Снежный след

Я громко вздохнула.

— Мирослав больше не хочет меня видеть.

— Может, расскажешь мне все?

— Нечего рассказывать. Я напридумывала себе, что он увлекся мной, идиотка! -Сквозь дрожь в голосе пробивалась злость на себя, на него, на весь мир. — Он отшил меня.

Вероника, наверное, впервые не знала, что сказать. Она поджала губы и смотрела под ноги, переваривая услышанное. Я скользнула в дом, а она так и осталась стоять у крыльца.

Забежав в комнату, я с рыданиями упала на кровать. Плакала, старательно уткнувшись в подушки, чтобы случайно не услышала бабушка. Не хватало еще отвечать на обеспокоенные вопросы. Мне было неприятно и больно. Я, наверное, выплакала целый кувшин слез — подушку можно было выжимать. Раньше слезы приносили облегчение, но сейчас я ощущала только бессилие и опустошенность.

Вытерев слезы углом пледа, громко всхлипнула еще раз и, скрестив по-турецки ноги, села на кровати.

Как мне вообще пришли в голову мысли, что такой парень, как Мирослав, влюбился в меня? Сама виновата — не стоит быть столь самоуверенной! Вообразила себе, что ни с того ни с сего кумир всех местных девушек выберет именно меня? Ведь вокруг него вьется огромное число поклонниц, они лезут из кожи вон, чтобы понравиться ему. Мирослав может выбрать любую! Я ничего не сделала, чтобы он полюбил меня — в отличие от него. Я погрузилась в воспоминания, перебирая все наши встречи. Как он отшил пьяного Лёню Снега возле клуба, как спас меня во время общего спуска, как учил бороться со страхом, и какими глазами смотрела на него Лиза, когда он провожал меня домой. От этой мысли в груди кольнула ревность. Да, Мирослав — парень, который нравится всем...

'Забудь!', — звенели у меня в голове последние слова Мирослава. Он просто играл со мной, а я-то, влюбленная идиотка, надеялась на настоящие чувства! Кажется, я физически ощущала, как сдавливается что-то в груди. 'Наверное, именно так щемит сердце', — подумала я и приложила руку к левому боку. Я никогда прежде не испытывала такой невыносимой обиды и болезненных чувств.

Снизу позвала бабушка, я кинулась в гостиную. Там за столом к ужину ждали родственники.

— Поля, ты чего такая бледная? Плохо ешь. Не заболела? — бабушка пристально всмотрелась в мое несчастное лицо. Она встала из-за стола, подошла ко мне и потрогала лоб теплой сухой ладонью. — Температуры вроде нет. Что случилось?

— Бабуль, все хорошо, просто живот немного болит, поэтому и аппетита нет.

Бабушка скрылась на кухне, погремела ящиками и вернулась со стаканом воды и таблеткой 'ношпы'. Я выпила и поплелась обратно в комнату. Упала на измятую постель и поняла — на меня накатило отчаяние. Тяжелое, всепоглощающее, рвущее сердце на куски.

Надо постараться взять себя в руки. С чего я вообще решила, что нас с Мирославом что-то связывает, что у него есть чувства ко мне, что наши встречи будут иметь продолжение? Он ничего не обещал, ни разу не сказал, что любит. Я все придумала и теперь страдаю от собственных грез. Дура! Но как тогда объяснить его нежные, теплые взгляды, его внимание, слова, что я особенная для него? Неужели это всего лишь игра? Игра, в которой я оказалась пешкой.

В глубине души я надеялась, что Мирослав позвонит и все разрешится лучшим образом.

На кровати лежал раскрытый шекспировский талмуд. Книга тяжелым хлопком закрылась, сегодня заниматься точно не стану. Я решила убрать ее на тумбочку, но дрожащие руки не удержали увесистый том. Он кувырком полетел на пол. Во время падения из книги вылетел тетрадный лист в клетку с неровно вырванным краем. Во мне проснулся интерес.

Я нагнулась и достала лист. С пожелтевшей от времени бумаги на меня смотрела снежная кошка. Она поражала красотой и грацией, и одновременно пугала мощью и силой исходящей от нее. Тонкие плавные линии и короткие растушеванные штрихи, выполненные карандашом, передавали до мельчайших подробностей детали. Художник сумел изобразить существо так реалистично и точно, что у меня перехватило дыхание. Не оставалось сомнений, снежную кошку видела не только я. Кажется, даже догадывалась, кто нарисовал этот рисунок.

Тот, кто больше всех не верил в мои рассказы об этом существе. Мой отец.

Когда бабушка дала мне эту книгу, она сказала, что отец любил ее читать в молодости. Тогда же он увлекался и рисованием. У него отлично выходили лица, получались, как на фото, но самое главное в них чувствовалась жизнь. Смотришь на портрет и ждешь, что он тебе подмигнет или дернет уголком губ. Все, кроме отца, считали такое умение даром. Сам же он твердил, что это хобби, не больше. В будущем его увлечение оставило отпечаток на выборе профессии. Он стал архитектором и очень востребованным. Правда с тех пор, портреты забросил, искренне веруя, что красота рисунка в точности линий и расчетах.

Я поднялась с кровати и подошла к окну. Ранним вечером темно, как безлунной ночью. В свете ажурных фонарей снежные облака метались по улице, беззвучно ударялись в стекло или проносились мимо кружевными потоками. Всюду сугробы, белые, пушистые. Неожиданно один из них зашевелился и двинулся в мою сторону. Тварь двигалась легко и быстро, она шла сквозь вьюгу, то расплывалась пятном, то вновь приобретала четкие очертания, оставляя на снегу большие кошачьи следы, которые вскоре снова закрывала снежная пелена. Тварь скользила словно белый призрак, она плыла под темным застывшим небом.

Острые снежинки падали на землю, проходя прямо сквозь её тело. Забравшись на сугроб перед домом, тварь остановилась и подняла морду. Среди белого мельтешения снежинок я ясно разглядела два миндалевидных глаза. Они внимательно смотрели на меня, заглядывали прямо в душу, порождали страх. Тварь соскользнула вниз. Она большими прыжками двинулась вперёд, мерцая и переливаясь, неслышно скользя среди снежной стихии. Сквозь тело кошки на землю тихо падал снег.

Она шла за мной...

Я вскрикнула и резко вскочила на кровати, из-под подушки торчал помятый край рисунка. Постель превратилась в один большой комок из одеяла и простыни. Мне приснился кошмар, но как сложно поверить в нереальность увиденного. Я прислушалась, за окном завывал ветер, начинался буран. Подбежала к окну, никого. Это был всего лишь сон...

От волнения разболелась голова, даже выпитое ранее обезболивающее не спасло от этой напасти. Возвращаться на кухню за еще одной таблеткой не стала, чтобы не тревожить еще больше бабушку. Где-то у меня была дорожная аптечка.

Я отошла от окна и принялась копаться, вытряхивать все из сумки, обнаружила смятый клочок бумаги с номером Сергея — рыжего попутчика, с которым познакомилась в поезде. А ведь он мне не сможет дозвониться, я же не восстановила прежний номер, решив покончить с прошлым.

Как странно, в который раз у меня не складываются отношения с мужчиной и он тут как тут. В первый раз он мне очень помог, может и сейчас получится? Я решила позвонить, хуже точно не будет.

Сергей был рад меня услышать. От его веселого голоса невольно поднималось настроение. Горе и боль не отступили, но притупились, появился свет в конце тоннеля.

— Помнишь, ты рассказывала про снежного зверя? Он тебе больше не встречался?

Я привыкла, что в эту историю никто не верит, поэтому тяжело было сразу признаться, что существо преследовало меня и по сей день. Но Сергей не такой, как все, он единственный, с кем можно откровенничать на самые фантастические темы.

— Встречала и не раз, но я не совсем уверена, что мне не померещилось, уж больно все невероятно.

— Знаешь, я кое-что узнал по твоей истории.

— Что именно? — от этой новости я задохнулась и почувствовала, как упало куда-то сердце.

— Я нашел человека, который специализируется по существам, обитающим в снежных местах. И как бы это сказать, он скорее не теоретик, а практик.

— Как это? — Я растерянно присела на край так и не застеленной кровати.

— Он ловит тех, кого изучает.

Я скептично хмыкнула. Много ли мифологических существ можно изловить? Но ответ на незаданный вслух вопрос меня поразил.

— Его называют Охотником. На его счету не один десяток необычных личностей, которых изучают ученые.

— Он что-то знает о снежных кошках? — в моем голосе звучал неподдельный интерес.

— Я ему звонил месяц назад, и его очень заинтересовала твоя история. Оказывается, он сейчас работает в Шеренгеше и как раз собирал информацию об этих существах. К сожалению, я не мог тебе дозвониться, чтобы подробнее расспросить.

— Я потеряла телефон в поезде, а старый номер не восстановила. Скажи, а я могу увидеться с этим Охотником?

— Не советую. Это довольно опасный человек.

— Как это? — вкрадчиво спросила я.

— Он предпочитает доставлять тех, на кого охотится, мертвыми. Он истребляет чудеса, имеющиеся у нас на планете, поэтому его не любят в нашем обществе. Я бы не хотел подвергать тебя опасности, но у меня есть новость.

— Слушаю. — Мой голос прозвучал глухо и был как будто чужим.

— Охотник собирает команду для отлова снежных кошек. Завтра он приезжает к нам в институт, и я вызвался добровольцем в его группу. У него можно узнать много неоценимого для моей работы. Так что, если он отберет меня, мы сможем скоро встретиться.

— Буду рада увидеться с тобой, — улыбнулась я, такая новость не могла не поднять настроение.

— Тогда, может, ты подскажешь, где в Шеренгеше можно ненадолго остановиться? Знаю, что сейчас сезон и большой наплыв туристов, с жильем большие проблемы, но мало ли...

— Об этом не переживай. У моей бабушки есть свободная комната, думаю, она не будет против гостя, особенно если за него попросит ее внучка! — чуть-чуть кокетства в голосе не помешает.

— Отлично! Полина, ты меня очень выручила, пришли мне смской адрес, я позвоню, как будет ясно, когда приеду.

Разговор придал мне сил. Сергей обладал хорошей внутренней энергетикой, от таких людей заряжаешься позитивом и кажется, что теперь тебе все по плечу. Несомненно, его общество мне пойдет на пользу. Почему-то случайному попутчику я доверяла, как лучшему другу. Он поможет разобраться со странностями, преследующими меня. В этом у меня не было ни капли сомнения.

Я отправила сообщение Сергею с адресом и легла спать. Сон пришел легко, на этот раз я проспала до позднего утра без кошмаров.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Пробуждалась я медленно, с неохотой, постепенно вспоминая, что произошло накануне. Первым делом я схватила телефон с тумбочки. Ни эсэмэс, ни пропущенного звонка от Мирослава. По сердцу будто полоснули острым лезвием.

С трудом я заставила себя покинуть кровать и умыться. Из зеркала на меня смотрела бледная девица с красными, опухшими глазами. Не помешает принять контрастный душ и освежиться. Я встала под теплые струи и простояла так, наверное, минут двадцать, приходя в себя.

После душа, я почувствовала себя лучше. Высушив волосы, я спустилась в гостиную к завтраку. Поздоровалась с дедушкой, который привычно читал газету.

— Полина, ты почему еще в пижаме? — Бабушка вышла из кухни, она несла широкое блюдо с горкой свежеиспечённых оладушек.

— В доме такой аппетитный аромат стоит, что не до переодеваний, бабуль.

Я помогла накрыть на стол и набросилась на завтрак. Как ни странно, но аппетит у меня был зверский, что не смогло не порадовать бабушку. После, убирая посуду со стола, я рассказала родственникам про Сергея. Они согласились выделить ему комнату и, несмотря на мои уверения, что мы просто друзья, лукаво переглянулись.

Сотовый я специально оставила на тумбочке в комнате — так я отдаляла момент разочарования от того, что Мирослав снова не позвонит и не напишет.

После завтрака мы с бабушкой еще обменялись последними сплетнями на английском языке. Часы показали полдень. Я вернулась к себе в комнату, мечтая увидеть на дисплее телефона десятки пропущенных звонков и бесконечное число сообщений. Или хотя бы одно, одно единственное. Неужели это так много?

Я присела на краешек кровати и взяла гладкий телефон. Больше минуты я набиралась сил, чтобы сделать то, что делают сотни людей десятки раз на дню, — включить экран и разблокировать одним движением пальца. Мои движения были медленными, как в кадрах с замедленной съемкой. Экран загорелся, отображая заставку с цветущей веткой сакуры и разлетающимися по ветру розовыми лепестками. И все. Никаких пропущенных звонков или сообщений. Я горько хмыкнула, отбросила на не заправленную кровать телефон и рывком подошла к окну. Ну, и пусть. И ладно. Я справлюсь...

Коротко тренькнул сотовый, загорелся синим дисплей, оповещая о принятом сообщении. Я бросилась обратно к кровати, принялась суматошно шарить в скомканном одеяле телефон. Номер незнакомый — скорее всего спам. Но когда я прочла сообщение, не поверила глазам:

'Полина, я был неправ. Надо поговорить, приходи на наше место встречи. Жду. Мирек'.

Сердце бешено заколотилось. Если бы в тот момент он написал мне, что ждет под окном, я бы спрыгнула со второго этажа прямо в пижаме.

Начались суматошные сборы. Обычно я не крашусь, лень смывать вечером косметику, но в этот раз слегка подвела глаза черным карандашом и нанесла на ресницы тушь. Теперь следы моих горьких терзаний были не так заметны.

Через пятнадцать минут я уже выскочила из дома, стараясь не переходить от переполнявшего меня волнения на бег. На ходу достала из кармана гигиеническую помаду и провела по губам. Во время холодов без нее не обойтись. Не хотелось, чтобы губы трескались и покрывались корочкой, особенно перед встречей с мужчиной мечты.

День выдался замечательным. Я приложила ко лбу ладонь козырьком и, прищурившись на солнце, всмотрелась в лесную гряду. Солнечные лучи, пробивавшиеся через ветви деревьев, порождали идеальную преломленную тень на запорошенной снегом земле.

В конце улицы стояла белая нива с погрызенным ржой кузовом. Двое мужчин в темной одежде, облокотившись на капот, спорили над картой. Мирослава видно было, но я решила, подождать его на опушке за домами. Раз пригласил, значит, скоро появится.

Я поравнялась с машиной, один из мужчин с густой короткой бородой, окликнул меня:

— Девушка, помогите сориентироваться, как найти Литейную улицу, вроде вот она, — он ткнул в карту поселка, подходя ко мне, — приехали не туда.

Я остановилась и принялась вспоминать, где в Шеренгеше могла быть такая улица. Одновременно в голову закралась мысль, что мужчины подозрительно себя ведут. Дерганные, постоянно оглядываются. Хотя, что в этом подозрительного, когда заблудишься? Мысли параноика я отбросила в сторону, сейчас мне хотелось видеть в людях хорошее. Скоро я увижу Мирослава...

Бородатый тыкал передо мной пальцем в карту и бубнил, рассказывая как долго они уже ищут нужную улицу и, что надежда только на меня. Второй, помоложе, с узким лицом, зашел с другой от меня стороны, поддакивая товарищу. До этого момента, я не присматривалась к нему, но когда он заговорил, голос показался мне смутно знакомым.

Неожиданно, он резко толкнул меня в сторону Нивы. Я вскрикнула, дернулась вперед и чуть не упала. Бородатый распахнул заднюю дверь, и меня рывком затолкали в пропахший маслом и бензином салон. Я взбрыкнула ногами, заехав молодому в бедро.