Незабудка

— Заходи. Здесь работаю я.

Девушка огляделась. Небольшое помещение было заставлено мебелью: резными стульями, большими и маленькими столами, полочками, шкафами, горками под посуду. Подошла к ближайшему столу и ахнула:

— Какая красота! Неужели ты сам это сделал? — Она разглядывала узор на блестящей поверхности.

Юноше было приятно ее восхищение.

— Тебе нравится?

— Дед говорил, что ты мастер, но я не представляла, какой! Ты создаешь — чудо!

— Ничего сложного. Дерево само подсказывает, что из него можно сделать. Это наборный стол из разных пород дерева. Розовые полоски из сливы, желтые — липы, коричнево-красные — абрикоса. Получился узор. Остается уловить, какой, и воплотить в изделие. Больше всего я люблю работать с грушей — это долгожитель среди плодовых деревьев. Говорят, некоторые грушевые деревья доживают до двухсот лет. А какая красивая и крепкая у них древесина! Извини. — Улыбнулся юноша. — Сел на любимого конька. Вот моя рубашка, надень. Куртку снимай, зашьем и почистим. — Он отвернулся, давая Тане возможность снять куртку и разорванную блузку.

— Ну как, мне идет?

Теплая рубашка в клеточку доставала ей до колен.

— Ты такая маленькая, оказывается. — Юрий с удивлением разглядывал наряд. — Храбрая малышка. Кстати, почему ты не в истерике от потрясения? Разве не должна рыдать? — Он с любопытством ждал ответа.

— Почему-то не хочется. Потрясение уже прошло, испуг тоже, а истерики я не научилась закатывать. Извини, что разочаровала, — ответила девушка, оглядывая себя.

— Пообещай, что впредь не будешь такой беспечной, — вдруг, посерьезнев, сказал юноша. — Пожалуйста, пообещай!

— Хорошо. Обещаю. — Вздохнула она. Ох уж этот мужской шовинизм.

Юра вычистил куртку. Понаблюдав за ее шитьем, забрал поврежденную вещь. Ловко и аккуратно вшил молнию.

— Ты полностью пришла в себя? — Он оглядел куртку и остался доволен проделанной работой.

— Я чувствую себя нормально, но одна больше ходить не буду. Слава отбил охоту надолго. Спасибо тебе за все. Если бы не ты, просто не знаю, что было бы со мной. — Таня посмотрела в его глаза цвета неспелого крыжовника.

Юноша взял ее руку и, повернув ладонью вверх, прижался к ней губами.

— Так делают малышам, чтобы прогнать кошмары. Хотя ты у нас отважная девочка.

— Ребята, вы где? — В цеху появилась Олеся. — Вот принесла. — Она протянула сверток. — Может, объясните, что случилось?

— Тебе Слава ничего не сказал? — поинтересовался Юра.

— Нет. Попросил тайно принести к тебе на работу мою блузку.

Юноша коротко рассказал о происшествии, попросил сохранить все в секрете.

Проводив девушек, он пошел вниз по улице домой. Обе задумчиво смотрели вслед.

— Одно не могу понять, как он узнал, что с тобой беда? — в голосе Олеси явственно звучали ревнивые нотки.

— Понятия не имею, — коротко ответила Таня. Только сейчас она догадалась о чувствах Олеси.

Дед обрадовался приходу внучки.

— Надолго же ты сегодня задержалась в школе. Я уже волноваться начал. Хорошо, Слава зашел, успокоил. Давай обедать или вернее ужинать.

Ночь она спала спокойно, без всяких снов. Юра и впрямь прогнал все кошмары прочь.

ГЛАВА 17

Сашке стало надоедать назойливое внимание Ларисы к его персоне. Еще полгода назад он был бы счастлив, что она взглянула в его сторону. Сейчас только злился от ее попыток преследовать его. На перемене снова подходила к нему:

— Сегодня у меня вечеринка, приглашаю.

— У меня другие планы на вечер. — Юноша безразлично встретил ее призывный взгляд.

— Обещаю тебе особое внимание. — Ледовская подошла ближе и провела ладонью по его груди.

— Не слишком ли дешево себя ценишь? — усмехнулся парень и отвернулся от нее.

После уроков заполняли анкету, отвечая на вопросы о выборе будущей профессии. Он нарочно написал, что высшее образование ему не нужно. Окончит курсы шоферов и пойдет работать. Сашка видел, как сидящий рядом Олег написал, что хочет стать журналистом. Лукьянову стало смешно. Сосед с трудом писал сочинения и не мог связать пару слов.

"Каждый пишет, что попало. Все эти анкеты — фикция", — подумал он.

— Ледовская, соберете анкеты, как ученики закончат писать. Я скоро вернусь, — заявила учительница, выходя из класса.

— Ребята, у нас в классе учится будущий дальнобойщик, — сообщила всем Лариса, держа в руках анкету. — Что, Лукьянов, ни на что другое мозгов не хватает?

— Положи анкеты на стол, — перебил ее Сашка.

Но девушка, не обращая на него внимания, уже читала другие анкеты. Она комментировала и обсмеивала каждую, пока не пришла преподаватель. Увидев входящую учительницу, Лариса не смутилась:

— Мы закончили писать. Я собрала все анкеты. Возьмите. — Протянула ей стопку бумаг.

— Спасибо, Ларисочка, ты умница.

Преподаватель положила анкеты на стол. Потом стала долго говорить, что у них тысячи дорог, и они могут выбирать любую.

— Конечно любую, а то вы не знаете сами. В престижные институты и университеты берут только по блату. Мы, простые смертные, можем рассчитывать на обычные учебные заведения, — перебил пафосные речи Лукьянов.

— Не надо все мерить деньгами, — возмутилась учительница. — Вот в мое время...

— Ау, Ирина Петровна! На дворе 1988 год. Не положил на лапу — не поставят в очередь на квартиру. Дефицит, не достанешь — путевку в санаторий не дадут, вам ли это не знать. — Сашка насмешливо оглядел класс. Он знал, что все думают также, но предпочитают скромно молчать.

— Не думала, что ты такой меркантильный, Лукьянов, — огорчилась учительница.

— Ирина Петровна, мы же не слепые. Кое в чем вы правы: не все решают деньги. Вот вы учите нас за копейки, и мы благодарны вам за это.

Вечером в своей комнате Сашка раздумывал, в какое военное училище поступать. Его лучший друг Сергей уже год учился в Ленинградском общевойсковом командном училище и с восторгом описывал учебу в нем. Решено: он тоже поедет в этот город.

"Увидит ли Таню до своего отъезда? Как долго еще она будет с дедушкой на Украине?"

Юноша очень скучал по ней. Иногда ему казалось, все было сном: их встречи, объятия, разговоры, полное понимание друг друга. В начале февраля подошел к Женьке. Протянул блокнот.

— Ты переписываешься с подругой? Запиши мне ее адрес.

— Сомневаюсь, что она захочет тебе написать, — ехидно заявила Женька.

— Неужели ты написала обо мне какую-то ложь? — заволновался Лукьянов и сердито посмотрел девушку.

— Отвали, понял. Написала только правду. Я своими глазами видела, как ты целовался с Ларисой возле клуба. И она мне кое-что порассказала о тебе. — Женька торжествующе улыбалась.

Получи мол, обманщик. Настал час расплаты.

— А тебе не приходило в голову, что Лариса может врать? У меня нет с ней никаких отношений! — От злости Сашка схватил девушку за плечи и встряхнул так, что у той клацнули зубы.

— Да пошел ты! Я правильно сделала, что написала Тане. Пусть не теряет время зря и не ждет с моря погоды. Ты не единственный парень на свете. — Она оттолкнула его и пошла прочь.

Женщины. Пока все, кроме Тани, разочаровывали его. Иногда Лукьянову казалось: они вообще не способны думать головой. Поступают, руководствуясь сердцем, эмоциями и капризами. Неужели в ее отношении он тоже ошибается? Самое сильное разочарование юноша испытал недавно.

После первого урока в школе вдруг почувствовал себя плохо. Резко поднялась температура, заболела голова. Отпросившись с уроков, он с трудом добрел до дома. Не обратил внимания на незапертую входную дверь, прошел на кухню. Горло горело. Залпом выпил стакан воды.

И тут услышал шум ссоры. Из комнаты матери доносились громкие крики.

Всегда спокойный голос Алексея Романовича стал на два тона выше и впивался в больную голову юноши.

— Соня, да пойми ты! Поступая так, ты не только себе делаешь хуже. Благодаря тебе, Сашка не доверяет людям. А еще у тебя дочь. Она только начала привыкать ко мне, ты снова пытаешься все разрушить. Зачем ты сделала так, чтобы я застал тебя с тем сопляком? Чего ты добиваешься? Ведь все было хорошо.

Это что, дежавю, повторение давней истории? Почему он вечно является не вовремя?

Раздались звуки плача и не разборчивые слова матери.

В душе юноши стала подниматься отвратительная черная ненависть, презрение к ней, к ее неразумному поведению, безрассудству и легкомысленности.

На кухню зашел Алексей Романович.

— Ты почему не в школе? Давно здесь сидишь? — Было видно, что мужчина очень смущен и чувствовал себя неловко.

Юноша потухшим безразличным взглядом посмотрел на него.

— Достаточно долго, чтобы все услышать. А не в школе, потому, что заболел.

Мужчина потрогал его лоб. Заставил открыть рот:

— Голова болит сильно? Все тело ломит? Тошнит? — закидал он вопросами.

— Болит, ломит, тошнит, — отвечал Сашка. С трудом поднял глаза. — Уйдете уже сегодня или до завтра задержитесь?

— Я никуда не уйду. Мне очень жаль, что ты все слышал, но я люблю твою мать. — Алексей Романович сел рядом с ним за стол. Положил на скатерть загорелые сильные руки. В волнении сжал кулаки и попытался объяснить:

— Твою маму очень давно, может, в детстве, кто-то сильно обидел или предал. Она боится боли от расставания или потери. Когда вроде бы все налаживается, начинает ежедневно ожидать предательства. Соня не верит, что заслуживает счастья. Для нее ожидание неприятностей становится невыносимым — она организовывает их сама, как бы сбрасывает стресс. Все. Беда произошла. Ждать ее больше не надо. Она успокаивается.

— Вы сможете ее простить? — Он не понимал этого мужчину. Ему казалось: простить такое может только слабый человек. Алексей Романович не производил впечатления безвольного человека.

— Мне будет нелегко, но постараюсь. Понимаю, почему сделала это. Я докажу твоей маме, что ей нечего бояться. Она тоже может быть счастлива. — Он заметил бледное лицо юноши. — Так. Иди в постель. Я принесу лекарство. И не бери в голову наши проблемы. Поверь, мы их решим.

Сашка проболел десять дней. Еду и лекарство приносил Алексей Романович. Когда на следующее утро Софья зашла проведать сына, он отвернулся к стене. Не стал с ней разговаривать, просто не мог смотреть на нее. Сердился и презирал мать.

Алексей Романович объяснил его состояние, и она больше не заходила к нему в комнату.

Первые мартовские дни ничем не отличались от последних февральских, были такие же пасмурные и серые. Это точно соответствовало настроению Лукьянова. По утрам он сухо общался с матерью, наблюдая, как она счастливая и оживленная порхает вокруг мужа. Софья Михайловна первой убежала на работу. Доктор допил чай и обратился к пасынку:

— Юности свойственно все обострять, но, пожалуйста, найди в себе силы дать матери еще один шанс. Самый большой дар в жизни человека — это великодушие.

— У меня, наверное, нет этого дара. Я никогда не позволю женщине обманывать меня! И прощать никогда не буду, — серьезно и твердо, как о чем-то обдуманном, сказал Александр. — Мать — другое дело. Постараюсь ради вас сдерживаться, — пообещал он.

* * *

— Лариса, Лукьянов спрашивал адрес Тани, — доложила Женька.

— Надеюсь, ты не дала? Тебе не жаль подругу? Он же бабник. — Девушка злилась на отказ Лукьянова пойти к ней на вечеринку. Как доверчива Болотина, верит всему, что скажешь.

— Если захочет, спросит адрес у ее родителей. Я сказала, что написала о вас с Лукьяновым. Как он взбесился, даже набросился на меня! Лариса, а это правда, что вы с Сашкой вместе? Ты не выдумываешь? Мне проблемы не нужны.

— Проблемы решаются по мере их накопления. Для тебя ее дружба важнее моей? Чего ты трясешься? — разозлилась Лариса.

— Нет, нет для меня ты важнее, — уверила Женя.

"Тани сейчас нет. Я что должна дома сидеть и скучать? А у Ледовской весело", — подумала девушка.

После отъезда Васильевой на Украину Лариса впервые пригласила Женьку на свою вечеринку. Девушке очень понравилось. Было замечательно: пили вино, танцевали, играли в разные игры. Ледовская уверяла: давно хотела, чтобы она была ее подругой. Могла бы помогать советами, как приручить Лешу, чтобы он всегда оставался с ней.

— Болотина, — просвещала Лариса. — Ты не должна соглашаться сразу, на все предложения. Парня нужно держать в тонусе. Тогда он будет волноваться. Понимаешь, о чем я говорю? Лешка не должен точно знать, что ты чувствуешь. Тогда привяжешь его к себе крепче. Ты обязана все время ускользать, быть переменчивой, играть. Ясно?

По ее советам Женя пыталась по-новому общаться с Лешей. Парень перестал понимать, что происходит. Иногда девушке было не по себе. Она чувствовала, что поступает неправильно, но гнала эти мысли прочь. Ведь так замечательно принадлежать к "высшему обществу", быть подругой Ледовской. Несколько раз отец Ларисы возил девушек в драмтеатр Краснодара. После они втроем ужинали в ресторане. Жене все было внове. Такая жизнь восхищала ее. Она увидела нового поклонника Ледовской — Эдуарда. Юноша был сыном чиновника из руководства края. Валерий Петрович уезжал на важные встречи, оставляя девушек в компании сыновей своих знакомых. За ними красиво ухаживали, говорили комплименты — это сильно отличалось от неуклюжего внимания их школьных кавалеров. Евгения решила: вот они настоящие принцы. Именно Эдуард дал Ларисе пакетик цветных таблеток. Ими она угостила школьных друзей на своей вечеринке. Болотина тот вечер помнила смутно. Три дня после этого чувствовала апатию и усталость. Но ей понравилось чувство легкости, безудержного веселья и эйфории. Время от времени Эдик передавал таблетки, уверяя в их безвредности. Лариса делилась ими с одноклассниками из ближайшего окружения. Жене не хотелось потерять веселую компанию из-за уехавшей подруги — она старалась не слушать, что Ледовская нелестно отзывается о Тане.

Ничего не предвещало беды. В гостевом домике собрались завсегдатаи. Гремела музыка. Обсуждались новые фильмы и сплетни об артистах. Танцевали. Ледовская раздала желающим разноцветное драже. Женька взяла три штуки.

— Хочу попробовать, как долго они действуют, — пояснила она свой поступок.

— Нет, это много. — Лариса забрала одну назад. — Эдик просил осторожно, по одной, тогда не вредно. Мы же не хотим испортить свое здоровье.

Минут через двадцать градус веселья достиг пика. И тогда хозяйка объявила:

— У меня сюрприз, больше для мальчиков. В честь дня рождения Чернова дарю стриптиз!

Она погасила свет. Включила несколько бра розового цвета. Поставила легкую ритмичную музыку. Ребята радостно завопили. Стриптиз они видели только в фильмах американского производства. На середину комнаты к стоящему стулу вышла невысокая девушка. Женька не сразу узнала в накрашенной, странно одетой девушке ученицу из параллельного класса.

— Как тебе удалось уговорить ее? — шепотом спросила она хозяйку.

— Деньги делают все: я предложила ей станцевать за определенную плату. — Она тихо назвала сумму, превышающую две средние зарплаты за месяц работы. — Как видишь, она согласилась, — усмехнулась девушка.