Потери и находки

Немолодая женщина, одетая в такую же серую одежду, как и встречавшие их монахи, с тою лишь разницей, что у неё из-под длинной рубахи выглядывал подол юбки, а не штаны, молча кивнула Дайгу и сделала знак следовать за нею.

Несколько линов искусник шагал следом за Дайгом молча и хмуро, почти не глядя по сторонам, но пройдя с десяток поворотов, коридоров и лестниц, ведущих то вверх, то вниз, начал ехидно ухмыляться. Монашка старательно запутывала их, водя кругами, и он уже мог назвать не одно место, где проходил пару линов назад.

Дайг оглянулся и свойски подмигнул, давая понять, что заметил злое веселье напарника, и искусник коротко пожал в ответ плечами, безмолвно обещая не обижаться на подобные хитрости.

-Она заблудилась? — звонко и по-детски бесхитростно поинтересовался вдруг Ленс, — мы мимо этой двери третий раз идём.

-Ты ошибся, — попробовал утихомирить его Дайг, но эта попытка потерпела неудачу.

-Нет, — уверенно обрадовал его мальчишка, — когда мы шли мимо второй раз, я на неё плюнул. Вон, видишь?!

Плечи идущей впереди женщины дёрнулись, и она закхекала, словно в приступе кашля, но Инк её уловке не поверил. Сам в щекотливых ситуациях умел отвлекать внимание, причём намного лучше.

Зато после этого выступления Ленса их путь продолжался недолго. Провожатая резко свернула в скрытый за занавесью коридорчик и вежливо распахнула перед гостями обитую войлочной кошмой дверь.

-Доброе утро, — приветствовал их невыразительный, словно смертельно усталый женский голос, и Инк в который раз порадовался, что зелье ночного видения ещё не потеряло силу.

В комнате властвовал густой сумрак, усиленный плотно задёрнутыми шторами и еле тлеющей лампадке не под силу было его разогнать. Несомненно, хозяйка комнаты не собиралась позволять незваным гостям рассмотреть себя во всех подробностях.

Но старик разглядел всё. И довольно молодое ещё лицо, отмеченное печатью той строгой красоты, которая не меркнет с годами, а становится утончённое и дороже, как творение великого мастера. И одежду, ничем не отличавшуюся по виду от той, в какой ходили обитатели этого места, но значительно превосходящую ее по качеству. А еще тёмные волосы, собранные на затылке в тяжёлый узел и цепочку от амулета, выглядывающую в вырезе рубахи.

Инку просто до дрожи в пальцах хотелось проверить амулет наставницы собственным браслетом, но он стоял неподвижно, подозрительно обшаривая взглядом комнату, как сделал бы каждый, кому не добавляло зоркости выпитое зелье.

-Доброе утро, матушка, — учтиво произнёс Дайг и принялся объяснять, не ожидая расспросов, — в этих детях я принимаю участие... их дядю убили ночники. А старика нанял себе в помощь. Остальные — узники из Ивстона.

-Обоз, разумеется, встретился вам случайно, — по-прежнему безразлично проговорила настоятельница, — отведи детей в верхние комнаты и устрой отдыхать, а я пока побеседую со стариком.

Телохранитель не задал ни единого вопроса, немедленно развернул Лил лицом к двери и почти вытолкнул из комнаты, а Ленс сам выскочил следом за сестрой. Следом за ними спокойно вышел Дайг, плотно прикрыв за собой дверь.

-Как ты думаешь... — помолчав несколько мгновений, так же отрешённо осведомилась матушка, — кто из людей, бывших лин назад в этой комнате, не сумел рассмотреть узор на ковре?

-На ковре нет узоров, — вежливо склонил голову Инк.

Эта игра было ему известна, и он точно знал, отвечать лучше правду, по крайней мере, о тех подробностях и событиях, которые можно проверить. Но немного, до известного предела, схитрить всё же можно.

— То-есть, ты не хочешь отвечать за остальных, — полуутвердительно произнесла настоятельница.

-Так ведь за них отвечает мой хозяин, — простодушно вытаращил глаза искусник, — ему всё про них ведомо.

-В самом деле... — притворно задумалась женщина, — а почему он нанял тебя? Кстати, как его зовут?

-Я так и зову, хозяином, — заявил старик, правдиво вытаращив глаза, — а почему он нанял меня, вам тоже лучше у него спросить.

-А ты не знаешь?

-Подозреваю... но утверждать не возьмусь. Негоже в мои лета попусту языком молоть.

-Да, старость не радость... если она настоящая, разумеется.

-Кому как, — пожал плечами Инк.

-А сколько, ты говоришь, тебе лет?

-Когда это я такое говорил? — неподдельно изумился искусник.

-Ну, раз не говорил, значит скажи сейчас, — строго приказала настоятельница, показывая этим свое нежелание и дальше болтать ни о чем, — но сразу предупреждаю, как я думаю, в этой комнате не было ни одного человека, который не рассмотрел ковёр.

-Если только его не интересовали совсем другие вещи, — упорно стоял на своём Инк, и, не желая ссориться с хозяйкой, примирительно добавил, — например, Ленса вряд ли волновало, на чём он стоит.

-Вот теперь я уверена... — откинувшись на высокую резную спинку деревянного кресла, довольно усмехнулась матушка, — что точно знаю, почему Дайг нанял именно тебя. Хотя наверняка всё намного сложнее. И значит, у меня есть для тебя подарок... или даже не один.

Инквару очень хотелось в ответ на это заявление ввернуть нечто язвительное, но на его лице появилось растерянно-изумлённое выражение.

-Да за какие заслуги, матушка! Нет, я, конечно, премного благодарен... но вы что-то путаете.

-Да как я могу спутать, — передразнивая его, всплеснула руками настоятельница, раскрыла стоящую на столике шкатулку с письменными принадлежностями, покопалась и положила перед Инком туго скрученный лист сероватой казённой бумаги, — если тут всё подробно описали.

Еще даже не взяв свиток в руки, искусник доподлинно знал, о чем пойдёт речь в приказе, какие городские главы считали нужным отправлять всем правителям окрестных баронств, сёл, городков и крепостей. Разумеется, никто из них и близко не надеялся вернуть пропавшие ценности или беглеца. По неписанным законам этого мира все трофеи оставалось как вознаграждение тому, кто поймал наглеца, осмелившегося не подчиниться хозяину родных мест. Потому и писались подобные указы не для того, чтобы вернуть утерянное, а ради острастки всех остальных, кто вздумает подняться наперекор воле правителей.

Пока Инквар читал описание собственной внешности и кучи различных преступлений, к которым не имел совершенно никакого отношения, ему удавалось удерживать на лице невозмутимое выражение, однако в его душе в эти лины кипела смешанная с отчаянием ненависть.

Вот и кончилась его игра, не успев даже как следует начаться. Отказываться от своей внешности глупо, да и бесполезно, как всем известно, старшие сестры монастыря имеют магические способности. Говорят, будто только к целительству тел и душ, но Инк давно не верит таким россказням. Невозможно обладать только одной способностью, просто остальные обычно послабее основной. Такие как предсказание погоды, видение заряженных магией вещиц и распознавание истины.

Поэтому его мгновенно выведут на чистую воду, да и сила на их стороне. Смешно представить, как искусник отбивается от кучи монахов, которые пожелают сунуть его в лохань, чтобы рассмотреть истинную внешность. И печально, так как отбиваться он не станет. Тут негодяев и злодеев нет, а причинять вред всем остальным Инку не позволит этика искусников. Настоящих, разумеется.

И как ни горько это признавать, но видимо он добегался... жаль, что так скоро. Рыжих подопечных тоже жаль... но их вроде бы взял под охрану Дайг. А вот про него искусник думать не хотел... слишком тяжко и больно вдруг становилось в груди, хотя разумом он всё понимал. Слишком хорошо знаком телохранителю этот монастырь, и слишком ему тут верят... то, как встретили, о многом говорит. Такое доверие не рождается на пустом месте, его заслужить нужно, и услуга непременно должна быть весомая, важная для здешних хозяек. Просто деньгами или ценностями такого не купить... да и богат монастырь, очень богат. И некоторые с удовольствием запустили бы загребущие лапы в его сокровищницу, да пока удерживает здравый смысл. Все живые люди и у всех в любой момент могут найтись тяжёлые болячки или появиться раны. И куда тогда бежать за спасением, если разграбят монастырь и растащат по баронствам его обитателей?

-Ну а какой же еще подарок меня ожидает? — Самим вопросом признавая справедливость предположения матушки осведомился Инк и в его голосе, против желания невольно прорвалась нотка горечи.

-Вот, — так же бесстрастно выложила монахиня на стол второй свиток.

Это послание искусник читал, не скрывая мрачной ухмылки, сразу трое, Хангильда, Фертин и градоначальник Индруга объявляли крупную награду за известие о месте его пребывания. Причём, последний обещал заплатить втрое, если получит не просто известие, а самого Инка.

-Спасибо, — дочитав, бросил он письма на стол, — что дальше?!

-Вот это, — подала последний свиток матушка.

На этот раз послание было написано на клочке грязноватой бумаги, и явно неподалёку от воды, или под дождём, некоторые буквы расплылись и поблекли. Неизвестный Инку человек сообщал, что полторы декады назад заставу в Минье прошёл невзрачный старик, грудь которого светилась новогодним деревом. А еще через три дня проехал отряд хорошо вооружённых всадников, и их командир расспрашивал именно об этом старике.

Вот это была очень важная информация, и самым главным в ней была вовсе не осведомлённость ловцов о новой внешности Инка. Он не особо и надеялся пройти весь путь до перевала и ни у кого не вызвать подозрения, рассчитывал только на фору во времени. Слишком много людей подрабатывает соглядатайством, и слишком хорошо снабжают самых прилежных из них различными амулетами, чтобы чужой человек мог проскользнуть мимо, не вызвав никаких подозрений. Кроме того, работают доносчики по принципу, лучше переусердствовать, чем не доложить о какой-нибудь, пусть и самой небольшой неувязке в облике или поведении незнакомца. И теперь, когда с таким трудом доставшаяся фора фактически исчерпана, искуснику будет намного труднее улизнуть из лап ушлых ловцов.

Но и эта неприятность казалось мелочью по сравнению со словами монастырского доносчика о новогодних огоньках. Инк сам, лично усилил медную сеточку, скрывающую малейший отсвет спрятанных в жилетке камней, амулетов и браслетов, сам обшил ею изнанку верхней рубахи, которую, не снимая, носил поверх жилета. И, обрядив во всё это подходящий чурбак, тщательно проверил браслетом, не выдаст ли его свет магических вещиц.

А какой-то шпион рассмотрел кучку огоньков так легко, словно искусник не сделал всего возможного для своей защиты. Обидно и горько, и тем обиднее, что последние три дня он сам лез в ловушку, с искренней уверенностью считая, будто действует по собственной воле.

Инк разом припомнил все события последних дней, ночников, Кержана, рыжую нахалку... покачнулся и тяжело шлёпнулся на стул, закрыв лицо руками. Было невыносимо больно понимать, что все те, за кого он так волновался, оказались просто дешёвыми комедьянтами. Безусловно, ловкими и талантливыми... но от этого не менее презренными.

Неподалёку послышалось лёгкое шуршанье, раздались чьи-то мягкие шаги, потом мягко чмокнула дверь... Инк ни на что не обращал внимания. Больше ему ни до чего нет дела... узников не должны волновать проблемы и заботы тюремщиков.

Голова мужчины неожиданно закружилась и потяжелела, словно его страдания внезапно стали насыпанными в шапку булыжниками. Сообразив, что это кончается действие зелья бодрости, искусник склонил голову к плечу и, безразлично усмехнувшись, закрыл глаза, отдавая себя во власть случайности.

Глава 13

Проснувшись, Инквар не сразу открыл глаза, сначала на миг затаил дыханье и попытался вспомнить, что происходило в тот момент, когда он засыпал. Душу отчего-то давило тяжёлое, не прошедшее за время его сна ощущение крупной утери, и первым делом следовало разобраться, откуда оно взялось. В памяти почти мгновенно всплыл полумрак комнаты, тусклая лампадка и красивая, но холодная как ледяная статуя, женщина в сером.

Вот теперь всё ясно... — помрачнел Инк и не сдерживаясь вздохнул. Да и чего теперь прятать свои истинные чувства?! Отныне он раб, насколько искуснику было известно, никто пока не мог похвастать, будто сумел уйти из монастыря. Да он и сам успел оценить высоту и толщину сложенных из огромных глыб старинных стен, ограждающих монастырь со стороны входа в узкое ущелье, отвесные бока скал, вздымающихся над крышами построек и тающий вдали полукруг покрытых снегом горных вершин. Замыслить отсюда побег может только безумец, готовый не щадить ни своей ни чужих жизней.

Искусник еще раз вздохнул и распахнул глаза.

Сперва ему показалось, будто ничего не изменилось и спит он в той же комнате, где засыпал, но наважденье длилось всего миг. Хотя и здесь было так же сумрачно и неуютно, как там, но лежал он всё-же на постели, и даже был укрыт одеялом, хотя и полностью одет.

Значит знают, как опасно пытаться раздевать искусников, искривила губы злая ухмылка, и Инк приподнялся на локте, изучая комнату, куда кто-то отважился его притащить. Узкая, как и подобает кельям, и такая же холодная, маленькое, как бойница, окошко даёт представление о властвующем снаружи времени суток и о погоде, но почти не пропускает света. Однако и того, какой попал сюда из серого то-ли позднего вечера, то-ли из раннего утра вполне хватает, чтобы рассмотреть маленький столик у окна и вторую лежанку у противоположной стенки. Она стояла на расстоянии вытянутой руки и Инку хватило одного взгляда, чтобы узнать мирно спящего там мужчину.

Непонятно только было, как у него хватило глупости или наглости заснуть рядом с тем, кого он так подло предал? Неужели не заподозрил, каким искушением станет для дрожащих от ненависти пальцев искусника его незащищённое горло?!

Инк перевёл взгляд на собственные руки, самовольно потянувшиеся к карманчику с ядовитыми иглами и усмехнувшись, бессильно уронил кисти на постель.

Все правильно он рассчитал... понял небось за время совместного путешествия, что Инк не дурак, и не самоубийца. И никогда не станет нападать или мстить сгоряча, не продумав последствий и скрупулёзно не просчитав всех шансов.

Откинув одеяло, искусник сел, покрутил шеей, разминая уставшие от неудобного положенья позвонки, и решительно встал с лежанки. Где тут у них умываются?! Да и сжевать чего-нибудь неплохо бы, а потом он сядет и обдумает, как выжать из этой паршивой ситуации максимум выгоды. А после затаится... и будет ждать, пока изменчивая судьба не подбросит шанс или подсказку.

Когда он вернулся в комнату, Дайг уже не спал, сидел на своей постели и спокойно затягивал шнуровку колета.

-Доброе утро, — испытующе глянув на вошедшего, поздоровался телохранитель, однако Инк притворился глухим.

Ему совсем недавно пришла в голову неожиданная и крамольная мысль, раз он теперь раб, то далеко не простой, и значит те, кому нужны его услуги, должны мириться и с его причудами. Разумеется, ничего особого он требовать не станет... но приветствовать тех, кого отныне ненавидит, решительно не желает.

-Дед... — подождав пару линов, и так и не дождавшись от напарника ни слова, укоризненно произнёс Дайг, — мне казалось... ты отдохнёшь и снова начнёшь соображать как разумный человек... а не как истеричная дура.