Фрейлина специального назначения. Книга первая

— Это надолго? — продолжала хныкать графиня.

— Недели две, может быть, месяц, — спокойным голосом пояснила Троя.

Ответ породил у дворянок новый приступ истерики.

— Да вы не переживайте так, тут постоянно в Академии такие приколы случаются. Вам еще повезло — голубой не самое ужасное, что могло произойти. Гораздо страшнее черный — он не вымывается до полугода, — успокаивала Троя.

— Это все иномирянка! Это она сделала! — вопила с новой силой голубая "аватара". — Ее на полчаса раньше Эридан отпустил с занятий!

"Вот это поворот! Глеб, я понимаю, что ты хотел как лучше, но вышло как всегда!" — я уже приготовилась оправдываться. В конце-то концов, у меня алиби — я сидела в комнате с соседками.

Но выручил, как ни странно, Арвенариус.

— Мне придется развеять ваши подозрения! Судя по остаточным следам магии, в комнате никого не было. А вот остаточный телекинез заметен! Этот дар, как известно, присущ только коренному населению нашего мира. Поэтому иномирянки не могли этого сделать.

После этой фразы все подозрения с меня были сняты.

Вскоре нам с Анфисой и Кристиной надоело наблюдать за стенанием "голубых" дворянок, и мы вернулись в свою комнату. Только там удалось вдоволь отсмеяться в подушку.

— Что ж, стоит признать, — голос Волковской до сих пор дрожал от смеха, — голубой цвет ей действительно к лицу.

Записку Глеба, к слову, пришлось уничтожить, уж слишком она была прозрачная по смыслу...

Глава 6

Каждая женщина — бунтарь по натуре, причем бунтует она исключительно против себя самой.

Оскар Уайльд

Три следующие недели прошли удивительно спокойно и скучно. Дворянки вели себя как мыши и боялись прилюдно отсвечивать своими "голубокожими" персонами. Лорд Мурз послушно сидел в комнате, ходил в лоток и не бедокурил. Правда, однажды ему все же удалось сбежать, но был изловлен Глебом, напоен белладонной и приведен обратно.

Все пары по зельеварению теперь, как назло, в расписании стояли в начале дня. Поэтому преподаватель вел себя адекватно, а его уроки несли характер "поварских" курсов для отравителей. Кристина на этих занятия блистала — сваренные ею яды вызывали у брюнета восхищение и неподдельную похвалу. Подруга млела и таяла от комплиментов.

Даже злыдня-Эридан не доставал. На своих занятиях он старательно делал вид, что не замечает иномирянок, — мы отвечали той же любезностью. Признаться, меня такой сценарий полностью устраивал. Никто не сверлил нас глазами, не запугивал шипящим голосом и не трогал горячими руками. Правда, от такого "игнорирования" страдал процесс нашего обучения, потому что у остальных девчонок наконец-то стали получаться броски туфель в мишень. Все чаще и чаще фанерный человечек обзаводился новыми дырками в теле. И только у нашей тройки не получалось ничего, а обращаться за помощью к злыдне никто из нас не собирался. Поэтому на коллективном совете было принято решение пойти к Трое.

Вообще, преподавательница взяла над нами своеобразное шефство, за что мы были ей нереально благодарны. Выслушав нашу проблему, она согласно кивнула и предложила дополнительные занятия.

— Думаю, я смогу выделить час на вашу подготовку. Вечерами после занятий буду ждать вас в физкультурном зале. А там посмотрим...

Сначала было трудно. Но через неделю, стараниями "преподавательницы-садистки", путем долгого и упорного вдалбливания в наши безмозглые головы необходимых навыков, мы все же начали попадать каблуками в мишень.

— Вот видите! Все не так ужасно, как вам казалось, — наблюдала она за нашими бросками. — Через недельку начнем метать шпильки.

Когда же наши успехи были продемонстрированы на уроке Эридана, он в очередной раз сделал вид, будто нас не существует.

* * *

Каждые выходные будущих фрейлин выводили на прогулку, если можно так назвать гуляние строем в монашеских одеяниях по городу.

Те черно-белые юбки, которые я так неудачно надела в свой первый день в Академии, оказались ничем иным, как шмотками для конспиративного выгула в городах Двадцати Королевств.

Прогулка всегда начиналась одинаково. В восемь утра являлся преподаватель, подгонял наши сонные телеса, чтобы мы быстрее одевались в монахинь, а затем всем кагалом телепортировал в один из городов. Там под его бдительным присмотром мы молчаливо бродили по узким улочкам и дышали воздухом.

Разговаривать с местными жителями нам запрещалось. Да и сами местные такого желания не испытывали. Нас, наоборот, старались обходить стороной, как прокаженных.

— Почему они себя так ведут? — спросила у Танисы. С ее тройкой мы сумели найти общий язык. И теперь по всем непонятным вопросам, касающимся местного быта, обращались к ним.

— На нас одежда молящихся Смерти. А большинство народа очень суеверно, и считают, что лишний раз привлекать взор служительниц такого культа, не стоит.

— А нас не постигнет кара божья за такое переодевание? — вмешалась в разговор бывшая готесса Анфиса. В ее голосе звучала неприкрытая ирония.

Таниса лишь пожала плечами.

Вечером нагулявшихся "монахинь" возвращали обратно в Академию.

В общем, никакого отрыва даже в выходные не происходило. Нашими надзирателями по очереди становились либо Троя, либо Эридан, и у обоих забаловать было невозможно, отчего выходные прогулки, на которые мы возлагали столько надежд, ожиданий не оправдывали.

Нет, в будни иногда все же случались веселые истории. Например, когда в один из обеденных перерывов надышавшийся ядовитыми испарениями Глеб носился по центральным коридорам, хватал за руку всех проходящих девушек и признавался им в вечной любви. Девушки млели и таяли, ровно до того момента, пока преподаватель не видел следующую "вечную любовь" и не кидался объясняться в чувствах к ней.

А вообще, судя по настроениям в Академии, Глеб ходил в любимчиках у женского пола. Стайки девиц бегали за ним и шушукались по углам, когда тот с туманными глазами зачитывал вслух то одной, то другой стихотворение. А на одном из уроков истории Горгулий Арсений с таинственным видом поведал, как пару лет назад ректор лично вытаскивал курсантку из Глебовской постели. Та, в попытках соблазнить красавчика, проникла к нему в спальню, разделась и легла в ожидании голубоглазого зельевара. Кто ж знал, что одна из бдительных подруг сдаст ее коварный план ректору, и Милонский лично пойдет извлекать развратницу из комнаты сумасшедшего преподавателя. К слову, сам Глеб, когда узнал о таком проявлении фанатской любви, ни капли не расстроился и даже на всю Академию после этого объявил, что со курсантками не спал, не спит и спать не собирается. Поэтично расписал, что каждая дама, учащаяся в стенах альма-матер, для него муза и вдохновительница, но не больше.

Правда, за давностью лет история стала забываться, а Глеб своим поведением мартовского кота распалял чувства окружающих девушек все больше и больше.

В общем, приключения начались примерно через месяц. Наш курс уже послушно стоял, одетый в монашеские шмотки, в коридоре блока и ожидал, когда явится Эридан выводить нас на прогулку. Но то ли случилось что-то, то ли система дала сбой, но вместо блондина, шкрябая об пол когтистыми лапами, пришел Горгулий.

— В общем, дамы, у вас два варианта! — с порога заявил он, — Либо вы остаетесь сегодня в Академии, либо за полчаса найдете преподавателя, который поведет вас на прогулку в город.

— Что-то случилось?

— Эридан и Троя заняты. Милонский и Арвенариус на конференции в Фердинарии. А я — каменная горгулья, и у меня нет магических способностей, чтобы организовать вам должный присмотр. Так что сами решайте, чем будете заниматься в свой выходной!

Предоставив нам эту удивительную свободу действий, Арсений раскланялся и ушел в темноту коридора, волоча крылья по полу.

Экстренный совет первого курса постановил, что попытаться найти преподов нужно, чем черт не шутит, в конце-то концов. А если не найдем, тогда останемся в блоке.

Другое дело, что мы даже не представляли, где их искать. За месяц в Академии никто так и не потрудился показать нам, где находятся преподавательские покои или личные кабинеты. Решив разделиться и через полчаса встретиться снова в блоке, пятнадцать "монахинь" разбрелись в разные стороны.

Хотя ладно, вру, не пятнадцать — четырнадцать. Я пошла в комнату за Лордом фон Мурзом. Мой коварный план был до гениальности прост. Использовать животное как ищейку для поиска Глеба.

Подозрение подтвердилось, когда этот рыжий наглец, с упорством тарана принюхиваясь к чему-то, взял "след" зельевара. Мне оставалось только не упустить кота из вида, хотя его пушистый хвост был идеальным ориентиром.

Через десять минут я, запыхавшись от бега, стояла перед дверью, о которую, довольно мурча, терся и шкрябался кот.

И я бы, наверное, не задумываясь, в нее постучала, если бы недвусмысленные ахи-вздохи, раздававшиеся из апартаментов.

"Ой-ей! Это же не то, о чем я подумала? — Мешать происходящему там я не собиралась. — Наверное, я здесь лишняя. Пора забирать кота и валить обратно в блок!"

Но у Мурза были другие планы — победный кошачий вой разнесся по коридору. Мяв множился эхом, и с той стороны двери эту душещипательную мартовскую песнь явно услышали. "Ахи" прекратились.

"Валить надо, Эля! Валить!"

Я уже развернулась и приготовилась драпать, когда дверь распахнулась.

"Черт! Черт! Черт! Хочу быть невидимкой!"

— Ну здравствуй, рыжий друг! Не ожидал тебя увидеть, — голос Глеба был очень довольным, а мяв кота еще довольнее.

"Два сапога пара! Только один кот, а второй мужик!"

— Эля? — удивленный оклик брюнета вырвал меня из мысленных самоизъяснений.

— Какая еще Эля? — откуда-то из-за спины Глеба послышался недовольный писклявый женский голосок.

— Я, наверное, попозже зайду, — бледнея и краснея, выдавила из себя, не поворачиваясь к мужчине, а вдруг голый.

Нет! Понятное дело — Глеб мужик взрослый, привлекательный и все такое. И как у нормального мужика у него есть эм-м... потребности. Но вот мне как-то не очень понравилось становиться невольным свидетелем удовлетворения этих потребностей. По большому счету, мне было все равно, с кем он спал, но застать своего препода в такой ситуации.... Эм-м... в общем, мне было неловко...

— Эля, так зачем вы пришли? — не успокаивался препод. — И мне долго с вашей спиной разговаривать?

Пришлось повернуться лицом. Аллилуйя! Все, что ниже пояса Глеб завернул в простынь, а вид его голого торса я пережить смогла, хотя взгляд старательно отводила.

— Это уже неважно. Извините, что помешала.

— Вы все равно меня уже оторвали от дел, так что говорите! — сейчас, ранним утром, сознание мужчины, видимо, было ясным и прозрачным. Никаким вечерним романтизмом от него не веяло, поэтому беседу он вел крайне осмысленно.

"Оторвали от дел? Прикольные у тебя дела! Кому сказать — не поверят! Мне двадцать пять, а я стою и краснею как школьница!"

— У нашего курса сегодня запланирован выход в город, но Эридан и Троя не могут нас сопровождать. Поэтому мы ищем преподавателя, который возьмет на себя эту ответственность.

— И вы пришли ко мне? — в глазах брюнета мелькнуло любопытство.

— А кроме вас осталась только Терция.

Глеб на секунду задумался, едва заметно прикусив губу.

— Тогда это просто мой долг — сопроводить вас на прогулку. Не оставлять же первый курс на растерзание этой поклонницы благодетельности и молчания.

Я бы даже обрадовалась такому раскладу событий, если бы в этот момент на пороге его комнаты не показалась обладательница писклявого голоса. Высокая, статная, грудастая — очень красивая и ухоженная шатенка с вьющимися локонами. Она стояла, завернувшись в одеяло, и сверлила меня взглядом, как будто я только что забрала огромный торт из-под ее носа.

— Глебушка, — проворковала она, — ты скоро? Я тебя заждалась...

"Какой безвкусный флирт..." — невольно скривилась я.

— У меня появились неотложные дела, Мадлен! Боюсь, тебе придется вернуться во дворец, обратно к охране ее величества, — голос преподавателя заметно похолодел.

Мадлен обиженно надула губки.

— Но мы же еще не закончили. Ты обещал проконсультировать меня по отсроченным ядам.

"Интересно, как часто у Глеба такие консультации?"

— Не сегодня! — резко одернул он и, вновь переведя взгляд на меня, велел: — Элла, идите в свой блок, я буду через двадцать минут.

После этой фразы Мадлен смерила меня таким убийственным взором, что я просто физически ощутила, как меня записали в список самых смертельных врагов из всех возможных.

"А я ведь даже ничего не сделала..."

Дверь за этими двумя захлопнулась, оставляя меня одну в коридоре. Лорд Мурз уже куда-то смылся по кошачьим делам, и искать его у меня времени не было, поэтому я отправилась в общежитие и медлить не собиралась. Наоборот, очень боялась, что Глеб и Мадлен могут продолжить свои утехи, а слушать это повторно моя психика отказывалась.

Обратный путь занял больше времени, то ли потому, что впереди не было путеводного Мурза, то ли оттого, что мое настроение опустилось ниже плинтуса.

"Ну и чего ты расстроилась, дуреха?" — начала я внутренний диалог со своим сознанием.

"Ну неправильно это как-то".

"Что именно?"

"Не знаю, но что-то точно неправильно".

"Дура!"

"Сама такая!"

Вот и поговорили...

Дойдя до "Прохода 140" и зайдя в блок, я поняла, что, по ходу, опоздала.

Половина однокашниц уже никуда не собиралась — они носились по коридорчику общей гостиной, переодетые в корсетные платья и переобутые в высокие туфли. Вторая половина, упрямо продолжая верить в чудо и то, что преподаватель найдется, просто стояла в монашеских юбках и ждала окончательного результата поисков.

Глядя на наш разношерстный курс, мне стало обидно. Какой был смысл бежать за Глебом, фактически снимать его с голой женщины, если половина девчонок просто забила на прогулку?

В общем, я разозлилась, а когда я злая, моя адекватность стремительно улетучивается в никуда.

— Вы вообще офонарели? — командным голосом заорала я. Троя в этот момент могла бы мной гордиться, потому что все вздрогнули и инстинктивно вытянулись по струнке. Однако увидев, что ору всего лишь я, заметно расслабились. Но это не давало повода сбавлять обороты. — Я тут ношусь по Академии! Ищу сопровождающего! Нахожу! А толку? Это, вообще, что?!

Я схватила за подол платья ближайшую ко мне Зарину, та аж пискнула от неожиданности. Такого взрыва от меня никто не ожидал.

— Кого ты нашла? Мы оббегали все кабинеты, а когда нашли Терцию, она послала нас в вежливой форме. Вот мы и переоделись...

Их попытка оправдаться на меня эффекта не произвела.

— Глеба! — рявкнула я, готовая разорвать всех затянуто-корсетных. А у самой слезы наворачивались, потому что сейчас придет преподаватель, увидит этот бедлам, и... В общем, я уже чувствовала свою вину за то, что испортила выходной ему, настроение себе, и сейчас в порыве гнева испорчу кому-нибудь платье.

Но чья-то рука легла на мое плечо, отрезвляя от крамольных мыслей.