Выпускной

И посоветоваться не с кем, вылить душу некому. Есть у неё подружки, но как они отнесутся к такой новости?

Не об этом она мечтала. Но так ведь и Гришка — не стандартный парень, он художник, а они все малость того... с приветом.

Таня позвонила подруге и, с трудом сдерживая рыдания, попросила встретиться.

Близких подруг к неё было три. Но лишь одной она могла доверить тайну, зная, что та никому не скажет.

Да только судьбе было угодно распорядиться по иному...

* * *

* * *

Леонид утрясал последние дела перед отпуском, собираясь Оле сделать сюрприз. И около полудня, освободившись, собрался зайти за цветами, когда позвонил отец.

Обычно общение с ним происходило в вечернее время, после рабочего дня. Поэтому Леонид встревожился, мало ли чего. Ведь отец занимался опасной работой.

— Да, — дрогнувшим голосом спросил он, пытаясь подавить тревогу.

— Привет, сынок! Ты можешь заехать ко мне на съёмочную площадку?

— Когда?

— Желательно в ближайшие пару часов.

Договорившись с отцом, Леонид прошёл мимо своего дома и отправился в метро. Неплохо бы Оле позвонить, предупредить. Вот только он уже был в метро, и гудки не проходили, периодически сообщая, что абонент недоступен для звонка.

В подземке на душе было неспокойно. Что там у отца происходит? Он надеялся, что ничего серьёзного. Заставлял себя думать о хорошем, что просто помощь понадобилась, ведь он не сказал, что нужно срочно. Ехать было недалеко.

Отец встретил его у метро, просигналив с мотоцикла и протягивая шлем.

Куда они так торопятся? Говорить было бесполезно, потому что двухколёсный гоночный байк набирал скорость, лавируя между машинами в пробке, а шум двигателя заглушал любую речь. На самом деле они ехали положенные шестьдесят километров в час, но по сравнению с почти нулевой скоростью движения машин, это казалось быстро.

Леонид накручивал себя всё сильнее. По приезду на площадку с трамплином, отец протянул сыну бумаги с размерами и зарисовкой дорожного полотна.

— Ты собираешься прыгать?

— Да. Через час. Такую высоту я ещё не брал и что-то мне боязно. Рассчитаешь?

Леонид кивнул и начал вычисления. Он не однажды этим занимался, правда, никогда это не было так срочно. Значит, отца торопят, и он переживает. С возрастом он стал относиться к своей работе уже не так беспечно.

По всему выходило, что въехать отец сможет, а вот в обратную сторону... Слишком мало места для разгона, слишком тонкие доски, чтобы вынести удар и устоять.

Нужно было увеличить упор и толщину спуска вдвое, ведь полагалось съезжать с ношей, пусть и всего лишь куклой, по виду напоминающей человека и весившего как человек.

Прозвучал сигнал начала съёмок. Леонид непонимающе поднял взгляд на отца. Ведь ещё рано было ему выполнять трюк. Тот лишь пожал плечами. Мол, он не в курсе, не его выход. А потом из открытого окна впереди стоящего здания повалил дым. Воспламенения не было видно, скорее всего его не предусматривалось. Люди неорганизованно и с криками стали выбегать из здания. Судя по всему съёмки, и довольно правдоподобные.

Леонид бросил взгляд на четвёртый этаж, куда отцу следовало прыгнуть. Именно там началось задымление.

В одном из окон он увидел чью-то ладонь, удар по стеклу.

Тело среагировало быстрее, чем разум. То есть он понимал им, что при том количестве дыма, оставшийся там человек просто задохнётся. И не обращая внимания на то, что обратно дорога не выдержит, Леонид рискнул всем.

Он запрыгнул на байк отца, стоящий на подножке неподалёку, на ходу снимая её, заводя двигатель. Развернул гоночный мотоцикл в обратную сторону для разгона. Остальное было как в замедленной съёмке, для молодого человека казалось, что время наоборот растягивается, как резина. Гудение мотора, резкий разворот, мгновение он смотрел на парапет и окно, понимая, что не может прыгнуть туда. Следовало отклониться в полёте, изменяя траекторию, и попасть в другое окно, ведь иначе человека просто разрежет осколками. Определив точку, где следует прибегнуть к искажению, он нажал на газ. И полетел. Сцепление, переключение на вторую передачу, сцепление — на третью, четвёртую, пятую. Он едва успел разогнаться перед тем, как въехал на настил. Когда был в воздухе, он не заметил своего полёта, слишком занят был разум сосредоточенностью на заданном моменте.

И вот он влетает со звоном в окно и лихорадочно жмёт тормоз, стараясь развернуть мотоцикл до столкновения со стеной.

В дыму почти ничего было не видно, разве что баклажка с водой виднелась. Леонид сорвал с себя рубашку, не замечая отлетевших пуговиц, намочил её, и, закрыв себе нос со ртом мокрой тканью, прорвался сквозь едкий дым и огонь к окну. На полу, сжавшись в комок лежит кто-то.

Молодой человек берёт, не глядя, на плечо человека и идёт в сторону байка. Там дыма почти нет, но выход тоже невозможен из-за стены огня.

Леонид распластывает на полу едва живое тело, начинает делать непрямой массаж сердца. И когда готов уже вдохнуть в рот, видит, кто перед ним. Паника подкатывает комок у горлу, вызывая дыхательный спазм. Но он берёт себя в руки и начинает заново.

— Дыши же, давай, — в отчаянии просит он, взывая про себя к высшему разуму.

Девушка закашлялась и мокрая рубаха перегородила ей лицо. Прошло не больше минуты, правда, каждая секунда казалась вечностью, пока девушка откашливалась.

— Держаться сможешь? — спросил он серьёзно, ведь дым уже подбирался к ним.

— Не знаю.

Леонид сажает полувменяемую жертву 'сцены' позади себя, второй раз в жизни молясь, прося не за себя. Заводит двигатель. Падает перекрытие сверху, как бы создавая горку, на которую и вылетает недостаточно разогнавшийся мотоцикл. Внизу суетятся люди, где-то вдалеке слышен звук сирены скорой помощи и пожарной помощи, но Леонид ничего не слышит, лишь замечает ненавистный запах дыма да видит быстро приближающийся трамплин, до которого он не долетит. Рывок телом и конь встаёт на дыбы, задним колесом всё же ударяясь в нужную точку. Проламывает доски, вышибая из седла пассажира и водителя, который успевает сгруппироваться в воздухе и оказаться ниже прижавшегося к нему человека. Пред очами проносилась вся жизнь: детские счастливые воспоминания, улыбающиеся родители, игры с братом, занятия с тренером, университет, преподавание, перепалки с Олей, так, что искры летели. И те немногие мгновения, что они были вместе.

-Люблю тебя, — успел прошептать Леонид мелькнувшему пред очами улыбающемуся образу зеленоглазой любимой с распущенными волосами, в его рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей, прежде, чем сильная боль обожгла тело и отключила его сознание.

* * *

*

Женя после встречи с Петькой чувствовала лёгкость во всём теле и готова была на подвиги, поэтому с ходу устроилась на работу на лето, причём обещали довольно приличный заработок. Пока всего лишь в иностранном ночном клубе официантом, с обязательным знанием английского, вот только стиль одежды был народный, для любителей русского этноса. Это нравилось Жене, ведь наряды не подчёркивали изгибы фигуры. Подавали народную кухню, алкоголь тоже народный. Предлагали ей и другую работу в другом месте барменом-официантом, с чуть большей заработной платой, но молодая мамочка отказалась. Не до алкоголя ей сейчас, а там говорят, что сам процесс разливания напитков уже кружит голову от паров спиртного.

Сам оклад был маленький, но так везде — около тысячи рублей за выход, но полагались солидные чаевые, тут уж крутись! Вот там можно было развернуться, девочки-коллеги так говорили. Зато она день сможет проводить с дочкой, а ночью она и так её не видит.

Да и учёба даёт некую свободу в виде двухмесячных каникул, теперь неплохо бы хоть что-то подзаработать. После учёбы вряд ли удастся, но сейчас... К тому же представилась возможность отправить дочку в санаторий, возможностью нужно было воспользоваться. Но отпускать одну... Женя не могла поехать, и пришлось потрудиться, чтобы выбить путёвку в санаторий с отделением "мать и дитя", потому что одну двухлетнюю дочку отпустить она просто не могла, а проблемы с постоянными простудами начались ещё до садика, который Женя ждала с ужасом. Потому что боялась нескончаемой череды болезней. Отказываться от очереди тоже не хотелось, ведь сейчас приходилось сильно зависеть от мамы. В любом случае, сейчас она, отправляя дочку на профилактику, надеялась, что хотя бы часть болячек их обойдёт стороной.

Послезавтра Женя выходила на работу, а завтра соберёт и проводит дочку.

Утро началось с дурдома — сбора чемоданов, мельтешения, готовки и всего остального. Потом все вместе поехали в санаторий, куда повёз всех Женин папа.

Проводив отдыхающих, Женя немного передохнула и даже подремала в машине, которую вёл папа. Всё же бессонная ночь давала о себе знать.

Жене показалось, что она только закрыла глаза, а уже приехали.

— Женечка, вставай, — тормошил её мужчина с голубыми глазами и усами, сидящий за рулём.

Она подскочила тут же, привыкнув вставать резко по будильнику, не позволяя себе валяться ещё какое-то время в постели. Встретилась с его нежным взглядом на уже немолодом с проседью лице. — Поехали к нам? Мама мне еды наготовила, мне столько не поесть — пропадёт.

Женя кивнула, а папа завёл двигатель. Он понимал, как ей должно быть тяжело сейчас. Всё же с дочкой она ни на одну ночь не расставалась.

Была ли у неё личная жизнь, он не знал, спрашивать не хотел. Его девочка вполне самостоятельна, а вторую глупость в виде незапланированной беременности вряд ли допустит. Но он видел, что она крепилась из последних сил, хотя была и активна, когда провожала малышку. Ещё пару дней назад она вполне себе ходила счастливая, и он даже подумал, что у неё кто-то есть. Но сейчас... Он уже сомневался.

Отец поставил машину во дворе, где с рождения Жени они купили квартиру. Всё её детство прошло здесь.

Его девочка всегда была гордая, даже когда класс объявлял ей бойкот. Она не плакала, лишь высоко задирала подбородок и говорила родителям не влезать в их отношения с классом, мол сами разберутся. И сейчас не допустит вмешательства.

Уже дома, кушая мамин суп-харчо, Женя немного оттаяла и стала общаться с отцом, понимая, что он не виноват в её бедах. Женя плохо готовила, это дело она не любила, да и занята она была, стараясь обогнать в учёбе соперницу, и она надеялась, что её дочка, общаясь с бабушкой, научится хорошо готовить.

У родителей было трое внуков, но Женина старшая сестра уехала за границу, выйдя замуж за иностранца, и они общались по интернету, разве что Маша приезжали на новогодние праздники. Всё же в России ежегодный отпуск 28 дней, в то время как в других странах заставляют жить работой и отдыхать особо не положено, разве что на выходные, называемые уикендом(концом недели). Ты, конечно, можешь и болеть, но платить вряд ли будут, а потом и вовсе уволят, да и пенсию ты сам себе зарабатываешь, а не государство платит, поэтому хочешь как-то жить на старости — паши как лошадь.

А дети воспитаны так, что не содержат своих родителей, как и родители частенько выставляют своих отпрысков на улицу сразу по окончании школы, колледжа или университета. Так что у нас лучшее в мире социальное обеспечение, бесплатная медицина, пусть и по полисам, вызов врачей на дом к больному ребёнку или взрослому, если есть температура и прийти больной не в состоянии. За границей этого нет, образование всё платное, разве что выиграешь грант, и отпуска, пенсии. Пока ещё всё это есть у нас, правда, надолго ли? А мы всё рвёмся в Европу!

Но Маша не хотела жить в России, она всегда рвалась за рубеж и нашла в Америке своё счастье. А её муж просто не сможет здесь жить, ведь не знает русского языка и учить не хочет совершенно, считая его слишком сложным, ведь английский по сравнению с нашим — слишком примитивен. Поэтому родители уже перестали пытаться переубедить дочку переехать сюда.

Но очень тосковали по Маше и старшим внукам.

Женя посидела с отцом пару часов и засобиралась домой. Он предложил отвезти, но она отказалась, мол, ещё кое-какие дела есть в городе, да и лишняя прогулка пешком ей не помешает. Отец был согласен с такой точкой зрения и сам частенько по городу, если не нужно было тащить сумки, предпочитал перемещаться на велосипеде, разминая старые косточки, чтобы совсем не заржаветь. В наш век мы практически лишены физических нагрузок и тело начинает сдавать раньше времени, ведь ведём офисный, практически неподвижный образ жизни да и много тратим времени на то, чтобы добраться на работу или с неё, тоже обычно сидя в общественном или личном транспорте.

Но глядя на свою внучку, Женин отец был счастлив, видя улыбающееся личико внучки, незамутнённое проблемами, радующееся жизни. Детство должно быть счастливым и если мама не может постоянно быть с ребёнком, они постараются с женой компенсировать мамину любовь. Это не значит баловать. Да, иногда можно купить ему игрушку из яйца, не давая есть тот шоколад, который предлагают все эти компании детям, чтобы собрать свою коллекцию игрушек. Но и это не часто, а по традиции в пятницу. Или сходить в парк аттракционов в выходной с мамой в тёплое время года. /прим.авт. Игрушки в шоколадных яйцах компания Киндер придумала. Потом такую игрушку стали выпускать и другие компании./

Но эти мелочи позволяют переключиться с обыденности, подарить крохе радость, ведь её так мало во взрослой жизни.

Ни родители Жени, ни она сама не были оптимистами, но внучке они пытались дать то, чего недодали в молодости своим детям — внимание и возможность заниматься ребёнком, учить его чему-то, передавать свою картину мира.

Женя шла домой, зайдя в детский магазин и купив игрушку, которую хотела её малышка на день рождения. Как раз самое время незаметно протащить в дом подарок. Куколка-младенец была на месте, как и нужного цвета коляска. Это чуточку улучшило настроение Жени. А придя домой и спрятав, ей позвонил Петька.

— Привет, пойдём на свидание? — судя по голосу парень был доволен.

Вот так, в лоб, говорит. Это здорово! Женя уже улыбалась, не смотря на усталость.

— Привет! Я согласна. Когда встретимся и где?

Женя была готова приехать в Москву, хотя лишние деньги тратить не хотелось. Но Петька захотел приехать и познакомиться заодно с дочкой Жени. Договорились, что он через два часа зайдёт за ней домой.

Она не стала говорить, что девочки дома нет. Пусть зайдёт. Против интима Женя не возражала, а соблазнять она умела. Возможно и не стоило вот так сразу начинать отношения, но если вдруг, почему бы и нет... Да, она тоскует по дочке, но хочет с пользой для себя провести свободное время. Ей ведь тоже хочется почувствовать себя счастливой.

* * *

*

Петька ушёл из дома и просто не хотел туда возвращаться. Всё там напоминало о том, что он неудачник. И столько лет он страдал ерундой, пытаясь удержать друга от необдуманных поступков. И всё зазря. Сейчас он жалел об этом. Гришка явно дал понять, что бы ни делал Петька, он всего лишь сбоку-припёку. Все решения полагалось принимать ему, а не сообща или мысля собственной головой. Теперь он решил окончательно. Даже если с дружбой будет покончено, он всё равно не вернётся. Довольно! Гришка тянет грузом на дно за собой и Петьку. А потом в тюрьму сядет? И за собой и друга потащит?