И такое бывает...

Потом нас пропустила проверяющая колдунья, после чего мы заняли наши места. Там уже сидели Министры — трое, кстати, "наш" Фадж, болгарский министр, как позже выяснилось, Гергинов, и ирландский Уолш. Присутствовала Винки, наверняка с Барти Краучем-младшим, но я пока не решился ничего трогать в этой ситуации.

В ложе уже сидел ещё один человек. Рост — два ноль восемь, косая сажень в плечах, моложавое лицо, пара седых прядей на висках, короткая стрижка, обветренная кожа. Кареглазый брюнет, владеющий поистине огромным состоянием, в десятке самых богатых волшебников мира, да и среди магглов тоже в двадцатку точно входит. И в глазах — выражение детского восторга, вертит головой по сторонам с искренней улыбкой.

Юджин Картер, США, сорок семь лет. Владеет концерном по производству мётел, приснопамятная "Молния" — его детище, собственной квиддичной командой, пошивочным цехом и ещё кучей предприятий. Очень интересный и приятный человек, именно ради него я в первую очередь купил флягу, что сейчас болтается у меня в рюкзаке...

Я погрузился в воспоминания...

Так, надо сосредоточиться. Давай, успокойся, ты же малоэмоционален и вообще больше флегматик.

Юджин Картер. Самый известный, ярый и самый богатый фанат квиддича. Ненавидит политику. С детства мечтает посмотреть финал Кубка мира по квиддичу из Министерской ложи, как признался в одном из многочисленных интервью, опубликованных в "Квоффле".

Так, к чёрту волнения. Я почти поссорился с Шейтом, а он едва не вытряс из меня душу, но всё же подтвердил местонахождение Юджина именно в этом особняке на берегу моря. Безумно дорогая вилла и куча пространственной магии. Бриз, солнышко, морская вода... Личный домик Картера в Англии, вроде как сюда перенесён кусок берега откуда-то с солнечных островов.

...Хорошо быть богатым...

И я уже здесь. Отступать поздно. На мне моя "рабочая одежда", на поясе маскировочная фляга — я всё-таки на чужой территории, мало ли что тут у него где понатыкано... вроде видеокамер в туалетах. В кармане пиджака конверт с пригласительным.

Ну, труд Сычика не должен пропасть даром. Он ведь летал, выискивал, доносил приглашение на встречу...

Ну, всё! — и я решительно шагнул из светлого коридора, на который мне указал дворецкий, на песчаный берег. Там в беседке меня уже встречал Юджин.

— Доброго вам дня, мистер Прюэтт, — белозубо улыбнулся мне американец.

— Мистер Картер, счастлив приветствовать, — в свою очередь кивнул я.

— О, сэр, — скривился Юджин, тут же посмотрев на меня щенячьими глазками: — А может, отбросим этикет? Просто Юджин, умоляю.

— Тогда я Саша, — с удовольствием поддержал я мужчину.

— Хм, — на секунду нахмурился он. — Не очень-то английское сокращение. Откуда вы, если не секрет?

— Из другого мира, — серьёзно сказал я.

— Ну ладно, — отмахнулся он. — Смотрите, какой замечательный день, давайте поговорим о чём-то приятном.

— И никаких сделок?

— О, нет, только не сделки! Если будет хоть намёк на сделку, мне придётся стать жёстким, серьёзным и подозрительным, а это, лень, трудно и ужасно ску-учно, — протянул он, закатив глаза.

— Как скажешь, Юджин.

— Вот, так-то лучше! — он совсем по-детски обрадовался.

Говорили о разном. О мётлах (я высказал ему своё "фэ" насчёт комфорта и безопасности), о вредных привычках ("Вот я выпить люблю, особенно если напиток хорош!" — "Да разве это вредная привычка? Многие грешны... А вот я — курю." — "Серьёзно? Саша, а мне казалось, будто у тебя нет дурных привычек... Что, дымишь как паровоз?" — "Да нет. Я курю очень редко. Обязательно должно быть темно, сумерки там, и холодно, чтоб от окна свежестью тянуло, если дождь — вообще сказка; лирическое настроение и скрипка небыстро играет. Вот тогда крепкие хорошие сигареты — самое то. Одна-две, чтоб сохранить удовольствие, десерта много не должно быть..." — "Тю, не путай отдых с курением!"), о политике ("Брр, ненавижу её!" — "Подпишусь под каждым словом!")...

Время от времени, когда часы нагревались, отсчитывая пятнадцать минут до конца срока, я прикладывался к фляге с любимым апельсиновым соком.

Но вот, наконец, спустя часа три оживлённого разговора, Юджин всё же спросил меня:

— А всё-таки, Саша, чего тебе от меня надо-то было?

— Денег, — честно признался я немного осоловелым голосом. В беседку нам принесли закуски, бокал вина Картеру и фреш для меня.

— И почему я тебе их дам? — расслабленно вопрошал Юджин, положив голову на локти и наблюдая за прибоем.

— Потому что вы очень хотите попасть в Министерскую ложу на финал Кубка мира, — так же меланхолично отвечал я.

— Слабо сказано, — грустно вздохнул Юджин. — Я в пять лет увидел свой первый матч. Это было... великолепно! Мы с отцом сидели на самых худших местах, с деньгами у нас было не ахти. Вот после матча, когда нас какой-то надутый аристократ толкнул с презрительной ухмылочкой, я и пообещал папе, что когда-нибудь буду смотреть мировой финал из самой крутой ложи стадиона. Только вот... круг лиц в таких ложах строго ограничен, а вход только по приглашениям. И мне их не присылают, деньгами, видите ли, вышел, а статусом — нет... И как же я туда попаду? — я молча протянул ему конверт с пригласительным. Поначалу он скептически посмотрел на него, потом лениво выпрямился, протянул руку, вскрыл конверт, вытащил его содержимое... И мужчину как подменили. Взгляд, осанка, выражение лица, поза... Теперь передо мной сидел жёсткий бизнесмен.

— Четыре тысячи галеонов, — тихо сказал он, и я видел, что этот билет он ни за что не выпустит из рук.

— Идёт, — легко согласился я. Три минуты — и вот уже Юджин протягивает мне свежеподписанный чек.

— Вы даже не поторговались... Я дал бы и больше. — Он встал проводить меня к выходу, когда я поднялся.

— По мне, этот размалёванный кусок бумаги стоит куда меньше, — я пожал плечами.

— А моя мечта — значительно больше. Я бы отдал практически любые деньги, — он внимательно смотрел на меня.

— Знаю.

— Я этого не забуду, — мы уже вышли из особняка, защита существенно ослабла, позволяя использовать порталы.

— Вот поэтому, Юджин, я и не продешевил, — он только кивнул.

Ну, теперь у меня есть, чем заплатить гоблинам за аукцион. И татуировку сделать могу. И пора начинать хоть немного поместье ремонтировать...

Я активировал портал, переносясь в Гринготтс, где меня уже ждал взволнованный Шейтхар.

Как я потом мучился при отходняке от кучи единовременно принятых противоядий на все случаи жизни и сколько полезной бижутерии, взятой взаймы, с себя снял...

Да, весёленький был вечерок. Но, похоже, пора возвращаться в реальность.

Нда, пока я витал в эмпиреях, расстановка сил несколько изменилась. В ложе уже были Малфои, пришла Скиттер, сидели Гринграссы (старшая дочь и отец), лорд Дэвенпорт, и Блейз и Катарина Забини. Пришёл также Перси с Бэгменом.

Все, пришедшие по "моим" приглашениям, время от времени кидали на меня заинтересованные взгляды. Тем временем Фадж расхваливал Малфоя, передавшего кругленькую сумму больнице Мунго.

— Люциус, — как бы между прочим светским тоном спросил Джефферсон Гринграсс. — А скажи, сколько ты всё же потратил на благотворительность?

— Около шестидесяти тысяч, — невозмутимо ответил Малфой, хотя от последующих понимающих ухмылок "моих" его едва не перекосило. — А что?

— Да нет, — легко пожал плечами Джефферсон. — Ничего. Напомни мне когда-нибудь рассказать тебе забавную историю за бутылочкой хорошего вина, — и снова у всех лёгкие ухмылочки.

Я и Рите с Юджином по бутылке послал.

Одна проблема. Сейчас над Малфоем тонко и ненавязчиво издеваются, используя негласно имя Прюэтта. Малфой покамест не въезжает. Вот только означенный Прюэтт тоже не совсем в курсе, что происходит!

Ладно. К чёрту. О, кажется, выступление талисманов. Мм, болгарские вейлы.

Первое, они симпатичные.

Второе — они гибкие и пластичные, и танцуют красиво.

Третье — у них великолепные улыбки.

Четвёртое — они нехило ломают людям мозг.

Я начал себя осознавать, когда вцепился обеими руками в ограждение. Правое плечо невыносимо жгло, а меня тянуло на поле. С одной стороны, я понимал, что это безумие. С другой стороны я чувствовал, что если не спущусь сейчас на поле к этим великолепным созданиям, к этому природному совершенству, — моё сердце разорвётся от тоски и горя...

Привёл меня в себя Поттер, за что отдельное ему спасибо. Он уже полез через заграждение. Э, куда?! Эдак мы скоро без избранного останемся!..

Злость и тревога захлестнули меня с головой, и я нехитрым рывком за шкиряк откинул Гарри обратно на сидения. А потом танец вейл закончился. Я, мотая головой, наткнулся взглядом на Забини, который точно так же шествовал к своему месту, и краем глаза отметил белую от напряжения руку Люциуса на плече красного Драко, маслянистыми глазками глядящего на поле. И только потом приметил на себе взгляды остальных, частью удивлённые, частью лукавые.

Ну да, чёрт. Рон. Несдержанный, прямой как тапка Рон сдерживается при виде вейл и ещё и друга спасает. Три раза "Ха". Особенно если учесть, что, судя по всему, у четырнадцатилетних пацанов, насколько бы они не выглядели самостоятельными и самодостаточными (я вспомнил Блейза на аукционе), иммунитета к фишкам волшебных блондинок быть не может.

Надо подтянуть знания о магических существах и их взаимодействии с людьми.

Глубоко вздохнув, я достал из рюкзака флягу и почти демонстративно отпил из неё.

— Рон, а зачем ты взял флягу? — отвлечённо, для порядка поинтересовалась Гермиона.

— Да подумал — вдруг мне апельсинового сока на игре захочется... А вот надо же — захотелось...

Выступили лепреконы, живенькие бородачи, осыпавшие липовым золотом чуть не весь стадион, после началась игра. Но меня больше привлекли попытки Фаджа и Уолша объясниться с Гергиновым, в которых я — а чего теперь терять-то? — решил поучаствовать.

* * *

Как упоительны вечера в Англии. А может, и не в Англии — я так и не понял, где находится моё поместье...

Тихо шумят большие серые громады фильтров на уже обозначившихся берегах озера. Правда, там всё ещё болото.

Неутомимо что-то делают с землёй группы людей — приглашённые агрономы и ботаники. Монотонно шуршат на первом и на данный момент единственном этаже гоблины. Через месяц мне обещали дать на утверждение план будущего здания, пока спасают и закрывают подвалы, почти не пострадавшие и милостиво оставленные мною в имеющемся виде.

Тихо садится солнышко, приятно дует ветерок. Я валяюсь на голом пятачке земли неподалёку от уже почти снесённого здания, и не могу и не хочу вставать. Всё тело болит, на руках следы от уколов, напротив сердца много тонких неглубоких порезов. Голова раскалывается и в ней дикая мешанина мыслей. До ужаса хочется купить где-нибудь ядерную боеголовку и раздолбать половину мира к чертям. Спасают остатки гуманизма, врождённая лень и приобретённая апатия.

Мирно ненавижу людей.

Не хочу спать.

Не хочу в Хогвартс.

Плевать на всех и вся.

Я — неосторожный идиот и склеротик.

...Вот примерно так я и встречал вечер пятого сентября, — уточню, не находясь при этом в Хогвартсе и к тому моменту лично ни разу так его и не посетив...

* * *

На удивление, мне не пришлось играть в тимуровца и вызываться волонтёром.

Фадж, к слову, произвёл на меня приятное впечатление. Милый низенький толстячок с ленивым взглядом и рассеянным выражением лица, он резко контрастировал со строгим подтянутым Гергиновым и масштабным амбалом Уолшем. Министра, к слову, можно было опознать только в серьёзном болгарине с умным взглядом, ибо ни напоминающий вальяжного кота англичанин, ни ирландец с лицом, не отягощённым печатью интеллекта, особого пиетета к себе не вызывали. И тем не менее я большим пальцем левой ноги чуял, что вполне разумны и адекватны все трое.

Как позже оказалось, насчёт Фаджа я абсолютно точно был прав. С Уолшем я особо потом не контактировал и новостей о нём не читал, а вот англичанин в моих глазах вопреки каноническому образу и фанонным инсинуациям был полностью оправдан!

Так вот, означенный Фадж чуть устало обозревал ложу, в которой оказался (Уизли и две третьих Золотой троицы были увлечены игрой, в среде "моих" приглашённых потихоньку разжигался огонёк беседы, причём если со Скиттер осторожничали (и она в долгу не оставалась), то с Картером вполне спокойно на равных общались, чему последний был несколько удивлён и рад), и вдруг его взгляд остановился на мне. Пару минут он меня порассматривал, после чего, извинившись перед коллегами, недолго поговорил о чём-то с рядом стоявшим Перси. После этой беседы братишка тишком пробрался ко мне, умудрившись с профессионализмом бывалого эсбэшника остаться абсолютно незамеченным остальными. Он тихо попросил меня пройти к Министру, и мы также тихо пробрались обратно, провожаемые косым взглядом Гермионы. Как раз на том моменте, когда я подошёл, Гергинов флегматично пытался высказаться, с безнадёгой глядя на Уолша и Фаджа. Первые три языка мне были незнакомы (и если вам скажут, будто болгарский лёгок для понимания людям, знающим русский — не верьте! Говорю, как человек с порядочным русским и приличным украинским), но вот прозвучали русские слова. И я, вежливо поздоровавшись с Министрами, тихо сообщил Фаджу, что болгарин хочет воды.

...Для меня так и осталось тайной отсутствие родных переводчиков и свиты у болгарина...

Фадж, в свою очередь, посмотрел на меня с возросшим интересом, после чего осведомился, могу ли я понимать болгарина в действительности или это говорит моя интуиция?.. Я скромно выразился в том духе, что, мол, изучал на досуге русский, а болгарин вроде его знает. Вот так буднично я и стал временной заменой Краучу.

После этого я представился Гергинову, который с явной радостью воспринял появление хоть какого-то средства коммуникации, причём всем Министрам на радостях было откровенно плевать на мой непротокольный вид. Затем мы прошли к трём отдельным креслам для Министров, где я почтенно застыл справа сзади от болгарина и усиленно напрягал мозг, стараясь правильным образом переводить туда-сюда, при этом не забывая ничего — как ни крути, до синхронного перевода мне ещё как до дна Марианской впадины на гвозде.

В принципе обстановка на переговорах была тёплой и непринуждённой. А может, и нет — я не специалист, и разбираться во вторых-третьих смыслах фраз, также как и искать в скрытом смысле ещё один скрытый смысл... короче, мне было влом, лень и неохота, плюс ещё голова малость болела. Тем более что на первый взгляд в беседе о погоде в разных уголках мира и обсуждении новостей ничего военного не было.

Благо, что на мои отхлёбывания из фляги господа Министры смотрели благосклонно.

Чуть позже причина подобного благоволения выяснилась. Гергинову и Уолшу было в принципе фиолетово и выбору англичанина они верили. А вот Фа-адж...

Игра закончилась, и я вздохнул посвободней. Болгария проиграла, но снитч поймал Крам. У меня есть деньги! Ещё деньги. Эх, почему мне всё ещё кажется что "нужно больше золота"?..