Нападающие осознали, что эффект внезапности утрачен, а потому воспользовались своим козырем. Прошёл всего миг, как поле боя накрыла аура, отменяющая магию, в результате чего седловцы стали видимыми, ну а бывший визирь заметно замедлился, при этом лишившись своей неуязвимости (впрочем, у него оставались доспехи и шлем).
Из своих укрытий выбрались другие аравийцы, сидевшие в засаде, которые поспешили присоединиться к первым противникам тёмно-серого единорога. Вскоре их стало уже больше тридцати... и на разговоры размениваться они не собирались.
— Всего лишь тридцать четыре? — вскинув брови Сомбра изобразил голосом удивление, а затем усмехнулся и добавил: — Вы меня совершенно не уважаете.
— У... — начал говорить предводитель заговорщиков, решивших по-тихому убить сперва пони, а затем и лишившегося покровителя новоявленного хана, но его прервал метательный дротик, попавший точно в спину и вышедший из груди примерно на половину длины.
На бесконечно долгую секунду все замерли, и этого времени хватило настоящему Челубею для того, чтобы поразить ещё две цели. А затем в кольце окружения образовалась брешь, так как лошади начали паниковать, ну а дождь из метательных метровых дротиков продолжал выкашивать их ряды.
Кто-то пытался защититься, кто-то упал на землю и накрыл голову руками, что оказалось наиболее удачной тактикой. Однако же спустя двенадцать секунд на ногах остался только Джафар, который неспешно подошёл к упавшей на колени кобыле, сжавшейся в клубок кутаясь в плащ с глубоким капюшоном. Только вот скрыть свою личность у неё всё равно не получилось, так как слишком уж специфичную силу она продемонстрировала.
— Так-так-так... Баярцэцэг, если я не ошибаюсь? — острие меча коснулось головы лошади, надавив на ткань капюшона. — Скрой свою силу или я буду вынужден сделать это сам.
Разумеется, бывший визирь был закован в броню, а его голову защищал шлем, но ощущение бессилия в плане магии, а также уязвимость... пьянили разум остротой эмоций. В конце концов сейчас его могли убить множеством разных способов, в том числе и броском дротика в исполнении Челубея, коли тот решит обрести самостоятельность. Хотя, о последнем волноваться не стоило, так как он прекрасно понимал, что даже смерть императора — не избавление, а лишь приговор самому себе.
"Мора сможет вытащить мою душу даже из пустоты, а нашей мести племя кочевников точно не переживёт", — надавив мечом чуть сильнее, тёмно-серый единорог всё же добился желаемого, тут же вновь ощутив свою силу, сразу же защищая себя "обманом".
Острота ощущений притупилась, что не сильно расстроило Сомбру: в конце концов каждое блюдо было хорошо до тех пор, пока оно ново, ну или хотя бы редко. Впрочем, задумываться об этом не было смысла, так как разум и жизнь находящейся перед жеребцом кобылы стремительно угасали.
— А вот это уже неожиданно, — хмуро произнёс Сомбра, пинком в бок переворачивая тело одной из жён Баянбека на спину. — Айси?
— Командующий, — отозвалась живая тень, появившись справа и позади Джафара.
Бывшая белая пегаска как и всегда была одета в чёрную военную форму старого образца, буквально прикипев к ней душой. Её красные глаза без разделения на радужки, зрачки и белки, в темноте лишь подчёркивали необычный образ тусклым сиянием.
— Чем сейчас занят бывший хан? — прокрутив в своей голове несколько вариантов развития событий, тёмно-серый единорог пришёл к выводу, что Баянбек пошёл на крайние меры ради того, чтобы вернуть хотя бы часть власти, попутно вбив клин между пони и лошадьми (если бы убийство удалось, то его могли бы свалить на врагов из других племён, ну а в случае провала золотой конь получал право обвинить "гостя хана" в нападении на жену).
Подобный поступок при планировании операции не рассматривался, так как сам бывший визирь не решился бы на него пойти: чувства к Каденс были слишком сильны, а рисковать Морой попросту глупо. Да и шаманка скорее уж превратила бы всех в горстки праха, нежели согласилась себя убить. Жертва же кого-то менее значительного, но столь же полезного для государства могла бы рассматриваться...
"Всё равно — глупо. Нужно быть в отчаянии, чтобы решиться на такой шаг", — прервал свои мысленные рассуждения Сомбра, скашивая взгляд на живую тень.
— Ходит по отделённому коврами уголку выделенного дома, до хруста костяшек сжимает древко копья и бросает взгляды на выход, — после непродолжительной паузы отозвалась Айси.
"Не в свои игры ты решил поиграть", — приняв решение, император кивнул на тело кобылы, которая сама себе всадила клинок под рёбра.
— Мне нужно, чтобы завтра эта лошадь могла ходить, говорить, использовать свою "метку" и безоговорочно подчинялась мне, — Джафар подумал и добавил: — Передай мои слова Море. Это важно.
— А остальные? — не изменив ни выражения мордочки, ни тон голоса, крылатая пони повернула голову к уже мёртвым и ещё живым воинам.
— У них могут быть полезные метки, — прикоснувшись к подбородку левой рукой, пальцами огладив короткую тонкую бородку, бывший визирь приказал: — Доставь их в лаборатории шаманов.
Тени, до этого момента мирно лежащие на земле, всколыхнулись и обретя объём, словно провалы во тьму поглотили тела аравийцев. Тёмно-серый единорог же, убрав клинок в ножны, повернулся к собеседнице и прикоснулся закованной в перчатку рукой к белой щеке, при помощи "метки" заставляя подчинённую ощутить это действие так, будто бы она всё ещё была обычной пегаской.
— Ты молодец, Айси, — тепло прозвучал голос Сомбры, завораживающий и тегучий. — Я очень ценю всё то, что ты делаешь. Ты очень важна для меня...
— Сомбра... — красные глаза кобылы будто бы покрылись поволокой, но усилием воли она смогла скинуть наваждение, чуть поспешно отстраняясь. — Рада быть полезной, главнокомандующий. Могу я ещё чем-нибудь помочь?
"Нужно было заняться тобой плотнее... Ну да не важно", — опустив руки вдоль тела, император отрицательно качнул головой.
— Возвращайся к обычным делам, но помни: по заслугам и награда, — в ночи сверкнули белые зубы жеребца. — Твоя же награда будет велика.
Вместо ответа, живая тень распалась отдельными лоскутами и опала на землю, оставляя бывшего визиря на поле минувшего побоища одного. Однако же спустя пару секунд рядом появился Челубей, за спиной у коего висела связка дротиков.
— Становясь ханом, я рассчитывал вовсе не на то, что мне придётся прикрывать твои ночные прогулки, — проворчал конь, быстрым взглядом глаз, скрытых за стёклами артефактных очков окидывая примятую траву, на которой даже следов крови не осталось. — Она меня пугает.
— Разве же это... не завораживает? — усмехнулся Сомбра в ответ, ещё раз оглаживая бородку. — Сильные кобылы — это моя слабость...
— Ха-ха, — натужно посмеялся бегун. — Что об этом скажут твои жёны?
— Каденс поймёт, а Мора примет, — меланхолично отозвался император, после чего махнул рукой на пока что маленький город с золотыми куполами. — Можешь возвращаться к своим новым подругам, сегодня всё равно не произойдёт больше ничего интересного. Но утром ты должен быть в полной готовности.
— Как будет угодно, мой господин, — подобострастно поклонился собеседник, затем выпрямился и нормальным тоном спросил: — Зачем всё это нужно? Не проще ли было сразу зачистить... всех бунтарей?
— Успех заключается в мелочах, — прикрыв глаза, поучительно заметил тёмно-серый единорог, неспешно начиная шагать в обратную сторону. — Я не собираюсь становиться злобным тираном, которого все ненавидят и мечтают убить. Лишние жертвы же и показательные убийства вызовут страх... который перекуётся в ещё большую ненависть. Страх хорош лишь в короткой перспективе. Запомни это.
— Я запомню, учитель, — весело оскалился конь, а затем ускорился и скрылся из виду Сомбры.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Пятнадцатая арка — 3
Проснувшись и уже привычно прислушавшись к своему окружению, Твайлайт осознала то, что рядом с ней никого нет, и только за плотной ширмой молчаливо стоят двое стражников, охраняющих её сон. Потянувшись и широко зевнув, она неохотно приняла сидячее положение и разлепила веки, сонно осмотревшись вокруг, не сразу поняв причину того, почему в комнате так темно.
"Седловцам, определённо, следует изобрести нормальные окна", — с тенью недовольства на грани сознания подумала сиреневая аликорница, заставляя свой рог мягко засиять, тем самым разгоняя окружающую тьму.
Амулет Чейнджлинга висел у кобылки на шее, чистая одежда лежала рядом с постелью, состоящей из одеял и подушек, а кроме того рядом стоял графин с чем-то красным... и при виде этой жидкости кадык пони конвульсивно дёрнулся. Ноздри затрепетали, улавливая кисловатый аромат, кончик языка пробежался по вмиг пересохшим губам, глаза немного расширились, ну а в висках застучала кровь.
Телекинетическое поле охватило графин, подняло его и пролевитировало к Спаркл, которая нетерпеливо схватила сосуд передними копытцами и приникла ртом к узкому горлышку, тут же начав делать глоток за глотком. Из-за поспешности её зубы клацнули по стеклу, словно бы пытались прокусить изящную "шею", а в ушах зазвучало глухое бульканье, сопровождаемое перетеканием живительной влаги из одного резервуара в другой.
"Я словно бы пью саму жизнь", — мысленно хихикнула сиреневая аликорница, даже не заметив того как во всю ширь распахнула крылья и прижала ушки к голове.
От графина она оторвалась только после того как осушила его до донышка, после чего вернула его на пол, икнула и улеглась на спину вздувшимся животом вверх. Представив себе то, как выглядит со стороны, она хихикнула и прикрыла глаза, наслаждаясь столь ценными мгновениями тишины и беззаботности, истинное значение которых осознала только в этом мире.
"Вчера мы закончили выращивать сердце города... а значит, что сегодня мне не нужно будет вливать магию в новые заготовки, чтобы потом следить за развёртыванием структуры вложенной в кристалл... Твайлайт свободна! И теперь ничто в мире меня не остановит... Мухахахахахаха!", — стоило только представить себе, что теперь Сомбре придётся отдуваться за всех, проводя бесконечные переговоры с племенами кочевников (некоторые из которых могут решить его убить...), крылато-рогатая пони ощутила как настроение взмывает до небес со скоростью Рэйнбоу Дэш, которая летит в библиотеку за новой книгой Дэринг Ду.
— Хи-хикс, — не сдержав смешок, четвероногая кобылка удовлетворённо развалилась на своём ложе, желая ещё немного растянуть это ощущение беззаботности. В конце концов, как бы там ни было, стоит ей выйти из своей импровизированной спальни, расположенной в одном из выращенных зданий, как какая-нибудь работа обязательно найдётся. и не то, чтобы волшебница была сильно против, но... своё ученичество у жуткого тёмного мага она представляла как-то иначе.
"Считаешь, что было бы лучше, если бы он заставлял тебя участвовать в кровавых ритуалах и оргиях, пытках пленных и других "милых" занятиях настоящего книжного злодея?", — саркастично осведомился внутренний голос, намекающий на тот немаловажный факт, что ей очень и очень повезло.
Вообще, за время общения с кристалийцами сиреневая аликорница на многое взглянула под иным углом... Впрочем, она об этом думала уже не раз, постоянно убеждаясь в том, что сильно изменилась в душе. Пожалуй... теперь ей как никогда хотелось поговорить со СВОЕЙ Селестией...
"Не стоило столько пить", — подумала про себя крылато-рогатая пони, аккуратно принимая сидячее положение, после чего активировала амулет, чтобы в языках изумрудного пламени сменить свой облик на двуногую версию с увеличенным выменем, перенесённым на грудь.
Быстро натянув штаны и рубашку, нетерпеливо застёгивая пуговицы Спаркл поднялась на ноги, применила к себе целую серию заклинаний (в том числе и для укладки гривы с хвостом), а затем поспешно покинула свой уютный уголок. Как ей было ни жаль, но новый трудовой день начался...
...
Порывы ветра трепали гриву, шелестели травой и приносили запахи готовящейся в новом городе пищи, а над головами полусотни жеребцов и кобыл на фоне бескрайней синевы плыли белые облака. Челубей, одетый в красную рубашку, расстёгнутую до середины груди, чёрные облегающие штаны и широкий пояс с крупной золотой пряжкой, в окружении своих кровных братьев и сестёр встречал прибывающих гостей: первое союзное племя из четырёх тысяч седловцев уверенно приближалось к поселению, а ведущие его аравийцы потрясали знамёнами с красным солнцем пронзённым копьём.
"Когда-то они могли показаться мне значительной силой, но... с тех пор я слишком многое видел. Бизоны растоптали бы их, при этом даже не замедлившись", — мысленно проворчал новый хан жителей степи, прекрасно осознающий как то, что в малом племени могут иметься сильные "меченые", так и то, что его собственное положение крайне неустойчиво (всё же победу над Баянбеком видели немногие, да и произошла она благодаря интриге Сомбры, а не силе претендента).
Челубей не был глуп и понимал, что у власти нельзя удержаться только за счёт чужих заслуг: тёмно-серый единорог вскоре уйдёт, как и его сиреневая ученица, которую за возведение кристальных шатров лошади немало зауважали. Да воину и самому претило подобное положение дел, из-за чего он решил действовать максимально масштабно, громко и нагло, чтобы ни у кого не возникло сомнений в хане.
Первым шагом на пути к укреплению собственного влияния стал набор Кровных Воинов, каковыми стали совсем молодые жеребцы и кобылы, ещё недавно считавшиеся жеребятами: они были не так сильны и умелы, но за шанс подняться в иерархии разом едва ли не на вершину ухватились руками и зубами. Ну а чтобы не лишиться вкусной еды, хорошего оружия, добротной одежды и надёжной крыши над головами, от них требовалось охранять своего лидера, выполнять его поручения и тренироваться, дабы стать достойными занимаемого места (всё же против Кровного Воина старого хана они могли выйти только втроём, а то и вчетвером).
Дополнительной гарантией верности молодых седловцев было и то, что они получили дары от союзников в виде кинжалов из кристалла, некоторых бытовых артефактов и зелий, способных временно придать сил или исцелить лёгкие раны. В случае же предательства... наказание оставлялось на откуп их фантазии, так как более жутких кар для разумного не придумает более никто. И это вновь раздражало Челубея, так как косвенно ставило его в зависимое положение от Сомбры, что понимали все.
"Когда-то и я был лишь Кровным Воином... а затем Баянбек продал меня пони, выбросив как ненужную вещь", — злости на уже бывшего друга бегун не испытывал, так как успел переосмыслить свою жизнь, но и вновь становиться его оружием не собирался, осознанно выбрав ту руку, которая будет его направлять.
Малое племя остановилось и от основной массы степных кочевников отделилась процессия из двух десятков лошадей. На расстоянии сотни шагов они остановились и вперёд вышел крупный пожилой жеребец бурого цвета с седой гривой, одетый в жёлто-зелёные рубашку и штаны. Он пошёл навстречу Челубею один, двигаясь текучим шагом опытного бойца, а его руки были заведены за спину.
