Противостояние

Наталия вздохнула:

— И в чем прелесть проживания в "привилегированном" общежитии, если твои новые подруги живут отдельно от тебя?

— Не расстраивайся, — Солэйр шутливо-сочувственно погладила Наталию по плечу: — Мы к тебе в гости приходить будем, правда? — Она обернулась на меня. Я кивнула. — И ты к нам приходи. Если тебя наша комендантша не напугает.

— Страшная такая?

Пока мы с Солэйр делились впечатлениями, которые оставила о себе мисс Ротт, к аудитории подтянулся наш курс. Практически сразу за появившимся последним Уиллом пришел и преподаватель — невысокий плотный мужчина неопределенного возраста. Я не чувствовала в нем ни мага, ни проводника. Значит, и эту лекцию нам читает обычный человек. А почему бы и нет? Право и история не относятся к магическим или околомагическим предметам, так зачем отвлекать на них магов или даже проводников? Лекции — они вообще требуют от преподавателя ораторского искусства, а не возможности зажигать свечку взглядом. По крайней мере, те, на которых проходятся прописные истины, известные каждому еще со школы.

Преподаватель суетливо заталкивал нас в аудиторию, слегка прикрикивая и подгоняя медленно идущих (на его взгляд) несильными тычками в спину. Мы втроем быстренько прошмыгнули мимо странного человечка и заняли места подальше. Последняя пара первого учебного дня началась.

Глава 5.

В кабинете профессора Чени мы оказались уже в конце первой недели, после практического занятия по взаимодействиям. Наверное, в этом была изрядная доля моей вины, ибо мое сочинение об ожидаемом и реальном маге-напарнике никуда не годилось, что признавала даже я. С другой стороны, не стоило этому... волшебнику во второй раз проделывать свой фокус с моим добровольно-принудительным выступлением. Если бы меня не заставили перед всей аудиторией рассказывать о своих эмоциях и надеждах, нам бы не пришлось после пар выслушивать внеплановую лекцию о том, как важно слушать и слышать друг друга, учиться видеть в связанном партнере равного.

— Я много лет преподаю данную дисциплину, и, поверьте, сталкивалась со множеством тяжелых случаев, куда более серьезных, чем ваш, — профессор Чени обвела нас внимательным взглядом, заканчивая свою лекцию, и мне не хватило духу возразить, что ситуации, равной нашей, в ее практике все-таки еще не было. Ведь не может же быть так, что каждый год кто-то зацикливается на идеальных совместимостях? — Все проблемы между магами и проводниками берут свое начало из неправильного восприятия предложенных ролей и, как следствие, нежелания слышать друг друга. Камелия, твое... выступление сегодня как нельзя лучше иллюстрирует мои слова. Ты, разочарованная тем, что не стала ведьмой, заранее настроила себя против волшебника, с которым будешь связана, и теперь не можешь перешагнуть через свой первый настрой. Ты, Ник, — женщина перевела взгляд на подобравшегося парня, — совершаешь обычную для молодых магов ошибку — воспринимаешь проводника как нечто, что принадлежит только тебе, практически как личную вещь, и тоже не желаешь услышать Камелию. Хотя стоит вам хотя бы раз сесть и спокойно поговорить — ситуация станет восприниматься совершенно иначе. Мгновенно не исправится, нет, но вы уже сделаете первые шаги навстречу друг другу — и с каждым таким шагом будет легче.

Лично я необходимости в разговоре не видела, потому что знала, что все в итоге сведется к этой его песне об идеальном проводнике. Не то чтобы я не считала слова профессора Чени неверными. Скорее, просто не могла применить их к нашему случаю. Ведьма же, глядя на нас и понимая, что ее слова прошли мимо, устало вздохнула и облокотилась на стол:

— Сейчас у населения совершенно ошибочные представления о том, кем являются маги и проводники на самом деле, — она покачала головой и перевела взгляд на окно, за которым виднелись макушки деревьев, стремящихся словно бы вонзиться в яркое, совсем не по-осеннему безоблачное небо. — Весь смысл подобного разделения извратился, лишившись своего изначального предназначения. Почему-то все считают, что волшебник и его проводник разного пола лишь потому, что постель — быстрейший способ восстановить энергию. Но никто не задумывается о том, что это лишь следствие, так сказать, побочный эффект самого явления маг-проводник. Всем хватает лишь того, что лежит на поверхности, а смотреть в истоки и понимать причины — это стало слишком тяжело для нас, да и не нужно.

Профессор скривила губы в горькой усмешке, мудрые глаза были печальны и полны какого-то обреченного понимания того, что и сейчас она все говорит впустую, зря старается донести до молодого поколения саму суть своего предмета. Но что-то меня царапнуло в ее словах, да и... маг мой подался вперед, не скрывая заинтересованности, поэтому я робко поинтересовалась:

— А в чем смысл разделения и Распределения?

— Как и многое из того, что дали нам Боги — чтобы упорядочить и сделать более полной жизнь человека. Когда-то проводник был не полурабом, как сейчас, а уважаемым и даже почитаемым членом общества. Просто потому, что он — вторая половинка мага, человека, владеющего Силой, потому, что без проводника любое заклинание будет просто набором слов, — профессор снова повернулась к нам, оценивая нашу реакцию. Я была, мягко говоря, в замешательстве. Что по этому поводу думал Ники, я сказать не могла — ни единым жестом он не выдал своих эмоций, продолжая так же пытливо смотреть на преподавателя и вслушиваться в каждое слово. — Отставить своего проводника в сторону и вступить в брак с другим человеком считалось позором, насмешкой над самой Судьбой и над теми способностями, что даровали Боги. Проводник для мага был не только возможностью прикасаться к Силе, но и спутником жизни, другом, несгибаемой поддержкой и настоящей родственной душой. Это сейчас, когда вас отлавливают по всему королевству, инициация и связывание потеряли самую свою суть, а раньше свою половинку еще найти нужно было, и далеко не каждый проводник мог быть хоть как-то полезен чужому магу. Связанные в те времена пары могли помогать друг другу даже на расстоянии, чего сейчас можно добиться только спустя годы совместного сотрудничества и проживания.

— Как тогда получилось, что сейчас проводник — это что-то вроде личной вещи, которая должна быть всегда под боком для пополнения резерва?

Мой голос в наступившей после рассказа тишине прозвучал громко и чуждо, и я сама поморщилась от того, какой неприятный контраст получился. Но и ответ на этот вопрос я узнать хотела.

— Во все времена рождаются люди, которые хотят чуть больше того, что они уже имеют, Камелия, — очередная усмешка, полная осознания неприятной правды, — и маги — не исключение. И в какой-то момент, забыв про сущность разделения и видя только возможность выгоды, волшебный мир пришел к выводу, что можно жить и иначе, что слова о настоящих парах и вторых половинках — ерунда. Вскоре же об этом действительно заговорили, как о ничего не значащих сказках, после чего и вовсе забыли, оставив магов на высшей ступени социальной лестницы, а проводников спустив к ее подножию, сделав их лишь инструментом, но никак не равным волшебнику человеком.

— И почему же тогда вы не рассказываете об этом на занятиях? — поинтересовался Ники, тряхнув головой. Я бросила в его сторону осуждающий взгляд, но он его проигнорировал.

— Власти невыгодно нарушать существующую систему, мистер Ренвуд. К тому же, как вы сможете убедиться вскоре на собственном опыте, все постепенно смиряются с предложенным раскладом, и уже через год-два проводники перестают возмущаться тому, кем они стали, и спокойно играют предложенные им роли, даже не представляя, что появились на свет они для чего-то большего. В итоге всех устраивает сложившаяся ситуация.

Возможно, с таким положением дел я бы и смирилась — проходить Распределение, зная, что я стану не любовницей своего более удачливого ровесника, а женой, опорой и другом мага, зная, что мое положение принесет мне не шепотки за спиной, а уважение и почет.

После разговора с профессором Чени я даже в библиотеку закопалась на два дня, выискивая хоть какое-то подтверждение ее словам, но даже в самых старых книгах, доступных студентам, все слова об отношениях между магом и его проводником были очень расплывчаты и могли трактоваться как угодно. Так что выходные я тогда потратила зря, а на следующий день меня снова ждала лекция по взаимодействиям, Ники на соседнем месте и лекция о том, с каким трудностями сталкиваются пары на первом году обучения и как можно этот период прожить наиболее безболезненно для обоих.

— А я бы хотела, чтобы он меня поцеловал!

Нарочито громкий шепот Таис разнесся по спортзалу, позволяя всем присутствующим узнать не только о ее желаниях, но и о том, что обсуждала небольшая группка девушек-проводников, собравшихся в углу и старательно подавляющих смешки.

Я брезгливо сморщила нос и отвернулась к двери, ожидая, когда Нати и Солэйр соизволят, наконец-таки, спуститься. После высказанного на весь спортзал пожелания ни для кого, в том числе и для меня, секретом не являлась тема, которой были посвящены бурные обсуждения шепотом: сегодня у магов первое практическое занятие, первое обращение к Силе. Проводники, каждый в отдельности и общей нашей толпой, волновались и гадали, чем это нам грозит. Насколько после пары будет пуст резерв? Понадобимся ли мы своим магам для его восстановления? Чего от нас попытаются потребовать? Эти вопросы словно витали над головами, сгущая воздух и заставляя напряженно ожидать окончания учебного дня.

Общее нервозное состояние не обошло стороной и меня, только моим главным вопросом было: "Окажется ли Николас настолько глуп, чтобы оправдать самые мои худшие опасения?". Ведь он явно не воспринял тогда всерьез мои слова про "подержать за ручку", хотя я не шутила. Правда, и не позволял себе больше ничего из ряда вон выходящего, и даже с Альтерией Чени после пар мы оставались всего раза три или четыре.

Сделав в качестве разминки несколько наклонов и посверлив пустой дверной проем недовольным взглядом, я попыталась представить, что меня ожидает после этой пары.

В конце концов, первое практическое — оно всего лишь первое практическое. На нем никто не потребует от волшебников-первогодок осушить озеро или вырастить лес. Наверняка юным магам предложат сделать что-нибудь простое и не требующее больших затрат энергии: свечку зажечь, книгу слевитировать, поменять местами буквы в словах, написанных на доске. Последнее упражнение, кстати, очень позабавило нас на занятиях по бытовке. Эннелия, уступив нашим уговорам, какое-то время развлекала нас, превращая предлагаемые фразы в нечто совершенно нечитаемое. У нас такой фокус, естественно, пока не получался, но мы уже успели многое нафантазировать на эту тему. А вот маги вполне смогут с первого раза сотворить что-нибудь этакое — для того они и маги. Вот только... резерв? Существенно же резерв затрагиваться не будет на таких занятиях?

Солэйр и Наталия появились все-таки в спортзале, но я упустила тот момент, когда они возникли рядом со мной: слишком была увлечена крутившимися в голове вопросами. У кого можно узнать: чувствует проводник, насколько ослаб его маг, или это под силу определить только самому волшебнику?

— Лэйри, глазам своим не верю, — удивленный голос за плечом заставил меня вздрогнуть. Повернувшись, по лукаво блестящим глазам Наталии убедилась, что она специально заговорила громким писклявым голосом: — Наша Камеличка тоже поддалась всеобщему настроению и мечтает о поцелуе!

— Ага, а также о нежных, но сильных руках и глазах цвета предгрозового неба, — хмыкнула я, даже не думая обижаться. — Я же всю жизнь этого ждала.

— Тебя утешит, если я скажу, что ждать осталось совсем недолго? — сочувствующе-ехидно спросила Солэйр, дружески кладя руку мне на плечо.

— Думаю, отчасти, — призналась я, с нетерпением ожидая изумленных взглядов. И они не заставили себя долго ждать. Кажется, именно такие лица должны быть у людей, испытывающих "священный ужас".

— Ты же сейчас не о глазах-руках-поцелуях? — осторожно поинтересовалась Солэйр, настороженно глядя на меня. Она словно ожидала, что я вот-вот совершу нечто сумасшедшее и ужасное.

— Нет, конечно, — рассмеялась я. — Я хочу, чтобы время пролетело побыстрее по другой причине. Во мне, кажется, крепнет желание попытаться поговорить с Ники по-человечески. Не может же быть, чтобы он был совсем безнадежен?

Девушки пожали плечами. С Ником и Наталия, и Солэйр общались мало, практически не знали его — только с моих слов, а они-то точно не отличались добротой и "николасолюбием". Но я и не требовала от них ответа. Это, скорее, были мысли вслух. И я действительно, после всех этих лекций и вечерних посиделок у профессора Чени была готова начать разговаривать. И подержать за ручку, если на первом практическом занятии маги все же выматываются сильнее ожидаемого, опьяненные полученными возможностями.

С приходом преподавателя все разговоры стихли. И не потому, что мы оказались куда более сознательными студентами, чем обычный среднестатистический первокурсник. Просто... пары по физической подготовке требовали слишком много сил, на болтовню их уже не оставалось. И если бы это были обычные занятия, как в школе: побегал по кругу, поприседал, сделал вид, что отжался — и свободен до конца урока!.. Нет, преподаватель нам достался очень ответственный и считающий свой предмет едва ли не самым важным за весь период обучения. Об уроках самозащиты или боевых искусств, которые должны начаться со второго курса, я еще могла такое сказать, но о простой физподготовке — едва ли. В том, что профессор Яквен гонял нас до изнеможения, я видела только один плюс: с такими физическими нагрузками два раза в неделю я могу есть столько же сладкого, сколько и Солэйр, безо всяких последствий.

Радостным моментом для меня стало то, что за дверью тренировочного зала нас не ожидали оголодавшие маги, жаждущие добраться... кто до чего. Кто — до Силы, кто — до податливых губ и нежных ручек. Намерение поговорить с Ники было погребено под желанием принять ванну и упасть на кровать. Судя по мрачным лицам бредущих рядом подруг, наши желания совпадали.

В комнате, почти не глядя бросив сумку на стул, упала поперек кровати, прижимаясь щекой к знакомому с детства покрывалу и наслаждаясь тем, как постепенно расслабляются мышцы. Несколько минут я вообще не шевелилась, блаженствуя и почти засыпая, но потом все же заставила себя сползти с кровати и поплестись в ванную.

И все-таки горячая вода — самое чудесное, что вообще может существовать. Особенно хорошо это понимаешь после таких вот издевательств, которые — не иначе, как по недоразумению — в расписании значатся как занятия по физподготовке. В школе я не то чтобы пренебрегала подобными уроками, но и не особо усердствовала, считая, что нахожусь вполне в форме. Занятия в Академии наглядно показали мне, как сильно я ошибалась. Да я и не противлюсь особо намерениям преподавателя сделать из меня нечто среднее между мастером боевых искусств и марафонцем-призером, так как понимаю, что это действительно необходимо, но меня пугают темпы и интенсивность. С такими частыми нагрузками я превращусь не в бойца, а в вяло ползающий полутрупик.