Повелитель огненных птиц

Оставалось лишь поражаться изворотливости вечной. То есть, по отдельности, всё сказанное правда, но из-за отвлечённого начала и характера изложения ситуации возникали совершенно иные предположения о сути произошедшего. Из слов Ямнис можно сделать вывод, что пришел некий чародей, провёл ритуал, по недосмотру — оказал воздействие и на Скирмила с Кастором, и после этого негодяй опустился до угроз слабым девушкам. При чём одна из них — совсем ещё ребенок.

Когда ребятам положили в рот разжеванную мешанину лживой правды, они поморщились, но проглотили. Чародеи, они такие, если ритуал новый или проводится в первый раз, всякое может случиться. Мой случай вряд ли часто встречается. И претензии им даже зная имя проблемного заклинателя не особо то предъявишь. Чародей — это вам не маг какой-нибудь. Особая каста, да.

До стоянки дирижаблей нас домчали с ветерком — на распротах. Меня везла на белом скакуне Мирситена, Скирмила на красном — высокий дядька с которым приятно общаться, а Кастора на невзрачно-сером — непримечательный типчик без особых примет. Странное ощущение от поездки, вроде, лошадь как лошадь, только скорость за сотню километров в час. Идёт мягко, едва касаясь земли, никакой тряски. Такой себе четырехкопытный мотоцикл, хе-хе.

Глава 11

Дирижабль нам выбрали самый комфортабельный. Летит до Гора чуть дольше, но зато мы отдохнуть успеем. Билеты за счет торгового дома Карвинпасв — маленькая компенсация за доставленные неудобства. Представшее перед нами воздухоплавательное средство оказалось около сорока метров длиной, и выглядело как корабль, но были и отличия. Отсутствовали весла и наросты водорослей на днище. Пузырь, ответственный за подъем этой громадины в воздух, оказался удивительно малым — края выступали за борта судна всего на пару метров.

По бокам торчали реи с парусами, сейчас скрученными. Вообще все современные дирижабли оснащались магическим двигателем, но и без него местным воздухоплавателям удавалось решить вопрос полёта в нужном направлении. Сложная система канатов, рычагов и блоков позволяла использовать паруса как рулевой механизм. Существовали схемы для облегчения взлета, маневрирования в турбулентных воздушных потоках и многие другие. Кроме того, реи и паруса выполняли роль молниеотводов. Они защищали суда и передавали природную электрическую энергию в бортовой накопитель.

Поднимаясь на борт, рискнул подшутить над попутчиками:

— Не боитесь со мной лететь? Ведь, из-за меня у вас сначала сорвалась сделка, потом все загремели в тюремный отстойник, затем — под ритуал попали. Так ведь, и дирижабль может на туче зависнуть в дороге.

В ответ получил хмурые взгляды Кастора и Скирмила, приправленные молчаливым игнорированием. Видать, и правда неслабо ребят ломает. Их быстренько отвели по каютам, а я остался на воздушной палубе смотреть, как удаляется земля. Она теперь, как и мои способности — временно недосягаема.

Вспомнилось, что у Вечных принятие в Дом — это не хухры-мухры. После вливания в семью, хе-хе, у новичков появляется особенная способность — тарвектум. Интересно, а какая способность Дома Кровавой Тьмы, она вроде бы происходит от основателя Дома, который эту самую кровь от истинной Тьмы и получ... ИДИОТ! Какой же я идиот! Морж! Тупой отмороженный на всю голову морж! Я ведь выпросил кровь у тьмы, по глупости, но факт — у меня должна быть способность, как у членов этого Дома. Причем в усиленном варианте, как у основателя. Ну, или хоть какая-то... Сколько раз Логрот рассказывал о способностях тех или иных Домов. Одни были оморжеть как сильны физически, другие — воспринимали сразу чуть ли не все измерения пространства, третьи — могли летать... эх мечты-мечты... Пятые... да какая разница! Главное — Логрот никогда не упоминал способность своего Дома, даже намеком. И вот теперь, когда я в теории имею такую же или схожую тарвектум, мой единственный ключ к ней остается там, внизу, и с каждой минутой удаляется.

Ну, почему? Почему я не вспомнил об этом получасом раньше? От ярости хотелось грызть лакированный светло-бежевый борт воздушной палубы дирижабля. Заглянул за край, ух жуть! Коленки так и трясутся. Хм. А это вариант. Восстанавливать возможности всё равно ведь надо, а тут дирижабль, высота — сцыкотно. Адреналин так и прёт.

— Эй, — окликнул молодого матроса или как эти воздухоплаватели называются, — у тебя веревки нет?

— Зачем тебе?

— Спрыгнуть за борт хочу.

Матрос молча смотрит на меня. Я на него.

— Ау, есть кто дома? — пришлось помахать рукой у него перед глазами.

— Да тут я тут, просто так неожиданно... — он повертел рукой в воздухе, пытаясь передать, что именно неожиданно, — вот я и... растерялся немного.

— Ага, но теперь-то ты в норме? — дождался кивка и продолжил. — Так что там насчет веревки?

Матрос нервно улыбнулся, но когда понял, что я не шучу, как-то сдулся и так жалобно посмотрел, что я понял — без объяснений не обойтись. Со многими людьми — да чего уж там, почти со всеми! — однажды происходили вещи, которые трудно объяснить привычной логикой. Если кто-то не переживал такого лично, наверняка найдётся знакомый, который был свидетелем, а то и участником мистического действа. Обычно, истории о таких случаях вызывают лишь смех над простофилями, которые 'ведутся на тупой развод'. Я и сам не дурак над ними посмеяться, кроме тех случаев, которые похожи на то, что случалось со мной. Их берегу и лелею в отдельном уголке памяти.

Так уж вышло, что в детстве я был на редкость беспокойным ребенком, и однажды в мою детскую семилетнюю голову пришла идея повторить крутой трюк из боевика с перепрыгиванием на соседний дом — с крыши на крышу. И вот забрался я на крышу 'двенадцатиэтажки', подошел к месту с отбитым куском ограждения, и посмотрел на стоящую рядом 'десятиэтажку'. Расстояние между домами было всего-то метров пять. Я уже предвкушал свой крутой прыжок в лучших традициях боевиков, когда мой взгляд опустился ниже крыши и уперся в асфальтированную дорожку возле дома. От страха меня чуть не парализовало. Казалось, уже клонит вниз, ещё немного и сорвусь в свободный полёт.

Тогда я поспешно отошел от края, тело дрожало от переизбытка адреналина. Не помню, что за мысли бродили в моем детском мозгу, но я решил прыгать. Несмотря на страх, ВОПРЕКИ СТРАХУ. Десяток метров разгона и я лечу на крышу соседнего дома, подо мной пропасть, а я понимаю, что не допрыгну. Тело холодеет, дергается вперёд, срываясь по миллиметру и вдруг — резкий рывок вперед всем телом. Почти мгновенно преодолел в воздухе около метра, а дальше, приморжевший от неожиданности, продолжил падение по пологой траектории.

Потом крыша перед глазами, совсем рядом, но меня начало разворачивать лицом вниз. Даже детский мозг понял, влечу таким способом в крышу — мне каюк. Каким-то чудом приземлился на руки и не только не сломал их, но ещё и пробежался на хлипких конечностях несколько метров. Этот случай засел в моей памяти намертво, изменив всю жизнь. Я был слишком мал, но мне хватило ума понять — пройдет время, и я забуду этот случай, сумею убедить себя, что этого не было или просто приснилось и тогда неизведанная, таинственная часть мира пройдет мимо. С тех пор я дал слово верить себе, верить в себя и помнить всё так, как было, не приукрашивая, но и не приуменьшая. Впечатления остались яркие, но совершать сумасбродные поступки больше не тянуло.

Шло время, я взрослел, но странности случались вновь, а я старательно их запоминал и пытался научиться контролировать неведомые силы. Ключом часто оказывались сильные эмоции: ярость, боль, стремление, и, конечно же, страх. Именно с него всё началось, в том прыжке с крыши. Какой бы страх я не испытывал, я стремился его преодолеть. Страх перед соседними мальчишками, которые больше и сильнее, помог мне прыгнуть выше собственного роста и ударить с силой, на которую не способны дети. Преодоление страха в драке не давало чувствовать боль, да и синяков как таковых почти не было. Когда я перестал бояться драк, интерес к ним пропал сам собой, что они могли мне дать? Страха больше не было, ежедневные потасовки стали слишком привычными, скучными. Развитие отсутствовало, тайны скрытого мира продолжали оставаться неведомыми.

Потом был страх перед пауками, рептилиями, насекомыми. Всех их брал в руки, пока не понял: они сами боятся меня. Эмпатия развилась слабо, все на что меня хватило — ощущение угрозы и резкий взрыв испуга другого существа, за которым обычно следовало нападение животного, а иногда и человека. Потом я искал источники силы. В себе и вокруг себя. Не нашел ни шиша. Зато понял смысл использования крови, как проводника жизненной силы. О! Эти опыты по призыву... да хоть кого-нибудь.

Использовать для призыва чужую силу, то есть, приносить кого-то в жертву мне претило. К двадцати годам всё чего я достиг — это по желанию использовать свои 'особые' возможности. Становиться чуть сильнее, чуть быстрее воспринимать мир, совершать резкий рывок с места на полтора метра без малейшего мышечного усилия, и — вершина коллекции — подниматься в воздух на высоту десяти сантиметров на целых две секунды. Это была не левитация, а какое-то поле, которое создавалось вокруг любой части тела.

Вся беда была в том, что все эти возможности были ничтожны. Они были заметны, но не более. Практической пользы от них было мало. Тогда из них, как из составных частей, я начал лепить свои техники. Первым делом научился при усилении и ускорении резко прыгать с места, затем подключать эту 'не левитацию' и рывок. Быстрое перемещение на пятнадцать метров стало моментом моего триумфа. Удар, с подключением 'не левитации' позволял сдвигать стокилограммовую залитую металлом бочку (которую с непонятной целью поставили возле школьной площадки недалеко от моего дома) на несколько метров в начале тренировки, и просто отправлять в полет после двух лет развития техники. В общем, я развлекался, как мог. А потом — призвал Логрота.

Этот в высшей степени эрудированный недоумок пытался умереть, для чего стал богом. Логику такого поступка я смог понять далеко не сразу. Логроту пришлось мне рассказать о духах, демонах, богах, вечных ат'сзенара и многом другом. Поначалу мы лишь разговаривали, потом он начал давать советы во время моих тренировок, пояснять то, до чего сам я никогда бы не додумался.

Так что, если бы не эта клочковатая, тёмная субстанция, называющая себя Логрот и способная только еле слышно говорить, я бы добился гораздо меньшего. Быть может, без его лекций даже 'предел власти' (мой шедевр!) не был бы создан. А ещё он подсказал, как призвать огненного духа, вместо которого отозвался почему-то Ркалыхнурв — владыка отдельной группы могучих существ, объединённой единым обликом — огненных птиц. И, конечно же, 'тень'. Как я мог забыть про него. Неудавшийся опыт по изменению сознания с целью улучшить контроль над навыками. Единственный раз, когда я позволил Логроту залезть в мой разум. Единственный раз, когда я доверил кому-либо свой рассудок, принес мне одни разочарования. Тень — безбашенный маньяк на основе моей личности. Бррр... Лучше про это не вспоминать. Сейчас мои невеликие способности пропали, будем надеяться, и этот 'личностный шаблон' сгинул прочь.

В общем, восстанавливать пусть малое, но могущество жизненно необходимо. А начинать лучше с основ, то есть с преодоления страха. Вообще-то подойдет любая ситуация, вызывающая сильный стресс, но со страхом проще всего. Только как это объяснить члену экипажа дирижабля, чтобы при этом не показаться сумасшедшим и не раскрыть, что я стал демоном? Членам экипажа и пассажирам это знать вовсе ни к чему. Высадят еще...

— Там откуда я родом развлечение такое есть. Привязываешь себя к эластичному канату за ноги и прыгаешь в бездну. Нервы пощекотать самое то. Канат не дает резкого рывка, а плавно увеличивает натяг. Но мне, фиг ли, и обычный сойдет. Да-да знаю, я — крут. Так что, есть веревка? Ты, давай, быстрей телись, пока мы слишком высоко не поднялись, в облаках особо не попрыгаешь.

Этот... эм-м... 'воздушный матрос' завис на пару секунд и резво куда-то убежал, буду надеяться — за веревкой. Через минуту он вернулся с бритоголовым дядькой солидной комплекции. Был этот крепыш выше меня на полголовы, но всем своим хмурым видом и подергиванием мышцами, видимо, пытался убедить меня в том, что больше минимум вдвое. Ну-ну, удачи ему в этом нелегком деле.

— Не успели взлететь, а ты уже значит, поразвлечься хочешь? — приятным голосом спросил этот сплав мышц и харизмы, напрягая свое мясцо то тут, то там. — У нас в Пирвии только одно развлечение признано достойным мужчин. Покажи на что способен в поединке, и получишь свою веревку, согласен? — глаза поблескивали смешинкой.

Такой случай грех было упускать, если бой окажется достаточно напряженным, что-то из прежних возможностей может и вернуться.

— Конечно! — мой рот сам собой расплылся в предвкушающей улыбке, уши уловили крики далеких птиц, кожа — прохладу ветра, глаза широко раскрылись, а ноздри затрепетали, втягивая разреженный воздух. Организм пытался как можно полнее охватить место поединка доступными чувствами.

Мои руки неспешно потянулись к противнику, словно бы за объятиями. В следующий миг, обманчиво-ленивым движением задел пальцами его глаза. Большой силы это не требует, а слишком быстрое движение может насторожить противника. Надо же — попался! Видимо, недооценивает меня... И это хорошо. Пока он рефлекторно закрыл свои буркалы ладонями, лишив себя возможности видеть противника (и с небольшой болью в глазах можно наблюдать за обстановкой, совсем расслабился этот пирвиец что ли?). Правой ногой двинул противнику в пах. Бритоголовый немного отодвинул назад тазовую область — опять поддался рефлексам, вместо того, чтобы повернуть 'пятую точку опоры' вбок и пропустить ногу противника, то есть мою, по касательной, принял удар чувствительным местом — и, как следствие, немного наклонился. Чем я тут же воспользовался.

Нога, при обратном движении, упирается в пол немного впереди левой — эдакий полушаг. Руки слегка касаются бритой головы, мягко её придерживая, вес переношу на правую ногу, а левое колено устремляется к лицу бритоголового, которое уже не закрывают ладони, поскольку находятся на полпути к паху. Удар и — не могу поверить! — он откидывается назад, даже не попытавшись заблокировать колено руками. С ошарашенным лицом, груда мышц делает два очень маленьких шага назад, давая мне пространство для следующего удара.

Левая нога опускается впереди и чуть левее, носок развернут наружу. Переношу на нее вес, одновременно проворачивая корпус... Правая нога бьет чуть ниже колена этого горе-бойца. Он приседает на одну сторону, слегка пошатываясь (даже не пытается удерживать равновесие! блин, что вообще происходит?). В тот же миг начинаю проворачивать тело в обратном направлении. Упор на правую стопу, левая — поворот и упор носком для усиления движения. Левый кулак летит ниже виска противника, куда метил первоначально — не насмерть же бьемся — одновременно немного расслабляю мышцы правой — опорной — ноги и, слегка проваливаясь вперед и вниз, значительно усиливаю удар.