— Магический катализатор. — откликнулся Мрачный, едва заметив в вытянутой руке молодого человека блестящий камешек. — Алхимический реагент, который стягивает к себе ближайшие потоки силы, чтобы после выплеснуть их наружу и повторить все вновь. Как маятник. Им можно активировать заранее заготовленные чары, поэтому то пламя, затушенное осколком Хроногресса, вспыхивало вновь.
Вик хотел было подождать Яла, немного попридержав товарищей, но тот не оценил благородного порыва, заорав:
— Какого черта вы остановились?! Дверь! Дверь, вашу мать, открывайте! — он не переставал рвать магией на части стража и видимо держался теперь лишь только на своей ярости и изжёванном в труху листке меланы.
Дважды повторять ему не пришлось, остальные сразу же бросились к внушительным, шагов двадцать в ширину, а в высоту и того больше, резным воротам. Засова видно не было, но сколько беглецы не пытались тянуть за толстые ручки, створки даже не шелохнулись. А вскоре выяснилось, что запирающий механизм и вовсе находится с другой стороны, являясь колдовским замком невероятной сложности, благо Око Инфернала без труда зрело сквозь почти любую преграду. По-видимому, в тот момент, как хранитель залы признал в них врагов, дверь тут же закрылась, не позволяя оказавшимся внутри сбежать. Хуже того, толщина врат была таковой, что осколок Хроногресса не мог разрушить чары, наложенные с противоположной стороны.
На вопросительный взгляд Вика, Тор лишь отрицательно покачал головой, как бы говоря, его запасов алхимика не хватит, чтобы вскрыть нечто подобное. Обратно пути тоже не было, что-то подсказывало, портал через который они сюда попали, сейчас так же заперт. Тупик.
— Ты сказал, что катализаторы стягивают к себе потоки силы, после высвобождая их, то есть как бы "раскачивают" эфир? — стараясь не обращать внимание на чудовищный грохот, в очередной раз упавшего стража и насмерть вцепившись в мысли, пытавшуюся ускользнуть, спросил Вик. Урны с золотистыми камешками располагались почти в десятке шагов друг от друга. Вряд ли это было сделано просто так. — А что будет, если расположить все катализаторы вместе, рядом с уже работающим сильным заклятием?
— Ничего хорошего. — ответил Тор, догадавшись, что задумал Викариан, отступая от дверей.
— Отлично! — радостно воскликнул парень, наконец увидев хоть и малый, но все же шанс спастись из западни, в которую они угодили. Он принялся просовывать в ушко широких ручек только что добытые магические камни. Те пока не могли раскрыть весь свой потенциал, едва пульсируя в такт биению волн Вечного Океана, однако по тому, что Мрачный заставил Даниэля отступить на десяток шагов в сторону, Вик понял, задуманное им далеко не безопасно.
Окончив все приготовления, парень, держась о холодную резную сталь стен, поспешил прочь и едва отошел на пару шагов, как за его спиной послышался нарастающий гул, переходящий в чудовищный, оглушающий скрежет. Он боялся обернуться, продолжая идти в перед, видя как Даниэль ищет глазами хоть что-нибудь, за чем можно укрыться. Ни в силах ничем боле помочь, жрец что было мочи заорал:
— Ложись! — с этими словами он сам тут же распластался на полу.
Рука Торунга, опять оказавшегося рядом, потянула того вниз, заставляя упасть навзничь и лишь повелитель костей, стоявший дальше всех от врат, оставался стоять, уже из последних сил отбиваясь от наседающего стража Чаарифа. Но он даже не обернулся, лишь накинул на голову бронированный капюшон, когда металл за его спиной жалобно закричал, разрываемый на части могучими чарами, вышедшими из-под контроля.
Громкий хлопок, прыснувшие брызги стальных осколков, сорванные с петель ветхие знамена, трухой осыпающиеся на головы смертных и опрокинутый вперед лицом Ялазара, чей прекрасный белый плащ теперь пятнали раскаленные добела капли. К счастью, костяные чешуйки выдержали, защитив своего хозяина, лишь кое-где пустив трещину или обуглившись.
Слегка удивленный, что его не оглушило, хотя они находились довольно близко от врат, Вик тут же вскочил на ноги. В зыбком свете светлячков-фонариков, ибо урны вокруг престола боле не горели, он не сразу заметил створки. Те, вопреки ожиданиям, устояли и парень даже успел с ужасом подумать, будто у них ничего не вышло. Только подойдя поближе, ему удалось разглядеть неширокую воронку в самом центре, где раньше были толстые резные ручки. Металл в этом месте лопнул, словно пузырь на поверхности кипящей воды, образовав небольшой сквозной проход, в который с трудом бы протиснулся даже Ялазар, не говоря уж о хозяине Первой Залы.
— Сюда, скорее уходим! Тор, ты первый, проверь, что с той стороны. Если опасности нет, прикроешь Яла. — Вик никогда не чувствовал в себе позывов командовать людьми, но отправить вперёд Мрачного — искусного, ловкого мечника, казалось более разумным, чем лезть туда самому или посылать ещё хуже обращавшегося с оружием, чем он сам, жреца. Последний, впрочем, не остался без работы. — Даниэль, помоги Ялу.
Тор, не задавая вопросов, одним грациозным, кошачьим прыжком, нырнул сквозь острые рваные края сотворенного ими прохода. Пару мгновений царила тишина, если не считать тяжелых хрипов повелителя костей, уже с трудом двигавшего даже ногами.
— Все в порядке, тут пусто. — раздалось с той стороны стальной воронки и из темного жерла вырвались две обсидиановые стрел, тут же угодившие в пустую глазницу поднимающегося после очередного заклятия скелета, снова заставив того на секунду остановиться.
Вслед за этим из темноты вынырнула рука. Викар, ухватившись за нее, полез сквозь проем. Торунг не отличался особой деликатностью, а потому едва молодой человек оказался над острыми краями, которые к его немалому удивлению были холодны, как лед, рванул того на себя, с силой втащив внутрь и тут же продолжил посылать стрелу за стрелой, прикрывая отступление повелителя костей с Даниэлем. К нему присоединился Викар, хотя от его заклятий толку оказалось ещё меньше, чем от Яловских, а потому, он решил экономить силы и едва беглецы достигли прорехи в дверях, принялся помогать им.
Вскоре весь отряд оказался во мраке нового помещения, поспешив, на всякий случай, отползти подальше от стальной воронки и как оказалось не зря. Разъяренный страж умудрился просунуть в дыру руку с мечем, начав что есть мочи крутить им, высекая искры из стен и пола, попутно посылая заклятия воздушных лезвий в разные стороны, надеясь зацепить сбежавших от него врагов. К счастью, посреди комнаты обнаружилось нечто, вроде обломка скалы, неведомо как и кем оставленного здесь, но за которым было очень сподручно прятаться от магии беснующегося скелета.
Здесь, как и в прежней зале, нашлись ожившие осколки лампы проводника, что вел их от Печати Таагара, указывавшие своим неярким светом нужное направление.
— Схирем тут прошел раньше и страж не тронул его, так почему же нас он едва не убил? — Даниэль указал на едва видимые в полумраке следы, оставленные в вековой пыли, вившиеся от раскуроченных ими врат, строго по пути, указанному "светлячками".
— Семя Порчи, — ответил Ялазар, привалившись к стене и тяжело дыша, — наследие Разрушителя, что есть почти в каждом живущем. Колдун, видимо, заблаговременно избавился от паразита в своей душе и потому древний не увидел в нем угрозы. Честно говоря, меня больше интересует откуда тут взялось столько, относительно свежей, крови?
— Ч-чего? — переспросил Вик, но взглянув в направлении, куда кивнул товарищ, тут же прикусил язык.
Покопавшись в мешке, повелитель костей извлек одну из свечей, добытых в храме Воющих Ведьм. Солнечный камень, заключённый в переплетение пористых бледных лоз, словно в оправу, откликнулся мягким, но достаточно ярким светом, едва течения Вечного Океана наполнили его.
— Ордианская руда. — зачем-то пояснил повелитель костей, поднимая лишенный пламени факел повыше, так чтобы сияние разлилось гуще. — Для света ей нужен лишь Эфир и больше ничего.
Тут же стало ясно, то что они в начале приняли за кусок скалы, неведомо как и зачем доставленный под землю, на самом деле оказался каменными "клыками", проросшими сквозь ровные плиты пола, исказив и изувечив идеальный лик комнаты, едва не касаясь высоких сводов. На их вершине располагалось нечто, вроде площадки, к которой вились небольшие выступы, напоминая необтёсанные ступени. Короновало же это странное образование что-то, вроде рогатой головы идола, толи изображавшей демона, толи одного из богов Пантеона, впрочем, одно другому не мешало. В лучах магического света было видно, зубцы вершины запачканы темно-алым. Подтеки точно такого же цвета пятнали камни ниже, у самого подножья образовав целое озеро.
Бледный наконечник костяной стрелы коснулся загустевшей поверхности, после чего Торунг поднес его к смотровым щелям своей маски и принялся внимательно разглядывать, тихо констатируя:
— Порченая кровь. — он слегка наклонил голову, проследив взглядом, куда тянется след и отерев острие, пошел в ту сторону. Все выглядело так, словно кто-то тащил смертельно раненого, огромного зверя. — Обычная кровь сворачивается минут за пять-десять, в зависимости от расы, но эта несет в себе следы магии разложения, так что с момента, когда её пролили, могло пройти намного больше времени.
Не обращая внимания на грохот, издаваемый никак не желавшим успокаиваться стражем, теперь, кажется, пытавшимся мечем расширить проделанный Викаром проход, все двинулись следом. Постепенно темные разводы становились жиже, истончаясь, пока не оборвались у бездыханного тела, высохшего до состояния мумии, с месяц пролежавшей в пустыне.
— Его будто выпили досуха. — совершив руками знак защиты от зла, прошептал Даниэль.
— Не только его. — мрачно откликнулся Викариан, через око инфернала оглядывая все вокруг. Он указал на то место, где видимо некогда восседало существо. — Астральный пласт вокруг нетронут, но ни в теле, ни в постаменте, с которого его стащили, не осталось ни капли силы. Теперь это лишь пустые оболочки, наподобие тех, что можно найти в сетях удачливого паука.
Нечуждые умения видеть Тонкий Мир, товарищи кивнули, соглашаясь с его наблюдениями. В отличие от крови, что просто вырвали из обезображенного тела, силу лежащего на полу и самих "каменных клыков" действительно выпили, ибо среди десятков течений, витавших вокруг, не было ни одной, что хоть как-то можно было бы связать с ними. Сколько молодой человек не старался, ему так и не удалось найти ни крупицы прежних энергий, даже порченая кровь, отмеченная тленом и та оказалась теперь пуста.
Из спины бездыханного мутанта выходили не до конца оформившиеся костяные наросты, нависающие над плечами. К ним же крепились колдовские фетиши, вроде обрезов колдовских писаний, печатей и разбитых колбочек. Глубокие впадины глазниц оказались наполнены загустевшей кровью и остатками выдавленного мозга. Само тело было изодрано, как и истлевшая за долгие годы роба. Руки скрючены в предсмертном спазме, а обглоданный череп с обрывками сухой кожи, словно пергамент, расколот во многих местах. Его убил не человек. Если все же это работа Схирема, то в кого же тогда превратился старый колдун?
Но вот что было необычно, сквозь пустоты в плоти мертвеца виднелись необычного вида кости. Они казались намного толще человеческих, имея по несколько суставов, некоторые из которых выглядели, как и наросты на спине, притом что убитый не отличался большими размерами. Что ещё страннее, часть из них была бурыми, покрытыми темными пятнами, какие бывают у давно гниющих костяков, в то время как другие, напротив, оказались белыми и крепкими. Складывалось впечатление, что некогда существо одновременно было с одной стороны живым, но в то же время и мертвым. Причем давно мертвым.
Примотанный крепким узлом к морящейся тесемке, заменивший мутанту пояс, виднелся почти перерубленный напополам небольшой фолиант, с пролитыми на него, из лопнувшего рыбьего пузыря, чернилами. Только сейчас в лужах загустевшей крови стали заметны рваные куски страниц, видимо выпавшие из книжицы, исписанных неразборчивым почерком. Вик попросил у Тора одолжить стрелу, которую тот до сих пор держал в руке и осторожно, стараясь не коснуться останков, подцепил кожаную обложку. На ней красовался некий рисунок.
— Знакомый знак. — наморщил лоб молодой человек, припоминая, что совсем недавно где-то уже его видел.
— Письмена еретиков, магия смерти. — прошипел сквозь зубы Даниэль, что хотя и не знал значения символов, но словно сторожевой пес учуял противную природе его владыки магию.
— Оттиск полиса Клид. — приблизив свечу, уточнил Ялазар и Викар тут же вспомнил, что совсем недавно в Атласе Крига читал про некого Луку-из-Клида, пропавшего во время паломничества к Хроногрессу более века назад. — А ещё, у него на лбу печать одного из Семи Мертвых Королей.
"Когда последний свет добра угаснет в зареве огня, настанет час держать свой путь в обитель зла, что кроется за ширмой просветления. Спустись туда, где новой жизни колыбель. Там скрылось зло. Семь мертвых королей недвижно ожидают дара, меняющего песнь небес. Позабыты они, похоронены, но не врагами, слугами своими. Неси им свободу, неси им противление, неси им судьбу иль забвение. Алый росчерк, черный росчерк. Кто из них слуга зла, во славу света поднявший руки за маской тысячелетней лжи, кто слуга света под личиной твари тьмы, так долго блуждавший в паутине тайн, скрытый тенями древних? Узнаешь там, где лежат те, что несут в себе мудрость веков. Запретны, но не потеряны. Путь един." Тут же всплыли в голове Викара слова мудреца Кхидрина, говорившего загадками о грядущем. Зарево, затмившее свет дня, они уже видели, во время падения Храма Бога Вечной Переправы. Чаариф же, видимо и есть та самая "обитель зла за ширмой просветления". Он напомнил товарищам о той встрече и откровении, дарованном ему стариком, в конце задумчиво, ни к кому в общем-то не обращаясь, добавив:
— Получается, этот Лука и был одним из королей, хотя по-моему, нести ему что-либо уже поздно, да и непонятно, какого дара, меняющего песнь небес, он тут ожидал. — внезапно Викар осекся, непроизвольно тронув мешочек с частицей Хроногресса. Именно его хранитель Печати Таагара назвал даром Старым Богам. Тот, что поможет запустить древнюю машину и изгонит Небесные Горы. Очистит небо. Изменит их песнь, если так можно сказать.
Видимо о том же подумали и все остальные, не нарушая повисшего молчания, разглядывая знак на лбу мертвеца. Символ скорее напоминал клеймо, отпечатавшееся на широкой лобовой кости, сейчас расколотой от удара. Если перед ними действительно был исчезнувший столетие назад темный маг, то это порождало ещё больше вопросов. Что он тут делал? Остался ли потому, что не успел выбраться до того, как хранители Фариза пробудились или это стало его осознанным выбором, и если так, то ради чего обрек себя на добровольное заточение здесь?
Ответить на это возможно смогли бы тексты книги, разрубленной напополам, но в отличии от кожаного переплета, стоило лишь прикоснуться к страницам, как те тут же рассыпались прахом. Однако и обложка книги, и листы были выделаны из одной и той же кожи, так что вряд ли время стало виной произошедшему. Вик обратил внимание товарищей на это, на что Торунг резонно заметил:
