Мгновенно просчитывающий обстановку, на редкость умелый боец и при том по-обезьяньи ловкий — такое мнение сложилось у Бела о своем противнике. Юрл ничуть не преувеличивал, когда говорил о себе, как об очень сильном и умелом воине. Он сумел не только удержаться от падения в пропасть, но и сам стал нападать на Бела, и от его умелых действий даже такому человеку, как Бел, стало не по себе. Юрл не только на мгновение оглушил Бела, но при том умудрился одной рукой обшарить его, и убедившись, что при нем нет артефактов, ударил противника ножом. Бела спасло то, что он вовремя качнулся в сторону и сразу же скользнул вниз по крепкому корню. Юрл не стал преследовать противника: не стоить тратить на это лишние силы, если и без того понятно, что раненый вряд ли выберется на поверхность. А если даже случится невозможное, и Бел каким-то чудом сумеет подняться к дороге, то его в любую секунду можно будет добить и тело скинуть вниз. В то время для Юрла куда более важным было отыскать Олею и забрать у нее артефакты: он правильно понял, что в таком месте да еще и в темноте вряд дли кто станет закапывать их в землю. По счастью, Олея встретилась с ним в тот единственный момент, когда он не мог дать ей должный отпор...
— А тебе не кажется, что мы с тобой молодцы? — поинтересовалась Олея после того, как муж закончил свой рассказ, а она перевязав его раны, сидела рядом.
— Да какие там молодцы... — устало ответил Бел. — Я вон опять умудрился напороться на нож. Не везет тебе со мной. Знаешь, пусть пока футляр с артефактами будет при тебе. На всякий случай.
— На какой еще случай?
— Ну, мало ли что может еще произойти...
— Да ничего больше не может произойти. И вообще, знаешь, кого напоминаем мы с тобой? Две клюквинки, вернее, эти две кислые ягоды.
— Чего?
— Все то же. Тебе дома мать клюквенный морс готовила? Я, например, его зимой часто делала. Берешь ягоды и долго давишь их пестиком в миске, ну, и через какое-то время кажется, что раздавлены все ягоды, причем до последней. Только вот стоит залить водой этот красный кисель, как на поверхности все одно всплывет несколько целых ягод, которые каким-то образом сумели остаться невредимыми. К чему я это говорю? Просто мы с тобой тоже умудрялись выбираться из невесть каких передряг, совсем как та клюква из-под пестика...
— Что-что? — и тут Бел расхохотался, причем смеялся весело и от души. Такое впечатление, что слова жены его действительно позабавили. Мужчина едва ли не навзничь упал на сухие листья, уткнувшись в них лицом, и его тело сотрясали все новые и новые приступы смеха. Вообще-то Олея его понимала — такое иногда случается с человеком после того, как миновала какая-то серьезная опасность... Ничего, бывает.
— Ну, знаешь ли... — отсмеявшись, Бел только покачал головой. — Ну, моя дорогая, такого мне бы точно в голову не пришло. Как и любому другому человеку... Ладно, давай собираться в дорогу.
— Но как мы пойдем в такой темноте?
— Почему это в темноте? У меня же есть огниво, так что сделаем что-то вроде факела. Света от него нам вполне хватит для того, чтоб не сбиться с дороги.
— А...
— Да никто не заметит этот огонь, и за нами тоже ни один человек не пойдет... — махнул рукой Бел, срезая ветки и обматывая их вокруг выдернутой из земли вешки. — Это только Юрл рискнул, а остальные, если даже кто и висит у нас на хвосте — те будут ждать до утра.
— Думаешь, кто-то напал на наш след?
— Уверен. На мой взгляд, стража должна была пустить собак еще от дома нашего любителя голубей — между прочим, в Байсине прекрасные псарни... Вот что: я, как и прежде, пойду вперед, а ты следи еще и за тем, что пожара не случилось, ведь искры могут попасть на сухие листья...
Оставшуюся часть пути беглецы преодолевали почти всю ночь, и Олее казалось, что это самая длинная ночь в ее жизни, и что она не закончится никогда. Шли медленно, прекрасно понимая, что один неверный шаг может привести к смерти. Когда прогорал один факел, ему на замену изготавливали другой, только вот это приходилось делать что-то уж очень часто. К тому же через какое-то время Белу тот и дело стал требоваться отдых — давали о себе знать как ранение, так и потеря крови.
Но не меньшую опасность стал представлять и холод. Пусть среди густых зарослей кустарника ледяной ветер почти не чувствовался, но от ночных заморозков все одно было никуда не деться. Если первое время, прошедшее после схватки, беглецы от волнения не чувствовали холода, то постепенно он стал пробирать их едва не до костей. Тонкая куртка Олеи плохо спасала ее от легкого мороза, а Белу приходилось еще хуже: его и так знобило от значительной потери крови, а холод только усиливал это чувство. Пытаясь хоть как-то согреться, Олея насобирала сухих листьев, и насовала ее как под свою одежду, так и под одежду Бела. Конечно, не скажешь, что после этого холод отступил, но все же стало немного теплее.
За эту нескончаемо долгую ночь беглецы смертельно устали. Когда наступило утро и при первом сером рассвете они увидели стену высоких деревьев, стоящую совсем близко от них, то у измученных людей даже не было сил, чтоб обрадоваться, но зато последние шаги по этой дороге дались им с огромным трудом. Хотелось со всех ног броситься под спасительный кров деревьев, но оба понимали, что делать это не стоит ни в коем случае, и, как выяснилось, это было правильным решением: последние три десятка шагов пришлось делать едва ли не по узкой тропинке, находящейся меж провалами в земле. За себя Олея не беспокоилась, но вот Бел, у которого от потери крови кружилась голова, сумел преодолеть это место с великим трудом, и чуть ли не ползком.
Потом они какое-то время неподвижно сидели, прислонившись к старой сосне. Говорить не хотелось, не было сил встать и идти, уставшее тело требовало отдыха, а глаза закрывались сами собой. Однако, невольно глядя на стену кустарника, находящуюся всего в нескольких шагах от них, на губах женщины невольно появлялась улыбка. Какие же они все-таки молодцы, сумели пройти это опасное место! Все, теперь они в Руславии, наконец-то добрались до нее, и хочется надеяться, что все беды и неприятности остались позади.
Глава 23
Олея первой пришла в себя. Конечно, хорошо сидеть здесь, не шевелясь и ничего не делая на подстилке из мха и старых сосновых иголок, но надо идти дальше. К тому же очень холодно, и если они по прежнему не сдвинутся с места, то просто-напросто замерзнут.
— Надо вставать... — Олея тронула Бела за руку.
— Да, конечно... — тот по-прежнему сидел с закрытыми глазами. — Через минутку...
— Не через минутку, а сейчас! — женщина понимала, что если позволить себе задержаться здесь еще немного, то уже совсем не будет ни сил, ни желания двигаться. — Вставай. Все же холодно, а если будем двигаться, то хоть немного согреемся. И потом, нам надо найти людей...
— Ты, наверное, хотела сказать, что нам надо отыскать кого-то из пограничной стражи.
— Да хоть бы и их. Главное, уйти куда подальше отсюда.
— Это верно... Кстати, отдай-ка мой значок.
— Забирай, не жалко.
Олея сняла со своей шеи цепочку с футляром, отцепила от него значок тайной стражи. Дело в том, что Бел прикрепил его к цепочке почти сразу же после того, как сумел раздобыть артефакты, и носил его при себе все то время, пока они блуждали по городам и весям. Что ж, теперь для Бела настало время не прятать значок, а, при случае, предъявить его нужным людям. Еще раз посмотрев на изображение зверя, выгравированное на тыльной стороне значка, Олея сунула пластинку во внутренний карман куртки мужа.
— Пожалуйста, господин Барсук, все для вас.
— Эк, как вы любезны, моя дорогая!.. — чуть усмехнулся муж.
— А то как же, успела нахвататься хороших манер в дальних странах!
Белу удалось подняться с земли только с третьего раза. Олея видела, что повязка на груди мужа вся пропитана кровью, и ей было страшно и тревожно за этого усталого и измученного человека. Светлые Боги, пришлите им на помощь хоть кого-то из местной стражи!
Перекинув руку мужа через свое плечо, Олея вместе с Белом побрела вглубь леса. Ей хотелось как можно дальше уйти от этого места, чтоб полоса кустарника осталась позади.
— Ты куда так торопишься? — Бел, кажется, стал немного приходить в себя. — Едва ли не бежишь, прямо как на свидание к кавалеру опаздываешь!
— Да где их тут найти, хороших-то кавалеров? Хоть бы каких захудалых встретить, так ведь и они не попадаются! И почему бедной девушке так не везет?
— То есть как это не везет? — Бел, кажется, заулыбался. — Ты только глянь на меня, и враз поймешь, какое тебе счастье привалило! Ну, а что касается остальных особей мужского пола... Сказано же было: здесь такое место, что стража почти не показывается. Считается, что перехода на ту сторону нет, а раз так, то пограничникам тут делать нечего. Кстати, ты что все время оглядываешься? Боишься, что кто-то выйдет вслед за нами из тех кустов? Это вряд ли: конечно, стража Байсина рвет и мечет, что нас упустили, но сюда они вряд ли сунутся. Приграничные конфликты никому не нужны. Да и шесть верст по этой мешанине из кустарника быстро не преодолеешь, и уж тем более в темноте, а ведь солнце еще только-только поднимается. Н-да, накрылся тайный переход у местных обитателей, теперь тут незаметно не пройдешь.
— А та селянка, вдова... Ты как считаешь, она осталась вне подозрений?
— Хочется на это надеяться... Значит, так: если в течение ближайшего времени никого не встретим, то начнем кричать.
— Что именно?
— Да что угодно! Хоть "ау", хоть "помогите", выбирай, что больше нравится. Надеюсь, хоть тогда сони — погранцы нас услышит.
Впрочем, кричать стали куда раньше, и едва не сорвали горло в надежде, что хоть кто-то услышит их призыв, но, увы, никто не окликался. Наступало обычное хмурое осеннее утро, под ветром чуть шумели кроны высоких деревьев, несколько раз до людей доносился стук дятла, а людей так и не было видно. Да, судя по увиденному, не сказать, что границы Руславии на замке.
— Слушай, давай передохнем? — предложил Бел, кивая на несколько поваленных деревьев. — А то у меня уже нет сил драть глотку впустую!
— Да, немного отдохнуть не помешает...
Однако едва беглецы уселись на поросший мхом ствол, как позади них раздался насмешливый голос:
— Ну, и какого лешего вы тут орете? Всю живность в округе распугали своими воплями...
Олея и Бел одновременно оглянулись. За ними стояло трое вооруженных мужчин в военной форме. Конечно, Олея не разбиралась в том, в какой именно одежде и с какими знаками отличия ходили солдаты тех или иных войск, но, кажется, что сейчас перед ними, и верно, были пограничники.
— Ой, наконец-то! — обрадовано выдохнула Олея.
— Ого! — хохотнул один из стражников, молодой парень с жидкими светлыми усиками, с насмешкой глядя на сидящих людей. — Нечасто нарушители границы при виде нас так радуются! Обычно бывает наоборот.
— Так сколько кричать можно?! — возмутилась Олея. — Мы едва голоса не сорвали в надежде, что вы нас услышите!
— А мы не глухие, и услышали вас вовремя, и углядели, когда надо. Только вот одно непонятно: откуда вы тут взялись, такие красивые?
Красивые... Олея невольно представила со стороны и себя, и Бела: драная одежда в многочисленных прорехах, сквозь которые торчат сухие листья, грязные лица, взлохмаченные волосы... Женщина почувствовала, как кровь бросается ей в лицо, а язык просто-таки прилип к нёбу, но тут в разговор вступил Бел:
— Представьтесь.
— Чего? — подобного требования от этих людей, куда больше смахивающих на последних бродяг, стражник никак не ожидал услышать.
— Согласно устава пограничной службы стражники, встретившие неустановленных людей вблизи подконтрольного объекта... — ого, а голос у Бела сейчас такой, что не прислушаться к нему было просто невозможно. Подобным тоном говорят настоящие офицеры, и стражники это хорошо поняли. Вслушиваясь в то, как ее муж холодно перечисляет пограничникам их права и обязанности, женщина поневоле почувствовала гордость: сама бы она так сказать никогда не смогла.
— Восьмой пограничный полк, десятая застава... — неохотно заговорил самый пожилой в этой тройке. — Теперь прошу вас назваться и сообщить, по какой причине и на каком основании вы пересекли границу Руславии.
— Операция тайной стражи... — в руке Бела блеснул овальный значок. — Прошу сейчас же провести нас на заставу, к вашему командиру. И попрошу поторапливаться: дело не терпит отлагательств.
Кажется, подобного заявления не ожидал услышать никто из стражников. Эти нарушители границы, одетые едва ли не в нищенское рванье, никак не походили на тех, кто может иметь хоть какое-то отношение к всемогущей службе, о которой одни говорят с неприязнью, а другие с восхищением. Так может, эта непонятная парочка где-то украла значок, или же он просто-напросто поддельный? Пограничники чуть растерянно переглянулись между собой, не зная, как им следует себя вести.
— Послушайте... — вновь заговорил пожилой. — Мы не обязаны...
— Перестаньте! — оборвал его Бел. — Вашего командира должны были поставить в известность о том, что на каком-то участке границы с Байсином ожидается переход одного или нескольких человек, при появлении которых необходимо безотлагательно сообщить командованию или же представителю тайной стражи. У меня нет никаких сомнений в том, что подробный приказ вашим командиром был доведен и до каждого из подчиненных. Так что я попрошу вас вспомнить о своих служебных обязанностях и проводить нас на заставу.
— Ну, пошли... — неохотно кивнул головой пожилой. — На заставе командир разберется, кто есть кто.
— Мне сложно идти... — Бел чуть поморщился от боли. — Вы не могли бы подать мне какую-нибудь крепкую палку? Вон там, кажется, лежит подходящая...
Пограничники вновь переглянулись, но ни один из них не двинулся с места, неприязненно глядя на сидящих людей, а на их лицах было написано что-то вроде того: пусть этот обтрепанный мужик представляется хоть посланником самого Правителя — это его дело, но бегать для него за палкой... Еще чего! Если ему что-то надо, то пусть берет сам. Или свою бабу посылает за этой деревяшкой...
Тут даже Олея поняла, что надо немедленно дать понять пограничникам, что не всегда оболочка соответствует содержанию, или, проще говоря, мужики должны воочию узреть: донельзя ободранный вид нарушителей границы вовсе не означает, будто они не те, за кого себя выдают. Повернувшись к мужу, Олея спокойно спросила:
— Которая палка тебе нужна? Вон та? Сейчас... — и женщина послала хлыст в сторону лежащей в отдалении палки. Рывок — и на глазах растерянных пограничников узловатая палка, пролетев по воздуху, точно упала у ног Бела. Тот поднял ее, повертел в руках и покачал головой — не подходит...
— Пожалуй, она слишком тяжелая... — хотя Бел и сохраняет серьезный вид, но Олея видела, что муж едва сдерживается, чтоб не улыбнуться. Он прекрасно понял, что сейчас происходит нечто вроде показательного урока для пограничников, который не помещает повторить. — Мне бы что полегче. Пожалуй, больше подойдет... Точно, возле вон того пня лежит... Видишь ее?
