| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Флаво же вообще наклонился и поцеловал сестрицу в шею без всякого зазрения совести, хотя и так вокруг было темно, так что вряд ли кто узрел эту вольность, кроме Моунта.
Софи ответила нежным вздохом и рассмеялась. Настроение ее не ухудшилось — наоборот, сегодня они с братьями должны провести ночь насыщено. В последнее время отец с нее глаз не спускал, что портило ее собственные планы на жизнь.
Лучиано вновь неодобрительно глянул на брата и поспешил вырубить пленника, чтобы тот не начал раньше времени орать. Потом будет поздно, ибо будет мертв.
— Бери его за вторую руку, — скомандовал Флаво, которого с детства управлял направлял и управлял, пока не подросла Софи. Умная девочка с детских пор научилась вертеть братьями, и те ей с удовольствием это позволяли.
На небольшой полянке за пределами лагеря Пьетро бросили на кучу валежника, приготовленного для растопки.
— Открой глаза, спящая красавица, я знаю, что ты в сознании, — Лучиано слегка стукнул юношу по раненой щеке. Тот вздрогнул, действительно открыл глаза и обвел мутным взглядом местность. Пока ничто не внушало оптимизма, наоборот, Пьетро был уверен, что от него быстренько избавятся. Юному барону было очень обидно так закончить жизнь и он решил сделать хоть что-нибудь напоследок, чтобы эти сволочи запомнили.
— Чего вам? — Моунт с трудом сел. Ребра чуть побаливали, возвещая о том что перелома нет, но трещина — возможно. Или просто отбили.
Волк, что стоял чуть сбоку, злорадно усмехнулся.
— Раздевайся, — он потер ладонь о ладонь, словно разогреваясь и стрельнул влюбленным взглядом на Софи, которую обожал и боготворил, а потом вновь посмотрел на Пьетро, оглаживая небритый подбородок.
— Ой, дяденька, не буду, я замерзну! — вдруг жалобно заголосил юноша, а потом разом перешел на деловой тон, проникновенно глядя Флаво в глаза: — Что, так понравился, что уже жить без меня не можешь?
— Хватит выпендриваться, — Волк даже побагровел от ярости и пнул со всей силы барона. — Или я тебя на лоскуточки порежу, не посмотрю, что здесь дама.
— Ты себя имеешь в виду, что ли? — прохрипел Пьетро, свалившись на землю и держась за бок.
Софи с многозначительной улыбкой на губах следила за беседой, при том вертя в тонких пальчиках шнур плаща. Ее очень забавляло происходящее.
— Жаль, что ему сразу язык отрезать нельзя, — подначивала она, бросая нежные взоры на братьев.
— Ты разговорчивый слишком, — достав из сапога охотничий нож с зазубринами и кривым лезвием, Волк буквально в момент разрезал пелиссон на Моунте. Сам дальше сделаешь или тебя слегка покалечить? — он прижал лезвие к горлу.
— Дамочка, вы поражаете меня своей логикой, — Пьетро хрипло откашлялся и тут же опять схватился за бок, стараясь держаться от ножа подальше. — Сначала избиваете так, что я руку поднять не могу, потом чего-то странного хотите. Хотите любви — так прямо и скажите.
Руку поднять юноша мог, и даже ударить ей, но сил пока было мало. А мастерски изображать больного и увечного он наловчился на Алонсо еще в детстве.
Лучиано, не обращая внимания на остальных, разжигал костер.
— Да-да, ты еще скажи, что тебя, бедняжечку, прям поломали, — хмыкнул Волк, вздергивая молодого Моунта и ловко стягивая с него верхнюю одежду и отдавая на откуп ледяному ветру и промозглости раннего утра. — Выспался рядом со священником, считай получил прощение за грехи.
— Он же подстилка короля, — засмеялась Софи, — что ему какой-то священник! Глупый мальчик, кому ты будешь нужен без той штучки, что у тебя между ног. Отрежь ему яйца, Флаво, раз уж язык нельзя.
— Да с удовольствием, — Волк вновь ударил барона, и тот упал на мягкую подстилку из ветвей и листьев, а в это время позади начало дымиться разгорающееся пламя.
— Можно просто подпалить пятки, — предложил Лучиано, который оставил костер и подошел поближе, — обычно все раскалываются быстро. Главное — следить, чтобы от боли не отрубился, — и тоже с удовольствием посмотрел на сестру. Софии была чудо как хороша — веселая, раскрасневшаяся, лукавая, жаждущая. Богиня. Да одно предложение о замужестве этого самозваного короля Сильвурсонни следовало вздернуть!
Пьетро с легким стоном попытался подняться, но это оказалось не лучшим решением. Оставшись лежать на земле, вдыхая запах прелых листьев, он попытался продолжить язвить, хоть ледяным страхом сводило живот:
— Раз я подстилка, то какая разница, есть ли у меня яйца. А вот вы, прекраснейшая, после этого действия рискуете и не узнать, что такое настоящий мужчина, который жаждет принять из ваших рук любовь.
— Опять хамишь? — Волку не нравилось выражение глаз, смотрящих на его сестру. Нечего тут ловить этой паскуде вместе с его фальшивым королем. — От страха еще не хочешь поплакать? Хотя меня больше устроит, как ты будешь скулить.
— Знаете, барон Моунт, у вас неплохое чувство юмора, — Софи медленно подошла ближе, ступая с грацией королевы, и скорбно сцепила руки перед собой, уложив поверх бархатного синего платья с золотой отделкой. — Когда вы лежите под королем, вас тоже занимают мысли о вашей мужественности?
Лучиано, уже высказавший свое мнение — он вообще был самым молчаливым и спокойным из детей барона Райсаро, да и телосложением более Флаво походил на отца, продолжал стоять рядом с сестрой, готовый при случае помочь.
Пьетро попытался усмехнуться и чуть сдавлено зашипел, потом все-таки выдохнул и обворожительно, насколько было возможно в его положении, улыбнулся девушке:
— Прекраснейшая, в моей биографии отсутствует такой факт, как лежание под королем, — и слова были чистой правдой. Сидение же не считается лежанием? К тому же герцог Сильвурсонни не король, а всего лишь регент.
— Скоро он станет одним воспоминанием, и не важно, что вы там под ним делаете обычно. А не делаете, так что ж, — Софи картинно вздохнула, — все равно дадите нужные показания. Прямо сейчас...
— Ври да не завирайся, все знают, что у вас там в столице творится. Ты подстилка, которую надо давно подпалить, — весело засмеялся Волк, а сам провел по штанине лезвием ножа.
Лучиано недобро улыбнулся, подтверждая слова брата и сестры.
— Я, конечно, не привык отказывать столько прекрасным девушкам, как вы, Софи, но в вашей просьбе я откажу, — Пьетро продолжал раздвигать губы в улыбке и лежал без движения, чувствуя как кожу царапает кончик лезвия. Не хватало еще рану на ноге заработать — тогда точно не убежишь. А в голову лезли уроки арабского лекаря отца, который непонятно с чего снизошел до мальчишки, и научил его отключать сознание и сердце. Когда загоревшийся Пьетро это проделал впервые, его чудом откачали. Потом мальчик клялся и божился, что не думал, что получится, но зато страх, поглощающий полностью, когда умираешь, запомнил накрепко. Этот страх сейчас держал от того, чтобы сделать последний шаг. Пока ведь ничего непоправимого не произошло же.
Флаво молча разрезал штанину и нагло поиграл мошонкой пленника, явно не собираясь с ним и дальше шутить, его сумасшедший черный взгляд говорил о серьезности намерений, а рука точно бы не дрогнула, если бы не одно но... Из-за трескающего и взметающего вверх столпы искр костра показалась фигура того самого молодого человека, который шел очень быстро. а теперь и вовсе кинулся вперед.
— Остановитесь немедленно, — приказал он.
— Ну вот, — Софи разочарованно подняла глаза к небу, а потом посмотрела на инквизитора. — Откуда вы взялись, святой отец? Не мешайте нам делать дело.
— Я думаю, что сейчас вы поступите благоразумно и отдадите мне пленника, леди Софи, — настойчиво повторил приказ молодой человек. Он брезгливо поморщился, увидев, что эти трое почти раздели Пьетро, а один и вовсе собирается ему отрезать причинное место.
Пьетро, который уже с трудом сдерживал дрожь от ужаса, замер, надеясь, что все обойдется. Конечно, неизвестно, что будет в лапах инквизиции, но зато хоть сейчас избавится от сумасшедших наследников барона Райсаро.
— И, — спросила Софи ровно, — что вы намерены делать дальше, дорогой мой инквизитор? Ждать, пока он сам раскается или признается? Допросить его сейчас — это, возможно, ваш единственный шанс выяснить правду и получить доказательства. Скоро войска короля придут сюда, и ни нам ни вам тогда уже не будет времени на допросы свидетелей. Думаете герцог Сильвурсонни пощадит здесь хоть кого-нибудь? Увы, святой отец, боюсь что регент достойный наследник короля Фернандо. Оставьте нам барона. Обещаю, он останется жив, а утром у вас будут все необходимые бумаги для того, чтобы отлучить от церкви нынешнего короля Вестготии.
— Леди Софи, — молодой человек приблизился, и в свете костра его лица стало совсем каким-то ирреалистичным. Необычная внешность, смуглая кожа, черные кудрявые волосы выдавали в нем грека с арабским происхождением, а зеленые глаза, вытянутые кверху и больше похожие на кошачьи, сверкнули неудовольствием, — пусть ваш брат прекратит заниматься членовредительством. Вы добиваетесь признаний без разрешения вашего отца. И без разрешения на то церкви.
— Нам еще у бога осталось спросить, — хмыкнул Волк, но нож и не вздумал убирать, сладострастно облизал губы и словно специально стал дразнить священника.
Пьетро с каждой секундой становилось все страшнее — почему-то это странное противостояние выматывало жилы сильнее, чем прямые угрозы и воздействия. Его уже видимо потряхивало и юноша закусил губу, чтобы легче было держать себя в руках.
Софи долго молчала, потом посмотрев на Лучиано, ответила:
— Мы хотели как лучше, но воля ваша, — ее голос нервенно дрогнул звонкой чистой нотой. — Забирайте его. Идемте, мальчики.
Волк не хотел упускать уже почти доставшуюся добычу, он мог бы сегодня вдоволь наслушаться криков и визга от этой недорезанной свиньи... Засопев недовольно, самый младший Райсаро даже зубами заскрипел и грязно выругался, а потом все же дернул лезвием и резанул по ноге Пьетро.
— Ублюдство! — Флаво вскочил на ноги.
Под полный боли крик барона Моунт, Лучиано сделал шаг к сестре и негромко произнес на ухо:
— Убить и свалить на короля, — взглядом указав на священника.
Софи задумалась. Если они убьют священника, им придется убить Пьетро, и в этом случае никаких признаний они не добьются, только насолят слегка королю. Папа же назначит расследование, а на нем выясниться, что Пьетро был у них в плену... Да и не стал бы король убивать своего воспитанника. В обвинение поверить быстрее, чем оно проще. Другие варианты же предвещали много сложностей. И еще неизвестно, что скажет отец. Вот приедет он завтра, и тогда этого королевского выскочку уже ничто не спасет.
— Нет, — тихо ответила Софи, беря Лучиано за руку. — Флаво, проводи барона Моунт в шатер инквизитора и удвой охрану.
Сведший брови инквизитор под сутаной сцепил тонкие пальцы. Он не был уверен в том, что эти трое не натворят что-то из ряда вон, а потому пришел не один, но ни братья, ни сама Софи не видела людей инквизитора, стоявших за костром, чуть в отдалении, а потому, когда хитрая лиса приказала отвести пленника обратно, незаметно вздрогнул и перекрестился.
С того момента, как новый инквизитор, назначенный Папой прибыть в Вестготию, проехал по проклятым землям, он понял, что дела здесь не так уж плохи, как представляют в отчетах некоторые из баронств, обвиняющих сюзерена и в колдовстве, и в мужеложестве, и еще во многих грехах.
Приглашенный ко двору барона Райсаро, Августин сразу понял, что происходящее больше напоминает заговор, целью которого является убрать законного наследника... А тут все средства хороши. Про Фернандо говорили, что он был жутким кровавым тираном, так теперь цепные псы сорвались с цепей и объединились в стаю.
Когда Пьетро, которого колотила лихорадка, дотащили до шатра и просто бросили на землю, он постарался подобраться поближе к костру и там отдышаться — сначала нужно вернуть себе спокойствие. Судорожный вздох, затем выдох, вздох... Юноша сидел обхватив себя руками, хотя и знал, что нельзя так, нужно распрямиться, лечь, но ничего пока не мог поделать. Еще несколько минут — и можно будет все делать по-правильному, а пока дышать, проталкивая в себя воздух и унимать дрожь. В душе расцвела бессознательная благодарность священнику, что убрал от него подальше этих садистов. Разум пытался робко напомнить, что палач у инквизиции будет намного хуже, но — это будет уже по-другому. Даже если яйца отрежут.
Августин же выпроводил всю охрану и полез в мешок за чистыми штанами и, порвав несколько отрезов чистой ткани вернулся к барону с бутылкой граппы. Помог сесть ровно и опереться на тюк.
— Зачем вы это сделали? — яркие изумруды глаз и темные густые ресницы создавали впечатление совершенно нереалистичное. Священник сел рядом и намочил ткань. — Сами или мне промыть? Подождите, — он встал и вернулся с чистым кувшином воды. — Снимайте сапоги, нужно смыть грязь.
Пьетро дрожащими руками стащил сапоги и избавился от остатков порезанной одежды.
— Сам, — упрямо пробормотал юноша сквозь стиснутые зубы. Первым делом хлебнул добрый глоток спиртного и закашлялся, но уже через пару секунд спиртное ухнуло комом в желудок, живительное тепло разлилось по телу и вмиг накатившим опьянение чуть ударило в голову. Щедро плеснув граппы на глубокий порез, прошипел ругательства и уже после этого принялся за тщательную обработку. — Не хотелось умирать, потому и сделал, — глухо ответил, не отвлекаясь от дела.
— Вас никто не тронет рядом со мной, барон Моунт. Вы бы и меня зарезали? — спросил Августино, протягивая чистую ткань. — Не всегда выходит по-нашему, бог испытывает нас каждую минуту. — Он тоже сделал глоток граппы и зажмурился. — Невыносимое пойло, — вытер тыльной стороной. — Северные народы очень жестокие. Ваши нравы больше напоминают звериные. Вас так мало, но вы тем более жестоки, чем ближе холод и снег.
— Люди везде одинаковы, падре, — Пьетро чуть успокоился и теперь сноровисто перевязывал ногу. — По крайней мере внутри. Кровь и кишки будут одни и те же, что у вас, что у меня, — юноша прямо посмотрел на инквизитора. Вслед за страхом накатила бесшабашность, и барон Моунт продолжил: — Я бы убил вас, если бы вы мне мешали выполнить свой долг. А мой долг — защищать сюзерена, на которого подло напали. Откуда я знал, что вы не заодно с Райсаро? Я и теперь в этом не уверен. Дайте выпить еще, — он протянул руку.
— Держите, — молодой человек передал бутылку и улыбнулся. — Я не фанатик, — сказал он, но есть много указаний, которые заставляют меня поступать так или иначе. Вы защищаете сюзерена, а я только Бога и его детей на земле — от зла, которое плодят все те же люди. Если бы ваш король так не сопротивлялся моему приезду, то меня бы не послали разбираться в баронства, который считают вашего короля содомитом и распутником.
— Сопротивлялся? — удивился Пьетро, опять изрядно охлебнув. Горло и желудок уже не протестовали, так что этот глоток прошел спокойно. — Как это? — Руки-ноги не дрожали, можно переодеться, раз уж штаны дали. Без какого-либо стеснения разоблачаясь перед священником (юноша только умозрительно понимал, что по идее нужно вести себя по-другому, но военная привычка брала свое), ожидал ответ.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
