— Благодарю, Авра. Но я повторяю вопрос: я бездетна?
— Вся медицина скажет — "да"... Но...
— Только не надо меня успокаивать, доча. — Виктория встала, отперла дверь. — Попробую иметь то, что имею...— она кивнула прощально и вышла.
Вернувшись на пассбусе к дому, Виктория не торопилась входить. Она ходила кругами по обводной тропочке и думала. Она знала и понимала, что её единственная дочь Аврора из последних сил и возможностей защищает, оберегает и щадит её, свою маму, от неминуемого психологического и нервного потрясения. Она знала, что и Юльева не говорит горькую неизбежную правду, поскольку эта правда способна моментально убить на месте. Но факт оставался фактом — после рождения Авроры она никогда не сможет иметь детей. А в поезде и за время их пребывания в родительской квартире она не раз отдавалась Александру с тайной надеждой на чудо. Александр делал всё, как надо, но проблема была не в нём, а в ней...
И в таком состоянии Виктория не хотела попадаться на глаза Александру — он и так насторожённо за ней наблюдал большую часть суток. Она вернулась на остановку пассбуса и через час была на берегу Днепра. Подошедшая к причалу маршрутная "Ракета" высадила пассажиров, потом неожиданно дала короткий мелодичный гудок и по трапу к ней сбежал капитан-речник.
— Виктория Аскольдовна! Прошу на борт! Прокатитесь, развеетесь! Вода лечит и все проблемы растворяет! — он говорил без умолку, этот капитан. Виктория вспомнила, что видела его рядом с братом Александра — Сергеем. Это был друг Сергея — Николай.
В этот раз она была единственной пассажиркой трёхсотместной "Ракеты". Николай, прочтя состояние супруги Александра, переговорил с капитаном подошедшего следом маршрутного катера и тот пригласил ожидавших посадки на катер Николая к себе. Те согласились и причал, где стояла "Ракета" Николая очистился, а береговой матрос перегородил лёгким барьером входной трап на корабль. Легко отвалив от причала, катер вышел на фарватер и направился вниз, к Каневу. Виктория провела часть ходового времени в рубке, ознакомилась с новыми лоциями, спустилась в машинное отделение, прошлась по трём пассалонам и наконец выбрала место в носовом. Присев в кресло, она задумалась. Ей начало казаться, что она позорно сбежала от Александра. Он, очень даже вероятно, с ума сходит, разыскивая её по всем базам данных нахождения. Непременно звонил дочери, а может быть и сама Аврора, едва она вышла из её рабочего кабинета, связалась с отцом и сообщила, что визит закончился. А она, его жена, тут, на катере прохлаждается да ещё в Канев наметилась...
— Не беспокойтесь, Виктория Аскольдовна. Саше я позвонил, сообщил. Всё в порядке. — Николай бесшумно вырос рядом с её креслом. — отдыхайте, он всё правильно понял.
— Спасибо, Николай...
— Можно просто Николаем. Не надо отчества.
— Ещё раз спасибо.
— Не за что...
В Каневе она поднялась на Тарасову гору, подошла к могиле Кобзаря и долго стояла перед памятником. Сюда она приезжала только в случае очень крупных проблем — это место давало ей силы и энергию для преодоления очередного рубежа. Вот и в этот раз простояв несколько часов, пока "Ракета" сделает ходку в Киев и обратно, Виктория взошла на причал уже другой — почти прежней — собранной и недоступной.
Встреча Виктории в родном Киеве с послами Кольца Цивилизаций. Новый Звёздный зов
У причала Киевского речвокзала, к которому пришвартовалась возвратившаяся из Канева переполненная "Ракета", стояли две патрульные машины СБ Украины и рядом — взятый напрокат серебристый семейный гравилёт. Едва катер ошвартовался, офицеры Службы Безопасности Киева взошли на борт.
— Виктория Аскольдовна Белова? — козырнув и показав значок, спросил первый, старший по званию офицер.
— Да, но по мужу — Иванова. — ответила Виктория внешне спокойно, но внутренне пытаясь понять, чем она сумела заинтересовать СБ своего родного города. И разгадка не замедлила:
— Ваш муж просил сопровождать вас до дома. — учтиво произнес старший.
— В чём дело, лейтенант? — Виктория показала старшему наряда удостоверение офицера Астрофлота.
— Мы знаем, госпожа генерал-майор. Это — не конвой, это просто — оберегающее прикрытие...
— Но... — Виктория, не любившая недосказанности, хотела тотчас же получить разъяснение и старший наряда это понял:
— Извините. Просим в машину.
— Конечно. — Виктория села на просторное заднее сиденье. — Но теперь вы можете пояснить ситуацию?
— Безусловно. С момента вашего появления здесь у вашего родительского дома мы постоянно видим двух-трёх субъектов. Информации о них в наших базах данных нет, следовательно, они не светились раньше в СБ. Но они интересуются вашей жизнью больше чем допустимо.
— А где Александр? — Виктория поискала глазами мужа.
— Он через несколько минут будет здесь. Пошёл в здание вокзала поговорить со службой речного движения.
— Хорошо. И что же эти субъекты сделали предосудительного? — в её голосе просквозила деловая заинтересованность.
— Наш патруль и патруль Службы гражданской безопасности Киева несколько раз проверили их документы — ничего особенного или настораживающего. Базы данных были внимательно просмотрены. Они действительно не отмечались у нас. — спокойно пояснил офицер СБ.
— Тогда...— Виктория раздумывала над вариантами причин создавшейся ситуации.
— Вы же знаете, что ваша широчайшая известность неизбежно имеет и оборотную сторону. АПБ не всегда может светиться. — немного смущённо, с долей желания извиниться за суровость, произнес другой офицер.
— Понимаю. И что?
— Может, вы под нашим контролем выясните, что хотят эти субъекты? С нашей стороны мы гарантируем полную защиту и безопасность. — поняв деловой настрой генерала Астрофлота, сказал старший наряда.
— Они интересуются... — Виктория выходила в памяти на кое-какие выводы, но ей требовалась дополнительная информация.
— Персонально — вами. Александр, ваш муж, их, видимо, интересует мало.
— Но...— Виктория была удивлена тем, что некие субъекты желают пообщаться именно с ней и им не интересен её не менее уникальный муж и друг.
— Едва только он хочет к ним подойти, а он несколько раз пытался это сделать, они уходят. Они избегают контактов с ним... — сообщил старший наряда.
— Но...— её беспокоила проблема безопасности родителей и ближайших родственников.
— Нет. Здесь проблем на нашем уровне нет. Район полностью нами проверен. Ловушек нет. Защита усилена.
— Хорошо. — успокоенно произнесла Виктория.
— Викта, ты в норме? — к машине подошел Александр. — Спасибо, Анатолий. — он обратился к старшему наряда. Тот кивнул:
— Не за что. Пересядьте в прокатный гравилёт. Он проверен, там надёжно. — сказал офицер СБ.
— Хорошо. — Виктория вышла. — Саша, я никогда раньше не видела таких людей... — она явно не могла справиться с вполне понятным волнением и нарастающим беспокойством.
— Но...— Александр понял, что его неугомонная подруга ухватила ниточку интересного для неё дела и теперь её отговаривать от продолжения работы — почти безнадежное занятие.
— И я обязательно и немедленно поговорю с ними. — она села в салон прокатного гравилёта. Александр устроился за управлением. — Но не во дворе и не у нас дома. Слишком много чести. — немного раздражённо заметила она. — Летим в Голосеево, там сейчас пустынно и поговорить можно спокойно. Место достаточно открытое. Там и простора достаточно.
— Анатолий. — сказал Александр, опуская боковое "стекло" дверцы. — они точно следуют за Викторией?
— Можете сами убедиться. Балкон вокзала второго уровня, колонна четыре. Слева. — офицер, не поворачиваясь, уточнил координаты.
— Вижу. — Виктория легко повернула голову и заметила рослого мужчину в гражданском костюме. По виду он мог бы вполне сойти за инженера.
— Это — один из них. Значит, остальные — тоже рядом. — спокойно заметил подошедший незнакомый сотрудник СБ.
— Попробуем провернуть рандеву в Голосеево, Анатолий. — сказала Виктория, обратившись к старшему наряда.
— Разумно. Там мы сможем перекрыть район. И АПБ полегче — их Академия — рядом.
— Тогда мы поехали. — Александр включил двигатели и гравилёт приподнялся.
— Мы вас сопроводим. — офицер вернулся к патрульной машине.
Остановив гравилёт над поляной, Александр обозрел район и опустил машину на траву. Виктория вышла. С другого конца поляны вышел тот самый незнакомец. Иванов поднял машину в воздух и гравилёт покинул пределы поляны, уйдя за холм.
— Добрый день, Виктория Аскольдовна. — сказал он, подойдя и остановившись в трех метрах от неё. — Можно с вами поговорить?
— Конечно.
— Дело касается вашей посольской функции.
— Какой такой посольской функции? Поясните.
— Охотно. — незнакомец прикоснулся к лацкану и в звуках воющего ветра явственно проступили слова Посвящения в послы, слышанные только Викторией. — Надеюсь, этого достаточно? У нас есть и другие доказательства наших полномочий.
— Полагаю, этого достаточно. Так что вы хотите?
— Нам известно ваше беспокойство относительно детей, их количества. Мы знаем, что вы из многодетной семьи. Мы знаем обо всех сложностях, выпавших на вашу долю. И теперь говорим ясно: наступил момент, когда вы, Виктория Аскольдовна, уже не только астронавт с уникальными для вашей цивилизации и службы возможностями, но и Посол вашей Солнечной Системы.
— А подробнее?
— Можно и подробнее. Ваш муж вернулся из трёхлетнего полета, следующий полет по графику — не раньше чем через месяц. Сейчас у вас в жизни всё пока что стабилизировалось. Настало время вам проявить себя как послу.
— Обтекаемо, но понятно. И что?
— Примерно через двадцать лет по вашему счёту времени, а может быть и раньше или позже, в одном из совместных с вашим Александром полетов вы снова встретитесь с нами. А сейчас мы уйдём из вашей жизни, поскольку наша задача выполнена — мы встретились и переговорили с вами. — незнакомец поклонился, повернулся и пошёл к деревьям. Вскоре он скрылся из виду. Тотчас же рядом опустился семейный гравилёт. Виктория облегчённо вздохнув, устроилась на штурманском месте рядом с мужем.
— Послы, Викта? — Александр защелкнул ремни. — Или? — он тщательно скрывал волнение.
— Послы. — успокаивающе произнесла Виктория. — Где-то через двадцать лет, а может раньше или позже я снова увижусь с ними. Вместе с тобой. А пока они исчезнут из нашей жизни.
— Всё в порядке, Виктория Аскольдовна? — из опустившегося рядом патрульного гравилёта выглянул Анатолий. — Или?
— Они обещали, что оставят нас в покое. Спасибо. Мы — к себе.
— Успехов и спокойствия. — лейтенант кивнул водителю и семейный гравилёт ушел в небо. За ним стартовал и патрульный гравилёт СБ Киева, ушедший над Дарницей в район складских помещений.
— Саш, ты извини, я тут немного психовала. — Виктория склонилась на плечо мужа. — Нервы у меня расшалились, это верно. Непростительно и глупо!
— Не казни себя, Викта, я всё понимаю при всей моей ограниченности. Хочешь ещё детей...
— А как ты узнал? — во взгляде Виктории читались одновременно беспокойство, вызванное психологическим состоянием мужа и друга и великое восхищение и благодарность за немногословную прозорливость.
— Ну, я же не настолько туп...
— Именно, Саша. Но увы, я пуста, как скороварка без воды... — в её голосе просквозила острая боль бессилия, связанная с жесточайшим самоуничижением. Она прекрасно понимала, что от неё, женщины, зависит здесь гораздо больше, чем от Александра.
— Не имеет значения. Троих роскошных детей ты уже имеешь? Скоро встанешь во главе целого рода, с тремя могучими ветвями. На наш век семейных проблем хватит. — Александр обнял Викторию и поднял машину в воздух. — А сейчас мы полетим поближе к речвокзалу для того, чтобы поприветствовать Владимира Великого.
— Спасибо, Саша.
Они оставили гравилёт на стоянке и до вечера ходили по аллеям огромного парка, слушая перезвон церковных колоколов, отбивавших время. Тринадцатимиллионный мегаполис шумел вокруг, но сюда, в зеленую зону шум почти не проникал, да и уровень шума строго дозировался даже в промзоне и на самых загруженных магистралях. Виктория вдруг осознала, что Александр прав, прав как никогда: она действительно мать троих уникальных детей и этого для её жизни вполне достаточно.
Вернувшись в квартиру родителей, они застали там Аврору. Она порывисто подошла к матери и женщины обнялись, не скрывая слёз и чувств. Так разрядилась эта ситуация. Александр сразу ушёл к себе в кабинет — в такие минуты он испытывал острую потребность в одиночестве и тишине.
Виктория сдержала свое обещание и целых две недели водила Александра по многочисленным киевским музеям и выставкам. Её, конечно, узнавали, приветствовали, но, следуя правилам вежливости, не навязывали своё общество.
— Саш, ты знаешь, я, кажется, в очередной раз надолго успокоилась относительно детей... — сказала тихо Виктория, выходя из исторического музея. — Конечно, где-то боль и осталась, но она уже не владеет мной настолько.
— Викта, я скажу только одно — ты уже сделала немало. У тебя трое замечательнейших детей. И у тебя есть работа цивилизационного уровня. Может быть, эта работа и уравнивает то, что у тебя не восемь и не десять детей. За тобой — сотни людей, даже не сотни — тысячи и десятки тысяч. Они все в очень значительной мере — твои дети. А уж такое количество детей не под силу никакой обычной женщине. — Иванов улыбнулся. — Только той, имя которой — Навигационная Звезда. Навигационная звезда всего человечества. Это — стоит того.
— Спасибо, Саша...
— Конечно, я знаю, Викта, что ты не успокоишься... Я знаю, что в какой-то мере это выше твоих уникальных мёртвых тормозов. Но прошу тебя помнить, что для меня ты важна любая. И не накручивай себе то, что не следует накручивать...
— Постараюсь. Знаешь, как мне кажется, Аврора тоже успокоилась и улетела в Звёздный, на учёбу. Ей было сложно успокоиться, я знаю, ведь она моя единственная дочь и в нашей династии отвечает за всё, что может быть связано с медициной. А это очень тяжёлая ноша для неё. Но она — молодец, держится. Повышение квалификации — её конек. Думаю, несмотря на её страсть к поглощению все новой и новой информации, ей надо заканчивать учебу и определяться с местом работы, а поле деятельности у неё уже и сейчас широчайшее.
— Хорошо, что наша с тобой дочь идёт на смену Юльевой. Владилена заслужила иметь уникальных учениц и последовательниц. И Авра в целом соответствует этой роли. Теперь куда?
— В ближайший сквер. Посидим, пошепчемся, мой командор. — заговорщически подмигнула Виктория.
— Моя королева. — только и смог сказать удивлённый Александр.
Через несколько дней Викторию и Александра навестил Владислав Щукин — известный киевский художник. Он пришёл к Ивановым с просьбой дать разрешение написать их портреты. Подумав, Виктория и Александр согласились, но с условием, что будут написаны не один, а три разных портрета с копиями. Владислав согласился.
Портреты были выполнены за два-три дня и Владислав был приглашен на семейный ужин к Ивановым. Прибыли Валентин и Аскольд. Им портреты понравились. Но больше всех был рад сам Владислав, признавшись, что ему самому было важно, понравятся ли портреты детям и мужу Навигационной Звезды. Один из портретов Виктории, копия был перенесён в Галлерею Славы гражданской общины Киева. Его объёмное изображение украсило страницы информпрессрелизов Украины и Киева за неделю и за месяц.
