Монастырь-4: безумие для ангела

— Да, — кивнул герцог, притягивая к себе Фернандо. Он нетерпеливо поцеловал его, не в силах ждать и маясь от того, что не может больше терпеть ни секунды.

Легрэ с диким блеском в глазах наблюдал за ними и улыбался. Определенно, сегодня прекрасный вечер!

В тот момент мальчик затмевал королю все на свете и его горящие разбуженной страстью прикосновения лишали мир реальности. Фернандо мягко уложил Луиса на спину, подхватив под голову и поясницу, все продолжая и продолжая целовать его — родного, любимого, вернувшегося. И можно было наконец отпустить себя полностью, чтобы удовлетворить желание последних месяцев.

Герцог отвечал на поцелуи, содрогаясь от того, что все так затягивается, почти извивался в руках короля, требуя большего, жадно его целовал, словно сейчас потеряет.

Кристиан закусил губу, шаря по телам любовников жадным оценивающим взглядом — пусть насладятся друг другом, а потом — втроем. Он легко погладил пальцами свой член, удобнее устраиваясь на постели, чтобы все видеть.

Фернандо лаской провел по выгибающейся спине мальчика, по ягодицам и медленно погладил колечко мышц. Вырвавшийся из горла мальчика стон подтолкнул к более решительным действиям. Чуть закусив губу — чтобы не сорваться, король подтолкнул под бедра Луиса подушку, широко развел его ноги. От прекрасности открывшейся картины по всем мышцам прошлась крупная дрожь и Фернандо шумно выдохнул, стараясь чуть успокоиться, но не получилось. Подтянув к себе поближе любимого, крепко держа его за талию, чтобы юноша не смог дернуться, принялся медленно прокладывать себе путь в такое желанное тело.

Луис откинул голову назад, крутя ею из стороны в сторону, разметывая по подушкам мокрые пряди. Он едва ли не лишался рассудка от того, что чувствует в себе — толкался сам навстречу, впуская все глубже и крепко обнимая ногами, понуждая бедра короля двигаться активнее.

"Они прекрасны! — Легрэ восхищенно затих. — И оба мои". Он едва не кончил от этой мысли и тяжело перевел дыхание. Он подмечал каждое движение, улавливал каждый стон, вздох, скрип кровати.

Если первые движения Фернандо были полны осторожности, то с каждым призывом мальчика она уходила прочь все больше и больше, заставляя терзать Луиса — не трепетно и ласково заниматься любовью, а брать с жаждой, с бешенством, будто это первый и единственный раз, и можно все — лишь познать до конца, полностью насладиться. Король выгибал герцога так, как привык, как делал множество раз до этого — раскрывая себе изящное тело, то нависая над ним, то подхватывая под поясницу, заставляя гнуться тонким луком. В голове не было ни одной мысли, даже о том, что маленький не полностью восстановился.

И монарху вторила страсть, пламенеющая в Сильвурсонни и томившаяся там много времени. Он уже не осознавал себя, стремясь лишь отдаваться и не требуя ничего взамен, кроме того, чтобы быть вместе, чтобы открываться, чтобы кричать в красной полумгле кровати и выгибаться навстречу, покрываясь потом от напряжения.

Время то лилось стремительной рекой, то вдруг застывало на месте, как янтарный мед, и в такие момент всхлипы, стоны, крики мальчика были особенно сладостны — они входили в душу Фернандо сладостным пламенем, который он бы не променял ни на что на свете. Долго так продолжаться не могло — слишком давно король ждал своего любимого, и вскорости он с коротким, нутряным рыком в последний раз ткнулся в юношу, оросив его внутри своим семенем.

Герцог и сам не выдержал сладкой пытки и сдался страстному огню дьявола, почти одновременно с ним кончив и откидываясь на подушки.

— Соскучился по тебе, так соскучился, — юноша целовал плечи Фернандо.

— Маленький мой, любимый, — монарх, пытающийся отдышаться, прижал к себе Луиса и перекатился, почти упал на бок — не отпускать, самому в ответ целовать, чувствуя как жар тяжелыми волнами удовлетворения перекатывается по телу.

Кристиан не помнил за собой такого сентиментального настроя, но он сейчас поддался чему-то подобному, наслаждаясь красотой момента. Подумать только, он едва не лишился всего этого, и здесь, в королевской спальне встречая начало ночи, Кристиан Легрэ раз и навсегда избавился от боли. Тень Ксанте больше не омрачала любовь их троих, и Фернандо и Луис теперь уже будут по-настоящему счастливы с ним, до самого последнего вздоха. Кристиан осторожно придвинулся к любимым и обнял обоих.

Мыслям барона вторили отблески огня в полночном небе: холодные свет луны выплыл из-за облаков, бледным сиянием прошелся по пологу сокрытой от остального мира кровати, скользнул отблесками по лицам троих.

Луис же шевельнулся, шумно выдыхая отголоски недавнее страсти. В животе все горело от недавнего безумства короля, вход полыхал, а голова кружилась, словно их постель раскачивало на мягких волнах.

Фернандо тепло поцеловал мальчика и брата. Сознание, как и дыхание, еще не пришло в норму, но прикосновения несли полную уверенность в том, что теперь не будет никаких преград и загадок, разделяющих три родные души.

КОНЕЦ