— Что же в этом плохого?
— Видите ли... Они работали "за зарплату" (кстати, очень приличную) и делали всё, что бы понравилось начальству. Но, власть — переменилась, а ужасающая объективная реальность — осталась... Из средства пропаганды — "Музей Обороны Ленинграда" превратился в издевательство...
— Уникальный случай...
— Вячеслав Андреевич, вы читали "экспозицию документов", заготовленных полковником Смирновым? Обратили внимание на "однобокость"? Нам — режет глаз. А ведь писалось — здесь! Просто — предназначалась для "внешнего использования". Так сказать, "версия для руководства" оставшегося на Большой земле... На беды и надежды нас грешных, с этой точки зрения — можно плюнуть и забыть.
— Не напоминайте, до сих пор противно...
— Почему же, противно?
— Художественно оформленное вранье, расчитанное на персонажей "совсем не в курсе".
— Во-о-от! Аналогичный случай. Экспозиция "Музея обороны Ленинграда" — создавалась людьми без "личного опыта войны", для воодушевления гражданских с "довоенной" психологией. Ура-ура! Мы побеждаем... Враг нас бомбил и обстреливал... защитники и мирные жители — героически гибли под вражеским огнем, но город — выстоял... А если что и было плохого — то во всем виноваты немцы!
— Начинаю догадываться... Про тотальный голодный мор — вовсе ничего не упоминалось?
— Именно! С войны вернулись те, кто видел, как выглядят города после штурма. Лично бывшие в Сталинграде 43-го, Варшаве 44-го и Берлине 45-го... Чистенький и целенький послевоенный Ленинград, безлюдный, но совершенно не разрушенный — должен был на них подействовать, как красная тряпка на быка... Даже последнему контуженному дураку — сразу понятно, что его нагло обманывают...
— Попадалось, что коренным ленинградцам, после демобилизации, было крайне трудно вернуться домой, — пробурчал Соколов, — Препятствия им чинились буквально на всех уровнях...
— Жданов — был кто угодно, но только не дурак... — ой, оно у меня само вырвалось.
Если бы каудильо был медведем — то он обязательно бы попытался тронуть филологиню когтистой лапой, как диковинную, в чем-то симпатичную, но опасную зверушку... Его манера наклонять в разные стороны голову, разглядывая подозрительное чудо природы (вроде пойманной "в расположении" ядовитой змеи) — именно такая. Звериная. Хорошо хоть, не рычит... Только шумно втянул носом воздух.
— Талант, значит... Переводим не только с иностранного на человеческий, но даже с нечеловеческого на русский...
— Между прочим... — с достоинством заявила Ленка, — тоже огромная проблема. За ХХ век — так никем толком и не решенная... Все знаменитые "послевоенные синдромы", хоть "корейские", хоть "афганские" — результат разрушения "верного образа мира", с раннего детства вбиваемого в нас государственной пропагандой. Чем эффективнее пропаганда, тем страшнее результаты "ломки образов", — тут она права, как вспомню собственных родителей и знакомых старше сорока, — От них с ума сходят. Или — совершают фатальные глупости. Если нам судьба законтачить с местными автохтонами — увидите! Некоторые, бывает и помирают, а ещё — самоубиваются... Как муравьи, отлученные от муравейника. Им, общаться с вольными "одиночными" муравьями — строго противопоказано медициной. "Няш" развеивается!
— Таки да! — ожил говорящий ящик, — Когда в конце 80-х годов всем якобы "пламенным строителям коммунизма", после долгого перерыва показали медный грош — в них такая жаба проснулась, что ой-ой! Стыдно было смотреть... — в динамике ухнуло, треснуло, заскрипело, — Леночка, разрешите нескромный вопрос — у вашей семьи есть еврейские корни?
Филологиня осветила пространство вокруг белозубой улыбкой и торжествующе вздернула к потолку кулак согнутой правой руки. Но, тут же оглянулась вправо-влево, приложив палец к губам...
— Не обидитесь?
— Как ви можете такое говорить!
— Нет.
— Зачем нахально обманываете старого опытного одессита? Слышно домашнее обучение.
— У нашей семьи — обширные знакомства. Я языки вообще легко схватываю...
— Прямо не знаю, Леночка, что и подумать, — озадачился селектор, — Но, если вас сюда подослало ФСБ — осталось только застрелиться... Для простоты.
— Госбезопасность меня тоже проверяла. Если вам станет легче — признали "своей"...
— Это как?
— Сюда — большой конкурс был. На способность в реальном времени моделировать чужое восприятие мира — проверяли без всякого блата. Или — отвечаешь на вопрос, или — пролет. А вопрос — один... Меня спросили — как сотрудники НКВД в 1941-1942 годах, в своем кругу, называли Ленинград? Такого — нигде не прочитать! А я сходу угадала...
— И как же?
— Клондайк...
— Никакой логической связи... — пробормотал под нос внимательно прислушивающийся Соколов, — Или я совсем не знаю жизни... Надо же — "Клондайк"... Это был такой оперативный жаргон?
— Это, там и тогда — такая совокупность ассоциаций. Для чужого человека — дикая. Тут вы правы. Говорю же, на собеседовании в ФСБ — я проканала за "свою"...
— Этому где-то учат?
— Говорят, природная способность... Могу охмурить любого. Но, надо практиковаться.
— Полезное умение. Завидую... Наверное, надо знать и какой-то секрет? —
— Голый "дедуктивный метод", как у Шерлока Холмса. А ещё — книжки читать. Честно!
— Хоть намекните... Вдруг пригодится?
— Для мужиков работавших в НКВД конца 30-х годов, ну, после "бериевского призыва" — типичен "взгляд на мир с высоты пулеметной вышки". Учтите, что романтика "золотой лихорадки" тем поколениям так же хорошо знакома, как вам — "космическая романтика 60-х годов". Джек Лондон, с его рассказами... Фильм про золотоискателей, с Чарли Чаплином... Там огромная куча "культурных мемов", сегодня прочно забытых.
— Всё равно логика не складывается. Какой ещё, к черту, "Клондайк"?! В блокадном Ленинграде — люди с голоду гибли!
— На настоящем Клондайке — тоже, — каудильо осекся, — За все — платили золотом. В десятки раз дороже обычного. А если у кого золота не было — они подыхали... или — с голоду, жрали собственные ботинки... — Ленка позволила себе гадкую улыбочку, — А так — всё верно, почти никакой связи. Даже если сравнивать совокупный "выхлоп по металлу". За весь ХХ век, на всех месторождениях Клондайка добыли от силы 390 тонн золота. На фоне "Золота Блокады" — копейки... Там ведь не только золотом, там много чем торговали... Столовым серебром, "камушками", картинами, документами... Бывало, что шкаф антикварной литературы — меняли на мешочек пшена. Наверное, для бравых чекистов, стабильно получающих свой "усиленный паек" — вся эта предсмертная суета выглядела забавно...
Говорящий ящик возмущенно зашипел... Соколов обиженно насупился... Что-то почуяли.
— Леночка! — первым подал голос завхоз, — Мы вас очень уважаем, только не делайте из нас идиотов... От вашей истории за версту несет либо "домашней заготовкой", либо — "подставой".
— Это — "версия лайт", — не смутилась филологиня, — А "версия хард" — противная...
— Потерплю... — забко поежился каудильо, — Пока, я не знаю, как к вам относиться.
— Перед Львом Абрамовичем — заранее не извиняюсь! Он сам нарвался... — фыркнула Ленка в сторону селектора, — Ясен пень, настоящий довоенный идиш — можно услышать только в записи. На языковых курсах, с 1992 года, сплошной иврит. Тут вы меня раскусили. А насчет "подставы" — зря. Здесь — не моя подстава. Так звезды на небе встали... Никогда не угадаешь, что и когда пригодится.
— Приходилось работать в звуковых архивах ФСБ? — попытался угадать говорящий ящик.
— В прошлом году, чуть было не выскочила замуж за одного еврейского недоолигарха, — парировала Ленка, — Вам не понять! Симпотный мальчик, мелированный шатен, двойное гражданство...
— Отчего же...
— Шикарно ухаживал... — не слушая, бурчала филологиня, — Кто-то из знакомых навел. Доброхоты, блин... "Ах-ах, Леночка такая завидная невеста, ей нужно подобрать достойную партию..." К своим — таскал... В гости напросился... К деду, ага... Комплименты сочинял, прям заслушаешься, — она возвела глаза к потолку, — "У такой красивой девушки — обязательно должны быть еврейские корни!" Дед, как услышал — чуть не утонул в чашке кофе. Бабку — девчонкой вытащили из Ленинграда летом 1942 года. Довезли до Тихорецка... Аккурат за два часа до того, как с другой стороны в город вошли немцы. Все потеряла, вырвалась чудом, на открытой платформе с семьями энкаведэшников. Эшелон с эвакуированными — "менты" отцепили и бросили... Но бабку — вывезли. Ни документов, ни одежды, ни денег... Э-э-э! Долго рассказывать! Если бы не догадалась окликнуть уезжающих на идиш — её бы тоже на путях оставили. А так, взяли... Подумали — "своя". Даже помогли с документом, удостоверяющим личность... Короче, языки знать полезно.
— На самом деле — не? — деловито уточнил селектор.
— Разумеется... Это — вообще неважно. Важно, что в личном деле деда — она записана еврейкой. Согласно той самой "временной справке". Хотя, по паспорту и везде — она русская. Где-то в "базах" — факт упоминается. За что периодически страдаю.
— Чем кончилось?
— Дед — вред! Сразу просек, кто, что, куда и откуда... Но, виду не показал — и дал совет. Поискать эти самые "еврейские корни". Мне! Пользуясь, так сказать, моментом и протекцией... А тот — и рад случаю продемонстрировать свой вес в "культурном обществе". У-у-у-у! Я с самой Аллой Гербер, на дне 15-ти летия открытия фонда "Холокост" — за одним столом сидела! Допуск в архивы — как с куста. Заодно — познакомилась с виднейшими "исследователями", точнее "грантополучателями" по теме Холокоста в блокадном Ленинграде... Один Владимир Цыпин чего стоит! Я же не за деньги, вовсе бесплатно им помогать вызвалась! Все только радовались...
— Какой ещё Холокост в Блокаду? — подозрительно заскрипел говорящий ящик, — Вы же сами в него не верите... В свете сказанного-то...
— Обыкновенный! Коммерческий... Главное, что в него верят богатенькие иностранные спонсоры! "Блокада Ленинграда" — всемирно известный "бренд". На всестороннее исследование тематики Холокоста во время Блокады — щедро выделяют не смешные деньги. И эти средства — надо осваивать... Здесь и сейчас. А было оно или не было — дело десятое.
— Какая связь? — недовольно заворчал каудильо...
— Мне подвернулась уникальная возможность, — медленно, словно сама вслушиваясь в собственные слова, проговорила Ленка, — послушать личные разговоры "абсолютно заняшенных" людей. В Ленинграде, ещё перед войной, была создана самая совершенная в мире система "звукового контроля". Во время Блокады — все официально отключенные от сети частные телефоны — работали подслушивающими устройствами. Государственные, кстати, тоже. А вместо живых стенографисток, широко использовалась техника местного производства. Не надо думать о наших предках плохо. Даже паршивый "шоринофон" (по сути электрический фонограф, корябающий резцом бракованную кинопленку) — обеспечивал восемь-десять часов (!) непрерывной звукозаписи... Хотя немецкие магнитофоны — писали чище. Вы знаете, как дико, спустя полвека, слушать разговоры людей, грабящих квартиры умерших от голода, ломающих стены в поисках тайников, рвущих у трупов золотые зубы и при этом искренне думающих (обсуждающих вслух!), что раз они устроились служить в НКВД — им теперь абсолютно всё позволено?
— Наверное, основания так думать у них имелись, — первым просек фишку завхоз, — Разговоры-то, в основном, на идиш?
— Ага... — филологиня машинально поправила прическу, — Эти... из фонда "Холокост" — надеялись, что раз энкаведэшники в 41-м обсуждали бытовые подробности Блокады, то из записей их разговоров сегодня удастся "сделать реальные деньги". Фамилии, адреса, любые значимые детали жизни прифронтового города... если пропустить "черновой материал" через компьютеры... О! А они — тупо делили "хабар"... И не думали, что их болтовню подслушивает собственное начальство... Вы знаете, — Ленка замялась, — оказывается, золото в руках действительно обладает "свойством"... Мозги "золотой фактор" отключает совершенно. А люди — тупо звереют... Точнее — свинеют... Личная выгода (или её иллюзия) — буквально вырубает совесть.
— Не понравился эффект... — с деланным участием констатировал говорящий ящик.
— Угу... — по детски шмыгнула носом филологиня, — Если это цена за "честь принадлежать к древнему и мудрому народу" — то не пошел бы он в жопу... со всей своей "мудростью", и с такой же "древностью"...
Селектор многозначительно хмыкнул. Судя по контексту — какие-то личные разборки.
— Леночка, — осторожно начал завхоз вкрадчиво-задушевным голосом, — За подставу, с золотым самородком, перед вами уже извинились?
— Да ладно... — фыркнула в ответ филологиня, — Некоторым, — не меня ли она имеет в виду? — пришлось хуже... Понятно, что пол или национальность, в подобных вопросах, роли не играют.
— Тогда встречный вопрос — на каком языке болтают между собой в быту современные русские менты? По специальности — вы знать обязаны.
— Они по фене ботают! — хихикнула Ленка, — Служба "режиму воров" как бы намекает...
— Хотя — вовсе не уголовники. Вы действительно думаете, что низовые оперативники в ленинградском НКВД начала 40-х годов, все поголовно — евреи? Зуб даю — большинство из них русские!
— Так ведь на звукозаписях — сплошной идиш! А, вы в том смысле, идиш, в 30-40-х, для милиции обоих столиц — "оперативный жаргон"? Пожалуй...
— Жадность — категория интернациональная. Как фактор сплочения коллектива — тоже. Моральная поддержка начальства, плюс "крышевание" соучастников гадостей, выполняемых "по приказу" — важны чрезвычайно, но личная выгода — строго обязательна. Без неё — даже коррупция не развивается.
— Интересно, — Ленка задумчиво прикусила губу, — Ради возможности наслаждаться властью и подержать в руках золотишко, за которое (по умолчанию) никому не придется отчитываться, довоенные русские менты — поголовно выучили идиш? Там же работала система материального поощрения?
— А так же латыши, китайцы, кавказцы, среднеазиаты и примкнувшие к ним немцы... У золота, как вы изволили признать, имеется "свойство". Народишко любой нации — от него дуреет...
— Галина, — буквально простонал каудильо, — они о чем болтают?
— О владельцах "золотых сертификатов", естественно... — экий у нас предводитель недогадливый, — Если помните, Смирнов вломился к Радеку не один, а с толпой автоматчиков. Полного их списка я не видела, но все физиономии — лично мне знакомые... Лев Абрамович — совершенно прав.
Тут надо сделать небольшое лирическое отступление. Ажиотаж по поводу инопланетных артефактов, там и сям обнаруживаемых на подведомственной территории — породил острое соперничество между донельзя счастливыми (но крайне немногочисленными) "удачливыми кладоискателями" и основной массой "неудачников" (впрочем, тоже натащивших массу всякого и часто — крайне любопытного). Особо обострила конфликт моя идея — выдавать лицам, подобравшим явные образцы "предметов невыясненного назначения" (наверняка как-то связанных с "аномалией"), официальные свидетельства о данном факте. Всё "по-взрослому", кстати... Глянцевый лист бумаги, с фото "предмета" и краткие сведения о месте-обстоятельствах его обнаружения. Ну и паспортные данные "первооткрывателя"... подписи и печати... плюс выражение персональной благодарности научного руководства экспедиции. Помню, как Радек, на которого нежданно-негаданно вдруг посыпался неиссякаемый поток "хабара" — только довольно щурился, подписывая бумажки и под фотовспышками пожимая руки отличившимся. "Форма" документа, если честно — самопально-произвольная. Примерно, как при обнаружении археологического клада. Нам (ученым) — оно ничего не стоит, а солдатикам — приятно. Стимул! Благо, что священная "секретность" — вполне себе соблюдается. Никаких там "координат" или другой точной привязки к времени и географии "сертификат" не содержит. Вообще! Его можно смело повесить дома, на стенку, в рамочке... и гордиться... На этот счет у Володи состоялся острый разговор с кем-то "на самом верху" и нужное "решение" — прошло по инстанциям. Под твердое обещание передачи "уважаемым людям" научно-малоценной части "хабара", типа сувенирами. М-м-да... Коллекционеры — это невидимая, но страшная сила. Буквально термоядерная...
