Станция "Арес-Пионер", "проросшая" из зонда-пенетратора, представляла из себя "куст", с чёрными листьями фотоэлементов, полностью утилизирующими падающий на них солнечный свет и благодаря оригинальной структуре поверхности, не позволяющие накапливаться на ней пыли. С орбиты "куст" выглядел для наблюдателя как просто причудливое порождение марсианского эола. Правда была и подозрительная деталь — поглощение света без его переизлучения в тепловом спектре. Положительно, мне уже следовало задуматься о маскировке.

Корни "куста", кварцевые "жилы", заполненные микромашинами а-ля Лем "Непобедимый", используя солнечную энергию, преобразованную в электрический ток, прорастали вглубь вечной мерзлоты, одновременно сканируя её структуру в поисках интересных особенностей, и выделяли из мерзлоты необходимые мне химические элементы — такие как например, дейтерий. Я решил далее продвигаться в своих исследованиях низкоэнергетических ядерных реакций и сумел довести до ума другой реактор — знаменитый реактор Флешмана-Понса. В отличие от неустойчивых результатов этих горемык, мой получился работоспособным. И производил гелий-4 из дейтерия, а не тритий или гелий-3 плюс протон или нейтрон, как это должно было быть по уравнениям обычной термоядерной реакции. Энергия синтеза при помощи "пикотехнологии", управления квантовыми характеристиками атомных ядер, сразу превращалась в электрическую. Так я решил проблему со снабжением энергией своих роверов.

Медленные роверы, из-за классического шасси, в конце концов своими неторопливыми поездками в окрестностях моей научной станции подвигли меня на дальнейшее их совершенстование. Я воспользовался своим лунным опытом создания "лунных блох" и соорудил прыжковые вездеходы. Атмосфера и сила тяжести Марса не особо мешали "блохам", так что скорость исследований значительно выросла.

Исследовав "метаногенные" регионы, как правило расположенные над вулканическими очагами, подогревающими их снизу, я наконец совершил выдающееся открытие — нашёл-таки жизнь на Марсе! Как и ожидалось, это были метаногены, впрочем, по своему строению значительно отличающиеся от земных. Я также сумел наконец установить, что попадающиеся мне в мерзлоте под станцией подозрительные микрообъекты — это замёрзшие марсианские бактерии и их останки. Нашёл я и более высокоорганизованные организмы, своеобразные "марсианские лишайники", здорово отличающиеся от своих земных, впрочем, лишь похожих при поверхностном осмотре, аналогов.

Постепенно мои самодвижущиеся роботы охватили всю поверхность Марса. Особо я выделил исследования спускаемых аппаратов землян, местоположение которых я уже установил с орбитального модуля. Нашёл при помощи "блох" советские аппараты, роботов американцев, станцию европейцев. Она-то и вызвала у меня вопросы, приведшие к далеко идущим последствиям.

Обследовав "Бигль-2", я не нашёл никаких признаков тяжёлой аварии. Аппарат вполне штатно сел на поверхность Марса и развернул солнечные панели. Исследовав его изнутри, я довольно быстро нашёл причину отказа — неисправность передатчика. Причём неисправность была явно искусственной — провода питания были, судя по оставшимся следам, слегка надкушены, так, чтобы возникающие в процессе приаресивания перегрузки отломили их.

Сначала "Фобос-Грунт", теперь вот "Бигль-2". У меня появились определённые подозрения.

Мои клетки уже успели заразить практически всех в НАСА, так что я решил проверить свои подозрения простейшим способом — прослушиванием.

Читать мысли я не мог, это оказалась чрезвычайно сложная задача. Но вот прослушать "внутренний диалог" человека, течение мыслей, сопровождающееся мысленным же говорением, я уже мог. Научился на Виталии. И в конце концов, нашёл подтверждение своим догадкам.

— Марс будет НАШ, американский. Мы не позволим никому, ни этим свиньям русским, ни европейцам, ни узкоглазым нарушать наш план исследований планеты! — думал один из боссов среднего звена, читая на экране компа сообщение о неудаче миссии "Фобос-Грунт".

Прослушивание работников американского космического агенства наконец внесло ясность. Марс американцами однозначно рассматривался как их, американская собственность. При этом, учёные НАСА тщательно планировали исследования так, чтобы по-максимуму заработать на них. В частности, поскольку открытие жизни на другой планете — эпохальное событие, к нему нужно идти маленькими шажками, выбивая на каждый шаг максимально возможное финансирование. Открыть жизнь на Марсе можно было уже в начале двухтысячных, но это не входило в планы американских научников. Поэтому и был повреждён европейский зонд "Бигль-2", дабы не смог смазать парадный марш американской науки.

Собственно причина была проста. Открытие жизни на Марсе "Биглем-2" вполне могло привести к... урезанию средств, выделяемых на программу тех же к примеру, марсианских роверов. В самом деле, зачем они, если уже доказано главное? Нелепо? Но попробуйте объяснить это американским конгрессменам, выделяющим финансы на межпланетные исследования. Открытия "Бигля-2" умаляли американцам "эффект первопроходца". Амерам нужна была чистая, без каких-либо оговорок победа.

Переговорив об обнаруженных фактах со своими на Земле, я, запрограммировав свои марсианские модули на рутинное исследование и обобщение добытых материалов, вернулся на научную станцию близ посёлка Черский.

Глава 17: Дела земные.

На биостанции меня ожидал приятный сюрприз. Когда мои друзья возводили себе дом, я, чтобы преодолеть их дискомфорт от в общем-то довольно тяжёлой работы, провёл им "тонкую психонастройку" на трудовые подвиги. Эта психотехнология, заключающаяся в создании простой системы стимуляции положительных действий человека, была мной хорошо изучена на Виталии. Я применил её к своей четвёрке и в результате не слышал от своих подопечных ни одной жалобы не по делу.

Когда я вплотную на пару месяцев занялся Марсом, я не стал избавлять Таню, Игоря, Валентину и Сергея от "чувства трудового оргазма", и в результате моя четвёрка успела за эти месяцы основательно обустроить и даже расширить своё жилище.

Была сделана пристройка к дому, где Сергей оборудовал свою радиомастерскую. Там он довольно успешно, проведя кабель компьютерной сети, осваивал премудрости ремонта электроники. Его последним достижением было восстановление работоспостобности пары жёстких дисков, в которых он сумел заменить неисправные "блины", перепайка микросхем с корпусировкой BGA, если кто не знает, микросхемы с такими корпусами частенько становятся причиной неисправности из-за отвала контактов. Например, мосты, микросхемы компьютерной платы, как раз имеют корпус BGA. Серёга же уверенно перемещал их с одной платы на другую, естественно микросхемы были либо аналогичными либо одной серии с одинаковой разводкой контакных площадок. Мастерски мог снять без повреждений сокет LGA, подключения процессора к плате и даже собрать из нескольких повреждённых сокетов один целый, который затем успешно припаять к плате. Восстановив два жёстких диска и несколько неисправных материнских плат ноутбуков, что валялись в запасниках станции в качестве мусора, Серёга снабдил компьютерами "безлошадных" членов нашей весёлой компании. Изношенные корпуса ноутов он заменил вырезанными из дерева, куда мастерски упрятал всю начинку.

После моего появления на станции, он атаковал меня просьбами, соорудить ему "аппарат для ремонта микросхем".

— Тогда уж почему не минизавод электроники? Серёга, ты хоть за последствиями своих художеств следил?

Сергей клятвенно меня заверил, что никто из посторонних на станции "ни сном не духом". Я, не особо ему доверяя, проверил остальных обитателей станции. Во всех жителях были мои клетки, и более того, сразу после успешого прочтения мысленного диалога работников НАСА, я сделал в головах интересующих меня субъектов нечто вроде диктофона, со срабатыванием по ключевым фразам. Материал по идее подобных устройств я нашёл на безбрежных просторах Интернета.

Теперь прослушав накопившиеся за полмесяца "мыслезаписи", я составил более-менее достоверное мнение о происходящем на станции.

Американские сотрудники станции, впечатлённые бездонными познаниями Сергея в технике, уже называли его за глаза "сумасшедшим русским богом от инженерии". Более того, один из них подумывал о том, чтобы пристроить Серёгу в Штатах в фирме своего отца. Ибо познания Сергея в электронике, автосервисе и безграничная находчивость при решении вопросов ремонта потрясли его и включили присущую американам деловую хватку. Такие специалисты на дороге не валяются, и могут делать фирмам имя.

Серёга сейчас занимался ремонтом вышедшего из строя лабораторного оборудования. Начав с восстановления муфельной печи с цифровым управлением. Здесь он сумел приделать к схеме, в общем-то для этого не предназначенной, хотя и имеющей необходимые выводы, выход подключения к компютеру и эмуляцей на последнем вышедшей микросхемы управления восстановил печку, вдобавок собственноручно написав к ней драйвер и удобную оболочку.

Никита Зимов также был в восторге от талантов Сергея. Серёга сумел полностью восстановить купленный прошлой весной газик, удалив все замеченные в эпическом пробеге на всю Россию Никитой неисправности. Автомобиль больше не вызывал нареканий, что для российского автомобиля было действительно чем-то исключительным. Особоенно впечатлило директора станции то, что Сергей не затребовал никаких запчастей в процессе ремонта.

Ещё Серёга успел, пользуясь помощью девушек, отремонтировать пару снегоходов и сейчас занимался постройкой аэросаней. Таня же, дополнила свою учёбу увлечением авиамоделированием. Тут была и толика моей "вины", я решил проверить, как у детей возникают увлечения тем или иным делом, и простимулировал во время своего недавнего короткого посещения станции Тане нейросети, отвечающие за чувство любопытства. Теперь Таня проектировала на персональном ноуте "гексакоптер", который как-то раз увидела в сети, опираясь на имеющиеся на складе станции неисправные моторчики привода стеклоочистителя. На мои скептические замечания девочка выдала такой план переделки коллекторных моторчиков в бесколлекторные, что я немного обалдел, а затем порекомендовал ей не страдать ерундой и синтезировать нормальные электродвигатели в "Мидасе". На что Таня тут же возразила, что это нарушает маскировку.

— Откуда у нас взялось то, что никто не завозил? А так, всё в порядке. Меня и так уже постоянно просят, то отремонтируй, это...

* * *

После марсианской эпопеи, выделив Тане и Сергею по персональному марсоходу — пущай, коль так интересно, погоняют аппарат, поисследуют красную планету, может чего интересного, до чего я не додумался и найдут, я занялся назревшим неотложным делом — упорядочением собранной и вновь мной сгенерированной информации.

В самом деле, здесь у меня царил изрядный бардак. Как на компьютере у какого-нибудь нерадивого студента. Массивы информации были разбросаны по моей биомассе "как придётся". Порядка, даже относительного не было. В результате я уже стал испытывать первые признаки затруднения при поиске инфы, которая, как я точно помнил, спасибо абсолютной памяти, у меня была.

В качестве "учителя" я выбрал одного из своих "врагов". Того самого отставного КГБ-шника, которому поручили обработку собранных по "убежавшему монстру" данных.

У старика было чему поучиться. Дисциплина у него так и сквозила, в поступках и ведении дел. Он не позволял себе халтурить, вёл записи в компьютере и на бумаге очень тщательно, обдуманно. Все его файлы и физические материалы, собранные по порученному ему, были тщательно упорядочены. Папочка к папочке, ничего лишнего, что мешало бы. Очень продуманная организация хранения данных на компе. Неудивительно, что его результативность была в разы, если на на порядке выше, чем у его молодых коллег.

Защиту моих противников я уже давно пробил, и за минувшие с момента нашей повторной встречи дни основательно "углубил" и "расширил" брешь. Несмотря на принятые ими методы защиты, я установил у каждого, кто проявлял к событиям в спецНИИ интерес, в мозге "диктофон", из принципиально изменённых клеток, несущие лишь незамениемые элементы прежних и вообще не оставляющих в организме химического "почерка". Эти новообразования, благодаря своим крохотным размерам, были далеко за возможностями обнаружения современными детекторами.

Благодаря этому я получил доступ к лабораториям противника и сумел ликвидировать свои клетки, что попали к "исследователям". А вот теперь и использовать их как "учителей". Впрочем, сколь-нибудь ценную информацию я почерпнул у старика.

Через бизнесменов, связаных с ними, я постепенно заразил всю нынешнюю российскую горе-"элиту". Горе потому, что по фактам, хозяевами страны они не являлись хотя многие и были свято уверенны в обратном.

Такой доступ к инсайдерской информации делал меня потенциально буквально "демиургом" экономики, точнее давал возможности, хотя я пока ими даже ещё как следует и не интересовался. Например, я обнаружил, что могу контролировать российскую биржу. С таким доступом к экономическим тайнам российской деловой жизни, о котором и не мечтал Джордж Сорос, сделать миллиарды евро было вполне возможно. Впрочем, я не порол горячку, а пока тщательно изучал истинное состояние дел первоначально в российской, а затем, заражая пресловутый "ZOG", хотя его состав был отнюдь не только еврейский, международной деловой жизни. Чем больше я разглядывал механизм мировой экономики, тем больше убеждался, насколько человеческие знания о нём далеки от реальности.

Несмотря на отдельные успехи российского бизнеса и власти, реальное положение дел контролировалось тремя основными международным центрами, наибольшее влияние принадлежало американам. И, в первом приближении, понятно почему. Потому, что, как я явственно различил, у американов были основные компьютерные мощности, а через чрезвычайно остроумные и при неглубоком анализе совершенно незаметные закладки в компьютерные микросхемы существовала и достаточная полнота доступа к инсайдерской информации. Наконец, более изощрённые программы анализа. Наших бизнесменов и чиновников "пасли", манипулируя ими с достаточной для умеренного контроля точностью. Что позволяло экономить громадные суммы на взятках, при ином способе контроля. У американов это вообще был пунктик — ЛЮБАЯ их деятельность должна себя окупать! Это, чаще всего, не был "жёсткий" контроль. Объяснить довольно сложно.

Всё большую угрозу интересам Америки в России и самой России начинал представлять хитрый Китай. Я начал знакомство с китайцами с их управленческой элиты, а через неё — и с основными "прорабами" китайской экономики. Меня поразила тщательность, многовариантность и долгосрочность их программы завоевания мирового даже не господства, а контроля прежде всего за остающимися "бесхозными" ресурсами. Как и США, Китай берёг свои ресурсы. Причём в самой стране геологоразведка почти не велась. Для того, чтобы не создавать соблазн для чиновников высшего управления продать свою страну, как это случилось в России, где разведанные в советский период месторождения полезных ископаемых породили компрадорские настроения в разлагающейся познесоветской элите. Китайское руководство, какими бы националистами в душе они не были, выводы из катаклизмов, потрясших их страну за последние двести лет сделали, и теперь с истинно китайским трудолюбием "расшивали" узкие места своей политической культуры. В частности, много сил было потрачено на преодоление фундаментального недостатка китайской системы управления до недавних пор — кастовости анализа. Когда я узнал, сколько научных работников и инженеров было подготовлено в Китае за последние двадцать лет, то испытал самый натуральный шок. Сорок три миллиона человек! То есть по количеству учёных как в абсолютных, так и в относительных показателях Китай переплюнул любую страну мира! Даже США и СССР, последний перед развалом довёл численность учёных всего до миллиона человек, выглядели на этом фоне бледно. Хотя пока эффективность китайских спецов, из-за как я уже упоминал, не изжитых особенности менталитета, была ниже, чем в СССР в пору расцвета его научной жизни.