Шаровая молния

— Я не утверждаю, что у него их нет, товарищ заместитель народного комиссара. Я только говорю, что я их пока не смог определить. Он всегда совершенно спокоен, взвешен, рассудителен. И при общении с ним создаётся впечатление, что ты разговариваешь действительно с человеком, умудрённым богатейшим жизненным опытом. Семьи у него нет, если не считать его предков, возможно, живущих на Урале. Но там ли они живут сейчас, неизвестно. От вредных привычек избавился: как утверждает его знакомый Тетюхин, от выпивки он отказался, сославшись на запрет врачей, курить бросил ещё в тюрьме. Как говорят соседи, не чревоугодничает. Да и денег на разносолы у него не хватает. В связях с женщинами ещё не замечен. Зато много внимания уделяет каким-то спортивным упражнениям. На работе характеризуют как доброжелательного и добросовестного. Постоянно что-то читает.

— Настоящий образец благонравия, — усмехнулся хозяин кабинета. — Такого не бывает. Вы точно установили, что Шеина никто не подменил?

— Физически — однозначно. И это подтвердил Тетюхин. Но он же и привёл фразу своего односельчанина, сказанную об этом: 'Подменили мозги'.

— Просто 'Голова профессора Доуэля' какая-то! Когда эти мозги могли подменить? Я не спрашиваю, кто, я спрашиваю — когда?

— Я всё-таки склоняюсь к тому, что это произошло в момент удара молнии. По описанию поведения в поезде, данного проводником, это однозначно Шеин. Резкий, хамоватый, малообразованный. А когда он очнулся в больнице — уже стал Демьяновым. Со всем его набором знаний.

— Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам... Как, помимо наблюдения за этим... Шеиным-Демьяновым, вы поддерживаете с ним связь?

8

— Что-то зачастил твой доктор Вениамин Эмильевич, — ехидно глянул на Демьянова директор магазина, снова позвав его к телефону.

— А как же! — улыбнулся Николай. — Ему же надо знать, как подействовали прописанные им порошки.

Ушлому торгашу то ли завидно было, что какого-то провинциала, решившего 'поискать счастья' в Москве пользует какой-то не самый малоизвестный доктор, то ли хотелось завести 'блат' в медицинских кругах, вот он и присматривался к контактам грузчика с 'лечащим врачом'. Ведь попивал директор магазина, попивал втихую. И, кажется, тяготился своей зависимостью от 'зелёного змия'. Пожалуй, второе, поскольку не удержался директор и спросил.

— Слушай, Шеин, а этот твой доктор от пьянки лечит? А то есть у меня... гм... один друг, которого жена совсем уже загрызла, чтобы бросал, а опозориться и в больницу попасть он не хочет.

— Не спрашивал. Я ж не по той теме с ним встречаюсь. Но если надо — узнаю.

— Узнай, Шеин. Узнай.

Внешне в тот день Николай Николаевич выглядел как обычно, а на душе — не кошки, громадные тигры скребли: как-то Берия отреагирует на комбинацию, придуманную им и Румянцевым. И чего ждать: условленного телефонного звонка или 'воронок' у магазина либо квартиры? Впрочем, первое совсем не исключает второго.

— Порошки принимаю, как вы и назначили... Более сильный препарат? Ну, давайте попробуем... Буду, как штык... Конечно, расскажу, если так нужно... Время от времени, Вениамин Эмильевич, голова всё же слегка побаливает...

Понятно. Обоим понятно. На вопрос, есть ли у Демьянова новая информация технического характера, ответ положительный. На встречу придёт человек с более высоких ступеней иерархии 'конторы', и Николай готов к этому контакту, готов отвечать на его вопросы. А вопросы будут касаться ранее табуированной политической темы, и абсолютно всю информацию он выкладывать не станет.

Вот, бляха! В собственной стране приходится из себя шпиона корчить!

Собственной ли? Вопрос не так прост, как может показаться на первый взгляд. Не всё, ох, не всё устраивает Демьянова в нынешнем Советском Союзе! А в Российской Федерации всё устраивало? Тоже нет. В отличие от 'зюганистов-грудинистов', живущих в примитивной парадигме классовой борьбы, и разномастных 'либералов', поведение которых тоже напоминает токующего глухаря — никого, кроме себя, не слышит, ничего вокруг не замечает — видел он в окружающей действительности и плохое, и происходящие изменения к лучшему. А шаги Путина по возрождению страны невольно сравнивал с тем, что в этой реальности делает Сталин: во враждебном окружении строит мощную индустриальную державу. Более жёсткими методами, чем российский президент, с бо́льшим напряжением, но ведь и в более сложных условиях.

Если Путину на своём пути приходится учитывать, в основном, противодействие компрадоров, то на Сталина наседают со всех сторон: и компрадоры, ратующие за смягчение отношений с капиталистами, и 'истинные ленинцы', и пользующиеся куда более серьёзным влиянием, чем 'партия Зюганова', радикалы-троцкисты.

От состояния трудовой дисциплины Демьянов просто в шоке. Доводящий либералов до истерики закон, предусматривающий уголовную ответственность за прогулы, ещё не принят, и 'гегемон' вовсю пользуется возможностью 'отдохнуть' от тяжёлого труда. Даже позднесоветские лишения премии за прогулы и опоздания пока ещё неведомы. 'Летуны', к которым относился и Шеин, явление не просто широко распространённое, а массовое, чему способствует отсутствие трудовых книжек. Захотел — устроился на работу, расхотел — ушёл, куда глаза глядят, и никто тебе не указ.

Всё держится на энтузиазме малой части непрофессиональной молодёжи и ответственности старых кадров. Нужно ли удивляться просто запредельному уровню брака на заводах и фабриках, невозможности внедрить передовые технологии? Но это — две тоненькие прослойки по краям шкалы мастерства. Основная же масса — неграмотные, неквалифицированные шеины, выполняющие работу 'на отвяжись'. И потребовать ответственного подхода от них невозможно: тут же помашет ручкой и всплывёт где-то в другом месте, где начальство 'не такое злое'. А 'злому' придётся либо устраивать 'штурмовщину' (с непременной потерей качества), либо бледнеть перед суровыми представителями 'о́рганов' за невыполнение плана. Николай, столкнувшись с реальностью, удивился, как вообще удалось подготовиться к войне.

Нарушение прав и свобод, говорите? Так не забывайте, что любые права предусматривают и наличие обязанностей, а не вольницу, не ограниченную никакими рамками. Сталин диктатор, говорите? Да как по Николаю, в этих условиях он — благодушненький добрячок, опасающийся хотя бы сердито рыкнуть на зарвавшегося хама, чтобы не обидеть его. Репрессии, говорите? Так против кого эти репрессии? Не против тех ли, кто потакает всему этому бардаку и разгильдяйству, мешает с ним справиться?

'Вели' его. От самой квартиры, куда он заскочил за своими 'заметками', 'вели'. Достаточно профессионально, но когда ждёшь подобной слежки, заметить её можно. Да, в общем-то, и не сильно скрывались те топтуны. А когда вошёл в конспиративную квартиру, навалились с двух сторон и быстро обшарили в поисках спрятанного оружия.

9

— Здравствуйте, товарищ заместитель народного комиссара внутренних дел, — улыбнулся Демьянов.

— Вас так развеселил мой вид?

Вид у Берии был действительно 'нестандартный'. В том смысле, что он ещё не 'заматерел', как на фотографиях последнего десятилетия жизни, а был строен и даже худощав. Неизменными остались лишь крупная голова и пенсне на носу. Одет в простой 'цивильный' костюм с выглядывающей из-под пиджака рубашкой с расстёгнутым воротом, на ногах модные сейчас туфли. Серое шерстяное пальто и фетровая шляпа — на одном из стульев, имеющихся в комнате.

Замнаркома кивнул, и чекисты, 'принявшие' Демьянова, вышли на лестницу.

— Не буду скрывать, что питаю определённые надежды на эту встречу, но мою улыбку вызвало не это и не ваш вид. Дело в том, что в 1982-84 годах во время войны в Афганистане я служил в разведке десантно-штурмового батальона. И нас учили прятать ножи так, чтобы их было трудно обнаружить при подобном беглом осмотре, — кивнул Николай в сторону прихожей, где произошёл 'обыск', и тут же добавил, чтобы 'не напрягать' визави. — Но я действительно пришёл без какого-либо оружия.

— То есть, вы хотите сказать, что моя охрана сработала непрофессионально?

— Она сработала в полном соответствии со своим опытом и уровнем подготовки. Но 45 лет, разделявшие нас с той войной, не стояли на месте ни средства нападения, ни методы противодействия им. В лабораториях, подчинённых вам, со временем будут разработаны и ножи, спрятанные в подошве, и зонтики с выдвижной отравленной иглой, и стреляющие авторучки, трости и портсигары. Я, к сожалению, не знаток всех этих... приспособлений, более подробно просветить вас в данной области не могу.

Про то, что часть упомянутых устройств будет разработана не советскими чекистами, а их противниками по 'невидимой войне', Демьянов знал, но не стал говорить. Пусть работает отечественная специфическая инженерная мысль!

— Садитесь уж. Как говорится, в ногах правды нет.

— Как будто она в... тухесе есть, — усмехнулся он, и Берия коротким смешком оценил избитую в будущем шутку.

— Еврей? — отреагировал он на вставленное словечко из одесского лексикона.

— Нет, просто начитанный русский.

Сохраняющий молчание Румянцев лишь кивнул.

— Я ознакомился с вашими техническими предложениями и замечаниями. И меня очень насторожило то, что вы прекрасно разбираетесь в технических тонкостях нашей боевой техники и технологиях её производства. Всё-таки, если верить вам, нас разделяет больше полувека. Лично я сегодня не смогу достоверно описать достоинства и недостатки оружия русско-турецкой войны 1877-78 годов, хотя не чужд техническим вопросам. Как вы это объясните?

— Если быть точнее, то не более полувека, а восемьдесят пять лет. Дело в том, что пятнадцать лет назад я получил второе образование, историческое, и темой моего диплома были бои на озере Хасан и реке Халхин-Гол. Так что с техникой, которая в них участвовала, я разбирался досконально. А память у меня цепкая. Образование же историка мне понадобилось для того, чтобы публиковать в специализированных изданиях аналитические материалы по оружейной тематике.

— Бои на реке Халхин-Гол? Судя по названию, это где-то в Монголии?

— Да, Лаврентий Павлович. На границе с Манчжурией. Будут проходить с середины мая по середину сентября следующего, 1939 года. Довольно напряжённые, с потерями под десяток тысяч убитых, сотен самолётов и танков с обеих сторон. Только очень прошу: пожалуйста, не пытайтесь предотвратить этот конфликт.

— Почему? Вам не жалко красноармейцев, которые там погибнут?

— Этого нельзя делать по единственной причине: ещё через два года, в ночь на 22 июня 1941 года, начнётся намного более страшная война с гитлеровской Германией. И японцы, несмотря на обещания, данные немцам, не ударят нам в спину только потому, что очень хорошо запомнят урок, преподанный им на Халхин-Голе. А вот 'обкатать' на них технические новинки и боевые приёмы, получить боевой опыт — нужно обязательно. Как и в других конфликтах 1939-40 годов.

— Если вас послушать, то у нас будет, что ни год, то война.

— А то и не одна. Чемберлен и Даладье в Мюнхене выпустили джина из бутылки. Оккупация Судет — это лишь прелюдия к тому, что начнётся в ближайшие месяцы. Март следующего года — полная оккупация Чехословакии Германией и Венгрией. Апрель — оккупация Италией Албании. 1 сентября — нападение Германии на Польшу, считающееся началом Второй Мировой войны. 2 и 3 сентября — объявление войны Германии Францией и Великобританией. 17 сентября — начало 'Освободительного похода Красной Армии', завершившегося присоединением к СССР Западной Украины и Западной Белоруссии. 30 ноября — начало советско-финской войны, очень неудачное начало. В марте война закончилась нашей победой, но очень высокой ценой. Апрель 1940 года — оккупация Германией Дании и Норвегии, в мае — Голландии и Бельгии. Эти 'великие державы' смогут сопротивляться от нескольких часов до двух недель. В июне немцы войдут в Париж, наши войска оккупируют Латвию, Литву и Эстонию, а потом присоединят их к СССР. 'Освободительный поход в Бессарабию', итогом которого станет создание Молдавской ССР. Не Молдавской АССР в составе Украины, а отдельной союзной республики. В апреле 1941 начнётся незапланированная Гитлером война Германии против Югославии и Греции, которая оттянет нападение на СССР, ранее планировавшееся на 15 мая. Югославия продержится 11 дней, а Греция — три недели. В последний день мая немцы полностью захватят Крит. И, наконец, как будет петься в песне, 'Двадцать второго июня ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили, что началася война', — пропел Николай.

Берия молчал. Молчал и разволновавшийся Николай. Лейтенант госбезопасности вообще застыл, как статуя. То ли, как и его начальник, тоже был ошеломлён, то ли просчитывал в уме свою судьбу после того, как стал носителем подобной информации.

— И ещё. Никакой пролетарской солидарности, никакого '...и на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом' не получится. Нашей крови сражающиеся с нами германские пролетарии прольют столько, сколько ещё никогда не проливалось. По разным подсчётам — от двадцати до двадцати семи миллионов советских граждан, а три из четырёх лет войны боевые действия будут проходить на нашей территории. Если ничего не менять в оставшиеся до неё годы.

— Но почему так много? Предательство?

— Причин очень много, товарищ Берия. И предатели, которых действительно будет немало, не самая значимая из них. В первую очередь — бездарное командование и плохая выучка красноармейцев на начальном этапе войны, полное отсутствие взаимодействия между родами войск и отдельными подразделениями, плохая техническая оснащённость и... совершенно безобразная технологическая дисциплина на производстве. Можно сказать, почти полное её отсутствие. Просто ради иллюстрации: в первые месяцы войны две трети новейших танков, имеющихся в войсках, при отступлении пришлось бросить из-за поломок. Простите, Лаврентий Павлович, но на сегодня хватит. Иначе я и гроша ломаного не поставлю на то, что вы не пристрелите меня прямо здесь.

Берия глянул на часы.

— Двадцать минут. Всего двадцать минут вы здесь, а действительно наговорили уже не на один расстрел.

— Вот и я о том же, — грустно улыбнулся Демьянов. — Не отчаивайтесь, если мы пойдём дальше, количество поводов для моего расстрела начнёт расти, как снежный ком.

— А мне даже чем-то импонирует ваш мрачный юмор. Вы прекрасно осознаёте возможные последствия своих откровений, но относитесь к ним не просто с фатализмом, а как бы насмехаясь над ними.

— Я больше привык к термину чёрный юмор. Можно сказать, вырос на нём. Знаете, в мои младые годы существовал целый жанр детского устного народного творчества — коротенькие стишки ужасающего содержания. Ну, к примеру:

Дети в подвале играли в гестапо.

Зверски замучен сантехник Потапов.

Как вы понимаете, это тоже 'эхо' той самой войны, которую у нас будут называть Великой Отечественной. Поскольку название гитлеровской тайной полиции станет символом зверств против мирного населения на оккупированных немцами территориях.