней последние часы, разговаривая и вспоминая прошлое, которое для неё было давным-давно, а для меня случилось чуть дальше чем вчера.

Наши щенки выросли и завели собственные семьи, время от времени приходя навестить старый дом-дерево. Мне же... было тоскливо.

"Есть ли смысл жить вечно, если все вокруг уходят? Поглощая их память, позволяю ли я им жить в своей душе, либо лишаю посмертия? Почему я не открылся Рис?", — эти и многие другие вопросы роятся в моём разуме, заставляя скрипеть зубами в беззвучной злобе, концентрируя всё внимание на экспериментах и исследованиях, в попытке заглушить ощущение одиночества и заполнить пустоту в груди.

Уже сейчас я могу дать если не бессмертие, то почти вечную жизнь своим щенкам. Но захотят ли они этого? Ведь их жёны-мужья, щенки и друзья останутся смертными... Дать бессмертие ещё и им? А затем к этому списку прибавятся новые друзья, жены, щенки... В результате, зверяне полностью перестанут умирать и возникнет угроза перенаселения.

Как можно решить эту проблему? Создать врага или болезни, которые будут выкашивать старых или слабых. Но болезни, в такой ситуации, займут нишу смерти от старости, а враг, убивающий слабых, в первую очередь будет опасен для щенков...

Сделать уход из жизни добровольным? Этот вариант уже лучше, но захотят ли зверяне уходить по своей воле? Создать религию, которая будет расказывать об объединении с душой бога после смерти материальной оболочки, сделать это наградой за какие-либо достижения и...

"Даже в мыслях звучит бредово. Прямо утопия какая-то: ученые создают новое изобретение, чтобы получить право умереть. Науку таким способом точно не продвинуть, да и создавать культ имени себя... Мерзко".

В итоге, воспоминания о Рис и проведенных с ней годах, были разобраны на отдельные фрагменты, проанализированы, а затем скрыты в глубинах моего разума. Сам я, после некоторых размышлений, начал продвигать в общество зверян идею об электроэнергии. Пока что, единственным успехом в этом направлении является генератор работающий на кристаллах чакры, который вырабатывает настоящее электричество, а не ту жалкую пародию, которую представляет из себя стихия молнии...

Зачем в нашем обществе электричество, если всего того же можно добиться чакрой? Не на всё способна наша внутренняя энергия, да и изучение свойств данного вида стихии, может подтолкнуть нашу науку далеко вперед. В конце концов, первые огненные техники были изобретены при наблюдении за настоящим огнём.

Что касается города: поселение разрослось и теперь в нём живут более тысячи лисов, собак, белок. Все дома были заменены на деревья, вроде того, в котором жили мы с Рис, но с тремя-пятью этажами в каждом. Крыши в этих жилищах по-прежнему похожи на острые конусы, с которых свисают длинные широкие листья, складывающиеся в своеобразные зонтики.

Некоторые дома-деревья растут вплотную друг к другу, так что внутри них есть переходы из одного жилища в другое. Со стороны это напоминает маленькие замки, состоящие только из башен. Внутренняя обстановка же обоготилась светильниками из чакрокристаллов, разными тканями растительного и звериного происхождения, деревянной мебелью и... картинами, выжигаемыми прямо в древесине собственной чакрой.

"Прямо новое направление фуиндзюцу: подвижные картины".

Что такое чакракартины? Это полотно (дерево, кожа, ткань) пропитанное чакрой создателя, на котором создаются символы, позволяющие подпитываться от окружающего фона. После того как создана основа, при помощи гибрида техники наложения печати прикосновением и хенге (куда же без неё) создаются фон и детали вроде деревьев, животных, камней. Если всё сделать правильно, то чакра текущая в дереве будет подпитывать картину, позволяя ей существовать и исполнять заложенный алгоритм действий.

Кроме всего прочего, в подобную картину можно поместить ментальный образ, вроде теневого клона, который будет поддерживаться за счёт той же энергии, но при этом сможет совершать ограниченный набор действий, вроде разговора с разумным, подошедшим достаточно близко.

Основываясь на этом принципе, я начал создавать обучающие книги, на страницы которых помещаются активные техники гендзюцу, создающие иллюзию полного погружения в какое-то событие, либо ментально передают определенный пакет информации. Пока что разработка находится на стадии тестирования, но как мне кажется, в плане подготовки специалистов, идея весьма перспективная.

"Жаль, что я не имею всех знаний клана Узумаки. Достигая чего-то нового, постоянно думаю о том, что раз за разом изобретаю колесо, которое где-то уже лежит в готовом виде, да ещё с инструкцией по эксплуатации".

* * *

Эмоциональная встряска позволила мне посмотреть на проблему тюрьмы под новым углом: зачем биться в закрытую дверь самому, когда можно создать достаточно крепкий и мощный таран, способный проломить стену? Идея, казалось бы, простая до безобразия и те же простолюдины пользовались ей постоянно. Почему же я не дошел до данного решения раньше?

Ответ, как всё гениальное, лежит на поверхности: я — шиноби, со всеми их достоинствами и недостатками. Моё мышление, сколь бы сильно ни отличалось от общечеловеческого (себе уж можно признаться в этом) заточено под осознание того, что шиноби сильнее не шиноби, а чакра лучше любой техники. Даже создание чакраскопа, благодаря которому удалось разобраться с проблемами генетики, не заставило меня усомниться в догматах, вбиваемых в головы маленьких шиноби с молоком матери... Ну или с питательными пилюлями ученых-вивисекторов.

Итак, исходные данные таковы: имеется преграда, состоящая из энергии высокой реальности, которой я не могу навредить и через которую не получается просочиться. Попытка самому увеличить степень своей реальности, чтобы сравняться с преградой по этому показателю, оказалась откровенно говоря неудачной. Причина этому проста: даже чакра звезды оказалась слишком низкореальной, а других образцов у меня нет.

Мной была предпринята попытка создать энергию высокой степени реальности, чтобы поглотив её, самому стать сильнее. Результат... неутешителен. Для меня, энергия подобного порядка, всё равно что гранит для муравья.

Из-за уверенности в том, что чакра лучше технологий, я забросил этот проект, даже не попытавшись создать инструмент той же степени реальности, что и преграда вокруг меня. Ведь если обычный человек будет железным молотом бить по железной же плите, то рано или поздно либо сломает молот, либо проломит плиту. И как бы печально ни было этого признавать, то сейчас именно я — обычный человек, которому необходим инструмент воздействия на окружающий мир (ещё одна причина изучать электроэнергию и магнитные поля).

...

И вот, создав комплекс печатей фуиндзюцу, при помощи магнитных полей удерживая форму будущей "отмычки", я стал направлять чакру в контур трансформации, перегоняя её в энергию более высокой реальности. На моих глазах образующийся матово-черный кристалл, похожий своими свойствами на металл, заполнил собой импровизированную форму и застыл, зависнув в воздухе. Внешне, это изделие похоже на огромное столярное сверло, заточенное до такой степени, что порезаться можно просто приложив ладонь к его кончику.

Когда же первый этап был закончен, мои дубликаты понесли инструмент к стене, установили его в гнездо держателя, похожего на стол с шестью ножками, а затем начали раскручивать. Только когда даже мое восприятие уже не справлялось с отслеживанием вращения сверла, его кончик был поднесён к барьеру и... раздался оглушительный треск, во все стороны ударили искры огня и молнии, а сверло отшвырнуло взрывом. Однако, всё это было не важно...

"Разумное существо может считаться разумным, только если признаёт свои ошибки, и умеет учиться", — печально осознавать, что для понимания простых истин мне понадобились даже не десятки лет...

Прямо на моих глазах, маленькая, не более фаланги указательного пальца в глубину, выщерблена в барьере затягивалась, возвращаясь к идеально гладкому состоянию. И пусть успех был мимолетным, стоил мне огромных затрат времени и энергии, но факт того, что ловушка не неуязвима к воздействию изнутри доказан!

Моё воодушевление, выразившееся в возрастании фона инь составляющей чакры, в котором ощущалось торжество, передалось и всем зверянам, обитающим в моем домене. Это привело к стихийно образовавшемуся празднику, завершившемуся далеко после наступления ночи, из общих гуляний перейдя в семейные нежности. Впрочем, всё это меня почти не затронуло, так как в этот момент в комплексе печатей фуиндзюцу, выращивались новые и новые свёрла, состоящие из ещё более высокореальной энергии.

Кто-нибудь мог бы спросить о том, почему я не боюсь затрат? Дело в том, что разрушение даже одного условного грамма высокореальной энергии-материи, даёт десятикратное, а то и стократное количество менее реального состава. А из этого следует, что даже если мои свёрла будут безвозвратно тратить половину вложенной в них чакры, сам я останусь при своих, либо даже увеличу имеющиеся объемы силы.

Остаётся только понять, конечен ли запас энергии в моей тюрьме, или же она откуда-то пополняется. В первом варианте, я могу попросту истощить преграду постоянными "уколами", во втором... мне придется создавать нечто более прочное и разрушительное, чтобы пробить постоянный канал наружу и уже через него сбежать, утянув с собой всё содержимое моего домена.

К счастью, многопоточность сознания не дала мне увлечься одним-единственным делом, пустив наблюдение за обществом зверян на самотек. После некоторых размышлений, было решено создать новых аватаров: самца и самку. Параллельно, мной начали выращиваться жуки, которые станут источником внешней угрозы для моих потомков, слишком уж изнеженных мирной и безопасной жизнью, что может стать для них критичным фактором, в случае столкновения с теми же шиноби.

Уровень опасности планируется повышать постепенно, чтобы зверяне успевали подстраиваться и приспосабливаться, выходя на уровень хотя бы чунинов-боевиков. И пусть мне самому это неприятно, но лучше уж они познакомяться с жестокостью под моим присмотром, нежели если вдруг случится так, что меня рядом не будет...

Примечание к части

Скоро гг освободится и начнутся похождения во внешнем мире.

Жду отзывов и предложений.

Глава 69

В тени крон деревьев-великанов, в домах-землянках, сложенных из глинобитных кирпичей, с крышами из веток и шкур животных, в гармонии с окружающим миром жили красноволосые существа, похожие на людей с острыми ушами и бледно-зеленой кожей. Их деревни были небольшими, от десяти и до двадцати домов, располагались друг от друга на расстоянии дневного перехода, а охранялись приручёнными хищниками и птицами, которые служили и рубежом обороны, и сигнальной системой.

...

Свисая с ветви одного из деревьев в личине летучей мыши, которая не уступает среднему человеку длиной тела, я наблюдал за бытом сообщества одичавших и мутировавших людей. Если не брать в расчет цвет их кожи и уши, которые и в старом мире могли встречаться из-за мутаций, вызванных плотным взаимодействием с сен чакрой и призывными животными, то самой главной отличительной чертой этого народа является то, что они могут использовать привычные для шиноби техники, без помощи проводников-концентраторов.

СЦЧ бледно-зеленых людей, разговаривающих на своём собственном языке, состоящем из щебета, рычания и жестов, пропускает через себя природную энергию, совершенно им не вредя. Изучение первого пленника из этого народа показало, что их очаги практически прекратили вырабатывать собственную смесь инь и ян составляющих, вместо этого приспособившись к поглощению чакры из окружающего пространства. Попадая в область пониженной концентрации природной энергии, они начинают умирать...

Почему, изучая материк при помощи клонов, я раньше не наткнулся на этот подвид? Дело в том, что они не обнаруживаются при помощи привычных сенсорных техник, так как сливаются с природным фоном без применения навыков маскировки, а ещё — живут в лесной глуши, не собираются группами более сотни, умеют быстро бегать и маскироваться визуально. Даже дикие звери, охотно нападающие на обычных людей, их либо не замечают, либо тянутся к ним, как к старшим сородичам.

Однако, не все обитатели лесов так уж дружелюбны к бледно-зеленым людям: бывшие призывные звери, изменившиеся под действием местной природной энергии, обладая собственным разумом совершенно не горят желанием прислуживать остроухим. Племена человекоподобных розовых, красных, сиреневых жаб, киноцефалы, бесхвостые ящеры и многие другие, охотно режут красноволосых своими самодельными мечами и копьями.

Остроухий подвид людей, из-за своей мутации, позволяющей без вреда для здоровья поглощать природную энергию, за счёт которой увеличиваются прочность и физическая сила, не может похвастаться объёмной мускулатурой. Все бледно-зеленые мужчины и женщины высокие, стройные, жилистые... Их можно назвать тонкими и изящными, что не мешает поднимать тяжести, высоко прыгать, быстро бегать и ловко лазать. В качестве одежды же они носят либо выделанные звериные шкуры, либо ткани из шерсти. Их рацион состоит из даров природы вроде фруктов, кореньев, ягод, ну и конечно же — мяса, молока, птицы и рыбы.

Один раз мой клон видел сражение остроухих с людьми из городка, построенного явно самураями: отряд мечников в железных кирасах, надетых поверх кожаной брони попал в засаду, устроенную на переходе от одной крепости к другой. Бой не продлился долго, так как бледно-зеленые сперва заставили противников сгрудиться для круговой обороны, затем при помощи техник стихии земли открыли у них под ногами яму, ну и не давая опомниться, сдавили её стенки, превращая дюжину крепких мужчин в ком из плоти и металла. После этого они приступили к мародерству, забрав с собой самое целое оружие и доспехи.

Уровень сил у этого подвида людей колеблется от слабого генина, до сильного чунина. При должном обучении и тренировках, каждого третьего можно поднять до среднего джонина, а то может быть и выше.

Из всего перечисленного можно сделать вывод, что у бледно-зеленого народа есть хорошие перспективы вытеснить людей, если их общество поднимется из состояния примитивных племён. Впрочем, из-за постоянной внешней угрозы, они вынуждены быстро учиться и приспосабливаться, так что не удивлюсь, если поколения через два-три, остроухие выйдут на уровень одного из людских городов.

Фиу... Бзынь!

Деревянный дротик, брошенный одним из охотников, вонзился в ствол дерева, на ветке коего я мирно висел секунду назад. Чтобы избежать участи быть проткнутым костяным наконечником, сперва падаю вниз, затем с хлопком расправляю крылья и начинаю взлетать, оглашая округу мощными хлопками.

"Неужели они раскрыли мою маскировку?", — мелькает мысль на грани сознания, когда пятёрка бледно-зеленых мужчин появилась на верхних ветках деревьев, готовясь метнуть свои дротики.

— Пиии!!! — издаю высокий писк, на грани слышимости человека, но прекрасно воспринимаемый остроухими.

Охотники выронили своё оружие, схватились за головы, а один из них вовсе полетел вниз, открыв рот в беззвучном крике. Воспользовавшись моментом, взмываю вверх и устремляюсь прочь от поселения дикарей. Скоро ошеломление пройдёт, но преследовать меня они не будут...

"А если всё же решатся, то у меня появится несколько новых образцов для опытов", — мысленно усмехаюсь, так как в этом облике вместо улыбки получается исключительно клыкастый оскал.

* * *

Едва я вернулся на пограничную заставу, представляющую из себя четырехугольную стену с башней-донжоном в центре, как меня позвали на собрание офицеров. В просторной комнате с прямоугольным столом, у одного конца которого сидел комендант, а по правую и левую стороны — десятники и полусотники, мне было выделено место у второго конца столешницы, что позволяло ощущать себя если не главным, то равным по статусу с местным командиром.

Большинство присутствующих были одеты в кожаную броню, с металлическими вставками и полушлемами, которые сейчас лежали у хозяев на коленях, и лишь я красовался черным комбинезоном шиноби, обеспечивающим не самую лучшую защиту, зато и не стесняющий движения.

— Господин Орочимару, я рад, что вы решили к нам присоединиться, — без каких-либо эмоций, просто констатируя факт, произнёс седой мужчина крупного телосложения, с шикарными бакенбардами.

— Ваш посыльный был очень убедителен, капитан Фрео, — усевшись на деревянный стул, сцепляю пальцы рук в замок и укладываю их на край стола. — Так что же стало причиной собрания?

— Лейтенант Кибо, доложите присутствующим последние новости, — переадресовал вопрос комендант.

— Хай, — со своего места поднялся молодой мужчина с непослушными каштановыми волосами, коротким ёжиком торчащими во все стороны. — Шесть часов назад на одну из деревень, находящихся в нашей зоне влияния, было совершено нападение рыков. Судя по следам, их было не меньше сотни, но не больше полутора сотен, а нападение они совершили сразу с двух сторон: со сторон восхода и заката. Мужчины и старики были убиты, женщин и детей рыки забрали с собой, как и тела своих сородичей. Сейчас их преследует отряд следопытов. Нам известно, что ящеры вооружены копьями, дубинами и костяными ножами, а кроме того — трофейным оружием солдат из деревни.

— И зачем им пленники? — спросил один из десятников.

— Женщин используют для размножения, мальчиков... — капитан многозначительно замолчал.

Докладчик сел на своё место и уставился прямо перед собой, в то время как младшие офицеры перешептывались.

— И что вы собираетесь делать? — спрашиваю с легким интересом, показывая, что меня совершенно не впечатлила эта новость (хотя, гибридов людей и человекоподобных ящеров изучить было бы интересно).

— Рейдовые отряды, в число которых входят десять чудотворцев, уже собраны и ждут сигнала к выступлению, — подбирая слова, Фрео сделал небольшую паузу. — Мы бы хотели, чтобы облаву на логово рыков возглавили вы, господин Орочимару. Как сильнейший из чудотворцев, вы сможете обеспечить нам преимущество в схватке...

— А вы?.. — вопросительно изгибаю брови, уже догадываясь об ответе на вопрос.

— Кто-то должен остаться в крепости, на случай нападения, — убеждённо отозвался комендант. — Я уже не молод и буду только тормозить продвижение солдат по лесу...

"А я, значит, молод и полон сил? Впрочем, сам виноват: из-за моих выкрутасов, меня даже с седыми волосами и морщинами вокруг глаз стариком не считают", — хмыкнув своим мыслям, киваю.

— Хорошо, — прерываю словесный поток офицера и поднимаюсь из-за стола. — В таком случае, нам пора выдвигаться. С подробностями меня ознакомят уже в пути.

...

Кто такие — рыки? Двуногие человекоподобные рептилии, которые раньше были хамелеонами, но после мутации потеряли часть своих навыков. Сейчас они могут слегка менять расцветку шкур, на полтора-два метра выстреливают языком, плюются быстро застывающей слизью, имеющей парализующий эффект. Их чешуя достаточно прочная, чтобы не бояться слабых стихийных техник и отражать скользящие удары мечом, а регенерация позволяет заращивать раны прямо в бою, а если есть еда и время, то отрастают даже отрубленные конечности.

Почему рыки ещё не захватили наш мирок? Во-первых, у них мало самок (соотношение самцов к самкам идёт как десять к одному); во-вторых, до взрослого состояния доживает каждый пятый, так как конкуренция за еду огромная; в-третьих, их окружают не самые дружелюбные народы, да и флора с фауной не против подкрепиться двуногой ящерицей. Человеческими женщинами, как и самками иных видов, чешуйчатые монстры стали интересоваться совсем недавно, так что гибридов наплодить ещё не успели.

"Впрочем, учитывая фон природной энергии, позволяющий скрещиваться едва ли не всему чему угодно, есть у меня опасение, что взрывообразный рост численности ящеров — это вопрос времени".

...

Когда передовой отряд преследования добрался до поселения рыков, нас ждала необычная картина: везде царил разгром, изломанные и изорванные как тряпичные куклы тела рептилий, в живописных позах были разбросаны между шалашами, а перепуганные пленники сбились в кучу у одного из деревьев, со страхом посматривая на лохматых, человекоподобных кошек, которые в количестве десяти штук прохаживались по разоренному поселению. На десять десятков магов и воинов человеческой расы, которые получив молчаливый приказ, начали окружать вероятного противника, они не прореагировали никак, пусть и определенно нас заметили.

"Ну что же, раз уж на нас не собираются нападать, то можно и поговорить", — припоминаю, что у клана Учиха был призыв кошек-шиноби, которые в отличие от своих контракторов, вполне могли пережить перемещение (но опять же, раздражает факт того, что я их не нашёл, пока они сами не показались).

Спрыгнув с ветви дерева, выхожу на открытое пространство, тут же привлекая к себе внимание пленников, среди которых поднялось некоторое оживление. Вряд ли среди них есть те, кто встречались со мной лично, но вот внешность у меня приметная, да и слухи о старейшине-ученом ходят по всему государству. Если прислушаться, то можно даже уловить обрывки фраз, в которых матери обещают детям, что "Господин Орочимару всех спасёт".

"Какая вера в меня... Даже на душе стало тепло. Или это изжога?", — немигающим взглядом рассматриваю вышедшую ко мне навстречу темно-синюю кошку, что можно понять по более плавным контурам фигуры и аккуратной мордочке (самцы несколько менее эстетичны, но зато более внушительны, что выражается как в длинных когтях, так и выступающих из пастей клыках).

— Хм... — потираю пальцами правой руки подбородок, продолжая изучать взглядом остановившуюся в пяти шагах от меня хищницу, которая не спешила начинать диалог. — Ты меня понимаешь?

— Мряу, — мелодично отозвалась собеседница, утвердительно кивнув головой.

— На человеческом языке говорить умеешь? — продолжаю диалог, ощущая на себе десятки взглядов подчиненных, которые только и ждут сигнала, чтобы смести кошек одним слаженным ударом.

"Вряд ли получится справиться без потерь. Уж больно показательная участь настигла рыков, да и слишком спокойно себя ведут лохматые", — отмечаю отсутствие крови или ран на шкурах предполагаемых противников, что может означать как их силу, позволившую остаться чистыми, так и то, что где-то поблизости находится подкрепление, которое и сделало всю грязную работу.

— Мряу, — снова утвердительно кивнула кошка, в глазах коей легко читалось веселье.

— Издеваешься? — слегка надавливаю на собеседницу жаждой крови, но она даже не вздрогнула от этого, а лишь растянула губы в зубастой улыбке.

— Да, — последовал ответ от хищницы, беспечно взмахнувшей двумя хвостами.

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 70

Попытки разрушить тюрьму изнутри привели к самым разным эффектам: во-первых, высвобожденная во взрывах энергия пополнила мои собственные резервы; во-вторых, я научился создавать и использовать инструменты высокой степени реальности; в-третьих, создаваемые столкновением высокореальных объектов колебания пространства вызвали последствия в виде нарушения работы замкнутой экосистемы, появлению мутаций у животных и растений, а также пониманию необходимости увеличить меры безопасности. В какой-то момент даже пришлось прекратить попытки пробуриться наружу, чтобы полностью сконцентрироваться на устранении негативных последствий для зверян и их окружения (моё собственное тело, как ни странно, перенесло внешнее воздействие весьма стойко).

Параллельно был запущен проект, получивший не слишком эстетично звучащее название — Агрессивная Среда Обитания. Если изначально я хотел создать новый вид насекомых, который мог бы эволюционировать и развиваться в сторону увеличения боевой мощи, то после некоторых размышлений пришёл к выводу, что это будет слишком затратно по времени, ресурсам и вниманию (не хотелось бы в один непрекрасный момент обнаружить, что эксперимент вышел из-под контроля). Поэтому, пришлось пойти на компромисс с собственной бережливостью и начать тратить запасы чакры на применение техники превращения... в массовом варианте.

Первыми кто были "созданы" оказались муравьи. Они были не сильно крупными — всего-лишь с ладонь взрослого самца зверянина размером, но зато всеядными и многочисленными, что заставило жителей постепенно разрастающегося городка выжигать их поголовно, чтобы не умереть с голоду, не лишиться домов и не оказаться съеденными самим. Впрочем, оставленная насекомыми проплешина, как и память нескольких их жертв, ударили по мне ничуть не слабее чем по их сородичам, внезапно понявшим то, что они живут в не столь уж и безопасных условиях.

Вторым бедствием свалившимся на головы моих подопечных стали пчёлы. Существа, которые и в обычном своём состоянии бывают весьма опасными, после применения техники перевоплощения стали настоящими монстрами. Зверянам в скором темпе пришлось учиться укреплять свою шерсть до состояния брони, превращать её в аналог шкуры ежа, использовать контроль воздуха и молнии как для защиты, так и атаки по множественным мелким целям.

В процессе нашествия пчёл, советом поселения были выбраны лидеры, которые должны отвечать за оборону, сельское хозяйство, охоту, строительство и присмотр за детёнышами. Положение, когда каждый мог заниматься чем хотел уходило из-за необходимости наличия узких специалистов...

Помня опыт с муравьями, зверяне искали источник угрозы, чтобы его выжечь и находили отдельные ульи. Однако, не успевали они разобраться с одним гнездом пчёл, как в другом месте образовывалось новое (не без моей помощи), что заставляло снова рассылать поисковые отряды, а затем собирать ударную группу.

Постепенно угроза отступила, став привычной и предсказуемой, да и навыки самозащиты у моих подопечных слегка возросли. Пришло время третьего этапа — появления крупных змей, способных убить ядом, раздавить в кольцах своего тела, проглотить живьём.

Вместе с гадами ползучими, делящимися на мелких и ядовитых, а также больших и сильных, появились пауки, раскидывающие сети между ветвями деревьев, отравляющие ядом и способные своими жвалами перекусывать деревяшки толщиной с руку взрослой зверянки.

В результате всех этих событий, сперва поселение обзавелось внешней стеной, затем отдельные семьи стали объединяться в большие стаи, которые строили дома-крепости, похожие на замки из дюжины башен-деревьев, растущих кругом и состоящих из нескольких отдельных жилищ по три-четыре комнаты на этаже. Появились летописи, в которые заносились все знания о тех или иных угрозах, а также способах борьбы с ними, отдельно сформировалась группа целителей, взявших на себя ещё и роль учителей.

Постепенно, змеи и пауки перестали быть такой уж серьёзной угрозой, да и их численность активно сокращалась охотниками. Однако, на этом я останавливаться не собирался, а потому взялся за крыс: увеличить их размеры оказалось не сложно, а со всем остальным эти хищные грызуны и сами справились без дополнительной помощи (всё же их интеллект не так уж и мал, а чакра позволяет развиваться куда быстрее).

Зверяне не сразу поняли то, что в их маленьком мире началась настоящая война, так как сперва воспринимали длиннохвостых зверей очередным бедствием вроде муравьёв и пауков. Однако крысы, входившие в рацион моих подопечных, не просто нападали на охотников или совершали набеги на город, но создавали ловушки, устраивали засады, прогрызали себе пути за защитную стену и даже воровали детёнышей. В ответ на это, кроме охотников и ополченцев, у зверян появились стражники, которые регулярно обходили территорию и обновляли защиту.

Из-за внешних угроз возрос уровень мастерства фортификации, целители научились лечить не только травмы и раны, но и яды, возникли стили боевых искусств, появились наработки в барьерах, ловушках, развились навыки иллюзий. Подкинутая идея обучения молодых поколений при помощи ментальных техник, позволила сократить время на передачу опыта от старших поколений к младшим, дав возможность увеличить срок практического освоения знаний. Но самые большие изменения произошли в социальной сфере: кроме совета вождей, отвечающих за свои направления деятельности, в больших домах исчезло разделение на отдельные семьи, а пары воспитывающие детёнышей стали временными... да и не всегда парами.

У крыс появились свои малые поселения с вожаками, а также... религией. Их общество, развивающееся полностью самостоятельно, отличалось агрессивностью и феноменальной гибкостью, а лидирующие позиции в нём занимали особи, родившиеся со связанными хвостами, либо иным образом соединённые между собой.

Не желая вмешиваться в процесс становления нового народа, я всё же подселил нескольким особей своих ментальных клонов не имеющих личностной памяти и знаний, чтобы после их гибели получить воспоминания. В итоге этого стало понятно, что грызуны верят в некого предка, который завещал им бороться с зверянами и благословляет сросшихся близнецов...

"Расовая ненависть, закреплённая в крови. Эксперимент определённо зашёл куда-то не туда".

* * *

Проснувшись после короткого и беспокойного сна, Черноух прислушался к дыханию подруги Легколапки. Лисица-садовница, выращивающая одомашненные корнеплоды в черте города, свернувшись клубком под боком у кобеля сладко сопела, даже не думая просыпаться в такую рань...

"Повезло мне с ней", — мысленно хмыкнул пёс, лизнув самку в шею, из-за чего та пробормотала нечто невразумительное и во сне улыбнулась, после чего бесшумно слез со спального возвышения и подойдя к дверной перепонке, приложил к ней правую ладонь.

Выйдя из спальни, находящейся на втором этаже, кобель оказался в общем зале третьего дерева, где уже собрались пятеро остальных самцов: двое белок и три лиса. Охотники сидели вокруг стола на мягких подушках, деревянными ложками черпая похлёбку из деревянных же мисок. С потолка светил мягким желтым сиянием кристалл, заполненный внутренней силой, с вплавленным в глубь материала символом света.

— Утро, Черноух, — первым поприветствовал напарника Белохвост. — Готов к новым свершениям?

— Как никогда прежде, — радостно оскалился кобель, призывая стихию воды, чтобы очистить шерсть от запахов и следов вчерашнего вечера.

Пройдя на свободное место пёс уселся на подушку и принялся поглощать наваристую похлёбку из корнеплодов и мяса. То, что на завтрак у них были крысы, казалось, не смущает даже белок, пусть среди молодёжи в последнее время и ходят разговоры о том, что нельзя есть разумных...

"И чем нам тогда питаться? Змей-то почти всех вывели. Да и наши предки всё время на крыс охотились...".

Прошлым днём был большой совет, на котором вожди решили, что с угрозой городу нужно покончить раз и навсегда. Среди зверян были недовольные, но исключительно из числа представителей небоевых направлений, да и тех заткнули свои же, успевшие в ловушках дикарей потерять близких. Так что сегодня, охотники и разведчики, при поддержке иллюзионистов и барьерщиков, выходят на большую охоту, целью которой являются уничтожение и захват.

"Пока крысы не стали умнее, нужно вернуть их к прежнему состоянию", — так думал Черноух, да и не он один.

В конце концов, зверянам было уже не в новинку избавляться от конкурентов на своей территории. Слишком мал был мир, чтобы позволять плодиться в нем разным тварям.

...

Маленькая армия зверян состояла из полутора сотен белок-разведчиков, трёх сотен бойцовых псов, двух сотен лисов поддержки. Впрочем, все эти разделения были весьма условны, так как в разведку вполне могли пойти и псы, а белки могли как врезать кулаками, так и накрыть территорию стихийной атакой.

Собираясь десятками под предводительством младших военных вожаков, зверяне стягивались в несколько групп у стен города, состоящего из множества сросшихся между собой высоких деревьев по пять-шесть этажей. Небо, словно бы предчувствуя неладное, затянули серые дождевые тучи, в воздухе запахло сыростью, ветер утих и на землю опустилась неуютная тишина.

"Впору поверить в то, что твердят эти безумцы, вещающие о гневе Хозяина на своих питомцев. По их словам, именно из-за наших ошибок, он насылает на нас разные невзгоды...", — кобель фыркнул и дёрнул хвостом, отгоняя глупые мысли и протягивая руки за спину, где в перевязи над плечами возвышаются обтянутые кожей деревянные рукояти кристальных мечей.

Черноух не верил в высшую силу, на которую суеверные глупцы списывают все трудности, с которыми столкнулся их народ за последние десятилетия. В конце концов, если бы Хозяин действительно существовал и был чем-то недоволен, что ему мешало просто прийти и сказать об этом? Создавать же разных тварей, с которыми зверяне вполне успешно справляются, слишком затратно и долго.

"Скорее уж можно поверить, что нас проверяют на прочность и живучесть... Ну или готовят к чему-то. В конце концов, обучая щенков, мы им подкидываем разные задачи, с которыми они пусть и не без труда, но могут справиться", — псу даже стало весело от мысли о том, что он сам придумал более логичное обоснование вмешательства Высшей Силы, нежели это делают разные последователи веры в Хозяина (он даже пообещал стать верующим, если вдруг окажется прав).

Военный вожак дал сигнал и отряды охотников, стремительно взобравшись по стене, окружающей город высоким кольцом, устремились в направлении деревень крыс. За их спинами, набирая силу, вспыхнул защитный купол, похожий на паутину из шестигранников...

...

Напитанные внутренней силой дротики, ускоренные стихией ветра, со свистом рассекли воздух и пронзили тела голохвостых разведчиков. Часть охотников тут же рассыпалась на двойки, начав обходить поселение крыс кольцом, в то время как белки разместили на стволах деревьев куски кожи с символом замка, после чего активировали ловушку, которая должна не позволить сбежать хот кому-то из жертв.

Пространство разрезал воинственный вой, в воздухе снова свистнули дротики, со стороны деревни зазвучал многоголосый писк, болезненно бьющий по чувствительным ушам.

"Этим нас не проймёшь", — оскалив клыки и выхватив мечи, Черноух зарычал и направив в оружие силу, заставил его искриться разрядами молнии.

Рядом напарники повторили его действия, но у многих были иные стихии, от огня и до воды, которая лучше всего подходила именно для защиты. С ветвей деревьев полетели взрывающиеся кристаллики, земля вздрогнула и раскололась, выпуская навстречу волне голохвостых острые каменные пики...

...

Крутясь волчком, Черноух размахивал мечами, отражая удары полудюжины крыс. Его сумели отрезать от остального отряда и теперь пытались насадить на копьё, порвать острыми когтями, захлестнуть руку или ногу хлыстовидным хвостом. Впрочем, ответные выпады заставляли мелких хищников постоянно отскакивать, что не спасло некоторых из них от резанных ран, буквально на глазах затягивающихся свежей кожей.

Воткнув мечи в землю, пёс сложил ладони в коробочку, сосредоточился и по его шкуре прошла волна разрядов, заставляя шерсть превратиться в острые иголки. Ещё одно усилие воли и эти иглы, словно осколки взрывного кристалла разлетаются во все стороны, пронзая замешкавшихся голохвостов.

Усмехнувшись, кобель выдернул свое оружие из земли и бросился добивать раненых врагов, пока те не успели восстановиться. Некоторые, конечно, попытались убежать, но мельтешащие в кронах деревьев белки, загруженные метательными дротиками, не зря ели своё мясо...

...

Дым от костров поднимался к хмурому небу, пожары удалось потушить при помощи стихии воды и теперь, собрав тела павших соратников, охотники возвращались домой. Крысы бились яростно и отчаяно, до последнего защищая своих крысят, за что их нельзя было не уважать, но силы всё же оказались слишком неравны. Хотя, без ранений той или иной степени тяжести, почти никто не обошёлся.

Подняв голову к небу, Черноух посмотрел на тучи и ощутил капли дождя. На какой-то миг ему показалось, будто бы мир оплакивает погибших... но он тут же отогнал от себя эти мысли (так и суеверным фанатиком стать недолго). Вскинув морду, он завыл протяжно и тоскливо, провожая в последний путь соратников, чьи подруги сегодня не дождутся их возвращения.

"Стоило ли оно того?", — подумал пёс.

"Ради будущего нашего народа — стоило", — сам себе ответил зверянин.

* * *

Расправа над конкурентами, поселившимися на территории стаи (общества зверян) была не столь уж неожиданным исходом противостояния. В конце концов, моим подопечным уже доводилось полностью истреблять виды существ, пусть крысы и стали первым разумным видом в этом списке. Самое же главное, лисы, псы и белки научились осторожности, премудростям примитивной войны, развили владение внутренней энергией и даже сами начали познавать различные науки. Не этого ли я хотел?

Тем временем, внутренний мир оказался заключён в ещё один барьер, уменьшающий его размер относительно моего основного тела ещё сильнее. В это же время, мной были созданы печати, которые нанесут удар по барьеру тюрьмы энергией высокой реальности, с импульсом сверхбыстрого колебания.

Предварительные тесты показали, что это позволяет нанести значительные повреждения структуры тюрьмы, которые восстанавливаются за несколько часов. Теоретически, полутора сотен одновременных ударов в разные точки барьера будет достаточно, чтобы хотя бы временно нарушить его целостность и пробить путь наружу. Осталось лишь активировать технику, но перед этим — озаботиться своим выживанием на случай неудачи, для чего под вторым барьером в моём внутреннем мире создаются запасные тела с ментальными копиями, спрятанные в специальные устойчивые капсулы...

Примечание к части

Рассказ опять затягивается(

Глава 71

— Старейшина Орочимару! — грязный, облачённый в порванный плащ и потрёпанную броню из кожи с железными нашивками мужчина, спотыкаясь и беспорядочно размахивая руками бежал ко мне.

Обтерев меч об одежду убитого врага, словно бы устало опираюсь на посох, удерживаемый в левой руке. Мой комбинезон почти не пострадал в бою и только зелёный жилет, в кармашки коего вставленны керамические пластинки, слегка заляпан кровью... к счастью — не моей. Впрочем, бледное лицо, растрёпанные седые волосы и тяжёлый взгляд, в совокупности с глубокими морщинами на лбу и вокруг глаз, создают достаточно достоверное впечатление усталости.

— Что ещё? — придавливаю гонца лёгкой жаждой убийства, из-за чего он побледнел и словно на невидимую стену наткнулся.

— Н-на нас напали, старейшина... — выдавил из себя воин, взгляд которого начал лихорадочно метаться из стороны в сторону.

— Биджу, вы хотя бы пару минут можете обойтись без моего присмотра? — встряхнувшись, в последний раз окидываю поле минувшего боя, где в живописных позах разбросаны тела потомков самураев, а затем резко отвернувшись иду к солдату. — Докладывай по существу.

— Да, старейшина, — нервно закивал собеседник. — Пять минут назад за тем холмом, наш караван... Кхе-кхе-кхе...

Одним ударом пронзаю грудь диверсанта, заставляя его схватиться руками за мой клинок, широко открытыми глазами смотря на мое бесстрастное лицо. Подав энергию через меч, выкованный из чакропроводящей стали, легко высвобождаю своё оружие и стряхиваю с него капли крови.

— Идиот, — раздраженно шиплю и пинком ноги опрокидываю тело врага на спину. — Неужели ты думал, что я не запомнил своих людей в лицо и по запаху?

"И по чакре... но это тебе вряд ли что-то скажет", — вогнав клинок в ножны, разгоняю энергию в СЦ и взмахнув посохом, создаю технику стихии земли, названную "заклинание полёта" (понятия не имею, почему именно заклинание, так как ни единого слова этот навык не требует).

Без лишних эффектов моё тело оторвалось от земли и полетело в сторону, где скрылся караван, доставлявший пополнение в одну из пограничных крепостей. Вскоре моему взгляду предстала ожидаемая картина: телеги разломаны, люди убиты, а лошади загружены самым ценным имуществом, и готовятся уйти с новыми хозяевами. Потомки самураев, объединившиеся с кеноцефалами (и как они только договориться между собой смогли?) сразу заметили моё приближение и попытались атаковать стрелами, метательными дротиками, а парочка мечников отправили в мою сторону серпы голубоватой энергии.

"Деградация на лицо: из полусотни мужчин, только двое умеют использовать технику ведения боя на средних и дальних дистанциях, ранее доступную каждому обученному самураю. Неужели нехватка людей, способных работать с чакропроводящими материалами, так сильно повлияла на искусство владения мечом? Ведь в отличие от шиноби, они практически ничего не потеряли и не нуждались в создании инструментов для использования своих навыков", — легко уклонившись от достаточно слабых техник, прерываю свою левитацию и начинаю раскручивать посох, создавая воздушные завихрения.

По древку концентратора забегали искры молнии, а затем ветвистые разряды начали бить по мечникам из числа людей и копейщикам кеноцефалов. В ответ, военный вожак псоглавцев завыл, встал в странную стойку и подпрыгнул, начав закручиваться веретеном, изображая кривое подобие техники клана Инудзука.

"Кривое-то кривое, но вполне работоспособное. Да и не помню я, чтобы Баки при помощи этой техники перемещался в воздухе", — вновь заставив себя левитировать, свободной рукой выхватываю меч, напитываю его чакрой и совершаю рубящий взмах, стряхивая собранный заряд навстречу кеноцефалу.

Серп почти фиолетовой энергии, словно раскаленный нож масло разрезал псоглавца, несмотря на его попытку защититься. Всё же, моя энергия (в том числе и благодаря прожитым годам) много более плотная. Однако же, этим моим отвлечением воспользовались остальные члены отряда и бросились врассыпную, оставив добычу на месте разграбленного каравана.

— Тц, — досадливо морщусь и быстро приземляюсь, после чего при помощи посоха создаю подобие техники призыва и выжигаю на земле печать. — Время охоты.

В клубах белого паразитного дыма, образовавшегося из-за рассеявшейся в пространстве чакры, на месте призыва появились семь крупных котов и кошек, которые размерами могли бы поспорить с иными тиграми. Получив от меня вводную, шестеро из них устремились по следам беглецов, а седьмая — двухвостая и синешерстая, поднялась на задние лапы, передние скрестив на груди.

— Неужели стареешь, Хо-кун? — насмешливо спросила Мататаби. — Так отпускать противников — это на тебя не похоже.

— Сам знаю, — отвечаю хмуро, на этот раз уже вполне по-настоящему опираясь на посох. — Предел деления клеток близок; поглощение свежего генетического материала почти не помогает; чакра становится "грязной"...

— Вырасти новое тело и переселись в него, — дёрнула ушами собеседница, лениво помахивая хвостами. — В чём проблема?

— В телах проблема, — недовольно огрызаюсь. — Моя инь слишком агрессивная, а СЦЧ будет отторгаться слабыми оболочками. Придётся раз в несколько лет менять сосуды...

— Воспользуйся потомком, — фыркнула Мататаби. — Не верю, что тебя остановят "родственные узы".

— Не остановят, — подтверждаю неохотно. — Но и смысла в этом нет: потомки слишком слабые, а клоны... Плевать: есть у меня и иной способ.

— Поделишься? — муркнула синяя кошка, усевшись прямо на землю начавшая вылизывать переднюю лапу.

"Издевается", — мелькнула в голове хмурая мысль.

— С чего бы? — иронично выгибаю бровь.

— С того, что ты — тщеславный ублюдок, жаждущий признания, но при этом боящийся раскрыть свои секреты тем, кто может и хочет воспользоваться ими против тебя? — оторвавшись от своего занятия, предположила Мататаби.

— Я ведь могу тебя убить, — замечаю как бы между делом.

— Испугал биджу, — фыркнула кошка.

— Я могу тебя и запечатать, — намекаю на свои тщательно оттачиваемые навыки.

— Тогда тебе будет скучно, — безмятежно отозвалась хищница, взгляд которой яростно сверкнул. — Так что: поделишься планами?

Дёрнув уголком рта, сажусь на землю и кидаю взгляд на лошадей, начавших сбиваться в табунчик вокруг единорога (лошадь с витым рогом во лбу, произошедшая от смешения парнокопытного с неизвестным мне животным). После нескольких минут молчания, всё же признаю своё поражение: я тот ещё тщеславный ублюдок (вряд ли мои родители вступили в брак, прежде чем начать выращивать живое оружие в лаборатории).

— Я собираюсь переместить своих ментальных двойников в стихийных клонов, которых запечатаю в драгоценные камни и подведу подпитку от артефакта, — потираю переносицу подушечками большого и указательного пальцев правой руки. — Но перед этим, всё же нужно завершить несколько экспериментов.

— Каких? — обладательница двух хвостов улеглась на землю, устроив голову на моих коленях, требовательно шевельнув ушами.

— Первый проект — книга "заклинаний", обучающая читателя при помощи гендзюцу, — усмехаюсь уголками губ. — Собираюсь зашифровать её под определённое соотношение составляющих чакры, а ключами сделаю камни со своими стихийными клонами. Потом, нужно доработать этот меч: поглощение энергии и запечатывание техник — этого будет достаточно, чтобы оружие стало знаковым. Ну и конечно же печати контракторов... Но о последнем, пожалуй, пока умолчу.

— Больно надо, — фыркнула Мататаби, а после непродолжительной паузы добавила: — Жаль, что смертные так быстро стареют... если не физически, то морально.

— Хм? — удивлённо вскидываю брови. — К чему ты это?

— Да к тому, что после твоей смерти, в этом мире не останется больше никого, кто помнил бы прошлое, — резко сев, кошка скинула мою руку с головы. — Эпохи меняются: сперва был почти дикий мир со слабыми людьми, которые объединились в кланы, затем сформировались крупные государства, были созданы деревни... А теперь никто даже не помнит, что биджу было девять, а про отца даже ты не вспоминаешь. Ты хоть представляешь, каково это — жить в мире бабочек однодневок? Это моё тело состарится и умрёт, но я снова смогу переродиться в ком-нибудь из потомков, продолжая свой путь. А если их не останется, то вскоре начну восстанавливать своё тело биджу. Знаешь, почему я отказываюсь от своей силы в пользу смертной оболочки? Чтобы не быть одной... Раньше хотя бы были другие биджу, но сейчас... Да что я тебе говорю: всё равно не поймёшь.

— Неожиданно, — вот и всё, что я смог вымолвить в ответ на эмоциональную тираду.

Не давая Мататаби снова заговорить, подсаживаюсь вплотную к ней и обняв одной рукой за шею, притягиваю её голову к своей груди, второй рукой начав гладить по макушке и спине. Сперва она хотела вырваться, но передумала и фыркнув, махнула хвостами (в прямом и переносном смыслах), начав тихо урчать.

...

Та встреча в лесу с кланом бывших призывных кошек, которых возглавила бывшая же биджу, стала знаковой в истории нашего маленького государства. Первым из следствий этой встречи и долгого последующего диалога, стало присоединение подданных двухвостой кошки к сообществу магов. Они продолжили жить отдельно, но получили право приходить в города, в обмен на это помогая с разведкой, обороной, ну и откликаясь на личные призывы (впрочем, печати на них никто не устанавливал... пока что).

Выяснилось, что после перемещения в этот анклав, созданный Тобирамой, двухвостая кошка некоторое время ещё выживала в человеческом облике, а когда тело Харуки-чан всё же не выдержало, смогла притянуться к наиболее подходящим по чакре существам. Ну а дальше, используя ментальные техники и свою нематериальность, Мататаби училась одержимости, изменяя под себя целый вид живых существ...

Именно благодаря бывшей биджу, получившей навыки Яманака, кошки-ниндзя не скатились в дикость и не превратились в нечто вроде рыков. Они сохранили разум, а благодаря "прародительнице", ещё и историю свою в общих чертах знают.

"Всё же, удобно иметь бессмертного правителя с гибким мышлением и богатым жизненным опытом".

Тем временем, мои соотечественники вступили в активный контакт с соседними людскими государствами. К сожалению, как это часто бывает, они сразу же не сошлись мнениями, так как потомки самураев искренне верят в то, что потомки шиноби пользующиеся запретными искусствами — это демоны воплоти, которых нужно истреблять не щадя ни врагов, ни себя. При этом, их не смущает заключенный с кеноцефалами военный союз...

Эльфы тоже стали активно объединяться, поняв тот несомненный факт, что леса перестали быть для них хорошей защитой. Кто такие эти эльфы? Зеленокожие остроухие люди-дикари, способные пользоваться чакрой напрямую, при этом практически не вырабатывающие собственную ян составляющую (Эльфы — это их самоназвание на диком языке). И это было бы не страшно, если бы не их численность, оказавшаяся едва ли не большей, чем количество потомков шиноби, ранее живших в стране Огня.

Ящеры тоже преподнесли сюрприз: появились первые гибриды от них и человеческих женщин, похожие на крупных лысых людей с чешуёй вместо кожи, торчащими из ртов на плоских мордах клыками, короткими и острыми когтями. Они заметно умнее своих предков, однако не обладают крепостью их шкур, что заставляет пользоваться примитивной бронёй. Регенерация тоже ослабла, но живучесть всё ещё на высочайшем уровне...

"Для обычного мечника из числа деградировавших самураев — смертельная угроза".

Из последних новостей можно сделать только один положительный вывод: хищников и разных тварей в лесах стало заметно меньше, так как они не выдерживают конкуренцию за территории.

Примечание к части

Вот так как-то.

Глава 72

Разогнанные свёрла из высокореальной энергии, превращённой в псевдоматерию, создавая высокочастотные колебания вгрызлись в стенки моей темницы, прогрызая её будто термиты древесину. Этот процесс сопровождается грохотом, который отрезают пустотные барьеры, бьющими в разные стороны разрядами молний и огненными вспышками, испаряющими один инструмент за другим. К счастью, я уже наловчился создавать новые свёрла, используя для концентрации магнитные поля и печати фуиндзюцу, так что прорехи не успевают закрыться, как в них вонзаются новые острия.

Зверяне, которые пусть и находятся под барьером моего внутреннего мира, но тоже ощущают на себе отголоски той бури сил, что столкнулись на периферии, принимая это за очередное бедствие, с коим придётся бороться ради выживания вида.

Для гарантии собственного выживания, я отправил в город своих питомцев парочку мясных клонов, соединённых при помощи ментальных нитей с основной сетью разумов. В конце концов, мне не известно то, что нас ждёт снаружи: может быть вулканическая лава, космическое пространство, океанические глубины или что-нибудь иное, что за прошедшие годы сумел придумать Тобирама Сенджу.

Наконец, с оглушительным треском одно из свёрл провалилось вперёд, а затем вся поверхность тюрьмы пошла трещинами, чтобы сперва расшириться, после чего начать схлопываться...

"Чего-то подобного я ожидал", — мелькает злорадная мысль на грани сознания двухсот сорока пяти из трёхсот двух моих разумов.

При помощи хенге ужимаюсь до размеров одной-единственной сколопендры и выскальзываю в пролом, оставленный сверлом и даже не думающий начинать затягиваться. Позади осталась пустая кожа, благодаря наполняющей её чакре, всё ещё продолжающая изображать моё неподвижное тело. Тем временем, процесс схлопывания ускорился, выстреливая мной под давлением, словно пробкой из бутылки...

...

Верх и низ поменялись местами, затем ещё и ещё раз. Забытое ощущение силы притяжения, порывы ветра, солнечное излучение упавшее на мою шкуру... всё это дезориентировало меня на какие-то мгновения. Впрочем, благодаря множественности потоков сознания, которые постоянно отслеживают состояние нашей оболочки, беспомощным я не остался и применив технику трансформации, вновь принял форму гуманоидного дракона, зависшего в небе на распахнутых крыльях.

— Рааа!!! — дикий вопль радости вырвался из горла, в то время как сенсорные способности начали ощупывать широкое и свободное пространство. — Аргх...

Попытка вдохнуть заставила закашляться, вызвав недоумение и заставив начать анализировать обстановку. Состав воздуха был подходящим для дыхания, пусть и несколько холодным, но при этом он только колол лёгкие, не вызывая ощущения насыщения.

Попытка втянуть в себя природную чакру показала... что её уровень критически низок, так что им вовсе можно пренебречь...

"Куда делась вся чакра?", — перехожу на внутреннее дыхание, вновь начав впитывать энергию из своего внутреннего мира, одновременно с этим закрывая большинство тенкецу, чтобы минимизировать потери в окружающую среду.

Эйфория, вызванная долгожданным освобождением, наконец-то прошла окончательно, что позволило здраво оценивать ситуацию. Для начала стоит заметить, что по какой-то причине меня выбросило высоко в небе над водной гладью, которая золотится рябью волн, отражающих лучи закатного солнца. Насколько хватает взгляда и моей чувствительности, вокруг лишь вода, вода, небо и снова вода. Земля, конечно же, тоже имеется в наличии, но находится глубоко под водой...

"Какого биджу? Тобирама, ты что сделал с миром, пока меня не было?", — мотнув головой (абсолютно бесполезное действие, учитывая моё нынешнее тело, но давно и надёжно вошедшее в повседневное использование) раскрыв пасть издаю высокочастотный писк, меняя уши для лучшего улавливания звуков.

Глаза, под действием хенге, изменили своё строение и теперь всматривались вдаль, стремясь обнаружить хотя бы клочок суши.

...

Ощущать себя жителем равнины, внезапно оказавшемся в высокогорье, да ещё без какой-либо подготовки к этому путешествию... было неприятно. К счастью, имея немалый запас чакры, я постепенно приспособился к новым условиям, а вскоре и вовсе начал получать от этого удовольствие.

Скользить на широко распахнутых крыльях по потокам воздуха, ловя более тёплые восходящие струи и огибая нисходящие-холодные. Если в первые два-три часа, мой полёт поддерживался разве что благодаря внутренней энергии, то уже сейчас, когда солнце зашло а на небе воцарилась серебряная луна (даже и не думал, насколько соскучился по её виду), лететь получается без жульничества...

Пи... Пи... Пи...

Выпуская звуковые волны, ушами улавливаю возвращающееся ко мне эхо, сопоставляя картинку вместе с тем, что получают мои глаза. Водное пространство продолжает расстилаться во все стороны, более или менее ровным полотном серебрясь далеко внизу.

"Может быть приводниться? Создам льдину, или ещё что-нибудь плавучее, а затем...".

"Создать льдину, чтобы на ней отдохнуть — это можно. Создавать корабль или лодку — нет смысла. Это будет лишь тормозить передвижение. Полёт — самый эффективный способ разведки".

"Создать островок, на котором соорудить сенсорную печать, чтобы картографировать окружающее пространство?".

"Затратно по чакре, но позволит сэкономить время. Будет обидно летать несколько дней, чтобы потом узнать о том, что Тобирама-сан утопил весь мир".

"Пополнить запасы чакры можно классическим путём: поеданием морских жителей".

"А если устроить новый эксперимент? Создать остров, на котором поселить зверян. Рано или поздно, более не имея ограничений в пространстве, они начнут исследовать большой мир".

"Придётся делать барьер, который не позволит чакре уходить с острова. А затем ещё один барьер, который будет скрывать остров от простых смертных, которые чакрой не владеют. Зверян слишком мало и если у них не будет места, где можно спрятаться, никакая сила не поможет выжить в мире, где много слабых, но агрессивных существ".

Диспуты, происходящие в моей голове на самые разные темы, стали привычными и естественными ещё в те далёкие времена, когда Конохой правил Учиха Мадара. За годы заточения, пока зверяне не стали сколь-нибудь развитым народом, только я и был для себя единственным понимающим собеседником, с которым можно было поделиться идеями и тревогами.

"Рассуждаю как какой-то псих", — фыркнув, выпускаю новую звуковую волну, но в отличие от предыдущих попыток, получаю иной результат.

Повторяю писк, делая его более громким и протяжным, а затем зависнув в воздухе, короткими звуковыми волнами определяю источник аномалии. Уяснив направление, взмахиваю крыльями изо всех сил, устремляясь к долгожданной цели...

...

— Не совсем то, о чём я мечтал, — стоя на вершине скалы, примерно на десяток метров выступающей из воды, осматриваюсь по сторонам.

Каменистый остров, занимающий едва ли больше пары сотен квадратных метров, состоящий из торчащих из воды камней, облепленных слизью и водорослями был... пустым. Ни птиц, ни животных, ни ящериц или змей здесь не было, но зато имелись рыбки, какие-то ракушки...

"Грех жаловаться. Вокруг на пару сотен километров, если верить моей сенсорике, вообще ничего нет. Кусок скалы, в таких условиях — это настоящий дар ками. Кроме того, ничто мне не мешает использовать это место сперва для создания сенсорной печати, а затем, если возникнет необходимость, увеличить его вширь, чтобы поселить зверян", — заметил один из вторичных потоков сознания, подавая прекрасную идею, к исполнению которой требовалось приступить немедленно.

* * *

Разровнять и укрепить площадку, подняв её над уровнем воды на пару метров (чтобы волны не захлёстывали) оказалось делом десяти минут. Да и то, так долго я провозился из-за желания сделать всё качественно и надёжно.

Вторым этапом стало создание самой печати фуиндзюцу. В принципе, можно было бы обойтись парой символов заключённых в круг, а то и вовсе нарисовать несколько линий, вложив в них определённые функции. Однако же, как и с самой площадкой, мне захотелось сделать всё правильно, по законам составления печатей, изученным ещё в годы юности...

Результатом полутора часов работы десятка моих дубликатов, объединённых в единую ментальную сеть стали двенадцать концентрических кругов, в самом центральном из которых было необходимо стоять мне.

"Хорошо получилось", — удовлетворённо киваю и закрыв глаза, начинаю направлять энергию через стопы.

Один за другим круги печати активировались, создавая буйство звуковых, магнитных, световых волн. Благодаря этому инструменту моё восприятие стало стремительно расширяться, параллельно с тем внутри моего разума создавалась трёхмерная карта, отображающая неровности земной тверди, плотность и твёрдость материалов...

Пожалуй, если бы часть информации не отсеивалась самой печатью, а часть не оседала мёртвым грузом в специальных ментальных фильтрах, то даже три сотни и ещё два потока сознания не справились бы с обработкой поступающих данных. Перед внутренним взором возникала картинка ущелий и гор, равнин и островов, рифов и неровной береговой линии большой земли, покрытой лесами и красующейся высокими скалами.

Оказалось, что долгое время я летел вдоль материка, практически не приближаясь и не удаляясь от него. Стоило бы свернуть вбок раньше, и через пару часов моя сенсорика обнаружила бы островной архипелаг...

"Расслабился я, сидя в темнице. Наукой занимался, а вот навыки ориентирования потерял. Что мне мешало создать десяток клонов и отправить их в разные стороны?", — досадливо морщусь от собственной глупости.

И хотелось бы списать всё на то, что моя ошибка вызвана обилием жизненного опыта зверян, которые с подобными ситуациями никогда не сталкивались, но... это не конструктивно. Следует запомнить ошибку, выработать меры её решения и предотвращения в будущем, а затем создать маркер в памяти, который в схожей ситуации заставит вспомнить этот опыт.

Прервав работу техники, импульсом чакры разрушаю печать. В случае необходимости, её можно будет воссоздать в любом другом месте, а оставлять собственные разработки возможному противнику (тому же Тобираме-сану) попросту глупо.

Подпрыгнув, расправляю крылья и взмываю ввысь, оставляя далеко позади каменистый остров, ныне похожий на неровное, растрескавшееся плато.

* * *

Восход солнца, который не является иллюзией и не зависит от моей воли — это невероятно красивое зрелище, в особенности если ты находишься в небе над океаном. Огромный огненно-золотой шар, сперва окрасив заревом восточный край небосвода, а затем заставив померкнуть звёзды и луну, медленно поднялся из-за горизонта, заставив водную гладь искриться миллионами граней волн.

Я специально задержался в небе, чтобы пронаблюдать за этим событием, столь обыденным когда-то ранее, но столь неповторимым здесь и сейчас. В груди даже зародилось сожаление о том, что этот первый рассвет после долгого-долгого заточения, мне не с кем разделить (всё же другие потоки сознания, это тот же самый я).

"Определённо: зверян требуется переселить во внешний мир. Лучше всего — на остров под барьером".

Примечание к части

Вот как-то так.

Глава 73

Мир изменился до неузнаваемости, а кроме того, он оказался куда больше и разнообразнее, нежели мне казалось до заточения в тюрьму Тобирамой-саном. Элементные страны, в сравнении с окружающим их пространством, едва ли занимали пять процентов мира... Но, обо всём по порядку.

Воспользовавшись своей собственной идеей, пришедшей ко мне как озарение, я стал выращивать мясных клонов, наделяя их чакросистемой и резервом, давая слепок своей личности и устанавливая печать для накопления энергии, после чего отправлял в разные стороны под видом птиц. Дубликаты же, выращивая в своих желудках других клонов, после созревания откладывали их как яйца, из коих вылуплялись их точные копии с копией личности и памяти, отправляясь на разведку по своему собственному маршруту. Благодаря внутренним резервам они могли лететь дольше неразумных пернатых, набирали более высокую скорость, видели дальше и запоминали лучше, а в случае необходимости могли сменить облик на хищное водоплавающее, чтобы охотиться и продолжать путь уже в глубинах океана.

Поддерживать ментальную связь на расстоянии более чем в один дневной перелёт, для меня оказалось невозможно, да и затраты на подобное действие возрастали с каждой сотней метров, становясь попросту катастрофичными. Однако, тут мне на выручку пришли исследования в области электромагнитных полей, волн и излучений, в результате чего был выращен особый орган, создающий специфические волны, в секунды преодолевающие сотни километров, неся в себе зашифрованную информацию (передача посланий при помощи колебаний воздуха была признана неэффективным методом общения).

Для того, чтобы передавать и принимать сообщения при помощи волн, кроме органа их излучающего и улавливающего мне пришлось создавать дополнительный мозг, единственной функцией коего стало шифрование. Таким образом в небе нашего мира появились существа похожие на крупных птиц, без спаривания откладывающие яйца, из которых в течении суток вылупляется и вырастает точная копия родителя. Их отличительной чертой являются усики, растущие из основания шеи, большую часть времени прижатые к позвоночнику, но во время общения с сородичами встающие торчком... как иглы ощетинившегося ежа (во время нахождения в рыбьей форме, дубликатам приходится всплывать на поверхность, чтобы передать или принять сообщение). Время от времени, некоторые двойники гибнут при столкновении с какими-либо неожиданностями, вроде гигантского призывного кальмара, живущего на дне океана и деградировавшего до уровня обычного животного из-за низкого фона природной энергии, необходимой для развития мозга.

Поддерживать связь на постоянной основе, за счёт запасов внутренней энергии, могу только я-оригинал, в то время как я-клоны вынуждены экономить чакру, регулярно охотясь и делая перерывы для отдыха. Сен чакра, фон коей всё же имеется, пусть и не играет особой роли, во время сеансов общения помогает снизить затраты на приём-передачу сигнала, из-за чего возникла необходимость составлять график общения. Кроме того, из-за природных препятствий, мешающих распространению волн излучений, некоторым моим дубликатам пришлось из путешественников-исследователей переквалифицироваться в ретрансляторы, вынужденные жить на одном месте (внешне они представляют из себя зарывшиеся в землю шары плоти, из которых растёт гладкий стержень, похожий на ствол дерева с множеством тонких веток на вершине).

Благодаря сети ретрансляторов, общающихся с птицами и рыбами, я имею возможность узнать о том, что в данный момент происходит на другом конце мира, представляющего из себя огромный шар, примерно две трети коего скрыты под слоем воды. Каждую секунду появляется новая информация, которую мои дубликаты-ретрансляторы осмысливают и просеивают, запоминая самое важное и интересное... Если бы я не нашёл способ обходить природное ограничение деления клеток, то о подобном оставалось бы только мечтать.

Теперь о самом мире: не знаю точно, чего именно хотел добиться Тобирама-сан, но резкое снижение уровня природной энергии в пространстве сказалось на нём неоднозначно. Во-первых, люди выжили, но при этом пользователей чакры среди них почти нет, а те которых всё же удалось найти, в лучшем случае имеют уровень среднего бескланового чунина. Во-вторых, по всему миру расселились призывные звери, из-за нехватки природной энергии одичавшие и озверевшие настолько, что регулярно нападают на людские поселения, вынуждая охотиться на себя, истребляя целые виды. В-третьих, среди людей началось развитие технологий и техник пользования чакрой: насколько я понял, простые люди получили простор для творчества и необходимость совершенствовать орудия войны и труда для самозащиты, а одарённые (как они себя называют) вынуждены искать пути экономии своих сил.

Для примера можно сравнить двух пользователей чакры: джонина Конохи времён Хаширамы и современного кудесника. Первый мог выдохнуть огненный шар, затратив на это условные десять единиц энергии, второй сделает то же самое, затратив две единицы энергии, но для этого воспользуется рисунком фуиндзюцу, взаимодействующим со скудным внешним фоном, накопителем, либо предметом вроде посоха, который резонирует с силой владельца, усиливая эффект за счёт... повышения интенсивности воздействия (тот же огненный шар, на который затрачено десять единиц может гореть пять секунд и его аналог, на который затрачено две единицы может гореть то же время, но гораздо тусклее, либо столь же ярко, но одну секунду).

По всему миру одарённые сбиваются в закрытые сообщества, создают кланы, рода, строят школы. Они выкупают, выкрадывают, отнимают у простых людей их детей, если почуют в них потенциал развития чакры, что с одной стороны вызывает недовольство у крестьян и благородных, а с другой стороны позволяет им сохранять свой дар, разбавлять кровь и даже усиливать потомство... пусть и на краткий период. Некоторые сообщества даже практикуют браки с человекоподобными призывными животными, сумевшими сохранить свой разум и научившимися новым трюкам, но в большинстве случаев, между ними ведётся тихая война на уничтожение (и одни, и другие уверены, что конкуренты отбирают их дар).

В разных уголках мира разумные существа говорят на разных языках, но практически везде имеются легенды о времени, когда боги-чудовища-демоны ходили по земле. Где-то это время называют Эрой Богов, где-то Временем Драконов... но практически все нынешние пользователи чакры уверены, что живи они тогда и были бы гораздо счастливее.

"Раньше и небо было выше, и трава была зеленее, и шиноби являлись более сильными. Вы действительно были бы счастливыми, но только если бы дожили хотя бы до пятнадцати лет, попутно не став калеками и не заработав какое-нибудь расстройство личности. Всё же "богами" могли называться единицы, вроде Хаширамы Сенджу, в то время как девять десятых всех остальных, были середняками и смазкой для кунаев".

Это даже забавно но сейчас, исследователи умеющие плести из чакры сложнейшие узоры, с запасом сил слабого генина создавая техники, эффект от которых мог бы заставить сильного джонина прошлого уважительно покивать головой, искренне верят в то, что в Эпоху Богов люди знали великие тайны и секреты могущества. А ведь тот же Мадара, в сравнении с некоторыми из них, по уровню мастерства был бы серой посредственностью, справляющейся с задачей исключительно при помощи грубой силы. Узумаки тоже нашли бы чему поучиться у потомков...

У простых людей появились армии, собираемые из ополчения крестьян, наёмников и редких профессионалов-землевладельцев (иногда — чакропользователей). Их численность заметно увеличилась, количество городов и деревень возрасло, расплодились разнообразные верования, служители которых борются между собой за последователей.

Если выбросить в этот мир зверян, то скорее всего они вступят в конфликт с людьми, что приведёт к войне за территорию. Простолюдинов они победят, так как у них попросту нет оружия и сил, которые могли бы дать преимущество перед существами, способными управлять стихиями, превращать шкуру в броню, умеющими быстро учиться и приспосабливаться (тем более, что технологии моих подопечных уже превосходят большинство того, что имеют жители внешнего мира). Однако, вряд ли одарённые, увидев к чему идёт дело у их сородичей останутся в стороне, а это в свою очередь сперва установит равновесие, а затем и даст перевес за счёт численности.

Не стоит забывать и о том, что в условиях низкого фона природной энергии, зверяне тоже начнут слабеть, что с каждым поколением будет всё более очевидно. Избежать этого можно путём вмешательства в гены, усиленными тренировками или созданием барьера, накрывающего определённую территорию, где будет поддерживаться привычный уровень насыщенности силой. Но это будет означать, что я вновь буду вынужден "вести их за руку", тем самым лишая возможности развиваться самостоятельно.

"А если я целенаправленно буду вмешиваться в жизнь своих подопечных, то какой смысл будет оставлять без влияния людей? Почему бы тогда не заменить одну расу на другую на одном из материков, а уже потом дать им столкнуться? Или же вовсе заменить людей на зверян, но увеличить количество подвидов?".

Взвесив все "за" и "против", я всё же решил не переходить к столь радикальным действиям. Мной было решено перенести своих подопечных на один из архипелагов островов в тёплом океане, затем накрыть его куполом и дать дальше развиваться самостоятельно. В то же время, мои дубликаты должны начать создание аналогичных анклавов по всему миру, одни из них заселяя новыми подвидами зверян, другие же отдав в распоряжение сообществам людей использующих чакру (теоретически, это позволит им сохраняя уровень знаний, постепенно становиться сильнее и создавать нечто новое). Таким образом, обычные люди останутся вовсе без прямого влияния со стороны кудесников, что позволит им идти своим собственным путём развития.

"Это будет очень долгий и интересный эксперимент".

На том месте, где раньше находились элементные страны, сейчас располагается крупный архипелаг островов. Сложно сказать, что именно послужило затоплению части суши, но почему-то мне кажется, что первопричиной этого события был Тобирама-сан. И при всех моих возможностях, охватив своим вниманием практически весь мир... мне так и не удалось найти этого человека (не мог же он попросту умереть?).

Однако, есть и кое-что интересное: в моменты применения техники поглощения сен чакры, что позволяет увеличить сенсорные способности, на самой грани я ощущаю нечто, похожее на закрытый проход в анклав призывных зверей. Найти его точное месторасположения не выходит, что вызывает у меня глухое раздражение. Но самым главным остаётся то, что в эту аномалию продолжает утекать природная энергия. Нет, фон из-за этого не проседает, так как уже сейчас находится на крайне низком уровне, но если не устранить утечку, сам он никогда не восстановится.

Тут возникает новый вопрос: стоит ли устранять утечку? С одной стороны — это логичное действие, которое со временем позволит вернуть баланс мира к прежнему уровню. С другой же стороны, возвращение насыщенности мира природной энергией, приведёт к увеличению количества чакропользователей, что обесценит многие разработки простых людей в сфере вооружения, а затем (из-за разборок между существами уровня Хаширамы Сенджу) вовсе может отбросить их назад. Разумеется, возможно и то, что постепенное нарастание численности одарённых не ударит по обществу, но... почему-то у меня нет веры в благоразумие человечества, а следить за каждым монстром, способным повторить действия Тобирамы, нет ни малейшего желания.

Если бы существовал наблюдатель, способный со стороны посмотреть за моими метаниями, ему наверное стало бы смешно от того, что я рассуждаю о судьбе целого мира, будто бы способен её изменить. Только вот, дело в том, что с нынешним уровнем сил одарённых и технологий неодарённых, они действительно не смогут стать для меня критической угрозой: уничтожат одного, двух, тысячу моих дубликатов, при этом чему-то научившись и потеряв в десятки, а то и сотни раз больше своих соратников, а также дав информацию уже лично мне, что позволит создать новых клонов, уже защищённых от выявленных слабостей. На сегодняшний день, единственный способ для людей победить меня в открытом столкновении — это уничтожить все тела разом, чтобы не дать вырастить новые тела и снова расселиться по миру.

"Вряд ли я сам справился бы с такой задачей, встретив равного конкурента".

Примечание к части

Жду отзывов.

Глава 74

Стоя на берегу острова, окружённого Большой Водой, Белый Клык смотрел на солнечный диск, поднимающийся из-за края мира. Прохладный ветер дул с воды заставляя густой белый мех старого пса шевелиться, уши улавливали крики незнакомых птиц, шелест набегающих на песок волн вызывал в душе тревогу...

— Деда! — радостно закричал молодой щенок с бурой шерстью, выбираясь из воды на сушу. — Давай купаться, деда? Вода теплющая...

— Вечером, — коротко отозвался старый кобель, вызвавшийся присмотреть за внуками, пока его собственные щенки (уже взрослые и обзоведшиеся собственными стаями) охотились в глубине диких лесов. — Иди на траву: просохнешь и отдохнёшь, а потом пойдём к дому.

— Ну... — повесив уши, а также поджав хвост, щенок явно неохотно поплёлся к братьям и сёстрам.

— Поскули мне ещё, — фыркнул Белый Клык, недовольным взглядом смотря на Большую Воду...

Старый кобель прекрасно помнил тот день, когда их привычный, пусть и опасный, но такой родной мир изменился: казалось бы, что ещё вчера они ложились спать и всё было нормально, а сегодня их город стоит не на привычной поляне, окружённый высокой стеной, а на холме, в окружении низкого леса, растущего на одном из трёх островов. К счастью, привычные к различным бедствиям, зверяне не растерялись и довольно быстро организовали разведку местности, а затем и зачистку возможных угроз вроде змей...

Остров, на который был перемещён город, был ровным и лесистым, лишь в нескольких местах переходил в холмистую местность. Ещё один остров представлял из себя нагромождение камней, выступающих из воды на многие и многие метры, ну а третий состоял из невысоких утёсов, поросших травой и кустарником. Крупных хищников здесь не было, ядовитые гады почти отсутствовали, а против отравлений и болезней успешно боролись целители, помогающие вырабатывать иммунитет.

Белый Клык был ещё молодым в те годы, а потому участвовал в разведке, ходил на охоту и многое испытывал на себе, прежде чем нести добычу в город. Его откровенно пугала Большая Вода, раздражало припекающее лучами солнце, заставляла нервничать луна и мигающие в ночном небосводе звёзды...

"Внуки избавлены от моих страхов: для них этот мир — единственный родной. Жаль, конечно, что они не знают нашей истиной родины, но это и правильно. Незачем скучать о том, чего уже не вернуть".

В душе до сих пор ужасом отзывалась ночь, когда на остров пришёл Сильный Ветер: небо затянули чёрные тучи, воздух похолодел, капли дождя сливались в сплошную стену, а по ушам бил жуткий, вонзающийся в самую душу вой. Волны Большой Воды вставали на высоту нескольких ростов взрослого зверянина, обрушиваясь на берег с грохотом обвала. Сидя в своём доме, обнимая свою суку и щенят, пёс тогда впервые в жизни искренне молил Хозяина о защите и о том, чтобы им было дозволено дожить до нового рассвета...

"А на утро небо стало синим и чистым, волны успокоились и ветер больше не завывал раненным псом".

— Деда! — снова позвал младший щенок, вырывая старого кобеля из его воспоминаний. — Иди к нам!

— Непоседа, — вильнув хвостом и дёрнув левым ухом, Белый Клык отвернулся от Большой Воды и прихрамывая на правую ногу, пошёл к играющим щенятам.

Новый мир был большим и непонятным, но уже сейчас зверяне сумели расселиться по всем трём островам, а среди молодёжи ходили разговоры о путешествии за Большую Воду. И пусть старому кобелю это не нравилось, но он не собирался лезть со своим устаревшим мнением, прекрасно помня то, что только умение подстраиваться под новые условия и помогло выжить их народу.

* * *

Кажущееся белым солнце светило с зенита, освещая жаркими лучами пестрящую песчаными барханами пустыню. По маршруту, ведомому лишь умелым проводникам, медленно шёл караван из четвероногих горбатых животных, на спины коих были навьючены тяжёлые тюки. За поводья верблюдов держались люди, одетые в мешковатые белые балахоны, с закрытыми платками лицами, в высокой тканевой обуви на кожаной подошве.

Казалось, что их путь тянется из ниоткуда в никуда, так как в какую сторону ни посмотри, везде лишь песок и ничего больше. Однако же, стоило им перевалить через очередную дюну, как впереди раскинулся целый оазис с зелёной травой, высокими пальмами и большим водоёмом в центре.

Люди и животные оживились, но ускорять шаг не стали, вместо этого сохраняя свои силы продолжили неспешный путь. Расстояния в пустыне были крайне обманчивы и то, что на первый взгляд находилось не дальше сотни шагов, на самом деле могло оказаться за километр... а то и дальше (не говоря уже о том, что оазис мог оказаться миражом).

Спустя почти час, первые из караванщиков вступили под тень деревьев-великанов и остановили своих животных. И пусть им очень хотелось сразу же проследовать к живительной воде, не только утоляющей жажду, но и восстанавливающей силы, только вот это могло не понравиться местным хозяевам, злить коих было себе дороже.

Спустя ещё полчаса, когда все люди находились на территории оазиса, перед ними словно из-под земли появились существа, торсом похожие на людей, но вместо ног имеющие длинные и гибкие змеиные хвосты. Под их чешуйчатой кожей бугрились мышцы, жёлтые глаза с вертикальными зрачками смотрели немигающими взглядами, из ртов выглядывали кончики игловидных клыков, а в руках покоились древки острых копий. Лица змеелюдов удачно совмещали в себе черты человека и ядовитого гада, что одновременно и пугало, и завораживало (ходили слухи, что их женщины способны превращаться в человеческих девушек, а мужчины, которые провели с ними ночь и пережили её, в дар получали какую-то особую силу, либо богатые дары).

— Сссчем прибыли, сссмертные? — прошипел старый змеелюд, в полтора раза более широкий в плечах, нежели самый мускулистый из стражей каравана.

— Приветствую вас, добрый господин Асмадеос, — выступил вперёд сухонький старик в белых одеждах, лицо коего украшала длинная белая борода. — Мир вашему дому. Мы прибыли из далёких краёв на востоке, а путь держим в ещё более дальние земли на западе. Позвольте нам отдохнуть в тени ваших владений, восстановить силы и пополнить запасы воды, и завтра же утром мы продолжим своё путешествие. В оплату за вашу доброту мы приподнесём щедрые дары и коли будет на то ваша воля — продадим любой из наших товаров за честную цену.

— Хорошшшо говоришшшь, — удовлетворённо прикрыл глаза змеелюд. — Оссставайтесссь моими госсстями, но не забывайте о законах госсстепреимссства.

Стоило прозвучать последним словам, как хозяева оазиса исчезли, а напряжённые люди наконец расслабились и среди них начали звучать разговоры, споры и даже смех. Лагерь они решили разбить прямо на окраине, впрочем не забыв отправить нескольких воинов к водоёму с пустыми бурдюками...

* * *

Дружина молодого правителя островного королевства стояла на берегу, наблюдая за огромным флотом захватчиков, который обманчиво медленно приближался к их землям. Воины в кожаной броне сжимали в руках мечи, стараясь за счёт оружия ощутить большую уверенность в своих силах, чудотворцы стискивали свои посохи побелевшими от напряжения пальцами, кони под всадниками в железных кирасах тревожно переступали ногами и шумно фыркали. Даже полукони, имеющие человеческий торс, который ниже пояса переходит в лошадиное четвероногое тело, собравшие собственное воинство для защиты от общего врага, хмурились и молчали, готовясь собственными копьями и копытами крушить наглых вторженцев.

— Нам не выстоять, мой король, — заявил один из рыцарей, обращаясь к светловолосому юноше, сидящему в седле на спине белого жеребца. — На берегу мы — отличная мишень для их чудотворцев. Нужно отступить к крепостям и заставить их штурмовать укрепления, в то же время пользуясь знанием местности, вырезая отряды разведчиков и фуражиров. Без еды и воды они много не навоюют, а большая армия, из преимущества превратится в обузу.

— Прежде чем они начнут гибнуть от голода, земли моих подданных будут разорены, крестьяне убиты... а затем голод придёт уже к нам, — отрицательно покачал головой молодой король. — Мы встретим их здесь и либо скинем обратно в море, либо заставим петь песни о нашей доблести.

— Славные слова, Ваше Величество, — сильным голосом произнёс высокий седой старик с длинной белой бородой, одетый в белую же мантию. — Однако, если же вы не спешите на встречу с предками, дозвольте мне кое-что опробовать?

— Учитель, — губ юноши коснулась улыбка, в глазах зажглась надежда, а плечи расслабились. — Я рад, что вы всё же откликнулись на мой зов.

Среди чудотворцев, собранных со всех земель островного королевства начался ропот: старика, который десятки лет назад явился к ним из-за моря и сразу же показал свою силу, здесь очень не любили. Единственное, почему на него ещё не начали охоту, это из-за того, что он не лез в дела одарённых, возясь с полулюдьми-полузверьми, помогая простолюдинам, отлавливая разных тварей вроде виверн и мантикор.

Впрочем, многие затаили на старика обиду в тот момент, когда правитель самого большого города-государства на острове, назначил именно его воспитателем своего сына. При помощи этого чужака юнец сперва отбил несколько нападений соседей, а теперь и вовсе объединил под своей рукой всех владетелей. И вот когда главы анклава чудотворцев решили, что предложив свою помощь юнцу сумели отодвинуть старика в сторону, зародив обиду между ним и воспитанником, он снова явился на зов, будто бы ничего не случилось.

— Разве же могло быть иначе, Артур? — усмехнулся седовласый и пройдя к самому краю воды, взглянул на вражеский флот. — Ты же понимаешь, что это — далеко не последняя их попытка?

— Понимаю, учитель, — юноша спустился из седла и встал рядом со стариком, левой рукой придерживая ножны с мечом, способным рубить железо словно гнилое дерево. — Но нам и нужна лишь отсрочка: через пару лет крепости на побережье будут достроены, а дороги проложены.

— Что же, — губ чудотворца коснулась печальная улыбка. — Я дам тебе эту отсрочку.

Произнеся эти слова, старик воздел к небу руки и с его пальцев вверх ударили яркие молнии, за которыми последовал раскат грома. Чёрные тучи стали сгущаться над морем, волны поднимались всё выше и выше, ветер завихрился столбом, закручиваясь спиралью. На кораблях заметили формирование шторма и их чудотворцы попытались помешать буйству стихии. Однако же, силы оказались слишком неравны...

Люди и кентавры с открытыми от изумления, ужаса и восторга смотрели на то, как флот их врага разбивается о камни, уходит на дно, разламывается в щепы. До защитников острова доносились лишь рёв ветра да грохот грома, которые заглушали и треск дерева, и крики моряков...

Когда всё прекратилось, седого старика на берегу уже не было, а группа чудотворцев с посохами, бледные и взмокшие от ощущения применённой на их глазах силы, мысленно возносили хвалы предкам за то, что сами они не решились напасть на монстра в человеческом обличие.

— Теперь у нас есть время, которое мы должны потратить на подготовку к большой войне, — объявил молодой король, голос которого разносился над берегом громким эхом. — Сегодня наставник принёс нам победу, которую мы одержали так и не вступив в бой. Однако, более нам не стоит рассчитывать на его заступничество. Сейчас мы все отправимся по домам и отдохнём, но через месяц я жду представителей каждого лордства в моём замке.

* * *

Сложно осознавать течение времени, когда срок своего существования отсчитываешь не годами, а... поколениями. Большой мир оказался крайне интересным местом, с множеством разнообразных разумных и неразумных существ, которых можно было изучать и обучать.

Признаюсь честно: я слегка увлёкся. Сперва были созданы три острова для зверян, которые пришлось накрывать барьером от обнаружения, удерживающим чакру от развеивания в пространстве. На каждом из островов создана печать фуиндзюцу, исполняющая роль якоря для охранной системы, запитанной от чакрокристаллов. Всего за десять лет, данная система стала полностью автономной, собирающей энергию на своё поддержание прямо из воздуха, куда её выплёскивают новоявленные островитяне (впрочем, несколько моих клонов продолжают жить среди моих потомков, помогая им в мелочах).

После завершения сети связи, охватившей весь мир, мои дубликаты взялись за более интересную работу: на самом жарком материке, большую часть коего занимают пустыни, были созданы многочисленные оазисы, где поселились новые виды зверян (змеи, шакалы, а в менее жарких местах — кошки). Удивительно, но люди, давно обитающие в тех землях, к новым соседям отнеслись пусть и настороженно, но в достаточной степени благосклонно, умудрившись наладить стабильную торговлю и взаимопомощь.

"Видимо, тяжёлые условия жизни и демонстрация силы, необходимой для защиты от набегов бандитов, способствуют возникновению дружбы между народами".

В оазисах мной был проведён эксперимент по созданию источников чакры, в роли коих выступили деревья, выращенные мокутоном. Конечно, полторы-две сотни деревьев не создадут сильный фон, тем более если энергия постоянно куда-то утекает, но создав сдерживающий барьер, мой дубликат позволил фону определённого куска земли стать достаточно насыщенным, чтобы даже вода там приобрела целительные свойства, основанные на усилении регенерации.

Ещё одним интересным опытом стал социальный эксперимент: на уединённом острове, заселённом людьми и потомками призывных зверей, некоторые из которых умудрились мутировать до неузнаваемости, клоном была предпринята попытка объединения всех народов под рукой одного правителя, ради чего для него оказался создан "Мудрый и могучий наставник". Можно было бы и самому возглавить данное объединение, своими силой и авторитетом подавив все возмущения, но в долгосрочной перспективе это было бы неверным выбором: люди и нелюди должны либо сами найти точки соприкосновения, либо доказать, что не способны на это.

На данный момент молодой король строит своих подданных, пользуясь полученными от меня знаниями и умениями, а также пугая недовольных скорой войной с внешним врагом, а параллельно возводится школа для чудотворцев, где другие мои подопечные намереваются обучать подрастающие поколения пользователей чакры, имеющих заметный перекос в инь составляющую. Чтобы их затея не провалилась в самом начале, мне пришлось вырастить рядом небольшой лес из чакродеревьев, от коего запитан скрывающий купол барьера фуиндзюцу.

В разработке на ближайшее время находятся ещё несколько проектов: во-первых, исследование возможностей техники призыва душ из Чистого Мира, с их последующим подселением в манекены, животных или людей (контролируемая одержимость обещает интересные перспективы); во-вторых, создание барьера над миром, который прекратит утечку чакры в неизвестность; в-третьих, недавно мне удалось понять, что в момент, когда луна и солнце встают в одну линию с Землёй, открывается пространственная аномалия, которая ведёт... куда-то (а вот куда, ещё только предстоит узнать); в-четвёртых, появилась теория о том, что параллельно нашему миру могут существовать другие, как полностью повторяющие, так и в чём-то отличающиеся, что не может быть не интересно. На исследование последнего вопроса были направлены сорок пять процентов всех имеющихся у меня ментальных ресурсов.

Кроме всего прочего, я хочу повторить эксперимент с проживанием жизни простого разумного в обычном обществе. Однако, если в прошлый раз моим телом был зверянин, сейчас есть гораздо более широкий выбор, начиная людьми и заканчивая потомками призывных животных, сумевшими создать свои маленькие анклавы.

Примечание к части

Жду отзывов и предложений.

Глава 75

— Учитель, вы нам поможете? — нарушил установившуюся после долгого монолога паузу высокий и широкоплечий мужчина с гривой рыже-золотых волос, короткой бородкой и яркими голубыми глазами.

Сейчас мы находились в небольшом деревянном доме, на опушке леса из чакродеревьев, скрытые барьерами невидимости и экранирующими щитами. Я, в образе худощавого старца в тёмно-синей мантии, устроившись в деревянном кресле перед окном, задумчивым взглядом смотрю в тёмную и безлунную ночь, своим молчанием заставляя подопечных нервничать...

Годрик (тот самый рыжебородый мужчина), Хельга — высокомерная блондинка с зелёными глазами, Ровена — бестолковая хрупкая брюнетка, не способная долго сосредотачиваться на чём-то одном и Салазар — невысокий сутулый брюнет, готовый сутками напролёт смешивать различные ингредиенты, ища новые комбинации и подбирая пропорции, пришли ко мне с просьбой помочь в создании общей школы чудотворства, где смогут обучаться члены различных кланов и дети взятые из простых семей... благо, что по уровню чакры их обнаружить несложно.

— Подай мой посох, ученик, — не поворачиваясь к подопечным, которые стали экспериментом по оптимизации современных техник использования чакры и их систематизации для массового обучения генинов-чунинов, протягиваю руку в сторону длинной сучковатой палки, на которую опираюсь последние годы, изображая старческую немощь.

Рыжеволосый мужчина взглянул на своих друзей, те на это только пожали плечами, а затем всё же подчинился. В пару шагов преодолев комнату, он бережно взял в руки деревяшку, напитанную густой ян-составляющей до такой степени, что это ощущалось физически, чтобы аккуратно вложить древко в сухую бледную ладонь.

Сжав пальцы вокруг посоха, резко взмахиваю им и слышу звонкий удар чего-то твёрдого, по чему-то пустому.

— За что, учитель? — отступив на несколько шагов, Годрик схватился за голову, по которой и пришёлся неожиданно сильный удар.

— За откровенную тупость, ученик, — вздыхаю и поворачиваюсь к четвёрке, троица из которой поспешно попятилась, не желая получать свою долю мудрых наставлений "старого хрыча" (знали бы они, насколько я стар на самом деле...). — Скажи, ты в своих налётах и пьянках с рыцарями последние мозги потерял?

— Но... — попытался возразить чудотворец.

— Молчать! — усиливаю голос простенькой техникой стихии воздуха, используя нотки, не воспринимаемые человеческим ухом. — Ты хоть представляешь себе, недоросль, что будет если сперва забрать крестьянских детей, с уже сложившимся взглядом на жизнь из их дома, обучить и дав силу, вернуть обратно? Да если их печатями не обвешать, запрещающими злоупотреблять своей силой, то уже после первого выпуска таких учеников, простой народ взвоет от тирании самодуров, самоутверждающихся за счёт "простых смертных". А ведь они могут и на рыцарство наплевать, начав втаптывать в грязь аристократов... которые подобного не простят. Знаешь, к чему это приведёт?

— Учитель?.. — нарушил установившуюся тишину Салазар. — Но ведь они — простые люди...

— Люди, которые могут отравить еду и воду, зарезать во сне, выстрелить из лука в спину, поджечь дом... пообещать богатство одному чудотворцу, чтобы тот напал на другого, а после завершения их драки — убить раненного победителя, — при помощи импульсов инь составляющей чакры, вколачиваю каждое слово в разумы подопечных, словно железные гвозди в доски. — Никогда не недооценивайте врага, как бы глупо или беспомощно он не выглядел: недооценка противника — это первый, а иногда и последний шаг в могилу. Хотите учить детей чудесам? Прекрасно. Начните с клановых чудотворцев и сделайте их верными себе, а когда они вырастут — создайте силу, способную диктовать правила остальным. Лучше всего, чтобы над этой силой стоял король... но тут вы и сами решите. И только когда у вас будет уверенность, что вы сможете найти и наказать нарушителя закона, можете приступать к своему дурацкому плану. И больше не беспокойте меня из-за таких глупостей...

Четвёрка сбежала из моего дома, начав активно обсуждать мои слова, которые им сильно не нравились. Годрик, пусть и рыцарь, никак не мог взять в толк, что "благородное" происхождение (по его мнению, чудотворец, пусть даже рождённый простолюдинами, как минимум равен мелкому дворянину) не даёт врождённого благоразумия и воспитания. Салазар напротив, утверждал что простолюдины, пусть даже имеющие дар, простолюдинами и останутся, со всеми своими мелочными пороками и потребностями, вроде обладания кучей бесполезного золота и желанием владеть самой красивой женщиной. Девушки в их спор благоразумно не лезли...

"Людей я понимаю слишком плохо", — вынужденно констатирую, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза, одновременно с тем прекращая подслушивать детишек.

В принципе, идея у моих учеников хорошая и в какой-то степени даже благородная, но... берутся они за неё не с того конца. Чем-то это похоже на создание Конохи Хаширамой-саном и Мадарой-саном, которые личной силой и мощью кланов, заставили объединиться уставших от межклановых распрей шиноби страны Огня.

Чудотворцев, сила сильнейших из которых редко достигает уровня высшей планки чунина, заметно меньше нежели было нас в своё время, но объединить отдельные семьи и кланы от того не сильно проще.

Теоретически, общую школу для одарённых можно создать уже сейчас, но только под контролем другого моего ученика — Артура, который является одарённым, обученным как боец специализирующийся на тайдзюцу, кендзюцу и работе с собственным разумом. За счёт этого, а также благодаря подаренному ему мечу, режущей кромкой коего является барьер фуиндзюцу, затупить который невозможно физически из-за его постоянного восстановления, молодой король способен один на один выходить против потомков призывных животных, называемых местными жителями драконами (крылатые огнедышащие ящерицы, в большинстве своём лишившиеся разума).

Артур, которому добровольно служат несколько кланов чудотворцев, за свою службу получающих немало привилегий, которого признали кентавры и некоторые иные народы, как и драконы произошедшие от призывных зверей, смог бы поддерживать порядок среди учеников. Даже более того, подобная школа укрепила бы его власть на всём острове, заставив присмиреть всех недовольных. В то же время выпускники, что из числа клановых, что из числа бывших крестьян, не посмели бы нарушать королевский закон из-за того, что подсознательно уверены в каре, которая обрушится на их головы.

Постепенно, поколений за пять-десять, простые люди и одарённые окончательно свыклись бы жить бок о бок, пусть между ними и было бы достаточно отличий. В своё время в стране Огня такого так и не произошло, потому что шиноби считали себя отдельной закрытой кастой, куда можно было войти если иметь потенциал развития сил, но откуда нельзя было выйти оставаясь живым.

Из-за малочисленности, чудотворцы пока что не смогли создать своё сообщество, вынужденно взаимодействуя с другими людьми. Однако, как показывает история, они всеми силами стараются отделиться, подчёркивая своё более высокое положение, при этом не имея возможности подтвердить свои притязания грубой силой (сотня крестьян забьёт большинство из них камнями, коли это понадобится).

Возвращаясь к моим ученикам: они хотят создать школу, чтобы накапливать знания и делиться ими с другими, попутно объединяя пока что разрозненных чудотворцев воедино... тем самым противопоставляя себя Артуру и его двору. Главная проблема тут заключается в том, что учебные заведения должны строиться силами государства, а не государство основываться благодаря учебному заведению. Если в стенах своей цитадели они ещё смогут контролировать подопечных, что крайне непросто само по себе, то за их пределами подобной возможности не будет.

Я бы мог вмешаться в процесс приказав ученикам идти на службу к Артуру (Салазар и Равена точно подчинились бы, да и Годрик, пусть и нехотя, склонил бы голову перед королём), либо же своей силой мог бы заставить кланы объединиться, став местным аналогом Хаширамы Сенджу. После этого оставалось бы объявить законы, назначить ответственных за их выполнение, а потом уже и школу открывать можно было... Но разве мне нужно подобие деревни шиноби?

"Мерлин сделал своё дело: дал толчок к основанию полноценного государства и знания, чтобы оно не развалилось. Мерлин должен уйти".

В дальнейший ход эксперимента я вмешиваться не намерен, так что Артуру и четвёрке чудотворцев, которые стремятся к одной цели но разными путями, предстоит доказать, кто из них более конкурентоспособен. Впрочем, меня бы устроило и их равное взаимодействие, но... вряд ли это произойдёт.

* * *

— Смотрите внимательно, ученики, — в образе высокого краснокожего мужчины, длинные чёрные волосы коего заплетены в тугую косу спускающуюся до поясницы, из одежды на коем надеты только штаны из шкуры оленя, складываю из рук печать концентрации, заставляя чакру начать течь быстрее. — Работать с духами можно разными способами: во-первых, призванного можно впустить в своё тело, тем самым временно получив его силу и знания, делясь с ним собственной жизнью; во-вторых, подселив в предмет, вроде копья или топора, тем самым наделив его прочностью и остротой, отдавая в оплату часть своих сил; в-третьих, духа можно удерживать рядом с собой заключив контракт...

Быстро складываю серию символов, активируя измененную технику Нечестивого Воскрешения, призывающую душу убитого из Чистого Мира, но не дающую вселиться в материальную оболочку.

На небе светит полная луна, обычные члены племени давно спят в своих пирамидальных шатрах и лишь воины стоят на страже где-то вдали, не решаясь нарушить таинство обучения шаманов. Дети, возрастом от шести и до десяти лет, такие же краснокожие и черноволосые, одетые в набедренные повязки (мальчики) и грубые подобия платьев (девочки), широко открытыми глазами смотрят на полупрозрачный силуэт белого волка, появившийся перед ними.

Мои исследования показали, что из Чистого Мира, на призыв техники созданной Тобирамой Сенджу, приходит не душа умершего, а лишь её инь-клон, пусть и имеющий полное сходство с оригиналом. При этом, по какой-то непонятной причине, одновременно можно призвать только одного такого дубликата, который просто переносится в другое место, если призыв повторить.

Призванный инь-клон считает себя тем самым существом, которым был оригинал до момента своей смерти, а если его призвать и тут же отпустить обратно, то при следующем призыве он будет помнить, что уже был призван ранее. Оригинальное Нечестивое Воскрешение сливало дубликата с телом жертвы, делая его в большей степени нематериальной сущностью, из-за чего все физические повреждения быстро восстанавливались до изначального состояния, при этом уровень чакры всегда находился на одном и том же показателе, что мне сложно объяснить даже сейчас (вероятно и альбинос не знал причин, довольствуясь тем, что его изобретение работает).

Модифицированная мной техника Нечестивого Призыва, выдёргивает из Чистого Мира (скорее всего являющегося аналогом хранилища информации, где при смерти живого существа, отпечатывается его образ) лишь инь-клона, который без подпитки со стороны призывателя не может долго существовать. Однако, данная проблема решается печатью контракта, заключаемого с призывным зверем: через неё дух может присасываться к запасам чакры призывателя, становясь более или менее материальным, из-за чего проявляется в реальном мире.

"Необходимо узнать, что такое Чистый Мир на самом деле", — отмечаю мысленно следующую задачу моих исследований.

Волк, получая подпитку по нити чакры, тянущейся от меня, втянул носом воздух и оскалился, заставив детей напрячься. Однако же, получив мой мысленный приказ, он прижал уши и начал вилять хвостом, изображая из себя большую собаку, что вызвало уже бурю восторгов.

Пока мои подопечные наперебой делятся впечатлениями и гладят лохматого духа, из-за густоты моей энергии ставшего достаточно плотным, мысленно возвращаюсь к другим способам взаимодействия с призываемыми инь-клонами. В конце концов, в своём нынешнем состоянии зверь весьма... хрупкий.

Во-первых, техника единения: впуская инь-клона в своё тело, чакропользователь даёт ему доступ к собственному очагу, что может грозить полным перехватом контроля и гибелью (несколько подопытных таким образом сошли с ума). Однако же, если контролировать призванного, то во-первых, можно использовать его знания и навыки, а во-вторых, если применить частичное хенге, то можно принять облик инь-клона, частично или полностью ему уподобляясь. При этом прочность внешней оболочки поддерживается именно его сознанием.

Ну и третий способ взаимодействия: подселение призванного в предмет. Это вызывает у меня наибольшее недоумение, так как оболочка инь-клона приобретает особенность, наиболее ярко выраженную у существа на момент гибели. К примеру волк, подселённый в собственную же шкуру, словно какой-то симбионт, будет делиться своими чувствами, при этом не нагружая тело призывателя своим присутствием. На каких принципах это работает, ещё только предстоит понять, но есть подозрение, что данная особенность как-то связана с сен чакрой.

Почему я решил, что призывается именно инь-клон, а не настоящая душа? Дело в том, что мне наконец-то удалось создать собственного дубликата из инь составляющей чакры. Так вот: их сравнение показало, что первый от второго отличается... ничем.

Когда же мной применилось хенге под инь клона, ради чего пришлось "вытеснить" из мясного клона всю ян составляющую, результат оказался совершенно иным: я-призрак, вполне самостоятельно восстанавливаю энергию, в то время как призванный её только теряет. Это можно оправдать наличием живого тела, пусть и вытесненного с материального плана, но и тут всё оказалось не так просто.

Во время одного из экспериментов, я убил мясного клона, а затем призвал его "душу". Удивительно, но у меня это получилось, что может означать одно из двух: либо мои мясные клоны — самостоятельные живые существа со своими душами, либо Чистый Мир — это вовсе не место упокоения душ. Учитывая же, что после гибели дубликата, к ближайшему моему телу притянулась энергия... Выводы неоднозначные.

Следующим экспериментом стало то, что призванный был запечатан, тем самым оказавшись отрезанным от реального мира. После этого призыв был повторён и на этот раз он сработал как надо. Распечатывание же первого инь-клона привело к тому, что развеялись они оба (словно бы некто увидел совершённую ошибку и решил исправить её самым радикальным способом).

"Из всего этого можно сделать вывод, что души, остающиеся в Чистом Мире, не настоящие".

* * *

На востоке самого большого материка, вдали от более или менее сложившихся сообществ чакропользователей, мной был запущен несколько необычный эксперимент: исследовав способы увеличения количества и плотности духовной энергии я пришёл к выводу, что эти показатели возрастают при психическом или физическом давлении. Психическое давление может быть вызвано стрессом (сразу вспоминаются Учихи с их глазами, сводящими с ума собственных владельцев, даруя им немалую силу взамен здравости ума), либо же умственным напряжением вроде зазубривания текстов и тому подобным. При воздействии через материальную оболочку, необходимо либо ощущать усталость, удовольствие, боль или радость, либо доводить организм до состояния, когда он вынужден выживать за счёт духовных резервов.

Таким образом мной были разработаны два пути развития: культивация духа-разума и культивация тела. Для первого, в местах удалённых от людских городов были созданы монастыри, обитатели которых вынуждены отказывать себе в таких вещах как вкусная еда, алкоголь, секс, вместо этого питаясь однообразными пресными кашами, спя на жёстких кушетках с тупыми и короткими гвоздиками, часами отрабатывая одни и те же движения тайдзюцу, дыхательную гимнастику и медитацию.

Второй путь радикально отличается от первого и требует постоянного, изнурительного, иступлённого развития тела. Физические тренировки, драки, плотное питание и минимум философии, а также сильно урезанные знания об энергетике. Адептам этого пути чакра вовсе не пробуждается, оставаясь работать в пассивном режиме.

Что из всего этого выйдет, покажет только время.

Примечание к части

Кто угадает, на какие фэндомы были отсылки — тот молодец.

Глава 76

На длинном каменном причале, поднятом из воды при помощи стихии земли, сверху накрытом толстым дощатым настилом, рано поутру собралось едва ли не всё население архипелага зверян: взрослые и старики толпились ближе к первому исследовательскому судну, детёныши же были вынуждены смотреть за отправкой с берега. Команда корабля, общей численностью в две сотни самцов и самок, под звуки флейт, трещоток, барабанов и струнных инструментов импровизированного оркестра, взошла на борт большого двухпалубного деревянного судна с тремя мачтами.

Белый Клык, подслеповато щуря старые глаза, стоя в задних рядах провожающих держал на плечах маленькую внучку, кричащую что-то весёлое и маловразумительное, обеими руками махая старшему брату, который был выбран младшим вожаком морской стаи. Черноух был гордостью их семьи: высокий, крепко сложенный, с выцветшей почти до белизны серой шерстью и ярко контрастирующим с остальным телом чёрным левым ухом, он являлся одним из сильнейших мастеров воды, интуитивно достигая тех же результатов, ради которых другим приходилось тратить месяцы тренировок. Старик сам его учил символам стихий, печатям и барьерам, объясняя тонкости работы с внутренней энергией и гордился каждому новому успеху потомка.

Сейчас же, видя как белки взлетают на мачты по канатам, а затем с задорными криками спускаются вниз держась за края полотен парусов, пёс в полной мере ощутил всю ту пропасть, которая разверзлась между ним и нынешними зверянами. Разве мог он, будучи ещё щенком, хотя бы представить себе странствие по Большой Воде? Впрочем, тогда они жили в совсем другом мире, с совершенно иными проблемами...

"Нынешние щенки даже не представляют себе, что такое — нашествие змей или пчелиный улей возникший прямо рядом с городской стеной. Наивные, полные надежд и ожиданий... Сумели ли мы помочь им подготовиться к встрече с большим миром... если сами к этому были не готовы?", — на миг взгляд старика помутился и он даже успел испугаться того, что старые глаза в очередной раз решили его подвести, но уже в следующую секунду успокоился ощутив, как две слезинки скатились по седой морде.

Тем временем большой корабль, паруса которого безвольно висели на высоких мачтах, сам собой отчалил от причала и начал медленно отдаляться от берега. Словно почётный эскорт вожака, справа и слева от него пристроились маленькие рыбацкие лодочки с одним парусом каждая, на которых плыли лисы и псы с яркими красными флагами. Впрочем, далеко флот рыбаков не уплыл, остановившись в сотне метров от края барьера, в то время как исполин продолжил своё движение, но уже не при помощи контроля воды, а благодаря наконец-то наполнившиму белоснежные полотна ветру.

— Славной охоты, Черноух, — оскалился в улыбке Белый Клык, мысленно добавив про себя, что "Старый пёс не выходит на охоту".

— ...да! Де-да! — маленькая сука, схватив старика за уши стала их трепать, привлекая к себе внимание. — Все уходят уже.

— Ну... — пожилой кобель слегка встряхнулся, заставляя внучку взвизгнуть. — Тогда и мы пойдём.

Зверяне, надевшие этим утром свои самые яркие и красивые накидки, которые красовались изящной вышивкой в виде бутонов цветов или небесных светил, шумно переговариваясь потянулись обратно к городу, высокие деревья-башни которого были видны даже с побережья (какое-то время после перемещения на острова некоторые семьи пытались селиться отдельно, но вскоре стало очевидно то, что таким образом никакой земли не напасёшься, да и одиноко жить в доме стаей из всего трёх-пяти членов). Впереди их ждал праздник с музыкой, играми, соревнованиями и поединками, а после захода солнца мастера огня обещали устроить в небе настоящую феерию красок, после чего начнутся танцы... А уже завтра все вернутся к своим делам и будут ждать новостей от путешественников, решившихся расширить границы изведанного мира.

Взгляд Белого Клыка метнулся к скелету нового корабля, который покоился на суше, удерживаясь на специальном помосте. По задумке мастеров он должен был стать ещё больше чем Хвост Любопытства, который только что скрылся за плёнкой барьера.

"Ох уж эта непоседливая молодёжь: земли им уже мало — подавай Большую Воду. Того и гляди, кто-нибудь летать захочет".

...

— Да как ты дуешь, дурная белка?! — разносился над водой хриплый голос Оскала (серого пса, являющегося старшим вожаком Хвоста Любопытства). — Плавнее... плавнее дуй!

— Как можно дуть плавно?! — в свою очередь возмущалась Рыжик.

— Ррр! — нервно задёргав хвостом из стороны в сторону, кобель страдальчески взвыл: — Как ты вообще отбор прошла?

— Будто бы так уж много зверян хотели на эту посудину попасть, — обиженно фыркнула пышнохвостая красавица, отворачиваясь от собеседника (ради которого в экспедицию и пошла).

— Хвост с тобой, — махнул рукой Оскал. — Смотри как надо...

Старший морской вожак набрал в грудь воздуха, сложил ладони в символ концентрации и начал медленно выдыхать, направляя внутреннюю энергию через лёгкие и горло. В результате техника, отдалённо похожая на ослабленную версию Великого Порыва, наполнила паруса ветром, заставляя канаты натянуться а всё судно плавно набрать ускорение.

— Вот так, — удовлетворённо констатировал кобель. — Теперь ты.

Стоя на нижней палубе Хвоста Любопытства, руками опираясь о достаточно высокий борт, рассеянным взглядом смотрю на водную гладь, разрезаемую килем корабля. Ещё около сотни зверян стоят вдоль бортов, заворожёнными взглядами смотря на кажущуюся бескрайней синеву: пусть мы и отплывали от островов для тренировки, но ещё никогда не удалялись от земли так далеко, что её не видно даже на горизонте. Ещё примерно восемь десятков сородичей собрались на верхней палубе, над которой возвышаются паруса, и только двадцать членов экспедиции заняты в непосредственном управлении судном.

Должен признать, что наблюдать за подготовкой к большому плаванию и участвовать в ней как одному из подчинённых было занимательно. Мои потомки, в отличие от тех же людей, не имеют опыта мореплавания, а весь их опыт взаимодействия с Большой Водой ограничивается строительством рыбацких лодок, что накладывает свои ограничения. Однако же, к их чести должен заметить, что конструкцию кораблей они разработали сами, взяв за основу крупных рыб, а вот с парусами возились почти десять лет...

Хвост Любопытства, по меркам людей и родственных им народов, в лучшем случае является скоростным транспортным судном, рассчитанным на короткие переходы. Собран корабль из лёгкого, но при этом прочного дерева, укреплённого чакрой и покрытого обшивкой, похожей на рыбью чешую. Его дно довольно плоское, расстояние от борта до борта широкое, трюм рассчитан на проживание большой стаи зверян, которые не будут стесняться тесного соседства между собой (вряд ли люди согласились бы делить свою полку с кем-то ещё).

Однако, есть кое-что, что позволяет зверянам сильно экономить пространство, не беспокоиться о перегрузке, а также всегда иметь при себе чистую питьевую воду: печати хранения, способные сохранять еду свежей почти бесконечно долго, в огромных количествах создавались перед отплытием и теперь, если покопаться в многочисленных кожаных тубусах, можно найти всё что угодно от пищи и оружия, до украшений и игрушек. В крайнем случае я и другие пользователи стихии воды, необходимые на борту как движущая сила, сенсоры и живые опреснители, вполне можем переквалифицироваться в рыбаков и обеспечить команду пропитанием на многие месяцы. Единственной проблемой является то, что из-за разряженного фона природной энергии, каждое действие требует более высокого контроля, чуть большего приложения сил, ну и отдыхать приходится дольше, что для потомков непривычно.

Почему я не поделился знаниями людей о мореходстве, начиная от звёздных карт, компасов, гамаков и удачных решений в конструировании кораблей? Мне будет несколько неприятно, если зверяне во всём станут подражать людям, пользуясь передаваемыми мной знаниями и технологиями, вместо того чтобы изобретать нечто уникальное, целиком и полностью своё собственное. Самое большее, на что я могу пойти — это их подстраховка (как сейчас, когда одно из моих тел изображает младшего вожака морской стаи). Ну и есть ещё одна причина: не все те решения, которые удачны для людей, столь же хорошо подходят моим подопечным.

Как подтверждение того, что это моё решение является правильным, мастера печатей изготовили особую печать, которая всегда указывает направление на свою копию, которая находится на архипелаге. Максимальная дистанция работы устройства зависит от того, сколько чакры пользователь сможет в неё влить. Таким образом, даже если экспедиция заблудится, морская стая сможет вернуться домой своими силами, без моей помощи, выходящей за возможности пусть одарённого, но обычного пса.

На основе артефакта, указывающего направление на своего двойника, была создана настоящая телепортационная печать. Отправляет она только достаточно небольшие, неживые предметы, которые не несут в себе собственной чакры, да и для успешного переноса требуется вкладывать немало сил, но сам факт говорит о многом. Использовать же её предполагается как способ отправлять и получать письма.

На самом деле печать не телепортирует предмет воздействия, а окутывает слоем преобразованной чакры, переводит в духовное состояние, после чего отправляет ко второму маяку. Из-за этого, чем больше размеры отправляемой вещи, и чем дальше друг от друга находятся маяки, тем больше чакры приходится вливать для успешного переноса. При этом послание может утратить стабильность, прибыв на ту сторону в виде кучки мусора, а то и вовсе выпасть где-нибудь посередине...

"Но ведь я сам до этого так и не додумался", — прищурив глаза, поднимаю голову и смотрю прямо на солнце, при мысли об успехе своих потомков ощущая странное чувство лёгкости, буквально распирающее грудь изнутри...

* * *

Решение проблемы утекающей природной энергии застопорилось. Локализовать пробоину, куда сила утекает у меня не получается (кажется, что вот-вот я её нащупаю, а в следующую секунду передо мной снова пустота), но зато неожиданно нашлось нечто иное: целый закрытый анклав вроде тех, в которых до событий связанных с Тобирамой Сенджу жили призывные звери. Этот пространственный карман, по предварительным подсчётам, должен вмещать в себя как минимум площадь равную стране Огня, а как максимум — территорию равную материку, на котором находились элементные страны.

Попытка прорваться внутрь силой не удалась, так как я просто не смог воздействовать на импровизированную дверь, являющуюся чем-то вроде горлышка бутылки, соединяющего основной мир и пространственный карман. Проблема оказалась даже не в том, что преграда представляет из себя сложный барьер, хотя и это там тоже имеется, и не в том, что моя степень реальности недостаточно велика, а в том... что реальность прохода настолько низка, что буквально протекает сквозь пальцы, словно какой-то мираж.

"Ситуация обратная тому, что было с моей тюрьмой", — так решил я в первые дни исследований.

Ещё до моего освобождения из ловушки Тобирамы-сана, мной проводились эксперименты по созданию клонов малой реальности: состоящих только из инь, прошедших через соответствующие печати фуиндзюцу, даже иллюзорных. Каково же было моё разочарование, когда ни один из этих подходов не сработал! На миг мне даже показалось, что Сенджу сидит в своём анклаве, смотрит на мои трепыхания и посмеивается.

Пришлось подключить к решению проблемы больше расчётных мощностей, а также поднять из глубин памяти все проекты, подходящие к сложившимся обстоятельствам. И ответ в конце концов был найден, но не в новых знаниях, а в информации из уже ставшего таким далёким прошлого, когда кланы шиноби только объединялись в скрытые селения.

В архивах Тройственного Союза, позже ставшего кланом Дао, находились свитки с описанием стихии скорости, пользователи которой могли двигаться очень быстро и становиться почти невидимыми. Однако же главное тут заключается в том, что непроверенные свидетельства утверждали, что некоторые обладатели стихии скорости умудрялись проходить сквозь предметы, при этом не нанося им повреждений.

Казалось бы — глупая теория, однако же опыт показал обратное. При помощи воздействия магнитными полями мне удалось точно определить место, где находится проход в закрытый анклав, а также выяснилось, что своеобразная дверь, которую я не могу открыть, находится в постоянном сверхбыстром движении, из-за чего практически не видна. При этом её реальность достаточно низка, чтобы не создавать значимых эффектов в материальном мире.

Узнав всё это, мне пришлось себя сдерживать от необдуманных действий: ведь оставалось лишь создать таран необходимой степени реальности, разогнать его колебания до скорости барьера и ударить посильнее. Однако же, эффект от столь грубого вскрытия ворот мог оказаться самым разным: начиная лёгким хлопком и облачком чакры, заканчивая взрывом и появлением нового материка прямо в небе над одним из уже существующих материков. Ну а так как мне ещё не хочется становиться причиной конца света, пришлось продолжить наблюдения и подбор отмычки...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 77

Племена Красных Людей шли к подножию высокой горы, служащей ориентиром для путников и днём, и даже ночью (благодаря белому огню, вспыхивающему на вершине после заката, даже в пасмурную погоду можно было не сбиться с пути). Месяц назад шаманам племён приснился сон, где огромный светящийся силуэт созывал кандидатов, которые должны будут выбрать сильнейшего и достойнейшего из всех, кто сможет подняться над простыми смертными и слившись с великим духом станет живым богом.

Если бы о подобном рассказал кто-то один, пусть даже самый уважаемый из мудрецов, его приняли бы за безумца, объевшегося галлюциногенными грибами. Однако же этот сон видели все, кто обладали сильными душами: и начинающие ученики, и дряхлые старцы, и даже некоторые простые воины, которые развили свою силу при помощи физических тренировок. Когда же стало понятно, что это не обман и не ловушка кровных врагов, племена Красных Людей снялись со своих стоянок и направились к священной горе...

...

"А не перестарался ли я с воодушевляющей речью?", — стоя на вершине одинокой горы, которая уже некоторое время считается святыней духов, так как от неё сильно тянет природной чакрой, с интересом разглядываю огромный лагерь вигвамов, разделённый на своеобразные ячейки, которые занимали разные племена.

Массовое гендзюцу, наложенное мной на весь материк, сработало слишком уж хорошо. Насколько хватает взгляда в любую из сторон света, везде находятся сотни шаманов, тысячи призванных ими неполноценных духов, которые не осознают своей неполноценности, а также сотни тысяч простых людей, прибывших просто ради сопровождения своих одарённых. Все они ждут знамения...

"И получат его после заката", — усмехаюсь уголками губ, а затем меняю облик с крупного молодого мужчины, на седого сутулого старика с длинной бородой, одетого в пончо (прямоугольный кусок ткани с дыркой для головы посередине) и мокасины.

В качестве награды для сильнейшего шамана, мной был создан Великий Дух, представляющий из себя инь-клона без стихийной предрасположенности, с объёмом энергии как у Хаширамы Сенджу, а также возможностью подключаться к информационной сети, раскинутой мной по всему миру. Слияние с подобным "духом" не даст бессмертия, но вот в сравнении с нынешними жителями этого материка, шаман с таким контрактором действительно будет считаться всемогущим.

Зачем мне нужно всё это? Ответ, на самом деле, довольно прост: людям необходим толчок к развитию, так как они слишком уж пассивно себя ведут (кроме набегов на племена соседей, для захвата женщин и иной добычи, ничем особым не занимаются, и даже ремёсла не развивают).

Появление шамана с уровнем силы сравнимым с Богом Мира Шиноби, заставит краснокожих либо начать объединяться, либо прилагать больше сил для саморазвития. Ну а после гибели первого Короля Шаманов, будет объявлено о новом турнире, который пройдёт у этой же горы... лет через сто-двести, а может быть и позднее.

...

Создав своего теневого клона, который принял вид огромного орла, запрыгиваю ему на спину. Дождавшись момента, когда последние закатные лучи коснуться вершины горы и исчезнут за горизонтом, дубликат спрыгнул с обрыва и выпустил из своего тела поток чакры огня, окутывая себя белым пылающим ореолом.

Облетая гору по спирали, оставляя за собой длинный затухающий хвост пламени, мы привлекли к себе всеобщее внимание, благодаря чему прибывшие для состязаний шаманы покинули стойбища своих племён и устремились к центру общего лагеря. Здесь были люди с самыми разными духами, от животных и птиц, до призванных призраков людей, а то и каких-то монстров, когда-то бывших призывными животными.

— Кто из вас прибыл пройти испытание великого Короля Духов, чтобы получить его силу?! — усилив голос стихией воздуха, позволяю собравшимся ощутить силу этого моего тела, которая равняется среднему джонину времён деревень шиноби, в то время как сильнейший из них мог бы претендовать на титул чунина.

Жар источаемого моим крылатым дубликатом пламени заставил отступить самых ретивых, пока он наконец не приземлился на свободный пятачок земли, позволяя мне сойти со своей спины. Едва же мои ноги коснулись земной тверди, как "дух" огненного орла истаял в воздухе.

— Все мы здесь ради этого, — выступил мне навстречу настоящий старик, опирающийся на длинную узловатую палку, рядом с которым переваливался с лапы на лапу полуметровый медведь-гризли. — Я — Беглый Огонь, шаман племени Каменных Кулаков. А ты кто такой?

— Я — Вольный Ветер, — мысленно усмехаюсь скрытому в именах местных жителей смыслу. — Великий Король Духов поручил мне провести испытания среди тех, кто придут за его силой. Готовы ли вы к этому?..

* * *

Ощутив как под боком заворочался кто-то пушистый и тёплый, решаю не дать соседу шансов на побег: обхватив стройное тело левой рукой, притягиваю его к себе и крепко стиснув в объятьях, сжимаю челюсти на загривке молодой белки. Рыжик возмущённо засопела, но ощущая у себя на холке мои клыки, послушно замерла, прижав к груди руки и поджав к ногам хвостик. Звериные инстинкты требовали от неё подчиниться, а разум осознавая то, что рядом находится близкий друг, не сильно этому и сопротивлялся.

"Но заходить далеко всё же не стоит", — разжав челюсти, позволяю зверянке отстраниться, а затем высунув язык облизываю её шею и улыбающуюся мордочку.

— Ух, хва-атит... — в ответ лизнув меня в нос, Рыжик соскочила с полки на пол и встряхнулась всем телом, сбрасывая сонную негу. — Лучше помоги помыться.

— Наглая эксплуататорша, — ворчу деланно обиженным тоном, но всё же создаю сферу воды, которую бросаю в подругу, после чего при помощи прямого контроля над созданной жидкостью, очищаю красноватую шёрстку от грязи, выпавших шерстинок и собственного запаха. — Ещё что-нибудь?

— Ты — лучший! — радостно отозвалась зверянка, всплеском чакры избавляясь от последних капель воды.

— Лучше Оскала? — продолжая лежать на полке, нагло оскаливаюсь в улыбке.

— Ну... — Рыжик задумчиво приложила коготок указательного пальца левой руки к нижней губе. — Не-ет.

— Грр, — раздражённо прорычал пёс с нижней полки. — Да дайте же наконец поспать!

— Это всё ты виноват, — заявила белка и показав язык, поспешно сбежала из трюма, взлетев на нижнюю палубу по крутому пандусу, с прибитыми поперечными жердями-ступеньками.

Перевернувшись на спину, закладываю руки за голову и смотрю в тёмный потолок. Свет в трюме тусклый, чтобы не мешать отдыхающим после вахты сородичам отдыхать, излучается вставленными в потолок чакрокристаллами с внедрёнными символами фуиндзюцу (удобное изобретение: и заправлять легко, и огня не требует).

За время проведённое на корабле посреди Большой Воды, жизнь морской Стаи вошла в стабильное русло, да и первые восторги поутихли, из-за чего активные зверяне начали скучать. Случаи вроде стихийно вспыхивающих потасовок, вспыхивающих из-за желания развлечься, чередуются с попытками отправиться купаться прямо за борт, предварительно обвязавшись за пояс канатом (парочка умников прицепили к ногам доски и спрыгнули с кормы держась за верёвки, в результате чего какое-то время скользили по волнам... чем привлекли к этому занятию излишнее внимание).

Старший вожак морской стаи, глядя на все эти непотребства, приказал лишь обойтись без крови, серьёзных травм и беременности у зверянок, фактически разрешив развлекаться в меру собственной фантазии, но только в свободное от исполнения обязанностей время. У людей подобный подход привёл бы к разброду и анархии, у зверян же в качестве предохранителя от подобного поворота событий выступают инстинкты.

— Земля! — донесся до моих ушей крик вперёдсмотрящего.

— А-а-а-а! — отчаянно заорал мой сосед снизу. — Как же я вас ненавижу...

...

Хвост Любопытства, свернув паруса и двигаясь исключительно благодаря мастерам управления водой, проплыл вдоль берега одного из островов крупного архипелага. Даже на первый взгляд, размерами он был куда больше чем острова зверян вместе взятые, а при помощи усиления зрения чакрой, удалось обнаружить на берегу небольшую рыбацкую деревушку.

— И что делать будем? — спросила Ласка, являющаяся красной лисицей и третьим "запасным" вожаком морской стаи (ей приходится отвечать за весь быт на корабле, от готовки еды и уборки, до совместных посиделок на верхней палубе).

— Лезть сразу в селение нельзя, — изрёк Оскал. — Нужно провести разведку... Черноух?

— Да? — уже подозревая, что именно услышу, откликаюсь на голос "старшего" вожака.

— Возьми пятёрку разведчиков-иллюзионистов и сходи до берега: на глаза местным не попадайтесь, но сами постарайтесь узнать побольше, — пёс дёрнул ушами. — Не забудьте оружие и броню, на самый крайний случай. Мы же будем стоять здесь, под иллюзией.

* * *

Почти неограниченные ресурсы, огромные вычислительные мощности и возможность подключить к исследованиям сторонних специалистов-людей, для получения идей и теорий, при правильном подходе творят чудеса. Изучая барьер, мешающий мне проникнуть в закрытый анклав, я сперва полностью скопировал принцип его работы и создав несколько испытательных площадок, стал пытаться их вскрыть не имея "ключа".

В процессе изучения выяснилось, что у барьера имеется одна недоработка... ну или специально встроенная брешь: в момент, когда наш мир, луна и солнце выстраиваются в одну линию, из-за искажений в фоне природной чакры, своеобразная заслонка должна исчезать, тем самым открывая прямую дорогу во внутреннее пространство кармана (связано это с тем, что барьер из энергии низкой реальности, становится слишком нереальным, из-за чего вовсе не воспринимается миром, в то время как сам проход остаётся на месте).

Однако же для меня, дожидаться следующего солнечного затмения — слишком долго. В связи с этим была разработана техника, опять же на основе превращения, которая должна создать в барьере окно, границы коего будут иметь большую реальность. Самое сложное в этом — совместить два воздействия, при этом синхронизировав их скорость движения.

...

Как ни странно, но на этот раз эксперимент прошёл именно так, как и планировалось изначально: через созданную в барьере брешь, мой мясной клон, имеющий форму крупной сколопендры проскользнул на ту сторону и тут же едва не потерял сознание. Фон природной чакры в этом анклаве оказался настолько высоким, что после разряженного фона внешнего мира, воспринимался словно густой сироп в сравнении с воздухом.

Чтобы не получить подобие эффекта опьянения, пришлось закрыть тенкецу от окружающего пространства, из-за чего сенсорика снизилась почти до нуля, что пришлось компенсировать изменением глаз и выращиванием чувствительных к вибрациям воздуха волосков. Проход же в это время снова закрылся, оставляя двойника один на один с новым миром.

...

Анклав действительно оказался огромным: никак не меньше всего материка элементных стран, да ещё с частью окружающего его водного пространства. Из-за повышенного фона природной чакры, все растения здесь стали либо огромными, либо насыщенными энергией, либо подвижными и хищными. Мутации не обошли и животных, сделав их крупнее, опаснее, а временами и разумнее.

Для того, чтобы быстрее собрать информацию и гарантировать своё выживание, клону пришлось делиться на несколько копий, которые после восстановления массы и внутренней энергии, ещё раз разделились, после чего отправились в разные стороны...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 78

В небе светила яркая луна, окружённая неизменной свитой из звёзд, шум голосов многих сотен сотен Красных Людей сливался в монотонный гул, запах костров и готовящегося на огне мяса щекотал ноздри и заставлял ощущать поднимающийся голод. Над вигвамами вождей курился дымок, юные кво разносили кувшины с напитками и корзины с фруктами, но... Соколиный Глаз был далёк от всей этой праздности.

Стоя на краю каменного возвышения, имеющего форму правильного круга и высоту в два роста взрослого мужчины, которое великий отшельник сотворил просто хлопнув ладонями по земле, он ждал своего первого противника. Верный дух сокола сидел на плече у хозяина, грозным взглядом осматриваясь по сторонам, а руки крепко держали древко короткого копья с каменным наконечником. Его учитель, сражавшийся чуть раньше, позорно проиграл Дикому Вепрю и теперь честь племени зависела только от силы единственного ученика.

"Я справлюсь. Главное — нанести первый стремительный удар", — мысленно пытался себя успокоить одарённый, не замечая как бледнеют костяшки пальцев, судорожно вцепившихся в древесину, а по виску медленно скатывается капля холодного пота.

Вот на противоположный край площадки взошёл крепкий мужчина, одетый в штаны из шкуры быка, с бусами из зубов волка на шее. Одарив Соколиного Глаза пренебрежительным взглядом, он упёр кулаки рук себе в пояс и стал ждать момента, когда наблюдатель наконец-то объявит бой.

"Могучий Бык", — узнал своего противника молодой шаман, к собственному изумлению резко успокаиваясь (ведь теперь всё зависело только от его силы).

Вот отшельник дал отмашку и противник сложил ладони в причудливом знаке, громко и отчётливо произнося:

— Дух бесплотный, во плоти!

Перед шаманом появился крупный красный бык, с каждой секундой становящийся всё более материальным. Зверь фыркнул, мотнул рогатой головой и угрожающе загрёб землю правой передней ногой.

"Дух бесплотный... в копьё", — сосредоточившись на связи с напарником, мысленно приказал Соколиный Глаз (он много времени потратил на то, чтобы исполнять эту технику без единого слова и жеста, пусть и приходилось замирать на одном месте).

Сокол расправил крылья, закричал, затем превратился в шар духовной энергии, который тут же утонул в древке оружия, заставляя его начать источать тусклое сияние. А тем временем бык, подчиняясь приказу своего шамана, уже со всех ног нёсся к молодому одарённому.

Размахнувшись для броска и припав на одно колено, молодой краснокожий выкинул правую руку вперёд, отправляя своё оружие в полёт. Копьё сразу же набрало огромную скорость и вонзилось в грудь быка, проходя его насквозь словно обыкновенного призрака, при этом разрушая духовную оболочку и изгоняя зверя обратно в Чистый Мир, но так и не остановилось. Противник попытался было увернуться, только дух сокола не собирался ему этого позволять и изменив направление, словно острым клювом вонзился в незащищённый бок каменным наконечником.

— Бой окончен! — провозгласил старый отшельник, оказываясь рядом с поверженным бойцом и без усилий извлекая из раны копьё.

"Я... победил? Я победил!", — широкая улыбка растянула губы Соколиного Глаза обнажая белоснежные зубы и, вскинув вверх руки, он радостно закричал, слыша голоса своих соплеменников.

...

Второй бой молодого шамана был необычным: против него вышла хмурая кво, рядом с которой бегал дух лисицы. Одарив Соколиного Глаза злым взглядом, она присела на одно колено и стала что-то шептать своей напарнице, поглаживая её по голове.

"Зачем она решила драться?", — недоумевал молодой шаман, удивляясь самому тому факту, что её наставник отпустил свою ученицу на столь опасное дело.

Однако же, долго придаваться своим мыслям Соколиному Глазу не дали и отшельник объявил бой. Его противница тут же применила технику единения с духом, обзаведясь хвостом, парой звериных ушей на макушке, шерстью на руках и ногах, острыми клыками и когтями. Её зрачки вытянулись в вертикальные щёлки, а движения стали стремительными и грациозными как у настоящей хищницы...

— Дух бесплотный, в накидку, — вслух приказал Соколиный Глаз, на этот раз решив постараться не ранить своего противника (уж слишком кво была красива, даже в своей полузвериной ипостаси).

Сокол вселился в накинутую на плечи ткань, которая тут же раскрылась за спиной подобно крыльям и молодой мужчина прыгнул вверх, взмывая над площадкой и уходя из-под атаки шаманки. Некоторое время он летал над полем боя, заставляя полулисицу за собой бегать и пытаться зацепить когтями в прыжке, тем самым изматывая её, а затем подгадав момент, попросту стукнул тупым концом копья по голове.

— Бой окончен! — объявил отшельник, когда краснокожая красавица упала без чувств, потеряв контроль над духом, которого выкинуло из её тела.

— Это был хороший бой, — попытался утешить кво Соколиный Глаз, когда та пришла в себя.

— Ненавижу, — рыкнула молодая шаманка и убежала, скрывая слёзы обиды.

"Наверное она подумала, что я над ней издеваюсь. Как мне объясниться? Может быть она не будет злиться, если я выиграю турнир и стану сильнейшим шаманом? Ведь одно дело — проиграть безвестному юнцу, и совсем другое — великому шаману", — решив так, Соколиный Глаз пообещал себе, что обязательно победит всех своих противников.

...

Битвы слились в сплошную череду прерываясь с восходом солнца и продолжаясь после заката. С каждым поединком, в котором набравшийся опыта Соколиный Глаз одолевал своего соперника, на него приходили посмотреть всё больше Красных Людей. Вождь даже сказал, что некоторые их соседи предлагали своих девушек в жёны для столь умелого и могучего одарённого.

Однажды, перед битвой с шаманом из племени каннибалов, духом которого был убитый им воин из чужого племени, подчинённый силой и вынужденный сражаться против своих родичей, Соколиный Глаз увидел ту самую кво, с которой встретился во втором сражении. Её звали Яркая Искра и она была единственной одарённой из своего маленького племени, обучившись мастерству работы с духами у собственного деда, который так и не завершил обучение внучки.

Решив, что эту свою победу он посвятит юной красавице, на этот раз молодой шаман бился в два раза яростнее, чем ошеломил противника, а в конце и вовсе рассёк его грудь наконечником копья...

...

— Ступай за мной, — велел отшельник Соколиному Глазу, направляясь к открывшейся в горе пещере.

Позади ликовало его племя, кричали и радовались, либо наоборот негодовали мужчины и женщины из других племён. Турнир, который затянулся более чем на десять дней (хотя, скорее уж ночей) наконец-то завершился и пришла пора получить свою награду.

Это было невероятно, но молодой шаман победил всех соперников, которые оказались не столь уж и страшны: одни из них подходили к бою раненными, другие истощёнными, третьи вовсе ничего из себя не представляли. Впору было возгордиться, но стоило лишь взглянуть на старика, который спокойно шёл вперёд, в кажущийся бездонным зев пещеры, как вся уверенность куда-то испарялась. Подсознание упорно твердило, что этот человек может раздавить жалкого юнца одной рукой, коли тот решит взбрыкнуть и показать норов дикого мустанга.

"Сколько же он шёл к своей силе? Какие жертвы принёс?", — метались в голове победителя турнира тревожные мысли (он даже удобнее перехватил древко копья, на случай если старик решит напасть, чтобы похитить его тело).

* * *

Должен сказать, что довольно забавно было отслеживать мысли краснокожего юноши, который следовал за моим мясным клоном по туннелю в подземную пещеру, где "обитал" мой же инь-клон. Сперва он был счастлив и горд, затем в его голове промелькнули образы того, как новоявленный сильнейший шаман попросит одну интересную красотку стать его женой, после этого стали мелькать беспокойство и откровенный страх. Думаю ещё метров пятьдесят пути в темноте и тишине, и этот герой вовсе решил бы напасть первым. Впрочем, ему бы это не помогло избежать участи подопытного в эксперименте.

В пещере всё было устроено простенько, но со вкусом: гладкий ровный пол, стены уходящие вверх и сходящиеся в куполовидный потолок, а в самом центре висит небесно-голубой шар, заполняющий пространство своим сиянием. От того ощущения духовной силы, которая была вложена в данный конструкт, молодой одарённый едва в панику не впал, так что пришлось отвесить ему затрещину и дать направляющего пинка.

Процесс слияния ничем особым не запомнился, разве что пришлось сразу же активировать способность впитывания сен чакры, чтобы тело не начало разрушаться. Соколиный Глаз же, получив невероятные силу и сенсорные возможности, поспешил начать исполнять все свои мечты (мудрости ему моя инь не дала).

Яркая Искра — девушка, запавшая в душу носителю частицы моей силы, не смогла отказать столь завидному жениху, а после переговоров вождей племён, они вовсе объединились в одно. Но на этом дело не остановилось: почуявшие за собой силу старейшины стали рассылать гонцов, к кому с просьбами, а к кому и с требованиями присоединиться к ним, в результате чего кто-то отвечал положительно, ну а других обновлённому сильнейшему шаману довелось уговаривать лично.

Первую пару лет всё было неплохо и заметно увеличившееся в размерах племя Соколиного Глаза даже смогло основать нечто вроде полноценного города. Его старшая жена (кроме которой было ещё шесть, являющихся дочерьми вождей или шаманов других племён) родила ему двойню... А потом возник альянс, целью коего было остановить экспансию наглого соседа.

Соколиный Глаз был силён, да и опыта в боях поднабрался, однако даже шиноби уровня каге, встречаясь с парой десятков джонинов, сопровождаемых почти сотней чунинов, дважды подумает о том, что без прикрытия нападать на них нельзя. Шаман по голой мощи был близок к Хашираме Сенджу, но вот его опытом и мастерством не обладал, что не помешало ему перед гибелью забрать с собой две трети врагов.

Новоявленное большое племя не развалилось, всё же в нём было достаточно воинов и более слабых шаманов, но о дальнейшем расширении и усилении им пришлось забыть.

Так закончилась короткая, но яркая жизнь первого Короля Шаманов.

* * *

Сложив символы техники призыва, вливаю в неё примерно треть резерва своего мясного клона. Так как ритуал проводился в той самой пещере, где совсем недавно один самоуверенный юнец обрёл великую силу, то посторонних свидетелей не было, но мне всё же пришлось замаскироваться под отшельника, который и был судьёй на турнире.

— ... — появившийся передо мной призрак схватился за грудь, где должна была находиться рана от топора его убийцы. — Я жив? Но как?

— Оглянись вокруг, мальчик, — произношу сердитым голосом. — Теперь посмотри на себя.

— Я... умер... — севшим голосом выдохнул Соколиный Глаз. — Вы... Это же вы?! Зачем вы меня призвали? Моя жена...

— Жива твоя жена, пусть и горюет, — прерываю словесный поток холодным тоном, оценивая силу призванного духа.

"Не Хаширама, но уровень того же Мадары имеет. Чудно: эксперимент можно считать успешным на половину. Теперь же вторая половина", — сложив печать концентрации, заставляю духа замолчать.

— Я не просто так призвал тебя, юнец, — мой голос стал укоризненным. — За своё время бытности Королём Шаманов, ты успел нажить много врагов. Сейчас твоему дому грозит гибель и я, по доброте душевной, предлагаю тебе помощь.

Пинком ноги заставляю копьё с каменным наконечником подкатиться к застывшему духу и продолжаю:

— Я могу запечатать тебя в этом оружии, а потом передам его твоим потомкам. Думаю будет разумно, если ты продолжишь защищать своё племя в столь печальной для него ситуации...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 79

Спрыгнув с борта Хвоста Любопытства, приземляемся на поверхность воды. Чакра послушно устремляется через ноги наружу, создавая эффект плёнки, которая и не даёт погрузиться под волны, а мы уже устремляемся к берегу, напоминая себе водомерок, скользящих над спокойным озером.

Моему отряду в качестве брони достались кожаные кирасы, на которые нашиты пластины металла, которые накладываются друг на друга словно чешуя ящерицы, а также юбки, которые четырьмя треугольными лепестками прикрывают ноги спереди, сзади и по бокам. Конечно же, можно было бы облачиться во что-нибудь более тяжёлое и прочное, с меньшим количеством открытых мест, но учитывая возможность укрепления шерсти до прочности железа, а также опасность потерять высочайшую мобильность, по общему мнению зверян, подобное сделает только хуже.

В качестве оружия у моего отряда имеются короткие мечи, ножи, парочка топоров и... всё. В конце концов мы — разведчики, да и в случае чего вполне можем использовать стихийные техники, чтобы если не устранить возможную угрозу, то хотя бы отвлечь на достаточное время для побега.

"Впрочем, на этих остравах вряд ли найдётся достаточно сильных врагов, чтобы заставить бежать всю морскую стаю", — мысленно усмехаюсь, ощущая гордость за своих потомков-сородичей, которые ощущаются мной куда ближе чем люди, к расе коих я когда-то и относился.

Признаться честно, я уже не считаю себя человеком, да и зверянином являюсь весьма номинально. К счастью мой разум ещё достаточно здрав, чтобы не считать себя высшим существом вроде бога: скорее уж учёный, который настолько изменил своё тело, что стал иным биологическим видом... состоящим из копий меня самого.

"Разумная раса метаморфов, размножающихся при помощи почкования... Знали бы мои создатели, во что в итоге выльется их попытка создать идеальный гибрид Нара-Яманака-Акимичи", — усилием воли подавляю вспышку неуместного веселья и взмахом руки отдаю команду членам малой стаи.

Пара лисов, чей подвид сохраняет лидерство среди всех зверян по управлению иллюзиями, сложив руки перед грудью в знак концентрации, продолжая бежать выпустили из своих тел чакру, создавая вокруг нас покров невидимости. Рыбацкая деревня тем временем приблизилась достаточно, чтобы мы без усилий могли рассмотреть кутающихся в тряпки двуногих существ, с гладкой бледно-розовой кожей и волосяным покровом сохранившимся только на голове.

Добравшись до берега, бесшумными тенями скрываемся среди высокого тростника, готовясь ждать и наблюдать. Однако же, не прошло и пары минут, как неподалёку оказалась собака, тут же начавшая лаять, тем самым привлекая внимание к нашему укрытию.

— Почуяла, зар-раза, — прошептал один из иллюзионистов. — Эти лысые приручили животных... Зачем?

— Видишь их морды? — спросил отрядный целитель, принадлежащий к подвиду псов. — Плоские, с маленькими носами... Вряд ли такими много учуешь. Уши к голове прижаты, да и слишком уж они маленькие. А глаза?

— Ты ещё на когти посмотри, — фыркнула Рыжик, напросившаяся с нами в разведку. — Смех, а не когти.

— И тряпки свои они носят, так как шерсти нет, — завершаю "разоблачение" людей. — Поэтому, видимо и приручили зверей, чтобы те им служили. Давайте-ка сменим место наблюдения... И не забудьте на этот раз запахи скрыть.

Бесшумно выскользнув из зарослей, пригибаясь к земле обходим поселение, оказываясь рядом с распаханными полями. Тут тоже есть люди, которые пропалывали какие-то растения, а одеты были в штаны и рубашки серого цвета. Старшие дети помогали родителям в их работе, младшие бегали и создавали шум своими криками, вдали паслись несколько лошадей и овцы.

— Свежее мясо, — задумчиво проурчал лис-иллюзионист.

— И не думай, — осаживаю подчинённого лёгкой волной направленной жажды крови. — Мы, если ты не забыл, на разведке. Да и на корабле ещё полно припасов.

— Мясо из свитков совсем не такое вкусное, — обиженно проворчал зверянин. — Думаешь, здесь нет хищников, под которых мы можем замаскироваться?

— Есть, — отвечаю спокойно. — Но мы не знаем, какие они, так что и замаскироваться под них не сможем.

— С чего ты взял, что есть? — спросила Рыжик.

— Собак видишь? — киваю на четверолапых пастухов, которые явно охраняли скот. — Вряд ли их стали бы держать в таком количестве, если бы не было хищников.

— Как-то странно, — отрядный целитель прижал уши к голове. — Смотреть на примитивных существ, так похожих на наших предков...

— Хи-хи... — белка прикрыла мордочку ладонью. — А вон тот кобелёк выглядит очень даже ничего. Черноух, а как тебе вон та сука?..

— Никак, — безразлично бросив взгляд на животное, пожимаю плечами. — Они даже не разумные.

— Скучный ты, — вздохнула белка. — Будем и дальше смотреть, как эти лысые в земле копаются?

— Лучше осмотрим деревню, — киваю на невысокие дома с соломенными крышами...

...

До глубокого вечера мы осматривали поселение, в котором было чуть меньше полусотни разных строений от жилых домов, до конюшен, хлевов и ремесленных мастерских. Местные жили семьями из взрослой пары, у которых было от двух и до пяти детей, а также стариков. Сами дома были построены из тонких жердей, прибитых к вкопанным в землю столбам, с перегородками из чего-то вроде толстой бумаги и соломенными настилами на полу.

"В сравнении с городом зверян, всё это выглядит крайне убого и ненадёжно", — констатирую в конце осмотра деревни.

Уже при свете луны отряд собирался возвращаться на корабль, когда обнаружилось отсутствие одной непоседливой белки. Пришлось отсылать подчинённых на Хвост Любопытства с приказом передать всю собранную информацию вожаку, а самому отправляться на поиски Рыжика.

Зверянка нашлась у дома молодой семьи, через щель в крыше наблюдающей за процессом спаривания человеческих мужчины и женщины. Моё приближение она заметила сразу, но даже не подумала отвлекаться от своего занятия.

— И что ты об этом думаешь? — спрашиваю, встав за спиной подопечной.

— Они смешные, — дёрнула ушами Рыжик. — Зачем-то облизывают друг другу пасти изнутри... Может быть это вкусно?

— Думаю, зависит от того, чем они ужинали и чистили ли зубы, — оскаливаюсь в усмешке и кладу левую руку на правое плечо белки. — Идём: нас уже на Хвосте ждут.

— Наверное ты прав, — задумчиво отозвалась Рыжик и наконец-то отстранилась от стены дома местных крестьян. — Может попробуем?

"Иногда мне кажется, что она слышит только то, что ей интересно", — поднимаю глаза к небу, всем видом демонстрируя усталость.

— Да не дуйся ты, — фыркнула подруга. — Тебе ведь тоже интересно.

— Идём на корабль, — отвечаю категорично. — Там и проверишь все свои идеи.

— Никто тебя за язык не тянул, — хихикнула Рыжик и привстав на цыпочках лизнула меня в щёку, тут же срываясь на бег в сторону берега.

* * *

Ещё несколько раз мы высаживались на берега островов архипелага рядом с деревнями, одни из которых были довольно большими, другие наоборот — совсем маленькими. Язык местных жителей, пусть и с некоторым трудом из-за произношения (всё же пасти зверян и их голосовые связки отличаются от людских) удавалось понимать благодаря тому, что речь моих потомков была позаимствована у жителей элементных стран.

Постепенно члены морской стаи убедились в том, что люди, в большинстве своём, совершенно не опасны, а потому было решено совершить попытку контакта. Для этой цели мы выбрали старика, живущего на отшибе очередной прибрежной деревушки, злоупотребляющего выпивкой слабенького алкоголя.

...

Оскал зашёл в дом, освещённый единственной свечёй, стоящей в глиняном горшке на полу. На улице уже была глубокая ночь, но обитатель ветхого строения даже не думал спать, вместо этого сидя на соломенном полу на коленях, держа в худых руках чашу с мутной жидкостью.

— Ёкай? — вскинул брови старик, на лице которого отразилось лёгкое удивление. — Пить будешь?

— И ты меня не боишься? — медленно выговаривая слова, спросил старший вожак морской стаи. — И на помощь звать не будешь?

— Не буду, — поставив чашу на пол, человек упёрся ладонями в собственные колени, улыбаясь щербатым ртом. — Либо ты мне просто видишься, а значит сделать ничего не сможешь, либо ты настоящий, а значит уже я тебе ничего сделать не смогу. Так стоит ли кричать, если это ничего не изменит?

— Хм... — пёс сел на пол перед хозяином дома. — Неожиданно здравая мысль.

— Я — пьяница, а не идиот, — даже обиделся мужчина. — Так что: тебе наливать?

...

Первый контакт можно было считать вполне успешным: благодаря чакре Оскал совершенно не опьянел, так как его регенерация способна справляться и с куда более сильной отравой, нежели была у старого человека, а мы узнали интересную информацию. Во-первых, данная деревня стояла на земле мелкого даймё, который унаследовал от своего отца вражду с соседом, который постоянно совершает набеги на крестьян. Во-вторых, с севера приходят слухи о том, что объявился новый император, который мечами своих самураев и кулаками мастеров боевых искусств пытается объединить земли архипелага под своей рукой (так как он был далеко не первым самоуверенным юнцом, никто это всерьёз не воспринимал). В-третьих, у местных жителей в ходу имеются деньги, состоящие из металла вроде золота и серебра, а самые мелкие монеты из бронзы.

Среди моих потомков известие о том, что люди живут парами, которые составляются один раз и на всю жизнь, а связь с другим самцом или самкой считается страшным предательством, вызвала немало возмущений и недоумений. Ласка и Рыжик, после того как узнали о том, что строгими ограничениями в этом плане облагаются только самки, искренне негодовали и сочувствовали человеческим женщинам, а умнику, который пошутил о том, что и зверянам стоило бы перенять столь полезный опыт... устроили бойкот и ряд тренировок в боевых искусствах в полный контакт.

По итогам, большинство членов морской стаи пришли к выводу, что люди странные: ведь даже если сейчас самец и самка друг друга любят, это вовсе не значит, что через десять лет они друг другу продолжат нравиться. Наблюдения же показывали, что никакого эффекта запечатления у пар друг на друге нет и они продолжают испытывать плотский интерес к другим представителям своей расы. Впрочем, все признавали то, что традиции могут быть самыми разными, порой даже нелогичными.

Однако же, ещё больше недоумения у зверян вызвали... деньги. Пользу разделения труда они понимали и разделяли, но вот необходимость оценивать работу одного мастера одним количеством металлических кругляшов, а другого — другим, заставляла впадать в ступор.

Идея же накапливать бесполезные кругляши металла, кичась друг перед другом их количеством, казалась какой-то глупостью. В конце концов, каждый из моих потомков мог пройтись по деревням людей и пользуясь иллюзиями, просто забрать всё их богатство... что им было совершенно не нужно.

Пожалуй, только осознав тот факт, что зверяне не видят смысла в накопительстве благ, которыми не будут пользоваться, я искренне ощутил гордость за своих потомков. Ведь фактически любой член стаи, если ему была нужна та или иная вещь, мог её взять себе, если ею уже не пользовался кто-то другой.

Ещё одной непонятной традицией стало желание людей расселяться в собственные дома, отгораживая себя пусть и тонкими, но всё же стенами от собственных братьев, сестёр и родителей. Отношение к чужим детёнышам же вовсе вызывало едва ли не ярость...

После обмена сообщениями с домом, морская стая решила временно обосноваться на этом новом архипелаге, чтобы лучше понять людей, а затем и решить, стоит ли вообще иметь с ними дело, либо нужно плыть дальше.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 80

Идея создания поселения на одном из островов архипелага людей, после обсуждения всех вожаков морской стаи и запроса отправленного домой, была одобрена. В результате этого, кораблю пришлось искать закрытую бухту, где зверяне вытащили свой транспорт на берег, разгрузили его, создали достаточно большую печать хранения и запечатали в ней. После этого каменная плита, окружённая несколькими слоями уплотнённой земли, была погружена в почву на глубину четырёх метров, а сверху посадили дерево с раздваивающимся стволом.

Надолго задерживаться в бухте мы не стали, но и не уходили далеко: на расстоянии пятичасового ночного перехода обнаружилась удобная роща, в глубине коей имелось озеро с горячей водой, а с одной из сторон возвышались довольно крутые горы. Как убедились разведчики, большинство нынешних людей не обладают никакими особыми способностями, а от того и ожидать их пришествия со стороны гор можно в последнюю очередь (разве что кому-то придёт в голову идти напрямик, преодолевая крутые спуски и подъёмы, вместо того чтобы обойти гряду по более или менее удобным дорогам). Ещё одной причиной выбрать именно это место стало то, что в двух часах бега в среднем темпе находился город... ну или большая деревня, так как даже до городов моей молодости это скопление зданий не дотягивало весьма заметно.

Первым делом, прежде чем начинать строительство мои потомки решили оградить будущее место жительства барьерами: скрывающим, отвращающим, ну и конечно же удерживающим чакру от рассеивания в пространстве. Последнее было особенно важно, так как решения проблемы утечки энергии мира в никуда, я так и не нашёл, из-за чего сдерживающие купола остаются наиболее удобным способом увеличить концентрацию природной силы на определённой местности.

"Такое чувство, будто к миру присосался какой-то паразит, который пьёт из него энергию, словно сок из фрукта, а мои попытки восстановить баланс при помощи высадки чакродеревьев, только продлевают его трапезу".

Якорями для барьеров стали деревья, изменённые при помощи чакры, благодаря чему часть вырабатываемой ими энергии поступает в специальные печати, внедрённые прямо в структуру древесины. Одно такое дерево не в состоянии поддерживать сколь-нибудь сильный эффект, однако совокупность сотен деревьев, объединённых в одну сеть — это уже совершенно иной разговор. После завершения работы, роща стала не только непроходимой для людей и прочих существ, не имеющих в жилах крови зверян, но также превратилась в сигнальную систему, оповещающую о появлении достаточно сильных источников внутренней энергии. Удерживающий же чакру от рассеивания в пространстве пузырь, который накрыл собой пространство от гор и до половины пути до города, удалось запитать от природной энергии, которую он и скапливает.

После создания защиты дышать сразу стало легче, что оценили все члены морской стаи: к самцам и самкам вернулась детская игривость и непоседливость, чаще стали звучать смех и песни, да и шерсть словно бы налилась краской. Идея о том, чтобы вернуться на Большую Воду уже ни у кого не вызывала энтузиазма, а для возвращения домой, некоторые из мастеров печатей стали разрабатывать способ телепортации вроде того, при помощи которого перемещались записки.

Пока же строительство нашей скрытой (во всех смыслах) деревни продолжалось: за основу для жилья были взяты двухэтажные полые деревья-дома, опорами в которых выступают стволы деревьев, а стены и межэтажные перекрытия состоят из переплетённых между собой ветвей, не имеющих листьев. С внешней стороны стены покрывались шершавой тёмной корой, которая не оставляет прорех для воды или ветра, а крыши, как и принято на родине, были укрыты длинными зелёными листами, спускающимися от заострённого конуса к бокам.

Изнутри как стены, так и полы с потолками покрыты гладкой белой корой, достаточно мягкой чтобы не повреждать подушечки пальцев, способной самостоятельно восстанавливаться. Первые этажи полностью отданы под большие залы, в которых тут и там стоят опорные стволы-колонны, ну а вторые этажи разделены на центральные комнаты с люками в полу, а также шесть спален по периферии. Круглые окна и двери перегорожены тонкими, но при этом прочными мембранами, способными пропускать свет. Таким образом морская стая разделилась на малые группы по десять-пятнадцать зверян обоих полов.

...

— Ну, как я выгляжу? — спрыгнув из проёма в потолке первого этажа, ведущего на второй этаж, Ласка ловко приземлилась на ноги и выпрямилась во весь рост, крутанувшись на месте, откровенно красуясь перед зрителями.

На улице уже наступила ночь, так что на стволах-подпорках во всю светились кристаллы, заполняющие помещение тёплым жёлтым светом. Полторы дюжины самцов и самок сидели прямо на полу, разместившись широким кругом, чтобы проще было обращаться сразу ко всем.

— В общем... — скептично оглядываю лисицу, одевшуюся в простое белое кимоно с красным поясом. — Мне кажется, что ты что-то забыла.

— Хм? — зверянка недоумённо прижала к голове левое ухо, а затем почесала коготком подбородок, после чего замерла и расширила глаза от озарения. — Вот ведь плешивая память!

С этими словами третья предводительница морской стаи сложила руки в подобии молитвенного жеста, её тело окутало облачко паразитных потерь чакры, а когда оно рассеялось, на том месте уже стояла человеческая девушка с красными волосами, зелёными глазами и...

— Хвост, — напомнил Оскал.

— Сейчас... — лисица недовольно поморщилась, а затем всё же подправила хенге так, чтобы не отличаться от человека, хотя бы внешне. — Так лучше?

— Всё равно что-то не то, — вздохнула Рыжик, прижимая к груди колени и обхватывая ноги руками. — Вроде бы и человек, но ощущается какая-то неправильность. Это как с ножом из кости и ножом из кристалла: форма и цвет могут быть одинаковыми, но спутать одно и другое можно только при большом желании.

— Будем надеяться, что люди не настолько проницательны — проворчал Нос (лис-разведчик). — Ну или хотя бы не все люди такие проницательные.

— Как-то непривычно, — пожаловалась Ласка, пройдясь вперёд-назад.

— Хвоста нет, чтобы вилять, глаза другие, уши маленькие, идти приходится полностью опираясь на стопу, — перечисляю отгибая пальцы рук. — Никаких проблем возникнуть не должно.

— Мы всё ещё можем вернуться к идее с похищением необходимых нам людей, — невозмутимо констатировал Зубат (пёс из числа бойцов).

— И они, люди, этого, разумеется, совершенно не заметят, — раздражённо дёрнув хвостом, проворчал Оскал.

— Я могла бы наложить массовую иллюзию, чтобы все вокруг воспринимали мелкие неувязки как нечто неважное, — предложила лисица, попытавшись сесть на пол и чуть было не рухнувшая из-за неудобно расположенного центра тяжести.

— Слишком многое придётся скрывать, — отрицательно качаю головой.

— Притвориться обычными людьми мы не сможем — это факт, — констатировал старший вожак морской стаи. — Даже выглядя и говоря как люди, мы всё равно остаёмся зверянами.

— И что нам тогда делать? — устроив голову на своих коленях, крепче обхватив руками прижатые к груди ноги, белка требовательно посмотрела на альфу морской стаи.

"Доказывай, что ты назначен вожаком не зря", — идеи, как решить проблему у меня были, но куда интереснее мне показалось дать потомкам самим найти выход.

— Раз мы не можем замаскироваться под нормальных людей, будем маскироваться под ненормальных, — радостно оскалился пёс. — Будем прикидываться людьми, которые нарочито странно одеваются, притворяются ёкаями и вообще ведут себя не как все.

— Будем прятать деревья в лесу? — удивилась лиса. — А ведь может сработать. Видя кучу фальшивых странностей, люди могут не обратить внимания на настоящие.

— Нам понадобятся фальшивые уши и хвосты, — задумчиво поднимаю взгляд к потолку. — И то, чем мы будем торговать.

— Звериные шкуры? — предложил Нос. — Можно ещё ягоды, грибы и разные травы собрать...

— Слишком мелко, — отмахнулся старший вожак. — Нужно что-то, что поможет нам показать, что мы пришли в город за день-га-ми.

— Если я не ошибаюсь, у людей есть артисты, которые ходят из поселения в поселение и показывают сценки, трюки, фокусы, — изрекаю задумчиво, после чего опускаю взгляд на всё ещё находящуюся в человеческой личине Ласку. — Притворимся бродячими артистами и спишем на это все странности?

— Припоминаю, что-то такое тот старик рассказывал, — сосредоточенно кивнул Оскал. — Так и поступим. Только, нужно хорошо подготовиться, чтобы к нам было меньше вопросов. Люди ведь возят вещи в телегах?

* * *

"Необычный эффект", — стоя на каменном плато в океане, рассматриваю свои человеческие бледные руки.

Вокруг меня бушуют волны, разбрасывая солёные брызги, завывает холодный ветер, в небе светит месяц. Впрочем, никаких неудобств я не испытываю, ощущая себя так, будто бы нахожусь в пустой комнате с абсолютно неподвижным воздухом.

Подняв правую ногу, с силой топаю ею по каменному плато, мысленно отдавая команду на разрушение и в тот же миг едва не утопаю в воде, так как опора попросту развалилась на мелкие камушки. Пришлось сосредотачиваться и вставать на воду, концентрируясь на том, чтобы она стала твёрдой.

"Очень необычно", — вытянув руки в стороны, выплёскиваю энергию с определённым желанием и волны тут же успокаиваются.

В какой-то момент, получив очередную порцию воспоминаний и духовных сил, моё изначальное тело изменилось, перейдя на иную ступень реальности. Сейчас я изначальный воспринимаюсь миром "тяжелее" чем даже чакра, которой придали форму и свойства. Просто находясь на одном месте, моё тело вытесняет часть пространства, заменяя его собой, тем самым делая его неразрушимой константой, против которой явления природы ничего не значат...

Вместе с тем, приобретя настолько высокую степень реальности, что моя энергия теперь способна воздействовать на мир напрямую (разрушить скалу, приказав ей это и подкрепив желание энергией, успокоить зарождающийся шторм), я изначальный... утратил возможность манипулировать чакрой. Её для меня попросту нет, пусть о присутствии этой энергии можно догадаться косвенными методами, вплоть до визуального обнаружения.

"И чем же я, биджу вас побери, теперь являюсь? Не человек и не шиноби, так как чакрой управлять не могу. Впору возгордиться новым способностям и начать считать себя богом... но вот только никаким божеством я себя не ощущаю: неуязвимости для низкореальных воздействий и способности грубой силой изменять реальность, для столь громкого титула как-то маловато", — выпустив через ноги немного силы, заставляю воду замереть и обнаруживаю, что стою на льдине метров двадцать диаметром (резерв за время этих манипуляций просел на треть).

Можно было бы испугаться тому, что мной оказались утеряны все многолетние наработки, но... я всё ещё могу мысленно общаться со своими дубликатами, сохраняющими более низкую степень реальности. Кроме этого, сохранилось ещё и чувство голода, который постепенно нарастает, а вот чем его утолять, ещё только предстоит выяснить. Всё же что-то подсказывает, что обычная еда, уступающая мне в "весе" для реальности, уже не будет столь же питательной.

"Впрочем, попробовать же никто не мешает", — отталкиваюсь от льдины и начинаю бежать по воде, , при этом совершенно не ощущая сопротивления воздуха из-за набранной скорости, которая явно приближается к звуковой...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 81

В восточной части самого большого материка мира, благодаря моему эксперименту по развитию духовной составляющей человека, образовался своеобразный культ: люди тратят десятки часов в неделю на медитации, усиливая и ускоряя движение инь составляющей, увеличивая её объёмы и плотность, что позволяет взаимодействовать с миром не на физическом, а энергетическом уровне. Последователи этого направления развития создали такие школы боевых искусств как "Железная рубашка", "Железный кулак", "Журавлиное перо" и "Быстрая нога" (удивительно, но в школах занимаются изучением одной из техник и её вариациями, и только достигнув мастерства в одном из умений, ученики отправляются в другую школу).

Как не сложно догадаться по названиям, мастера "Железной рубашки" — это крепкие, почти непробиваемые бойцы, использующие духовную энергию как вторую кожу, пропитывая и укрепляя ею плоть. В самом начале своего пути они окутывают себя коконом из уплотнённой инь составляющей, что похоже на тонкую кожуру, которая может защитить разве что от несильного удара тупым предметом, но со временем, когда сил и мастерства становится больше, укреплению подвергаются кожа, мышцы, кости, сосуды, сухожилия и внутренние органы.

В бою мастера этой школы похожи на истуканов, которые принимают удары на себя, а затем бесхитростно бьют в ответ, целясь в незащищённые участки тела противника. Их любят нанимать как телохранителей высокопоставленные чиновники и даже императоры (в конце концов держать при себе человека, способного закрыть тебя телом от стрелы и остаться при этом живым — вполне оправданно).

"Железный кулак" одновременно и похож, и непохож на школу "Железной рубашки". Адепты этого учения тренируются наносить своим телом (не только руками) удары, сопровождающиеся импульсами духовной энергии с вложенным разрушительным потенциалом. Если ученики просто набивают кулаки об манекены, столбы или каменные блоки, то мастера уже способны крошить камни голыми ладонями, при этом не являясь ходячими грудами мышц.

Ученики "Журавлиного пера" учатся летать: при помощи инь составляющей, пропитывающей тело схожим образом как и у мастеров школы "Железной рубашки", они придают телу эффект невесомости, благодаря чему могут высоко прыгать, планировать, а самые искусные — левитировать.

В школе "Быстрой ноги" обучаются бегуны. Из всех четырёх основных учений, они занимают первое место по тренировкам не только духа, но и тела (всё же ногами приходится работать куда больше чем всем остальным — кулаками). В их арсенале имеются основы укрепления тела, облегчения веса, но самое главное — это аналог техники шуншин, позволяющий делать большие "шаги" за счёт отправки вперёд духовной энергии, а затем притягивания себя к ней, как к маяку в технике перемещения.

Из-за того, что техники становятся тем сильнее, чем больше резерв и плотнее духовная энергия, а контроль зависит исключительно от степени организованности разума, худощавый и внешне дряхлый старик может оказаться более опасным противником, нежели бугрящийся мышцами молодой мужчина в самом расцвете физических сил. Однако же, если не тренировать тело, совершенствуя и ян составляющую, то в определённый момент более качественная инь начнёт наносить ущерб организму.

Настоятели школ-монастырей, являющиеся сильнейшими мастерами своих направлений, являются стариками с большими запасами духовной энергии высокой плотности и сравнительно небольшими запасами телесной энергии высокого качества (плотности). В конце концов, тело для них выступает лишь сосудом духа, а следовательно — его развитие вторично.

Кроме школ-монастырей боевых искусств, на восточной половине самого большого материка есть школа чудотворцев. В отличие от западных волшебников, использующих собственную и природную чакру, и от шаманов, которые призывают душу и делятся с ней собственными духовной и телесной энергиями, данные мистики пошли иным путём. Они развивают объём и плотность инь составляющей, но воздействуют ею не на собственное тело, а на окружающий мир, "уговаривая" его меняться, а не принуждая к этому силой.

Техника у восточных чудотворцев всего одна — выплеск направленной силы. Однако же сама школа, из всего того, что мне доводилось изучать, оказалась едва ли не самой сложной, так как требует точно представлять и понимать, что ты хочешь сделать. Как пример можно взять скульптора, который чтобы создать статую, берёт кусок мрамора и отсекает от него всё лишнее. Западный волшебник, используя чакру, может заставить камень изменить форму, затратив на это свою внутреннюю силу. Восточный же чудотворец наполнит камень собственной духовной составляющей, в которой будет находиться образ того, как камень должен выглядеть на самом деле и природа, "поверившая" его "словам", сама сделает всё остальное.

Казалось бы, какая разница между подходами западников и восточников, если результат одинаков? Первые используют смесь инь и ян, а также вынуждены преодолевать сопротивление материала, в то время как вторые вовсе не задействуют свою телесную составляющую, да и сопротивление их воздействию тем ниже, чем более плотная у них сила.

К чему я вдруг вспомнил о восточных практиках духовных искусств? Просто из-за изменений, которые произошли с моим изначальным телом, они стали наиболее удобным способом взаимодействия с миром. Моя инь составляющая, в которую постоянно вливаются личности зверян, а теперь ещё и людей (волшебников, шаманов, чудотворцев и мастеров боевых искусств), с которыми я делюсь частицей своих сил, помогая им быстрее развиваться на избранном пути, перейдя на более высокий уровень реальности стала приоритетной для мира, из-за чего природная энергия и материальные объекты, попадая в зону воздействия, достаточно быстро перестраиваются.

Если бы я не решил проблему собственного старения, то моё тело уже истощило бы свои внутренние ресурсы, затем состарилось, а потом и органы начали бы отказывать. Итогом стало бы разрушение материальной оболочки, после чего наступила бы смерть. Что в этом случае произошло бы с душой? Либо ушла бы в Чистый Мир, откуда её можно было бы попытаться призвать при помощи шаманских практик, либо, что более вероятно, притянулась бы к одному из ближайших клонов, которые даже сейчас ощущаются где-то на периферии сознания.

Однако же, благодаря сильной ян и возможности непрерывной регенерации, моё тело продолжает жить, но требует массу "строительных материалов" для "ремонта". Обследование при помощи специальных фуиндзюцу показало причину, по которой я не ощущаю чакру: резкий переход моей духовной составляющей на иной уровень реальности, а также постоянное травмирование организма и регенерация тела привели к тому, что СЦЧ попросту не успевает восстанавливаться (она есть и энергия по ней циркулирует, но находится в таком состоянии, что иной шиноби должен был находиться в состоянии близком к коме).

"Наверное так ощущали себя джинчурики, в момент высвобождения чакры хвостатых. Хотя... вряд ли. Но теперь уже и не узнать".

Должен признать, что в сложившихся обстоятельствах полуэнергетическая природа СЦЧ сыграла против меня: всё же восстанавливается она медленнее нежели регенерирует и снова повреждается моё физическое тело. Если бы не созданные заранее мясные клоны, а также информационная сеть из чакродеревьев, то это стало бы серьёзной, пусть и временной проблемой, которая заставила бы искать иные способы отслеживания текущих проектов. Вместе с тем, продолжающие притягиваться ко мне духовные оболочки людей и зверян, из-за их более низкой степени реальности, стали намного менее... "питательными"?

"И как же мне решить возникшую проблему? Хм... Навскидку в голову приходят три варианта: увеличить степень реальности материального тела, для чего нужно... просто дождаться, когда оно адаптируется к новой энергии; уменьшить реальность собственной инь до того состояния, когда она не вредила организму; запечатать собственную духовную составляющую, заменив её инь клоном, превратив своё тело в аналог джинчурики. Что-то мне ни один из этих вариантов не нравится".

Если подумать, то существуют ещё два варианта того, как можно вернуть себе способность пользоваться чакрой напрямую: во-первых, никто не мешает при помощи клона прорастить дублирующую систему СЦЧ, пусть даже она будет полуэнергетическим симбионтом, созданным на основе мясного дубля; можно создать достаточно мощную технику превращения, которая сделает мне энергетическую оболочку со здоровой СЦЧ. Впрочем, учитывая то, что произошло со мной в момент трансформации духовного тела — этим лучше не злоупотреблять ( всё же мгновенное разрушение тел сколопендр и превращение в единое целое — это несколько неприятно: повезло ещё, что на внутреннем мире это никак не сказалось и он не стал внешним, так как анклав поддерживается звездой).

"А ведь идея с джинчурики очень даже интересная: можно запечатать себя в мясного клона, а затем захватить над ним контроль при помощи ментальных техник. Таким образом я получу оболочку, способную полноценно использовать чакру, а моё настоящее тело будет приспосабливаться к новой энергии".

* * *

Крики ужаса, радостный хохот, всполохи огня, запах дыма и горелого мяса — всё это сливалось в картину безобразного побоища, устроенного одними людьми другим людям. В небе уже светили луна и звёзды, но замеревшая на крыше одного из домов Ласка, без какого-либо труда различала фигуры мужчин в деревянных латах, вооружённых мечами и палицами, которые то выходили в круги света от пожаров, то снова скрывались в тени.

Почти год прошёл с тех пор как морская стая построила свою деревню, скрытую в тени листвы (почему-то Черноух всегда посмеивался, слыша эту фразу) и зверяне успели наладить отношения с жителями ближайшего городка, время от времени захаживая к ним за разными мелочами, торгуя травами и шкурами, показывая "фокусы" и рассказывая сказки о ёкаях. Принимали их с настороженностью, но не гнали и не нападали (всё же маскировка под чудаковатых людей сработала).

В какой-то момент Оскал стал отправлять разведчиков дальше, составляя карту и создавая связи с разными селениями. Всё было более или менее спокойно до тех пор, пока с севера ни пришли посланники самопровозглашённого императора, являющегося кем-то вроде вожака вожаков всех людских стай. Они потребовали склониться перед новым хозяином этих земель и... теперь лиса имела возможность наблюдать, что произошло с теми, кто отказывались склонить головы.

"Как дикие звери, вместо того чтобы устроить честный бой вожаков или их чемпионов, пришли ночью и устроили резню самцов, бойню детёнышей и издеваются над самками. Мерзость. Даже дикие звери редко убивают чужой приплод, а то и вовсе берутся его воспитывать, а эти...", — зверянка, скрывающаяся под иллюзией и техникой превращения в человеческую женщину, зло рыкнула и уже собиралась уходить, чтобы доложить об увиденном остальным вожакам стаи, которые решат, стоит ли им вмешиваться в чужую войну, как до слуха донёсся болезненный девичий вскрик, а затем плачь младенца и издевательский хохот.

Сменив курс бега, зверянка в несколько прыжков переместилась по крышам к тому месту, откуда прозвучал заинтересовавший её шум. Взгляду предстала человеческая самка лет пяти-шести, которая лежала на земле и прижимала к себе плачущий свёрток, а над ней стоял самец в деревянных доспехах, уже занёсший дубину для удара. Неподалёку находились ещё двое налётчиков, один из которых крепко удерживал взрослую самку, безвольно обвисшую в его руках.

Инстинкты взвыли о необходимости защитить щенят, пусть не своих и даже не принадлежащих к её стае, а рефлексы вбитые тренировками сработали быстрее разума, в длинном прыжке отправляя тело к явно безумному самцу. Удар обеими ногами в бок заставил человека пошатнуться и начать заваливаться, но не успел он испугаться, как кажущиеся тонкими и изящными руки схватили его голову и с неожиданной силой провернули до хруста шейных позвонков.

Оттолкнувшись от ещё заваливающегося налётчика, Ласка легко и непринуждённо приземлилась рядом с щенятами, хищным взглядом прищуренных глаз уставившись на замерших в шоке самцов.

"Вот ведь плешивая шкура: хвост и уши опять из-под маскировки высунулись", — посетовала зверянка.

— Ёкай! — воскликнул человек, удерживавший взрослую самку.

— Умри, мерзкая нечисть! — диким зверем взревел его соратник и замахнувшись палицей, бросился в атаку.

"Сам ты нечисть вонючая, а я за собой слежу", — как-то даже обиженно подумала лисица, на полусогнутых ногах кидаясь навстречу противнику, чтобы поднырнув под широкий замах, сложенными в подобие наконечника копья пальцами правой руки, укреплёнными внутренней силой, нанести резкий выпад в область под рёбрами человека.

Деревянные дощечки не смогли остановить атаку зверянки, разлетевшись щепками в разные стороны, а затем её когти, также проявившиеся из-под личины человеческой женщины, почти без сопротивления погрузились в плоть. В следующую секунду она отскочила, сжимая в руке кусок вырванной печени.

С воплем налётчик завалился на землю, выпуская из рук оружие, а его напарник, швырнув вяло трепыхающуюся самку на землю, с безумными криками выбежал на главную улицу.

— Ну и что мне теперь с вами делать? — спросила Ласка, глядя на дрожащих щенят и их мать, на четвереньках подползшую к своим детёнышам. — Фу... мерзость.

С этими словами Ласка отбросила кровоточащий орган, а затем всплеском чакры очистила руки. Этого времени старшей человеческой самке хватило, чтобы прийти к каким-то выводам и она подползла к зверянке, стоя на коленях и упёршись лбом в землю начала говорить:

— Кицуне-сама, прошу вас защитите моих детей. Я... Я всё отдам... Хотите, заберите мою душу...

"И зачем она мне сдалась? Люди странные и предрассудки у них такие же", — наклонившись, лисица схватила женщину за плечо, а затем достаточно грубо подняла на ноги, своими зелёными глазами с вертикальными зрачками встретившись с почти безумным взглядом карих глаз.

— Тора-сама! Сюда, Тора-сама! — донёсся до слуха паникующий крик недавно сбежавшего самца. — Она здесь!

В нос зверянке ударил запах крови, интуиция завопила об угрозе, а в зону сенсорной чувствительности ворвался яркий источник какой-то странной энергии. Не теряя времени на размышления и сомнения, она встряхнула спасённую и приказала:

— Беги с детьми в лес и спрячься.

Более не слушая лепета испуганной самки, Ласка вышла на середину импровизированной улицы и повернулась в ту сторону, откуда должен был появиться враг. Здоровенный лысый самец, одетый только в кожаные штаны, обнажённый торс коего бугрился валунами даже на вид крепких мышц, а лицо украшали чёрные усы завязанные в две косички, не заставил себя долго ждать.

— Надо же: не соврал, — хмыкнул здоровяк, начав разминать свои кулаки. — И вправду ёкай. Вот же свезло-то как...

— И не говори, — фыркнула и поморщилась зверянка. — Такую вонючую лысую обезьяну ещё поискать...

— Ха... — лысый самец оскалился. — Ты ещё и говорящая. Хороший будет подарок Тенсею-доно.

В этот самый момент Ласка выдохнула поток огня, вкладывая в него едва ли не треть своего резерва, а следом за этим метнулась к ближайшей стене и взлетела на крышу дома, вновь создавая иллюзию. До её ушей донеслись крики боли, быстро оборвавшиеся, а запах палёного мяса усилился.

— Ушла, нечисть хвостатая, — затушив ладонью левой руки огонь, опаливший правое плечо, успевший отскочить в сторону Тора брезгливо посмотрел на троицу горящих солдат. — Бесполезные мешки с дерьмом: вместо вас можно было нарядить в доспехи соломенные чучела. Капитан!!!

"И ничего я не нечисть. На себя бы посмотрел, грязнуля", — наложив на местность слабенькую иллюзию (три бездыханных тела), зверянка побежала по следу своих неожиданных подопечных...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 82

Флот Британского королевства причалил к берегам Новой Земли, тут же начав выгрузку войск и строительство крепости. Среди исследователей было немало волшебников, обучавшихся в первой в мире школе чародейства и волшебства, которых возглавляли двое вечно недовольных старцев, то и дело выясняющих между собой отношения — Салазар Слизерин и Годрик Гриффиндор. Общим руководством же занимался один из вернейших рыцарей старого короля Артура, Ланселот Озёрный (тоже уже далеко не молодой, но и не настолько дряхлый, чтобы не удержать в руках меча).

Первым делом после высадки, моряки взялись за топоры и начали рубить лес, одновременно очищая пространство вокруг лагеря и добывая материал для строительства. Волшебники же, под руководством своих наставников, установили круг из двенадцати мегалитов, от основания и до вершины изрисованных переплетением рунных цепочек.

Ночами, когда в лагере загорались костры, дозорные видели в темноте глаза каких-то зверей, но на утро никто не мог обнаружить никаких следов. Чародеи пытались устанавливать защитные и отвращающие нечисть барьеры, но они истощались со страшной скоростью, будто бы сама земля их высушивает. Впрочем, так как никаких более серьёзных неприятностей не случалось (за исключением гибели пары матросов, слишком далеко ушедших в лес и попавших на клыки к хищникам) особого волнения люди не испытывали. А когда заработал портал, начавший перебрасывать воинов, мастеровых, оружие и инструменты, все и вовсе успокоились... начав терять бдительность.

Сам же портал работал на принципе двух маяков: в точке отправки люди становятся в круг мегалитов, который наполняется чакрой и настраивается на аналогичный сигнал от места прибытия, затем скопленная энергия окутывает путешественников и сжав при помощи техники превращения, отправляет в стремительный полёт по созданному каналу, внутри которого совершенно нет встречного сопротивления (по ощущениям, это напоминает протаскивание по узкой трубе, когда всё вокруг крутится и вертится). Достигнув же цели путешествия, люди принудительно останавливаются, а затем их защитная оболочка разрушается, позволяя проявиться в яркой вспышке.

Так как создание стабильного канала, основанного на технике чакронитей — это процесс затратный, как и само перемещение путников на столь огромные расстояния, порталы способны перебрасывать не более одной партии груза в день, после чего целые сутки происходит накопление природной энергии. Можно, конечно, заряжать мегалиты вручную, чтобы порталы сработали два, а то и три раза за день, но волшебники всегда находят более полезное дело, нежели сливать весь свой резерв в накопительные узоры.

Стоит заметить, что в отличие от установки зверян, которая способна перемещать только не имеющие собственной чакры объекты, при этом работает как катапульта, которая может и промахнуться мимо второго маяка, порталы созданные Годриком и Салазаром похожи скорее на подвесной мост, в роли каната в котором выступает нить чакры, протягивающаяся между кругами мегалитов. Кроме того, что "подвесной мост" куда функциональнее, так как позволяет перемещать не только вещи, но и живых существ, он гораздо затратнее по объёмам энергии, что уже странно, так как зверяне обладают более внушительными резервами.

"Большая численность людей, позволяет им не привлекать своих одарённых к обыденным делам, давая возможность полностью сконцентрироваться на науке. Впрочем, данный успех с равной степенью вероятности может оказаться результатом трудов нескольких гениев. Для конкретных выводов слишком мало статистики".

Артур, который благодаря моим тренировкам и усиленной чакре, стал настоящим долгожителем как по меркам своих современников, так и по моим воспоминаниям о временах деревень шиноби. В его жизни был всего один по настоящему опасный момент, когда история могла трагически прерваться — это когда его сын, Мордред, рождённый от одной талантливой ведьмы, собрал армию и попытался свергнуть отца... Правда, шансов у парня почти не было, так как на стороне короля выступил Годрик, который невзирая на свою должность учителя, не пропускал ни одной сколь-нибудь серьёзной заварушки (а у Морганы, учившейся у Хельги, шансов не было уже против него).

И вот, на закате своего царствования, которое уже прозвали Золотой Эпохой Британии, Артур Пендрагон решил совершить великое открытие новых земель. Видимо забыл о том, как я ему говорил, что открыть некоторые вещи гораздо проще, чем потом жить с ними, а закрыть их обратно вовсе бывает невозможно...

...

За год прошедший со дня высадки на берегах Новой Земли, Англичане построили полноценный город с высокими каменными стенами (созданными волшебниками) и большим портом. Каждый день при помощи портала прибывали и отбывали люди, корабли привозили грузы, ловили рыбу и исследовали побережье, составляя карту мест для основания новых поселений. Несколько раз они видели людей с красной кожей, одетых в шкуры и кожаные штаны, с головными уборами в виде обручей, в которые вставлены яркие перья.

Туземцы были пугливы и малочисленны, при приближении белых людей всегда сбегали, а когда разведчикам всё же удалось захватить некоторых из них, то мужчины бросились в отчаянную и бесполезную драку, а женщины лишили жизней себя и детей. Ещё одной проблемой стал их дикарский язык, из-за которого даже волшебники не могли толком понять, что лепечут связанные по рукам и ногам варвары.

Однажды ночью ученики разбудили двух старых волшебников, заявив то, что им необходимо увидеть это самим. Годрик и Салазар, накинув мантии и вооружившись посохами поднялись на стену, чтобы их взглядам предстал далёкий белый огонь, который словно столб света упирался в ночные небеса. Кроме волшебников, посмотреть на это явление вышли многие воины и простые ремесленники, прибывшие на Новую Землю за лучшей жизнью, надеясь получить здесь свою собственную землю, а может быть и замки с титулами.

— Сколько же до этого факела идти? — нахмурился Ланселот, облачённый в серебряную кирасу поверх тёмно-синего дублета.

— Далеко, — констатировал Годрик, задумчиво прикоснувшись к своей бороде. — Меня другое тревожит.

— И что же тебя беспокоит, волшебник? — рыцарь насмешливо посмотрел на старика. — Неужели какой-то далёкий огонь тебя испугал?

— Нас тревожит не огонь, — хмурым голосом вступил в беседу Салазар, крепче стискивая пальцы на посохе. — Огонь, сам по себе, вообще не опасен. А вот тот, кто столько времени может удерживать настолько яркое пламя — уже может стать проблемой.

— Для того вы и здесь, чтобы разбираться с разными мистическими штуками, — беспечно отмахнулся Ланселот. — Ну а если вы не справитесь, то в дело вступим мы и враг ощутит на себе остроту наших мечей!

С разных сторон начали раздаваться одобрительные выкрики. Тревога, которую своими словами нагнали волшебники, под звуки бравады рыцарей стремительно отступала.

— Жаль учителя мы так и не сумели найти, — вздохнул Слизерин, при помощи посоха создав вокруг себя и давнего друга защитный барьер от подслушивания. — Весь этот год я ощущал, что за нами следят, а вокруг творится какая-то волшба, понять которую никак не выходило.

— Не ты один это заметил, — хмыкнул Годрик, тут же нахмурившись. — Хотя, должен заметить, что наши ученики почти ничего не поняли, списывая всё на местных нелюдей. Ты думаешь, что Мерлин ещё жив? Он был старым, когда мы были молодыми...

— Этот старый пердун ещё наших учеников переживёт, — фыркнул Салазар, неосознанно потянувшись свободной рукой ко лбу, по которому обычно приходился удар посоха учителя. — Впрочем, будь он здесь, мне было бы спокойнее.

...

А в это время, у Священной Горы собирался совет племён Красных Людей. Так как отшельника уже давно никто не видел, шаманы сами взобрались на самую вершину и создали пламя маяка, в то время как у тысяч костров внизу собирались десятки тысяч воинов, детей и стариков.

Пока вожди решали, стоит ли прогонять белых людей, которые уже успели согнать со своих земель несколько племён, а малые деревни вовсе вырезали, говорящие с духами решали иной вопрос:

— Шаманы белых людей сильны: вы все видели стены, которые они поднимают, огонь, которому приказывают, — произнёс Седой Медведь, кутающийся в потрёпанную шкуру своего духа-контрактора.

— Нас больше, — заявил Бешеный Вепрь. — Даже если они сильны в бою, мы сможем их одолеть. Тем больше будет честь воинов!

— Там, откуда пришли белые люди, шаманов и воинов может быть во много раз больше, — поучительным тоном произнесла Слепая Сова.

— Что же вы предлагаете? — нахмурился Вепрь, а младшие говорящие с духами одобрительно загудели.

— Мы выберем Короля Шаманов, который поведёт нас в бой, — решил Седой Медведь. — Но на этот раз, мы не будем проводить турнир, так как слишком уж велики могут быть потери.

— Правило выборов таково: нельзя выставлять свою кандидатуру или своего ученика, — поддержала давнего знакомого Сова.

Вершина горы снова загудела десятками голосов...

* * *

Армия императора севера встала на возвышении, начав готовиться к подходу подкреплений, чтобы единым ударом смести оборону не склонившего колен даймё юга. У них было больше людей, больше припасов, лучше оружие, а также на их стороне стояли мастера рукопашного боя, собранные со всего архипелага. Однако же и их противники не являлись совсем уж беззащитными: полторы тысячи мужчин держали переправу, в то время как ещё четыре тысячи их соратников обходили врага сзади, чтобы нанести стремительный удар и разгромить по частям. А кроме того, на их стороне были ёкаи, с которыми сумел договориться мудрый господин Кога...

...

"До сих пор не понимаю, как до такого дошло", — досадливо морщусь, продолжая бежать вместе с полусотней кобелей и лисов, которым предстоит совершить прорыв по правому флангу, отвлекая на себя сильнейших бойцов императора севера.

Давняя выходка Ласки, спасшей женщину и двоих детей, очень быстро стала известна как в лагере захватчиков, так и у их противников. В ёкаев поверили очень немногие, пусть об этом и говорил один из мастеров, но в появление представителя какой-то ранее неизвестной школы люди поверили охотнее, начав искать её. Тут-то и вспомнили о странных отшельниках, притворяющихся зверьми и обитающих в заколдованном лесу, где путники могут блуждать сутками, пока не выйдут на опушку там же, откуда и вошли под кроны деревьев.

Если бы акция спасения была одиночной, то об этом вскоре забыли бы, кроме того самого мастера, которого лисица поманила хвостом и тут же исчезла. Однако же многие самки, в том числе и Рыжик, после истории подруги об увиденных зверствах, объявили Оскалу ультиматум: либо мы помогаем мирным людям, либо выбираем нового старшего вожака. Выбора, фактически, ему и не оставили вовсе, так как даже если бы авантюра со смещением пса не удалась, белки и лисицы наверняка пошли бы нести спасение людям своими руками.

"Ёкаи, похищающие детей из разорённых деревень. Такой репутации нам точно не нужно", — подумал я тогда и старший вожак разделил моё мнение.

Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что рано или поздно, но войска императора севера дошли бы до нашей рощи, а насколько я знаю людей, ни один правитель не позволил бы жить на своей земле неподконтрольному народу. Так что пришлось бы либо отстаивать свою независимость, либо присоединяться к победителю, либо сбегать и прятаться более надёжно чем сейчас.

Прикинуться чудаковатыми колдунами, превращающимися в зверей, оказалось достаточно просто: всё же раньше нас уже видели многие простые люди. Почему же мы не явили себя как зверяне? Опять же, зная психологию людей должен сказать, что как к более или менее равным, они могут относиться только к людям, да и то не всегда. Следовательно, людей принимающих личины зверей, они воспримут охотнее, чем зверей притворяющихся людьми...

Чтобы самки не лезли в сражения и не геройствовали, спасая чужих детёнышей, Оскал принял волевое решение: стае пора расти. В результате этого, зверяне разбились на пары для заведения потомства в почти принудительном порядке, после чего самцы уже и отправились на помощь к новому союзнику.

Должен заметить, что Кога оказался очень толковым полководцем: поняв то, как и где лучше всего использовать зверян, он довольно быстро подмял под себя более мелких землевладельцев, после чего дал бой императору, остановив его продвижение по своим владениям. Так как численность воинов их армий была слишком неравной, даймё принялся громить отдельные его части, дробя их и не давая собраться в единый кулак, постоянно перекрывая поставки продовольствия и лекарств.

Единственными, кто могли противопоставить зверянам что-то серьёзное, стали мастера боевых искусств, в последнюю пару лет ставшие крайне уважаемыми людьми, получившими от своего императора титулы младшей аристократии и офицерские звания.

"После сегодняшнего боя, война наконец-то должна перейти в стадию переговоров. Если же нет... лично пойду и перегрызу глотку обоим этим "великим правителям"".

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 83

Конный отряд возвращался в небольшой форт, недавно построенный на самой границе изученных территорий: в лучах восходящего солнца кирасы мужчин поблёскивали полированной сталью, знамёна бессильно висели на древках длинных копий, суровые лица выражали усталость и желание рухнуть на ближайшую горизонтальную поверхность, укрытую хоть каким-то подобием матраса, чтобы проспать часов шесть. Солдаты на стенах дали отмашку и тяжёлые деревянные ворота стали открываться, позволяя колонне начать втягиваться во внутренний двор.

Внезапно воздух разрезал свист стрел, которые дождём обрушились на головы и спины всадников и лошадей, а из зарослей с криками и улюлюканьем вырвались сотни краснокожих мужчин, одетых в кожаные жилеты с деревянными дощечками, костяными амулетами, бусами из клыков животных, кожаные штаны и мокасины. Их лица были покрыты странными узорами, руки сжимали древки копий, рукояти топоров, метательные дротики и луки со стрелами.

Среди дикарей были двое мужчин (старик и молодой юноша) у которых на головах красовались обручи с вставленными в них разноцветными перьями: они были одеты в плащи из шкур животных, накинутые поверх обнажённых торсов, а в руках сжимали посохи с костяными украшениями. На фоне остальной яркой и шумной толпы эта пара не выделялась, так что на них долгое время не обращали внимания...

Гарнизон форта замешкался, не решаясь закрыть ворота пока все всадники не окажутся внутри, чем и воспользовались краснокожие, часть стрел которых всё же достигла своей цели, убив несколько воинов в кирасах и животных, упавших на землю, тем самым устраивая свалку. Стрелки на стенах открыли ответный огонь, но защитные амулеты, созданные шаманами союзных племён показали свою эффективность, уводя стрелы вверх или же заставляя их втыкаться в землю.

В результате всего этого туземцы сперва настигли застрявших в воротах конных воинов, а затем ворвались в форт, размахивая своим примитивным, но от того не менее эффективным оружием. Офицеры не успевали перегруппировать своих бойцов, вынужденно отступая к строениям и казалось, что исход сражения уже решён, но...

— Адское Пламя! — одетый в длинную чёрную мантию, накинутую поверх богатого камзола маг, выглядящий как черноволосый мужчина средних лет, с чёрными глазами и выразительным носом, взмахнул жезлом и пламенная плеть пересекла тела первого ряда нападающих.

В воздухе завоняло палёным мясом, аромат которого добавился к запаху крови, пота и вони дерьма. Волшебник же не останавливался и продолжал хлестать по краснокожим дикарям кнутом из живого огня, в то время как двое рыцарей в тяжёлых латах встали справа и слева от него, прикрывая союзника своими щитами.

Крики ярости и азарта сменились воплями боли, а копейщики и воины вооружённые томагавками хлынули в стороны, спасаясь от смертельных ударов. В очередной раз кнут взметнулся ввысь и обрушился на группу туземцев, но вместо того чтобы разрезать их на куски, сам рассыпался безвредными искрами. Навстречу волшебнику же вышел старый шаман, плечи коего укрывала шкура волка.

На долгую секунду над полем боя повисла тишина, а затем англичанин указал жезлом в сторону противника и совершил причудливое движение кистью, цедя сквозь сжатые зубы:

— Бомбарда Максима...

Один за другим яркие лучи устремились к краснокожему старику, коего окутала плёнка из духовной силы, защищающая от враждебной магии не хуже иного магического барьера. Однако же отсиживаться в обороне он не собирался, а потому призвал своего духа-контрактора, вселив его в сброшенную шкуру волка, тут же обратившуюся огромным хищным зверем, кинувшимся на чародея.

Двое рыцарей смело шагнули вперёд, смыкая щиты и поднимая мечи. Когти хищника ударили по металлу, но тот выдержал атаку духа, пусть на нём и появились неглубокие борозды. Ответный синхронный выпад заставил духа отступить, чтобы не быть разрубленным рунными клинками.

Защитники форта стали собираться позади рыцарей и мага, вновь начав осыпать краснокожих стрелами, смыкая щиты и готовя к бою оружие. Чародей совершил новый жест жезлом, ограждая пространство магическим барьером, а затем применил молнии, ударившие по волку и шаману.

Дух взвыл, заставляя людей болезненно морщиться, а кого-то даже упасть на колени, хватаясь руками за голову. Сам же старик взмахнул посохом и отправил в щит сферу, похожую на жидкое серебро, которая в момент соприкосновения двух заклинаний разных школ взорвалась потоками режущего воздуха.

Волк метнулся вперёд, врезаясь в одного из рыцарей, из-за чего мужчина тяжело рухнул на землю, но всё же сумел защититься щитом, да ещё и меч вонзил в бок духа. Его напарник, развернувшись вполоборота, размашисто взмахнул своим клинком, срезая зверю голову, тем самым разрушая связь с шаманом и отправляя контрактора обратно в мир духов. Но не успел он порадоваться своему успеху, как спина взорвалась болью, а рука младшего шамана, превратившегося в гибрид пантеры и человека, словно бумагу вскрыла кирасу, длинными когтями прочерчивая глубокие и кровоточащие борозды.

Не успел маг нацелить жезл на нового противника, как когтистая рука сжалась на его древке, а затем в лицо впечатался крепкий кулак, смявший нос и раздробивший кости...

Дальнейшее сражение переросло в резню, так как лишившиеся магической поддержки и обоих рыцарей англичане пали духом, а краснокожие мужчины наоборот стали бросаться в атаку с удвоенным энтузиазмом.

В это утро схожая картина повторилась во многих малых поселениях колонистов, впервые столкнувшихся с настоящим сопротивлением туземцев. Где-то Красные Люди одерживали победу, где-то им приходилось отступать из-за ожесточённого отпора и превосходящей огневой мощи чародеев, нередко выступающих тройками, а то и пятёрками против двух-четырёх шаманов.

...

— И всё равно я считаю, что нам следовало остаться в Новом Камелоте, — недовольно проворчал Салазар, разглядывая расстеленную на походном столе карту.

— Войны не выигрываются сидя в обороне, — поучительно заметил Годрик, стоя напротив старого друга-соперника.

— Соглашусь с сиром Гриффиндором, — подал голос Ланселот Озёрный, стоя во главе стола, установленного в большом шатре, освещённом магическими огнями. — В поле мы можем в полной мере воспользоваться преимуществами тяжёлой кавалерии...

— А оставаясь в городе, мы могли бы воспользоваться вложенными в стены щитами, настенными тяжёлыми арбалетами и катапультами, а главное — порталом, чтобы получать пополнение и отправлять на родину раненных, — проворчал Слизерин, постукивая ногтем указательного пальца правой руки по бумаге. — Вместо этого мы вышли навстречу пятикратно (!) превосходящей нас численностью армии, в которой наличиствует неизвестное количество... ша-ма-нов, способных один на один дать бой почти любому волшебнику, а то и превзойти их.

— Не будь трусом, Сал: вся эта армия — оборванцы с каменным и костяным оружием, конница которых состоит из неподкованных лошадей, да подростков в кожаных рубахах с кривыми копьями, — Годрик насмешливо скривился. — Может быть их шаманы чего-то да и стоят, но наши волшебники умеют то, до чего дикари так и не додумались: мы можем работать сообща, творя поистине могущественные чары. Во время боя, ты и твои подопечные, раз уж тебе столь боязно вступать в открытую схватку, можете заняться созданием куполов над госпиталем, штабом и резервами. Я же поведу боевых магов в наступление по фронту. Это будет славная битва...

— Лучшее сражение — то, которого не было, — скривил губы Слизерин. — Раз уж так хочется нанести врагу поражение, давай соберём круг магов побольше, да устроим дикарям Огненный Дождь.

— Где твоё стремление к приключениям, Сал? — удивлённо вскинул брови Гриффиндор.

— Осталось в далёком детстве: учитель умело выбил его своим посохом, — огрызнулся Салазар. — Правда, по всей видимости, на тебя ему сил уже не хватило.

— Мы не можем уронить честь рыцарей, сир Слизерин, — вмешался в зарождающуюся перепалку Ланселот. — Благородство, честь и доблесть — это те благодетели, которые мы должны чтить, чтобы оставаться выше этих туземцев.

— Предпочитаю оставаться живым, а не благородным, — почти прошипел второй волшебник.

— Довольно, Салазар, — громыхнул голос Годрика. — Ты высказался и мы тебя услышали, но твой план нам не подходит.

— В таком случае, если каменный топор очередного краснокожего раскроит твою пустую голову, не говори того, что я тебя не предупреждал, — сплюнув, Слизерин развернулся к выходу и взмахнув полами мантии, вышел из шатра.

...

Ставка командования армии Альбиона находилась на вершине холма, откуда открывался великолепный вид на широкую равнину, поросшую высокой сухой травой. Слева от предполагаемого поля боя находилась река, справа же, у самого горизонта виднелась стена леса. Красные Люди, подтверждая свою репутацию дикарей, шли вперёд не соблюдая правильного строя, двигаясь где цепочками по пять-семь человек, а где большими группами. Позади их "воинства" двигались гружённые буйволы, отдельным стадом гарцевали полудикие лошади, наездники которых не использовали жёстких сёдел.

Первое, что приказал сделать Ланселот — это поджечь траву. Взметнувшийся ввысь огонь, подхваченный магическим ветром, созданным чародеями, сплошной стеной устремился к туземцам... но не достигнув их рядов, бессильно опал и погас, оставив широкий чёрный след из пепла.

Потрясая большими дубинами, с воинственными криками в атаку понеслись краснокожие, на головы которых были надеты шлемы, сделанные из голов буйволов. Их было много, но они не соблюдали никакого строя, так что Озёрный рыцарь приказал коннице пройтись по авангарду противника...

— Мне кажется, или они стали больше? — удивился оруженосец Ланселота, приложив ко лбу правую ладонь на манер козырька.

— Мать моя женщина... — прошептал кто-то из волшебников, охранявших ставку командования.

Удивиться же действительно было чему: дикари с головами буйволов вместо шлемов, за время требуемое на преодоление полусотни метров, увеличились ростом до трёх-четырёх метров, а их тела теперь бугрились перекатывающимися под красной кожей валунами мышц. Дубины, ранее выглядевшие несуразно огромными, теперь казались до смешного маленькими... Впрочем, туземцы и не собирались использовать их как оружие ближнего боя.

Рыцарская кавалерия уже опустила копья для удара и их окутали магические щиты от волшебников, находящихся под командованием Гриффиндора, но дикари не стали сближаться для честного столкновения, а припав на одно колено, метнули свои дубины вперёд. Первые снаряды отскочили от барьеров, заставив их вспыхнуть яркими искрами, вторые и третьи истощили вложенную в защиту силу, а затем маленькие брёвна врезались в тела рыцарей и их скакунов, сминая их как соломенные чучела.

И всё же множество кавалеристов достигли рядов врага, своими копьями пронзая их тела, опрокидывая на землю и пришпиливая, словно огромных бабочек. Копья ломались, некоторые из них вовсе промахнулись, а буйвологоловых туземцев оказалось слишком много, да и многие раны они попросту игнорировали. Голыми руками великаны лупили своих противников, сдёргивали их со скакунов, сворачивали головы и отрывали конечности. Мечи и кинжалы приносили мало пользы в борьбе с ними, так что командиры стали трубить отступление конницы...

Все эти события произошли на глазах у пехоты, чеканящей шаг под звуки отбиваемого в барабаны ритма. Здесь почти не было благородных сиров, зато волшебников, удерживающих барьеры и готовящихся обрушить на головы врагов смертельные чары оказалось много больше. Флажки, развевающиеся на древках пехотных копий напоминали воздушных змеев, острые наконечники поблёскивали словно хищные жала, щиты и мечи сверкали будто начищенные зеркала...

Буйвологоловые великаны не стали развивать свой успех, позволяя рыцарям отступить, а стали дожидаться вторую волну своих сородичей, лица коих закрывали деревянные маски, с вырезанными изображениями морд кошек, волков, медведей, лисов и даже змей. Вооружённые топорами и копьями, они сохраняли подобие строя, двигаясь то быстрым шагом, то медленным бегом. Среди них выделялись шаманы, чьи головные уборы красовались яркими перьями.

Залп заклинаний совпал с атакой стихиями огня, воды и воздуха; метательные дротики и топорики встретились и разминулись с тучей стрел, а затем две волны столкнулись. Противостояние дисциплины и оружия с хищной грацией, звериными инстинктами, подкреплёнными нечеловеческими силой и яростью было страшным...

Пополнив свои ряды резервными отрядами, кавалерия Альбиона вновь начала разбег, заходя на пехоту противника с флангов. В это же время в воздух поднялись волшебники, летящие на широких дисках, исписанных сложными узорами.

В ответ на действия англичан в атаку помчалась лёгкая конница дикарей, а в небо взлетели шаманы, либо стоящие на спинах своих духов, либо раскрывшие собственные крылья, проявившиеся во время слияния с контракторами. Небо заполыхало лучами заклинаний и буйством стихий...

Шаг за шагом пехота англичан отступала, не позволяя прорвать свой строй окончательно; раз за разом рыцарская конница натыкалась на ожесточённое сопротивление краснокожих всадников и буйвологоловых великанов; маг за магом падали с неба на землю, будучи поражёнными оружием шаманов, которые тоже теряли своих соратников, но... туземцы могли их заменить кем-то другим.

Ланселот, сидя в седле своего коня мог лишь стискивать в кулаках поводья да яростно сверкать глазами: враг, уступающий его армии как в дисциплине, тренированности так и качестве вооружения, за счёт большей численности и повсеместного применения колдовского оружия побеждал. Красные Люди в масках животных дрались без устали, страха и не чувствуя боли, а их движения были стремительны и точны, в то время как шаманы призывали новых и новых духов, заставляя волшебников тратить силы и распылять внимание, после чего нередко переходили в ближний бой.

Только там, где сражался Годрик Гриффиндор, могучими ударами разбрасывающий врагов десятками, они всё ещё держали строй и могли атаковать... Но даже могучий маг был вынужден пятиться, чтобы не оказаться в полном окружении, когда вся остальная армия отойдёт.

Внезапно над полем боя пронесся вой, вонзающийся в самую душу тысячей ледяных игл. На глазах командующего армией Альбиона, из задних рядов туземцев выдвинулось существо с телом человека, головой шакала и когтями льва. Его кожа была разрисована угловатыми линиями, рост достигал пяти, а то и шести метров, воздух на многие метры вокруг дрожал и искажался.

"Это не маска", — с ужасом осознал Ланселот, стоило монстру вскинуть голову и снова издать свой вой.

Буйвологоловые великаны тут же отступили, носители масок отхлынули в стороны, даже шаманы постарались освободить новому врагу дорогу. Сам же гигант, вооружённый самой настоящей секирой из золота, взмахнул своим оружием и отправил серп ослепительно-белой энергии в ряды не успевающих уйти из-под атаки пехотинцев.

Миг, и вот чудовище уже стоит посреди испуганных людей, а в его руках вместо секиры находится огромная коса из жёлтого металла. Взмах и смелые воины, словно скошенная трава валятся на землю, разрубленные на части без какого-либо сопротивления. А существо атаковало вновь и вновь, за раз отнимая по десятку жизней, двигаясь с настолько невообразимой скоростью, что не успевали упасть первые его противники, как наносился уже третий удар.

Взрывные лучи, струи огня, сгустки зелёной энергии устремились к туше монстра, но тот исчез с того места где находился секунду назад, а появился позади группы волшебников. Удар косой и все их защитные плёнки лопаются, а мужчины валятся на землю, роняя своё оружие.

Пока все отвлеклись на чудовище, несущее смерть в ряды воинов Альбиона, группа вооружённых жезлами волшебников шаманов, исполнив замысловатые жесты в воздухе, обрушила потоки живого огня на начавших паниковать людей.

Видя критичность положения, Ланселот приказал трубить отступление...

...

— И почему же ты здесь, а не бежишь с остальным войском? — прозвучал из-за спины Годрика саркастичный голос язвительного старика.

— Время моей славы уже прошло, — хмыкнул Гриффиндор, вместе с десятком учеников оставшийся прикрывать отступление. — Пасть в битве с многократно превосходящим врагом, спасая жизни соратников — чем не замечательный финал замечательной жизни?

— Болван, — вздохнул Салазар, вставая рядом с другом-соперником.

— А ты почему здесь? — вскинул брови первый старик.

— А я тоже... болван, — усмехнулся Слизерин, удобнее перехватывая посох и наблюдая за тем, как к заградительному отряду подступает орда краснокожих дикарей. — Раз уж не смог отговорить тебя от этой глупой затеи, то хотя бы постараюсь вытащить из всей этой истории.

Годрик хохотнул и перехватив посох левой рукой, правой ладонью хлопнул собеседника по плечу. Берясь за рукоять меча, выкованного из гоблинской стали, он заявил:

— О нашем подвиге будут петь в легендах!

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 84

В городе стояла паника: разгром войска Ланселота Озёрного и исчезновение сразу двух могущественных чародеев сильно подорвали боевой дух англичан, а тем временем к стенам первого оплота Альбиона на новой земле стягивались племена краснокожих варваров, ведущих себя как хозяева положения. В ряды ополчения мобилизованы были все, начиная безусыми юнцами и заканчивая ещё крепкими стариками, да и женщины не стояли в стороне, а помогали в строительстве укреплений, кашеварили, стирали и работали в госпитале (хотя и от оружия не отказывались, готовясь в случае нужды встать за спинами своих мужей и братьев).

Маги поспешно поднимали щиты, готовя город к обороне, вливали в накопители все свои резервы и принимались медитировать, спеша восстановить затраченные силы. С родины тем временем прибывали группы новых волшебников, рыцари и умелые воины... пока в один момент круг из мегалитов не взорвался, осыпав щебнем всех кто находился поблизости. Таким образом путь к бегству оказался отрезан, пусть и остались корабли, всё ещё находящиеся у причалов.

Ожидание затягивалось, а дикарей под стенами становилось всё больше и больше. Они жгли костры, бросая в огонь разные предметы вроде трав, деревянных фигурок, хлеба, пели на своём варварском языке и танцевали дикарские танцы, окропляя кровью грубые маски в виде морд зверей, которые надевали на лица и вооружались копьями, топорами, дубинами, луками и изредка — мечами, в большинстве своём являющимися трофеями с поля брани.

...

— Как обстановка? — спросил рыцарь у командира смены дозорных, которые стояли на стене и вглядывались в вечерние сумерки, стараясь не упустить момента, когда враг решит пойти на штурм.

— Всё без изменений, сир Ланселот, — браво выпрямившись и стукнув каблуками сапог, отрапортовал рыжебородый гвардеец, облачённый в кольчугу до колен, слегка помятую кирасу и шлем без забрала, а вооружённый коротким копьём, закинутым за спину щитом и висящим на поясе мечом. — Дикари всё пляшут вокруг костров, будто бы приглашают нас выйти за стены и наказать их за беспечность.

— Считаете, что нас выманивают? — Озёрный нахмурился и устремил свой взгляд вдаль, туда где бесновались краснокожие, один раз уже показавшие то, что их нельзя недооценивать.

— Ещё недавно я бы сказал, что это невозможно... — хмыкнул собеседник, но тут же спохватился и снова вытянулся по стойке "смирно". — Прошу меня простить, сир Ланселот...

— Полно вам, друг мой, — изобразил дружескую улыбку рыцарь. — Какие титулы могут быть между теми, кто сражались плечом к плечу?

— Благодарю за оказанную честь, — слегка расслабился рыжебородый. — дозволено ли мне узнать, какие у нас планы? Когда прибудет помощь?

— От нас требуется удержать город, — произнёс Озёрный твёрдо и спокойно. — Король не оставит своих подданных на этой земле без своей милости.

— Отрадно слышать, сир, — кивнул воин и тоже кинул взгляд на далёкие костры, которых словно бы становилось только больше. — Среди солдат поднимается ропот: говорят, что нас здесь бросили. Мы, конечно, затыкаем паникёров как можем, но...

— Передайте бойцам, что после всей этой заварушки я лично выплачу каждому по пять золотых и поставлю выпивку в лучшем трактире Альбиона, — хлопнув собеседника по плечу, Ланселот продолжил обходить позиции...

...

— Когда будет восстановлен портал? — требовательно спросил пузатый чиновник у волшебника, во время отсутствия Слизерина и Гриффиндора, являющегося главой всех чародеев города. — Я немедленно должен доложить королю обо всём, что здесь происходит.

— Когда нам доставят новые мегалиты, чертежи магических узоров, накопители и чародея, способного всё это объединить и заставить работать, тогда портал и откроется, — огрызнулся немолодой уже мужчина, в чёрных волосах коего проглядывала седина.

— Ленивые дармоеды! — покраснев лицом, буквально взвился мужчина, своими воплями оглашая здание, занятое волшебниками под свои нужды. — Да вам полновесным золотом платят!..

— Вот возьми это золото и подотрись им, — чародей бросил на пол кабинета звякнувший кошель. — Что, крыса трусливая, думаешь ты единственный из тех, кто решили сбежать?

— Да как вы смеете... — толстяк буквально затрясся от ярости.

— Я — смею, — осадил его хозяин кабинета. — А вы вместо того, чтобы попусту сотрясать воздух, пошли бы лучше к ополченцам. И не смейте более отнимать у меня время.

— Да как вы смеете запрещать мне сметь... — удар жезлом по лбу заставил крикуна заткнуться и отступить на шаг назад.

— Ты сам-то понял, что сказал? — ехидно осведомился волшебник.

...

— Дамы, перед вами облегчённый пехотный щит и лёгкий меч, — стоя перед группой женщин, собравшихся на заднем дворе одного из городских домов, с гордым видом начал вещать молодой гвардеец.

— Ты что — дурак? — спросила немолодая кухарка, одетая в длинное платье с кожаным передником. — Какой щит? Какой меч? Ты ещё скажи, что нас в строй поставить решили. Копья неси, топориками для рубки мяса и дубинками мы как-нибудь сами озадачимся...

* * *

— Воины готовы выступать, вождь, — войдя в шатёр Короля Шаманов, отчитался крупный широкоплечий мужчина с седыми волосами, одетый в шерстяные штаны, кирасу из деревянных дощечек с костяными вставками, мокасины и маску красного медведя.

— Начинайте, когда пойдёт дождь, — распорядился сутулый и худощавый старик, от которого веяло огромной силой, готовой вырваться на свободу в любую секунду. — Я нападу со стороны воды, как и планировали на совете.

Воин склонил голову и молча вышел на улицу, оставляя старшего мужчину одного.

Закрыв глаза, шаман потянулся к той силе, которую обрёл в момент объединения с великим духом и мир раскрасился необычайно яркими цветами. Встав на ноги и расправив плечи, он вдохнул свежий воздух полной грудью и оскалил рот в улыбке. Его ждала незавидная участь, ведь использование столь огромной силы в почтенном возрасте налагало свою плату, но иначе вожди и шаманы так и не сумели бы договориться между собой: никто не хотел усиливать своих конкурентов больше необходимого (ведь после войны, фигура Короля Шаманов станет слишком значительной, одним фактом своего существования разрушая хрупкий баланс).

"Другое дело — старик, племя которого погибло от рук бледных чужаков. Кроме мести у меня уже ничего не осталось, а так я хотя бы смогу помочь выжившим".

Усилие воли и энергия окутывает тело, сжимая его в точку, чтобы расправиться уже в десятках километров от военного лагеря. Ещё несколько таких же "прыжков" и под ногами уже не твёрдая земля, а колышущаяся вода.

Правая рука поднялась к обнажённой тощей груди, на которой на кожаном шнурке висел амулет, вырезанный из акульего зуба и являющийся домом для духа этой хищницы. Подарок, сделанный руками внучки жёг кожу, раз за разом заставляя вспоминать те бешенство и беспомощность, когда он нашёл обезображенное тело молодой девушки, брошенное её мучителями в разгромленной деревне среди других соплеменников.

"Тогда меня не было рядом, чтобы вас защитить, но скоро я к вам присоединюсь. Подождите чуть-чуть и мы снова будем вместе", — старый шаман не плакал, лишь солёные брызги моря скатывались по впавшим щекам.

— Дух бесплотный... Сверхдуша, — выпустив акулу на свободу, старик стал вливать в неё всю ту силу, которую даровал ему великий дух, а когда ноги начали дрожать от слабости, проваливаясь сквозь воду, будто бы он и не учился десятками лет ходить по ней как по тверди, пришла пора последнего этапа ритуала. — Единение!

Морская хищница безмолвно втянулась в середину груди шамана и слилась с его собственным духом, заставляя стиснув зубы терпеть неимоверную боль. Его кожа покрылась тёмно-синей чешуёй, оставив белыми только грудь и живот, лицо вытянулось в морду с огромной пастью, красующейся рядами треугольных зубов, мышцы вздулись буграми, на спине вырос треугольный плавник, пальцы обзавелись когтями и перепонками, руки и ноги вытянулись едва ли не вдвое от нормального, а затем штаны лопнули и из низа спины вырос акулий хвост. Кажущиеся на массивной голове совсем маленькими глазки вспыхнули голубым огнём, а из горла вырвался нечеловеческий вой, заставивший само пространство задрожать.

В небе начали собираться тучи, вскоре скрывшие звёзды и луну, а затем пролившие первые капли дождя, грозящего перерасти в бурю. Водная гладь сперва успокоилась, а затем вспучилась волной, гребень которой поднимался всё выше и выше, начав набирать скорость и приближаться к берегу, а на самой вершине вала стоял Король Шаманов, едва удерживающийся в сознании, не позволяя себе скатиться в кровавое безумие, которое требовала его напарница.

"Я обрушу на вас мощь всего океана, бледные насекомые!".

— РРРААА!

* * *

— Огонь! — прорычал голос командира расчёта тяжёлого арбалета.

Щёлкнула толстая тетива и в полёт отправился болт с зачарованным наконечником, похожий на небольшое копьё. Снаряд попал точно в щит быкоголового великана, пронзив его насквозь и достав до тела одержимого. Над полем боя разнёсся крик боли, а затем очередное чудовище упало на землю, чтобы усохнуть до размеров нормального человека.

— Молодцы, парни! — похвалил своих ребят десятник. — Заряжай!..

К сожалению для англичан, подобные точные попадания были редкостью и происходили скорее вопреки, а не благодаря чему-то. Атака краснокожих началась в тот самый момент, когда небо затянули тучи и видимость, при свете звёзд и луны и без того не слишком хорошая, упала практически до нуля. Факелы и освещающие заклинания волшебников, светящие со стен города, помогали не сильно, а дикари вовсе обходились без каких-либо осветительных средств (благодаря маскам с духами зверей, находящиеся в состоянии лёгкой одержимости воины, пользовались нюхом, слухом и зрением животных, в этом плане сильно превосходящих человека).

— Залп! — гаркнул командир лучников и в небо взвилась туча стрел, обмотанных промасленными и подожжёнными тряпками.

Струи огня, ветвистые молнии, разноцветные лучи и порывы ветра вырывались из жезлов волшебников, редкой цепочкой выстроившихся вдоль гребня городской стены. Самые сильные и умелые из них поддерживали работу барьера, благодаря коему шаманы, духами коих были летающие существа, ещё не обрушились на головы защитников, а море краснокожих воинов ещё не пыталось вскарабкаться на преграду.

То тут, то там появлялся монстр с шакальей головой, наносящий удары по плёнке щита, которая хоть и шла волнами, но выдерживала напор. Куда опаснее оказалась группа противников, которые подчинили души убитых магов, подселили их в трофейные жезлы и теперь без устали осыпали заклинаниями энергетический пузырь.

Ливень усилился, делая видимость ещё хуже прежнего, а затем с неба ударил столб молний, врезавшийся в магический купол, расходясь по нему ослепительными всполохами. Барьер едва продержался до момента, когда атака прекратится, а затем пришёл оглушительный раскать грома, заставивший стену задрожать, а многих людей упасть на колени, закрывая головы руками.

Лишь волшебники, благодаря своему колдовству, да рыцари, благодаря упорству и доблести, сумели сохранить самообладание. Впрочем, краснокожие тоже замедлились, не сумев воспользоваться моментом наибольшей слабости англичан.

— Море! — прозвучал чей-то слабый голос (хотя, вполне возможно, что он казался таковым после оглушения).

Многие взгляды обратились к побережью, пусть возможности увидеть хоть что-то в ночной тьме и при ливне почти ни у кого не было.

— Мать моя... — прошептал Ланселот Озёрный, один из обладателей артефактов, которым не были помехой темнота, туман и им подобные препятствия.

Огромная волна, достигнув берега будто бы замерла на бесконечно долгий миг, а затем рухнула вперёд и вниз, сметая со своего пути здания и людей, а впереди неё неслось акулоподобное чудовище, сияющее ярко-голубыми глазами и окружённое ореолом брызг.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 85

Камелот был красивым городом: в центре, как и положено, возвышался замок с четырьмя угловыми и одной центральной башней донжона, где с максимальным комфортом размещались королевская семья, гвардия и придворные, исполняющие роль административного аппарата, а вокруг, словно концентрические круги на воде, громоздились двух и трёхэтажные дома из белого камня, с декоративными башенками и фигурными балконами. Всё это великолепие окружала высокая городская стена с четырьмя воротами, соответствующими сторонам света, а также восемью сторожевыми башенками (по две у каждых ворот), внутри коих находились запирающие механизмы.

Благодаря волшебникам и многочисленным мастерам, съезжающимся в столицу со всех уголков королевства, Камелот был единственным городом, в котором имелся водопровод (замок был полностью пронизан трубами, благодаря чему ванные комнаты и туалеты имели стабильное водоснабжение, а вот обычным жителям пришлось удовольствоваться колонками, установленными на улицах), а кроме того, ночами включалась система освещения. Общая же численность жителей колебалась от ста, до ста двадцати тысяч жителей, без учёта бродяг и бедняков, коих по приказу короля отлавливали и отправляли в трудовые лагеря, чтобы те строили дороги, лепили посуду, или иными способами доказывали свою полезность государству...

В этот день, невзирая на ясную солнечную погоду, столица Британии была словно бы окутана тенями: горожане старались говорить вполголоса, да и на улицах предпочитали не задерживаться, а стража маршировала по привычным маршрутам с таким видом, будто бы воины готовы напасть на любого, кто лишь посмеет взглянуть как-то неправильно. Причинами подобных событий стали сразу два происшествия: известие о разгроме армии, отправленной на захват новых земель, а также самоубийство королевы Гвеневры, случившееся после новостей о гибели Ланселота Озёрного. Король Артур объявил траур, но не стал замыкаться в себе, а дал клич по всем землям подчинённым короне и теперь ждал, когда же прибудут его верные вассалы...

— Что вы можете сказать о силах врага? — хриплым и негромким, но всё ещё сильным и проникновенным голосом спросил седовласый старик в позолоченных доспехах и алом плаще, лицо коего украшала аккуратная бородка, а на голове поблёскивал золотой зубчатый обруч, сидя на высоком троне в просторном и светлом зале, заполненном лордами и рыцарями, обращаясь к двум волшебникам.

— Ваше Величество, — старший из чародеев, одетых в тёмные мантии поверх дорожных костюмов, стоя на одном колене склонил голову. — Как вам уже известно, у красных людей нет городов, а живут они либо в хлиплых лачугах, либо вовсе в конусовидных шатрах с острыми вершинами. Их воины вооружены деревянным, костяным и совсем редко — железным оружием, а в качестве брони они носят шкуры животных, либо деревянные доспехи...

— Как же вы умудрились проиграть таким варварам? — насмешливо спросил рыцарь средних лет, стоящий по правую руку от трона и красующийся доспехами цвета белой кости.

— Дикари лучше нас знали свою землю; на каждого нашего воина приходилось не меньше десятка врагов; их маги использовали чёрное колдовство, чтобы придать сил воинам, а также пленить души наших соратников, — твёрдо ответил докладчик, встретившись хмурым взглядом с обвинителем. — Их мерзкое колдовство позволяет им придавать людям силу зверей, жестокость берсерков, бесстрашие безумцев и выносливость настоящих чудовищ. Я лично видел, как мужчина в деревянной маске волка, потеряв одну руку и получив несколько стрел в грудь, продолжал яростно рубиться при помощи трофейного меча...

— Чушь! — старый лорд, один из первых сторонников королевской власти выдвинулся из толпы зрителей. — Ваше Величество, этот подлый и трусливый скот лжёт, чтобы скрыть позор от своего бегства, в то время как его соратники...

— Замолчи, старый болван, — рыкнул чародей, поднимаясь в полный рост и устремляя яростный взгляд на нового оратора. — Ты даже не видел тех ужасов, через которые нам пришлось пройти; ты не выживал в том котле, откуда сумели вырваться единицы из верных королю воинов...

Один за другим собравшиеся начали выкрикивать обвинения, выдвигать предположения, сыпать оскорблениями... Совет постепенно перерастал в балаган, который грозил вылиться в безобразную драку (к счастью, оружие благородных господ было отобрано ещё на входе в замок, так что они могли рассчитывать разве что на свои кулаки). Артур же смотрел на этих людей и поражался тому, как всё изменилось с тех давних лет, когда он только завоёвывал своё королевство, объединяя под сильной рукой разрозненные земли. Старые соратники разжирели, постарели или вовсе легли в землю, а те люди, которые пришли им на смену, и на смену первых наследников... вызывали досаду, а то и вовсе — брезгливость.

"И почему я не видел этого раньше?", — думал про себя старик, руки коего были всё ещё достаточно крепки для того, чтобы сжимать рукоять меча, но разум уже не мог похвастаться той же остротой, которая была ему свойственна в юные годы.

Внезапный стук распахнувшихся створок входных дверей, закрытых на засов на время совета, заставил всех замолчать и обернуться к незванному гостю, чтобы слова гневных возмущений застряли прямо в глотках. На пороге стоял седобородый и щуплый старец, облачённый в сиреневую мантию с золотыми звёздами, остроконечный колпак и башмаки с загнутыми вверх носами. Он опирался на длинную узловатую палку, кажущуюся столь же старой и сухой, как и её владелец. Однако же взгляд, которым гость окинул лордов и рыцарей из-под кустистых бровей старец, словно ушат ледяной воды окатил всех, заставив подобраться и расступиться в стороны...

...

"Не думал я, что мне снова придётся использовать этот образ", — медленно шагая к трону короля, развалившегося на своём позолоченном сидении в позолоченных же доспехах, демонстративно пристукиваю палкой по мраморным плитам пола при каждом шаге.

— Я безмерно рад видеть тебя, учитель, — Артур тяжело поднялся на ноги и спустился с возвышения мне навстречу. — В столь нелёгкое время для королевства...

Бац...

Сухая палка встретилась со лбом короля, заставив его замолчать. Взгляд старика сошёлся на переносице, он тяжело вздохнул и уже хотел продолжить, но в этот момент стража наконец-то опомнилась и потянулась за мечами, а также жезлами-концентраторами.

— Ваше Величество...

— Да как ты посмел, бродяга...

— Хватайте его...

— Прекратить балаган! — неожиданно мощным голосом рявкнул король, заставляя всех замолчать и замереть. — Опустить оружие.

Неохотно, но воины и волшебники подчинились, возвращаясь на свои места. Я же продолжал стоять и выжидать, с хмурым видом изучая лицо Артура.

— Чему я тебя учил, сопляк? — мой голос прозвучал в наступившей тишине особенно неприятно.

— Мыть руки перед едой? — попытался отшутиться ученик.

— Рад, что в твою пустую голову хоть какие-то знания вбить удалось, — ехидно усмехаюсь, но тут же возвращаю лицу серьёзный вид. — Что я тебе говорил о поисках неприятностей?

— Их легко найти, но невозможно потерять, — продекламировал правитель островного королевства. — Я уже понял, что совершил глупость в тот момент, когда решил открыть новые земли. Но... что нам делать теперь?

— Готовиться к большой войне, — отвечаю холодно, тем самым вызвав волну шепотков среди собравшихся благородных господ. — Я уже успел переговорить с командирами армии... того, что осталось от армии, сражавшейся с красными людьми. Ты ведь не думаешь, что они остановятся на том, что прогонят чужаков со своих владений? Тем более, что благодаря моим ученикам и их воспитанникам, вражеские чародеи получили в свои руки прекрасные источники информации, что позволит им как самим стать сильнее, присовокупив к собственной магии ещё и нашу, так и узнать о наших слабостях, сильных сторонах, численности и расположении. Я даю не больше года на то, чтобы подготовиться к вторжению... И на этот раз, на лёгкую победу можешь не рассчитывать.

— Понятно, — Артур одним взглядом заткнул всех тех, кто уже собирались открыть рты, чтобы возмутиться, что-либо потребовать или спросить. — Можешь ли ты нам чем-нибудь помочь?

— Уже помог, — криво усмехаюсь. — Кентавры готовят оружие и яды, так что их кавалерия сможет удивить кого угодно. Осталось лишь договориться с вождями. Оборотни, дриады, гоблины и вейлы, тоже выступят на твоей стороне... после того как вы придёте к соглашению. Хельга Хаффлпаф сейчас работает над тем, чтобы волшебники могли на равных противостоять сильнейшим одарённым краснокожих, но закончит она не раньше чем через полгода. Сам же я могу лишь сказать, что оружие нашего врага пусть и сильное, магическое, но при этом несёт немало отрицательных эффектов для пользователя: трофейные деревянные маски с заключёнными в них духами, при использовании волшебником поглощают его магию, а при использовании обычным человеком — пьют его жизнь, отнимая годы молодости. Так что, долго ими пользоваться нельзя, чтобы не остаться вовсе без войск...

* * *

Участвовать в войне между шаманами и волшебниками напрямую я не собираюсь, а образ Мерлина использовал исключительно для того, чтобы помочь Артуру сплотить его подданных, ну и передать кое-какую информацию. Всё же краснокожие, благодаря пленённым духам магов, оказались в куда более выигрышной ситуации, так как сведения о Британии у них самые полные из тех, какие вообще только могут быть.

Тем же временем, пока рыцари и лорды собирались начать подготовку к обороне, вожди и шаманы красных людей провели большой совет, на котором приняли решение совершить ответный визит вежливости, так как не верили в то, что белые люди оставят их в покое. Они начали отлавливать крупных рыб и акул, духи которых помещались в маленькие лодки и строящиеся корабли, укрепляющиеся при помощи пленённых душ волшебников, поделившихся знаниями о мореходстве.

Шаманы поставили на поток производство одержимого оружия и масок с духами зверей, которые вручались каждому воину, решившему отправиться в экспедицию. Эффекты от "выпивания жизни" они частично компенсировали специальными зельями, обильным питанием, тренировками для поддержания тел в отличной боевой форме. Города, расположенные в глубине материка, а из-за того так и не найденные англичанами, начали перестраиваться с учётом новых знаний как о комфорте, так и военном деле.

Годрик и Салазар, оказавшиеся пленниками верховных шаманов союза, невзирая на своё неживое состояние и ритуалы подчинения, раз за разом пытались сбежать используя для этого знания, которые сумели подчерпнуть у пленителей. В какой-то степени подобная сила духа, воля к борьбе и целеустремлённость, которые они проявили в полной мере, заставили меня ощутить гордость за учеников.

"Чем бы ни закончилось даное предприятие, их души я освобожу и отпущу в Чистый Мир".

Почему я не желаю прекратить этот конфликт сам? Причина проста: обучаясь у противников, и волшебники, и шаманы сделают большой шаг вперёд в своём мастерстве, и возможно переймут друг у друга много полезного. Впрочем, это не помешает мне вмешаться, если война всерьёз будет угрожать гибелью одной из сторон (использовать образ Мерлина, пришедшего на выручку в самый тяжёлый момент, либо перехватить контроль над Королём Шаманов — не так уж сложно).

Хельга и Равена уже доказали пользу этого предприятия: изучив доставленные им образцы оружия и иных артефактов шаманов, они решили создать нечто вроде усилителя для магов. В качестве основы был взят кристалл-накопитель, способный как собирать сен чакру из пространства вокруг, так и получать подпитку от чародеев, который был вставлен в специальный постамент, куда заточен дух человека, либо иного разумного или неразумного существа. Таким образом, поддержание сущности пленника ложится полностью на камень.

Следующий же этап чем-то похож на подписание контракта с призывными животными, как я это помню, но в сильно извращённом виде: волшебник проливает кровь на вместилище духа, тем самым создавая с ним связь, отдалённо похожую на ту, которую шаманы поддерживают самостоятельно, но при этом чакра течёт не от одарённого к контрактору, а от контрактора к одарённому, тем самым ускоряя восполнение энергии в его резерве, попутно стимулируя очаг небольшими порциями природной чакры. Если же этого недостаточно, то волшебник может призвать духа-контрактора в своё тело, тем самым увеличивая собственную силу, либо призвать его проекцию, способную временно стать материальной (по примеру теневого клона, но гораздо прочнее за счёт сен чакры). После завершения призыва, помощник вернётся в своё вместилище, которое с чистой совестью можно назвать ловушкой для душ.

Один артефакт может удерживать в себе нескольких пленников, но при этом нужно учитывать то, что собираемая из пространства сила будет делиться равномерно между всеми. Таким образом, каждый отдельный дух-контрактор становится слабее, чем если бы он был один... но при этом увеличивается спектр способностей, которые можно получить через связь с ловушкой душ.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 86

Пока Красные Люди готовились к вторжению на чужую землю, а Бледнокожие собирались с силами, чтобы это нападение отразить, в совсем другом месте группа островитян с узкими глазами, вооружившись топорами и пилами приближалась к лесу с высокими деревьями, толстые стволы которых не каждый взрослый мужчина сможет обхватить руками. Раскидистые кроны исполинов предупреждающе шелестели листвой, тени на земле колыхались в угрожающем танце... Впрочем, это могла быть обычная иллюзия, вызванная суевериями и подкреплённая ветром.

— Шишигавара-кун, ты уверен, что это хорошая идея? — беспокойно оглядываясь, спросил у лидера бригады лесорубов невысокий чёрноволосый мужчина с залысинами на голове. — Тут ведь ёкаи водятся: вдруг им не понравится, что мы рубим их лес?

— Глупости, Рьюто-сан, — отмахнулся более молодой и высокий мужчина, одетый в белую рубаху и чёрные добротные штаны. — Только посмотри на этих великанов! Да срубив парочку из них, мы выполним дневную норму. А Шишикю-доно ещё и доплатит за то, какую древесину мы ему принесём.

— Только вот как мы эти брёвна тащить будем? — недовольно проворчал третий человек, которого тут же поддержали недовольным ропотом ещё четверо.

Прикрикнув на подчинённых, чтобы не мешали мечтать о скорой прибыли и отдыхе после трудового дня, предводитель первым взялся за топор и разметив фронт работ, начал рубить ствол. Ещё двое пристроились к другому дереву с пилой, а остальные начали разбивать лагерь в стороне, готовя инструменты для обработки деревьев. Никто из них так и не заметил, что удары наносятся не острием топорища, а тыльной его стороной, да и зубья пилы смотрят совсем в другую сторону...

"Люди странные", — подумал чёрный бельчонок, одетый в белую рубаху до середины бёдер, с короткими рукавами и глубокими карманами, в которых были насыпаны маленькие камушки.

Иллюзии лучше всего давались лисам, но Черныш компенсировал отсутствие таланта упорством, благодаря чему среди учеников наставницы Рыжик был одним из первых. Впрочем, простым людям многого и не требовалось: капля внутренней энергии, подкреплённая волей, и вот они уже самозабвенно ломают собственный инвентарь, совершенно не понимая того, что же происходит.

— Проклятые ёкаи! — взревел главный лесоруб, отбрасывая сломанную рукоять топора.

— А я говорил, что это добром не кончится...

— Да заткнись ты!

Дождавшись, пока обозлённые, усталые и разочарованные люди уйдут, Черныш спрыгнул на землю, ловко приземлившись на ноги, фыркнул вслед горе-дровосекам, затем прокусил указательный палец и сложил символ "обратного призыва". Вокруг взметнулось облако белого тумана, а когда он рассеялся, бельчонок уже стоял на деревянном круге большого пня, который был выращен прямо в середине деревни (деревом эта конструкция никогда не являлась, изначально создаваясь как маяк для применения "техники побега").

Не успел молодой зверянин опомниться, как его левое ухо попало в жёсткий захват чьих-то сильных пальцев, что заставило его испуганно икнуть и поморщиться от лёгкой боли. Скосив взгляд, он без удивления увидел рыжую лисицу, одетую в верхнюю половину длинного жёлтого кимоно, перехваченного красным поясом прямо под грудью.

— Скажи мне, ученик: почему тебя не было на сегодняшнем уроке? — обманчиво мягким тоном спросила Рыжик.

— А... Я... Там лесорубы приходили... — попытался оправдаться прогульщик, слишком увлёкшийся своей забавой (бросать камушки на головы людям было интересно, тем более, что они ничего не понимали).

— Понятно, — зверянка отпустила ухо своей жертвы, но прежде чем Черныш успел облегчённо вздохнуть, узкая ладошка чувствительно хлопнула его по затылку. — Твоё дело — учиться и становиться сильнее. С разными недоумками, которые не понимают мирных предупреждений, без помощи детёнышей разберутся лесные стражники. Понял?

— А... Ага, — потерев ушибленное место, Черныш с обидой посмотрел на свою воспитательницу, которая закатила глаза и вздохнув, растрепала шёрстку у него на макушке.

— Иди обедать: Сажа приготовила пироги с мясом и грибами, — не успела лисица договорить, как обида с мордочки бельчонка исчезла, а сам он помчался к дому-дереву...

...

Памятное сражение северного захватчика с южным сопротивлением завершилось тем, что обе стороны потеряли уйму обычных солдат, примерно половину мастеров рукопашного боя и самураев, ну а Морская Стая (которую давно следовало переименовать) лишилась полутора десятков самцов. Подсчитав потери и прикинув, что война на истощение никому не нужна, предводители обеих сторон заключили мирное соглашение: южный даймё признал своё поражение и присоединился к Великой Японской Империи, а сам новоявленный хозяин архипелага, которому теперь следовало решать неожиданную проблему с резкой убылью мужчин, даровал новому вассалу и его потомкам относительную автономию. Зверяне же, как сторона, которая внесла огромный вклад в битву, получили статус клана и право на владение землёй, где расположен их лес, а также были приглашены в качестве телохранителей, разведчиков и убийц на службе императора.

"Решили сделать из моих потомков шиноби, которые будут работать только на правительство".

С одной стороны, подобный вариант развития событий был не так уж и плох, но с другой... внутри самой Морской Стаи произошёл раскол на три фракции: первая была согласна на предложение людей, вторая оказалась категорически против служить кому-либо, а третья (разделяя взгляды второй в общих чертах) предлагала самим захватить архипелаг. У каждой из сторон появились свои сильные лидеры, однако же для всей остальной империи, заселённой людьми, ёкаи остались монолитным образованием.

Должен заметить, что наблюдать за процессом формирования совета из представителей трёх фракций, которые старались принимать компромисные решения, часто не устраивающие никого, было... занимательно. Дополнительного напряжения ситуации добавляло ещё и то, что за сотрудничество с людьми, а также за их подчинение стае, выступали лиса и кобель из одной семьи (днём они почти дрались, готовые вцепиться в шкуры друг друга когтями и клыками, а ночью с ничуть не меньшим энтузиазмом боролись в иной плоскости, засыпая только под утро).

Я — Черноух, мог бы решить конфликт, либо полностью подчинив стаю себе, вновь установив единовластие старшего вожака, либо вырезав людских мастеров рукопашного боя, которые являются единственной на архипелаге угрозой для моих потомков. Однако же, первый вариант, с какой стороны ни смотри, в плане развития общества зверян является тупиковым, а второй...

"Было бы обидно потерять самобытную школу боевых искусств, использующую усиление при помощи развития тела и увеличения объёмов жизненной энергии".

Чтобы избежать кровавой мести, которая могла начаться между различными кланами и представителями школ после войны, император Японии придумал интересный выход из ситуации, объявив о создании турнира "Лазурный Дракон". По правилам, каждый клан или школа может выставить одного бойца, который будет участвовать в битвах на выживание на арене, пока в конце ни останется только один, которого и наградят титулом чемпиона. Таким образом правители решили дать людям возможность спускать пар и контролируемо пускать друг другу кровь, не позволяя этому перерасти в полномасштабные разборки по всему архипелагу. При этом на турнире не делают различий между мечниками, рукопашниками, ёкаями...

На настоящий момент в империи установился хрупкий баланс, готовый рухнуть от малейшего неосторожного толчка. При этом приближённые монарха-завоевателя (которому пришлось узаконить вторых-третьих жён, так как потери после войны оказались слишком уж чувствительными) начали планировать вторжение на большую землю, где сейчас происходит вялая грызня всех против всех.

"И зверян они рассматривают как одну из трёх основных ударных сил, которые будут выставлены против кудесников и мастеров БИ, изучающих духовные практики".

Разумеется, о начале новой войны прямо сейчас и речи идти не может, но лет через десять-пятнадцать, когда подрастёт новое поколение воинов, имперские амбиции скорее всего возьмут своё. Буду ли я в это вмешиваться? Разве что как один из рядовых участников, приближённых к командованию, но при этом не принимающий финальных решений (главное убедиться, что потомки переживут авантюру, попутно набравшись опыта и знаний).

Сами зверяне продолжают сохранять дистанцию с людьми, что стало особенно актуально из-за того, что обе расы имеют ряд специфических заболеваний, которые легко переносят сами, но заразив союзника, имеют высокую вероятность его убить. Чтобы решить эту проблему, среди членов стаи стало популярным изучение целительства, как при помощи внутренней энергии, так и благодаря растениям, рыбам и животным.

Чакра сама по себе делает организм крепче, сильнее и живучее, позволяя приспосабливаться к самым разным условиям, так что вымирание моим потомкам в любом случае не грозит. Однако в сокращении контактов с внешним миром есть как положительные, так и отрицательные стороны: влияние людей, с их разделением на кланы и повсеместным использованием денег уменьшилось, а вот расовая неприязнь, вызванная страхом перед неизвестным, из чего выросли различные суеверия, наоборот возросла.

"Пожалуй, если лет через двадцать не произойдёт война с жителями материка, то люди Японии могут попытаться извести ёкаев, что приведёт к большой бойне, которую мне придётся возглавить".

...

Но не только войной, как уже прошедшей, так и ещё только грядущей запомнились прошедшие годы. Самки зверян, фактически запертые в лесу необходимостью присматривать за детёнышами, изобрели сразу два способа телепортации: во-первых, пень-маяк, который работает на принципе, очень похожем на контракты, которые заключались с призывными животными (пользователь должен окропить древесину своей кровью, оставив отпечаток чакры, после чего сможет перемещаться к нему из любой точки острова, что позволяет сократить время, необходимое на путь домой); во-вторых, при помощи фуиндзюцу, техники создания нитей чакры и прямого контроля энергии, в лесу были созданы своеобразные врата, опорами которых являются парные стволы деревьев, соединённые в единую паутину (при активации появляется прямоугольная зелёная плоскость, войдя в которую можно выбрать одну из нитей, потянув за которую пользователь перемещается к противоположному её концу). Эти техники получили название "Путь Домой" и "Зелёные Тропы".

"Надо же было догадаться пустить нити чакры через корневую систему леса, который теперь сам и поддерживает портальную сеть".

Все новые разработки, благодаря маякам, при помощи которых между поселениями отправляются сообщения, стали внедряться и на архипелаге зверян, где произошли свои изменения. Так как острова откровенно маленькие, советом старейшин было решено выращивать деревья-колонны, ветви которых переплетаются между собой на высоте двух-трёх десятков метров, создавая тем самым ещё один уровень, где тоже начали выращиваться дома. Между собой острова соединились древесными мостами, а на втором уровне вовсе объединились в одно целое, благодаря чему при взгляде со стороны, всё это напоминает причудливый то ли лес, то ли кустарник-переросток, пронизанный ходами и буквально усеяный портальными площадками, соединёнными каналами чакры, пророщенными внутри древесины.

Внешне изначальные зверяне и их сородичи с японского архипелага отличаются лишь тем, что вторые, из-за взаимодействия с людьми, стали носить одежду, пусть в повседневной жизни и обходятся верхней половиной длинных кимоно. Однако же, что-то мне подсказывает, что это лишь начало разделения двух ветвей одного народа.

Справедливости ради стоит заметить, что пусть на настоящий момент мои потомки почти на голову превосходят людей, обитающих на островах Японской Империи, те же шаманы и волшебники, как за счёт численности, так и за счёт развития своих направлений магии, обходят уже их. Таким образом получается, что экспедиция на большую землю им необходима, чтобы расширить свой кругозор и получить дополнительный стимул к развитию, чтобы во время встречи запада и востока не оказаться в проигрышном положении.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 87

Синие волны бились о борта десятков сотен маленьких кораблей и больших лодок, которые не плыли, а словно бы скользили над водой, держа ровный строй и ловко подруливая без помощи рулевых. Паруса из грубой серой ткани хлопали на ветру, то вздуваясь до предела, то опадая из-за внезапного штиля. Впрочем, на общей скорости флотилии это никак не сказывалось...

Благодаря духам акул и больших рыб, которых шаманы заключили в корпуса каждой из пяти сотен посудин, от самой маленькой лодки и до крупнейшего флагманского фрегата, парусники преодолевали расстояние до островного королевства с невиданной скоростью. Красные люди, составляющие экипажи судов, большую часть дня тренировались с оружием, спали или готовили пищу, пока шаманы медитировали сидя на палубах, поддерживая контроль над своими подчинёнными.

Из-за того, что трюмы у кораблей краснокожих были совсем маленькими, у флота могла возникнуть нехватка пропитания для воинов. К счастью для военных вождей, порабощённые духи вражеских чудотворцев умели создавать мешки, которые изнутри были намного больше чем снаружи, да и с уменьшением веса они тоже смогли помочь...

Недалеко от берегов Британии, бледнокожие попытались перехватить красных людей, выставив на пути свой оборонительный флот, корабли коего были гораздо крупнее, крепче, да ещё и оснащены катапультами, да тяжёлыми арбалетами. Попытка шаманов утопить эти суда при помощи подчинённых духов провалилась, так как на этот раз волшебники оказались готовы и использовали заклинание, которое поддерживали полсотни человек, контролируя воду на площади в десяток километров, не давая ей взбурлить и начать подниматься высокими волнами.

Тогда военные вожди решили прибегнуть к хитрости и приказали создать густой туман, под прикрытием которого их флот разделился на несколько частей и бросился врассыпную. Всё же воевать на воде им было непривычно, тем более когда у врага есть преимущество в огневой силе и прочности...

Волшебники сумели разогнать туман, поддерживаемый духами водных тварей, но поднявшийся ветер не позволил капитанам заградительного флота броситься в погоню немедленно, да и тяжёлые военные суда оказались менее быстрыми и манёвренными, нежели утлые лодчёнки краснокожих. Таким образом первое столкновение противников окончилось без единой капли пролитой крови, при этом пусть чужаков и удалось заставить рассеяться и пуститься в бегство, но англичане всё равно ощущали себя проигравшими.

...

Армия Чёрного Медведя приблизилась к тихому берегу чужой земли, оторвавшись от неповоротливых громадин бледнолицых людей. Не снижая скорости, лодки стали выбрасываться на пляж, позволяя красным людям спрыгивать на сухую землю, чтобы тут же схватившись за сброшенные им верёвки, начать утаскивать свой транспорт вглубь острова, чтобы спрятать его среди кустарников и деревьев. Благодаря тому, что подселённые духи делали днища лодок скользкими, тащить их было легко и удобно, а укрепление при помощи покрова чакры позволяло избежать повреждений от попадающихся на пути камней и веток.

На каждом маленьком кораблике краснокожих было от пятидесяти и до ста пятидесяти человек, в результате чего в экспедиции, в общем счёте участвовали тридцать тысяч воинов и шаманов (огромная сила, собранная самыми влиятельными племенами).

Чёрный Медведь не был самым влиятельным из военных вождей, но под его командованием находились целых пять тысяч бойцов, за время плавания успевших соскучиться по нормальной еде. Да и пусть бездонные мешки позволили взять с собой больше припасов, к концу путешествия они всё равно начали заканчиваться... А сверху на это наложилась ещё и скука, так как делать на борту лодок было особенно нечего.

Голодные, обозлённые, облачённые в кожаные жилеты с металлическими и костяными вставками, вооружённые трофейными мечами и копьями, а также щитами, красные люди устремились вдоль берега к рыбацкой деревне, которую видели незадолго до высадки. К счастью для крестьян, их флотилию заметили заранее и бледнолицие, уже не раз сталкивавшиеся с пиратами, сами поспешили скрыться в лесу, прихватив с собой всё самое ценное.

Почему же воины Чёрного Медведя сразу не направились сюда? Всё дело было в лодках, которые требовалось спрятать от врага (нужно же думать о том, на чём возвращаться домой).

Шансов скрыться от умелых охотников и следопытов у крестьян не было, но вставшие на защиту своих семей мужчины и старики, вооружённые дубинами и лопатами, смогли отвлечь на себя внимание преследователей, дав время женщинам и детям скрыться в глуши. А когда ещё более обозлённые краснокожие сунулись за ними, неожиданно на защиту беглецов встал сам лес: корни цепляли охотников за ноги, тонкие ветви хлестали словно кнуты, то и дело норовя вонзиться острыми кончиками в глаза или незащищённую плоть. А затем птицы и звери стали бросаться на чужаков, заставляя их забыть о всяком преследовании...

Пусть дриады и не могли похвастаться разрушительной магией или физической силой, но на своей территории, пользуясь прикрытием леса и приручёнными животными, были способны обратить в бегство и куда более подготовленных к встрече воинов (в особенности, когда собирались большой группой). Эффект внезапности сыграл немалую роль, так что многие чужаки не успели надеть свои маски, чтобы получив усиление от духов начать прорываться обратно к деревне, где их соратники занимались грабежом и мародёрством. Лишь шаманы оказались не по зубам защитникам рощи, при помощи своих духов умудряясь прокладывать целые просеки в зарослях, распугивая хищных тварей...

— Это что такое было? — стоя перед самым большим домом деревни, Чёрный Медведь навис над немолодым уже Стремительным Орлом (главой шаманов, приставленным к его армии).

— Духи леса гневаются, — развёл руками худощавый и лысый мужчина. — Мы пришли на их землю и пролили кровь, тем самым став их врагами.

— Ну так успокой этих духов! — взревел воин, яростно сжимая кулаки. — А лучше — подчини и поставь нам на службу. Не для этого ли тебя взяли с собой, старик?

— Не всё так просто... — попытался возразить одарённый.

— А меня не волнует! — прервал его Чёрный Медведь. — Либо ты сделаешь лес безопасным, либо мы его сожжём. Тогда уже никакие духи нам помешать не смогут...

Ночью на лагерь красных людей произошло нападение змей: тысячи ползучих гадов, сперва по одной-две, затем десятками, а после этого — сотнями, неудержимой волной хлынули из леса, стремясь покусать всех, до кого только могли добраться. Однако же сторожевые духи успешно предупредили своих контракторов об опасности, а потому воины успели проснуться и вооружившись топорами, факелами, мечами и копьями, до самого рассвета изводили популяцию ядовитых тварей. Утром же призраки волков притащили на берег нескольких мужчин и женщин, низких и тонких, с зелёной кожей, покрытой бурыми пятнами, зелёными волосами и острыми ушами.

— Вот они, твои духи леса, которые на нас прогневались! — расхохотался Чёрный Медведь, а затем выхватив нож, вонзил его в горло ближайшему пленнику. — Вот теперь — они точно духи. Подчиняй и работай...

Быстро выяснилось, что дриады практически ничего не могут противопоставить духам, если те действуют в отрыве от шаманов, получая от них только подпитку через канал контракта. В то же время подчинённые души убитых дриад, кроме своих природных способностей, позволяющих управлять деревьями и животными, обрели ещё и неуязвимость для обычного оружия, превратившись в настоящий бич для собственного народа. Красные люди, расчищая себе путь при помощи призраков, без сомнений рубили лес и разоряли поселения лесных жителей, на которые им указывали рабы...

Очередной ночью воинство краснокожих было поднято из-за волчьего воя, а затем разведчики обнаружили большую стаю этих хищников, которые шли по следу чужаков будто гончие собаки. Шаманы уже привычно призвали подчинённых дриад, чтобы взять стаю под контроль... но те проигнорировали все их попытки. Пришлось воинам браться за оружие и вставать стеной на опушке леса, спинами повернувшись к широкой реке.

— И что не так с этими животными? — спросил Чёрный Медведь, ни к кому конкретно не обращаясь.

В этот момент хищники начали расти, их передние лапы удлинились, а также обзавелись длинными пальцами. Поднявшись на задние конечности, вервольфы обрушились на краснокожих, пользуясь прочными шкурами как доспехами, а когтями и клыками вместо оружия.

Красным людям пришлось надеть маски с духами зверей, чтобы сравнять шансы в битве с этими стремительными, живучими и беспощадными монстрами, умудряющимися своими лапами наносить раны даже по посылаемым на них духам (что происходило из-за огромных объёмов ян составляющей в крови).

Надев маску чёрного медведя, с яростным рыком военный вождь налетел на самого крупного из волков, который рвал его людей словно тряпичные куклы. Ударами двуручного меча он сумел повредить хищнику руки, а когда тот бросился в лоб, выставил клинок перед собой, насаживая лохматую тушу на лезвие.

— Хррраааррр... — захрепев, выпучив покрасневшие глаза, волк ещё сильнее насадился на оружие врага и пользуясь его ошеломлением, сжал челюсти на горле краснокожего.

...

Десятитысячная армия вторжения шествовала по широкой дороге от побережья к Камелоту, сжигая и разоряя на своём пути все малые города и деревеньки. Их сопровождали целые стаи подчинённых духов, занимающихся разведкой, а также толпа крестьян, на головы которых были надеты маски, сделанные из шкур зверей. Одержимые люди двигались как марионетки, не проявляли инициативы, первыми вставали на пути врага и не чувствовали боли.

— Вейлы и гоблины не придут, — доложил своему королю один из рыцарей. — Они сейчас сдерживают малые отряды врага, бесчинствующие в северной части королевства.

— Мы и без них справимся, — отмахнулся другой советник.

Группа всадников на белых конях, под развевающимся на ветру знаменем с изображением дракона, расположились на вершине холма, откуда открывался вид на широкую равнину, словно шрамом разделённую на две части грунтовой дорогой. И пусть выгоднее было бы дождаться врага у столицы, позволив ему потерять силы и пропустить в тыл подкрепления, но известия о сожжённых замках и превращаемых в покорных рабов людях, заставили Артура вновь сесть в седло.

Благодаря рыцарю-магу Антиоху Певереллу, который научился при помощи своего алтаря напитывать тела убитых существ магией, призывая их души и заставляя служить себе (для чего пришлось запытать до сумасшествия молодого пленённого шамана), теперь у Британцев была самая свежая разведывательная информация. Больше не требовалось захватывать живых красных людей и тратить время на допрос, а можно было подстрелить кого-нибудь из зазевавшихся чужаков, после чего отнести к магу смерти, который уже узнавал всё, что только знал погибший.

Так они узнали о замыслах краснокожих, желающих разрушить и сжечь как можно больше поселений вокруг главной твердыни страны, выманивая защитников в открытое поле из-под надёжных щитов. Кроме того, дикари собирались оставить британцев без еды, сжигая поля, убивая и уводя зверьё...

"Это война не за землю и власть, а за нашу жизнь", — осознал старик, прекрасно понимающий то, что в его руках уже нет той силы, которая позволяла биться наравне с монстрами, за что его воспевали в легендах простые люди и уважали рыцари.

Королю Англии пришлось пойти на хитрость: в замке Камелота, в одном из подвалов, верные ему волшебники поставили алтарь, в который была заключена душа огнедышащей виверны, призванная при помощи шаманских практик. Теперь же он готовился впустить в своё тело мощь этой твари, чтобы обрушить её на короля шаманов, по сведениям разведки, находящегося именно в этой армии краснокожих.

"Достойное завершение истории старого и наивного мечтателя... Не так ли, учитель?", — Пендрагону было бы куда спокойнее, если бы Мерлин пришёл на эту битву, но... учитель всех нынешних чародеев был стар ещё тогда, когда сам король был молод и требовать от него участия в войне у Артура просто не хватило духа.

— Идут, сир, — объявил молодой оруженосец, удерживающий знамя с драконом.

"Проклятые дикари", — крепче стиснув зубы, подумал старик, едва его взгляду предстали сотни сотен крестьян, бледных и измождённых, облачённых в лохмотья, вооружённых сельскохозяйственными, кузнечными инструментами, которых объединяли надетые на головы маски зверей, либо кожаные ошейники с костяными пряжками.

Позади рабов, возвышаясь словно живые скалы, шагали краснокожие великаны с бычьими головами (тоже одержимые, но полностью добровольно идущие на это). В небе виднелись огромные птицы, на спинах которых стояли шаманы, а также крылатые люди, сами по себе похожие на птиц. Обычные же воины красных людей, пока что не надевшие свои деревянные маски, шли более или менее организованным строем, подбадривая себя криками и потрясая мечами, топорами, копьями...

— Я хочу говорить с моим народом, — произнёс Артур, кладя правую руку на рукоять меча, обращаясь к одному из волшебников, находящемуся в его свите, а когда тот создал какое-то заклинание, голос короля стал разноситься над полем грядущего боя. — Соратники, мои братья по оружию... Сегодня я обращаюсь к вам не как король Британии, а как воин, готовый смело встретить врага лицом к лицу; как отец, за спиной которого остались дочери и внуки; как британец, чья земля стонет под поступью вражеских орд. Сегодня между нами нет титулов, так как и крестьянин, впервые взявший в руки меч, чтобы защитить родных, и благородный лорд, оберегающий свои владения и верных ему людей, будут сражаться плечом к плечу, убивая и умирая во имя единой цели, и общей победы; сегодня между нами нет расовых различий, так как врагу нет разницы, чью кровь проливать на британскую землю... Сегодня мы все — братья по оружию; братья по духу; братья по нашей вере! Перед нами враг, который желает отобрать у нас свободу и жизни, а позади нас наше будущее, которое мы не отдадим никому! Так давайте же покажем чужакам, что они зря пришли на эту землю: ради будущего для наших семей, детей и детей наших детей! За Британию! ВРАГ НЕ ПРОЙДЁТ!!!

Нестройный рёв тысяч голосов поддержал клич короля, клинок которого покинул ножны и острием указал на полчища красных людей, сияя своим лезвием столь ярко, что само солнце потускнело...

Первыми в атаку пошли невольники в масках и ошейниках, но навстречу им выступили не ополченцы, а низшая нежить, находящаяся под управлением Певерелла: тысячи трупов, к которым от алтаря тянулись каналы чакры, синхронно чеканя шаг развернули строй и опустили копья. Знамёна костяной руки на сером фоне трепетали на ветру, а служащие одеждой для немёртвого воинства лохмотья едва прикрывали бледную плоть, местами давно разложившуюся, обнажая голые кости. Если бы на поле боя присутствовал кто-то из ныне не существующей страны Ветра, он бы узнал сильно переделанную технику "человеческой марионетки".

Сорвавшись с места, в галоп пустились кентавры, вооружённые короткими копьями, луками со стрелами, мечами и круглыми щитами. Их примеру последовали латные рыцари, начав обходить противника по другому флангу. Над знамёнами белого цвета, на которых была изображена голова чёрного пса, в воздухе начал проявляться огромный кобель, состоящий словно бы из клубящейся тьмы, в то время как его глаза полыхали алым огнём. Над знаменем в виде свернувшейся кольцами змеи, рядом с которым стояла уже не молодая женщина в чёрной мантии, проявился огромный василиск, сверкающий влажным блеском тёмно-зелёных чешуек и золотом глаз. В небо же взмыли десятки мужчин и женщин, вооружённых копьями, жезлами и посохами, которые стояли на летающих дисках, либо сидели на мётлах...

Первыми, как ни странно, схлестнулись летуны: вспышки молний, потоки огня, ледяные стрелы и разноцветные лучи сталкивались с прозрачными щитами и друг с другом, взрывались и осыпались искрами, истаивающими ещё до того как достигали земли. Лишь первые мгновения они бились подобно другим армиям, зависнув друг напротив друга, а затем в воздухе начался настоящий смертельный хоровод, из которого то и дело выпадали полыхающие или изломанные тела. Из-за поднявшегося ураганного ветра, крики людей и грохот взрывов совершенно не различались, сливаясь в сплошной рокот...

Навстречу рыцарям неслось стадо быков, сверкающих острыми рогами, позади которых бежали медведи и волки. За секунду до столкновения с материализованными духами, острия копий вспыхнули голубым сиянием, а затем вонзились в псевдоплоть словно в масло. Затрещали деревянные древки, кого-то из всадников выбросило из сёдел и они тут же оказались затоптаны копытами лошадей.

Несмотря на потери, тяжёлая кавалерия разметала первую волну духов, а затем рыцари отбросили ставшие бесполезными копья, повыхватывали мечи и управляя скакунами только при помощи ног, стали рубить вторую волну духов...

На своей максимальной скорости кентавры метнули копья в быкоголовых великанов, которые преградили им дорогу, а затем схватившись за луки, начали осыпать врагов стрелами. Здоровяки, взревев словно безумные, бросились давить полулюдей-полуконей, но те ловко разбежались в стороны, а затем начали кружить рядом с противниками, выцеливая наиболее уязвимые места...

Нежить и одержимые рабы столкнулись, молча и непреклонно начав кромсать друг друга. Ни стонов, ни криков, ни мольбы о пощаде не звучало в центре поля боя. Словно какие-то чудовищные механизмы, они продолжали совершать однообразные действия, без тени сожаления или жалости переступая через упавших...

Вот над полем боя поднялся шакалоголовый великан, вооружённый чудовищной косой. Однако же, не успел он внести свою лепту в битву, как пришлось защищаться от броска чёрного пса. Грим вцепился зубами в оружие противника, а в этот момент василиск, незаметной тенью скользивший в тени второго духа-хранителя союзного рода, метнулся вперёд и впился клыками в псевдоплоть сверхдуши шамана.

Не удержавшись на ногах, шакалоголовый рухнул на землю, увлекая за собой своих противников. Их тела сцепились в воющий и рычащий клубок, который откатился в сторону от основного сражения, по пути нанеся урон обеим сторонам...

В небе громыхнул раскат грома, чёрные тучи закрыли солнце и десятки молний протянулись к земле, заставляя её вздрагивать от ударов. Хлынул холодный ливень, снижающий видимость в разы, полыхнули багровым пламенем глаза чего-то огромного. Под звуки оглушительного воя, над землёй начало формироваться тело великана, ноги которому заменял хвост из смерча, торс, руки и голова клубились словно чёрный туман. Одним взмахом чудовищной конечности, словно назойливых насекомых, он разогнал кружащих рядом волшебников, в то время как порядком порядевшие, усталые шаманы возликовали.

— Вот, видимо, и Король Шаманов вышел на поле боя, — произнёс один из рыцарей Артура, поправляя забрало шлема. — И как с таким монстром драться?

Тем временем смерч-хвост лизнул землю на том месте, где находилось полчище нежити, разбрасывая её в стороны будто муравьёв. Молнии ударили с огромных ладоней по щиту, установленному над позицией Пендрагона и волшебники, которые его поддерживали, взвыв от натуги обвисли на своих посохах, но всё же устояли на ногах.

Громыхнул раскат хохота и чудовище снова воздело руки для атаки. Однако же Певерелл показал, что его зря списали со счетов: вся нежить внезапно распалась прахом, который собрался в одно облако и сформировал гиганта, пусть и уступающего королю шаманов ростом и мускулатурой, но одним своим видом внушающего оторопь всем живым.

Взмах руки, из праха, красующейся слипшимися в камень костями, и ядовито-зелёный сгусток энергии ударил в широкую грудь, заставляя врага отшатнуться и оставляя рану, которая никак не желала затягиваться. К сожалению, это был последний успех некроманта, так как обезумевший от гнева гигант из ветра и туч, протянув к сопернику руки обрушил атаку из ослепительного потока белых молний.

Сражение замерло на добрый десяток секунд, а затем возобновилось, стоило лишь монстру расхохотаться. Красные люди, воодушевлённые победой своего лидера, надев маски животных бросились вперёд, размахивая оружием и выкрикивая боевые кличи.

— Ваше величество, что нам делать? — прозвучал вопрос рыцаря, в тот момент как старик уже спрыгнул с седла коня на землю. — Ваше величество?..

— Позаботьтесь о моём скакуне, — скорее попросил, нежели приказал Пендрагон, ласково потрепав всхрапнувшего коня по холке. — Не сегодня, дружище: этот бой я должен принять в одиночку.

— Мой король, что бы вы ни задумали, не делайте этого, — попытался остановить правителя Британии его телохранитель, но наткнувшись на спокойный и властный взгляд, замер будто примороженный к земле.

— Я прожил многим больше чем отмеренно человеку и ужасно устал, — красный плащ полетел на землю, а Артур зашагал навстречу королю шаманов, которого пытались сдержать волшебники, летающие вокруг него и швыряющиеся заклинаниями. — Но долг защитника народа нужно выполнять до конца. Король — это тот, кто указывает путь и ведёт своих людей в будущее; король — это тот, на кого простой человек может положиться в самую тяжёлую минуту... А если я буду сидеть в безопасности, пока мои люди гибнут на поле боя, то какой же я король?

Вспыхнуло золотое сияние, разгоняя сгустившуюся тьму, за спиной старика раскрылись два широких перепончатых крыла золотого цвета, кожа покрылась чешуёй, зрачки вытянулись, а мышцы налились небывалой мощью. Вскинув голову, он зарычал, заставляя мир вздрогнуть от той силы, которая изливалась из него в пространство вокруг.

— ЗА БРИТАНИЮ!!!

Миг, и вот Артур уже взлетел ввысь, оставляя позади сомнения и ошеломлённых людей. Ещё миг, и вот перед ним уже находится гигант, который чудовищно медленно пытается хлопнуть в ладоши, чтобы раздавить наглое насекомое. Третий миг... и вскинутый над головой меч вспыхивает ослепляющим светом солнца, а через стискивающие рукоять руки в него перетекает мощь алтаря, установленного в подвале Камелота.

"Если ради того, чтобы жили мои подданные я должен отдать свою жизнь — пусть будет так. Уйти в сиянии славы, как непобеждённый воин — разве может быть для короля судьба лучше?".

— Экскалиба!.. — с этим выкриком Артур Пендрагон, первый король единой Британии нанёс удар удлиннившимся мечом, разделяя сверхдушу короля шаманов на две равные части...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 88

На вершине горы, обрывающейся отвесным склоном, появились трое молодых мужчин, двое из которых были одеты в свободные мантии, накинутые поверх походных костюмов, а третий красовался позолоченными доспехами и красным плащом. Пусть под ногами и лежал снег, но они не ощущали холода, а лучи закатного солнца вовсе проходили сквозь их полупрозрачные тела.

— Годрик, Салазар?

— Сир... — оба волшебника, выглядящие так, словно бы вернулись в далёкую молодость, склонили головы перед королём.

— Что пр... — начал было задавать вопрос Артур, но был перебит самым грубым образом.

Бац! Бац! Бац!

Три удара узловатым посохом по лбам мужчин слились в одно движение, заставив их отшатнуться и схватиться за головы. Тем временем из воздуха материализовался полупрозрачный старик в фиолетовой мантии со звёздами. Окинув учеников хмурым взглядом он недовольно произнёс:

— Безмозглые мальчишки.

— Учитель?..

— Вы... мы...

— Умерли?

Вразнобой забормотали трое людей, ещё при жизни успевшие стать легендами для своего народа.

— Обойдётесь, — ехидно усмехнулся Мерлин. — Я — живее всех живых.

— Но... — начал было Годрик.

— Да неужели? — скептично изогнул брови Салазар.

— Поясните? — попросил Пендрагон (из всей троицы, погибший позже остальных и не попавший в плен к шаманам).

Вместо ответа, старый волшебник стал материальным, прошёлся по снегу, оставляя следы, а затем снова стал бесплотным, после чего резко ударил посохом по лбам двух молодо выглядящих волшебников, грозно прорычав:

— Вы чего удумали, бестолочи? Собрались помереть, но решили, будто этого мало и потянули за собой всю Британию? Поздравляю: у вас это почти получилось.

— Да мы не...

— Мы это не...

— Молчать, — пристукнув палкой по земле, Мерлин перевёл взгляд на Артура. — А ты, герой, что скажешь?

— Почему вас не было во время последнего боя, учитель? — недовольным тоном спросил король.

— Потому, что этот бой хоть и был самым масштабным, но оказался далеко не последним, — ядовитым тоном ответил старец, опираясь на свой посох. — Что, думаешь героически самоубился, забрав с собой главную ударную силу шаманов, и всё закончилось? Жизнь, ученик — это не игра в шахматы, и после смерти короля пешки, а также другие фигуры, не складываются в коробку до следующей партии. Гоблинам, оборотням и дриадам ещё долго пришлось выгонять шаманов из лесов, где их на равнинах встречали рыцари, кентавры, да прикрывающие их с неба вейлы.

— Так... мы победили? — влез с вопросом Гриффиндор, за что едва не получил палкой по лбу, но в последний момент Мерлин передумал.

— Победили, — скривил губы старик. — Боевых волшебников почти не осталось... да и вообще всё старое поколение полегло почти полностью. Только Хельга в школе волшебства и осталась... о рыцарях, дома которых сейчас возглавляют юнцы, пожалуй вовсе умолчу. Крестьянам тоже досталось: восстановлением дорог, замков и городов сейчас занимается род Певереллов, при помощи своей нежити. Так что, ученики, Британия сильно обескровлена. Но есть тут и положительная сторона.

— Какая же тут может быть положительная сторона? — нахмурился Артур, ощущающий во всём произошедшем свою вину.

— Военное дело и магическая наука шагнули вперёд; с придворных лизоблюдов сбили спесь; кентаврята, гоблинята, дриады, оборотни и дети людей растут и играют все вместе, — впервые за время разговора лицо Мерлина разгладилось. — Кто знает, может быть через пару-тройку поколений, все расы наконец-то смогут нормально сосуществовать? Хотя... тенденция с созданием алтарных камней мне и не нравится: волшебники, первыми получившие это знание, стараются распространить своё влияние на остальных. Ну да поживём — увидим.

— Что теперь будет, учитель? — после непродолжительной паузы спросил король. — Что будет с Британией?

— Красные люди понесли большие потери, так что вряд ли в ближайшее время ещё раз сюда сунутся, а у "бледнолицых" сейчас нет сил вновь пытаться высадиться на Новую Землю, — старик огладил бороду, устремив свой взгляд к горизонту, будто бы мог увидеть то, что находится за тысячи километров от него. — Люди и нелюди отстроят свои дома, родят детей, продолжат развивать науку и военное ремесло... а когда придёт время — всё повторится. В тех же масштабах, или даже больше, но — повторится.

— И неужели это никак нельзя предотвратить? — удивился Годрик. — Мы ведь можем победить...

— Кого? — саркастично вскинул брови Мерлин. — Победите вы красных людей и что дальше? Думаешь после этого настанут мир и любовь? Тьфу. Пока миром правят богатство, жадность, зависть и страх, войны продолжат вспыхивать раз за разом. Так было всегда...

— Учитель... а сколько вам лет? — неожиданно спросил Артур.

— Сам не знаю, — пожал плечами старик. — Да это и не важно.

— А вы бы могли... установить мир? — продолжил король, ощущая странный трепет в груди.

— Мог бы, — вздохнул его наставник. — Я мог бы заставить людей и нелюдей жить в мире, прекратив всякие войны; мог бы навязать им свою волю силой... заставить себя бояться и из чувства страха исполнять мои законы... но будет ли это тот мир, в котором ты хотел бы родиться? Только представьте: люди и нелюди больше не воюют, а работают плечом к плечу, строя и развивая науку, искусство, самих себя... За любой проступок, будь то убийство или грабёж, а то и вовсе невовремя высказанное утверждение, сразу же следует суровая кара! Я был бы суровым, но справедливым; сам бы решал, что правильно, а что — нет; щедрой рукой одаривал бы праведников и наказывал неугодных, чтобы остальные видели их незавидную участь!..

Спина старика распрямилась, плечи развернулись во всю ширь, волосы начали колыхаться на порывах ветра. Трое призраков неосознанно отшатнулись, ощутив окружающую Мерлина ауру могущества... но спустя секунду, перед ними снова стоял усталый старик, согнувшийся под весом прожитых... даже не лет, а целых эпох.

— Лично я не хотел бы родиться в таком мире, где всем правит могущественный тиран, а все его подданные — безмозглое стадо, которое соблюдает законы не из-за того, что это — правильно, а потому, что по другому нельзя, если не хочешь попасть на бойню, — старый волшебник опустил веки, позволяя глазам отдохнуть. — Разумные, кем бы они не были, должны сами дойти до многих постулатов. Только так общество эволюционирует, станет самостоятельным и устойчивым. Мы же можем лишь следить за тем, чтобы на пути к светлому будущему народ не оступился и не свернул куда-то совсем уж не туда.

— Зачем ты нам всё это рассказал, учитель? — задал вопрос, мучавший всю троицу призраков, Артур Пендрагон.

— Я предлагаю вам, ученики, стать хранителями Британии, — отозвался Мерлин. — Именно хранителями, а не хозяевами и правителями. Готовы ли вы встать на этот нелёгкий путь?

* * *

Тот, кто находится на вершине пирамиды — одинок. Его могут окружать слуги, почитатели, потомки... но они будут всегда смотреть снизу вверх, подсознательно создавая разделительную черту.

Чтобы не оставаться на вершине одному, можно спуститься вниз: притворяясь одним из равных, можно окружить себя семьёй, друзьями, последователями... но уже ты будешь смотреть на них сверху вниз, прекрасно понимая то, на что способен на самом деле. Можно также отказаться от части, а то и всех своих сил, знаний, опыта, тем самым на самом деле став равным среди равных, но... лично я не готов отказаться от всего этого. Ну а мои клоны, лишённые памяти и большей части сил, которые живут среди людей, зверян, иных существ — это лишь частичное решение проблемы, не позволяющее замкнуться на самом себе.

Новый мой эксперимент состоит в том, чтобы поднять до примерно своего уровня кого-то ещё. При этом важно не просто дать силу и знания первому попавшемуся разумному (короли шаманов показали, что этот путь тупиковый), а помочь самостоятельно развиться, воспитав волю и разум.

Первая группа испытуемых, набранных по всему миру из числа более или менее выделяющихся личностей, будет раз за разом перерождаться в телах младенцев, которые я для них создавать и буду. Таким образом маги-аристократы-богачи, сумеют получить опыт жизни крестьян, рыбаков, представителей всех слоёв сперва своего, а затем и иного общества (интересно будет понаблюдать за Годриком, известным бабником, в теле кентавра).

Вероятно тот же Салазар, лет через сто, а то может быть и раньше, сам найдёт способ наилучшим образом развивать тело и разум, а затем дойдёт и до принципов сохранения своей жизни. Однако, чтобы перерождения не превратились в бессмысленную рутину, разуму необходима цель, которой для того же Артура вполне может стать стремление к созданию общества без войн... а там, кто знает, может быть он и до всеобщего равенства додумается.

Лично я в дела своих подопытных буду вмешиваться редко: в идеале — только во время нового рождения, чтобы дух не успел уйти в Чистый Мир (впрочем, оттуда всегда можно призвать слепок, который в новое тело и подселится). Но и за их психическим состоянием следить тоже необходимо, так как безумцы, жаждущие править всеми, либо уничтожить всех, при этом обладающие сравнимыми с моими возможностями, мне категорически не нужны.

"Возможно когда-нибудь, кому-то из них я смогу раскрыть всю правду о себе и о мире? Но это произойдёт только в том случае, если мне удастся полностью им довериться, что катастрофически маловероятно".

Не приведёт ли новый мой эксперимент к какой-то катастрофе? Вполне возможно. Но с равной долей вероятности, отобранные мной разумные смогут подтолкнуть мир к развитию... если не научному, то хотя бы духовному...

Ну да это дело далёкого будущего.

Возвращаясь к сегодняшнему дню можно сказать, что я решил проблему своего изначального "я". Благодаря печати-фильтру, установленной на очаг, духовная составляющая больше не разрушает мою СЦЧ, в результате чего привычные манипуляции чакры вновь доступны. При этом, материальная оболочка всё равно продолжает медленно подстраиваться под более высокореальную энергию, так что печать постепенно ослабевает, а однажды и вовсе будет не нужна. Остаётся только контролировать все свои действия, чтобы не рушить предметы, состоящие из менее высокореального вещества (сопротивление воздуха мной уже не ощущается вовсе, а взмахи руками создают ударные волны).

"Ну да всё это можно решить, просто создав покров из обычной чакры, равной по степени реальности окружающему миру".

Недавно у меня появилась идея о том, чтобы спрятать своё тело в пространственную складку, а в материальном мире создать его проекцию, через которую и взаимодействовать с разумными и неразумными существами. Останавливает от этого только подсознательный, совершенно иррациональный страх снова оказаться запертым в ловушке, но на этот раз без внутреннего мира, населённого существами, развитие которых стало тем, что вероятно и спасло мою личность.

Попытка избавиться от этого страха при помощи ментальных техник провалилась, так как это стало неотъемлемой частью всех моих частиц, да ещё на столь глубоком слое сознания, что вмешиваться в него попросту опасно. Единственным вариантом становится преодоление данной слабости, для чего несколько мясных клонов будут использовать технику пространственной складки с материальной проекцией до тех пор, пока для них это не станет обыденностью. После этого они вольются в мою изначальную личность, принося новый опыт с отсутствием данного страха.

В то же время, в одном из наименее населённых мест мира (южный полюс мира) сейчас происходит строительство особых устройств, которые должны помочь мне понять, из чего состоят частицы духовной и жизненной энергии, как они взаимодействуют, при каких условиях становятся более "реальными". Оба прибора представляют из себя широкие трубы, с внутренней стороны покрытые символами фуиндзюцу. Первая труба прямая, вторая же загнута в круг, благодаря чему изучаемый объект сможет совершать непрерывное движение в одном направлении.

Если этот эксперимент достигнет успеха, то я сам научусь создавать духовные и жизненные частицы, тем самым полностью избавившись от зависимости от внешних источников...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Отступление (попаданец).

Восходящее солнце скользнуло тёплыми лучами по высоким тёмно-зелёным кронам деревьев, стволы которых переплетались и опираясь на толстые древесные колонны, образовывали три надземных этажа, перекрытия между коими состоят из переплетённых между собой ветвей разной толщины, поросших мягким мхом. Тут и там на коре росли жёлтые, зелёные, синие и даже красные грибы, одновременно являющиеся и осветительными средствами, и одним из продуктов питания, наряду с морепродуктами, птицей и мясом.

На первом этаже города зверян, куда совсем не достигал свет солнца и луны, а освещение обеспечивалось кристаллами чакры с внедрёнными фуинконструкциями, производятся разнообразные артефакты, выводятся новые виды растений и животных, обрабатываются продукты питания и происходит обучение новых поколений. Полностью жилыми являются второй и третий этажи города-муравейника, роль домов в котором играют пустоты внутри стволов, выполняющих ещё и функцию опор...

Проснувшись на мягком пуховом матрасе, ощущая окутывающее его со всех сторон тепло и уютную тишину, Игорь потянулся всем телом и широко зевнул, обнажая необычайно острые клыки. Рядом кто-то заворчал, заворочался, а затем молодой бельчонок получил пинок в бок, из-за которого свалился с круглого возвышения, похожего на пень, которое заменяло нормальную кровать. Ещё в полёте он успел сгруппироваться, так что приземлился на все четыре конечности, раздражённо вздыбив шерсть на загривке и подняв хвост трубой.

"Да сколько же можно, Серый?!", — мысленно завопил Игорь, закатывая глаза к потолку и глубоко вздыхая.

Нет, брата он любил... но вот делить с ним комнату было тем ещё испытанием для выдержки молодого зверянина. Впрочем, долго сердиться на непосредственного щенка тоже не получалось, чем тот без зазрения совести и пользовался.

Приняв вертикальное положение, Игорь отряхнул ладони, а затем прислушался и принюхался, что получалось совершенно естественно. Перед внутренним взором возникла картинка комнаты, середину которой занимала лежанка, на боковых стенах выпирали выращенные полки, во внешней стене находилось окно, закрытое натянутой гибкой мембраной. Дверной проём, ведущий вглубь дома, также закрывали две мембраны, накладывающиеся друг на друга по вертикали, тем самым создавая подобие клапана.

Подойдя к выходу и сосредоточившись, Игрок ощутил как внутри его тела, словно кровь по сосудам, течёт горячий поток, буквально жаждущий вырваться наружу обжигающим пламенем. Приложив ладонь к двери, он позволил небольшой порции внутренней силы вырваться наружу, впитываясь в растительную мембрану, которая тут же перестала быть твёрдой и обмякла, позволяя себя раздвинуть словно какую-то занавеску.

Центральное помещение второго этажа дома-дерева встретило Игрока полумраком, разгоняемым только парой тусклых жёлтых кристаллов, вставленных в потолок. Однако же, после полной темноты в спальне младших щенков, свет буквально ослеплял...

"Бельчонок, но — щенок. Парадокс", — отметил детёныш краем сознания, тут же забывая об этой мысли.

Это помещение было квадратным, а в каждой из стен имелось по круглой двери-мембране, которые вели в одну из четырёх жилых комнат. в середине пола, словно какой-то колодец, огороженная изящным витым бортиком, находилась дыра, ведущая на первый этаж. Сам же пол покрывал бархатистый мягкий ковёр, выращенный одним из отцов для того, чтобы детёнышам было где играть, при этом не сильно шумя и без риска удариться при падении.

"И как беспокойство о том, что мы ударимся, вяжется с открытым колодцем, ведущим на первый этаж? Будто бы бортик — такая непреодолимая преграда, через которую не перелезет любопытный ребёнок", — в очередной раз мысленно проворчал белчонок, направляясь к спуску вниз.

Прошло уже шесть лет с тех пор как он родился в этом странном мире, лишь в деталях похожем на то, что удавалось вспомнить из прошлой жизни. Главным отличием, разумеется, было то, что здесь не обитало людей... То есть люди были, но где-то далеко, а вот в городе-муравейнике, словно бы вырастающем из океана, о них только слышали (и слухи совсем не воодушевляли, представляя человеков разумных почти что дикарями, которые не выбрались из раннего средневековья). Вторым радикальным отличием являлось наличие магии, или же как её называли здесь — чакры, которую использовали все и везде, словно нечто совершенно обыденное и неотъемлемое.

"Да здесь хочешь-не хочешь, но основы выучишь хотя бы потому, что по-другому выжить не сможешь. Хочешь спуститься со второго этажа на первый? Укрепляй и усиливай тело. Хочешь выйти из комнаты? Научись выпускать строго определённый объём энергии в дверь, чтобы она открылась. Хочешь включить воду?..", — Игорь сразу заметил, что их с братом учат использовать внутреннюю силу с первых месяцев жизни, но и не предполагал того, что данная практика — принятая повсеместно обязанность родителей, а не какой-нибудь заскок местной аристократии.

Схватившись за край бортика, бельчонок спрыгнул вниз, едва успев расцепить пальцы, чтобы опять когтями не повредить древесину. Приземлился он на первом этаже на мягкий ковёр из мха, оказавшись в ещё одной квадратной комнате, но освещённой уже четырьмя кристаллами, источающими яркое жёлтое сияние. Стены здесь были обшиты красным шёлком с рисунками жёлтых бабочек, с потолка свисали тонкие трубки из кристалла, перезвон которых создавал приятную слуху мелодию. Первая из четырёх дверей вела на кухню и была открыта, вторая закрывала вход в ванную, за третьей находилась кладовка, ну а четвёртая позволяла попасть в прихожую, а оттуда — на улицу.

— Уже проснулся, Игрок? — проурчал мелодичный голос взрослой суки с кухни, а затем в проходе появилась и сама его обладательница. — Шалун опять проспал?

— Да, мам, — скользнув взглядом по фигуре высокой и стройной самки, с широкими округлыми бёдрами и высокой грудью, которая была прикрыта только собственной серой шёрсткой, на груди и животе становящейся почти белой, Игорь поспешно отвёл взгляд (пусть прошло шесть лет, но время от времени старые привычки прорывались в поведении щенка, пусть и совершенно неосознанно).

— Та-а-ак... — заметив вильнувший взгляд сына сестры по стае, Сера оскалила клыки в ласковой улыбке и прищурив глаза, плавным, но быстрым шагом приблизилась к воспитаннику, нависая над ним грозной тучей. — Признавайся: что вы опять натворили?

— Ничего, мам, честно, — поспешно запротестовал Игорь, костеря себя за глупую промашку, которую определённо восприняли как проявление стыда за какой-то проступок.

"Не говорить же о том, что я отвёл взгляд от голой женщины, из-за привычек, ставших частью личности ещё в прошлой жизни? И да — я понимаю, что для зверян нет такого понятия как "голый", из-за того, что шерсть нам заменяет и одежду, и доспехи", — мысленно вздохнул бельчонок.

В следующую секунду серая сука как-то поникла: её плечи опустились, хвост поджался, ушки повисли по бокам от головы, а мордочка стала выражать крайнюю степень расстройства. Встав на колени перед сыном сестры по стае, она посмотрела ему в глаза и совершенно серьёзным тоном произнесла:

— Игрок, ты ведь знаешь, что если у тебя возникли какие-то проблемы, ты можешь об этом рассказать любому члену семьи и мы с радостью тебе поможем.

— Я... знаю, — опустил глаза Игорь, ощущая себя очень неловко. — Всё в порядке, мам, правда.

— Точно? — недоверчиво спросила сука.

— Точно, — ответил щенок-бельчонок.

— Точно-точно? — подозрительности в голосе Серы стало только больше, а её ушки, словно в подтверждение обуревающих собаку сомнений, поднялись и наклонились вперёд.

— Мам... — вздохнув, Игрок взлохматил шёрстку у себя на голове, закатывая глаза, лишь через секунду поняв, что совершил ошибку.

— Ве-е-ерю, — схватив сына руками, старшая зверянка прижала его к груди и начала носом тереться о макушку.

"Ещё бы пара лет, и это могло стать очень неловко", — мысленно констатировал бельчонок, расслабившись и позволяя себя тискать (вырваться из хватки опытной хищницы, неосознанно усиливающей и укрепляющей тело чакрой, он и не мечтал).

Общество зверян было странным и непривычным, в первую очередь даже не из-за того, что оно состояло из трёх подвидов одной расы (собак, лис и белок), а из-за их общественного и семейного строя. Здесь не было аристократов и плебеев, богачей и бедняков, лишь мастера своего дела, к которым выстраиваются очереди учеников и просителей, и обычные ремесленники или воины, которые обслуживают город и хранят его покой, разрешая конфликты и отлавливая редких преступников. Общим руководством же занимается совет вожаков, войти в который может самый сильный, умелый, сообразительный или хитрый (как ни странно, но хитрость тут уважают наравне с силой). Впрочем, должность вожака накладывает в основном лишь обязанности, почти не давая привилегий.

"А если допустишь серьёзную ошибку, то можешь стать тем самым Акелой, который промахнулся", — промелькнула на грани сознания ехидная мысль.

Семья, а именно — весьма вольное понимание отношений внутри этой социальной ячейки, стало причиной для многих часов головной боли Игоря. Учитывая, что у него двое отцов и две матери, среди которых двое кобелей, сука и лисица, а он сам — бельчонок, то логично предположить, что биологическим отцом является кто-то со стороны. Однако же, ни сама мать, ни её сестра по стае, ни оба отца, совершенно не делают различий между ним и его братом с сёстрами. Да и между собой взрослые зверяне не проявляют собственнических отношений, совершенно одинаково относясь друг к другу внутри малой стаи (ситуация, при которой лисица одну ночь спит с одним мужем, а вторую — с другим, считается совершенно нормальной, а в стаях у знакомых всё ещё более запутанно).

"Смог бы я столь же тепло относиться не к своему ребёнку? Смог бы делить свою женщину с другим мужчиной, пусть и он делил бы свою женщину со мной? Ааа... Опять голова болит".

— Мам, ты ничего не забыла? — попытался отвлечь Серу от её занятия Игорь (быть плюшевым бельчонком в руках у сильной зверянки — совсем не так здорово, как могло бы показаться).

— Хм? — сука принюхалась, её ушки встали торчком, а затем она вскочила на ноги и круто развернувшись, вильнув пушистым хвостом, стремительной тенью метнулась обратно в кухню, откуда донёсся паникующий крик. — Рыбка-рыбка-рыбка-рыбка!.. Игрок, бегом умываться и завтракать! Шалуна я сама разбужу...

Усмехнувшись и мысленно поблагодарив незадачливую рыбёшку, сгоревшую на сковороде во имя свободы бельчат, Игорь поспешил в ванную комнату, не желая дольше необходимого задерживаться в общем зале. Всё же нежности со стороны матерей пусть и были приятны, но смущали неимоверно, а схожие действия от старшей сестры заметно били по чувству собственного достоинства: лисица пусть и была старше только на два года, но легко валяла по полу обоих младших братьев, даже не напрягаясь при этом, да ещё и иллюзии успевая создавать.

"Разве не я должен быть гением в семье? Нет в этом мире справедливости!", — патетично, пусть и мысленно, воскликнул молодой зверянин, падая на дно деревянной чаши, при помощи пробки затыкая сливное отверстие.

Пришлось снова вставать на ноги и напитывать чакрой символ на стене, над которым высовывалась деревянная же труба, с металлической насадкой, создающей эффект дождика. Тут же в морду ударили струи тёплой воды, напоминая о летнем душе на даче, когда после рабочего дня залезаешь в кабинку и откручиваешь вентиль, а из бочки начинает литься нагретая солнцем живительная влага...

...

Из ванной Игорь выходил чистым, посвежевшим и крайне пушистым. В том, что его шерсть стояла дыбом, превращая его в подобие рыжего облака, виноваты были плохой контроль над чакрой, и сама стихия, к которой эта внутренняя энергия имела наибольшее сродство. Тот же Шалун, благодаря сродству с водой, вовсе мог умываться не посещая ванную, просто выплеснув силу через точки выхода системы циркуляции на коже.

— Утречко, сын, — ухмыльнулся Синеглаз — старший из кобелей их маленькой стаи, удобно устроившийся позади обеденного стола, на котором исходили жаром куски жаренной рыбы с зеленью, грибами, какими-то специями.

— Утро... — поприветствовал одного из отцов бельчонок, лишь спустя секунду поняв, почему тот скалился в усмешке. — А? Аааа!

— Пушистииик! — воскликнула Ласка, подкравшаяся к младшему брату со спины и обхватившая его поперёк груди, прижимаясь к спине и мордочкой зарываясь в шёрстку на макушке.

"Младшие братья, над которыми измываются старшие сёстры... объединимся же под единым знаменем и скинем власть тирании с наших плеч", — попытка вырваться успеха не возымела, всё же лисица на два года дольше училась управлять своей силой и даже неосознанное усиление мышц, в её исполнении выходило на порядок сильнее.

— Поставь брата на место, — велела биологическая родительница Игрока, проскальзывая мимо дочери, попутно шлёпнув её ладонью по затылку.

— Ууу... — деланно расстроилась Ласка, разжимая хватку и прижимая ладошки к глазам. — Никто меня не любит...

— Все мы тебя любим, — фыркнула старшая лиса и снова проходя мимо, лизнула дочь в щёку. — Просто проявляем это по разному.

— Если хотите успеть на представление, то садитесь и ешьте быстрее, — Сера поставила на стол ещё одно керамическое блюдо, на этот раз с варёными яйцами, а затем вернулась к каменной плитке, установленной на деревянной подставке.

— Представление? — заняв своё место, Игорь схватил руками ближайшую к себе рыбку.

— Ты что, забыл? — вскинула голову старшая сестра, неосознанно распушив шёрстку на груди и эмоционально взмахнув хвостом. — Сегодня же остров расширяют!

"Точно", — мысленно отвесил себе подзатыльник бельчонок.

Численность зверян, из-за мирной жизни, отсутствия хищников и хорошего уровня магической медицины, которая позволяла даже глаза и другие органы пересаживать с почти стопроцентным успехом, неуклонно росла. И пусть сейчас бум рождаемости пошёл на спад, но к моменту, когда подрастёт новое поколение, дома выращивать будет уже негде. Возвести же четвёртый этаж города-муравейника не позволяла основа в виде трёх островов, на которые и без того была слишком высокая нагрузка.

Совет вождей, после агрессивных переговоров, из-за которых многие из них были вынуждены зализывать раны, решил вырастить новые площадки для строительства, расширив жилое пространство при помощи плавучих платформ.

"Не худший, но и не лучший вариант", — решил для себя Игрок, который планировал после достижения совершеннолетия и получения всех возможных знаний, вместе с другими энтузиастами отправиться на корабле куда-нибудь в большой мир (людей посмотреть, себя показать... может быть — найти подругу жизни).

— Утро, Шалун, — кивнул отец младшему из сыновей, который широко зевая вошёл на кухню с таким видом, будто бы вот-вот уснёт.

— Та-ак, — Сера перехватила щенка на полпути до стола, сжав кончик левого уха коготками. — Быстро в душ. Помоешься и приходи есть.

— Но... — попытался возразить младший зверянин.

— Сейчас всё будет, — пообещал отец, вскинул руки и с его ладоней сорвалась сфера воды, которая врезалась в щенка и окутав его на миг тонкой плёнкой, стекла на пол, оставляя шкуру чистой и шелковистой. — Вот и всё. Садись есть.

— Ты ничего не забыл? — угрожающим тоном спросила серая сука у Синеглаза.

— Да вроде бы нет, — отозвался тот, изобразив на морде непонимание.

— Гррр, — рыкнув, Сера сама избавилась от капель воды, промочивших её шёрстку на груди и животе. — Сам себе в следующий раз будешь раны зализывать.

Обиженно фыркнув, сука отвернулась от стола.

— Лапуля, я изменюсь! — воскликнул пёс, затем хлопнул в ладоши и его окутали клубы белого тумана, которые тут же рассеялись, оставляя на своём месте всё того же кобеля, но шерсть которого стала белой и пушистой, как облако. — Вот видишь?

— Пап... — осторожно позвала Ласка. — А можно тебя погладить?

...

После завтрака, вся маленькая стая (кроме тех её членов, которым по должности было положено находиться в другом месте) отправилась на окраину второго этажа. Передвигались они бегом, то на двух, то на четырёх конечностях, взяв на спины самых маленьких щенят.

Город напоминал Игорю джунгли, с их переплетениями корней и ветвей, и даже желоба, по которым текла вода, словно по руслам ручьёв и речек, не портили впечатление. По некоторым из них старшие зверяне даже пробежались, демонстрируя мастерство контроля энергии, что позволяло удерживаться на поверхности текущей воды.

Вот наконец они оказались на окраине второго этажа города и вышли на площадку, обхватывающую всю древесную конструкцию на высоте двух десятков метров. Взглянув вниз можно было увидеть волны, накатывающие на монолит городского фундамента, состоящий из выступающих деревянных и каменных волнорезов, ветер трепал шерсть а солнце светило настолько ярко, что щипало глаза.

— Сейчас начнут, — произнесла Сера, подхватывая Игрока на руки и усаживая себе на плечо, чтобы ему не пришлось выглядывать за оградительный бортик. — Смотри: вон там — папа.

Стоило опустить взгляд на узкую площадку, находящуюся у самой земли, как взгляд тут же зацепился за силуэт крупного чёрного пса, который стоял в одном ряду с ещё полусотней зверян. По безмолвному сигналу они вскинули руки и сложили ладони в причудливую фигуру из пальцев, после чего произошла столь яркая вспышка чакры, что ощутил её даже бельчонок, который из-за неопытности не мог похвастать особой чувствительностью.

В сторону воды стали вытягиваться древесные побеги, которые на расстоянии пяти метров от города пустили боковые отростки, сплетающиеся между собой и создающие подобие решётки. Побеги тянулись всё дальше и дальше, ложась на воду, которая их поддерживала благодаря свойству специальной древесины (лёгкой и прочной словно металл).

Вытянувшись где-то на пятьдесят метров, побеги остановились, а затем ячейки своеобразной решётки стали зарастать плотными мембранами, превращая её в однородную площадку. Когда и этот процесс прекратился, вперёд вышли другие зверяне, которые расселись на платформе и принялись укреплять конструкцию, поднимая со дна Большой Воды каменные опорные колонны, чтобы окончательно закрепить результат...

За два часа непрерывной работы, город-муравейник был окружён плоским кольцом шириной примерно в пятьсот метров, где тут же начали выращивать какие-то постройки...

Игорь, затаив дыхание наблюдавший за этим действом, отчётливо ощутил лёгкую зависть, гордость и желание научиться использовать свою силу так, чтобы быть в состоянии не только повторить, но и превзойти увиденное. Ведь в конце концов, для того чтобы разрушать, не нужно быть кем-то выдающимся, а вот создание чего-то величественного — совершенно иное дело.

Примечание к части

Уважаемые читатели, как вы считаете, как следует поступить:

1) Продолжить описание истории мира в прежнем темпе, но переключившись на другие истории (восточного региона).

2) Попытаться развить историю попаданца в этот мир.

3) Сделать таймскип до более или менее современных событий, кратко упомянув о том, что произошло за это время.

Всем добра и здоровья.

Глава 89

В тронном зале собрались министры, генералы, представители совета торговцев. Помещение утопало в полумраке, который разгоняли лишь свечи, вставленные в колбы из полупрозрачного белого стекла, имеющего множество отверстий для воздуха.

Император сидел на шкуре белого тигра, расстеленной на возвышении вконце прямоугольного зала, по правую руку от него, на ступень ниже, сидел его старший сын и наследник, по левую же руку, ещё чуть ниже, в позе "лотоса" устроилась принцесса, совсем недавно вернувшаяся с обучения в храме кудесниц, куда принимали девочек из аристократических семей, обладающих сколь-нибудь развитым даром (её старший брат, как и отец, обучался боевым искусствам у наставников в монастырях).

— Полагаю, все мы ознакомлены с предложением, из-за которого здесь и собрались, — негромким, бархатистым голосом произнёс Император Востока, одетый в чёрно-красные шёлковые одеяния, спокойным взглядом тёмно-зелёных глаз осматривая своих приближенных, которые сидели на полу вдоль правой и левой стен (чем дальше от правителя, тем меньше влияния имел человек). — Кто готов высказаться первым?

— Солнцеликий, — подал голос молодой командующий северо-западного фронта, где шли вялые стычки с войсками Императора Севера. — Предложение этих чужаков оскорбительно: как мы можем хотя бы помыслить о том, чтобы отдать принцессу Джун в жёны островному дикарю?!

Упомянутая девушка негромко хмыкнула, устремив взор изумрудных очей на мужчину, который всеми правдами и неправдами старался добиться свадьбы с ней. И ведь из-за многочисленности, влияния и богатств его семьи, наглеца пока что невозможно было приструнить. Теперь же, почуяв то, что выгодная партия может уйти к другому, он мобилизовал все свои связи...

"Попытается убить послов, отравив или подослав убийц. Нужно будет как-нибудь их предупредить, после чего пронаблюдать за результатом. Увидеть ёкаев и островных мастеров БИ в деле будет полезно", — решил про себя правитель одной из трёх империй востока.

— Вынужден не согласиться, — заговорил командующий юго-восточного фронта, ведущего непрекращающиеся мелкие бои с силами Императора Запада, выглядящий как мужчина лет шестидесяти, с длинной седой бородой и усами, завязанными в тонкие косички. — Император Японии, пусть его страна и много меньше нашей, может стать сильным союзником... или опасным врагом: их земли густо населены и в отличие от нас, они плотно сотрудничают с нелюдью.

— Грязные дикари и их блохастые животные — это не тот союзник, которого можно привлекать подобной ценой, — язвительно высказалась пожилая настоятельница храма кудесниц. — То, что они сотрудничают с мерзкими полузверьми — это доказательство порочности их душ и лживости намерений.

— Я бы сказал, что это доказательство их умения договариваться, — огладил чёрную бородку тучный министр финансов. — Напомню, что если мы в грубой форме откажем послам, то они могут обратить своё внимание на кого-нибудь из наших противников... В результате этого, мы получим третий фронт, на который придётся выделять войска и финансы. Народ же и без того возмущается высокими налогами всё сильнее.

— Не хотите же вы сказать, что мы должны отдать принцессу островитянам? — нахмурился командующий северо-западного фронта.

— Что вы, — вскинул руки в защитном жесте толстяк. — Я всего лишь говорю, что с появлением в нашем регионе четвёртой силы, расклад поменялся раз и навсегда. Старого баланса уже не будет а потому, мы либо примем предложение чужаков, тем самым спровоцировав наших исконных противников на объединение, либо же сами начнём объединяться с кем-то из соседей. Возможно даже стоит пустить слухи об угрозе из внешнего мира, попутно начав договариваться о свадьбах между тремя династиями. Но для этого нам придётся затянуть переговоры с островитянами и не позволить им выйти на контакт с другими императорами...

"Не зря я приблизил его к себе, введя в верховный совет", — с удовлетворением подумал Император Востока, скользнув взглядом по тучному мужчине, который был представителем почти исчезнувшего рода военной элиты, вместо продолжения дела предков взявшийся за торговлю.

...

Тем временем, во дворце Императора запада, в зале совета собрались главы государства, решающие судьбу всего востока. Если бы не чёрно-синие цвета ковров, портьер и масляные лампы вместо свечей, чужаки вряд ли смогли бы найти больше десяти отличий от подобного помещения в других дворцах.

— У нас нет общих границ с Японией, — заметил белобородый старик, являющийся первым советником и настоятелем монастыря БИ "Красный дракон". — Даже если мы заключим этот союз, то островитяне не смогут оказать прямой помощи в войне с соседями.

— Что говорят тигры? — правитель обратился к своему придворному кудеснику, также отвечающему за связь с племенем тигров-оборотней, которые защищают горные дороги с запада, не давая варварам пробраться на их благословенную землю.

— Зверяне не являются их родственниками, но их сила определённо родственна тому, чем владеют представители племени, — подобострастно отозвался худощавый и низкорослый старик с лысой головой и чисто выбритым лицом.

— Луноликий, — командующий юго-восточного фронта, крупный мужчина с густой чёрной бородой (в чертах лица коего просматривались западные корни, из-за чего его не любили древние семьи) привлёк к себе внимание. — Мы могли бы заключить союз с островитянами, пообещав им брак с вашей младшей дочерью, но с условием того, что они нападут на Восточную Империю. Сами мы сможем перебросить больше сил на север, чтобы наконец-то продавить их оборону, а затем принудить заключить мир на наших условиях. После этого, когда освободится большее число войск, мы без труда дожмём Восточную Империю.

— Дельный план, — заметил старший сын императора, но тут же сверкнул синими глазами и заявил: — Это будет возможно, только если островитяне согласятся на отложенный брак... и только если другие Империи не получили аналогичного предложения. В конце концов, дочери есть не только у моего уважаемого отца.

— Учитывая, что ближе всего к Японии находятся границы Восточной Империи, то я не буду удивлён подобному коварству, — заметил настоятель монастыря БИ. — От таких людей, которые предлагают свою дружбу всем трём участникам трёхсторонней войны, нельзя ждать чести.

— Вы хотите сказать, что на их месте поступили бы иначе? — ехидно прищурился кудесник. — В конце концов, мы ведь всегда можем отказать и... предложить брачный договор Империи Севера. Тем более, что они сейчас наиболее слабы и схватятся за эту возможность как утопающий за соломинку.

— А ведь это значит, что северники... — командующий юго-восточного фронта широко распахнул глаза. — Предложение островитян станет для них спасением, за которое они уцепятся обеими руками!

— Не стоит так переживать, — хмыкнул крепкий мужчина средних лет, красующийся ранними залысинами. — Общих границ с островитянами у них нет, так что и переброску сил наладить будет непросто. Опять же, даже в случае появления нового фронта, основной удар понесёт Восточная Империя, что заставит их снизить натиск на наши границы, а то и вовсе пойти на переговоры.

— Только в том случае, если Восточная и Северная Империи не договорятся между собой, заключив общий союз ещё и с островитянами, — лысый кудесник усмехался, глядя на своих оппонентов. — Чужаки могут стать той самой уравновешивающей силой, которая не позволит ни одной из сторон нарушить договор.

— Тогда... — принц осмотрел присутствующих решительным взглядом и после дозволяющего кивка отца заявил: — Мы должны первыми начать переговоры с северянами, чтобы получить на них влияние. Послов Японии, отправленных к нашим противникам следует убить. Впрочем, хватит и нападения, которое приведёт их к кому-нибудь из высокопоставленных лиц двух империй.

...

— Ммм... — потянувшись всем телом, молодая черноволосая девушка с лисьими ушками и хвостом, кончик коего был окрашен в белый, слегка выпятила вверх то место, откуда хвост и рос. — Можешь считать, что меня в необходимости союза ты убедил... хихи.

— Да мне, как бы, вообще всё равно, — заложив правую руку за голову, лёжа на спине констатировал лис-зверянин. — Мы в посольстве вообще исключительно как охрана.

— Да? — приподнявшись на локтях, тем самым открывая взгляду собеседника обзор на небольшую, но упругую грудь с крупными коричневыми сосками, лисица-оборотень зажмурила красные глаза с вертикальными зрачками. — Жа-а-аль...

Император Севера принял послов весьма тепло (союзников, способных оказать реальную помощь в затянувшейся войне, истощающей ресурсы страны год от года, ему действительно не хватало) и в отличие от своих южных коллег, не стал мариновать в гостевых покоях, вместо этого приставив своих приближенных "для налаживания отношений". Очень кстати в делегации Японии оказались зверяне-лисы, в то время как у северян был заключён договор с кланом лис-оборотней, что позволило им быстро "снюхаться".

Северная Империя всё ещё существовала из-за того, что ни один из противников не мог выделить на её захват достаточно сил, при этом не оголив тылы для удара третьей стороны. Сами они предпочитали отсиживаться в обороне, отвечая диверсиями, редкими контрнаступлениями, ну и попытками стравить соседей посильнее. Однако, при всём этом, им было категорически не выгодно, если один из более сильных южных императоров победит, так как тогда он сможет перевести своё внимание на север (чтобы подобного не произошло, лисы следили за обстановкой на фронте и когда одна из сторон получала преимущество, по ней наносился быстрый и болезненный удар).

— Император хочет знать... — согнув ноги в коленях, продолжая локтями упираться в кровать перед собой, изящно выгнувшая спинку лиса стала помахивать маленькими и аккуратными стопами в воздухе.

— ...сможем ли мы прислать ему на помощь армию. — закончил за любовницу лис. — Сможем.

— А... — снова начала говорить оборотень.

— ...как? — закончил за неё посол. — По Зелёным Тропам, разумеется.

— Вредина, — насупилась девушка, наклонив лисьи ушки вперёд. — И что такое "Зелёные Тропы"?

— Хм... — лис задумался, затем перевернулся на бок и оскалив клыки, посмотрел на партнёршу своими золотистыми глазами с вертикальными зрачками, так сильно похожими на её собственные. — Чтобы получить ответ на этот вопрос, ты должна убедить меня в готовности к сотрудничеству. И тебе придётся быть оч-чень убедительной.

— Пфе, — наморщила носик лисица. — Мог бы и не ставить условий, а просто попросить.

— Это было бы не интересно, — хохотнул ей в ответ зверянин, кончиком языка лизнув гладкую светлую щёку.

* * *

Должен сказать, что наблюдать за суетой, поднявшейся в восточной части самого большого материка, было весьма занимательно: война между тремя семьями-объединителями, которые подмяли под себя всех окрестных землевладельцев, давно и надёжно перешла в вялотекущую стадию. О сражениях до последнего солдата, боях за выживание и тому подобном, уже давно не идёт даже речи, а армии из десятков, а то и сотен тысяч солдат, больше маневрируют, строят и ломают, нежели используют оружие по назначению (хотя, это и не мешает терять по несколько десятков тысяч бойцов в год).

Можно было бы сказать, что боевые действия сдерживают мастера БИ и кудесники, использующие духовную энергию, и способные в одиночку выходить против целых отрядов, но... они выходят на поле боя либо в самом начале, чтобы померяться силой с равными соперниками, либо в самом конце, чтобы выправить ситуацию во время близкого поражения.

Единственная разница, которую лично я считаю сколь-нибудь значимой, обнаруженная при наблюдениях за императорами и их окружением — это неприкрытая ксенофобия восточников, в то время как западники и северники взаимодействуют с потомками бывших призывных животных, умудрившихся не только сохранить разум, но и разбавить свою кровь связью с людьми (сложно сказать, было ли это случайностью, либо обе стороны шли к этому осознанно).

Император Японии, узнав о положении дел у большого соседа, решил воспользоваться ситуацией: союз с Северной Империей уже почти заключён, но послы в других государствах не отозваны и готовятся использовать призыв, чтобы совершить диверсию, если договориться миром не удастся. В конце концов, острова пусть и восстановили численность населения, но губить своих подданных Шишикю не желает...

"Если хитрость проявляет враг — это подлость и коварство; если хитрость проявляешь ты — это тактический ход и стратегическая прозорливость".

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Отступление (попаданец 2)

Утро встретило Игоря тишиной и темнотой, в которых отчётливо слышалось тихое ровное сопение. Втянув носом воздух, он ощутил аромат морской воды, свежего ветра и нечто сладковатое, от чего под языком образовалась слюна, сердце застучало сильнее, а в паху возникло томление.

— Утро, Игрок, — молодая лисичка извернулась, поворачиваясь мордочкой к своему партнёру и прижавшись к его груди своей грудью, игриво лизнула в нос.

— Утро, Черныш, — обнажив зубы в улыбке, самец белки прижал подругу к себе одной рукой и мордой зарылся в шёрстку на макушке, с удовольствием вдыхая запах самочки, с которой проводил уже далеко не первую совместную ночь.

Молодёжные малые стаи в обществе зверян были обычным делом, но их состав редко сохранялся сколь-нибудь долго, порой полностью меняясь по три-четыре раза, пока не образовывалась крепкая группа, членам которой было уютно друг с другом. Игорю ещё в детстве повезло оказаться "центром кристализации" маленькой стаи, в которую вошла чёрная лисица Черныш, красная белка Огонёк и его брат — пёс Шалун (а ведь он и не думал ни о чём подобном, придумывая для малышни игры, рассказывая сказки, а иногда и ввязываясь в драки с задирами из других компаний). Когда же наступило половое созревание и гормоны начали бурлить, подстёгивая инстинкты, побуждающие к вполне определённым действиям, их общение совершенно безболезненно перешло на иную стадию.

Образование собственной временной малой стаи, с переездом в отдельный дом, выращивать который помогали все многочисленные родственники, оказалось делом шумным и утомительным, так что сил на то, чтобы волноваться о принципах и собственной морали, у Игрока уже не оставалось: хотелось только есть, спать, да прижать к себе тёплую и пушистую лисичку... или белочку. Шалун же всегда был ведомым, уступая право первенства брату и принимая его сторону в спорах. К собственному удивлению, белка даже не ревновал к нему подруг, предпочитая делить их с родичем, а не кем-нибудь со стороны.

"Взрослые отношения" не были лёгкими: то и дело возникали споры, мелкие стычки, скандалы... а то и попытки влиться в стаю кого-то пятого. Игорь, единогласно ставший малым вожаком, был вынужден разрешать конфликты, находить компромиссы, отвлекать внимание и направлять энергию брата с подругами в мирное русло. К счастью, период наивысшей активности удалось пережить без потерь и приобретений, так что сейчас, когда временные стаи становились постоянными, можно было слегка расслабиться...

— Гррр... — зарычала Черныш, жмуря глаза и выгибая спину от почёсываний между лопатками и внизу поясницы. — Игрок, если ты не прекратишь... то на завтрак мы не явимся.

— Ты так говоришь, будто бы это плохо, — фыркнул белка, но всё же прекратил свои заигрывания, после чего принял сидячее положение. — Сегодня отправляемся... не забыла?

— Нет, — с явным сожалением выдохнув, лисица потянулась, выгибая спину и сперва приподнимаясь на руках, а затем выпячивая округлую попку с пушистым хвостом (пусть в комнате и было темно, но направленная в глаза чакра позволяла частично решить эту проблему). — Но...

— Боишься? — уточнил Игорь, не спеша спускаться со спального возвышения и наблюдая за покачивающимися в воздухе бёдрами подруги, явно планирующей всё же пропустить завтрак.

— Вот ещё, — фыркнула лисица, резко садясь на поджатые ноги и складывая руки под грудью. — С чего бы мне бояться?

— Хм? — чуть склонив голову, Игрок посмотрел на подругу из-под полуприкрытых век, всем видом выражая скепсис.

Посвёркивающие красным глазки Черныш некоторое время смотрели в глаза вожака стаи, но затем закрылись, а их владелица ссутулилась, после чего шёпотом призналась:

— Боюсь...

"Покидать зону комфорта, даже если готовился к этому несколько лет, крайне тяжело. Наверное, долгая подготовка сыграла в этом дурную службу, так как решительность успела поугаснуть, а жизнь превратилась в обыденную повседневность. А если бы Черныш или Огонёк забеременели? Участие в экспедиции вовсе было бы отменено: тащить с собой беременную зверянку никто бы не стал, а у меня духу бы не хватило бросить своего щенка", — обдумывая это, белка притянул лису к себе и прижав её к груди, стал поглаживать по голове, шее и спине, а затем ещё и за кончик уха слегка прикусил, заставляя вздрогнуть и фыркнуть.

— Если хочешь, то можешь отказаться, — заметил Игорь.

"На завтрак мы уже не придём", — заявил внутренний голос уверенно.

— А ты, Шалун и Огонёк? — подняв мордочку, как-то жалобно спросила Черныш.

— Я — отправлюсь в любом случае, — пусть и пришлось приложить некоторые усилия, но эти слова прозвучали твёрдо и решительно. — Шалун и Огонёк ещё могут передумать.

— Но ведь экипаж... — попыталась возмутиться подруга, но белка прервал её речь, своим носом ткнувшись в её носик. — Мы ведь старались...

— Присоединюсь к другой стае, — фыркнул Игорь, а затем лизнул Черныша в нос и отстранился. — Наверняка парочка свободных мест найдётся и в других лодках.

— А как же мы? — голос лисицы стал ещё более жалобным. — Оставишь нас здесь?

"Если бы я не вступал в молодёжные стаи, было бы куда проще. Эх... Все сильны задним умом".

— Черныш, это моя мечта... понимаешь? — подцепив когтем указательного пальца правой руки подбородок подруги, заглянул ей в глаза Игрок. — Я хочу увидеть мир, научиться новому, встретить других разумных... Я грезил об этом с раннего детства. Отказаться от этой мечты, для меня то же самое, что предать себя.

— Я беременна, — заявила Черныш.

"Что?!", — Игорь ощутил, словно ему дали поддых, выбивая из лёгких воздух.

В душе всколыхнулась злость, раздражение затопило сознание, мышцы напряглись, желание что-нибудь сломать или кого-нибудь ударить вспыхнуло жарким костром где-то внутри... Но он сдержался, а затем закрыл глаза и вздохнув всей грудью, усилием воли успокоил бурлящую чакру, начавшую вырываться из тела красноватой дымкой. Задеревеневшие мышцы медленно расслаблялись...

— Давно? — вопрос прозвучал холодным и отстранённым голосом.

Ответом был тихий всхлип, заставивший окончательно успокоиться и обратить внимание на сжавшуюся Черныша, которая прятала мордочку в шерсти у него на груди и прижав ушки к голове, явно ждала как минимум удара. При виде этого в душе тут же всколыхнулось чувство стыда и Игрок поспешил ослабить хватку, а затем заставив подругу поднять мордочку, начал её вылизывать.

— Всё хорошо, малыш, — шептал он лисице, постепенно приходящей в себя от ощущения ярости, выплеснутого на неё после признания. — Я никогда не наврежу тебе, Огоньку и нашему щенку... веришь?

— Угу, — шмыгнула носом Черныш. — Прости...

— Ничего, — через силу улыбнулся Игорь, а затем подхватив зверянку на руки, уложил её на спину, нависнув сверху словно дикий зверь. — Ни о чём не волнуйся. Мы обо всём позаботимся.

— А как же... экспедиция? — неуверенно спросила лисица.

— Как-нибудь в другой раз, — махнул хвостом белка. — Не в первый, и не в последний раз собирают добровольцев. Так что...

— Прости, — ещё сильнее смутилась Черныш.

— Забудь, — фыркнул Игрок. — Может быть... так даже лучше.

— Н... Нет, — зверянка сжалась и прикрыла мордочку ладонями. — Я боялась, что ты нас бросишь и... в общем... я соврала.

— Так... — белка снова принял сидячее положение, на этот раз сумев сохранить спокойствие. — То есть, ты не беременна? Зачем тогда?..

— Я хотела узнать, как ты поступишь... что выберешь... — стыдливо поджав хвост и прижав ушки, повинилась Черныш.

— Зачем? — раздражение всколыхнулось в душе, но было тут же подавлено.

— Ты — наш вожак, — собравшись с духом, лисица села на поджатые под себя ноги. — Я хотела убедиться, что мы полностью можем на тебя положиться.

"А я на вас могу положиться?", — хмуро подумал Игорь, но вслух ничего говорить не стал и просто фыркнув, спрыгнул со спального возвышения, тут же направившись к выходу из комнаты.

— Черныш, силой я за собой никого тащить не собираюсь, — уже открыв дверь, заявил он лисе, так и сидящей на их ложе. — Если захочешь отправиться со мной — буду рад. Но такие проверки... Я думал, что за прожитое вместе время, вы меня достаточно изучили.

...

Завтрак проходил на кухне в тихой и семейной обстановке: за столом сидели только Игрок и Шалун, жующие вчерашнюю рыбу с овощами, запивая их фруктовым соком. Брат признался, что Огонёк ему тоже заявила, что беременна, а потом призналась в том, что соврала, дабы проверить его реакцию. Теперь же обе зверянки остались наверху и, пока что, не давали о себе знать.

"Поставив себя на их место я бы мог понять этот поступок, всё же лисица и белка хотят быть уверены в своём будущем, но... осадочек, как говориться, остался", — поглядывая на хмурого брата, механически жующего свою еду, думал про себя Игорь (физически он был крупнее серого пса, превосходя его как ростом, так и шириной плеч, из-за чего в детстве выглядел на пару лет старше).

Перемыв посуду и забрав из кладовки два заплечных рюкзака, в которых лежали свитки хранения, заполненные припасами и инструментами, оба самца задержались в центральной комнате первого этажа своего дома. Время отбытия уже подходило и пора было уходить, но...

— Черныш, Огонёк! — позвал Игрок.

Прошла почти минута, а затем из дыры в потолке, ведущей на второй этаж, спрыгнули сперва чёрная лисица, а затем и красная белка. Обе зверянки были помятые, всклокоченные и подавленные. Если бы не тишина, сохранявшаяся на протяжении всего того времени, которое самцы потратили на завтрак и мытьё посуды, то можно было бы решить, что...

— Вы дрались что ли? — озвучил мысли Игоря его брат.

— Нет, — замотала головой лисица.

— Да, — кивнула белка.

— Да, — поправилась Черныш.

— Нет, — вторила ей Огонёк.

Поняв, что сами себя запутали, обе самочки замолчали и опустив головы, виновато засопели, поджав хвосты и прижав уши.

"Даже не знаю, смеяться или плакать", — закатив глаза к потолку, подумал про себя белка.

— Если вы всё ещё хотите остаться в стае, то быстро приводите себя в порядок и хватайте вещи, — собравшись с мыслями, рыкнул Игорь. — Мы ждём пять минут.

— Правда?.. — вскинула голову с вставшими торчком ушами Огонёк.

— Спасибо! — лисица не стала терять времени и бросившись Игроку на шею, потёрлась об неё мордочкой, лизнула его в щёку и бросилась в ванную комнату.

— Уверен? — спросил Шалун, когда мембраны двери сомкнулись за хвостами зверянок.

— А ты — против? — хмыкнул вожак малой стаи, в ответ получив энергичное отрицательное мотание головы. — Вот и я думаю, что из-за одной ошибки глупо бросать надёжных подруг... которые, по правде говоря, ничего преступного и не совершили.

...

На ровной древесной площадке второго этажа, с северной стороны города-муравейника, в пять рядов по десять летательных аппаратов в каждом, стояли небесные лодки. Игорь, в прошлой жизни слышавший о воздухоплавании, поделился своими идеями с энтузиастами из числа зверян, занимающихся изобретательством, в результате чего на свет появились работающие на чакре механизмы, похожие на гибриды катеров и... самолёта Спасателей из мультсериала "Чип и Дейл спешат на помощь".

Деревянный остроносый корпус напоминал лодку, в передней части которой, под обшивкой, был установлен объёмный кристалл чакры, с запасом энергии на сотню тысяч условных единиц. Сразу за своеобразным клиновидным капотом, в неком подобии автомобильного салона, стояли два кресла пилотов, и два диванчика, расположенные вдоль боковых стенок. С внешней стороны деревянного корпуса, по бокам крепились две турбины, также работающие на чакре, а над ними, от самого носа и до кормы, тянулись крылья, в неактивном состоянии похожие на два рулона зелёной материи, пронизанной тонкими жилами. Сверху же, над всей этой конструкцией, обхваченный в нескольких местах толстыми ремнями, парил баллон тёмно-синего цвета, заполненный особым газом, становящимся тем более лёгким, чем сильнее его нагреваешь (а под воздействием чакры, он вовсе может поднимать груз, массой превосходящий объём в соотношении один килограмм к одному литру).

Игорь признавал, что сам вряд ли сумел бы создать что-то подобное... Да даже дельтаплан уже находился на самом пределе его возможностей. Однако, рассказывая изобретателям идеи воздухоплавания, он всё же рассчитывал на что-то вроде Цеппелина, с каютами для экипажа и пассажиров, большими палубами и объёмными трюмами... а не на летающий аналог кабриолета.

"Но, жаловаться я всё же не буду. Меня и так позвали в первый долгий перелёт только из-за того, что изначальная идея принадлежала мне", — думал белка, запихивая свою заплечную сумку под один из диванчиков.

На заднем фоне о чём-то щебетали Черныш и Огонёк, явно волнующиеся и старающиеся реабилитироваться за утреннее происшествие. Шалун, к радости брата, без слов взял зверянок на себя и теперь с видом мученика, выслушивал потоки бессвязной болтовни, которую они выплёскивали в его уши.

— Ничего не забыл? — прозвучал ехидный голос из-за спины.

— Да вроде бы нет, — проворчал Игрок, хлопая ладонями по карманам рыжего жилета с множеством кармашков, который служил и как защита, и как своеобразная разгрузка.

— А со стаей попрощаться? — прозвучал ещё более насмешливый вопрос, а затем левое ухо стиснули в жёсткой хватке тонкие, но сильные когтистые пальцы, заставляя повернуться к новой собеседнице. — Нехорошо так поступать, братишка.

— Ласка, — слегка улыбнулся белка, глядя на сестру. — Я вчера заходил...

— Но меня-то вчера не было, — фыркнула лиса и отпустив ухо брата, обхватила руками его шею, после чего лизнула сперва в одну, затем в другую щёку, и потёрлась мордочкой о толстую шею, прижавшись всем телом. — Мама говорила, что ты не хочешь долгих расставаний, но я не могла не прийти.

— Спасибо, — искренне произнёс Игорь, крепко обнимая Ласку, которая в сравнении с ним была словно щенок перед взрослым зверянином.

— Ну и вымахал же ты, — фыркнула сестра, слегка отстраняясь, а затем втянула носом воздух и игриво подмигнула. — Совсем взрослым стал... Мне даже завидно.

— Команды, по местам! — разнёсся над площадкой голос вожака Воздушной Стаи (как назвали членов экипажей воздушных лодок).

— Прости, Ласка, я бы рад задержаться... — виновато развёл руками белка, чувствуя грусть и досаду от того, что действительно не может провести больше времени с сестрой, которая за время взросления стала для него другом и учителем, рассказывающим всё о том, чему её учат в школе (всё же пара лет разницы — это большой срок, в особенности тогда, когда идёт активный рост).

— Держи, — лисица подняла руки и сняла со своих плеч красный платок, связанный из шерсти, тут же накидывая его на плечи младшего брата. — И никогда о нас не забывай.

Вытянув шею, Ласка лизнула Игрока в морду и круто развернувшись, вильнула хвостом, после чего задержалась рядом с Шалуном, чтобы обнять его и растрепав шерсть на макушке, что-то шепнуть на ухо. Черныша и Огонька она тоже не проигнорировала, но ограничилась только мимолётными объятьями и тычками носом в шею.

И вот с прощаниями было покончено, и малые стаи стали забираться в свои лодки. Игорь занял место левого пилота, Шалун сел в правое кресло, а зверянки устроились на диванах, стоящих за их спинами. Каждый надел деревянный шлем, с прорезями для ушей и "Т" образным вырезом для глаз и морды, прикрытым забралом из тонкого кристалла (устройства, при помощи гибких шнуров, соединялись со специальными гнёздами на панели управления, дублированными на спинках диванов).

Небесные лодки, при помощи нитей чакры были соединены в единую сеть связи, по которой можно было общаться сразу со всеми другими экипажами... но вот с кем-то одним поговорить было уже нельзя. В связи с этим, болтовня не по делу была запрещена, а исключением являлись только случаи обнаружения каких-то поломок. Во всё остальное время, связью могли пользоваться только старший вожак и наблюдатели, следящие за окружающим пространством.

— Волнуешься? — спросил у брата Игрок, подавая чакру в специальный рычажок, тем самым активируя нагрев баллона.

— Да, — негромко ответил пёс.

— Я тоже волнуюсь, — вздохнул самец белки. — Только представь: мы пролетим Большую Воду за дни, а не будем месяц бултыхаться на воде... увидим поселение Морской Стаи, поучаствуем...

— Ладно-ладно, я понял, — взвыл Шалун. — Ты — вожак, вот тебе и решать. Мы же идём за тобой...

"Вот ведь... Знает как настроение подпортить", — мысленно проворчал Игорь, замечая как один за другим летательные аппараты поднимаются ввысь.

— Огонёк, на тебе контроль пространства! — крикнул вожак малой стаи, не оборачиваясь назад.

— Поняла, — отозвалась белка, тут же выпуская волну чакры и беря под контроль воздушные потоки.

Лодка оторвалась от площадки и начала медленно подниматься вверх, слегка раскачиваясь из стороны в сторону под порывами бокового ветра, что напоминало лёгкую качку на волнах. Когда же катера поднялись примерно на сто-сто двадцать метров, некоторые из младших вождей начали раскрывать крылья (это было похоже на разворачивающиеся листья насыщенно-зелёного цвета, широкие и разрисованные причудливой паутинкой жил).

Стоило подать чакру в другой контакт, собственные крылья их лодки распахнулись, превращая транспорт в планер, а затем пришёл приказ первому десятку включить турбины на самые малые обороты...

"Вот и началось моё большое путешествие. Надеюсь, что оно не закончится также, как у одного мохноногого приключенца-драконоборца".

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Следующая глава — прибытие в Японию и начало разборок на материке.

Арка будет небольшая, но с отступлениями от попаданца, дабы показать мир его глазами. Потом "Галопом по Европам" и современный мир.

Глава 90

Глубокая ночь властвовала над Восточной Империей, но в столице всё ещё горели огни ламп, подвешенных под углы пирамидальных черепичных крыш, выкрашенных в красное. По ровным улочкам, вымощенным гладко обтёсанными булыжниками, посвёркивая клинками нагинат, древки которых были заброшены на правое плечо каждого бойца, прохаживались патрули стражи, а изредка мелькали и силуэты припозднившихся горожан...

К императорскому дворцу, двигаясь совершенно бесшумно и стремительно, приближались четыре силуэта в плащах и соломенных шляпах. Они вроде бы и не старались скрываться, но взгляды обычных людей соскальзывали с их группы, словно бы те и не существовали вовсе.

— Здесь? — спросил у своих напарников высокий черноволосый мужчина средних лет, вытянутое лицо коего украшали тонкие усы, заплетённые в две косички, свисающие по бокам ото рта.

— Здесь, — подтвердил пухлый низкорослый мужчина с залысинами на голове и длинной бородкой, также заплетённой в косичку, спадающую до середины груди.

— Начинаем, — скомандовал третий мужчина, выбритый налысо, с едва наметившимися усами и бородой, прямо с места прыгая на высоту третьего этажа, легко приземляясь на черепичный откос, отходящий от окна, которое вело в гостевые покои дворца императора.

Скинув вниз верёвку с множеством узелков, он стал ждать, пока остальные члены отряда поднимутся наверх, при этом по нему совершенно не было видно, что удерживание веса того же толстяка приносит какие-то затруднения. Когда вся четвёрка наконец-то собралась перед окном, четвёртый мужчина, выделяющийся чисто выбритым лицом и молодостью, хмуро заявил:

— Нас ждут.

— Так не будем их томить ожиданием, — улыбнулся толстяк и подцепив нижний край окна левой рукой, легко его открыл, тут же забираясь внутрь. — Приветствую вас, господа-послы.

— Приветствую...? — изогнул брови в вопросительном жесте немолодой уже мужчина в сером кимоно, стоящий напротив окна, держа руку на рукояти катаны, заткнутой за бархатный пояс.

— Мастер Чен, — расплылся в широкой улыбке толстяк, изображая приветственный поклон. — Не могли бы вы попросить ваших друзей перестать сверлить меня такими подозрительными взглядами? Да и прятаться в тенях, когда к вам пришли поговорить — как минимум неприлично.

— Не часто ко мне приходят для разговора ночью, заходя через окно, а не дверь, — отозвался японец, но всё же совершил свободной рукой жест, который можно было расценить совершенно по разному.

С потолка тут же упали два силуэта, которые превратились в зверян-псов, одетых в одни лишь штаны, подпоясанные чёрными поясами. Оба кобеля были крупными, широкоплечими, а от их силуэтов исходила ощутимая аура угрозы.

— Очень рад нашей встрече, — ещё шире расплылся в улыбке Чен. — Позвольте представить моих друзей: Лю Кен, из монастыря Огненной Обезьяны; Шао Кан, из монастыря Зелёного Змея; Шан Цунг, из храма Тёмных Искусств. Ну а я — Чен Шу, из монастыря Нефритовой Черепахи.

— Шимура Карасу, — изобразил поклон самурай. — Посланник императора Шишикю в Восточную Империю. Мои спутники: Клык и Коготь.

— Какие интересные имена, — восторженно заметил толстяк. — Это ведь что-то символичное?

— Чен, сейчас не время для подобных разговоров, — прервал соотечественника Шан Цунг, который в отличие от своих товарищей, выражающих различные эмоции, напоминал собой ожившую статую. — Мы пришли сюда по вполне определённой причине.

— Будет интересно узнать, зачем четверо мужчин залезли ко мне в окно глубокой ночью, — слегка усмехнулся Шимура.

— Ке-ке-ке-ке... — рассмеялся толстяк. — Нет-нет, мы вовсе не такие.

Лысый мужчина, названный Шао Каном, дёрнул бровью и едва удержался от того, чтобы приложить ладонь к лицу.

— Похоже, взять на себя переговоры придётся мне, — младший из мастеров шагнул вперёд и заявил: — Вчера днём, от имени императора нам поступил приказ... на ваше убийство.

Карасу удивлённо вскинул брови, но не стал перебивать, либо же задавать уточняющие вопросы, давая Лю Кену самому обо всём рассказать.

— Нас удивило то, что приказ был отправлен сразу в три монастыря, да ещё и храм... — мастер БИ бросил взгляд на Шан Цунга, которого считал явно лишним в их компании (гибель младшего брата в схватке с кудесником, пусть и во время официальной дуэли, отзывалась болью в сердце мужчины). — Кроме того, нападение на послов, которые гостят во дворце императора — это нарушение древних традиций.

— Я всё ещё не услышал причину, почему вы забрались ко мне в окно ночью, — заметил японец, руку от оружия так и не убравший.

— Мы считаем, что кто-то решил расстроить переговоры, убив послов чужими руками, да ещё и подставив нас под гнев императора, — холодным тоном заявил мастер Тёмных Искусств.

— Вот мы и подумали, а не согласитесь ли вы нам подыграть? — Чен широко улыбнулся. — Изобразим бой, предъявим совету императора заказанные головы и посмотрим, кому же это было нужно. Ну а в самый критичный момент явитесь вы и... мы прихлопнем эту змею, пригревшуюся на груди у солнцеликого.

— Хм, — демонстративно хмыкнул Шао Кан.

— Что скажете, посол: можем мы рассчитывать на вашу помощь? — проигнорировав недовольство соратника, осведомился Шан Цунг.

— Складно звучит, — заметил Карасу, смежив веки и задумавшись о чём-то своём. — Но что будет, если во время постановочного боя кто-то погибнет? И не лучше ли прямо сейчас доложить императору о ваших подозрениях? Мне бы очень не хотелось, чтобы именно нас сделали крайними во всей этой истории.

— Мы об этом позаботились, — заверил японца толстяк и извлёк из рукава свиток, который протянул в сторону одного из зверян. — Здесь всё объяснено и оставлены наши подписи, так что в случае непредвиденного, вы сможете предъявить данный документ, как доказательство нашего сотрудничества.

— Принцесса Джун, перед самым отбытием нас из монастыря, передала с посыльным вот это, — Лю Кен извлёк из-под плаща ещё один свиток. — Полагаю, слова дочери императора будет достаточно?

Псы приняли бумаги и развернув их, пробежались взглядами по ровным строкам, и даже принюхались к подписям, оставленным с явным применением духовной силы. Все взгляды скрестились на самурае, который всё ещё колебался.

— Наш долг — защитить солнцеликого от предателей, скрывающихся в тени его престола, — заявил Шао Кан. — Если вы не захотите сотрудничать, то нам придётся действовать по более грубому варианту. Но отступиться мы не можем.

— Понимаю, — кивнул Шимура, после чего медленно извлёк из-за пояса свой меч. — Что же, давайте устроим представление.

— Рад, что вы согласились, — хлопнул в ладоши Чен. — В таком случае — начнём!

Мастер Тёмных Искусств вскинул руки, и с его ладоней сорвались два потока рыжего огня, которые разбились о выставленные в защите руки зверян, окутанные голубым сиянием. В следующую секунду Шао Кан ударом ноги выбил часть стены, вместе с оконной рамой и выпрыгнул наружу. Следом за ним метнулись сразу две смазанные тени, всё ещё скрывавшиеся в тёмных углах комнаты, пока шли переговоры.

— А я знал, что они там, — гордо заявил толстяк, после чего последовал за соратником.

— Нужно больше шума, — решил Шан Цунг, опускаясь на одно колено и хлопая ладонями по полу, который тут же покрылся трещинами и обвалился на этаж ниже...

...

Лысый мастер БИ замер на дороге, которая тянулась через сад, окружающий дворец императора. Перед ним, в боевых стойках застыли двое зверян-белок (самец и самка). Они были одеты в одни лишь верхние половины длинных кимоно, которые совершенно не стесняли движения. Их противник же скинул свой плащ, оставшись в одних лишь штанах, напряг тугие жгуты мышц... а затем его кожа словно бы обратилась чешуёй змеи, в то время как глаза засияли золотом.

Зверянин-самец рванул вперёд, нанося серию быстрых ударов когтями рук, но человек отвёл своими ладонями каждый из выпадов, затем припал к земле и попытался совершить подсечку, заставляя противника подпрыгнуть, чтобы пока тот находится в воздухе, выстрелить в него обеими ногами, опираясь на землю руками.

Хвостатого самца отбросило, но благодаря укреплению тела чакрой, он не пострадал, впрочем и подниматься не спешил. Его напарница же выдохнула поток воздуха, "воздушным тараном" отбрасывая человека назад.

Похожая на змеиную чешую кожа, укреплённая духовной энергией до прочности стали, позволила Шао Кану легко перенести атаку заклинанием зверянки, а затем легко и непринуждённо подняться на ноги после падения на землю. Воспользовавшись техникой быстрого шага, он переместился к белке за спину и... схватив её за хвост, совершил бросок, сбивая с ног поднимающегося самца.

Тем временем к месту схватки уже бежали стражники, освещающие себе путь фонарями...

...

Карасу взмахнул мечом, отправляя серповидный поток энергии в стену, от чего та взорвалась щепками. В это же время двое зверян-псов кружили вокруг мастера монастыря Огненной Обезьяны, который бил кулаками и ногами по воздуху, при каждом выпаде выпуская сгустки духовной силы, взрывающиеся при столкновении с твёрдыми препятствиями. Тем временем Шан Цунг, сосредоточившись на груде обломков, придавал им вид изломанных тел послов Японии.

Пару раз, чтобы отбить у стражи желание вмешиваться раньше времени, псы использовали техники огня и молний, создавая эффекты ожесточённой схватки, а в это время остальные члены делегации, при помощи своей охраны, используя технику побега, покидали выделенные им покои.

Когда декорации были готовы, кобели схватили самурая за плечи и исчезли в клубах белого тумана. Мастера БИ и кудесник поспешили удалиться, не забыв мелькнуть перед глазами у перепуганных слуг и всё же подоспевшей охраны.

* * *

В это же время, на западной границе Западной Империи, в небольшой деревушке на горном утёсе, перед костром на центральной (и единственной) площади собрались шестеро старейшин белых тигров, и трое послов зверян. Тигры-оборотни выглядели почти как люди, за исключением ушей, хвостов, цвета волос и глаз, а вот их гости с человеческой расой общего имели куда меньше, что, впрочем, никак не мешало их общению.

— Вождь Острозуб, — уважительно поклонился лису-зверянину старый мужчина, одетый в грубые серые рубаху и штаны. — Для нашего народа большая радость принимать вас в нашем доме.

— Мы тоже рады тому, что встретили родственную расу столь далеко от дома, — оскалился в улыбке рыжий зверянин, как и его сородичи одетый в длинное белое кимоно. — Но всё же, давайте отложим взаимные расшаркивания... а лучше вовсе оставим их людям.

— Как пожелаете, — старый тигр слегка улыбнулся, демонстрируя слишком крупные для человека клыки. — Мы получили ваше предложение, но... не можем его принять.

— И в чём же причина? — проявила любопытство серая собака, с интересом принюхивающаяся и прислушивающаяся к звукам и запахам, которые доносились от довольно... убогих домов. — Обмен знаниями, военная помощь, возможность отступить на территорию союзника — это должно интересовать вас в гораздо большей степени, чем даже нас.

— Наши предки, в мудрости своей, заключили договор с нынешней династией правителей Западной Империи, — терпеливым тоном отозвалась пожилая тигрица, выглядящая как старая женщина человеческой расы. — Уже не первую сотню лет мы охраняем западную границу нашего союзника, получая в оплату всё необходимое для жизни...

— Ещё поколения три-четыре и вы начнёте вымирать, — констатировала белка песочного цвета. — Не примите за оскорбление, но каким бы способом вы ни сохраняли свою силу, ваши очаги чакры угасают.

— Пусть так, но белые тигры не отступят от своего слова, — жёстко отрезал старик. — Мы не станем заключать союзов с теми, кто могут угрожать нашим давним партнёрам.

— Пусть будет так, — прервал зарождающийся конфликт лис. — Сейчас мы уйдём, но я хочу чтобы вы помнили: зверяне будут рады союзу между нашими народами. Тем более, что-то мне подсказывает, что скоро ваш нынешний договор с Империей Запада, будет не актуален.

Послы Морской Стаи поднялись и изобразив поклон, отошли от костра, после чего сложили причудливые фигуры из пальцев рук и исчезли в клубах белого тумана. Спустя несколько минут, из темноты стали выходить взрослые белые тигры, поднимающиеся на задние лапы и превращающиеся в людей. Все они устраивались вокруг огня, готовясь слушать и обсуждать...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Отступление (попаданец 3)

Спать на диванчике в небесной лодке Игорю не понравилось: узко, холодно и нет пушистой зверяночки под боком. Если с первым он ещё мог смириться, всё же из-за усталости можно было уснуть даже стоя, облокотившись на что-нибудь устойчивое, со вторым помогала чакра, инстинктивно применяемая для обогрева, то с третьим ничего поделать было нельзя (в чём оставалось винить узость лежанки и необходимость примерно равномерно распределять вес по бортам).

Начинался перелёт очень даже неплохо, чему не смогло помешать даже преодоление скрывающего барьера, за которым фон чакры был гораздо ниже, из-за чего все ощутили себя так, будто попали в высокогорье. Впрочем, новые впечатления и виды, открывающиеся с высоты птичьего полёта, легко затмили собой негативные эффекты, вызвав волны восторга и энтузиазма... заметно поугасшие спустя несколько часов нахождения в ограниченном пространстве.

Игрок мог бы сидеть за своеобразным штурвалом не меньше суток, в чём помогала всё та же чакра, ускорение которой в системе циркуляции позволяло ощутить прилив бодрости. К счастью, на подобные меры идти не пришлось, так как Шалун, да и Черныш с Огоньком, вполне могли его подменить, просто поменявшись обязанностями.

С едой и водой у экспедиции проблем не возникало, так как в свитках хранения продукты могли находиться очень долго, а запаслись ими абсолютно все. Единственной неприятностью, которая возникла в дороге, можно было назвать небольшой шторм, вовремя обнаруженный летящими в авангарде лодками, после чего пришлось закладывать крюк, обходя область непогоды (вожак Небесной Стаи здраво рассудил, что небольшая потеря времени лучше, чем борьба со стихией на чужой территории).

Вечером второго дня, когда скучающие члены экипажей уже готовились к ночной смене, по общей связи прозвучал рычащий голос старшего вожака:

— Ой и надеру же я кому-то задницы, когда мы приземлимся.

— Что случилось? — тут же отозвался голос вожака малой стаи, находящейся в самом хвосте процессии.

— Гхм... — старший зверянин явно смутился, вспомнив о том, что слышат его абсолютно все, у кого на головах надеты шлемы.

— Просто парочке щенков не хватает острых впечатлений, вот они и решили заняться... тренировками в воздухе, — посмеиваясь, отозвалась какая-то зверянка.

"Судя по всему, первый случай секса в воздухе зарегистрирован", — хмыкнул про себя самец-белка, сидящий на левом месте пилота.

— Игрок... — облокотилась на спинку кресла Огонёк, на мордочке которой играла озорная и предвкушающая улыбка.

— Нет, — строго оборвал подругу зверянин.

— Но... — попыталась вмешаться чёрная лисица.

— Никакого секса в небе! — рявкнул старший вожак, голос которого все прекрасно услышали даже без шлемов. — Мы над Большой Водой, и вылавливать сорвавшихся вниз, как и чинить разбитые лодки, здесь некому.

— Слышали? — усмехнулся Игорь, скосив взгляд на мигом поскучневших зверянок.

Передав управление брату, самец-белка перебрался назад и достав из заплечной сумки, засунутой под диванчик свитки с готовой едой, принялся вкушать рыбные пирожки, запивая их густым соком. Освободившееся место впереди заняла обладательница чёрной шёрстки, а вот вторая подруга с задумчивым видом сидела напротив.

— Признавайся, что задумала? — не стал мучить себя догадками Игрок.

— Ничего, — невинно улыбнулась белочка, прижимая ушки к голове.

— А всё же? — подозрительно прищурив глаза, зверянин запечатал остатки напитка и убрав свиток в сумку, ногой запихнул её под сидение.

— Может быть ляжем на полу? — предложила Огонёк. — Места вполне достаточно... Так будет теплее и привычнее.

— Хорошо, — не стал спорить самец-белка, тем более, что и сам хотел это предложить.

На утро уже пёс и лисица спали между диванчиками, крепко прижавшись друг к другу и сладко сопя. Белка в это время сидела рядом с Игорем, на месте второго пилота, с видом объевшейся кошки, крайне довольной своей жизнью. И не то, чтобы это было неприятно, но зверянин ощущал, что теряет контроль над ситуацией...

...

Архипелаг, на котором располагалась империя Япония, казался членам Небесной Стаи просто огромным: взгляда не хватало чтобы обозреть всё пространство, занятое полями, речками, лесами и озёрами. Привыкшие к жизни на довольно небольшом клочке земли с весьма плотным населением, теперь они попросту терялись, совершенно не представляя, что делать со всеми этими просторами... и зачем вообще сражаться из-за земли, если её вокруг так много?

Даже Игрок, пусть и помнил то, что в прошлой жизни людям порой не хватало куда больших пространств и ресурсов, которые они давали, сам себе напоминал горожанина, впервые оказавшегося на дикой природе.

Внизу проплывали деревни, дороги, поля и рощи, в которых обитали многочисленные люди, разнообразные животные и птицы, совершенно не требующие присмотра целителей и селекционеров. Вместе с тем оживление, возникшее среди зверян при известии о появлении на горизонте земли, разом сошло на "нет", сменившись пришибленным молчанием.

"Тяжело принимать то, что мир на самом деле большой и многообразный, а твой собственный дом — это маленькая тихая гавань, словно бы созданная высшей силой, как ясли для своих творений", — промелькнула в голове Игоря философская мысль, а затем разум будто бы обожгло осознание, что его маленькая стая вовсе должна ощущать себя... щенками выброшенными из уютного и безопасного дома.

— Скорее бы размять ноги, — преувеличенно бодрым голосом произнёс самец-белка, нарушая тягостное молчание. — Как думаете, устроят нам праздник в Морской Стае?

— Конечно, — поддержал брата Шалун, заметно натянуто улыбаясь, скаля клыки. — Не каждый день прилетают родичи из-за Большой Воды...

Постепенно, шаг за шагом, но Игорь сумел разговорить Шалуна и подруг, так что к цели они подлетали в куда более бодром расположении духа...

...

С неба деревня Морской Стаи мало чем отличалась от всего остального леса с деревьями-великанами: чуть более вытянутые вверх широколиственные кроны, складывающиеся в куполовидные крыши, толстые стволы, да множество круглых окон-дупел — вот и всё, что бросалось в глаза на первый взгляд. Лишь присмотревшись повнимательнее, можно было увидеть петляющие тропинки, какие-то столбики с широко раскрытыми бутонами, похожими на подсолнухи на самом верху, несколько пней-алтарей на импровизированных площадях, ухоженное озеро с белым песком и лабиринты из ровных рядов кустов, превращали поселение в царство гармонии с природой (совершенно не похожее на город-муравейник, выросший на островах зверян).

Заходя на посадку на поляне, куда указывали белки-летяги (умудрившиеся для полёта использовать плащи, парашюты и чакру ветра) Игрок увидел целую толпу местных жителей, выстроившихся между стволами деревьев, устроившихся на ветвях, либо на плечах родителей. Они были словно бы... менее крупными, менее пушистыми, а самое главное — носили одежду и украшения (штаны, верхние половины длинных кимоно, перехваченные поясами, соломенные шляпы).

— Как-то мне неуютно, — призналась чёрная лисица, когда лодка коснулась земли, а вся орда встречающих хлынула к прибывшим.

— Это же зверяне, — пожал плечами Игрок, стараясь выглядеть убедительно. — Просто чуть-чуть другие...

— Это-то и не нравится, — дёрнув ушами, произнесла Черныш.

Как-то внезапно обстановка изменилась: радостное предвкушение и волнение сменились настороженностью и опаской, легко читаемыми по прижатым ушам, вздыбленной шерсти на загривках, слегка оскаленным клыкам... Подобные признаки агрессии можно было увидеть как среди членов Морской Стаи, так и у их Небесных сородичей. На миг Игроку даже показалось, что они находятся в окружении, что только усугублялось положением, когда малая стая оказалась спиной к спине... но это быстро удалось пересилить.

Неуверенно, один за другим жители лесной деревни подходили к гостям, даря им кимоно из тончайшего шёлка, накидки из шкур зверей, шляпы, венки из цветов. В ответ же путешественники раздаривали оружие, привезённые с собой артефакты, игрушки, ткани... Процесс всё набирал обороты, разрушая незримую стену, но ощущение какой-то неловкости всё же осталось...

...

Первым делом всех путешественников отправили в местный госпиталь, представляющий из себя строение из трёх этажей, состоящее из пяти толстых стволов деревьев, полых изнутри. Там самец-белка и его малая стая на время оказались разделены, попав к разным целителям, деловито проводящим осмотр поступающих пациентов.

К некоторому удивлению Игоря, оказавшись в небольшой комнатке, пропахшей какими-то травяными настойками, спиртом и чем-то ещё, он перестал ощущать подсознательную опаску к другим зверянам. Тем временем, пока пациент витал в своих мыслях, рыжая лисица-сестричка в зелёном кимоно, скрывающим торс, руки и верх бёдер, взяла у него кровь, развела её каким-то составом и полила деревце в углу помещения, растущее в деревянной кадке.

Не успел Игрок возмутиться, как целительница воспользовалась чакрой, заставляя растение сформировать плод, похожий на грушу, который сорвала и протянула своему подопечному со словами:

— Ешь.

— Спасибо, я не голодный, — как-то механически отозвался самец-белка.

— Хозяин... — закатив глаза к потолку, зверянка пояснила: — Этот плод поможет тебе безболезненно адаптироваться к нашей природе, нашей еде и нашим болезням. Первым переселенцам пришлось на своих шкурах прочувствовать все прелести чужой земли, вот они и придумали способ, как дать неподготовленному организму сопротивляемость к самым распространённым болячкам. Ну а твоя кровь пошла на подкормку, чтобы плод лучше усвоился. Чему вас только на курсах целительства учат?

Смутившись и поблагодарив лисицу, Игорь поспешно сжевал лекарство, к счастью оказавшееся не таким уж и плохим на вкус. Он благоразумно не стал напоминать, что чакра, теоретически, защищает от большинства видов заразы, при применении медицинских техник внутри организма, выводя иммунную систему на пик возможностей.

— Вот и молодец, — оскалилась в улыбке целительница, после чего потёрлась мордочкой о шею гостя, а затем поспешно отстранилась, смущённо добавив: — Пригласи следующего и... Обращайся, если что.

Поблагодарив новую знакомую, непроизвольно оценив взглядом её нижние округлости, слегка прикрытые тканью длинного кимоно, Игорь вышел в коридор.

"Хм-м... Одежду стоило придумать, только для того, чтобы хотеть снять её с представителей противоположного пола", — пронеслась в голове весёлая мысль.

...

Вечером у озера состоялся праздничный пир, с танцами, игрой на музыкальных инструментах, прыжками через огонь, купанием в тёплой воде и... алкоголем. Выпивка у Морской Стаи была разнообразная, начиная от саке и вин купленных у людей, заканчивая бьющими в голову соками фруктов, которые росли прямо на деревьях (плоды, похожие на кабачки, были полыми внутри и содержали в себе густую жидкость с разными вкусами).

Постепенно напряжённость между стаями спадала, чему способствовали как повышаемый градус алкоголя в крови, так и совместное веселье. Игорь замечал, как некоторые малые стаи удаляются со своими новыми знакомыми в их дома, да и взгляды своих подопечных на местных самцов и самок не упускал...

"Ревность, где ты? Молчишь... А здравомыслие? Я же пьян: зачем я себя слушаю?", — откусив крышку у очередного плода, самец-белка ощутил запах лимона, но всё же решил попробовать и этот вкус...

...

Проснувшись утром Игорь обнаружил, что лежит в клубке из сопящих горячих тел, от которых пахло одновременно и знакомо, и незнакомо. Пошевелившись, он поднял голову и осмотрелся, обозревая большую комнату на нижнем этаже дома новых знакомых (молодой стаи из лиса и двух собак). Мысли были чёткими и ясными, воспоминания присутствовали в полном объёме, напоминая о всём том, что происходило вечером и ночью, но самое главное — отсутствовали негативные последствия от опьянения.

"Потому, что выпивка Морской Стаи — не алкоголь", — хмыкнул сам себе Игрок, осторожно поднимаясь на ноги, после чего одним прыжком оказался рядом с выходом на улицу, оставив сородичей лежать на ковре вшестером.

Выйдя на улицу из дома-дерева, явно куда более крупного, чем жилище его маленькой стаи дома, самец-белка замер, вдыхая свежий лесной воздух, не имеющий солёного привкуса. Солнце ещё только поднималось из-за горизонта, первыми лучами освещая небосвод, а в кронах деревьев уже просыпались птицы и мелкие зверьки...

"Совсем не как дома", — промелькнула мысль на грани сознания.

Город-муравейник был шумным и суетливым, а также очень плотно заселённым. Здесь же жителей было меньше, расстояния между жилищами являлись куда большими, да и вообще... жизнь казалась менее суетливой.

— Утро, — махнул рукой сурового вида кобель, одетый в серые штаны и зелёный жилет с множеством карманов. — И как тебе у нас?

— Утро, — поздоровался в ответ Игорь. — Тихо... Непривычно... Уютно.

— Это да, — собеседник оскалился в усмешке и подойдя на расстояние вытянутой руки представился: — Рью. Не удивляйся: родители слишком прониклись культурой людей, вот и назвали меня "сильным именем".

— Игрок, — отозвался путешественник. — По моему, звучит очень даже неплохо.

— Может и так, — дёрнул ушами собеседник. — Но я считаю, что не стоит нам зазря отказываться от собственных традиций, следуя чужой моде. Ну да ладно, сосед, увидимся ещё.

Махнув на прощание рукой, зверянин легко прыгнул и оказавшись на нижней ветке дерева, длинными прыжками понёсся куда-то в сторону окраины поселения. Проводив его взглядом самец-белка ошеломлённо замер, только сейчас осознав, что вовсе не ощущал от него угрозы, будто бы они всю жизнь были знакомы.

"Странно как-то. Я думал, что не меньше пары дней должно пройти, что бы мы друг к другу попривыкли и принюх... Ой я дурак!!!", усевшись на корень дерева, Игорь опёрся локтями о колени и подпёр голову ладонями, начав тихо смеяться.

Ответ на вопрос о том, почему Морская и Небесная стаи относились друг к другу как минимум настороженно был перед глазами... в самом прямом смысле (где же ещё быть носу?). За годы жизни в этом мире он привык ориентироваться, опираясь на все чувства своего тела, в том числе и на обострённое обоняние, которое весь вчерашний день говорило "Вокруг чужаки!", когда глаза и разум заявляли обратное. Хотя, стоило признать, что речь местных зверян слегка отличается, да и телосложение у них более тонкое (уж ночью-то было время это оценить).

"А сейчас от меня пахнет... членами Морской Стаи, да и от него ощутимо тянуло кем-то из наших. Вот подсознание и сделало вывод, что теперь мы — свои", — подобная звериная логика одновременно и веселила, и раздражала, так как становиться заложником собственных чувств и инстинктов совершенно не хотелось.

— Игрок? — из дома-дерева вышла Черныш, которая несколько секунд переминалась с ноги на ногу, а затем села на корень рядом со своим вожаком и осторожно положила голову ему на плечо, виноватым взглядом заглядывая в морду. — Ты не сердишься?

"Сам удивлён, но — нет", — мысленно ответил зверянин.

— С чего бы? — изобразил удивление Игорь.

— Ну... — ушки собеседницы прижались к голове, а взгляд стал ещё более виноватым. — Мы ведь все знаем, что ты... плохо относишься к...

— Сексу на стороне? — Игрок хмыкнул. — Учитывая, что я и сам там был, так что сделаю вид, что всё нормально. И вообще, давай лучше подумаем, с кем из местных можно обсудить дела торговли...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 91

Переброска сил императора Японии в Империю Севера началась как-то буднично: пока двое южных соседей решали, что им делать и разбирались во внутренних интригах, зверяне доставили к столице несколько древесных призывных алтарей, которые похожи на огромные пни. При помощи вливаний чакры, эти растения быстро укоренились и набрали силу, так что стали словно яркие маяки в темноте, которые притягивали к себе лисов, белок и псов, чью кровь проливали на верхнюю плоскость, для создания постоянной привязки.

Зверянам пришлось сильно постараться, раз за разом используя технику перемещения от одного пня, находящегося на архипелаге, к другому, который рос в Империи Севера. Каждый раз они брали с собой по одному-двух человек, телепортируя их к новому месту службы.

Ситуацией неожиданно воспользовался самец-белка по имени Игрок, который договорился с торговцами обеих стран, собрал вокруг себя группу единомышленников и организовал курьерскую службу: младшие члены их организации стали работать внутри Японии, перенося товары внутри свитков от города к городу, командой из пяти-семи щенков заменяя целые торговые караваны (за ними присматривали два-три взрослых при каждом переходе); старшие зверяне, уже обладающие достаточно большими резервами чакры, пользуясь маяками, созданными в обеих союзных империях, сновали между ними, доставляя привычные продукты солдатам армии островитян, экзотику для северян, ну и скупая товары у людей с Большой Земли.

Интересно было наблюдать за тем, как торговцы, подсчитывая затраты на найм зверян и прибыль, сохраняемую благодаря скорости доставки, а также отсутствию необходимости платить охране, кормить животных и терять часть товара в дороге, создают свои лавки в городах и деревнях, образуя торговую гильдию. Те, кто не присоединились к этой группе изначально, продолжая на телегах ездить от поселения к поселению, в итоге стали терять большие деньги, да и множество наёмников ощутили, что их вытесняют "мохнатые мерзавцы".

Если альтернативы курьерской службы, работающей на больших расстояниях не было (всё же Северная Империя и Япония слишком далеко друг от друга, чтобы отправка караванов или торговых судов себя оправдывала), то на архипелаге вспыхнула полноценная война: курьеров пытались перехватывать, устраивая на них засады в дороге или прямо перед местом прибытия, бандиты нападали на лавки купцов, которые сотрудничали со зверянами... Если первое являлось занятием безперспективным, так как обладатели чакры на порядки быстрее и сильнее обычных людей, не говоря уже о сенсорных способностях и звериных органах чувств, позволяющих распознать засаду издалека, то второй метод возымел временный успех.

Однако же Игрок, оказавшийся крайне хватким бельчонком, предложил торговцам, с которыми работали его друзья, организовать свою охранную службу: наёмники, которые раньше работали в сопровождении караванов, снова получили возможность зарабатывать своими мечами, копьями и кулаками, но теперь не странствуя от поселения к поселению, а охраняя склады и магазины.

В то же время Империя Запада и Империя Востока обнаружили, что их северный сосед внезапно перестал быть слабейшим из троицы, а благодаря торговле, начавшей налаживаться с Японией, куда уходили железо, шёлк, специи и шутихи, вовсе стал богатеть. Армия островитян, представленная как простыми солдатами, мастерами БИ (специализирующимися на развитии жизненной энергии), так и зверянами, влилась в число защитников государства и взяла на себя юго-восточный фронт, освобождая часть сил туземцев для перевода на юго-запад.

В то же время, что несколько странно, продолжились переговоры между двумя другими империями и Шишикю (будто бы их не смущало то, что они фактически стали врагами). В ранее казавшихся монолитными странах, которые воевали долго и со вкусом, стали выделяться отдельные фракции, одни из которых стремились избавиться от чужаков, а другие наоборот, пытались получить через них какое-то влияние.

Впрочем, к тому моменту как армии Восточной Империи и островитян наконец-то встретились на границе (для чего потребовался почти год), посольство Японии всё же покинуло их столицу окончательно (хотя, скорее всего, временно). Послы, отправленные к их западным соседям, тоже не стали злоупотреблять гостеприимством, пусть союзники белых тигров и не проявляли какой-то особой агрессии, вместо этого избрав позицию наблюдателей.

* * *

На чёрном от сожжённой травы поле встретились две армии: с севера шли тридцать тысяч японцев, вооружённых катанами из хорошего железа (купленного у северян), в доспехах из кожи и металла, а с юга двигалась орда из ста тысяч восточников, облачённых в красно-чёрные одеяния, с искусственными драконьими крыльями за спинами (выполняющими декоративные функции), вооружённых короткими обоюдоострыми мечами, нагинатами и щитами. Однако, несмотря на то, что у врага было более чем трёхкратное преимущество в численности, островитяне не спешили паниковать, а даже напротив — лишь сильнее стремились вступить в бой.

Утреннее солнце, уже поднявшееся над горизонтом на полторы ладони, своими лучами окрашивало одеяния восточников в цвет крови, а на доспехах и оружии островитян сверкало яркими отблесками. Порывы ветра подхватывали чёрную сажу, оставшуюся после буйства пламени, которое горело ещё вчера вечером, закручивая над землёй маленькие облачка.

Благодаря зверянам и их свиткам хранения, японцы обходились совсем небольшим обозом, в то время как южанам приходилось вести за собой огромный караван, который по численности людей в нём, не уступал самой армии...

Прежде чем началось основное сражение, из рядов воинов выступили чемпионы: мастер БИ, прибывший с архипелага по приказу императора Шишикю был высок, мускулист, а его лицо красовалось гладко выбритой кожей, и лишь на затылке виднелась маленькая чёрная косичка, противником же был невысокий и худой мужчина, лицо коего украшала короткая борода, а в гриве густых чёрных волос серебрились седые пряди. Островитянин носил лишь штаны и сандалии, сверкая голым торсом, южанин же облачился в свободные белые одеяния, перехваченные красным поясом.

— Я — Кога Хояти, — представился здоровяк, изобразив приветственный поклон.

— Пай Мэй, — ответил любезностью на любезность южанин.

Ещё несколько секунд они стояли неподвижно, глядя друг на друга прищуренными и немигающими взглядами, а затем одновременно отскочили на два шага назад, вставая в боевые стойки. От обоих мастеров в стороны и в небо ударила волна силы: Кога словно бы вспыхнул золотым пламенем, вырывающимся из каждой поры тела, закручивающимся спиралью и рвущимся к небу, стремясь разрушить, сокрушить и испепелить всё, что встанет на его пути: Пай Мэй же окутался небесно-голубым столбом духовной энергии, которая словно фонтан била вверх, затем распадалась на капли и оседала на землю, давя на плечи противника незримой тяжестью. Столь мощным оказалось их высвобождение, что первые ряды армий, находящихся от места противостояния в сотнях метров, пошатнулись и ощутили, как холодный пот выступает на спинах...

Южанин сосредоточил всю высвобожденную духовную силу в ладони, сжал её и с громким выдохом выпустил вперёд в виде копья, островитянин же встретил эту атаку ударом кулаком по воздуху, создавая взрыв, который содрал кожу с его костяшек. Впрочем раны, благодаря кипящей в его крови жизненной энергии тут же затянулись, не успела и первая капля крови достичь земли.

Вырванные из земли куски почвы полетели из-под ног Японца, который столь стремительно рванул в атаку, что на прежнем месте, где он стоял, ещё долю секунды сохранялся призрачный образ мужчины. Сразу после этого левый кулак здоровяка врезался в землю, взрывая её клубами пыли, а на том месте где находился его противник образовалась воронка, шириной в четыре стопы и глубиной в две ладони. Сам Пай Мэй, успевший подпрыгнуть в самый последний момент, воспользовавшись техникой школы Журавлиного Пера, завис в воздухе, раскинув руки в стороны, тут же попытавшись достать противника ударом ноги.

Однако же, Кога Хояти и не думал останавливаться после своего выпада, а ловко отскочил в сторону и резко развернувшись, попытался ударить второй рукой. Южанин успел подставить ладонь, частично подавив, а частично рассеяв чудовищную силу, но из-за того, что в этот момент у него не было опоры под ногами, его снесло на несколько метров, заставив перекувыркнуться через голову.

Не давая противнику опомниться, японец совершил новый рывок, с глухим хлопком нанося удар правой рукой, а затем и левой, после чего попытался достать противника ногой. Пай Мэй же, едва лишь его ноги коснулись земли, начал отступать мелкими шажками, под каждый удар подставляя ладони, перенаправляя всю вложенную силу в стороны, а то и возвращая импульс наседающему здоровяку. В ответ он контратаковал Когтями Тигра, едва-едва рассекая укреплённую кожу, которая тут же затягивалась и рубцевалась...

"Похоже, в таком темпе он может продолжать очень долго", — мысленно отметил южанин, уже ощущая как после очередного мягкого отклонения чужих рук, его собственные кисти начинают отниматься.

"Нужно заканчивать это одним ударом", — решил японец, в очередной раз разрывая дистанцию и принимая новую стойку.

Представители двух разных школ, одна из которых основывается на всесокрушающей мощи и напоре, а другая — контроле каждой капли силы и защите, замерли друг напротив друга, читая во взглядах схожие выражения. Ни один из них не мог отступить...

— Ха!!! — мир вокруг Коги сжался до одной-единственной цели, разум перестал воспринимать все иные раздражители, а сила скопирась в правой руке, готовясь выплеснуться в единый миг.

Преодолевая сопротивление воздуха, он мучительно медленно сближался со своей жертвой, ощущая как натягиваются сухожилия, готовые порваться от нагрузки, как гудят мышцы... и как хрустят собственные кости. И всё же на этот раз он попал, ударом в живот подбросив лёгкое тельце вверх, потоком собственной жизненной силы едва не разорвав Пай Мэя пополам. Но и сам островитянин ощутил мимолётное касание груди пятью пальцами, которые совершили точечный выплеск духовной силы.

Звуки вновь ворвались в уши, краски вернулись зрению, а удивительно холодный, но при этом обжигающий воздух окатил лёгкие изнутри, заставляя болезненно скривить лицо. Враг упал на землю, словно кукла обряженная в тряпки, и лишь выпученные от боли глаза, а также раскрытый в безмолвном крике рот, из которого текла струйка алой крови, не давали спутать его со сломанной марионеткой.

Тук...

"Что?", — Хояти удивлённо распахнул веки.

Тук...

"Не может быть", — Кога не верил в то, что подобное — правда.

Тук...

Тело сотрясли судороги, а перед глазами всё поплыло. Жизненная сила, бурлившая в крови ещё секунды назад, внезапно куда-то стала утекать, не отзываясь на все усилия мужчины.

"Это... конец?", — мутнеющий взор обратился к южанину, который пусть и не победил, но и проигрывать не собирался, умудрившись нанести свой смертельный удар.

— Что застыл, великан? — прозвучал рядом удивительно звонкий, рычащий голос, а затем на спину между лопатками легла чья-то ладонь, пальцы которой оканчивались коготками. — Или решил ещё и армию в одиночку остановить? Так не советую — самураи не оценят.

— С... Спасибо, — тяжело выдохнул Хояти, ощущая как тепло, исходящее от ладони, распространяется по всей груди и вытесняет ту силу, которая не давала нормально дышать и биться сердцу.

— Будешь должен, — подмигнула рыжая зверянка, одетая в длинную зелёную тунику, после чего схватила человека за предплечье и применила свою ёкайскую магию, перемещаясь к их армии, где мастера БИ подхватили уже другие люди.

Прошло ещё некоторое время, пока южане забирали тело своего чемпиона, унося его на носилках в сторону обоза. Затем над полем боя раздался барабанный бой, под ритм которого красно-чёрная орда двинулась вперёд...

Примечание к части

Вот как-то так.

Жду отзывов.

Всем добра и здоровья.

Глава 92

Сотни барабанов начали отбивать ритм и орда восточников качнулась вперёд, начиная чеканить шаги, тем самым заставляя подниматься вверх хлопья чёрного пепла, оседающего на ногах и одежде. Красные полосы ткани, привязанные к древковому оружию, словно хвосты дивных змеев извивались на ветру, а острый металл сверкал хищными гранями клинков, жаждущих вонзиться в податливую горячую плоть. Они были похожи на красное море, приливными волнами устремившееся к каменистому берегу, чтобы захлестнуть его и окрасить в алое...

Японцы протрубили в рога, начав движение навстречу врагу: вооружённые мечами самураи чеканили шаг не хуже своих противников, но их броня сверкала отблесками золотого солнца, в то время как на лицах застыли одинаковые маски глубокой сосредоточенности. Между мечниками оставалось свободное пространство, позволяющее им не опасаться того, что исполнение какого-то приёма помешает соратнику, где то и дело мелькали силуэты зверян, двигающихся быстро и бесшумно, словно причудливые тени, которые даже пыли под лапами не поднимали.

В какой-то момент, со стороны восточников в небо поднялись тысячи росчерков чёрного дыма, длинными хвостами тянущиеся за заострёнными красными цилиндрами, которые примерно на середине пути между противниками начали снижаться, таким образом очерчивая широкие дуги. Однако же лисы, белки и псы не дремали, а потому совместно применённая техника стихии воздуха, называющаяся Великим Порывом, словно ураган назойливых мух, разом сдула все опасные снаряды, заставив их упасть где угодно, но только не среди воинов императора Японии. Благодаря этому, серия взрывов не причинила никакого вреда... а самураи и вовсе не замедлились, будто бы не произошло ничего особенного.

Армии сблизились ещё немного и в воздух взвились тучи стрел, летящие как со стороны восточников, так и от островитян. Солдаты в красном подняли щиты, создавая над головами марширующих "драконов" подобие крыши, ну а союзников Северной Империи вновь защитили их хвостатые соратники, пусть и не столь эффективно, как это было в первый раз, из-за чего то тут, то там острые наконечники бились о металл доспехов, а то и вовсе находили путь к незащищённым местам.

Целители поспешно подхватывали раненных, отправляя их в тыл армии, чтобы уже там извлечь стрелы и тут же начать залечивать раны...

И вот между армиями осталось не больше ста шагов, когда вперёд выступили зверяне, владеющие стихиями огня и воздуха. Встав в два ряда, когда первые опустились на одно колено, а вторые устроились за их спинами, ёкаи применили техники Огненного Шара и Великого Порыва, тем самым создав вал гудящего пламени, который понёсся на "драконов", сомкнувших щиты и готовых принять удар. Впрочем, на защиту восточников встали кудесники, словно по волшебству оказавшиеся в первых рядах и выставив перед собой раскрытые ладони, создавшие полупрозрачную стену, наклонённую под углом в сорок пять градусов, что позволяло огню соскальзывать вверх и проноситься над головами воинов яркими, ужасающими до мурашек, но почти безвредными всполохами.

Зверяни всё выдували пламя, от которого воздух раскалился и стал настолько сухим, что его было почти больно вдыхать, волосы начали обугливаться, а глаза отчаяно щипало. Кудесники почти выдержали эту атаку, но уже когда вал начал ослабевать, то один из восточников, то другой теряли силы, тут же оказываясь поглощёнными голодной бушующей стихией, жадно набрасывающейся на воинов, стоявших позади чудотворцев. Лишь мастера БИ, подоспевшие в первые ряды, применив самые свои затратные приёмы, позволяющие поражать сразу несколько противников, сумели рассечь стену пламени, прибить её к земле и разорвать на клочья, не дав продвинуться вглубь строя.

Не успели угаснуть последние искры, как вперёд устремились японские мастера БИ: крупные и мускулистые, они подобно выпущенным из арбалетов болтам вонзились в неровный строй "драконов", тут же начав раздавать сокрушительные удары направо и налево. Там где они проходили, на земле оставались изломанные тела, а сами существа, в полной мере уже не являющиеся простыми смертными, лишь яростнее напирали на своих жертв...

...

Оскалившись словно дикий зверь, Кагеяма Ханма прорывался к ставке командующего армии восточников. Крупный рыжий мужчина средних лет, одетый в жилет и свободные штаны чёрного цвета, отчаянно жаждал реванша у своего главного соперника — Коги Хояти.

"Я должен был выйти на первый бой, а не он! Теперь все запомнят только этого слабака, а мой род снова останется в тени. Нет! Я этого не допущу! Именно я — Кагеяма Ханма, и никто иной, принесу победу в этом сражении, затмив тем самым все иные деяния", — думая так, мужчина уклонился от слишком медленного тычка мечом, поднырнул под опускающуюся нагинату, схватил воина с древковым оружием за руку и толкнул на всё ещё выставленный клинок.

Обычные люди были слишком медленными, чтобы успевать наносить удары по мастеру БИ, при этом они не обладали достаточными силой и прочностью, чтобы выдерживать уже его атаки. В следствие этого, великан был похож на разъярённого медведя, бушующего в зарослях тростника.

Левой рукой отводя очередной меч в сторону, тыльной стороной кисти ударяя по плоскости клинка, кулак правой руки Кагеяма обрушил на нагрудную броню "дракона", проминая металл и заставляя трещать рёбра. Воин, оказавшийся на его пути, выпучив глаза и раскрыв рот, из коего брызнули алые капли крови, потеряв опору под ногами упал назад, под стопы собственных саратников, непреклонно шагающих вперёд. Опустившиеся острия нагинат попытались насадить на металл тело врага, пугающего одним своим видом, но тот подпрыгнул и приземлился ногами на два древка, заставляя их вырваться из рук владельцев, которые в следующую секунду столкнулись головами, треснувшими словно перезрелые арбузы.

Внезапно все чувства взвыли об опасности и рыжий мужчина резко развернулся, скрещивая перед собой руки, на которые пришёлся удар кулака, заставивший захрустеть кости предплечий. Кому-то другому подобный урон мог бы отсушить конечности, но Ханма лишь яростнее полыхнул жизненной силой, залечивая повреждения и шире оскаливаясь в улыбке.

— Дикарь, — сплюнул на землю мастер БИ Восточной Империи, белые одеяния коего обхватывал красный пояс.

— От варвара слышу, — плюнул ему в лицо Кагеяма, сразу же переходя в контратаку, нанося удар ногой с разворота...

...

Кеншин Химура невозмутимо шёл на своих врагов; он приближался к врагам своего императора и готовился пролить их кровь. Новый меч, опробованный едва ли в десятке тренировочных поединков, удобно лежал в ладони, буквально гудя от нетерпения. Впрочем, это могло только казаться молодому самураю...

Сражение уже началось (с бесчестного применения магии... против которой была применена другая магия), а сейчас впереди бились рукопашники, к которым у мечников всегда было неоднозначное отношение. В конце концов, нельзя было не признавать их силу, но с другой стороны, отказ от использования оружия был как минимум странной блажью.

"Можно ли считать бесчестную магию честной, если она применяется против другой магии?", — Кеншина неожиданно увлёк этот вопрос, так что он и не заметил того, как они наконец-то сблизились с "драконами" на дистанцию атаки.

С шелестом катана рассекла воздух, одним стремительным росчерком обрисовав широкую дугу полумесяца, снося голову воину, который даже и не понял того, что произошло. Ещё секунду тело противника простояло, занеся свой меч для удара, а затем начало падать, по пути к земле теряя голову.

Японское мастерство меча, развивающееся в условиях катастрофической нехватки металла, для создания хоть сколь-нибудь качественного оружия, развивалось совсем не так, как на Большой Земле (как материк называют зверяне). В то время как воины всех трёх империй тренировались сражаться на своих мечах, самураи учились убивать одним, максимум — двумя ударами... ведь третьего катана может и не пережить. И даже сейчас, получив доступ к намного более качественным материалам, последователи старой школы остались верны себе.

"Возможно через поколение, когда с Большой Земли... Смешные эти ёкаи, всё большое так и называют... О чём я? Ах да: возможно в будущем, благородное искусства убийства врага одним ударом, превратится в нечто иное, вроде размахивания мечами северян, но я этого уже не увижу", — безмятежно улыбнувшись, Химура отклонился вправо, пропуская мимо себя нагинату, опускавшуюся ему на плечо, а затем резко рубанул по сочленению в доспехах противника, заставляя одну из рук обвиснуть безвольной плетью.

Ещё пару минут самурай успешно побеждал своих противников, но тут произошло непредвиденное: восточники, более привыкшие к затяжным сражениям и обмену ударами, внезапно начали отступать, затягивая своих противников в самый центр построения.

"Драконы" в полной мере воспользовались своим численным преимуществом, продолжающим сохраняться даже сейчас: отступивший центр позволил японцам продвинуться вперёд, из-за чего они оказались зажаты между правым и левым флангами воинов в красном, образовавшим ловушку, отдалённо похожую на подкову, если смотреть сверху.

— А-ра-ра... — вздохнув и покачав головой, Кеншин констатировал: — Нехорошо...

...

Спешным маршем резервные силы восточников огибали место основного сражения, намереваясь замкнуть кольцо окружения, а в то же время двухколёсные повозки, запряжённые одной лошадью каждая, с острыми клинками, закреплёнными на осях, растянувшись длинной цепочкой, обогнули пешие войска, занимая наиболее удобные позиции. Вопреки ожиданиям, они не стали пытаться нанести таранный удар, вместо этого развернулись задом и погонщики, стоявшие на колесницах в полный рост, скинули на землю куски ткани, под которыми обнаружились тяжёлые многозарядные арбалеты.

Раздались щелчки взводимых рычагов, натягивающих тетивы, а затем в воздухе засвистели болты, проносящиеся над головами "драконов", чтобы получить свою кровавую жатву среди самураев. Обстрел вёлся интенсивный, что заставило японцев прекратить попытки прорыва, сбившись в защитное построение под барьерами зверян (которые уже подумывали куда-нибудь отступить, так как перевес оказался явно не на их стороне).

Самураи были готовы стоять насмерть, но восточники не спешили наседать на окружённых, держа их за стеной из щитов и опущенных нагинат, в то время как лучники, арбалетчики и пиротехники принялись вести обстрел с безопасного расстояния.

Зверянам, не задействованным в поддержании барьера, пришлось поднимать земляную стену, которая принимала на себя основную массу снарядов. Тем же временем, командующий армией островитян решил, что отступление— это не бегство, а значит и чести урона не несёт, после чего отдал приказ о прорыве назад.

Каменные осколки врезались в строй "драконов", создавая настоящую просеку среди красно-чёрных воинов. Сразу после этого, самураи помчались в атаку, самоубийственными действиями покупая для соратников возможность уйти. Победители не стали преследовать проигравших, так как и им сражение далось дорогой ценой: уйма раненных истекала кровью прямо на поле боя, ещё больше убитых нуждались в упокоении, да и выжившие, сохранившие ещё и здоровье, слишком устали морально и физически.

Командующий восточников мог бы отправить в преследование только повозки, но опасался того, что ёкаи сумеют лишить его этой мобильной артиллерии, которая уже внесла немалый вклад в дело победы над чужаками. Никто и не сомневался, что следующее столкновение с островитянами станет последним, а затем... Сперва падёт Северная Империя, сделавшая ставку не на ту сторону, а затем и весь Восток.

* * *

До раннего вечера японцы шли, оставляя позади себя поле грандиозного поражения. В первом же противостоянии они лишились почти трети армии, что неимоверно угнетало и теперь, пока боевой дух воинов не пал, требовалось совершить достойный ответ.

— Предоставьте это нам, — радостно скалясь, произнёс чёрный лис с белым пятном на груди. — Этой ночью мы покажем, чем на самом деле сильны зверяне...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 93

Тяжёлые тучи заполонили небо, закрыв собой звёзды и луну, из-за чего ночь стала воистину тёмной. Лишь многочисленные костры, чьё пламя танцевало на хворосте, который пришлось собирать далеко от лагеря армии Восточной Империи, создавали круги света, между которыми неустанно сновали патрули часовых.

Многие воины, вышедшие из минувшей схватки победителями, спали прямо на земле, завернувшись в походные одеяла, в то время как офицерам были разбиты палатки, а генералу с приближёнными — шатры. Впрочем, "драконы" не жаловались на тяготы, демонстрируя немалую стойкость, выучку и дисциплинированность.

Однако же, далеко не всё было столь хорошо, как хотелось бы командующему: магия зверян забрала немало жизней славных солдат, а мастера БИ и самураи островитян, невзирая на подавляющее численное преимущество восточников, показали себя крайне сильными, а также опасными противниками.

Лагерь был окружён кольцом из телег, поставленных вплотную друг к другу и связанных верёвками, в то время как обозники оказались размещены в самом центре, вместе с раненными. Пусть у японцев и не было кавалерии, но импровизированная стена, на которой дежурили сотни воинов, должна была помочь и против обычной пехоты... Ну а на случай нападения более серьёзных врагов, кудесники и собственные мастера БИ спали вполглаза у самых границ укреплений.

...

— Вы похожи не на воинов, а на ночных воров, — изрёк брюнет с короткими волосами, одетый в чёрное одеяние, стоя в сотне шагов снаружи стены повозок.

Некоторое время ответом ему была только тишина, которую не нарушал ни шум ветра, ни даже дыхание самого человека. Прошла почти минута, прежде чем темнота колыхнулась и в ней зажглись два жёлтых глаза с вертикальными зрачками, начавшие неторопливо приближаться к кудеснику. Неизвестный не спешил нападать, прекрасно понимая то, что эффект внезапности практически потерян, а погибать в сражении с численно превосходящим врагом ему не хотелось (убить человека бесшумно точно не вышло бы).

Чёрный лис остановился перед человеком в пяти шагах, всем видом выражая спокойствие и любопытство. Он слышал своим острым слухом, как люди готовятся к схватке, стараясь не издавать лишних звуков и... ему было весело. В конце концов, задуманная зверянами шалость учитывала и такую возможность.

— Так и будешь молчать, нелюдь? — хмуро спросил человек.

— Возможно, — оскалился не званный гость. — Всё же, я сюда пришёл не ради переговоров... и не для сражения.

— И зачем же тогда ты здесь? — изобразил недоумение кудесник, испуская волну духовной силы, настолько слабую и незаметную, что ощутить её было практически невозможно, но вот сенсорные функции она выполняла отлично.

"Пятеро", — отметил брюнет, усиленно обдумывая положение (стоило ему дать знак, и этих чужаков сомнут численностью, невзирая ни на какие хитрости.

— Если ты пришёл шпионить, то должен сказать, что шпион из тебя отвратительный, — констатировал человек.

— Это было обидно, — демонстративно опустил уши зверянин, но спустя всего пару секунд снова принял бодрый вид. — На самом деле, я здесь только для того, чтобы отвлечь ваше внимание. И как вижу... у меня это получилось.

— Допустим, — кудесник не спешил делать выводы или поддаваться на провокации. — Чего же ты этим хочешь добиться?

— Во-первых, пока я здесь, ты и твои соратники должны находиться на ногах, ожидая нападения, что не позволит вам толком отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню, — заметил лис, даже не пытаясь скрыть веселья в голосе. — Во-вторых... я ещё не придумал.

— Издеваешься? — бровь восточника дёрнулась, выдавая внутреннее напряжение.

— Немного, — повинился зверянин.

— Нелюдь... я тебя убью, — взяв эмоции под контроль, пообещал человек.

— Всё возможно под лунным небом, — хмыкнул собеседник, а затем... растворился облаком белого тумана, как и его напарники, до этого момента скрывавшиеся во тьме. — Только сегодня ночь безлунная.

— Наглец, — цыкнул языком кудесник, а в следующую секунду в лагере раздались крики и поднялась суета...

...

Диверсионная операция зверян удалась полностью, причинами чему были их немыслимая наглость, нестандартный для жителей материка подход, дарованные чакрой способности... и удача (без последнего, даже самый продуманный план рискует оказаться проваленным). К счастью восточники действовали дисциплинированно, логично и осторожно, как и рассказывали инструкторы из числа северян, что и стало гарантом успеха.

Всё началось с того, что несколько пятёрок диверсантов, практически не скрываясь приблизились к вражескому лагерю, позволив себя обнаружить, а когда за ними послали отряд дозорных, возглавляемый парой мастеров БИ и Кудесником, просто развернулись и убежали. Преследовать их, в ночной тьме, разгоняемой только факелами да магическим огнём, никто не стал.

Второй подход шпионов-диверсантов окончился с тем же результатом: их обнаружили, попытались поймать, но... остались с пустыми руками. Тот же итог ждала и третья попытка, произошедшая чуть менее чем через тридцать минут.

Командиры злились, простые солдаты не спали, ожидая подлой атаки с любого из направлений, дозорные ругались сквозь зубы. Однако, с быстрыми, хорошо ориентирующимися в темноте и просто наглыми островитянами они ничего сделать не могли (идея о том, что их можно просто игнорировать, учитывая все уже продемонстрированные навыки, была откинута как суицидальная).

На всякий случай восточники укрепили оборону, усилив посты, а их воины вовсе спали вполглаза, держа рядом с собой обнажённое оружие. Только вот время шло, но ничего не происходило, а до рассвета оставалось ещё довольно долго. И вот одному из кудесников пришло в голову попытаться устроить переговоры, чтобы понять... хоть что-то.

Сперва всё шло хорошо и когда один-единственный человек, отделившись от отряда пошёл к нелюдям, те не стали убегать, вместо этого оставив одного своего сородича, который пошёл навстречу к кудеснику. Некоторые люди даже обрадовались подобной перемене, так как уже начали звереть от непонимания ситуации и собственного бессилия (если бы их вырезали втихую, это можно было бы хотя бы понять). Впрочем, вскоре всем стало не до веселья...

Кудесники, пусть и подчиняли себе явления природы, создавали проклятья и лечили раны, но обладали слишком малыми запасами сил. Мастера БИ, посвящающие себя тренировкам по защите от внешних факторов, либо нанесению урона внешнему миру, вовсе не задумывались о том, что подобное можно осуществить, но... зверяне показали, что их нельзя недооценивать. Два десятка кобелей и сук, пользуясь техникой "подземного плавания" пробрались в лагерь, а затем утянули под землю генерала, его заместителя и нескольких старших офицеров, где усыпили растерянных и дезориентированных людей, после чего поместили в каменные шары и уплыли (в обычное время им могли бы помешать, но в этот момент все, кто были способны на подобное, находились на внешних границах лагеря).

В свою очередь вторая группа островитян, применив технику маскировки, поднимала панику среди обычных солдат: боевая тревога; крики о нападении (подкреплённые иллюзией страшных ран); взрывы костров, которые затухали разбросанными головешками, окончательно погружая ночь во тьму. Ну а под самый конец, кто-то добавил в еду слабительного порошка...

...

— Доброй ночи, генерал, — весело оскалился чёрный лис, сидя перед костром, разожжённым в небольшом овраге, когда каменная сфера с пленником развалилась.

— Не могу согласиться с этими словами, — хмуро произнёс ещё крепкий, но уже не молодой мужчина, одетый в красно-чёрные одежды. — Полагаю, я — пленник.

— Что вы, — замахал руками зверянин. — Всего-лишь гость, приглашённый для разговора.

— У вас весьма... своеобразное понимание того, как именно стоит приглашать на беседу, — хмуро заметил человек.

— В ином случае, вы попросту не стали бы меня слушать, да и скорее всего, приказали бы отрубить голову, стоило бы мне только появиться рядом с вашей ставкой, — беспечно хмыкнул лис. — Присаживайтесь. Разговор нас ждёт долгий.

— Мне не о чём разговаривать с врагом... да ещё и нелюдью, — холодно заявил генерал, так и не сдвинувшись с места. — Чтобы вы ни задумали, знайте то, что моё похищение ничего не изменит: армия Восточной Империи сметёт вас, а затем войдёт в столицу этих предателей людского рода, чтобы установить на землях севера власть достойного правителя.

— Хм... — выслушав отповедь, шпион-диверсант пожал плечами. — Вы не кажетесь мне фанатиком "чистоты крови". Ну да это и не важно... Скажите, генерал, что произойдёт, если мой отряд вырежет часть вашей армии и обоза во сне, а затем отправится жечь поля, заражать колодцы и реки, громить деревни и сёла?

— Император отправит за вашими головами своих лучших убийц, — решительно отозвался человек.

— Допустим, что нас нашли и убили... Что сделает ваш император дальше? — лис хищно сверкнул глазами. — Что сделают наши сородичи, и как поступит император Японии? Сейчас между нами нет вражды, а минувшая битва... Можете считать её просто приветствием и доказательством силы. Если же война начнётся, то очень быстро она перерастёт из битв за землю, в сражения на истребление: вы уже ненавидите нас, а нам не нужно слишком много причин, чтобы возненавидеть вас.

— Вас проклянут даже северяне, если вы начнёте творить беспредел... — попытался звучать убедительно собеседник.

— И что? — моргнув, искренне удивился лис. — Они не откажутся от нашей помощи, ведь тогда вы их завоюете, да и многие влиятельные люди Северной Империи уже получают большую прибыль от нашего сотрудничества; они не ударят нам в спину, так как тогда станут лёгкой добычей для вас и третьей стороны, ну а мы сможем сбежать, оставив о себе долгую память. Честь? Доблесть? Справедливость? А как вы поступаете с жителями захватываемых городов и деревень?! Мужчин — убить, а женщин — на потеху солдатам? Не говорите мне о бесчестных методах войны, генерал, так как в это лицемерие я не поверю. Где честь у воина, который хорошо обучен и вооружён мечом, но выходит убивать крестьянина с вилами? Где честь у кудесника, который забирает единственного сына из семьи, только потому, что у того есть потенциал стать храмовым стражем? Мы — не люди, генерал, что вы так часто любите повторять, а потому и принципами людей, в касающихся войны делах руководствоваться не собираемся. Сегодня мы показали, что можем сделать малыми силами, так что подумайте над тем, что могло бы произойти, если бы мы имели целью не мирный разговор?

— Это угроза? — прошипел мужчина, но тут же ощутил, как всё его тело закаменело, кожа покрылась холодным потом, а лицо побледнело от ощущения жажды крови, словно приливная волна окатившего командующего армией восточников.

— Это угроза, которую мы готовы привести в исполнение, — рыкнул в ответ зверянин. — Мир лучше и выгоднее войны, генерал. У моего народа есть пословица, которая дошла до нас из глубин времён: "Ломать и воровать идёт тот, кто не умеет строить".

Столь же внезапно как появилась, жажда убийства исчезла, но хмурый взгляд лиса остался, а его собеседник продолжал стоять неподвижно. Когда пауза затянулась, шпион-диверсант заявил:

— Я не хочу воевать... и убивать разумных. Это вообще не наша война, но исполняя союзный договор, мы будем сражаться не щадя ни врагов, ни себя. Вы можете вернуться к своим людям, генерал, но подумайте вот над чем: если война продолжится, в ней не будет победителей — лишь проигравшие и убитые.

— Я обдумаю это, — упрямо дёрнув уголками губ, заявил командующий армии восточников, на какую-то секунду отвлекаясь на яркий луч восходного солнца, а когда вернул взгляд на прежнее место, собеседника уже нигде не было. — В какое дерьмо я вляпался...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Отступление (попаданец4)

— Говорит Игрок, — произнёс в микрофон шлема самец-белка, сидящий за рычагами управления одной из летающих лодок. — Заходим на цель. Готовность — одна минута.

— Коготь принял, — отозвался голос из мембран шлема.

— Факел услышал, — подтвердил получение команды второй ведомый.

— Гранит понял, — отозвался ещё один пилот.

Один за другим, управляющие летательными аппаратами зверяне подтверждали получение приказа, в то время как небесные лодки, расправив зелёные листья-крылья, вися под похожими на сардельки воздушными шарами, неуклонно приближались к месту расположения вражеской армии. Благодаря комплексной иллюзии и управлению каплями воды, которые обеспечивались усилиями пассажиров, с земли их маленькая флотилия должна была походить на грозовую тучу...

"Это не так уж далеко от истины", — хмыкнул про себя Игорь, чувствуя неприятное сосущее ощущение под языком.

— Я на позицию, — сообщил Шалун, поднимаясь с места второго пилота и, прицепив к поясу канат с крюком, изображающий роль страховки, с хмурым видом отправился в пассажирско-грузовой отсек.

Армия восточников обнаружилась именно там, где и говорила разведка: длинные колонны солдат и вереницы повозок, словно мигрирующие змеи тянулись с юго-востока на северо-запад, стремясь обойти совместную армию Японии и Северной Империи, которая блокировала продвижение первого корпуса вторжения. Они шли не по дорогам, но тысячи пар ног великолепно утрамбовывали землю, вытаптывая траву и разравнивая мелкие неровности, а колесницы окончательно укатывали почву, оставляя позади себя пылевые облака, медленно оседающие на грунт.

"Тот, кто доминирует в воздухе, доминирует и на земле", — подумал про себя зверянин, вспоминая исторические фильмы и книги, которые читал ещё в прошлой жизни.

— Первая волна, начать сброс, — отдал приказ Игрок, слегка снижаясь к земле, тем самым выходя из-под маскировки искусственной тучей. — Вторая волна, десять секунд готовности.

Снова раздались голоса подчинённых, подтверждающих получение приказа. Не успели они затихнуть, а с небесных лодок уже начали падать "подарки": со свистом разрезая воздух, вниз полетели закруглённые цилиндры из плотной бумаги, с железными наконечниками, внутри которых находились мелкие камни и скрученные в тугие трубки взрывные свитки. Игорь никогда не был опытным офицером, гениальным тактиком, искушённым стратегом... Однако же он знал, что в войнах людей авиация играла одну из важнейших ролей, стоило самолётам лишь войти в повсеместную эксплуатацию. Бомбометание, сброс десанта, оружия и припасов, разведка и доставка посланий — это не весь список того, что позволяли совершать летательные аппараты, которые на настоящий момент времени были только у одной стороны конфликта (да и управлять ими могли лишь зверяне).

Небесные лодки не имели "зеркала заднего вида", а потому новоявленный Военный Вождь Воздушной Стаи, назначенный на свой пост меньше месяца назад, не мог увидеть результата авионалёта. Впрочем, судя по возбуждённым крикам бомбометателей, какого-то успеха им достичь удалось...

"Инициатива любит инициатора. И когда я научусь держать язык за зубами?", — самец-белка фыркнул, затем спросил подчинённых о наличии боезапаса и, убедившись в его отсутствии, приказал разворачиваться для возвращения на базу.

Игрок всё же не удержался от того, чтобы посмотреть на результаты бомбардировки, ради чего заложил вираж и вернулся чуть назад. Его взгляду предстала рассеянная армия восточников (видимо кто-то из командиров догадался приказать, чтобы солдаты бросились в рассыпную), многочисленные подпаленные воронки и частично разгромленный обоз. Результат мог быть и лучше, но по следам взрывов можно было сказать, что более двух третей снарядов упали мимо цели.

"М-да... Нужно было провести больше тренировок", — мысленно посетовал Игорь, почему-то не сильно расстроенный тем, что им не удалось разом уничтожить всю армию противника (всё же он не считал себя тем, кто имеет право лишать незнакомых людей, ничего плохого ему не сделавших, их жизней).

— Видел? — спросил Шалун, возвращаясь на своё место второго пилота.

— Видел, — согласно отозвался альфа маленькой стаи. — Ты молодец.

...

Вернуться на базу, сесть на площадку рядом со складами, погрузить новые свитки хранения и размяв ноги, снова поднять лодки в небо. Примерно по-такому сценарию проходили следующие часы в жизни Игоря.

На втором заходе, когда внизу показалась армия восточников, именно Игрок играл роль бомбометателя, благодаря чему увидел, как цилиндры вспыхивают яркими красными цветами, едва достигая земли. Он видел, как взрывы, произошедшие близко от людей, разбрасывают их в стороны будто игрушки, многие из которых больше не поднимаются. А ведь не только с их летающей лодки сбрасывались снаряды...

Кудесники пытались защитить солдат, а ракетчики посылали в небесные мишени свои медленные, не имеющие точной наводки ракеты. Но даже если хотя бы один из залпов и был точным, попасть по судну ему мешали потоки ветра, создаваемые зверянами...

Лишь поздним вечером, когда солнце грозило скрыться за горизонтом, рейсы бомбардировщиков прекратились. Самец-белка знал, что теперь за дело возьмутся наземные силы, вроде ночных охотников-диверсантов, в задачу коих входит вывести из строя кудесников и мастеров БИ, являющихся наибольшей угрозой в случае развала армии. Второстепенными их целями являлись обычные люди-офицеры, которые и объединяли всю эту толпу, превращая в дееспособное воинство.

"Всё это не моё дело", — устало подумал Игорь, вместе с братом и ещё двумя зверянами, закатывая их небесную лодку в сарай-ангар.

К счастью, писать отчёты о проделанной работе и затраченных боеприпасах не требовалось, а хватило краткого разговора с комендантом базы, после чего их отпустили домой. Шалун ждал вожака у телепортационного пня, на который они взошли одними из последних, синхронно подали чакру и мысленно потянулись к другому маяку, находящемуся далеко-далеко, в посёлке на островах...

...

— Завтра снова туда? — уточнил Шалун, когда ощущение того, что тебя сжимает со всех сторон и тянет через узкую трубу наконец-то прошло.

— Да, — не стал утешать брата Игрок, тут же встряхнувшись и вставая на ноги. — Если повезёт, то завтра будет меньше вылетов.

— Хорошо бы, — вздохнул пёс, разминая шею. — Домой?

Спрыгнув с пня, находящегося на импровизированной поляне между деревьями-складами, оба самца зашагали к своему дому. Они были одеты в тёмно-зелёные длинные рубахи, с глубокими карманами и какими-то знаками на плечах. Не то, чтобы в этой одежде действительно имелась необходимость, но северяне очень серьёзно относились к униформе и субординации, из-за чего приходилось идти на небольшие уступки. Впрочем, это было совсем не обременительно...

Посёлок Морской Стаи заметно изменился за то время, которое Игорь и его малая стая провели здесь: кроме фонарей-цветов, растущих вдоль тропинок и вокруг полянок, на ветвях теперь висели фонарики из чакрокристаллов, вставленных в бумажные цветные чехлы; внутри домов-деревьев появились картины, нарисованные тушью или масляными красками, ковры из шкур разных животных, бархатные и шёлковые занавески, простыни, яркие одежды и украшения из металлов; расписные вазы, чайные наборы, посуда из драгоценных металлов появились почти в каждом жилище; самым же главным стала музыка. Молодёжь теперь в первую очередь стремилась изучать способы быстрого и незаметного перемещения, чтобы присоединиться к курьерской службе, а вот боевые навыки отошли на второй план, пусть и не были заброшены окончательно.

Зверяне относились к торговле как к интересной игре, позволяющей лучше понимать людей, а покупаемые и продаваемые товары, будь то драгоценные камни или сельскохозяйственные инструменты, рассматривались как обычные игрушки. Даже обустройство своих домов они вели не с точки зрения дороговизны, а красоты... Хотя стоило признать, что деньги они тоже начинают ценить, как ресурс для получения ресурсов.

"Я испортил наивных полузверей", — мысленно констатировал Игорь, который и был основателем курьерской службы ёкаев.

Кроме всего прочего, после того как удалось разобраться в нервозности зверян из разных стай в отношении друг друга, между двумя поселениями началось более активное общение: теперь не реже раза в три месяца прилетали флотилии из небесных лодок, на которых прибывали как переселенцы с детёнышами, так и просто любопытные сородичи, решившие "сходить на экскурсию"; многие представители Морской Стаи тоже изъявили желание побывать на родине предков, где порой и оставались насовсем, вступив в одну из местных малых стай; стали появляться лисы, белки и собаки, которые собирались организовать своё поселение на материке, а также встречались индивиды, желающие поселиться среди людей...

"А ведь не так уж много и изменилось: появились новые вещи, покупаемые у людей, но всё необходимое для жизни зверяне производят сами, да и людям свои изделия продают; молодёжь занимается доставкой товаров, удовлетворяя свои любопытство, желание путешествовать и разгоняя скуку; разве что с самими людьми мы теперь взаимодействуем плотнее, да и к искусству пристрастились... Но разве это плохо?", — мысленно перечислил Игрок, замедляя шаг перед деревом-домом.

— Ну и где вас носило? — прозвучал недовольный голос откуда-то сверху, а затем на тропинку перед Шалуном спрыгнула молодая белая белка, одарившая обоих самцов изучающим взглядом. — Хотя бы целые и невредимые.

"Встречают без сковороды", — мысленно хмыкнул альфа маленькой стаи.

— Мышь, — кобель схватил в объятья сердито насупившуюся альбиноску, одетую в верх красного кимоно, попутно подмигнув брату. — Мы будем через пару минут.

— Эй! — воскликнула зверянка, изображая попытки вырваться. — Поставь меня на место...

Как не странно, но эта сценка, устроенная младшей самкой стаи и братом, помогла Игорю скинуть какую-то пелену меланхоличности, навалившуюся ещё во время второго-третьего круга на лодке-бомбардировщике. Настроение сразу же поползло вверх, а в голове стали бродить весьма игривые мысли...

Войдя в дом, Игрок проследовал на кухню, где за столом сидели Огонёк и Серый (второй пёс, прибившийся к их стае уже здесь), которые с хмурыми выражениями морд смотрели на игровую доску с шахматами, отличающимися от привычных большим количеством фигур.

— Тшшш, — прошипела Черныш, незаметно появляясь рядом и лбом утыкаясь в грудь самца-белки. — Они уже два часа сидят над этой партией.

— И кто побеждает? — обняв лисицу за талию, Игорь пробежался кончиками когтей вдоль позвоночника, вызвав довольное урчание (всё же дома члены их стаи одежды не носили), а затем аккуратно провёл ладонями по округлившимся бокам.

"Моя. Все — мои", — мысленно констатировал Игрок, непроизвольно оскаливаясь в улыбке, ощущая волнение и нетерпение.

Не так давно он мучил себя мыслями о том, сможет ли принять щенят, которых родит одна из жён, если их отцом будет брат. Сейчас же, эти мысли казались совершенно глупыми и бессмысленными, ведь самец-белка уже решил для себя, что любит всех трёх (Мышь — не исключение) зверянок, и будет любить их щенят, кто бы из их троицы ни стал биологическим отцом. В конце концов, если у него не получится стать для малышей опорой, защитой и учителем, то будет ли иметь значение всё остальное?

— По-моему... — буквально тая в объятьях Игрока, Черныш потёрлась мордочкой о его шею. — Они оба проигрывают.

— Я всё слышу, — прорычала Огонёк.

— Для справки: не я это начал, — заявил Серый, взгляд которого выражал усталость и тоску. — Ты будешь ходить?

— М... — ушки белки дёрнулись, а взгляд стал недоумённым. — Разве сейчас не твой ход?

"Хорошо дома", — потеревшись носом о макушку лисицы, подумал Игорь...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 94

Солнце медленно опускается за горизонт, золотыми лучами освещая зелёный лес, растущий на высоком утёсе и широкое поле, которое расстилается от горизонта и до горизонта... Тёмные тучи, висящие над головой, проливаются тёплым летним дождём, крупными каплями стучащим по кронам деревьев, заполняя пространство непрерывным шумом шелеста. Впереди же, словно огромная разноцветная арка, в небе висит дуга радуги...

"Всего-лишь визуальный эффект, возникающий при искажении света, проходящего через падающие капли воды", — отмечает моё сознание, тут же погребая эту мысль под иными размышлениями, которыми одновременно заняты несколько теневых потоков сознания, являющихся копией основного разума, непрерывно обменивающихся информацией в режиме "конференции".

Какой-нибудь умудрённый доктор, произнеся высокопарную речь, изобилующую множеством запутанных терминов, назвал бы меня шизофреником с множественным раздвоением личности... Впрочем, сильно сомневаюсь в том, что для моего случая существует, либо когда-нибудь будет существовать вменяемый диагноз, который хотя бы приблизительно описывал бы истину.

— С неба падают капли дождя, усложняя дорогу простую: я вовсе не сошёл с ума; я так себя тренирую, — вытянув вперёд правую руку, разворачивая её ладонью вверх, выпускаю из тенкецу немного высокореальной чакры, заставляя падающую воду, находящуюся внутри сферы радиусом в метр, неподвижно зависнуть на одном месте. — Я хочу привыкнуть к борьбе — вдруг я стану солдатом удачи? Я хочу привыкнуть к воде — если рядом кто-нибудь заплачет... Пусть уходит вместе с водой, память о былых неудачах... Всё, что было раньше со мной, для меня теперь ничего не значит.

Взмах рукой и обращённые в лёд капли воды, словно рой пчёл улетают с края утёса, оставляя меня сидеть на выступающем из земли камне. Белое кимоно с рисунками кружащих красных листьев, белые же волосы, спадающие на спину и плечи, гладко выбритое лицо и рубиновые радужки полуприкрытых глаз... ничто в моём образе не напоминает Мерлина, роль которого одна из моих частиц отыгрывала в этом островном государстве, куда меня привела необходимость встретиться с учеником.

"Есть ли смысл... хоть в чём-то?", — пока я задаюсь этим и другими философскими вопросами, параллельные потоки сознания продолжают общаться между собой, собирать и анализировать информацию, отслеживать события, происходящие по всему этому миру...

Как же удивительно знать, что этот мир — не единственный. И пусть я раньше догадывался об этом, а также проводил расчёты и эксперименты, доказывая существование других реальностей, но одно дело "предполагать" и совершенно иное "Знать наверняка". Ведь это знание, одним своим существованием, заставляет смотреть на жизнь под совершенно иным углом...

"Кто бы мог подумать, что меня выбьет из колеи подобная малость?", — усмехаюсь уголками губ, а затем поднимаюсь на ноги, и ступая по сырой от дождя земле босыми ногами, подхожу к краю утёса.

Мой взгляд, способный видеть куда больше чем глаза обычных людей, волшебников, шаманов, кудесников, мастеров БИ и разных потомков призывных зверей, устремляется к горизонту, за которым мерещится нечто новое, непознанное и... опасное. Впервые за столетия, а может быть и тысячелетия жизни, я чувствую себя почти слепым...

"Мной были созданы зверяне; я создал нынешнее сообщество волшебников; моими усилиями шаманы достигли нынешних высот... Но сколь же мало я знаю и умею. Как ребёнок, чей мир ограничивается собственным домом и двором, я был не в состоянии даже представить того, что происходит за забором. А ведь там куда просторнее, интереснее и опаснее... Ведь там, за видимым мне горизонтом, могут скрываться существа, находящиеся далеко за пределами моего понимания", — усилием воли вызываю лёгкий разряд энергии внутри тела, из-за чего нервную систему пронзает волна отрезвляющей боли.

Не так давно мне и в мыслях прийти не могло, что среди моих потомков появится некто, кто живёт уже вторую жизнь, умудрившись сохранить память о прошлом перерождении. Но Игорь-Игрок, оказавший зверянам немалую услугу, дав толчок к развитию воздухоплавания и торговли, а также едва не ставший причиной подрыва боеспособности каждого отдельного воина, проживший долгую и счастливую жизнь, оставив после себя многочисленное потомство, одним фактом своего существования доказал, что невозможного не существует (есть лишь маловероятное).

"А ведь я задумывался о том, чтобы прекратить копировать слепки личности зверян в свой разум", — прикрываю глаза, ощущая облегчение от осознания того, какую ошибку едва не допустил, рискуя пропустить мимо себя столь важные сведения.

— Спасибо тебе, Игорь-Игрок, — едва заметно приподнимаю уголки губ. — Пусть ты этого и не хотел, но сумел мне помочь. В оплату за это, я присмотрю за твоими потомками, чтобы они не обленились, не вымерли и не стали посредственностями. Полагаю, это будет равноценным обменом?

Ожидаемо, ответа на мои слова не последовало... Да я и не ожидал этого. В конце концов, бельчонок был... обычным смертным, который обладал необычной информацией, а не каким-нибудь ками.

"А ведь в представлении людей, я сам мог бы называться каким-нибудь богом. Хотя, скорее уж демоном... Демоном Мира Шиноби", — память подкинула последнюю встречу с Тобирамой-саном, что в свою очередь потянуло цепочки ассоциаций, полученных из слепка личности Игрока.

Игорь знал о Конохе из динамичной иллюзии, которая создавалась при помощи электрической энергии и света, называющейся забавным словом "Анимэ". История о Селении, Скрытом в Тени Листа, повествующая о мальчике, являющемся джинчурики девятихвостого биджу, одновременно наивная и содержащая немало морали, описывала очень похожий мир... Такой мир, каким мог бы когда-нибудь стать мой собственный, если бы младший брат первого хокаге не сошёл с ума.

"Тогда, с ума должен был сойти Мадара-сан, что было бы менее опасно для мира?", — досадливо морщусь, ощущая как от противоречий стопорятся мыслительные потоки.

Я уже понял, что пусть мир, в котором жил Наруто Узумаки, очень похож на мой... каким он был при моём рождении... но всё же, в нём немало отличий (к примеру — меня там нет, не было и не будет). При этом нельзя отрицать вероятность, что создатели иллюзии, откуда бы ни получили информацию, могли исказить её в угоду собственным желаниям...

Но главное во всём этом не то, что где-то существуют миры, похожие на мой, но пошедшие по другому пути развития или деградации, в которых живут безумные Учихи, мудрые Сенджу, одержимые сеннины и готовые возродиться богини-кролики, а то, что есть миры, совершенно на мой не похожие. Сам Игорь, в прошлой своей жизни, был обычным человеком, не владеющим никакими энергиями, но люди в его мире достигли таких высот развития технологий, о которых моим современникам, да и мне самому, остаётся только мечтать: полёты в космос и энергия добываемая из распада атома — это только самые очевидные примеры. Впрочем, в области, которая касается медицины и генетики, мои нынешние знания на сотни лет превосходят всё, что имеет "то" человечество.

Какова вероятность того, что если существуют два отличающихся мира, в одном из которых неплохо описан вариант развития второго, то может существовать третий? А сотый?.. Если предположение "тех" людей о том, что вселенная бесконечна, окажется верным, то шанс на то, что где-то любая выдумка может являться реальностью, приближается к ста процентам.

"Таким образом боги смерти, живущие в Сообществе Душ, способные равнять города с землёй одним ударом, для поддержания своего существования не нуждающиеся в материальных телах, действительно могут обитать в одном из параллельных миров... Как и Боги Хаоса, космические креветки, говорящие львы и занимающиеся кунг-фу панды. Да даже Великая Сила, может оказаться просто единым духовным фоном, в то время как Живая Сила — сен чакрой", — растираю лицо ладонями, ощущая разгорающуюся мигрень.

Если допустить, что всё это — правда, а не плоды больного воображения одного зверянина, который заразил безумием и меня, то возникает логичный вопрос: что делать? Даже в этом мире мной ещё не всё изведано (до сих пор понять не могу, куда утекает природная энергия, да и вопрос с созданием духовных частиц искусственным путём, ещё только в процессе разрешения), а если пытаться лезть в соседние миры, вопросов станет только больше. Кроме того, никогда нельзя забывать истину, гласящую о том, что "Открыть можно что угодно, а вот закрыть это может уже и не получиться".

С другой стороны, я не имею права игнорировать угрозу, могущую прийти из-за пределов нашего мира. Ведь надеяться на то, что кроме одного-единственного перерожденца, который не обладал никакими особыми силами, сюда не сможет проникнуть кто-то иной, попросту наивно (с каким-нибудь магическим вторжением демонов мы может и справимся, но вот космический флот, устраивающий орбитальные бомбардировки во имя Бога Императора, даже для меня станет приговором).

"Один я, даже имея кучу своих копий, ничего сделать не смогу: опыт показывает, что мои дубликаты не способны мыслить шире, чем мыслит их оригинал. Сейчас у меня множество новых идей, которые можно реализовать и запустить в общество, но для чистоты процесса необходимы те, кто будут смотреть на происходящее под другим углом. Нужны учёные, стратеги, политики, воины, художники... Придётся подстегнуть развитие этого мира, начав более активно вмешиваться в историю. Тем более, что подозрительные параллели с некоторыми другими мирами просматриваются на разных материках. Ну а для того, чтобы понять то, какой же из путей более перспективен, необходимо устроить конфликт... но не на Земле. Пожалуй... созданный Тобирамой-саном домен, может стать превосходным испытательным полигоном. А ведь я почти что забросил его изучение", — открыв глаза, смотрю на ставшую заметно более бледной радугу.

Дождь уже почти прекратился, а воздух стал прохладным из-за сырости. Только вот для меня, подобные неудобства уже давно не имеют значения. Так что, вопреки усилиям погоды, моё настроение наоборот улучшилось, ведь я наконец-то решил, что буду делать дальше.

"Этот мир должен стать сильным. Очень сильным, чтобы иметь возможность защититься от кого угодно, начиная от армий захватчиков из других миров, заканчивая космическими пожирателями планет. Но одному мне с этим не справиться, а значит... придётся устроить "возвышение" для кого-то ещё. Хм... турнир, вроде соревнования за титул Короля Шаманов? Только вот призом должна быть не только сила, но и знания, которые поднимут на сравнимую со мной вершину даже крестьянина. Решено: домен, сотворённый Тобирамой, станет не только испытательным полигоном, но и ареной для кандидатов, которые войдут в... Акацке. Пожалуй, будет символично использовать именно это название", перед внутренним взором пронеслись лица членов банды, собиравших биджу для господства над миром, и пусть каждый из них по отдельности был силён, вместе они оставались не более чем сборищем преступников (и это следует учитывать, чтобы не наступить на те же грабли).

Разумеется, мне бы хотелось, чтобы мои потомки возглавили силу, которая будет защищать этот мир. Однако же опыт показывает, что зверянам сильно недостаёт амбиций, да и они предпочитают изучать, исследовать, играть, плодиться и творить. Так что, если не произойдёт радикальных перемен, то основную ставку придётся делать на людей...

"Подумал тот, кто родился оружием и даже обретя свободу, так и не смог стать человеком", — промелькнула ироничная мысль на грани моего сознания, подкинутая одним из вторичных потоков мышления.

Память Игоря-Игрока отозвалась на это фразой "Ты стал драконом потому, что никогда не был человеком". Если рассматривать данное выражение образно, то ко мне оно вполне применимо, пусть и не идеально.

Должен заметить, что к людям отношусь слегка... предвзято. Не могу сказать точно, с чем это связано и в какой момент началось, но каждый человек в отдельности, плохой или хороший, может вызывать интерес, уважение и восхищение, в то время как стоит лишь взглянуть на сообщество в целом, как в душе рождается раздражение.

"Как жаль, что в своё время мне так и не удалось нормально влиться в общество. Если бы не моя же поспешность, со стремлением получить силу и независимость... Каким же я был неразумным тогда", — новая волна воспоминаний, на этот раз принадлежавших Джиро, пронеслась перед моим внутренним взором, отозвавшись где-то в душе глухим раздражением.

Полагаю, что в определённый момент своей жизни, каждый взрослый вспоминает свои детские ошибки, ужасаясь собственной глупости. А ведь на тот момент всё казалось правильным и логичным, а выход — единственно верным.

"Ведь это стало поворотным моментом во всей моей жизни, и дальнейшие события являлись лишь следствием сделанного выбора. Чтобы больше такого не допускать, мне нужны те, кто смогут показать другой путь... даже если на мой нынешний уровень их придётся тащить силой", — в зону моей сенсорной чувствительности наконец-то вошёл ожидаемый мной человек, являющийся одним из главных кандидатов на вступление в Акацке.

Не буду врать: я собираюсь помочь некоторым разумным развиться, не только для защиты мира, но и для того, чтобы не быть единственным в своём роде. Ведь когда ты находишься на вершине пирамиды, то остаёшься один, а если даже спускаешься вниз, то всё равно чувствуешь собственную чуждость.

Ничто не мешает мне и дальше создавать своих дубликатов, которые живут обычными жизнями, но... пусть они и являются частицами меня, я — это не они. Как вода из реки, впадающая в океан становится частью океана, но сам он не является рекой...

Примечание к части

Рассказ возвращается к истории гг и дальше пойдёт чуть быстрее, живее, и надеюсь — интереснее.

Ах да: таймскип.

Всем добра и здоровья.

Глава 95

Двухсотметрового диаметра бело-голубой пузырь, заключённый в горизонтальное плоское кольцо, разделяющее его на верхнюю и нижнюю половины, имеющее ширину в пятьдесят метров, а толщину в полметра, почти беззвучно и достаточно быстро плыл по воздуху, на высоте трёх километров. Внизу же простирались кажущиеся бескрайними поля, густые зелёные леса, змеились серебряными лентами реки и протягивались мощёные каменными плитами (в промежутки между которыми нельзя было просунуть и лист бумаги) широкие дороги, окружённые рядами высоких живых столбов, на вершинах коих красовались яркие бутоны цветов, в ночьное время суток источающих ровное сияние.

На горизонте же виднелся город из жёлтого камня и "золота дураков", сияющий в лучах восходящего солнца так, словно бы был целиком отлит из благородного металла искусным ювелиром. Над поселением парили ещё несколько пузырей, диаметром от пятидесяти метров и до полукилометра, раскрашенные в разные цвета и разукрашенные яркими узорами. Кроме них виднелись крылатые лодки с воздушными шарами, использующиеся для прогулок и перевозки пассажиров, а по земле ездили трёх и четырёхколёсные самоходные кареты (впрочем, порой встречались и классические экипажи, запряжённые животными).

Бело-голубая сфера же, мелко вибрируя всё летела вперёд, приближаясь к широкому полю с короткой травой, расчерченному на квадратные сектора, имеющие порядковые номера от одного и до ста. По периметру эта площадка была огорожена двухметровым каменным забором, в середине каждой из сторон коего стоял квадратный двухэтажный дом. От терминалов аэропорта, по широким дорогам непрерывно прибывали и убывали повозки, привозящие и увозящие пассажиров...

...

Сидя в глубоком кресле с высокой спинкой, обшитом красным бархатом и украшенном подлокотниками в виде двух рычащих львов, высокий и крепко сложенный импозантный мужчина средних лет, одетый в тёмно-синий костюм-тройку, пил кофе из фарфоровой чашечки и читал газету. У него были яркие голубые глаза, золотые волосы, усы и короткая прямоугольная бородка того же цвета. На пальцах рук, обтянутых белыми перчатками, красовались массивные золотые перстни с драгоценными камнями (выглядящие настолько безвкусно, что попросту выбивались из образа... если не знать о том, что при сжатом кулаке они складываются в кастет). Обувь у этого человека тоже была примечательной: стилизованные под львиные лапы мягкие ботинки чёрного цвета, явно сшитые по индивидуальному заказу, поблёскивали в свете ламп словно зеркала.

Тем временем, пока хозяин каюты наслаждался ароматным напитком, изучая последние спортивные сводки, помещение утопало в тишине и уюте. Стены, обшитые резными деревянными панелями, покрытыми прозрачным лаком, широкая постель, застеленная белоснежными простынями, скрытая тёмно-красным балдахином, пушистый ковёр на полу, книжный шкаф и люстра, похожая на три вогнутых диска жёлтого цвета, с вставленными в середину лампами, а также большое прямоугольное зеркало на одной из стен, внушали ощущение богатства и роскоши...

В одной из стен имелась дверь, ведущая в ванную комнату с туалетом; за второй дверью находилось помещение для прислуги (или охраны); третья дверь вела в просторную гостиную. Это место можно было принять за квартиру, либо номер в дорогой гостинице, если бы ни одно "но": нигде не было окон.

Небесные Пузыри, при всём своём удобстве, обеспечиваемом скоростью полёта и уровнем комфорта, имели и ряд недостатков, вроде невозможности полюбоваться на открытое небо, либо на проплывающую внизу землю. По сути это были полноценные дома, состоящие из жёсткого каркаса металлических труб, деревянных перекрытий между этажами, стен из невесомой, но прочной, и отлично изолирующей звуки пены (в соседней комнате могут кричать, бить посуду, петь, драться или заниматься любовью, но если в стене нет дверного проёма, закрытого деревянной створкой, всё же пропускающей звуки, то ты ничего не услышишь).

Как и в дорогих отелях, на верхних этажах Небесного Пузыря располагались номера для богатых, представляющие из себя целые квартиры с водоснабжением, светом, проекторами иллюзий (зеркалами, в которые можно вставлять кристаллы с конкретной записью, либо подключать кабель, по которому течёт чакра от главного ретранслятора, чтобы смотреть то, что показывают всем). Были каюты для среднего класса, похожие на одноместные комнатки в общежитие, где кроме кровати и стола со шкафом ничего нет. Ну и конечно же имелся эконом-класс, являющийся набором маленьких комнаток, с двумя двухъярусными кроватями в каждой.

Для пассажиров Небесных Пузырей работали трактир с музыкой и танцевальной площадкой, более дорогой ресторан, клуб с бильярдом, кальяном и настольным теннисом, и даже сауна с маленьким бассейном.

Жилой модуль Небесного Пузыря едва ли занимал больше четверти всего внутреннего пространства сферы, заполненной летучим газом. Однако, если бы не печати хранения, позволяющие загружать огромные объёмы грузов при минимуме веса, а также техники чакры, запитываемые от больших накопителей, вся эта конструкция вряд ли могла бы столь шустро летать, как и держаться в воздухе самостоятельно.

...

Стук в дверь отвлёк Артура от изучения результатов последнего тура соревнований по новомодной игре — футбол (двадцать два человека бегают по прямоугольной поляне, пытаясь забить в арку, на которую натянута рыболовная сеть шар из кожи). К глубокому разочарованию короля, пусть и правившего Англией в далёком уже прошлом, его родина, где данная забава и зародилась, никак не могла победить европейцев и американских краснокожих... которые определённо мошенничали, пользуясь своими шаманскими практиками.

— Войдите, — отставив опустевшую чашку на край резного столика, златовласый блондин сложил газету, поднимая взгляд синих глаз на дверь.

— Лорд Пендрагон, — поприветствовала нанимателя невысокая светловолосая и зеленоглазая девушка, одетая в тёмно-синий пиджак поверх белой рубашки, и длинную юбку ниже колен, а также высокие кожаные сапожки с металлическими острыми носами, появившаяся на пороге. — Мы приземляемся через пятнадцать минут. Прислуга уже отправилась вниз, чтобы забрать вещи из хранилища.

— Чудно, Барбара, — отозвался человек. — Нам, пожалуй, тоже незачем задерживаться.

Вейла, служащая как личной помощницей, разбирающейся с доккументами, почтой, бытовыми условиями, так и телохранителем, способным закрыть нанимателя от атаки, залить нападающих потоком пламени, либо отступить вместе с нанимателем, превратившись в женщину-птицу (гарпию), молча отошла в сторону. Не то, чтобы Артуру реально нужна была защита, всё же за прожитые жизни он не только мечом научился махать, но статус официального представителя серьёзной организации обязывал соблюдать условности. Кроме того, копаться в бумажках ему никогда не нравилось...

Поправив костюм, широким шагом он вышел в коридор, полы которого были выложены дорогим паркетом, а стены скрыты под красивыми гобеленами. Верная спутница тут же пристроилась за правым плечом, хищным взглядом осматривая каждую подозрительную тень, правой рукой придерживая поясную сумочку, а в левой сжимая неприметный пинал.

"Как же изменился мир за жалкие пятьдесят лет. Как же изменился я, если считаю пятьдесят лет — жалким сроком! А ведь во времена моей первой молодости, когда небо было выше, враги честнее, а города воняли помоями, уже в двадцать лет люди считались почти стариками, а в тридцать — становились дедушками... Золотые были годы", — невзирая на меланхолию, сопровождающую воспоминания об ушедших годах, пропавших друзьях и временах, когда можно было наткнуться на очередной подвиг даже тогда, когда вышел ночью справить нужду, внешне Пендрагон продолжал излучать величественность, достоинство и английскую чопорность (и когда это стало их визитной карточкой, если рыцари и другие аристократы всегда были матершинниками, пьяницами и бабниками?).

Пытаясь вспомнить тот момент, когда в головах у его соотечественников произошёл качественный сдвиг, синеглазый блондин был вынужден признать поражение. Ведь казалось, что только вчера двое благородных рыцарей, вытирая руки о подолы камзолов, рыгали и пытались набить друг другу морды за праздничным столом, а уже сегодня их сыновья, с безэмоциональными масками на высокомерных рожах, пьют вино из изящных бокалов и поливают друг друга изысканными оскорблениями. В душе даже появилось опасение, что завтра они будут сидеть перед магическими артефактами в своих особняках, посылая друг другу безвкусные картинки и текстовые иллюзии, содержащие неумелые ругательства.

"Вот ведь бред в голову лезет. Кроме скуки, похоже что меня ещё и безумие нагоняет", — дёрнув головой, отгоняя от себя страшное видение, подумал бывший король.

— Лорд Пендрагон?.. — подала голос вейла, заметившая странное поведение нанимателя, тут же напрягшись и приготовившись к бою.

— Всё в порядке, Барбара, — заверил спутницу Артур, начав спускаться по лестнице. — Почудилось что-то... Не обращай внимания.

Из глубин памяти всплыли лица старых друзей — Салазара и Годрика. Они тоже получили от учителя предложение начать новые жизни, обрести новые семьи, построить новые судьбы... чтобы помогать ему беречь этот хрупкий мир. Однако же Слизерин, всегда отличавшийся большей основательностью, нежели его друг-соперник, уже на третьем перерождении сошёл с ума, не желая видеть гибель семьи и друзей от рук врага, с которым невозможно было бороться — времени.

"Годрику пришлось его остановить, пока Салазар не залил кровью всё королевство, а затем и сам Гриффиндор попросил, чтобы Мерлин его отпустил и больше не возрождал. Мерлин... Да. Даже не представляю, как это существо всё ещё сохраняет хоть какую-то адекватность, живя в тысячах тел уже не первую тысячу лет", — от мысли о том, что не только люди, которых когда-либо знал учитель, но и сама эпоха, в которой он родился, давно и надёжно стёрты из памяти человечества, становилось жутко (а учитывая его силу, приходилось молиться о том, чтобы он не сошёл с ума и не решил, что люди на Земле вовсе не нужны, так как остановить его попросту некому).

...

Бело-голубой пузырь опустился на выделенный ему зелёный квадрат посадочного поля, а затем начал сдуваться. В нижней его части открылся шлюз, через который на ковровую дорожку стали сходить пассажиры: первыми были богачи из самых дорогих номеров, затем обладатели билетов среднего класса, ну а тем, кто обретались в экономных каютах, приходилось дожидаться своей очереди почти полчаса.

Артур, за правым плечом коего шагала вейла, а ещё в двух шагах позади топтались лакеи с чемоданами, выйдя на свежий воздух глубоко вдохнул полной грудью. Всё же он не любил долго сидеть в четырёх стенах, так что обратный путь решил проделать при помощи портальной сети, что менее удобно, но на порядки более быстро.

— Нас уже ждут, — заметила Барбара, указывая на высокого беловолосого мужчину в синем камзоле, который держал над головой табличку с надписью "Пендрагон а", стоя среди толпы встречающих.

Представителя принимающей стороны выделяли тигриные белые уши, выдающие его природу оборотня, на что мало кто обращал хоть какое-то внимание: те же кентавры, гоблины, волки-оборотни, медведи-оборотни и зверяне, пусть встречались не на каждом шагу, но довольно часто. Вспышки ксенофобии же хоть и случались, но подавлялись в зародыше, для чего властями использовались как распыляемые лекарственные средства, так и магия-чудотворство-чакра.

"Мир гораздо проще двигать к светлому будущему, когда под разными лицами им правят двойники одного человека, стремящиеся сделать свой народ сильнее, умнее и лучше", — от этой мысли тянуло горечью, ведь учитель и раньше мог взять всё в свои руки, но активно действовать стал почему-то только полвека назад (да и то, лишь указывая путь, заменяя неугодных, а не ведя за руку по проторённой дороге).

— Лорд Пендрагон? — осведомился тигр, говоря на чистейшем английском, когда к нему подошла группа Артура.

— Да, это я, — отозвался синеглазый блондин. — С кем имею честь разговаривать?

— Шао Рен — порученец господина Ичимару, — житель Южного Китая поклонился. — Прошу за мной: экипаж ожидает нас за воротами восточного терминала.

...

Покинув территорию аэропорта, группа англичан и их проводник сели в деревянную карету, с большими обзорными стёклами и куполовидной крышей, которой управлял невзрачный китаец в цветастом одеянии, сидящий на месте кучера. От средневековых аналогов этот транспорт отличало то, что вместо лошади здесь был чакроблок (прямоугольная коробка с колёсами, внутри которой находится кристалл чакры и сам двигатель, с рулём в виде бычьих рогов).

— Дабы разнообразить поездку, с вашего разрешения я расскажу несколько фактов о нашем городе, — устроившись напротив Пендрагона, тигр прочистил горло и заговорил ровным, хорошо поставленным баритоном: — Город Солнца был возведён на месте столицы Восточной Империи, сожжённой при штурме императорского замка семьдесят пять лет назад. Очевидцы рассказывают, что атака началась с налёта крылатых лодок зверян, обрушивших на дома огненный дождь и взрывающиеся цилиндры, после чего при помощи их магии, прямо на площади поселения были перемещены отряды самураев и воинов Северной Империи. Сейчас мы едем по дороге Одного Мастера, который целый час удерживал армию в тысячу самураев в одиночку, умудрившись сразить в неравном бою почти две сотни воинов Японии. Этим мастером был некий Тай Лунг, считавшийся личным телохранителем правителя востока, за что был обласкан всяческими милостями ныне угасшей династии. Из слов очевидцев выходит, что победить его смог только Кеншин Химура, получивший прозвище "Один Удар", после чего он сам сломал свой меч и покинул поле боя. Говорят, что вернувшись на родину, этот самурай открыл свою школу, в которой преподавал технику Одного Удара в течении тридцати лет, но за всю оставшуюся жизнь более ни разу не взял в руки боевое оружие...

Карета въехала в город, здания коего устремлялись ввысь жёлтыми монолитами, сверкая вплавленными в стены при помощи мастерства кудесников камнями "золота дураков". Традиционная для Южного Китая архитектура здесь соседствовала с вполне себе европейскими зданиями, а чистые и светлые улицы полнились богато одетым народом. Тут и там виднелись лавки, плакаты, вывески, звучала музыка и шумел гомон тысяч голосов...

...

Добравшись до башни, украшенной узорами в виде кружащих красных листьев, Артур приказал своим спутникам располагаться в выделенных им покоях, а сам миновал богато украшенный холл и, войдя в кабинку лифта, поднялся на самый верхний этаж. Там ему пришлось выдержать словесную схватку с лисой-зверянкой, исполняющей роль сторожевого пса... привратника... личной помощницы господина Ичимару Хосена, но всё же его пропустили в просторный светлый кабинет, где за дубовым столом, в глубоком кресле сидел беловолосый мужчина с красными глазами и ироничной усмешкой на губах.

— До сих пор не могу привыкнуть к тому, что ты провожал меня из Англии, но уже находишься здесь, — признался Пендрагон, устало плюхаясь в кресло для посетителей. — Учитель?

— Можешь звать меня — Легион, — хмыкнув, хозяин башни развёл руками. — Ибо меня много.

Примечание к части

Вот и таймскип. В следующих главах будут небольшие объяснения о том, как гг дошёл до жизни такой, и что вообще творится с миром.

И да, после долгих колебаний, я решил не сохранять магловский мир в неприкосновенности.

Всем добра и здоровья.

Жду отзывов.

Глава 96

— Чем больше времени проходит, тем меньше я понимаю твой юмор, — указательным и большим пальцами правой руки помассировав переносицу, заявил прибывший из Великобритании ученик, удобно развалившийся в гостевом кресле.

— Умом Мерлина не понять; и саженью его не смерить... — поправляю рукава свободного белого кимоно, украшенного рисунками кружащих красных листьев, после чего завершаю свой маленький экспромт: — Всё, что о старом надо знать: в Мерлина нужно просто верить.

Поучительно потрясаю указательным пальцем правой руки, выставленным вверх из сжатого кулака. В награду за свои старания получаю пару ленивых хлопков в ладоши, в исполнении бывшего короля.

— Порой я боюсь того, что может случиться с миром, если ты сойдёшь с ума, — прикрыв глаза, поделился со мной своими тревогами Пендрагон. — А потом до меня доходит, что ты уже безумен. А это значит, что бояться нужно совсем обратного.

— Это было обидно, — откинувшись на спинку кресла, ставлю локти на подлокотники и сцепив кисти перед грудью, поучительным тоном заявляю: — Нормальность — это понятие относительное... Тебе ли ни знать? Во времена моей молодости, когда по земле бродили монстры, в сравнении с которыми нынешние чудовища — милые и безобидные зверьки, нормой было то, что восьмилетний ребёнок становился воином. А родители даже гордились тем, что их отпрыск в шесть лет убил своего первого врага.

— Ваш кофе, Хосен-доно, — произнесла рыжая лисица-зверянка, одетая в длинный верх красного кимоно, перехваченного на уровне талии несколькими поясами, на спине завязанными в сложный бант "тёплых" цветов.

— Благодарю, Карин-чан, — слегка киваю помощнице, которая грациозно приблизилась к столу и поставила на него поднос с кофейником, двумя чашками и вазочкой с шоколадным печеньем. — Сегодня меня ни для кого нет.

— Как прикажете, Хосен-доно, — изобразив поклон, зверянка развернулась и, помахивая пушистым хвостом, поспешно ретировалась за дверь.

— Она знает, кто ты? — потянувшись за кружкой, для чего пришлось наклониться к столу, спросил синеглазый блондин.

— Она знает больше, чем многие даже догадываются... но не всё, — повторяю действия ученика, наливая себе горячего и ароматного напитка. — Всего я не рассказал даже тебе. Как долетел?

"Как бы мне ни хотелось, чтобы рядом со мной находились равные мне по силам, возможностям и знаниям, но... многое остаётся слишком личным, чтобы им с кем-то делиться", — сделав маленький глоток кофе, позволяю себе несколько секунд молча наслаждаться вкусом (у зверян очень хорошо развиты вкусовые рецепторы, из-за чего их готовка выходит на совершенно иной уровень).

— Великий Ичимару Хосен не знает, как я долетел? — изобразил удивление Артур. — Неужели в мире есть что-то, что ускользает от твоего всевидящего взора?

— В мире много того, чего я не знаю, и за чем не могу уследить, — пожимаю плечами. — К примеру, я не могу сказать того, куда продолжает утекать природная чакра, из-за чего приходится накрывать города и сколь-нибудь крупные деревни сдерживающими барьерами. Но раз не хочешь говорить об этом, давай перейдём к делам.

Отставляю кружку на блюдце и, выдвинув ящик стола, извлекаю оттуда папку, на которой большими буквами написано: "Турнир Золотого Дракона: финал".

Неохотно отставив свой напиток, Пендрагон принял документы, развязал шёлковый шнурок и принялся вчитываться в текст, отпечатанный на альбомных листах.

— Два года подготовки, отборочных этапов и местечковых турниров, и вот восемь лучших рукопашников мира готовы сойтись на арене Города Солнца, чтобы получить право участвовать в ещё одном соревновании, наградой за победу в котором будет бессмертие, магическая мощь и знания, при помощи которых можно решить любую проблему, — хорошо поставленным голосом произнёс блондин, после чего хмыкнул и , захлопнув папку, спросил: — Не боишься, что после всех испытаний победитель просто откажется от "приза"?

— Его желание не будет иметь значения, — развожу руками, а на вопросительно вздёрнутую бровь поясняю: — В крайнем случае, ничто не помешает мне сделать его копию, которой уж точно деваться будет некуда.

— Свобода выбора, во всей её красе, — снова взяв кружку, бывший король сделал большой глоток и глубоко вздохнул. — Мы сами вольны выбирать, какой рукой на нас поставят подчиняющее клеймо.

— Не утрируй, Артур-кун, — заметив, как перекосило лицо ученика, приподнимаю уголки губ в усмешке. — Подчиняющие метки, рабские печати, подавляющие волю ошейники... это всё для дилетантов. Нет тяжелее ноши, которую мы сами на себя возлагаем; нет крепче цепей, которыми мы сами себя сковываем. Я никого не собираюсь неволить...

— Просто поставишь в условия, когда он сделает нужный тебе выбор, — собеседник махнул левой ладонью. — Можешь не повторяться, учитель: я тебя не первый век знаю.

— Что скажешь о кандидатах? — решаю вернуться к цели нашего сегодняшнего разговора, при помощи нити чакры выхватывая из вазочки печенюшку в виде шоколадного слоника. — Хрум-хрум...

— Юдзиро Ханма — глава клана мастеров БИ из Японии, — начал говорить Артур. — Сильный, яростный, умелый боец без страха и жалости... мечтает уничтожить Хаято Фуриндзи, которого считает главным конкурентом в борьбе за титул сильнейшего человека в мире. Если брать в расчёт только мастеров БИ, то он несомненно прав. Если хочешь знать моё мнение, то я поставил бы на победу одного из них.

— Не будь столь предвзят, — изображаю в воздухе неопределённый жест взмахом правой руки. — В конце концов, восьмёрка финалистов — это лучшие рукопашники мира.

— Вряд ли кто-то сможет составить им конкуренцию, но ты прав, — Пендрагон одним глотком допил кофе и снова потянулся к кофейнику. — Претенденты из Северного и Южного Китая тоже интересны: Лю Кен Третий — мастер Железного Кулака, и Шан Цунг... Почему ты вообще позволил ему участвовать?

— Почему бы и нет? — выхватываю из вазочки новую печенюшку, на этот раз в виде журавля. — То, что официально он — военный преступник, который служил истреблённой династии Императоров Востока, не делает его хуже или лучше других. А вот то, что ему несколько раз удалось выжить в безвыходных ситуациях, подстроив свою смерть и скрывшись от ищеек — уже заслуживает уважения. Правда меня слегка озадачивает то, что он записался на турнир мастеров БИ, а не магов... или хотя бы шаманов. Ну да так даже интереснее.

"Удивительная личность: в огне не горит, в воде не тонет... Он даже умудрился подобраться к секрету моей личности... к первому слою секрета моей личности", — должен признать, что Шан Цунг меня впечатлил и, скорее всего, именно за его победу я буду болеть в турнире Золотого Дракона.

— Шут с тобой, — махнул рукой бывший король, из-под пальцев коего улетела очередная печенюшка (в форме ёжика). — Европейский сектор представляют Рубиус Хагрид — полувеликан из Великобритании, и Алексей Муромец — русский богатырь. Если не учитывать того, что Хагрид мог быть претендентом в турнире среди нелюдей, то ничего интересного о них сказать нельзя: оба — силовики с минимумом техники.

"Этого и следовало ожидать, учитывая то, что Европа отдана на откуп нелюдям и волшебникам", — сам не знаю, почему сделал этот сектор самостоятельным участником отборочного турнира, а не объединил с Азией.

— Ну и последние участники: Красный Туман — шаман-силовик из Союза Племён Краснокожих, и Папирус, из Африканского содружества, — кружка Артура вернулась на стол и он сел ровно, положив руки на подлокотники. — Не знаю, зачем вообще ты позволил участие последних трёх областей? сильных мастеров БИ у них всё равно нет. Так же как у японцев и китайцев нет достойных магов.

— Для популяризации турниров, разумеется, — допив кофе, тоже отставляю чашку и сажусь ровно. — Даже если их претенденты проиграют в первых боях, жители разных стран будут следить за состязанием мирового уровня. Это не даст результата здесь и сейчас, но зато позволит посеять нужные мне идеи в умах молодёжи. И кто знает: может быть через пятьдесят лет, когда я решу повторить все эти турниры, Европа, СПК и Африка выставят собственных сильных бойцов? Традиции и развитие собственных направлений искусства — это хорошо, но без конкуренции, демонстрации альтернативного пути, обмена опытом... люди и нелюди будут вынуждены вариться в собственном соку, теряя широту возможностей в угоду закостенелости. Ну а турниры Пяти Волшебников, Короля Шаманов и Альфа-Вожака, закрепят результат. В итоге же, мы получим четверых чемпионов, которые уже отправятся на моё испытание, чтобы либо доказать то, что они достойны возвыситься, либо, что их удел — место среди рядовых "героев".

— Какая жалость... — прикрыв глаза, Пендрагон сложил руки на груди. — Ты всё-таки спятил. Я тебе ещё за чем-нибудь нужен сегодня? А то хочется отдохнуть в тишине, ну и подготовиться к прибытию чемпионов.

— Ступай, ученик, — отвечаю добродушно и слегка ехидно. — И не забывай, что понятие нормальности у каждого разное.

...

Оставшись в кабинете один, прекращаю улыбаться и, развернув кресло к окну, устремляю взгляд на Солнечный Город. Артур в определённой степени прав говоря то, что для человека я не нормален...

"Только вот человеком я никогда и не был. Сперва — живое оружие, затем — создатель расы разумных животных, ставший одним из своих творений... Кто я теперь? Сложно сказать, но уж точно не человек", — пальцы рук начинают отбивать на подлокотниках незатейливый мотив, губы же складываются словно для свиста...

— Дуру-руру дуру; дуру-руру ру...

Более полувека прошло с тех пор, как власть на планете была взята в мои руки... тысячи и тысячи пар моих рук. Как это произошло? Ну... я же шиноби, в конце-то концов.

Просто одной ночью, когда луна на небе была в начале цикла, многочисленные мясные клоны проникли в комнаты царей, лордов, преступных боссов, чтобы захватить их разумы, переписать личности, а в ряде случаев — просто заменить собой (сменить внешность даже в годы моей молодости было несложно). А затем начался медленный процесс всеобщего объединения, подкрепляемый ментальными техниками, распылением в воздухе умиротворяющих веществ, развитием науки и искусства.

Конечно же, нельзя по щелчку пальцев сделать так, чтобы каждый житель мира возлюбил ближних и дальних своих. К примеру те же лорды Великобритании, до сих пор относятся к крестьянам как к своей собственности, с тем лишь исключением, что теперь им приходится следить и заботиться о доверенных людях (если твои подданные грязные, голодные или больные, то ты — отвратительный хозяин и в приличном обществе тебе делать нечего).

"Хвастаться перед соседями тем, какие ухоженные, богатые и воспитанные у тебя в деревнях граждане, стало также модно как хвастаться новой скаковой лошадью, которая на следующих соревнованиях точно обойдёт кентавров", — улыбка, едва заметная на моём лице, вновь искривила губы, стоило лишь подумать о том, какая реакция будет у Артура, если он узнает о причинах того, почему аристократия его родины из грубых свиней превратилась в надменных павлинов.

Удивительно, но потомственную элиту удалось заставить по-настоящему заботиться о слугах только тогда, когда в их умах укоренилась мысль, что таким образом они показывают окружающим своё благосостояние. Нередкими стали случаи, когда во время праздников, происходящих на территории какого-нибудь владетельного господина, на улицу выкидывают людей в грязном тряпье, со следами побоев или болезней, чтобы во всеуслышание заявить: "Смотрите! У него на земле есть бомжи! Этот бедняк не может им даже барак отстроить и чистые рубахи дать!".

Первые двадцать лет моей деятельности и речи не шло о том, чтобы пытаться объединить тех же краснокожих и англичан: слишком велика была взаимная неприязнь. Только годы ненавязчивой пропаганды, распускания слухов, создания общих интересов и устранения радикалов, настроенных против перемен подобного рода, позволили в итоге создать новое сообщество ОКМ (объединённая конфедерация мира).

"При этом до сих пор треть мест в совете занимают мои клоны, а все остальные — ставленники моих клонов".

Глядя на город, в котором кроме людей, редких зверян и оборотней, можно увидеть нелюдей со всех материков, я... боюсь. Странное чувство — страх: в мире вряд ли найдётся тот, кто сумеет уничтожить моё основное тело, а затем зачистить всех дубликатов, но понимание этого не избавляет от беспокойства о том, что без моего непосредственного пригляда всё достигнутое может рухнуть. Пока мнение общественности строго контролируется, подправляясь в ту или иную сторону по мере необходимости, творцы могут созидать, учёные — изобретать, воины — самосовершенствоваться, а крестьяне и ремесленники — просто жить, занимаясь привычными и понятными делами. Но что произойдёт, если этот присмотр, в большинстве случаев — незаметный, в один момент исчезнет?

"Вероятно, народы Земли продолжат жить по инерции ещё какое-то время, пока накапливающиеся противоречия не переполнят определённую чашу. Родятся новые поколения, которые год за годом будут менять свой взгляд на мир...", — качнув головой закрываю глаза, ощущая как на разум наваливается ментальная усталость.

Вполне возможно, что все мои опасения — это бред старика, который слишком плохо понимает людей и нелюдей. Вероятно, что выросших в период расцвета сотрудничества поколений будет достаточно, чтобы даже без стороннего вмешательства мир оставался един...

"Каким же я старым себя чувствую. Старым и одиноким", — слышу, как открылась и закрылась входная дверь, а затем раздался цокот коготков по полу.

Карин, молча подойдя к креслу, уселась на колени, подставляя голову под мою руку. Улыбнувшись лисице, зарываюсь пальцами в шелковистую шёрстку, начиная почёсывать за ушами у зверянки.

Эта моя помощница — прямое доказательство того, что мне не следует раскрываться перед её расой: либо не поверят в то, что я — их создатель, либо...

"Фанатичный блеск в глазах, готовность исполнить любой приказ, восторг и восхищение от нахождения рядом — это пугает. Даже представить страшно, кем бы я стал, если бы изначально находился среди зверян как их творец, а не как один из них: ведь вместе с их памятью и чакрой, мне доставалось бы и восхищение собой. В результате, получился бы самовлюблённый монстр, уверенный в собственной непогрешимости, жаждущий поклонения и жестоко карающий всех язычников", — думая об этом, почему-то у меня не возникает сомнений, что при подобном стечении обстоятельств, после освобождения из ловушки Тобирамы-сана, мои потомки начали бы завоевательную войну.

Как же хорошо, что я остался в тени... как и положено любому шиноби.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 97

Центральный стадион Города Солнца, расположенный вблизи резиденции правительства, в практически шаговой доступности от главной площади, являет собой купол из янтаря, скрепляемый сетью из труб, образующих трёхгранные ячейки. Вся эта конструкция опирается на круглую стену из жёлтого камня, в который вплавлены куски "золота дураков". Сама арена имеет форму равностороннего восьмигранника, окружённого поднимающимися вверх трибунами, что в совокупности создаёт сходство с огромной чашей (в подтрибунных помещениях размещаются магазины, трактиры, салоны по оказанию различных услуг, ну и конечно же госпиталь, комнаты ожидания для спортсменов и гостей, залы для презентаций).

...

Одетый в привычное белое кимоно, с рисунками красных листьев, в сопровождении зверянки-помощницы, красующейся длинным золотым одеянием, спускающимся до нижней трети бёдер, я приехал на место проведения турнира на личной самоходной карете. Небосвод уже потемнел, из-за чего на улицах вспыхнули многочисленные осветительные кристаллы, заливающие пространство столь ярким сиянием, что можно было бы спутать ночь и солнечный день, а толпы горожан и гостей только лишь стягивались к площадям, где установлены большие экраны, либо к арене, стремясь занять арендованные места согласно билетам.

— Во все времена люди... и нелюди, любили сражения: сперва это был единственный способ выжить, затем — самоутвердиться, потом — развлечь себя и толпу, — поднявшись из бархатного кресла, распахиваю дверцу кареты, тут же слыша сотни голосов, сливающихся в сплошной гул (контур барьера, заглушавшего звуки, оказался разомкнут). — Не будем заставлять нас ждать.

— Как скажете, Хосен-доно, — отозвалась Карин, первой выскользнув на улицу, чтобы спустившись по ступенькам на бархатную ковровую дорожку, как и положено телохранителю высокопоставленной персоны, осмотреть пространство на предмет угроз.

"И ведь она понимает, что если здесь найдётся что-либо, что способно реально мне навредить, то все её усилия окажутся бесполезны. Понимает... но всё равно полностью отдаётся своей работе", — привычная улыбка изогнула мои губы, глаза же прищурились, придавая лицу лукавое выражение.

— Господин Хосен, что вы скажете о грядущем финале?

— Ичимару-доно, кого из претендентов вы считаете фаворитом соревнования?

— Правда ли, что судить сражения будет гость из Великобритании?..

Вспышки камер, находящихся в руках работников СМИ, рокот голосов простых зевак, протягивающиеся через канатные ограждения руки с зажатыми в них листами бумаги и чернильными ручками... Всё это создаёт довольно забавное и неоднозначное ощущение: когда-то давно, шиноби боялись, ненавидели, завидовали, а если и восхищались, то лишь издалека. Во времена войны трёх империй, когда кудесники и мастера БИ были элитными слугами, их восхваляли, ими восхищались и на них равнялись. Сейчас же, пусть находящиеся вокруг меня разумные и знают, что я один могу устроить кровавую бойню (даже с теми силами, о которых известно общественности), но страха в них нет, да и логичная в подобных ситуациях опаска отсутствует, полностью заменяясь каким-то нездоровым фанатизмом.

"С таким же обожанием когда-то смотрели на Хашираму-сана. Хотя... даже первый Бог Мира Шиноби, никогда в жизни не удостаивался подобного", — практически на рефлексах пожимая руки, подписывая фотографии, книги, просто блокнотные листы и кимоно, медленно продвигаюсь к входу на стадион, всем телом ощущая многочисленные взгляды.

Почему у жителей и гостей Города Солнца столь яркая реакция на скромную персону этого моего тела? Просто для того, чтобы организовать все эти турниры, привлечь внимание зрителей и собрать сильнейших участников, нужен был кто-то достаточно сильный, известный и популярный. Таким человеком стал Ичимару Хосен — гражданин Японии, родившийся в обеспеченной семье, которая смогла пропихнуть его в одну из школ БИ, которую он закончил в рекордные годы. Однако юный мастер не остановился на достигнутом и сумел убедить знаменитого зверянина из числа вожаков Морской Стаи стать его наставником (это было ещё одно моё воплощение).

Выигрывая турниры и иные соревнования, за счёт призов сколотив неплохое состояние, Ичимару Хосен в двадцать два года отправился в кругосветное путешествие, где познавал новые школы магии и боевых искусств, попутно знакомясь с мастерами и влиятельными личностями. К тридцати годам он (я) осел в Южном Китае, где начал организовывать Всемирную Ассоциацию Боевых Искусств. И вот теперь, уже прекратив активную карьеру бойца, мастер всех известнейших школ мира устраивает грандиознейшее шоу, которое обещает стать первым из четырёх состязаний, объединяющих мир.

"И ведь если кто-нибудь решит покопаться в прошлом Ичимару Хосена, то лишь убедится во всех фактах его биографии, найдя пару-тройку специально оставленных тёмных пятен, без которых история была бы неправдоподобной", — подписав последний автограф, оборачиваюсь к толпе, приветственно вскидываю руки и, хлопнув в ладоши, выпускаю в небо слабенького огненного дракона, который под вспышки камер и восторженные возгласы зрителей совершил три петли, а затем распался искрами.

Скрывшись за дверями, позволяю себе слегка расслабить лицо (всё же широченная улыбка заставляет мимические мышцы испытывать неудобства). Охрана стадиона вежливо сопроводила нас с Карин до нужного нам лифта, старший член смены пожелал хорошего зрелища, получил свой автограф и откланялся.

Створки кабинки сомкнулись и лифт, освещённый тусклыми кристаллами вставленными в потолок, медленно и бесшумно поехал вверх. В кабинке было просторно, у дальней стены даже откидные сидения красовались, в воздухе пахло свежим деревом и цветочным шампунем, которым моя спутница маскировала свой запах.

"Её собственный аромат мне нравится больше. Хотя... пожалуй не буду об этом говорить, а то ещё примет за инструкцию к действию. Фанатики — они такие", — в памяти всплыли все те моменты, когда мне приходилось осаживать различные культы, зарождающиеся то в одном, то в другом уголке мира (одни из них были устоявшимися религиями, вроде храмов стихий на моей родине, другие же только набирали силу).

Забавный факт: девять из десяти культов всегда придумывают люди. С одной стороны это можно объяснить тем, что они — наиболее многочисленная раса мира, но с другой стороны, если собрать всех нелюдей вместе, то в итоге получится далеко не одна десятая от общего населения. При этом, наиболее часто культы образуются в низших или высших слоях населения, где для них наилучшая "питательная среда" (слабые ищут защиты у высших существ, сильные же ещё больше подчёркивают свою элитарность).

Среди Союза Племён Краснокожих религия стала неотъемлемой частью общества, так как шаманы точно знают о том, что душу умершего можно призвать, заключить в амулет или сделать хранителем. Таким образом, вместо великих духов-богов, они почитают предков. У других народов богами стали либо могущественные одарённые (Африка), либо некие сущности, наделённые определёнными силами и качествами, в большинстве своём присутствующие только в сказках и историях.

"И ладно бы религия несла только пользу, но часто она наоборот лишь вытягивает средства из верующих, побуждает их к насилию над иноверцами, отрицает развитие науки и называет злом силу, которой не может пользоваться большинство, устанавливая монополию на проявления чудес", — от одних только воспоминаний о том, сколько сил пришлось положить, чтобы не дать идее о лёгком пути забить головы простого народа, у меня самого начинает голова болеть (а ведь это почти невозможно, так как моё тело — продукт сотен лет генетической коррекции).

Пожалуй религия — это одна из тем, которые так и останутся мне непонятными. В конце концов, я воскрешал сотни верующих, пытаясь узнать у них о Чистом Мире, но ничего сколь-нибудь близкого из того, что своим последователям обещают проповедники они не поведали.

Створки лифта открылись, впуская в него шум голосов зрителей, постепенно заполняющих трибуны арены. Мы с Карин вошли на балкон, где перед низким столиком, расположенным у бортика, откуда открывался великолепный вид на засыпанный белым песком восьмиугольник, стояли два кресла с высокими спинками. Одно из мест уже было занято черноволосым китайцем в деловом костюме, второе же оставалось пустым, а у стен стояли телохранитель и служанка высокого гостя.

Мен Тао — младший брат нынешнего главы клана, являющийся его официальным представителем на политической арене, вместе с тем считающийся "сухой ветвью" (аналог сквиба в семьях волшебников). Врождённый деффект не позволил ему пойти по пути кудесника, шамана или мастера БИ, оставив открытой только дверь в политику. Те же зверяне, до сих пор остающиеся лидерами в медицине, могли бы ему помочь, но гордые аристократы, являющиеся скрытыми расистами, не пожелали обратиться к нелюдям.

— Господин Тао, рад видеть вас, — растягиваю губы в широкой, абсолютно фальшивой улыбке, медленно подходя к столу с микрофонами, в то время как лисица-зверянка заняла позицию рядом с дверью (слуги китайца на неё даже не взглянули).

— Господин Хосен, — улыбаясь ничуть не менее фальшиво, прибывший первым гость поднялся на ноги и изобразил поклон. — Я очень рад тому, что именно меня вы выбрали для комментирования данного мероприятия.

— Разве я мог обойти стороной столь уважаемую семью? — опускаюсь на своё место и, дождавшись пока собеседник вновь усядется в своё кресло, добавляю: — Тем более, ваши племянник и племянница будут участвовать в Турнире Пяти Волшебников, который произойдёт в Великобритании, и турнире Короля Шаманов, устраиваемом в СПК. Думаю многим будет интересно услышать, как проходит подготовка... и готовы ли молодые Тао доказать, что азиатский сектор рано списали со счетов в этих соревнованиях.

— О, не сомневайтесь: я отвечу на все вопросы... на которые мне не запрещено отвечать, — воодушевлённо отозвался собеседник, от которого отчётливо тянуло раздражением, разочарованием, завистью и желанием как-то насолить всем, кто сумели достичь успеха в делах, куда ему хода нет. — Но сперва, не могли бы вы утолить моё любопытство?

— Услуга за услугу, — слегка развожу руками, изображая благодушие.

— Правда ли, что приглашённым судьёй будет англичанин? — сверкнув чёрными глазами, поинтересовался Мен. — И если "да", то почему именно он?

— Правда, — слегка киваю. — Ну а почему он... Считайте это моей прихотью. Давайте начнём то, ради чего сегодня здесь находимся?

Не дожидаясь ответа, включаю микрофоны, из-за чего под крышей стадиона пронёсся не слишком мелодичный звук. Зрители, уже успевшие занять свои места, болезненно поморщились, либо же вовсе схватились за уши (оборотни и зверяне, слух коих намного острее человеческого, гоблинского или кентаввровского).

— Приветствую вас, жители и гости Города Солнца!..

...

В начале турнира все претенденты на звание абсолютного чемпиона БИ вышли на арену из восьми ворот, расположенных в одной из граней. Высокий и широкоплечий Юдзиро, красующийся огненно-красными волосами, одетый в чёрную футболку и мешковатые штаны, широко оскалившись смотрел на Хаято, облачённого в мешковатое одеяние песочного цвета, которое было не способно скрыть могучую мускулатуру светловолосого мужчины; начавший седеть Шан Цунг, вопреки своему возрасту красовался оголённым жилистым торсом, напоминая готовую к рывку гончую, а не старика, годящегося всем противникам если не в прадеды, то в деды — точно; полувеликан Хагрид возвышался над всеми остальными на две-три головы, был одет в штаны и майку цветов флага Великобритании... и как-то испуганно косился на гомонящую толпу зрителей; Папирус и Лю Кен, одетые в белые и чёрно-красные штаны соответственно, были худыми и низкими, жилистыми и расслабленными, словно разлучённые в далёком детстве братья, одинаково радостно приветствующими публику; Красный Туман — крепкий мужчина средних лет, с длинными чёрными волосами, одетый в штаны из кожи какого-то ящера, напряжённо переводил взгляд с одного противника на другого, неизменно возвращая внимание к старому колдуну, будто бы ощущая от него наибольшую угрозу. Последним был Алексей Муромец — молодой мужчина с короткими чёрными бородой и усами, одетый в белую майку и серые штаны (глядя на него складывалось ощущение, будто бы он думает о том, как вообще сюда попал и что делает среди этих чудовищ).

— ...гость, приглашённый судить сражения — Артур Пендрагон! — прозвучал мой голос под сводами стадиона, заставляя публику взорваться овациями, в то время как синеглазый блондин, одетый в белую рубашку и чёрные штаны, откровенно красуясь, медленно опускался на середину арены, широко разведя руки в стороны и заставляя ветер трепать одежду.

— Не буду утомлять вас приветственными речами — не для этого мы здесь собрались, — оказавшись на песке, ученик усилил свой голос чакрой, а затем сжал пальцы правой руки в кулак и вскинул её вверх. — Да начнётся битва!

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 98

— Первый бой сегодняшнего вечера: Шан Цунг против Красного Тумана! — объявил Артур, и пока остальные претенденты снова скрывались под трибунами, а названные люди сближались друг с другом, подходя к судье, добавил: — Покажите нам свою силу... Бой!

Зрители возликовали, заполняя пространство арены громоподобным рёвом тысяч глоток. Кто-то скандировал имя своего претендента, кто-то свистел и рукоплескал, а кто-то просто требовал крови...

— Довольно символично то, что турнир начинается с противостояния между бойцами, чьи народы известны своими школами духовных искусств, — заметил Мен Тао, старающийся говорить более или менее спокойным голосом, но не способный скрыть расширившихся глаз, сверкающих азартным предвкушением. — Как вы считаете, господин Хосен?

— Полагаю, что причиной этому является то, что судья не захотел сводить в первом же сражении главных претендентов на победу, — откинувшись на спинку кресла, сцепляю пальцы рук перед грудью, всеми способами восприятия изучая арену (всё же интересно, что продемонстрирует колдун, решивший сразиться с мастерами БИ). — Не буду врать: по-моему, победитель данного противостояния уже определён.

— Неужели? — заинтересованно покосился на меня китаец. — И кто же это?

Вместо ответа киваю на арену, где Красный Туман полыхнул духовной силой, в мгновение перемещаясь к Шан Цунгу, сходу пытаясь нанести удар кулаком в голову. Колдун же поднырнул под его руку и ударил в живот раскрытой ладонью, отправляя пучок собственной энергии в желудок противника.

Гордый потомок шаманов вздрогнул, скривился, отшатнулся... а затем согнулся пополам, выплёвывая изо рта кровь вперемешку с желчью. Старик же, с невозмутимым видом отступил на несколько шагов и сложил руки на груди, одаривая уже проигравшего юнца презрительным взглядом.

Публика, наблюдавшая за происходящим с затаённым дыханием, когда Красный Туман упал на колени, кривя лицо и крича от боли, грянула восторженным рёвом (всё же большинство зрителей именно китайцы, что объясняет их предвзятость). Пендрагон объявил победителя, а из-под трибун выбежали целители, спешащие к раненному претенденту.

— Вы поняли, что произошло? — повернулся ко мне соведущий. — Кажется, что Шан Цунг только слегка его коснулся, после чего полностью здоровый молодой мужчина вышел из боя!

— Духовные искусства отличаются от обычного спорта тем, что главным в них является опыт, замешанный на контроле энергии, — улыбаюсь тонкой змеиной улыбкой, внимательным взглядом провожая спину человека, медленно уходящего с песка арены. — Кроме того, Шан Цунг родился в те времена, когда поединки происходили стремительно, кроваво и максимально эффективно, пусть и в ущерб зрелищности. Один удар — одна жертва... По такому правилу готовили телохранителей императоров трёх империй.

— Так что же произошло с Красным Туманом? — нетерпеливо поторопил меня Мен. — Вы ведь что-то поняли?

— Шаман лишился желудка, который был превращён в обрывки плоти, — скашиваю взгляд на собеседника, заставляя его вздрогнуть. — Очень болезненный и жестокий способ убийства. Даже мастера БИ после такого выживают лишь в случаях, если им оказать срочную медицинскую помощь.

"Ни злорадства, ни удовлетворения... лишь разочарование и брезгливость. Ты — страшный человек, Шан Цунг. А ещё я чувствую, что в тебе находится не одна душа... Кто-то из мастеров БИ?", — жестом подзываю Карин, которая поспешно оказывается рядом с моим креслом.

— Напитки и закуски, — произношу не обарачиваясь.

Лисица молча извлекла из одеяния небольшой свиток, развернула его на столе и провела коготком по рисунку печати, выпуская немного чакры. С глухим хлопком и облачком паразитной энергии, передо мной появились кувшин с вишнёвым соком и пара вазочек, с фруктами и печеньем.

— Угощайтесь, господин Тао, — налив напиток в один из стаканов, киваю зверянке, всё также молча вернувшейся на своё место.

— Благодарю, но пока воздержусь, — отозвался китаец, в эмоциях у коего мелькнули зависть и неприязнь к моей помощнице (даже забавно, так как если бы у него был выбор, он бы отказался от человечности ради силы... забыв о своих расистских наклонностях).

— Как знаете, — нитью чакры подхватываю печенюшку-ёжика, покрытого шоколадной глазурью. — Пока мы ждём следующего боя, может быть поделитесь с нашими зрителями сверхсекретной информацией?

— Что именно вас интересует? — Тао стал выглядеть полностью собранным, словно хищник перед прыжком.

— Ваша племянница — Джун — ученица храма кудесников юга, собирается участвовать в Турнире Пяти Волшебников, — откусив голову сдобному зверьку, с удовольствием ощущаю вкус клубничной начинки. — Её противниками будут такие люди как Игорь Каркаров — ученик известного иллюзиониста и дуэлянта Геллерта Грин-де-Вальда; Том Слизерин — ученик Альбуса Дамблдора, известного чарами и мастерством в трансфигурации; Покахонтас — потомственная шаманка, духом хранителем которой является древний маг времён попытки колонизации Америки; Имхотеп — анимаг и некромант, обучавшийся у африканских нагов. Готова ли ваша родственница встретиться со столь незаурядными личностями, опасными даже по одиночке?

— Поверьте, господин Хосен, моя племянница полностью готова к испытаниям, — постарался говорить как можно более убедительно Мен. — В конце концов, она — Тао, а это что-то да значит.

"Тот же Шан Цунг с этим поспорил бы", — мысленно хмыкаю, возвращая внимание арене.

— Второй бой сегодняшнего вечера: Рубиус Хагрид против Хаято Фуриндзи! — объявил Артур, вызывая новых претендентов.

— Похоже наш британский гость решил пожалеть соотечественника, — искренне улыбаюсь, поднося к губам стакан с соком.

— Почему вы так решили? — поспешно ухватился за возможность сменить тему разговора собеседник. — Неужели вы думаете, что ваш соотечественник может проиграть?

— Ха... Скажете тоже, — беспечно прикрыв глаза, взмахиваю освободившейся от печенья рукой. — Просто Хаято из тех, кто не любит зря причинять боль. Полувеликану в этом сражении ничего не светит... но ничто и не грозит.

Вопреки моим ожиданиям, Фуринзи не стал разделываться с противником как Шан Цунг — одним ударом. Вместо этого он устроил кулачный бой, с обменом ударами, которые могли бы ломать стволы деревьев и крошить камни. Однако же, если японец защищался напитав тело жизненной энергией, из-за чего даже синяков не получал, британец подобными навыками не обладал, в результате чего под ликующие возгласы толпы, которой это размахивание кулаками понравилось куда сильнее, нежели расправа над шаманом, просто свалился на песок без сил.

— Пока целители приводят в порядок проигравшего, а работники стадиона выравнивают арену, давайте вернёмся к вашим родственникам, — отставив опустевший стакан, поворачиваюсь к Тао, в эмоциях коего промелькнула некая обречённость. — Юный наследник клана — Рен Тао, будет участвовать в турнире Короля Шаманов. На минуточку — это самый кровавый турнир в истории человечества, в ходе которого гибнут от одной и до двух третей претендентов. Вы не опасаетесь отправлять юношу в подобное пекло?

— Мой племянник готовился к этому с тех самых пор как только научился ходить, — с насквозь наигранной гордостью заявил собеседник, отчётливо полыхая злорадством и завистью (видимо, в его победу мужчина не верил, а надеялся вовсе на обратное). — Вся семья будет поддерживать юного Рена на этом испытании, чем бы оно ни закончилось.

— Что же, мне остаётся только пожелать ему удачи, — улыбаюсь ехидно-саркастически. — Впрочем, болеть я буду всё равно за представителя Японии...

...

Третий бой состоялся между Лю Кеном и Алексеем Муромцем: второй представитель Китая, видимо желая как следует размяться, устроил избиение бойцу из Европы, словно обезьяна прыгая вокруг, нанося не слишком сильные, но болезненные удары. Его противник долго терпел, честно пытался огрызаться, закрывал наиболее уязвимые точки... но в итоге проиграл абсолютно безоговорочно (даже Хагрид показал больше).

Последняя схватка четвертьфинала ознаменовалась гибелью одного из участников: Юдзиро Ханма, после объявления о начале боя, сперва метнул в лицо Папирусу подцепленный ногой песок, затем зашёл за спину, пользуясь превосходством в скорости, а также отвлечением внимания, схватил голову африканца в захват и свернул шею. С арены он уходил в полной тишине, широко усмехаясь и вскинув вверх сжатый кулак, будто бы смеясь над шокированными зрителями.

"К таким зрелищам современная публика не готова. Даже Шан Цунг, пусть и поступил в крайней степени жестоко, но своего соперника не убил".

Перед полуфиналами Артур объявил небольшой перерыв, который был заполнен выступлением кудесников, устроивших светопредставление при помощи иллюзий: танцующие китайские драконы, огненные цветы, извержение вулкана и настоящий снег, который пошёл прямо на головы зрителям, сумели затереть в их памяти неприятные впечатления.

Пендрагон же провёл жеребьёвку между оставшимися претендентами, а когда музыка утихла, объявил пары полуфиналистов:

— Лю кен против Шан Цунга; Юдзиро Ханма против Хаято Фуринзи!

* * *

"Мягкотелые слабаки", — раздражённо скривился красноволосый мужчина, второй раз за вечер выходя на песок арены, предвкушая настоящий бой (то, что было в первом туре, не тянуло даже на закуску к основному блюду).

Свет прожекторов, падающий из-под купола стадиона раздражал глаза, но Юдзиро уже давно ориентировался не только на зрение. Оглядев трибуны, заполненные тупым трусливым скотом, он выбросил их из своей головы, фокусируя внимание на единственном человеке, которого считал достойным противником. Впрочем, тот китаец, который почти убил своего первого конкурента одним ударом, в определённой степени заслуживал внимания.

Вот англичанин дал знак к началу и исчез с арены, не желая попасть под тяжёлую руку одного из бойцов, а оба японца сорвались со своих мест, бросаясь навстречу друг другу. Первый обмен ударами был стремителен, но предназначался исключительно для того, чтобы прощупать противника, после чего оба бойца отпрыгнули назад.

"Хорош", — сплюнув красную слюну, Ханма напряг мышцы тела, заставляя жизненную энергию вскипеть, из-за чего футболка буквально разошлась по швам, оголяя мощный торс. Некоторые сосуды в глазах не выдержали поднявшегося давления, из-за чего мир окрасился красным, а по позвоночнику скатилась одинокая капля пота, испарившаяся от источаемого телом жара так и не достигнув поясницы.

Хаято напротив, встал в расслабленную стойку, подняв перед собой согнутые в локтях руки с раскрытыми ладонями. Его лицо излучало безмятежность, а фигура буквально светилась непоколебимой силой. Даже сам воздух начал искажаться от концентрации энергии вокруг мужчины...

Кожа Юдзиро покраснела, став ярко-алой, вены вздулись, вокруг торса стал клубиться едва заметный дымок. Весь мир замер для него, превратившись в застывшую в янтаре картину, а воздух стал густым и упругим, едва-едва прорываясь в лёгкие.

Шаг... и песок взрывается фонтаном, разлетаясь из-под стоп Ханмы. Ещё шаг... и ударная волна воздуха достигает невозмутимого противника, заставляя его одежду начать колыхаться, словно во время урагана. Третий шаг... и до ушей зрителей наконец-то доносится звук хлопка, знаменующего преодоление человеком звукового барьера.

Кости обладателя красных волос протестующе заныли, сухожилия угрожающе затрещали, давление крови едва не разрывало сосуды... но всё это было неважно. Ненавистный враг находился уже близко и кулак, сжатый до хруста суставов, стремился к его голове, чтобы превратить её в облако кровавых брызг.

Шлёп... прозвучал удивительно тихий звук соприкосновения кулака и раскрытой ладони, с пугающей лёгкостью подавившей всю мощь удара. Шлёп... вторая ладонь Фуринзи ударила по захваченной руке, отправляя импульс вибраций по всему телу Юдзиро.

Организм мужчины словно взбесился, восстав против своего хозяина: жизненная энергия вскипела, жидкость в каждой клеточке тела взорвалась паром. А затем прозвучал хлопок, и место столкновения двух мастеров заволокло красным облаком, в то время как ударная волна подняла ввысь тучу песка...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 99

— Ваш выход, господин Цунг, — заглянув в комнату ожидания, произнесла чёрная лисица-оборотень, одетая в красное ципао, украшенное рисунками в виде золотых огненных драконов.

Колдун, до этого момента сидевший на коврике для медитаций в позе "лотоса", молча кивнул помощнице, а затем плавно перетёк в стоячее положение. Жгуты мышц, перекатывающиеся под его пусть и бледной, но далеко не старческой кожей, напряглись до состояния камня, а затем расслабились, выпуская из себя волну духовной энергии, осевшей на коже не видимой для взгляда плёнкой, во-первых, служащей дополнительной защитой от повреждений, а во-вторых, дающей немалый прирост в скорости (подобные хитрости не были запрещены правилами, так что глупо было бы этим не пользоваться).

Направив босые стопы сперва к выходу в коридор, а затем и к проходу на арену, мастер духовных искусств предвкушал встречу с существом, о котором (к стыду своему) узнал не столь давно. Сам этот турнир, с его участниками и зрителями, был для Шан Цунга исключительно ещё одной ступенькой к настоящему могуществу... Да и в исходе соревнования он не сомневался.

В годы своей молодости, прошедшие в эпоху больших потрясений, колдун был наивным глупцом, держащимся за мирские блага и почитающим слабаков, которые "по праву благородного происхождения" находились на вершине власти. Сейчас, с высоты прожитых лет, он прекрасно видел то, что короли, императоры, цари, а также их приближённые — это всего-навсего люди, которым повезло родиться в нужной семье. Крайне редко среди них рождаются достойные уважения личности, ну а те, кто заслуживают его верности — вообще никогда.

"Я более не склоню голову перед тем, кто слабее или глупее меня", — так решил старик, после падения его родины в большой войне, ставший изгоем и преступником, за головой коего охотились все кому не лень (правда шансов на то, чтобы получить этот трофей, воспитанник храма им не давал).

Шан Цунг был колдуном, но никогда не принижал пользу боевых исскуств... в конце концов, обе этих школы, зародившиеся в Китае, опирались на одну и ту же силу. Тренировки, узнанные у мастеров БИ, техники развития кудесников и железный самоконтроль, превратили его тело и душу в крепчайший монолит, а техника кражи жизненной силы, разработанная уже самостоятельно, дала отсрочку от наступления старости...

Выйдя на песок арены, старик окинул взглядом ликующую чернь... Нет, он не презирал простолюдинов, которые уже не раз доказали, что умеют убивать куда более сильных и искусных противников, но гораздо лучше справляются с изобретательством и строительством, но не считал их достойными сколь-нибудь большого внимания. Впрочем, если поставить рядом простого крестьянина, выращивающего пшеницу, а вместе с ним — юнца, который вышел на арену из противоположного прохода, предпочтение было бы отдано первому, так как второй во-первых, не приносит никакой пользы, а во-вторых, лишь повторяет то, что было изучено до него, даже не стараясь внести в искусство что-то новое.

"Таких как он сейчас называют... спортсменами. Глупое западное словечко, описывающее людей, которые тренируются для того, чтобы красоваться своим телом перед другими", — колдун не позволил себе даже скривиться, так как этот гордый мальчишка того не заслуживал, своим существованием лишь позоря своего достойного предка.

Пока противники сходились, Шан Цунг пробуждал память душ, которые были заточены в его теле. Чтобы познать методики шаманизма ему пришлось отправиться на материк красных людей, которые крайне неприязненно относились к европейцам, но идущего путём познания духа азиата приняли вполне дружелюбно. Именно там изгой узнал о Короле Духов, после чего стал сопоставлять факты, известные о других центрах цивилизации.

Выводы, к которым пришёл Шан Цунг гласили, что в мире существует некая организация, которая держит в своих руках политику целых стран, но что важнее этого — обладает неизмеримыми силой и знаниями. Косвенным подтверждением этого стало появление Ичимару Хосена, в кратчайшие сроки поднявшегося на вершину мира боевых искусств, превзойдя в этом и старого колдуна...

— Бой! — объявил англичанин, исчезая при помощи заклинания быстрого перемещения.

— Пришло твоё время, предатель, — указав на колдуна пальцем правой руки, заявил Лю Кен. — Теперь тебе не сбежать от правосудия.

"Сопляк... Ну кто же говорит перед боем? Неужели он надеется, что сможет меня смутить столь глупой провокацией?", — старик хмыкнул, оценивающим взглядом пройдясь по фигуре молодого спортсмена (мастером боевых искусств он не смог бы его назвать при всём желании... которого не было).

— О каких преступлениях говоришь мне ты, мальчишка, являющийся сыном предателей, присягнувших новому господину после гибели их императора? — вопрос был задан снисходительным тоном, а подкреплялся выражением искреннего любопытства на лице. — Или же хранить верность даже после смерти господина — это теперь преступление?

— Император востока был чудовищем, желающим залить кровью мир, и ненавидящим всех не людей, — пламенно заявил противник, вставая в боевую стойку. — Ты — последний его приспешник, продолжающий нести в себе учение ненависти и насилия.

"Серьёзно? Он правда в это верит? Расскажу Ва Сю, вот она посмеётся", — подумал про себя Цунг, перед внутренним взором коего промелькнул образ чёрной лисицы-оборотня, в человеческом облике сохраняющей звериные уши и хвост, которая была его спутницей уже почти пять лет (со зверянами наладить общение так и не получилось, так как делиться знаниями они не спешили, но вот один из кланов нелюдей Северного Китая оказался не столь разборчивым...).

Решив, что на этой ноте с разговорами можно и покончить, тем более, что эту новомодную традицию колдун искренне презирал, мужчина стремительно шагнул вперёд, выбрасывая правую руку в сторону лица мальчишки. К своей чести Лю Кен успел среагировать, пусть движение и было произведено на предельной для его восприятия скорости, так что левая ладонь уверенно отвела атакующую конечность в сторону, а правый кулак, укреплённый до состояния оружейной стали, устремился в открытый живот... чтобы слегка чиркнуть по коже старика, развернувшегося к нему правым боком.

На какую-то секунду мальчишка провалился вперёд, не встретив на пути удара никакого сопротивления, но этого оказалось достаточно, чтобы левая ладонь Цунга впечаталась ему в лицо, всплеском духовной энергии сминая хрящи носа и буквально взрывая правый глаз. Голова юнца, слишком сильно поверившего в свои силы, откинулась назад, а из раскрытого в беззвучном крике рта вылетели капли слюны.

— Ты не так уж плох, — заметил колдун, разворачиваясь к противнику всем телом, одновременно с тем нанося удар коленом левой ноги в живот, при этом используя только укрепление и физическую силу. — Мир боевых искусств — это не игра. Либо ты запомнишь этот урок, либо погибнешь,

Последние слова произносились уже распростёртому на песке телу, на изуродованном лице коего застыла маска боли и страха, а в единственном уцелевшем глазу читалось неверие. Появившийся с хлопком воздуха Англичанин, поспешно создавший между противниками прозрачный барьер, будто бы боялся попытки добить проигравшего, объявил старика победителем, а затем вызвал на арену целителей.

"Жаль, что повреждения ему исцелят, скорее всего даже следа не оставив", — проводив взглядом санитаров с носилками, подумал Шан Цунг, искренне сожалеющий о том, что талантливый парень (сумевший избежать первого удара настоящего мастера БИ, ещё при его деде бывшего опасным противником) скорее всего так и останется спортсменом, а не вырастет в воина.

Взгляд победителя сам собой поднялся к ложе комментаторов, где вместе с ещё одним представителем посредственных наследников древних родов, сидел и щурил глаза Ичимару Хосен. Его внимание ощущалось как холодный ветер, пробирающийся под кожу и обжигающий нервы, а от всей фигуры, пусть и кажущейся расслабленной, веяло силой и угрозой...

"Угрозой, которую для ребёнка представляет сытый тигр, отдыхающий на солнце и не обращающий внимания на добычу, пока та не решит подёргать его за усы", — очень неприятно было сравнивать себя с тем самым ребёнком, собирающимся привлечь внимание хищника.

...

— Какой неожиданный исход! — воскликнул Мен Тао, когда Лю Кена уносили с арены. — Молодой мастер, столь великолепно показавший себя в первом поединке, столь же бесславно пал в полуфинале от рук Шан Цунга! Кто мог предсказать подобное?!

— На мой взгляд — результат закономерен, — произношу негромко, но мой собеседник всё же снизил накал страстей в своём голосе.

— Что вы имеете ввиду, господин Хосен? — китаец всем видом излучал интерес и нетерпение (предыдущие схватки его так не будоражили).

— Шан Цунг — воин старой закалки, который первым же ударом бьёт так, чтобы противник не поднялся, а вторым — проводит контроль, — развожу руками, словно бы говоря "А вы чего ждали?". — Лю Кен же, пусть и показал великолепную скорость, прекрасную технику и неплохой запас сил, но в его действиях явно читалась недооценка противника. Да и удар, насколько я могу судить, не нёс в себе цели убить-покалечить.

— Господин Хосен, что вы говорите?! — насквозь фальшиво возмутился Мен. — Разве боевые искусства не учат тому, что каждая жизнь бесценна?

— Снисхождение себе может позволить только тот, кто обладает подавляющей силой, — слегка усмехаюсь, заметив как на миг скривилось лицо собеседника. — Отец, борющийся с малолетним сыном; опытный мастер, проводящий учебный бой с учеником... Но Лю Кен не обладал подобным превосходством в этом сражении, однако же позволил себе начать бой не в полную силу, за что и поплатился. Впрочем, тем лучше для нас: в финал турнира вышли самые умелые, сильные и... жестокие воины.

"Хаято Фуринзи и Шан Цунг. Это будет по настоящему интересно", — пусть и первый, и второй бойцы едва-едва дотягивают до звания джонина, которое присваивалось в годы моей молодости в Конохе, но для современных людей — это уровень чудовищ.

Японец успел показать технику, позволяющую буквально взорвать противника, используя его собственную жизненную энергию, при этом двигаясь на скорости близкой к звуковому барьеру. Китаец же демонстрирует филигранный контроль над духовной силой, что позволяет ему двигаться едва ли не быстрее второго финалиста, нанося исключительно точечные повреждения (ударом, который принял Лю, можно было расплющить голову, взорвать её, ну или просто снести с плеч, а вместо этого парень получил легко лечащиеся травмы).

— Карин, передай целителям, чтобы оставили полуфиналисту напоминание о его поражении, — не оборачиваясь на зверянку, произношу негромко, точно зная то, что она меня услышит.

— Сию минуту, господин Хосен, — подтвердила то, что поняла приказ лисица.

— Вам не кажется это жестоким? — вскинул брови Тао, переводящий дух перед новым сражением, участники коего уже находились на песке стадиона.

— Отнюдь, — пожимаю плечами. — Было бы жестоко отнять такое напоминание. Тем более, что глаз и нос всё равно будут восстановлены... ну или заменены.

Тем временем Хаято и Шан уже стояли в пяти шагах друг от друга. Их позы были расслабленными и почти зеркальными (руки опущены вдоль тела, правая или левая нога выставлена чуть вперёд), а в воздухе чувствовалось почти видимое напряжение. Зрители замерли, немигающими взглядами уставившись на финалистов, опасаясь моргнуть и пропустить развязку всего турнира.

"К сожалению, всю прелесть этого соревнования вживую могут оценить только мастера, ну и люди, развившие духовную силу и восприятие до уровня старших учеников БИ. Остальным придётся удовольствоваться только замедленными иллюзиями, сопровождаемыми подробными пояснениями специалистов. М-да, зрелищность из-за этого сильно страдает. Буду надеяться, что турниры Короля Шаманов и Пяти Волшебников окажутся более интересными для народа", — едва в моей голове сформировалась эта мысль, как финалисты нанесли свои удары...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Кто должен победить по вашему мнению?

1) Хаято Фуринзи.

2) Шан Цунг.

Не забывайте, что плюсики и отзывы вдохновляют автора писать.

Глава 100

Хаято Фуринзи стоял на песке арены, немигающим взглядом смотря на своего противника. Если выпавший ему на полуфинал Юдзиро Ханма был похож на хищного зверя вроде льва, тигра или медведя, то Шан Цунг напоминал змею... ну или дракона, от которого ощутимо тянуло холодом и тленом.

Когда-то давно учитель говорил, что понять противника можно лишь в сражении с ним... Хаято же считал, что порой достаточно и взгляда глаза в глаза перед боем, если враг сам не стремится скрывать свои намерения. Воспринимать же старого китайца, в определённых кругах успевшего стать легендой при жизни, Фуринзи мог только как врага.

Двигаться они начали почти одновременно, с погрешностью в десятую долю секунды, но это едва не стало концом, так как удар раскрытой ладонью с согнутыми на манер когтей пальцами, направленный в грудь, блокировать уже было поздно, а отводить руку — опасно (предыдущий бой показал, к чему это может привести). Пришлось делать шаг влево и вперёд, попутно разворачивая корпус так, чтобы оставаться лицом к Шан Цунгу, одновременно с тем нанося удар ребром правой ладони в плечо, желая передать импульс вибрации по всему телу (в обычном состоянии жидкость, из которой состоит организм, служит защитой от повреждений, но её же можно использовать для того, чтобы нанести вред сразу всему организму, если удастся передать заряд вибрации).

Китаец оказался слишком опытным, чтобы купиться на столь простой трюк: вместо того, чтобы остановиться и развернуться к японцу лицом, он ускорился, совершая дополнительный рывок вперёд используя собственную инерцию, чтобы выйти из зоны поражения. Лишь оказавшись на расстоянии полутора вытянутых рук, старик крутанулся на пятках, зарываясь ногами в песок для торможения.

Пришла очередь Хаято атаковать: шагнув вслед за врагом, он начал импульс от пятки левой ноги, разгоняя энергию по загудевшим будто струна мышцам голени, с щелчком распрямившемуся колену, затем через затвердевшее будто камень бедро, через таз к животу, правую половину груди в плечо правой руки, предплечье и наконец кулак. Движение было настолько стремительно, что в воздухе прозвучал отчётливый хлопок и разошлась несильная ударная волна... но противник лишь подставил раскрытую ладонь, подавляя весь разрушительный импульс встречной вибрацией жидкости в теле.

— Так вот как ты это сделал, — хмыкнул Шан Цунг, раскрытой ладонью второй руки нанося внешне несильный хлопок по предплечью Фуринзи.

"Он понял как проделать приём, лишь раз увидев его исполнение?", — отскакивая назад, все волевые силы бросая на подавление взбунтовавшейся жизненной энергии, с неверием подумал японец...

— Кажется, я что-то сделал не так, — склонил голову к плечу китаец, холодными глазами наблюдая за противником, который должен был опасть на песок кровавой взвесью.

"В отличие от Юдзиро, я не перекачивал своё тело энергией, выводя его на предел сил. Худшее, что мне грозило — повреждение внутренних органов и сосудов, которые той же энергией и восстановятся. Я бы не стал применять приём, в действии коего полностью не разобрался, и против которого не имею противодействий", — вслух, разумеется, Хаято ничего говорить не стал (всё же они находились на поле боя, а не на страницах популярных детских книжек с картинками, которые стали выпускать печатные дома Японии).

Однако же и старый китаец решил заговорить отнюдь не из любви к болтовне: применение ранее неизвестных приёмов, воссозданных исключительно по наблюдениям за колебаниями энергий и полученным эффектам, не далось без вреда для себя. Требовалось получить хотя бы несколько секунд, чтобы восстановиться при помощи техник кудесников.

Но и отдавать перехваченную инициативу Шан Цунг не собирался, а потому плавным шагом скользнул вперёд, кончиками пальцев левой руки целясь в плечо Фуринзи. Раскрытая ладонь, распрямлённая словно ровный лист, со свистом разрезала воздух и едва не вонзилась в горячую плоть подобно клинку. Лишь в последний миг жертва осознала угрозу, вместо блока или попытки отвести атаку в сторону, шагнув назад...

"Режущая ладонь?", — об этом стиле японец слышал, но изучить его не успел... в отличие от старика, топтавшего землю ещё в те времена, когда китайских империй было три.

Заставив свою внутреннюю энергию напитать мышцы, придавая взрывное усиление, Фуринзи присел, совершая подсечку, заставив врага подпрыгнуть, теряя контакт с землёй, после чего опёрся руками о песок и второй ногой ударил снизу вверх. Однако Шан Цунг успел извернуться, чтобы встретить стопу японца встречным выпадом своей ноги, из-за чего подлетел ещё выше, словно бы подскочил на батуте. Крутанувшись в воздухе, он приземлился на четвереньки, тут же перекатом уходя от следующего удара Хаято, который и не думал останавливаться.

Впрочем, старик не растерялся и сперва сам попытался провести подсечку, затем встав на руки ударил по воздуху обеими ногами, а когда японец отшатнулся, совершил переход "мостиком" на ноги, возвращаясь в вертикальное положение. В результате, они оба стояли почти на прежних местах, так и не причинив друг другу сколь-нибудь весомого вреда.

...

— Это невероятно! — возбуждённо кричал в микрофон Мен Тао. — Какая скорость; какая техника! Признаюсь честно, но из всего произошедшего я уловил только отдельные эпизоды... Господин Хосен, вы наверняка видели больше. Не поделитесь с нами своими наблюдениями?

— Оба бойца не зря вышли в финал, где-то фигурально, а где-то и вполне реально раздавив своих конкурентов, — усмехаюсь уголками губ, продолжая немигающим взглядом следить за финалистами, решившими сделать очередную паузу перед новой сшибкой. — Наши зрители могли видеть... пусть и на записи... несколько авторских техник боя. Сверхзвуковой удар Хаято, блокированный скопированной у него же защитой, после которой был применён приём, превративший Юдзиро Ханму в кровавый туман. Однако же Шан Цунг продемонстрировал не только навык подражать чужому стилю, но и технику режущих ладоней, которые являются следующим шагом, после раскалывания препятствий кулаками... О. Кажется, они снова сходятся.

"Как говорят жители одной скромной страны: "Нашла коса на камень"", — сцепив пальцы рук в замок под подбородком, ускоряю сознание до уровня восприятия бойцов на арене, ощущая некоторое желание самому спуститься на песок и... слегка размяться.

Китаец и японец начали обмениваться ударами, то уворачиваясь от атак, то отводя их скользящими блоками. Удары кулаков сменялись тычками пальцев, хлопками ладоней по воздуху, попытками применить какие-то техники... Однако же и Хаято Фуринзи, и Шан Цунг, в первую очередь заботились о том, чтобы не нарваться на контратаку, из-за чего отдёргивали конечности едва ли не быстрее чем выбрасывали вперёд. Даже забавно, но это напоминало какой-то причудливый танец, постепенно становящийся всё более быстрым...

"Хм-м... А ведь старик использует нечто вроде... джукена? Разве что бьёт не по тенкецу, а по болевым точкам и жизненно важным органам", — хмыкнув, слегка качаю головой, на миг задумавшись о том, чтобы сделать для победителя аналог какого-нибудь додзюцу.

...

Колдун ощущал, что его жизненные силы подходят к концу, после чего его можно будет брать голыми руками. К сожалению, духовная энергия не слишком хорошо подходила для увеличения физической силы и регенерации, а возраст всё же давал о себе знать.

"Нужно закончить всё одним ударом", — решил Шан Цунг, концентрируясь сразу на двух техниках школ "Железной рубашки" и "Железного кулака".

При очередном столкновении, китаец не стал уворачиваться, либо же отводить удар в грудь, принимая буквально сияющий от вложенной силы кулак на чуть посеревшую кожу, сам же в то же время ударил противника кулаком в торс, отправляя разрушительный импульс силы. В следующий миг его снесло назад, словно после столкновения с разогнанным тараном, попутно перекувыркнув в воздухе и заставив потерять ориентацию в пространстве.

"Один пропущенный удар...", — мелькнула мысль в голове, в то время как духовная сила сконцентрировалась на полученных повреждениях...

...

Хаято стоял и смотрел на то, как тело врага упало на песок и прочертив борозду в арене, на несколько секунд замерло. Все зрители могли увидеть, что грудь китайца буквально вмята, но при этом на коже не было синяков, да и вырвавшиеся наружу осколки костей не окрашивались кровью.

"Словно манекен ударил", — пронеслась в голове у японца мысль, в то время как на языке ощутился вкус собственной крови, а правое лёгкое превратилось в сплошное месиво (не успей он повернуть торс, то сейчас уже был бы мёртв, так как без сердца даже жизненная сила бесполезна).

Трибуны взревели в восторге, либо взвыли от разочарования, на арене уже появился судья, чтобы объявить победителя, но... Шан Цунг поднялся. Медленно и неловко, но вполне уверенно, он встал на ноги, а трибуны в ошеломлении утихли, словно волны прилива в момент абсолютного штиля.

"Колдун", — мысленно скривился Фуринзи, наблюдая за тем, как рёбра врага выправляются, а раны затягиваются, после чего плоть перестаёт напоминать своим цветом какой-то металл, принимая свой естественный вид.

— Шан Цунг, вы признаёте применение магии на турнире боевых искусств? — голос Артура Пендрагона звучал ровно и громко, а когда до зрителей дошёл смысл его слов, поднялась волна шепотков.

— Нет, — столь же ровно ответил старик. — То, что было мной использовано — это приём из школы "Железной рубашки". Обращение своей плоти в подобие металла, при помощи напитывающей её духовной энергии.

Англичанин посмотрел куда-то вверх (на балкон комментаторов, как чуть позже понял Хаято), после чего кивнул и объявил:

— Правила не нарушены. Продолжайте.

Данное решение вновь вызвало двоякую реакцию зрителей: те, кто уже праздновали победу принялись возмущаться, а те, кто ощутили поражение своего кандидата, наоборот воспряли духом.

"Долго я не продержусь", — отметил японец, осматривая противника, на котором не осталось и следа от полученных травм.

Шан Цунг тем временем медлил, стараясь скопить хоть немного сил для следующей сшибки. Управление собственной плотью, да ещё в условиях, когда требовалось обходиться без сердца и лёгких... Если бы не контролируемая одержимость, вряд ли он решился бы на подобный ход, пусть в техниках "Железной рубашки" действительно достиг многого.

— Я сдаюсь, — поднял руки с раскрытыми ладонями Фуринзи, чем вновь вызвал удивлённую тишину. — Этот турнир — не последний в моей жизни, и я уже показал всё, на что был способен.

"Умирать же ради победы нет смысла, так как сегодня от победы не зависит чья-то судьба. Пока же я жив, есть шанс стать сильнее... И в следующий раз, я не допущу тех же ошибок", — сложив ладони в жесте уважения, японец через боль поклонился, выражая признание мастерства противника (всё же те, кто не умеют правильно расставлять приоритеты, в мире боевых искусств не живут долго... кроме исключений вроде Юдзиро Ханмы, лишь подтверждающих правило).

— Бой окончен, — объявил англичанин, затем подошёл к китайцу и взяв его за руку, поднял её вверх. — Победитель турнира Золотого Дракона — Шан Цунг!

Воздух задрожал от неистового рёва трибун, от которого закладывало уши. Сверкали вспышки камер, на песок полетели цветы, флажки, ещё какой-то мусор... Надрывался один из комментаторов, выражая восторг и восхищение достижением мастера из своей страны...

"Это был хороший бой", — устало подумал Фуринзи, тяжело ступая по арене в сторону раздевалок.

Вскоре к финалисту подоспели целители, начавшие лечение прямо на ходу, из-за чего тело начало казаться ватным, но упасть ему не давали. Внезапно сквозь шум толпы прорвался голос старого китайца:

— Хаято!

Остановившись, японец обернулся назад и встретился взглядом с холодными глазами Шан Цунга. Тот в свою очередь слегка кивнул, а затем заявил:

— Будь ты старше лет на десять, и с этой арены уносили бы меня.

"Может быть он не столь и плох, как мне показалось в начале? Тёмный, но не злой... Это стоит обдумать", — кивнув в ответ, Фуринзи продолжил путь к госпиталю, ощущая всё большую слабость в конечностях.

Однако, добраться до цели без приключений у него не вышло, так как в коридоре к их группе присоединился тигр-оборотень, одетый в чёрный деловой костюм. Не обращая внимания на недовольство группы целителей, он объявил:

— Фуринзи Хаято-сан, Хосен-сама приглашает вас на встречу в свой небоскрёб, для приватного разговора...

Примечание к части

Вот как-то так.

Благодарю всех, кто отозвались на голосование (в особенности тех, кто аргументировали свой выбор).

Поясню причину победы Шан Цунга: кроме большего опыта и возможности использовать чужие боевые навыки за счёт одержимости, он является кудесником, способным менять реальность под себя. Считается ли жульничеством превращение своего тела во время боя? Мне кажется, что в данном случае — нет.

Всем добра и здоровья.

Глава 101

Удобно устроившись в кресле перед окном, занимающим всю внешнюю стену гостиной моей резиденции в Городе Солнца, прищурив глаза и приподняв уголки губ в намёке на улыбку, смотрю за восходом солнечного диска над горизонтом. За моей спиной неподвижной стражницей замерла Карин, а за спинкой соседнего кресла, где устроился чемпион недавнего турнира, изображает статую Ва Сю, являющаяся лисицей-оборотнем.

"Как же это... символично? Иронично? И то, и другое? Шан Цунг — словно более молодое, пусть и выглядящее старым, китайское отражение... меня. Хм... Китайская копия? А ведь в мире Игоря это выражение имеет дополнительный смысл", — ощущаю волну веселья, зарождающуюся в груди, но даже не пытаюсь ей противиться (в конце концов, кого мне стесняться?).

Все официальные церемонии, интервью и встреча с фанатами закончились час назад, так что нам никто не мешал добраться до башни, чтобы провести разговор в тихой и дружеской обстановке. Всё было бы совсем идеально, если бы колдун не был напряжён как струна, его спутница не фонила страхом, а моя помощница не источала готовность убивать, если кто-то из них хотя бы дёрнется в мою сторону... А ведь у неё вполне есть шансы на победу сразу над обоими противниками, просто за счёт более совершенного тела и наличия СЦЧ.

"Почему всё всегда сводится к насилию? Дружба и любовь спасут мир...", — молчание затягивается, что не может не нервировать моих гостей, пусть сам я мог бы размышлять ни о чём часами напролёт... что компенсируется наличием параллельных потоков мышления, да и другими телами.

— Скажите, Шан-сан, чего вы хотите? — спрашиваю негромко, не отрывая взгляда от солнца, такого далёкого и притягательного... словно костёр для мотылька.

— Что вы имеете ввиду, господин Хосен? — осторожно, пусть внешне и совершенно спокойно, поинтересовался пожилой китаец.

— Чего бы вы хотели добиться? — слегка доворачиваю голову, вскидывая брови в вопросительном жесте. — Власть, богатство, известность, популярность, сила, знания... бессмертие?

...

Проживший немалый срок, повидавший на своём веку очень многое, в данный момент Шан Цунг, одетый в белую рубашку и чёрные штаны, чувствовал себя очень неуютно. За его спиной стояла Ва Сю, у которой он учился некоторым методикам колдовства, иллюзиям и основам оборотничества, буквально излучающая робость и смирение.

Хозяин башни, в которой они сейчас находились, внешне являющийся абсолютно расслабленным, даже в подобном своём состоянии источал угрозу. Ощутить всю его силу колдун не смог, но зато понял то, что у него есть внутренняя система циркуляции энергии, как у зверян...

"Может ли он быть полукровкой? Это бы объяснило, почему его взяли в ученики", — вспыхнула и погасла мысль на самом краю сознания.

Усилием воли старый китаец заставил себя думать над вопросом, который ему задал этот... человек. Чего же он на самом деле хочет? Казалось, что очень важно дать правильный ответ, в первую очередь — для себя.

Богатство, власть, популярность и известность сразу отметались: всё это Шан Цунг мог получить и сам... да и в некоторой степени уже этим владел. Сила, знания или бессмертие? Личный опыт показывал, что сила без знаний — пустой звук, а бессмертие может дать достаточно времени, чтобы эти знания получить самому, при этом не задумываясь о том, что необходимо искать способы продления жизни. Но и знания без силы их воплотить — тяжёлый, бесполезный груз, а бессмертие без силы и знаний может превратиться в пытку.

"Что же важнее? Что я хочу получить?", — за возможность встретиться с одним из тех, кто на самом деле обладают властью над миром, колдуну пришлось бороться изо всех сил, но сейчас он чувствовал себя не умудрённым старцем, а юнцом в магазине игрушек, которому предложили выбрать одну...

Одну...

А одну ли?

От своей догадки победитель турнира мастеров боевых искусств едва не расхохотался: ведь вопрос был поставлен так, что у него спрашивали цели и желания, а не предлагали выбрать нечто одно. Собственную глупость, заставившую принять это за предложение приза на выбор, можно было оправдать только физической и психической усталостью, которые были совсем плохими отговорками. В конце концов, оправдания ищут лишь слабые и виноватые...

...

Наблюдать за тем, как у внешне совершенно невозмутимого человека скачут эмоции — довольно занимательно. В отличие от его спутницы, которую с головой выдавали напряжённые уши и дёргающийся кончик лисьего хвоста, старый китаец умело держал каменную маску на лице (с определённой точки зрения это даже забавно, ведь в своё время мне приходилось изображать эмоции, которых я на самом деле не испытывал, что делает нас ещё немного более похожими на кривые отражения).

"Решено, Шан Цунг: отныне мысленно я буду называть тебя своей китайской копией", — вернув взгляд к солнечному диску, задумываюсь о том, что похожее имя было у персонажа иллюзии, которую когда-то смотрел Игорь-Игрок...

— Я хочу добиться силы, знаний и бессмертия, — наконец изрёк мой собеседник. — Бессмертие нужно для накопления знаний, а сила — для их воплощения. Сила же бывает не только духовная или физическая...

Медленно кивнув и прикрыв глаза, показываю колдуну то, что услышал и понял его. Не могу сказать, что ответ меня полностью удовлетворяет, но... чего ещё можно ожидать от юнца его возраста? Максимализм, самомнение, целеустремлённость... Всё это так знакомо.

"А чего я хотел в его возрасте? Хм... Пожалуй — вырваться из тюрьмы, которую создал Тобирама-сан. А второй я?", — вытаскиваю из памяти события давно минувших лет, случившиеся с моим мясным клоном, который называл себя именем Орочимару, прикидываясь собственным сыном (вот ведь тоже ирония: в той истории, которая уже никогда не случится, так звали учёного, стремившегося обрести бессмертие путём смены тел, чтобы изучить все знания о чакре).

— Скоро начнётся Турнир Пяти Волшебников, — произношу в пространство, меняя тему разговора. — Я бы хотел, чтобы вы, Шан-сан, были почётным судьёй на нём. С организаторами проблем не возникнет.

...

"Вот и ещё одно доказательство", — удовлетворённо отметил старый китаец.

Сейчас ему предложили не просто стать публичной личностью, а... возможно... войти в круг тех, кто обладают теми самыми силой и знаниями, способными дать бессмертие. Не сразу, но после определённых испытаний, перед которыми необходимо показать себя с наилучшей стороны, продемонстрировав готовность к сотрудничеству.

— Для меня это будет честью, господин Хосен, — ответил Шан Цунг. — Но я хотел бы узнать подробности.

— Разумеется, — отозвался Ичимару, улыбка коего стала словно у змеи, предвкушающей охоту. — Я с радостью отвечу на... некоторые вопросы.

* * *

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, одетый в сиреневую мантию, накинутую поверх белых штанов и рубашки, сидел за своим рабочим столом в директорском кабинете и разбирал бумаги. Тут и там на полках стояли книги, пирамидки кристаллов, лежали в специальных держателях свитки...

Оперевшись локтями о старинный дубовый стол, рыжеволосый и рыжебородый мужчина, синие глаза коего сверкали двумя льдинками, скрывающими под бронёй самоконтроля пламенные эмоции, с усталым вздохом посмотрел на стопку писем. Прошения волшебников, шаманов и кудесников, политиков и богачей, желающих попасть на турнир в качестве наблюдателей от своих стран требовалось удовлетворить или отклонить. Особенную трудность этой работе придавало то, что с одной стороны — можно было запросить в ответ услуги, ресурсы, какие-нибудь книги... но с другой стороны — если пригласить одного, но отказать другому, при этом не беря в расчёт политическую обстановку, количество благородных предков, личные взаимоотношения и кучу иных нюансов, можно получить опасных врагов, обиженных подобным пренебрежением. В результате всего этого, приходилось балансировать на грани личной выгоды, целесообразности, осторожности и традиций...

Впрочем, одного из сильнейших волшебников своего поколения все эти вопросы занимали лишь в фоновом режиме, не мешая размышлять над по-настоящему важными вещами. К примеру — его ученик, Том Слизерин, должен был представлять Британию на турнире, после чего ему предоставится возможность сблизиться с существом, которое правит миром уже не первую сотню лет, когда беря власть в свои руки, а когда и подталкивая правителей из тени.

Альбус был патриотом своей страны, а потому сведения о том, что бесконечно уважаемый им волшебник былых эпох, бывший учителем основателей школы чародейства и волшебства, является лишь одной из личин невероятно древнего и бессмертного существа, сильно ударили по мировоззрению тогда ещё молодого мужчины. Но и это оказалось не самым страшным: то же существо было одним из шаманов, научивших краснокожих людей их жестокой, бесчестной магии порабощения душ. Фактически, он и был причиной неудачи вторжения на соседний материк, после коего последовал ответный рейд на Британские земли.

"Мерлин — величайший волшебник всех времён и народов... Герой... Ха-ха-ха", — клокочущая в душе ярость никак не отразилась ни в лице, ни в позе рыжебородого человека.

Изучая историю, для чего временами приходилось прибегать к помощи шаманов, чтобы призвать духи современников тех или иных событий, Дамблдор постепенно осознал масштаб проблемы... Некто, владеющий огромными силами и знаниями, умудряясь одновременно находиться в разных местах, "помогал" развивать магические и боевые искусства, участвовал в войнах, сталкивал государства... На востоке, благодаря его усилиям, погибла одна из Китайских Империй (Игрок — очередная личина монстра, подарил Японии оружие, благодаря которому были убиты десятки тысяч людей).

"Он явно благоволит зверянам и другим нелюдям... а вот людей не щадит совершенно", — пришёл к выводу волшебник, коему так и не удалось узнать того, где же находится родина столь сильных, опасных и хитрых существ...

Как можно бороться с чудовищем, которому может быть не одна тысяча лет? Их сила и знания несравнимы, из-за чего прямое столкновение приведёт к несомненной и бесславной гибели, но в этом и заключается слабость врага, привыкшего недооценивать простых смертных.

"Кто такие люди? Бабочки-однодневки. Лишь избранные, вроде Артура Пендрагона, становятся его верными прислужниками...", — переложив очередное письмо из одной стопки в другую, Альбус принялся писать вежливый ответ с отказом в просьбе.

Требовалось действовать хитрее: сам Дамблдор был уже не молод, не слишком значим, да и... что уж таить... трусоват для такой работы, но его ученик — целеустремлённый, молодой и полный несбыточных надежд, прекрасно подходил на роль отравленного стилета. Нужно было лишь закалить его, заточить и вложить в голову правильные идеи, чтобы в результате сам Том жаждал возвысить людей над всеми остальными. В конце концов, именно они, а не кентавры, гоблины, вейлы или дриады, обладали наибольшей численностью и потенциалом.

Ученику требовалось попасть в ближний круг монстра, узнать его секреты и слабости, а затем нанести один-единственный удар, который станет для чудовища смертельным. В крайнем случае, следовало хотя бы заточить его в темнице, откуда не будет выхода (разработка ловушки велась уже не первый год). После чего люди наконец-то поднимут голову и покажут, чего же на самом деле стоят.

"А краснокожие будут следующими. Нельзя оставлять прислужников твари жить и процветать... Тем более, когда у многих благородных семей Британии сохранились к ним счёты", — поставив последнюю точку, директор высушил чернила и запечатал конверт, отложив его к почте, которую требовалось отправить в ближайшее время.

Пока светлое будущее ещё не наступило, следовало играть свою роль до конца, улыбаясь как нелюдям, так и красным... Во имя блага всех людей.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 102

Четыре угловые башни, окружающие центральный донжон замка-школы, возвышались над холмами и лесом, примыкающим к территории Хогвартса. Рядом с цитаделью знаний, где познавали секреты тайных искусств как люди, так и нелюди, словно огромное зеркало сверкало в лучах солнца Чёрное Озеро, а на склонах холмов были возведены трибуны для зрителей, окружающие сравнительно небольшую арену...

Делегации разных стран и материков прибывали одна за одной: кто-то прилетел на личном пузыре, кто-то использовал портальную площадку, переместившись при помощи техники, которую использовали ещё колонизаторы запада... ну а красные люди вовсе прибыли верхом на материализованных духах орлов. Альбус Дамблдор, на правах принимающей стороны, первым встречал участников, не забывая оценивать их личную силу, экипировку и настроение...

...

— Альбус, — хмуро кивнул высокий чёрноволосый мужчина, с густой чёрной бородой, худощавым лицом и острым взглядом, одетый в свободное чёрно-серое одеяние.

— Геллерт, — чинно кивнул старому другу-сопернику рыжеволосый мужчина. — Давно не виделись. А это — твой ученик?

— Игорь Каркаров, — гордо заявил волшебник, указывая рукой на довольно молодого парня, с выразительным носом, острым подбородком и каким-то растерянным взглядом. — Он лучший в своём поколении.

— Какая... жалость, — огладив рыжую бороду, директор Хогвартса насмешливо сверкнул синими глазами. — Если Игорь — лучший, то я вынужден поверить в слухи о том, что европейская школа волшебства действительно находится в упадке. Прими мои соболезнования по этому поводу.

— Не стоит, Альбус, — жёстко ответил Грин-де-Вальд. — Принимать соболезнования от тех, у кого дела идут ещё хуже...

...

В отличие от строгих европейцев, делегация коих состояла из дюжины человек в чёрно-серых мантиях и костюмах, пятнадцать азиатов были облачены в яркие одежды сине-золотых цветов: девушки носили ципао тёмных оттенков, разукрашенные узорами в виде танцующих драконов, мужчины же были одеты в костюмы с плащами в виде перепончатых крыльев, сложенных за спиной. Они разбили свой лагерь на одном из холмов, установив большой шатёр, разделённый на несколько отдельных секций, тем самым демонстративно отказавшись от комнат в замке.

"Горделивые варвары", — мысленно скривился директор Хогвартса, вынужденный идти на встречу с представителями кудесников.

— Госпожа Мао, — радушно поприветствовал низенькую пожилую китаянку британец. — Очень рад видеть вас. Жаль, что вы не сочли возможным расположиться в приготовленных для вас покоях...

— Оставь свои лицемерные речи и улыбки для тех, кто в них поверит, мальчишка, — холодно осадила волшебника пожилая женщина. — Мы предпочтём жить в лесу и спать на земле, но не предоставим вам возможности как-либо воздействовать на нашу претендентку.

— Как вы могли такое подумать! — возмущённо вскинул голову директор. — Я оскорблён до глубины души.

— Вызови меня на дуэль, — пожала плечами старуха. — Нет? В таком случае — не отнимай моё время.

"Вот ведь... Старая карга", — скривился Дамблдор, ставя очередную галочку в списке людей, к которым испытывает искреннюю неприязнь...

...

Красные люди, сразу после прилёта на место проведения турнира, разбили свой лагерь на опушке леса, что никого сильно не удивило... и даже порадовало (всё же их взаимная нелюбовь с британцами была хорошо известна, а потому нежелание мелькать перед глазами у устроителей состязаний только приветствовалось). В отличие от китайцев, они не стали устанавливать шатры или традиционные для своего народа вигвамы, вместо этого ограничившись призывом духа черепахи, помещённого в панцирь, увеличившийся в размерах до полноценного дома. Вокруг же обители шаманов бегали волки, лисы, буйволы, а в небе летали птицы... являющиеся призванными духами.

"Укрепились будто бы прибыли на войну", — мысленно отметил рыжеволосый мужчина, вместе со своим учеником направляющийся на встречу с Вольным Ветром (лидером делегации краснокожих).

— Альбус Дамблдор, — жестом отогнав стражей, навстречу гостям вышел высокий и широкоплечий седой мужчина, выглядящий лет на сорок-пятьдесят, одетый в безрукавку из шкуры тигра, широкие шерстяные штаны и мягкую кожаную обувь. — Рад приветствовать хозяев этих земель.

Шаман опирался на посох, с которого свисали нити, связанные из конского волоса, с нанизанными на них украшениями из кости, вырезанными искусным мастером. Позади и справа от него шла молодая девушка с густыми чёрными волосами, завязанными в толстую косу, перекинутую через правое плечо, одетая в светло-жёлтое платье без рукавов, опускающееся чуть ниже середины бёдер, а также кожаные сапожки до середины голеней.

Том Слизерин, облачённый в чёрно-зелёную мантию, с зелёной же шёлковой рубашкой и чёрными штанами, с первых секунд прикипел взглядом к своей будущей сопернице: у неё были мягкие, но при этом волевые черты лица, глубокие словно озёра глаза, тонкая, но не изнеженная фигура. В один миг она казалась трепетной и грациозной ланью, в другой — изящной хищной пантерой... По меркам британской аристократии, она не была красива (слишком мускулистые руки и ноги, дерзкий взгляд, красная обветренная кожа, грубые волосы и никакого намёка на макияж), но...

"Я влюбился?", — сам у себя спросил юноша с бледным лицом, аристократичными чертами, чуть красными глазами, тут же отгоняя от себя откровенно глупую мысль.

В конце концов, он — наследник древнего и благородного рода Слизеринов, сумевший не только принять силу алтаря, но и пробудить его хранителя. Даже задумываться о том, что с шаманами можно не только не враждовать, ему было непозволительно.

Ведь так?

...

Спустившись по трапу летающей сферы, Имхотеп — худой и высокий лысый молодой мужчина, одетый в безрукавку из кожи змеи, белые хлопковые штаны и сандалии, поёжился и плотнее закутался в накинутый на плечи плащ. Посадочная площадка находилась довольно далеко от замка, где должен был происходить Турнир Пяти Волшебников, так что делегации африканцев предстояло пройти немалый путь...

— Здесь что — зима? — недоуменно спросил метаморф-некромант у своих спутников.

— Эта зима ещё ничего, — морщинистый старик по имени Ратафер, одетый в куртку и плотные штаны, штанины коих были заправлены в высокие сапоги, улыбнулся уголками губ. — А вот та зима, когда с неба падают замороженные капли воды — вообще ужас!

— Как разумные здесь только живут, — Имхотеп обвёл взглядом красивые зелёные холмы, поднял глаза к холодному синему небу, откуда светило кажущееся слишком тусклым солнце (будто бы взор огненного ока отвернулся от этих земель, не желая дарить им своё тепло). — Поторопимся: я не хочу окоченеть ещё до начала турнира. За подобный позор наставники превратят меня в стража отхожих ям...

* * *

В облике главы отдела по межрасовым отношениям министерства Британии, занимаю своё место на зрительской ложе. Внешность этого моего тела ничем не выделяется из толпы: не красавец, но и не урод; не низкий, но и не высокий; не худой, но и толстым или мускулистым не являюсь... Короткие чёрные волосы, карие глаза, деловой костюм тёмно-серого цвета... О таких людях говорят "серая посредственность".

"Зато как забавно наблюдать за теми, кто пытаются меня описать словами, выискивая в памяти какие-нибудь приметные черты. "Ну тот чёрноволосый... у него ещё глаза карие и рост... вот такой"", — улыбнувшись уголками губ, откидываюсь на спинку кресла и обвожу взглядом трибуны, окружающие квадратную арену, засыпанную песком и камнями.

Моя наблюдательная позиция находится на северной стороне подобия стадиона, где сидят чиновники, мелкие аристократы, простые люди и нелюди, сумевшие приобрести билет на данное мероприятие. На восточной стороне разместились азиаты и восточные европейцы, на западной — краснокожие и африканцы. Южная трибуна, где расположена и ложа судей, сидят высокородные аристократы, богачи, ну и члены делегаций участников турнира.

Вообще, если смотреть объективно, то на первый взгляд уровень комфорта здесь ниже, нежели на стадионе в Городе Солнца: трибуны деревянные и вообще временные, арена небольшая (в два раза меньше той, где бились мастера БИ), открытое небо над головой... С другой стороны, того количества техник, которые применены на местности, хватит чтобы превратить даже столь неказистую конструкцию в элитную цитадель. Кроме контроля температуры, создающего комфортную обстановку, здесь имеются усиляющие звуки чары, позволяющие без микрофонов слышать всё, что говорят комментаторы. Мягкость кресел, свежий воздух, прекрасное освещение — это и многие иные мелочи придают обстановке некое ощущение...

"Всё же англичане знают толк в турнирах", — поднимаю руку, привлекая внимание продавца, прогуливающегося по лесенкам между сидениями для зрителей.

— Пинту лучшего и ведёрко Морских Камушков, — делаю свой заказ, тут же получая большую кружку с золотистым пенным напитком, а также картонное ведёрко с разноцветными шариками из глазури, под которой скрываются изюм и орешки.

Продавец — молодой парень в красно-жёлтой форме, с большой буквой "Х" на спине, несущий перед собой удерживающийся на лямках ящик с расширенным пространством, принял деньги, поблагодарил меня и поспешил к следующему клиенту. Забросив в рот горсть Морских Камушков, с хрустом раскусываю глазурь, а затем запиваю горьковатым напитком...

"Техника, позволяющая увеличивать пространство, при этом игнорируя вес вещей, которые помещаются внутрь такого хранилища. Во времена моей молодости кланы перегрызлись бы за право владеть этим секретом, а Узумаки легко приняли бы в своё селение мастера, который её изобрёл. Сейчас же, данное изобретение используется уличными торговцами, даже не задумывающимися о том, через что пришлось пройти миру, чтобы это стало возможным", — на память пришёл мой собственный внутренний мир, где зародилась раса зверян, который был первым прототипом подобных... чар.

Наверное, я мог бы гордиться собой: сейчас чакра и её составляющие используются не только для сражений, и не только для блага избранного числа разумных. Люди и нелюди живут в мире, вместе двигая прогресс, конкурируя между собой вполне мирными способами... Но почему же нет радости?

"Может быть потому, что вся эта система держится на честном слове и моей силе? Если прекратить её поддерживать, не сложится ли она под своим весом как карточный домик?", — досадливо дёрнув уголком рта, ощущая как настроение поползло вниз, смотрю на судейскую ложу, где уже собрались шесть человек: Дамблдор, Грин-де-Вальд, старая Мао, Вольный Ветер и Ратафер (африканский мастер превращения, обладающий сотней обликов животных).

Последним судьёй, приглашённым для популяризации турнира, стал Шан Цунг — победитель соревнования мастеров БИ. Комментировать же происходящее предстояло Артуру Пендрагону, как представителю высшей аристократии британских волшебников.

Вот директор Хогвартса поднялся из своего кресла и, оправив сиреневую мантию, подошёл к краю балкона. Приставив палочку-концентратор к горлу он произнёс заклинание, а затем его голос разнёсся над стадионом:

— Приветствую всех гостей Турнира Пяти Волшебников! Дорогие друзья, я очень горд сегодня находиться здесь, среди столь уважаемых людей, и рад видеть всех вас, собравшихся поддерживать своих чемпионов. И пусть турнир — это соревнование с одним победителем, но я совершенно уверен в том, что проигравших сегодня не будет! Давайте же поприветствуем участников, которым предстоит продемонстрировать все свои способности и силы, чтобы доказать превосходство собственной школы чародейства. Прошу — аплодисменты!

Грянули овации, а из открывшихся ворот на песок стали выходить бледный и черноволосый юноша в чёрно-зелёной мантии, на груди у коего была изображена свернувшаяся кольцами змея; краснокожая девушка с чёрными волосами, в коротком простом платье и сапогах, держащая в правой руке жезл с костяным навершием в виде шара; высокий юноша в чёрно-сером одеянии, с худым хищным лицом; девушка с зелёными волосами, одетая в подчёркивающее фигуру тёмно-синее ципао, с рисунком танцующих восточных драконов; молодой мужчина в жилете, светлых штанах, с тёмной кожей, лысой головой и выразительным высокомерным лицом. Все они выстроились в ряд, лицами к судьям и спинами к той трибуне, на которой сидел я.

"Если быть не предвзятым, то Покахонтас выглядит более готовой к турниру, нежели Джун Тао. Ну а из всех претендентов, наибольшие шансы имеет... Имхотеп", — отправляю в рот ещё одну горсть камушков, тут же захрустевших на зубах, ощущая лёгкое возбуждение, вызванное предстоящим шоу (ну или это воздействие толпы, которое частично и на меня перекинулось?).

— Гхм, — прочистил горло рыжеволосый волшебник. — Участники... Сейчас вы по очереди вытяните из урны жребий, на котором будет написан номер очереди выхода на арену, а также название зверя, с которым предстоит сразиться. Победители поединков получат баллы от одного и до десяти, выставляемые каждым судьёй в отдельности. Тот, кто получит наибольшее количество баллов, не только отправится выполнять условия второго этапа первым, но ещё и сможет выбрать один артефакт, который облегчит путь к финишу. Участник, который займёт последнее место, отправится в путь последним, а кроме того — не получит никаких вспомогательных инструментов. Теперь о противниках, с которыми вы можете встретиться: наши магозоологи доставили из разных уголков мира дракона, василиска, мантикору, грифона и... саламандру. Покажите свою силу... Начинаем!

Примечание к части

Уважаемые читатели, сражение какого участника с каким зверем вы бы хотели увидеть?

Всем добра и здоровья.

Глава 103

Жеребьёвка не заняла много времени и завершилась с таким результатом: первым должен был выступать Имхотеп, которому в противники достался василиск; второй на арену выйдет Покахонтас, которую будет ожидать грифон; третьим в бой вступит воспитанник Грин-де-Вальда, с ожидающим его драконом; четвёртым в игру вступит Том Слизерин, который попытается забороть мантикору; заканчивать первый этап будет Джун Тао, в паре с коей выступит саламандра. Примерно представляя способности каждого из соперников, могу сказать только то, что откровенно не повезло разве что Каркарову: дракон — это крайне неприятный противник для любого волшебника... а вот шаманка с ним справилась бы легче, не говоря уже о метаморфе-некроманте.

"Я, наверное, предвзят... Да почему "наверное"? Я однозначно предвзят. Так что, буду болеть за Имхотепа: в конце концов, он использует способность, которая долгое время была основой моего стиля", — сцепив пальцы рук перед грудью, прищурив глаза смотрю на арену, где остался стоять лишь молодой мужчина с тёмной кожей.

Сколь бы хороша ни была моя память, но время и объёмы новых воспоминаний заставляют затираться отдельные детали... Впрочем, это не мешает мне осознавать, что по меркам людей, ещё в те давние годы, когда шиноби только строили свои селения и начинали первые войны, меня уже можно было назвать чудовищем. Не по силе, конечно же, ведь тогда существовало немало людей, которым я и в подмётки не годился, но вот по складу ума — точно. Наверное, стоит сказать за это "спасибо" клану Дао?

"Мы сами создаём своих чудовищ. Эх... Джиро-Джиро. Если бы не ты, то история могла бы пойти по совершенно иному пути", — перед внутренним взором проносятся лица, среди коих выделяются Баки и Бакенэко...

Усилием воли загоняю подальше непрошеные воспоминания, ощущая досаду на собственную сентиментальность. Пусть проблема старения тела и была мной решена, но вот разум — это куда более гибкий, и вместе с тем сложный механизм. Порой то одна, то другая моя копия начинает подавать признаки отклонений, из-за чего приходится от неё избавляться, заменяя на более новую и стабильную.

"Ещё не время", — отмахиваюсь от тревожного звоночка, полностью возвращаясь к просмотру соревнования, которое уже началось.

На арену вынесли ящик, размерами вполне достаточный, чтобы в нём поместилась карета. Затем зрителей отгородил серый защитный барьер, который не позволит взгляду короля змей причинить вреда гостям, а после этого передняя стенка контейнера упала, открывая вид на толстого ползучего гада, кольцами вывалившегося на открытую площадку.

"Покажи класс, парень: я на тебя поставил четверть жалования этого тела", — мысленно усмехаюсь и, приложив ладони ко рту рупором, глубоко вдыхаю, чтобы крикнуть...

— Завяжи этот шланг узлом!

Тем временем африканец припал на четыре конечности, а затем земля начала натекать на него, словно горячий воск. Василиск же свернулся кольцами и поднял голову, в пасть которой легко мог бы поместиться ребёнок: между губами замелькал раздвоенный язык, ощупывающий воздух, красный гребень угрожающе встопорщился, жёлтые глаза с щелевидными вертикальными зрачками несколько раз вспыхнули, отправляя импульсы духовной и жизненной энергии.

Вообще, нынешние василиски — это довольно интересные существа, уникальные хотя бы тем, что имеют полноценное додзюцу (к счастью для людей, полноценным разумом они не обладают, из-за чего эффективность использования глаз заметно падает). У взгляда короля змей, голову коего кроме гребня венчает ещё и корона из четырёх коротких рогов, есть два режима: во-первых, режим охоты, который заключается в испускании волн духовной энергии, несущих в себе сильнейшее гендзюцу, вызывающее паралич (после того как жертва замирает, её кусают, а затем проглатывают); во-вторых, режим самозащиты, когда вместо чистого гендзюцу, используется атака сен-чакрой (при попадании в организм жертвы, она вызывает стремительное окаменение). Единственным, но очень серьёзным недостатком этого инструмента является то, что необходим зрительный контакт с целью, так как только через чужие зрительные органы ползучий хищник может внедрять свою энергию.

"Только вот василиск — это не только пара красивых глаз, но ещё и несколько десятков метров мускулистого, труднопробиваемого, стремительного тела", — вспоминаю ворчание первых Слизеринов, занимавшихся отловом этих тварей, улыбаюсь уголками губ, мысленно радуясь тому, что Тому достался другой противник (если бы жребий выпал по-иному, я бы не стал вмешиваться).

Гора земли, наползшая на Имхотепа, затвердела и взорвалась осколками, заставив змея резко отпрянуть. На месте мага же теперь стоял огромный чёрный скорпион, с массивными клешнями, угрожающе покачивающимся жалом сегментированного хвоста, мощными челюстями... и без глаз (вместо них, из головы растут два усика, загнутые вверх и назад). Несколько секунд противники будто бы изучали друг друга, а затем начался бой...

Щелчок левой клешнёй, щелчок правой клешнёй, снова левой... Африканец наступал медленно и неприклонно, словно горный оползень, сползающий в океанские глубины ледник с далёкого севера, морской прилив, выгрызающий у суши сантиметр за сантиметром почвы. Его противник шипел, плевался ядом, но был вынужден отползать, раз за разом отдёргивая голову от конечностей, словно ножницы, отсекающие лишние ветви у деревьев, стремящихся отхватить кусок его тела.

Вот василиск скрутился кольцами и рванул вперёд, нанося таранный удар лбом в лоб скорпиона, от чего тот остановился и пошатнулся. Клешни вновь разрезали воздух, а жало скорпионьего хвоста на какие-то полметра разминулось с тушей короля змей, который ловко вышел из угла, куда его планомерно загоняли.

Пока Имхотеп разворачивался, ползучий хищник ещё дважды его таранил, затем попытался укусить, но едва не увяз в панцире, который в месте соприкосновения с клыками превратился в вязкую массу. Пришлось ему вырываться и вновь отползать, уклоняясь от наступающего членистоногого.

Зрители, с восторгом воспринявшие начало противостояния, при виде монотонного повторения одних и тех же действий... начали скучать. Это выразилось сперва в снижении интенсивности криков, затем в начавшихся разговорах, свисте и смехе.

"Ох уж эти люди... Слишком одомашненные, чтобы понимать толк в охоте. Вот зверяне увидели бы кое-что иное, а не скучную беготню", — доев последние камушки, взглядом ищу торговца, но тот уже ушёл достаточно далеко.

Развязку противостояния я едва не упустил, так как всё произошло на скоростях, едва ли уступающих среднему джонину: василиск в очередной раз протаранил скорпиона головой, а затем попытался проползти под ним, чтобы заключить в кольцо собственного тела и раздавить панцирь, но Имхотеп просто упал на живот, а затем всеми конечностями вцепился в змея. Замелькал скорпионий хвост, жало коего сменилось на зазубренное лезвие, пусть и не без усилий, но вспарывающее толстую шкуру, оставляя рваные кровоточащие раны. Клешни тоже работали, старательно удерживая монстра от того, чтобы тот не пытался прокусить панцирь, так как именно под слоями хитина скрывался настоящий маг.

"Кукла из земли, с телом спрятанным в её полости, превращённым в маленького скорпиона. Его движения и повторяет большая оболочка... Хороший ход", — глянув на судей, вынужденно признаю то, что африканец вряд ли получит высокую оценку, так как слишком уж много времени потратил, да и справился весьма "грязно".

Когда всё наконец было кончено, огромный скорпион отошёл в сторону, а затем осыпался песком, оставляя на своём месте невредимого Имхотепа, успевшего перекинуться в человеческий облик. Зрители покричали, похлопали... но как-то без энтузиазма.

Когда начали объявлять оценки, молодой метаморф-некромант даже бровью не дёрнул, сохраняя невозмутимый вид. Ратафер поставил восемь из десяти, Альбус — пять, Мао — шесть, Геллерт — семь, краснокожий шаман ограничился пятёркой, а вот Шан Цунг расщедрился на вторую восьмёрку. Впрочем, как кудесник, он мог оценить мастерство трансформации почвы, как и объём затраченных сил.

"Что же, пока что увиденное мне нравится. Посмотрим на то, как себя покажут остальные".

...

— Твой ученик силён, — с уважением произнёс шаман, глядя на то как молодой африканец уходит с арены.

— Если бы, — хмыкнул темнокожий мужчина, улыбаясь сухими губами.

— Неужели ты хочешь сказать, что мальчишка слаб? — вскинула брови азиатка.

— Нет-нет, что вы, — рассмеялся Ратафер, поднимая руки в защитном жесте. — Его силу я не оспариваю.

— Что же тогда делает вас недовольным? — вежливо вклинился в разговор Альбус, ощущая потребность узнать какую-нибудь полезную тайну Имхотепа.

— Дело в том, что я не могу называться его учителем в том смысле, в котором это понимаете вы, — признался темнокожий старик. — Чудесам его учили наги, в то время как мне оставалось лишь направлять, да поддерживать воспитанника духовно. Те крохи знаний о превращениях, которые он перенял от меня, на полноценное ученичество совершенно не похожи.

— Как говорил один мой знакомый: "Я благодарен тому, кто дал мне еду, но чаще вспоминаю того, кто подставил своё плечо, когда не было сил встать на ноги", — изрёк китаец, так и не обернувшись к собеседникам.

— Любопытное изречение, — заметил Геллерт. — А вот и вторая участница.

Разговор сам собой увял, в то время как взгляды судей обратились к черноволосой девушке с красной кожей, вооружённой коротким жезлом с костяным навершием. Она шла уверенно, пружинистой поступью пересекая недавнее поле боя, откуда уже убрали тушу василиска. По меркам англичан её нельзя было назвать красивой, всё же не хватало той аристократичной утончённости, которой славились настоящие леди, да и упругие мышцы, обветренная кожа, твёрдый взгляд, выражающий открытый вызов...

"Том-Том... Потянуло же тебя на экзотику, мой мальчик. Остаётся надеяться, что твоя влюблённость — это возрастное и скоро пройдёт. Но как же не вовремя...", — мысленно скривился Дамблдор, мягко улыбнувшись девушке, скользнувшей по нему своим взглядом.

Директор Хогвартса опасался, что неожиданные чувства, которые его ученик постарался скрыть от наставника, всё же не помешают Слизерину победить. Слишком многое было завязано на этот турнир, чтобы позволить мальчишеским чувствам всё испортить в последний момент.

— Что-то вы не кажетесь сильно воодушевлённым, — заметил Ратафер, обратившись к шаману. — Неужели не верите в ученицу?

— Покахонтас сильна и умела, — произнёс краснокожий. — Но место кво не на поле боя, а в доме с детьми.

— Я бы тебе показала, где место таких взглядов, — хмыкнула Мао. — Да только не хочу, чтобы меня обвинили в нарушении договорённостей, из-за чего один из судей слёг с тяжёлыми переломами.

— Друзья, не нужно ссориться, — поспешил вмешаться Альбус, в зародыше гася конфликт (всё же ему совершенно не хотелось оказаться между молотом и наковальней, если вдруг эти двое решат перейти к выяснению отношений). — Всё же сейчас идёт официальное мероприятие, и на нас смотрят сотни тысяч, а то и миллионы людей. Все личные конфликты вы сможете разрешить позже... Я с удовольствием предоставлю для этого дуэльный зал.

— Ты невероятно щедр, Альбус, — хмыкнул Грин-де-Вальд, изобразив на лице абсолютно фальшивое умиление. — Я в тебе ни секунды не сомневался.

— Полно вам, — вклинился в новый конфликт африканец, жестом указывая на арену. — Девочка уже ждёт. Очень некрасиво получается...

Судьи прекратили соревноваться в остроумии (благо, что барьеры и иллюзии скрывали то, о чём они разговаривали, так что со стороны всё выглядело пристойно), а затем Дамблдор дал команду выпустить следующего зверя.

Грифон, золотистый и крупный как конь-тяжеловоз, вышел из-под трибуны высоко держа голову, совершенно не обращая внимания на позвякивающие цепи и кандалы. Его крылья были прижаты к телу широким обручем, клюву не давал открыться намордник, и только хвост раскачивался из стороны в сторону совершенно свободно.

Невзирая на то, что оковы на лапах не позволяли делать большие шаги, при взгляде на хищника возникало ощущение, что ему это вовсе не мешает. У многих в головах даже возникла крылатая фраза о том, что "Король — всегда король, даже если одет в мешковину".

Примечание к части

Спонсор этой главы — зубная боль. Зубная боль и никакого сна.

Всем добра и здоровья.

Глава 104

По жесту концентратора Дамблдора кандалы грифона раскрылись, а затем с глухим звоном опали на землю. Трибуны начали пока ещё тихо рокотать, а сам хищник посмотрел на свою противницу одним глазом... после чего сорвался в стремительный рывок, правой передней лапой нанося удар сверху вниз, стремясь разорвать тело девушки когтями.

Раздались испуганные возгласы, вздохи и вскрики, так как на миг показалось то, что зверь всё же достиг своей цели. Однако же Покахонтас словно опавший лист, подхваченный порывом ветра, на какие-то сантиметры разминулась с загнутыми когтями, острыми словно кинжалы. Жезл в её руке описал широкую дугу, после чего с его вершины сорвалась ослепительно-белая молния...

"Хорошая реакция; отличные рефлексы... плохой выбор магии", — отмечаю краем сознания, наблюдая за тем, как техника молнии соскальзывает со шкуры зверя, практически не ощутившего никаких неудобств.

Грифон резко распахнул крылья, желая сбить жертву их ударом, но шаманка успела пригнуться, пропуская над собой острые кромки перьев, прочных словно сталь. В следующий миг хищник прыгнул вперёд, словно большой и ловкий кот, чтобы развернуться в момент приземления, а затем хлопнуть крыльями, создавая ударную волну воздуха. Не ожидавшая подобного трюка претендентка пошатнулась, а затем и вовсе упала на спину, уходя перекатом с того места, где всего мгновение спустя щёлкнул мощный клюв.

Пружинисто поднявшись на ноги, девушка вновь уклонилась от теперь уже левой лапы хищника, своим жезлом совершая затейливые взмахи. Её лицо было спокойным и сосредоточенным, в действиях ощущалась уверенность и твёрдость, но при этом не было той самоуверенности, которая приводит к недооценке врага.

Во время очередной попытки достать шаманку клювом, Покахонтас подпрыгнула и, зажав рукоять посоха зубами, обеими руками опёрлась о мощный лоб зверя, чтобы совершить "колесо" вперёд и сесть верхом на спину противника... пусть и задом наперёд. Монстр от подобного поворота событий опешил, а со стороны зрителей послышались испуганные и восторженные возгласы. Впрочем, ступор зверя продлился недолго и, упав на бок, он перекатился на спину, стремясь раздавить неожиданную наездницу.

"У девочки стальные нервы. Пожалуй, я бы прямо сейчас мог дать ей звание чунина Листа", — лишь благодаря ускоренному сознанию успеваю заметить, что Покахонтас спрыгнула со спины грифона в последний момент, чтобы словно мячик откатиться в сторону, вновь ловко вскакивая на ноги (словно бы она и не человек вовсе).

Жезл вновь оказался зажат в ладони шаманки, которая с торжествующим видом провела им черту сверху вниз, а затем под лапами хищника разверзлась яма, куда он начал проваливаться. Два широких крыла взмыли ввысь, чтобы совершить мощный взмах, выдёргивающий тяжёлое тело из ловушки, но тут воздух скрутился маленьким смерчем, обрушиваясь на спину зверя. Раздался яростный клекот, но монстр всё же упал на дно ямы, края которой быстро сдвинулись, фиксируя его тело.

"Долго же она подготавливала ловушку, а затем заманивала противника в нужное место. Впрочем, сил было потрачено не так уж и много, а зрителям её прыжки и рискованные увороты понравились куда сильнее, нежели выступление предыдущего участника", — от души хлопаю в ладоши, наблюдая за финальными действиями девушки, которая не желая убивать грифона, просто заперла его в земляной ловушке (попутно лишив любой возможности двигаться).

...

Каркаров вышел на арену спокойным и уверенным шагом: перед ним уже двое соперников справились со своими противниками, показав весьма неплохие навыки, так что от него требовалось переплюнуть их как в эффектности, так и эффективности. Молодой чёрный дракон, стоящий на двух лапах, кутающийся в перепончатые чёрные крылья, посвёркивающий злобными красными глазками, украшающими вытянутую морду рогатой головы, подходил для этой цели наилучшим образом.

"Мы ещё посмотрим, кто из нас лучший", — удобнее перехватив волшебную палочку, молодой волшебник скользнул взглядом по судейской ложе, после чего сконцентрировал внимание на жертве.

Дамблдор что-то вещал, объясняя зрителям то, чьим учеником является нынешний участник, а также — кто ему противостоит. Юноша предпочёл бы начать без всех этих прилюдий, но... пока рыжебородый англичанин не снимет со зверя кандалы, любое нападение на него будет грозить дисквалификацией.

Вот наконец директор Хогвартса замолчал, а дракон сбросил оковы, тяжело бухнувшиеся на землю под его лапы. Каркаров едва успел создать перед собой барьер, об который тут же разбилась струя пламени, расплескавшая в стороны яркие искры, на несколько мгновений закрывшие обзор.

Сделав шаг вправо, молодой волшебник уже собирался атаковать самостоятельно, вскидывая руку с концентратором, но... земля под правой ногой провалилась, заставляя на секунду потерять равновесие, рефлекторно вскидывая руки... а затем на рёбра справа обрушился удар шипов, растущих на кончике хвоста дракона...

Всё произошло быстро и неожиданно: ещё секунду назад Каркаров уверенно принял струю пламени на барьер, а затем собирался нанести собственный удар, но вместо этого замешкался и пропустил выпад хвостом. И вот его тело, словно сломанная игрушка (марионетка с обрезанными ниточками) падает на землю, чтобы тут же получить в торс струю пламени. Сам же дракон, радостно взревев, переваливаясь с лапы на лапу, начал приближаться к добыче, проявляя явный гастрономический интерес.

— Прекратить испытание! — рявкнул Геллерт Грин-де-Вальд, вскакивая на ноги и запуская прямо с ладони рубиновый луч.

Заряд энергии врезался в землю под лапами чешуйчатого монстра, подбрасывая его вверх, а затем несколько крупных камней вырвались из земли, врезаясь в голову и грудь зверя.

— Санитары, на арену! — в свою очередь приказал Дамблдор, после чего с мстительным равнодушием добавил: — Претендент дисквалифицирован из-за вмешательства судьи.

...

Известие о неудаче соперника, которая едва ни стоила ему жизни, Тома взволновало мало: представителя Европы он практически не знал, так что и сопереживать не собирался. С другой стороны, этот случай прекрасно показал, что во время испытания ни в коем случае нельзя расслабляться, терять бдительность или недооценивать угрозу.

Выходя под открытое небо, ощущая на себе тысячи взглядов, Слизерин изображал внешнее хладнокровие, изнутри буквально кипя эмоциями. План действий был составлен, все заклинания отработаны, энергия в теле почти гудела, стремясь вырваться наружу.

"Звери подобраны так, чтобы быть максимально неудобными для волшебников. Мантикора — это не василиск, но и на неё не все чары подействуют", — пальцы юноши сжимали магический концентратор, от коего ощущалось тепло, дарующее уверенность и спокойствие.

Крупная коричневая кошка со скорпионьим хвостом и перепончатыми крыльями, даже будучи скованной цепями... внушала уважение. Пусть она была всего полтора метра в холке, но кинжаловидные клыки и выпущенные когти, не говоря уже о большом ядовитом жале, ни в коем случае не позволяли относиться к животному с пренебрежением.

Прозвучала команда к началу, оковы с хищника упали и в тот же миг, заранее заготовленное заклинание ударило в землю под ногами. Том ощутил, как падает вниз, а затем над его головой щёлкнули мощные челюсти. Нора, в которой скрылся волшебник, была не слишком глубокой, да и её ширина оставляла желать лучшего. Однако же, всё это можно было исправить...

Сперва углубив своё убежище, Слизерин сделал ответвление в сторону, вход куда превратил в совсем узкую щель. Находясь во второй комнатке, где едва ли могли бы разместиться два человека, он расширил первый колодец, позволяя чующей добычу мантикоре сунуться внутрь.

— Ну же, глупое блохастое животное! — пульнув в морду хищнику искрами, продолжил провоцировать противника Том. — Иди и достань меня!

Глухо рыча, взрывая землю когтями и помахивая жалом на кончике хвоста, монстр стал спускаться в яму, в то время как волшебник проделал в потолке ещё одно отверстие, создал верёвку с множеством узлов и быстро вскарабкался вверх. Вновь оказавшись на поверхности, англичанин начал поспешно засыпать оба входа, тем самым замуровывая своего противника внизу.

Зрители на трибунах, за прошлые три поединка успевшие привыкнуть к зрелищности, смотрели на это удивлённо... и разочарованно. Свою порцию аплодисментов юноша получил, но звучали они жидко и неуверенно.

"Много вы понимаете", — мысленно скривился Том, изображая на лице широкую улыбку (впрочем, особо ничего изображать и не пришлось, так как он был рад завершить первый этап без травм и ранений).

...

— Хороший ход, — оценил действия Слизерина краснокожий мужчина. — Гораздо лучше, чем то, что устроила Покахонтас...

— Крестьянам понравилось, — заметил Шан Цунг.

— Ему просто повезло с противником, — фыркнул Грин-де-Вальд. — Будь на месте мантикоры...

— Василиск? — весело прищурившись, уточнил африканец. — Вы правы, мой друг: с королём змей ему действительно было бы трудно справиться.

— Коллеги, не нужно ссориться, — примирительно произнёс Альбус. — Все участники находятся в равных условиях. Просто одному из них не повезло...

— Везение или невезение тут ни при чём, — зло сверкнув глазами на англичанина, европеец всё же вернул внимание на арену.

— Нужно уметь принимать поражение, — заметила китаянка, всем своим видом выражая снисхождение и доброжелательность.

— Вам ли не знать, — фыркнул Геллерт.

— Довольно, — повторил попытку прекратить балаган Альбус, на этот раз надавив на присутствующих своей силой. — Если вы не забыли, то у нас осталась ещё одна претендентка, которая уже ждёт разрешения выйти на арену.

...

Выходя на арену, Джун ощущала себя не в своей тарелке: она не была уверена, что действительно хочет участвовать в этом турнире, а тем более — побеждать в нём. Однако же, клану был нужен успех хотя бы одного из детей главы, чтобы укрепить свои позиции в Китае.

"Сомневаюсь я, что Рен добьётся успеха", — промелькнула мысль в голове обладательницы необычных зелёных волос.

Саламандра — длинная ящерица, высотой чуть больше метра, в длину же достигающая четырёх метров, уже ожидала кудесницу в полной боевой готовности. Хвост зверя горел ровным жёлтым пламенем, гребень на голове встал дыбом, толстые лапы напряглись, словно бы готовясь к прыжку.

"Один удар", — мысленно повторила себе Тао Джун, скапливая духовную энергию на кончиках пальцев правой руки.

Она не любила драться, так как пусть внешне и изображала из себя самоуверенную стерву, внутри оставалась слишком мягкой...

Вот директор Хогвартса дал команду и, скинув оковы, саламандра помчалась вперёд, демонстрируя неожиданную ловкость и скорость. Огонь на её хвосте стал красным, начав распространяться на всё тело.

Джун не любила драться, но превосходно умела это делать.

"Прости", — промелькнула в голове мимолётная мысль, в то время как правая рука девушки была выставлена вперёд.

Прозвучал хлопок, с которым воздух вернулся на прежнее место. Огненная ящерица споткнулась, уткнувшись обледеневшей головой в землю, но набранной скорости туше хватило, чтобы врезаться в переводящую дух кудесницу.

Несколько секунд царило удивлённое молчание, а затем грянули овации и смех, вызванные фактом того, что Тао Джун оказалась придавлена тушей своего противника, из-под которой теперь никак не могла выбраться.

На этом и закончился первый этап турнира...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 105

"Это было... неожиданно", — со смешенными чувствами наблюдаю за тем, как тушу саламандры стаскивают с молодой китаянки, умудрившейся свести свой поединок со зверем к ничьей.

Обратив взор в сторону зрителей с востока, вижу выражения их лиц, на которых застыли улыбки, гримасы, впечатанные ладони... В мире Игоря-Игрока было крылатое выражение "Испанский стыд", которое описывало ситуацию, когда какую-то глупость совершает кто-то другой, но стыдно из-за этого тебе. В моём мире (как-то высокопарно прозвучало) подобного высказывания нет, но...

"А почему бы собственно и нет?", — усмехаюсь уголками губ, ощущая укол совести, равнодушно проигнорированный.

— Китайский стыд, — заявляю с непроницаемым лицом, привлекая к себе внимание соседей.

— Что вы сказали? — обратился ко мне немолодой джентльмен в сером костюме.

— Неуклюжую глупость совершила одна девушка, а стыдно всем её соотечественникам, — киваю в сторону трибуны, где сидят гости с востока. — Китайский стыд.

— Хм-да, — собеседник усмехнулся. — Хорошо сказано. Нужно будет запомнить...

"Что сказал бы на это Мен Тао? Ведь он так расписывал свою племянницу", — в глубине души я испытывал к девушке жалость (ну или же мне это просто казалось), всё же клан вряд ли простит такой грандиозный провал, в сравнении с которым даже произошедшее с Каркаровым — просто неудача.

Впрочем, если обдумать данную ситуацию и подробнее рассмотреть обстоятельства, то можно прийти к выводу о том, что данный результат если не закономерен, то по крайней мере — оправдан. Просто от молодой (слишком молодой) кудесницы, её родственники, соотечественники и многие другие, ожидали слишком многого. Она же, несмотря на все свои тренировки, оставалась тепличным цветком, выращиваемым для того чтобы ей любовались...

"Куда-то не туда меня заносит", — одёргиваю себя, возвращаясь к конструктивным размышлениям.

С точки зрения популяризации волшебства, по школам кудесников был нанесён сильный репутационный удар. Впрочем, за счёт Шан Цунга, который является именно колдуном, негативные последствия можно нивелировать... Но заниматься этим будут без моего участия.

"Предложить чемпиону турнира мастеров БИ взять невезучую девушку в жёны? Клан Тао ещё и приплатит за это", — отмахиваюсь от глупой идеи, возвращая своё внимание к текущим событиям.

Тем временем судьи, после непродолжительного совещания, пришли к решению о дисквалификации Джун Тао. Таким образом, во второй этап турнира прошли лишь трое участников, которые смогли победить своих противников более или менее чисто. Разве что Имхотеп оставил после себя довольно много ценных ингредиентов...

По очкам первое место занял Том Слизерин, показавший максимальный результат при минимуме вложенных усилий. Второе место заняла Покахонтас, ну а третье досталось африканцу, потратившему слишком много времени на бой со змеем. Впрочем, его это нисколько не расстроило...

Когда соперники вернулись на арену, в небе над стадионом возникли три треугольных экрана, которые подобием купола накрыли стадион, позволяя наблюдать за каждым из участников соревнования в отдельности. Стоит заметить, что задумка оказалась не слишком удобная, так как с любой из трибун было удобно смотреть максимум на две иллюзии.

Прозвучал сигнал и, сорвавшись с места, Том Слизерин устремился к выложенным на земле артефактам. Без тени сомнений и промедления, он запрыгнул на полутораметровый диск, к которому тут же приклеил свою обувь, после чего поднял устройство в воздух и полетел к Чёрному Озеру, на дне коего находился другой артефакт, необходимый для завершения испытания.

Вообще, по замыслу организаторов, изначально на дне озера были спрятаны пять ключей, которые нельзя достать из воды при помощи заклинаний, так как они лежат в экранированных коробках. Эти ключи — точные копии друг друга, подходят к одному замку, повешенному на металлическую дверь, установленную в Запретном Лесу.

"Забавная конструкция: сейфовая дверь в лесной глуши, которая на первый взгляд никуда не ведёт", — на самом-то деле я знаю, что к арке прохода привязан портал, соединённый с ареной телепортационным каналом, но менее странным от этого сооружение не выглядит.

Чего может быть сложного в том, чтобы найти ключ, затем отыскать дверь и войти внутрь? Если забыть о том, что в озере живут хищные рыбы, вполне неплохо использующие чакру, лес заселён опасными животными и растениями, а за ключом, который добыл ты, могут начать охотиться соперники — совершенно ничего трудного...

...

Ветер развевал волосы Тома, когда он нёсся на летающем диске к озеру. Уменьшение количества противников вызвало в его душе двойственные чувства, всё же судьбе Каркарова можно было только посочувствовать, но это никак не отразилось на решимости молодого мага.

Покинув стадион, вскоре он оказался над Чёрным Озером. Так как форы, полученной за победу в первом этапе было не так много, пришлось рисковать: создавать вокруг себя барьер, который не пропускает твёрдые объекты, затем создавать дыхательное заклинание, создающее воздух прямо в носу, после чего пришла пора купания.

Магнитный диск послушно опустился на поверхность воды, а затем и погрузился под неё, позволяя холодной влаге сперва сомкнуться вокруг ног юного чародея, затем дойти до груди, ну и наконец — сомкнуться над головой.

Под водой было темно и холодно, но заклинания защищающие уши, глаза и рот, не позволяли влаге причинить хоть какой-то вред. Из носа же то и дело вырывались струйки пузырей, выдыхаемых волшебником.

Кончик магического концентратора засветился, после чего из него вырвался широкий расходящийся белый луч. Не то, чтобы Том сильно надеялся на осветительные чары, но местные обитатели не смогли проигнорировать подобное приглашение.

Не прошло и пары минут, как вокруг стали кружить стайки золотистых рыбок, чьи выпученные мутные глаза вызывали волны мурашек вдоль позвоночника. Вскоре им на смену прибыли рыбки покрупнее, начавшие охотиться на мелких, но при этом зубастых сородичей, старающихся не оставаться в долгу. Третьими приплыли существа, похожие на морских черепах, но с акульими головами, двигающиеся на удивление быстро и ловко, благодаря чему численность крупных рыб начала сокращаться. Но не успели обладатели панцирей насладиться пиром, как вынырнувшие из темноты щупальца схватили их и унесли прочь.

Вокруг сразу стало как-то пусто, что было ещё более жутко чем картина пожирающих друг друга хищников. На всякий случай, Том даже обновил свой защитный пузырь, который пока что не удалось повредить ни одной озёрной твари.

"Дома и стены помогают. Интересно, как станут справляться другие участники, которые не имели возможности подготовиться заранее?", — подумал про себя Слизерин, продолжая освещать пространство вокруг лучом белого света.

Долго ожидание не продлилось и вскоре к магическому барьеру подплыли четверо тритонов: существа с рыбьими хвостами, человеческими торсами, покрытые чешуёй, с выпученными глазами и треугольными зубами, вооружённые короткими копьями и кинжалами, окружили чужака и стали рассматривать молодого человека.

Поймав взгляд одного из существ, Том отправил мысленный образ, подкрепив его ментальным импульсом. Начались переговоры...

...

Покахонтас, надев на ноги сапоги-скороходы, стремительными прыжками направилась к берегу озера. Добравшись до кромки воды, она воспользовалась помощью духа-хранителя, чтобы достать со дна десяток костей разных существ, а затем уже с их помощью призвала духов озёрных обитателей, которым передала приказ найти и принести коробку с ключом (лезть в воду она не собиралась).

...

Имхотеп не сомневался в том, что его соперники (хотя бы один из них) справятся со своей задачей и добудут ключи. После того как прозвучал сигнал, позволяющий начать прохождение испытания, ему следовало взять один из двух артефактов и тоже направиться к водоёму.

"Нет уж. Купаться в такую погоду я точно не собираюсь", — решительно подумал метаморф, надевая на шею амулет, делающий своего носителя максимально невидимым.

В следующую секунду его тело поплыло, опускаясь на четыре конечности и приобретая иную форму. Вскоре он, уже в образе зелёного хищного ящера, уже бежал в сторону леса, собираясь приступить к поискам двери.

В конце концов, куда проще будет дождаться одного из соперников у самого финиша, чтобы напасть на измотанную жертву, нежели рвать жилы, старательно сокращая отставание "честным" путём.

...

"Наконец-то", — раздражённо подумал Том, когда тритоны вернулись, неся с собой одну из заветных коробок.

Более не тратя ни секунды, он применил ударную звуковую волну, которая сильно дезориентировала озёрных обитателей. В конце концов, благодаря менталистике он знал, что его "союзники" хотят напасть на волшебника, едва тот ослабит бдительность.

Пришлось ещё дважды повторить атаку, чтобы существа потеряли сознание, с раскрытыми ртами начав идти на дно. Лишь коробочка с ключом, заключённая в кусок льда, при помощи заклинания притягивания оказалась в руках у Тома.

Более не теряя ни секунды Слизерин всплыл на поверхность Чёрного Озера, а затем и взмыл над ним, продолжая стоять на диске. Пришлось воспользоваться сушащими чарами, прежде чем продолжить путь, так как липнущая к телу одежда совсем не добавляла хорошего настроения. Впрочем, это не отняло и пары минут, так что вскоре англичанин уже летел к стене деревьев...

...

Получив свой ключ, краснокожая девушка помчалась в сторону леса, держа жезл наготове. Уже на опушке её встретили цветы, чья пыльца действовала не хуже усыпляющего порошка, но призванная магией духа-хранителя вода прибила её к земле, позволяя без опаски пройти под кроны леса.

Ещё дома Покахонтас любила гулять на дикой природе, благодаря чему весьма неплохо научилась двигаться, чтобы ни звуком, ни сломанной веточкой не выдать своего присутствия. Сапоги же лишь увеличили её ловкость, позволяя невесомо шагать с корня на корень, с ветки на ветку, будто невесомое пёрышко порхающее на ветру... Простейшие чары, маскирующие запах тела, тепло крови и шум дыхания, помогли не привлекать к себе внимания хищников.

Стаи диких зверей, рои насекомых, хищные цветы... она проходила их будто тень, ощущая как всё ближе приближается к цели. Впрочем, без помощи духов зверей здесь тоже не обошлось, так как сама шаманка могла бы часами, а то и сутками напролёт искать единственную дверь...

...

Зависнув над кронами деревьев, Том впился взглядом в каменную платформу, похожую на восьмигранную ступенчатую пирамиду, на вершине коей стояла металлическая круглая дверь. Конструкция находилась на небольшом островке, который со всех сторон омывала неглубокая, но достаточно широкая река, буквально кишащая крабами. По земле он мог бы добираться сюда если не целый день, то несколько часов — точно, да и далеко не факт, что вообще нашёл бы это место.

"Я и без того потерял много времени", — промелькнула мысль в голове, пока поисковые чары искали намёк на присутствие опасных существ.

Диск опустился на тот же остров, после чего пришлось отлеплять от него обувь, срезая часть подошв магией. Однако же, едва нога волшебника коснулась первой ступеньки, как крабы из реки хлынули на берег, яростно щёлкая клешнями. Каждый из них был ростом до колена Слизерину, что делало их довольно опасными существами...

...для кого-то другого.

— Сгорите, — приказал молодой человек, выпуская из концентратора поток яростного огня.

В воздухе запахло палёным, а первая волна защитников отхлынула обратно в воду. Однако же волшебник не успел порадоваться своему успеху, так как в этот самый миг ему в спину прилетел удар, от которого в глазах потемнело, а земля ушла из-под ног...

...

Глядя на неудачливого конкурента, слишком расслабившегося за шаг до финиша, Имхотеп поднял закованную в лёд коробочку, напряг руки и разломал её, чтобы извлечь золотой витой ключ. Не желая повторить судьбу англичанина, африканец поспешил наверх, тут же заметив вновь выбравшихся на берег крабов.

— Стой! — крикнула краснокожая девушка, выскочившая на берег из леса, оказавшись на противоположном берегу.

"Не успел", — досадливо подумал метаморф-некромант, готовясь к сражению.

Покахонтас применила "лёгкую поступь" пробежав прямо по поверхности реки. Её глаза сверкали решимостью, пока взгляд не упал на бессознательного Томаса, которого уже начали терзать первые крабы.

"Ну и дура. Он бы тебя спасать не стал", — мысленно констатировал африканец, взлетая на вершину пирамиды, пока шаманка отвлеклась на защиту бессознательного волшебника.

Ключ погрузился в замочную скважину и провернулся, запор щёлкнул и створка раскрылась, открывая взгляду перевёртыша плёнку портала. Он в последний раз глянул назад, туда где билась за жизнь чародея красноволосая девушка, а затем шагнул навстречу своей судьбе...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 106

Столица Союза Племён Краснокожих — это довольно необычное место: старые каменные пирамиды, очень похожие на те, которые строили предки нынешних африканцев, соседствуют с круглыми башнями из стекла, металла и бетона. Традиционно, все основательные жилища этого народа возводятся с применением духовных практик, с участием призванных духов и укреплением материалов печатями.

Несмотря на то, что нынешние краснокожие живут и работают в городах, либо крупных посёлках городского типа, они не отказались от практики кочевого образа жизни. На полудиких просторах их материка нередко можно увидеть традиционные вигвамы, в которых по несколько месяцев в год проводят дети, подростки и старики, отдыхая душой, закаляя тело и волю. Шаманы же, если они всерьёз развивают свои силы, вовсе предпочитают жить в уединении, где во-первых, им никто не мешает, а во-вторых, они сами не могут причинить большого вреда (то же управление стихиями, на начальных этапах, можно сравнить с рукотворными природными бедствиями).

СПК — это одно из сильнейших государств мира, в котором сохранились отдельные элементы племенного сообщества... Впрочем, их вполне можно назвать более привычными для меня кланами, пусть и очень большими. С точки зрения технологического развития и промышленных мощностей, они развиты не так сильно, но при этом за счёт шаманских практик, в кратчайшие сроки могут резко нарастить производственный потенциал.

В СПК весьма гибкие законы, которые могут разниться от города к городу. Причиной этого является то, что племена, которые и основали поселения, изначально имели разные традиции: где-то женщины являются главами семей и занимают руководящие должности, где-то наоборот — мужчины, где-то разрешены семьи с несколькими мужьями-жёнами, где-то традиционны семейные пары... Однако же это не отменяет единого свода запретов, которые действуют повсеместно, регулируя взаимоотношения между соседями. Гарантами же исполнения законов остаются военные и политические лидеры — вожди, а также духовные лидеры — шаманы.

Однако же, невзирая на то, что законы у краснокожих гибкие, сама их государственная машина довольно неповоротлива. Для принятия какого-то нового указа, обязательного к исполнению всеми, необходимо собрать большой совет, который может затянуться на два-три месяца. Разве что в случае войны будут выбраны военный вождь и верховный шаман, которые получат почти абсолютную власть...

"Как говорили на родине Игоря-Игрока: "Без пол литра не разберёшься"".

* * *

Опираясь на красную резную трость, одетый в тёмно-зелёную мантию, накинутую поверх белой рубашки, чёрных брюк, заправленных в сапоги из драконьей кожи, а также жилета с множеством кармашков, Том Слизерин тяжело поднимался по дороге, тянущейся вдоль склона Большого Каньона. Рядом с ним легко шагала краснокожая девушка с густыми чёрными волосами, завязанными в толстую косу, одетая в простое платье песочного цвета, оставляющее открытыми руки и ноги ниже колен.

Впереди и позади их пары шли другие зрители турнира Короля Шаманов, прибывшие в этот полудикий уголок мира со всех концов света. Шаманы вообще не стали сильно утруждаться строительством стадиона, решив использовать для мероприятия одно из чудес природы, просто возведя трибуны на самых вершинах склонов. Наблюдать же за прохождением состязаний предполагалось при помощи иллюзий, ну или оптических устройств, которые позволяют в мельчайших подробностях увидеть всё то, что находится на линии прямого зрения.

— Не устал? — нарушив молчание, спросила у своего спутника Покахонтас (по ней самой вовсе нельзя было сказать, что она хотя бы немного утомилась).

— Нет, — коротко ответил молодой мужчина, ощутив одновременно досаду, раздражение, смущение и удовольствие от подобного проявления заботы.

Турнир Пяти Волшебников завершился уже как с месяц, но Том лишь недавно сумел оправиться от удара в спину от Имхотепа: африканец бил так, чтобы соперник уже не поднялся, умудрившись повредить как тело, так и энергетику. Если бы молодая шаманка не наплевала на победу в состязании, защитив англичанина от монстров, а затем и оказав первую помощь, то гордый (и горделивый) наследник древнего рода вряд ли дожил бы до подхода целителей, не говоря уже о сохранении полноценной дееспособности.

Сказать то, что учитель был разочарован, означало бы вовсе промолчать. Альбус Дамблдор не кричал, не высказывал претензий... никак иначе не проявлял участия к судьбе ученика (пара формальных бесед вовсе не считается, так как это нужно было для сохранения лица).

Был ли Том зол на Имхотепа? Несомненно. Однако он признавал, что в аналогичной ситуации, но при иных вводных, вероятно и сам бы не постеснялся атаковать конкурента. И пусть от злости это не избавляло, но мстить специально и целенаправленно волшебник не собирался (разве что подвернётся какой-нибудь удачный случай).

Куда сильнее был удар со стороны Альбуса Дамблдора, который попросту списал Слизерина со счетов. Да, восстанавливаться ему теперь долго, и репутация неплохо подмочена столь фееричным провалом, но...

"Это ведь не повод, чтобы заменять меня на нового ученика!", — мысленно негодовал волшебник, крепче стискивая пальцы на навершии трости.

Мягкое прикосновение к руке вырвало Тома из неприятных мыслей. Переведя взгляд на свою спутницу, он увидел беспокойство в красивых живых глазах, решимость на обветренном лице, напряжённо поджатые губы. Пришлось заставить себя улыбнуться, выражая благодарность и каплю смущения, негромко произнося:

— Кажется, я себя всё же переоценил.

Краснокожая девушка только кивнула, а затем поманила его к отвесной каменной стене. Приложив ладонь к склону, Покахонтас заставила открыться каменную нишу с каменным же диваном, на который они и уселись, расстелив взятый с собой коврик...

"Хотя, не только моё поражение стало причиной охлаждения отношений с учителем", — пронеслось в голове Слизерина, пока он переводил дух, наблюдая за кажущейся бесконечной рекой людей и нелюдей.

Британские волшебники, в особенности — аристократы, были приверженцами идеологии превосходства благородных родов, обладающих силой, которую унаследовали от предков, перед молодой аристократией, новой кровью и полузверьми. Однако же сам Том был... не столь радикален в своих взглядах, и пусть ему нравилось считать себя и других наследников элитой, презрения или ненависти к менее знатным представителям он не испытывал. Да и давнюю вражду народов считал пережитком прошлого...

"Только вот учитель, каким бы добряком широких взглядов себя ни выставлял, остаётся "магом старой закалки", для которого все не белые и не англичане — это существа второго сорта", — взгляд сам собой вернулся к девушке, буквально взявшей на себя ответственность за спасённого, о чём её никто не просил.

Покахонтас была... странная: Слизерин не слишком хорошо знал, как дела в отношениях у мужчин и женщин складываются в СПК, но сомневался в том, что даже здесь нормальна практика, когда парня практически покупают, обещая открыть ему тайны своего рода.

"Впрочем... Мне ли жаловаться?", — мысленно усмехнулся волшебник, ощущая как усталость постепенно отступает.

Даже если девушка ведёт какую-то свою игру, Том пока что не собирался вставлять ей палки в колёса. И причина этого состояла не только в желании узнать что-то новое, и не в попытке порвать с прошлым.

"В конце концов, чем не шанс начать новую жизнь? А чьи-то планы... Меня это уже не касается".

* * *

Турнир Шаманов оказался самым масштабным из уже завершившихся соревнований: благодаря размеру Большого Каньона, в нём единовременно происходило от двух и до трёх десятков поединков, начиная от отборочных боёв среди молодёжи, заканчивая схватками между матёрыми ветеранами. Представители СПК, пользуясь преимуществом "своей территории", одного за другим выбивали конкурентов из других стран, почти открыто сводя поединки к тем результатам, которые были нужны их бойцам.

После бесславного выступления на турнире волшебников Тао Джун, от её брата ожидали откровенно немногого. Однако юноша, едва разменявший пятнадцать лет возраста, духом-хранителем коего является кто-то из китайских генералов времён войны трёх империй, умудрился удивить многих: понимая то, что в схватке на истощение его попросту измотают, он сделал ставку на победу одним ударом.

Казалось бы, что после первого же применения тактики вложения всех сил в самый первый удар, уже второй противник должен быть к этому готов. В общем-то так и было, но даже когда молодые шаманы пытались начать уклонение в момент объявления боя, худощавый чёрноволосый подросток просто выстреливал собой вперёд, за мгновения преодолевая разделяющее их расстояние.

"Один удар — одна победа. И плевать на то, что в случае промаха второй попытки не будет", — усмехаясь уголками губ, смотрю за очередной дуэлью юного авантюриста.

На расстоянии двадцати шагов друг от друга стоят высокий краснокожий брюнет, волосы коего торчат вверх, придавая его голове вид свечи, пылающей чёрным огнём (Аматерасу?), а напротив него — худощавый невысокий подросток с копьём, вливающий свой немалый запас энергии в ноги и оружие. Вот судья даёт команду к началу и звучит хлопок перемещения, а безымянный мужчина отлетает спиной назад и теряет сознание (впрочем, учитывая полученные им повреждения, так даже лучше для него).

На месте поверженного шамана стоит Рен, одетый в широкие штаны и безрукавку чёрного цвета, лицо коего побледнело, на висках выступил пот, дыхание сбилось. Применив на нём техники диагностики, замечаю надорванные мышцы и сухожилия как рук, так и обеих ног. Однако же, все его повреждения быстро срастаются, что контролируется духом-хранителем...

"Интересный и рискованный подход — полностью отдавать духу контроль над мышцами. Впрочем, это объясняет то, каким именно образом подросток обучился навыкам мастеров БИ на столь высоком уровне", — продолжаю следить за любопытным участником глазами одного из судей, благодаря чему мне удаётся быть в самом центре событий, да и используемые мной воздействия не вызывают негативной реакции у участников.

Должен заметить, что подход Тао Рена эффективен, но только в краткосрочной перспективе: пользуясь навыками своего хранителя он может даже победить в турнире, но не станет ни умелым воином, ни по-настоящему сильным одарённым. Для моих же целей, подобные разумные вовсе бесполезны, если даже не вредны...

"А ведь я надеялся, что клан Тао подготовил что-то особенное. Ну да ладно. Ещё есть шанс, что какой-нибудь козырь хранится в его несуществующих рукавах".

...

Очередное моё тело, на этот раз носящее личину Ичимару Хосена, прибывшего из Китая буквально сутки назад, занимало место в ложе для особых гостей, на противоположном склоне Большого Каньона. Привычное кимоно пришлось сменить на рубашку и брюки, а также удобные мягкие туфли, помощница же и вовсе осталась за пределами трибуны (слишком уж много у краснокожих "уважаемых господ").

— Господин Хосен, — обратился ко мне Грин-де-Вальд, прибывший в качестве наблюдателя от Европы. — Я слышал, что вы бывали здесь раньше... Это так?

— На материке — да, — поставив локти на подлокотники, складываю пальцы рук домиком. — В Большом Каньоне я впервые.

— Понятно, — волшебник помолчал, но затем всё же спросил то, ради чего и начал разговор: — Почему вы не стали участвовать в этом состязании... как участник? Вам ведь знакомы шаманские практики.

"Потому, что ничего от этого не получу", — мелькает мысль у меня в голове.

— Потому, что уже достиг многого, — развожу руками в стороны. — Популярность у меня уже есть, в деньгах тоже нет нужды... Да и сомневаюсь, что смогу показать тот же уровень, что и полноценные шаманы.

"Для этого мне придётся сдерживаться", — добавляю мысленно.

— Господину Шан Цунгу не помешали участвовать в турнире ни возраст, ни то, что он — колдун, а не мастер БИ, — парировал собеседник. — Уверен, что за счёт своих навыков, вы смогли бы показать результат не хуже, нежели три четверти претендентов на победу.

— Вы мне льстите, — снова сцепив руки, но на этот раз в замок, всё же добавляю: — Иногда, мой друг, истинным победителем становится не тот, кто выигрывает приз и одолевает соперников, а тот... кто смотрит со стороны и делает ставки на правильных претендентов.

— И кто же наиболее правильный на твой взгляд? — спросил у меня один из вождей СПК, сидящий на кресле рядом с моим собеседником (седой, с заострёнными чертами лица и блёклыми, усталыми глазами).

— Конечно же мой соотечественник, — растягиваю губы в широкой улыбке. — Разве могут быть сомнения?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 107

Сидя на коленях на ковре, расстеленном прямо на земле внутри шатра, Рен Тао концентрировался на своей духовной энергии, тонкими ручейками истекающей из тела во вне. Перед ним лежало верное копьё, служащее как оружием, так и вместилищем для силы, ну а за спиной возвышался дух генерала Басона (пра-прадеда, который был настоящим мастером почти всех школ БИ).

Юноша чувствовал себя усталым физически и морально, а мышцы и кости вовсе ныли от множества мелких повреждений, нанесённых действиями собственного хранителя. Впрочем, молодой шаман понимал то, что по-иному попросту нельзя, так как его организм слишком слаб, чтобы почтенный предок мог продемонстрировать весь свой потенциал.

"Один удар — одна победа. Если бой затянется хоть раз... я проиграю", — крепче стиснув зубы от злости, наследник клана Тао шумно задышал, пытаясь успокоить эмоции, напоминая себе причину того, почему он вообще идёт на это.

Джун — старшая сестра, которая с малых лет старалась заботиться о брате, в то время как отец только требовал, а мать вела себя подчёркнуто отстраненно (порой создавалось ощущение, что ей вообще наплевать на всё). Не удивительно, что ребёнок тянулся к единственному человеку, проявившему к нему тепло и заботу... Рен даже ловил себя на мысли, что считает обладательницу зелёных волос большей матерью, нежели родившую его женщину.

И вот, на турнире Пяти Волшебников, сестра проиграла. Глупо, нелепо, позорно... После исцеления её хотели сразу же отправить в дальнее поместье клана, чтобы тихо "продать" деловому партнёру, для укрепления связей. Всё же кровь у неё сильная...

Это был первый случай, когда Рен пошёл против воли отца, заручился помощью духа пра-прадеда, а затем бросил вызов главе, сделав это максимально шумно. Тот бой закончился за один удар, итогом коего стало то, что неофициальным главой клана стал юный наследник, которому предстояло доказать своё право на турнире шаманов.

"Я справлюсь", — повторил себе юноша, до боли впиваясь ногтями в ладони.

Сейчас Джун была в безопасности, а родители занимались делами клана. Все побочные ветви смотрели на неофициального главу с ожиданием, готовясь либо поддержать... в случае победы... либо — втоптать в грязь. Даже выйдя в финал турнира, он не мог дать слабину, так как от победы зависела судьба сестры...

"Один удар — одна победа", — повторил себе Рен Тао.

— Мы справимся, внук, — полупрозрачная ладонь легла на плечо юноши, даруя ощущение уверенности в себе.

— Я знаю это, — насколько мог спокойно отозвался молодой шаман.

В шатёр заглянул один из краснокожих, объявивший о начале финала. Китаец поблагодарил его, взял в руки копьё и... используя его как посох, тяжело поднялся на ноги. Мышцы прострелило болью, из горла вырвался кашель, перед глазами на миг помутилось, а в уголках глаз выступили слёзы.

"Я справлюсь...", — прозвучала в пустой голове одинокая мысль.

— Ты будешь мной гордиться, сестрёнка, — кривая улыбка наползла на губы. — Басон — полное единение.

...

В центре Большого Каньона, под перекрестьем сотен тысяч взглядов, на расстоянии полусотни метров друг от друга застыли китаец и японец. В каком-то смысле это было даже иронично: в финал состязания шаманов вышли двое мастеров с далёкого востока, в то время как хозяева турнира вылетели один за одним, не в состоянии остановить стремящихся к победе монстров.

Одетый в белое кимоно Хао Асакура, чёрные волосы коего спадали на спину, плечи и лицо неаккуратными прядями, холодным и жестоким взглядом смотрел на Рена Тао, во взгляде коего пылало лихорадочное пламя (это было ещё одной иронией, так как именно хладнокровный монстр управлял огнём).

"Один удар — одна победа", — пальцы юноши крепче сжали древко, а затем контроль был отдан более опытному духу.

= "Ты можешь этого не пережить. Чтобы победить его, мне придётся использовать всю свою силу", — предупредил дед.

= "Делай", — коротко отозвался Рен, ощущая как духовная сила стягивает все повреждения, принося кратковременное облегчение.

Прозвучал сигнал к началу и, заставив землю под ногами пойти трещинами, китаец сорвался с места. Ему навстречу полетела струя огня, от которой он ушёл вправо, затем пригнулся, подпрыгнул и оттолкнулся от воздуха, ныряя в стену живого огня. Какой-то миг духовная плёнка выдерживала нестерпимый жар, а затем... верное копьё вонзилось в грудь японца, прорубая её насквозь.

Хао отступил на шаг, неверующим взглядом уставившись на торчащее из его тела орудие, открыл рот, словно бы для крика... и осел на опалённую его же пламенем землю. Он не погиб, но потерял связь с духом, из-за чего сейчас находился в далеко не лучшей форме. Судья объявил победителя и вызвал целителей...

= "Вот и всё. Прости, внук", — прошелестел голос Басона в ушах.

= "Но...", — попытался что-то сказать Рен, однако же в этот самый момент его собственные силы иссякли.

В глазах потемнело, на губах выступила кровь, всё тело пронзила боль. Он и не заметил, как упал на колени, не в состоянии даже вдохнуть. Стук сердца отдавался в ушах, а по спине стекал красноватый пот...

"Я победил... Джун. Ты гордишься мной?", — мир кружился, ежесекундно меняя местами небо и землю, а все тревоги и переживания отступали на задний план, сменяясь холодным безразличием и темнотой...

...

"Как глупо", — уложив победителя турнира на спину, прямо на месте начинаю процесс исцеления.

Сказать, что я разочарован личностью победителя — значит промолчать. В турнире участвовало множество тех, кто были сильнее него, более умелыми и умными, но... победил именно человек, который служил оболочкой для духа давно погибшего воина.

"Не всё складывается так, как мне того хочется", — констатирую очевидное, отмахиваясь от идеи предложить участие в финальном испытании японцу (пусть он и удивил меня, используя в качестве вместилища духа воздух, но в итоге всё же проиграл).

Подлатав Тао до того состояния, когда он мог бы и сам выкарабкаться, передаю его подоспевшим целителям, а затем быстро ухожу с места событий. Досада и разочарование заглушают даже удивление от того, что победить сумел далеко не первый из фаворитов соревнования... А ведь мне бы стоило радоваться, что кто-то сумел продемонстрировать столь удачную стратегию, подкреплённую силой воли.

"Старею", — мелькнула мысль на грани сознания.

Задумавшись над этим, вынужденно соглашаюсь с данным фактом: пусть мои тела и относительно бессмертны, но даже омоложение разума путём вливания личностей более активных разумных, уже плохо помогает поддерживать себя в тонусе. Чего уже говорить, если неожиданности начинают вызывать не интерес и удивление, а глухое раздражение?

Окинув взглядом склоны Большого Каньона, сосредотачиваюсь на структуре тела этой оболочки. Рывком переместившись в каменную нишу, где меня не увидят случайные свидетели, активирую технику разрушения, тем самым "выключая" сознание, и запуская превращение плоти в прах...

* * *

Открыв глаза, смотрю в окно перед собой. На небе светят две луны, похожие на риннеганы, которые неизменно следят за миром, когда-то давно созданным Тобирамой Сенджу.

Сам я сижу в плетённом кресле, в кабинете директора академии, расположенном на верхнем этаже центральной башни пятиугольного замка. На мне надета светлая хламида, лицо, специально состаренное для того, чтобы вызывать у простых людей подсознательное уважение, украшает недлинная борода, ну а на коленях лежит двухвостая тёмно-синяя кошка.

— Что-то случилось? — широко зевнув, демонстрируя острые клыки, Мататаби подняла на меня взгляд заспанных глаз.

— Только что закончился третий турнир и определился третий участник скорого спектакля, — отвечаю негромко, кладя правую ладонь на голову подруги, начинаю осторожно почёсывать её за ушами. — Остался последний участник.

— Фррр, — зажмурившись, покровительница народа катжитов, основавших собственное небольшое государство, скептично фыркнула. — Хочешь умный совет от умной и красивой девушки?

— Хочу, — слегка усмехаюсь, а затем добавляю: — Только вот... где же её взять?

— Нахал, — буркнула двухвостая, вонзив мне в ногу свои коготки.

— Какой уж есть, — усмехаюсь, как ни в чём не бывало продолжая гладить подругу по спине. — И что же это за совет, о "умная и красивая"?

— Избавься от всех клонов и ложись спать, — зевнув, Мататаби сложила передние лапы под головой.

— С тобой? — вопросительно изгибаю брови.

— Можешь и со мной, — проворчала кошка. — Главное — спать не мешай. Сон — это вообще полезная вещь, которая помогает разложить всё по полочкам, освежить голову и отдохнуть. Тебе бы точно не помешал...

— Вообще-то... я сплю, — замечаю чуть недовольно.

— Угу, — не стала спорить собеседница, слегка подёргивая кончиками хвостов. — Одно тело спит, а другие работают... и все они находятся в пределах ментальной паутины. Самому-то не смешно?

— Некогда мне спать, — глубоко вздохнув, откидываюсь на спинку кресла. — Пока что — некогда.

— Как знаешь, — не стала спорить двухвостая, вместо этого начав погружаться в полусон (вот уж кто не утруждает себя слежкой за своим народом — это она).

Если подумать, то в чём-то кошка действительно права: я действительно уже давно не спал полноценно, отдыхая лишь отдельными телами. После завершения турниров, можно будет это исправить... Но сейчас, слишком много дел требуют непосредственного контроля.

Мир созданный Тобирамой, после отправки сюда одной моей сколопендры, успел заметно преобразиться: города-государства объединились в страны, были проведены границы, успела отгреметь парочка войн... На настоящий момент существуют такие страны как Галия, Германия, Тристейн, Альбион, Эльфийский лес и Кошачья Долина.

Из всех стран, размеры коих откровенно невелики, так как весь этот мир довольно мал, если сравнивать его с изначальным миром, отдельного упоминания достойны Альбион, который расположен на летающем острове (поднятым в небо при помощи стихии земли, подраздел коей позволяет управлять притяжением), Эльфийский Лес, выращенный красноволосыми остроухими, предпочитающими жить в каменных домах, скрытых под зелёными кронами, ну и Кошачья Долина. О последней можно сказать то, что городов у подопечных Мататаби нет вовсе, а живут они в крупных деревнях.

Мой мясной клон, оказавшийся запертым в этом анклаве, в то время как меня Тобирама запер в полноценной тюрьме, умудрился сделать очень многое: во-первых, он сохранил часть наследия старого мира, не дав представителям кланов Конохи вымереть, одичать и разбрестись кто куда; во-вторых, его усилиями была создана современная школа магии, которой пользуются люди-волшебники этого анклава; в-третьих, он разработал ритуал призыва, при помощи коего притянул целую большую деревню (почти город) из большого мира, которая стала основой кристализации для современной Германии; в-четвёртых, его эксперимент по созданию летающего острова стал причиной становления Альбиона. Становлению династий Галии и Тристейна он тоже помог, подарив их правителям перстни с драгоценными камнями, которые на самом деле являются клонами, подпитывающимися чакрой носителей, за счёт чего и существуют уже не первую сотню лет, сохраняя и приумножая скопленную информацию.

"Стихийный клон, питающийся чужой чакрой — это оригинальное и даже изящное решение сохранения памяти", — вынужден признать, что дубликат действительно заслуживает уважения.

Кошачья Долина была основана самой Мататаби, до недавних пор перерождавшейся в своих потомках, являясь едва ли не бессменным лидером расы. Моё появление она восприняла с энтузиазмом, а узнав о том, что я нашёл способ достичь физического бессмертия, почти потребовала поделиться этим с ней, попутно назначив себя моим фамильяром (пусть и без заключения каких-либо контрактов).

"Порой мне кажется, что ей просто надоело править, и она искала любой подходящий предлог, чтобы сбежать от ответственности", — слегка усмехаюсь, с удовольствием ощущая под пальцами шелковистую шёрстку бывшей биджу, которая за время своего существования в этом анклаве успела измениться ничуть не меньше меня самого...

Пожалуй, только эльфам мой дубликат не помогал в становлении их государства. Причиной этого стало то, что данные носители улучшенного генома слегка... ксенофобны (как бы странно это ни звучало в отношении нечеловеческой расы). Сейчас они поддерживают торговлю с соседями, время от времени путешествуют, иногда даже учат чему-то других, но почти никого не пускают на свою территорию.

Ну и Тристейн, где сейчас находится общая академия магии, является сравнительно небольшим государством, где наиболее сильны позиции магов. Моё желание обосноваться здесь вызвано тем, что местная столица построена на месте города, возведённого под руководством моего мясного клона. Никаких иных причин, кроме некой доли ностальгии, полученной после поглощения памяти стихийных клонов из перстней, в этом решении нет.

В лаборатории под замком, куда прибывают носители различных геномов со всего анклава, мои дубликаты пытаются восстановить цепочки генов кланов Учиха, Хьюга, Сенджу. Пусть за минувшие поколения кровь и перемешалась, да и под влиянием высокого фона чакры люди изменились, но что-то мне подсказывает, что все усилия, приложенные в данном направлении, рано или поздно себя окупят.

"Возможно это память Игоря-Игрока? Хотя, многое из его воспоминаний, относительно альтернативы моего мира, кажется мне странным. Но восстановить бьякуган и шаринган всё же стоит хотя бы для того, чтобы понять принципы работы заложенных в них техник".

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 108

В финал турнира нелюдей прошли лишь четверо участников: зверянин Рык (чёрный лис, который сумел повторить когда-то изобретённую мной технику превращения в тень), белая тигрица Тиао (представительница племён оборотней Северного Китая), кентавр Лоуренс и ламия Анксунамон. Все они оказались первыми, кто сумели найти спрятанную в пустыне Африки пирамиду, имеющую всего четыре входа и один выход (все остальные претенденты, как менее расторопные и умелые, были дисквалифицированы).

Стоит ли говорить, что в данном соревновании у меня есть свой фаворит? Впрочем, как-либо ему подыгрывать я не собираюсь, так как это лишило бы смысла весь турнир...

...

Стоило Рыку войти в туннель, начинающийся ровно посередине восточной грани пирамиды, как за спиной с грохотом опустился каменный блок, отрезая пути к отступлению. Принюхавшись к прохладному (что было особенно заметно после зноя пустыни) сухому воздуху, он ощутил ровный фон чакры, которую излучали все поверхности прохода.

"Лабиринт, стены которого скрыты под барьером, чтобы самые умные участники не пытались сократить путь?", — усмешка растянула губы зверянина, который опустился на четыре конечности, навострил уши, а затем прикрыл глаза, концентрируясь на сенсорном восприятии.

Благодаря обострённому полутрансом восприятию, которое включало в себя как органы чувств, так и чувствительность к энергиям, перед внутренним взором лиса нарисовался прямоугольный коридор, через двадцать шагов разделяющийся на три одинаковых ответвления, начинающие петлять, подниматься и опускаться, разделяться и сливаться воедино с другими путями. К сожалению, охватить чувствами всё внутреннее пространство пирамиды мешал всё тот же барьер, создающий значительные помехи на расстоянии уже пятидесяти шагов.

"Нужно проверить ещё одну догадку", — решил Рык, приблизился к левой стене, а затем попытался прицепиться к ней при помощи внутренней энергии...

— Проблема, — пробормотал лис, ощущая как рука соскальзывает с шершавой каменной поверхности. — Похоже, придётся тяжелее... чем я думал в начале. И зачем я говорю сам с собой?

Дёрнув ушами, вновь вставая на четыре конечности, зверянин опустил голову к полу и, принюхиваясь к фону чакры, направился вглубь пирамиды.

...

Когда позади со стуком опустился каменный блок, Лоуренс даже не вздрогнул. Впрочем, спешить он не собирался, решив сперва осмотреться, что было не так-то просто в полной темноте.

Обслюнявив палец правой руки, кентавр проверил воздух на предмет сквозняка, но ничего подобного не обнаружил, что заставило нахмуриться. Идею о том, чтобы разжечь магический огонь шаман сразу же отбросил, логично предположив, что без постоянной циркуляции воздуха может попросту задохнуться (объёмов этого полезного газа, находящихся в пирамиде, он не знал).

Кентавр пусть и обладал более развитыми органами слуха, зрения и обоняния, нежели имели обычные люди, но значительно уступал в этом большинству своих противников. Однако же, имелось у него и одно преимущество, заключающееся в умении "видеть будущее" (на самом деле, этот навык опирался на помощь духа птицы, который управлял ветром, а также работу подсознания, анализирующего окружающую обстановку, выдавая наиболее вероятные сценарии развития событий на одну-две секунды вперёд).

"Великобритания проиграла три из четырёх турниров. Если я сумею выиграть сейчас, то стану настоящим героем, а мой народ возвысится над многими", — огладив бороду, достающую до середины груди, кентавр сложил руки подобием лодочки, сосредоточился, а затем развёл их в стороны, выпуская волну духовной энергии.

Спустя пару ударов сердца жеребец "увидел" лабиринт на пять метров вокруг себя таким, каким он будет через полторы секунды. Это был не самый лучший способ ориентирования в темноте, да и весьма затратный к тому же, но в данном случае иного выхода не было.

Сделав шаг, Лоуренс замер и поморщился: цокот копыт по каменному полу выдавал его сильнее, нежели если бы он всё же разжёг огонь. Пришлось скинуть жилетку, хорошо послужившую во время бега по песку пустыни, разорвать её на куски, которые в свою очередь были обмотаны вокруг каждой из ног. Шум сразу же стал тише, но зато холод лабиринта коснулся оголённого торса.

"Такие мелочи не должны останавливать настоящих воинов", — укорил сам себя кентавр, уверенно направляясь вглубь пирамиды.

...

В момент, когда за спиной упала каменная плита, погружая пространство туннеля в темноту, вместе с тем отрезая пути к отступлению, Тиао замерла на месте, ожидая ещё каких-нибудь неприятностей. По правде, она не сильно-то и горела желанием участвовать в турнире нелюдей, но клан и не спрашивал её желаний, попросту записав на отборочные этапы всех наиболее сильных членов, подходящих по возрасту.

"И что мне стоило проиграть в начале?", — перекинувшись в облик белой тигрицы, девушка пошла вперёд, мягко ступая лапами по полу.

Чутьё подсказывало ей, что пытаться повредить стены бесполезно, а то и вовсе опасно (не стоит поднимать шум, тем самым привлекая к себе конкурентов).

...

Стук каменной плиты, запечатавшей выход из туннеля, ничуть не удивил, и уж тем более — не испугал Анксунамон, находящуюся в облике человеческой женщины с короткими чёрными волосами, золотыми глазами и тёмной кожей. В конце концов, чего-то такого она от организаторов и ожидала.

Темнота тоже не стала проблемой для ламии, предки коей многими поколениями обитали в пещерах, охотились ночью, да и не слишком зависели от солнца. Её глаза, вспыхнувшие двумя яркими огоньками, давали достаточно освещения для того, чтобы ориентироваться в каменном лабиринте, ну а возможность чувствовать вибрации всей поверхностью кожи, делала испытание чем-то вроде прогулки.

У Анксунамон было две причины, чтобы участвовать в турнире: во-первых, она не хотела уступать своему жениху (пусть он о её планах на свой счёт мог разве что догадываться), ну а во-вторых, слишком уж велик был соблазн встретиться с истинными организаторами всех этих мероприятий.

Уверенно идя по каменному полу, ощущая едва заметные вибрации энергии, вложенной в защитный барьер, ламия старалась не тратить лишних сил, предполагая какую-то каверзу впереди. Она не приняла свой истинный облик именно из-за того, что ползти пусть и привычнее, но всё же чуточку тяжелее чем идти, да и расход тепла от соприкосновения кожи с полом выше.

...

Щелчок, прозвучавший на грани слышимости заставил Рыка насторожиться, а когда каменная плита, на которой он стоял стала падать вниз, лису не осталось ничего иного как прыгнуть вперёд. К сожалению для зверянина, следующая плита оказалась столь же неустойчивой, да и в отличие от первой, потянула за собой все последующие опоры, вплоть до конца коридора. Лишь то, что расстояние между правой и левой стенами было небольшим, позволило лису вытянуться в полный рост поперёк прохода, уперевшись руками и ногами в противоположные плоскости.

"Чудесно", — мысленно вздохнул молодой хищник, ощущая как чакра, рефлекторно выпускаемая для того, чтобы закрепиться на вертикальной поверхности, попросту впитывается в защитный барьер.

Благодаря сенсорике Рык узнал, что упавшие плиты находятся в пяти метрах под ним, а ещё, снизу торчат тонкие, но острые шипы, похожие на иголки ежа-переростка (упав на такие, можно было превратиться в решето).

— И зачем я на это подписался? — сам у себя спросил зверянин, после чего сам же и ответил на свой вопрос: — Гордость и тщеславие... Тьфу.

Развернувшись к полу боком, лис начал попеременно перебирать верхними и нижними конечностями, ощущая себя крайне нелепо, словно какой-то человеческий гимнаст. Только добравшись до конца прохода, он сосредоточился и оттолкнулся от обеих стен, сгруппировался в воздухе, а затем приземлился на самый край новой площадки.

"Вот так-то", — хмыкнул про себя молодой хищник, делая шаг вперёд... чтобы услышать новый щелчок.

С тихим шелестом позади опустилась металлическая пластина, отсекающая зверянина от коридора с шипами, а затем потолок начал медленно опускаться, издавая при этом звук, будто бы где-то разматывалась длинная цепь.

"Да вы, блохи вас задери, издеваетесь?", — метнувшись влево, Рык упал на все четыре лапы, всей шкурой ощущая то, что не успевает добраться до безопасного места.

Потолок был уже в сорока сантиметрах над полом, когда лис буквально проскользил на очередной перекрёсток. В ту же секунду механизм остановился, вызвав у зверянина вспышку раздражения, вылившуюся в поток людских ругательств.

Инстинкты, взвывшие об опасности, заставили откатиться вправо, уходя за угол очередного коридора, а в то место где молодой хищник был секунду назад, с гулом врезался шар воздуха. Только сейчас он заметил, что в воздухе появился запах, чем-то похожий на человеческий и лошадиный.

"Челоконь?", — мысль ещё только формировалась в голове, а тренированное тело уже выпустило из пасти поток чакры, превращённой в стихию огня.

Огненный дракон, извиваясь в воздухе подобно змее, вывернул из-за поворота и понёсся в предположительную сторону противника. Рык, воспользовавшись своей техникой превращения в тень, растёкся по полу и замер, ощущая как барьер начал вытягивать из него чакру.

Прошла секунда, за ней вторая... Наконец из-за поворота вышел сам кентавр, выглядящий целым и невредимым. Он осмотрелся по сторонам, затем к чему-то прислушался и повернулся к противоположному проходу.

"Сейчас", — решил зверянин, возвращая себе обычный вид, одновременно с этим бросаясь в атаку.

Однако же, в момент рывка лиса, кентавр взбрыкнул задними ногами, копытами попав точно по торсу молодого хищника. Удар был столь сильным, что незадачливого охотника не только отбросило, но ещё и перекувыркнуло в воздухе, а когда он наконец-то упал на пол, в тело вонзились серпы ветра, оставляя глубокие раны на шкуре.

"У него что, глаза на заднице?", — напитав шерсть чакрой, Рык превратил её в подобие брони, что помогло защититься от следующей атаки кентавра, отправившего в полёт очередную гудящую сферу.

Не желая терять инициативу, челоконь прыгнул на лиса, пытаясь достать его копытами, но совершил ошибку: зверянин проскользнул под брюхо лошадиной половины туловища, а затем вонзил когти рук в мягкое брюхо, разрывая его на куски.

Более не тратя ни секунды, молодой хищник помчался прочь, торопясь оказаться подальше от места скоротечной драки. Ему в спину неслись проклятья, подкрепляемые лезвиями ветра, срезающими укреплённую чакрой шерсть будто коса сухую траву.

Только завернув за очередной угол, Рык остановился и привалился боком к стене, по которой и сполз на пол, наконец-то ощутив весь спектр ощущений от травм. Даже то, что противник пострадал сильнее, не слишком-то успокаивало (всё же где-то в лабиринте находились ещё двое, которые тоже могли преподнести неприятные сюрпризы).

"Чего он вообще на меня напал?", — задался вопросом молодой хищник, начав спешно латать кровоточащие разрезы, одновременно с тем прислушиваясь к звукам, доносящимся из покинутого туннеля.

Только сейчас до лиса стало доходить, что игры закончились. И пусть раньше жизнь тоже находилась в опасности, но вот осознание, что противники не будут пытаться договориться, разойтись миром, или ограничивать себя в средствах... заставило ощутить себя испуганным щенком.

И пусть это продолжалось секунды, но Рыку хватило и этого, чтобы спешно пересмотреть свои приоритеты. Желание победить ушло на второй план, заменившись целью — выбраться из этой пирамиды.

Примечание к части

Всем добра и здоровья (и мне — тоже).

Жду ваших отзывов.

Глава 109

Привалившись боком к стене, Лоуренс постарался сконцентрировать внутреннюю силу вокруг раны, чтобы начать стягивать рваные края вместе, тем самым останавливая кровотечение. В голове кентавра стучали барабаны, дыхание было тяжёлым и рваным... Осознание, что если бы противник ударил чуть глубже, всё уже закончилось бы, давило на разум сильнее свинцового пресса.

А ведь в тот миг... когда британец только обнаружил явно уставшего лиса... идея о внезапном нападении казалась правильной и логичной. В конце концов, кто бы его обвинил в желании избавиться от конкурента? Тем более здесь, где жизнь постоянно находится на тонком волоске от незавидного финала.

"Зверяне — проклятые живучие твари", — досадливо поморщился Лоуренс, прекрасно понимая то, что в нём сейчас говорят злость, страх, ну и немного — зависть (атаки лезвиями ветра, которые едва ранили соперника, самого кентавра разделили бы на несколько более маленьких жеребцов).

Наконец ощутив, как края раны сомкнулись и скрепились, шаман выдохнул более или менее облегчённо. Из-за перенапряжения и утомления, вызванных сперва путешествием по лабиринту, затем быстрой схваткой, а потом ещё и самолечением, голова была настолько тяжёлой, будто бы в неё набили сырой ваты...

"В круп это испытание. Нужно найти выход", — наконец принял решение Лоуренс, вновь применяя заклинание прорицания, чтобы продолжить свой путь.

...

Подняв правую переднюю лапу для очередного шага, белая тигрица замерла и прислушалась к окружающей тишине. Её уши дёрнулись, пытаясь уловить нечто, ускользающее даже от слуха оборотня, хвост же раздражённо качнулся из стороны в сторону, выдавая недовольство хищницы. Она простояла ещё несколько секунд, но затем всё же осторожно опустила конечность на то место, куда собиралась перенести вес...

Щёлк.

...и тут же отпрыгнула назад. В сантиметрах перед её носом промелькнуло нечто быстрое, металлическое и, как подозревала охотница, скорее всего острое. Идти в новый коридор как-то расхотелось, а потому она стала пятиться обратно к изученной развилке, собираясь повернуть в другую сторону, но...

"А кто сказал, что ловушки, установленные там, менее опасны чем то, что установлено здесь?", — задумавшись, Тиао припомнила то, что от момента активации и до выстрела невидимым снарядом прошло почти две секунды, что было безумно долго для реального боя.

Белая тигрица фыркнула, оскалилась, щёлкнула зубами, прижала уши и присела на напряжённых лапах... а затем рванула вперёд. Её бег сопровождался почти неслышными щелчками, а также звуками рассекаемого где-то позади воздуха. Впрочем, как и предположила хищница, в данном случае решающую роль играла именно скорость (ловушки вообще имели некую слабость, являющуюся заложенным конструкторами дефектом).

Самым сложным оказалось остановиться в тот самый момент, когда лапы встали на безопасный участок пола, находящийся на перекрёстке двух коридоров. Дыхание не успело сбиться, но сердце всё же стучало в груди так, будто бы пыталось проломить рёбра изнутри. Однако же поддаваться инстинктам было нельзя, а требовалось наоборот взять себя в лапы, чтобы обнаружить дефект следующего механизма.

"Главное — не наткнуться ни на кого живого. Уж лучше неразумные ловушки, нежели разумные монстры".

...

Если бы кто-нибудь мог увидеть Анксунамон в эти минуты, то этот случайный свидетель поразился бы хладнокровию девушки, с совершенно невозмутимым выражением лица идущей через коридор, в котором маятниками раскачивались лезвия секир, мелко вибрировали тончайшие струны, способные разрезать человеческое тело словно горячий нож сливочное масло, выступали из стен шипы и вращающиеся дисковые пилы. Впрочем, создаваемый всеми этими орудиями убийства шум, благодаря барьерам в начале и конце туннеля, совершенно не вырывался за пределы данного отрезка пути.

Шаг вперёд и разворот корпуса влево, чтобы пропустить мимо лезвие маятника, затем наклониться вперёд, чтобы дать тонкой струне просвистеть над головой, шагнуть вправо и снова вперёд, ускользая от высовывающихся из стены шипов. Со стороны действия ламии были похожи на танец, грациозный, уверенный и неспешный... На самом же деле ей приходилось отслеживать одновременно дюжины угроз, рассчитывая в уме дальнейший маршрут, сопоставляя алгоритмы работы ловушек.

"Организаторы совсем сдурели", — наконец расслабленно подумала девушка, выходя из стены в новый коридор. Посмотрев назад, она увидела всё тот же барьер, маскирующий тайный проход, который позволил срезать солидный участок пути (только вот повторять этот свой опыт она очень не хотела).

Приоткрыв рот, девушка высунула кончик раздвоенного языка, пробуя на вкус воздух. Её глаза сами собой закрылись, погружая окружающее пространство в полную темноту, которую ранее разгонял лишь свет от сияющих золотом радужек глаз, в то время как перед внутренним взором мелькали размытые образы...

"Кто-то есть рядом", — отметила египтянка, начав покрываться чешуёй, попутно отращивая когти на руках.

...

"Игры закончились", — в очередной раз повторил сам себе Рык, применяя навык обращения тенью.

Пусть в плоском состоянии он почти не ощущал запахов, да и слух со зрением становились весьма специфичными, но в условиях полной темноты и тишины, некоторые факторы становились неактуальными. С другой стороны, ощущать окружающие объекты всем телом, при этом практически лишившись собственного веса, было более чем удобно... Если бы ещё чакра не утекала с такой жуткой скоростью, заставляя делать передышки каждые пять-десять минут, то всё было бы вовсе прекрасно.

Чёрной кляксой скользя по полу, лис ощущал себя так, будто бы нашёл способ жульничать в игре, при этом не нарушая правил. Приходилось раз за разом напоминать себе о том, что всё происходящее вокруг — это никакая не игра, а противники, в отличие от других зверян, не ограничатся лёгкой трёпкой, искренне желая попортить шкуру конкуренту.

"Звери какие-то", — промелькнула мысль на грани сознания, показавшаяся Рыку крайне ироничной, учитывая факт его собственного происхождения.

Тем временем резерв в очередной раз растратился более чем наполовину, из-за чего лису пришлось принять истинный вид, задержавшись на очередной развилке. Он уже не мог вспомнить, сколько подобных мест попалось ему на пути, да и закрадывались в душу подозрения, что и сюда ему довелось вернуться не в первый раз. Обоняние, обычно помогающее ориентироваться по запаху, на этот раз почему-то подводило, теряя даже собственный след, едва проходило десять-пятнадцать минут.

"Соберись, тррряпка!", — шлёпнув себя ладонями по морде, зверянин потряс головой и прислушался, надеясь заметить какие-нибудь признаки присутствия других участников (из-за тишины и темноты ощущение времени начинало подводить, а ещё возникал страх, что его попросту забыли здесь, в то время как остальные давно выбрались наружу).

— Ненавижу подземелья, пирамиды и лабиринты, — проворчал Рык, ощущая как постепенно восстанавливается запас чакры. — Может отметку какую-нибудь оставить?.. Клок шерсти или каплю крови, чтобы любой, кто обладает достаточно хорошим обонянием, сразу понял о том, что я тут был.

Фыркнув, лис размял конечности, провёл ладонями по шкуре, на которой остались следы недавней схватки, затем сложил из ладоней причудливую фигуру и применил навык, позволяющий обратиться тенью. Чёрная клякса, опавшая на пол коридора, после пары секунд привыкания, выпустив ложноножку поползла дальше, продолжив искать выход из ловушки.

...

Лоуренс "ослеп". Его техника прорицания перестала работать, так как сил для поддержания контроля над духом уже не осталось, из-за чего пришлось остановиться на середине очередного туннеля.

Кентавра окружали тишина, темнота и холод, который с каждой минутой всё сильнее вгрызался в плоть, проникая под кожу человеческого торса.

Гордость воина столкнулась с инстинктом самосохранения, который утверждал о том, что идти дальше в таком состоянии... это всё равно, что подписать себе смертный приговор. Ведь теперь он не мог ни обнаружить ловушку, ни уклониться от неё...

С рычанием обрушив кулак на стену, британец запрокинул голову и закричал:

— Я сдаюсь! Слышите? Сдаюсь...

Ничего не произошло. Лоуренс, впрочем, ни на что и не надеялся, но всё же должен был попытаться.

Устало рассмеявшись, кентавр опустил голову, пытаясь придумать план дальнейших действий. Однако же, никаких толковых идей, кроме как продолжать стоять на месте, надеясь на то, что его всё же заберут отсюда, в голову не лезло.

А затем мир вспыхнул и закрутился, жеребца будто бы протянуло сквозь узкое бутылочное горлышко, а затем выкинуло на горячий песок. Яркий свет, шум ветра, гомон множества голосов и обилие запахов отправили утомлённый разум в благословенный обморок.

— Один выбыл! — объявил высокий темнокожий мужчина, одетый в белые рубашку и широкие штаны, привлекая внимание дисквалифицированных участников, слишком поздно добравшихся до пирамиды. — У нас осталось трое претендентов на победу!

...

Тиао замерла, едва высунувшись из-за поворота очередного коридора. Её глаза наткнулись на золотые радужки темнокожей женщины, от которой пахло... змеёй.

Ламия же улыбнулась, тонким языком облизнув губы, а затем бесшумно приблизилась к белой тигрице, плавно опускаясь перед ней на колени. Когтистые пальцы обвили шею зачарованного оборотня, покрытое змеиной кожей лицо приблизилось к морде...

— Не бойс-с-с-ся... — прошипела Анксунамон, окончательно подавляя волю своей жертвы.

Молодая хищница, запертая в собственном теле будто в клетке, билась в подобии истерики, но при этом продолжала всё видеть и ощущать. Она чувствовала, как к шее прикоснулись острые клыки, почти без сопротивления пронзившие шкуру и вонзившиеся в плоть, после чего по жилам стал распространяться холод...

Ламия отпустила свою жертву, когда тело оборотня обмякло. Она не убила тигрицу, использовав вместо смертельного яда сильное обезболивающее с галлюциногенным эффектом. Этого должно было быть достаточно, чтобы большая кошка не была помехой ближайшие три-четыре часа.

Почему она не оборвала конкурентке жизнь? Просто среди змей не было глупцов, готовых обрушить на себя гнев покровителей священных животных... Даже если эти животные — варвары с востока соседнего материка.

"Надеюсь, мне это зачтётся", — слизнув с губ капельки крови, африканка продолжила идти дальше, свернув в противоположный проход от того, из которого появилась тигрица (в конце концов, если бы выход был там, то полосатая вряд ли продолжила бы шататься по лабиринту).

Душу уколола совесть за то, что она бросает соперницу совершенно беззащитной. Однако же голос разума заметил, что если её состоянием воспользуется кто-то из других конкурентов, то вся ответственность будет лежать уже на нём. Поэтому ламия даже не обернулась, вступая на путь очередного испытания.

А Тиао, оставшись абсолютно одна, пролежала на холодном полу ещё несколько минут, после чего исчезла в технике обратного призыва, появляясь на горячем песке перед пирамидой, где попала в заботливые руки целителей.

Распорядитель же объявил, что остались всего два претендента на победу, которые почти подошли к выходу. Но только один из них добъётся успеха...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 110

Чёрной кляксой проскользнув через очередной коридор, Рык оказался в просторном светлом зале, потолок коего находился где-то далеко-далеко наверху, откуда падал свет. Однако же не успел он удивиться, обрадоваться или усомниться, как с противоположной стороны помещения, из аналогичного коридора вышла девушка, тело коей было покрыто сине-зелёными узорами на змеиной коже, а глаза сияли золотом с узкими вертикальными щёлками зрачков.

— С-с-с-с... — изо рта ламии высунулся кончик раздвоенного языка, пробующий воздух на вкус, после чего тонкие губы расползлись в широкой улыбке, обнажая ряды острых зубов с длинными игловидными клыками. — Выходи, не бойс-с-ся...

"Нашла дурака", — внутренне поёжился зверянин, лихорадочно ища выход из ситуации.

С глухим стуком оба входа в зал закрылись каменными плитами, как бы намекая на то, что сбежать не получится, и лишь свет с потолка продолжал литься.

"Точно!", — если бы в этот момент у лиса были руки, он бы хлопнул себя по морде, но к счастью (для самого Рыка), форма тени накладывала свои ограничения.

Тем временем тело Анксунамон поплыло, стремительно меняя свой облик: ноги превратились в хвост, который начинался от верха бёдер и скручивался кольцами на полу, талия и руки стали словно бы ещё более тонкими, когти заострились и утончились, своим видом напоминая короткие кинжалы, лицо вытянулось в узкую морду с большой пастью, а сама голова стала более плоской. Высунув кончик раздвоенного языка, она раздражённо зашипела, посмотрев точно на тень, прячущуюся у стены.

"Что-то мне не хочется проверять, кто из нас сильнее", — мысленно произнёс лис, отменяя технику превращения в тень, возвращая свой естественный облик, чтобы тут же припасть к полу на все четыре конечности.

— Лис-с-сёнок, — ласково прошипела ламия, пытаясь поймать взгляд противника, который попросту закрыл глаза, тем самым не давая воспользоваться преимуществом змеиного додзюцу.

Несколько секунд они оценивали ситуацию, замерев друг напротив друга, чтобы одновременно сорваться с мест в стремительном рывке. Анксунамон выплюнула сгусток яда, попавший на пол в том месте, откуда стартовал чёрный зверянин, а сам Рык всем видом показывал желание перейти в ближний бой... пока не свернул влево, проскакивая мимо удивлённой таким манёвром ламии.

"Пусть я не могу цепляться за стены чакрой, но физической силы это не отменяет", — промелькнула в голове злорадная мысль.

— С-с-стой! — то ли яростно, то ли удивлённо воскликнула змея, с секундным запозданием бросаясь впогоню за лисом, который уже успел сделать пару шагов по вертикальной поверхности, пользуясь исключительно инерцией набранного ускорения.

"Нашла дурака драться с противником, лепящим из своего тела новые облики словно из глины", — ехидно хмыкнул зверянин, концентрируя чакру в ногах.

Ещё два шага и, ощущая как сила инерции гаснет под действием силы тяжести, Рык буквально прижался к стене, а затем изо всех сил оттолкнулся ногами, выплеском внутренней энергии отправляя себя в полёт до противоположной стены. Перекувыркнувшись в воздухе, он приземлился на новую вертикальную поверхность четырьмя конечностями, частично подавляя импульс предыдущего прыжка, лишь затем чтобы снова прыгнуть изо всех сил, отбрасывая себя назад и вверх...

Прыжок за прыжком, преодолевая метры отвесных стен, чёрный лис поднимался всё выше и выше слыша шипение ламии, оставшейся далеко внизу (вроде бы она пыталась повторить тот же трюк, но ей не хватило... чего-то).

Спустя ещё десяток прыжков, когда резерв чакры начал показывать дно, чёрный лис увидел дыру в потолке, откуда и лился свет. Сцепив зубы и проведя мысленные расчёты, он ещё дважды оттолкнулся от стен, после чего извернулся и уцепился руками за край отверстия, повиснув на нём будто рыба на крючке. Впрочем, в отличие от водоплавающего, он обладал необходимыми конечностями и мозгами, чтобы подтянуть себя вверх, а затем забросить тело на площадку, освещённую заходящим солнцем.

— А вот и наш победитель! — объявил темнокожий мужчина в белой одежде, появившийся рядом с Рыком, тяжело переводящим дух лёжа на тёплом камне вершины пирамиды.

Над головой находилось синее небо, вокруг же открывался вид на пустыню, где далеко внизу был разбит большой лагерь с шатрами. Приподнявшись на руках лис даже увидел, как нелюди разных рас общаются между собой, что-то готовят, играют и...

"Постыдились бы заниматься таким на публике. Мне же тоже хочется!", — сглотнув слюну от фантомного ощущения вкуса коктейлей, распиваемых из больших стаканов группой разношёрстых участников турнира, отсеявшихся на этапе поисков пирамиды, зверянин дёрнул ушами, падая на бок.

— Гхм... — подал голос смуглый человек. — Рык, публика ждёт речь от победителя.

"Серьёзно?", — вновь приподнявшись на локте, лис посмотрел с вершины пирамиды на лагерь, убеждаясь в факте того, что если кто-то чего-то и ждёт, то уж точно не речи от усталого, грязного, израненного зверянина.

— Будет вам речь, — всё же решился победитель турнира нелюдей, с некоторым трудом поднимаясь на ноги.

Шум внизу притих, а распорядитель передал Рыку микрофон, при помощи стихии воздуха усиливающий голос пользователя.

— Всем спасибо... Всем праздновать, — коротко заявил чёрный лис, после чего вернул артефакт в руки удивлённого человека, произнеся уже для него: — Вы бы достали змею... пока она собственным ядом не захлебнулась.

Зрители, тоже немало удивлённые подобным поворотом дел, осознав смысл произнесённой "речи" взорвались криками радости. В конце концов, каждый из них уже смирился со своим поражением, так что теперь ничто не мешало придаваться веселью (тем более, что сам чемпион "приказал").

...

"Эпичного финального сражения не получилось... Хотя... так даже лучше", — наблюдая за потомком, который спрыгивая по ступеням пирамиды направляется к радующейся завершению турнира толпе, улыбаюсь уголками губ.

Стоит признать, что за последние полсотни лет зверяне стали куда менее агрессивными, что не отменяет их звериных повадок в плане заигрываний, борьбы за первенство и лидерство (только вот до серьёзного кровопролития это не доходит). И можно было бы расстроиться из-за подобного "мягкосердечия" потомков, которые "обмельчали из-за мирной жизни", но...

"Умение думать головой — это ничуть не менее важный навык, нежели способность работать кулаками", — в очередной раз хмыкнув, складываю серию ручных печатей, в которых с моим уровнем контроля нет никакой необходимости, после чего призываю уже успокоившуюся ламию.

Девушка, уже вернувшая себе почти человеческий облик, сперва посмотрела своими золотыми глазами на меня, затем бросила взгляд в сторону, куда ушёл Рык... и устало опустила плечи. Она не стала задавать вопросы, пытаться спорить или возмущаться, а лишь приняла факт своего поражения, при этом в глубине души считая, что на самом деле не проиграла (ведь лис сбежал, а не принял бой).

— Госпожа Анксунамон, прошу вас присоединиться к празднованию, — произношу мягким, ровным и невозмутимым голосом. — Скоро начнётся награждение финалистов. Вы, как занявшая второе место, будете почётным гостем на мероприятии.

— Хорош-ш-шо, — не оглядываясь на меня, ответила ламия, плавной походкой направляясь к краю площадки. — Пожалуй с-с-стоит поздравить мальчиш-ш-шку.

"Вот и определился последний чемпион, который будет участвовать в ритуале. Так или иначе", — прикрыв глаза, ощущаю смешанные чувства (с одной стороны я рад тому, что план подходит к завершающей части, с другой же... на разум слишком сильно давит усталость, чтобы эмоции были чистыми и искренними).

Возможно Мататаби права? Мне действительно стоит избавиться от всех клонов и лечь поспать... лет эдак двести-триста.

* * *

В офис моей резиденции в Городе Солнца вошёл старый китаец, телосложению коего позавидовали бы иные атлеты. Одетый в чёрный жилет, мешковатые штаны и мягкую обувь, он был похож на обычного человека ровно настолько, насколько матёрый волк похож на дворового пса.

— Господин Хосен, рад вашему приглашению, — вежливо произнёс Шан Цунг...

...

В то же время, в главном здании клана Тао, молодой глава и победитель турнира Короля Шаманов принимал среднестатистического чиновника... от которого веяло силой настолько, что все недавние противники казались Рену не более чем детьми.

— Господин Тао, у меня есть к вам интересное предложение, — изгибаю губы в улыбке, одновременно с тем заставляя склеры глаз стать матово-чёрными. — Рекомендую сперва выслушать до конца, а уже затем дать свой ответ...

...

На веранде загородного дома, на берегу одной из рек в глубинке Африки, в плетёных креслах друг напротив друга сидели двое темнокожих мужчин, один из коих был победителем турнира Пяти Волшебников, а другой — распорядителем турнира нелюдей.

— Значит, пройдя это испытание, я смогу стать бессмертным? — вопросительно приподнял брови Имхотеп.

— Это лишь побочный эффект, — отмахиваюсь от вопроса собеседника, словно от чего-то абсолютно неважного. — Бессмертие — это лишь одно из средств, а не сама цель...

...

Сидя на кухне гостевого дома клана белых тигров, где проживал уже почти неделю после своей победы в турнире и знакомства с одной из участниц, Рык смотрел на существо, от которого веяло силой и древностью. А ведь ещё минуту назад он вовсе не мог ощутить исходящую от гостя энергию, при условии того, что его собственные силы сделали заметный скачок в развитии.

— Я могу отказаться? — после непродолжительной паузы, лис поднял на меня задумчивый взгляд.

— Причина? — изгибаю брови в знаке любопытства, без тени угрозы или недовольства.

— Мне кажется... что я к этому не готов, — опустил голову зверянин. — И никогда не буду готов.

— Я всё равно создам твою копию, — оповещаю потомка, дубликат коего будет помнить всё, вплоть до этого самого разговора.

— Я хочу жить своей жизнью, — подняв на меня взгляд, объявил Рык.

— Раз ты решил, то желаю удачи, — поднимаюсь из-за стола и направляюсь к выходу. — И... Ты молодец, внук.

— Чт... — не успевает вопрос сорваться с губ чёрного лиса, а я уже исчезаю в пространственном искажении.

...

— Я согласен, — после коротких раздумий заявляет Шан Цунг. — Что от меня требуется?

— Ничего особого, — продолжая улыбаться, пожимаю плечами. — Призыв я обеспечу, а дальнейшую цель опишут уже на той стороне. У тебя семь дней на то, чтобы завершить свои дела в этом мире.

...

— Я отказываюсь, — почти без раздумий произнёс Рен Тао.

— Какова причина? — вопросительно изгибаю брови, не сильно удивляясь словам мальчишки, который весь турнир шаманов изображал из себя сосуд для духа.

— Мне это не нужно, а вот клану моё управление необходимо, — покривил душой подросток, на самом деле опасающийся за то, что стоит ему исчезнуть хоть на месяц, как любимые родственники воплотят свои планы на его сестру.

— В таком случае, испытание будет проходить твой двойник, — пожимаю плечами и поднимаюсь из-за стола. — Счастливо оставаться, Рен Тао.

...

— Согласен, — коротко ответил Имхотеп. — Каким глупцом я буду, если откажусь от такой возможности?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 111

Солнце светит за окном башни донжона, по небу плывут пушистые белые облака, дует приятный тёплый ветер... а в моём рабочем кабинете царят тишина и покой, пахнет книгами и деревом. Сидя за письменным столом, лениво бегаю взглядом по строчкам документов, которые передо мной для подписания разложила зеленоволосая помощница, являющаяся обладательницей улучшенного генома, позволяющего в широких масштабах управлять глиной...

"Казалось бы, что изначальный и этот миры такие разные, но населяющие их существа так похожи в своей основе. Либо это результат моего вмешательства, либо Тобирама-сан ошибся изначально, и проблемы людей заключаются не в наличии или отсутствии силы", — оставив несколько подписей, молча передаю документы волшебнице, которая кроме улучшенного генома освоила ещё две стихии, при этом научилась усиливать свои заклинания при помощи эффекта резонанса в три раза (и все эти достижения — ради воровства...).

— Ректор, вы просили напомнить вам, когда студенты второго курса будут призывать фамильяров, — пробежавшись взглядом по бумагам, убеждаясь в том, что всё заполнено правильно, произнесла девушка в строгом зелёном платье до колен, с широкими рукавами, а также корсетом, утягивающим талию и поддерживающим грудь, что с одной стороны делает её фигуру похожей на песочные часы, с другой же — лишает части подвижности в угоду моде.

"В годы скрытых селений, куноичи предпочитали в первую очередь удобную и не стесняющую движений одежду... Хех... Сам себе напоминаю старика, который сетует на молодёжь и говорит, что раньше небо было выше, трава — зеленее, а даймё справедливыми", — мысленно усмехнувшись, поднимаюсь из-за стола, небрежным движением расправляя коричневую мантию, накинутую поверх свободной белой рубашки и серых штанов, после чего киваю помощнице и направляюсь к выходу.

— Благодарю, мисс Лонгвилль. Оставьте остальные бумаги на моём столе — вечером я их разберу.

— Как будет угодно, — легко кивнула волшебница, правой рукой заправляя за ухо выбившуюся из причёски прядь. — Ректор, можно вопрос?

— Вы его уже задали, мисс Лонгвиль, — уже подойдя к двери и взявшись за ручку, слегка поворачиваю голову, скашивая взгляд на девушку, верность которой купил в тот момент, когда выплатил её долги, а затем вступился перед властями "взяв на поруки". — Спрашивайте.

— Почему вы решили присутствовать именно на этом ритуале призыва? — девушка смутилась, слегка прикусила нижнюю губу, но тут же опомнилась и добавила: — Насколько мне известно, вы далеко не всегда лично посещаете этот урок.

"Маги стали более разноплановыми, сильными, умелыми... но в открытом сражении любой чунин резал бы их десятками. Эх... Опять ворчу как старик", — на этот раз слегка изгибаю губы в усмешке, левой рукой оглаживая седую бороду (неужели отыгрываемый образ так сильно на меня влияет?).

— Скоро вы сами всё поймёте, мисс Лонгвилль, — отвернувшись от девушки, распахиваю дверь и выхожу в приёмную, где стоит стол моей помощницы, а у стены напротив него расположился удобный диванчик для посетителей.

Миновав эту комнату, оказываюсь на площадке в виде кольца, в середине коего находится винтовая лестница, спускающаяся до самого первого этажа. На верхнем уровне, кроме моего рабочего кабинета, имеются жилые покои, небольшая мастерская, библиотека и комната отдыха, где принято встречать высокопоставленных гостей. Обстановка везде выглядит довольно просто (без излишеств вроде золотых люстр инкрустированных драгоценными камнями), но весьма уютно, а для знающих людей — весьма дорого, так как на качестве я не экономил.

Взявшись за резной поручень, начинаю спускаться по невысоким ступенькам, высота коих рассчитана так, что поднимающийся человек практически не ощутит никакого напряжения. Взгляд лениво скользит по деревянным панелям, которыми обшиты каменные стены своеобразного колодца, на каждом из уровней коего находится несколько дверей, между которыми в металлических держателях закреплены светильники, стилизованные под факелы, вспыхивающие исключительно тогда, когда рядом оказывается излучающий чакру источник (человек или иное разумное существо).

Башня донжона замка используется в основном для административных целей, приёма гостей, как склад и музей. На уровне земли находится столовая, занимающая первый и второй этажи: внизу стоят столы для студентов, ну а на уровне второго этажа расположена площадка для преподавательского состава, откуда открывается чудесный вид на то, чем занимаются подопечные во время трапезы. Стоит заметить, что подобное размещение не только тешит самолюбие взрослых магов, но и не смущает их учеников, которые хоть и знают о присутствии взрослых, но не видя их прямо перед собой ведут себя чуть более свободно.

Угловые башни замка разделены между мужским и женским общежитиями, башней обслуживающего персонала, учебной башней с аудиториями, ну и обителью учителей с охраной (первые живут на верхних этажах, вторые — на нижних). Внутреннее пространство замка разделено на пять треугольных дворов, где студенты могут отдохнуть, поесть на свежем воздухе, ну или посетить своих питомцев, размещённых в специальных вольерах.

Прежде чем спуститься на нижние этажи, выплеском внутренней энергии создаю на себе маскировочный покров, который при взгляде со стороны делает меня невидимым, так что только при резких движениях в воздухе можно заметить размытый силуэт. Благодаря этому подобию техники "плащ хамелеона", незамеченным покидаю донжон и направляюсь к ближайшим распахнутым воротам, краем сознания внимательно отслеживая обстановку вокруг (чтобы никто случайно в меня не врезался, либо не запустил каким-нибудь заклинанием).

В принципе, до места проведения ритуала призыва, расположенного за стенами академии как в целях безопасности, так и из-за наложенных на стены барьеров, которые блокируют применение почти всех пространственных техник, можно было бы долететь, либо воспользоваться модификацией шуншина. Однако же делать рядом с плитой призыва, пока там не соберутся все второкурсники, особенно нечего, да и в последние... лет сто, я стал особенно ценить моменты беспечного безделия.

"Когда-то техники полёта были уникальны, а пользовались ими исключительно "гении"", — проследив взглядом за студенткой с красными волосами, одетой в белую блузку с короткими рукавами и длинную юбку, нижний край которой стянут специальным шнурком на манер бутылочного горлышка, позволяю себе лёгкую усмешку.

В конце концов, можно сколь угодно долго говорить о том, что раньше шиноби были сильнее, но если уж быть честным до конца, то вся их сила, в большинстве своём, была узкоспециализированной. Средний студент нынешней академии не уступает среднему чунину времён скрытых селений, но вот широта их способностей гораздо больше, как и гибкость сил. Ну а благодаря высокому фону окружающей чакры, даже средний волшебник, не уделяющий особого внимания саморазвитию, способен достигнуть уровня нижней планки джонина, для чего ему просто нужно использовать свои силы в повседневных делах.

Встав чуть в стороне от холма, где лежит шестиугольная плита призыва, на которой просто нужно начертить необходимый символ, заложив руки за спину устремляю взгляд на сегодняшних кандидатов. Под номером один, пусть и не по значению, идёт Гиш дэ Граммон — третий сын мелкого графа (напридумывали же титулов...), являющегося одним из генералов местной монаршей семьи, обладающий улучшенным геномом, позволяющим управлять металлом как напрямую, так и через нити чакры, создавая своеобразные марионетки. Вторая по очереди и первая по объёму силы, уже сейчас достигшая уровня среднего джонина времён скрытых селений, невысокая синеволосая девушка, скрывающаяся под именем Табита, на деле являющаяся беженкой из Галии (её улучшенный геном очень близок клану Юки, но психологический барьер не позволяет в полной мере освоить свою силу). Во всех смыслах третьей остаётся Кирхе Цербст, среди давних предков которой затерялся клан Теруми... почти ничего девушке не передав из своих особенностей. Ну и наконец та, кому суждено стать звездой сегодняшнего дня — Луиза дэ ла Вальер (невысокая хрупкая девушка с розовыми волосами, являющаяся обладательницей огромного резерва ян составляющей чакры, из-за чего страдают контроль энергии и самоконтроль, что вынуждает её постоянно держать себя в ежовых рукавицах самодисциплины).

Во времена моей молодости обладательницу подобного генома обучали бы как бойца ближнего боя, ну или мастера фуиндзюцу. Однако её родители решили, что дочери благородного семейства нет нужды заниматься делом простых ремесленников, обучающихся начертаниям разных "закорючек", вместо этого заставляя тренироваться в классической магии, при условии почти полного отсутствия предрасположенности к стихиям. Итогом стало то, что самооценка девочки, за которую Узумаки руки бы оторвали, раз за разом втаптывалась в грязь...

"Пожалуй, я сам бы не смог воспитать кандидата лучше", — окидываю ученицу придирчивым взглядом, отмечая мельчайшие детали внешности, неосознанные невербальные сигналы, ну и конечно же состояние очага, который из-за волнения стал работать в форсированном режиме.

Самая хорошая черта в генах Луизы заключается в том, что она может безбоязненно зачерпывать природную энергию, смешивая её со своей собственной в соотношении один к одному. Однако, из-за неподходящего обучения, об этом её таланте, который даёт возможность создавать техники в повышенном фоне чакры без дополнительных костылей, никто (кроме меня) пока что не знает. Возможно же это стало благодаря стихийной мутации, которая могла бы стать причиной основания нового клана... ну или рода, как принято говорить теперь.

Остальные студенты, кроме одного толстячка, который имеет в своих генах следы родства с кланом Дао (ветвью Акимичи), а также блондинки, у которой есть шанс раскрыть в себе силы Хозуки, являются довольно серыми посредственностями, которые ни предками, ни собственными стараниями не выделяются из общей массы. Впрочем, шестеро перспективных студентов на одном курсе обучения — это уже немало.

Прищурив глаза, приподнимаю уголки губ в лёгкой усмешке, так как из замка наконец-то показался Учиха без шарингана. Можно было бы сказать, что профессор Кольбер — удачный представитель восстановленного клана, если бы не тот факт, что участок отвечающих за додзюцу генов... полностью отличается от оригинала, не давая ему никаких дополнительных способностей. Впрочем, его склонность к стихии огня это не отменяет, а мозг, на который не давят "проклятые глаза" анализирует информацию где-то на треть быстрее других людей.

"Если взять Кольбера как пример, то Учиха без шарингана могли стать кланом не воинов, а учёных... Если бы в те годы эта стезя была сколь-нибудь популярной у шиноби".

...

Церемония призыва началась: студенты академии один за другим вставали на плиту, направляли в неё свою чакру, а затем получали своего напарника, наиболее подходящего по стихии. Таким образом Гиш призвал крупного полуразумного крота, имеющего сильную связь с землёй, Кирхе обзавелась огненной ящерицей (довольно молодой и любопытной), ну а Табита, влившая в узор почти три четверти резерва, выдернула призывом молодого змееподобного дракона, склонного к стихиям воды и ветра. Когда же пришла очередь Луизы, её однокурсники в едином порыве... стали создавать защитные чары.

"Хоть чему-то их жизнь учит. А ведь в первые месяцы прошлого года только и могли ныть да жаловаться", — прислушиваюсь к своим ощущениям и киваю, получив послание от мясного клона о том, что кандидат на партнёры для девочки готов.

И пусть с одной стороны — это довольно жестокий человек, но как мне кажется, именно он наилучшим образом подходит в напарники подростку с поломанной самооценкой и гипертрофированным чувством долга.

"Ну а чтобы подсластить пилюлю...", — импульсом чакры призываю меч, когда-то созданный моим двойником, игравшим роль прогрессора в этом анклаве.

Раздался громкий хлопок, трава колыхнулась под порывом ветра, вершину холма затянуло облако белого тумана паразитной чакры (резерв слабенького чунина ушёл впустую). Студенты, ожидавшие чего-то более опасного, несколько секунд помолчав начали возбуждённо переговариваться, а кто-то даже предложил проверить, не случилось ли чего с мисс ла Вальер.

Когда же Кольбер проморгался (по всей видимости он пытался использовать какую-то сенсорную технику) и устремился к вершине холма, во все стороны ударил новый порыв ветра, открывая взглядам наблюдателей неожиданную картину: начинающий стареть китаец с рельефной мускулатурой, одетый в чёрную облегающую безрукавку и мешковатые штаны, на сгибе левой руки удерживает потерявшую сознание от истощения молодую девушку с розовыми волосами, а в правой руке сжимает рукоять короткого прямого меча. Взгляд Шан Цунга, холодный и острый, скользнул по напрягшимся студентам и остановился на профессоре, который неосознанно удобнее перехватил посох и приготовился к бою.

"Похвально... Но, что дальше?", — память очень "вовремя" подкинула мне образы из воспоминаний Игоря-Игрока, но усилием воли я загнал их подальше (не время сейчас пытаться понять, почему нынешние события напоминают детскую иллюзию).

Первым тишину нарушил именно призванный, при помощи проявившейся на тыльной стороне правой руки печати получивший знания о языке анклава:

— Где тут госпиталь?

Примечание к части

Бедная-бедная Совунья... Хотя, она же круглая;)

Стоит ли мне расписывать остальные призывы, или же кратко их упомянуть и перейти к событиям последней арки?

Всем добра и здоровья.

Жду отзывов.

Глава 112

Темнокожий лысый мужчина, с крепким телосложением и высокомерным выражением лица, одетый в светлые жилет и штаны, а также сандалии, сидел в кресле, в гостиной своего дома, нетерпеливо постукивая кончиками пальцев по резным подлокотникам. С минуты на минуту должен был произойти призыв, на который он собирался откликнуться со всей широтой души, чтобы поучаствовать в важнейшем событии своей жизни — становлении правой рукой бога! А там... может быть удастся и выше подняться?

Имхотеп не был глупцом и понимал, что столь высокая награда не даётся просто так, а это означало то, что недавний гость подготовил серьёзное испытание. Дело усложнялось ещё и тем, что у него будут минимум трое конкурентов (всё же понять, чем именно он заслужил такую честь было нетрудно), личности коих были всем хорошо известны. И если молодой шаман, а также зверянин не казались сколь-нибудь опасными, то старый китаец наоборот внушал опасения...

"Колдун, сумевший победить в турнире воинов", — метаморф пожевал губами, пытаясь представить свои действия при встрече с этим стариком, способным связывать в узлы более молодых и сильных соперников.

Размышления были прерваны ощущением, будто его закутывают в тёплое одеяло, которое можно скинуть резким выбросом внутренней силы. На губах даже выступила улыбка от осознания, что ему дают последний шанс отказаться от участия.

"Нет уж", — египтянин гордо вскинул голову и прикрыл глаза, расслабляясь всем телом так, чтобы даже случайно не сбросить чуждую магию.

В следующий миг мир вокруг с хлопком исчез, оставив молодого мужчину в темноте, тишине и пустоте, от которых защищал только тот самый кокон из чужой силы. Однако не успел Имхотеп начать волноваться, как новый рывок и хлопок завершились ударом земли в ноги. Образовавшийся вокруг белый туман стремительно рассеялся, позволяя увидеть внутренний двор какой-то крепости европейского стиля, словно бы сошедшей со страниц иллюстрированного учебника по истории о войне Британцев и СПК.

Земля была ровной и утоптанной до состояния камня, на стенах висели знамёна и гобелены, на башнях развевались флаги, в окнах виделись лица любопытных слуг, а на некотором отдалении стояли вооружённые мечами стражники, облачённые в дикий гибрид европейских и азиатских доспехов, вооружённые мечами и арбалетами.

"Что за архаизм", — Африка, в техническом плане, несколько отставала от большей части остального мира, в чём можно было винить долгожителей, которые очень не любят перемены... но даже на родине уже успели отказаться от столь неэффективных средств ведения войны.

Однако же стоило Имхотепу прислушаться к магическому фону, как его глаза широко распахнулись, удивлённо глядя перед собой и ничего вокруг не замечая. Фон энергии был настолько мощным и плотным, что впору было сравнивать родной мир с высокогорьем, где воздух разрежен, а этот — с тропическим лесом, где тяжело вздохнуть полной грудью из-за высокой влажности. Из-за этого он не сразу заметил того, что в трёх шагах впереди застыл высокий мужчина с голубыми глазами, синими волосами, бледной кожей, широкими плечами и одетый в богатые одежды аристократа Англии прошлого-позапрошлого века.

— И кто же ты? — наконец задал вопрос Джозеф, не выдержав игнорирования собственной персоны от существа, притворяющегося человеком, откликнувшегося на ритуал по призыву фамильяра (связь между ними уже установилась, на что намекал рунный рисунок на руке темнокожего мужчины, так что можно было не опасаться нападения или непонимания речи).

Египтянин наконец-то соизволил заметить собеседника, а затем перевёл внимание на свою левую руку, пальцы которой сжимались на тяжёлой книге из чёрной кожи, уголки обложки которой были укреплены металлическими полосками. Надпись, выведенная крупными золотыми буквами гласила: "Книга заклинаний мага".

"Что же, пусть будет так", — ухмыльнулся своим мыслям Имхотеп, принимая правила этой игры.

— Я — маг, — обладатель тёмной кожи изобразил европейский уважительный полупоклон. — А ты... мой мастер?

* * *

Клон Тао Рена (впрочем, если он знает всё, что знал оригинал, имеет ту же внешность и силу, не означает ли это того, что ему можно называть себя этим именем без всяких приставок?) появился в облаке белого тумана на каменной плите, ощущая в своих руках некий продолговатый предмет, по ощущениям похожий на деревянный ларец.

Порыв ветра разогнал туман, открывая Рену, одетому в широкие штаны и жилет чёрного цвета, вид на широкую площадь, вымощенную крупными булыжниками. Сам он стоял на круглом возвышении, к которому вели три ступеньки из белого камня, а вокруг него собралась толпа нелюдей, похожих на человеческих мужчин и женщин, но с зеленоватой кожей, красными волосами, синими, зелёными или жёлтыми глазами, высокими поджарыми фигурами и заострёнными ушами.

Туземцы были одеты в длинные туники и свободные штаны, либо же в платья с широкими юбками. Не сразу среди них удалось заметить отдельную группу с вполне человеческой кожей, более короткими ушами, да и вообще намного менее чуждой внешностью (странно было это признавать, но те же оборотни, и даже зверяне, на фоне местных смотрелись куда естественнее и менее чуждо).

Площадь окружали маленькие дворцы из белого камня, с разноцветными мозаичными окнами, декоративными зелёными изгородями и фонтанами во дворах. Над головой же куполом сходились ветви исполинских деревьев, на фоне которых совершенно терялись и казались игрушечными любые строения. Всё поселение, насколько мог судить юноша, раскинулось среди корней гигантского леса, фон магии в котором был столь высок, что становилось тяжело дышать.

"Пожалуй, если бы не Джун, то тот я сильно жалел бы о своём отказе", — отстранёно подумал шаман, наконец-то останавливая свой взгляд на высокой стройной девушке с выдающейся... фигурой, которую не могло скрыть простое светло-голубое платье, подчёркивающее красоту глаз и гриву светлых волос.

Незнакомка боязливо смотрела на Рена, держа в руках то ли большую волшебную палочку, то ли короткий жезл, при этом забавно закусила нижнюю губу. Вполне человеческие цвет кожи и черты лица удачно гармонировали с небольшими заострёнными ушками, а выражение растерянности вызывало желание потрепать её по макушке...

"Это что, какое-то заклинание разума? Никогда не замечал за собой подобных наклонностей. Хотя... возможно это МОЯ оригинальная черта?", — взгляд опустился на шкатулку в руках, которая была вырезана из цельного куска красного дерева, а на её крышке была выдавлена надпись: "Ловушка душ".

— Тифания, заканчивай ритуал! — недовольно крикнул высокий зеленокожий мужчина, одетый явно более богато нежели остальные, после чего махнул рукой в сторону небольшой группы туземцев с человеческим цветом кожи. — Нам ещё пятерых полукровок нужно прогнать через призыв: не трать зря время.

— Д-да, дедушка, — разом поникла полукровка (как решил для себя молодой шаман, которому резко захотелось проверить подаренный артефакт на этом "дедушке").

* * *

Двойник Рыка...

"А если я двойник, то почему использую то же имя? Возьму себе новое, чтобы подчеркнуть индивидуальность... А ещё — сделаю что-нибудь с шерстью, чтобы цвет сменить. Жёлтый лис по имени Рёв... Круто звучит?", — приняв такое решение, молодой зверянин вернулся к изучению внешнего мира.

Рёв стоял на невысокой каменной плите, вкопанной в землю на широкой утоптанной площади деревни, одноэтажные глиняные и деревянные домики которой, с двухскатными крышами, утеплёнными соломой, жались друг к другу как стадо испуганных овец. Впрочем, местные жители совсем не были похожи на травоядных: чёрные, белые, рыжие, серые, жёлтые и даже синие коты и кошки, одетые в чисто символические накидки разных цветов, стоя на задних лапах с интересом разглядывали чёрного лиса.

Туземцы были невысокими (от полутора метров, до ста семидесяти сантиметров ростом), обладали пушистым мехом и... были больше животными, нежели даже сами зверяне. К примеру, если у самок расы Рёва молочные железы росли как у людей, то местные самочки в этом плане были...

"Не свезло", — констатировал зверянин, решивший назначить этот день своей датой рождения.

— Ну... и чего молчишь? — сложив лапки на груди, нагловатым тоном спросила белая кошка в красной накидке, глядя на зверянина снизу вверх.

— Хм... — Рёв задумался, что ему вообще стоит сказать, а затем изрёк то, что первым пришло в голову: — Ты миленькая.

— Мря... — после короткой паузы, белошёрстая незнакомка почесала подбородок когтем, затем обернулась к кому-то из зрителей в толпе, после чего произнесла: — Мататаби-сама, у меня сломанный призыв. Можно я ещё раз попробую?

"Чего?", — возмутился от такой наглости чёрный лис.

— Одна попытка — один призыв, Конека-тян, — отозвалась ухмыляющаяся синяя кошка, более чем на голову превосходящая сородичей ростом, при этом невинно помахивая двумя хвостами. — Мы должны нясти ответственность за тех, кого призвали.

— Ла-адня, — поникла белая кошечка, после чего скосила взгляд красных глаз на Рёва. — Пойдём уж, нядоразумение...

Сама Мататаби, следя за реакцией внучки своего прошлого перерождения, мысленно хихикала над ситуацией, предвкушая весёлую игру. Раз уж Хо-кун решил, что ему можно вершить судьбы мира, созданного одним безумцем, то чем она хуже?

* * *

Сидя на коленях на коврике, поджав под себя ноги и уперев ладони в колени, Шан Цунг прислушивался к энергетическому фону мира и думал. Его глаза были закрыты, но благодаря выпускаемой едва заметными волнами духовной силе, он видел внутреннее пространство комнаты так, будто бы мог одновременно смотреть сразу во все стороны.

Рядом с мужчиной лежал меч, представляющий из себя боевой артефакт, определённо имеющий собственный разум... Только вот пробуждать его колдун не спешил, давно привыкнув полагаться только на себя, а к разумному оружию относящийся... с подозрением (мало ли, что эта железка надумает, и не предаст ли в самый ответственный момент?). С другой стороны, отказываться от дара бога как-то...

"Позже", — прервал себя мужчина, ощутив как лежащая на широкой кровати молодая девушка стала дышать чуть глубже, а её сердце застучало сильнее.

По тонкому каналу связи, который Шан Цунг мог оборвать в любой момент, к нему бурным потоком текла "лишняя" (будто такая вообще бывает) жизненная энергия, впитывающаяся телом старика будто вода сухой губкой. Любой другой человек уже истощил бы свои запасы энергии, но девочка умудрялась не только подкармливать контрактора, но ещё и собственные запасы пополнять.

"Какой потенциал... а эти варвары его почти загубили", — вспомнив местных магов, которые хоть и обладают большими резервами, развитыми каналами циркуляции, но при этом полагаются на грубую мощь, а не мастерство тонкого контроля, китаец скривился в раздражении (всё же те, кому всё легко достаётся, редко утруждают себя чрезмерными нагрузками и постоянным самосовершенствованием).

Шан Цунг, давно подумывающий о том, чтобы взять себе полноценного ученика, пришёл к выводу, что Луиза дэ Ла Вальер отлично подходит на эту роль. Ну а связь призыва, вроде как делающая её главной в их связке, послужит как источником удобоваримой силы, так и гарантией безопасности. Та мелкая деталь, что аристократка может не согласиться учиться у него, победителем турнира мастеров БИ не рассматривалась потому, что он всегда мог привести несколько доводов, способных убедить в его правоте любого.

"Можно считать, что свой приз я уже получил. Осталось им верно распорядиться. Ну а испытание... Позже посмотрю, стоит ли вообще за это браться".

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Уважаемые читатели, меня терзают подозрения... что эта арка выйдет ну очень уж большой.

Глава 113

Проснувшись, Луиза обнаружила себя лежащей на постели в своей комнате. За окном только-только начинался рассвет, так что полумрак скрывал углы помещения от заспанного взора. В голове девушки метались и сталкивались сумбурные мысли, возникали и рассыпались обрывочные образы, в теле ощущалась лёгкая слабость... как если бы вчера она умудрилась истощить свой магический резерв.

"Так это был сон? Хорошо... Хотя стоит заметить, что призвать вместо фамильяра человека, а потом потерять сознание у всех на глазах — это как раз в моём стиле. Неужели даже во сне мне не может хоть раз повезти?!", — зажмурив глаза, стиснув пальцы в кулаки до ощущения боли, которую причиняли впившиеся в ладони ногти, обладательница розовых волос шумно вдохнула и выдохнула, давя эмоции, которые не должна испытывать аристократка.

— Вижу, ты уже проснулась, — прозвучал спокойный мужской голос, словно ведро холодной воды окативший мисс Ла Вальер, заставив замереть и испуганно напрячься. — Приводи себя в порядок и выходи из комнаты. Я буду ждать тебя в коридоре.

"Кто?.. Зачем.. Как?.. Неужели это был не сон?", — пока Луиза пыталась справиться с шоком, буквально парализовавшим всё её тело, незнакомец покинул комнату и шумно хлопнул дверью (ходил он настолько тихо, что девушка этого вовсе не замечала, так что последнее действие можно было расценить как обозначение своего ухода).

Резко сев на кровати, из-за чего голова закружилась, заставив обладательницу розовых волос схватиться за виски ладонями, мисс Ла Вальер всё же осмотрелась вокруг, убеждаясь в отсутствии посторонних людей. Только сейчас она заметила, что спала в школьной одежде, из-за чего чувствовала себя такой же помятой, как и рубашка с юбкой.

"Ну... хотя бы он меня не раздевал. Хотя мог позвать служанку...", — ощущая одновременно и досаду, и облегчение, Луиза решила всё же поторопиться и во всём разобраться (она находилась в академии, так что если незнакомцу разрешили находиться в её комнате... значит на то есть какие-то причины).

Спустив ноги с края кровати, ученица осторожно поднялась в полный рост и потянулась, привычным волевым усилием заставляя магию бежать по каналам чуть быстрее. Сонливость и слабость стали стремительно отступать, мир расцвёл новыми красками, а в душе появилась некоторая уверенность в себе. Всё же... пусть она и не была выдающейся волшебницей, в привычном понимании этого слова, но вот в деле укрепления и ускорения себя добилась немалых успехов, чему способствовали многочисленные медитации на контроль.

Быстро взяв из шкафа чистую одежду, мисс Ла Вальер прошла в небольшую ванную комнатку, где стояла плетёная корзина для грязного белья, а также ванная с артефактом, который превращал энергию в воду (большинство волшебников используют для этого собственные волшебные палочки, но к счастью отец был достаточно добр, чтобы подарить своей неудачливой дочери набор инструментов, помогающих в обыденной жизни). Раздевшись, умывшись, обсушившись при помощи выплеска магии, а затем одевшись в чистое, она вернулась в комнату и стала причёсываться, мысленно прокручивая обрывки событий вчерашнего дня, а также планируя разговор с незнакомцем, появившимся на её призыв.

"Не молод, но не слишком стар; крепок телом, странно одет, судя по брошенному на меня взгляду — либо самоуверен, либо уверен в себе", — пусть сознание и покинуло обладательницу розовых волос после исполнения ритуала, но несколько секунд бодрствования всё же врезались в её разум, позволяя делать первые выводы...

— Долго, — заявил мужчина с узкими глазами, бледной кожей и тёмными волосами, который словно страж стоял у двери в её комнату, стоило только волшебнице показаться на пороге. — Я — Шан Цунг, колдун и мастер боевых искусств. Если ты не помнишь: вчера я откликнулся на твой призыв, прежде чем ты упала в обморок. После этого мы поговорили с твоим преподавателем, ректором, а попутно — доставили тебя в твои покои. Теперь нам нужно решить, какие именно взаимоотношения между нами будут.

...

— Но... я ведь призывала фамильяра, — после секундного ступора, понадобившегося для осмысления вываленной на неё информации, попыталась возразить девочка.

"Хороший уровень самообладания", — отметил китаец мысленно, специально начавший этот разговор не в комнате подопечной, где она могла бы ощущать себя более или менее комфортно... в иной ситуации, а в коридоре, где с одной стороны были свидетели (с точки зрения аристократки — нежелательные), а с другой стороны... она не находилась один на один с сомнительного вида мужчиной.

— Хм... — изобразив взглядом изрядный скепсис, колдун посмотрел на тыльную сторону кисти правой руки, как бы случайно демонстрируя её собеседнице. — В отличие от животных, пусть и обладающих необычными способностями, я — человек с волей и разумом... и немалым опытом. Если мы с тобой, "госпожа", не сумеем договориться, я разорву контракт и уйду, а ты сможешь призвать кого-нибудь другого. Предлагаю пройти во двор: вчера я видел зону со столиками, установленными под открытым небом, где можно будет обсудить условия нашего сотрудничества.

Было видно, что слова о возможности разорвать контракт... испугали призывательницу. Она старалась этого не показывать, но Шан Цунг был достаточно опытным, да и среди аристократов успел пожить, научившись определять их эмоции по взглядам, позам, дыханию. Ну а канал связи, который тянулся от девочки к нему, передавая вместе с жизненной энергией ещё и капли духовной, при желании можно было использовать даже для чтения мыслей.

"Кто бы ни изобрёл этот ритуал, он проделал неплохую работу, но оставил слишком много недоработок. Или же эти лазейки существуют специально?", — китаец терпеливо ждал решения своей собеседницы, прекрасно понимая то, что она не откажется (её гордость не переживёт удара, если призванный фамильяр просто уйдёт, при этом разорвав единственное доказательство хоть какого-то успеха в магии).

— Что же, сэр Цунг, — взяв себя в руки, надела на лицо маску аристократичной холодности Луиза. — Я не возражаю против того, чтобы прогуляться по двору академии до завтрака.

— Я не сэр, — спокойно поправил её колдун. — В моей стране нет школы рыцарства, а вместо неё присутствуют школы боевых искусств и колдовства. Меня можно назвать кудесником и мастером БИ, но не сэром.

— Как же мне к вам обращаться? — волшебница уловила для себя из слов собеседника то, что он как минимум обладает магическими способностями и навыками воина, что вызвало в груди лёгкую вспышку гордости (призвать настоящего волшебника — это не то же самое, как призвать какую-нибудь крысу или ворону).

— Мастер Цунг, — выдержав строго отмеренную паузу, изображая раздумия, ответил мужчина.

...

По пути из башни, выступающей в роли женского общежития, Луиза и Шан Цунг обмолвились едва ли десятком коротких фраз. Китаец давал своей подопечной осмыслить происходящее, одновременно с тем отслеживая эмоции и невербальные сигналы тела, ну а мисс Ла Вальер пыталась построить диалог так, чтобы одновременно не унизить своё достоинство, не оскорбить собеседника (от которого ощутимо веяло внутренней силой и угрозой, из-за чего хотелось смотреть не глаза в глаза, а опустить голову и уставиться в пол), ну и выяснить как можно больше сведений. Впрочем, уже заявление о том, что контракт фамильяра можно разорвать, говорило о многом...

К счастью по пути им встретилась только парочка служанок, на которых спутник волшебницы обратил ровно столько внимания, сколько удостаивается какая-нибудь не слишком интересная статуя. Учитывая, что работниц академии подбирали не только по навыкам, но и по внешности, это тоже кое-что говорило о призванном.

"Ну а чего ты ждала? Вряд ли взрослый мужчина будет бегать за юбками служанок, как это делают некоторые ученики. Хотя... если бы его можно было привязать через какую-нибудь девушку... Глупости какие-то. Уроки мамы по манипуляциям младшими аристократами тут явно не к месту", — обладательница розовых волос осторожно покосилась на своего спутника, но тот словно бы ничего не заметил.

И вот они оказались в одной из пяти зон внутреннего двора, где под открытым небом стояли маленькие столики. Свежий утренний воздух, редкие компании и одиночки, играющие со своими фамильярами настраивали на спокойный серьёзный диалог. Усевшись на отодвинутый мастером БИ стул и, дождавшись пока собеседник займёт место напротив, девушка решила не играть словами, а спросить напрямую:

— Мастер Цунг, я понимаю то, что вы — не обычный фамильяр... и не согласитесь исполнять его роль. Однако, раз вы до сих пор не разорвали наш контракт, значит вам он тоже чем-то полезен. Скажите, что вы хотите получить от меня и что можете дать взамен... Как вы видите наше сотрудничество?

"Чувствую себя рыночной торговкой", — мысленно скривилась Луиза, отчаянно жалея о том, что не может поступить иначе (в конце концов, как учил отец: "Имя рода — это лишь множитель для имени аристократа").

В академии мисс Ла Вальер пришлось узнать на собственном примере то, что сколько раз ноль ни умножай, ноль в итоге и останется. Стоило радоваться хотя бы тому, что ей удавалось притворяться единицей, благодаря чему уважение к роду перекидывалось и на неё...

Вместо ответа Шан Цунг протянул над столом правую руку, развернув её ладонью вверх, а затем заставил воздух над кистью закружиться маленьким вихрем, после чего вспыхнуть огнём, обратиться водой и рассеяться паром. Всё это он проделал с невозмутимым лицом, без единого дополнительного слова или движения, чем заставил собеседницу широко распахнуть глаза и затаить дыхание. Когда же представление окончилось, из его рта вырвались слова:

— В первую очередь я — кудесник. В моих силах обучить тебя знаниям моего мира, помочь обуздать твою силу, достичь высот мастерства в науках и закалить тело и дух. Кроме того, на время обучения ты будешь находиться под моей защитой. В оплату же... ты уже даёшь мне энергию, которая течёт по нашей связи. Всё остальное я могу получить сам.

— ... — обладательница розовых волос уже хотела спросить о том, что неужели взрослому магу может не хватать собственной силы, из-за чего он готов взять в личное ученичество не самую преуспевающую волшебницу, как тренированный подмечать детали разум уцепился за иную оговорку: — Вашего мира...?

— А это, Луиза дэ Ла Вальер, тот самый вопрос, на который я могу дать ответ только своей ученице, — насмешливо сверкнув глазами, с совершенно серьёзным выражением лица заявил Шан Цунг.

...

"Всё прошло весьма неплохо", — подумал китаец, впервые за долгое время ощущающий себя так, будто помолодел лет до тридцати (благодаря потоку жизненной энергии, непрерывным ручьём вливающемуся в его тело через печать, организм будто бы обновлялся).

После того как девочка дала своё официальное согласие, колдун кратко рассказал о том, что в том месте, откуда он прибыл в это королевство, магия имеет куда больше разнообразных проявлений и школ, так что подобрать направление развития можно для кого угодно. Более подробный разговор и составление плана занятий они решили отложить на вторую половину дня, когда закончатся обязательные для студентов академии уроки и наступит свободное время.

Шан Цунг осознавал, что Луиза плохо себе представляет, что означает личное ученичество у мастера, но вопреки расхожему мнению о школах востока, он не собирался сразу же подвергать её нечеловеческим нагрузкам (во-первых, это опасно для здоровья девочки; во-вторых, скорее всего лишь убьёт ростки энтузиазма и доверия; в-третьих... поток жизненных сил ослабнет). Как считал победитель турнира мастеров БИ: если мастер даёт ученику задачу, которую он не может выполнить, то виноват совсем не ученик.

"Если всё сделать правильно, то ученица пусть и будет уставать, но не заметит в себе изменений до тех пор, пока её в них не ткнут носом", — мысленно усмехался китаец, вспоминая методики работы с самыми маленькими воспитанниками монастыря...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 114

В кабинете короля Галии, обставленном строго и со вкусом, в глубоких креслах друг напротив друга сидели двое мужчин: Джозеф, красующийся богатым камзолом, синими волосами и надменным выражением лица, а также Имхотеп, одевшийся в белые рубашку и штаны, сандалии и пояс, к которому при помощи цепочки из стали прикрепил книгу заклинаний (артефакт оказался очень занятным, так как стоило сконцентрировать взгляд на любой из страниц, а затем подать немного энергии, как в голове появлялись образы и понимание принципов работы чар). Лицо египтянина было спокойным, даже равнодушным, а взгляд выражал скуку, что изрядно раздражало призывателя.

За широким окном разгорался рассвет, на столе, который стоял между мужчинами, лежала карта мира... Очень маленького мира, который мог бы целиком разместиться на одном из материков, известных Имхотепу по урокам географии. Впрочем, этот недостаток вполне компенсировался насыщенностью энергии в воздухе, земле, воде и даже камнях... будто бы те целиком состояли из уплотнённой энергии.

— Альбион — это небольшое островное королевство, где правит одна из династий, берущих своё начало от основателя магической школы, — терпеливо пояснял своему фамильяру прописные истины Джозеф. — Моя династия тоже произошла от этого мага, а значит — мы являемся дальними родственниками.

— Поэтому ты решил помочь создать повстанческое движение, которое свергнет действующего короля и разберётся с его семьёй, чтобы когда обе стороны истощат свои силы, явиться и принести на летающий клочок земли мир? — предположил египтянин, лениво постукивая пальцами по корешку книги. — Вряд ли вчерашние крестьяне и младшая аристократия справится с армией потомственных магов, из поколения в поколение укреплявших свои цитадели. А даже если им улыбнётся удача, тебе достанутся разорённые земли и развалины, голодающие бродяги и бандиты, готовые на всё ради еды.

— Ты утрируешь, — небрежно махнул рукой король Галии. — Разрушения, конечно, будут, но не столь критичные, местное население же мне нужно лишь для того, чтобы разбавить им кровь галлов... Так что взрослых мужчин всё равно ждёт либо плаха за восстание, либо место в армии.

— Неужели другие королевства будут смотреть на это сквозь пальцы? — позволил себе проявить любопытство изгибом бровей Имхотеп. — Та же Германия, Тристейн... возможно — эльфы?..

— Сейчас наиболее удачное время для данной операции, — усмехнулся уголками губ синеволосый мужчина. — Галлия сильна как никогда; Тристейн погряз во внутренних проблемах, вызванных разборками аристократов и кардинала, являющегося опекуном принцессы; Германия... слишком расслабилась в последние годы, из грозного конкурента превратившись в рыхлое общество слабовольных ничтожеств, посвящающих свою жизнь получению удовольствий. Не удивительно, что эти два государства собираются объединиться, чтобы не быть уничтоженными кем-то третьим. Нелюдям же не позволят вмешаться в дела людей... в особенности в том случае, если это будет внутренним делом Альбиона.

— Летающий остров — неплохой плацдарм для завоеваний, — прикрыв глаза, египтянин поставил локти на подлокотники, сцепил пальцы рук под подбородком и продолжил говорить ровным тоном: — В крайнем случае, можно будет доставить его к столице противника и пригрозить, что собираешься уронить всю эту громаду на их головы. Осталось только понять, что нужно от меня... и что я за это получу?

Взгляды чёрных и голубых глаз встретились, и на несколько секунд в помещении установилась тишина. Безмолвная борьба продолжалась бы ещё долго, если бы в дверь не постучал слуга, доставивший срочное послание.

Едва дверь за спиной молодого пажа захлопнулась, а Джозеф пробежал взглядом по строкам текста, как его лицо недовольно скривилось...

— Что-то пошло не так? — деланно участливым голосом спросил Имхотеп, искренне наслаждающийся ощущением магии, буквально переполняющей его тело.

— Один из предводителей восстания ранен, — отбросив бумагу на стол, синеволосый мужчина потёр переносицу указательным и большим пальцами правой руки, вновь надев на лицо маску надменности. — Ты говорил, что умеешь менять внешность?

Вместо ответа египтянин закрыл глаза, а затем его черты стали меняться. Спустя менее чем минуту перед Джозефом сидела его точная копия, у которой даже волосы были той же длинны.

— Превосходно, — лёгкая усмешка тронула губы короля Галлии. — Ты отправишься на Альбион, где заменишь собой этого неудачника. Связь будем держать через контракт фамильяра...

— Я до сих пор не услышал, что это даст мне, — напомнил Имхотеп, голосом собеседника изображая скучающие нотки. — Твою просьбу, я исполню... Но сам понимаешь, что подчинённые гораздо эффективнее работают и охотнее проявляют инициативу, когда имеют собственный интерес.

— Хм... — задумавшись, синеволосый мужчина медленно кивнул. — Ты ведь маг, а это значит, что тебе должны быть интересны магические аномалии?

— Допустим, — двойник повторил действия своего призывателя.

— Под королевским замком Альбиона находится некий... источник магии земли, который подпитывает чары, удерживающие остров в небе, — король мысленно оскалился, увидев искреннюю заинтересованность в глазах собеседника. — Я позволю тебе изучать его и черпать силу для своих нужд. Ну а если хорошо себя покажешь — получишь титул придворного мага-хранителя Альбиона. Если согласен, то сейчас я выдам документы, с которыми необходимо ознакомиться, ну а к вечеру будет готово судно, которое тайно доставит тебя на остров.

— Что же... — египтянин вернул себе свою внешность. — Я готов выполнить твою волю... мастер.

"Нужно приставить к нему наблюдателей. После захвата Альбиона, от слишком много знающих людей придётся избавиться", — решил для себя Джозеф.

"Получив в своё распоряжение источник магии, я смогу избавиться от привязки", — мысленно констатировал Имхотеп.

Ни один из мужчин не доверял другому, но это не мешало им использовать друг друга ради личного блага.

* * *

Шелест листвы далеко над головой, запах цветов и журчание воды в фонтане под открытым окном. Проснувшись на широкой и удобной постели, Рен тут же оглядел довольно просторную и светлую комнату, каменные стены которой красовались картинами и гобеленами, пол толстым ковром покрывал мягкий зелёный мох, а с потолка свисали светильники, похожие на бутоны цветов.

Одевшись в зелёную робу, которую обнаружил на прикроватном столике, где стояла шкатулка, являющаяся ловушкой душ, молодой шаман прошёлся от стены до стены, босыми стопами ощущая мягкость покрытия пола (весь дворец имел подобный ковёр, по которому следовало ходить босиком).

"Наверное, мне тут даже понравилось бы, если бы не местные жители... Высокородные Эльфы", — подойдя к распахнутому окну, молодой человек выглянул наружу, чтобы увидеть красивый сад с ровными рядами кустов, парой каменных беседок обвитых плющом и чашу фонтана, который и издавал журчание струй воды, вырывающихся из каменного бутона, будто бы плавающего в центре искусственного водоёма.

Прошлым днём Рен так и не смог толком поговорить с Тифанией (полукровкой, которая и призвала его), так как после ритуала она ушла с другими магами, а фамильяров, среди коих человеком был только он, стали проверять на предмет опасности. Целители и дрессировщики, исследователи и даже один военный, который пришёл специально для беседы с шаманом, старались вывернуть своих подопечных наизнанку, а затем вернуть в прежнее состояние.

Сперва китаец даже одобрил подобный подход: мало ли какими болезнями могут страдать животные, ну или же среди них найдётся кто-то смертельно опасный для призывателя? Только вот вскоре он понял, что эльфы опасаются не за магов-полукровок, а за себя самих, ради чего применяют самые разные способы контроля, дабы воспитанники не смогли с помощью своих питомцев стать независимыми и неуправляемыми...

"Мерзкие расисты", — подняв руки к шее, молодой шаман прикоснулся к ошейнику, который в ответ на это уколол его кожу, предупреждая о том, чтобы парень даже не думал пытаться освободиться.

Не то, чтобы ошейник был такой уж большой проблемой для Рена: он мог бы от него избавиться прямо сейчас. Однако же подобный демарш повлечёт за собой болезненные последствия для Тифании, через связь с которой ощущались лёгкий страх, одиночество и надежда.

Пока эльфы не совершают каких-то радикальных действий, молодой шаман решил притвориться послушным и понаблюдать. Нужно было лучше узнать местное общество, понять положение дел, ну а затем уже планировать... что-либо. Учитывая, что призывами занимались полукровки, из этого следовало то, что как минимум люди где-то в этом мире есть, так что можно будет сбежать к ним... забрав с собой призывательницу (если она этого захочет, так как и люди могут оказаться расистами, но уже против эльфов).

Стук в дверь оторвал молодого китайца от размышлений, заставив обернуться к входу. Посетитель же не стал дожидаться разрешения и распахнул створку, остановившись на пороге и одарив человека надменным взглядом. Это был молодой эльф в жёлтой тунике с рисунком падающей листвы, свободных штанах и с парой деревянных ножей на поясе.

— Фамильяр, — это слово было произнесено холодно, будто ругательство. — Тебя и твою хозяйку ждут в большом зале через пять минут. Иди за мной.

"Мне уже хочется проредить местный генофонд...", — подавив в себе эмоции, Рен подхватил со столика шкатулку и, молча ступая по мягкому ковру из мха, отправился следом за гонцом, который даже и не подумал его ждать.

...

В большом зале дворца было светло и чисто: вместо ставшего привычным мха, пол здесь покрывал слой тёплого белого дерева, на стенах красовались гравюры в виде сцен сражений (где эльфы повергали монстров и людей), а на своеобразном троне в виде бутона кувшинки сидела немолодая женщина с седыми волосами и бледно-зелёной кожей.

— Ученики, — вопреки внешности, голос женщины звучал молодо и звонко. — Через полгода, как вам всем уже известно, в Германии состоятся магические игры, призванные доказать превосходство магов одной из стран над всеми остальными. В прежние годы мы не могли выставить на этих соревнованиях полноценную команду, так как люди используют иную магию, а наши природные способности плохо подходят для участия в их испытаниях. Но на этот раз всё будет иначе: вы — воспитанники Академии Леса, должны показать превосходство нашего государства над варварскими странами людей...

"Говорить полукровкам о том, что они — полувысшая раса, которая должна показать дикарям их место. Хм... только мне кажется, что это — бред?", — стоя за правым плечом своей призывательницы, одетой в простое длинное голубое платье, Рен постарался заглянуть в лица других волшебников и едва не выругался.

Парни и девушки, рядом с которыми сидели разнообразные животные, птицы и даже насекомые (огромный паук сидел на плече тёмноволосого парня лет шестнадцати), слушали старую эльфийку с пылающими решимостью взглядами, фанатичными выражениями лиц, и гордостью за своё великое предназначение. Впрочем, связь с Тифанией говорила о том, что она не слишком-то верит в свою избранность, а скорее боится сделать что-либо, из-за чего будет отличаться от остальных полукровок.

"Возможно она и согласится на побег. Нужно будет улучить момент и поговорить наедине", — приняв решение, шаман вновь прислушался к словам эльфийки.

— ...должны будете узнать сильные и слабые стороны ваших фамильяров, а затем научиться работать с ними в команде. До отправки на Магические Игры — это ваша главная задача, ради выполнения которой будут приостановлены все остальные занятия.

* * *

— Ах... хах... хах... Мррр... Аааа! Ещё... Ещё... Быстрее... Сильнее... Ня останавливайся... Ааа!!!

Белая кошечка, лежащая на соломенном матрасе, в единственной (но довольно большой) комнате одного из каменных домиков, сложив передние лапки под головой, лёжа на животе и вытянув задние лапы, не сдерживая голос стонала и дёргала ушами в такт движению лап Рёва. Сам же чёрный лис, чувствуя себя крайне... неловко, чесал когтистыми пальцами спину своей призывательницы.

"Даже интересно, о чём думают соседи?", — промелькнула в голове зверянина весёлая мысль.

Жилище у Конека было просторное, довольно уютное, пусть и весьма аскетичное: деревянный пол устилали соломенные матрасы, тут и там лежали мягкие подушки, в углах пристроились столик, тумбочка, шкаф и умывальник. По сути, кошке для жизни нужно было не столь уж и много вещей, ну а само жилище, в случае появления жениха и потомства, легко было увеличить ещё на пару комнат.

— Ня останавливайся, — приоткрыв один глаз, сердито посмотрела на лиса Конека.

— Хватит с тебя, — убрав руки от кошки, Рёв всплеском чакры избавился от зацепившихся за его мех шерстинок.

— Ты вредный, — буркнула хозяйка дома, лениво перекатываясь на спину.

— Я полезный, но в малой дозировке, — отшутился зверянин, потягиваясь и встряхиваясь.

— Серьёзня? — изобразила удивление кошка, после чего окинула собеседника придирчивым взглядом. — Может быть ня что-то и сгодишься.

— Зачем ты вообще меня призвала? — ответив на взгляд собеседницы усталым вздохом, спросил лис, но увидев как Конека открывает рот, поспешно перебил её: — Не отвечай. Это был риторический вопрос.

"Тем более, что на то, чтобы услышать ответ в твоём исполнении, я ещё не готов".

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 115

Рассвет... Даже в анклаве, созданном Тобирамой-саном, это явление остаётся столь же прекрасным и завораживающим, пусть вместо настоящего солнца здесь всего лишь его отражение. Однако же зарево восхода светила, где бы я его ни встречал, остаётся всё тем же маленьким чудом, которое заставляет остановиться и просто наблюдать... В конце концов, не зря же люди и нелюди считают, что рассвет — это символ новой надежды?

— Ректор, вам пришло письмо от кардинала Мазарини, — сообщила молодая женщина с зелёными волосами, подходя ко мне со спины.

Стоя перед распахнутым окном своего рабочего кабинета, левой рукой придерживаю блюдце, на котором находится чашка с горячим чаем, исходящим ароматным паром. На мне надеты белая рубашка и чёрные брюки, поверх коих накинута землистого цвета мантия, что неплохо сочетается с образом ещё крепкого старика... Впрочем, мисс Лонгвилль, одетая в шёлковую блузку, зелёную юбку и пиджак, которые только подчёркивают её фигуру, раз за разом совершает мелкие провокации, пытаясь проникнуть под мою маску.

"Старайся дальше, девочка. Возможно из тебя и выйдет куноичи", — мысленно усмехаюсь, неспешно делая ещё один маленький глоток замечательного напитка (порой мне даже жаль, что я не испытываю тех же проблем, как обычные люди, которым требуется взбадриваться по утрам).

— Ну и чего нужно этой развалине? — спрашиваю не оборачиваясь к собеседнице, которая стоит с вытянутой рукой, пальцами коей сжимает конверт из золотой бумаги.

"Переводить редкую породу дерева на переписку между аристократами... Порой люди меня удивляют своей нерациональностью. Хотя... если учитывать стоимость такой бумаги, а также монополию государства... как ещё одна ступень безопасности от подделывания, подобный трюк имеет право на существование", — рассвет уже почти завершился, да и чашка пуста на две трети, так что скоро придётся вернуться к обычной скучной работе, что не может радовать.

— Ректор, это письмо от кардинала... — попыталась воззвать к моей совести помощница.

"Зря стараешься. При моём создании совесть в комплект обязательных деталей не входила", — ещё раз мысленно усмехаюсь, ощущая нарастающее напряжение молодой женщины.

— И...? — слегка тороплю мисс Лонгвилль, всем видом показывая то, что не верю в её способность не заглядывать в переписку начальства.

Несколько секунд волшебница ещё молчала, надеясь на моё снисхождение, но затем всё же опустила руку и со вздохом произнесла:

— Принцесса Генриета завтра прибудет в академию, чтобы посмотреть на ежегодное выступление учеников и их фамильяров, — помощница замолчала, но затем продолжила: — Неофициально же... её высочество хочет попросить свою подругу об услуге, и кардинал просит вас ей не мешать.

"Просит он... А ведь когда-то пытался приказывать, то угрожая властью короны и армии, то давя на патриотизм. Впрочем, это сейчас не важно. Раз принцесса решила явиться лично, значит, что основные события уже близки к развязке", — приподнимаю уголки губ, допивая остатки чая.

— Понятно.

— И это всё, что вы скажете? — негромко возмутилась помощница. — Я только что сообщила, что кардинал приказал не вмешиваться в интригу принцессы, а также призналась, что читаю ваши письма...

— Во-первых, не приказал, а попросил, — замечаю поучительным тоном, не спеша оборачиваться к собеседнице. — А во-вторых, мисс Лонгвилль, если бы я не был уверен в вас, то и не держал бы рядом с собой. Зачем мне помощница, которой я не могу доверять даже такую малость как разбор почты?

Ответом мне была тишина, которую нарушила синяя двухвостая кошка, словно скалолаз по отвесному склону, вонзая когти в каменную кладку, взобравшаяся на самый верх башни.

— Мряу, — показавшись над краем подоконника, оповестила о своём возвращении бывшая биджу.

— И я рад тебя видеть, Мататаби-чан, — отставив блюдце на край подоконника, подхватываю подругу на руки. — Нагулялась?

...

За прошедшие с момента призыва фамильяров дни, жизнь в академии почти не изменилась: студенты всё также ходят на занятие, жалуются друг другу на несправедливых профессоров, создают парочки и ссорятся между собой. Исключением из общей массы стала Луиза дэ Ла Вальер, за которую всерьёз взялся Шан Цунг, который искренне уверен в том, что волшебник должен быть развит всесторонне.

К чести старого китайца следует сказать, что к тренировкам подопечной он подошёл комплексно и разумно, на всякий случай договорившись о помощи со стороны профессоров, медиков, студентов со старших курсов. Кроме регулярных физических нагрузок, в основном направленных на скорость, гибкость и выносливость, он учит молодую девушку орудовать стилетом и широким кинжалом, до автоматизма отрабатывая подлые удары в незащищённые и наиболее болезненные точки на манекене. Благодаря массажу и акупунктуре, его ученица быстро восстанавливает силы, да и получить какую-либо лёгкую травму практически не может (а ведь иногда так хочется...).

Так как классическая для анклава в целом и Тристейна в частности магия Луизе не подходит, победитель турнира мастеров БИ решил учить её начертанию. Это, конечно, не фуиндзюцу клана Узумаки, которые при помощи своих печатей были способны выворачивать законы реальности как им вздумается, но результат первых демонстраций немало впечатлил студентов...

...

Сидя на расстеленном на траве коврике в позе "лотоса", колдун неспешно лепил из камня фигурку китайского дракона. Солнце только поднялось над горизонтом, до завтрака ещё было достаточно много времени, а работа над материалом, напитанным его внутренней силой, всегда помогала настроиться на правильный лад.

Неподалёку от наставника, одетая в свободные рубаху и штаны белого цвета, на ещё одном коврике сосредоточенно сопела Луиза, скрутившаяся в причудливую позу для медитаций. На самом деле без подобного вполне можно было обойтись... если бы Шан Цунг занимался с кем-либо иным, а не с личной ученицей, которую решил подготовить так, как это делали когда-то давно... в годы его молодости.

Занятие йогой на свежем воздухе во-первых, развивало гибкость суставов, выносливость и эластичность мышц, во-вторых, помогало разогнать внутреннюю энергию по каналам, заряжаясь бодростью на весь день, в-третьих... тренировало волю и дух. И если в первые дни мисс Ла Вальер смущалась, стеснялась и больше думала о том, как смотрится перед одноклассниками, то теперь ей было на это наплевать (ну или она просто научилась игнорировать чужие взгляды). К тому же, китаец вовсе не старался как-то опозорить подопечную, а потому и одежду для тренировок выбрал наиболее удобную и закрытую, и сам не позволял "добрым" отпрыскам аристократов какие-либо вольности в сторону девушки.

На земле же лежали вещи Луизы: широкий кинжал с волнистым лезвием, которым легко наносить раны с неровными краями, тонкий стилет, одинаково хорошо подходящий для колющих ударов и вырезания символов на различных материалах (от земли до камня), аккуратно сложенная мантия... но самое главное — книга мага. Так как классические чары для юной призывательницы оказались недоступны частично или полностью, пришлось переносить их эффекты на бумагу, изображая в виде магических кругов или же рисунков.

Сам китаец мог провернуть все трюки местных магов за счёт собственной воли и внутренней силы, которая благодаря постоянной подпитки от ученицы вряд ли быстро закончилась бы. К сожалению сама Луиза не обладала ни волей старого мастера, ни контролем над собственной силой, ни даже воображением, частично способным решить первые две проблемы. Учитывая же скорость её обучения, уровня старшего ученика храма кудесников она должна была достичь лет через... пять, что было непозволительно долго.

К счастью Шан Цунг знал, как можно обойти ограничения при помощи своеобразного костыля, от которого в будущем лучше вовсе отказаться. Закупившись бумагой из золотого дерева, которое прекрасно проводило как духовную, так и жизненную энергии, он стал учить подопечную способам создания правильных чернил, а затем и нанесения узоров, несущих в себе мистический смысл, которые необходимо только напитывать своей энергией для активации.

"Создать рисованное заклинание в спокойной обстановке куда проще, нежели пытаться использовать навык с нуля прямо во время боя", — мысленно повторял колдун, раз за разом заставляя юную девушку... рисовать с вкладыванием энергии, желания и эмоций.

Сейчас в книге у Луизы было всего десять листов с рисованными заклинаниями: телекинез, изображённый как круг из символов, соединённых одной линией, каждый из коих несёт строгое значение; огненный шар, изображённый в виде рисунка в виде сгустка летящего пламени; струя воды, нарисованная как закручивающийся спиралью столб воды; левитация, которую вновь пришлось рисовать в виде круга символов; магические путы, изображённые в виде змей, похожих на цепи... Чтобы использовать любое из заклинаний книги, нужно выбрать страницу и положить на неё ладонь, после чего начать вливать энергию, концентрируясь на удержании формирующегося воздействия, а затем направить ту же ладонь в сторону предполагаемой цели и "отпустить" чары. Ну или же можно открыть книгу, направить её в нужную сторону и вливать магию в страницу с выбранным рисунком до тех пор, пока не получишь желаемое (второй способ проще, но и вероятность испортить гремуар выше).

Так как носить с собой оружие и книгу всё время попросту невозможно, в конце концов время от времени необходимо посещать купальню и подобные им места, старый китаец ещё раз сжульничал. Взяв кровь подопечной, он сделал чернила для татуировок, после чего подверг Луизу жуткой пытке: на спине подопечной была нарисована кошка с лебедиными крыльями, на внутренней стороне правого предплечья была нарисована молния, на левой же руке красовалась татуировка в виде хлыста из воды. Но и на этом он не остановился, поочерёдно сперва удалил каждый ноготь, чтобы создать на коже рисунок острого когтя, а затем нарастил их обратно.

На время нанесения изображений мисс Ла Вальер была усыплена, а когда проснулась — всё уже было закончено. Благодаря тому, что кошка и крылья являлись разными рисунками, подавая в них энергию девушка научилась либо превращаться в животное, либо призывать дополнительные конечности, помогающие во время полёта. К сожалению, летать и контролировать размер своей второй личины ей ещё только предстояло начать учиться, при этом желательно не привлекая лишнего внимания.

У кого-нибудь мог бы возникнуть вопрос о том, почему сам Шан Цунг не обзавёлся подобными украшениями, если они позволяют даже из неуча сделать подобие анимага? Ответ, на самом деле, банален и очевиден: у него не хватило бы сил на сколь-нибудь эффективное их использование. Слишком высоки были затраты на активацию, неоправданно велики сопутствующие потери, мала эффективность... Но для юной призывательницы, которая буквально фонтанировала энергией, всё это было несущественно.

"Будто бы для неё татуировки и придуманы", — мысленно покачал головой Шан Цунг, которому совершенно не хотелось того, чтобы ученица слишком сильно привыкала к подобным костылям, вместо развития собственных способностей.

— Достаточно, — наконец сжалился над подопечной старый китаец.

С облегчённым стоном Луиза растянулась на коврике, раскинув руки и ноги так, что стала напоминать морскую звезду. Переведя дух она произнесла:

— Учитель... вы — садист.

— Ты в любой момент можешь отказаться от ученичества, — безмятежным тоном отозвался колдун. — Скажи одно лишь слово... и я разорву договор.

— Нет уж, — улыбнувшись уголками губ, мисс Ла Вальер произнесла: — Я от вас не отстану, пока не научусь всему, что вы знаете.

"Наивный ребёнок. Знала бы она, чему я могу научить...", — разумеется, вслух старый китаец ничего говорить не стал, но на какой-то миг ощутил себя ужасно старым и одиноким... будто бы никого иного в мире не осталось.

— Идём, — текучим движением приняв вертикальное положение, Шан Цунг повернулся к замку. — Завтрак вот вот начнётся.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 116

Удерживая облик статного светлокожего брюнета, лицо коего украшали густые ровные усы, одетый в форму офицера армии повстанцев Имхотеп, уверенным и размашистым шагом подошёл к холму, где расположилась ставка командования. Солнце ещё только поднималось из-за горизонта, но лагерь уже бурлил суетливой деятельностью, пока простые солдаты готовились к скорому сражению.

— Капитан Лоуренс, — приветственно поднял край шляпы невысокий толстый мужчина, вышедший из богатого рода торговцев, которые никак не могли войти в число аристократов Альбиона, из-за чего с готовностью схватились за идею восстания.

"Истребим угнетателей; избавимся от неравенства; станем самыми равными среди равных", — мысленно скривился египтянин.

— Господин Кловис, — кивком ответил на приветствие маг.

— Хо-хо... Полно вам, друг мой, — деланно весело рассмеялся собеседник, серо-синяя форма коего пусть и была похожа на то, что носили обычные солдаты, но вот уровнем качества превосходила в разы. — Где вы видите господ?

— Вы посылали за мной ради чего-то серьёзного? — не поддержал шутливого тона "Лоуренс", обводя холодным взглядом всех лидеров восстания.

Семь человек, не считая Имхотепа, возглавляли девятитысячную армию мятежников, набранную в основном из крестьян и ремесленников. Профессиональными солдатами среди них могли называться разве что наёмники, стражники, да "консультанты" из числа галлов. Полноценных обученных волшебников у них было не более сотни, что в десять раз уступало численности чародеев лояльных королю сил, отправленных на подавление мятежа.

Армия лоялистов состояла из пятнадцати тысяч бойцов, где примерно десять тысяч — такие же ополченцы, ещё четыре тысячи — гвардейцы аристократов, ну а оставшиеся...

— Мы поймали шпиона, который пытался убить капитана Кловиса, — подал голос высокий брюнет с короткой бородкой и моноклем на левом глазу. — Нам показалось, что вам, как главе разведки, это будет интересно.

— Несомненно, капитан Старк, — безразлично встретив взгляд серых глаз собеседника, которому явно не нравился, маг спросил: — Вы уже пытались его допрашивать?

— Что вы, — замахал руками торгаш. — Мы оставили это дело профессионалу.

При последних словах худощавый брюнет скривился, всем своим видом выражая то, что он думает о профессионализме "Лоуренса"...

...

Пока армия повстанцев строилась на вершине холма с пологими склонами, оставляя за спиной густой лес, а лояльные королю силы выстраивались в чистом поле, красуясь сине-голубой с золотом формой, Имхотеп торопился к ставке командования противника. Шпиона он допросил настолько подробно, насколько только смог в столь сжатые сроки, но даже полученных крох информации было достаточно, чтобы придумать несколько рискованный, но при этом многообещающий план...

— Стой, — рявкнул один из дозорных армии короля, стоило сменившему облик египтянину появиться в поле его зрения. — Кто такой?

— Я — сын герцога Баскервилль, — подняв безоружные руки, из которых выпал короткий меч-концентратор, маскирующийся под голубоглазого блондина чародей, болезненно скривив лицо пошатнулся, но всё же устоял на ногах. — У меня срочные новости к графу Кристоферу Гранду. Вопрос... жизни и смерти...

Договорив эти слова, Имхотеп закатил глаза и начал заваливаться на землю. Порванная и грязная одежда, следы крови и помятое лицо ясно говорили о том, что ему пришлось непросто на пути к лагерю. Впрочем, дозорные не слишком-то впечатлились, осторожно обойдя неизвестного по кругу вызвали подкрепление, а затем принялись связывать и оказывать помощь (именно в таком порядке).

...

— Мне сообщили, что у вас ко мне срочное дело, — в шатёр целителя, колдовавшего над ранами мага вошёл высокий и широкоплечий мужчина средних лет, с гордой осанкой и пронзительным взглядом, а также седыми бакенбардами украшающими породистое лицо.

— Граф, пациенту нужен покой, — попытался возмутиться полевой врач, сумевший остановить кровотечение, которое Имхотеп поддерживал при помощи трансформации тела. — Я понять не могу, чем парня ранили, но чудо уже то, что он сумел добраться до нас.

— Я... могу говорить... — бледный, с лихорадочным блеском в глазах, "сын герцога" попытался приподняться, но был остановлен опустившейся ему на плечо тяжёлой рукой.

— Вам нельзя вставать сэр, — запротестовал целитель.

— Я не отниму много времени, — повёл плечом граф. — Сражение может начаться с минуты на минуту, и меня ждут в штабе.

— Хорошо, — отступил лекарь. — Только быстро. — Я выйду на улицу...

Вытерев руки, целитель (прекрасно знающий, что такое — секретные сведения), поспешил оставить пациента наедине со старшим офицером.

— Можешь говорить, — разрешил Гранд.

— Я... видел... та... — выдавливая из себя звуки, Имхотеп сбивался на шёпот и бормотание, которые трудно было разобрать. — ...ц. Пи...мо при...ца.

— Что? — подойдя к лежанке вплотную, граф наклонился к раненному, повязки коего вновь стали кровоточить, а затем наклонился.

— ... — уже открыв рот, чтобы что-то сказать, египтянин резко выбросил вперёд правую руку, заострившимися пальцами пробивая грудь жертвы в области сердца.

...

— Ему стало хуже, — буквально выскочив из шатра, заявил опешившему целителю граф, хватая его под руку и затаскивая обратно. — Мне нужно, чтобы он закончил рассказ!

— Я же предупреждал! — возмущённо воскликнул лекарь. — Пустите меня...

Новый удар прервал жизнь ещё одного мага, а спустя почти минуту граф вновь вышел из шатра, но выглядел уже не взволнованным а хмурым. Подозвав пару стражников он приказал:

— Никого не пускать внутрь, пока целитель не разрешит обратного. Ни-ко-го... Понятно?

"А у меня появилась парочка важных дел", — мысленно усмехнулся египтянин, отправляясь в сторону временного штаба армии.

* * *

Караван из двадцати карет, запряжённых белыми единорогами, в гривы которых были заплетены золотые бубенчики, охраняемый полусотней всадников на гиппогрифах выехал из-под крон Эльфийского Леса. Рен, уже привыкший носить зелёную робу, ехал в третьей с конца колеснице, вместе с Тифанией, одетой в простое голубое платье, а также ещё одной девушкой-полукровкой, призвавшей в качестве фамильяра крылатого чёрного пса.

В отличие от его призывательницы, которая большую часть пути молчала и скромно улыбалась, соседка была не в меру болтливой и восторженной: казалось, что она может восхищаться всему, на что только упадёт её взгляд. Ей даже собеседники были нужны лишь для того, чтобы изредка кивать и поддакивать...

Благодаря одной из функций контракта фамильяра, Рен и Тифания могли общаться так, чтобы их больше никто не слышал. Девушке было интересно узнать о другом мире, где представители разных народов смогли ужиться друг с другом, а магия и технологии переплелись столь тесно, что уже сложно понять то, где начинается одно и заканчивается другое.

"А ведь они не так сильно и отличаются: просто одна восхищается шумно, а вторая — молча", — мысленно отметил шаман, возвращаясь к лицезрению видов из окна.

...

К немалому облегчению Рена, Тифания быстро согласилась сбежать от своих сородичей, которых она откровенно побаивалась. Благодаря её знаниям, составить план и решить, куда именно следует убегать оказалось гораздо легче.

Для начала молодому шаману пришлось найти кусок кости дракона, при помощи которой был призван дух могучего крылатого ящера (к счастью, в зале славы эльфийских князей имелись скелеты разных монстров, от одного из которых был отколот кусочек). Затем наступил период накопления средств, ради чего пришлось опуститься до воровства: золотые кольца, цепочки, браслеты и подвески с драгоценными камнями, которые удавалось стянуть незаметно для бывших владельцев, отправлялись на дно шкатулки, являющейся ловушкой душ (где-где, а там искать пропажи никто бы не стал).

И вот теперь, когда поздним вечером караван остановился на ночёвку, а большая часть полукровок стали прогуливаться вокруг костра в импровизированном кольце из карет, пришёл черёд завершающего этапа замысла. Рен хотел бы сказать, что он ничего не боится, но... мандраж Тифании передавался по связи контракта, заставляя раз за разом прокручивать в голове всё уже совершённое, как и то, что ещё только предстояло совершить.

Воспользовавшись тем, что соседка и её пёс ушли искать друзей, тоже отправившихся на магические игры в Германию, молодой шаман и его призывательница заперлись в карете. Они уже не раз слышали, какие слухи ходят об их парочке, так что могли рассчитывать на то, что никто не будет вмешиваться... пока не станет поздно.

Кусочек кости дракона был выброшен ещё днём, на обочину дороги, где затерялся среди травы, а сам дух дракона наполнялся силами и отдыхал в шкатулке. Теперь же, пришло его время работать...

— Дух бесплотный... Сверхдуша, — вливая в контрактора весь резерв сил, произнёс Рен.

— Получилось? — спустя какое-то время тишины спросила эльфийка-полукровка.

Ответом ей стал яростный рёв дракона, благодаря влитой в него жизненной силе получившего подобие плоти. Полыхнув огнём, он заставил животных начать разбегаться в панике, а воинов и магов встретить угрозу магическими атаками. Впрочем, действия эльфов и полукровок не помешали монстру вцепиться когтями задних лап в крышу одной из колесниц, чтобы затем взмахнуть могучими крыльями и взлететь ввысь...

...

Воины-маги, летящие верхом на гиппогрифах, отправившись в погоню за крылатым монстром ради спасения ученицы и её фамильяра, вскоре обнаружили пропавшую карету... разбитую на куски об выступающий из земли валун.

Обыскав обломки и окрестности, они нашли испачканные в крови обрывки одежды, принадлежавшей Тифании и Рену. Следов дракона, как и намёков на то, куда он мог отправиться, следопыты обнаружить так и не сумели...

* * *

— Я готов, — взвалив на спину объёмную, но при этом лёгкую сумку, объявил Рёв.

— Няконец-то, — пружинисто подскочила на задние лапы Конека, поправляя свой короткий красный плащ, скрывающий плечи и спину, спускающийся почти до коленей. — Ня уж думала, что мы и сегодня някуда ня пойдём.

— Эй! — лис возмущённо посмотрел на свою призывательницу. — Это у тебя постоянно возникали какие-то "неотложные" дела.

— Няважно, — беспечно махнула правой передней лапкой белая кошка, но тут же замерла и состроила задумчивую мордашку. — Ня кое-что забыла...

— Ууу... — вскинув голову к синему небу, по которому плыли белые пятнышки облаков, совсем по-собачьи взвыл зверянин.

— Ня пошутила, — растянула губы в самодовольной улыбке Конека, а когда фамильяр резко обернулся, нависнув над ней хмурой горой, извлекла из поясной сумочки полоску вяленой рыбы, сунув её в оскаленную пасть. — Ня дуйся, бука. Лучше пожуй чего-нибудь вкусненького.

Не дожидаясь ответа, белая кошка отвернулась от спутника и пошла вперёд по грунтовой дороге, оставляя позади большую деревню, продолжающую жить своей жизнью. Почти никто даже не вышел их проводить, да и те кто были только махнули лапами, пожелали удачной дороги, а затем вернулись к своим делам.

— Ты там ня уснул? — остановившись на очередном шаге, Конека обернулась назад, недовольным взглядом одаривая Рёва. — Ням, знаешь ли, ещё в нябесный порт попасть нядо.

"Однажды я её обниму за шею... сильно-сильно", — мысленно пообещал себе лис, ещё наз поправляя лямки сумки, в которой находилась целая куча свитков хранения.

Так начался путь двух нелюдей в Германию, для участия в Магических Играх...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 117

"Император... за что мне это?", — с непроницаемым лицом сидя на лошади, Шан Цунг ехал рядом с конём, на котором полубоком сидела ученица, одевшаяся в дорожное платье благородной леди, непрерывно болтающая с гвардейцем (по совместительству оказавшимся её женихом).

Колдун не имел ничего против голубоглазых блондинов, уверенных в себе настолько, что гордыня заменяет им мозги... Правда этот Вард, по всей видимости не осознающий, как близко подошёл к краю терпения китайца, намеревался исправить сие допущение.

А ведь всё начиналось так неплохо...

Прибытие принцессы Генриеты в академию магии Тристейна было событием неожиданным, так как студентов о нём предупредили за несколько часов до подхода каравана, но не таким уж и необычным: аристократы во все времена любили развлечения, а выступление новопризванных фамильяров — это довольно интересно. Впрочем, сам Шан Цунг изображать из себя шута не собирался, как не позволил и ученице заниматься разными глупостями (если у подопечного есть мысли о том, чтобы потратить дурную энергию на совершенно бесполезное и даже вредное занятие — это недоработка наставника).

Даже вечерний (ночной) визит принцессы в покои подруги детства не выбивался из общих норм, к которым был привычен колдун ещё в годы своего служения императору. Чтобы не мешать девушкам, убедившись в отсутствии намерений гостьи причинить вред его подопечной, он оглушил и обезвредил сперва однокурсника Луизы, зачем-то пытавшегося следить за представительницей королевской крови, ну а потом и с телохранительницей поработал, дабы не было лишних свидетелей...

К сожалению Генриета и Луиза, вместо мирной беседы, с воспоминаниями о весёлом прошлом, ну или хотя бы разврата, вызванного необходимостью сохранить невинность для жениха, решили поговорить о... политике. Китаец, оставивший двух юных леди наедине, только утром узнал о том, что ученица подписалась на выполнение задания по изъятию любовной переписки у принца Альбиона, которая могла скомпрометировать будущую королеву перед её женихом из Германии.

"Какой дурак вообще будет хранить подобные письма?.. Это ведь предметы для шантажа! Разве что принц, будучи явно более здравомыслящим, сам хотел воспользоваться данными бумажками, чтобы шантажировать влюблённую принцессу", — так думал Шан Цунг, выслушав пламенную речь своей подопечной, которая явно не понимала всех проблем, ожидающих её впереди.

Старый китаец понимал, что во-первых, сам упустил данный аспект в воспитании Луизы (но у него была уважительная причина, заключающаяся в том, что ученичеству ещё и полугода нет), а во-вторых, не проследил за двумя романтичными девушками. В результате недосмотра и переоценки благоразумия студентки академии магии, вассал дал клятву сюзерену, нарушение которой бросит тень не только на саму волшебницу, но и её род, да и ещё не рождённых детей запятнает.

Но и это было ещё не самое худшее: Луиза, как ученица академии, ещё официально не ставшая магом на службе принцессы, могла перепоручить миссию тому, кому полностью доверяла — фамильяру. Шан Цунг, за свою жизнь выполнивший не одну деликатную миссию (в основном его просили кого-то устранить, но иногда и воровать приходилось), выполнил бы работу максимально быстро, тихо и эффективно. Но... тут выяснилась одна неприятная черта подопечной, которая оказалась фанатично предана подруге детства, из-за чего даже слушать не хотела об иных вариантах.

"Ладно: в конце концов даже эту ситуацию можно пустить себе на пользу. Устроим из путешествия тренировку, на которой отработаем изученные навыки в условиях, приближённых к боевым", — успокоил себя старый китаец...

В день, когда им предстояло отправиться в дорогу, принцесса прислала проводника: голубоглазый блондин в форме гвардейца, питомцем коего является молодой грифон, чтобы произвести впечатление на юную девушку попытался подкрасться к колдуну со спины, за что едва не поплатился жизнью. Если бы победитель турнира мастеров БИ не пожелал узнать того, кто это отправил за ними убийцу ещё до начала выполнения "секретной" миссии, то Генриета лишилась бы одного из своих... приближённых.

"Либо я слишком много требую от элитных воинов Тристейна, либо принцесса собирает свою гвардию совсем не по уровню навыков", — был вынужден констатировать воспитанник храма кудесников.

То, что некий Вард оказался ещё и женихом Луизы, в очередной раз не самым лучшим образом характеризовало Генриету как правителя: ещё сильнее саботировать собственный приказ она вряд ли смогла бы, даже если бы захотела. К счастью блондин, после того как ощутил на своей шее хватку "фамильяра", заметно сбавил в уровне высокомерия и почти без возражений согласился пересесть с грифона на лошадь. В конце концов, долететь на гибриде льва и орла до летающего острова всё равно не получилось бы, а звери эти ещё и достаточно редкие, чтобы притягивать к себе ненужное внимание.

"Если бы он ещё не пытался настаивать на том, что Луиза должна ехать с ним на одной лошади, то вообще мог бы сойти за умного, но неопытного", — раздражённо подумал Шан Цунг, раз за разом сканируя местность при помощи волн духовной энергии, которые расходились во все стороны, а затем отражаясь от препятствий — возвращались назад неся с собой информацию.

— Привал, — скомандовал старый китаец, ощутив на грани чувствительности группу разумных, которые прятались на вершине небольших гор.

— Но... — попытался возразить Вард, однако встретившись со взглядом "фамильяра", из-за чего неосознанно потянулся рукой к шее, решил согласиться. — Действительно... Почему бы и нет? Милая Луиза, ты не хочешь немного размять ноги?

— Учитель? — удивлённо посмотрела на призванного мужчину обладательница розовых волос.

Солнце было ещё достаточно высоко, а до гор, отделяющих их от небесного порта оставалось не больше часа пути. Если поторопиться, они могли успеть добраться до поселения вскоре после заката, чтобы переночевать уже на постоялом дворе (расположение данного объекта инфраструктуры столь далеко от столицы было... странным, но колдун не отрицал, что может просто чего-то не понимать).

— Дадим лошадям отдых, а затем быстро минуем ущелье, — отозвался Шан Цунг. — Не люблю такие места.

Авторитет наставника для мисс Ла Вальер был достаточно высок, всё же он сумел научить её использовать магию... пусть и не классическим способом. Поэтому она послушно свернула на опушку небольшой рощи, где они и разбили лагерь.

"Не хватает напарника, которого можно было бы оставить дежурить", — вспомнив оставшуюся в том мире лисицу-оборотня, китаец недовольно поморщился, после чего перешёл к исполнению плана.

Улучив момент, когда Вард и Луиза стояли друг к другу достаточно близко, Шан Цунг усыпил их прикосновением рук к затылкам, импульсом духовной энергии отключив сознания. Пришлось потратить немного времени на создание двух подземных карманов, куда обе жертвы и были уложены, после чего с поверхностью их связывали только тонкие дыхательные трубки. К счастью, получаемая от ученицы энергия позволила быстро восстановить резерв, после чего мужчина приступил ко второму этапу своего замысла.

Почему Шан Цунг просто не оставил подопечную под охраной гвардейца? Даже если не учитывать отсутствие у него профессионализма, интуиция колдуна отчётливо нашёптывала, что поворачиваться к блондину спиной не стоит. Луиза же... слишком наивна для того, чтобы здраво воспринять его опасения, да и жениха своего ценит крайне высоко. Из-за этого, пришлось обеспечивать защиту теми путями, которые самому мужчине не нравились.

Скрываясь от обнаружения при помощи заклинания маскировки, победитель турнира мастеров БИ добрался до гор, поднялся на вершину склона, где ощущались разумные существа, обнаружил личностей бандитской наружности... и устроил быструю, тихую и жестокую резню. Главарь разбойников, прежде чем ему сломали шею, рассказал о найме его банды для "Плёвого дела" каким-то аристократиком.

...

Луиза проснулась поздним вечером, сидя спиной к стволу молодого дерева, привалившись боком к плечу Варда. Неподалёку горел костёр, над которым был подвешен котелок с чем-то ароматным и, даже на запах, крайне вкусным. Рядом стояли стреноженные лошади, уже рассёдланные и почищенные...

— А... Учитель? — хлопая глазами в попытке проморгаться и наконец-то вынырнуть из сна, девушка осмотрела опушку рощи, где они остановились на отдых.

— Проснулась, — хмыкнув, констатировал немолодой мужчина, сидящий на траве в позе "лотоса". — Не думал, что прогулка настолько утомила... вас обоих.

Секунду до мисс Ла Вальер доходил смысл этих слов, а затем она резко отстранилась от жениха, всё ещё сладко сопящего, ощущая как пунцовеет лицо под спокойным и насмешливым взглядом.

— Э... Эт-то не то, о чём вы подумали, — поспешила оправдаться ученица академии, лихорадочно пытаясь понять то, как вообще оказалась в такой ситуации.

— То есть, вы не просто уснули сидя у дерева, из-за усталости после поездки верхом? — наклонив голову чуть вперёд, хмыкнул колдун. — Даже и не знаю, что на это сказать.

— Нет... То есть да... То есть — всё не так! — совсем запаниковав, обладательница розовых волос вскочила на ноги, последним выкриком всё же разбудив Варда.

— А-а-а-ам... — потянувшись всем телом, голубоглазый блондин так и замер с открытым ртом, всем своим видом выдавая усиленную работу мысли. — Что за... Как?

— Я не профессионал, но вы могли задремать во время отдыха, пока я отходил по своим делам, — слегка развёл руками Шан Цунг. — Ужин почти готов, так что приводите себя в порядок и садитесь есть. Раз уж вы изволили проспать закат, то двигаться придётся ночью. Надеюсь, никто не боится темноты?

...

Наблюдая за гвардейцем, который усиленно пытался понять причину того, почему умудрился уснуть, да ещё в компании собственной невесты, колдун размышлял над полученной информацией. Выходило так, что кто-то из окружения принцессы решил избавиться от её подруги, отправленной за перепиской на Альбион...

"Жаль, разбойник оказался туповат, так что о заказчике ничего особого рассказать не смог. Одно ясно точно — единственной попыткой убийства недоброжелатель не ограничится. Да и следующие его шаги будут куда более основательными", — следовало бы рассказать обо всём ученице и гвардейцу, чтобы готовиться к возможному нападению уже группой, но... девушка слишком восторжена блондином, а тот в свою очередь доверия не вызывал.

Пришлось пойти на сделку с совестью, пообещав себе во-первых, удвоить бдительность относительно возможных угроз извне, а во-вторых, продолжить следить за Вардом.

Недоверие не позволяло китайцу раскрывать все свои умения перед посторонним человеком, на помощь коего в опасной ситуации он не мог надеяться. Да и если уж рассказывать о том, что удалось узнать у разбойников, придётся поведать и о способе, благодаря коему "хозяйка" и её жених были отправлены в страну снов (что в свою очередь только поднимет уровень напряжённости в отряде).

Перекусив и помыв посуду, путники вновь оседлали лошадей и отправились в дорогу. На подъезде к горам гвардеец начал нервничать, то и дело берясь за рукоять меча-концентратора, но ничего так и не произошло. Расслабился же он только после того как вход в ущелье оказался далеко позади.

"Наивный. Даже не представляет, что если бы на нас хотели напасть профессионалы, то они сперва перегородили бы выходы спереди и сзади, для чего устроили бы небольшой обвал, ну а затем уже и по нам чем-нибудь ударили", — пусть ощущения чужого присутствия поблизости и не было, колдун оставался в полной боевой готовности, на случай появления какого-нибудь невидимки, способного скрываться от обнаружения (сам он легко справился бы с этой задачей).

В портовый городок, расположенный на каменном уступе, они вышли уже к утру...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 118

В портовом городе, состоящем из двух и трёхэтажных деревянных домов, который был обнесён невысокой каменной стеной с четырьмя воротами, совпадающими со сторонами света, на главных улицах толпился народ: одни люди куда-то спешили, не стесняясь прокладывать себе путь при помощи локтей, другие неспешно прогуливались, осматриваясь по сторонам в поисках достопримечательностей, третьи возили на тележках грузы... Каждая из небольших площадей, находящихся на перекрёстках минимум четырёх дорог, была заставлена рядами прилавков с самыми разнообразными товарами, начиная от еды и сувениров, а заканчивая оружием и драгоценностями.

Гомон тысяч голосов сливался в монотонный рокот, полуденное солнце делало тяжёлый воздух, в котором смешивались ароматы еды и цветов со смрадом отхожих мест, пота и отбросов, выбрасываемых в мусорные контейнеры, крайне жарким и словно бы грязным.

— Рен, смотри какая прелесть! — Тифания, одетая в простое светло-голубое платье, со скрывающей уши шляпкой, подбежала к молодому шаману и показала игрушечного тряпичного тигра, набитого чем-то мягким.

— Угу, — мазнув по игрушке рассеяным взглядом, парень вздохнул, а затем потёр лоб пальцами правой руки. — Все деньги, которые я тебе выдал на еду потратила?

— Ну... — полукровка смутилась, потупила взгляд и прижала игрушку к груди. — Просто... Я...

"Никогда не бывала в большом городе, где бы на тебя не смотрели как на неполноценную", — мысленно констатировал молодой китаец, небрежным взмахом руки отмахиваясь от оправданий спутницы (следовало самому догадаться, что неприспособленная к жизни в обществе людей девушка учудит что-нибудь подобное).

— Прости, — покраснев от смущения, полуэльфийка ещё ниже склонила голову.

— Идём, — не стал развивать тему Рен, взглядом выискивая какую-нибудь забегаловку, где можно было бы перекусить на те деньги, которые у него остались после покупки билетов на воздушный корабль, направляющийся на Альбион, где можно будет затеряться на какое-то время.

Прокладывая путь через толпу для себя и своей спутницы, молодой шаман никак не мог отделаться от ощущения, будто бы ему приходится нянчиться с большим и наивным ребёнком: восторженные взгляды, которые Тифания бросала на самые обычные вещи, жалобно-просящее выражение лица, появляющееся в моменты когда они проходили мимо прилавков с какими-то безделушками, искренняя светлая улыбка, даруемая каждому встречному... Всё это вызывало досаду и ощущение какой-то странной постановки. Парень даже на какой-то миг усомнился, что на самом деле является дубликатом, а не настоящим Реном Тао, который получил удар по голове во время Турнира Короля Шаманов, в результате чего лежит сейчас в лечебнице и весело пускает пузыри.

"Придёт же в голову чушь", отмахнулся от бредовой идеи китаец, сбиваясь с шага из-за того, что спутница внезапно отстала.

Развернувшись, чтобы окликнуть Тифанию, молодой человек увидел странную картину: полукровка присела на корточки рядом с какой-то плачущей девочкой, достала из рукава волшебную палочку и парой движений исцелила разбитый локоть, а затем... подарила свою мягкую игрушку. Взяв малышку за руку, девушка поднялась в полный рост, приставила к своей шее кончик концентратора и заговорила усиленным магией голосом:

— Леди Фиона, ваша дочь нашлась и ожидает вас на площади у магазина ювелира...

Люди (как мужчины, так и женщины всех возрастов) с удивлением оглядывались на маскирующуюся полуэльфийку. Вскоре вокруг призывательницы и ребёнка образовалось кольцо свободного пространства, а спустя ещё какое-то время прибежала и незадачливая мать, размазывающая по лицу слёзы...

— Ну и зачем ты это сделала? — спросил Рен у своей спутницы, когда она незаметно отошла от воссоединившихся матери с дочерью.

— Просто... — Тифания смущённо улыбнулась, сцепив руки в замок на груди. — Мне показалось, что это будет правильно. Тем более, что Лизи выглядела такой одинокой и несчастной...

— А свою покупку ты зачем отдала? — закатив глаза к небу, со вздохом спросил шаман.

— Тигра тоже хотел помочь, — искренне улыбнулась полукровка.

"Более глупого ответа я и не ожидал", — раздражённо подумал молодой человек.

— Всем вокруг всё равно не поможешь, — дёрнув плечом, китаец отвернулся и жестом велел идти за собой. — Да и благодарности вряд ли дождёшься.

— Леди, спасибо! — прозвучал детский голос, словно бы специально дожидавшийся этого момента.

Обернувшись и кинув взгляд назад, Рен увидел девочку, находящуюся на руках у матери, которая широко улыбалась и махала ладонью, прижимая к себе игрушку второй рукой.

...

Летучий корабль, на который Рен приобрёл билеты, заметно отличался от пузырей, к которым он привык по воспоминаниям оригинала. Во-первых, выглядел он как большая деревянная лодка с палубной надстройкой, которая висела под вытянутым воздушным шаром голубого цвета; во-вторых, двухместная комната с парой узких лежанок, напоминала скорее какой-то карцер, нежели каюту для путешествий; в-третьих, никакой защиты от ветра и непогоды не предусматривалось, из-за чего прогулка по палубе превращалась в то ещё испытание; в-четвёртых, кормёжка и уборная оставляли желать много лучшего...

Шаман предпочёл бы провести всё время пути лёжа на кровати и медитируя, чтобы пропустить весь этот период безделья. Однако же Тифания имела своё мнение на данный счёт, из-за чего постоянно гуляла на открытом воздухе, общалась с матросами, другими пассажирами и пыталась расшевелить своего фамильяра (первые два пункта ещё можно было простить, но вот третий...). Но самое главное заключалось в том, что у него не хватало духа, чтобы осадить этот пылающий счастьем клубок позитива.

Ещё более странным казалось то, что и капитан судна, и его экипаж, и даже другие путешественники, с которыми успела пообщаться девушка, словно бы заражались её оптимизмом, начиная улыбаться и приветственно махать руками при встрече. Да и сама атмосфера будто бы изменилась, став чуточку более доброжелательной.

"Одно из двух: либо я чего-то не понимаю, либо жители этого мира — безумцы. Склоняюсь ко второму варианту", — в очередной раз закатывая глаза к небу, подумал молодой человек.

...

— Корабли на горизонте! — крик вперёд-смотрящего оторвал Рена от разглядывания проплывающей далеко внизу земли, заставляя крепче схватиться за высокий борт и поднять голову.

— Встретить в небе ещё один корабль — вот ведь удача, — саркастично изрёк шаман, старательно всматриваясь в ту же сторону, куда устремили взгляды матросы и оказавшиеся на палубе пассажиры.

— Ты думаешь, что это не случайность? — тихим, встревоженным голосом спросила Тифания, чем заставила китайца посмотреть на неё с удивлением. — Может быть я и веду себя наивно, но дурой никогда не была.

— Извини, — попросил прощения молодой человек, отворачиваясь от своей спутницы (ему действительно стало неловко, так как уж больно взрослый и печальный вид был у полуэльфийки в эти секунды). — Шанс двум кораблям встретиться в небе — один к тысяче. Так что я не удивлюсь, если это какие-нибудь военные... а то и пираты. Ну или пиратствующие военные.

— И... что будем делать? — сжав пальцы рук на борте корабля так сильно, что костяшки побелели, спросила волшебница. — Я могу попытаться спустить нас на землю, но...

— Совсем не хочешь попытаться отбиться от нападения? — изогнул брови в жесте вопроса Рен. — А как же желание помочь всем и каждому?

— Флаг повстанцев! — прокричал кто-то из матросов.

На палубе началась суета: мужчины и женщины спорили, требовали, ругались...

— Я не дура и умею оценивать свои силы, — хмуро заявила Тифания. — Здесь мы ничем помочь не сможем.

— Всем молчать! — рявкнул капитан, хлопнув в ладоши с такой силой, что шаману показалось, будто бы он выстрелил из пушки. — Всем вернуться в каюты и собрать вещи: сейчас мы начнём стравливать газ из баллона, а когда корабль опустится на землю — скинем сходни. Даже если эти уроды решатся преследовать нас на земле, то охотиться на разбежавшихся пассажиров точно не будут.

"А план-то дельный. Сбежать мы не сможем, как и победить в сражении. Остаётся приземлиться и покинуть корабль..." — глянув на хозяина судна с уважением (не каждый человек согласится ради спасения других потерять столь ценное имущество), шаман кивнул своим мыслям.

— Готовься: сейчас мы улетим, — прикоснувшись к шкатулке, молодой человек достал из неё кость орла. — До острова придётся добираться своим ходом.

Тем временем экипаж уже почти разогнал толпу зевак, и парочка матросов направилась к призывательнице с фамильяром...

...

Призванный при помощи кости дух гордой птицы, напитанный энергией через связь контракта, превратился в настоящего гиганта с размахом крыльев в почти десять метров. Когда Рен и Тифания, устроившись на спине летуна улетали от приземляющегося корабля, им вслед были устремлены десятки взглядов, одни из которых выражали зависть, другие — восхищение, третьи — раздражение... Впрочем, полуэльфийка и шаман не обращали на них никакого внимания, начиная закладывать широкий вираж, чтобы облететь уже достаточно близко подлетевшие фрегаты.

"Слухи о волнениях на Альбионе оказались сильно приуменьшены. Неужели повстанцы уже добились столь многого, что теперь контролируют небо вокруг острова? Идея спрятаться там от эльфов уже не кажется мне столь замечательной", — вслух молодой человек ничего говорить не стал, не желая волновать прижавшуюся к нему спиной девушку, с детским восторгом смотрящую вперёд по курсу полёта орла (создавалось ощущение, что она наслаждается всем этим приключением).

Тем временем покинутое судно стремительно снижалось, чем вызвало явное недовольство у команд возможных пиратов. Китаец даже воспользовался связью с духом, чтобы орлиным зрением увидеть, как темпераментно ругается офицер в серо-голубой флотской форме.

"Спускать газ из баллона не хотите? А есть ли у вас запас, чтобы потом взлететь? Всё же умный капитан у нашего фрегата оказался", — удовлетворённо хмыкнув, молодой человек дал духу команду ускориться, пока какой-нибудь горячей голове не взбрела идея пострелять по беглецам, чтобы отыграться за свою неудачу.

— Рен, что теперь будет? — спросила полукровка после нескольких минут молчания.

— Наши планы не изменились, — отозвался шаман. — Доберёмся до Альбиона, а там спрячемся в какой-нибудь деревушке, подальше от линии фронта. Если станет совсем жарко — сбежим. Нужно только больше костей птиц собрать, а то боюсь, что этого талисмана на повторный призыв орла уже не хватит.

— А потом? — каким-то нечитаемым голосом спросила волшебница, повернув голову и скосив взгляд на своего фамильяра.

— Честно говоря, так далеко я ещё не планировал, — неохотно отозвался молодой человек. — Постараемся устроиться со всеми удобствами, ну а после этого... видно будет.

"Участвовать в играх разных сущностей... мне почему-то расхотелось. Да и учитывая то, что оригинал отказался от участия — никогда по-настоящему и не хотелось", — мысленно добавил китаец, ощущая как спутница плотнее к нему прижалась, устроив голову на его груди.

— Хорошо, — произнесла Тифания. — Я тебе верю... Рен.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 119

Солнце, ветер и кажущееся бескрайним небо... чего ещё желать во время тихого и спокойного путешествия? Шан Цунг, прогуливающийся по палубе летучего корабля, представляющего из себя небольшое судно, висящее на тросах под вытянутым в форму овала воздушным шаром, был вынужден признать то, что пусть "пузыри" его родного мира куда более комфортабельны, но и в подобном виде транспорта есть свой шарм.

"Я стал слишком сентиментальным", — в очередной раз отметил колдун, краем глаза наблюдая за своей ученицей и её женихом, которые о чём-то ворковали метрах в двадцати от него (Вард, старающийся показать себя настоящим рыцарем, отдал Луизе свою куртку, чтобы та укрылась от ветра).

В порту им пришлось пробыть несколько дней, так как большинство кораблей, которые должны были лететь на Альбион, после известия о перешедшей в активную фазу гражданской войне, предпочли отложить или отменить свои рейсы. Лишь рисковые люди, вроде капитана этого судна, желающие подзаработать на доставке оружия, припасов, лекарств и прочих товаров, всё ещё решались приближаться к острову... за скромную плату беря с собой авантюристов и наёмников, ищущих острых ощущений.

Когда летучий корабль уже отлетал от причала, пожилой китаец заметил, что в городке начались какие-то беспорядки: наёмники, которых в поселении было как-то уж слишком много, сцепились с городской стражей... Впрочем, это уже не касалось их маленького отряда, так что мужчина решил ни о чём не говорить своим подопечным, которые настолько увлеклись общением друг с другом, что вовсе рисковали пропустить конец света, коли тот всё же случится.

"Ладно уж: пока они просто флиртуют, позволю им отдохнуть. Ну а перед прибытием на остров напомню, что мы не на прогулке, а на задании принцессы...", — стоило вспомнить про наследницу трона Тристейна, которая не придумала ничего умнее, нежели послать свою подругу на летающий остров, чтобы забрать или уничтожить её любовную переписку, как настроение стало портиться.

Бросив ещё один взгляд на Варда и Луизу, Шан Цунг поморщился, вынужденно признавая факт того, что в действиях Генриеты всё же есть некая логика, пусть и продиктована она не холодным разумом, а навеянной дамскими романами романтичностью (гвардеец, являющийся женихом лучшей подруги, которую будущая королева отправила с секретной миссией к своему тайному возлюбленному, просто обязан показать себя с самой героической стороны). Впрочем, осознание этого не меняло того, что мужчина предпочёл бы исполнить миссию в одиночку, если уж у короны нет полноценно обученных специалистов по "деликатным вопросам".

Нахмурившись, победитель турнира мастеров БИ подошёл к капитану судна, которым был невысокий седой мужчина, когда-то обладавший атлетичным телосложением, а ныне красующийся заметным даже под мешковатой одеждой животом. Хозяин корабля задумчиво жевал кончик курительной трубки, взглядом обшаривая синее небо, на котором изредка встречались белые облака.

— Какие-то проблемы? — спросил колдун, так и не дождавшись реакции "небесного волка".

— Вроде бы... нет, но... — контрабандист пожал плечами и шумно выдохнул. — Печёнкой чую, что что-то грядёт.

— ... — китаец молча кивнул, после чего направился к своим подопечным, решив не пытаться получить какие-то подробности от человека, который и сам не уверен в своих предчувствиях. — Ученица, Вард, готовьтесь к проблемам.

— У-учитель! — буквально подскочила мисс Ла Вальер, начав стремительно краснеть лицом, на всякий случай отшагнув от жениха. — Мы ничем таким не занимались... Честно-честно.

— Какого рода проблемы? — неосознанно дёрнувшись рукой к своей шее, но сумев остановить движение в самом начале, несколько недовольно спросил гвардеец.

— От буйства стихии до нападения монстров... или людей, — ответил Шан Цунг. — Когда плохие предчувствия тревожат одного старика — это повод задуматься, но когда те же ощущения появляются у двух разных людей...

— Хм? — молодой мужчина осмотрелся, недоверчиво вскинув брови, а затем заявил: — Небо чистое. Вы себя накручиваете, мастер.

— Мы будем готовы, учитель, — поспешила вмешаться в разговор ученица, после чего с намёком сжала руку своего жениха. — Ведь так, Вард?

— Милая Луиза, я всегда готов тебя защитить, — заверил невесту гвардеец принцессы.

Грохот столкновения бортов и удар вздрогнувшей палубы по ногам совпали с окончанием бравады Варда, словно бы это был какой-то сигнал. Мисс Ла Вальер сумела устоять на ногах только благодаря тому, что уцепилась за руку молодого мужчины, в то время как сам жених продемонстрировал неплохую устойчивость, лишь слегка присев на согнутых ногах.

"Видимо, свой лимит удачи мы исчерпали", — обернувшись к источнику шума, Шан Цунг увидел, как рядом с правым бортом их корабля проявляется ещё одно судно, до этого момента находившееся под каким-то скрывающим заклинанием.

Летающая яхта (а ничем иным данное транспортное средство, обильно украшенное золотыми узорами и резными деревянными панелями быть не могло) при помощи верёвок с крючьями была притянута к торговому фрегату. Пираты, одетые в добротные куртки, одинаковые штаны и сапоги, со скрытыми при помощи платков лицами, демонстрируя великолепную выучку перепрыгивали с одной палубы на другую, сходу вступая в короткие схватки с растерянными матросами, лишая их оружия, оглушая и обездвиживая.

Их было около двадцати человек, каждый из которых обладал отличной физической формой, был вооружён саблей и мушкетом, а главное — знал свою часть работы и без лишних слов чётко её исполнял. Не прошло и пары минут как сражение было окончено, при этом захватчики не пролили ни капли крови как со своей, так и с чужой стороны (удары рукоятями мечей по головам не в счёт, так как даже это не наносило серьёзного вреда). Старый китаец, оценив подобный подход, решил не строить из себя героя и коротко произнеся спутникам команду "Сдаёмся", позволил сперва поставить себя на колени, а затем и связать руки за спиной.

"Да вы, ребята, такие же пираты, как я — оперный певец", — хмыкнул про себя колдун.

Шан Цунг мог бы дать захватчикам бой, и вероятно даже добился бы успеха, но бескровно с обеих сторон это не прошло бы. Конечно же, доверяя своей интуиции он рисковал, ведь противник вполне мог решить сбросить пленников на землю, а то и вовсе запереть их в трюме, а корабль поджечь... но тогда не имело смысла столь бережно обезвреживать членов экипажа. Кроме того, ничто не мешало воспользоваться расслабленностью напавших, когда те будут полностью уверены в своём превосходстве.

— Приветствую вас, добрые путешественники! — произнёс высокий молодой мужчина, одетый в богатый камзол, с красным платком на лице, стоило ему перепрыгнуть на борт торгового судна. — Прошу прощения за доставленные неудобства...

— Забирайте всё, что вам нужно, бандиты, но не трогайте моих людей! — прокричал хозяин судна, которого не оглушили, в отличие от остальных матросов, а поставили на колени на палубе.

— Мы не разбойники, а благородные пираты! — изобразил оскорблённый тон главарь налётчиков, вскинув голову и взмахнув рукой с прямым мечом. — Но я рад, что мы столь быстро договорились. Парни, проверьте трюм этой посудины.

— Так точно, капитан, — козырнули ближайшие к предводителю "пираты", тут же бросившись к люку.

— Капитан, тут какая-то девчонка, — сообщил один из членов десантной команды, которые обезвреживали троицу пассажиров. — Что нам с ней делать?

— Не смейте распускать руки, мерзавцы! — Вард умудрился выхватить чужой меч, подсечкой сбил с ног находившегося позади него "пирата", а затем оттеснил Луизу себе за спину, всем видом показывая готовность к бою (по выпавшему в левую ладонь из рукава стилету побежали молнии, подкрепляющие серьёзность его намерений).

Налётчики отвлеклись лишь на миг, но этого оказалось достаточно Шан Цунгу, чтобы всплеском духовной силы ослабить верёвки, легко соскользнувшие с рук, а затем рывком оказаться рядом с капитаном бандитов, чтобы перехватив его руку, уже его уронить на колени. Плавный шаг за спину жертвы с захватом его шеи довершили дело, заставив всех замереть на месте.

— А теперь, господа "благородные пираты", бросайте оружие и отойдите к левому борту, — самым проникновенным тоном велел старый китаец. — И не делайте глупостей, если не хотите, чтобы этот мальчишка пострадал. И не пытайтесь делать вид, что вы — беспринципные убийцы: от вас настолько явно тянет благородным происхождением, что это даже нищенские обноски не смогли бы скрыть.

...

Сидя в каюте капитана, за столом напротив обезоруженного "пирата", колдун думал о том, что чего-то в этой жизни не понимает. Налётчики, стоило им увидеть как задыхается в захвате китайца их предводитель, вместо попытки напасть или сбежать, что сделали бы нормальные бандиты, послушно исполнили его требования. Когда же с лица молодого мужчины был снят платок, надушенный какими-то цветочными духами, Луиза узнала в нём принца Альбиона...

История, поведанная пленённым членом королевской семьи, была с одной стороны трагичной и полной благородства, а с другой же весьма... глупой. Оказалось, что гражданская война, о которой стало известно в большом мире не так уж и давно, фактически проиграна, так как королевское войско было разбито, многие аристократы переметнулись на сторону повстанцев, а вчерашние крестьяне внезапно взяли в руки оружие, умудрившись загнать в их замки сохранивших верность правящей династии управленцев. Принц, вместе с отцом и верными им дворянами оказавшийся запертым в родовом замке, при помощи личной гвардии и яхты, припрятанной в маленьком тайном порту, начал совершать разбойные налёты на корабли снабжения и патрули противника, в полной мере воспользовавшегося растерянностью правительства, не сумевшего оправиться от первого крупного поражения.

— У меня только один вопрос... — наконец нарушил тишину колдун. — Вы готовы отдать нам или уничтожить вашу переписку с принцессой Генриетой?

— Учитель, но... — возмущённо вскинулась мисс Ла Вальер, вместе со своим женихом сидевшая на кровати капитана, при этом всем видом показывая то, что прониклась трагичностью ситуации. — Мы должны что-то сделать!

— Мы и делаем, — придавив подопечную тяжёлым взглядом, отозвался Шан Цунг. — Принцесса приказала доставить ей переписку, либо убедиться в том, что она не попадёт в чужие руки. Остальное — внутренние дела Альбиона, вмешательство в которые представительницы аристократии чужой страны станет причиной для политического скандала, а то и объявления войны.

— Но... — девушка жалобно посмотрела сперва на наставника, а затем на жениха, ищя поддержку. — Вард, мы же можем как-то помочь?

— Милая Луиза, я бы очень хотел оказать какую-либо помощь принцу, но наше вмешательство, к моему сожалению, может сделать только хуже, не говоря уже о том, что мы подставим Тристейн и принцессу Генриету, — печально улыбнувшись, гвардеец беспомощно развёл руками. — Кроме того, вряд ли трое волшебников смогут внести значительный вклад в войну, где сражаются тысячи опытных воинов...

"Знал бы ты, сколько проблем многотысячной армии могут принести трое диверсантов, обладающих хоть каким-то даром", — мысленно скривился Шан Цунг, вспоминая давно минувшую войну.

— Чем вы можете доказать, что я могу вам доверять? — в свою очередь спросил пленник, слегка отошедший от своего неожиданного захвата.

— Принцесса вручила мне письмо, которое просила передать вам, — спохватилась ученица колдуна, извлекая из складок платья небольшой конверт. — Прошу простить мою забывчивость: последние события и ваша история выбили меня из равновесия.

— Понимаю, — слабо улыбнулся молодой мужчина, осторожно принимая послание. — Всё же в этом есть изрядная доля моей вины...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 120

Имхотеп, в облике гвардейца короля Альбиона, сохраняя на лице невозмутимую мину... стоял на посту в одном из коридоров. Проникнуть в замок с его способностями оказалось не так уж и сложно, а вот добраться до источника магии, который ощущался даже через несколько этажей, было задачей куда более трудной.

"Ничего: ждать момента осталось недолго", — мысленно хмыкнул египтянин, бросая взгляд за окно, где виднелся кусок неба с медленно опускающимся к горизонту солнцем.

С момента начала гражданской войны и первого сражения, в котором маг буквально гарантировал победу повстанцам, лишив лояльные короне войска командования, а затем отдав несколько "удачных" с тактической точки зрения приказов, ему приходилось исполнять роль диверсанта-разведчика. Под личиной офицера или кого-то из солдат он проникал в крепости и замки, а затем убивал охрану на постах и открывал ворота. И если в первые разы подобная деятельность заставляла поволноваться, то потом превратилась в скучную и досадную рутину...

— Что за шум? — вздрогнув, словно бы только что проснулся, Имхотеп прислушался к возбуждённым голосам и топоту, которые доносились со стороны лестницы.

— Ты что, уснул? — удивился и возмутился напарник, но получив в ответ рассеяный взгляд, махнул рукой и заявил: — Похоже, что принц вернулся. Эх... если бы не наша очередь стоять на посту, я бы и сам побежал смотреть, что они привезли на этот раз.

— Думаешь, что многие пойдут к причалу? — о том, что под замком есть тайный воздушный порт египтянин узнал уже в замке, а после некоторых размышлений решил, что нет смысла отправлять послание "союзникам", чтобы те меняли план атаки (в конце концов, его устроит любой из исходов штурма).

— Скорее всего, — отозвался напарник. — Развлечений сейчас не сильно много, а отвлечься от невесёлых мыслей хочется.

"А ведь это может быть мой шанс", — промелькнула мысль в голове мага, потянув за собой целую цепочку размышлений.

— Ты видел? — шёпотом спросил Имхотеп, состроив самую удивлённую гримасу, на которую только был способен.

— Что? — напарник повернул голову, устремив взгляд в указанном направлении.

"Поверить не могу, что этот трюк работает...", — хмыкнул про себя египтянин, прислоняя к стене тело бойца со сломанной шеей, которого устроил так, будто он спит на посту.

...

Шан Цунг сошёл на причал тайного порта вслед за ученицей и её женихом, которые шли позади принца, с улыбкой на лице машущего людям, собравшимся его встретить. Колдун ощущал какую-то тревогу, источник которой никак не мог определить, что заставляло его нервничать и злиться (впрочем, никак не проявляя этого внешне).

Наследник шатающегося под королём трона, отдав несколько приказов, отпустил своих людей и, не желая терять времени, повёл гостей в личный кабинет, где и хранил переписку с принцессой Генриетой. По пути молодой мужчина распинался о том, как ему жаль, что всё случилось именно так, и вообще...

"Он вообще понимает, что рассказывая нам о своей "Высокой Любви" и сопутствующих страданиях, подставляет как себя, так и принцессу? Мы можем быть сто раз верными сторонниками будущей королевы, но это совершенно не означает того, что нам можно доверять в таких вопросах. В конце концов, пошатнуть верность может одно-единственное упоминание того, что будучи обручённой с одним человеком, Генриета клялась в верности совершенно другому", — бросив взгляд на ученицу, колдун был вынужден констатировать, что Луиза полностью погрузилась в романтичные страдания двух влюблённых, при этом не замечая политического подтекста... и лицемерия со стороны подруги своего детства (пришлось сделать в памяти зарубку о том, чтобы объяснить наивной девчонке, в чём именно была неправа принцесса, и к чему это может привести в будущем).

С другой стороны Вард, держащий мисс Ла Вальер за руку, с момента спуска на причал не произнёсший ни единого слова, явно слушал более внимательно, куда больше "слыша" и "понимая". Старый китаец почти видел колебания молодого мужчины, размышляющего о том, чтобы прибить этого героя-любовника... просто во избежание проблем в будущем (мало ли он выживет в гражданской войне, каким-то чудом победит повстанцев, а затем заявится в Тристейн, чтобы просить руки и сердца у принцессы?).

"Нужно будет переговорить с ним на эту тему", — решил для себя Шан Цунг, за время пути успевший присмотреться к не такому уж и безнадёжному парню, искренне любящему Луизу.

Они добрались до кабинета принца, который охранялся двумя гвардейцами-магами. Наследник шатающегося трона пригласил всех внутрь, показывая полное доверие как своим людям, так и гостям, которые не так давно его пленили. И пусть со стороны аристократов это и могло выглядеть благородным жестом, но колдуна подобная беспечность лишь покоробила.

Само помещение не было каким-то необычным: напротив входа стоял массивный стол с креслом, на стене висели перекрещенные меч и алебарда, в углу стояло чучело киноцефала, облачённого в набедренную повязку и вооружённого копьём. Шкаф с книгами стоял у левой стены, с правой же стороны находилось окно с решёткой, а на полу лежал ковёр.

Встав слева от входа, спиной прислонившись к каменной стене, сложенной из массивных прямоугольных блоков, китаец хмурым взглядом наблюдал за разыгрывающейся трагикомедией: хозяин кабинета извлёк из тайника, находящегося в спине чучела шкатулку, в которой обнаружились тщательно сложенные листки бумаги, до сих пор сохраняющие аромат духов. На глазах у присутствующих он вытаскивал по одной бумажке, разворачивал её, вздыхал, говорил какую-то романтичную глупость и... и сжигал в огне свечи, находящейся в настольном подсвечнике.

— Мне так жаль, принц... — сцепив руки в замок и прижав их к груди, трагично произнесла мисс Ла Вальер.

— Увы, но любовь — это единственная вещь, которую короли не могут себе позволить, — смахнув с щеки выступившую из глаз слезу, наследник шатающегося трона изобразил лучезарную улыбку. — Не стоит печалиться, Луиза Франсуаза, я был готов к этому уже давно, а потому с честью перенесу мою утрату. Жаль, но не всем везёт так, как вам с сэром Вардом...

"Если ты так любишь Генриету и знал, что всё закончится так, то почему не уничтожил доказательства вашей связи заранее?", — иронично подумал Шан Цунг, но его мысленный вопрос, вполне ожидаемо, остался без ответа.

Вард, на столь явные знаки внимания принца к своей невесте, стараясь внешне не проявлять недовольства, словно бы невзначай слегка приобнял её. Впрочем, девушка так и не заметила взглядов, которыми обменялись молодые мужчины, в то время как стражники вовсе старались смотреть куда угодно, но не на благородных господ.

— Сегодня вечером будет пир, и я хотел бы попросить вас быть моими гостями, — закончив сжигать последнюю бумажку, поднявшись из-за стола произнёс наследник шатающегося трона. — Пусть наши враги видят, что им не сломить наш дух... Ну а утром моя яхта доставит вас на землю.

— Разумно ли устраивать пир в такое время? — подал голос гвардеец принцессы Генриеты. — Да и нам следует скорее отправиться в обратный путь, чтобы доложить её высочеству о том, что задание успешно выполнено.

— Сегодня корабль всё равно уже никуда не полетит, — изобразив улыбку, в извиняющемся жесте развёл руками принц. — Луиза, окажите мне честь: будьте моей гостьей на сегодняшнем пиру.

— С привеликим удовольствием, ваше высочество, — присела в книксене девушка, чем вызвала явное недовольство у жениха, а также желание приложить ладонь... к чему-то мягкому и непоседливому, при этом со всего размаха и от всей души, у своего наставника.

"Чувствую я, что придётся следить за этой наивной и романтичной девчонкой весь вечер, чтобы один излишне благородный принц не устроил какую-нибудь пакость. Чем вообще занимались наставники и родители Луизы, если она ловится на такие банальные крючки? Или это последствие того, что у неё не было ухажёров в академии?", — немного подумав, колдун отправил по нити контракта волну раздражения и недовольства, заставив ученицу вздрогнуть и почти испуганно посмотреть на старого китайца.

— В таком случае, я прикажу слугам проводить вас в комнаты, где вы сможете подготовиться, — зачастил хозяин кабинета.

Наследник Альбиона хотел сказать что-то ещё, но в этот момент по чувствам Колдуна ударило ощущение чужой ярости, а затем замок вздрогнул, будто бы от мощного взрыва где-то внизу. подсвечники, чернильницы и прочие принадлежности со стола, книги с полок шкафа, чучело с подставки и оружие со стен полетели на пол, в то время как брызнувшие осколками стёкла вылетели из оконных рам. Люди попадали на колени, и лишь старый китаец умудрился остаться на ногах.

— Что это было? — спросила ученица, которую наставник схватил за платье на спине и поднял с пола, словно котёнка, возвращая в вертикальное положение.

— Землетрясение, — коротко отозвался Шан Цунг, лихорадочно ища пути к отступлению.

— Земле... что? — не понял Вард.

— Принц! — вскрикнула мисс Ла Вальер, первой обратив внимание на молодого мужчину, раскинувшегося рядом со столом с окровавленной головой.

— Никому не двигаться! — закричал один из охранников наследника шатающегося трона, поспешно поднимаясь на ноги и выхватывая меч. — Вы задержаны за убийство его высочества...

"Идиот", — не сдержав эмоций, колдун скривился, крепче хватая свою подопечную одной рукой, а затем кивком указывая Варду на окно (гвардеец Генриеты понятливо кивнул).

Новый толчок, который был гораздо сильнее первого, вновь едва не уронил людей на пол, но так как маги были к этому готовы, то сумели не только устоять, но и первыми оказались у окна. В следующую же секунду китаец первым выпрыгнул наружу, держа под мышкой истошно кричащую ученицу...

...

Это было удивительно, но до зала с источником магии Имхотеп добрался вообще без помех (не считать же за таковую пару простых солдат, которые исполняли роль охраны). Оказавшись же внутри круглого помещения, первым же делом он закрыл дверь и магией спаял её створки в монолит, чтобы никто не мог помешать ритуалу.

"Вот он — мой шанс на величие", — замерев на месте, египтянин прислушался к ощущениям силы, буквально фонтаном бьющей из пола вверх, от чего по спине побежали мурашки.

Скинув маскировку, он отрыгнул книгу, которую приходилось носить в собственном животе, предварительно спрятав внутри кожаного мешка. После этого оставалось найти нужное заклинание-ритуал, а затем начертить узор поверх неестественно ровной, гладкой словно лёд и прочной будто гранит поверхности. Несколько секунд поколебавшись, победитель турнира волшебников разорвал нить связи фамильяра, через которую всё это время черпал энергию (призыватель, несомненно, это почувствует, но... он был больше не нужен).

Пролив свою кровь, Имхотеп увидел как линии узора переползли на его собственное тело, после чего весь поток силы источника стал вливаться в резерв, заполняя его в мгновения.

— Ха... Ха-ха-ха-ха... Хахахахахаха! — запрокинув голову, мужчина расхохотался в голос, впервые в жизни ощущая невероятную мощь, несравнимую ни с чем уже знакомым. — Нужно было сразу отправиться сюда...

Торжествующую речь прервал толчок в ноги, заставивший подлететь на несколько сантиметров, а затем упасть на землю. Впрочем, окутанное коконом силы песочного цвета тело, от столкновения с твёрдой поверхностью вовсе не получило вреда. Только вот это оказалось лишь начало: пол внезапно покрылся сетью трещин, из которых стала истекать полупрозрачная дымка, стремящаяся к темнокожему мужчине для того, чтобы втянуться в него, наделяя всё большей и большей мощью, а также внося в мысли хаос чужих воспоминаний.

— Ааааааа!.. — взвыл египтянин, выгибая тело дугой, царапая ногтями гладкую поверхность, оставляя на ней следы крови из пальцев, тут же заживающих и отращивающих когти, вновь и вновь ломающиеся.

С каждым новым толчком из-под земли, трещин становилось всё больше, а замок вздрагивал всё сильнее, грозя рухнуть под собственным весом...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 121

Словно крысы с тонущего корабля... ну или муравьи из подожжённого муравейника, обитатели королевского замка Альбиона бежали на улицу, прямо навстречу удивлённым (в ряде случаев — до отвисших челюстей) солдатам мятежной армии. Впрочем, вздрагивающие стены цитадели, начавшие разваливаться башни и проваливающиеся куда-то во внутрь купола, доходчиво объяснили причину подобного массового дезертирства.

"Похоже, что гражданская война окончена", — мысленно хмыкнул Шан Цунг, быстрыми шагами по воздуху, сопровождаемыми всплесками духовной силы из ног, опускаясь на уровень земли (ученица, зажатая подмышкой правой руки, перестала кричать и теперь просто сжалась, вцепившись в плечо учителя).

Поднявшиеся в небо пылевое облако и куски строительного мусора, рокочущий грохот и крики спасающихся бегством счастливчиков... всё это послужило прекрасной маскировкой для двух мужчин и одной девушки, чтобы незаметно затеряться от взглядов вражеских дозорных. Добравшись же до поверхности острова, они поспешили отдалиться от продолжающего дрожать и рассыпаться сооружения, стремительно теряющего свою величественность и монументальность.

— Есть догадки о том, что произошло? — спросил китаец у гвардейца, который бежал рядом с ним держа над головой кинжал, которым создавал защитный купол от осколков и грязи.

— Ни малейшей, мастер... — откликнулся Вард. — Разве что...

— Говори, — поторопил жениха своей ученицы колдун.

— Под замком был магический источник, — молодой мужчина сглотнул. — Если к нему сумел пробраться диверсант, чтобы как-нибудь его повредить...

"То есть, правители летающего острова построили свою твердыню на бочке со взрывчаткой?", — хмуро подумал старик, но всё же частично был вынужден признать, что это имело некоторый смысл (впрочем, даруемыми источником плюсами местные так и не воспользовались).

— Откуда знаешь про источник? — уточнил победитель турнира мастеров БИ.

— Об этом не распространяются, но... каждый замок династии королей и королев людей был построен на таких же источниках, — пояснил собеседник. — Об этом многие знают.

"Очень страшная тайна, которую по секрету может рассказать каждый придворный? Миры меняются, а вот люди — нет", — промелькнули в голове Шан Цунга несколько несвоевременные размышления.

— П-поставьте меня... Учитель! — наконец подала голос Луиза, за время побега успевшая прийти в себя.

Мужчины остановились и колдун всё же выполнил просьбу подопечной. Пока же Вард помогал своей невесте, старик воспользовался возможностью для того, чтобы осмотреться. Они достаточно далеко отбежали от замка, на месте коего теперь клубилось густое пылевое облако; силы мятежников, которые составляли окружение едва ли не последней твердыни королевской власти, начали отлавливать убегающих людей, перекрывая все возможные пути отступления. Впрочем, действовали они достаточно нерасторопно, так что их противники имели все возможности проскользнуть в промежутки между осадными лагерями.

"В общем-то... задание выполнено: переписка уничтожена и о любовных похождениях принцессы теперь уж точно никто не узнает. Теперь же нужно уходить: найти корабль и спуститься на землю, пока нас не обнаружили, попутно назначив шпионами Тристейна, которые всё и устроили", — в своих способностях колдун не сомневался, а простых солдат из оцепления не считал такой уж серьёзной помехой для тактического отступления (да и большинство увиденных магов, тоже не впечатляли).

Однако китаец не успел озвучить свои мысли, как пространство огласил дикий рёв, заставивший лихорадочно зажимать уши, что не сильно помогло от лёгкого оглушения. Стоило же бросить взгляд в сторону источника шума, как желание нецензурно выругаться стало почти непреодолимым: пылевое облако будто бы прибило к земле, а на его месте осталось титаническое существо, состоящее из кусков камня и песка, отдалённо похожее на енота (это было бы даже забавно, не будь в нём роста в три десятка метров.

Стоило рёву затихнуть, как мир вокруг будто бы остановился в страхе. Тысячи взглядов лоялистов и мятежников устремились к чудовищу, в воздухе ощутимо запахло металлом, а мысли о всяких разногласиях стали казаться такими незначительными...

— Вард? — хриплым голосом позвал Шан Цунг.

— М-мастер?.. — с некоторой заминкой, всё же отозвался гвардеец.

— Говоришь, что под каждым королевским замком есть свой источник? — уточнил старик, уже справившись со своим голосом, возвращая себе хотя бы внешнее спокойствие.

— Именно так, — подтвердил молодой мужчина, выпрямляясь и прижимая к себе невесту.

— Я никогда не буду посещать королевские приёмы, — решил для себя китаец.

— Учитель, вы знаете... что это? — испуганно глядя на гиганта, который медленно обводил пространство вокруг расфокусированным взглядом глаз с крестообразными зрачками, спросила мисс Ла Вальер.

В этот момент у кого-то из магов не выдержали нервы, в результате чего он атаковал гиганта огненным шаром.

"Кретин", — мелькнула обречённая мысль в голове старика, уже примерно представляющего то, что будет дальше.

...

Двойственность ощущений сводила с ума: с одной стороны были боль, злость и страх, с другой же накатывали радость, восторг и ярость. В голове сталкивались яркие образы и противоречивые желания, которые разбивались на осколки и снова собирались, но уже в каком-то новом, хаотичном порядке, похожем на мозаику из цветного стекла.

В тот момент, когда внутренние противоречия достигли своего пика, он закричал во всю мощь... и тут же замер, услышав дикий, непередаваемый рёв. Ударивший во все стороны порыв ветра разогнал пелену, не дававшую видеть ничего кроме собственного носа, в результате чего взгляду предстала равнина, на которой кучковались маленькие существа...

"Люди", — подсказала память, чем вызвала поток бессвязных воспоминаний из жизни двух разных существ.

Мгновения складывались в секунды, а те в свою очередь составляли минуты. Он был растерян, напуган и не знал, что делать дальше. Однако же люди, как это часто бывает в схожих ситуациях, первыми сделали свой шаг, чем сместили чашу весов к одному из решений.

— Рррааа!!! — взревел биджу, окончательно загоняя в глубины сознания человеческий разум, одновременно с тем выпуская вокруг себя огромные объёмы чакры (непривычно огромные, судя по внутренним ощущениям).

Ветер начал гудеть, поднимая ввысь пыль, куски дёрна, камни и иной мусор, постепенно закручиваясь в воронку, быстро набирающую мощь. Новые попытки мелких насекомых атаковать не принесли никакой пользы, лишь ещё больше раззадоривая гнев однохвостого. В какой-то момент даже до этих глупцов дошло, что единственный способ спастись — бежать, но...

"Не позволю!!!", — в памяти всплыли фрагменты того, как его поймали и запечатали, обрекая на пустоту и одиночество.

Чакра вновь откликнулась на желание биджу, пропитывая землю под ним, из которой выдавливался весь имеющийся песок, перетирающий в пыль растения, камни, металл. Всё это взмывало вверх, увеличивая песчаную бурю, затягивающую в себя всё больше и больше...

— Грррааах! — зарычал Шукаку, с каждым мгновением вспоминающий о себе всё больше, а вместе с тем и пропитывающийся искренней ненавистью к тем, кто посмели его заточить. — Уничтожу-уничтожу-уничтожу!..

Рык превратился в крик, который в свою очередь перешёл в высокий визг, сливающийся с воем ветра. Когда-то плодородная земля обратилась песком, волнами накатывающим на убегающих людей, не имеющих возможности сбежать от разбушевавшейся стихии...

...

— Вард, хватай Луизу и беги, — велел Шан Цунг, перекрикивая шум ветра.

— А вы, мастер? — прикрывая глаза ладонью, спросил у старика молодой мужчина.

— Учитель, вы ведь не собираетесь?.. — девушка не успела договорить свой вопрос, так как в этот момент её едва не сбил с ног новый порыв ветра.

"Я сам не верю, что собираюсь сделать такую глупость", — мысленно рассмеялся китаец, ориентирующийся уже не благодаря зрению, так как небо полностью потемнело, а благодаря своей сенсорике.

— Спи, — вместо ответа, колдун ткнул указательным пальцем в лоб ученицы, тело коей тут же обмякло, но не упало на дрожащую землю, будучи подхваченным на руки её женихом. — Отвечаешь за неё головой.

На секунду гвардеец замешкался, затем коротко кивнул и развернувшись к монстру спиной, побежал со всех ног, при помощи кинжала-концентратора увеличивая свою скорость. Старик же обернулся назад, туда где раньше стоял замок, и "всмотрелся" в разрастающийся вихрь.

"Если всё пойдёт так и дальше, то с острова они сбежать не успеют", — был вынужден констатировать мужчина, кладя правую ладонь на рукоять меча.

— Я стал слишком сентиментальным, — хмыкнул Шан Цунг, подавая энергию в артефакт, полученный им при призыве.

— Я уже думал, что ты не решишься... партнёр, — прозвучал весёлый мужской голос прямо в ушах колдуна.

— И видимо, я был прав, — усмехнулся колдун, едва удерживаясь на ногах поод ударами стихии. — В тебе всё же есть подвох.

— А вот это обидно было, — фыркнул меч. — Тебе нужна моя помощь, или нет?

— Нужна, — отозвался китаец, глядя на песчаное цунами, поднимающееся от самого смерча, постепенно всё набирая скорость, высоту и мощь. — В ином случае, я бы к тебе и не прикоснулся.

— Тогда, партнёр, прими мою силу, — не став терять времени, клинок будто бы сам выскользнул из ножен, расчертив пространство перед владельцем сияющей дугой.

По руке Шан Цунга зазмеились тёмно-фиолетовые ломанные линии, которые поднялись по предплечью и плечу, обвились вокруг торса, а затем покрыли и остальные конечности. В тело хлынула чуждая, более плотная энергия, придавая ощущение лёгкости и могущества, а в восприятии мира вспыхнули новые краски, делая реальность простой и понятной.

— Создатель вложил в меня много интересных функций, но у нас, старый ты параноик, нет времени с ними разбираться, — заявил клинок, впитывая разлитую в пространстве мощь, сияя небесно-голубым огнём. — Мои основные способности: поглощение магии из чужих атак и пространства вокруг; усиление всех характеристик владельца; создание энергетических серпов. Надеюсь, этого тебе хватит для того, чтобы не умереть... Я вовсе не горю желанием уснуть ещё на несколько столетий.

Перехватив рукоять меча двумя руками, колдун влил в него почти четверть всех имеющихся сил, а затем разрубил пространство перед собой, отправляя с лезвия вертикальный серп голубоватой энергии. Когда атака столкнулась с песчаным цунами, его разорвало на две половины, начавшие осыпаться под собственным весом.

— А ты быстро осваиваешься, — хохотнул клинок.

— Тебе известно, что это за монстр? — сосредоточенным голосом спросил китаец, "видя" как поднимается новая волна.

— Понятия не имею, — честно сознался меч. — Я был создан уже после того, как источники появились на этой земле. Создатель знал... наверное... но его сейчас не спросить.

— Что же, придётся разбираться самому, — констатировал старик, ещё раз взмахивая мечом, чтобы отправить вперёд новый энергетический серп, после чего бросился вслед за ним на максимальной своей скорости. — За императора!..

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Глава 122

Для зрения тьма стала абсолютно непроницаемой, что, впрочем, не являлось проблемой для Шан Цунга: его сенсорные способности и в обычной обстановке позволяли ориентироваться с закрытыми глазами, сейчас же каждая песчинка была наполнена таким количеством энергии, что буквально сияла в восприятии. Широкими шагами он перескакивал с одной песчаной волны на другую, всё ближе и ближе подбираясь к огромному монстру, всё больше впадающему в неистовство.

В какой-то момент песок под ногами колдуна разошёлся в стороны, раскрываясь жадным зевом провала вниз, но мужчина выпустил волну духовной силы из стоп, используя технику облегчения тела, чтобы прыгнуть вверх. Песчаные массы, лишь на мгновения упустив свою жертву, словно челюсти огромного хищника, с грохотом сомкнулись на том месте, где должен был находиться человек.

— Отличная реакция, партнёр, — похвалил своего обладателя меч. — Так какой у нас план?

— ... — извернувшись в воздухе так, чтобы тело было параллельно земле, китаец оттолкнулся от новой волны, нагоняющей его со спины.

— Я не расслышал, партнёр, — заявил меч. — Повтори.

Совершив рывок вперёд, перекувырнувшись через голову, Шан Цунг ещё раз оттолкнулся от воздуха, взлетая на высоту морды монстра из песка. Два огромных чёрных глаза уставились на него с яростью, ненавистью и легко читаемым гастрономическим интересом. В тот же момент ветер усилился, заставляя человека начать кружиться, будто бы он находился в центрифуге.

— ... — выразительно оскалившись, "произнёс" колдун, старательно ловя момент для атаки.

Клинок, через который направлялась смесь духовной и жизненной сил вспыхнул ярко-голубым, даже через закрытые веки заставляя глаза слезиться. А затем с него сорвался стремительный серп, за какие-то жалкие мгновения преодолевший расстояние до монстра, чтобы взорваться при встрече с его головой.

Старика закрутило ещё сильнее, отбрасывая в сторону от обезглавленной туши, которая вовсе не спешила падать, ветер загудел с удвоенной силой, а песок на земле прекратил изображать из себя море во время шторма, вместо этого вскипев будто вода в котелке. Китайцу пришлось изворачиваться, рубя мечом тянущиеся к нему щупальца, одновременно с тем применяя технику поступи, позволяющей отталкиваться от воздуха. За счёт связи с Луизой и поглощаемой клинком энергии, его резерв постепенно восстанавливался, невзирая на все те акробатические трюки, которые приходилось исполнять ради спасения от атак песчаного зверя.

Пропустив острый как лезвие поток ветра над головой, Шан Цунг камнем упал вниз, навстречу выстрелившим из земли кольям, но за пару мгновений до столкновения с похожими на когти наконечниками, крутанулся волчком, разрезая песок будто воду. Оттолкнувшись от начавших опадать столбов, над которыми враг потерял контроль, мужчина ушёл из-под рухнувшего с неба шара, взорвавшегося множеством острых осколков.

Лишь укрепив своё тело техниками школы "Железной рубашки", колдун сумел защититься от серьёзных травм, а кроме того использовал взрывную волну для того, чтобы вновь приблизиться к уже полностью восстановившемуся гиганту. В его левой руке скопился шар сжатого воздуха, который он дополнительно сдавил в ладони, а затем метнул в торс чудовища.

— Думаешь, это сработает? — вновь подал голос меч.

Ответом ему стал взрыв грудной клетки енота, из-за которого его голова и верхние лапы откинулись назад. Впрочем, песчаный монстр тут же начал восстанавливаться, первым делом вернув конечности на положенное им место, а затем втянув в дыру на торсе часть окружающего песка.

"Это будет сложнее, чем мне казалось", — хмуро констатировал колдун, отталкиваясь от мощного порыва ветра, который должен был впечатать его в землю, где уже песок сработал бы словно кузнечный пресс...

...

Шукаку злился; Шукаку ярился; Шукаку бесился: как бы он ни старался, но мелкое и больно жалящее насекомое, прыгающее по воздуху как по земле, раз за разом ускользало от его атак. И пусть боль, которую ощущал однохвостый, была совсем не тем же самым, что под этим словом понимают обычные живые существа, но и этого хватало, чтобы вводить и без того не самую стабильную личность в полный хаос.

Чем дольше длился бой, тем сильнее биджу бил и тем очевиднее становились его атаки. Человечешка успевал уйти в сторону ещё до того как из пасти енота вылетало очередное воздушное ядро, а по вздымающимся ввысь стенам из песка вовсе взбегал с издевательской лёгкостью, будто бы это были ровные беговые дорожки.

"Нужно стать быстрее", — промелькнула в затуманенном разуме здравая мысль.

"Нужно стать больше", — возразила другая мысль, пришедшая словно бы откуда-то изнутри.

"Не получается стать больше", — обиженно почти захныкал Шукаку, ощущая как теряет контроль над песком, который наползал на его тело новыми слоями.

"Тогда нужно стать менее плотным, чтобы облаком из своего тела накрыть большую площадь. Когда насекомое будет внутри, внешний слой станет твёрдым и начнёт сжиматься, пока вовсе его не раздавит", — пришла уверенная в своей правильности идея.

Шукаку радостно расхохотался, даже хлопнув передними лапами друг об друга. Он был горд и доволен тем, что придумал такой хороший план, при этом из-за злости на наглую мошку даже не усомнился в его эффективности.

В следующее мгновение гигантский енот обратился облаком из песка, которое начало быстро расползаться в стороны, накрывая собой сперва десятки, затем сотни, а потом и тысячи метров.

...

— Эта зверюга что-то задумала, партнёр! — воскликнул меч, когда великан внезапно перестал быть плотным.

— ...? — Шан Цунг, оттолкнувшись от очередной песчаной руки, попытавшейся схватить его за ноги, расширил своё восприятие до предела и "увидел", как песок осыпается вниз безвольной массой, зато само "тело" монстра, словно стелющийся по земле туман, начало расползаться в стороны.

— Да ответь хоть что-нибудь! — возмутился артефакт. — А то я словно со стеной разговариваю. Знаешь как это неприятно, после сотен лет молчания?

— Дыхание... берегу, — всё же снизошёл до ответа колдун, после очередного падения приземляясь на какой-то булыжник, по всей видимости, оставшийся после разрушения замка.

— А... — понимающе протянул меч. — Совсем забыл, что людям нужно дышать. Тогда можешь не отвечать: я сам буду говорить...

"Я уже жалею, что вообще тебя разбудил", — мысленно поморщился старик, тут же отбрасывая несвоевременные размышления в сторону.

Первым порывом Шан Цунга было бежать от облака настолько быстро и далеко, насколько он только сможет, всё же драться с существом, тело коего легко исцеляется и меняет свою форму в столь широких рамках было практически бесполезно (борьбу на истощение он явно проигрывал, так как собственные мышцы и суставы уже ныли от той нагрузки, которая на них выпала). Однако же прислушавшись к своим чувствам энергии, Шан Цунг внезапно обнаружил, что где-то внутри песчаной тучи находится ядро, откуда и изливается сила зверя.

"Сердце?", — мелькнула искрой догадка.

Колдун осознавал, что это могла быть ловушка, пусть враг ранее и не показывал каких-то хитрых тактических ходов, но ведь и морские хищники умеют ловить мелких рыб "на живца". С другой стороны, он уже успел настолько обозлить чудовище, что даже если попытаться сбежать, оно вряд ли успокоится до того, как сумеет раздавить врага в лепёшку. Так что в сложившейся ситуации следовало винить только себя и своё желание доказать собственную силу как себе, так и незримому наблюдателю.

"Что, старик, моча в голову ударила? Успехи вскружили голову? Ощутил себя самым сильным и великим?", — кривая усмешка расчертила лицо китайца, а сам он сосредоточился на одной-единственной цели...

— Ты что задумал, партнёр?! — закричал клинок, когда его владелец бросился навстречу облаку, глубоко вдохнув перед тем, как песчаная пелена сомкнулась вокруг.

Шаг... Шаг... Шаг...

Преодолевая сопротивление бьющих в лицо песчинок, Шан Цунг всё ближе подбирался к буквально сияющей энергией звезде.

Шаг... Шаг... Шаг...

Чувства твердили, что позади мужчины образовалась непроницаемая корка, начавшая стремительно сжиматься. А это значило лишь одно: ловушка захлопнулась.

Шаг... Шаг... Шаг...

Песок забился в нос, уши, под веки, стесал одежду и волосы, и планомерно скрёб "Железную рубашку". Но это всё уже было неважно.

Шаг... Шаг... Шаг...

Выбросив вперёд правую руку, пальцы которой сжимались на рукояти меча, колдун ощутил как клинок преодолевает сопротивление, вонзаясь во что-то плотное.

Мир замер на несколько мгновений, а затем взорвался гулом ветра, похожим на вопль жуткой боли. Земля и небо начали меняться местами десяток раз за секунду, песок и воздух били без разбора во все стороны... А затем всё прекратилось и пришла тьма.

...

Если бы кто-нибудь из людей прибыл на поле недавнего боя чудовищного енота и монстра, скрывающегося под обликом человека, то он увидел бы пейзаж, характерный скорее для пустыни после бури, нежели для летающего острова: песчаные дюны тянулись на километры во все стороны, скрывая под собой израненную землю, от замка королевской семьи Альбиона остались отдельные валуны, обтёсанные со всех сторон до состояния близкого к сферам, а в самом воздухе витали прохлада и сухость. Впрочем, какой безумец решится рискнуть и приблизиться к месту, где погибла большая часть армии повстанцев?..

— Вааа... — вырвавшись из-под песка, отплёвываясь и ловя ртом воздух, красный от многочисленных мелких порезов, не оставивших на коже ни единого живого места, Шан Цунг устало упал на землю, раскинув руки в стороны.

Он был лыс, гол, истощён... но при этом удивительно доволен. Пусть сейчас его мог бы прирезать и какой-нибудь крестьянин с косой вместо оружия, ну или сожрать хищный зверь, всё это не имело значения.

"Я победил... Мне повезло в том, что противник сглупил, открыв своё уязвимое место, но... я победил". — хриплый смех вырвался из горла мужчины, впервые за долгие и долгие годы ощущающего себя живым, молодым, и несмотря на слабость — лёгким будто пёрышко, словно и не было за плечами тяжёлых испытаний, потерь и тревог.

— Партнёр, ты в порядке? — спросил меч, до сих пор сжимаемый в руке китайца, но поняв то, что собеседник его не слышит, продублировал вопрос мысленно.

— Да... Давно не чувствовал себя лучше, — отсмеявшись, заявил колдун, по капле направляя энергию, поступающую по связи с призывательницей, на восстановление наиболее важных органов.

— Серьёзно? — саркастично осведомился клинок. — Да ты выглядишь хуже, нежели свинья на скотобойне. Посмотри на себя: тебе бы хоть срам чем-нибудь прикрыть.

— Не могу, — глубоко вздохнув и поморщившись, отозвался новоявленный герой. — Песок глаза повредил... Я вообще не уверен, что они у меня есть.

— Ууу... За что мне выпало быть мечом такого... — начал причитать клинок.

— Ты уверен, что создатель заставил тебя спать для того, чтобы ты дождался нового владельца, а не потому, что ты его достал своей болтовнёй? — слегка повернув голову, с лёгкой усмешкой спросил Шан Цунг.

Над полем минувшего боя повисла тишина, которую спустя несколько секунд разорвал возмущённый крик меча, всяческими ругательствами осыпающего и колдуна, и енота, и всех их родственников до десятого колена.

* * *

— Ты сжульнячал, — возмущённо заявила двухвостая кошка, сидящая у меня на плече.

— И в чём же? — изгибаю брови в вопросе, складывая руки в печать концентрации.

— Ня знаю, но ты точно подыгрывал своему любимчику, — фыркнула Мататаби, переводя внимательный взгляд на тело маленького енота, в которое втянулась чакра Шукаку, после того как был убит его материальный сосуд (всё же он использовал Имхотепа, как своего джинчурики).

— Ты ничего не докажешь, — качаю бородатой головой, а затем оправляю края мантии и присаживаюсь на корточки перед начавшим приходить в себя биджу. — Здравствуй, Шукаку-кун. Как себя чувствуешь?

— Я... — маленький, ростом сантиметров пятьдесят, если встанет на задние лапы, чёрно-белый енот посмотрел на меня и оскалился. — Ррразорву...

Стремительная синяя молния спрыгнула с моего плеча, сбила енота с лап и прижала спиной к земле, приблизив оскаленную морду вплотную. Глаза двухвостой кошки засияли синим пламенем, а голос стал урчаще-рычащим:

— Ты что-то сказал... Шукаку-чан?

— М... Мататаби? — как-то испуганно пискнул однохвостый, постаравшись сжаться и стать как можно меньше.

— Для тебя, мелкий, я — Мататаби-сама, — Без всякого няканья в голосе, заявила моя питомица-подруга-иждивенка.

"Семейное воссоединение: сколько бы раз я за этим ни наблюдал, всё равно не понимаю...", — внезапно мои мысли оказались прерваны какой-то неправильностью, будто бы исчезло то, что было всегда (словно жужжание над ухом, сперва вызывающее раздражение, затем превращающееся в фоновый шум, ну а потом становящееся чем-то неотъемлемым, вроде ежедневных восходов и закатов).

Несколько секунд я пытался понять, что случилось в мире, и даже всю свою ментальную сеть привлёк, загрузив её поисками причины дискомфорта. А потом до меня дошло осознание: природная чакра перестала утекать из основного мира, будто бы утечки и не было.

С одной стороны — это хорошо, так как позволяет не ограничивать города удерживающими куполами, но с другой стороны, всё непонятное заставляет нервничать, так как несёт потенциальную угрозу. А волнующийся конгломерат из тысяч разумов — это не один, пусть даже могущественный человек, а гораздо хуже...

— Я вас оставлю, — произношу в пространство перед собой, обращаясь к двум биджу, уже начавшим общаться более или менее спокойно. — Мататаби-чан, надеюсь на тебя: мой клон удерживает остров, но если его повредить или нарушить технику...

— Ня волнуйся, — махнула хвостами кошка, после чего бросила на меня встревоженный взгляд. — Лучше о себе позаботься.

"Она тоже почувствовала? Не важно", — кивнув, переношу это своё тело в башню академии магии, а затем ввожу в состояние сна.

...

Моё основное тело, похожее на молодого Хо Дао, одетое в комбинезон шиноби и сандалии, вышло из-под сдерживающих барьеров. Тут же духовная сила разошлась волной, накрывая огромные пространства, а в разум стали поступать данные от сенсорного восприятия. Все остальные мои тела не смогли найти ничего необычного, так что я почти успокоился, однако всё же решил проверить ещё одну догадку...

"Что если аномалия находится на более высоком уровне бытия?".

Для проверки этой теории у меня есть лишь один инструмент, пусть подобное обращение к собственному изначальному телу и звучит грубо. Впрочем, учитывая факт того, что я использую его крайне редко, предпочитая оболочки клонов...

Вот пали сдерживающие печати, из-за чего началось медленное разрушение клеток тела, тут же регенерирующих под действием чакры. Боль, которая могла бы свести с ума обычного человека была попросту отключена, превратившись в лёгкое неудобство, а я начал впитывать природную энергию, входя в режим сеннина.

"Вот оно", — заметив аномалию, по уровню существования едва ли не более "тяжёлую" чем я, срываюсь с места и используя искажение пространства для более быстрого перемещения, начинаю сближаться с потенциальным врагом.

Шаг за шагом расстояние между нами таяло десятками километров. Меня определённо заметили, но вот убегать или приближаться навстречу не стали. Пришлось напрячь все свои ресурсы разума, готовясь к схватке с противником, впервые за сотни лет если и не более сильным, то уж точно ничуть не слабее чем я.

Вот наконец я делаю последний шаг и приземляюсь на воду, в сотне метров от высокой беловолосой женщины, одетой в свободное белое же кимоно. Первое, за что цепляется взгляд — это её глаза, которых целых три, при этом в них я узнаю Великие Додзюцу шаринган, риннеган и бьякуган. Два тонких рога, растущие из лба и поднимающиеся вверх, также как и фигура, похожая на песочные часы, не идут ни в какое сравнение с предыдущим фактором...

Не сразу замечаю, что в лучах светящего из зенита солнца, в тени женщины скрывается чёрное существо, похожее на угловатую, карикатурную фигуру человека. Поняв, что его обнаружили, это нечто подняло руку с раскрытой ладонью... и помахало, широко оскаливая белоснежные зубы.

Всеми доступными разумами, находящимися в ментальной паутине, прочёсываю свою память в поисках информации о существе передо мной. О чёрной "тени" сведений не обнаружилось, а вот о женщине нашлись легенды, принадлежавшие ещё старому миру, существовавшему до ритуала Тобирамы.

— Кагуя Ооцуцуки-сан? — неожиданно тяжело оказалось произнести этот вопрос горлом, в последний раз использованным для вербального общения многие годы назад.

— Демон Нового Мира-кун, — мелодично отозвалась собеседница, лишь во взгляде которой мелькнуло веселье, в то время как лицо осталось прежней маской равнодушного высокомерия. — Ты быстро меня нашёл, стоило мне лишь показаться из своей тихой лагуны.

"Какова вероятность того, что передо мной настоящая Богиня-Кролик? Не важно. Какова вероятность моей победы в сражении с существом её уровня?", — учитывая уровень наших сил, то кто бы не победил, для мира это скажется серьёзным катаклизмом (если бы мы находились не в центре самого большого океана, то можно было бы опасаться разрушения части материков.

— Чего вы хотите? — спрашиваю спокойным голосом, прорабатывая и отметая варианты действий.

— Чтобы ты понимал, Хо-кун: мой сын освободил меня ещё в тот день, когда Тобирама Сенджу изуродовал своей техникой мой мир, — при этих словах чёрное существо ещё раз помахало рукой. — Правда, так как ему пришлось использовать лишь малые частицы плоти биджу, я была слаба и вынуждена восстанавливаться за счёт чакры мира. Ну и в процессе этого у меня было не так уж много развлечений... Впрочем, ты и твои действия разогнали мою скуку.

— ...? — молчу и осмысляю услышанное, с некоторым скрипом, но всё же укладывающееся в голове (не мне говорить о невозможном).

— Твой замысел с созданием защитников и управленцев для мира... интересен, — продолжила говорить Кагуя, так и не дождавшись какой-то реакции. — Однако его реализация... неэффективна. Если уж хотел сделать себе заместителя, то воспитал бы его с детства... ну или создал, по образу и подобию зверян. Забавные получились существа.

— Чего вы хотите? — повторяю вопрос, ощущая как ускоряется процесс разрушения и регенерации моего тела.

— Жить, Хо-кун, — приподняла уголки губ в улыбке Богиня-Кролик. — А в знак своих добрых намерений я могу предложить две вещи: доступ в другие миры, до чего ты так добраться и не смог, ну и мою кровь.

— Кровь? — приподнимаю брови в намёке на удивление (если первое вполне понятно, то второе вызывает оправданное недоверие).

— Ты умираешь, Хо-кун, — поведала мне собеседница, медленно подняв правую руку с выставленным в мою сторону указательным пальцем, на кончике которого выступила капля крови. — Сколь бы сильным ни был человек, какие бы трюки он не применял, но выдержать в себе силу бога он не способен. Таким образом, рано или поздно, твоя регенерация перестанет справляться и ты, настоящий, а не все эти копии, просто перестанешь существовать. Твоя душа уйдёт в Чистый Мир, или даже дальше, а твоих двойников уничтожат те, кому не нужен сильный и опасный враг. Решай, Хо-кун: ты можешь принять моё предложение, или мы можем сразиться... Но сдерживаться и осторожничать я не буду, так что разрушения и смерти останутся на твоей совести.

Капля крови подлетела ко мне, зависнув перед моим лицом, притягивая к себе мой взгляд...

Эпилог.

Стою на краю утёса, нависающего над кажущейся бескрайней водной гладью и смотрю на новый рассвет. На мне надето белое кимоно с рисунком опадающих красных листьев, а за спиной шелестит листвой могучий старый лес. В правой глазнице сияет алым шаринган, с изображением четырёхлистника, в левой же находится сиреневый риннеган (от бьякугана во лбу я отказался).

С момента возвращения в этот мир Богини-Кролика прошёл год: миг, по меркам бессмертных и долгожителей, и целая вечность для простых разумных. За это время я успел передать Кагуе все текущие дела, благо она и без того следила за моими проектами, так что нуждалась разве что в пояснениях, после чего отменил технику клонов. Сейчас некоторые мои копии всё ещё живут в мире и даже способны подключаться к сети из деревьев, но по сути уже являются самостоятельными личностями, за действия которых мне отвечать не нужно.

Мир продолжает жить своим чередом, даже не заметив смену покровителя, и лишь учёные трубят о том, что природная энергия начала накапливаться по всей планете, а не только в городах... пусть и совсем малыми темпами. Ну и зверяне...

"Пожалуй, по ним я буду скучать", — ощущаю, как по правой щеке течёт слеза, которую не в силах сдуть ветер или высушить солнце.

Мой последний уже проект в этом мире можно назвать провальным: победителем в соревновании стал Шан Цунг, которому я открыл тайну бессмертия и дал знания, которые позволят расти над собой ещё долгие годы; Имхотеп, после того как помог сопернику победить Шукаку, отправился в Чистый Мир (являющийся огромным накопителем энергии, где души очищаются от всего наносного, а затем отправляются на новое перерождение); Рен Тао, как себя именует двойник молодого шамана, устроился в одной из деревень Альбиона вместе со своей полуэльфийкой, где стал помогать местным жителям восстанавливать разрушения, да и вообще заметно остепенился; ну а Рёв и Конеко, мотая друг другу нервы путешествуют по анклаву, заглядывая во все уголки. Не героично? Возможно и так. Но жизнь, как это часто бывает, складывается совсем не тем образом, на который рассчитывал хитрый стратег.

Артур Пендрагон, когда узнал о возвращении Кагуи и моём желании оставить свой пост, долго и со вкусом ругался, переходя с языка на язык, когда заканчивались бранные слова. Впрочем, его легко можно понять, учитывая сотни лет усердной работы над сохранением целостности мира. Перед ним, на какой-то миг, мне даже стало стыдно...

Солнце наконец-то поднялось над горизонтом, искрясь своими лучами на волнах океана. Так как ждать больше нечего, пускаю чакру в глаза, заставляя пространство перед собой завертеться воронкой, постепенно превратившейся в чёрный зев портала. Хочу сделать шаг, но ощущаю странную оторопь... будто бы страх, который сковывает движения.

"Опасное это дело — выходить из дома", — мелькнула в голове мысль, вызвавшая целую череду воспоминаний из жизни Игоря-Игрока.

— Звук шагов в ночи...

...словно рвётся ткань,

Только в первый миг,

Страшен шаг за грань.

Есть дорога вверх,

И дорога вниз...

— ..если это — смерть, что такое жизнь?

Тряхнув головой, уверенно шагаю вперёд, чтобы оказаться в тёмном туннеле, который тянется так далеко, что даже моих новых глаз не хватает увидеть конец. Проход за спиной схлопывается, отрезая путь назад, а я чувствую как в волнении быстрее бъётся сердце, плечи расправляются, а ноги начинают быстрее перебирать пол.

"Каждый конец — это начало чего-то нового", — вспыхивает и угасает новая мысль на грани сознания.

* * *

Светловолосый мужчина, одетый в дорогой строгий камзол тёмно-синего цвета, стоя перед окном своего кабинета прикрыл глаза тяжёлыми веками. В его правой руке находился кубок с вином, а на коже играли лучи солнца, пробивающиеся сквозь тучи, нависшие над Британией.

— Вот и ушёл... Мерлин, — хмыкнул Артур Пендрагон, открывая глаза и салютуя кубком кому-то невидимому, после чего осушил его залпом и, не почувствовав вкуса, повернулся обратно к столу, на котором лежали стопки документов. — Сволочь ты, старик: заварил кашу и сбежал. А нам теперь расхлёбывай. Вот вернёшься, я тебе всё выскажу...

* * *

В маленьком храме, перед простеньким алтарём из дерева, на коленях сидела красная лисица, одетая в верхнюю половину длинного кимоно. Склонив голову, она сложила руки в молитвенном жесте и тихо шептала слова. В подставке из меди горела одинокая свеча, огонёк которой то и дело подрагивал, грозясь погаснуть от малейшего дуновения ветра.

Наконец, с последними словами молитвы, свеча догорела и огонь исчез. Зверянка сидела на прежнем месте ещё какое-то время, затем поднялась с пола и, посмотрев на алтарь с детской обидой, молча развернулась и ушла. Лишь дверь хлопнула позади той, кто считала себя чем-то большим для своего создателя, но была оставлена им как и все остальные...

* * *

Шан Цунг сидел на краю стены замка рода Вальер, вслушиваясь в шум, который поднимали слуги и домочадцы его ученицы. Он был одет в тёмные свободные рубашку и штаны, заправленные в высокие сапоги, а на лысой голове, так и не обросшей новой растительностью, покоилась белая шляпа. Из-под полуприкрытых век тускло поблёскивали два крупных рубина, вставленные в глазницы после потери настоящих глаз, которые из-за ядовитой магии монстра тоже не удалось восстановить.

— О чём задумался, партнёр? — подал голос меч, лежащий в ножнах рядом со своим владельцем.

— Засиделся я на одном месте, — негромко ответил колдун, которому сейчас могли бы дать лет сорок, но никак не больше. — Того и гляди, ржавчиной начну покрываться.

— А как же ученица? — вновь заговорил клинок.

— Основы я ей передал, — пожал плечами китаец, фокусируя своё восприятие на печати контракта. — Боюсь, что ей сейчас не до моих наставлений.

Миг и нить связи была оборвана, а знак фамильяра исчез. Хлопнув ладонью по камню, усилием воли выдавливая в нём слова послания, мужчина подхватил своё оружие и соскочил вниз. Впереди молодого старика ждали новые знания, испытания, приключения...

Ученица же его поймёт, ну а если нет: её молодой муж всё объяснит и примет удар на себя.

* * *

Молодо выглядящая беловолосая женщина, имеющая три глаза и два рога, стоя на балконе своего нового замка смотрела на равнины летающего острова. Крестьяне работали в полях или пасли скот, торговцы странствовали между городами и деревнями, биджу, получившие свои собственные материальные и полностью живые тела, привыкали к новым условиям и правилам.

Единственной трудностью в том, чтобы занять этот клочёк земли, а затем вытащить его в большой мир, был какой-то мелкий королёк, правящий одной из карликовых стран анклава, созданного Тобирамой Сенджу. Однако кем бы была Кагуя, если бы не сумела убедить мальчишку отказаться от своих притязаний?

"Вот что значит, выбрать правильные слова, время и место", — улыбнулась своим мыслям Богиня-Кролик, оценившая все прелести дипломатии ещё в тот момент, когда смогла договориться с одним неординарным юношей...

Конец.

Примечание к части

Эпилог переписывается.

Обращение к читателям.

Уважаемые читатели, я честно попытался дописать-переписать эпилог, но где-то на второй странице понял, что получается откровенный бред. В связи с этим возвращаю предыдущую версию прошлого финала в изначальный вид, и прошу понять и простить.

Всем спасибо.