Одиннадцатый император

Подчинённые тут же остановились. Вдоль берега, словно на поле боя, выстроилась редкая шеренга самураев. Все как один в боевых доспехах, гребни на шлемах блестят в свете Геполы. У каждого в руке зажат грозный тати. До среза воды осталось чуть больше десяти метров. Иноземцы ещё не высадились. Конечно, можно подойти ближе, только зачем мочить сандалии в морской воде? Гораздо лучше, гораздо почётней и приятней позволить фатрийцам сойти на берег.

Нетерпение жжёт пятки. Так и хочется едва ли не вплавь добраться до ближайшей лодки с фатрийцами. Но, как и полагается настоящему самураю, Роир Черсан остался на месте.

Первая лодка с фатрийцами вот-вот ткнётся носом в песчаный берег. Великолепно! Роир Черсан так и не сумел унять предательскую дрожь во всём теле. На носу сидит хорошо одетый фатриец. Синяя куртка с длинными узкими рукавами. Яркими точками выделяются так называемые пуговицы. В отвороте куртки проглядывает белое нательное кимоно. На голове смешная треугольная шляпа. Но это ладно. На кожаном поясе висит меч. Меч! Самый настоящий меч. Наверняка, это важный офицер, а не рядовой матрос. Для рядового матроса у него слишком хорошо выбрито лицо и слишком чистая одежда. Ещё лучше!

Только почему они не стреляют? Роир Черсан крутанул головой. Всё больше и больше лодок фатрийцев подходит к берегу. Однако, до сих пор не слышно ни одного выстрела. Даже больше — в руках иноземных матросов не видно ни одно мушкета. Плевать! Роир Черсан ухмыльнулся. Похоже, фатрийцы так поспешно сбежали со своих кораблей, что забыли прихватить мушкеты.

Фатрийский офицер самым первым соскочил на берег. В его левой руке зажата толстая книжка в кожаных корочках.

— Давай сразимся! — Роир Черсан шагнул на встречу фатрийцу.

Грозный тати наперевес, острое лезвие начищено до блеска. Шаг. Ещё шаг.

Глаза фатрийца выпучились от удивления. Столь решительной встречи он явно не ожидал. Левая рука офицера машинально запихнула толстую книжку в отворот чудной куртки. А правая рука легла на рукоятку тонкого меча.

Вот оно! Роир Черсан остановился. Левое плечо вперёд, тати лезвием вверх поднялся над головой. Однако, скошенное остриё как и прежде направленно на врага.

Узкий длинный меч легко выскользнул из ножен. Фатриец поднял его над головой, будто отсалютовал и... бросил к ногам Роира Черсана.

Что? Что это было? От удивления Роир Черсан опустил тати, кончик меча упёрся в песок.

— Сражайся! — носком железной сандалии Роир Черсан отбросил тонкий меч обратно к ногам иноземца.

Вместо того, чтобы нагнуться, поднять меч и сразиться, иноземец упрямо мотнул головой. Будто и этого мало, важный офицер поднял руки. Отпали последние сомнения — он сдаётся.

Это, это, Роир Черсан растерянно захлопал глазами, никакой честной схватки не будет? В это трудно поверить, но вместо того, чтобы с честью пасть в бою, или свершить сэппуку, важный офицер фатрийцев предпочёл сдаться, предпочёл жить в бесчестии.

Гнев ударил в голову, Роир Черсан засипел от натуги. Презрение словно ядовитая зелёная желчь разъела его изнутри. Шаг, второй. Тати со свистом рассёк воздух. Голова фатрийца будто подпрыгнула на шее и рухнула на песок. Следом у среза воды упали отрубленные руки. Фатриец даже не успел их опустить.

Настоящий самурай всегда сражается до конца. А если враг сдаётся, значит он заслуживает немедленной и позорной смерти. Фатрийский офицер даже не пытался совершить благородное сэппуку. Вместо посмертной чести он выбрал пожизненный позор.

Сразиться с иноземцами в честном поединке не удалось никому. Точно так же как и Роир Черсан, рядовые самураи не смогли, да и не хотели, сдержать гнев и презрение. Песок на морском берегу пропитался кровью. Все без исключения фатрийцы были не просто обезглавлены, а буквально порублены на куски.

Не прошло и часа, как джонки Морской стражи догнали тех, кто попытался было спастись в открытом море. Самураи расстреляли или зарубили всех без исключения прямо в воде. Из команды двух больших кораблей никто не уцелел.

Глава 9. Сногсшибательная новость

— Давайте ещё раз, ваше величество, — словно дирижёрской палочкой Саян взмахнул рукой.

— Быть или не быть, вот в чём вопрос, — Рум Лингау послушно заговорил на фатрийском. — Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье.

— Нет, нет, ваше величество, — правая рука Саяна замерла на месте, принц тут же умолк, — не то. Что-то похожее, но всё равно не то. Постарайтесь не просто произнести заученные слова, а уловить мелодию фатрийского языка, постичь его дух. Для чего, собственно, вы учите не прозу жизни, а поэзию, — Саян с глубокомысленным видом поднял указательный палец.

— А, разве, у фатрийского языка есть дух? — на лице Рума Лингау отразилось брезгливое неверие.

— Есть, ваше величество, — Саян кивнул. — У каждого языка на старичке Миреме есть и мелодия, и дух. Ведь фатрийский язык творят не презренные торгаши, что заполонили нашу родину, а великие мыслители. А шлифуют его и доводят до совершенства — великие поэты.

— Саян, ну зачем мне это? — Рум Лингау недовольно нахмурился. — Я и так владею фатрийским. Ну, почти владею.

Как настоящий самурай Рум Лингау весьма высокого о себе мнения. Саян едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Время от времени принца приходится спускать на грешную землю.

— Пока вы, ваше величество, говорите на фатрийском точно так же, как безграмотный крестьянин с южной оконечности Тассунары. Сами понимаете: на подобном "низком раномату" ни один фатриец воспринимать вас серьёзно не будет. Другое дело, — Саян повысил голос, принц тут же захлопнул рот, — когда вы овладеете "фатрийским благородным раномату". И вот тогда любой фатриец, поперёк собственной воли, проникнется к вам уважением.

Последний аргумент попал точно в цель. Недовольное выражение тут же исчезло с лица Рума Лингау.

— Ещё раз, — Саян махну рукой.

— Быть или не быть, вот в чём вопрос, — несколько более лучше на фатрийском заговорил Рум Лингау.

Кроме уважения возможного собеседника из числа подданных фатрийского короля или граждан Стирии, существуют и другие куда более весомые причины. Иностранный язык отлично тренирует память и мозги. Если принц овладеет фатрийским в совершенстве, то выучить следующий язык ему будет несколько легче. А потом он сможет стать полиглотом. Как говорят знающие люди, сложней всего выучить первые два языка. Остальные даются не в пример легче.

Занятия по фатрийскому языку Саян предпочитает проводить в Императорской библиотеке, что находится во Внешнем дворце недалеко от Чёрных ворот. В окружении книг, безмолвных хранителей мудрости, принц чувствует себя гораздо уверенней. Да и в целом здесь значительно спокойней и тише, чем во Внутреннем дворце.

В противоположном углу Главного читального зала сидит Берц-писец. Перед ним на небольшом прямоугольном столике развёрнут пухлый фолиант "Сказаний о делах морских" известного тассунарского историка Линсара Афрона. Берц-писец старательно переписывает книгу. Деревянная палочка для письма только так ныряет в чернильницу. Стопка с чистыми листами по левую руку с каждым часом становится всё меньше и меньше, зато с исписанными по правую всё больше и больше.

Шесть лет назад Саян сам сидел за тем столиком и переписывал пухлые фолианты с полок библиотеки. Теперь на это нет времени. Зато близкое знакомство с прежним великим советником Буншаном Изобом помогло выбить для Берца-писца бессрочный пропуск в Императорскую библиотеку. Теперь он переписывает книжные раритеты для издательства "Свет знаний". Ведь личная библиотека императора не только самая большая, но и самая древняя в Тассунаре. Здесь хранится огромное количество книг с дарственными подписями легендарных авторов. Ну и, главное, короткая приписка на титульной странице "На основе первоисточника из личной библиотеки императора" в прямом смысле дорого стоит. Всего одно не самое длинное предложение приносит Саяну кучу денег. Подобного конкурентного преимущества нет больше ни у одного издателя во всей Тассунаре.

От Берца-писца двойная польза. Кроме переписки книжных раритетов, он каждый день приносит от Собана Сейшила письма и относит в "Свет знаний" ответы Саяна. Младший партнёр великолепно справляется с управлением типографии. Тридцать коку риса, а именно столько полагается Саяну как главному воспитателю Рума Лингау, по меркам простых людей плата может быть и большая, но её категорически не хватает. Большая политика требует много денег. Типография "Свет знаний" — единственный доступный Саяну источник. Правда, и это тоже нужно признать, близость к большой политике уже приносит большие дивиденды, а будущем обещает принести очень даже большую прибыль.

Слева, у высокого стрельчатого окна, сидит Чук Оверол, смотритель Императорской библиотеки, естественно, потомственный самурай. Перед ним прямо на досках пола лежит катана в чёрных ножнах, вакадзаси, как и полагается, заткнут за пояс. Прежний смотритель Юнген Оверол пару лет назад ушёл на покой, но прежде пристроил на своё место племянника. Обычное для Тассунары дело, где огромное количество должностей передаётся по наследству.

Первое время Чук Оверол весьма нервно реагировал на звуки фатрийской речи. Но потом привык и перестал обращать внимания. Как и его дядя, Чук Оверол превратился в большого любителя книг. Как и прежнему смотрителю, Саян платит ему по пять серебряных мамэтагинов в месяц за возможность переписывать старинные книги, а так же ещё пять серебряных мамэтагинов за каждую переписанную. Дорого, конечно же, но оно того стоит и окупается с лихвой.

— Великолепно, — сдержанно произнёс Саян. — А теперь, ваше величество, продолжим чтение. В прошлый раз вы остановились на странице двести сорок шесть.

Рум Лингау послушно развернул "Порт на краю света" фатрийского писателя Лерда Элюго, на языке оригинала, разумеется.

— "Капитан ввёл его в маленькую столовую, в углу которой виднелась большая икона с горящей перед ней лампадкой", — Рум Лингау принялся старательно читать.

Принц делает успехи. В глубине души Саян до сих пор не может нарадоваться, у Рума Лингау оказался очень даже хороший потенциал к изучению разных наук. Заодно, как бы странно это не звучало, принц весьма продвинулся в изучении боевых искусств. Положительное влияние Саяна признал даже Виант Шминт, прежний главный воспитатель Рума Лингау. Даже больше — они весьма успешно разделили обязанности. Потомственный самурай Виант Шминт как и прежде обучает Рума Лингау разным боевым искусствам. Любой уважающий себя самурай обязан владеть мечом, копьём, луком и верховой ездой как минимум. Саян обучает принца всем прочим не боевым наукам.

— "Тотчас из казармы начали выбегать солдаты, одеваясь на ходу, и...", — Рум Лингау умолк на полуслове.

Хлопнула входная дверь. По земляному проходу через Малый читальный зал прошлёпали чьи-то ноги. В величественной тишине библиотеки они прозвучали словно раскаты грома. В Главный читальный зал едва ли не вбежал Млай, один из слуг Внутреннего дворца.

— Витус! — Млай наклонился над Саяном. — Во дворец прибыл витус Кулях. Это, как его там, представитель Фатрии у нас в Нандине. Причём, прибыл в жуткой спешке, никого не предупредив. Если бы стражники у ворот не знали бы его в лицо, то непременно изрубили бы на куски прямо на Журавлиной аллее. Этот наглый фатриец едва ли не ором потребовал аудиенцию у нашего императора.

Я видел витуса Куляха. По-моему, — Млай едва не коснулся губами уха Саяна, — витус Кулях чем-то жутко напуган. Едва в штаны не наложил от страха.

То ли от волнения, то ли от дикой спешки этикет напрочь вылетел из головы Млая. Мало того, что он не заметил принца, так ещё и обратился к Саяну на "витус".

— Ой! — взгляд Млая упал на недовольное лицо принца.

Млай тут же повалился на земляной пол. Слуга, того и гляди, сам вот-вот наделает в штаны. От столь чудовищного пренебрежения глаза Рума Лингау вытянулись в две узкие щели, а ноздри гневно затрепетали. Не ровен час, катана принца с тихим шелестом вылетит из ножен и разрубит наглеца на две не очень аккуратные половинки.

— Ваше величество, — Саян низко склонил голову, — прошу вас не гневаться на этого наглеца и не осквернять хранилище знаний вашего отца кровью. Он действительно принёс очень важную новость.

— Это ещё почему?

Пронесло! Про себя Саян возблагодарил Великого Создателя. Вместо того, чтобы без лишних слов снести Млаю голову, принц соизволил поинтересоваться, что это за новость такая, раз слуга осмелился попрать все правила этикета.

— Витус Кулях — прожжённый барыга и подлец. Стражники вашего отца и в самом деле могли разрубить его на куски прямо на Журавлиной аллее и были бы правы, — Саян махнул рукой в сторону стрельчатого окна. — Только очень важное событие, возможно, даже очень опасное для него лично, могло заставить фатрийца рискнуть собственной головой.

Гнев испарился из души принца, вместо него на лице Рума Лингау проступило любопытство. Млаю, можно сказать, крупно повезло. Если слуга сумеет не привлечь к себе внимание хотя бы ещё пару минут, то останется в живых. Млай носит самое обычное хлопковое кимоно серого цвета, это значит, что к числу личных слуг императора в ярко-жёлтых шёлковых кимоно он не относится.

— Ваше величество, разрешите предложить вам прервать занятие и поспешить в Зал приёмов. Именно там у вас появится прекрасная возможность попрактиковаться в понимании живого фатрийского языка.

— Хорошо, давай, — Рум Лингау тут же опустил на пол книгу фатрийского писателя.

Саян поднялся с пола следом за принцем. Но прежде, чем выйти из Главного читального зала, носок деревянного гэта смачно врезался дворцовому слуге под рёбра. Млай даже не пискнул.

Быстро, насколько это позволяет достоинство самурая, Рум Лингау направился во Внутренний дворец в Зал приёмов. Саян едва успел выскочить следом за принцем на улицу.

Знаменитая самурайская спесь во многом застилает им глаза. Очень многие из гордых носителей пары мечей не принимают молчаливых и покорных простолюдинов всерьёз. А частенько вовсе не замечают их. Тогда как слуги регулярно бывают во всех без исключения коридорах и залах обоих дворцов, много чего слышат и много чего знают. Причём то, что им знать не положено. Другое дело, что у слуг хватает ума не трепаться о самых интимных подробностях жизни Императорского дворца. Самураи народ суровый. Если что, отрубают длинные языки вместе с головами болтливых владельцев.

Саян давно обзавёлся среди дворцовых слуг самой настоящей агентурной сетью. С некоторыми из его осведомителей, которые обслуживают императора и его семью, в прямом смысле приходится общаться с помощью паролей, явок и записок в тайниках. Но оно того стоит — Саян по праву считает себя если не самым информированным, то одним из самых информированных придворных. А вовремя узнать, предвидеть и использовать себе на пользу — это дорого стоит. Млай — один из информаторов Саяна. За новость о неожиданном визите витуса Куляха, представителя Фатрии в Нандине, он получит десять медных дзэни. Хотя нет, Саян покосился на катану за поясом принца, хватит с него и пяти. Чуть под монастырь не подвёл, паршивец.