После того, как Джеко закончил выступление, нам выдали наши карты для побега, напечатанные на шелке. Они очень подробно охватывали весь Ирак и соседние страны. Но в результате они были просто очень огромными. Разложенные, они были размером с большое одеяло. Свернутый в рулон, каждая была похожа на пояс из толстой ткани. Плюсом было то, что масштаб был превосходным, и они были бы фантастическими для навигации по враждебной местности. Недостатком было то, что мы понятия не имели, где их спрятать.

Трикки поднял одну, развернув над головой.

— По крайней мере, теперь нам выдали чертовы парашюты.

Стив ткнул пальцем в свою карту и начал изображать напыщенного офицера:

— Итак, ребята, мы здесь, — он ткнул в карту коротким пальцем. — Я хочу, чтобы вы обошли здесь, поднялись сюда, затем сюда и осмотрели весь этот район.

Пока он это делал, его палец покрывал половину квадрата, и карта развевалась на ветру. В Следопытах вы никогда не показываете пальцем, давая указания, — это слишком неточно. Вы используете кончик карандаша или что-нибудь столь же тонкое.

В конце концов, мы решили туго свернуть карты побега и дважды обвязать их вокруг ремня наших боевых штанов, как пояс. Нам не выдавали золотых соверенов, как это было с SAS во время Первой войны в Персидском заливе. Они были нужны для того, чтобы подкупить местных иракцев, чтобы те помогли бойцам полка бежать из Ирака, если потребуется. Стив пошутил, что из-за сокращения расходов на оборону армия больше не может себе этого позволить.

В последние часы перед пересечением границы ребята возились с машинами. Они проверяли шины на давление и износ, а также на наличие повреждений от шипов и острых камней; они чистили, смазывали маслом все, что могло скрипеть на пересеченной местности; они закрепляли коробки с боеприпасами и следили за тем, чтобы ящики для хранения были плотно закрыты на задвижки. Занимаясь своей работой, Дез был достаточно увлечен и безумен, чтобы разговаривать с машинами.

— Ладно, итак, вот мы и пришли — это там, где и должно быть, на своем месте. Хорошо, милая, стройная и отлично выглядящая.

Стив и Трикки безжалостно стебались. Но Дез был эквивалентом заклинателя для лошадей у цыган, так что он мог разговаривать со своими машинами. Было настоящим утешением видеть его с нами.

Даже на этом этапе, когда мы были готовы отправиться в Ирак, Стив все еще валял дурака, как настоящий профессионал. Он взял устройство раннего предупреждения РХБЗ и начал ходить взад-вперед по песку, издавая этот странный пищащий звук. Он приблизил его к Дезу, и звуковой сигнал увеличился по высоте и темпу в десять раз.

— Чрезвычайная ситуация! Чрезвычайная ситуация! — объявил Стив металлическим голосом робота. — Зараженный! Зараженный! Этому человеку нужен еще один душ!

Предупредив Деза о том, что он «заражен», Стив взял блок детектора РХБЗ и прикрепил его к передней части нашего Пинки с помощью клейкой ленты. Закончив, он гордо отступил назад.

— Вот так, ребята, — объявил он. — Все, что нам нужно сделать, это разогнать зверя до 88 миль в час, и мы сможем отправиться в прошлое.

Я старался не рассмеяться. Никто не мог сказать, что я возглавляю бардак, но я бы никогда не захотел его прекращать. Насколько я понимал, такое дуракаваляние было жизненно важной частью снятия напряжения предстоящей миссии. С приближением часа «Ч» мы уделили несколько минут нашему любимому фильму «Чем заняться в Денвере, когда ты умрешь». Стив купил копию в магазине американского военторга, и она воспроизводилась на ноутбуке в жилой палатке. Старые приятели снова собрались вместе для последней работы, и у каждого мужчины была веская причина быть там. Это было сделано не только для получения последнего чека, чтобы они могли отдохнуть на солнышке: у каждого была личная причина выполнить последнее задание.

Энди Гарсия играет главную роль в фильме, гангстера с сердцем на правильном месте и целым рядом проблем. Когда один из его команды оказывается в тюрьме, Гарсия приходит навестить его. Двое мужчин прикасаются руками к разделяющему их стеклу, а затем произносят одними губами фразу «Напитки на яхте». Это относится к тому, как однажды они заработают свои миллионы и окажутся на Французской Ривьере, потягивая коктейли на яхте своей мечты.

Получив удовольствие от фильма, мы закончили с нашими шемагами. Отчасти это было практично: они не позволяли пыли попадать на наши волосы и лица. Отчасти это было сделано для маскировки: на расстоянии мы могли сойти за подразделение иракских коммандос. И отчасти это было психологически: мы вживались в новую оболочку. Сейчас нам пришлось бы думать и действовать как врагу, если мы хотим перехитрить его и победить.

Мы надели защитные очки из-за пыли, поднимаемой впереди идущими машинами, и на случай, если мы попадем в песчаную бурю. Мы не взяли перчаток, когда ехали сюда. Это был ночной переезд, так что должно было быть холодно, но если было хоть немного теплее, чем на морозе, то лучше их не надевать. Вам нужна была кожа на металле, когда вы находились в самом разгаре контакта и управляли всевозможными системами вооружения.

К тому времени, когда мы были готовы к выходу, мы были похожи на колонну двойников Безумного Макса. Когда первая из машин Следопытов скрылась в кромешной тьме, я повернулся к Стиву и Трикки: «Напитки на яхте». Они показали мне поднятый большой палец: «Да, это напитки на яхте, приятель».

Глава 8

Мы пересекли границу в темное время суток, направляясь к ПОБ (передовой оперативной базе), с которой 16-я десантно-штурмовая бригада должна была продвигаться дальше в Ирак. Едва наши колеса завертелись, как небо перед нами превратилось в полосу пламени. Впереди на горизонте бушевала мощная огненная буря, похожая на огромное ядерное облако. Нас предупредили, что иракские войска могут поджечь нефтяные скважины, пытаясь помешать нашему продвижению через пустыню. Таков был результат.

Вдали от пекла местность была черной как смоль и неподвижной. Это было огромное, безликое море небытия. Но прямо перед нами была серия яростных светящихся фонтанов. Когда мы подошли ближе, стало очевидно, насколько огромными на самом деле были гневные оранжевые извержения: каждое представляло собой огненную гору, вырывающуюся из-под земли, высотой около нескольких сотен метров, и каждое имело слегка грибовидную форму, как будто в замедленной съемке взрывалась связка атомных бомб.

Когда мы оказались в нескольких сотнях метров от первого огненного гейзера, нам больше не было холодно. Вместо этого жгучий жар обжигал открытые части наших лиц. Последовали пять минут езды по палящей жаре, оглушительный рев стоял у нас в ушах, когда огонь взметнулся высоко в воздух, а затем мы миновали первую подожженную скважину.

Мы продвигались вперед, и новые скважины извергали вокруг нас огненные вулканы нефти. Минут двадцать или около того жар обжигал наши лица и спины, а потом мы, наконец, обнаружили, что направляемся в холодную пустоту ночи. Мне пришло в голову, что каждое огненное извержение означает, что нефть на миллионы долларов превращается в дым. Но это было именно то, что иракцы сделали во время Первой войны в Персидском заливе, еще в 1991 году. Когда их изгнали из Кувейта, они позаботились о том, чтобы не оставить после себя ничего ценного. Они оставили после себя только выжженную землю и горящую нефть, а пожары на нефтяных скважинах были объявлены экологической катастрофой.

Я поймал себя на мысли, что задаюсь вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как иракцы подожгли эти скважины. И куда подевались исполнители? Нигде не было ни малейших признаков присутствия местных жителей, не говоря уже об иракских военных. В 1991 году иракские солдаты в основном бежали, оставив после себя только покинутые позиции и сгоревшие обломки. Похоже, на этот раз они планировали сделать то же самое.

Мы вырвались вперед по одной из главных асфальтированных дорог, которые вели в южный Ирак. На каком-то этапе мы свернули на второстепенную трассу, а затем оказались в открытой пустыне. Мы подъехали к месту расположения ПОБ, которое было изолировано от главной магистрали. Оно состояло из каменистой местности, перемежавшейся редкими пучками травы.

Рассвет наступил в 05:00, и к тому времени мы уже были на месте в нашем пустынном лагере. Мы были в пути добрых несколько часов, было очень холодно, и первоочередной задачей было заварить чай. С наступлением рассвета, казалось, стало не намного теплее. Небо было странно серым и затянутым тучами, и казалось, что погода может измениться.

Мы не спали всю ночь за рулем, но все еще были очень бодры, потому что только что въехали в зону боевых действий на территории противника. Война в Персидском заливе 1991 года была гонкой за то, чтобы вытеснить отступающие иракские войска из Кувейта, а затем вернуться домой за чаем и медалями. До сих пор казалось, что эта война будет идти тем же путем. Но, несмотря на это, теперь мы были в составе взвода, сражающегося на потенциально занятой противником местности, а машины находились в круговой обороне.

Неуверенный восход солнца обнажил бескрайнее пространство безликих скал и песка, простиравшееся, насколько хватало глаз, во всех направлениях. Это был плоский, как блин, участок голого небытия. В центре лагеря разбивали пару палаток для передового штаба бригады, а над нами и позади нас вдалеке мы все еще могли видеть огненно-черные облака горящей нефти.

Когда рассветный свет окрасил пустыню в странный песочно-серый цвет, мы были вдвойне бдительны и склонились над своим оружием. Насколько мы знали, в нескольких сотнях метров от нас могли окопаться иракские войска, наблюдающие и выжидающие. Когда солнце уже взошло и не было видно никаких признаков врага, мы выставили смены часовых, и таким образом начали подготовку к любым предстоящим операциям.

Доклады в штаб-квартиру поступали обильно и быстро. Ночью Королевская морская пехота организовала дерзкую вертолетную атаку, чтобы захватить полуостров Аль-Фау — жизненно важный участок суши, который дает Ираку единственный выход к морю. Морские пехотинцы столкнулись с минимальным сопротивлением, но печальной новостью было то, что они потеряли восемь человек, когда вертолет потерпел крушение во время песчаной бури. Мы также получали сообщения о том, что экспедиционные силы американской морской пехоты продвигаются на север, чтобы захватить город Насирия, расположенный в 200 километрах вглубь Ирака. Насирия расположена на берегу реки Тигр, поэтому она была жизненно важным пунктом переправы для сил, наступавших на Багдад.

Теперь мы знали, что Королевская морская пехота захватила территорию без особого сопротивления и что Корпус морской пехоты США продвигался вперед, казалось бы, без сопротивления. Мы также знали, что на местах в Ираке действуют подразделения SAS и SBS, проводящие тайные операции. Они вошли с северо-запада Ирака через иорданскую границу, и им предстояло перехватить иракские линии связи и подготовить воздушные удары. Плюс они нанесли бы удары по предполагаемым объектам с ракетами СКАД, чтобы предотвратить их применение против сил союзников или обстрел Израиля, как это сделали иракцы во время Первой войны в Персидском заливе.

Мы начали задаваться вопросом, когда же наступит наш час действия, момент Следопытов. Я вспомнил слова Джеко: «Я ожидаю чего-то экстраординарного от Следопытов. … Будет много сюрпризов... и вы привыкнете, так что наберитесь терпения». Джако был прав. Нам нужно было набраться терпения и дождаться подходящих миссий для Следопытов. У нас впереди были американские войска, но в наши обязанности не входило продвигаться по дорогам, расчищать и удерживать позиции. Наша ключевая роль заключалась в том, чтобы высадиться с воздуха впереди вражеских войск, произвести разведку и захватить местность в глубине их территории.

Мы не стали разбивать палаточный лагерь на ПОБ, потому что не собирались оставаться там надолго. Вместо этого мы разложили биваки рядом с машинами и попытались немного отдохнуть. Мы надеялись, что нас забросят на операцию, когда командир бригады получит разведывательные задания, которые ему нужно будет выполнить. И действительно, Джон начал вызывать патрули, чтобы дать им приказы. Знать лишь то, что необходимо — это основа ОпБез (оперативной безопасности) в Следопытах, и отдельные патрули часто понятия не имеют, чем занимаются другие. Ты не можешь рассказать о том, чего не знаешь, если тебя схватили.

Как заместитель командира Следопытов, я сидел где-то в середине этой пирамиды «знать лишь то, что нужно знать». Если я должен был принять командование патрулями на местах, мне нужно было знать основы того, чем занимается каждый из них, не зная слишком многого, чтобы подвергать опасности жизни. В течение утра все патрули, кроме нашего, получили задания. Три из них перебрасывались в мертвую зону между Корпусом морской пехоты США и нами. Им было приказано наблюдать за ОРН (обозначенными районами наблюдения), серией крупных дорожных развязок на севере, и навести удары реактивной авиации, если они заметят силы противника.

Мы с завистью наблюдали, как эти патрули покидали ПОБ. Двое направились прямо на север, двигаясь по открытой пустынной местности, в то время как третий погрузил свои Пинки в тяжелый вертолет «Чинук». Их должны были забросить глубже в пустыню, где-то к северо-востоку от нас. Мы сидели вокруг, пили чай и пытались сохранять позитивный настрой. Мы могли видеть на многие мили в тусклом сером свете, и ни в одном направлении не двигалось ничего, кроме британских солдат и машин. Однако наш патруль, похоже, никуда не собирался уходить.

Если не считать движущихся британских войск, здесь было устрашающе пусто и тихо. Там не было ни овец, ни коз, ни бедуинов, ни гражданских транспортных средств. Это было так, словно мы приземлились в стране призраков или на мертвой планете. Очевидно, иракцы знали, что мы придем, потому что они подожгли нефтяные скважины, но куда, черт возьми, они подевались сейчас?

Около полудня меня вызвали в штабную палатку, чтобы проинструктировать о задаче, поставленной перед двумя из трех оставшихся патрулей. В сотнях километров к северу от нас находился иракский аэродром под названием Калат-Сикар. Это было примерно на полпути между тем местом, где мы сейчас находились, и Багдадом. Двум патрулям было дано задание провести разведку и обозначить ВПП (вертолетную посадочную площадку) на аэродроме Калат-Сикар, чтобы 1-й батальон парашютно-десантного полка мог высадиться там на «Чинуках» и взять его под охрану.

Калат-Сикар должен был находиться в добрых 150 километрах за иракской линией фронта. После захвата он стал бы отправной точкой, которая позволила бы 16-й десантно-штурмовой бригаде нанести удар далеко впереди иракских сил. Британские войска плюс Корпус морской пехоты США использовали бы Калат-Сикар для нанесения воздушных ударов вглубь Ирака. Короче говоря, захват Калат-Сикара был ключом к наступлению союзников и захвату Багдада, и это могло буквально выиграть нам войну. Это была миссия, за которую стоило умереть.