Побег со счастливым концом.

— Я искала Кевина. — Состроила я умильные глазки.

— Стефаниус упоминал, что вы с ним знакомы. И что он и займется твоим удочерением... если ты захочешь, конечно. — Закусила губу Милушка. — Но зачем ты его искала?

— О! Это очень романтическая история. Дело в том, что он меня поцеловал! — Сделала я шкодливые гласски. Отвлечь женщину романтической историей проще простого! Может, господин Лесали еще и не спалит меня с письмом. — Два раза! — Гордо и заговорщицким тоном продолжила я. — Сначала в таверне, чтобы мне помочь, а потом... не знаю.

— Кевин поцеловал тебя... два раза? — Переспросила хозяйка, смотря на меня в странном удивлении.

— Ну, теперь уже больше. — Признала я. — Но до побе... моего ухода два.

Милушка смотрела на меня, как на своего кумира. Жуткое ощущение! Сразу думаешь, что ты сделала что-то ужасное, или глупое, или великое. Или фиг знает.

— А что? Он женат? У него есть невеста? Возлюбленная? На него охотятся все незамужние дамы города и уже успели поймать по несколько раз, да упускали?

— Нет, никто не поймал. Холодность господина Королевского адвоката вошла в поговорку, а ведь он один из самых завидных женихов королевства.

— Да? Ну, так вот я и решила сделать так, что завидовать будут мне! — Торжественно кивнула я, всеми эмоциями подтверждая сказанное.

— Ох... — Только и смогла ошарашено произнести Милушка.

Я на такую странность прижала руку к губам, поводила глассками туда-сюда размышляя. Да нет, он-то сразу прекрасно понял, что я не мальчег. В отличие от этого скомороха Аплогия Старрея. А раз знал, кого целовал... отчего же тогда такая странная реакция? В моих глазах заполыхал тревожный огонек. Маленький такой... в пол кухни.

— Ох, я просто всегда считала, что он очень уж холодный юноша. Стефаниус в нем души не чает и есть за что, но... Он такой холодный, всегда рассудительный и спокойный. Никогда бы не подумала, что он может наделать глупостей.

— Это значит, внебрачных детей у него нет? — Оживилась я. Хотя с таким-то примером перед глазами, в смысле, в зеркале, а то и на ужине, будешь осторожным в связях. — Или чо — глупость — это... я?!!

— Сиэль! О таких вещах спрашивать просто неприлично! — Возмутилась хозяйка.

— А разве дети это неприлично? По-моему это очень мило. И весело.

— Д-да... — Растерялась женщина. — И... и ты тут ни при чем. Ох, сложно объяснить. — Она начала нервно поправлять волосы и отвела в сторону глаза.

А я подумала, что дети для нее тема болезненная. Вот кто меня за язык тянул? Или это я его и тянула.

— Просто я видела уже господина Керона у них на ужине. Все же и так ясно. — Вот. Сейчас хитренько уведем сказ в нужную сторону.

— Сиэль... об этом в открытую не говорят. Да и брат его величества умер уже так давно, но при таких нехороших обстоятельствах... — Почему-то очень тихо начала говорить женщина.

— А при чем тут... его брат?

— У нашего короля было несколько братьев, сам он младший. И именно средний был отцом Кевина, но с ним связана очень неприятная история. — Милушка неуверенно терзала салфетку, глядя на стол. Похоже, история была действительно неприятная.

Неприятный исторический брат? Но как же... разве за племянника, хоть и любимого будут так переживать, будут ходить на ужины, бросая жену, будут так гордиться им, как родным сыном? Похоже, в этой истории умерший брат просто козел отпущения. А я, похоже, за ужином хорошенько наподдала кому-то по больному месту. И хорошо, если эта болезнь осталась в далеком прошлом.

— Господин Керон может не пожелать видеть меня рядом со сс..см... с господином Лесали, да?

— Да. Тем более, мы со Стефаниусом не из родовитых.

— Я поняла. — Улыбнулась я ей так, чтобы дать понять — мне все равно. — Но с господином Кероном Стефаниус дружен.

— А ты приметливая. — Признала Милушка.

— А? Наверное. — Легкомысленно ответила я.

Не рассказывать же своей будущей приемной матери про мачеху и что она учила примечать в первую очередь. Ну, пока я не стала ей помехой. Да и отец у меня все-таки дворянин, причем из служивших при дворе, хоть он не родовитее моей настоящей матери, но был достаточно образован — на скромных приемах в замке болтали многое — только прячься получше да уши грей. А что там еще было делать? По стенам каждый день не полазишь.

— А можно мне уже спать пойти? — Спросила я не зная, что еще сейчас можно сказать и допив чай.

— Конечно! Ты же с дороги и теперь вот... — Недоговорила добрая душа Милушка.

Ей бы с королевой дружить. Или они уже дружат? Или королеве не положено дружит с богатыми простолюдинками, пусть и женами влиятельных людей? Ладно, потом спрошу.

— Только меня надо поселить в комнату без окон, чтобы снова не убежала. Так господин Лесали велел.

— Странно... но, конечно! — Пролепетала Милушка. — А знаешь, ни разу не видела человека, который бы сам передавал, как его нужно наказывать.

А я уже давно оценила ситуацию. Поселить в комнату без окон? Уверена, до прочтения письма у Кевина не было такой чудесной идеи, а раз так, возможно это временная мера. В конце-концов, я всегда могу отпроситься прогуляться и доползти до соседского дома по улице, как все люди, и даже если за мной потащиться охранник, просто оставлю его на попечение боевому дворецкому господ Лесли, похоже, тут именно так делают.

— В монастыре это было в порядке вещей! — Бодро разуверила я ее в своей природной порядочности и начала собирать опустевшую посуду на поднос.

А чего ж там было врать, если твои мысли и воспоминания и так прочитать сумеют?

* * *

Комнату без окна мне не нашли — таковой просто не было в приличном доме. Зато с решеткой на окне — нашлась. Такая обязательно в приличном доме должна быть — там арестованных временно держат. Пока городская охрана не прибежит и не заберет. А в неприличных — пока заключенный случайно не засунет голову под подушку и не задохнется во сне.

Конечно, Милушка очень переживала, что я буду здесь жить. Но я заверила бедняжку, что городская охрана за мной еще долго не придет после сегодняшнего утра. Подробности про то, как мы познакомились с господином Аплогием Старреем, она выслушала, широко открыв глаза. Похоже, этому дому ребенок был просто необходим — до меня тут так скучно жилось! Хотя обычно начинают с гораздо меньших проблем, но Милушка и Стефаниус люди серьезные и взрослые — они выдержат. Даже меня.

Из комнаты спешно утащили лавку с постеленным на нее теплым покрывалом, принесли кровать, стол, стул, небольшой шкаф и даже коврик. Сильно убирать в комнате не пришлось — только пыль смахнули. В приличном доме даже темница приличная. Или многочисленная охрана работает так, что до темницы не доводит? Вымыться, тут, конечно, было негде, поэтому мылась я в старой комнате. Судя по поведению Милушки она рассчитывает, что я скоро туда вернусь.

Брякнувшись на кровать и засыпая, я вспоминала Кевина. Меня так давно никто не обнимал — еще с детства. Я уткнулась запылавшей мордочкой в подушку, только руку между ними протиснула — приложила к губам и улыбнулась. И так сама не заметила, как уснула. А утром, глядя на зарешеченное окно комнаты смертничков, поняла, что уже давно день. Оставалось только надеяться на то, что этот день был хорошим для тех, кто все-таки проснулся утром и не подкачает теперь, когда он просто обязан быть хорошим для меня.

Повалявшись немного в кровати вспоминая вчерашние события, я задала себе вопрос: будет ли когда-нибудь у меня еще один такой сумасшедший день? Разобрав, где я спорола глупость, а где нежданно-негаданно урвала у судьбы лакомый кусок, все-таки решилась подняться. Бурчание в животе этому тоже способствовало, пусть и не сильно — голод и перетерпеть можно, любопытство — нет! А любопытство толкало исправить одну вчерашнюю ошибку и все-таки узнать кто таков муж госпожи Валенсии, автор того самого письма, из-за которого повелительного господина Керона чуть ли не заперли, причем надежнее меня. Для кого Кевин у Стефаниуса выпрашивал охрану в общем-то ясно.

Нужно ли говорить, что ни штанов, ни куртки, ни рубахи мужского покроя в комнате не оказалось? Милушка подошла к задаче присмотра за мной творчески и верно посчитала, что одного отсутствия окна мне будет мало. Правда, терять мне особо нечего — все самое нужно отняли еще вчера, во дворце. Хотя даже будучи обряженной в платье я бы предпочла заныкать кое-что. Так, на всякий случай. Эх, ладно, я знала, сбегая из монастыря, что в новом месте придется работать намного больше, носить платье и быть паинькой. Вот сегодня и начну.

Быть паинькой оказалось непросто. Началось все с позднего завтрака, который сначала был приготовлен лишь для меня, а потом присоединился вернувшийся со службы Стефаниус. Во время завтрака я старалась помалкивать, как и Милушка — якобы брала с нее пример. По какой-то странной причине зефира в этот раз к чаю не оказалось. Неужели на ранний завтрак приходила Валенсия и успела весь слопать? Но вскоре причина его отсутствия стала для меня очевидна — когда господин Оун, ухватив левой рукой чашку с чаем второй достал из внутреннего, ясное дело, потайного, кармана весь мой стратегический набор: тот, который утащил черноглазый, а затем незабвенный господин Лесали. Я украдкой посмотрела на добродушную и кроткую Милушку, но она и не думала ужасаться, только с сожалением вздохнула, но так, словно согласилась с такой неизбежностью.

— Спасибо! — Осторожно начала подтаскивать я к себе свой скромный арсенал.

Раз все так, значит, Стефаниус в курсе моего общения со всеми обитателями двора. Могу только предположить, что он не в курсе про фею, и посвящен не во все тонкости нашего общения с Кевином. Самое скверное, что он может про это знать — смелые выводы господина Керона, заставшего меня в спальне своего сына. И хорошо, если эти выводы окажутся более смелыми, чем все было на самом деле. Вот только, если спросят напрямую, придется рассказать почти как есть — очень не хочется врать этим хорошим людям.

— Кто первым будет задавать неприятные вопросы? — С наигранным энтузиазмом спросила я.

— Ты знаешь, как опасно брать у незнакомых людей непонятные предметы?

— Знаю. Вот когда у меня незнакомые люди берут предметы — это так неприятно, что могу и кинжалом пырнуть. Поэтому и сама никогда не беру у незнакомых людей... всякие предметы.

— Мы сейчас не про грабителей с большой дороги, ты же понимаешь. — Терпеливо сказал Стефаниус.

— А она бы... сидела тут, надоедала. — Вякнула я непререкаемый, железный аргумент. — И даже имя этого незнакомого человека я знала.

— Имя это очень мало. Ты же понимаешь.

— Понимаю. — Признала я. — Вчера поняла, что некоторые люди так мало знают тех, кто с ними всю жизнь рядом, что диву даешься. Так не все ли равно кому верить?

— Ты это про кого именно? — Прищурился Стефаниус так, словно это мы с ним знакомы всю жизнь.

— Ни про кого. — Неубедительно буркнула я. — Это так... абстрактный вывод. И вообще это я... в переносном смысле слова. — Ну а вдруг Стефаниус тоже не все знает про тех, кого знает чуть ли не всю жизнь? Скорее всего, ведь так и есть.

— Мммм... абстрактный... — Задумчиво-насмешливо протянул мужчина. — Тогда, давай, я расскажу тебе про себя и по Милушку все, что считаю нужным сам. А ты потом расспросишь про остальное.

— Рассказывайте. — Добро разрешила я. — Но не уверена, что смогу ответить тем же.

— Это ничего. — Кивнул Стефаниус.

Милушка тем временем подсела к нему поближе и приобняла мужа. Наверное, пыталась придать ему сил. Хотя у такого здоровяка сил хоть отбавляй. А, как у честного человека, душевных — тоже.

— Более двадцати лет назад в нашем королевстве произошел мятеж... — Осторожно начал преданный слуга короля.

Я передернула плечами — ну, произошел и произошел... давно же это было. К чему тут я, если все произошло задолго до моего рождения? Стефаниус натянуто улыбнулся.

— И это тем или иным образом отразилось на многих семьях нашей страны.

— А из-за чего начался-то мятеж? — Меня больше интересовало из-за чего затевают мятежи, чем как это отразилось на многих семьях. Как бы ни отразилось — пора бы уже забыть. — Наш король решил прихлопнуть долгоживущего батюшку или избавится от лишних наследников?

— Сиэль! — Не выдержала Милушка. — Керон бы никогда... Он не такой человек!

— Ну, мало ли... ошибки молодости, с кем не бывает.

— Милушка, не переживай, я сам. — Погладил по руке жену Оун. — Наш король действительно не стал бы плести заговоры, он слишком прямой для этого человек.

— Ну, с горяча грохнул... — Ломала трагедию я. — С кем не бывает.

— Заговор организовал старший брат нынешнего короля, средний сын в семье — он желал прийти к власти вместо старшего. У многих представителей семьи Магнелльских действительно сложный характер. Младшего брата он любил и рассчитывал, что тот станет на его сторону и, как младший, не будет претендовать на власть.

— Или знал чем его держать на крючке. — Мрачно предположила я. Моя мачеха всегда так делала.

Стефаниус аж поменялся в лице, Милушка досадливо поморщилась.

— Не важно. — Рассеяно посмотрел на стол Оун.

Наверное, не радовался тому факту, что беседа зашла не туда, куда он хотел.

— Так ты его грохнул и за всех отомстил? — С интересом подалась я в сторону Стефаниуса, хотя стол мешал.

Бедняга стал еще более рассеянным.

— Эм... Катлора Аниаса Магнелльского действительно убили в этом мятеже. Но прежде он успел убить своего старшего брата.

— А кто прихлопнул старого короля?

— Его завалило камнями, когда взорвали стену, на которой он командовал обороной замка — первую волну мятежником удалось отбить с помощью тех солдат гарнизона, которых не удалось подкупить или запугать заговорщикам.

— Это парадную стену, там, где теперь кованая решетка?

— Да, именно там. — Сразу понял, про что я Оун. — Хотя боюсь, скоро и ее не станет. — Отчего-то горько вздохнул он.

— Как же весело живется в столице! Жаль, сейчас некому затевать мятежи — слишком лихо Магнелльские друг друга повывели. А за чо остальные в мятеж полезли? Старый король и его старший сын были такими ужасными людьми?

— Нет, не настолько, хоть и не простыми, упрямыми, вспыльчивыми, непреклонными.

— Ну, короли же. — Понимающе кивнула я.

Стефаниус невольно улыбнулся.

— А остальные принимали участие ради личных выгод, как правило. Катлор опирался на средние прослойки в каждом классе — на тех, у кого есть силы, энергия и желание подняться еще выше.

— И возможность найти другой способ возвыситься. — Буркнула я.

— Ты правильно понимаешь. — Вздохнул Стефаниус. — Вот и моя семья выбрала неправильный способ возвыситься.

— А вы — нет. — Печально сказала я, чувствуя, как горечь охватывает сердце этого твердого и храброго человека.

— Спасибо. — Прикрыл глаза он.

— Моего отца арестовали в итоге, а матери запретили выезжать из поместья. Земли, как и некоторых других, скорее всего, отобрали бы, но они выдали мою сестру, свою дочь, за преданного королю человека. А я вынужден был взять другую фамилию, попроще, чтобы можно было оставаться подле слишком молодого короля и служить ему.