мы из Бреста. часть 4

Глава.

Интересно, почему тут потолки такие высокие? Метра четыре не меньше! Мне раньше казалось, что потолки в штабе около трех метров, а тут вон какие они высокие. Побелены хорошо, аккуратно и ровно. Как-то раньше этого не замечал, все дела и заботы. Лежать на спине вообще-то неудобно, почему-то нельзя повернуться и почесать спину, да и головой не покрутить по сторонам, мешает что-то. Видно по бокам плохо. Одно могу сказать: стены тут зеленой краской мазаны. Интересно у кого это я в кабинете заснул? Ни у Константинова, ни у Цанавы, ни у Пономаренко точно. У них стены и потолки кабинетов не такие. На совещаниях насмотрелся, особенно у двух последних. Скучно было, вот и рассматривал обстановку. Вообще странное ощущение, что я даже и не в штабе, а где-то еще. Тихо тут слишком. В штабе как не старайся обязательно, какой-нибудь гул стоит то один то другой к телетайпу, что в соседней комнате стоял, или к карте мотался, посыльные и связные приходили. А тут тихо. Словно умерли все. Тьфу, тьфу чтобы не сглазить! Пусть лучше все живыми остаются и так за последние две недели кучу народа потеряли. Бои тяжелыми были, да и погода не радовала. Две недели держались морозы под сороковник. Вот народ обморожения и получил. Считай, половину личного состава в лазарет пришлось отправлять, а как иначе? Немцы и полицаи в населенных пунктах, по домам закрепились и только часовых в тулупах на улице оставляли. Да каждые полчаса их меняли, сами носа на улицу не показывали, греясь у печек, а нам, увы, такое было не по карману. Пока была возможность, требовалось как можно больше освободить территории и врага на мороз выгнать. Иначе нас быстро сомнут. Что такое пара тысяч более или менее обстрелянных бойцов с несколькими десятками тысяч освобожденных из лагерей для военнопленных против кадровых частей вермахта. Так, почти пустое место! Поэтому и требовалось срочно расширить подконтрольную нам территорию и соединиться с нашими войсками, рвущимися к Витебску.

Исполняя приказ штаба группировки пехота, в большинстве своем и так ослабленная сидением в лагерях на голодном пайке, почти без теплых вещей пешедралом добираясь до места сбора и атаки на врага. По-другому никак не получалось. Техники и лошадей на всех не хватало. Больше повезло тем, кто был в ударных частях и десантных партиях бронепоездов, их к месту боя доставляли. Вот только за относительный комфорт им приходилось платить своей кровью. Потери у них были куда больше чем у остальных. Один бой за Вилейку чего только стоил. Не зря там немецкий комендант свой хлеб ел.

За то время что мы собирались с силами он оборону городка значительно усилил. Было подготовлено значительное количество ДЗОТов, часть домов было превращено в огневые точки соединенных между собой подземными ходами. Железная дорога была заблокирована разбитыми вагонами и заминирована. На прямую наводку стояли трофейные орудия. Несение службы гарнизоном было переведено на усиленный режим. Наши разведчики и партизаны много сделали для вскрытия обороны врага, но и враг не дремал. Он своевременно вскрыл нашу подготовку к наступлению. Как не прискорбно об этом говорить, но помогли ему в этом перебежчики и дезертиры. К концу января гарнизон городка был увеличен на еще один батальон вспомогательной полиции, дивизион ПТО, рота средних танков. Правда, гитлеровцам это не сильно помогло. Тем не менее, бой был очень тяжелым. Десант, на рассвете высаженный с бронепоездов, поддерживаемый артиллерией, на подступах к городку был встречен организованной системой пулеметного огня, контратаками пехоты, поддержанной танками. Никогда уже не забыть тот плотный минометный огонь, который обрушивали на нас, не жалея мин, вражеские минометчики. Пришлось закапываться в снег и отражать атаку врага. Отбиться удалось, используя артиллерию бронепоездов и РПГ. Спешить с вводом в бой танкистов я не стал. Рано, еще не все козыри были использованы. Еще ночью мной в обход городка был послан лыжный батальон. Он должен был скрытно обойти Вилейку и ударить с тыла. Бой длился уже более часа, когда от командира лыжного батальона поступило сообщение о том, что его подразделения выполнили приказ и ворвались в городок с тыла. Поддерживая лыжников, мы атаковали с фронта, бросив в бой танковый батальон и штурмовую пехоту. Как бы не был плотным огонь врага, но мы ворвались на улицы. Противник сопротивлялся ожесточенно, пытался контратаковать, гарнизоны ДЗОТов дрались до конца. В уличных боях очень помогли РПГ, огнеметы и танки поддерживавшие "штурмовиков". В ряде мест дело дошло до рукопашной, когда полицаи, контратакуя, пошли в штыковую. Даже мой штаб пришлось задействовать в отражении одной из таких контратак, когда гитлеровцы прорвались в тыл одному из моих штурмовых подразделений и напоролись на нас. Не отступать же нам было. Бой в городке закончился лишь с наступлением темноты. Пленных не было. Уж в темноте разбирая документы убитых гитлеровцев, установили, что в большинстве своем против нас сражались наши же бывшие сограждане. Командовал ими, кстати, лейтенант вермахта тоже наш "бывший". С "бывшими" мы встречались на всем протяжении пути пока шли к Крулевщине, а затем на Лепель. Немцев то всего пару раз и встречали, но легче нам от этого не стало. "Свои" дрались куда ожесточеннее, знали, что от нас им пощады не будет. От Минска до Лепель — чуть больше 215 км. пути, в мирное время можно на машине всего часов за шесть проехать. Да вот только на дворе война, зима и путь к конечному пункту составил в общей сложности неделю. Дрались, считай за каждую деревню за каждую высоту у дорог.

То, что я ввязался в очередную авантюру, мне было понятно с первых же часов проработки операции. Вроде бы все было понятно, вот немецкие и гитлеровские гарнизоны и их требуется разгромить. Вот лагеря для военнопленных и их надо освободить. Вот железная и автомобильные дороги, по которым надо двигаться и удерживать. Вот расчет сил и средств, которые выделяются для выполнения все вышесказанного. Вроде все ясно и понятно, только вот чуйка не отпускала и за сердце брала, предвещая неприятности. В принципе так и оказалось. Одна Крулевщина чего стоила. Три раза пришлось ее брать с боем. Не оправдалась надежда и на взятие Глубокого. Туда пришлось отправлять три из десяти бронепоездов Сафонова, еще два ушли на Полоцк, да вернулись не солоно хлебавши, при этом получив повреждение оного из паровозов и пары бронеплощадок. Сафонов, заняв пару станций, увяз на подступах к Глубокому. Там нас ждал комитет по встрече, с артиллерией, танками и кучей пехоты. Да не простой, а "заморской". Норвеги, даны, финны там всякие обитали, не считая литовцев и латышей с поляками. В районе Березино пересекись с ротой французов из "Легиона французских добровольцев", переброшенной из Витебска на усиление гитлеровского гарнизона. Ну и накостыляли им, а то "ходют тут всякие".

Да и в других местах не лучше было, из боев почти и не вылазили. Боеприпасов пожгли кучу, запасы восполняли только за счет противника, а у них самих он был не очень большой. Вообще у меня на этом фоне сложилось мнение, что немцы "гитлеровцам" не сильно доверяют, раз снабжают боеприпасами в таком малом количестве и в основном с наших бывших складов. У гитлеровцев все вооружение было наше — советское, что стрелковка, что артиллерия, что танки. Редко можно было увидеть у полицаев "МГ" или "МР" и то это были либо литовские, либо латышские подразделения они и форму отличную от остальных полицаев носили — немецкую...

Нет все-таки, почему так тихо? И почему голова не поворачивается. Заклинило? Отчего? Я себя вроде неплохо чувствую. Вроде ничего не болит, а вот двигаться не могу, словно в коконе нахожусь. Что это такое творится, а? Вообще где я? Ну не помню я таких стен ни в штабе группировки, ни и в других присутственных метах в которых бывал. Перстень, сволочь этакая, молчит, даже не светится! Или может быть я его просто не вижу? И ведь голову даже не то что не поднять но и повернуть в нужную сторону не получается! Словно меня паралич сковал. Вот ведь хреново-то! А может быть, я снова переместился во времени и пространстве? Попал в очередное тело? Э, но я так не согласен! Я назад в свое, то есть не в свое, а в тело Седова хочу! Мне еще немного повоевать надо, там как раз моя помощь нужна!!!! Блин хоть бы кто появился! Помог прояснить, где я и что со мной происходит!

Я же все ясно помню. После взятия с. Поплавки, что на подступах к городу Лепель, меня на доклад в с. Закаливье вызвал прилетевший из Минска полковник из оперативного отдела штаба Болдина. Ближе сесть у них не получилось. В принципе правильно сделал, что там сел. Площадка там была подготовленная, хорошо укрепленная и с гарнизоном из легкораненых. Бои с немцами и гитлеровцами все еще шли, а в Закаливье мы разместили эвакопункт, откуда транспортными самолетами перебрасывали раненых или в Докшицы или в Минск. Увы, за линию фронта это сделать, пока не получалось. Люфты совсем оборзели. Действуя с аэродромов Витебска и Лепель они не давали возможности спокойно летать к нашим за линию фронта. Тут-то до фронта всего-то чуть больше двух сотен километров осталось, но даже по ночам этого сделать не получается. Мы уже два транспортника потеряли, что пытались на высоте прорваться. Ниже к земле опускаться нельзя, немецкая пехота из своих "пукалок" обстреливает борта. Своей истребительной авиации, чтобы сопровождать транспортники и прикрывать войска, у нас пока здесь не было. Вот и получается, что через Минск отправлять раненых проще и надежнее.

Получив сообщение о встрече, я в сопровождении охраны выехал в Закаливье. Ехать было в принципе недалеко, да и надо было посмотреть, как там наши раненые, да и передать заявку на боеприпасы и узнать у штабного последние новости не мешало бы. По дороге расслабился и задремал в тепле бронетранспортера. Штабной "Ганомаг" для удержания тепла был накрыт брезентовым верхом, да еще и печка работала, как следует, добавляя тепла моему меховому полушубку, шапке и валенкам.

Проснулся от взрывов и заноса бронетранспортера, до ремней безопасности еще дело не дошло, вот и стукнулся головой о дверцу. Дальше действовал на автомате — вывалился в открытую дверь и откатился в сторону. Прячась за опорные катки гусеницы. Сюда же скатилось еще несколько бойцов, вот только моего водилы и еще пару человек не было, видно их достали пули и осколки. Осмотрелся. Колонну обстреливали из минометов и пары пулеметов "МГ" со стороны леса. Радиола дымила, пули и осколки видно попали в двигатель и кабину с кунгом. Нападавшие, кстати, свой огонь именно на нее и грузовик с ранеными свой огонь сосредоточили. По бронникам тоже прошлись. Передний "Ганомаг" похоже, окончательно был выведен из строя, у его борта залегли парни из охраны (вроде бы все живы) и пока не стреляли, осматриваясь и перевязывая раненых. Молодцы! Вот что значит хорошо обученные! По возможности рассредоточились и укрылись от огня, в том числе и в воронках. Ждут, когда реальный враг появится. Примерно, так же действовали и те, кто смог выпрыгнуть из грузовиков.

Сидевшие в засаде оставив для отступления у себя за спиной лес поступили довольно умно, только вот сглупили, что действуют только с одной стороны, надо было оставить хоть пару стрелков с нашей. Да и мин осколочных надо было парочку поставить на нашей стороне для гарантированного поражения тех, кто покинет транспорт после подрыва фугаса. Может, тех, кто в засаде было мало? Но минометы и пулеметы вообще-то оружие коллективное, а по нам их минимум по паре работало. Так что получалось, что против нас действовало до роты врага. То что минометчики далеко не профи было видно из-за того что мины ложились то с недолетом то с перелетом от колонны, а вот пулеметчики работали совсем не плохо не давали головы поднять. Правда, вскоре им пришлось заткнуться. Никитин (любит он периодически матом разговаривать) с кем -то из бойцов открыли огонь из АГС, установленном в моем бронетранспортере, и практически сразу добились накрытия. К ним присоединились пулеметы с мотоциклов сопровождения и бойцов охраны. Сначала замолчал один, затем еще один вражеский пулемет, досталось, похоже, и минометчикам из трех работал только один. Его мины с большим грохотом падали где — то перед нашими позициями, а осколки кромсали технику и порой даже долетали до нас.

Пора было прекращать эту игру в поддавки, тем более что возимого боекомплекта для АГС в бронетранспортере было не так много и он мог в любой момент банально закончиться, да и интересно мне было посмотреть на тех, кто на нас организовал засаду. То, что это не партизаны было ясно как светлый день. Не заметить красные звезды на белом цвете брони мог только слепой, специально для такого случая их большими рисовали. Нападение могли организовать только враги, а раз то следовало их уничтожить как можно быстрее. Тем более что неизвестно когда подойдет помощь из Закаливья, да и будет ли она неизвестно. Только я собирался дать команду — "вперед", как вдруг на фланге засады завязался нешуточный бой с пулеметной стрельбой и гранатными взрывали. Видно кто-то из моих ребят обошел засаду и теперь ударил во фланг. А раз так, то следовало подержать ребят и броситься в атаку. Что мы и сделали. Ринулись на кинжальный огонь с отчаянным "ура". За себя я абсолютно не боялся, привык, что меня защищает Перстень, потому и бросился впереди остальных, привлекая внимание пулеметчика на себя. Свою мину я не услышал, она упала всего в метре справа от меня. Мне бы упасть на землю, да я не успел. Разрывом меня подбросило и правой стороне тела вдруг стало очень горячо, да еще что-то сильно и больно толкнуло в спину...

Черт, меня подери! Получается, что я ранен осколками мины и Перстень меня не смог защитить! Комната, где я нахожусь это больничная палата или что-то подобное! Теперь понятно, почему на мне нет верхней одежды.

Так еще раз быстро проводим тест — веки закрываются; глаза видят все довольно четко, двигаются вправо-влево, вверх— вниз. Голова и конечности, почему-то не подчиняются приказам, тело, кстати, тоже саботирует. Весело!!!! Надо попробовать заставить тело заработать, хотя бы на первый раз заставить двигаться фаланги пальцев рук. Если Перстень цел, то по его цвету можно будет продиагностировать мое состояние. Научился уже и полгода не прошло.

Мучился я довольно долго, взмок и устал аж три раза пока пальцы левой руки не стали подчиняться приказам и шевелиться. Сначала по чуть-чуть, а потом все больше и лучше. Вместе с пальцами заработала и кисть, да так что удалось поднять ее и посмотреть на пальцы. Камень Перстня был темен как сама чернота, только самый краешек камня прикасавшегося к металлу был чуть светлее остальной части. По мере того как я разрабатывал конечности цвет камня потихоньку стал меняться на более светлый. Вот и слава богу, глядишь скоро снова желтым или голубым станет.

Очень напрягала тишина вокруг, ну не может такого быть, чтобы не было вообще никаких звуков. Неужели я оглох и стал совершенно глухим? Очень бы этого не хотелось. Ну да ладно вернемся к этому потом. Пока что я хочу понять, почему никого нет вокруг ни раненых, ни медперсонала. Пусть я ничего не слышу, но хоть кто-то должен был появиться в поле зрения. Сколько я тут нахожусь, сколько сил и времени угробил, чтобы запустить свое тело, а так никто и не появился. Странно все это, не должно быть такого должен же медперсонал заглядывать в палаты смотреть за ранеными. Такое могло в мое время происходить, но не тут, я точно знаю. Хотя если я переместился обратно в свое время, то тогда понятно. Я продолжил свои занятия по запуску тела.