Собственно, так называемая Тропа блудных детей, сама по себе, никакой тропой не являлась, представляя из себя обычный маршрут, который пересекал город от окраины — к центру. Путь этот не был прямым и изобиловал поворотами, скорее всего, уводящими путников от опасных аномальных участков. То, что в Иликтинске ни в коем случае нельзя ходить по прямой — я усвоил уже давно. Отметки о поворотах обозначались неведомыми знаками, известными лишь изгнанникам. Я даже не пытался понять, как они их определяют, и просто шёл за группой.

Первый рубеж Тропы пролегал по улице Вампилова, прямо от отеля "Мечта". Сначала, Райли по привычке шла впереди. За ней семенила Тинка. Потом, мы с Гудвином. И замыкал процессию Флинт. Шли очень медленно, прогулочным шагом. Торопиться было нельзя. Ещё одно правило выживания в Иликтинске.

-А как же Водзорд? -обратился я к Гудвину. -Мы что, оставим его здесь одного?

-Водзорд — не изгнанник. Он сам выбрал свою судьбу, -ответил тот. -И мы должны уважать его решение. Не беспокойся о Водзорде, Писатель. Беспокойся о себе.

-Вместо пустых рекомендаций, лучше бы дал мне действительно полезный совет, -с ноткой обиды в голосе произнёс я.

-Какой же совет тебе нужен?

-Как пройти "Зеркало", например.

Гудвин просто усмехнулся.

-Почему тогда Райли считает, что "Зеркало" — ерунда? -наседал я.

-Потому, что она, как и я, про него ничего не знает. Но я, хотя бы, знаю, что оно убивает людей. Только людей. А вот как оно это делает и почему — вопрос остаётся открытым. Или ты думаешь, что я из вредности не хочу помочь тебе обойти эту ловушку? -он с улыбкой поглядел на меня. -Нет, парень, это вовсе не моя блажь. Я правда не знаю, как это сделать.

Я потупил взгляд.

-Но могу посоветовать ровно одно, -улыбка исчезла с его лица. -Если ты твёрд в своём стремлении — ты можешь справиться. Что бы ты не увидел, что бы не почувствовал — смотри сквозь это и чувствуй сквозь это. Представь, что впереди светит твоя путеводная звезда. Пусть она маленькая и с трудом просматривается, но ты должен идти к ней, несмотря ни на что. Тебе это понятно, человек?

-Да, Гудвин, спасибо.

-Так необычно слышать своё имя, -рассмеялся тот. -Как будто бы душу щекочут.

-Ого, а что это там впереди? -указал я на обломки какой-то техники, темнеющие перед нами.

-Мы подходим к "Зеркалу". Писатель, помни, о чём я тебе говорил, и на всякий случай прощай.

-Не волнуйся, Писатель, -подбодрила меня Тина. -Что бы там ни было, я рядом.

-А может, как-то обойти? -обернулась к Гудвину Райли.

-Нельзя. Ты же сама прекрасно знаешь.

-А через канализацию? -с надеждой спросила охотница у Тинки.

-Здесь ходы забиты какой-то дрянью, -ответила девочка. -Не пролезть.

-Путь только один — через "Зеркало", -Гудвин вышел вперёд. -Вы идёте, или возвращаетесь?

-Я иду, -пройдя между Райли и Тинкой, я последовал за ним.

Страшно не было совсем. Я просто не знал, чего мне бояться. Что делать, если ловушку нельзя обойти? Единственный способ — влезть в неё, а уж потом думать, как выбираться.

Дорогу нам частично перегораживал разбившийся вертолёт Ми-8, лежавший на боку. Судя по раскраске он принадлежал МЧС. Отвалившийся хвост машины валялся чуть в стороне, среди переломанных лопастей. По всей видимости, вертолётчики слишком близко подлетели к линии электропередач, и зацепили винтом провода. Пилотов в кабине не было.

-Они что, пытались эвакуировать жителей? -спросил я у Гудвина, указав на вертолёт.

-Нет, -ответил тот, перешагивая через кусок лопасти. -Эти прилетели вон за теми, но грохнулись.

-Ты видел, как это случилось?

-Нет. Просто рассуждаю логически.

-А за кем они прилетали?

-Вон, за теми, -поднял руку Гудвин. -За учёными.

Далее, за вертолётом я разглядел несколько потрёпанных, выгоревших на солнце палаток, и красноватый пенёк дизельного генератора, соединённого проводами с каким-то научным оборудованием. Вездеход, на котором приехали эти люди, стоял в сторонке, возле здания конторы, торговавшей, судя по вывеске, пластиковыми окнами.

Скелеты участников экспедиции были обнаружены за пустым палаточным лагерем. Они лежали кучно, организованно, и, что характерно, в одинаковых позах. Как будто бы перед смертью сидели у телеэкрана, с интересом глядя какую-то передачу. Среди останков учёных я разглядел и пару вертолётчиков, определив их по характерным лётным комбинезонам и шлемам. Такое впечатление, что выбравшись из разбитого вертолёта, они просто подошли сюда, сели и умерли.

-Их всех убило "Зеркало"?

-Верно, -Гудвин осторожно ступал между человеческими костями.

-Писатель, не торопись, -окликнула меня Райли. -Держись рядом.

-Ты ему не поможешь, тридцать седьмая. С "Зеркалом" он будет один на один, -ответил ей Гудвин.

-Что это за сияние? -я остановился.

-Началось.

-Писатель, не на... -оборвался за моей спиной голос Райли.

Перламутровое сияние, огромным прозрачным экраном пересекало улицу. Сначала, я видел в нём своё нечёткое отражение, но вскоре понял, что там отражаюсь не я. Там происходит нечто иное. Причём, это происходит не по ту сторону сияния, а как бы в нём самом, как в замысловатой, неевклидовой реальности. Никакой угрозы от этого видения не исходило, хоть я и пытался уловить её намёки. Вместо чувства опасности, душа наполнялась давно забытым умиротворением и покоем. Что-то было в этой иллюзии. Что-то такое, что трудно объяснить. Точнее, вообще невозможно объяснить. Чтобы вы примерно поняли, что я тогда ощущал, вспомните моменты своего пробуждения от самого сладкого и приятного сна, а затем, представьте этот процесс наоборот. Когда вы уже в холодной реальности, и имеете возможность нырнуть в тот самый чудесный сон. Вот он — перед вами, вы его предвкушаете и смакуете. Как от такого откажешься?

Постепенно, мне стало казаться, что всё совсем наоборот. Мир, в котором нахожусь я, размытый и неестественный, а то, что по ту сторону перламутровой завесы — напротив: реальное, понятное, и вполне доступное. Да и не было уже никакой завесы, никакого сияния. Не было даже улицы. Была лишь чистая и безупречная природа. Деревья качали пышными кронами. Сочные травы стелились под гребешками озорного ветерка, источая пряный, луговой аромат. Порхали мотыльки и вдохновенно пели птицы. Город исчез, но я ощущал его позвоночником, чувствуя, как он смотрит мне в спину глазницами своих окон, пробирая неприятным холодком. Я знал, что если обернусь, то вновь увижу его постылые развалины, пропахшие смертью. Мне этого не хотелось до ужаса.

А ведь это не ловушка. Это выход. Портал наружу. Сквозь аномальные кварталы и турельные вышки. Путь на свободу. Как же это прекрасно! Свобода от всего.

Я вновь вернулся в детство. В ту пору, когда нет никаких серьёзных забот и ответственности, когда голова забита всякой увлекательной ерундой, а мир воспринимается безразмерным, добрым и полным чудес. Каждая мелочь способна вызвать неописуемый восторг, и всё измеряется какими-то простыми, мультяшными категориями. И горя не существует, и смерти не существует, и окружающие краски ярче, чем обычно.

Девушка с белыми как снег волосами, в лёгком, немного прозрачном платье, будто сотканном из тончайшей паутины, босиком ступала по узкой тропинке, и её стройные ножки гладила мягкая трава. На голове красавицы надет свежесплетённый венок. Откуда она появилась? Какая разница. Одной лишь своей походкой и завораживающими движениями, эта нимфа способна пленить несчастное сердце. До чего же хороша. Её неотразимая, божественная красота будит внутри меня незабываемые чувства — совершенно не пошлые, наивные, практически детские. Словно я вдруг увидел ангела. То самое ощущение, когда испытываешь удовольствие и счастье от одного лишь созерцания. Нетипичное для нашего грубого, развращённого мира, в котором все привыкли брать и овладевать, не думая о том, что сорванный цветок быстро теряет свою красоту. Как можно быть такими чёрствыми?

С улыбкой я поглядывал на небо, и мне казалось, что по нему плывут волшебные парусники. Попутный ветер развевает их флаги и щедро наполняет ветрила. Где-то вдали играет свирель. А девушка всё удаляется по тропинке, играя с кружащимися вокруг неё бабочками. Мне бы пойти за ней. Но я не готов. Не хочу её преследовать, боясь напугать своим диким видом. По сравнению с ней, я выглядел чудовищем, зловонно смердящим на фоне её благоухания. Лучше понаблюдаю за ней издали, как уродливый Квазимодо за прекрасной Эсмеральдой. И порадуюсь немного этому удивительному образу.

Всё было прекрасно. Вот только рюкзак отягощал мои плечи. Тянул назад. Туда, куда я не желал возвращаться. Неслучайно я сравнил себя со звонарём Нотр-Дама. Ведь моя тяжёлая и громоздкая ноша сгибала меня, словно проклятый горб. Нужно было сбросить его. Навсегда. Оставить позади это последнее напоминание о городе-призраке. Выберу местечко поудобнее, где мало травы, положу его на землю, сяду сверху, и ещё немного помечтаю. С этими мыслями я обернулся, сделал несколько шагов, выискивая подходящую прогалину, и онемел, увидев свой пыльный, пожелтевший от времени рюкзак, лежащий на заросшем мхом асфальте, возле небольшой груды костей. Моих костей, присыпанных пылью и пожухшими листьями. Сколько же лет прошло? Пять? Десять? А может быть, сто?

-Нет, -попятился я от этого страшного места. -Не верю. Это неправда. Это иллюзия.

Ничего уже не вернуть. И никто о тебе не заплачет. Тебя уже нет. И не будет больше никогда.

-Не надо. Пожалуйста. Я хочу выбраться!

Тут я вспомнил и про свой путь, и про своих спутников, и про свою бессмысленно потерянную жизнь. Но было уже слишком поздно. Ничего уже не вернуть. И никто обо мне не заплачет. Я опоздал на тысячу лет...

"Ситуационный анализ".

Чёрт... Что со мной? Где я? Откуда столько света?

"Внимание, блок 9 активирован. Производится загрузка данных".

-Это последний, -на смену компьютерному голосу пришёл голос человеческий. -Мы сильно рискуем.

-Всё в порядке. За время тестирования предыдущих образцов, было собрано достаточно необходимого материала. Он станет лучшим.

-Да, но при этом, он изменится окончательно. В попытках доработать и усовершенствовать, мы лишаем его главного. Той самой основы, на которой строился весь наш эксперимент.

-Пока ещё рано делать выводы. Дадим ему шанс.

В голове на секунду вспыхнула картинка из моих воспоминаний.

"Трудости нам даются Всевищним, щтоби ми их прэадалэвали. Щтоби ми баролыса. Жизн — ест барба", -произнёс кавказец из поезда, и тут же исчез в ослепительном свете.

"Кластер пять первого регистра успешно инсталлирован", -произнёс компьютер.

-Нейросенсорика активна, -обеспокоенно заметил человек. -Он опять нас слышит. Придётся стирать нулевой сегмент.

-Нельзя, -ответил другой. -На этом этапе, удаление нулевого сегмента чревато полным отказом остального блока. Пускай слушает. Когда-нибудь, он всё равно узнает правду.

-И всё-таки я сделаю ему успокоительное. Пусть поплавает в фоновых галлюцинациях, пока загрузка не завершилась.

"Сейчас станет вообще замечательно", -возникла передо мной Райли в газовой маске.

Из масочного стекла мне в лицо ударил сноп света, и я вновь ослеп.

"Кластер три второго регистра успешно инсталлирован..."

-Что там с континуумом? -человек обратился к ещё одному невидимке, присутствующему рядом и доселе молчавшему.

-Пока нет. Продолжаю искать.

-Торопись. У нас на подходе четвёртый регистр.

-Этот процесс от меня не зависит. Пригодных переменных просто нет. Все его вариации гибнут.

-Ищи дальше.

"Глупый, дерзкий примат", -вынырнула из света перекошенная харя Грязного Гарри и вновь утонула.

"Кластер четыре..."

Там станет счастлива она,

И, наконец, обручена, в своём придуманном раю.

Что со мной происходит? Вокруг, то и дело, всплывали какие-то лица, сменяющие друг друга. Проносились мимолётные события, не то из прошлого, не то из будущего. Звучали голоса и песни. Я ничего не понимал.

-Есть! Нашёл подходящий континуум! Координаты 63037-57083 вариационный сектор 27-F-80.

-Отлично! Писатель? Писатель, ты меня слышишь? Иди на звезду!

-На какую звезду. Я не понимаю.

-Представь, что впереди светит твоя путеводная звезда, -вдруг заговорил в моей голове голос Гудвина. -Пусть она маленькая и с трудом просматривается, но ты должен идти к ней несмотря ни на что.

-Но я не вижу никакой звезды! Или... Или, может быть, вижу?

В клокочущей темноте мелькнул проблеск. Он не был ни звездой, ни даже лампочкой. Просто какая-то вспышка озарения. Сам я болтался в тёмной невесомости, не чувствуя никакой опоры. Под руки и под ноги то и дело попадались сгустки темноты, на которые я пытался опираться, как на болотные кочки, но они тут же разваливались под моей тяжестью. Вокруг меня не вакуум. Эта субстанция имеет плотность. Перемешивается, сворачивается, как прокисшее молоко. При этом, моё тело явно легче, а значит, от пространства можно отталкиваться, как от воды. Так я и сделал, начав неуверенно, по-лягушачьи двигать конечностями. Было непонятно, плыву я, или барахтаюсь на месте. Но просветление становилось чётче и ближе. В итоге, я увидел ровный светящийся круг, из которого в разные стороны иглами били солнечные лучи, высвечивающие в темноте мириады мельчайших частиц, хаотично плавающих вокруг меня. По их мельтешению я наконец-то стал ощущать, что двигаюсь к свету, а не наоборот.

Из яркого люка послышались то ли голоса, то ли трели мобильных телефонов. Стеклянный студень, в котором я перемещался, сильно заглушал звуки извне. Быстрее. Окно закрывается. Быстрее.

"Писатель-сатель-сатель!" -вокруг всё всколыхнулось, и я едва не перевернулся кверх тормашками, словно эмбрион в материнской утробе. -"Писатель-сатель-сатель!"

-Я слышу! Я вас слышу!

-Писатель-сатель-сатель!

Затягивающаяся полынья над моей головой потемнела. Там дёргался какой-то неестественный силуэт.

-Руку, Писатель! -уже без эха донёсся до меня голос Гудвина. -Дай мне руку!

Я, выбиваясь из сил, в последней судороге оттолкнулся ногами от пустоты, и вытянул правую руку в сторону спасительной лунки. Крепкая пятерня схватила мою кисть, и мощной лебёдкой потащила наверх — к свету.

-Живой! Поверить не могу.

Я вдруг понял, что сижу на земле, и Гудвин помогает мне подняться на непослушные ноги. Покачнулся, и тут же был подхвачен с двух сторон Райли и Флинтом.

-Чу-чу! Стоять, не падать! -загудел мне в ухо Флинт.

-Что... Что со мной было? -произнёс я, и тут же, вслед за словами выплеснул на асфальт свой завтрак.

-Эй, аккуратнее! -отпрыгнул в сторону Гудвин.

-Как ты себя чувствуешь? -Райли присела и заглянула мне в глаза.

-Как заново родившийся... Но не подумай, что это хорошее ощущение.

-Впервые вижу, чтобы человек прошёл через "Зеркало", -качал головой Гудвин. -Ты действительно уникальный малый. Расскажи хоть, что там было?