Круговорот

Саня заметил на шее монаха большее католическое распятье на толстой цепи. Крест был явно старинный и довольно хорошо сохранился, если учесть что этой вещице минула не одна тысяча лет.

— Вот ты и попался богомерзкий мутант, — священник обратился к 'раскосому' на довольно сносном русском языке.

— Я не мутант и тебе, Глорх, сие ведомо, — В отличие от монаха 'раскосый' говорил без акцента.

Названный Глорхом человек был явно хорошо знаком с пленниками. Он пытался придать своему лицу суровый вид. Но игрок из святоши был никудышный. Изображать из себя безжалостного поборника веры у него плохо получалось.

— Ты умрешь, Чон, — произнес Глорх

— Все мы умрем, — спокойно парировал азиат, которого, здесь почему-то считали мутантом.

— Ты прав, рано или поздно нас всех призовет Создатель, только в его обители не будет места таким как ты.

— У нас разные представления о наивысшем разуме, Глорх,— снисходительно улыбнулся Чон. — И человеческие поступки мы оцениваем по-разному...

Саня, ставший невольным свидетелем столь занимательного теософического спора, был приятно удивлен остротой ума 'раскосого'.

— Ты продажная крыса, Глорх, — вставил свое слово Лиходей и Саня подумал, что они теперь с Глорхом родственные души, ибо заклеймены Лиходеем, как предатели.

Святоша дал команду своим воинам и те, раскрыв клеть, вытащили всю троицу наружу.

— Ты будешь гореть в пламени Аида вместе со своим Хозяином, — не унимался Лиходей. Один из легионеров приложился рукоятью меча по затылку разбушевавшегося пленника, но тот, остался стоять на ногах, лишь согнулся в три погибели, обхватив руками свою косматую голову.

— Даже не думайте сопротивляться, — предупредил Чона Глорх, указав на легионеров, которых пока шла перепалка значительно прибавилось.

Невольники, оценили, всю безвыходность своего положения и дали себя связать. После чего их увели с рынка под усиленной охраной. Саня лишь дивился такому многочисленному конвою. Неужели этот Чон настолько опасен, что его конвоируют больше десятка вооруженных до зубов воинов? Может, он современный Брюс Ли и ударом кулака камни в песок крошит? Тогда почему клетку не поломал, да не задал деру?

Саня не знал, что и думать о своих новых знакомых. Уж больно колоритной компанией была эта троица — два тупоголовых быка славянской внешности и монголоидный философ Чон.

В тот день Сане тоже предстояло покинуть свою клеть. Его вывел после полудня один из латников, указавший на стоящего поодаль Брандта.

Уже находясь по другую сторону решетки, Саня тепло попрощался с Хорем. Заверил, что не оставит в беде и направился к своему освободителю.

Купец пришел за Саней в сопровождение невысокого, сухопарого мужчины, с гладковыбритым черепом, покрытым туго перетянутой на затылке банданой.

Одежда незнакомца особыми изысками не отличалась и представляла собой добротно пошитые кожаные штаны да короткую куртку с высоким воротом.

— Этого человека зовут Рурк Подземный Червь, — представил своего спутника Брандт. — Он диггер и служит барону четвертого района Грюнвальду Горбатому. Недавно он потерял помощника и любезно согласился взять тебя на его место. Я сказал ему, что ты знаешь толк в артефактах и умеешь их находить.

— Спасибо, Брандт, — искренне поблагодарил купца Саня. — Я выполню свое обещание.

— Тебе теперь ничего не остается делать. Я заплатил за тебя серебряной монетой. И если обложаешься, то попадешь обратно в клетку.

— Ты очень добр,— усмехнулся Саня.

— Я практичен, Алекс... И не вздумай дать деру. Имей в виду, что из города без специального жетона тебя все равно не выпустят.

— Ну да, конечно.

— К слову сказать, Рурк родом с северных островов и его родной язык ничем не отличается от языка арийшей... Ты везучий сукин сын, Алекс.

— Тут, я так понимаю, со всего света люди собрались.

— Ты прав. У Холма живут выходцы из разных племен. Но теперь это единая нация.

— Как хоть зовется эта нация?

— Мы называем себя пещерниками.

— Остроумно. Ничего не скажешь.

Рурк во время разговора хранил молчание. В тот момент сложно было понять его умонастроение. Своего нового напарника он, скорее всего, считал нежданной обузой. И вряд ли верил в Санины способности, о которых ему живописал Брандт.

— Тебе только один напарник нужен? — поинтересовался у Диггера Саня.

Рурк молча, кивнул. Судя по всему, этот Подземный Червь был несловоохотлив. Он повернулся к Сане спиной и зашагал прочь. Пряхину ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Он попрощался с Брандтом, попросив напоследок:

— Скажи этому свину в красном плаще, чтоб никому не продавал Хоря. Через неделю я дам за него двойную цену.

— Не слишком ли ты самонадеян? — удивленно спросил купец.

— Так скажешь? — Саня сам не знал, откуда взялась такая самонадеянность

— Скажу, только не гарантирую, что Фриц меня послушает.

— Вот и спасибо, — поблагодарил Пряхин и кинулся догонять своего нового начальника.

Глав 4.

Он нагнал Рурка на выходе из рынка и пристроился следом. Диггер вел Саню по узкой, уставленной убогими лачугами улице. Навстречу попадались люди обоих полов в непритязательном, а порой и совсем нищем облачении. Немногие из них приветствовали Рурка. Подземный Червь отвечал ответным кивком головы. На Саню же внимания вообще никто ни обращал.

В отличие от поселения таутов, где все друг друга знали, здесь царил дух больших городов с их человеческим сепаратизмом и боязнью ближних людей.

На одной из улиц Саня услышал шум струящейся воды.

— Помыться бы мне,— обратился он к шагающему впереди Рурку.

Диггер лишь хмыкнул и молча, свернул в переулок. Минут через пять ходьбы они вышли к деревянному желобу виадука. По желобу струилась живительная влага, ниспадающая в образовавшееся внизу озерко. В этой импровизированной купальне можно было насчитать около десятка стоящих по пояс в воде мужчин.

Они плескались под струей каскада, истово терли свои голые тела глиной, стирали одежду.

Рурк кивнул Сане на виадук и, все так же молча, удалился.

Молодой человек опасливо огляделся в поисках представительниц противоположенного пола, но поблизости оных не обнаружил. Видимо сегодня был мужской банный день или же женщины имели купальню в другом месте. Стесняться было некого и, разоблачившись донага, Саня полез воду, которая оказалась довольно теплой.

Он зачерпнул пригоршню грязи со дна илистого водоема. И принялся натирать свое заметно похудевшее тело.

Улучив момент, когда под желобом освободилось место, бросился смывать глину, вмиг ощутив, как Вода — прародительница всего живого наполняет его тело живительной силой... Несомненно, это была его стихия, его источник энергии... Саня зажмурился и блаженно улыбаясь, стоял под водопадом. Он позабыл об окружающих его голых мужиках тоже жаждущих обмыться. И не удивительно, что вскоре у желоба образовалась целая очередь. Нашелся один молодчик, который довольно грубо вытолкнул Саню из-под душа. Он грубо бранился и жестикулировал, указывая на солдатские доспехи, что лежали на берегу озерка.

Молодой человек подчинился грубой силе неотесанного солдафона и, заметно посвежевший, направился стирать свою одежду. Для этой цели на берегу имелись специальные деревянные доски с вырезанными продольными пазами.

Первым делом Саня попытался отстирать покрытый пятнами крови тельник. Затем жамкал и тер по доске всю остальную одежду, которая, в общем-то, еще неплохо сохранилась. Пока он занимался постирушками, вернулся Рурк. Он принес стопку чистого белья, уложив ее на берегу. Саня сердечно поблагодарил своего шефа и попросил нож, рукоять которого торчала из голенища левого сапога Рурка. Диггер немного поколебался, но все ж таки передал Сане свое оружие. Нож оказался довольно острым, тем не менее, уступал в качестве Саниному ножу, потерянному на острове. Хотя для бритья вполне сгодился.

Рурк некоторое время молча, смотрел, как его новый помощник скоблит щеки, удаляя отросшую за две недели куцую растительность. Когда же бритье было закончено, произнес немного сиплым голосом:

— С головы тоже.

За все время знакомства это была первая, произнесенная Рурком фраза. Саня уже было начал сомневаться в способности своего начальника разговаривать. Но теперь прогнал прочь сомнения и, густо облепив голову глиной, принялся соскабливать длинные русые волосы.

Конечно же, молодой человек сожалел о своей роскошной шевелюре. Тем не менее, вполне осознавал, что в требование Подземного Червя не было ничего из ряда вон выходящего. Лишь правило личной гигиены ползающего под землей диггера.

Сменив прическу, Саня еще раз ополоснулся под водопадом и, выйдя на берег, облачился в принесенную Рурком одежду. В стопке белья отыскался головной кожаный платок. Его Саня туго перетянул на своем лысом затылке, и теперь костюм новоиспеченного диггера мало чем отличался от костюма Подземного Червя.

— Эта одежда принадлежала твоему напарнику? — спросил Саня у Рурка, когда они зашагали прочь от купальни.

Диггер лишь кивнул в ответ.

— А что с ним случилось? — продолжал любопытствовать Саня.

— Его ужалила ядовитая подземная тварь, — просипел Рурк.

— И много под землей таких тварей?

— Хватает.

— А что за нечисть водится на глубине?

Рурк тяжело вздохнул и досадливо мотнул головой. Видимо Саня задавал ему слишком много вопросов, а лимит дневной нормы слов был уже исчерпан. Но опытный Диггер все, же не мог не понимать, что новичка придется многому научить. Посему помедлив, ответил:

— Глубинные тропы контролируют мутанты... Их кожа никогда не знала солнечных лучей. Оттого бледна... Глаза прекрасно видят в темноте, но боятся солнечного света... Эти твари быстры и проворны. Во мраке Лабиринта они не оставляют шансов человеку с поверхности.

— Получается, что под землей обосновались разумные существа.

— Они там жили со времен Второго Пришествия.

— А что, у нас уже было Второе Пришествие?

Рурк остановился и, строго посмотрев на Саню, спросил:

— Ты разве не знал?

— Знал, но не был до конца уверен, — принялся оправдываться молодой человек.

— В этом городе не любят неуверенных в Пришествие Спасителя. — В сиплом голосе Рурка чувствовались стальные нотки.

Ничего себе Спаситель. Миллиарды людей погибли. Исчезла целая цивилизация. Какое же это спасение?

— Послушай, Подземный Червь, — решил сменить тему разговора Пряхин. — Коли в Лабиринте живут мутанты, то там должна быть развитая экосистема.

— Там много чего есть. — Рурк не знал, что такое экосистема, но вида не подал.

За разговорами они вышли к подножию Холма. В том месте уже не наблюдалось городской сутолоки и, стоял большой сарай, внутри которого хранилось снаряжение диггеров. Сами диггеры жили в землянках, вырытых в Холме, причем вырытых на разных его уровнях.

Рурк указал Сане на одну из землянок, сообщив, что теперь это его дом. Землянка оказалась совсем не тесной и напоминала прямоугольную будку с деревянным потолком. Кроме плетеной двери она имела выходящее наружу окно, закрытое мутным оргстеклом в деревянной раме. Оргстекло, несомненно, принесли из Лабиринта так же, как и потемневшие пластиковые панели, коими были обшиты переборки.

У дальней стены стоял покрытый воловьей шкурой топчан, а посредине небольшой сколоченный из грубых досок стол с табуретом. В углу виднелся крепкий сундук. Над ним висела полка с глиняной посудой. Кроме того в землянке имелся большой чугунный чан и другая полезная в хозяйстве утварь.

Диггер, который здесь жил до Сани был настоящим эстетом и разводил цветы. Они стояли у окна в глиняных горшках.

Осмотрев жилище, Саня принялся обустраиваться. Первым делом он отыскал моток пеньковой веревки и натянул ее во дворе, закрепив вдоль стены сарая. На веревку он развесил мокрую одежду, которую принес с купальни. Затем навел порядок в доме. Натаскал в чан воды из дальнего колодца. Полил, начавшие чахнуть цветы.

Уже смеркалось, когда у сарая собрались люди. Они развели костер. Принялись кашеварить.

Саня уловил запах похлебки, от которого закружилась голова, засосало под ложечкой.

Нестерпимое чувство голода с новой силой овладело молодым человеком. Казалось, еще минута и наступит голодный обморок. Саня приложил немало усилий, чтоб овладеть собой.

Из какой-то прострации он услышал сиплый голос, доносившийся снаружи:

— Эй, новичок! Бери инструмент и дуй к костру.

Саня отыскал в доме алюминиевую тарелку и такую же алюминиевую ложку. Этим предметам была не одна тысяча лет. Но в тот момент Саня этого даже не осознавал. Шатаясь от пьянящего запаха горячей пищи, он вышел наружу и побрел к костру, вокруг которого, скрестив ноги, сидели люди в кожаных банданах. Они деловито работали ложками, хлебая похлебку. Переговаривались изредка. Возможно, даже шутили, украдкой осматривая новичка.

Рурк наполнил Санину тарелку варевом из бобов и свинины. Протянул кусок хлеба, усадив напарника рядом с собой.

Обжигаясь, Саня набросился на еду и даже не заметил, как опустошил свою тарелку, которую тут же вновь наполнил Рурк. Вторая порция улетучилась так же быстро, как и первая.

— Больше не дам, — сказал Подземный Червь.— Нельзя тебе.

— И на том спасибо, — поблагодарил Саня.

Откуда-то из темноты выпорхнула стайка женщин в простых домотканых нарядах. Бойко треща, они расселись меж диггеров. Достали из принесенной корзины кружки, закуску и большую глиняную бутыль, которая тут же пошла по кругу.

Саня хлебнул самогона и как-то сразу ощутил непомерную усталость. Безумно захотелось спать. Он пожелал всем спокойной ночи и ушел в свою землянку. И лишь стоило коснуться головой набитой соломой подушки, как Саня провалился в глубокий сон.

Глава 5

Наутро вся компания вновь собралась вместе. Диггеры топили смолу. Готовили факелы, наматывая на сухие березовые палки пеньку, которую пропитывали тягучей черной массой.

Рурк Подземный Червь был самым старшим из присутствующих Диггеров и, наверное, самым опытным. Он уже разменял свой пятый десяток, но, как это часто бывает у мужчин такого возраста, не обрюзг и не располнел. Его жилистое тело не знало и намека на жировые отложения. А землистый цвет лица, говорил о не здоровой атмосфере, в которой подолгу приходилось находиться диггеру.

Как уже успел заметить Саня, его новый начальник был человеком замкнутым и не приветливым. Его давил какой-то тяжкий груз, который заставлял с подозрительностью относиться к людям. И тем более странно, что Саня не вызвал у Рурка открытой неприязни.

— Диггеры долго не живут, — сказал он своему новому напарнику, когда закончили смолить палки. — Ты у меня уже седьмой.

Саня промолчал. То, что Лабиринт таит в себе смертельную опасность, он уже понял. Нельзя сказать, что молодой человек не испытывал страха, ибо страха не испытывают только самонадеянные глупцы. Просто последние годы жизни Александра Пряхина были наполнены достаточным количеством экстремальных ситуаций, и будущие опасные приключения уже воспринимались, как что-то само собой разумеющееся.