— Ох. Я намеревалась с детьми посидеть...
— Учитывая, что в вашей семье ты не единственный взрослый партнер, кто-нибудь другой посидит. Тот же Алекс, например, ему сейчас тоже лучше поберечься и не шататься по всей Системе. Ну так что? Отправляемся?
Я вздохнула и согласилась. Раз все так настоятельно просят...
Вот так я и оказалась в "Фиолетовом сдвиге" — тайной базе Стражей в облаке Оорта. Где — не сказала бы, даже если бы меня не просили не распространяться, поскольку сама не знаю. Наверно, я могла бы и вычислить примерную орбиту по расположению созвездий и Солнца, но даже не пыталась. Вместо того я занялась безделием.
Моя личная история приучила меня к положению пассивной вещи. Ребенок сильно пьющих родителей в бараках. Безногий инвалид, принужденный бандитами просить милостыню в промерзшем зимнем Иркутске. Ученица на гуманитарной визе в Ниппоне, живущая за счет местной благотворительности. Беглянка в компании Алекса и Лены, почему-то решивших принять участие в моей судьбе. Потом формально жена и партнер, а фактически едва ли больше, чем старшее дитя в семье Кобэтё... Нет, я не Алекс и не Лена, которые в состоянии спланировать свою жизнь наперекор всем обстоятельствам и преодолеть любые невзгоды. Для меня основной жизненный стиль — покорное ожидание своей судьбы. Считайте это детской психологической травмой. Останься я одна, наверное, так и померла бы от растерянности, не понимая, что делать дальше. Однако чему я в совершенстве научилась в жизни, так это умению не скучать, придумывая себе занятия.
Еще когда я сидела на иркутских улицах в инвалидной коляске, я читала старые книги, жадно впитывая содержащиеся в них знания. Те книги, что служили другим попрошайкам только как предметы реквизита. Чтение превратилось в привычку, в Ниппоне и в Поясе дополнившуюся постоянными мысленными упражнениями. Я не только читала и запоминала, но и пыталась продолжать, экстраполировать, догадываться. Лучше всего получалось с математикой — именно она позволяет строить новые логичные миры прямо в уме, без опоры на реальность. Злосчастная лемма, из-за которой мне пришлось спрятаться, тоже стала следствием той привычки. И не изменила я ей даже в убежище.
Первые несколько вдней я отходила от шока в одиночестве. Ну, как в одиночестве... Семья то и дело связывалась со мной через мгновенные каналы, интересуясь самочувствием. Фиола, матриарх прайда Подземелья, находящаяся на той же базе, несколько раз заглядывала ко мне то одна, то в компании Вероники. Как я узнала от Бернардо, Ника являлась одной из главных кандидаток на должность матриарха прайда Шпоры: нынешняя матриарх Сибилла Наварро, заместившая погибшую в битве Кумрину Оос, своим положением сильно тяготилась и настаивала на замене. Однако со мной Ника вела себя как веселая девчонка в образе наги — получеловека-полузмеи (она утверждала, что такого дрона сконструировала сама). Не забывал меня и Бернардо, который прочно засел на базе, делая вид, что его вообще не существует: от Терры постоянно шли все более агрессивные требования объяснений участия "Гаврона" в инциденте и его местонахождения. А потом на базе появился Кумар — правый из Хрустального прайда.
Чтобы вы поняли необычность явления, следует напомнить, что правые мужчины у Стремительных, в отличие от левых, вообще не склонны к абстрактному мышлению и интеллектуальной деятельности. Из-за разницы в гормональном фоне в древности правые были активными охотниками, преследовавшими убегавших жертв, в то время как левые предпочитали долгое висение на ветви дерева, чтобы в конце концов свалиться на голову ничего не подозревающей добыче. Разумеется, и правые отлично умеют сидеть в засаде, и левые догонять убегающих, но все-таки от собственной физиологии не скроешься. А потому и в современности правые предпочитают активное взаимодействие с окружающим миром и наряду с женщинами составляют костяк боевых отрядов, в то время как левые в основном занимаются наукой, философией и инженерными изысками. Однако правый Кумар являлся не только ученым, но и одним из наиболее выдающимся специалистов в физике многомерного пространства, а также, как я поняла, одним из наиболее известных преподавателей математики и математической физики во всем клане Стражей.
У меня изо всего имущества имелись лишь наглазники и рваный спасмешок, да и тот не мой, а Белоснежки, так что из гостевого модуля для людей выбраться я никуда не могла. А общаться Кумар предпочитал лицом к лицу (или мордой к морде, как вам угодно). Так что он бесцеремонно влезал в мой гостевой отсек, когда ему только хотелось. А хотелось часто, в том числе, когда я дрыхла. Занимая в своем скафандре большую часть и без того невеликого помещения, он включал настенный экран и заливал его морем формул, наполовину в человеческой записи, наполовину в записи Стремительных. А мне приходилось ломать голову, разбираясь в его мешанине.
Математика Стремительных, с одной стороны, весьма походит на нашу, что неудивительно: законы природы одни во всей Вселенной — или хотя бы в обследованной ее части, а фундаментальная математика их описывает. С другой стороны, продвинутая часть математического аппарата в основном является игрой ума, который у каждой расы свой. И вот в абстрактной части появляются различия, причем довольно существенные. Дело даже не в математических символах — их автопереводчик помогает понять вполне успешно, а потом приноравливаешься и к оригиналам. Но взять хотя бы систему счисления, которая у Стремительных двенадцатеричная. Да, тот же принцип, что и у людей с их десятеричной, но с небольшой поправкой: две руки по три пальца, итого шесть, что маловато на практике, так что удваиваем и получаем базу. Кумар же непринужденно и вперемешку пользовался обеими системами, так что я иногда просто зависала, пытаясь понять, какую именно он применяет в данном случае. А когда один раз не выдержала и высказала все, что думаю о трехпалых инопланетянах и их математических извращениях, он лишь удивился.
— Тебе сложно? На Терре, как и у нас, на двенадцатеричной системе до сих пор все исчисление времени построено. Люди ее и в других ситуация издревле применяли. В языках германской группы до сих пор первые двенадцать натуральных чисел уникальные названия имеют. Уж тебе-то как урожденной терранке и знатоку английского жаловаться точно не на что.
Парировать было нечем. Пришлось потратить дополнительный вчас на сосредоточенные числовые игры, чтобы довести перевод между системами счисления до рефлекторного.
Усугубляет ситуацию тот факт, что ноль — настоящий ноль между единицей и минус единицей — у Стремительных является особенной сущностью, отличающейся от ноля в позиционной записи цифр. Да и минус единица у них не одна, а три сразу, так что интервал действительных чисел проецируется не на прямую, как у нас, а на крест. Мнимых единиц, соответственно, тоже три, так что в комплексных числах просто царит ад кромешный. О их теории множеств и тензорной алгебре просто молчу — в них даже я голову сломала (и до сих пор не отремонтировала), несмотря на привычку к играм разума, а несведущий читатель уснет или свихнется примерно на середине второй фразы.
В общем, не вдаваясь в подробности, замечу только, что первые четыре вдня, которые я провела в одиночестве в человеческом гостевом модуле, я почти не помню. Все время я посвящала разбирательству того, что мне подбрасывал Кумар. Много позже он признался, что ставил на мне эксперимент в лучших традициях Стражей: бросил в воду, в смысле, в бурлящий котел совершенно незнакомых концепций, и наблюдал, как стану выплывать. Нет, я его не прибила, честное слово, но лишь потому, что в тот момент еще не до конца пришла себя после нападения Санду.
[Примечание: Бернардо. Никогда не замечал за Кумаром склонности к жестоким экспериментам над беззащитными представителями низших рас... ладно, ладно, и сопоставимых по развитию тоже. Скорее, экспериментом являлось само это заявление — Кумар любит заниматься не только математикой, но и ксенопсихологией. В частности, его весома интересует, как люди реагируют на неожиданности и провокации. А еще он признался, что Оксана его невероятно впечатлила. Он еще никогда не имел студентов-людей и не ожидал от нее такой прыти в освоении совершенно незнакомых областей. Изначально он просто намеревался на нее посмотреть из любопытства, но после первого разговора увлекся обучением и уже не мог оторваться. Тем более что свежий человеческий взгляд на тему открывал новые перспективы и для него.]
В конце концов я выплыла. И через четыре вдня незнакомые и невнятные ранее формулы вдруг начали приобретать ясный смысл. А вместе с ними начала приобретать совершенно новый смысл моя несчастная лемма. Математика — точно такой же язык описания мира, как и любой другой. И, как и любой иностранный язык, чужая математика показывает мир с иной точки зрения. Не до конца иной, но достаточно, чтобы задуматься.
Опять же, не стану описывать, что именно я поняла — в том числе потому, что большую часть до сих пор осознаю, скорее, интуитивно и словами выразить не могу. А формулам в мемуарах не место. Но если очень-очень упрощенно, на уровне первого курса терранского университета, то своей леммой я доказала весьма важную вещь. А именно — что для любых двух точек стандартного трехмерного пространства и сколь угодно малой лямбды существует неортогональный базис расширенного одиннадцатимерного пространства, в котором расстояние по одному из базовых векторов между точками меньше лямбды. Если проще, для двух точек трехмерного пространства в одиннадцатимерном пространстве можно выбрать вектор перемещения, по которому расстояние окажется как угодно малым. Вопрос только в том, как его найти.
Если еще проще, то между любыми двумя точками трехмерного пространства можно переместиться практически мгновенно с точки зрения ньютоновского времени, хотя по субъективному времени процесс может занять куда больше времени.
Поясню на пальцах. Представьте, что у вас в пустыне стоят два столба на расстоянии ста километров. Если наклонить один из них определенным образом и влезть на его верхушку, она окажется рядом с верхушкой второго. Достаточно перелезть на второй столб и соскользнуть вниз, чтобы оказаться в ста километрах от начальной точки. Нужно лишь правильно подобрать угол наклона, зависящий от высоты столба. Ну и окажется, что вы оказались у подножия второго столба мгновенно для внешнего наблюдателя, хотя, по собственным ощущениям, ползали вверх-вниз целую вечность. Впрочем, этот эффект и без всяких расширенных пространств знаком каждому, кто хоть раз занимался на нудном тренажере.
Как оказалось, Стремительные работали над физическими моделями многомерного пространства с тех пор, как появились в Солнечной системе и даже до того. Однако сбежавший с Саванны клан Железных Гор, позднее переименовавший себя в Стражей, больше специализировался на вопросах социологии. Точные науки никогда не являлись их сильной стороной, пусть даже они вполне успешно модернизировали и развивали технологии, привезенные из дома. Поэтому в области пространственной физики у них имелись лишь немногочисленные теоретические наработки без практического применения. Саванна же после их бегства, воюя с Санду, тему многомерности развивала вполне интенсивно. Прибытие Изгнанников и сопоставление наработок привело к синтезу и резкому продвижению общей математической базы. Хотя с реализацией на практике пока шло туго, понимание процессов в многомерности уже имелось достаточно ясное. И мои (равно как и вообще человеческие) упражнения в теме неплохо дополняли строящуюся математическую модель. В частности, они хорошо объясняли существование сети разломов пространства, по которой Стремительные умели путешествовать.
Вообще говоря, перемещение по минорным координатам само по себе проблемы не составляет. Для него используются те же самые физические явления, что лежат в основе "вибрации пространства" и "водоворотов", ведущих в разломы. Дьявол, однако, кроется в деталях. Во-первых, приборы, отлично работающие в трехмерности, при изменении минорных координат начинают сходить с ума и выдают результаты измерений плюс-минус лапоть. Активные и пассивные сенсоры перестают нормально работать. В разломах максимальная видимость составляет около трех световых вминут, в многомерном пространстве за их пределами — не более нескольких секунд. Дальше — только хаотичная каша белого шума.
При этом привычное трехмерное пространство относительно многомерного является примерно тем же, что и дно ямы в земле. Аналог потенциальной энергии тела в нем минимален, так что "вещественные" тела стремятся в него выпасть, как камень скатывается в яму. Однако выпадают они не полностью, частично оставаясь смещенными. Точно так же верхушка скатившегося камня может торчать высоко над дном ямы. А иногда в базовом пространстве находится лишь незначительная его часть, как сфера опирается на дно чаши только в одной крошечной точке. Так что в многомерности ненароком впилиться в крупное тело можно даже на скоростях реактивного движения. И вишенка на торте: силы гравитации действуют во всех направлениях, в том числе по минорным координатам. Но поскольку расстояния в многомерности куда меньше, то и градиенты гравитационного поля куда круче. И если зазеваться, то корабль может внезапно для себя оказаться в мощном поле притяжения. И тогда он просто вываливается из многомерности и влетает прямиком в звезду или черную дыру, а то и просто в крупную планету.
И это лишь во-первых. А во-вторых, в многомерных координатах резко возрастает непредсказуемость траекторий движения, как инерциального, так и безынерциального. Минимальный импульс маневровых движков по перпендикулярной оси может внезапно развернуть на сто восемьдесят градусов, в то время как полная мощность маршевых движков может вообще не возыметь эффекта. А иногда траектория вообще меняется сама по себе, без каких-либо воздействий. Так что проложить путь из точки А в точку Б практически невозможно, поскольку наверняка окажешься в совершенно иной точке С, и хорошо если в известном тебе пространстве.
Технологией сдвига по минорным координатам и перемещения по разломам Стремительные владеют около тысячи лет по земному летоисчислению. И первые полтысячи лет они упорно пытались освоить перемещение по минорным координатам без разломов. Однако потеряв пару десятков научных кораблей (как установлено, часть столкнулась со звездами или массивными планетами, однако большинство просто пропало без вести) и неисчислимое количество автоматических дронов, они сдались. С тех пор игры с многомерностью оставались уделом физиков-теоретиков. Практических экспериментов практически не проводилось. Появление Санду два с половиной земных века назад заново всколыхнуло интерес к теме. Однако все ресурсы Саванны уходили на войну, а Стражи концентрировались на развитии и контроле человеческой расы, так что радикальных прорывов достичь не удалось.
Однако теперь Стремительные со всей серьезностью сконцентрировались на разработке многомерной теории, на сей раз с твердым намерением получить практические результаты.
