Шаровая молния

Сталин молча встал и тяжёлой походкой вышел из комнаты. Молчал Николай, ни слова не произнёс и Берия.

Вернулся Иосиф Виссарионович минут через пятнадцать. Всё такой же спокойный, но, как показалось Демьянову, немного более сосредоточенный.

— Я, наверное, плохой хозяин, — попытался пошутить он. — Даже чая гостям не предложил.

— Товарищ Сталин, надеюсь, вы не воспримете мою просьбу за наглость, но нельзя ли мне вместо чая приготовить кофе. Не хочу выглядеть невежливым, если вдруг начну зевать.

— Товарища Демьянова можно понять, — усмехнулся нарком. — Он совсем недавно женился и, скорее всего, него по ночам есть более интересные... темы для разговоров, чем политика.

Обе шутки разрядили обстановку, и уже через несколько минут Николай отхлёбывал из чашечки ароматный бодрящий напиток.

— Интересный рассказ о вашей семье. А вы не думали связаться с вашими родственниками? — спросил Сталин.

— Чтобы поднять на руки семимесячного карапуза и сказать ему: 'Здравствуй, папа'? Мать вообще должна родиться только через несколько лет. Дедушка умер за несколько лет до моего рождения, а мои воспоминания о бабушке связаны только с её похоронами.

— Но есть ещё одни бабушка и дедушка.

— Дед и бабушка по материнской линии ещё подростки. И если бабушку, помня, в каком селе она живёт, ещё можно разыскать, то с дедом всё намного сложнее: его отец сезонный рабочий. Летом ходит по деревням, кладёт печи, рубит дома. Зимой играет на гитаре и гармошке на свадьбах. Очень любит выпить. А с дедушкой и бабушкой по отцовской линии всё ещё сложнее. И чтобы вы меня восприняли правильно, я расскажу немного более подробно.

Мой прадед переселился по Столыпинской реформе в Южную Сибирь, в те самые земли, что стараниями незабвенного Никиты Сергеевича стали Северо-Казахстанской областью. После безземелья так обрадовался возможности работать на своей и только своей землице, что надорвался и помер. А шестнадцатилетнему деду пришлось в поле принимать роды у собственной матери, разродившейся шестым сыном. К моменту призыва на фронт в Империалистическую уже был женат, имел дочь. Пока воевал, умерла жена, и после Февральской революции он сбежал с Закавказского фронта. Добрался до дома только к декабрю и сразу же открыл пимокатню. Товарищ Сталин по турханской ссылке знает, что такое пимы, — повернулся Николай к наркому.

Едва заметно улыбнувшись в усы, Иосиф Виссарионович кивнул.

— Но случился Дутовский мятеж. 'Ах, ты, сволочь, потники для Красной Гвардии катал? Расстрелять!' — распорядились явившиеся в село казачки́. Но поскольку дело было вечером, заперли деда и ещё какого-то человека на ночь в хлеву. Ночью они сбежали, и целый год скрывались в камышах ближайшего степного озера. Вернувшиеся красные их поймали и тоже долго разбираться не стали: 'Ах, вы, белые сволочи, от Красной Армии прячетесь? Расстрелять!' На расстрел привели в село, и уже там разобрались и отпустили.

По рассказам отца, дед всегда говорил, что по-настоящему жить, как и весь народ, начал только при Советской Власти. Взял в жёны вдову с ребёнком, стали подрастать и обзаводиться семьями младшие братья. Жили 'одним домом', имели несколько лошадей и коров, но батраков не нанимали: своих рабочих рук хватало. И тут подоспели коллективизация и раскулачивание. И как глава самой богатой в селе семьи дед отправился на лесозаготовки в посёлок Плотинка под Златоустом.

Сталин и Берия переглянулись.

— К тридцать седьмому дед уже заслужил доверие к себе со стороны лагерного начальства, и ему разрешили 'выписать' семью.

— Заслужил?

— Да, товарищ Сталин. Специфика этого лагеря в том, что он находится в самых верховьях реки Ай, и сплав заготовленного леса возможен лишь весной или осенью. Связанные в воде плоты сплавляют до Златоуста, спустив воду из пруда. А до этого плоты надо связать, работая в ледяной воде. И вот на такой работе дед очень сильно простыл, и его отправили пешком за тридцать километров в городскую больницу. До города дошёл уже ночью, вышел на трамвайные пути и потерял сознание. Там его и нашли ехавшие с первым трамваем. Принесли в больницу, где он пролежал два или три месяца. А когда окреп и вернулся в лагерь, там ему заявили: 'А мы тебя уже списали как умершего'. В общем, после этого ему ослабили режим содержания и разрешили его семье приехать. А в 1940 году, отсидев 'от звонка до звонка', он вместе с семьёй перебрался в посёлок, предназначенный для ссыльно-переселенцев, в восьми километрах от которого я и родился через двадцать два года.

— И не держите зла на Советскую власть за столь нелёгкую судьбу своего деда?

— Если уж сам дед на неё за это никакого зла не держал, то мне и вовсе не с руки. Тем более, именно благодаря Советской власти я вырос в нормальных условиях, получил прекрасное образование, занимался очень важной и ответственной работой. И вообще прожил, не побоюсь этого слова, замечательную жизнь.

— Спасибо за рассказ и важные сведения, товарищ Демьянов, но мы пригласили вас в гости не только за этим, — наконец, перешёл к делу Сталин. — Седьмого апреля к советскому правительству обратилось правительство Франции с предложением заключить договор о взаимной помощи в случае нападения Германии на них либо на Польшу. Вы что-нибудь помните о подобном договоре?

— Если мне не изменяет память, через несколько дней советское правительство направило французам встречное предложение: заключить трёхсторонний договор об этом между СССР, Францией и Великобританией. Начались трёхсторонние переговоры, изначально запрограмированные на провал.

— В каком смысле?

— И французы, и англичане направили на них третьесортные фигуры, не имеющие достаточных полномочий, с директивами затягивать переговоры. И, убедившись в этом, в конце августа советское правительство приняло решение их прервать и заключить с Германией Пакт о ненападении, позже названный 'Пактом Молотова-Риббентропа'. Именно секретные протоколы к Пакту, разграничивающие зоны влияния СССР и Германии в Европе, стали главным козырем противников Советской власти, обвинявших Советский Союз в 'сговоре с Гитлером' и 'развязывании Второй Мировой войны', поскольку буквально через несколько дней после подписания этого документа Третий Рейх напал на Польшу.

— То есть, вы считаете, что необходимо додавить Францию и Великобританию в вопросе трёхстороннего соглашения, а Пакта с Германией подписывать не следует?

— Вовсе нет, товарищ Сталин. Принудить англичан и французов к тому, чего они не хотят, вы не сможете. И Пакт о ненападении с Германией нам жизненно необходим. Хотя бы ради того, чтобы накануне войны отодвинуть наши границы подальше на запад. Другой разговор — нужно предусмотреть несколько мелочей, которые существенно осложнят жизнь нашим недоброжелателям. Не знаю, чем руководствовался товарищ Молотов, ставя свою подпись под секретными протоколами, исполненную латинским алфавитом, но сомнения в подлинности этих протоколов он заронил. И это правильно.

Вторая мелочь — вашего улыбающегося лица на протокольной фотографии с церемонии подписания Пакта не должно быть. В-третьих, простите за грубость, нужно ткнуть носом 'цивилизованных европейцев' и 'единственно последовательных борцов с фашизмом' в их же дерьмо. В тексте заявления советского правительства о подписании Пакта (а в идеале — в преамбуле самого документа) необходимо указать аналогичные соглашения, подписанные англичанами, французами, американцами и прочими европейскими микро-сверх-державами с Гитлером. Скажем, в приблизительно такой форме: 'руководствуясь сложившейся в наше время практикой соглашений о ненападении, дружбе, взаимном признании границ', и далее — небольшой перечень договоров. И тогда — пусть хоть одна тварь посмеет пискнуть про 'сговор двух диктаторов' и 'фашистско-большевистское сотрудничество'.

И никаких официальных контактов по линии органов внутренних дел, чтобы потом не читать про то, что 'чекисты учили гестаповцев, как расправляться с политическими противниками', — обернулся Николай к Берии.

29

— Тебе посылка из Кирова, — кивнул Румянцев на пару сапог, 'красующихся' на столе для совещаний.

— Прямо как в детской загадке, — довольно улыбнулся Демьянов, схватив сапоги. — Что такое: большие, чёрные, грязные, на столе стоят и резиной пахнут? Сапоги. А почему на столе стоял? Мои сапоги, куда хочу, туда и ставлю.

— Только эти не резиной пахнут, а какой-то химической дрянью. Что это вообще? Голенища изнутри — вроде как тканевые, но с какой-то пропиткой. А снаружи — кожа кожей.

— А это и есть заменитель кожи. Действительно многослойная ткань, но пропитанная особого вида каучуком и особым образом обработанная. Практически не уступающая по качеству коже, но раз в десять дешевле её. Но это ещё не всё. Подошву видел? С такой подошвой ни снег, ни лёд, ни мокрая трава на склоне не страшны. Проверено на себе. И не только в прошлой жизни, но и уже здесь. Лично клеил накладку на подошву 'гражданских' башмаков. Сопроводительное письмо было?

— Копируют, — запнувшись, сообщил Румянцев.

— Понятно, — хмыкнул Николай. — Сам-то читал? Когда собираются передавать на испытания установочную партию?

— Пробную в качестве премии раздали сотрудникам завода. Очень хвалят. Просят подать официальную заявку на мелкую серию. И не дуйся: у меня приказ оттуда фиксировать все отзывы на твои инициативные разработки, — махнул старший лейтенант госбезопасности в сторону площади Дзержинского. — Как будто не предполагал такого.

— Предполагал, — согласился Николай. — Поэтому связывайся с полигоном в Коломне, запрашивай официальные отзывы о разгрузочном жилете и предлагай им провести испытания уже партии и жилетов, и сапог. Мдя... Хоть какая-то компенсация за мой провал в НИИ-6.

— Нет никакого провала. Звонил его директор и интересовался, в какой форме присылать на согласование план работ над технологией производства гексогена и боеприпасами объёмного взрыва.

— А как же Гринберг?

— В общем, судя по намёкам, товарищ Берия сделал Гринбергу 'предложение, от которого он не смог оказаться', как ты выражаешься.

Ближе к полудню Демьянов укатил на 'эмке' в НИИ-3 знакомиться с документами об очередном испытании 'Катюши'. Как и ожидал, встретил там и Аборенкова, с долей ревности относящегося к интересу НКВД к детищу, которое он считал 'своим'.

— Можно считать, Николай Николаевич, что реактивный миномёт готов к показу руководству.

— Не забудьте направить копию заключения на ОПБ-100.

— А ваша-то 'шарашка' какое отношение к его разработке имеет? Её же создали уже когда мы вовсю испытывали изделие.

— Если я имею отношение, значит, и ОПБ-100 имеет. Как дела с пусковой для 82-мм эрэсов?

— А есть в ней смысл? Калибр меньше, дальность стрельбы меньше, заряд меньше.

— Василий Васильевич, скажите мне, как артиллерист, есть ли смысл иметь на вооружении 82-мм и даже 50-мм ствольные миномёты, если есть 120-мм? Вот то же самое — и с реактивным миномётом. Полминуты работы такой батареи эквивалентно по воздействию на вражескую оборону десяти минутам работы батареи 'полковушек'. Только психологическое воздействие на противника куда более сильное, а вероятность попасть под ответный огонь намного меньше. Представляете, что останется от пехотного полка, идущего в атаку, когда он попадёт под такой залп?

— К сожалению, не нам с вами решать, нужна войскам такая установка или нет, — вздохнул куратор от ГАУ.

— Согласен. Но нам с вами решать, разрабатывать такую установку или нет. Моё мнение — разрабатывать. И её, и под реактивный снаряд калибром 300 мм.

— Ого! Это же как у линкора!

— Вот именно! Никогда не читали, что происходило, когда полевые укрепления попадали под огонь орудий линкоров?

— Читал. Только военные теоретики утверждают, что современные войны будут войнами моторов.

— А сами, тем временем, строят линию Мажино и линию Маннергейма. Да и нашу линию укрепрайонов вдоль границы. Интересно, как её назовут? Линией Ворошилова или линией Сталина? — подзудил Аборенкова Николай, прекрасно знающий ответ на свой вопрос. — Даже самая наиманёвреннейшая война не может происходить без оперативных пауз, в течение которых обе стороны будут зарываться в землю. А по окончании этой паузы наступающей стороне придётся прорывать линию обороны окопавшегося противника. Вот на этом этапе и потребуются эрэсы 'линкорного' калибра.

И снова Николай промолчал о своих дальнейших планах: именно 'Лука', как прозвали 300-мм боеприпас красноармейцы, лучше всего подходит для создания объёмно-детонирующего боеприпаса

Уже перед самым отъездом Демьянова 'поймал' по телефону начальник 'НИИ ЧаВо' и кодовыми фразами сообщил, что ждёт его не на Большом Спасоглинищенском, а на конспиративной квартире. На той самой, где он организовал Николаю первую встречу с Берией.

Езда за рулём по Москве оставляла у Николая двоякие чувства. С одной стороны, удовольствие автомобилиста с большим стажем из-за того, что он, наконец-то, снова вернулся за руль. А с другой — шок от того, насколько примитивным аппаратом ему приходится управлять. Такое у него уже случалось, когда в середине 1990-х он по просьбе 'кирнувшего' начальника свозил его на какую-то важную встречу в соседний Златоуст, а вернувшись, сразу же пересел с Крайслера 'Вояджер' с трёхлитровым двигателем и коробкой-автоматом на 'родную' грузовую 'Газель'. Радовало и то, что Москва ещё не превратилась в ад для водителя, и такого явления как пробки в принципе не существовало. Зато на второстепенных улочках и дорожках приходилось быть внимательным с гужевыми повозками, до сих пор широко используемыми в качестве 'лёгких развозных грузовичков'.

Анатолий с мрачным видом сидел за столом, на котором над двумя стопками настоящей Останкинской башней высилась бутылка коньяка.

— О, армянский! С Черчилля берёшь пример?

— А причём тут этот англичанин?

— На какой-то из встреч товарищ Сталин угостил этого британского премьера армянским коньяком, и герцог Марльборо 'запал' на него. В смысле, на коньяк. И с тех пор предпочитал сей напиток всем остальным. Вот только марку того коньяка не помню.

— Тебе бы только шутить...

— Что-то случилось?

— Будешь? — не ответил Румянцев.

— Ну, давай чуть-чуть. Машину я возле ОПБ оставил.

— Успенского поймали, беглого наркома внутренних дел Украины. В твоём родном городе.

— Значит, капец Кукурузнику!

— Ты считаешь? — выдал Румянцев то, что владеет информацией о будущем Хрущёва.

— А ты думаешь, САМ простит ему двадцатый съезд?

— Твоих рук дело?

— Моих, — не стал запираться Николай. — Правда, его бы и без меня там же поймали бы. Я просто подсказал, когда его там ждать. А чему ты не рад? Ты же должен понимать, что это ещё одно доказательство того, что я именно тот, за кого себя выдаю.

— 'Выдаёшь за себя'... Что-то мне подсказывает, что после встречи с тобой моя жизнь и гроша ломаного не стоит.

— Вон ты о чём... Я тебя, Толя, скажу больше: я пока не дам гроша ломаного ни за твою жизнь, ни за свою, ни за жизни Киры, Кузнецова, Удовенко и всех, кто хоть как-то связан с 'Проектом ? А-20/23'. Стоит мне совершить один-единственный прокол, и нас всех пустят под нож. Заметь, мне совершить, а не тебе или кому-либо другому. Только и это не всё. Нас скоро начнут жрать все, кому не лень. И не столько меня, сколько именно тебя. Думаешь, Гринберг и другие, кому мы... Кому я наступил на хвост, смирились? Нееет! Они поняли, что ПОКА к нам просто так не подступиться, и будут ждать, когда мы совершим какую-нибудь серьёзную ошибку. Поэтому мой тебе совет: никогда, ни при каких условиях не лезь в политику и внутриведомственные интриги. Делай своё дело, работай, как вол, и добивайся, чтобы все остальные вокруг нас пахали с полной отдачей. Но не вздумай соваться на это минное поле. Нам с тобой надо продержаться чуть больше года, чтобы САМ, глядя на результаты нашей работы, начал доверять нам чуть больше, чем сейчас.