— Завтра мы вылетаем из Ташкента в Чкаловский, в Балашихе я доложу Дроздову о досрочно завершившимся курсе спецподготовки, ввиду благоприятного влияния безлюдной местности. Там вы сдадите экзамен, а потом примете под командование по роте курсантов, их подготовка займёт примерно полгода, а потом... — Ворон хищно усмехнулся, — мы поедем нашей труппой на гастроли. Вопросы?

— Что за экзамен?

— А какая теперь нам разница, Умар, — хищно усмехнулся уже капитан Мансуров, — хоть Брежнева из Кремля похитить. В Ташкенте мы окажемся благодаря этой 'Машине'?

— Да.

— Вопросов нет, командир. — чуть качнул подбородком капитан Арсалиев.

— Лады. За то, что побыли моими подопытными и за полученный результат я вам задолжал по одному желанию. Просите. Обеспечу даже гурий, или валькирий, благо, здесь их никто не увидит.

— Обойдусь без валькирий, завтра нормальные бабы будут. На вопрос ответишь? — спросил Умар.

— Отвечу, но поймёшь ли ты ответ?

— Пойму. Ты бог?

— Да, Умар. Таких как я, люди называют богами. Только я пока бог очень низкого уровня. Пока. Я пока не могу вспомнить, зачем именно оказался в этом воплощении, с какой именно целью, но память и возможности постепенно возвращаются. Я ещё расту. Это самая понятная вам аналогия. А пока я расту, нам ничего не мешает похулиганить всякие безобразия группой 'Вымпел'. Ты удовлетворён?

— Да.

— Алим?

— Раз Умарчик своё желание на херню потратил, то и мне валькирий не надо. Давай ещё по пиву, Ворон, и в расчёте.

* * *

Диего Марадона. Неаполь. 3 августа 1984 года.

Чуть больше года назад, когда Диего, после первого и откровенно неудачного сезона в 'Барселоне', отдыхал от футбола в родном Буэнос-Айресе, ему приснился сон, который сделал из него совсем другого человека. Ему приснился Спаситель. Нимб у Спасителя светился так ярко, будто он загораживал своей головой восходящее солнце, поэтому лицо его оставалось в тени, но это несомненно был Он. Глаз Спасителя Диего рассмотреть не мог, но он чувствовал их заботливый как у матери взгляд. Спаситель поинтересовался у него планами на будущее, посоветовал навсегда завязать с кокаином и всерьёз заняться музыкой. 'Тянуть с этим не стоит, поэтому начать нужно завтра же. А 'форсаж' теперь и без кокаина включаться будет, по собственному твоему желанию и под полным контролем'.

Проснулся Диего от того, что ему нестерпимо захотелось сделать разминку. Форсаж теперь действительно включался по желанию, но появилось понимание, что в таком режиме он быстро сжигает отпущенное ему время жизни. С одной стороны наплевать, всё равно в старости жизнь однообразна и уныла, а с другой злоупотреблять этим действительно не стоит. Увлёкшись, он разминался до обеда и сам не заметил, как собрал вокруг себя восхищённую толпу. А потом позвонил некий сеньор Николас и спросил — не желает ли сеньор Марадона заняться музыкой...?

Кто такие Николас и Ильич, Диего не знал и узнавать даже не пытался, его слишком увлекла музыка. Он наслаждался даром Спасителя, играл на разных инструментах и пел. Снова и снова, и снова, в течении целой недели. Ильич оказался виртуозным гитаристом и отличным вокалистом, а Николас настоящим мастером на все руки, он не только смог за неделю смонтировать все песни так, что Диего в некоторых местах сам себе удивился, но и успел отснять материал для фильма. Словом, классные парни, а неделя та запомнилась как пока лучшая в жизни.

Песни пошли в радиоэфир через две недели по всей Латинской Америке одновременно, а ещё через неделю 'Cancion Del Mariachi' заняла первую строчку в хит-парадах по всему миру, а на Диего обрушилась Слава с большой буквы 'С'. А к Славе приложились сопутствующие проблемы. Всегда так случается.

Сначала его арестовали по запросу какого-то там интерпола, но до ночи он так и не досидел, взбунтовался Эль Капиталь /ссылка 53: Так аргентинцы называют Буэнос Айрес. Просто Столица/, пришлось успокаивать людей в телевизионном эфире. Друг Ильич оказался международным террористом номер один? Но Диего то об этом не знал, у него ведь на лбу ничего такого написано не было, а музыкант он классный и вообще отличный парень. Куда уехал неизвестно. Угрожает арест в Испании? Бог поможет!

Бог помог. В Мадриде его опять арестовали, но уже через сутки, на 'La 1' показали обращение его друга Ильича, подтверждающее показания Марадоны и призывающее его защитить. На этот раз взбунтовалась уже Испания, а Европа замерла на низком старте. Хорошо сказал Ильич. Душевно так: 'Пепел Че Гевары жжёт наши сердца, но пасаран!' В Мадриде Диего снова пришлось успокаивать народ.

В эфире 'La 1' Диего рассказал без утайки почти всю историю, умолчал только про сон, потом спел под гитару 'Hasta siempre, Comandante' и посетовал на то, что 'Барселона' даже не обозначила намерений его поддержать. Впрочем, теперь это неважно, главное — музыка, футбол — хобби, но контракт есть контракт, этот сезон он будет играть за каталонцев, однако надеется, что он станет для него последним в этом, слишком озабоченном своим имиджем, клубе, в котором футболисты всего лишь болтики и гаечки.

Несмотря на конфликт с руководством 'Барселоны', играл Диего блистательно. Хоть жилы и не рвал, он стал лучшим бомбардиром чемпионата Испании, однако продолжать выступления за клуб категорически отказался, пригрозив просто закончить футбольную карьеру. К весне 1984 года это было вполне реально, альбом дуэта 'Диего и Ильич' 'Hasta siempre, Comandante' уже стал 'платиновым' и уверенно двигался всё выше. Видимо, специально для него скоро придётся придумывать новое определение — 'алмазный', или 'бриллиантовый' (что там дороже? Диего в этом совсем не разбирался). Почему он выбрал именно предложение 'Наполи'? Заурядного середнячка итальянского чемпионата, который даже контракт предложил не самый лучший. Да кто же его знает, видимо судьба.

В Неаполе его встречал реально весь город. Кто-то как футболиста, кто-то как музыканта. Весь Неаполь ходил в футболках с его изображением. Марадона с мячом, с гитарой, с Ильичом, с Че Геварой и... даже с самим Спасителем! Опять, прямо в аэропорту, пришлось петь и уговаривать людей, чтобы разошлись, ведь если он всё время будет петь и уговаривать, то просто не сможет играть в футбол, а он приехал сюда именно для этого. Чтобы сделать Неаполь чемпионом и получить наконец скудетто на футболку! Да будет так! Ура-ура-ура! Ильич требует освободить свою жену? Не знал, что он женат, он мне про это никогда не рассказывал, мы с ним всё время говорили только о музыке и о футболе. Да, в футболе он отлично разбирается.

Первые три дня в Неаполе чуть не свели Диего с ума. Слава оказалась для него слишком тяжёлой ношей, она его буквально пожирала... Тренировка закончилась уже три часа назад, но ехать домой совсем не хотелось. Быть богом толпы — это, как оказалось, самая настоящая каторга. Хотел Славы? Вот и получил её сполна. Эта слава теперь замещает собою саму жизнь.

— Я рад, что ты это понял, Диего. Жизнь со Славой и до Славы — это две совсем разные жизни. Но! Прошлую жизнь уже всё равно не вернёшь, так что смирись, а в новой тебе надо решить — либо ты живёшь ради Славы и служишь ей инструментом, либо Слава служит тебе для достижения достойной Цели. Тебе нужна Цель, Диего! Поужинаем вместе, или ты на меня обижаешься?

Спаситель! Диего почувствовал себя неловко. Сидит немытый, в полутёмной раздевалке, воняет потом, обнимает мячик и распускает сопли. А Он смотрит как мама в детстве. Которая всё простит и всегда поможет. Спаситель по-доброму усмехнулся.

— Я приглашаю тебя поужинать. Мойся, я подожду.

Отказываться Диего, разумеется, не собирался. Он метнулся в душ, в темпе помылся и оделся, а потом послушно рулил туда, куда указывал Спаситель. Заехали в самые настоящие трущобы и остановились около совершенно невзрачной на вид траттории.

— Здесь лучшая кухня в Неаполе и точно не будет надоевших тебе зевак.

Это как раз то, что сейчас требовалось больше всего. Всеобщее внимание уже откровенно раздражало, чёртовы журналисты даже поесть спокойно давно не давали. Внутри траттории оказалось довольно мило, немногочисленные посетители собрались перед большим телевизором и смотрели трансляцию с олимпиады в Лос-Анжелесе, какой-то там дурацкий бокс. Устроились подальше от телевизора и поклонников этого дурацкого бокса.

— Сеньор Корвино /ссылка 54: Ворон по-итальянски/.

Вместо официанта подошёл суровый старик с пацанёнком лет десяти. Спаситель встал и пожал старику руку.

— Дон Джузеппе. Это ваш внук?

— Уже правнук, сеньор Корвино. И не самый старший, ведь дедом я стал в тридцать восемь. Извините, что побеспокоил, но не смог его сдержать. Нынешняя молодёжь никуда не годится, они больше не уважают старших. Делают вид, конечно, но по-настоящему не уважают.

Создатель усмехнулся.

— '...И каждый из них мечтает написать книгу.' /ссылка 55: Папирус Присса/. Этой беде уже многие тысячи лет, дон Джузеппе, но мы всё ещё так и не достигли духовного дна.

— Мы к нему уже близко, сеньор Корвино.

— Ненамного ближе, чем тысячи лет тому назад, дон Джузеппе. Мы погружаемся в бездну, а значит этот процесс бесконечен. Так чего же желает этот малолетний наглец и будущий писатель?

— Автограф сеньора Диего.

— Сеньор Диего подарит ему пластинку со своим автографом. Они начнут продаваться в Италии послезавтра. А если нас действительно вкусно покормят, то сеньор Диего обязательно будет сюда ещё заходить. Познакомься, Диего, это дон Джузеппе Алфьери, настоящий хозяин города Неаполя.

Диего пожал руку и старику, и пацану, заверил, что ещё не раз сюда придёт, подарит и пластинку, и мяч, и футболку. Дед пообещал хранить мяч и футболку как реликвии и предложил угощаться в любое время за счёт заведения. Расстались вполне довольные друг другом.

— Итак, я сделал тебя несчастным. Признаю свою вину, меру, степень, глубину. Мой долг тебя развлечь. Давай поболтаем запросто, как старые приятели. Как тебе новая команда?

— Нормально. Обороняться они уже умеют, а атаковать я их научу, — Спаситель улыбался и ждал продолжения, но о футболе говорить не хотелось, — Этот дон Джузеппе... В каком смысле он настоящий хозяин?

— Клан Алфьери сильнейший клан Коморры, а дон Джузеппе его глава. Эта траттория нечто вроде их штаба.

— Он главарь мафии?

— Я понимаю, что это кажется тебе странным, но уверяю тебя, что дон Джузеппе человек очень благородный. Не безгрешный, конечно, но на фоне прочих, почти святой. Я попросил его заботиться о тебе как о сыне.

— А Ильич?

— Разве он тебе не понравился? Разве тебе не хочется иметь такого друга? По закону, он, конечно, преступник, но можешь не сомневаться, что ваши законы пишут и принимают тоже самые настоящие преступники. В большинстве своём, все эти твари куда порочнее Ильича. Не думай, что мне легко среди вас выбирать. Имеем то, что имеем. Технический прогресс множит человеческие пороки, но таков уж замысел Создателя.

— Выбирать для чего?

— Для того-же, для чего Иисус подбирал себе апостолов — чтобы дать людям достойную Цель в этой жизни.

Спаситель сказал это как-то с холодком, словно не верил в успех своей Миссии, или не одобрял действия Христа, и Диего это почувствовал.

— Ты не одобряешь Христа?

— Он проиграл, Диего. Я не одобряю действия проигравших, даже если проиграли они красиво. К тому-же, его предали все апостолы, кроме Иуды Искариота, а это тот ещё показатель.

— Я думал — наоборот.

— Сейчас все думают наоборот, в этом и состоит величайшая хитрость Дьявола. Апостольская христианская церковь — это церковь предателей Христа.

Вот это новость! Но не верить ей не было никаких оснований, не явился же ему Спаситель, чтобы соврать. Кто для него Диего Марадона, чтобы морочить такому ничтожеству голову?

— Я тебя не предам! Что я должен сделать?

— Живи, жди. Когда от тебя потребуется действие — ты поймёшь. Слушай советы дона Джузеппе, он намного умнее и опытнее тебя

— Он знает? В смысле, знает кто ты на самом деле?

— Нет. Он знает ровно столько, сколько и должен знать. Он знает моё земное имя, этого более чем достаточно, чтобы поручать ему такие дела. Этого ему пока хватает, об остальном он только догадывается. Пусть пока так и будет.

— Я не знаю твоего земного имени.

— Дон Джузеппе знает меня как Мохаммеда Асхама. А вот и ужин. Играй в футбол, Диего. Стань лучшим, стань богом футбола, множь в мире красоту и не траться на философию, этих дармоедов философов и без тебя хватает с избытком.

Асхам? Это же какой-то кровожадный демон с востока... Что-то такое Диего слышал по телевизору. В новостях постоянно про этого демона вспоминали, поэтому ничего не услышать было трудно. Для этого нужно было быть не просто равнодушным, а абсолютно глухим. Глухим Диего Марадона не был.

— Я где-то слышал имя Асхам. Признаться, я политикой совсем не интересуюсь.

Спаситель понимающе усмехнулся.

— Я в курсе, Диего. Асхам — это тот самый террорист номер один, который сменил на этом пьедестале твоего друга Ильича. Так надо, ничему не удивляйся. Ваш мир уже слишком порочен для того, чтобы с благодарностью принимать тех, кто принёс добро, поэтому я принёс с собой силу. А не хочешь ли ты сыграть и спеть вместе со мной? Порадуем этих славных людей.

Спаситель достал из воздуха гитару для Диего (его же собственную гитару) и скрипку для себя.

— Обновим репертуар. Начинай.

Диего пробежался пальцами по струнам, чуть подкрутил колки и запел:

— Тенго ля камиса негра...

* * *

Аятолла Рухолла Мусави Хомейни. 2 сентября 1984 года.

— Ас-саламу алейка, Муджтахид /ссылка 56: Усердствующий — учёный, достигший уровня иджтихада/. С виду ты помолодел лет на двадцать, старик.

Уже две недели духовный лидер правоверных, (ведь только шииты являются настоящими правоверными) вставая на намаз, молил Аллаха об этой встрече. Он и правда чувствовал себя помолодевшим, недуги временно отступили и даже зрение значительно улучшилось, но взамен за этот Дар в его душе поселилось что-то непонятное. Какое-то острое чувство личной ответственности за всё происходящее, и он очень боялся ошибиться.

— Ва-алейкум ас-салям ва-рахмату-Лла́хи ва-баракятух, Расуль /ссылка 57: Посланник, пророк/ Махди. Очень рад тебя видеть. Я и правда чувствую себя отлично, для своих лет, ма-шаа-ллах.

— Ин-шаа-ллах! Давай сразу по делу, старик. Зачем ты меня звал?

— Тагут Хуссейн запросил у меня мира, Махди.

Асхам усмехнулся.

— Быстро же он спёкся, мы ещё и воевать то по-настоящему не начинали. Ты хочешь этого мира, старик?

— В этой войне правоверные убивают правоверных. Я хочу услышать Волю Аллаха, Махди.

— Я ведь тебе уже говорил, что ты слишком заботишься о своей святости. Правоверные убивают правоверных уже почти полторы тысячи лет, во славу Аллаху, — Асхам снова усмехнулся, — Все они стали шахидами и попали в Рай, а ведь вполне могли стать преступниками и негодяями. И, скорее всего, именно ими бы и стали. Сам понимаешь, контингент это довольно специфический. На Аллаха надейся, но верблюда всё равно привязывай. Собственная воля тебе на то и дана, чтобы не беспокоить по пустякам Аллаха. На тебя, Халиф Хомейни, вероломно напали подлые муртады /ссылка 58: отступники/, ты в полном праве их сурово покарать. Даже не так. Ты обязан их покарать. Хотя бы попытаться это сделать обязан. Разве дела твои так плохи, что ты усомнился в победе?