| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Блин, и тут уроки учить, — махнул рукой Эрик. — Ладно, задавайте свои вопросы. Только не спрашивайте Клайда "сколько будет 5*2?". Он почему-то уверен, что 12.
— Это вы рассказывайте мне, что вы сегодня усвоили! И если среди вас найдётся хоть один, усвоивший то, что нужно, Дверь откроется. А если нет... то пеняйте на себя!
— Ну что же, сейчас расскажем. — Картман вытолкнул Баттерса вперёд. — Первым расскажет Баттерс. Потому что его не жалко.
— Я сегодня многое понял! — провозгласил Баттерс. — Чтобы вызвать Водяного и заставить его пахать на себя, достаточно поссать в пруд!
— Вот же проныра! — выругался Водяной. — Хорошо ещё, что когда вы попадёте домой, то забудете всё, что здесь было. А ответ — неправильный. Это не то! Следующий!
— Кхе-кхе! — откашлялся Картман. — Господа, я сегодня многое понял. Ложь — самое гнусное, что есть на свете! Мы так привыкли к ней... Нас пугает терроризм, ожирение, суперСПИД... тогда как ложь — хуже войны и болезней, мы ничего не можем с ней сделать. Ни заключить мир. Ни найти лекарство. Ни повернуть вспять. Ложь — полная тьма, и если кто-то угодил в её сети, потерял в ней воспоминание... счастливый день... или человека... уже никогда не вернёт его. Нет, ложь значительней и глубже, чем думают, — порождается ли она временной раздражительностью, желчным, болезненным расположением характера; или служит для праздного развлечения и забавы людей... — вся эта ложь излетает из гнусных потёмков душ человеческих. Презренное и ничтожное враньё, мимо которого человек равнодушно проходит всякий день, не возросло бы пред ним в такой страшной, почти карикатурной силе, и он не вскрикнул бы, содрогаясь: "я так вижу!" тогда как, по собственному сознанию его, всё было совсем не так. Нет, несправедливы те, которые говорят, будто ложь — это мелочь. Не бывает мелочью то, что имеет огромные и катастрофические последствия. Многое бы вынес человек; но, обманутый лживыми побасенками, поджигает человек свой дом, потому что там форточка не открывалась. Да что там дом — страну свою поджигает. И тот, кто бы понес мщение против злобных выродков, уже почти мирится с ними, видя, сколько гнусностей пишут и снимают про в высшей степени достойных людей. Несправедливы те, которые говорят, что ложь не действует на тех, кто её извергает, и что лжец не поверит лжецу: лжец-современник не поверит, но плут-потомок уверует! О, боже! сколько проходит ежедневно людей, для которых правда и ложь поменялись местами, моральная система координат — перевернулась! Всё, что ни творилось святыми движеньями души — для них пустяки, а глупейшие и лживые творения объявляются светилами и звёздами мира! Ноет душа моя, когда я вижу, как много тут же, среди самой жизни, безответных, мёртвых обитателей, страшных недвижным холодом души своей и бесплодной пустыней сердца; ноет душа моя, когда на бесчувственных их лицах не вздрагивал даже ни призрак выражения от того, что повергало в небесные слёзы глубоко любящую душу, и не коснел язык их произнести своё гнусное слово: "я так вижу!" Слепец! А вон протекли десятилетия, города, страны и народы снеслись и исчезли с лица земли, как дым унеслось всё, что было, а Память о великом прошлом живёт и шёпотом повторяется поныне, и внемлют ей сохранившие совесть люди, от умудрённого жизнь старца до исполненного благородного стремления юноши. "Я так вижу!" Глупец! А вот устремляется в небо салют в честь дня Победы, и все потряслись снизу доверху, превратись в одно чувство, в один миг, в одного человека, все люди встретились, как братья, в одном душевном движеньи, и гремит дружным рукоплесканьем благодарный гимн тем, которых уже 70 лет как нет на свете. Слышат ли это в братских могилах истлевшие их кости? Отзываются ли души их, выдержавшие ТАКОЕ, по сравнению с чем все наши проблемы — просто мышиная возня? "Я так вижу!" Подлец! А вон, среди сих же рядов потрясённой толпы, пришёл удручённый горем и невыносимой тяжестью жизни, готовый поднять отчаянно на себя руки — и брызнули вдруг освежительные слезы из его очей, и вышел он примиренный с жизнью и просит вновь у неба горя и страданий, чтобы только жить и залиться вновь слезами от гордости за великих предков! Мир — как водоворот: движутся в нем вечно мненья и толки, но все перемалывает Время: как шелуха, слетают ложные, и, как твердые зерна, остаются недвижные истины. Время — сильнее всего: и даже на загаженном ложью поле человеческого разума могут прорасти ростки Истины. Я сегодня понял, что колёса Времени мелют медленно, но перемалывают в пыль!..
Вэнди благодарно всхлипнула и прижалась к Эрику. Тот осторожно обнял её, словно не веря своему счастью.
— Это так здорово, — глаза Водяного тоже были влажные (впрочем, они такими были всегда — он же Водяной, в конце-концов!). — Но нет! Это тоже не то!
— Я тоже сегодня многое понял, — изрёк Клайд. — Я понял, что ваша компания держит меня за какого-то второстепенного персонажа, которому и рот-то раскрыть не дают! Ну вас нафиг, пацаны — я пошёл к Крэйгу и Твику и буду тусоваться с ними!
— Хочешь поблистать умом и сообразительностью на фоне полных убожеств? Толковый план! — восхитился Картман. — Я именно так и делаю — иначе с чего бы я стал водиться со Стэном и Кайлом?
— И это не то! — вскричал Водяной.
— Кайл, давай. Твоя очередь.
— Но я не знаю, что сказать! Я ничего не понял сегодня.
— Может, это тебе поможет? Держи, Кайл. Это тебе подарок.
— Это что? Литровая банка с землёй?
— Да! Всегда носи её с собой.
— О! Ну конечно же! Я сегодня многое понял! Я должен всегда видеть перед собой родную землю, чтобы перестать мечтать о Земле Обетованной. Я должен помнить, что моя Родина — здесь! Спасибо, Картман! Я никогда этого не забуду!
— Вообще-то я её подарил тебе, чтобы ты поскорее к земле привык.
— Картман, ты злой! Ты зло и тьма...
— Без тьмы не может быть света, Кайл. Не может...
— Я думал, ты изменился!
— С чего бы это?
— После того, как в постели твоей мамаши побывало полгорода, твой отец должен был поменяться!
— Да вообще-то всё прошло ровно так же, как и в нашем варианте истории. Мама просто не обо всём рассказывала — но ты и вправду думал, что она меняла мужиков ДО того, как они заканчивали своё дело? Ты адски тупой!
— Я сегодня многое понял! — вскричал Кайл. — Я понял, что мамаша Картмана — грязная шлюха!
— Хе-хе-хе! — рассмеялся Водяной. — Все это ещё в конце первого сезона поняли, а до тебя только что дошло?
— Какого ещё сезона?
— А, неважно, — махнул волной Водяной. — Это всё тоже не то!
— Я сегодня тоже очень многое поняла... — протянула Вэнди. — Стэн, у меня для тебя две новости. С какой начать?
— Ну начни с хорошей.
— Вообще-то они обе плохие. Первая новость: я тебя бросаю ради Картмана. Я сегодня поняла, что люблю его!
— Блин! Хуже ничего быть не может!
— А вторая ещё хуже: после возвращения мы ничего не будем помнить и продолжим встречаться с тобой. Полный отстой.
— Это тоже не то, — скривился Водяной.
— Блин, — Стэн схватился за голову. — Не надо было мешать водку с пивом и понижать градус. Почему я сразу этого не понял?
— Бинго! — просиял Водяной. — Это именно то, что мне было нужно! Спасибо, Стэн! Ты спас...
— Спас своих друзей? Да, я такой.
— Нет, ты спас меня от похмелья! А поскольку я живу вечно, то и похмелье у меня длится целую вечность. Всё, отправляемся в ваше время. Возьмитесь за руки!
— Вэнди, я... Я вспомню. Я обязательно вспомню!
— Эрик, ты...
— Ну хватит уже целоваться!
— Баттерс, отстань.
— Но Эрик, подумай о Стэне!!!
— Ты предлагаешь мне во время поцелуя с любимой девушкой думать о парне? Фу!
— Ну ты и педик, Баттерс! Весь настрой сбил!
— Я сегодня многое понял! — торжественно провозгласил Токен. — Нельзя целовать девушку своего лучшего друга...
— Спасибо, Токен! — с чувством поблагодарил Стэн.
— ...в присутствии Баттерса. Нужно сначала найти укромное местечко.
— А-а-а!
— Ну ладно, как говорится, "В гостях хорошо, а дома — плохо", — Эрик похлопал себя по нагрудному карману, где лежали 15 центов. — Запускай свою машину, кудесник! Мы идём домой!!!
* * *
Тёмная вода поглотила их и выплюнула посреди озера, вместе с обломками плота — прямо в ночную темень, промозглый дождь и пронизывающий холод. Клайда спасло только то, что он успел уцепиться за Картмана. Картмана спасла выталкивающая сила Архимеда — жир придал ему невероятный запас плавучести. Вэнди спасло умение плавать, как рыба. Стэна и Баттерса спас ангел-хранитель — который, как известно, есть у каждого пьяного и у каждого человека с чистого душой, как у младенца. Кенни спасло только то, что он уже был мёртв — иначе бы он непременно утонул. Токена спасло то, что он чёрный — утопить негра было бы неполиткорректно, а Водяному не нужны были проблемы с ФБР. А вот Кайл...
Впоследствии Кайл многократно анализировал эту ситуацию и пришел к выводу, что от неминуемой и глупой гибели его спасло несколько обстоятельств.
1. Слепая удача.
2. Настоящее чудо.
3. Улыбка фортуны.
4. Нечеловеческое везение.
5. Необъяснимое стечение обстоятельств.
6. Доска с аббревиатурой KZ, которая раньше висела над входом в каюту Кайла, и в которую Кайл вцепился мёртвой хваткой.
— Ну вот, — огорчённо пробормотал Эрик, когда дрожащий Кайл выбрался на берег. — Это у евреев традиция такая — иметь гешефт с бывших концлагерей.
— Что? — возмутился Кайл. — Я думал, это обозначение Казахстана! Я думал, что ты тем самым намекаешь на мои азиатские корни! А ты... гад!
— Кайл, да я тебя с дерьмом смешаю! — Картман бросил рюкзак наземь. — Иди сюда!
— Фу, Картман, что это за гадость у тебя в рюкзаке?
— Воняет-то как! — зажал нос Баттерс. — Фу! Ну и дерьмо!
— Билл Гейтс! Ну ты и гад!
— А при чём тут он?
— Не знаю... Но мне почему-то кажется, что это связано с тем, что фирма "Майкрософт" последние 10 лет сплошное дерьмо производит. Блин, а что это у меня в нагрудном кармане?
— Это же деньги! Ого!
— Сто, двести, триста... Ничего себе! Да, реальная обеспеченность зелёных бумажек за последние 10 лет здорово упала...
— При чём тут это?
— Понятия не имею. Ладно, пацаны, и ты, Вэнди — идёмте перекусим! Я угощаю!
— Картман, что это с тобой?
— Сам не знаю...
Водяной не соврал — память о пребывании в прошлом была уничтожена, превратилась в мешанину похожих на сон видений, непонятных фраз, забытых переживаний...
Но что-то осталось.
— Эрик, тебе нехорошо?
— Нет, Вэнди, всё нормально... Идите, я вас догоню! Мне нужно побыть одному.
— Хорошо, — Вэнди нехотя последовала за ребятами, почему-то постоянно оглядываясь.
Эрик слышал, как удаляются голоса друзей. Он остался один, наедине с дождём и тьмой; казалось, что весь свет в мире задуло, как пламя свечи. Ни озера, ни людей, ни домов вдалеке — только ночь, холодный дождь и страдание. Навсегда погас огонь и всё наше счастье. И ад вовсе не где-то в ином мире: он здесь и сейчас, в этой мокрой чёрной ночи, и уходящая надежда превращает каждый миг в тысячу лет ада.
И вот он, Эрик Картман, стоит на берегу пруда Старка, где все произошло. Но что именно произошло, и произошло ли? И откуда это идиотское чувство утраты, когда у него нет и тени доказательства, что хоть что-то вообще случилось на самом деле? Надо было или догонять ребят и исполнять обещание, или поступить, как раньше — послать их и пойти домой! Но он не мог сделать ни того, ни другого и тяжело сел наземь, не в силах двинуться с места, колеблясь, и недоумевая, и злясь на самого себя.
Но тут что-то яркое бросилось ему в глаза и заставило вскочить на ноги — и от недоумения, сомнения, презрения к самому себе не осталось и следа.
Над Южным Парком восходило Солнце.
Конец.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
