— Кхе, спасибо, Изуми-тян, зажуй — успокаивает, — и почти насильно впихнул ирисовую тянучку девочке. Сакура бы на ее месте давно впала в истерику, а эта подбежала и поддержала, дав на себя опереться. Я бы сам нормально устоял, но почему бы не сделать ей приятное, позволив ощутить себя важной и полезной? — Оставляю тебе заботу о нем — ты справишься.
— Угум!
— Тадао-сама!..
Карусель завертелась, но времени в обрез: Шикамару скоро станет в облом париться с красоткой. Сбагрив еще двух юных дарований их непосредственному начальству, я перешел в замаскированный шикай и приказал двум теневикам немедля организовать палатку для переговоров.
— Шизуне-сан, идемте, срочное дело... — одновременно сдаюсь желанию поухаживать за девушкой, помещая между ее нагрудными кармашками пушистую горную гвоздику, сорванную на продуваемом всеми ветрами Мушиба.
— Как вы его вылечили... Тадао... сама? — Взятая под ручку куноичи попыталась высвободиться, но я держал мягкой, но железной хваткой, ведя прямиком к Цунаде.
— Чакра это смесь духовной и телесной энергий. Очевидно, что чакра повреждает тело и душу. Комплексное лечение души и тела самое эффективное, урожденная Като, а духовное тело сподручнее лечить, находясь в духовной форме, — объяснение чуду должно быть простым и понятным. Кажется, зря я стал поучать менторским тоном Тадао... — Цунаде-сама, позвольте вас украсть — дело первостепенной важности.
— Ааа! Тадао-Сама! Как же я р-рада наконец-то вас увидеть! Как же я да-авно мечтала с вами... пообщааться!
— Я очень рад, что вы оценили срочность... — вымолвил я, фактически подхваченный под ручки с двух сторон и втащенный в наспех приготовленную палатку с дырами и подпалинами.
Щелчком пальцев поставив слабенький куб отрицания, окружил нас мягким оранжевым светом.
— Орочимару убил Йондайме Казекаге, занял его место и вот-вот атакует Коноху. Врагами было спланировано, что часть АНБУ оттянется на территорию уничтоженного клана Кохаку, к обнажившейся границе, что вся остальная граница станет неспокойной и что на данном фронте произойдет отвлекающее всех нас нападение отребья Отогакуре.
Пока женщины вникали в переданные им мыслеобразы, я высвободился из их, безусловно, ласковых рук.
— О своих близких и союзниках я позабочусь. Мма, остальное зависит от ваших намерений, саннин Сенджу Цунаде.
— Моих намерений?!! — Полосочки бровок сошлись в критическую галочку, а кулачок просвистел опасно мимо моего уха. — Да что ты смыслишь в долге ирьёнина?!!
— Цунаде-сама!.. Успокойтесь, — Шизуне до хрюка сдавила незнамо когда то ли появившегося, то ли призванного свина.
— Хлоп! — Женский кулачек впечатался в мою ладонь под Иерро, без остатка поглотившую всю энергию удара. Рассерженные золотисто-карие глаза моргнули, опешив. — Здесь зона ответственности Тадао. Так каковы ваши намеренья касательно Конохи, Цунаде-сама?
— А сам-то, предатель?! Кинул ненаглядную Обезьяну и сбежал за мной?! На кой ляд мне сдался лицемерный Лист?!
Чакра зримо проявилась вокруг наших кистей, взвихряясь от противостояния. Шизуне предпочла прикинуться невидимкой, так и сверкая на меня праведным гневом в глазах.
— После того, как Хирузен-си позволил своим напарникам и Старейшинам опозорить меня на глазах генинов и посадил в тюрьму, я переменил мнение о нем, — процедил я сквозь зубы. Противостояние с трудом мне адвалось.
— Ну так сам сядь на трон!..
— Мое место в его тени, — говорю, резко поглощая нашу высвобожденную чакру и отпуская женский кулак. — Я пришел узнать...
— Дааа?! Он пришел, ха!..
— Цунаде-сама! Как вы можете сомневаться?! Неужели вы забыли про ваши мечты?..
— Заткнись, Шизуне!!!
Мерзкое положение. Придавил реяцу.
— Это Орочимару снес голову Ягуры, но я отпустил его дух. И... в любом случае... Сандайме умрет жертвенно.
— Подлый убийца. — Хлоп! — Чего тебе от меня надо?!! У самого-то каковы намеренья??
— Подлый... Этой будет мой грех и мне с ним жить... Хочу, чтобы в сердцах листьев Хирузен остался чист и светел... Эмн, если вы не участвуете, то эстафету передам Хьюга. Мне хватит аргументов, чтобы Хиаши и принял, и потом добровольно сложил с себя звание Хокаге. Я удвою их численность и попытаюсь поспособствовать тому, чтобы из имеющихся чувств между Наруто и Хинатой родилась взаимная любовь.
— А если и в чем участвуем? — Торопливо задала вопрос Шизуне, затискав бедного порося.
— Эмн, вы вновь займетесь лечением...
—
* * *
!
— Что ж... Создайте теневика, Цунаде-сама, я передам ему воспоминания своего теневика.
— Я сказала
* * *
! Хлоп!
— Шаринган. — Раз не умеет, но придется напрямую, ужав время в одну секунду.
Сняв Маску, насильно погрузил обеих куноичи в воспоминания теневика. Полная реалистичность, будто это они сами наблюдали за всем происходящим со зрительских мест, подслушивая разговоры, шепотки и восклицания сидящих вокруг обывателей. Шизуне не стала сопротивляться, а Цунаде не смогла. Я крепко держал ее кулак, не давая сбросить гендзюцу, вынуждая полностью погрузиться в атмосферу Шикенкаиджо.
— А что тебе деды завещали, Сенджу Цунаде? — Ненавижу женские слезы!
— Какая же ты сволочь, Какаши...
— Коноха больна раковой опухолью, Цунаде. Ты знаешь ее прежней... Пожалуйста, — встать бы на колени полагалось, но это уж точно не ко мне и не по отношению к Цунаде, — я могу только просить взвалить на себя это тяжкое бремя... — Да, именно так. Сам чужд. Несмотря на вселение и поглощение, я принадлежу иному миру, не мне здесь напрямую устанавливать порядки и править. Хотя, признаюсь, порой бывают замашки любой ценой защитить слабых, угнетенных и обездоленных...
— Остолоп, идиот, кретин! — Иррационально хлеща мне по щекам.
— За что? — С большой долей обиды и непонимания. Мне отнюдь не было смешно, что меня лупит смазливая и грудастая дамочка, с каблуками не дотягивающаяся до моего подбородка.
— За все хорошее! Еще б на колени встал!!! Пока всех здесь не излечишь, Какаши-сан, я с тобой никуда не отправлюсь!
— Для всех посторонних этот подвиг нам должно сотворить вместе, Цунаде-химэ, — говорю, приходя в спокойствие. — Ваш призыв на каждом и просто передавайте ему чакру, за мной все остальное. И... в Конохе началось. Поторопимся.
— Убить тебя мало!.. Ученица, собирайся, и прошу поживее.
— Хай!..
В одну минуту мои теневики на уже подготовленные площадки сложили всех раненых плотными штабелями, разделив по категориям. Я уже наработал достаточно опыта и практики, чтобы переложить каидо в ирьёниндзюцу (некоторые принципы действия разительно отличаются), однако первое применение лучше испытывать на ранениях легкой тяжести — на ниндзя чуждой страны.
К тому времени, как мы вышли из переговорной палатки, атака была полностью отбита. Поэтому странное действо заинтересовало всех, не посмевших перечить сложившемуся авторитету престарелого Тадао. Встав спина к спине с грудастой красоткой, открыто носившей протектор Конохи, я в точности повторил сложенный ею знак концентрации. Через четверть минуты объял сенсорикой каждого из первого круга и наложил образ каидо, про себя прочитав заклинание.
— Каидо-79: Рюукинка.
Вместо поля календулы вырос всего десяток худосочных кустиков. Послал еще один импульс расходящейся круговой волной. На третьем поймал нужную частоту для выбранной смеси своей чакры, на восьмом добавил чакру Цунаде. И солнечные цветы целебной календулы плотно укрыли всех лежащих. Раздался дружный вздох восторженного восхищения и смех пациентов, которых защекотали бутоны, забиравшие боль, взамен даря облегчение. Заклинание действовало самостоятельно супротив непосредственного контроля над дзюцу.
Второй раз на тех, чьи травмы ранжировали как средней тяжести.
В это время один мой теневик объяснял ситуацию Мэй, а другой втолковывал заведующему лазаретом, что всем средним сутки строгого постельного режима, тяжелым — двое, критическим — трое, выписка еще через сутки. Дабы их организмы не отторгли нейтральные ткани, им нужно время, чтобы сродниться с ними и не началась аллергическая реакция, а еще им следует давать обильное питье и здоровую пищу. Трое суток перестраховка, но уж лучше перебдеть, чем недобдеть.
— Каидо-85: Меиюу.
А это уже был круг, собранный из критических, введенных в сон, дабы не мешали. Сперва будто открылось окошко в Рай над взволнованной, трепещущей и завидующей Цунаде, тесно прижавшейся к моей спине. Круг больных осиял плотный нежный золотисто-зеленый свет, в моем новом исполнении обретший суть эктоплазмы. Льющаяся субстанция прямо на глазах латала раскуроченные грудные клетки и прочие кровавые ужасы, на которые сцепившая зубы Цунаде смотрела с заметным содроганием. Спустя четверть минуты прозрачные заплатки постепенно обрели вид здорового тела. Последними я массово обрабатывал простых людей, предварительно выйдя из шикая, иначе нанес бы им вред своей сильной реяцу и чакрой.
Глава 15.
Через оставленного на Шикенкаиджо дубля я прекрасно видел все, что происходит в секции участников и на самой арене. Пафосно появившемуся Саске было невдомек, почему трибуны встретили его сумрачной тишиной. Соискатель ранга чюнин сразу переключился на злую яки, которой так и сочился его оппонент, носящий за спиной бутыль с фуиндзюцу на поверхности и запасом песка внутри. Клон Ируки натянуто улыбнулся, поздоровавшись, и поспешно ретировался на трибуны. Гаара сам перепрыгнул через перила, мягко приземлившись на свой песок, до того стекавший по стене из кучи, образовавшейся вокруг его ног из сочившейся чакры биджу. Джинчурики однохвостого не терпелось, он вряд ли видел кого-либо, кроме вожделенного соперника, которого жаждал убить особо жестоким образом... Гаара был реально одержим жаждой убийства, отчего все ближайшие зрители ёжились, но других мест не было. Судя по реакции его родных, входящих в одну команду старшего брата и сестры, песочник напрочь забыл о предварительном внушении какого-то там плана.
На арене невменяемый Гаара заговорил с мамой про кровь. В его чакре если и была некая тройственность, то дубль с расстояния не мог однозначно это определить, а тогда, в зале предварительных поединков, он при мне не использовал и не выпускал чакру. Судя по отразившимся на лице эмоциям, мой дубль заключил, что шаринган Саске с пяти метров разглядел нечто непонятное ему и пугающее. И его затея подцепить джинчурики в гендзюцу ожидаемо провалилась — силенок нет против злой ярости биджу, жаждущего его убить.
Судья скомандовал бой. Саске, замешкавшийся на умопомрачении Гаары, метнул кунай, сразу посерьезнев. Теперь и мой дубль различил на миг вспыхнувший третий оттенок чакры, взметнувшей горсть песка, отбившего оружие. Следом за кунаем Саске бросил свое тело в атаку, сильно сдерживая скорость, получаемую при полной активации додзюцу. Каждодневные и упорные тренировки сделали его худое и растущее тело жилистым и быстрым, но до раскрытия всего потенциала ой как далеко. Вылетающий из бутылки песок сдержал первый удар, Учиха примерился и вторым выпадом зазвездил кулаком в ухо, по ходу движения рукой локтем в плечо, подшаг и ногой по заднице, направляя кувырок противника в центр арены. Никаких речей с врагом, вся доступная информация о нем выяснена заранее. Только победа.
Гаара рассвирепел от унизительной подначки. Песок рекой хлынул из бутыля, начал образовываться песочный клон, а руки стали выбивать песчаные сюрикэны, которые даже с близкого расстояния промахнулись. Саске продолжил демонстрировать тайдзюцу, упорные тренировки помогли вплести скопированные у Ли приемы в собственный стиль, пока еще не оформившийся до конца и не являющийся клановым для необученного Учиха.
Вот ребро ладони Саске пробивает шею клона, колено разносит тянущуюся руку и дальше нога сносит верхнюю часть формирующегося из песка туловища. В это время другая рука незаметно для противника ловко и заученно выкидывает из подсумка -брусок. Стойка на руках с кручением ног — пятка по руке не пробила песчаный доспех, вторая пятка в скулу не попала — унизительная пощечина стопой. Голова дернулась — брошен один из четырех подсумков и еще одни брусок. Скорость и сила позволяли большее, но полученный Ли урок запомнен не одним только Саске, который пока примерялся и готовил место боя. Удар со спины приняла бутыль, просыпавшийся из дырки песок чуть не схватил Саске за ногу, но тот успел ее отдернуть, одновременно подкинув к брошенному подсумку свиток из спецпенала на плече. Подсечка с подножкой, еще два бруска улетели, образовав квадрат, а взрыв-тег приклеился к ткани крепления громоздкого бутыля. Уклонившись от пары песчаных снарядов, Саске пошел на отход. Разрушив еще одного почти сформировавшегося песчаного клона, Учиха красиво выпендрился, сделав сальто назад, а на втором подскочил ввысь и прямо в воздухе выдул "Катон: Гокакью но Дзюцу", поглотивший несколько песчаных снарядов и врезавшийся в песчаный щит.
Огненный шар стал сигналом для пяти теневиков, сбросивших предметное "Хенге", которым, на удивление, Саске владел хуже Наруто — потому простейшая форма параллелепипеда. Один теневик достал из подсумка сюрикэны с красным отливом и принялся распечатывать остальной арсенал из свитка. Сам Саске раскидал еще три бруска, извлек свиток со второго плеча и тоже начал распечатывать оружие. Инициативу приняли четыре клона, красиво взявших цель в коробочку.
Таки сделал! Не ведаю, как Саске поименовал новое дзюцу, что выдули его клоны, но явно в пафосном духе клана Учиха. Вместо метра с лишним радиус огненного шара получился всего с локоть, но стоило теневикам их отпустить, придав малое ускорение, как те стали разрастаться.
Ба-ба-ба-бах!
Почти одновременный взрыв нестабильных шаров знатно разметал песок, не успевший атаковать и взметнувшийся в круговую оборону, сметенную взрывным огнем. За первым ниндзюцу "C"-ранга последовало второе. Базовый, классический вариант "Суитон: Мизураппа". Серия печатей и вот четыре изрыгнутые волны схлестываются в центре, с головой скрывая в воде оглушенного и ослепленного Гаару. На этом теневики иссякли и лопнули, целиком вложившись в дзюцу и выполнив свою мокрую задачу (для Саске это достижение, но ему, как всегда, мало и медленно, хочется всего и сразу — вон как скривился). Никто реально до самого конца не верил, что Саске сумеет овладеть Суитоном в столь рекордный отрезок времени, что сродство с Мизу ему реально "подарили" на день рождения. Дружелюбно настроенный Исобу охотно поделился им, во внутреннем мире Саске обрадовавшись тренировочному озеру, удобному для его лежбища. Внутренняя поддержка существенно скостила сроки овладения водной стихией.
Саске сполна воспользовался выгаданным временем. Следующее построение на публику — пентагон; зря он так показательно старается умаслить судей, способных усомниться в авторстве тактики и подвергнуть критике домашние заготовки. Можно было поступить так, чтобы все пятеро метнули по три сюрикэна и по три куная, выявив, что мокрый песок слушается замедленно и натужно, что в нижней полости бутыля был свежий и сухой песок. Но то логика осторожного генина, а Саске не стал отдавать инициативный ход. "Катон: Хосенка Цумабени". Пять роев огненных сгустков зрелищно устремились к расстреливаемой цели, не привыкшей бегать: все от него обычно мчались, вот джинчурики однохвостого и привык, возомнив себя непобедимым барханом. У каждого из теневиков Саске из десяти плевков получилось сделать по четыре цветка, а оригинал вложил в огненные сгустки шесть подаренных сюрикэнов — по три с двух рук. Сухой песок две трети отбил, часть промахнулось, еще несколько врезались в песчаный доспех, облегающий тело, но вся соль задумки оказалась в другом. У теневиков было по одной струне с пылающим управляемым сюрикэном: все четыре обмотались вокруг ног, твердо расставленных чуть шире плеч. Саске же с каждой руки по такому управляемому снаряду пустил: сюрикэны-арканы обмотались вокруг торса песчаного парня и на четвертом обороте, ускорившись, пробили верхнюю полость сосуда, оставшись внутри. В последний момент Гаара успел сложить руки на груди, тем самым не дав их прикрутить к бокам, да и не получилось бы плотно из-за сосуда за спиной. Молодец, в стороны не развел, иначе бы оказался распят.
