Все эти дни, пока омега сидел в изоляторе, он не мог не думать о своём возлюбленном. Нынешний проступок был слишком серьёзен, чтобы оставить его без последствий. И последствия были — в самый разгар заключения, когда Аполло приходил в себя после очередной дозы транквилизаторов, ему показали видеозапись, на котором Авеля бьёт по лицу один из сторожей. Крепко бьёт. И это вызвало новый приступ ярости. Дюжие санитары еле-еле его скрутили снова, после чего врач вколол что-то странное, от чего сопротивляемость Двуликого очень быстро упала. Врач не был особо силён духом, но он как-то нагонял на омегу такого страха, что тот скулил, как побитый щенок, и пятился в угол, сжимаясь в комочек. Откуда мог взяться это страх? Ведь Светлейший и Флоренс позволили ему стать сильнее, выносливее! Тот укол не стал единственным, после этого время от времени в изолятор кто-то заходил, и Аполло снова охватывал прибивающий к земле страх. Он не смотрел на этих людей — страшно было просто поднять глаза на вошедшего, и этот страх изматывал похлеще любой работы. Последние сутки пребывания в клинике его не трогали, и это позволило худо-бедно придти в себя. Вероятно, как и говорил Эндрю Филлипс, он был ещё нужен. Надолго ли?
Держись, любовь моя! Я скоро освобожу нас, клянусь! Ещё немного!
"Мустанг" тронулся с места, и Аполло переключился на более актуальную задачу. Всего маршрутов, по которым его возили к Авелю, было три. Судя по первым ориентирам, сегодня был выбран маршрут номер два. Вот сквозь приоткрытое окно — охранник Фермор, та ещё скотина, позволял себе курить в машине, сидел рядом с водителем и опускал стекло, чтобы в салоне не воняло — пахнуло известной на весь Камартанг кондитерской "Мечта". Аполло несколько раз бывал там в качестве живой рекламы и угощался тамошними пирожными, которые вообще-то в рекламе совершенно не нуждались. Даже повезло познакомиться с самим кондитером, омегой Джулиусом — замечательный человек и мастер своего дела! Если бы не возраст — мастеру уже перевалило за сорок — то, пожалуй, Двуликий позволил бы себе больше фривольности в общении. Дальше был ещё один перекрёсток, два поворота направо... Молодёжный клуб "Белая лилия", в котором он как-то выступил с полустриптизом на особом мероприятии в самом начале своей официальной карьеры. Аполло прислушался и уловил звуки знакомой музыки — та группа выступала. Боги, хоть бы раз попасть на их концерт!.. Дворы... Два поворота налево... Вот визг инструментов — ремонтная мастерская. Всё правильно, второй маршрут. Ещё пять поворотов, один светофор — и они почти на месте.
Этот грёбаный Камартанг так разросся, что тут впору военные игры устраивать — все эти улицы будто нарочно приспособлены для петляний и погонь!!! И как только таксисты не плутают?!
Наконец "Мустанг" остановился, и Аполло словно оцепенел. Его сердце начало учащённо колотиться о рёбра, будто желая пробить их и выскочить наружу. До вожделенного дома осталось всего ничего, и это расстояние они будут идти пешком. Фермор один из лучших, так что надо держаться — от него не уйдёшь, а сам Аполло ещё не настолько восстановился, чтобы рыпаться. А так хочется вырваться из-под "опеки" и помчаться к дому со всех ног! Аполло уже знал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Примут за попытку побега и просто отвезут обратно. И он ещё долго не узнает, что же ещё эти гады сотворили с его Ангелом. Пламмер утверждал, что ничего сверх того, что ему показали, не было, однако Двуликий слишком хорошо знал хозяина. Пламмер или его хозяева вполне были способны на любую подлость. Аполло до безумия хотел поскорее убедиться, что с Авелем всё в порядке, и так же безумно боялся взглянуть своему омеге в глаза.
Его вытащили из машины и сорвали повязку с глаз. Аполло не скоро проморгался, чтобы оглядеться. Знакомый двор, окружённый типовыми панельными пятиэтажками, построенными после эпидемии шестидесятого года. Несколько фонарей, детская площадка... Вожделенный дом прямо перед ним — заметно обшарпанные стены, с козырьков подъездов свисают сосульки, грозясь обрушиться на головы жильцам. Одно окно на пятом этаже притягивает к себе, как магнитом, и Аполло видит в нём силуэт омеги.
Авель. Он ждёт его каждый день.
В горле начал твердеть сухой ком, а глаза ожгли подступающие слёзы. Дышать становилось всё труднее.
Авель... Любовь моя... Прости... Прости, если сможешь...
Второй подъезд, пятый этаж. Поднимаясь по лестнице — ноги подкашивало, и Аполло из последних сил вцепился в шаткий поручень, чтобы не упасть — Двуликий невольно косился на двери квартир. За ними кипела простая жизнь, слышались голоса, в том числе и детские. Как же ему хотелось туда, в эту самую простую жизнь, где нет изматывающих графиков, камер и лицемерного благополучия!!! Может, эти люди и живут без больших денег и самых современных удобств, но зато они куда свободнее, чем он. Они вольны делать всё, что захотят. Они не скованы цепью и более свободны в выборе. Аполло хотел жить там, чтобы побыстрее забыть блеск славы и вернуть себе своё настоящее лицо. Жить с Авелем тихо и мирно.
Вот и заветная дверь. Обитая чёрным кожзаменителем, снабжённая телескопическим "глазком", сквозь который виден свет. Аполло с трудом дышит. Он буквально ощущает аромат своего омеги, хотя их сейчас разделяют дверь и коридор прихожей.
Как Авель его встретит после всего, что было???
На звонок вышел Молчун, как его для себя прозвал Аполло. Всего у Авеля было четыре сторожа, которые работали парами посменно. Одна смена состояла из обычных козлов, вторая вполне приличная, и сам Авель утверждал, что эти двое, одним из которых был Молчун, обращаются с ним очень даже хорошо — приносят книжки, газеты и журналы, кассеты с фильмами, не беспокоят без необходимости и никогда не дразнят. Когда Авель смотрел телевизор, они иногда составляли ему компанию, и их общество совсем не раздражало и не напрягало. Иногда с этими парнями даже удавалось нормально поговорить. Молчун был самым неразговорчивым, зато пах лучше напарника. Хорошо, что сегодня его смена — сам не будет беспокоить и напарнику не даст.
Альфа молча пропустил визитёров в квартиру, и Аполло встревоженно принюхался. В воздухе ощущался запах бугая из другой смены. Их что, поменяли??? Зачем???
Аполло растерянно обернулся к хозяину, и тот ухмыльнулся. Всё ясно — режим ужесточён.
— Два часа. — Бета выразительно постучал пальцем по своим наручным часам. — Время пошло.
Дверь за спиной вышедшего хозяина закрылась, и Аполло начал торопливо разуваться и снимать куртку. Два часа! Всего два часа!!!
Аполло настороженно заглянул в крохотную кухню, чтобы убедиться, что тот, второй, сидит там. Сидит и делает вид, что разгадывает кроссворды. Самый мерзотный из той пары. Питерс.
Адам, спаси и сохрани...
Квартирка была двухкомнатная, в одной, снабжённой надёжной дверью и добротной запахоизоляцией, и жил Авель. Во второй поочерёдно спали сторожа. Из заветной комнаты, дверь в которую была приоткрыта, вовсю пахло тем самым ароматом, который тянул и тянул к себе. Авель уже знает, что он здесь. Что он скажет? Как смотреть ему в глаза?
Ноги Двуликого будто приросли к полу. Время утекало, а он всё ещё стоял за порогом. Наконец Аполло опомнился и сделал шаг...
Риан смотрел на окно, рядом с которым стоял Авель, зябко кутаясь в шерстяной плед. Худенький, бледный, волосы заметно отросли, но плеч ещё не касаются. Осенью его подстригали... Ещё в приюте штатный клерик почему-то невзлюбил эти волосы и всегда требовал стричь покороче. Всё-таки короткая стрижка Авелю так к лицу!
— Авель...
Омега медленно обернулся, и Риан сглотнул — возле левого уголка рта его возлюбленного заживал кровоподтёк. Тот самый удар. И возле левого глаза заметен след от удара. Боги милостивые... И всё это из-за него!!!
Риан отчаянно прикусил нижнюю губу, привалился к дверному косяку и медленно сполз на пол, тихо всхлипывая. Ему было ужасно стыдно. Стыдно за эти побои. За многочисленные измены. За свою выходку в "Кармине". Он уже не думал о спасённых сородичах. Он думал о том, какие неприятности навлёк на единственного в своей жизни, по настоящему близкого и дорогого человека. Светлейший, будет справедливо, если Авель просто отвернётся от него, давая тем самым понять, что между ними всё кончено. Что он не желает больше его ни видеть ни знать.
Горячие слёзы катились по лицу омеги, наполняя рот солью. Риан плакал и плакал, будучи не в силах сдерживать всё то, что успело накопиться. Он ужасно устал. Смертельно устал.
— Прости... — кое-как выдавил он из себя, опираясь одной рукой об пол, а второй прикрывая краснеющее лицо. — Прости... если сможешь...
Чудесный аромат Авеля приблизился. Его лёгкие мягкие шаги. Они словно оглушали. Что он скажет? Ударит, не выдержав всего этого? Это будет справедливо — обещал защитить и не защитил. Аромат омеги обволакивал несчастного Двуликого, проникая в самую глубь и пробуждая робкую надежду, что, может, и в этот раз его простят, не осудят...
— Бедный мой, — прошептал Авель, опускаясь на колени рядом с ним и опуская ладонь на макушку Риана, поглаживая его волосы. — Что они с тобой сделали?!
Риан вскинулся и наткнулся на ясные серо-голубые глаза, в которых скапливались слёзы. Авель тоже готов был расплакаться — от боли за своего возлюбленного.
— Авель...
— Я знаю, ты не просто так это сделал... но это было очень неосторожно с твоей стороны! — В дрожащем голосе омеги прорезался упрёк. — Ведь эта змея могла тебя задушить!!!
— Я... я должен был... я не мог иначе... — Риан поник.
— Я знаю. — Авель обнял его и привлёк к себе, прижимая к груди, в которой так же бешено, как и у самого Двуликого, билось сердце. — Я знаю. Но в следующий раз думай сначала, а потом делай. Ты хоть представляешь себе, что бы со мной было, если бы ты погиб??? Как бы я жил без тебя???
Риан судорожно вцепился в плед, прихватывая тёплую байковую рубашку Авеля. Он просто тянулся к своему омеге, как проклюнувшийся весной росток к солнцу. Он тянулся к нему, как к последнему спасению. И был спасён — объятия Авеля были так же крепки и нежны, как и всегда.
Он простил своего непутёвого возлюбленного.
И Риан зарыдал с новой силой, уткнувшись в плечо своего омеги, мягкая рука которого гладила его по голове.
Риан плохо помнил, как они поцеловались. Как поднялись с пола и двинулись к постели. Как торопливо раздевали друг друга. Он помнил только аромат — аромат цветущей оранжереи, расположенной на территории приюта, в которую маленького Риана за проступки и шалости ссылали работать, а Авель нарочно напрашивался на наказание, чтобы не расставаться с другом и лишний раз пристыдить его за несдержанность.
Они были неразлучны всю сознательную жизнь. Первым самым ярким воспоминанием был именно маленький Авель, который промывал его разбитые локти и коленки после первой крупной драки — им обоим было по четыре-пять лет. Риан уже тогда просто не представлял себе, как это Авель может просто взять и исчезнуть! Разлука, когда мальчика перекупил Пламмер, стала настоящим испытанием, и при первой же возможности омежка потребовал, чтобы Авеля нашли и привезли к нему. Долгожданная встреча внезапно случилась перед съёмками "Гарема" и стала для Двуликого полной неожиданностью. Он к тому времени был знаменит, его роль закономерно изменилась — "звезда" начала зазнаваться — и появление Авеля едва не вынудило забыть о напускной личине. Они были взрослыми, вполне созревшими, и Риана потянуло к Авелю уже как-то иначе. Это было неописуемо сильное желание!!! Подобного он никогда ни к кому не испытывал. Риан дико боялся того, что может сказать друг, когда поймёт, и был ошарашен, увидев встречное влечение. Авель снова взял на себя роль умного старшего, и их первая близость стала настоящим поворотным моментом в их отношениях. Уже в самый разгар съёмок "Гарема" они окончательно признались друг другу в любви, и эта любовь стала единственным лучом света в тёмном царстве шоу-бизнеса.
Чуть позже Авель признавался, что новая сущность друга тоже потрясла его, как и идентичность Риана с новой знаменитостью, о которой говорили все, однако он быстро принял её как должное. Видя Аполло на фотографиях и по телевизору, он замечал немало знакомых мелочей, но грим и яркие наряды слишком сильно отличали Риана Девро от его фальшивой личины. Всё сказал запах в день встречи. Сложнее было поверить до конца, что перед ним всё тот же мальчишка, который был с ним в приюте. Прошло слишком много времени, и все эти годы они находились в достаточно разных условиях — Авель был одним из многих, Риан вращался в кругах элиты. И всё же это был он. Тот самый мальчик, который столько значил для него. Который никогда не давал его в обиду и без лишних раздумий лез в драку. Который, едва объявляли отбой, дожидался, когда все заснут, и перебирался к нему в постель, где и спал до самого рассвета, чтобы вовремя успеть вернуться в свою. Которого он так часто ругал за несдержанность и всевозможные проказы. Авель всегда был гораздо серьёзнее и ответственнее, чем его друг, словно родился уже взрослым и умудрённым жизненным опытом. Он и остался таким, когда вырос. Риан слишком хорошо понимал, как ему повезло с избранником, оттого-то и приползал всегда к нему с поджатым хвостом, прижатыми ушами и виноватым взглядом, ожидая, что его прогонят, но встречал только любовь и ласку. Каждый раз.
Риан раз за разом возносил богам хвалу за их бесценный дар, которого был недостоин. Который пытался беречь, но снова и снова подвергал опасности. Слушая слова любви и видя, что его ждут и прощают раз за разом, он чуял, что Авель искренен. Как и всегда. Каждый раз, как им удавалось уединиться, они буквально забывали обо всём, наслаждаясь друг другом. Прошедшие годы для Авеля тоже получились непростыми, и всё же омега выдержал это всё с редким мужеством и выдержкой, закалёнными ещё в приюте. Он и сейчас продолжал где-то находить силы ждать и прощать, и это рождало в Риане почти суеверное преклонение перед возлюбленным. И бояться каждый раз, как его самого вновь заносило не туда.
Авель, любовь моя, за что ты так любишь меня? Такого грязного?..
Не говори так, милый! Ты совсем не грязный!
Но я так виноват перед тобой...
Виноват не ты. Это грязь Аполло, а не твоя, а ты — не он.
Но эта шкура... Она начала прирастать ко мне. Я это чувствую!..
Она не прирастает, а липнет. Грязь, которая окружает тебя, и даёт тебе это ощущение. Тебе только нужно отмыться от этой грязи, а я буду той самой чистой водой, которая и очистит тебя.
Но то, что я сделал в "Кармине"... Я не смог придумать ничего другого...
Тогда ты и не мог придумать ничего другого. Просто не мог. Пожалуйста, не думай об этом сейчас. У нас так мало времени.
Я люблю тебя! Люблю! Только тебя! Клянусь, кроме тебя мне никто и никогда не будет так нужен!!!
Я знаю. Чувствую. И я тоже тебя люблю. Всегда любил.
Не только за чувство очищения, покоя и умиротворения Риан любил встречи с Авелем. Не только за чувство настоящего упоения от секса с ним. Ещё и за то, что в моменты близости они могли разговаривать без слов и безошибочно понимать друг друга. Как будто в эти минуты обретали способность к мифической телепатии, о которой на полном серьёзе рассуждали некоторые мистики и священнослужители. А как ещё объяснить тот феномен, что они совершенно точно могли расшифровывать взгляды друг друга, частоту дыхания, характер прикосновений, малейшие движения лицевых мышц, тел и жесты? Да ещё и во время секса, когда верхняя голова практически не работает. Это было самое настоящее чудо, которое свершалось каждый раз. И свершилось сегодня.