Дракон продолжил полёт, и вскоре на дороге обнаружился ещё один отряд, видимо, передовой. На этот раз всего лишь пара громоздких карет, около двух десятков всадников, и вереница гружёных повозок в хвосте. Сверху всадники и кареты казались маленькими и совсем не опасными. Так, мелкие букашки на муравьиной тропе. Одним движением смахнуть можно...
— Там, наверное, их главные маги едут, — сказал Стёпка. — Или этот... как его... рогатый Д"Орк.
— Откель тебе ведомо?
— Оттель, — мрачно ответил Стёпка. — Или же я не демон?
Они летели достаточно высоко, так, что с земли дракон представлялся, скорее всего, обычным коршуном или орлом. Но, тем не менее, кто-то внизу посмотрел в небо и обратил на них своё внимание. Стёпка всей кожей почувствовал пристальный взгляд, едва заметное касание, угасающее по мере удаления от каравана, но ощутимо недоброе, чем-то напоминающее памятный скользкий взгляд Аюк-Тырзуна, подколодезного змея. И этот почти выдохшийся на излёте ощупывающий взгляд лишний раз подтвердил его самые худшие опасения. Сон оказался вещим, тянуть больше некуда, придётся открывать гоблинам пугающую правду.
Разглядев внизу отходящую от основного тракта дорогу, он похлопал дракона по упругой холке:
— Дрэга, давай вниз. Только не спеши, а то Глукса опять испугается.
Будущий чародей на этот раз смолчал, зато всполошился бывший младший слуга:
— Ты что замыслил, Стеслав? Зачем нам здеся останавливаться?
— Затем, — мрачно сказал Стёпка, щурясь от встречного ветра. — Дрэга, вон у того холма опустись. Видишь, где камни.
Дракон плавно снизился и с идеальной точностью вышел к указанному месту. Клацнули по камням выпущенные когти, хлопнули крылья, качнулись от воздушной волны кусты. Стёпка сполз на землю, огляделся, узнавая виденное во сне, вздохнул и пояснил тревожно глядящим на него сверху гоблинам:
— Орклов здесь поджидать будем. Засаду на них устроим. Понятно? Вот так.
* * *
— Орклов дожидаться? — Смакла после Стёпкиных слов едва не свалился с драконьей спины. — Тебе, Стеслав, видать, солнце маковку напекло. Заговариваешься уже.
— Ничего мне не напекло, — отмахнулся Стёпка. — И не заговариваюсь я. Сказал же — засаду устроим.
— Зачем?!
— Затем, — Стёпка огляделся, шмыгнул носом. — Орклы все по главной дороге в Летописный замок едут. И кареты с магами и всё войско. Сами же видели. А вот эта дорога уходит в сторону, там... ну, не слишком далеко, верстах, может, в десяти село стоит... не знаю, как оно называется. Большое село. Так бы оно на тракте стояло, конечно, да только в тайге дураков нет у той дороги жить, где оркландские караваны ходят. Вот. А мы тут встанем сейчас и будем стоять, чтобы ни один вражий гад в то село не свернул. Понятно?
— А ну как они шибко захотят в энто село заглянуть?
— Как захотят, так и перехотят. Нечего им там делать. Мы их не пустим.
— Ты, Стеслав, чевой-то ведашь, — набычился Смакла. — Я тебя знаю, ты попусту здеся не уселся бы. Говори зараз, не томи душу, кто сюды поедет?
Стёпка слегка подивился проницательности гоблина. Надо же, маленький, маленький, а правильно догадался.
— Там с орклами в караване вампиры едут, — пояснил он. — Охрана у них там такая, что ли. Так вот этим вампирам свежая кровь нужна, ну, чтобы силы свои восстановить. Вот они и надумали в это село по пути заскочить и там... подкрепиться, в общем. Проведали откуда-то, что мужики почти все на охоту подались, вот и решили напасть... Они особенно молоденьких любят, детишек, отроков. Они их не съедают, конечно, но крови столько могут высосать, что человек уже не встанет. Особенно, если... молодой если человек.
Договаривал он уже вполголоса, самому неуютно стало от озвученной жуткой правды. Пока про себя обдумывал, как-то не слишком сильно напрягала скорая встреча с вампирами, а когда всё по полочкам разложил и своими именами назвал, даже мурашками покрылся, до того зловеще прозвучало.
Глукса побледнел и испуганно заозирался по сторонам, ожидая, видимо, что клыкастые вампиры прямо сейчас и полезут со всех сторон высасывать из него молодую горячую кровь. До этого он просто жалел, что согласился лететь на драконе, теперь же ему стало ясно, что он может запросто не дожить до вечера.
Смакла держался лучше. Вероятно, ему представлялось, что вампиры не намного опаснее весских чародеев. С дознавателями Стеслав справился, справится и с высосами. Он, верно, знает, что делает, вон как уверенно стоит.
— Кто тебе об этом поведал? — всё же спросил гоблин. — Бранда?
— Сон мне приснился вещий, — признался Стёпка.— Со мной иногда такое бывает. Так что вы не пугайтесь шибко-то. В замок мы благополучно долетим, и никто нас не съест. Я это во сне видел. Просто сначала мы с вампирами немного поговорим. Вы вот что, Смакла. Вы с Глуксой где-нибудь спрячетесь, пересидите в сторонке, чтобы они вас не учуяли. Я один с ними говорить буду. А Дрэга за моей спиной постоит. Для надёжности. Как тогда, на Княжьем тракте.
Смакла замотал головой:
— Не, Стеслав, ты как хошь, а я с тобой остануся. Не с руки мне нынче по кустам ховаться. Я в дружину хочу, мне орклов бояться никак нельзя.
— Ладно, — не стал спорить Стёпка. Хотя твёрдо был уверен, что присутствие гоблина будет ему только помехой, как в лесу у костра при разговоре с фальшивым Стодаром. — Как хочешь. Тогда сделаем так. Вы с Дрэгой вон там за первым холмом спрячетесь. И когда я махну, вы сразу на дорогу выскочите. В общем, как засадный полк на Куликовском поле. Чтобы вампиры сразу не догадались о драконе. И чтобы потом испугались сильнее.
На самом деле он надеялся не на вампирский испуг, а на то, что во сне вся эта авантюра кончилась хорошо, ни у кого кровь не выпили, никто не умер. Значит, и в жизни всё тоже завершится полной победой... Наверное.
Глукса всё это время смотрел на них как на умалишённых, или, выражаясь по-деревенски "скорбных на голову". Осознав наконец, что всё абсолютно всерьёз и что Стеслав со Смаклой действительно намерены встать заставой на дороге, он совсем сник и пробормотал:
— А ить не бывать мне, кажись, чародеем-то.
* * *
Они опередили вампиров часа на два. Сверху представлялось, что чёрный отряд совсем близко, вот Стёпка и не рассчитал. Впрочем, всё равно пришлось бы ждать. Он сидел на тёплом камне рядом с дорогой, жевал травинку и ни о чём особенно не думал. Просто смотрел по сторонам на сосны, на цветущие луга, на причудливые кудрявые облака, — и ему было хорошо. Даже несмотря на предстоящее... испытание. Да, испытание демона. Он был твёрдо уверен, что выстоит, справится и не пропустит вампиров в село. У него был дракон, и волшебная эклитана, и ещё гузгай и — самое главное — спокойная уверенность в своей правоте и в своём полном праве защищать хороших мирных людей от кровожадных — в прямом смысле — врагов. В нём многое изменилось за прошедшие две недели, и он сам это очень хорошо чувствовал. Он, кажется, стал взрослее, прав был Бранда, жаль только, что сильнее не сделался и могучих мускулов себе не приобрёл. Ну да ладно... Не всё сразу. Появятся со временем и мускулы. Дожить бы только...
Нет-нет-нет, невесёлые мысли про "дожить" надо гнать подальше. Как бы ты ни хорохорился, а сидит, сидит в глубине тщательно скрываемый от самого себя страх. Расслабишься, позволишь ему выползти наружу, и всё — считай, проиграл. Учуют вампирлоги слабину — тут же сомнут. Они в таких делах не одну тонну крови, наверное, выпили.
Стёпка почувствовал, что его начинает легонько колотить. Он передёрнул плечами, поднял руку, посмотрел на растопыренные пальцы. Так и есть, уже дрожат. Скорее бы эти гады подъехали, а то ещё немного — и я сам отсюда убегу. Валун под ним сделался вдруг жёстким и неудобным, во рту пересохло, захотелось пить и ещё сильнее захотелось встать и уйти куда-нибудь далеко-далеко, в те спокойные края, где нет ни вампиров, ни орклов... А ещё лучше не уйти, а улететь. Прямо сейчас. Так заманчиво, но нельзя. Нет, ну что такого страшного в этих вампирах? Фильмов, что ли, насмотрелся, ужастиков разных? В Оркулан шёл, ничего почти не боялся, да совсем не боялся, а ведь уверенности не было, что невредимым оттуда уйти получится... И не получилось. А всё равно мандража такого не испытывал, и руки не тряслись... Стёпка стиснул зубы, прикрыл глаза, пытаясь мысленно нащупать в груди затаившегося гузгая. В одиночку с вампирами не совладать, даже на дракона надежды мало — не успеет Дрэга на помощь прийти, если кровососы вздумают всем кагалом навалиться.
Гоблины с драконом укрылись за небольшим, поросшим кустами демоники взгорком, как раз там, где дорога, огибая его, уходила в сторону. Смакла нет-нет да и выглядывал из-за кустов, проверял, не объявились ли ещё обещанные вампиры. А когда они объявились, даже сам Степан не сразу их заметил. Слишком глубоко погрузился в свои переживания. Потом поднял глаза — вон они, родные, век бы их не видеть! Уже подъезжают почти.
Всадники неспешно пылили по дороге, приближаясь к Степану. Один, два, три... шесть, семь. Многовато на одного демона. Почему-то думалось, что их будет меньше. Почему-то сразу вспомнился старый чёрно-белый японский фильм, который он смотрел с папой. Только там семь самураев защищали деревню от банды разбойников, а здесь один демон собирается уберечь беззащитное село от вражеской семёрки. Так и просится на язык звучное название: "Семь вампирских самураев"... Ой, порубят они меня на "доширак", ой, порубят!
Строй вампиры не держали, ехали каждый сам по себе, кто-то разговаривал, кто-то вообще голову повесил так, словно спит на ходу. Кони переступали неторопливо, всадники покачивались в такт, лиц под капюшонами было не разобрать. Ишь какие беззаботные, словно по своей родной Вампирии едут, обозлился вдруг Стёпка. Подвоха не ждут, засады не боятся, да и правильно, откуда здесь, в мирной тайге засада, кто осмелится им перечить, разве что безумец какой... на меня похожий. Что я творю, что творю? Проклятые сны! Летел бы сейчас спокойно в замок, а теперь сиди тут, трясись...
Он сделал пару глубоких вдохов, затолкал в глубину поднимающийся из живота страх, сжал покрепче рукоять ножа, но выдвигать эклитану не торопился. Спрыгнул с камня, вышел на дорогу и встал по центру так, чтобы сразу было видно — он преграждает и не пущает. Ещё и руки в бока упёр и подбородок задрал презрительно. Разворачивай оглобли называется, дальше дороги нету. Кончилась ваша путя.
Его заметили тотчас, но останавливаться не спешили. Приближались всё тем же неторопливым ходом, надвигались неотвратимо, и понятно было, что останавливаться не собираются, а отрок, ежели на обочину вовремя не отпрыгнет, то пусть тогда на себя и пеняет. А ещё лучше и на обочину его не пускать, прихватить с ходу — и зубки в нежную шейку, и первый глоток, что самый сладкий, и кровь горячая и полная жизненной силы... И уже отчётливо видны ему сделались оценивающие взгляды, от которых в груди захолодело, и шею неприятно свело, словно уже укушенную сразу в нескольких местах.
Не надо было дракона прятать, запоздало сообразил Стёпка. Пацанов пожалел, решил, что с Дрэгой им спокойнее будет, а самому теперь как?.. Не остановятся ведь вампиры. Ну что для них мелкий отрок — не угощение даже, а так, лёгкий перекус. Сомнут и высосут между делом. Тоже мне — стратег великий, опыта же никакого, придумал про засаду, показалось, что идея хорошая, а на самом деле — просто сглупил. Ну что ж, теперь уже поздно переигрывать. Авось, как-нибудь обойдётся. Не кричать же сейчас Смакле, вылезайте, мол, я передумал и испугался. Вот уж глупо будет выглядеть.
Солнце не спряталось в дымке, не подул вдруг холодный ветер, вообще ничего не изменилось в окружающем мире, но тем не менее ощутил Стёпка наползающее на него словно бы невидимое удушающее облако, как будто катился перед вампирами клубящийся, вязкий ужас, от которого тускнело всё вокруг и даже дышать стало труднее. Тут уж точно не ошибёшься — враги рода человеческого подъезжают, и как их только хозяева рядом с собой таких терпят?
Опять захотелось развернуться и убежать, и бежать быстро-быстро, долго-долго, далеко-далеко... А ещё лучше лететь, на драконе, так высоко, чтобы ни один вампир даже и не разглядел... И тогда Стёпка, назло своему нехотению, шагнул вперёд на предательски ослабших ногах и поднял заметно потяжелевшую руку в требовательном жесте: стоять!
Первые всадники придержали своих вороных метрах в пяти. Остановились и уставились сверху вниз на глупого отрока, не знающего, кому он попался на пустынной дороге и что с ним сейчас быстренько сделают. Из-под накинутых капюшонов на него смотрели неестественно белые лица, и на всех было одинаковое выражение, словно они Стёпку на вкус мысленно пробовали. Тотчас припомнился Оглок, которого он в замке до того испугался, что бросился убегать, причём не зная ещё, что перед ним вампир. А теперь таких Оглоков сразу вон сколько! Семь бледных морд, одна другой жутче. И клыки у них не сахарной белизной взгляд привлекают, а словно кровью запёкшейся измазаны. Стёпку всего передёрнуло, и он покрепче сжал рукоять ножа.
— Тебе чего, малец? — простуженным голосом спросил один из вампиров, глядя почему-то не на безрассудного отрока, а по сторонам. Впрочем, понятно почему. Опасался засады, прикидывал, не сидят ли в кустах и за камнями притаившиеся враги. Рука уже на мече, ко всему готов, такого врасплох не застанешь.
— Разво... рачивайте коней, — сказал Стёпка, едва не пустив петуха. Еле сдержался, чудом не опозорился. — Здесь вы не проедете.
— Вот как? — вампир поднял белесые брови, отчего лицо его сделалось ещё более страховидным. — Отчего же?
— Я — вас — не — пущу, — пояснил Стёпка, старательно выделяя каждое слово. В животе настойчиво пытался распутаться тошнотный клубок страха, но гузгай уже обозначил своё присутствие, растопырился всеми конечностями, и у страха не было никаких шансов на победу. Как и у вампиров. Только они этого ещё не знали. Приятное тепло наполнило Степкину грудь, и он невольно выпрямился. Я не один, нас много, и мой гузгай со мной!
Вампиры заулыбались. И выглядело это довольно неприятно. Их мучнистые лица были изначально не приспособлены для веселья и поэтому улыбки на них казались не противоестественными даже, а попросту жуткими. Как будто кто-то рот у резиновой маски растянул пальцами, а про глаза и всё остальное лицо забыл. Такие улыбки в фильмах ужасов показывать надо. Оскар за спецэффекты обеспечен.
— А ты боялса, Згук, что будэт скучно, — с заметным акцентом сказал один из вампиров, отличающийся от прочих совершенно лысой, не прикрытой капюшоном головой. — Мне уже вэсело, да.
— Ты нас не пустишь, — повторил тот, кого называли Згук, он, видимо, был в этой банде главным. В его устах весская речь звучала так, словно он сам был родом из Кряжгорода. — Значит, мы можем разворачиваться и возвращаться в свиту герцога, да?.. А командиру своему мы скажем, что не выполнили приказ, потому, что нам помешал некий безродный малец. Встал посреди дороги, так что ни объехать его, ни обойти — и не пропустил нас далее. Заворачивайте, говорит, не пущу, говорит, и голос у него такой грозный, да и сам весь из себя жуткий и непобедимый! Эреми сгволта игай!
